Кругом рассмеялись. К сожалению, ни у кого там не имелось никаких сведений о Родри, и все согласились, что врать людям гвербрета очень вредно для здоровья. Несколько часов спустя Джил отправилась к себе. Несмотря на всю свою печаль, она так устала, что заснула сразу же, как только опустилась на одеяла.

Ей снился Родри. Казалось, она слышит, как он в отчаянии зовет ее из тьмы.

Большую часть той ночи Невин не спал. Он лежал на койке в комнате Райса, где любые перемены в тяжелом дыхании гвербрета разбудили бы его. Для тяжелораненого предрассветные часы – самые опасные. В это время астральные приливы земли очень слабы, медлительны и вялы. Хотя ночь прошла лучше, чем мог надеяться травник, Невин все равно долго сидел без сна, размышляя над слабым огнем, тлеющим в очаге, и используя его для общения с другими мастерами двеомера. Он поручил им по всему королевству не пытаться найти Родри при помощи дальновидения – что считал бесполезным, – а искать странные провалы и несоответствия в своих видениях, которые могут указать на астральную печать, поставленную над каким-либо объектом, который желает скрыть мастер черного двеомера. Пока никто ничего не нашел. Если бы Джил испытывала хоть малейшие сомнения в том, что Родри жив, Невин пришел бы в отчаяние и счел его мертвым. Но связь этой пары была такой сильной, что Джил почувствовала бы смерть возлюбленного, как потерю части самой себя.

К рассвету, когда начался прилив Эфира, принося свежую жизнь как на астральную, так и на эфирную плоскость, Невин на несколько часов заснул. Его разбудил слуга, который пришел помочь ему умыть Райса и повернуть раненого на кровати.

– Их светлость еще живы, господин?

– Да. – Невин встал и зевнул, потом потянулся, как кот. – Наполни котел у очага водой, ладно? Мне нужно заварить ему свежие лекарства.

Невин оставил Райса на попечение жены, а сам спустился в большой зал. В такое позднее время зал уже почти опустел, но служанка поспешила на кухню, чтобы принести Невину завтрак. Он ел кашу с ветчиной за столом для хозяев и почетных гостей, когда зашел Каллин. Капитан огляделся и присоединился к Невину. Служанка принесла Каллину кружку эля и отошла к другим столам.

– Есть что-нибудь новое о Джил? – спросил Каллин.

– После вчерашнего вечера – ничего. Я связывался с Саламандром. Он остановился у гвербрета Ладоика. Предполагаю, и Джил там же.

Каллин кивнул и нахмурился, глядя в кружку, затем достал оттуда клочок соломы, стряхнул с пальца и выпил.

– Я все равно не понимаю, как Джил и Родри разделились, – сказал Каллин.

– И я тоже, – Невин опять порадовался, что воздержался от клятвы никогда не лгать – клятвы, которая нравилась Властелинам Судьбы, но которая временами ненужным образом осложняла жизнь. – Хотя у меня есть еще немного сведений. Кажется, Родри спрашивал обо мне и Джил как раз перед… ну, перед тем, что там с ним случилось. Как я догадываюсь, кто-то сказал ему, что Джил его бросила и направляется в Керрмор искать меня…

– Это имеет смысл. В таком случае, все, что требовалось, – это затащить его в район Дна. Никто там не станет смотреть дважды, если кого-то ударят по голове.

– Именно. Саламандр скоро свяжется со мной. Я сразу же сообщу тебе, если появятся новости.

– Спасибо. Буду очень благодарен.

Допивая эль, Каллин лениво обводил взглядом зал, затем внезапно улыбнулся – его губы быстро расплылись в улыбке. Невин проследил за взглядом капитана и увидел, как в зал зашла Тевва. Впереди нее бежала Родда.

– Что ж, капитан, нянька – симпатичная женщина.

Каллин убийственно посмотрел на него и уткнулся в кружку с элем, не глядя больше в сторону двери, пока Тевилла снова не ушла.

