7

Они шли весь день, причем в темпе, очень мучительном для Ривена, так что в конце концов он начал чувствовать себя каким-то затравленным пленником. Вот почему он обрадовался сумеркам, хотя с наступлением темноты на горизонте появилась зловещая темная полоса.

— Скаралльский лес, — пояснил Байклин. — Немало мы отмахали. Переночуем здесь, а уже завтра к вечеру будем в Рориме Раларта. — Он поглядел на Мертаха. — А где мирканы?

— Присоединятся к нам чуть позже. Если мы разобьем свой лагерь на южной опушке леса, они без труда нас найдут.

Через час они добрались до опушки леса. Ратаган тут же вынул из-за пояса свой топор и встал на страже, пока остальные готовили лагерь к ночлегу. Флейта с Барабаном улеглись на землю и дышали, раскрыв пасти и высунув языки, как собаки. Желтые глаза их мерцали в полумраке.

Вскоре после того, как запылал костер, послышался шорох опавших прошлогодних листьев, и два человека, словно бы выросли из-под земли у костра. Ривен едва сдержал вскрик изумления — так внезапно они появились — и во все глаза смотрел на первых встреченных им мирканов.

В его книгах это были суровые неразговорчивые солдаты, нанимающиеся на службу к властителям Долов. Короче, наемники. Однако, судя по тому, что рассказывал Байклин, их роль была более сложной. Они с оружием в руках защищали Добро от Зла. Ему было странно наблюдать за ожившими героями своих книг, — людьми и характерами, созданными его фантазией, — наблюдать, как они ходят, жестикулируют, разговаривают; все равно, что попасть внутрь фильма. Но самое, может быть, странное во всей этой истории, — что персонажи его жили собственной жизнью, проявляли такие черты характера, каких и в помине не было в его книгах. Они были, подумал он, более цельными, более полными, что ли. Впрочем, жизнь всегда полнее любого искусства. И еще вопросы не давали Ривену покоя. Это он создал Мингниш и каким-то непостижимым образом вдохнул в него жизнь, или он просто — опять неведомо как — извлекал информацию для своих книг из уже существующего мира?

Эти мирканы выглядели гораздо более земными, чем он всегда представлял их себе. Никогда в жизни Ривен не видел людей более цельных и крепких. О таких говорят: соль земли. Низкорослые, широкоплечие, что называется, крепко сбитые. Глядя на их пружинистую походку, можно подумать, что они постоянно готовы к стремительному прыжку. Их темные волосы пострижены очень коротко, лица — чисто выбриты. Одеты они в плотно облегающие кожаные штаны, высокие, до колен, сапоги и куртки из той же кожи с защитной металлической сеткой на плечах, на груди и на чреслах. Как и Ратаган, оба миркана были препоясаны синими кушаками. В руках каждый держал по посоху из какого-то темного дерева, — длиной пять футов, не меньше, — переплетенного по всей длине металлическим кольцами, которые блестели при свете пламени.

Лица их были суровы, агатовые глаза мерцали. Полоса белой краски, от уха до уха через переносицу, пересекала лица обоих. Должно быть, они были братьями-близнецами. Ни один из них не сказал ни слова. Они просто молча уселись у костра. В конце концов Ратаган не выдержал и нарушил молчание:

— Какие новости, друзья мои? — прогремел он с того места, где стоял на самом краю круга света от пламени костра.

Металл посоха блеснул, когда миркан заговорил:

— За нами нет никого. Все тихо. Мы видели зимних волков, но теперь они далеко. — Миркан так пристально разглядывал Ривена, что тому даже стало немного не по себе. Он нервно заерзал и тихонько шепнул Байклину:

— Скажи ему, что я друг, хорошо?

Байклин улыбнулся.

— Орд, это Майкл Ривен, Сказитель. Тот самый, о котором тебе говорил Мертах. Он пришел с Острова из-за моря, чтобы помочь нам. — Байклин повернулся к Ривену. — Это Орд и Юниш. Они из мирканов.

— Очень рад, — сказал Ривен. Во-первых, потому, что надо же было хоть что-то сказать, а, во-вторых, потому что он хотел сразу рассеять все подозрения, которые могли возникнуть насчет него у этих замкнутых и суровых людей.

Мирканы молча посмотрели на Ривена, но вскоре, кажется, утратили к нему всякий интерес. Он устал. Он был раздражен. Похоже, никто не собирался ему ничего объяснять. Он вытащил спальный мешок — мирканы снова уставились на него — и улегся, пока остальные готовили ужин.

Ривену показалось, что земля под ним вздрогнула. Он сел и, нахмурившись, потрогал почву руками.

