Трансмиттер как будто выстрелил стометровой полосой острого пламени, сопровождаемого несметным количеством голубых, почти прозрачных световых лучей, которые подобно светящимся пальцам огромного прожектора-искателя скользили по воздуху и по потолку большого крытого зала.
      Они уничтожали все на своем пути. Не было ни взрыва, ни пламени, ни плавящегося железа: голубой луч беззвучно превращал в пыль все то, чего он касался. Повсюду разлетались искры, когда жуткий свет перерезал электропровод или производил короткое замыкание. Несколько секунд назад огромный зал сотрясла серия тяжелых взрывов, когда смертоносные голубые лучи накрыли целую эскадру серебристых дисков-звездолетов, до единого уничтожив их. Заднюю часть огромного зала охватило пламя, и в некоторых местах металлический пол и стены раскалились докрасна.
      После этого глиссеры уже больше не отваживались появляться под гигантским металлическим сводом. Несмотря на это, бой стал еще более ожесточенным.
      Гартман краем глаза заметил тень, бросился в сторону и еще успел заметить, как Кайл резко обернулся и схватил одного из моронов, появившегося из-за развалин и хотевшего броситься на него и Нэт. Насекомообразный воин ударил Кайла ужасными когтями и сильно поранил ему плечо. Но, несмотря на это, Кайл схватил огромное существо, с секунду крепко держал его. Сопротивление морона скоро угасло. Мгновение воин-муравей стоял словно в оцепенении, потом повернулся и снова бросился в бой — теперь уже как машина, которая была перепрограммирована и направила свои действия против законного господина. За последние минуты Гартман сотни раз наблюдал подобную картину, но, несмотря на это, это все так сильно напугало его, как и в первый раз.
      — С тобой все в порядке? — Кайл всем телом повернулся к нему, и Гартман автоматически кивнул. Рана, нанесенная мороном мега-воину, достала до кости и обычного человека убила бы на месте. Кайла же — нет. На глазах у Гартмана всего минуту назад сильное кровотечение прекратилось, и разорванное мясо начало срастаться; как в фильме, кадры которого прокручивают в обратном направлении. Гартман затруднялся сказать, как часто Кайл становился мишенью для неприятеля — уже два или три раза мега-воин заслонял его и Нэт от выстрелов своим собственным телом. И так же часто он отражал атаки двух или трех муравьев, которые в темноволосом стройном молодом человеке скорее всего инстинктивно распознавали своего опаснейшего врага и пытались вывести из строя, прежде чем тот задействует свою жуткую мощь и обратит их в их же собственных врагов. Ни одному из них сделать это не удалось.
      Гартман кивнул в ответ на вопрос Кайла и отказался от его протянутой руки, продолжая карабкаться вверх. Он взглядом искал Нэт. Вестландка стояла возле него, но казалась совершенно измученной и обессиленной. От ее куртки остались лишь клочья, лицо и руки были в крови, дышала девушка часто и нервно. Властители Черной крепости бросали в бой все больше и больше воинов, чтобы оттеснить наступавших, но это было похоже на тушение огня маслом. Каждый морон, которого касался Кайл, менял вдруг свои взгляды и становился врагом своих же собственных собратьев, и каждый новый муравей, соприкасавшийся с одним из них, становился подобен ему. Если бы у Гартмана было время подумать об этом, то он бы понял, что это просто математическая прогрессия; лишь только считанные секунды оставались до того мгновения, когда их враги уже не смогут бросать в бой количество бойцов большее, чем то, которое за это же время перейдет на сторону Кайла. Между голубыми световыми нитями, все еще вырывавшимися из трансмиттера, постоянно вспыхивали яркие молнии лазерных пушек.
      — Что… это? — спросил Гартман, тяжело дыша. Он указал на трансмиттер.
      Кайл проводил взглядом его жест.
      — Не знаю, — сказал он. Голос его звучал озабоченно, хотя он старался скрыть свои чувства.
      Гартман хотел задать еще один вопрос, но в этот момент рядом прогремел взрыв. Нэт и он инстинктивно нагнулись, когда над ними пронесся град раскаленных добела обломков, и Кайл получил возможность просто схватить его и вестландку и потащить их за собой. Продвигаясь зигзагами, они приблизились к передней линии наступавших моронов. Продвижение последних вперед приостановилось, просто потому, что теперь защитники крепости бросали в бой так много муравьев, что задние просто наступали передним воинам на «пятки». Слева и справа от кольца трансмиттера постоянно вспыхивали выстрелы лазерных пушек, образовывавших в массе сражающихся пылающие дыры, которые затягивались так же быстро, как и появлялись. Это была одна из самых ожесточенных и безжалостных битв, какую только мог себе представить Гартман.
      — Куда?
      Кайл на какое-то мгновение остановился и огляделся по сторонам. Он не ответил на вопрос Гартмана, но по выражению его лица можно было догадаться, что искал он что-то вполне определенное. Наконец Кайл поднял руку и указал на то место, где Гартман, при всем своем желании, не разглядел бы ничего, кроме тысяч моронов, которые, в основном — голыми руками, боролись друг с другом. Затем мега-воин побежал дальше, а Гартман и Нэт последовали за ним.
      Гартман со все возрастающей нервозностью смотрел вверх, в то время как они приближались к трансмиттерному блоку. Из гигантского металлического кольца уже больше не вырывалось пламя, но казалось, что голубое излучение стало еще более интенсивным. Почти все световые щупальца рассеивались и постепенно гасли, прежде чем достигали пола или потолка, но иные тем не менее достигали цели, и Гартман видел, как такой безобидный с виду голубой свет с легкостью разрезал метровую сталь. В потолке огромного зала возникло уже множество разных по величине дыр, и в Черную крепость, наполненную жутким зеленоватым сумеречным светом, проникало яркое сияние полярного солнца и падающий снег. Во всяком случае, Гартман вдруг понял, что весь этот огромный зал обвалится, если моронам не удастся взять под свой контроль трансмиттер.
      Они достигли одного из огромных, высотой с дом и причудливых по форме машинных блоков, занимавших большую часть огромного зала. Кайл жестом дал понять Гартману и Нэт, чтобы они оставались на месте, и начал быстро и ловко карабкаться вверх по передней части машины, но ни Гартман, ни вестландка не думали ему повиноваться. Затем, несколько неуклюже, но почти так же быстро, как и Кайл, они стали карабкаться за ним. Кайл не только не попытался вернуть их назад, но даже стал ползти немного медленнее, чтобы они могли догнать его.
      Нэт неожиданно вскрикнула. Гартман испуганно повернул голову и увидел, что одно из голубых световых щупалец потянулось в ее направлении. Скованный ужасом, наблюдал он, как жуткий луч коснулся машины и прямо над ними скользнул по стали. Он ожидал взрыва или волны жара, которая опалит их, но ни того, ни другого не произошло. В том месте, где странный свет коснулся металла, сталь просто исчезла. Осталась зияющая щель на поверхности машины, края которой были настолько гладкими, что, казалось, были обрезаны высокоточным инструментом.
      Луч смертоносного света угас так же внезапно, как и вспыхнул, и Кайл знаком показал, что можно ползти дальше. Спустя несколько секунд они достигли верхней стороны машины. Кайл сильным движением вскочил наверх, затем помог забраться сначала Нэт, а потом и Гартману. После этого, впервые с тех пор как начался этот необычный бой, он снял с плеча ружье и снял его с предохранителя. Гартман и Нэт последовали его примеру.
      Со своего возвышения они могли видеть большую часть зала. И вдруг Гартман понял, откуда прибывало прямо-таки неиссякаемое пополнение моронов.
      Созданная Кайлом армия захватила уже половину Черной крепости и продвигалась все дальше, но из задней части зала бросалось им навстречу все больше и больше моронов: насекомообразные воины, которые возникали в прямом смысле слова из пустоты, потому что позади огромного блока, ведущего к звездам трансмиттера, поднимался прямо-таки бесконечный ряд более скромных по своим размерам приборов — трехметровых в диаметре, мерцающих металлических колец, из которых появлялись непрерывно тысячи и тысячи новых муравьев.
      Гартман поднял ружье и прицелился в одно из этих колец, но Кайл направил свое оружие вниз и торопливо покачал головой. Он ничего не сказал, указав лишь на одну из массивных лазерных пушек, находившуюся недалеко от них, которая непрерывно изрыгала яркие световые молнии, и Гартман понял. Но для него осталось неясным, зачем они вообще поднялись сюда, наверх.
      — Там! — Кайл указал на точку, удаленную от них, вероятно, на сорок или пятьдесят метров. — Это они. По крайней мере, один из них.
      Кроме действительно бесчисленного количества черных, блестящих, наделенных шестью конечностями тел Гартман ничего не мог разобрать.
      Кайл же снова вскочил на ноги и, согнувшись, бросился к тому краю машинного блока, где узкая без перил лестница круто спускалась на большую глубину. Оживленно жестикулируя, он дал понять Гартману и Нэт, чтобы они спускались вниз, затем неожиданно поднял ружье и сделал один за другим три коротких выстрела по лазерной пушке, которую он незадолго перед этим показывал Гартману. Орудие взорвалось, превратившись в ослепительный огненный шар. Почти тотчас же ответила огнем вторая лазерная пушка, но Кайл уже спустился по лестнице на полдюжины ступеней вниз и находился теперь в безопасности. Машинный блок сотрясался от ударов ослепительных световых молний, и Гартман почувствовал, как над ним пронеслась удушающая волна горячего воздуха, но их гигантский предохранительный щит выдержал. Им удалось целыми и невредимыми добраться до конца лестницы.
      Внизу бой разгорелся с неукротимой силой. Кайл сбил с ног двух или трех моронов, которые через несколько мгновений оцепенения поднялись и сражались теперь уже на его стороне. Гартман и Нэт также должны были в самый первый момент ожесточенно бороться за свою жизнь, пока не произошло чудесное превращение всех муравьев, находящихся в непосредственной близости от них.
      — Туда! — тяжело дыша сказал Кайл и указал налево. — Быстро!
      Он побежал вперед так быстро, что его спутникам пришлось приложить усилия, чтобы не отстать от него. В какое-то мгновение бой вокруг них прекратился, но, несмотря на это, они едва могли сдвинуться с места. Спустя несколько секунд Гартман увидел — почему. Перед ними образовался круг из десятков, возможно, сотен моронов, которые беззвучно и явно остолбенев от страха и ужаса, смотрели на нечто, лежавшее у них под ногами, что именно это было — Гартман не мог разобрать. Для того, чтобы расчистить проход для себя и своих спутников, Кайлу пришлось раскидать в стороны насекомообразных воинов.
      Мороны образовали круг диаметром пятнадцать или двадцать метров вокруг чего-то темного, лежавшего на полу в огромной луже крови. Гартман предположил, что здесь шел ожесточенный бой. Десятки мертвых моронов покрывали пол, некоторые из них были прямо-таки разорваны на куски. Лишь когда Кайл одним прыжком перемахнул через одно из таких странных существ, Гартман увидел, что именно лежит здесь на полу.
      Это была крыса. Одна их тех ста гигантских крыс-мутантов, которых они взяли с собой.
      Гартман в испуге остановился и, еще раз оглядевшись, увидел вдруг десятки огромных грызунов, которые, в основном, издохли или же получили настолько тяжелые ранения, что не смогли бы выжить. Некоторые из них продолжали мертвой хваткой держать тела муравьев, которые их убили, но казалось, что почти все боролись с бесформенным призраком, над которым сейчас склонился Кайл. Гартман нерешительно пошел дальше и снова остановился. Он все еще не мог понять, чем именно являлось это нечто, убитое крысами. И хотя Гартман находился сейчас менее чем в пяти метрах от того места, он видел только тень и контуры, которые, по сути дела, таковыми и не были, потому что взгляд его соскальзывал вниз, как рука с зеркально гладкой поверхности. Гартман чувствовал себя нехорошо, и это чувство отдавалось в нем самым жутким образом.
      Быстрый взгляд в сторону убедил его в том, что Нэт находится в таком же состоянии. Она также неподвижно глядела на то, возле чего стоял Кайл, и выражение на ее лице менялось между отвращением и глубоким ужасом. Ради всего святого, что же это было?
      Гартман преодолел, наконец, отвращение и, сделав несколько шагов, приблизился к Кайлу. Содрогаясь от ужаса, он смотрел на то, что лежало на полу перед ногами мега-воина. Это было нечто умопомрачительное — Гартман стоял практически перед самым жутким нечто, но все еще никак не мог по-настоящему распознать это нечто. Рядом лежала издохшая крыса. Ее позвоночник был сломан, а тело усеяно десятком ран, от одного лишь вида которых в его желудке все перевернулось. Ее когти и длинные клыки впились в тело ее врага. Глаза Гартмана воспринимали труп крысы во всех мельчайших подробностях, но не могли воспринять то существо, которое убило крысу.
      — Что… что это? — беспомощно бормотал Гартман. Подняв взгляд, он посмотрел на Кайла, но в самый первый момент не увидел на его лице ничего, кроме замешательства и беспомощности. Прошла секунда, прежде чем мега-воин, как казалось, вообще заметил, что Гартман что-то сказал.
      — Это один из них, — ответил он.
      — Из них? — повторил Гартман. Вдруг он вздрогнул. — Вы думаете… один… из…
      — …властелинов Черной крепости, — перебил его Кайл. Его лицо омрачилось. — Они его поймали. Но другой ушел.
      — Другой?
      — Они всегда вдвоем, — сказал Кайл. Он плотно сжал губы и ударил кулаком в ладонь своей левой руки. — Проклятие! Этого никак нельзя было допустить. Если он ускользнет, то тогда все было напрасно!
      Кайл резко обернулся и с таким ожесточением и нервозностью стал жестикулировать и громко отдавать приказания моронам, что Гартман удивился: таким он его еще никогда раньше не видел. До сих пор он думал, что не существует ничего, что действительно смогло бы вывести мега-воина из себя, но это было заблуждением.
      Мороны зашевелились. С неимоверной поспешностью воины-муравьи стали покидать это место. И хотя на неподвижных лицах этих насекомых нельзя было прочесть абсолютно никаких чувств, Гартман видел, что они явно обрадовались возможности побыстрее уйти от этого жуткого существа.
      Почти против своей воли он снова перевел взгляд и попробовал опять хоть каким-то образом узнать, что за бесформенная масса лежала у его ног. Казалось, что это существо шевелилось даже после смерти, хотя Гартман вполне точно определил, что оно лежало абсолютно неподвижно. У него было едва заметное чувство, что перед ним лежало существо с огромными, многократно расщепленными щупальцами и филигранными суставами, с мощным, покрытым панцирем, туловищем, которое не имело ни малейшего сходства с тем, что он когда-либо видел.
      Объятый ужасом, Гартман отступил на шаг назад и вздрогнул, когда его нога ударилась о труп крысы.
      — Зачем здесь крысы? — пробормотал он.
      Он этого не ожидал, но Кайл ответил:
      — Уж это, Гартман, вы должны знать лучше меня. Ведь, в конце концов, это же вы выхаживали этих животных — с одной-единственной целью: уничтожить моронов.
      Гартман смутился. Он был уверен, что ему отнюдь не почудилась горькая, упрекающая интонация в голосе Кайла.
      — Они были единственными, кто мог справиться с этой задачей, — продолжал мега-воин. Теперь его голос снова звучал спокойно, почти поучительно: — Они чувствуют нашу близость, как и мы их. У вас и у ваших людей не было бы никаких шансов подойти к ним ближе, чем только лишь на милю. Однако я знал, что они этих животных не посчитали бы за серьезную опасность.
      — Вероятно, вы оказались правы, — ответил Гартман.
      Кайл покачал головой.
      — К сожалению, не совсем, — сказал он. — Мы должны поймать другого. Если он разрушит трансмиттер, тогда все было напрасно.
      Гартман высоко запрокинул голову и, прищурив глаза, посмотрел вверх, на гигантское металлическое кольцо, которое все еще изрыгало из своих недр синий огонь. На самом деле сияние уменьшилось или все-таки он ошибается?
      — Не знаю, что здесь еще можно разрушить, — пробормотал он.
      — Ничего не случится, — сказал Кайл, пожимая плечами. — Энергии было много, но сеть достаточно велика. Временные неполадки, не больше.
      — Энергия? Какая энергия?
      — Потом, — ответил Кайл. — Мы должны найти и обезвредить другого.
      Движением руки он дал понять Нэт и Гартману, чтобы они следовали за ним, и побежал.

      Последнее, что она увидела, была волна ослепительно-белой, невыносимой яркости, которая неожиданно появилась там, где до этого вращалась гигантская штанга, вспышка была настолько сильна, что, казалось, стены глиссера стали прозрачными. Казалось, будто весь космос объят пламенем, это было похоже на вспышку сверхновой звезды. И голос Скаддера:
      — О Боже! Она взрывается!
      А потом наступила тишина. Бесконечное скольжение в черную, мягкую, теплую пустоту, в которой секунды тянулись как годы, а века длились мгновения, где время и пространство уже больше не были тем, чем они являлись в том мире, где она родилась и выросла, и, наконец, первая осознанная мысль, настолько же банальная, насколько и понятная, потому что в ее положении каждый подумал бы об этом: это была смерть?
      Конечно же, нет.
      Черити знала, что это уже было. Уже не впервые она находилась в том чуждом и ужасном состоянии непрерывности, в том пространстве, где ни тихо и ни пусто, ни темно, ни безжизненно, но все настолько другое, что она не в состоянии была осознать то, что ее окружало.
      Бомба взорвалась.
      Но — каким образом она была еще жива?
      Была ли она еще жива?
      «Хороший вопрос», — подумала Черити. Бомба взорвалась, это, по крайней мере, было ясно. Они с этим не справились. Им не удалось обезвредить эту смертельную посылку моронов. Орбитального города и штаба звездного флота моронов уже больше не существовало, и, возможно, что уже больше не было и Земли.
      При этой мысли она должна была бы испытывать гнев, ужас, по крайней мере печаль, но ничего такого она не чувствовала. Возможно, в этом пространстве между Вселенными не было места для чувств. Возможно, что просто ужас был настолько велик, что в ней что-то перегорело, словно перегруженный предохранитель. Они сражались — и проиграли. Но все уже позади, и единственное, что она испытывала — это чувство законченности.
      На мгновение к ней пришла мысль о том, что, возможно, это все-таки смерть, а эта огромная, черная пустота вокруг — не что иное, как ад, через который она будет вечно идти, без тела, без чувств, с одним лишь только ясным сознанием собственного поражения и той цены, которую заплатили за это ее друзья и, в конечном счете, весь ее мир. Но в то же время она также каким-то образом осознавала, что это не так. Она бывала здесь уже много раз, и, несмотря на то, что Черити еще несколько мгновений назад даже сама не понимала этого, она вспоминала о каждом отдельном случае, будто бы воспоминания в течение всего времени присутствовали здесь, но были тщательно скрыты и недоступны ее осознанному прикосновению: Черити находилась внутри трансмиттера. Это была черная пустота, которая ждала за серебром колец трансмиттера, вневременное передвижение в пространстве, которое не являлось вневременным и которое также не проходило в пространстве, а в… чем-то другом. В том другом, для осознания которого не находилось слов.
      Постепенно темнота начала проясняться. Возможно, она покинула этот причудливый космос, также возможно, что она незаметно стала частью этого чуждого пространства — этого Черити не знала, но то, что она видела, подчиняло ее своей власти, не давало ей возможности отвести взгляда.
      Это было так невообразимо чуждо и внушало такой страх, что для описания этого не хватило бы и миллиона слов, но в то же время это гипнотизировало своим очарованием. Что-то от этого нечто коснулось ее души и начало пробуждать в ней такое, о существовании которого она и не подозревала. И вдруг она осознала опасность, исходившую от этого прикосновения. Еще несколько секунд — и этот вид полностью лишил бы ее возможности когда-либо снова отвести взгляд, когда-либо снова думать о чем-то другом, кроме бесплотных волн и скольжений; этот вид выжал бы из нее все соки, сжег и оставил бы одну пустую оболочку, которая уже больше никогда не могла бы делать ничего другого, кроме как неподвижно смотреть на этот чуждый космос, который одновременно был и небом, и адом.
      Но как можно закрыть глаза, не имея век; как отвести взгляд, если не видеть?
      Она попыталась это сделать. Черные вихри вокруг нее закружились сильнее, разорвались, соединились снова… и так снова, и снова, и снова.
      Потом…
      …она что-то почувствовала.
      Голоса, которые что-то беззвучно шептали, кричали, плакали, звали, смеялись…
      Чувства. Страх, замешательство, радость, боязнь, любопытство, ужас, любовь и ненависть, тепло, холод…
      Другие.
      И в этот раз было так же, как и тогда, когда она использовала трансмиттер: она чувствовала, что здесь не одна, что есть еще и другие, которые через ворота вступили вместе с ней в тот другой космос, но что-то было по-другому.
      Она чувствовала не просто свое присутствие.
      Она чувствовала их.
      Где-то рядом находился Скаддер, большой и сильный, исполненный спокойствия и уверенности в своих силах, но в то же время ранимый и кроткий, каким она его себе даже и не представляла. Она чувствовала его, была им, знала все его мысли, чувства и воспоминания, так же, как и он был в тот же самый момент ею, как будто бы в одно и то же мгновение они слились друг с другом навсегда, и в это же мгновение соприкоснулись их души.
      Это было прекрасно. И нет ничего постыдного в том, что ей известны его самые интимные тайны. Ведь это не подглядывание в замочную скважину, а безграничное единение, общность со всем, ибо в эти моменты они были единым целым. Только теперь она поняла, что в действительности испытывал к ней Скаддер и что она с самого первого момента ответила на эти чувства взаимностью, но никогда не позволяла сама себе признаться в этом.
      Но здесь был не только Скаддер.
      Так же отчетливо, как и его близость, она чувствовала близость других — Стоуна, о котором она теперь вдруг узнала, что он не предатель, а, пожалуй, лишь слабый, достойный сожаления человек, который совершил ошибку, потому что помимо своей воли оказался в ситуации, из которой не смог найти выхода. Ее окружали также Френч, и Старк, и другие, которые сейчас, вероятно, впервые в ее жизни не испытывали чувства страха…
      Кроме этих близких, хорошо знакомых созданий, она ощущала близость и других, и прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что это не жители этого чуждого ей космоса, а Киас и Гурк. И в тот момент, когда она повернулась к ним обоим, она также стала их частью. Ей стало понятно, кто были в действительности Киас-джеред и Гурк.

* * *

      Хотя Гартман и не верил, что это вообще возможно, но в последнюю минуту бой стал еще более ожесточенным. Несмотря на это, в его исходе больше не оставалось никаких сомнений. Мороны доставляли через свои трансмиттеры все большее и большее число бойцов, но тот момент, который предвидел Гартман, уже давно наступил — защитники Черной крепости становились своими же собственными врагами быстрее, чем они могли продвигаться вперед. Передняя линия изменившихся моронов продвигалась все дальше и дальше к рядам трансмиттерных станций, и Гартман уже давно не мог понять, почему защитники все еще бросали в бой свежие силы.
      — Чтобы выиграть время, — сказал Кайл, который, по всей видимости, угадал вопрос Гартмана.
      Кайл указал на трансмиттерные станции:
      — Он еще здесь. Я это чувствую. Ему нужно время, чтобы подготовить свое бегство.
      Ответ Гартмана потонул в грохоте нового взрыва, и на секунду огромный зал осветился отблеском бело-голубого огненного шара, в котором медленно угасло последнее из еще функционировавших лазерных орудий. Он инстинктивно нагнулся, но прилива ожидаемой волны горячего воздуха не последовало. Хотя защитники поливали их яростным огнем из своих лазерных винтовок и пистолетов, бойцы Кайла не применяли оружия, а просто продолжали штурм и пытались голыми руками схватить своего врага и сбить его с ног. Перед ними шла ожесточенная рукопашная схватка, и многие кончали тем — независимо от того, друг он был или враг — что были растоптаны надвигавшимися сзади отрядами. Таинственного властелина Черной крепости нигде не было видно.