Они молча сидели за столом, и Невин вдруг начал сильно нервничать из-за того, что Перрина доставляют в Аберуин. Если Каллин когда-либо узнает, что молодой лорд сделал с его дочерью, Перрин умрет очень неприятным способом. Невин может сколько угодно болтать про болезни души – капитана этим не возьмешь. Тем не менее, он не мог себе позволить вранье в таком серьезном деле. Несмотря на то, что Невин, если того требовали обстоятельства, не гнушался немного подкорректировать правду, он не собирался окружать себя паутиной полуправды, которая в конце задушит его. К счастью, до прибытия Перрина еще оставалось время, и Невин раздраженно отмахнулся от проблемы. Есть масса других поводов для беспокойства.

– Значит, ты не отправляешься в Керрмор, так? – резко спросил Каллин.

– Нет. Я просто не могу уехать. Жизнь гвербрета висит на волоске, и жадные лорды кружат вокруг, как гончие у мясной кости, лежащей на краю стола.

– Но что с Родри?

– Это рана в наших сердцах, не так ли? Что с Родри? Боюсь, пока нам остается доверять твоей дочери и верить, что именно она вытащит его из капкана. Полагаю, она в состоянии это сделать. По крайней мере – когда рядом находится Саламандр, который ей поможет. Ты хорошо ее подготовил, Каллин.

– Правда? Ну, мы это выясним, не так ли?

– Выясним, выясним. И хорошо бы поскорее.

Имелось и еще кое-что, что Невин никогда не сможет сказать Каллину. В глубине души старик знал, что ему предначертано остаться в Аберуине. Не только для того, чтобы ухаживать за гвербретом и помогать Ловиан. Оставаясь там, он незаметно разрушает планы врага, – планы, о которых он и сам пока что почти ничего не знает.

В Керрморе жил серебряных дел мастер, к которому частенько обращались серебряные кинжалы. Хоть он и не умел делать сами кинжалы, зато славился тем, что честно платил за военные трофеи и прилично чинил оружие.

Его мастерская была самой маленькой и бедной на вид на всей улице оружейников, которая тянулась вдоль реки, но находилась достаточно далеко от Дна. Внешнее убожество, отваливающаяся деревянная вывеска и грязная побелка стен странно контрастировали с внутренним устройством дома. Когда Джил толкнула дверь, набор красивых серебряных колокольчиков проиграл приятную мелодию, предупреждая о посетителе. Девушка оказалась в узкой овальной комнатке перед второй дверью в толстой деревянной стене. Через несколько секунд из этой двери вышел молодой мужчина, похожий на аиста, – худой и сутулый.

– Что я могу для тебя сделать, серебряный кинжал? Есть что-то на продажу?

– Нет, но я хочу купить информацию. Сюда заходили люди гвербрета, спрашивали о человеке по имени Родри из Аберуина?

– Да. Разумеется, я им сказал, что никогда в жизни его не видел.

– Как я понимаю, ты врал.

– Конечно. Родри заходил сюда не больше двух дней назад, спрашивал о травнике. Я рекомендовал одного хорошего, которого знаю, и он выскользнул через черный ход. Родри знал, что его ищут городские стражники.

Джил выругалась себе под нос.

– Послушай, добрый мастер, если ты снова увидишь Родри, ради всего святого, скажи ему, чтобы шел к гвербрету. Его не обвиняют ни в каком преступлении. Скажи ему, что женщина, которую он ищет, находится под защитой Ладоика.

Пришел черед мастера ругаться.

– Я бы все сообщил людям его светлости, если бы это знал! Но Родри сказал мне, что его обвиняют в том, что он отрубил чью-то там голову, и он не собирался терять из-за этого свою. Поэтому я, естественно, наврал, спасая его.

– Ты поступил честно, – Джил говорила это искренне. – Но послушай, не считаешь ли ты странным, что все люди в ране его ищут, а он как сквозь землю провалился?

– Я думаю, что он уехал.

– Может, и так. Предположим, ты хочешь нанять пару ребят, чтобы убрать кого-то с пути. Куда ты направишься в районе Дна?