— Что такое? — спросил Байклин.

— Ничего. Я просто почувствовал… что-то. Такое.

— В земле?

— Наверное, просто почудилось, — сказал Ривен, ощущая себя неврастеником. Но Байклин с Мертахом встревоженно переглянулись.

— Ведь со Скараллом все в порядке, да? — спросил Байклин.

Мертах явно забеспокоился.

— Я думаю — да. — И в это мгновение земля под Ривеном вспучилась и просела. Он вскочил на ноги.

— Вот черт. Там что-то есть, под землей. Оно движется.

Все, как один, вскочили и обнажили мечи. Флейта с Барабаном глухо зарычали, шерсть встала дыбом.

— Что, это? Что-то не так? — Ривен настойчиво требовал ответа.

Земля перед ним разверзлась.

Что-то громадное, черное, скользкое вырвалось из-под земли и бросилось на Ривена. Тяжелые, будто камень, лапы сбили его с ног, и в свете костра Ривен увидел морду огромного пса, она нависла над ним, — безглазая, — зияя черной пастью. Однако в то же мгновение посохи мирканов вонзились псу в спину, и тварь с воем бросилась на них. Ривен инстинктивно отскочил назад и замер от ужаса. Черный пес — громадный, футов шесть от носа до хвоста, — раскидал мирканов в стороны, точно тряпичные куклы. Флейта и Барабан безуспешно терзали его задние лапы. Со свистом рассекая воздух, меч Байклина обрушился на голову чудовища и отскочил, срезав лишь тонкую стружку.

Никакой крови. А там, куда ударил меч, появился лишь неглубокий рубец цвета свежей древесины.

Древесины? Какое-то смутное воспоминание забрезжило в самых глубинах сознания. Деревянный пес, обитающий под землей… но у Ривена не было времени на раздумья.

Ратаган с яростным ревом кинулся в битву, его топор со всего маху вонзился в шею чудовища. Всего лишь на несколько дюймов. Ратаган выдернул топор и снова занес его, а мирканы тем временем колотили зверя своими боевыми посохами. Мертах отозвал Барабана и Флейту, и они, недовольно урча, покинули поле сражения. Казалось, удары не причиняют чудовищу никакого вреда. Посохи мирканов просто отскакивали от деревянной спины. Громадная пасть сомкнулась на ноге Ратагана, тот закричал и повалился на землю, колотя пса кулаками по голове.

Мирканы разом отбросили посохи в сторону и навалились на зверя. Голыми руками они оторвали его от Ратагана и потащили к костру. Пес бешено отбивался, и ему удалось отшвырнуть одного из мирканов к стволу дерева. Второй — в одиночку — не удержал могучего пса, и тварь все-таки вырвалась. Ривен, онемев от ужаса, ждал, когда она снова кинется на него.

Но Байклин с Мертахом, вооружившись горящими головешками из костра, уже бросились псу наперерез. Мертах ткнул свое огненное оружие прямо в морду неуязвимой твари, и в первый раз чудище взвыло от боли и слепо шарахнулось в сторону. Мирканы тоже схватили горящие головни, и, хотя у одного из них рука безжизненно свисала вдоль тела, все четверо окружили зверя, тыча в него огнем. Тварь вертелась и лязгала зубами, однако пламени сторонилась. Наконец, она яростно взвыла, и Ривен увидел, что задние лапы ее ушли под землю. Она пятилась, погружаясь в почву, как в воду. Вот осталась лишь черная, морда, а потом исчезла и она, и ничто не указывало на то, что земля под ней разверзалась. Даже трава не была примята.

Люди застыли на месте, их тени плясали среди деревьев в дрожащем свете факелов. Тишина опустилась на лес, слышались только треск пламени, тяжелое дыхание бойцов и глухое рычание волков, которые приникли к Мертаху, удостоверяясь, что тот не ранен.

— Он ушел, — Байклин первым нарушил молчание и швырнул свою головешку обратно в костер. Остальные последовали его примеру. Ратаган лежал, морщась от боли, на самой границе круга света, и Байклин принялся осматривать его ногу. Миркан — тот, который не был ранен, — уже помогал раненому товарищу. Ривен встал и присоединился к Мертаху, который стоял чуть в стороне, держа в руке топор Ратагана.

— Это же был гогвульф, — сказал он, дрожа. Любимцы Мертаха не сводили с Ривена подозрительных глаз.

Их хозяин угрюмо покосился на него.

— В самом деле. Еще одно из твоих любимых чудовищ. Создание гор и леса, оно движется под землею с той же легкостью, с какой мы движемся по земле, ориентируясь по древесным корням.

