11

Узкий каменный проход с арочным потолком кончался дверью, а сама дверь — дубовая и тяжелая, — казалось, вела в иной мир, мир тайн и суеверий, легенд об Искателях Невест и фамильных проклятиях. За окном, залитым дождем, сверкнула молния, высветив фреску над дверью, дракон распростер перепончатые крылья, и вытянул когтистые лапы. Мифический зверь, казалось, смотрел на Медлин золотистыми глазами, словно бдительный страж, грозя спалить ее пламенем, если она подойдет слишком близко.

Девушка так и подпрыгнула, когда раздался новый удар грома, прозвучавший грозным предостережением. Словно велел поскорее покинуть этот сумрачный зал и вернуться в новое крыло, пока она не натворила ничего такого, в чем придется раскаиваться.

Но ведь Медлин весь день набиралась храбрости и, в конце концов, все-таки выкрала ключ от заколдованных комнат. Сейчас она сжала тяжелый литой ключ во влажной от пота ладони, понимая, что надо спешить. Анатоль уехал на очередную загадочную прогулку, оставив ее одну на целый день, но Медлин не знала, когда он вернется.

Она невольно оглянулась на терявшийся в сумраке дальний конец галереи. Дождь исступленно хлестал в закрытые окна. Медлин была здесь одна… и все же, сама не зная почему, медлила вставлять ключ в замок.

Почему она чувствует себя такой виноватой, нарушая строгий запрет Анатоля? Как будто собирается его предать. Ей бы не пришлось пускаться на хитрости, если бы этот человек не вел себя столь неразумно.

После столкновения в саду между ними не исчезало подспудное напряжение. Прошлой ночью Медлин долго лежала в постели без сна, ожидая, что он придет просить прощения, объяснит, наконец, свое странное поведение. Надеялась она и на нечто другое… но дверь между спальнями так и осталась запертой.

Медлин с горечью думала, что хотя Анатоль и вручил ей меч с кристаллом во время того странного обряда, но душу и сердце оставил при себе. Она понимала его не лучше, чем в тот день, когда они встретились впервые.

Запретить ей входить в старую часть замка, пока не минет год и один день! Какой нелепый запрет! И что там может быть такого, чего ей нельзя видеть?

Скелеты людей, убитых Анатолем в приступе ярости? Груды награбленного добра? Пленники, прикованные цепями к стенам? Или что-нибудь похуже?

Медлин мысленно попеняла себя за не в меру разыгравшееся воображение. Скорее всего, ее ждет именно то, о чем говорил Анатоль: старая рухлядь и полчища пауков. А запрет — просто-напросто одна из сентледжских странностей. Как, например, вера Анатоля в то, что его мать так рано умерла, потому что не была выбранной невестой.

Медлин, однако, никогда не верила в приметы, предсказания и прочие предрассудки — и не собиралась верить теперь. Разум и логика способны разрешить любые загадки, в том числе и загадку Анатоля Сентледжа.

И все же, когда девушка подошла к заветной двери, по спине у нее пробежал холодок. Воздух вдруг стал, словно гуще и тяжелее, и за массивной дверью что-то прошуршало — то ли шаги, то ли шорох дождя.

Медлин задрожала, и ей отчаянно захотелось, подобрав юбки, пуститься наутек. Усилием воли она подавила это глупое желание, глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, и вставила ключ в замочную скважину.

— Медлин!

Голос Анатоля прозвучал за спиной, точно гром. Девушка испуганно вскрикнула и едва не выронила ключ. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. Кое-как взяв себя в руки, она медленно обернулась.

Анатоль стоял там, где раньше были лишь тени и сумрак, стоял словно призрак, и вспышки молний высвечивали белую рубашку, черные, мокрые от дождя волосы, твердую линию подбородка.

— Анатоль, вы… вы уже дома? — проговорила Медлин, надеясь, что в ее голосе незаметна дрожь. Присутствия духа хватило ей лишь на то, чтобы вынуть ключ и спрятать его в складках юбки.

— Что вы здесь делаете? — спокойно спросил он. Слишком спокойно, чтобы это не было похоже на внезапное затишье перед жестокой бурей. Когда Анатоль двинулся к Медлин, она попятилась, но далеко отступать было некуда — она уже уперлась спиной в дверь.