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Раздумывая, мастер пару минут посасывал нижнюю губу. – А получилось, что ты им так интересуешься?

– Это мой друг. Мы вместе пару раз нанимались. Если с ним что-то случилось, я хочу отомстить – как это сделал бы любой серебряный кинжал. – Она достала две монеты из кошеля, который висел у нее на поясе. – Я заплачу.

– Я не стану брать с тебя деньги, поскольку в точности ничего не знаю. В районе Дна есть таверна под названием «Рыжий парень». Если тебе удастся задать там правильные вопросы, то можешь нанять кого угодно для любого дела. Так говорят.

– А если задам неправильные?

Мастер улыбнулся и пальцем провел у себе по горлу. Джил покинула мастерскую и какое-то время бродила по улицам. Даже без предупреждения серебряных дел мастера, она прекрасно знала, что никто не врывается в район Дна и не начинает задавать там разные вопросы. Джил нашла небольшое открытое место рядом с общественным колодцем и села на деревянную скамейку – подумать. Даже обитатели Дна боялись серебряных кинжалов, которые мстили за любого убитого представителя своего племени. С другой стороны, если они решат, что она нацелилась отомстить за Родри, то вполне могут вначале убрать ее самое, а уж потом беспокоиться о других серебряных кинжалах. Но Родри не мертв. Внезапно Джил поняла, что у нее остается ход в этой жуткой игре: поскольку Родри не умер, Дно это знает. Джил даст им знать, что тоже осведомлена об этом, и тогда правила игры изменятся.

Направляясь в район Дна, Джил свернула к лавке, где продавали кожаные изделия, которую приметила еще раньше. Кожевник сидел, скрестив ноги, на столе; куски седельных вьюков валялись вокруг, а сам он что-то шил. Чумазый ребенок лет трех возился в углу с парой щенков, а из задней комнаты доносился запах готовящейся еды и плач другого ребенка. Ремесленник поднял голову.

– Что я могу для тебя сделать, парень?

– Мне нужна кожаная безрукавка.

– Хорошо. Я сниму мерки. Будет готово через три дня.

– Мне нужно сейчас.

Ремесленник отложил кусок кожи, над которым работал, затем медленно, осторожно, словно боялся, что посетитель достанет меч и замахнется, слез со стола.

– У меня нет времени ждать, мастер, – повторила Джил.

– Если не требуешь, чтобы она сидела идеально…У меня есть одна, которую я шью для сына мельника, а у него примерно тот же размер.

– Тащи сюда.

Отправляясь за изделием, мастер на всякий случай забрал с собой и ребенка, и щенков. Через несколько минут он вернулся с тяжелой кожаной безрукавкой, по бокам которой тянулись ряды металлических заклепок. Джил натянула жилет на рубашку. Оказалось чуть маловато. Сойдет, решила девушка. Она бросила на стол шесть серебряных монет – в два раза больше стоимости изделия, и вышла, оставив ремесленника трястись от страха. Джил зашла в общественную уборную и надела безрукавку прямо под рубашку и на этот раз туго ее зашнуровала, чтобы сделать грудь плоской. Хотя кожа трет бока, безрукавка защитит ребра от ножа. Это была лучшая защита, которую Джил могла придумать, поскольку люди гвербрета хмурились, если гражданские ходили по городским улицам в кольчугах. Приняв эти меры предосторожности, девушка отправилась в район Дна.

Солнечным утром узкие грязные улицы были почти пусты. Оборванные дети играли в траве с палками и рваным кожаным мячом; пара женщин с рыночными корзинами спешили мимо Джил в рыбную лавку у верфи. Она увидела седого нищего без рук, который загорал в дверном проеме. Джил подошла к бывшему вору и бросила серебряную монету в его деревянную кружку.

– Где находится таверна «Рыжий парень»?

– Это не очень приятное место, приятель.

– А как я выгляжу – очень приятно?

Старик рассмеялся, обнажая коричневые корни сломанных зубов.