— Но он и вправду выглядит так, словно сделан из дерева.

Мертах, похоже, начал терять терпение.

— Он из дерева и есть. И шкура его так же тверда, как кора векового дуба. — Тут он пожал плечами. — Нам бы следовало об этом не забывать, но уже столько лет никто из нас не видел гогвульфа, и мы даже предположить не могли, что они выйдут так далеко на юг из своих горных лесов. Вот уж точно — плохие новости.

— А что теперь с Ратаганом?

Выражение тревоги на лице Мертаха слегка смягчилось. — С ним? Да он же живучий, как тот гогвульф. Какой-то укус за ногу не слишком его обеспокоит.

Они замолчали. Байклин уже вскипятил воду в медном котелке и теперь рвал на бинты рубаху.

— Он не вернется? — спросил Ривен. Он все еще не пришел в себя, увидев собственными глазами чудовище, вызванное к жизни его воображением.

Мертах отрицательно покачал головой.

— Мы его ранили. И он напал на нас в одиночку. Если бы их было несколько, нам бы не поздоровилось, но сейчас, мне кажется, до утра все будет спокойно. В этом нам повезло, потому что этим двоим, по всей видимости, нужно как следует отлежаться. По крайней мере, до утра.

— Он приходил за мной, — вдруг понял Ривен. Черная пасть так и стояла у него перед глазами.

— Может быть, — отозвался Мертах. — Но мы это обсудим в Рориме Раларта. Нам еще много чего предстоит обсудить. — Кажется, Мертах не был расположен продолжать разговор. Он замолчал, рассеянно почесывая за ухом Флейты.

Байклин окликнул их и попросил вскипятить еще воды. В рану Ратагана попала грязь, и ее нужно было промыть как следует. Вся икра правой ноги представляла собой сплошную кровавую рану. Гигант перемежал стоны ругательствами, наблюдая за тем, как Байклин обрабатывает ему раненую ногу.

— Паскудная зверюга. Как доберемся до дому, придется улечься в постель на несколько дней.

— Зато потом от женщин отбоя не будет. Шрамы, видишь ли, украшают мужчину, — отозвался с усмешкой Байклин. Ратаган разразился богатырским смехом и огляделся по сторонам.

— Моул, паршивый карлик, где мой славный топор?

— В столь же славных руках, дубина. Он не перестает удивляться: не был ли пьян его хозяин, когда налетел на зверюшку.

— Пьян ли, трезв, но уж произвел на гогвульфа больше впечатления, чем эти ваши хворостины.

Ривен переключил свое внимание на мирканов. Они молча сидели у костра. Тот, что ранен, — Ривен до сих пор еще не различал их, — держал руку на перевязи. Ривен пожал плечами. Неразговорчивые ребята, эти двое.

Байклин встал, потирая руки.

— По-хорошему, нам бы надо отсюда двигать, но ладно уж, подождем до утра. С такими ранами лучше переждать. — Жестом руки он остановил протесты Ратагана. — Мы будем дежурить по очереди. И костер будем поддерживать до рассвета. Больше мы не позволим, чтоб нас захватили врасплох. Если в Скаралле появились гогвульфы, то вполне вероятно, что здесь теперь есть и другие твари. — Он залез в свой дорожный мешок и долго там рылся, пока не нашел, что искал. Он махнул рукой, в воздухе блеснул какой-то предмет, — кинжал вонзился в траву у ног Ривена.

— Это для Сказителя. — Взгляды их встретились, и Байклин криво усмехнулся. — Чтобы чудовища, им же придуманные, часом, не слопали его.

Ривен вытащил кинжал из земли. Тяжелый нож с широким и длинным, — дюймов двенадцать, — клинком, заточенным с обоих краев. Он провел лезвием по ногтю и присвистнул.

— Да, ваши люди шутить не любят.

— Просто мы не можем позволить себе такой роскоши, — резко ответил Байклин. — И ты знаешь уже, почему. — Он завязал свой мешок. — Мы с тобой в дозоре первыми. Сегодня мы вряд ли как следует выспимся, но уже завтра, в это самое время, будем в Рориме.

— В Рориме Раларта.

— Да. Там уж, по крайней мере, тебе все знакомо. Но в Мингнише есть много такого, чего нет в твоих книгах.

— Охотно верю.

Все спали. Ривен сидел и клевал носом, кинжал холодил ему руки. Он растер глаза.

— Байклин?

— Да?

— Поговори со мной. А то я засыпаю.

Байклин правил свой меч куском кожи.