— Я… я… — забормотала она — и вдруг ощутила отвращение к себе. Она ведет себя как школьница, застигнутая на месте преступления!

Медлин выпрямилась и отошла от двери.

— Думаю, вы и так это знаете. Анатоль без единого слова протянул руку. После минутного колебания Медлин, потупившись, вложила ключ в его ладонь. Она чувствовала себя мышью, которая дернула за ус могучего льва и теперь затаилась в ожидании свирепого рыка.

Анатоль. приподнял ее подбородок, вынудив взглянуть себе в лицо, однако Медлин не увидела в его глазах гнева — только печаль и усталость. Медлин никогда не видела его таким спокойным, и это еще больше встревожило ее. Пожалуй, она предпочла бы львиный рык.

— Вы читали греческие мифы? — спросил Анатоль.

— Что? — не поняла Медлин.

— Греческий миф об Амуре и Психее. Вы его знаете?

Медлин не верила своим ушам. Грозный воин поймал ее на обмане — и заводит речь о мифологии?

— Да, — настороженно ответила она. — Амур и Психея… Царская дочь Психея взяла в мужья загадочного чужеземца, который обещал ей все, чего она только пожелает… но с одним условием. Она никогда не должна была видеть лица своего супруга. Однако… — Медлин неловко смолкла, поняв, куда клонит муж.

Анатоль продолжил за нее:

— Однажды ночью любопытство и страх победили. Опасаясь, что взяла в мужья чудовище. Психея вооружилась кинжалом, взяла светильник и прокралась в спальню мужа, чтобы увидеть лицо спящего.

Медлин вздернула подбородок.

— И увидела, что ее муж не кто иной, как Амур, прекраснейший из бессмертных богов.

— Но поскольку Психея нарушила условие, она его потеряла.

— Зато после многих страданий вернула мужа, и сама стала богиней, — сказала Медлин с торжествующей улыбкой. — У этой истории счастливый конец.

— Но скольких несчастий можно было бы избегнуть, если бы Психея доверяла мужу и слушалась его!

— Да, но как она могла ему доверять?… То есть, как я могу вам доверять, если вы все время что-то скрываете. Я имею в виду… — Она смущенно умолкла.

Между ней и Анатолем тоже стояла тайна — как между Амуром и Психеей… Вот только Медлин боялась, что ее собственная история, в отличие от греческого мифа, завершится не столь благополучно.

— Это просто древняя сказка, — пробормотала она.

— Я тоже так подумал, когда услышал ее от Фитцледжа, но теперь в этом не уверен. — Анатоль говорил так спокойно и серьезно, что Медлин затаила дыхание. — Вчера я вел себя очень грубо, но, Медлин, сейчас я не могу вам всего объяснить. Могу лишь надеяться, что вы станете мне доверять. Поверьте, я никогда не сделал бы ничего, что могло бы вам повредить.

Он положил руки на плечи Медлин и повернул ее лицом к двери.

— Вы видели фреску над входом?

— Еще бы! — Адский дракон, казалось, не сводил с Медлин злобного взгляда.

— Это копия изображения на гербе Сентледжей. А слова внизу вы заметили?

— Нет. — Медлин привстала на цыпочки. В галерее было почти темно, но она все же смогла разобрать латинскую фразу и неуверенно перевела: — «Обладающий великой силой… должен… должен пользоваться ею мудро».

— Это наш семейный девиз. А теперь и ваш.

— Но я не обладаю никакой силой.

— Обладаете, миледи, и гораздо большей, чем можете себе представить. — Анатоль развернул ее к себе. — Решение в ваших руках. Разумеется, я не могу и не хочу следить за каждым вашим шагом. Дайте мне слово чести, что будете держаться подальше от старого крыла замка.

Теперь Медлин была более, чем когда-либо, уверена, что у ее мужа есть какая-то тайна. Дверь и то, что лежало за нею, казались еще более интригующими, манящими. Но Анатоль смотрел на нее выжидающе, смотрел так, словно она, Медлин, держала в руках его судьбу.

— Хорошо, — наконец проговорила она. — Надеюсь только, что мне не придется клясться на крови.

Впервые за все время губы Анатоля дрогнули в подобии улыбки.

— Нет, достаточно будет вашей руки.

Медлин вложила пальцы в его твердую, сильную ладонь.