– Иди по этой улице дальше, пока не доберешься до кожевенного двора. Узнаешь по запаху. Обойди его. Надпись «Рыжий парень» увидишь в узком переулке слева.

Шагая по улице, Джил держалась настороже. То и дело она видела, как на окнах чуть-чуть отодвигаются в сторону кожаные портьеры, или в открытом дверном проеме на короткое время кто-то появляется. Джил подозревала, что старый вор уже кликнул какого-нибудь мальца и послал его в таверну – предупредить, что туда направляется некий серебряный кинжал. Хотя Джил сильно вспотела в тяжелой кожаной безрукавке, она еще больше порадовалась тому, что купила ее. Она чувствовала себя защищенной. Хотя, конечно, враги легко могут убить ее прямо здесь, на улице, и никто не потрудился бы вмешаться. Она снова задумалась о Родри. Не исключено, людей гверберта провели мимо места, где его спрятали. В этом маленьком мирке, где никто не треплет языком, все казалось возможным.

К ее удивлению «Рыжий парень» оказался весьма чистой таверной с недавно побеленными стенами и хорошо подметенным, вымощенным булыжниками двором. На вывеске изображался веселый рыжий гигант без одежды, с огромным членом. Он стоял на вершине горы и в каждой руке держал по вывернутому с корнем дереву. Этот персонаж донельзя раздражал Джил, которой всегда была неприятна похабщина. Когда она зашла внутрь, то обнаружила, что в полукруглом помещении тоже чисто, на полу лежит свежая солома, а столы тщательно вытерты. Все ставни держались закрытыми, и в комнате было темно, если не считать света огня в очаге, над которым нечесаный паренек поворачивал вертел с насаженными на него курицами. За одним столом сидели с полдюжины мужчин, остальные пустовали. Рядом с очагом кто-то громко храпел на соломе, возле его спины свернулись две собаки.

Навстречу Джил вышел владелец таверны, бардекианец – тучный чернокожий человек, лицо и руки которого покрывали старые шрамы, длинные и тонкие, оставленные очень острым мечом или кинжалом.

– У нас тут бывает мало серебряных кинжалов, парень.

– Наверное, вы слишком хороши, чтобы обслуживать таких, как я.

– Просто осторожны. Пожалуйста, пей, но только немного. Послушай, серебряный кинжал, я знаю вашего брата. Две кружки, три – все прекрасно, никаких проблем. Затем одна лишняя – и что-то словно щелкает. Начинается драка, на моих красивых стенах – кровь, на моем чистом полу – труп. Я продам тебе две кружки, не больше. Договорились?

Джил заметила, что люди, сидящие за столом, прислушиваются. Она нагло посмотрела на них и отметила про себя месторасположение всех окон и двери. Когда владелец таверны подал ей эль, она показала ему серебряную монету.

– Я тут кое-кого ищу. Кого-то, кто, кажется, исчез.

Глаза владельца таверны метнулись из стороны в сторону. Слушатели тоже насторожились,

– Его ищу не только я, – продолжала Джил. – Готов поспорить, ты в состоянии догадаться, кто мне нужен.

– Родри из Аберуина?

– Он самый. У меня свои счеты с этим лживым ублюдком. Мне плевать, зачем он потребовался гвербрету. Их светлость может вешать то, что останется от него после того, как я с ним сам разберусь. Прочее меня не касается.

Владелец таверны очень внимательно ее рассматривал, затем кивнул, вроде бы поверив.

– Мне повезло, что я – не этот Родри, коли за ним гоняются люди вроде тебя. Но с чего ты решил, будто я что-то о нем знаю?

– Готов поспорить: ты не знаешь ничего, кроме имени человека, который знает больше.

– Все ищут этого Родри везде и никак не могут найти. Я бы сказал, что он мертв. Забудь о нем. Нельзя вернуть человека к жизни, чтобы убить его во второй раз.