      Они медленно продвигались все дальше вперед. Хотя все его существо отчаянно сопротивлялось тревожным мыслям, Гартман тоже выключил свое оружие и применял его лишь время от времени, чтобы ударами приклада отбить нападение — что, во всяком случае, происходило довольно редко. Хотя они практически находились на передней линии, Кайл и добрый десяток воинов-муравьев, сопровождавших мега-воина, защищали их от всех нападений.
      — Вот он, — вдруг крикнул Кайл. Его вытянутая рука указывала на установленные в ряд трансмиттеры, которые так быстро одного за другим выталкивали из себя воинов моронов, что они уже при этом сами создавали толкотню, едва не нарушавшую весь порядок. Гартман напряг свое зрение, чтобы увидеть, что там обнаружил Кайл. Но он увидел лишь черную сверкающую неразбериху покрытых панцирями тел, длинных конечностей и вытаращенных граненых глаз.
      Во всяком случае, Гартман не был уверен в том, сможет ли он вообще узнать властелина Черной крепости, даже если того не будут загораживать сотни насекомообразных воинов.
      Как и Кайл, обнаруживший в самом центре неразберихи своего врага, так, казалось, и хозяин крепости проявлял по отношению к Кайлу осторожность. Залпы лазерных молний ударили в их направлении, со всех сторон на землян ринулись муравьи. Отряды Кайла также тотчас получили подкрепление, и теперь «перевербованные» мороны впервые применили свое оружие. Огромный зал наполнился огнем и густым дымом. Небольшие гейзеры из расплавленного металла били вверх там, где световые молнии не достигали своих целей и ударяли в пол.
      На какое-то мгновение Гартман ослеп. Он едва мог дышать, и ничего не видел, кроме огня, дыма и черных угловатых фигур, которые шныряли вокруг, производя при этом резкие скачкообразные движения. На какой-то недолгий промежуток времени Гартман вдруг усомнился, выдержат ли они этот натиск. Это был мощный последний отпор, когда мороны еще раз собрали все свои силы, чтобы спасти своего господина. Их продвижение вперед стало таким стремительным, что на какое-то время отряды Кайла были не только остановлены, но и потеснены назад. Гартман поднял свое ружье, быстро, но безрезультатно поискал глазами Кайла, и, почти не целясь, выстрелил.
      Световой луч изумрудного цвета попал сразу в трех или четырех муравьев, но, казалось, на место каждого из пораженных, наступавших в кольце трансмиттера, появлялось трое новых.
      Нэт что-то прокричала. Гартман не разобрал слов, но, повернув в ее сторону голову, он увидел, как та оживленно жестикулирует, и краем глаза заметил подозрительное движение. Он быстро отпрыгнул назад, выбросил вперед ногу и прикладом ударил в спину морона, который вознамерился на него наброситься, и тот пролетел мимо. Муравей неловко опрокинулся вперед и попал как раз в объятия другого воина-муравья. Через несколько мгновений их борьба прекратилась, и Гартман обрадовался тому, что не поранил его сильнее, так как теперь на их стороне стало одним бойцом больше.
      «С ума сойти, — подумал Гартман. — Еще секунду назад это существо было его смертельным врагом». Он спросил себя, может ли этот трюк сработать в обратном направлении, но потом уже об этом не думал и предпочел отогнать от себя эту мысль.
      Нэт все еще жестикулировала, но через некоторое время увидела, что он ничего не понял. Тогда девушка пожала плечами, подняла ружье и произвела почти полуторасекундный выстрел. Хотя передняя линия наступавших моронов находилась от нее менее, чем в десяти метрах, зеленый световой луч, к удивлению Гартмана, прошел мимо цели.
      Только спустя несколько секунд он понял, что Нэт целилась совсем не в муравьев. Луч энергии попал в одно из колец трансмиттера. Раскаленный докрасна серебристый металл вспыхнул и превратился в шар. Долю секунды поврежденное кольцо, словно в невесомости, еще висело в воздухе, затем вдруг воспламенилось, превратилось в огненный круг и рассыпалось пеплом. Поле трансмиттера погасло. Гартман с ужасом наблюдал, как две верхних трети туловища одного из моронов вывалились наружу из разрушенного поля и неподвижно упали на пол; остаток его тела был срезан так гладко, будто бы это сделал хирургический нож.
      Нэт повернула ружье и выстрелила во второй трансмиттер, и Гартман, наконец, также вышел из своего оцепенения и выстрелил в одну из установок.
      Наступление моронов утратило напористость. Тем временем и другие муравьи также сконцентрировали свой огонь на кольцах трансмиттеров. В течение нескольких мгновений больше десятка ячеистых ворот они превратили в раскаленную груду развалин и спустя еще несколько мгновений наступление насекомообразных воинов с треском провалилось. Отряды Кайла теперь настолько быстро устремились вперед, что просто увлекли за собой Гартмана и Нэт.
      Сражение за Черную крепость было уже почти выиграно.
      Это произошло совершенно беззвучно и без какого-либо предупреждения. Они ничего не видели. Они ничего не слышали. Но они почувствовали, что что-то случилось, что-то незнакомое и опасное, имеющее надо всем ужасающую власть, то, что не укладывалось в рамки их понятий и представлений.
      Гартман, также как и Нэт, вынужден был просто остановиться. Основная масса неприятельских воинов еще немного продвинулась вперед, словно большая, неуклюжая машина, увлекаемая вперед инерцией своего собственного движения, но бой совершенно неожиданно затих. И так же неожиданно вдруг появился Кайл — высокий, темноволосый, в разорванной в клочья одежде. Из доброго десятка ран на его теле сочилась кровь. Он быстро и прерывисто дышал. Гартман хотел заговорить с ним, но в этот момент увидел, что взгляд Кайла неподвижно устремлен поверх их голов, на гигантское кольцо трансмиттера. Гартман тоже посмотрел вверх…
      …и застыл на месте.
      Гигантская конструкция перестала изливать голубой огонь, но она не была пуста. Вместо задней части зала Гартман заметил движение. Призрачное видение. Какие-то непонятные очертания, качающиеся во все стороны. Увеличивающиеся, меняющиеся формы, казавшиеся в одно и то же время и органическими, и кристаллическими. Формы, по-настоящему разглядеть которые казалось абсолютно невозможным, в одно и то же время ужасный и завораживающий водоворот из голубого и зеленого огня и красок, каких до сих пор и не видел человеческий глаз.
      — Не смотрите туда! — испуганно крикнул Кайл.
      Гартман услышал его слова и осознал, насколько серьезно это предупреждение. Но он не мог оторвать глаз. Его взгляд был словно прикован к тридцатиметровому в диаметре серебряному кольцу, внутри которого созревала смертоносная сила чуждого космоса, и он почувствовал, что в ответ на манящий зов этого чужого мира в нем что-то отозвалось, начало что-то меняться и… Кайл схватил Гартмана за плечи и так сильно рванул его назад, что тот потерял равновесие и упал на пол, и в этот самый миг в нем что-то оборвалось; очарование чего-то чужого и непонятного — что было ни чем иным, как заманчивым зовом смерти — угасло, остались пустота и чувство утраты, которые были настолько глубоки, что он чуть не вскрикнул.
      Гартман с усилием поднял голову и увидел, как Кайл схватил также и Нэт и с силой повернул ее. Девушка в оцепенении стояла на коленях и, казалось, испытывала трудности с возвращением в реальный мир. Она была бледна и дрожала всем телом, и хотя Кайл даже ни разу не посмотрел туда, он явно знал, что Нэт тоже едва не была убита манящим зовом этого чужого нечто. Глухой рев заставил Гартмана поднять глаза. Сквозь огромные открытые ворота на другом конце зала пролетело облако серебристых световых молний, в которых Гартман спустя несколько секунд распознал звено дискообразных глиссеров, которые тотчас же открыли огонь по моронам. Очевидно, они дождались того момента, когда трансмиттер выйдет из строя, чтобы потом вступить в бой. Ослепительный поток белых и оранжевых световых молний обрушился на огромную армию насекомообразных, сея в ее рядах смерть и пламя.
      Это длилось лишь одну секунду.
      Потом из трансмиттера выскочило… что-то и коснулось кораблей.
      Вначале показалось, что это колеблющиеся потоки горячего воздуха, охватившие пеленой и размывшие очертания глиссеров. На какое-то мгновение у Гартмана возникло ощущение, что стремительно взлетевшие корабли-диски проходят сквозь колеблющуюся завесу прозрачной как стекло воды. Затем эта завеса быстро превратилась в бесшумно бурлящий водопад. Дрожащие волны пробегали по поверхности глиссеров, рвали, мяли ее совершенно невообразимым образом, не ломая. Возможно, это продолжалось одну секунду, а может быть, еще меньше, однако за этот недолгий миг с десятком глиссеров произошли зловещие изменения. Они были невообразимым образом изуродованы до такой степени, что стали причудливыми, бесформенными глыбами кипящего серебристого металла — и исчезли.
      Но на этом все еще не закончилось.
      Дрожания и колебания утихли. Огромная масса ничем не заполненного жаркого воздуха медленно распространялась все дальше и дальше.
      — О Боже мой! — прошептал Кайл. — Оно разрывается!
      Голос его был почти беззвучен, и когда Гартман посмотрел на него, то увидел, что кровь отхлынула от его лица. Его руки дрожали.
      — Что разрывается? — спросила Нэт.
      Они не получили ответа, с секунду Кайл еще смотрел вверх, на мерцающую пустоту, которая медленно распространялась все дальше и дальше, как дрожавший масляный след на воде, потом он резко повернулся назад, схватил Гартмана и Нэт и с такой силой рванул их вперед, , что они, спотыкаясь, пробежали в указанном направлении.
      — Уходите! — заорал он. — Уходите отсюда!
      Ожесточенный бой, который еще несколько мгновений назад кипел в Черной крепости, сменился паническим бегством. Какая бы то ни было вражда между обеими армиями моронов была забыта. В безумной панике насекомообразные воины уносили ноги, подальше от сетчатого нечто, поглощавшего реальность.
      Кайл все чаще подгонял Гартмана и вестландку. Скорее спотыкаясь, чем бегом, приблизились они к частично разрушенным трансмиттерам. Висевшие в воздухе серебристые кольца давно уже больше не выбрасывали из своих недр никаких бойцов, а, напротив, поглощали их, когда мороны в дикой панике выбирали также и этот путь, чтобы выбраться из зала.
      Гартман на бегу повернул голову. Его сердце испуганно вздрогнуло, когда он увидел, насколько в эти немногие секунды уже растянулось поле вибрирующей пустоты. Его движения казались медленными и вялыми, хотя это было и не так.
      — Быстрей! — кричал Кайл. — Ради Бога, бегите!
      Гартман оторвал свой взгляд от ужасной картины — и испугался еще сильнее, когда посмотрел на стоявшие перед ним трансмиттеры.
      Они гасли один за другим. Дырчатая пустота полей дематериализации стала прозрачной и угасла, и вдруг трехметровые в диаметре кольца из серебристого металла стали лишь парящими в воздухе пустыми кругами, через которые можно было увидеть заднюю часть зала. Они угасали с пугающей последовательностью. Гартману казалось, что он смотрит на выстроенные в ряд костяшки домино, которые падают одна за другой, и с каждой упавшей костяшкой они падали быстрее.
      Но, несмотря ни на что, они успели.
      Трансмиттеры отключались один за другим, но они приблизились к ним быстрее, чем приборы погасли. На какую-то долю секунды в Гартмане вспыхнул страх перед тем, что может ожидать их на той стороне, но в то же время он понял, что это едва ли могло быть хуже той беззвучной смерти, которая здесь следовала за ними. Прежде чем они, спотыкаясь, вбежали в трансмиттер, он еще раз оглянулся. То, что он увидел, заставило его вскрикнуть от испуга.
      В центре вышедшего из-под контроля трансмиттера появилось раскаленное добела, пылающее нечто, похожее на дьявольский глаз, зловеще взиравший сверху на тот хаос, который охватил крепость моронов. От раскаленного шара исходили ослепительные лучи света, превращавшие в пар попадавшиеся на пути металл и камень, а из-за этого раскаленного добела, пылающего адского глаза будто вылезало… нечто бесформенное и ужасное, чей один только вид мог сразить наповал.
      Гартман едва видел все это. Ужасное зрелище представляла собой Черная крепость. Стены, потолок и пол извивались и дрожали, сминались и искажались самым немыслимым образом. Беззвучно, словно маленькие светящиеся зверьки, повсюду сновали световые вспышки, и он чувствовал, как что-то невидимое, всецело покоряющее и невообразимо опасное пыталось схватить его и других.
      — Великий Боже, Кайл, что это? — почти беззвучно спросил он.
      — Бомба, — ответил Кайл, оборачиваясь и толкая Нэт и Гартмана в трансмиттер. — Должно быть, энергии было намного больше, чем мы предполагали. Это разрывается гиперпространство!

      — Боже мой! — прошептал Скаддер. — Она взрывается!
      Черити в ужасе закрыла лицо руками, но это не помогло — через экран ворвалась волна невыносимо яркого, ослепительно-белого света. Это был свет такой необычайной интенсивности, что, казалось, стены глиссера стали прозрачными и можно было смотреть сквозь свои руки! Создавалось впечатление, будто весь космос охвачен огнем, яркий свет, подобный сердцу взрывающейся сверхновой, несся на нее светящейся стеной…
      …и погас.
      На какое-то мгновение все исчезло. Это происходило слишком быстро, но на некий неизмеримый отрезок времени Черити показалось, будто она чувствует… толчок, сотрясение реальности, будто бы она смотрела фильм, который был не вполне удачно смонтирован, и одна сцена сменяла другую без всякого перехода, однако, несмотря на это, возникало ощущение, что чего-то не хватало. Просто сумасшествие какое-то.
      Черити отбросила от себя путавшиеся мысли, поднесла руку к лицу и костяшками пальцев провела по глазам. На ее сетчатке отражались яркие точки света, и в первый момент она испугалась, что ослепнет. Пламя взорвавшейся бомбы было достаточно ярким. Но затем призрачные видения в кружащемся тумане сменились в ее глазах реальными очертаниями — и она различила одну сцену, которая выглядела просто слишком причудливой, чтобы походить на предсмертную фантазию или горячечный бред.
      Она увидела Гурка, с пронзительным криком бросающегося на Киаса.
      Картина получилась довольно-таки смешной: муравей был больше карлика почти в три раза, и, несмотря на это, Гурк напал так стремительно, что Киас, шатаясь, отступил на полшага назад и чуть не упал на колени. Гурк крепко вцепился в него, непрерывно кричал и обоими кулаками принялся барабанить по панцирному черепу гигантского создания. Прошло несколько секунд, прежде чем Киас вообще пришел к мысли о том, чтобы защищаться.
      Разумеется, после этого борьба очень скоро окончилась.
      Морон нанес Гурку такой удар, которого хватило бы для того, чтобы сорвать ему голову с плеч, если бы он был нанесен в полную силу. После этого удара карлик отлетел от него к противоположной стене рулевой рубки глиссера, которую пересек в падении по диагонали, и тяжело шлепнулся на пол. С упорством безумца он медленно собрался с силами, подпрыгнул вверх и с широко раскинутыми руками попробовал во второй раз броситься на Киаса. Скаддер преградил ему дорогу и вытянул руку, чтобы задержать его, но Гурк просто отбросил его руку в сторону и так толкнул, что гигант пошатнулся и, издав возглас изумления, оперся спиной о стену, чтобы не упасть. В следующее мгновение Гурк второй раз наскочил на морона и окончательно выбил его из равновесия. Киас пошатнулся. Тремя из своих четырех рук он крепко вцепился в контрольный пульт глиссера, а оставшейся рукой пытался схватить разбушевавшегося карлика за шиворот и удерживать его на дистанции.
      Гурк отбился от попытки схватить его, в третий раз бросился на насекомообразное существо и окончательно свалил его с ног. Киас опрокинулся назад, на пульт управления. Надеясь схватиться за что-либо, он дико размахивал руками, которые, задевая пульт, касались выключателей и рычагов и со скрежетом оставляли на металле царапины в миллиметр глубиной. Глиссер заметно потерял управление и закачался. Где-то под ногами взвыл перегруженный двигатель.
      Черити, наконец преодолев свое замешательство, бросилась к Киасу и Гурку и попробовала стянуть разбушевавшегося карлика с груди морона. Но Гурк защищался с силой обреченного. Он оттолкнул Черити и продолжал обрабатывать грудь и лицо морона кулаками и ногами.
      Черити обменялась со Скаддером взглядами, второй раз схватилась за Гурка и снова беспомощно отлетела в сторону, когда глиссер вдруг накренился и под завывание двигателей провалился в воздушную яму. Пол, который секунду назад был еще ровным, превратился в отполированную до блеска горку для катания. Черити заскользила к стене возле шлюза и инстинктивно закрыла лицо руками, но ожидаемого столкновения не последовало, так как глиссер в последний момент снова принял горизонтальное положение. Девушка быстро повернулась и попыталась встать на ноги, но сделала это лишь только с третьей или четвертой попытки, потому что глиссер все еще качало, как маленький кораблик, попавший в шторм. Страшный гул и пронзительные крики изматывали ее слух, и вдруг кабина управления наполнилась ярким, необычайно интенсивным светом ярко-белого пламени, световой накал которого едва ли уступал взрывавшейся супербомбе.
      Черити вскрикнула от страха и боли, поднесла руки к глазам и попыталась отвернуть лицо от источника мучительно-ослепительного света, но этого ей сделать не удалось — свет одинаково проникал со всех сторон, будто бы они находились в стеклянном корабле в самом сердце солнца. За какую-то долю секунды до того как свет мог бы окончательно ослепить ее, он погас. Остались лишь постепенно утихавшая боль и яркая сумятица зеленых и оранжево-красных вспышек, которые еще несколько минут продолжали светиться на сетчатке.
      Черити осторожно отняла руки от лица. Она могла видеть лишь как сквозь туман: все краски исчезли, и фигуры остальных членов экипажа напоминали вырезанные из бумаги черные силуэты, которые двигались совершенно неправдоподобным образом. Пол под ногами все еще дрожал, пронзительный визг перегруженных двигателей по-прежнему не прекращался, а лишь достиг той высоты, когда Черити его больше не могла слышать — но она его чувствовала, эту болезненную вибрацию и дрожание, похожее на беззвучный крик, который заставлял колебаться каждый нерв ее тела.
      Девушка со стоном попыталась подняться, но в этот момент корабль покачнулся в новом страшном толчке. Пол ушел из-под ног Черити, она, переворачиваясь, пролетела через кабину центрального пункта управления и ударилась о Стоуна, который с криком упал на пол. Черити упала на него, наполовину оглушенная и обессиленная, вслепую пошарила вокруг себя руками и открыла глаза.
      Взгляд ее упал на экран, каким-то чудом не пострадавший от потока яркого света, и, таким образом, она могла видеть, что глиссер уже больше не находился в свободном пространстве. Но понять, где они находились, было все еще невозможно.
      Вокруг корабля бушевал невообразимый хаос. Резкие вспышки света вздрагивали на мониторе, пламя, яркие взрывы и блуждающее свечение… нечто такого, что каким-то ужасным образом ей о чем-то напоминало, хотя Черити не могла сказать, о чем именно. У нее также не было возможности подумать об этом, потому что, казалось, хаос только по-настоящему начинался. Корабль зашатался, повернулся вокруг своей продольной оси и на какую-то ужасную секунду стремительно опрокинулся, прежде чем автоматика снова положила глиссер на курс. Что-то попало в корпус корабля и пронзило его, словно сверло; Черити могла слышать ужасный скрежет разрываемого металла и хор резких криков, в первый момент даже не понимая, кто это там кричал.
      Под завывание двигателей, оставляя за собой след из огня и жара, глиссер приблизился к земле, снова подпрыгнул в воздухе и ударился с еще большей силой.
      На этот раз амортизаторам не удалось смягчить удар.
      Черити как будто ударил незримый исполинский кулак, и ее бросило на Стоуна. Его крик напоминал, скорее, придушенное пыхтение. Девушка почувствовала, как Стоун обмяк под ней. На какой-то момент она также потеряла сознание.
      Но это могло длиться лишь мгновение, потому что, когда к ней вернулось сознание, корабль еще не остановился. Осколки и дым и яркие языки пламени стремительно приближались к монитору, и вдруг Черити увидела гигантскую черную тень, которая, казалось, действительно прыгает на корабль. В безумном порыве, инстинктивным движением, которое она не смогла в себе подавить, девушка поднесла руки к лицу и напряглась.
      Столкновение было ужасным. Металл обшивки лопнул. Монитор разбился, и вместо изображения пламени из-за стены над пультом управления прорвался настоящий огонь. Черити теперь действительно почувствовала, как под ними обезображивался корабль. Что-то взорвалось, и на секунду погасло освещение, которое сменилось потом жутким желтым аварийным светом.
      На какое-то мгновение все стихло.
      После адского шума, терзавшего ее слух, тишина отзывалась в ней почти болью. Черити видела языки пламени, которые вырывались из разбитого монитора, но не слышала их потрескивания; она видела, как совсем рядом пыталась выпрямиться чья-то стройная фигура со многими руками и ногами, производя при этом какие-то неестественные движения, а затем ее взгляд скользнул по лицу Скаддера. Его губы шевелились, но она ничего не слышала.
      Что не удалось сделать ужасным световым лучам, то удалось сделать шуму. Черити не ослепла, но была глуха.
      Панический ужас грозил объять ее, но ей удалось справиться с собой. Она неподвижно замерла в своей попытке подняться и снова вспомнила о том, как при столкновении со Стоуном сбила его с ног. Девушка посмотрела на него и с облегчением увидела, что он, вероятно, ранен, но легко; лицо его было искажено, раны кровоточили, и его губы двигались, как будто бы он что-то говорил, но Черити его не понимала, так как все еще абсолютно ничего не слышала.
      Зато в следующий момент она увидела нечто такое, что было настолько причудливо, что в самый первый миг показалось просто невероятным: Киас приподнялся рядом с ней на трех из своих шести конечностей и пытался подползти к пульту управления, но это ему не удалось. На его правой ноге висел залитый кровью карлик, который одной рукой обхватил его ногу, а другой, не переставая, колотил по этой тонкой ноге насекомого. Лицо Гурка было искажено, и у него изо рта текла пена светло-розового цвета.
      Черити поднялась на ноги, изо всех сил стараясь удержать равновесие, прежде чем поняла, что пол кабины управления уже больше не ровный, а напоминает покатую площадку. Потом она оторвала Гурка от морона, и даже не потому, что хотела помочь Киасу. Черити сомневалась в том, что огромное насекомообразное существо вообще могло ощущать удары гнома. Но Киас находился в таком же оцепенении, как и она или Стоун. Если бы он совершенно инстинктивно стал обороняться, это могло бы означать для Гурка смерть.
      «Нет, это не могло произойти. Гурк не умер бы, он не мог умереть, что бы с его телом не слу…»
      Мысль ее оборвалась так внезапно, как будто бы в ее голове кто-то щелкнул выключателем, и Черити охватило чувство глубокого замешательства. «Что это было?» На какое-то мгновение у нее возникло чувство, как будто отворилась дверь, ведущая в ее мысли, чтобы она смогла увидеть ту часть своей памяти, которая обычно была закрыта для нее.