— Хорошо. Обещаю не заходить в эту часть замка так долго, как вы того пожелаете.

— Благодарю. — Он склонился, поднес ее руку к губам, поцеловал тонкое запястье. Жар его губ словно прожег нежную кожу, и сердце Медлин учащенно забилось.

Потом Анатоль выпрямился, тряхнул головой, откинув со лба гриву черных волос. Темный огонь, горевший в его глазах, заставил Медлин забыть обо всем — запретных, замках, запертых дверях, пугающих тайнах, Рука Анатоля обвила ее талию.

Анатоль не целовал ее с брачной ночи, и Медлин вдруг поняла, что жаждет этого поцелуя. Он провел губами по ее лбу, коснулся щеки, кончика носа, наконец, легко и нежно поцеловал в губы.

От него пахло весенним дождем, дикой скачкой по пустошам, бурным морем. То был запах истинного мужчины. Дрожь восторга пробежала по телу Медлин, и она вдруг пожалела, что учила Анатоля быть таким нежным.

Пусть бы лучше он… Ах, Медлин и не знала, чего хочет. Чтобы Анатоль стиснул ее в объятиях, чтобы нынешняя нежность смешалась с пылом и яростью того первого поцелуя, который едва не оставил ее бездыханной. Ошеломленная этими странными чувствами, девушка широко раскрытыми глазами посмотрела на Анатоля.

— Вы все еще считаете меня неотесанным грубияном? — спросил он. Вместо ответа она пропустила сквозь пальцы его длинные черные волосы, провела рукой по подбородку, где уже чернела выросшая за день щетина.

— Впрочем, можно было бы придать вам более благопристойный вид, — улыбнулась она. — Ножниц и бритвы будет достаточно.

— Вот только с этим ничего не сделаешь. — Он, коснулся пальцами шрама, который наискось перерезал лоб.

Медлин отвела его руку, сама прикоснулась к шраму.

— Он к лицу вам, этот боевой шрам. Вы, наверное, получили его в каком-нибудь отчаянном поединке? — Медлин содрогнулась. — Страшная, должно быть, была рана. Чуть ниже — и вы лишились бы глаза.

— Это случилось так давно… я почти ничего не помню. — Анатоль отвел ее руку, пряча глаза, поцеловал пальцы.

Боевой шрам… Если бы только Медлин знала, откуда он взялся! Если б она только знала другие его тайны…

А ведь это едва не случилось! Если б он вернулся домой на полчаса позже… Если б не сразу поднялся в кабинет и не обнаружил пропажу ключа…

Облегчение, владевшее Анатолем, умерялось неприятными предчувствиями. Сегодня Медлин дала ему обещание, но как долго он еще продержится, обманывая ее подобным образом?

И хватит ли ему времени, чтобы добиться того, чего он хочет больше всего на свете? Пробудить в Медлин ту же пылкую любовь, какую из поколения в поколение питали жены Сентледжей к своим мужьям.

Это было безнадежно. Как мог Анатоль надеяться, что способен завоевать сердце Медлин? Он знает и умеет лишь одно — залезать под юбку к женщинам. Его страсть к Медлин не имеет ничего общего с простой похотью, и никто, кроме нее, не в силах утолить его желание.

Анатоль никогда и ни у кого не просил совета, но теперь готов был искать помощи у более мудрого мужчины — пусть научит его искусству очаровывать женщин.

Не успела эта мысль оформиться, как Анатоль ощутил ледяное дуновение. Бросив взгляд поверх золотисто-медной головы Медлин, он с ужасом увидел, что ручка двери дергается. Он чувствовал присутствие Просперо по другую сторону дубовой двери, почти видел насмешливую ухмылку призрака.

— Ступай прочь, старый дьявол, — пробормотал Анатоль сквозь стиснутые зубы. — Твоя помощь мне не нужна.

— Что вы сказали? — озадаченно спросила Медлин.

— Ничего. В этих старых коридорах дьявольские сквозняки. Нам лучше поскорее вернуться в новое крыло, там безопаснее… то есть, я хотел сказать, теплее.

Обняв Медлин за талию, Анатоль повел ее по галерее, боясь, как бы Просперо не выкинул какую-нибудь проказу. Он надеялся, что Медлин не успела расслышать слабый отзвук смеха, раздавшийся у них за спиной.