– Мертв? – Вот и наступил тот момент, на который она рассчитывала. Джил замолчала и улыбнулась нехорошей кривой улыбкой. – Послушай, друг мой. Мы оба знаем, что это не так. Слухи-то бродят по .округе.

Владелец таверны заколебался, его темное лицо посерело от страха. Крупный парень с каштановыми волосами, сидевший за столом, встал, резко отодвинув скамью, и широкими шагами подошел к Джил. Его прищуренные глаза смотрели внимательно, но лицо ничего не выражало. Джил не могла догадаться, о чем он думает. У этого парня были самые большие руки, какие Джил когда-либо видела, этакие огромные медвежьи лапы, подобные дубинкам.

– А сколько стоит твоя ненависть, серебряный кинжал?

– Я хорошо заплачу.

Парень слегка улыбнулся, сел и взял серебряную монету, которую она ему предложила.

– Сам я не имею никакого отношения к его исчезновению, но у меня была возможность получить эту работу, и я видел нанимателя.

– Мне нравятся люди, которые не тратят слов понапрасну, – Джил достала еще две монеты и передала ему одну. – Получишь вторую в конце рассказа.

– Слушай, ты прав. Не было и речи о том, чтобы его убить, насколько я слышал. У меня есть приятель, из которого что-то получилось, – в смысле, он поднялся в этом мире. Видишь ли, он работает у одного богатого купца, а тому совсем не хочется, чтобы на него в один прекрасный день кто-то набросился на темной улочке. Поэтому мой друг его повсюду сопровождает. А богатые друзья купца знают, что мой друг полезен для грубой работы – ну там убедить заплатить должника и все такое. Так вот, мой приятель пришел сюда – ну, три дня назад, – и говорит, что у него, может, найдется для нас работа. Компаньон его хозяина хочет поговорить с одним серебряным кинжалом. И он заплатит, если мы возьмем этого парня на дороге и доставим его в одно место.

– Куда?

– Не знаю. Мы не взяли эту работу, – парень склонился поближе и дохнул на Джил чесноком. – Если бы ты видел этого Бриддина, то тоже не стал бы брать у него и медяка. Крупный мужчина, и не с животиком, а весь жирный, гладкое маленькое лицо, как у молоденького парнишки, весь лоснится. И прилизанные черные волосы, и борода, словно намазанная жиром.

А ты не обратил внимания, кожа на руках у него тоже жирная?

– Очень. Я вроде как до сих пор вижу его, – парень вздрогнул. – На бороде у него заколка, ну навроде как девушки закалывают волосы, серебряная ящерица с бабочкой во рту. В нем было что-то, отчего у меня мурашки пошли по коже. Не из-за бабочки, просто… ну…

– Он из Бардека?

– Может, и оттуда. А может, и дэверриец, если у них в клане есть примесь бардекианской. Он смугловатый… А может, просто хорошо загорел. Так вот, этот Бриддин предлагал нам много денег. Ну, если мы согласимся связываться с серебряным кинжалом, то нужно в два раза больше, я скажу. Когда мы ему отказали, я чуть не испачкал себе бригги. «Дело дурно попахивает», – подумал я. Мой приятель решил то же самое. Послушай, я не знаю, что мог бы с нами сделать Бриддин… Ну, просто показалось, что от него следует ждать неприятностей. Я даже весь покрылся мурашками. Вот.

Джил рассматривала его и обдумывала услышанный рассказ, протягивая эль. Хотя она была склонна считать лжецом любого обитателя Дна, девушка очень сильно сомневалась, что подобный человек обладает достаточным воображением, чтобы придумать такое детальное и странное описание этого неведомого Бриддина. Когда она перевела взгляд на других, внимательно слушавших за своим столом, то поняла, что от рассказа их приятеля им тоже не по себе. И все же что-то было не так. Джил протянула своему собеседнику последнюю серебряную монету.

– Спасибо. Этот Бриддин останавливался в гостинице «Золотой дракон», – добавил парень. – Но готов поспорить, теперь уже съехал.