      Когда Черити отвлеклась, Гурк воспользовался моментом, чтобы вырваться — и тотчас же снова броситься на морона. Его губы шевелились: «Сеть! Она разорвется! Вы — безумцы!» Она разобрала эти слова по движению его губ. Это были те же самые слова, которые он выкрикивал, прежде чем хаос объял их небольшой корабль. Потеряв над собой всякий контроль, он непрестанно колотил по хитиновому панцирю гигантского насекомообразного существа. Киас, как только можно, пытаясь избежать его ударов, к облегчению Черити, не сопротивлялся им, и ей, наконец, удалось стащить с гигантского муравья не пострадавшего карлика. Наученная своей первой ошибкой, она крепко держала его в руках. Через несколько мгновений карлик перестал сопротивляться.
      Краем глаза Черити заметила движение и увидела, что Скаддер также поднялся. Его пошатывало, и когда он ступал на левую ногу, лицо его искажала гримаса боли; однако он мог держаться на ногах без посторонней помощи.
      Она видела, как шевелились его губы, но в ответ лишь пожала плечами и свободной рукой дотронулась до своего уха.
      — Мне жаль, — сказала Черити, — но я ничего не слышу.
      Странно — она даже не услышала своего собственного голоса.
      Скаддер сморщил лоб, склонил голову набок и вопросительно посмотрел на нее. Его губы снова зашевелились, и вдруг выражение ужаса появилось на его лице. Он что-то сказал. Черити хорошо видела, что он кричал.
      Девушка ничего не слышала — но ей вдруг стало ясно, что и Скаддер не слышал звука своего собственного голоса!
      Одним движением она повернулась к Стоуну. Бывший губернатор Земли сидел на полу и рассеянно смотрел на нее и Скаддера. На его лице, как и на лице индейца, было выражение безудержного страха. Он неподвижно смотрел на нее, потом поднял руки к лицу и хлопнул в ладоши. Черити даже и не нужно было видеть ужаса в его глазах, чтобы понять, что он тоже ничего не слышал.
      Она снова осторожно поставила Абн Эль Гурка на ноги. Карлик, похоже, правильно понял такое обращение с ним, потому что он больше не делал попыток бросаться на морона. Черити коснулась пальцами своего уха и вопросительно посмотрела на него. Гурк покачал головой. Он тоже ничего не слышал. «Это могло, в сущности, означать лишь одно, — с ужасом подумала Черити. — Их всех четверых поразила внезапно глухота». И, вероятно, абсолютно сумасшедшим объяснением всего этого являлось то, что больше не было никакого шума!
      Она повернулась, неподвижно глядела на экран и ничего не видела, кроме пламени и осколков стекла, рассыпанного по пульту управления. Какая-то маслянистая жидкость капала из трещины в стене и растекалась по пульту. Раскаленный металл должен был быть горячим — но она абсолютно не чувствовала тепла…
      «Здесь что-то не так, — подумала Черити. — И не только с этим кораблем творится что-то неладное. А может быть, к этому кораблю это вообще не имеет никакого отношения. Может быть, что-то происходит… с ними».
      Она повернулась на каблуках и потащила за собой Гурка, сбежав по наклонному полу к двери. К ней пришло вдруг ясное чувство уверенности в том, что они как можно быстрее должны покинуть глиссер.
      Стоун, а также и Скаддер последовали за ней, не дожидаясь дальнейших напоминаний, только Киас остался стоять у своего разрушенного пульта управления. Взгляд его огромных граненых глаз беспокойно скользил по разбитым шкалам и мониторам, и хотя она до последнего момента даже и не верила в это, их торопливое бегство было ни чем иным, как паникой. Киас дрожал. Что же, ради всего на свете, видел джеред, чего не видели они?!
      — Киас! — кричала она. — Иди же, наконец!
      Джеред никак не среагировал. Черити была абсолютно уверена в том, что, даже услышав ее голос, он бы все равно не двинулся бы с места. Стоун промчался мимо нее и исчез за поворотом покатого прохода, а Скаддер схватил ее за плечо и попытался потащить за собой.
      Какое-то мгновение Черити не могла решить, что ей делать. Она уже собиралась повернуться и бежать назад к Киасу, чтобы силой вытащить его из кабины управления. Потом она поняла, как безрассудна была эта мысль. Киас был намного сильнее ее. Она повернулась и поспешила за Скаддером.
      Что-то произошло, когда они беззвучно бежали вниз по проходу. Стены перед ними изменили свои очертания и стали пузыриться. Но как и раньше, в кабине управления, она абсолютно не чувствовала никакой теплоты. Воздух из желтого стал голубым, а потом окрасился в такой цвет, для определения которого даже нельзя было найти подходящего слова, и в течение крошечного, почти неуловимого момента времени показалось, что перед ними через проход из призрачного серого ничего потянулась копоть. Картина эта выглядела настолько же странной, как и внушавшей страх.
      И это было ей знакомо! Она уже когда-то видела это умопомрачительное, качающееся нечто, когда…
      Так же и в этот раз, казалось, что-то оборвало ее мысли, прежде чем она смогла их закончить, и так же и в этот раз у нее нет времени подумать о том, что происходило в ее голове.
      Вокруг стало еще хуже.
      Корабль больше не дрожал, он бился в конвульсиях. Чтобы не потерять равновесие и бежать дальше, Черити должна была трижды опереться о стены, и в последний раз прямо перед ее широко раскрытыми от удивления глазами рука по локоть погрузилась в казавшуюся твердой сталь глиссера. При этом она не почувствовала никакого сопротивления, а лишь бесплотное всасывание и затягивание, будто что-то затаскивало ее в невидимую пропасть. В последний момент она рванулась назад, нашла равновесие и, спотыкаясь, побежала дальше.
      Ее глаза, будто заигрывая с ней, показывали ей совершенно иной мир, нежели тот, который фиксировало ее сознание — у нее все еще было ощущение, что она бежит по проходу вниз, но ее чувство равновесия утверждало, что она двигалась вверх; каждый последующий шаг стоил ей больших усилий, чем предыдущий, и ее собственное тело, казалось, вдруг стало весить тонны. Во рту Черити ощущала горький, неприятный привкус, и в ушах ее раздавался какой-то ужасный звук, который она в первый момент принимала за шум, пока не поняла, что она это только чувствовала.
      Вслед за Скаддером она устремилась в проход — и неожиданно остановилась. Куда подевался Френч и его люди?
      Черити была более чем смущена. Вокруг нее, возможно, разрывалась на части Вселенная, но каким образом она могла так просто позабыть о Старке, и Френче, и о других уроженцах орбиты?
      Девушка беспомощно оглянулась и заметила, что Скаддер тоже остановился и почти с отчаянием смотрит на нее. Проход едва ли был похож на тот строгий металлический коридор, по которому они поднимались на корабль. Стены были обезображены самым невероятным образом, и ее зрение преподносило ей такие предметы, что совершенно не возможно было понять, реально ли это или просто фантазия. Но она, по крайней мере, смогла разобрать, что находилось прямо перед ответвлением, ведущим в грузовой отсек корабля. Может быть, Старк отправил туда свою семью, прежде чем начался хаос.
      Черити еще раз жестом поманила Скаддера и так толкнула Гурка, что тот, едва не упав, угодил прямо в руки к индейцу. Затем повернулась и вбежала в разветвляющийся проход, чтобы попасть в грузовое помещение. Дверь открылась, когда она была еще в трех шагах от нее, и ей навстречу вышел Стоун. Черити мысленно попросила у него прощения за то, что посчитала его трусом, когда он первым выскочил из кабины управления. Стоун что-то сказал и одновременно покачал головой, и пусть она даже и не разобрала его слов, но она тем лучше поняла значение того ужаса, отпечаток которого лежал на его лице. Вероятно, с Френчем и его людьми случилось что-то страшное.
      Стоун попытался удержать ее за плечо, но Черити оттолкнула его руку, протиснулась мимо него вперед и ударила кулаком по выключателю, который открывал дверь. Она приготовилась к самому худшему, в то время как тяжелая бронированная водонепроницаемая переборка с раздражающей неторопливостью заскользила перед ней в сторону.
      Но к тому виду, который открылся перед ней, она все-таки не была готова.
      Грузового помещения больше не существовало.
      Оно не было ни разрушено, ни вырвано из корабля. Его просто не существовало.
      Несколько секунд Черити неподвижно стояла, охваченная все тем же чувством ужаса, которое она прочла и на лице Стоуна. Она знала такие корабли, и ей было известно, что они, в сущности, представляли собой летающие грузовые кабины, гигантские контейнеры с моторной группой и кабиной управления. Но на том месте, где, собственно говоря, должно было находиться тридцатиметровое в диаметре грузовое помещение, осталась только лишь полоска светящегося металла, за которой начиналась задняя стена грузового помещения. Эта мысль ей самой показалась безумной — корабль просто стал короче.
      Стоун дотронулся до ее плеча. Девушка повернулась, внимательно посмотрела на него и увидела, как шевелились его губы. Черити не пыталась ему ответить, а лишь кивком дала понять, что во всем разобралась, и побежала.
      Скаддер, Гурк и Киас уже покинули глиссер, когда Черити вместе со Стоуном, плечом к плечу, подбежали к шлюзовой камере. Девушка видела, что индеец все еще крепко держал Гурка. Свободной рукой он сделал ей знак, чтобы она поторопилась. Его рот открылся в беззвучном крике.
      Корабль перевернулся и снова встал на дыбы. По полу прошло беззвучное, стремительное волнообразное движение, чуть не сбившее их с ног, и вдруг показалось, что стены стали прозрачными. Сразу будто бы невидимый ветер ударил ей в лицо, и она тотчас опять почувствовала это страшное, почти непреодолимое сопротивление. Она удвоила свои усилия, ее сильный толчок заставил Стоуна быстрее выскочить из шлюза, а потом и она сама в отчаянном прыжке последовала за ним.
      «…ди Бога, ПОТОРОПИТЕСЬ!» — звучал в ее ушах резкий голос Скаддера. Одновременно на нее обрушился прямо-таки адский шум: крики, оглушительный электрический треск, непрекращающиеся резкие разрывы и глухой гул, словно где-то обрушилась целая гора. Инерция ее собственного полета рванула ее вперед, и она снова упала бы, если бы не Киас, подхвативший ее одной из своих обманчиво тонких рук. Черити кивком поблагодарила его, высвободилась из его объятий и снова обернулась к глиссеру.
      От одного только вида у нее перехватило дыхание.
      Корабль пылал холодным, внутренним огнем. Сквозь металлические стены пробивался белый свет, и они, словно на причудливом рентгеновском снимке, могли видеть всю внутреннюю часть небольшого корабля — и силуэты, которые там двигались!
      Это были черные, обрисованные резкими штрихами, контуры, которые передвигались толчками, резко поворачивались и бегали, не двигаясь с места, в отчаянии протягивали вверх руки, били в стены…
      «Френч, — подумала она с ужасом. — Это были Френч и его люди! Но ведь это же невозможно! В проходе никого не было!»
      Но сейчас они были там. Там, где они их оставили, в крошечной шлюзовой камере, перед кабиной управления, через которую Скаддер, Стоун и она сама пробегали всего несколько секунд назад.
      Черити почувствовала, что Скаддер подошел к ней и что-то сказал, и на этот раз она слышала его голос. Но она не могла сконцентрироваться на его словах. В полной растерянности и в смертельном страхе неподвижно смотрела она на силуэты уроженцев орбиты, которые метались, словно в предсмертной агонии. Скаддер и она, должно быть, пробежали прямо через них!
      Черити инстинктивно шагнула по направлению к глиссеру, но Скаддер удержал ее. Зловещее полыхание корпуса корабля стало еще более интенсивным — и вдруг на ее глазах корабль стал сжиматься! Его остов покоробился, стал меньше. Казалось, что невидимые гигантские руки схватили его и скомкали, словно детскую поделку из серебристой бумаги. В течение нескольких секунд он уменьшился на одну треть от своего первоначального объема и продолжал таять. Что-то черное начало обвивать его силуэт, будто бы он растворялся в огненных лучах черного солнца.
      — Всемогущий Боже, что это? — прошептал Скаддер.
      — Это еще совсем ничего! Это еще только начало — если нам повезет!
      Черити в замешательстве опустила взгляд и посмотрела на Гурка. В голосе карлика уже больше не слышалось обычной насмешки. Он дрожал от страха, и в его глазах отражался тот же невыразимый страх, в то время как он смотрел на уничтожение глиссера пришельцев. Вдруг он резко обернулся, внезапным движением вырвался из рук Скаддера и с ненавистью указал на Киаса.
      — Ты знаешь, что они сделали? — пронзительно крикнул он. — Ты знаешь, что натворили эти сумасшедшие?!
      Черити с содроганием оглянулась по сторонам, прежде чем ответила. Все произошло так быстро и было таким нереальным, что она до сих пор еще даже и не спросила себя, где они вообще находились. И все-таки она пришла к выводу, что то мимолетное видение, явившееся ей незадолго перед взрывом монитора на экране, было верным: глиссер уже больше не находился в пространстве, над ними распростерся огромный металлический купол, который имел, вероятно, по меньшей мере полкилометра в диаметре, и…
      …и вдруг она уже знала, где они находились.
      — Этот корабль! — прошептала она, пораженная. — Мы… мы на Северном полюсе!
      — Да, — недовольно подтвердил Гурк. — Если он только еще существует.
      «Они находились в Черной крепости, — в замешательстве подумала она. — Но крепость была почти неузнаваема».
      Она была здесь не впервые. Черити была первым живым человеком, ступившим на корабль моронов, и она также видела его еще раз позже, хотя и при таких обстоятельствах, которые отнюдь не способствовали ее более близкому знакомству с кораблем. Несмотря на это, в первый момент ей было нелегко распознать в этой разрушенной, горящей пустыне обломков гигантскую станцию трансмиттеров на Северном полюсе, известную всем под названием Черная крепость. Одна часть мощного металлического купола была разрушена. Везде горело. Гигантские блоки машин, которые она видела здесь во время своего последнего посещения крепости, были почти полностью уничтожены. Лишь в нескольких метрах от нее в землю вонзились обломки второго глиссера. Убитые мороны лежали среди руин, и большое кольцо трансмиттера, эти ворота к звездам, через которые пришли на планету завоеватели, исчезло. На его месте зияла черная дыра, проходившая сквозь реальность.
      Другого описания для этой картины Черити найти не могла. Там, где висело серебристое кольцо тридцатиметрового диаметра, кружился черный, кипящий вихрь, за которым начиналось Ничто. Она поспешно оторвала взгляд от этого жуткого вида и непроизвольно схватилась за свое ружье, когда какие-то насекомообразные существа с паучьими конечностями начали двигаться в ее сторону.
      — В этом нет необходимости, капитан Лейрд, — быстро сказал Киас. — Вам нечего бояться. Это джереды.
      Черити неуверенно посмотрела на него и убрала руку, но все же продолжала следить за приближающимися муравьями. Это было восемь или десять шестичленных существ, ничем не отличавшихся от тех моронов, которых она знала.
      — Мы выиграли сражение, — продолжил Киас. — Черная крепость принадлежит нам.
      — Это чепуха, — тихо сказал Гурк. Черити пропустила его слова мимо ушей.
      — Что это значит? — спросила она. — Каким образом… мы оказались здесь?
      — Все проходило по плану, — продолжал утверждать Киас. — Мои братья атаковали эту крепость, а мы тем временем обезвредили бомбу «Черная дыра».
      — По плану?! — пронзительно крикнул Гурк. Ожесточенно жестикулируя, он указал на засасывающее черное Ничто, появившееся на месте трансмиттера. — Это ты называешь «по плану»?
      — Пожалуйста, Гурк! — сказала Черити. Ей становилось все труднее сохранять спокойствие. На какое-то мгновение она подумала, что это, вероятно, была всего лишь передавшаяся ей нервозность Гурка, но сама она чувствовала, что с ним происходит что-то другое. Не имеет значения, что будут утверждать Киас и его братья: что-то такое происходило здесь отнюдь не «по плану».
      Киас поднял одну из своих рук.
      — Было бы лучше для вас и ваших спутников покинуть это место. Мы выиграли сражение, но опасность еще не совсем устранена.
      — Об этом ты можешь сказать и погромче, наглая рожа! — съязвил Гурк. Он указал на вздрагивавшую дыру, прорывавшую реальность. — Хоть кто-нибудь из вас вообще имеет представление о том, что вы натворили?
      Не дожидаясь ответа Киаса, он обернулся к Черити и резким голосом продолжал:
      — Эти безумцы! Ты знаешь, что они сделали?
      — Нет.
      Черити вздохнула. Киас сделал шаг по направлению к ней, и Скаддер с интонацией покорности судьбе произнес:
      — Но я полагаю, что ты это нам сейчас и расскажешь.
      — В настоящий момент это сделать невозм… — начал Киас, но Черити перебила его.
      — Оставь его, Киас. Я боюсь, что у нас и без того уже не будет покоя.
      Она улыбнулась, хотя чувство недоверия и подозрительности вдруг снова охватило ее. Киас что-то скрывал от них. Что-то важное. Требовательным жестом она заставила Гурка говорить.
      — Они превратили в трансмиттер целый орбитальный город! — сказал карлик.
      — Я знаю, — спокойно ответила Черити. — Я не слепая. Я видела глиссеры незадолго до взрыва бомбы.
      — Ты имеешь в виду, когда она взорвалась, — поправил ее Гурк. — Разве ты не понимаешь? Она взорвалась не здесь над Землей!
      — Проклятие, что это значит? — вмешался Скаддер. — Если бы это было так, мы едва могли бы стоять здесь и слушать твою дурацкую болтовню. Разумеется, она взорвалась не над Землей. Я полагаю, что они послали ее на другое место, где она не смогла бы причинить вреда. — Он указал туда, где стоял звездный трансмиттер. — При помощи этого.
      — Вероятно, это они и намеревались сделать, — недовольно сказал Гурк. — Но они просчитались. Не правда ли, Киас?
      Джеред неподвижно стоял, глядя на него, и молчал, но в его глазах вдруг появилось нечто такое, что не понравилось Черити: это была угроза, которую она до сих пор никогда не замечала ни у кого из джередов. Гурк, казалось, не заметил этого выражения — или оно не произвело на него никакого впечатления, так как он продолжал тем же ненавистным тоном:
      — Лишь на какую-то малость, не правда ли? Эта вещица не взорвалась где-то в Галактике, а взорвалась она в тот самый момент, когда попала в поле дематериализации. Верно?
      Черити не смогла бы сказать, отчего, однако от слов Гурка ледяные мурашки пробежали по ее спине. Она посмотрела на Киаса. Джеред все еще молчал, но ей показалось, что она увидела в его взгляде гнев.
      — Это… правда? — спросила она.
      — С большой долей вероятности, — ответил Киас. — Часть энергии, по-видимому, влилась в сеть трансмиттеров, что привело к кратковременным функциональным неполадкам. Это также могло бы послужить и объяснением странных случаев нашего овеществления.
      — Кратковременные функциональные неполадки, — крикнул Гурк. — Вы могли бы разрушить всю трансмиттерную сеть!
      — Возможно, это было бы не самым худшим, — сухо заметил Скаддер.
      Гурк сверкнул на него глазами.
      — И не самым прекрасным тоже, — добавил он. — Черт возьми, поймите же — никто не знает, как эти трансмиттеры функционируют вообще! Но сеть имеет огромные размеры. Она охватывает всю эту Галактику, может быть, даже и больше.
      — Ну и что? — спросил Скаддер.
      — Что, что! — зло передразнил его Гурк. — Представь-ка себе дом, который от подвала до крыши опутан кабелями высокого напряжения. И что произойдет, когда взорвется в один и тот же момент каждый из этих кабелей — если только хватит на это твоей фантазии. Эти помешанные могли бы взорвать всю Галактику! Небольшие трудности с нашим овеществлением? Проклятие, могло случиться так, что исчезла бы та планета, на которую мы смогли бы вернуться!
      — Ты преувеличиваешь, — спокойно сказал Киас. — Вероятность катастрофы, как ты ее описываешь, была очень мала.
      — Но она была? — испуганно спросила Черити.
      Киас сделал успокаивающий жест.
      — Карлик прав, что касается размеров трансмиттерной сети, — пояснил он. — Эта большая протяженность позволяет выдерживать огромные нагрузки. Чтобы разрушить всю трансмиттерную сеть, нужно было приложить к ней во много раз большую энергию, чем та, которая в нее просочилась. Произошли небольшие кратковременные неполадки, и это все.
      — Так? — сварливо буркнул Гурк. — А как ты назовешь вот это?
      Он в бешенстве указал на отверстие, уходящее в пустоту, которое все еще вращалось над черным блоком, над которым стоял трансмиттер.
      Взгляд Черити последовал за его жестом — и только в этот момент ей стало ясно, что она не вообразила себе то движение, которое, как ей показалось, она видела внутри черного круговорота. То, что Черити видела, было темной волной гиперпространства, той непостижимой объемной разновидности, сквозь которую проходили те таинственные трансмиттерные пути. Клубы дыма подплывали к дрожавшей дыре, разрывавшей реальность, и исчезали в ней, и когда она еще раз внимательно посмотрела туда, она заметила что-то похожее на туман, который поднимался от пола и также поглощался этой дырой: это были пыль и мельчайшие осколки развалин, которые, словно направляемые какой-то невидимой, таинственной рукой, скользили к отверстию в пространственно-временном континууме. И совершенно неожиданно, словно бы для того, чтобы не только оптически, но и более убедительно дать ей почувствовать реальность всего происходящего, Черити ощутила дуновение ветра: легкого, но постоянного ветра, который входил в черное Ничто, проникая в бесконечность, словно в окно.
      — Он… он еще работает? — испуганно пробормотала она.
      — Совершенно верно! — резко ответил Гурк. — Он еще работает, по крайней мере, в одном направлении. Но я здесь не вижу кнопки, чтобы его отключить.
      Прошло несколько секунд, прежде чем Черити действительно поняла, что Гурк хотел сказать этими словами.
      — Ты… думаешь, что эта трансмиттерная связь…
      — Больше не существует никакой трансмиттерной связи, а есть лишь отверстие в мировом пространстве! — перебил ее Гурк. — Дыра, в которую может бултыхнуться вся ваша прекрасная планета, если только вам не удастся заштопать эту дыру. И я не смог бы даже сказать, как это можно сделать.
      Черити обернулась и пристально посмотрела на Киаса одновременно с ужасом и недоверием.
      — Вы смогли бы ее заделать? — спросила она.
      — Разумеется, — ответил Киас. — Мы проанализируем и решим эту проблему — как только господство моронов на этой планете будет окончательно уничтожено.
      — Ну, что ж. Теперь нам остается лишь надеяться, что это, действительно, скоро сбудется, — сердито сказал Гурк. — Очень скоро.
      Он неестественно захихикал.
      — Вы ничего не замечаете?
      Все трое: Черити, Стоун и Скаддер, снова посмотрели вверх на крутящееся Ничто в задней части огромного зала. Это зрелище было настолько неприятно, чуждо и причудливо, что вызвало у Черити неясное, тягостное предчувствие. Но, несмотря на это, она смотрела туда почти с минуту, заставляя себя не отрывать взгляда, затем, покачав головой, снова обернулась к Гурку.
      — Нет, а что?
      — Он увеличивается, — почти с радостью сказал Гурк.

      За тем ужасным чувством, когда кажется, будто ты растворяешься и становишься ничем, а потом, спустя какое-то неопределенное время, возникаешь снова на другом месте из этого же самого ничто, последовали еще два мгновения, наполненных еще большим ужасом. Первый страшный миг заключался в том, что он не воспринимал и не чувствовал ни своего тела, ни той обстановки, в которой находился, и в какое-то мгновение появилось убеждение в том, что он уже мертв. Вторая волна ужаса захлестнула его тогда, когда он понял, что это первое ощущение было неверным и, в то же время, вокруг была кромешная тьма. Он жив и мог двигаться. Он чувствовал под собой холодный, твердый пол и ледяной воздух, обдававший его лицо, но перед его широко раскрытыми глазами не было ничего, кроме абсолютной черноты, и мысль о слепоте на какую-то секунду показалась еще более ужасной, чем сама смерть. Потом он услышал возле себя голос Нэт, которая, громко ругаясь, жаловалась на темноту.