Анатоль не сбавлял шага, пока они не оказались в новом крыле замка. Нижний зал, где сияли только что отполированные мраморные полы и деревянные перила, казался благословенно надежным и обыденным.

Медлин задержалась у подножия лестницы, застенчиво положила руку мужу на грудь.

— Неудивительно, что вы замерзли. Вам надо поскорее снять мокрую одежду. Вы же промокли с головы до ног.

Анатоль задохнулся. Ее прикосновение, ее слова были невинны, как майский дождь, но поразили его, точно раскат грома. В голове его вихрем проносились волнующие видения: вот он раздевает Медлин, приникает к ее нагому телу, укладывает ее на прохладные льняные простыни и…

Нет! Он дал себе клятву стать достойным Медлин, более сдержанным и благовоспитанным, а вряд ли благовоспитанный джентльмен потащит жену в постель среди бела дня.

Теперь Анатоль понимал, какую ошибку совершил в первую брачную ночь. Ослепленный страстью, он был слишком настойчив, чересчур спешил. Следовало дать Медлин больше времени, и тогда, быть может, в ней вспыхнуло бы ответное желание. Впрочем, прежним невестам Сентледжей не нужны были отсрочки.

С другой стороны, он ведь не Просперо и не обладает обаянием своего деда. Тем не менее, надо научиться тому, как держать себя с Медлин… И Анатоль осторожно отвел руку девушки.

— Я слишком долго скакал верхом по пустошам, — сказал он, переводя разговор в более безопасное русло. — А потом завернул к Фитцледжу. Выпить, чаю.

Еще одна ложь. Неужели он всю жизнь будет пичкать Медлин недомолвками и полуправдой? Анатоль вовеки не пил чаю. Он просто сообщил Фитцледжу, что поиски оказались неудачными — никаких следов загадочной посетительницы церковного кладбища.

Впрочем, его объяснение вполне удовлетворило Медлин.

— О да, — сказала она. — В Лондоне мы с мистером Фитцледжем часто пили чай и беседовали обо всем на свете — от переводов Вергилия до идей новых французских философов.

— Боюсь, что мы с Фитцледжем не столько беседуем, сколько спорим.

Медлин бросила на мужа встревоженный взгляд.

— Неужели вы поссорились?

— Нет, что вы! — заверил ее Анатоль. Поссориться с кротким стариком было невозможно, но Анатолю пришлось выслушать очередную проповедь Искателя Невест касательно Медлин.

Услыхав о стычке с Романом и его странном интересе к жене Анатоля, священник покачал головой.

— Да, милорд, теперь вы сами видите, что скрытность может навлечь на вас беду. Что, если Медлин встретится с Романом в деревне или где-нибудь в окрестностях? Или повстречает еще кого-то из Сентледжей. Она ведь даже не знает об их существовании.

— Это маловероятно. Я не намерен выпускать ее из дома.

— Милый мой мальчик, нельзя запереть жену в башне из слоновой кости!

— Попробовать можно, — упрямо проворчал Анатоль.

Старик глянул на него с мягким неодобрением.

— Общества служанок да своры гончих женщинам недостаточно. Медлин будет несчастна, если вы отгородите ее от всего мира.

Менее всего на свете Анатоль хотел, чтобы Медлин была несчастна.

— Что же мне тогда сделать? Устроить бал в ее честь?

— Начните просто с того, что познакомьте ее с остальными Сентледжами.

— Нет, — Анатоль вскочил на ноги и возбужденно заходил по маленькой гостиной священника.

— Чего вы боитесь? Что ваши родственники расскажут Медлин о том, о чем ей не следует знать?

Анатоля так и подмывало ответить «да», потому что он и впрямь отчасти боялся этого, но лишь отчасти. Он ничего не мог поделать с Просперо, но, будучи главой семьи, был вправе приказать своим живым родственникам держать язык за зубами.

Истинная причина страха лежала гораздо глубже и была намного нелепей. Анатоль боялся, что новые знакомые отнимут у него Медлин, прежде чем он успеет завоевать ее.

Вот только как объяснить это Фитцледжу? В конце концов, Анатоль покинул дом священника раздосадованный, а старик печально взирал на это беспорядочное бегство. Как обычно, Анатоль сердился на его преподобие лишь за то, что тот был прав.