Быстрым движением Джил выдернула кинжал правой рукой, а левой схватила парня за рубашку и вытащила через стол. Он только один раз слегка содрогнулся и застыл, глядя ей в глаза, словно крыса, парализованная хорьком. Он, очевидно, решил, что она хочет убить его – просто ради удовольствия, которое получает от вида вытекающей из тела крови.

– Слушай меня внимательно, или умрешь. Первой твоей фразой была: «Я сам не имею никакого отношения к его исчезновению». Куда его забрали? Ты знаешь больше, чем говоришь.

Парень заскулил и с отчаянием взглянул на своих товарищей, сидевших за другим столом. Никто из них не пошевелился, один вообще сосал эль из кружки с таким видом, словно в этот момент его совершенно ничего не беспокоило.

– Ты, дерьмо и шлюхин сын, – продолжала Джил. – Я пришел сюда и готов хорошо заплатить за информацию, а ты пытаешься что-то от меня скрыть. Неужели на Дне наступили плохие времена? Раньше здесь можно было купить все, что захочешь, – Джил рассмеялась так, что на миг показалась совершенно безумной, а затем отпустила парня, подтолкнула его, и он закачался на стуле. – Отвечай! Куда?

– Не знаю, – парень всхлипывал, как ребенок. – Не знаю. Пожалуйста, поверь мне. Я только слышал, как Бриддин говорил, что как только мы его схватим, его куда-то увезут. Поэтому я могу не беспокоиться насчет убийства серебряного кинжала. Требовалось только его схватить!

Он знал больше, чем говорил, – Джил не сомневалась в этом – но остальные начинали проявлять беспокойство. В конце концов,, их было пятеро. Джил встала, держа кинжал в руке.

– Эй ты, в голубых бриггах! Убери руку с метательного ножа, или я тебя прирежу!

Со странно добродушной улыбкой мужчина выполнил приказ и снова небрежно раскинулся на скамье. Владелец таверны шагнул вперед.

– Уходи, серебряный кинжал. Убирайся из моей таверны. Ты получил ответ. Никто не знает, что случилось с Родри. Вероятно, Бриддин его схватил, а что происходило после, никто не знает. Убирайся немедленно. Хорошо. О, я вам верю. Кто знает, куда летают ястребы, верно?

Она сказала это просто наугад, решив использовать первую пришедшую на ум приманку, но капкан захлопнулся мгновенно. Кровь отлила от лица владельца таверны, его темная кожа приобрела болезненный цвет и напоминала теперь грязный снег.

– Я сказал: убирайся, – он с трудом шевелил губами. – Убирайся, пока жив…

Дэверрийцы были искренне удивлены происходящим. Они не понимали причины его внезапного ужаса. Джил шагнула поближе, подняв кинжал, и позволила себе разразиться безумным смехом, который клокотал в горле и поднимался все выше и выше. Владелец таверны рухнул на колени.

– Эй! – один из сидевших за столом вскочил на ноги. – Что ты делаешь с нашим Арейло?

– Оставьте его в покое! – закричал владелец таверны, имея в виду Джил. – Оставьте его в покое! Убирайтесь! Все!

Затем он разрыдался и закрыл лицо руками. Посетители сидели неподвижно, словно превратились в камни. Джил резко прекратила смеяться, убрала кинжал в ножны и вышла наружу. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы идти по середине улицы – медленно, спокойно, размеренным шагом. Оглянувшись назад, она увидела, что дверь «Рыжего парня» закрыта – и была готова поспорить, что также заперта изнутри. Джил медленно выдохнула воздух и почувствовала, как холодный пот стекает по спине и груди под кожаной безрукавкой. Пора покинуть Дно. Ей удалось разузнать нечто важное, и она хотела прожить достаточно долго, чтобы сообщить об этом Саламандру.