— Еще историю? Благодаря тебе я и сам скоро стану Сказителем.

— Расскажи мне о том, как Мертах разыскал меня. Он был там, в Бичфилде, но он тогда был стариком. Как это получилось? Сколько ваших знают обо мне?

Байклин щелкнул языком.

— Мы все — что-то вроде тайного общества, мы — он указал рукой на спящих — мы хотим это остановить, то, что сейчас происходит с Мингнишем. Мертах с Ратаганом — мои молочные братья. В точности так, как ты это вообразил. Орд и Юниш — оба они из мирканов-хранителей Рорима Раларта. Сам я — наследник Варбутта, хотя и не принц. — Он скривил губы в усмешке. — Варбутт не слишком-то одобряет мои… блуждания по свету.

— А он знает, что здесь происходит?

— Конечно. Мирканы-хранители не шляются по стране без разрешения своего властителя.

— Расскажи мне про Рорим Раларта. Расскажи о своей семье. — Было несколько вопросов, которые, особенно интересовали Ривена, в частности, — все, что касается Дженни, но он рассудил, что еще не время задавать их.

Байклин задумчиво поскреб бороду.

— Да и рассказывать, в общем-то, нечего, ты и сам почти все уже знаешь. Рорим — старое, наверное, самое древнее поселение в Мингнише. Он был возведен задолго до того, как лютые звери спустились с гор в первый раз; но его строили в те времена, когда Долы были еще не в ладах друг с другом. Постоянно случались набеги. В основном — ради оружия и скота. Иногда — из-за женщин. Так что Рорим наш не просто город, но действительно крепость. И сейчас немало людей живет там постоянно, но при необходимости он может вместить еще столько же. Стены его не высоки, но прочны, а внутри есть и пастбище, и родник, который не иссякает.

Мгновение Ривен молчал, осмысливая услышанное.

— А семейство твое? — спросил он.

— Матери нет. Умерла, — коротко ответил ему Байклин. — С Варбуттом, моим отцом, ты уже скоро встретишься сам. Мертах и Ратаган — сыновья старых соратников отца. Больше нет никого. Вот и вся семья.

— А люди Рорима? Какие они? Они такие… какими я их описал?

Байклин улыбнулся.

— В основном. Есть еще дюжины две стражей: это воины, специально обученные мирканами. Их предводитель — Юдайн, отец Ратагана. Гвилламон, отец Мертаха, — самый мудрый человек во всем Мингнише… по крайней мере, так утверждает Мертах. Он — воевода Раларта. Говорят, он еще и волшебник. — Байклин бросил пронзительный взгляд на Ривена. — В твоих книгах ведь есть волшебник.

Ривен нетерпеливо кивнул.

— Никто не знает точно, сколько у нас людей, но немало. В основном — фермеры и пастухи. Сейчас, правда, они не в ладах: дикие звери повытеснили стада с пастбищ в предгорьях, и теперь пастухи препираются с фермерами за луга вокруг Рорима. Были даже столкновения, и стражам пришлось приложить немало усилий, чтобы навести порядок.

— А что это за звери такие с гор?

Байклин пробежал пальцами по клинку меча.

— Гогвульфа ты уже видел… хотя это первый гогвульф, который забрался так далеко на юг. Дурной знак. Есть и обычные волки, только они совсем обнаглели. А есть вообще мерзкие твари. Гриффеши, — крысы-вепри. Снежные Исполины и Ледовые Черви. Конечно, мы знали всегда, что они существуют, но уже столько лет никто из них не покидал своих высокогорных убежищ, и только охотникам да пилигримам иногда доводилось их повстречать. Мне приходилось слышать их рассказы долгими зимними вечерами. Но теперь эти звери терроризируют даже Долы и рыщут по холмам, так что селения отрезаны друг от друга. Сейчас только отчаянные смельчаки выходят из Долов, да и то только при крайней нужде.

— Снежных Исполинов я знаю, — сказал Ривен, глубоко вонзив свой кинжал в дери. — Как-то, еще в больнице, я видел сон. Тебя видел и Ратагана. Мы сражались с Исполином. — Он не стал говорить о том, что во сне Исполин обратился к нему голосом Дженни. Здесь, в этом мире, мысли о Дженни не только несли с собой рвущую сердце печаль, но и пугали.

— Гвилламон, отец Мертаха, тоже видел тебя во сне, — серьезно проговорил Байклин. — Он-то и настоял, чтоб я вернулся на Стэйр, хотя батюшка мой был против. Мертах тоже пошел со мной. Он вообще любит всякие приключения, да и эти его способности могли нам очень пригодиться. Так оно и получилось.