      Облегчение было настолько велико, что Гартман с громким вздохом откинулся назад и на секунду закрыл глаза. Рядом что-то зашуршало, и он вдруг почувствовал возле себя какое-то тело, затем Нэт спросила:
      — Гартман? Это вы?
      — Да.
      Он протянул руку, ощутил ее пальцы и пожал их быстро и сильно.
      — Не стоит ломать мне руку, — сказала Нэт.
      Гартман испуганно ослабил свое пожатие, наклоняясь вперед, медленно выпрямил туловище и попытался проникнуть взглядом сквозь обступавшую со всех сторон темноту. Бесполезно. Но он заметил, как необычайно легко ему стало двигаться. Казалось, что его тело весило намного меньше, чем обычно.
      — Есть здесь… еще кто-нибудь? — нерешительно спросил он.
      — Я.
      Голос Кайла доносился откуда-то слева и звучал сдавленно, говоря Гартману о том, что мега-воин ранен.
      — Но я бы на вашем месте сохранял спокойствие, пока бы мы точно не узнали, где находимся.
      Гартман уклонился от ответа. Вместо этого он осторожно приподнялся, полез в правый карман своей куртки и достал маленький карманный фонарик. Лишь только после четырех попыток ему пришлось признаться себе в том, что этот приборчик перенес падение гораздо хуже, чем он. Единственным результатом многократного включения и выключения выключателя были едва уловимые щелчки. Он в разочаровании снова положил фонарик назад и на этот раз вытащил из кармана полупустую пачку сигарет и зажигалку. Небольшое желтое пламя образовало светлое мерцающее пятно, которого хватило как раз для того, чтобы осветить его собственную руку и часть предплечья.
      Шипение выходящего газа, казалось, наполнило темноту каким-то шепчущим, жутким оживлением. Гартман осветил зажигалкой вокруг, пока свет не упал на бледное лицо Нэт. Она заморгала от этого неожиданного света, и Гартман увидел, что она ранена. Ее бледное лицо было измазано засохшей кровью, и на ее куртке также образовалось отвратительное пятно.
      Зажигалка в его руке так накалилась, что он поднял большой палец и затушил пламя. Дела обстояли так, что маленькая зажигалка, по крайней мере в тот момент, была их единственным источником света.
      — Кайл? — спросил Гартман.
      — Я здесь. — Голос мега-воина доносился откуда-то из темноты. — Подойдите сюда. Мне нужна ваша помощь.
      — Помощь? — Гартман был смущен, но в то же время также и немного встревожен. Зачем, ради всего святого на свете, такое существо, как Кайл, нуждалось в его помощи?
      Он осторожно повернулся, поднял руку и довольно долго светил зажигалкой, прежде чем различил перед собой какую-то тень.
      — Подожди здесь, — сказал он Нэт, уползая к Кайлу. И снова он почувствовал, что каким-то образом… стал легче?
      — Нет, — ответила Нэт. — Я немного прогуляюсь, пока ты вернешься.
      Гартман улыбнулся — и даже не столько из-за ответа, а, скорее, из-за того, что она совершенно с такой же естественностью, как и он сам, перешла на доверительное «ты».
      Он еще дважды воспользовался своей зажигалкой, прежде чем его пальцы коснулись лица Кайла. На какую-то долю секунды Гартман задержал на нем свою руку. Кожа Кайла была горячей и сухой, хотя ее покрывала тонкая пленка пота. Чувствуя, как быстро и неравномерно бился его пульс, Гартман испугался. До сих пор он считал Кайла неуязвимым. Но, возможно, что даже и жуткие самозаживляющие силы мега-воина были уже, наконец, каким-то образом исчерпаны.
      — Что с вами? — спросил Гартман.
      — Я ранен, — ответил Кайл. — Но это не играет никакой роли. Вы можете встать?
      — Конечно, — ответил Гартман. — Вы ранены? Куда? Тяжело?
      — Мои ноги, — ответил Кайл. Гартман поднял зажигалку и хотел наклониться вперед, но Кайл молниеносно схватил его за руку и сжал ее с такой железной силой, что Гартман содрогнулся от боли. — Я же сказал, что это не играет никакой роли, — сказал Кайл еще раз. — Кроме того, я не думаю, что вы действительно захотите это видеть.
      — О, — только и смог сказать Гартман.
      — Встаньте, — попросил Кайл.
      На этот раз Гартман подчинился без возражений.
      — Подойдите к трансмиттеру, — продолжал Кайл. — Он находится как раз сзади меня. Вы должны попытаться включить его. Я бы сам это сделал, но я не могу встать.
      Гартман, как слепой, вытянул вперед обе руки, сделал шаг вперед и почувствовал под пальцами гладкий металл. Он снова хотел зажечь свою зажигалку, но Кайл окликнул его резким голосом.
      — Оставьте это! Газа не хватит навечно, и возможно, что свет вам еще очень понадобится.
      — Я думаю, вы можете видеть в темноте? — спросил Гартман.
      — Могу, — спокойно ответил Кайл, — а вы — нет.
      Гартман отступил. Возможно, Кайл прав — кроме того, не было никакого смысла с ним спорить. Вздохнув, он снова положил свою зажигалку в карман и спросил:
      — Что я должен делать?
      — На левой стороне находится пусковая коробка, — ответил Кайл. — Вы ее нащупали?
      — Да.
      — Хорошо. Нажмите две верхние кнопки. Одновременно. Жмите изо всех сил.
      Гартман повиновался. Раздался металлический треск.
      — Попробуйте еще раз, — сказал Кайл. Показалось ли Гартману или он действительно уловил в голосе мега-воина нечто похожее на панику?
      Тем не менее он попробовал нажать еще раз. И еще раз. И еще раз. Все было напрасно.
      — Этого я и опасался, — пробормотал Кайл. — Проклятие!
      — Чего вы опасались? — Гартман злился все больше и больше. — Черт возьми, Кайл, перестаньте разыгрывать таинственность.
      — Трансмиттеры, Гартман, — тихо сказал Кайл. — Они больше не функционируют.
      — Конечно, они больше не функционируют! — начал горячиться Гартман. — Вы же сами видели, как ваши друзья их отключили. Возможно, они не хотели, чтобы мы выбрались из крепости.
      — Я не хотел, чтобы именно так и было, — пробормотал Кайл. — Но вы заблуждаетесь. Один трансмиттер отключить нельзя. Это нереально.
      Какое-то мгновение Гартман молчал. Его охватило очень нехорошее предчувствие.
      — Но этот не отключен, — выдавил он наконец.
      — Я знаю, — ответил Кайл. — Я знал это и раньше. Я…
      Он замолчал, тихо засмеялся и какое-то время подыскивал слова.
      — Иногда незнание лучше всякого знания, не правда ли? Я имею в виду, лишь… необходимость признать что-либо. Я боюсь, что вся сеть выведена из строя.
      — Вся сеть?
      Гартман даже не услышал шагов Нэт, поэтому он сильно вздрогнул, когда неожиданно рядом с ним прозвучал ее голос.
      — Вы имеете в виду — все трансмиттеры? Каждый отдельный на Земле?
      Сознавая, что все это бессмысленно, Гартман все-таки поднял руку и еще раз нажал на обе кнопки.
      — Может быть, сломался только этот, — бормотал он. — Я думаю… может быть… он перегорел или что-нибудь в этом роде.
      — Эти приборы не ломаются, — спокойно сказал Кайл. — Никогда.
      — Ну хорошо! — почти выкрикнула Нэт. — Пусть эта проклятая трансмиттерная сеть вышла из строя! Что же в этом плохого? Если мне не изменяет память, то именно с этой целью мы летели на Северный полюс: взорвать эту проклятую сеть!
      Гартман очень хорошо знал, что это было не совсем так, но Кайл ее не поправил.
      — Боюсь, что все это не так просто, — серьезно сказал он. — Помните ли вы, что произошло перед тем, как мы упали?
      — Я, прежде всего, помню о том, что вы тогда бессвязно бормотали, Кайл, — резко ответила Нэт. — Что вы под этим имели в виду — гиперпространство разрывается? Что это, черт возьми, должно означать?
      — Это лишь более или менее удачное обозначение того, чего никто в действительности не понимает, — ответил Кайл. — Это более высоко организованный континуум, который…
      — Пожалуйста, не надо научных докладов, Кайл, — раздраженно перебил его Гартман, который больше не мог оставаться спокойным. Он еще сам не решался себе в этом признаться — но ему было страшно. То, что сказал Кайл, наполнило его граничившим с паникой ужасом. — О какой бомбе вы говорили?
      — О той, которую хотели обезвредить капитан Лейрд и Скаддер, — ответил Кайл.
      — Я полагаю, они это сделали, — сказала Нэт. Ее голос звучал нервно. — Если нет, то мы едва ли были бы здесь.
      — Мне очень жаль, но мне кажется, вы ошибаетесь, — сказал Кайл. — Это оружие нельзя обезвредить. Оно сконструировано таким образом, что в любом случае взорвется, если взрыватель уже будет приведен в действие.
      Нэт резко вздохнула, и хотя Гартман не мог ее видеть, он почувствовал, как ее страх быстро перерастает в гнев.
      — И ты знал об этом? — спросила она. — И, несмотря на это, допустил? Ты знал, что…
      — Это была единственная возможность, — перебил ее Кайл. — Один из нас должен был подняться на космическую станцию. Мне жаль, если мне пришлось скрыть от вас правду.
      — Скрыть правду?! — Нэт почти кричала. — Ты… ты послал ее и других на верную смерть — и это ты называешь скрыть правду?
      — Они, наверняка, не мертвы, — сказал Кайл. — Даже напротив: у них была хорошая возможность избежать смерти. Я почти уверен, что так оно и есть.
      — А что ты говорил до этого? — возбужденно спросила Нэт. — Пять минут назад ты утверждал, что эту бомбу нельзя обезвредить! И опять новая ложь?
      — Нет, — сказал Кайл. — Это правда. Мы создали специальное трансмиттерное поле, которое должно было телепортировать это оружие на другое место, где оно не причинило бы никому никакого вреда.
      — Должно было? — с ударением спросил Гартман.
      С секунду Кайл молчал.
      — Я боюсь, что мы действовали недостаточно быстро. Это лишь предположение, но после всего того, что я видел в Черной крепости…
      Он шумно вздохнул. Когда же продолжил говорить, голос его изменился и звучал по-деловому, почти назидательно. Но было в нем какое-то принужденное спокойствие, и оно, в определенной степени, выдавало его действительные чувства.
      — Трансмиттеры используют более высоко организованное пространство, — сказал Кайл, — которое мы называем гиперпространством. Мы очень мало знаем о нем, по сути дела, едва ли больше того, что оно вообще существует. Даже это слово, собственно говоря, всего лишь понятие, которое служит для того, что невозможно описать. Но я боюсь, что бомба взорвалась в тот самый момент, когда она находилась в этом гиперпространстве. Это должно было привести к чему-то вроде… короткого замыкания.
      — И это «короткое замыкание» парализовало всю трансмиттерную сеть? — спросил Гартман. При всем старании, голос его не прозвучал так бесстрастно, как ему этого бы хотелось. Он не забыл те ужасные картины, которые наблюдал в огромном трансмиттерном зале Черной крепости. Не забыл он и охватившее его тогда страшное чувство. В общем-то, ответ Кайла теперь был ему совсем не нужен. Все они слишком отчетливо поняли, что случилось нечто невообразимое.
      Кайл ответил лишь спустя некоторое время.
      — Возможно, — сказал он. — Но я опасаюсь, что это еще не все. Энергия, возможно, оказалась намного больше, чем я предполагал. Вполне возможно, что была сорвана граница между двумя пространствами.
      — Граница между пространствами… — повторил Гартман.
      — А теперь вы лучше поищите выход, — сказал Кайл, который явно хотел сменить тему. — Я не хочу вас беспокоить, но…
      — Вы знаете, что больше всего меня беспокоит, Кайл? — спросил Гартман, поднимаясь и осторожно оборачиваясь, чтобы не наткнуться на препятствие. — Те предложения, которые вы начинаете с «ведь я не хочу вас беспокоить».
      Кайл натянуто засмеялся. Гартман мог слышать, как где-то в нескольких шагах от него двигалась Нэт, так же осторожно и беспомощно, как и он. О причине явно уменьшившейся силы притяжения Гартман думать все еще не хотел. Конечно, вполне возможно, что они находились в той части владений моронов, где сила притяжения была меньше. Но существовало еще и другое объяснение, и оно…
      Нет, об этой причине он сейчас думать воздерживался. Гартман осторожно пробирался вперед сквозь темноту, пока его пальцы не наткнулись на препятствие.
      Прошло уже хороших полчаса, которые стоили им почти всего газового запаса их зажигалки, но в конце концов они обнаружили дверь — или, во всяком случае, нечто, что, по утверждению Кайла, было дверью.
      И вот тогда Гартмана охватили сомнения. Эта «дверь» не имела какой-то определенной формы, и с таким же успехом могла бы быть и довольно небрежно залатанной в стене дырой, если бы ее края не были бы так тщательно отделаны уплотнением из искусственного материала и снабжены шарнирами. Кто бы ее ни конструировал, но он имел абсолютно искаженные представления об эвклидовой геометрии — и довольно длинные ноги, так как ее нижняя перекладина находилась на хороших полтора метра выше пола.
      — На левой стороне должна быть коробка управления, — сказал Кайл, после того как Гартман сообщил ему о своем открытии.
      Гартман поднял зажигалку. Пламя было уже едва ли больше, чем ноготь его пальца, и ни о каком более-менее лучшем освещении не могло быть и речи.
      — Вы нашли ее?
      Гартман погасил пламя и другой рукой стал шарить по гладкому металлу перед собой. Он должен был стать на цыпочки, чтобы дотянуться до небольшой коробки управления.
      — Да. Две кнопки. Они… своеобразной формы.
      — Я знаю, — ответил Кайл из темноты. — Нажмите верхнюю, дверь должна будет подняться вверх. Если еще только работает автоматика.
      Гартман протянул пальцы к кнопке, но не торопился нажимать на нее.
      — Что ожидает нас на другой стороне? — недоверчиво спросил он.
      — Хотел бы я это знать, — ответил Кайл. — Может быть, ничего. А может быть, и смерть. — Он тихо засмеялся. — Попробуйте, Гартман. Вы будете первым, кто об этом узнает.
      — Очень мило, — пробурчал Гартман. — Если вы и дальше будете продолжать в том же духе, Кайл, то я уже больше не буду уверен в том, что вы, действительно, хотите выбраться отсюда живым.
      Кайл снова засмеялся, и Гартман с ожесточением ударил кулаком по выключателю. Одновременно он отпрыгнул на два шага назад и взял свое ружье наизготовку.
      В течение нескольких секунд ничего не произошло, и Гартман уже почти смирился с мыслью, что в этом сооружении неисправно не только освещение, но и все технические приборы, как вдруг он услышал громкий, сухой треск — и дверь одним рывком исчезла в полу. Им навстречу устремился красный свет и поток удушающего, отдающего железом воздуха.
      Гартман отступил на шаг, поднял свое ружье и инстинктивно попятился. После того как они длительное время провели почти в полной темноте, этот тусклый отблеск почти ослепил его. Но он мог слышать, как там, снаружи, что-то двигалось.
      С сильно бьющимся сердцем Гартман ждал, пока его глаза привыкнут к свету. И лишь тогда он отважился подойти к двери и заглянуть в нее. Почти бесшумно подошла к нему Нэт.
      Они стояли там почти минуту и неподвижно смотрели вниз, пока Кайл не спросил:
      — Что вы там видите?
      — Это… трудно описать, — пробормотал Гартман. У него вдруг пересохло во рту, и ему было трудно говорить. — Я мог бы подобрать для этого слово. Но я не уверен, поймете ли вы меня.
      — А какое слово? — спросил Кайл.
      — Преисподняя, — ответил Гартман.

      Обратный полет в Европу длился восемь или десять часов, хотя они летели на одном из моронских глиссеров. Но они не могли лететь напрямую, через Атлантику, и полетели поистине сумасбродным зигзагообразным курсом, который, вероятно, провел их, за исключением Новой Каледонии и Анд, мимо всех засад. Несмотря на это, глиссер много раз подвергался атакам, и при этом, по крайней мере, один раз попал в такое угрожающее положение, что, вероятно, был бы сбит, если бы их в последний момент не поддержала эскадрилья, которой командовал джеред.
      Во всяком случае, обо всем этом Черити узнала лишь на следующий день, так как едва только она села в глиссер и покинула Черную крепость, как сразу же погрузилась в глубокий сон, от которого пробудилась лишь вечером следующего дня: с неприятным привкусом во рту, больной головой и неясными воспоминаниями о бессмысленном кошмарном сне, мучившем ее.
      Черити осторожно села в постели; ее голова, казалось, пульсировала, словно в мучительной судороге. Она покачнулась, так сильно прижала большой и указательный пальцы к закрытым векам, что перед ее глазами засверкали разноцветные звезды, и затаила дыхание, пока приступ тошноты постепенно не прошел. Потом она очень осторожно начала двигаться.
      По меньшей мере, Черити снова находилась в той обстановке, которая была ей знакома: она находилась в той же самой комнате под командным сектором бункера в Айфеле, в которой уже до этого жила. Поэтому девушка не ударилась головой, не споткнулась о какое-либо неожиданное препятствие, когда с полузакрытыми глазами проскользнула в ванную. Ее голова так гудела, будто бы за ее висками сидел гном, который со все возрастающим воодушевлением отстукивал на турецком барабане чечетку. Ей понадобился почти час, в течение которого она поочередно поливала ледяной водой лицо, запястья рук и затылок, пока не почувствовала, что снова обрела, по крайней мере, хоть какую-то ясность. И за это время Черити окончательно поняла, почему она так быстро уснула и так долго после этого опять не просыпалась. Ей уже не впервые давали наркотики. Во всяком случае, впервые она получила такую дозу, которой хватило бы на то, чтобы замертво уложить аргентинского племенного быка.
      Первый более-менее ясный взгляд в зеркало преподнес следующий неприятный сюрприз. То, что она выглядела так плохо, как и чувствовала себя, даже особенно и не удивило ее, но то, что ее поразило — это были ее волосы. У нее появилась седая прядь.
      Какое-то время Черити недовольно смотрела на свое собственное отражение, потом показала ему язык, повернулась и вышла из ванной. Одежда, которая была надета на ней во время возвращения, исчезла так же, как и ее импровизированный комнатный костюм и оружие, но вместо этого она нашла нечто; что одновременно и удивило ее, и переполнило почти детской радостью: на стуле возле ее кровати лежала аккуратно сложенная темно-синяя униформа Военно-Космических сил, нужного размера, с правильными знаками различия и даже с маленькой именной табличкой, на которой можно было прочесть «Лейрд, Ч. кптн». К сожалению, пояс для оружия был пуст, и кто-то вытащил маленькую атомную батарейку из генератора нательного щита.
      Черити оделась, снова поспешила в ванную и на несколько мгновений позволила себе удовольствие рассмотреть себя в зеркале. Ее бледное лицо, круги под глазами и седая прядь в волосах слегка портили общую картину, но, в общем и целом, для восьмидесятишестилетней женщины выглядела она, собственно говоря, неплохо.
      Когда же она захотела покинуть помещение, ей пришлось пережить второй неприятный момент за день: дверь не открывалась.
      С полдюжины раз нажимала Черити с возрастающим гневом на кнопку, прежде чем призналась себе в том, что механизм заперт электроникой. Он не был неисправен — резервная лампа горела успокаивающим зеленым светом.
      — Проклятие, что это может быть? — сказала Черити рассерженно. Резким движением она повернулась, подошла к прибору внутренней связи возле двери и нажала на кнопку вызова. Экран загорелся так быстро, будто бы на другом конце кто-то уже ждал ее вызова, и бесстрастные граненые глаза муравья неподвижно уставились на нее.
      С полсекунды Черити была парализована страхом — хотя, после всего того, что произошло, она должна была, собственно говоря, предвидеть это. Наконец она нерешительно спросила:
      — Киас?
      Муравей попытался воспроизвести человеческое движение головой в знак отрицания.
      — Меня зовут Типа, капитан Лейрд, — сказал он. — Известная вам под именем Киас джеред-система в настоящее время в центральном командном пункте отсутствует.
      — Я хотела бы поговорить с Киасом, — потребовала Черити.
      Типа попытался пожать плечами.
      — В этом нет необходимости, — сказал он. — Я могу выполнить все ваши желания так же, как и Киас, и…
      — Находится ли известная мне под именем Киас джеред-система в этом бункере? — перебила его Черити. Она сомневалась в том, что Типа вообще понял сарказм, прозвучавший в ее словах, но, по крайней мере, через секунду он ответил на ее вопрос, кивнув головой.
      — Да.
      — Тогда пошевели своим худым задом и вызови его по монитору! — потребовала Черити. — Я не буду разговаривать с муравьем, которого зовут Типа и который при каждом движении вот-вот развалится.
      — Но я уверяю вас, что…
      Черити отключила прибор, какое-то мгновение покопалась у себя в памяти и набрала затем на клавиатуре многозначное число. В этот раз прошло гораздо больше времени, прежде чем экран осветился, но она набрала правильный номер: на матовом стекле появилось лицо, которое, казалось, принадлежало Скаддеру.
      — Хэлло! — радостно поприветствовала его Черити. — Как я вижу, ты приобрел такие же дурные замашки, как и я.
      Скаддер с трудом открыл один глаз и вопросительно посмотрел на нее.
      — Ты глядишь в зеркало, и от этого незнакомого лица, которое ты там видишь, тебе становится нехорошо.
      — Что? — сказал Скаддер. Он без стеснения зевнул. — О Боже мой… скажи-ка: ты чувствуешь себя, собственно говоря, так же, как и выглядишь?
      — Думаю, что да, — ответила Черити. — А что?
      — Прими мои соболезнования. Как долго ты уже мертва?
      — Итак, ты уже проснулся, — Черити сразу стала серьезной. — Они и тебе давали наркотики.
      — Да. И это еще не все, — Скаддер снова зевнул, потер глаза и несколько раз быстро моргнул. Очевидно, ему стоило гораздо больших усилий, чтобы проснуться, чем ей. — Моя дверь не открывается.
      — Моя тоже, — сказала Черити. — Все выглядит так, будто бы мы с тобой в плену.
      Странно — только лишь сейчас, когда она проговорила эти слова, ей стало понятно ее настоящее положение.
      — В плену? — Скаддер опять зевнул, провел обеими руками по лицу и отошел на один шаг от камеры, так, что она смогла увидеть его по пояс.
      С чувством тихого удивления Черити заметила, что и он получил новую одежду. На нем снова был тот же старый черный кожаный костюм, в котором она его впервые увидела: мотоциклетная куртка и брюки, сапоги, тяжелый ремень с заклепками. И хотя Черити не могла видеть его спину, она знала, что увидела бы на куртке серебряную акулу с разинутой пастью: эмблему шарков, чьим предводителем он тогда был. Кто-то приложил чертовски много усилий, чтобы доставить им обоим небольшое удовольствие. И этот самый некто, вероятно, очень многое знал о них. Собственно говоря, им мог быть лишь только один.
      — Стоун.
      — Что? — сонно пробормотал Скаддер. Черити махнула рукой.
      — Ничего. Я только подумала вслух. — Она быстро поменяла тему: — Как ты думаешь, почему они нас заперли?
      Прежде чем Скаддер смог ответить, в правом верхнем углу экрана появилось маленькое окошечко, в котором была видна голова Типа.