Джил вся покрылась мурашками и страшно нервничала, однако Дно она покинула без проблем. Девушка спросила у одного из городских стражников дорогу в гостиницу «Золотой дракон». Оказалось, что гостиница находится у западных ворот, на другом берегу реки, неподалеку от дана гвербрета. «Определенно, они и смелые, и наглые», – подумала девушка. Когда она переходила через реку по белому каменному мосту, который дугой изогнулся над водой, то почувствовала прикосновение разума Саламандра. Джил остановилась у ограждений и уставилась в быстро текущую реку. Хотя ей не удалось увидеть его образ в воде, она слышала мысли Саламандра у себя в сознании и отвечала на них ментальными импульсами.

«Боги, Джил! Я пытался найти тебя при помощи дальновидения и увидел в районе Дна! Тебе не следовало ходить туда одной.»

«Но я пошла туда и ничего со мной не случилось, не так ли? У меня ужасные новости. Впрочем, сомневаюсь, что их следует передавать тебе сейчас.»

«В любом случае пришло время мне тебя „нанять“. Я перебрался в гостиницу „Золотой дракон“.»

«Я иду прямо туда.»

Джил зашагала дальше, думая о том, что у Бриддина, вероятно, было немало денег, если он разделял склонность Саламандра к удобствам и роскоши. Она оказалась права, потому что «Золотой дракон» представлял собой великолепное трехэтажное здание в бардекианском стиле, то есть длинное прямоугольное строение с крышей в форме перевернутого корабля. По краям балок красовались огромные деревянные статуи какого-то бога, воздевшего руки в благословляющем жесте. Прежде чем войти, Джил обошла здание кругом. Роскошный сад, разбитый перед входом, постепенно превращался в грязный двор позади дома, а куча навоза лежала слишком близко к колодцу. Из задней двери вышла молодая девушка в заляпанном переднике и двумя ведрами для воды. Когда Джил приблизилась к ней, девушка сморщила нос.

– Иди своим путем, серебряный кинжал. Я не из тех девушек, которых интересуют мужчины вроде тебя.

– В любом случае, ты не в моем вкусе, – ответила Джил, скрывая улыбку. – Я хочу кое-что узнать об одном из постояльцев. Я хорошо заплачу.

Девушка задумалась, разрываясь между жадностью и страхом. Когда Джил подняла серебряную монету, жадность победила.

– Кто из постояльцев тебя интересует?

– Купец по имени Бриддин.

– А, он! – девушка снова сморщила нос. – Я очень хорошо его помню, чтоб ему пусто было, неприятный тип. Все время жаловался, ничего ему не подходило, ничего не нравилось – ни простыни, ни эль, ни даже ночной горшок. Клянусь! Хвала всем богам, что он съехал! Я бы сошла с ума, если бы и дальше пришлось ему прислуживать.

– Понятно, – Джил вручила обещанную монету. – А ты знаешь, чем он торгует?

– Тканями. Он приехал с большим караваном, и я слышала, как про него говорили конюхи. Радовались, что его тюки были легкими, потому что ублюдок не дает чаевых. И у него в комнате стоял один тюк. Какой-то особой материи. Бриддин сказал, что если я к нему прикоснусь, то он меня побьет. Как будто меня интересуют его мерзкие ткани.

– К нему приходили посетители?

– Никогда никого не видела. Но кто же пойдет навещать такую мерзкую свинью? Уезжая, он сказал, что направляется на север, в дан Дэверри. Такая свинья – и едет в город короля! Ему там не место!

Сбитая с толку, Джил пошла дальше. Странно. Таинственные незнакомцы, которые намерены причинить кому-либо зло, обычно не привлекают к себе такого внимания, чтобы их запомнили все слуги. Как только Джил ступила в главный вход в гостиницу, ей навстречу бросились владелец и крепкий молодой парень. Оба преградили ей путь.

– Никаких серебряных кинжалов! Попробуй «Кабестан», парень.

– Один из ваших постояльцев призвал меня сюда, свиные кишки! Гертсин Саламандр сказал, что хочет меня нанять.

Когда хозяин пробурчал себе под нос что-то непонятное, Джил положила руку на рукоять меча. Он резко отступил.

– Я отправлю кого-нибудь наверх уточнить, серебряный кинжал, – его голос сильно дрожал. – Но тебе лучше говорить правду, иначе я пожалуюсь на тебя городским стражникам.