      — Вы ошибаетесь, капитан Лейрд, — сказал джеред. — Вы ни в коем случае не заперты. В этом корпусе лишь произошли определенные изменения, и нам показалось, что будет лучше изолировать вас и вашего спутника для вашей же собственной безопасности.
      Черити неподвижно смотрела на муравья, и вдруг она все же рассердилась.
      — Значит, для нашей же собственной безопасности? — взорвалась она. — Как прекрасно. Тогда я предполагаю и то, что ты шпионишь за нами тоже для нашей же собственной безопасности. Так, что ли?
      Морон действительно выглядел очень смущенным.
      — Боюсь, что я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, капитан Лейрд, — сказал он.
      — Нам не особенно нравится, — с раздражением ответила Черити, — когда подслушивают наши разговоры, не спросив об этом нашего разрешения. Возможно, для вас это будет и чуждым словом, но мы, люди, имеем то, что называется интимной сферой, и нам совсем не нравится, когда кто-то без нашего разрешения вторгается в нее.
      — Думаю, что теперь я понял, — сказал джеред. — Вы хотите сказать, чтобы мы прекратили подключаться к сети вашего прибора внутренней связи.
      — Это была бы отличная идея, — сказала Черити.
      — Я распоряжусь об этом, — пообещал Типа. — Может быть, вы также хотите, чтобы было приостановлено видео-наблюдение за вашей квартирой?
      Черити вытаращила глаза.
      — Что?!
      — Я понимаю, — поспешно сказал Типа. — Я внесу понятие «интимная сфера» в образец наших взаимоотношений, капитан Лейрд.
      Лицо муравья исчезло с экрана. Секунду спустя Черити услышала легкий щелчок, и дверь слегка сдвинулась, образовав щель. Тогда с экрана исчезло также и лицо Скаддера.
      Их комнаты располагались непосредственно друг рядом с другом, и ему потребовалось лишь несколько секунд, чтобы прийти к ней. Он выглядел еще более бледным и больным, чем на экране. Его руки непрерывно дрожали, и дыхание его неприятно пахло. Что, ради всего на свете, им дали, чтобы они заснули?
      Они мимоходом обнялись, но как-то совершенно особенно, доверительно и тепло. Обратной стороной ладони Черити в замешательстве провела по лбу и смерила Скаддера долгим, очень смущенным взглядом. Скаддер тоже почти испуганно смотрел на нее. Это было не из-за того, что они прикоснулись друг к другу — их отношения далеко выходили за рамки обычной дружбы — но Черити до сих пор думала, что она любила Скаддера лишь только как сестра.
      Но оказалось, что это не так. Совершенно неожиданно Черити поняла, что между ними было нечто гораздо большее. Во всяком случае, она об этом никогда не догадывалась. А как же она это поняла, собственно, теперь?
      На лице Скаддера также появилось выражение глубокого замешательства. Черити спрашивала себя, было это лишь реакцией на ее странное поведение.
      — Хэл… ло, — беспомощно сказал Скаддер. Он попробовал засмеяться и сделал такое движение руками, как будто он вдруг почувствовал, что не знает, куда их девать. — Не знаю, правильное ли сейчас для этого время, но на всякий случай: доброе утро.
      — Что, ради всего святого?.. — Черити отступила шаг назад и смерила его новым, очень внимательным взглядом с головы до ног.
      Несмотря на бледный цвет лица и все еще дрожащие руки, Скаддер, действительно, выглядел точно так же, как и в тот день, когда она впервые его увидела. Даже маленький метательный топорик, бывший у шарков отличительным знаком, снова торчал за его ремнем. Вероятно, джереды не считали томагавк достаточно опасным, чтобы отнять его у Скаддера.
      — Удивительно, — сказала Черити. — Кажется, для кого-то это довольно важно, чтобы мы хорошо себя чувствовали.
      Скаддер скорчил гримасу и схватился за больную голову.
      — Да, я это вижу. А Стоун и Гурк тоже здесь?
      — Посмотрим, — предложила Черити. Они вышли из комнаты и проверили по очереди все помещения в коридоре. Они все до единого оказались пустыми. Последняя дверь, которая вела в главный коридор, была заперта.
      Черити не пожелала второй раз нажать на кнопку — она сильно ударила по двери ногой. Немного больше, чем «слегка раздраженной», она тяжело вошла в комнату и подошла к прибору внутренней связи. На экране появилось черное муравьиное лицо Типа, и Черити напустилась на него, прежде чем джеред вообще успел открыть рот.
      — Проклятие, я спрашиваю тебя еще раз: почему мы заперты? И теперь только больше не говори, что все это сделано для нашего собственного спокойствия!
      — Ты тоже понемногу просыпаешься, да? — прошептал Скаддер за ее спиной. Черити ему не ответила.
      — А где Стоун и Гурк? — возбужденно добавила она, прежде чем Типа смог ответить на ее первый вопрос.
      — Вы в большом замешательстве, капитан Лейрд, — сказал Типа. — Насколько я понял, в настоящий момент вы возбуждены.
      — Прекрасно! — раздраженно сказала Черити. — Тогда сделай что-нибудь, чтобы это прошло!
      — Джеред-система Киас и губернатор Стоун находятся на пути к вам, — ответил муравей. — Они ответят на все ваши вопросы.
      Он отключил аппарат, и Черити неподвижно уставилась на погасший монитор со смешанным чувством гнева и крайнего удивления.
      — Я правильно понял? — нерешительно спросил Скаддер. — Он сказал: губернатор Стоун?
      — Я тоже это слышала, — подтвердила Черити в смущении. Она пожала плечами. — Подождем. Мы это узнаем.
      — Я надеюсь, — проворчал Скаддер. — Думаю, что также и многое другое. Если Киас откровенно и убедительно не ответит на все наши вопросы, то я завяжу узлом его четыре руки!
      Черити едва заметно усмехнулась. С поджатыми коленями сидела она на краю кровати и смотрела мимо Скаддера, в пустоту. Черити чувствовала его взгляд, хотя даже и не смотрела в его сторону, и вдруг между ними возникло почти ощутимое напряжение. Что с ними произошло, когда они были там, в пространстве?
      Она попыталась вспомнить, но это было трудно. Существовал один момент, о котором она помнила лишь смутно. Это было связано со Скаддером, также и с ней, со Стоуном, с Гурком и с Киасом-джередом…
      Эта мысль угасла так быстро, будто бы кто-то ее отключил, и осталось лишь чувство глубокого замешательства. Что-то там в пространстве случилось.
      — Они ковыряли в наших воспоминаниях, — сказал вдруг Скаддер. Черити вопросительно посмотрела на него, и Скаддер постучал пальцем по своему правому виску. — Не знаю, что именно, но что-то… мне подсказывает, что здесь у меня дыра.
      — Ты в последнее время научился читать мысли? — спросила Черити.
      — Когда они так ясно написаны на твоем лице, то я могу это делать, — ответил Скаддер. — Кроме того, у меня в этих вещах есть немного опыта.
      — У тебя?
      — Лишь в какой-то степени, — уточнил Скаддер. — Когда-то Дэниель отправил несколько моих людей на задание. Когда они возвратились, то чувствовали себя так же, как и я теперь — они больше ни о чем не могли вспомнить. Нам так и не удалось у них узнать, где они были и что с ними произошло.
      Слова Скаддера звучали убедительно. Эти мысли занимали так же и ее. И все же… Черити чувствовала, что это не так. Она ничего не забыла. Наоборот, у нее вдруг появилась абсурдная мысль о том, что у нее были «дополнительные» воспоминания.
      Прошло добрых десять минут, прежде чем она услышала скрип двери в коридоре и в ее комнате в сопровождении двоих муравьев появились Стоун и Киас.
      Черити посмотрела на Дэниеля Стоуна с не очень дружелюбным выражением лица. Он переоделся, и на нем была черная, как ночь, одежда, в какой она встретила его тогда в Шай-Таане. Однако лицо его выглядело безукоризненно. Свежевыбритое, без кругов под глазами, безо всякого нездорового румянца.
      — Вы хорошо выглядите, Стоун, — начала она без всякого перехода. — Полагаю, что вам не устроили такую же счастливую встречу, как Скаддеру и мне?
      Улыбка Стоуна осталась прежней. Однако ответил не он, а Киас.
      — Типа уже сообщил мне о вашем недовольстве, капитан Лейрд. Я прошу прощения за те неудобства, которые были причинены вам и мистеру Скаддеру.
      — Неудобства? — Скаддер агрессивно выпятил вперед подбородок. — Пойдем-ка выйдем, паучья морда. Тогда я тебе покажу «неудобства».
      Стоун мельком улыбнулся, в то время как Киас, вероятно, даже и не понял, о чем говорил Скаддер. Черити быстро сказала:
      — Ведь вы могли бы нас убить, Киас. Что это значит? Зачем нам дали наркотики? Что там в воздухе произошло, чего мы не должны были видеть?
      — Это был недосмотр, — сказал Стоун. — Пожалуйста, поверьте мне: Киас и его друзья хотели только добра. Вы и Скаддер были совершенно измотаны. Мы подумали, что вам не помешали бы двенадцать часов глубокого сна.
      Он виновато улыбнулся.
      — Я думаю, доза была немного увеличена.
      — А я думаю, что ты снова хорошо устроился, — сказал Скаддер, непроизвольно перейдя на свою прежнюю, привычную манеру выражаться. Он подошел к Стоуну и поднял край нелепого черного капюшона, который тот носил с комбинезоном. — Ты лучше бы поменял портного, чем хозяина.
      — Ты ошибаешься, Скаддер, — сказал Стоун.
      — Мы попросили губернатора Стоуна сотрудничать с нами в качестве советника, — сказал Киас. — Мы высоко ценим его опыт.
      — Его опыт? — Скаддер издал пренебрежительный звук и с вызовом посмотрел на джереда. — А почему вы просто не забрали у него этот опыт? Я хорошо представляю себе Дэниеля Стоуна в роли джереда.
      — Он этого не захотел, — ответил Киас. — Мы никогда бы не взяли в свое общество думающего индивида против его воли.
      — Как это прекрасно, — холодно сказал Скаддер и снова обратился к Стоуну. — Ну как, Дэниель — нет ли у тебя желания немного прогуляться? Я бы тоже мог посодействовать кое-какому твоему опыту.
      — Оставь его, Скаддер, — сказала Черити.
      — Оставить? — Скаддер судорожно глотнул воздух. — Что это с тобой стало? Этот тип всех нас продал моронам. Он…
      От гнева Скаддер не мог подобрать слова. Он возбужденно повернулся и, ожесточенно жестикулируя, обратился к Киасу.
      — Вы не можете доверять этому типу! Он… он предал свой собственный народ, а теперь предает тех, кому его предал! Он предаст и вас при первой же удачной возможности!
      — Нас нельзя обмануть, — спокойно сказал Киас. — Но я понимаю ваши чувства, мистер Скаддер. С согласия губернатора Стоуна, мы позаботимся о том, чтобы вы как можно меньше непосредственно контактировали друг с другом. По крайней мере, в первое время.
      — Возможно, это и неплохая идея, — сказала Черити. Она почти умоляюще посмотрела на Скаддера, ответившего ей взглядом упрямо сверкавших глаз, и снова обратилась к Киасу. — Что здесь, собственно говоря, происходит? Почему мы взаперти? Где Гурк?
      — В центральном командном пункте, — сказал Стоун.
      «Вероятно, — с возмущением думала Черити, — между ними есть тайная договоренность о том, чтобы тот, кому будет задан вопрос, принципиально на него не отвечал».
      — И вы не заперты, капитан Лейрд. Произошли… некоторые изменения. Я, несомненно, счел наилучшим поговорить сначала с вами. Разумеется, вы можете свободно передвигаться и делать все, что вы хотите.
      Рука Скаддера скользнула к маленькому топорику на его поясе.
      — Ты это серьезно?
      — Что происходит? — спросила Черити еще раз. Она подумала, что, вероятно, было бы лучше всего просто игнорировать Скаддера.
      — Ничего. Все идет по плану, — ответил Стоун таким тоном, по которому сразу можно было определить, что далеко не все шло «по плану». Это, очевидно, стало понятно и ему самому, потому что он вдруг смущенно улыбнулся. — Только мы этот план, по-видимому, неправильно оценили.
      — Это действительно так?
      Стоун пожал плечами.
      — Я думаю, что все мы надеялись на то, что когда будет обезврежена бомба, тогда все будет закончено. Но, очевидно, все это не так. Черная крепость пала, но…
      — …мороны настолько неучтивы, что продолжают обороняться, — высказала свое предположение Черити. — Не так ли?
      — Все идет так, как мы и предполагали, — сказал Киас. — Рабы Шайта ожесточенно сопротивляются. Но мы победим.
      Шайт?
      При упоминании этого имени что-то заставило Черити содрогнуться. Она ни разу не слышала его раньше, и все же, казалось, что оно глубоко запало ей в душу и сейчас наполнило ее чувством ледяного страха.
      И она это осознала.
      Шайт.
      Шай-Таан.
      Это было ощущение чего-то чужого и в то же время каким-то зловещим образом знакомого, что она испытывала всякий раз, когда находилась рядом с кем-нибудь из моронов. Инстинктивная боязнь, которую испытывают почти все люди к пришельцам с других планет… все это вдруг приобрело смысл, потому что…
      Мысль ушла, а вместе с ней — и понимание того, что она означала. Остался лишь страх, граничившее с ужасом оцепенение, которое в течение нескольких секунд не давало ей собраться с мыслями.
      — Что с тобой? — встревоженно спросил Скаддер. Вероятно, испуг отчетливо проявился на ее лице.
      — Ничего, — быстро сказала Черити. С нервозным движением она снова обратилась к Киасу. — Шайт?
      — Эти существа вы называете властителями Черной крепости, — ответил Киас. — Они настолько же и наши враги, как и враги вашего народа. Мы надеялись с помощью нашего наступления на трансмиттерную станцию на Северном полюсе вашей Земли уничтожить двух существующих на этой планете Шайтов, но одному, к несчастью, удалось скрыться.
      — Ну и что? — спросил Скаддер. — В чем же дело? Ищите его.
      — Вы не понимаете сущности Шайтов, — ответил Киас. — Они осуществляют духовный контроль над всеми существами моронов на этой планете. И пока такой вот Шайт существует, восстание рабочих и солдат не прекратится. Но у нас имеется реальная возможность сломить его другими средствами.
      — Тогда нужно было уничтожить этого одного Шайта, — снова предложил Скаддер. Стоун смерил его презрительным взглядом.
      — Гениально, — насмешливо сказал он, — это как раз то, что нам нужно. И как же это мы сами до этого не додумались? Но теперь, когда вы нам сказали, что мы должны делать, мы наверняка через несколько часов закончим эту войну.
      От этих слов Скаддер пришел в ярость, но Черити остановила его предупреждающим жестом и стала между ним и Стоуном.
      — В его словах есть доля правды, — сказала она.
      — Конечно, есть! — с досадой объяснил Стоун. — Половина планеты ищет этого монстра!
      — А другая половина, я полагаю, пытается ей при этом помешать.
      — Примерно так, — признался Стоун.
      — Это означает, что идет война, — спокойно сказала Черити. — И, вероятно, на всей Земле. Что же, черт возьми, собственно говоря, изменилось?
      И хотя она спрашивала Стоуна, но ответил Киас.
      — Я слышу в вашем голосе определенный оттенок горечи, капитан Лейрд. Я понимаю это. Ведь мы говорим о вашей родной планете. Но положение не настолько серьезно, как это, вероятно, может показаться на первый взгляд. Звездный трансмиттер на Северном полюсе деактивирован, поэтому Шайту отрезаны все пути для доставки военного подкрепления. Нам удалось взять под контроль около двадцати процентов их вооруженных сил, а те, что остались, долгое время не продержатся. Один-единственный Шайт не обладает тем запасом духовной силы, которая необходима для того, чтобы долгое время держать всю планету под своим контролем. Мы, без сомнения, выиграем в этой битве.
      — Разумеется, — мрачно ответила Черити. — Только спрашивается, что останется тогда от Земли, не правда ли?
      Киас хотел ответить, но Стоун перебил его движением руки — и быстрым заговорщицким взглядом.
      — Я тоже разделяю это опасение, — сказал он. — И это также послужило причиной тому, что я согласился принять предложение джереда и помочь им уничтожить Шайта. Это является и причиной того, что все мы нуждаемся в вашей помощи, капитан Лейрд. — Он посмотрел на Скаддера, секунду помедлил, затем, заметно превозмогая себя, продолжил: — И в вашей тоже, мистер Скаддер.
      Черити сверкнула на него глазами.
      — Знаете, что мне так мало в вас нравится, Стоун? — спросила она. — Вы уже снова командуете. Я себя все время спрашиваю о том, не был ли, возможно, Скаддер и прав.
      — Я абсолютно не командую, — ответил Стоун. — Киас попросил меня с вами поговорить, и это все. Вы можете нам и не помогать.
      Он гневным жестом указал на дверь.
      — Вы свободны. Вы и Скаддер можете делать все, что вам только заблагорассудится. Вы можете остаться здесь и помочь нам окончательно освободить Землю, а можете и идти. Предоставьте уничтожение Шайта Киасу и его друзьям. Я не сомневаюсь, что они и одни с этим справятся. Только уж потом ни на что не обижайтесь!
      Внутри Черити все кипело от ярости. Но она сдержалась. Самое неприятное заключалось в том, что Стоун был прав. Она не могла жаловаться на те обстоятельства, изменить которые было, возможно, в ее власти.
      — Итак, — спросила она сдавленно. — Что мы должны делать?
      Стоун мастерски овладел собой, но Черити почувствовала его облегчение.
      — В настоящее время — совсем ничего, — ответил он. — Я все объясню вам позже, когда вы хотя бы бегло ознакомитесь с настоящей ситуацией. Ваша непосредственная помощь понадобится нам позже: как только люди Киаса узнают, где прячется Шайт.
      — Это почему же? — спросила Черити недоверчиво.
      — Джереды не смогли бы незамеченными подобраться к этому существу даже и на милю, — сказал Стоун. — Но кто-то же должен это, наконец, сделать, не так ли?

      Картина была, действительно, достойна сравнения с дантовым адом, но лишь с той разницей, что она была в красках, в трех измерениях и в действительности — намного ужаснее, чем любая из тех, которые может нарисовать себе человеческая фантазия.
      Сердце Гартмана сильно колотилось. Его руки и лоб были влажными от пота, и, несмотря на все его усилия, ему не удалось подавить чувство безрассудного страха, охватившего его при виде этого адского болота. Хотя он более минуты не мог оторвать взгляда от ужасной картины, Гартман чувствовал, что Нэт, которая стояла возле него, находилась в таком же состоянии. Девушка дышала быстро и тяжело. Она убрала ладонь со ствола своего ружья и положила ее на его руку, так что он мог чувствовать дрожание ее пальцев. Под ними находился кругообразный, наполненный кроваво-красным светом колодец, стены которого вертикально обрывались в глубину, заполненную горящей лавой и мерцанием кипящего воздуха. Запах жидкого камня был настолько въедлив, что Гартман едва мог дышать, и от жары у него на лбу выступил пот. Несмотря на это, картина, открывшаяся ему, сама по себе, во всяком случае, вызвала бы у него интерес, возможно, вперемешку с чувством страха перед чисто физической опасностью, исходившей от наполненного лавой колодца.
      Но единственное, что делало все более и более невозможным подавлять крик ужаса и противиться желанию повернуться, броситься в темноту и бежать как можно дальше от этого места, был вид очень необычного существа, которое сидело в пятидесяти или шестидесяти метрах от них, на краю этого колодца. Гартман даже не мог его ни с чем сравнить. Мерцающий красный свет и дрожание перегретого воздуха размывало его очертания и, вероятно, делало больше и ужаснее, чем оно было в действительности. Едкие пары, поднимавшиеся из глубины, заставляли слезиться его глаза, так что он видел как будто через пелену. Но то, что он увидел и узнал, было пределом того, что он был в состоянии вынести.
      Позади чудовищного силуэта двигалось какое-то количество муравьев, и Гартман мог, по крайней мере, приблизительно определить размеры этого существа. Оно было огромно. Одутловатое туловище, которое, казалось, непрестанно двигалось не только относительно других предметов, но, каким-то омерзительным образом, и в себе самом, торчало между парой мощных, непрерывно качающихся крыльев, которые придавали черному гиганту определенное сходство с чудовищно изуродованной летучей мышью. Голова его была огромна и, казалось, состояла из глаз и других органов чувств. Там, где он ожидал увидеть пасть, находился целый лес тонких, непрерывно вздрагивавших щупалец. В красном свете блестели когти.
      — Что случилось? — проник голос Кайла в туман страха, охвативший разум Гартмана.
      Гартман не ответил. Настолько невообразим был облик титана, и, в то же время, настолько же сильно подчинил он его своей духовной власти. Гартман не мог отвести взгляда. Он даже не мог думать ни о чем другом, не говоря уже о том, чтобы отреагировать на вопрос Кайла. С помощью одной части своего сознания, которая уже больше не имела никакого влияния на его поведение, Гартман отметил за своей спиной звуки, будто бы что-то с трудом волочилось по полу, и понял, что это Кайл начал подползать к двери.
      Лишь спустя бесконечное количество минут, когда мега-воин появился рядом с ним и коснулся его, ему удалось закрыть глаза и освободиться от тех страшных чар, которые напустило на него это зрелище.
      Вздрагивая, как от боли, он опустил взгляд и посмотрел вниз на мега-воина. Гартман испугался до глубины души. По бледному лицу Кайла струился пот. Его глаза сверкали безумным светом, и дыхание его было настолько тяжелым, что ему пришлось дважды передохнуть, прежде чем вообще смог говорить. Только сейчас Гартман понял, что мега-воин полз через все помещение на руках и локтях.
      — Помогите мне, — сказал Кайл и протянул ему дрожащую руку.
      Гартман помог мега-воину наполовину приподняться и поддержал его, когда тот наклонил голову над нижней планкой двери и заглянул в колодец. Он внимательно искал на лице Кайла следы испуга, но единственное, что он увидел, было выражение полного физического изнеможения.
      Прошло некоторое время, прежде чем Кайл кивком дал ему понять, что он уже достаточно увидел. Гартман ослабил поддержку, и Кайл беспомощно съехал по стене на пол. Снова прошла почти минута, пока он опять набрал достаточно сил, чтобы говорить. Взгляд Гартмана скользнул по его сожженным ногам. Он абсолютно не понимал, как только Кайл вообще еще жил, несмотря на невообразимые увечья, нанесенные его телу моронами. В конце концов, мега-воин так же, как и человек, состоял из мяса и крови, и, в конечном итоге, способность любого живого существа переносить ранения и выносить боль была ограничена.
      — Это он, — пробормотал Кайл.
      — Кто? — прошептал Гартман. Звук его собственного голоса показался ему чужим, и он сам почти испугался того страха, который в нем услышал. У него появилось такое чувство, будто бы он знал ответ на свой вопрос.
      — Властитель Черной крепости, — сказал Кайл. — Их было двое, Гартман. Это второй. Вы понимаете?
      Гартман секунду в замешательстве смотрел на мега-воина, затем сделал движение, состоявшее одновременно из кивка, пожатия плечами и покачивания головой.
      — Боюсь… не совсем, — сказал он.
      Кайл закрыл глаза и секунду сидел неподвижно.
      — Нет, — прошептал он. — Да вы и не смогли бы.
      Гартман понял, что сейчас от Кайла больше ничего не добиться, и посмотрел вверх, на Нэт. Девушка все еще стояла неподвижно и широко раскрытыми от ужаса глазами, не отрываясь, смотрела в глубину; она никак не отреагировала, когда он коснулся ее плеча. И лишь когда он так сильно сжал ее плечо, что она должна была почувствовать боль, Нэт очнулась от оцепенения, с коротким, испуганным звуком закрыла глаза и опустилась на корточки рядом с Кайлом.
      Долгое время она сидела абсолютно неподвижно, прежде чем снова поднять веки.
      — Боже мой, — прошептала девушка, — что это?
      — Я не знаю, — признался Гартман и движением головы указал на мега-воина. — Он говорит что-то о властелине Черной крепости. Но я не уверен, правильно ли я его понял.
      — Этот… монстр? — с ужасом прошептала Нэт. — Ты… думаешь, что это чудовище является… той силой, которая руководит моронами? Но ведь это же только чудовище.
      Пальцы Гартмана нервно постукивали по стволу его ружья. Он очень хорошо понимал, что хотела сказать Нэт этими словами. Вид этого существа был настолько ужасен, что, вероятно, лишь одного его хватило бы, чтобы кое-кого свести с ума. И ничего не изменило утверждение, когда он сам себе сказал, что внешний вид живого существа не может говорить о его интеллигентности или о его намерениях; это существо там внизу было монстром. Также для Гартмана невозможно было связать этого монстра с представителем того народа, который завоевал сотни планет и создал такие вещи, как трансмиттеры, звездные корабли и другие технические достижения моронов. Глубокий ужас пробудил этот образ, ужас, о существовании которого он до сих пор никогда не слышал и который, все-таки, не был чужд ему.
      — Мы должны его уничтожить, — сказал вдруг Кайл.
      Гартман только посмотрел на него.
      — Если… если он уйдет, то тогда все было напрасно, — продолжил Кайл.
      — Каким образом?
      Кайл колебался. Гартман заметил, как ему тяжело ответить на вопрос вестландки.
      — Они — мороны, — сказал он. — Понимаешь?
      — Не… совсем, — сказала Нэт беспомощно.
      — Рабочие, солдаты и даже инспекторы, — медленно объяснял Кайл, будто бы трижды обдумывая каждое слово, прежде чем его проговорить, чтобы не сказать ничего лишнего из того, о чем лучше умолчать, — являются только инструментами. Они в действительности лишь большие, сильные звери. Без Шайтов они ничто. Если мы уничтожим этого одного внизу, то война окончится. Если нет, то она, возможно, будет продолжаться вечно.
      Гартман все еще не реагировал, а Нэт вдруг судорожно кивнула, крепче сжала в руках свое ружье и уже собиралась встать. На ее лице был такой же неописуемый страх, какой испытывал и Гартман, но также и почти такая же большая решимость.
      — Нет, только не так, — Кайл удержал вестландку движением руки. — Это не имело бы никакого смысла.
      — Почему?
      Прозвучал тихий печальный смех.
      — Вы стреляли бы в меня из ружья с расстояния в пятьдесят метров?
      С секунду Гартман вопросительно смотрел на Кайла, но потом понял, что тот имел в виду.
      — Вы думаете, он… способен так же защищаться, как и вы?
      Кайл отрицательно покачал головой.
      — Я полагаю, он настолько же превосходит меня, насколько я вас, — сказал он и снова печально засмеялся, когда увидел испуг на лице Гартмана. — Вы ведь знаете, как устроены такие создания, как я, — сказал он с легким упреком. — Думаете, они использовали бы эту технику только на других?
      — Но другого же твои люди убили, — напомнила Нэт.
      Кайл резко покачал головой.
      — Не убили, — поправил он. — Уничтожили.
      Гартман с содроганием вспомнил о том, в каком виде был труп морона. Крысы-джереды разорвали его буквально на куски. Но он до сих пор верил, что это произошло только лишь от кровожадности или из-за старинной ненависти между этими враждебными народами.
      — Кроме того, не было бы никакой пользы, — продолжал Кайл, — даже если бы вы смогли убить его этим ружьем. Я должен это сделать. Я или другой джеред. Было бы бессмысленно разрушить только его тело.
      Гартман опять не ответил, но, казалось, Кайл чувствовал, что происходило у него в голове. Мега-воин кивнул.
      — У нас гораздо больше общего, чем вы думаете, — сказал он, — по крайней мере, по некоторым пунктам.
      Нэт сделала движение рукой, будто бы она хотела отбросить его слова в сторону.
      — А что мы должны делать? — спросила она почти сердито. — Подойти к нему поближе?
      — Конечно же, нет, — ответил Кайл.
      Он посмотрел вниз, на свои ноги, и его глаза снова наполнились болью, и этот вид вызвал у Гартмана одновременно и чувство сожаления, и какое-то странное беспокойство. Конечно, он слышал о жутких способностях мега-воина регенерироваться, и даже если Гартман сам никогда не был свидетелем этого граничащего с волшебством зрелища, то до сих пор он все-таки даже и не думал о том, что это должно происходить как-то иначе, а не безболезненно.
      — Он, вероятно, тоже ранен, — спустя некоторое время продолжил Кайл. — Или сильно контужен.
      Гартман вопросительно посмотрел на него. Мега-воин продолжил, указывая пояснительным жестом на себя.
      — Обычно он чувствует мою близость. Я никогда не смог бы подойти с нему достаточно близко для того, чтобы коснуться его руками.
      — И вы должны это сделать?
      — Да, — подтвердил Кайл.
      Нэт встала и посмотрела на дверь. Гартман быстро поднял глаза на нее, но так как она не проявила ни беспокойства, ни нервозности, то он снова полностью сконцентрировал свое внимание на Кайле. Мега-воин все еще неподвижно смотрел в пустоту.
      — Вы не находите, что пришло время для тех или иных объяснений, Кайл? — тихо спросил Гартман.
      — Объяснений? — Кайл прищурил глаза, и Гартман спросил себя, был ли он таким хорошим актером — или, действительно, не понял, что Гартман вообще имел в виду.
      — Объяснений, — подтвердил Гартман. Он сделал резкое движение рукой. — Черт возьми, Кайл, вы постоянно говорите о вещах, которые я не понимаю даже и наполовину. Ведь я даже действительно не знаю, кто вы. Вы рассказываете мне что-то о джередах, и о Шайте, и о гиперпространстве, и…
      Он какой-то момент с отчаянием подыскивал слова.
      — …и требуете от меня, чтобы я ставил на карту жизнь свою, Нэт и, возможно, любого другого человека на этой планете, в то время как я даже не знаю, почему и для чего я все это должен делать!
      Он чувствовал сам, как неуклюже звучали эти слова. Они не говорили того, о чем он хотел сказать.
      — Я понимаю вас, Гартман, — спокойно сказал Кайл, вздохнув. — Вероятно, вы правы. Я многое должен был объяснить вам, и капитану Лейрд, и другим. Но времени было так мало, и все происходило настолько быстро… Я обещаю вам, что вы узнаете правду, если… мы живыми выйдем отсюда.
      — Нет, — гневно сказал Гартман. — Сейчас же. Или я обещаю вам, Кайл, что Нэт и я пойдем своей дорогой, а вы останетесь лежать здесь.
      Кайл посмотрел на него проницательным взглядом — и вдруг очень тихо засмеялся.
      — Но куда же вы хотите идти, Гартман? — спросил он.
      Гартман ударил так сильно, как только мог. Голова Кайла отлетела назад и ударилась о стену, и Нэт с изумлением посмотрела на них, но ничего не сказала, а только наморщила лоб.
      — Довольно, Кайл, — сказал Гартман, учащенно дыша. Рука его болела, так сильно он ударил, и у Кайла из уголка рта текла кровь. Он сомневался, что мега-воин вообще по-настоящему почувствовал этот удар — но это также не играло никакой роли. Важна была цель, которая за этим стояла, и ее Кайл, наверное, понял.
      — В этом не было необходимости, Гартман, — сказал Кайл спустя некоторое время.
      Гартман гневно сжал кулаки, поднял руку — и с бессильным вздохом снова опустил ее. Вдруг он показался сам себе несказанно глупым и беспомощным.
      — Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я… потерял самообладание.
      — Нет никакой необходимости в том, чтобы меня бить, — сказал Кайл, вытирая кровь с нижней губы тыльной стороной ладони. С секунду смотрел он на красное пятно на своей руке и наморщил лоб, будто даже и не понимая, что это означает.
      — Я уже сказал — мне очень жаль! — повторил Гартман, уже снова раздражаясь.
      — Нет, Гартман, это неправда, — сказал Кайл. — Вам не жаль. Просто вы боитесь, очень боитесь. Меня.
      Снова прошла секунда, в течение которой он лишь тревожно-доверительно смотрел на Гартмана.
      — Почему?
      — Перестаньте, Кайл, — прошептал Гартман. — Я извинился. Что вы еще хотите?
      — Чтобы вы перестали меня бояться, Гартман. — Кайл поднял руку и указал на дверь. — Вы видели это чудовище, и вы боитесь его, как смерть — здесь вы правы. Но я вижу этот страх в вашем взгляде не первый раз. Вы боитесь нас. Джередов. Но вы не должны этого делать. Мы не Шайты.
      — О нет, я в этом не уверен! — раздраженно ответил Гартман. Он не хотел говорить этого. Он даже не знал точно, что сказал бы, до того момента, когда произнес эти слова. Но они были в нем, как выражение страха, не отпускавшего его с того самого момента, когда Гартман самый первый раз встретил Кайла и джередов. И вдруг, будто он открыл дверь в свои мысли и не мог сам закрыть ее, из него просто посыпались слова. Возбужденно жестикулируя, Гартман указал в сторону двери: — Вы не выглядите так ужасно, не так ли? Вы не чудовище. О нет! Вы используете человеческую оболочку — или ту, которая на этот раз соответствует вашим планам! Но разве это были не ваши собственные слова, Кайл, что внешность индивида не должна выдавать его действительные намерения и его настоящую суть? Кто мне скажет, что вы представляетесь именно тем, кто вы есть? Кто мне скажет, помогаю ли я вам освободить Землю или помогаю тому, чтобы вы, вместо Шайтов, завоевали ее?
      Гартман не знал, какую реакцию ему следовало ожидать — возможно, гнев или благосклонную снисходительность. Но то, что он прочел в глазах Кайла, было исключительно выражением глубокой тоски. Но даже это чувство не могло убедить его в правоте Кайла. Гартман не знал, кто было это существо, о котором он едва ли знал больше того, чем как его зовут.
      — Мне очень жаль, Гартман, — сказал Кайл. — Я не знал, что вы так сильно нас боитесь. Если бы я подозревал об этом, то я, может быть… действовал бы по-другому.
      — Вы — или то существо, которым вы овладели? — почти с ненавистью выдавил из себя Гартман.
      Выражение печали в глазах Кайла стало еще глубже.
      — Я понимаю вас, Гартман, — сказал он. — Вы десять лет своей жизни считали нас вашими врагами. Вы вели с нами борьбу. Вы посылали воинов, чтобы нас уничтожить. И вы видели, что эти воины не возвращались, а становились частью нашего общества. Я не могу обижаться на вас за то, что вы нас ненавидите. Даже если бы это было и несправедливо.
      — Там что-то происходит, — сказала Нэт. Гартман испуганно посмотрел на нее, но не встал, а снова обратился к Кайлу.
      — Кто эти существа? — спросил он. — Я хочу это знать! Теперь же!
      — Чтобы это понять, — ответил Кайл, — вы должны были бы понять суть джереда.
      — Но это я не смогу сделать, пока сам им не стану, так? — с издевкой спросил Гартман. Кайл кивнул, потом сказал очень серьезно.
      — Я попробую вам это объяснить. Я… — Он колебался.
      Гартман снова очень отчетливо почувствовал, как тот отчаянно искал слова, чтобы, вероятно, объяснить то, чего словами объяснить было невозможно. Он почти видел ту борьбу, которая происходила в голове мега-воина. И вдруг Гартман абсолютно отчетливо понял одно: что бы с Кайлом не произошло после того, как он в Кельне слился с мутированной королевой муравьев, — одна его часть осталась человеком. И это была та часть, которая заставляла его колебаться, говорить какую-то убедительно звучащую ложь или другую полуправду.
      Гартман только не знал, была ли это часть Кайла, оставшаяся человеком, достаточно сильна, чтобы он мог ей доверять.
      — Он… движется, — сказала Нэт, нервничая. Палец ее руки подрагивал на спусковом крючке ружья. — Мне кажется, он… он идет.
      Она с секунду помедлила, потом произнесла:
      — Он мог бы… подойти сюда? У него есть крылья.
      — Это не крылья, — сказал Кайл, не выпуская из поля зрения Гартмана. Снова обращаясь к нему, он продолжил: — Я мог бы принудить вас делать то, что от вас потребую, Гартман. Одно-единственное прикосновение, и вы и Нэт сделали бы все, что я хочу.
      Он поднял руку и, хотя Гартман заранее предчувствовал это движение и попытался предупредить его, он был недостаточно скор. Кончики пальцев Кайла коснулись его руки и в этот момент, казалось, — нечто похожее на черную волну захлестнуло сознание Гартмана и поглотило его. Это можно было сравнить с мощным морским приливом, погасившим пламя свечи. Воля Гартмана была сломлена и уничтожена; что-то необычайно мощное повисло вдруг над ним, будто подметка ботинка какого-то великана, который собирался раздавить жука, лежавшего на спине и беспомощно дрыгавшего лапами. И вдруг Гартман еще раз со всей ясностью увидел то, что происходило с солдатами-муравьями в Черной крепости.
      Но того растаптывающего движения, которого он ждал, не последовало. Спустя бесконечно длившуюся секунду Кайл снова убрал руку, и в тот же момент в голове Гартмана исчезло ощущение черного засасывания.
      С испуганным вздохом он подался назад и прижал к себе руку, до которой дотронулся Кайл, как будто бы он обжегся.
      — Я мог бы сделать это, — сказал Кайл еще раз, — но я этого не сделаю. Я только хотел, чтобы вы это знали, Гартман.
      — Как это великодушно! — съязвил Гартман. Но насмешка в его голосе даже и для него самого не звучала убедительно. Он с ужасом неподвижно смотрел на Кайла. Его страх перед мега-воином не стал сильнее или слабее, но, казалось, что он вдруг как-то качественно изменился. Гартман дрожал всем телом.
      — Что я должен сделать для того, чтобы вы мне поверили? — тихо спросил Кайл.
      Не в силах превозмочь себя, Гартман на два шага отступил от Кайла. Выражение печали во взгляде джереда стало еще более глубоким. Казалось, он понимал, что совершил ошибку.
      — Кто вы, Кайл? — тихо спросил Гартман. — Кто такие джереды? Что представляют они из себя в действительности?
      И Кайл рассказал ему об этом.

* * *

      Она в этом никогда не признавалась, но, в общем, Черити была почти рада, что Скаддер и она после их окончательного пробуждения не просто покинули их комнаты и пошли прогуляться по бункеру. Обычной прогулкой назвать это было трудно.
      Это будет подобно шоку. Так предупредили их Киас и Стоун, когда они вышли из коридора и стали подниматься вверх на лифте.
      В течение последних дней, которые они со Скаддером провели на этой бункерной станции, этот объект стал казаться ей все более призрачным и подозрительным. В огромном, спроектированном более чем на десять тысяч человек подземном городе, почти не осталось людей. В нем никогда не было много жителей: первоначальное число его обитателей в шестьсот мужчин и женщин сократилось до четырехсот, потом — до двухсот, и, наконец, до пятидесяти. Это совсем небольшое количество людей безнадежно затерялось в прямо-таки бесконечных коридорах и холлах, так что появлялось ощущение, что ходишь по гигантскому склепу, который уже давно покинуло какое бы то ни было человеческое существо.
      А между тем бункер буквально трещал по швам от бурного течения жизни. Но, в основном, жизнь эта не была человеческой.
      Бункером завладели джереды. Только на небольшом участке пути по дороге наверх они встретили десятки муравьев, а также и большое количество других существ, ставших джередами. Некоторые из них были люди. Кое-кто даже носил еще оливково-зеленую униформу бундесвера, но Черити доставало одного-единственного взгляда на их изможденные лица и пустые глаза, чтобы понять, что они только выглядели, как люди. Там были еще и другие существа, среди которых были те, которых Черити до сих пор в своей жизни не видела и, собственно говоря, видеть и не хотела. Она почти с облегчением вздохнула, когда они, наконец, вошли на центральный командный пункт бункера.
      Здесь их ждали шесть или восемь джередов и двое мужчин в униформе спящей армии Гартмана. Несколько муравьев усердно возились с какой-то аппаратурой или переговаривались друг с другом своими высокими, щебечущими голосами. Мониторы, стоявшие у стены на огромном письменном столе Крэмера, были подключены друг к другу, так что возникала большая картина, состоявшая из двух десятков отдельных частей. Перед этой картиной стояло небольшого роста существо с огромной лысой головой и с явным интересом ее рассматривало. Черити затаила дыхание, когда ее взгляд упал на эту стену из мониторов.
      За стенами бункера стояла ночь, но темноты не было. Небо на севере полыхало темно-красным, кровавым светом, и в этой же стороне горизонта почти через одинаковые промежутки времени возникали ярко-белые вспышки.
      — Боже всемогущий! — прошептал Скаддер. — Что это?
      Гурк наполовину отвернулся от экрана и с насмешкой поднял на него глаза.
      — Хэлло, индио! — радостно сказал он. — Наконец-таки выспался?
      Он указал на экран.
      — Импозантная картина, не правда ли? Самое интересное ты уже пропустил. Несколько штучек подлетело довольно близко. Я уже начал бояться. Но эта установка действительно неплохая. Правда, я боюсь, что наши новые друзья не особенно хорошо могут с ней обращаться.
      Скаддер мрачно посмотрел на карлика.
      — О чем, черт возьми, ты вообще говоришь?
      — Нас атакуют, — почти беззвучно сказала Черити, подходя к Гурку и с возрастающим ужасом глядя на экран. Картина была отмечена поистине жестокой красотой. Черный и красный цвет смешивались в зловещее, пульсирующее, казалось, живое, сияние. Красный свет, горевший там, за стенами бункера, был отблеском раскаленных скал и горящей земли, и мерцания за горизонтом…
      — Не беспокойся, — сказал Стоун, который, казалось, угадал ее мысли. — Это лишь тактические ядерные боеголовки. В основном, они взрываются достаточно высоко в атмосфере, чтобы не причинить вред.
      И, словно в подтверждение его слов, по экрану вдруг скользнул тонкий, кроваво-красный луч света, и спустя какую-то долю секунды где-то за горизонтом появилась ярко-белая вспышка.
      — Проклятие, Стоун, это атомные бомбы! — сказала Черити с ужасом. — Меня не интересует, малые ли эти бомбы или большие. На нас… нападают!
      Стоун равнодушно кивнул.
      — А чего вы ожидали? Вы же знаете, где мы находимся. Они пытаются накрыть нас — так же, как это сделал бы и я, если бы знал, где спрятан этот Шайт.
      Черити сжала губы. Ей не особенно понравилось то, как Стоун выразил свою мысль, и, судя по его взгляду, это чувство ясно запечатлелось на ее лице.
      — Как долго все это уже продолжается? — спросила она сдавленно.
      Стоун пожал плечами.
      — Три часа. Но я не думаю, чтобы у нас было основание для беспокойства. У них скоро кончатся боеприпасы.
      — Как вам пришла в голову эта мысль?
      — Очень просто, — ответил Стоун. — Я знаю их боевые возможности. По крайней мере, их большую часть. У них нет атомного и водородного оружия. Не спрашивайте меня, почему. Возможно, это связано с их собственной сверхчувствительностью к радиоактивному излучению.
      — Тогда чем же вы сами бомбили Кельн? — спросила Черити.
      Стоун вздрогнул, словно она неожиданно ударила его по голени, но тотчас же нашелся.
      — Трофейными боеприпасами, — ответил он. — Старыми запасами США и НАТО. Теми, которыми они покрывают нас сейчас. Несколькими старыми крейсерскими ракетами, половина из которых уже больше не функционирует.
      Он сделал пренебрежительный жест.
      — Поверьте, я знаю, о чем говорю. По моему указанию именно эти боеприпасы разыскивались по всей Земле в течение трех лет. Очень многое из этого мы не нашли. Или они были хорошо спрятаны, или они все израсходованы тогда в бою с моронами.
      — Хотелось бы мне вам верить, — пробормотала Черити.
      Стоун сделал обиженное лицо.
      — Хе! — сказал он. — Вы, вероятно, забыли, что я, как и вы, двумя ногами стою на мишени: нас с вами не разделяет ни один метр.
      Он подмигнул ей, и взгляд Черити стал еще мрачнее.
      — У меня нашлось бы очень мало причин, чтобы вас обманывать.
      Натянутая подбадривающая улыбка появилась на его лице.
      — Восемьдесят процентов этих ракет было направлено на Кельн. Они отчаянно пытаются попасть в этот городишко. Поверьте мне — было бы у них что-либо получше, они бы это уже применили.
      Черити все еще колебалась. Что-то в словах Стоуна ее смущало, но это длилось только одну секунду, пока она не поняла, что именно.
      — Ведь вы же сами мне рассказывали, что они никогда бы не уничтожили колонию джередов.
      Стоун кивнул.
      — Если бы у них был другой выбор, то — нет, — сказал он. — Но его у них больше нет. Шайт прочно застрял на этой планете, пока трансмиттер не работает. И не предвидится, что он в скором времени начнет функционировать. У него только один выбор: порвать со всеми правилами — или погибнуть.
      — Губернатор Стоун прав, — вмешался другой голос.
      Черити обернулась и посмотрела в лицо, вероятно, тридцатилетнего, темноволосого мужчины, который до сих пор молча стоял здесь, склонившись над одним из компьютерных вводов. На нем была мятая бундесверовская униформа и тенниска с надписью: «Дядюшка Скрудж за президента».
      — Эта база надежна. Мы можем отразить все, чем они нас будут атаковать. В худшем случае, мы смогли бы выдержать даже и прямое попадание, если мощность заряда не измеряется мегатоннами, — он криво ухмыльнулся. — Но, по мне, этого лучше было бы избежать.
      Черити снова посмотрела на него. Его взгляд чем-то сбивал ее с толку. И потом она поняла.
      — Вы не джеред! — удивленно сказала она. Темноволосый ухмыльнулся еще шире.
      — Разрешите представиться?
      Чересчур молодцевато он отрапортовал:
      — Сержант британского флота Джон Харрис. Командирован для специального подразделения НАТО «Ответный огонь»… — Он напряженно подумал несколько секунд и потом пожал плечами. — Да, я думаю, шестьдесят лет назад. — На его лице появилось задумчивое выражение: — Как вы думаете, имею ли я шансы получить за это время денежное довольствие?
      Черити улыбнулась против своей воли. Но только на секунду, потом она вдруг снова стала серьезной.
      — Не думаю, чтобы мы были знакомы.
      Харрис оживленно закивал.
      — Они только два дня назад поместили меня в микроволновую установку, чтобы снова оживить меня, — сказал он. — Но я за это время многое слышал о вас, капитан Лейрд.
      Он повернулся к Скаддеру.
      — И об этом предводителе — тоже.
      Тень гнева легла на лицо Скаддера, но потом он увидел ухмылку Харриса и вдруг тоже улыбнулся.
      — Уже два дня, — переспросила Черити. — Здесь?
      Она обернулась к Киасу.
      — Я думала…
      Киас ответил на ее вопрос, не дожидаясь, пока она его доскажет.
      — Не все становятся джередами, — сказал он. — Некоторые немногие еще находятся в камерах для сна. Харрис был одним из них.
      Это объявление не очень убедило Черити. Она видела опустевшие камеры для глубокого сна. И в этот момент снова вспомнила о том, о чем уже почти забылось: ужас в глазах одного молодого солдата, который прижал свое лицо к стеклу камеры и в отчаянии умолял ее о помощи.
      Она отогнала от себя эту мысль.
      — Много ли их еще там? — спросила она, обращаясь к Стоуну.
      — Сто пятьдесят… двести, — сказал Стоун и пожал плечами. — В основном, это раненые или больные. Нет никаких шансов оживить их снова. Кроме сержанта Харриса…
      Он снова немного подумал.