Джил скрестила руки на груди и гневно таращилась на хозяина, пока не вернулся отправленный им парень. Он сообщил, что Саламандр на самом деле хочет нанять серебряного кинжала телохранителем. Ворча насчет возможного воровства, хозяин сам проводил Джил в комнаты, которые находились на последнем этаже, – туда не долетала вонь с улиц. Саламандр сразу же открыл дверь. Выглядел он великолепно – в бриггах из мягкой синей шерсти, жесткой от вышитых цветов рубашке, перетянутой ремнем из красной тисненой кожи.

– Благодарю! Ты привел мне серебряного кинжала с очень хорошими рекомендациями. Хоть он и молод, но уже прославился отчаянной храбростью и кровавыми делами – например, поеданием печени бандитов и сердец воров.

– Ну вы и скажете, господин! Вы почтите нас сегодня вечером рассказом?

– Может быть, может быть. Заходи, Джилин. Обсудим условия твоего найма.

Выяснилось, что Саламандр снял не одну комнату, а целые покои, обитые панелями из темного дерева и обставленные мягкими креслами, с резным столом и длинным пурпурным бардекианским диваном, а также кроватью в отдельной комнате.

– Ты себя ни в чем не ограничиваешь, не так ли? – спросила Джил.

– А зачем? – Саламандр налил ей кубок бледного меда из стеклянного графина. – Готов поспорить, ты уже догадалась: гвербрет не нашел Родри.

– И не найдет.

Приоткрыв рот, Саламандр поднял на нее глаза. Он все еще держал в руке кубок с медом.

– Родри у Братства Ястребов.

Гертсин долго не шевелился и ничего не говорил. Казалось, он и дышать прекратил, пока не прошептал:

– О, боги, только не это! Ты уверена?

– Тип, который охотился на него, держал в руках столько опиума, что его кожа и волосы стали противно лоснящимися. Когда я мимоходом произнесла слово «ястребы», у человека, с которым я разговаривала, началась истерика. – Джил с такой силой стукнула кулаком по столу, что графин подпрыгнул, и мед расплескался. – Я знаю, что ястребы делают с людьми. Если они пытали Родри, то умрут. По человеку за каждый его шрам. Клянусь. Я буду выслеживать их, как хорек выслеживает крыс. По человеку за шрам.

Затем Джил расхохоталась – диким смехом безумца.

– Джил! Прекрати это! Боги!

Она откинула голову назад и смеялась, смеялась… Саламандр схватил девушку за плечи, потряс, он кричал на нее и наконец с силой ударил ее спиной о стену. Смех прекратился. Джил увидела печаль в его серых, подернутых дымкой глазах и подумала, что сама не может плакать. Она вырвалась из его рук и подошла к окну. Джил выглянула наружу, увидела узкую полоску сада. Казалось болезненно несправедливым, что солнце светит так ярко, когда Родри находится в руках темных сил. Затем. Джил услышала рыдания Саламандра. Он стоял, безвольно опустив руки, и слезы бежали по его щекам. Из-за контраста между его элегантной одеждой и беспомощностью и болью он выглядел, как ребенок в лучшей одежде отца. Не зная, что сказать, Джил подошла к нему и осторожно положила руку ему на плечо.

– Ты забываешь, что он – мой брат.

– Да, забыла. Простишь меня?

Саламандр кивнул и отвернулся. Его плечи тряслись, но он не издавал ни звука. Джил поняла, что ей нечего ему сказать.

– Я отправляюсь в «Кабестан» за своими вещами.

Саламандр кивнул, показывая, что слышит, но ни разу не взглянул на нее. На протяжении долгой прогулки в «Кабестан» Джил чувствовала себя такой изможденной, точно вышла из долгого сражения, и такой опустошенной, словно нашла Родри мертвым. Она вдруг поняла, что на самом деле думает о нем, как о мертвом, но никогда не сможет его оплакать, пока не отомстит.