      — И еще, возможно, сорока-пятидесяти человек.
      — Вместе с оставшимися частями генерала Гартмана вы можете сформировать отряд из доброй сотни боевых единиц, — сказал Киас. — Я бы приветствовал тот факт, если бы вы взяли на себя командование, капитан Лейрд. Не думаю, чтобы они охотно подчинялись джеред-системе.
      Черити окинула муравья ледяным взглядом.
      — Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты не обозначал человеческие существа словом единица и система, — холодно сказала она. — А что касается командования — что говорит об этом Гартман?
      На секунду распространилась неловкая тишина. Даже Гурк избегал ее взгляда, когда она опускала его на него.
      — Что с Гартманом? — спросила Черити. — Где он, Стоун?
      Стоун смотрел в сторону, и Киас объяснил за него:
      — Генерал Гартман и его спутники не возвратились с задания командования по взятию Черной крепости.
      Парализующий страх охватил Черити.
      — Его спутники?
      — Кайл и эта маленькая дикая кошка, — сказал Стоун. — Я думаю, ее зовут Нэт.
      — Не возвратились? — Черити с трудом удерживала самообладание. — Это означает… погибли.
      — Не обязательно, — возразил Киас. — По крайней мере, Кайл-сист…
      Он оборвал фразу и быстро поправился:
      — Кайл еще жив. И так как его в последний раз видели вместе с генералом Гартманом и вестландкой, то можно предположить, что они тоже живы. Мы бы знали, если бы телесное существование Кайла было окончено.
      Даже Стоун казался удивленным.
      — Он еще жив? Тогда вы должны знать, где он.
      — Боюсь, что нет, — ответил Киас после заметного колебания.
      — Что это значит? — спросила Черити.
      Киас мялся некоторое время, потом он сказал:
      — Я не могу это точно объяснить. Он жив, но нам не удается наладить с ним контакт. Такое впечатление, будто бы этому… что-то препятствует. Или будто бы он находится далеко от нас.
      — Очень далеко, — повторила Черити и проницательно посмотрела на джереда. — Как далеко он должен находиться от ваших… систем, чтобы вы даже не смогли с ним связаться?
      — Это мне тоже неизвестно, — признался Киас. — Честно говоря, у нас еще такого не было. Во всяком случае, очень далеко. За пределами этой планеты.
      — О, — тихо произнесла Черити. — Ты думаешь, с ним произошло… то же самое, что и с вами? Он попал в поле трансмиттера и сейчас находится где-то в Галактике?
      — Не обязательно, — ответил Киас. — Часть моронского флота смогла избежать разрушений бомбы «Черная дыра». Возможно, Кайл находится на борту одного из этих кораблей.
      Черити неподвижно смотрела на джереда, и впервые за все то время, что она знала представителей этой жуткой жизненной формы, один из них не выдержал ее взгляда и отвел глаза.
      — Есть у тебя еще и другие плохие новости? — спросила она серьезно.
      — Я не считаю это именно плохой новостью, — вмешался Стоун. И указав рукой на потолок, добавил: — Где бы Кайл ни был — он один из них. И после того, что я о нем знаю, он чертовски усложнил жизнь муравьям, независимо от того, где именно он летает.
      — И ты не должен об этом забывать, — сердито сказал Скаддер. — А если бы я был на твоем месте, Дэниель, то молил бы Бога, чтобы он никогда не вернулся назад. Не думаю, чтобы он особенно вежливо обошелся с тобой.
      Стоун с неуверенностью посмотрел на индейца и затем быстро сменил тему. Вызывающим движением руки он указал на Киаса.
      — Вы слышали его предложение. Вы его принимаете?
      — Шутники! — ответила Черити. — Может быть, я теперь еще должна и поблагодарить вас за то, что вы дали мне как раз двадцать секунд на размышление?
      — Боюсь, что мы имеем слишком мало времени, — сказал Стоун.
      Черити мрачно посмотрела на него. И тот факт, что он снова оказался прав, не мог смягчить ее раздражения. Вместо прямого ответа, она повернулась и снова посмотрела на мониторную стену. Красное раскаленное свечение горящих скал и расплавленной земли оставались прежними. Эта картина наполнила ее смешанным чувством ужаса, боли и глубокой печали. Она смотрела на этот мир, который находился там, снаружи, на опозоренную, наполовину разрушенную планету, которая пятьдесят лет назад пережила уже один раз огневой штурм водородного оружия и начала медленно приходить в себя. И теперь, казалось, все опять начиналось сначала. Но, возможно, что на этот раз адский атомный огонь поразил лишь одну небольшую ограниченную часть планеты. И даже одна мысль о том, что она сама находится в центре этой небольшой части, наполняла ее возвышенными чувствами.
      — Как вы себе это представляете? — спросила Черити и снова повернулась к Стоуну: — Я должна взять ружье, выйти из бункера и стрелять в каждого морона, которого я увижу?
      В глазах Стоуна мелькнуло нетерпение.
      — Я ведь вам уже объяснил, — сказал он. — Битва между джередами и моронами нас не касается. Мы ничего не смогли бы здесь изменить, даже если бы и захотелось.
      — Но мы не хотим, не так ли? — сердито спросил Скаддер.
      Стоун словно пронзил его взглядом.
      — Их миллионы, Скаддер, — сказал он. — Если не миллиарды. Вообще, не играет никакой роли, будет ли у нас сто или сто тысяч солдат. Мы будем просто раздавлены, если попытаемся стать между ними. Мы нуждаемся в вас, чтобы уничтожить… это существо. И, возможно, еще кое для чего.
      Он бросил в сторону Киаса почти извиняющийся взгляд.
      — К сожалению, при всем уважении к нашим новым союзникам, действительно одно: они не могут достаточно хорошо обходиться с техническими приборами. Я сам это видел.
      Черити выразительно посмотрела на муравьев, которые стояли вокруг различных пультов и так быстро и ловко работали на компьютерах и терминалах данных, что она даже не всегда могла проследить взглядом за мельканием их «пальцев».
      Стоун понял, что она имела в виду.
      — Пусть это не вводит вас в заблуждение, — сказал он. — Киас вам это подтвердит: у них нет никаких технических понятий. Их можно научить делать определенные операции, как, например, вы можете научить собаку приносить вам газету. Но если это касается более сложных вещей, то здесь они довольно беспомощны.
      Судя по тому, что видела Черити, слова Стоуна, казалось бы, можно было расценить как ложь. Но, в то же время, она знала, что он прав. Черити сама довольно часто и долго сражалась против этих существ, чтобы знать, что они немногим отличались от животных. Если бы это было по-другому, то такие люди, как она, едва ли продержались бы более пятидесяти лет против невообразимого превосходства завоевателей из космоса.
      Несмотря на это, после нескольких мгновений раздумья, Черити покачала головой.
      — Это было бы бессмысленно, Стоун, — пробормотала она. — Даже если бы я этого и хотела — я не могу участвовать в войне с тридцатью или сорока солдатами. И даже с сотней. Вы тоже когда-то были солдатом. Как и я. Вы это знаете.
      — Вы получите столько солдат, сколько захотите, — ответил Стоун. — Мы имеем здесь в бункере сорок обученных солдат. И каждый из них присоединится к вам добровольно. Я полагаю, что еще столько же мы смогли бы разбудить в камерах. Я могу вам в течение небольшого промежутка времени доставить еще очень много людей.
      Черити вопросительно посмотрела на него, и Стоун указал на джереда.
      — Киас послал корабли во все части света, чтобы отыскать других оставшихся в живых, — он улыбнулся, и его улыбка не особенно понравилась Черити. — Не забывайте, что мне достаточно точно известно об активности так называемых бунтовщиков. Скажите мне «да», и я через несколько дней доставлю вам пятьсот добровольцев, которые будут сражаться с моронами голыми руками, если вы им это прикажете.
      — Это действительно так и будет, — сказал Скаддер. Он сделал широкое движение рукой, охватившее весь бункер. — Я один из твоих так называемых бунтовщиков. Я, определенно, не дурак, но я ничего не понимаю из всего того, что здесь происходит. И я уже довольно долго нахожусь на этой базе.
      Стоун кивнул.
      — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но это не проблема.
      — Губернатор Стоун говорит правду, — сказал Киас. — Когда вы примете наше предложение, то эту проблему мы решим в течение короткого времени.
      Он секунду поколебался.
      — Вы нам нужны, капитан Лейрд.
      — Да, — заметил Скаддер, — как пушечное мясо.
      — Этот мир настолько же ваш, насколько и наш, — тихо сказал Киас.
      — Неправда, — холодно ответила Черити, — это намного более наш мир, чем ваш. Я надеюсь, что вы не забудете об этом, когда все это закончится.
      Киас ничего не ответил на это, также и Стоун с секунду смотрел на нее в замешательстве, потом его лицо прояснилось.
      — Означает ли это, что вы согласны?
      — Нет, — ответила Черити. — я об этом подумаю.

      Прошел добрый час, пока последний из муравьев исчез из колодца, и еще пятнадцать минут, пока Гартман и Нэт общими усилиями не перенесли Кайла через дверь и не опустили его вниз с десятиметровой стены. К счастью, сила тяжести в этом жутком месте составляла половину обычной.
      Гартман в любую секунду был готов к тому, что на другой стороне наполненного огнем колодца откроется дверь и вытолкнет из себя десяток муравьев или даже то ужасное существо, которое Кайл назвал Шайтом. Но ни того, ни другого не произошло. До смерти уставшие, но целые и невредимые, они добрались до пола и осторожно положили на него Кайла, прежде чем сами без сил опустились рядом с ним.
      Кайл не приходил в сознание. Нижний край двери находился на полтора метра от пола, верхний — хороших десять. Кто бы все это ни соорудил, он, казалось, был не в ладах с геометрией. Или, действительно, имел очень странное телосложение…
      — Странно, — сказала Нэт спустя некоторое время.
      Гартман устало поднял голову и посмотрел на нее. Ее лицо было бледно, и дышала она также быстро и неровно. Она дрожала от изнеможения.
      — Что?
      Нэт движением головы указала вниз, на Кайла.
      — Он потерял сознание.
      Вместо прямого ответа Гартман бросил красноречивый взгляд на ноги Кайла. Жуткий процесс самозаживления уже начался, но тем не менее ранение было страшным.
      — Будь спокойна, — сказал он, — Кайл, вероятно, сходит с ума от боли.
      — Я так не думаю, — Нэт решительно покачала головой и непроизвольным движением убрала со лба прядь волос. — Я знаю Кайла. Мне известно, что он может выдержать. Я видела собственными глазами, как его буквально разорвали на куски — и час спустя он снова был на ногах. С ним что-то случилось.
      — Может быть… это связано с видом ранения, — задумчиво ответил Гартман. Когда Нэт вопросительно посмотрела на него, он продолжил. — Ранение исходит от трансмиттера. Возможно, его состояние как раз связано с этим.
      — Это могло также быть и огнестрельное ранение, — сказала Нэт. — Он был последним, кто прошел через трансмиттер. И вокруг бегало еще достаточно моронов, которые не могли придумать ничего лучшего, чем стрелять в нас.
      Гартман убежденно покачал головой. Он заставил себя на несколько секунд пристально взглянуть на страшно изуродованные нижние части бедер Кайла, пока ему не стало ясно, насколько все это бессмысленно. Единственное, чего он этим добился, было то, что ему стало нехорошо. Он снова быстро отвел взгляд.
      — Я никогда не видел ничего подобного. Может быть, прибор отключился как раз в тот момент, когда он проходил через него, — Гартман сделал поясняющее движение рукой: — Он тогда прыгнул, помнишь? Может быть, он как-то… неправильно сросся.
      Гартман мог видеть, как Нэт вздрогнула, представив себе это.
      — Может быть, — сказала она спустя некоторое время и нервно провела кончиком языка по нижней губе. — Ты веришь, что он… сказал тебе правду?
      — Своим рассказом о Шайте и Мороне? — Гартман пожал плечами. — Не знаю.
      Через несколько секунд он поправил себя:
      — Нет. Я верю ему.
      Гартман не мог обосновать это убеждение, но Нэт права. С мега-воином что-то было не в порядке. Кайл начал меняться.
      — Что все это может значить? — спросил Гартман, показывая рукой вокруг себя.
      Конечно, Нэт тоже не знала, где они находятся. То, что Гартману с первого взгляда показалось наполненным магмой жерлом вулкана, при более внимательном осмотре оказалось круглым колодцем, чьи стены были явно слишком гладкими для естественного происхождения. Происхождение этого колодца — явно дело чьих-то рук. Гартман лишь спрашивал себя, с какой целью. Он взглядом дал понять Нэт, что они должны продолжить путь. Вероятно, это было не самым подходящим местом для того, чтобы рассиживаться и предаваться размышлениям о тайнах технологии моронов. Ему и без того с каждой минутой казалось все более невероятным, что их еще не обнаружили.
      Когда они его осторожно подняли, Кайл со стоном пришел в себя. Он все еще не мог говорить. В данный момент Гартман почти радовался этому. В последний раз, когда Кайл говорил с ним, мега-воин сообщил ему мало приятных новостей.
      Они на почтительном расстоянии обогнули колодец и приблизились к выходу — мощной двери, которая, вероятно, весила тонны. Гартман движением головы указал на какой-то горбатый механизм, который находился здесь же, и Нэт его поняла. Они осторожно опустили Кайла под защиту этой машины, и Гартман хотел разогнуться, чтобы подойти к двери.
      Но Нэт опередила его. Прежде чем он вообще понял, что она собиралась сделать, Нэт прошмыгнула вперед, согнувшись, с оружием наготове приблизилась к двери и дотронулась до одного места рядом на стене. Она, вероятно, очень хорошо наблюдала за действиями муравьев, потому что дверь поднялась и Нэт исчезла за ней в темноте.
      Гартман смотрел ей вслед со смешанным чувством гнева и страха. Какой-то момент он собирался бежать за ней и вернуть ее назад, но потом понял, как это было бы бессмысленно. Когда он опустил взгляд, то увидел, что Кайл открыл глаза и смотрит на него.
      — Она ушла?
      — Нэт?
      — Она может слышать нас? — спросил Кайл.
      — Едва ли, — Гартман присел рядом с ним на корточки и посмотрел на него долгим, испытующим взглядом. — Как вы себя чувствуете?
      — Я ждал возможности поговорить с вами наедине, — сказал Кайл.
      Гартман был не очень удивлен.
      — Да? Зачем?
      — Потому что мне хотелось бы, чтобы вы кое-что пообещали, — сказал Кайл.
      «Ему все еще трудно говорить», — испуганно подумал Гартман. Состояние мега-воина ни в коем случае не улучшалось — оно ухудшалось на глазах.
      — А что именно?
      Кайл собрал свои последние силы, чтобы ответить.
      — Если мне не удастся его уничтожить, то вы должны меня убить, Гартман, — сказал он.
      Гартман даже не испугался. Казалось, будто бы он почти ждал эти слова.
      — Я думаю, потом он это сделает сам.
      — Вы не понимаете, — Кайл с трудом покачал головой. — Вы должны меня убить. Мне… ни в коем случае нельзя попасть живым под его власть. Это важно, вы понимаете? Не для меня. Для вас. Для ваших друзей. Для всей вашей планеты, Гартман. Если Шайт приобретет власть надо мной, то все будет еще в сто раз хуже, чем было.
      — Вы думаете, он станет… таким, как вы, — предположил Гартман.
      — Не он. Его воины, — Кайл перевел дыхание и попытался выпрямиться, но у него не хватило сил, и он с беззвучным вздохом тяжело опустился назад. — Я вам этого до сих пор не говорил. Но есть причина тому, что джереды на Земле безнадежно превосходят моронов.
      — Эта причина — вы?
      Кайл казался по-настоящему удивленным:
      — Откуда вы это знаете?
      — У меня же есть глаза, — ответил Гартман. — Я видел, как ваши люди обращались с муравьями. И я в состоянии к двум прибавить два. — Он печально засмеялся. — Вы, вероятно, забыли, что я десять лет воевал с джередами, Кайл. И все это время колония джередов в Кельне была для Морона не больше, чем небольшое недоразумение. Не правда ли? И вот появились вы, и вдруг они прогоняют властителей этой планеты практически за одну ночь.
      Он сделал небольшую, точно отмеренную паузу, прежде чем задал вопрос, которого больше всего боялся:
      — Они все такие, как вы? Целая армия из мега-воинов?
      — Не совсем, — чуть слышно ответил Кайл. — Царица ассимилировала часть моих качеств и передает их своим подданным. Ее подданные в десять раз сильнее моронов и несравненно более выносливы и умны.
      Гартман печально покачал головой.
      — Если бы это не было так жестоко, то я бы над этим посмеялся, — сказал он. — Они сами себе вырыли могилу, когда позвали вас, чтобы уничтожить Черити и ее друзей. — Покачивая головой, он снова вернулся к их первоначальной теме: — И теперь вы опасаетесь, что Шайт сделает то же самое, когда получит власть над вами, — Гартман смотрел мимо Кайла, в пустоту. — Мог бы он сделать это?
      — Я не знаю, — признался Кайл. — Я рассказал вам все, что знаю о Шайте. Это немного. Но уже одна лишь возможность… Вы понимаете, Гартман? Никогда до сих пор в истории Морона царица джередов не подвергалась симбиозу с мега-воином. Они до сих пор даже и не знали, что возможно что-либо подобное. Если об этом узнают Шайты, то против Галактики будет предпринят такой штурм, по сравнению с которым все прежние походы Морона покажутся мирной прогулкой.
      Мега-воин говорил очень тихо, и Гартман снова почувствовал ледяной озноб. Отвечая, он все еще не смотрел на Кайла.
      — Вы, собственно говоря, отдаете себе отчет в том, что здесь только сейчас мне сказали, Кайл?
      Кайл тяжело перевел дух.
      — Да. Если мои опасения сбудутся, тогда вы должны убить меня на месте. Я это пойму — и приму.
      Гартман долго молчал. Затем он, решительно качая головой и натянуто улыбаясь, снова обратился к мега-воину.
      — Дело выглядит таким образом, что я даже не уверен в том, удастся ли нам вытащить вас отсюда живым, Кайл.
      Кайл остался серьезным.
      — Вы должны мне это обещать, Гартман.
      Гартман кивнул.
      — Я обещаю.
      — И… — мгновение Кайл колебался, — было бы также лучше, если бы вы убили Нэт и самого себя, если уж это случится. Поверьте мне — лучше смерть, чем то, что вас ожидает, если вы живыми попадете в его власть.
      После всего того, что Кайл накануне рассказал ему о Шайтах, Гартман поверил ему на слово. И, несмотря на это, он вдруг сделал гневный жест.
      — Вы немного чрезмерно говорите о смерти для человека, которого, по всей вероятности, невозможно убить. Что с вами случилось? Трансмиттер отнял у вас также и ваше мужество?
      — Я не знаю, — ответил Кайл. — Чего-то… не хватает. Я не знаю, чего.
      — Не хватает? Что это значит?
      Лицо Кайла вздрагивало, то ли в ответ на его вопрос, то ли от боли, этого Гартман сказать не мог.
      — Я чувствую себя так… будто бы от меня отделена какая-то часть, — сказал он. — Чего-то не хватает. Я не могу сказать, чего именно, но… чего-то нет.
      Дверь поднялась, и появилась Нэт. Гартман встретил вестландку не слишком дружелюбно.
      — Что, черт побери, означают эти фокусы? — набросился он на нее. — Ты с ума сошла?
      Нэт заморгала в замешательстве.
      — Со мной ничего не случилось. Но приятно сознавать, что есть кто-то, кто о тебе беспокоится.
      — Так я и делал, — прошипел Гартман. Он сам понимал, что тон его был совершенно неуместен. Но то, что выплеснулось на Нэт, было, скорее всего, страхом, которым наполнили его слова Кайла.
      К его удивлению, она не реагировала на его слова с раздражением, а была лишь только в еще большем замешательстве.
      — Там, снаружи, ничего нет, — сказала она. — Только небольшой проход и что-то вроде колодца. Никаких муравьев нет.
      Она пожала плечами.
      — Я, конечно же, могу ошибиться, но я почти уверена в том, что во всем этом сооружении нет ни души, — Нэт снова опустила взгляд на Кайла. — Как он?
      Кайл снова закрыл глаза и притворился, что он без сознания. А может быть, он действительно потерял сознание. Разговор очень утомил его.
      — Без изменений, — сказал Гартман. — Ты уверена, что поблизости нет никого из моронов?
      — Нет, не уверена, — ответила Нэт. — Но посмотри вокруг! И если это сооружение не отключено, тогда я вообще не понимаю, что под этим можно понимать.
      Гартман ничего не сказал, но про себя он согласился с ней. В этом сооружении находилось бесчисленное количество странных по своей конфигурации машин, но, насколько он мог это понять, ни одна из них не работала. Единственным источником освещения был кроваво-красный мерцающий свет, пробивавшийся вверх из колодца. И они не слышали ни единого звука. До сих пор они исходили из того, что все эти приборы каким-то образом пострадали из-за катастрофы на Северном полюсе, но это должно было быть совсем не так. Они не были уверены в том, что вообще по-прежнему находятся вблизи Северного полюса — в сущности, они даже не знали, находятся ли они вообще на Земле.
      Воображению Гартмана представилась страшная картина: он увидел заброшенную космическую станцию на каком-то пустынном метеорите, служившую только для того, чтобы посадить Шайта на борт ожидаемого космического корабля, а потом навсегда покинутую, чтобы теперь уже вечно блуждать в космосе.
      — Хорошо, — сказал он, — пошли!
      Они подняли Кайла и понесли его. Мега-воин все еще не приходил в себя. Нэт открыла дверь. За ней находился небольшой, обшитый металлом проход, едва ли в десять метров длиной, выходившей в круговой колодец диаметром, возможно, в пять метров. Все в точности совпадало с описанием Нэт. Вероятно, это был подъемный колодец.
      Гартман нагнулся вперед и с содроганием заглянул в черную глубину, зиявшую под ним. Оттуда едва доходил бледный, красноватый свет. Он осторожно положил Кайла на пол, поискал возле себя, на покрытой металлом стене, точку опоры и наклонился, насколько мог, чтобы посмотреть вверх.
      В середине колодца висел тонкий, серебристый трос, исчезавший в красноватом тумане неизвестно на какой высоте. При нормальных обстоятельствах Гартману даже не пришла бы в голову мысль о возможности подняться по нему: ведь он не имел никакого представления о том, какой длины этот трос. Но сейчас обстоятельства были далеко не нормальными. Они достаточно хорошо обследовали зал, чтобы понять, что никакого другого выхода здесь не было.
      — Ну ладно, — пробормотал он, сильным рывком подаваясь назад в проход, — попробуем.
      Нэт вытаращила глаза.
      — Что попробуем?
      Гартман движением головы указал сначала на Кайла, потом — на трос.
      — Ведь ты же хорошо умеешь карабкаться, не так ли?
      Глаза Нэт еще больше расширились.
      — Ты с ума сошел? Ты просто шутишь!
      — Нисколько, — ответил Гартман, — или, может быть, у тебя есть другие предложения?

      Ничего не изменилось с тех пор, когда Черити была здесь в последний раз. Помещение все еще находилось в том же самом совершенно опустошенном состоянии, в которое привело его наступление джередов. Кушетки разбросаны и поломаны, простыни и подушки разорваны в клочья, контрольные приборы на консолях разбиты, а большие, зеркальные с одной стороны окна в боковых стенах были все в трещинах. Но о существовании трех рядов узких нар Черити вспомнить не могла. Они сохранились целыми и невредимыми так же, как и лежавшие на них люди.
      — Не радуйтесь слишком рано, капитан Лейрд, — сказал Стоун, вероятно, неправильно истолковав ее молчание. — Немногие из них снова когда-нибудь проснутся. И если они даже и проснутся, то будут развалинами, духовно и физически. Не зря джереды пощадили этих людей.
      — Собственно говоря, мне трудно представить себя духовной развалиной, — обиженно сказал Харрис.
      — В вашем случае было нечто другое, — ответил Стоун. — Контрольный компьютер показал разрушенную альфа-волну. Отклонение возникло в приборе, а не в вашем мозгу.
      Харрис закатил глаза, пока они не стали косить, и начал дурачиться.
      — Да-да-да, — стал запинаться он, — я-я-я ч-ч-чувствую с-с-себя у-у-уже с-с-снова очень хорошо.
      Скаддер засмеялся, в то время как на лице Стоуна появилось сердитое выражение.
      — Оставьте эту чушь! — резко сказал он. — У нас мало времени для дурачеств.
      Черити была согласна со Стоуном, однако она дружески улыбнулась Харрису, прежде чем снова повернулась к спящим фигурам.
      Скаддер, Стоун, Харрис и она были не единственными посетителями этой анабиозной камеры. Между лежащими сновали тощие четырехрукие фигуры джередов; одни — явно бесцельно, у других имелись небольшие, выглядевшие очень сложными приборы, с которыми они время от времени склонялись над спящим, третьи возились с одним из небольших компьютеров возле постелей. Это зрелище вызывало у Черити отвращение, которое она не в силах была преодолеть. Стоун ей объяснил, чем занимались здесь джереды: они исследовали спящую армию Гартмана, чтобы, по возможности, разбудить хотя бы одного или двух спящих. В душе Черити все восставало против этого зрелища. Оно просто казалось ей фальшивым: ведь те же самые существа, которые завоевали ее родной мир и разрушили его, уничтожили девяносто процентов ее сограждан, теперь должны заботиться о духовном и физическом благополучии немногих оставшихся в живых. И даже если она и говорила себе, что те муравьи, которые сейчас находились перед ней, лишь только выглядели, как мороны, это все равно ничего не меняло в ее чувствах.
      Черити так же мало, как и любой другой человек, понимала действительную суть джередов. Она всегда немного боялась их, но после ее возвращения на Землю она испытывала к ним еще более глубокую боязнь. Казалось, что будто бы Черити вдруг поняла, какую причину имел ее страх.
      Не глядя больше на Стоуна, Черити подошла к одной из постелей. У другой стороны узких нар стоял муравей и вводил информацию в компьютер. Черити окинула его беглым взглядом и затем опустила глаза вниз, на спящего. Это была молодая женщина с по-военному коротко подстриженными волосами и лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы не мертвенная бледность ее кожи и выражение ужаса и боли на нем. И совершенно неожиданно вернулись воспоминания. Вдруг Черити увидела похожее еще почти детское лицо, которое в ужасе прижалось к стеклу, рот, снова и снова выкрикивающий ее имя и умоляющий ее о помощи.
      С требовательным жестом она обратилась к морону, находившемуся по другую сторону постели.
      — Что с этой женщиной?
      Муравей посмотрел на нее и ответил серией высоких, свистящих звуков, и Стоун сказал за ее спиной:
      — У него нет компьютера-переводчика. Но насколько я понял, ее мозг был поврежден. Он не верит в то, что сможет ее разбудить.
      — Но она жива! — сказала Черити, посмотрев на светящийся возле кровати контрольный прибор.
      Стоун наморщил лоб.
      — Если это можно назвать жизнью, — мрачно сказал он. — Вероятно, было бы лучше для нее, если бы этот прибор был просто выключен.
      Черити быстро обернулась и сверкнула на него глазами, но ожидаемой вспышки гнева не последовало. Несколько секунд спустя Стоун, словно читая ее мысли, сказал:
      — Я это помещение не строил, капитан Лейрд. И не был одним из тех, кто уговорил всех этих молодых людей участвовать в этом безумии.
      Черити посмотрела на него долгим взглядом, затем молча повернулась на каблуках и выбежала из помещения. Скаддер и Харрис последовали за ней, в то время как Стоун остался с мороном и, жестикулируя обеими руками, начал с ним беседовать.
      Черити остановилась только тогда, когда почти подошла к лифту. Она чувствовала себя смущенной. Мысли ее путались.
      — Что с тобой случилось? — тяжело дыша спросил Скаддер, когда догнал ее.
      — Ничего, — ответила Черити и повернулась, чтобы войти в лифт, но Скаддер крепко взял ее за руку и не отпускал.
      — Не обманывай меня! — сказал он. — С тобой что-то не в порядке. Еще со вчерашнего дня!
      Воспоминание о прошедшем вечере еще больше испортило Черити настроение. Они еще долго разговаривали со Стоуном и Киасом и пытались также поговорить и с Гурком. Черити ни в коем случае не забыла, что он сказал о вышедшем из-под контроля трансмиттере на Северном полюсе — и что, наконец, Скаддер и она видели своими собственными глазами. Но карлик был непривычно молчалив и от всех ее вопросов открещивался лаконичными фразами о том, что джереды уже вплотную занялись этой проблемой. После этого он нашел предлог, чтобы удалиться. С тех пор они его больше не видели. Странно, но Черити почти была рада этому.
      Несмотря на то, что Скаддер и Черити подвергались воздействию сильного снотворного более шестнадцати часов, они очень устали. После всех хлопот и неурядиц прошедшей недели их организм требовал большего, чем несколько часов искусственно вызванного сна, и поэтому вскоре они удалились, чтобы еще немного поговорить. Скаддер очень старался. Он был как никогда очарователен, но, несмотря на то, что теперь Черити уже все стало ясно относительно ее настоящих чувств к индейцу, она вела себя очень уклончиво. С мягкой настойчивостью Черити вынула свою руку из пальцев Скаддера, вошла в лифт и потянулась к кнопке командного сектора, но не нажала на нее.
      — Я… не знаю, что со мной, — сказала она, не глядя на Скаддера. Потом беспомощно покачала головой. — Я чувствую себя так… странно. Как-то… неестественно.
      Скаддер вопросительно посмотрел на нее.
      — Я не могу этого объяснить, — сказала Черити, — но у меня такое чувство, что здесь что-то не в порядке.
      Она жестом указала туда, откуда они пришли.
      — Я не могу поклясться, но почти уверена в том, что последний раз здесь всех этих людей еще не было.
      — Это помещение довольно большое, — сказал Скаддер. — Может быть, они поместили в эту комнату лишь только тех, кто подает хоть какую-то надежду на выздоровление.
      Хоть это объяснение и звучало правдоподобно, но оно не могло быть правдой. Черити казалось, будто бы она находится в одном их тех снов, в которых точно знаешь, что спишь, но, несмотря на это, никак не можешь проснуться.
      Харрис вошел в лифт последним. Двери закрылись, и лифт почти бесшумно заскользил вверх. Никто не произнес ни слова, пока кабина не остановилась и они не вышли из нее.
      Черити сразу же хотела идти в свою комнату, но Скаддер снова удержал ее не слишком мягким движением.
      Он указал налево, вниз по проходу.
      — Ну что еще? — раздраженно спросила она.
      — Мне хотелось бы кое-что показать тебе — насколько это позволяет твое драгоценное время, — также с раздражением сказал он.
      Она молча кивнула и последовала за ним. Харрис тоже пошел с ними, хотя ни Черити, ни Скаддер не просили его их сопровождать. Миновав два следующих коридора и поднявшись по короткой металлической лестнице, они вошли в комнату, вероятно, бывшую когда-то складским помещением. То, что осталось от склада, было беспорядочно сложено в штабель, верх которого доставал до потолка, а сам он выглядел так, как будто вот-вот развалится. Перед этим штабелем стояло с десяток металлических нар, похожих на те, которые они видели наверху, в камере глубокого сна.
      Черити застыла, словно парализованная, и широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на шесть голых тел, которые, вытянувшись, лежали на нарах. Четверо мужчин и две женщины. Их лица скрывали угрожающего вида колпаки, которые кто-то надел им на головы. Больше дюжины муравьев деловито шныряли между кроватями туда и обратно.
      — Что, черт возьми, здесь происходит? — спросила Черити, теряя самообладание. Быстрыми шагами она подошла к одной из постелей и снова остановилась.
      Вид был одновременно и необычен, и страшен. Мужчина, неподвижно вытянувшись, лежал на нарах, натуго привязанный, чтобы он не пошевелился во сне или не вытянул одну из игл, торчавших в его венах. На его лице лежало что-то горбатое с длинными кривыми ногами, обвивавшимися вокруг его шеи, затылка и висков. Это существо выглядело как гигантский окаменевший паук.
      Черити протянула руку к этому жуткому нечто, но не осмелилась до него дотронуться. Вместе этого она повернулась и схватила первого попавшегося муравья, до которого смогла дотянуться.
      — Что здесь происходит? — налетела она на джереда. — Что это значит? Что происходит с этими людьми?
      Застывший взгляд насекомообразного существа дал понять Черити, что оно абсолютно не поняло значение ее слов. Она гневно оттолкнула муравья, снова повернулась к неподвижно лежавшему на нарах телу и всеми действиями стала показывать, что хочет сорвать с его головы этот ужасный колпак. Но вдруг на ее плечо легла узкая, покрытая защитным хитином рука и с силой оттащила ее назад. Одновременно трескучий компьютерный голос произнес:
      — Вы не должны этого делать, капитан Лейрд. Кроме того, что вы могли бы ранить этого мужчину, вы могли бы еще негативно повлиять на его духовную стабильность.
      Черити сердито посмотрела на руку Киаса, и джеред понял и почти моментально отнял свои пальцы. И только тогда она повернулась и посмотрела муравью в лицо. Киас, очевидно, все это время находился в этом помещении, но она даже не узнала его среди всех этих костлявых и черных фигур. Для нее все мороны были на одно лицо.
      — Что вы здесь делаете? — спросила она еще раз, лишь с трудом сдерживая себя.
      — Губернатор Стоун обещал вам подкрепление для вашего отряда, — ответил Киас. Он одновременно всеми четырьмя руками указал на четверо разных нар, и этот вид был настолько причудлив, что Черити пришлось сделать усилие, чтобы следить за смыслом его слов. — Это первые добровольцы. Они проходят ускоренное обучение вашему языку, капитан Лейрд. К несчастью, на этой планете имеются десятки совершенно различных языков. Кроме того, мы сообщаем им определенные основные знания по общению с техникой и оружием этой военной базы.
      Прошло какое-то время, прежде чем Черити поняла обстоятельные слова морона. Или, по крайней мере, поверила в то, что она их понимает.
      — Обучение? — с удивлением спросила она.
      — Непосредственный электрохимический перенос знаний через подсознание обучающегося лица, — объяснил Киас. — Я понимаю, что вас пугает, как это выглядит, но этот метод уже используется много лет, и он так же хорош, как и безопасен.
      Он повторил свои странные жесты.
      — Когда проснутся эти системы, они будут располагать знаниями, которые традиционным путем могли бы быть усвоены в течение недель, а, возможно, и месяцев.
      — Как все это может функционировать? — растерянно спросил Скаддер.
      — Это обучение с помощью гипноза, — сказала Черити Скаддеру, не спуская, однако, глаз с Киаса. — У нас происходило когда-то массовое тестирование с целью внедрения подобного метода обучения. Суть состоит в том, что ты обучаешься практически во сне.
      Она постучала костяшками пальцев себе по виску.
      — Быстро, надежно и, прежде всего, без всяких усилий.
      Судя по выражению лица Скаддера, казалось, что это объяснение, скорее всего, привело его в замешательство, но его ответ доказал, что это впечатление было ложным.
      — Это прекрасно, если они обучаются во сне вождению самолета или обслуживанию компьютера, — сказал он. — Я только спрашиваю себя, что еще вдалбливают им в головы кроме всего этого.
      — Боюсь, что я вас не совсем понимаю, — сказал Киас.
      — О, я думаю, ты понимаешь это очень хорошо, — проворчал Скаддер. — Лично я имел бы кое-что против того, чтобы копошились в моем сознании.
      — Могу вас уверить, что наши действия ограничиваются лишь сообщением чистого знания, — сказал Киас. — Не в нашей власти манипулировать волей индивида. И эти действия были бы также нарушением наших этических законов.
      Скаддер собирался уже ответить, но Черити сделала быстрый жест, которым снова привлекла внимание Киаса к себе.
      — Мне хотелось бы поговорить со Стоуном, — сказала она. — Сейчас же. Скажи ему об этом! Я жду его в моей комнате!
      — Губернатор Стоун…
      — Губернатор Стоун, — холодно перебила его Черити, — наверняка, смог бы найти для меня одну минуту своего драгоценного времени. А если нет, то напомните ему о том, что я до сих пор еще не дала согласия взять на себя командование армией, для которой он уже так прилежно…
      Какой-то момент она колебалась, смерив в то же время долгим, почти брезгливым взглядом неподвижно стоявшую перед ней фигуру.
      — …подбирает добровольцев.
      — Я передам ему это, — сказал Киас.
      — Сделай это, — холодно ответила Черити, отворачиваясь от постели. — А если ты забудешь, может случиться так, что губернатор Стоун на тебя довольно сильно рассердится.
      Она стремительно вышла из комнаты и, лишь пройдя несколько шагов, остановилась, чтобы не заставлять Скаддера бегом догонять ее. Следом за индейцем вышел также и Харрис.
      Черити набросилась на него еще до того, как он подошел к ним:
      — Вам нечем заняться, Харрис? Или, может быть, губернатор Стоун дал вам поручение слегка понаблюдать за нами?
      Харрис только пожал плечами и быстро исчез. Скаддер смущенно посмотрел ему вслед, затем с вопросительным выражением лица он обратился к Черити.
      — Что это вдруг на тебя нашло? Он хотел лишь быть вежливым с нами.
      Черити продолжала идти, но все же она ответила:
      — Я знаю, но мне не нужен никто, чтобы как домашняя собачка бегал за мной и о ком бы я даже и не знала, что он из себя представляет.
      — Что ты имеешь в виду?
      — Я имею в виду то, что… — Черити оборвала фразу на середине, почувствовав, что она вот-вот накричит на Скаддера, хотя он не имел абсолютно никакого отношения к тому, что вызвало ее гнев.
      Черити лишь сердито покачала головой и попробовала взять себя в руки. В ее квартире Скаддер закрыл за собой дверь, прислонился к ней и вызывающе скрестил руки на груди.
      — Ну?
      Черити все еще ничего не говорила, а молча подошла к компьютеру, стоявшему на письменном столе, и вошла в банк данных бункера. Наморщив лоб, Скаддер сзади подошел к ней, в то время как она начала печатать одним пальцем.
      — Знаешь ли ты, как зовут Харриса? — спросила она.
      Скаддер растерянно кивнул.
      — По-моему, Джон — а что?
      Черити поставила запятую после имени Харрис, которое появилось на экране, напечатала «Джон» и кивнула с каким-то жестоким удовлетворением, когда произошло именно то, чего она ожидала — а именно: ничего.
      — Может быть, ты могла бы мне по-дружески объяснить, что ты сейчас делаешь? — спросил Скаддер с явным нетерпением в голосе.
      Черити рассерженно указала на монитор.
      — Посмотри сам, Скаддер. В этом бункере нет никакого Джона Харриса. Компьютер бы это знал.
      Несколько секунд Скаддер молчал.
      — Попробуй Джонатана, — затем предложил Скаддер.
      Черити могла бы сказать ему, что компьютерная программа смогла бы автоматически предложить ее вниманию все похоже звучащие имена, но она сделала ему одолжение. Безрезультатно. В памяти компьютера не было никакого мужчины по имени Харрис.
      — Гм, — произнес Скаддер и сморщил лоб. — И что все это значит?
      — Что в этом бункере нет никакого Джона Харриса. Кто бы ни был этот тип — он лжет или он помнит о чем-то таком, чего никогда не было.
      — И ты боишься, что они могли бы наделить их фальшивыми воспоминаниями? — спросил Скаддер.
      Но прежде чем ответила Черити, голос из дверей произнес:
      — Я понимаю, что вы имеете подобные опасения, но я уверяю вас, что они совершенно необоснованны, капитан Лейрд.
      Черити посмотрела на Стоуна с такой нескрываемой яростью, что он на какое-то мгновение застыл на месте и его улыбка вдруг стала казаться неуверенной.
      — Смею вас уверить, что у нас нет абсолютно никаких тайн.
      — Стоун! — с недовольством сказала Черити. — Вас не учили тому, что надо стучать, прежде чем войти в чужую комнату?
      Стоун сделал вид, что не заметил ее слов.
      — Вы хотели поговорить со мной?
      Стоун быстро дышал и его руки слегка дрожали. Он, вероятно, бежал, чтобы так быстро успеть сюда.
      — Что здесь происходит, Стоун? — спросила Черити без предисловий и указала на экран. — Среди персонала этого сооружения нет Джона Харриса.
      Стоун удивленно поднял брови, молча подошел к ней сзади и бросил взгляд на экран. Вдруг его лицо просветлело.
      — Я понимаю, — сказал он. — Вы попробовали отыскать его персональные данные, чтобы выяснить, кто он есть в действительности. И компьютер вам ничего не ответил.
      Он негромко рассмеялся.
      — А чего вы ожидали?
      — Я хотела…
      — Нельзя так просто включить главный компьютер на подобную установку и ждать, что он с готовностью выдаст кому-либо справку, капитан Лейрд, — слегка укоряющим тоном перебил ее Стоун. — Естественно, что к этим данным имеют доступ только специальные лица.
      — А я к ним не отношусь?
      — Конечно, нет, — Стоун вздохнул, оглянулся, словно ища чего-то, и без приглашения небрежно опустился в кресло. — Или скажем точнее: пока нет. А произойдет ли это, зависит от вас.
      Черити неподвижно смотрела на него. Это было нелепо, но в какой-то момент она более всего сердилась на него за ту бесцеремонность, с которой он уселся.
      — Я верю, что настанет время, когда мы кое-что проясним, — сказал Стоун уже другим тоном.
      — Мне тоже так кажется.
      Стоун глубоко вздохнул.
      — Позвольте мне кое-что уточнить, капитан Лейрд, — сказал он. — Я не враг вам. Таковым я никогда не был. Мы стояли с вами на разных сторонах, но я делал только то, что сам считал за лучшее.
      — Для вас?
      — И для меня — тоже, — признался Стоун с удивительным откровением. — Но, в основном, для остатков человечества. Сражаться против захватчиков Морона — было полнейшим безумием!
      — Нам это удавалось совсем неплохо, — насмешливо сказал Скаддер. Стоун засопел.
      — Ты действительно так глуп или только делаешь вид, предводитель? Ты действительно вообразил себе, что это вы разбили Шайта?
      Он посмотрел на Скаддера. На лице индейца отражался гнев — но также и смущение, которое крайне удивило Черити.
      — Это сделали джереды, — продолжил Стоун, — и это было ничем иным, как поистине фантастическим случаем, то, что штурм состоялся именно в тот момент. Ты и твои так называемые друзья-бунтовщики…
      Он даже не дал себе труда скрыть, как смешно звучало для него это слово.
      — …для властителей Черной крепости всегда были лишь небольшим недоразумением, и не более того. То же самое касается и вас, капитан Лейрд, как, вероятно, ни неприятно вам это слышать.
      Он зевнул, вздохнул и почти выжидающе посмотрел на Скаддера и Черити. Не получив ответа, он натянуто засмеялся.
      — Когда-нибудь это нужно было сказать.
      — Хорошо, — сказала Черити. — Теперь вы это сказали. И что же дальше? Должны ли мы благодарить ваших новых друзей за то, что они оставили нас в живых?
      — Это было бы излишним, — серьезно ответил Стоун. — В последние дни я очень много говорил с Киасом, капитан Лейрд. Я думаю, что он говорит правду. Я настолько же мало, как и вы, знаю, что в действительности представляют из себя джереды. Думаю, что тот, кто не относится к ним, никогда их не поймет. Но я также верю, что они честны. Они стоят на нашей стороне. И пока на этой планете будут мороны, мы будем союзниками, нравится ли нам это или нет.
      — А какую роль при этом вы отводите нам? — спросила Черити.
      — Очень важную, — ответил Стоун. — Я надеялся, что вы сами об этом догадаетесь.
      — Я до сих пор лишь догадалась о том, что вы ищете нескольких дураков, которые ради вас пошли бы в огонь и в воду, — сказала Черити.
      — И это — тоже, — Стоун улыбнулся. — Хотя смысл ваших слов несколько преувеличен. Но вы правы: есть несколько вещей, которые джереды выполнить бы не смогли. Но это, в сущности, неважно.
      Он слегка наклонился в кресле вперед.
      — Ваша действительная задача, Черити, несравненно более важная. Возможно, самая важная задача, какую только смогли бы поручить джереды вообще человеческому существу на этой планете в настоящее время.
      — Даже так? — спросила Черити. В ней стало нарастать неприятное чувство. — А какая же именно?
      — Дайте им надежду, — сказал Стоун. — Вот то, что сейчас очень нужно людям там, наверху.
      — Я! — Черити попробовала рассмеяться, но это ей не удалось.
      — Вы, — серьезно подтвердил Стоун. — Я не знаю никого другого, кто лучше мог бы справиться с этой задачей. Вы, вероятно, сами об этом не подозреваете или, возможно, вы не хотите в этом сознаваться, но за те несколько месяцев, прошедших после вашего возвращения, вы уже успели стать чем-то вроде легенды.
      — Чепуха! — резко сказала Черити.
      — Это правда, — уверил ее Стоун. — Вы и несколько ваших друзей были первыми, кто действительно давал отпор завоевателям. Вы сопротивлялись, и вы показали всем этим людям там, наверху, что против них можно сражаться. И уже это одно — очень важно!
      Черити смутилась. Стоун говорил проникновенным, серьезным голосом, и каким-то образом она почувствовала, что в его словах было больше правды, чем это выглядело с самого начала. Но, несмотря на это, она сказала:
      — Это же… чепуха. За кого вы меня принимаете? За какую-то новую мессию?
      — Не играет никакой роли, за кого я вас принимаю. Важно лишь то, что видят в вас все эти люди там, наверху. Даже если это и не соответствует истине — но они связывают победу над моронами с вами, капитан Лейрд, а не с джередами. Я не требую, чтобы вам была по душе эта мысль, но я требую, чтобы вы исполнили ваш долг по отношению к своему народу!
      — Обманывая его?
      — Пусть даже и так! — Стоун пренебрежительно махнул рукой. — Целые государства построены на обмане! Помогите нам, Черити. Помогите людям, давая им то, что им нужно!
      — Но как же я могу это сделать? — спросила Черити. Она поежилась, словно от боли, но, в сущности, она поняла, что уже проиграла. — Вы же сами сказали, Стоун! Будет ли у меня сто или сто тысяч человек — мы будем просто раздавлены, если выступим, чтобы участвовать в этой битве.
      — Никто этого и не требует, — серьезно ответил Стоун. — Оставьте крупные битвы джередам и выиграйте несколько небольших. Я подыщу для вас несколько целей, которые вы сможете поразить без особых потерь. Важны не какие-то там военные успехи. Важно то, что вы покажете людям, что они могут сопротивляться и побеждать!
      — Как все это понимать, Стоун? — спросил Скаддер. Он указал на Черити: — Возможно, ты и прав, но тем не менее не ты ли еще несколько часов назад рассказывал нам о том, что все джереды безо всякого труда справятся с другими муравьями?
      Стоун кивнул.
      — И это тоже верно, — сказал он. — Но это ни в коей мере не исключает того факта, что эта борьба может длиться годами, если им не удастся найти Шайта. Что для тебя лучше — человечество, которое сопротивляется, или то, которое позволяет себя убивать? И еще…
      Какой-то момент он колебался.
      — Когда-нибудь все это кончится. Я бы просто себя лучше чувствовал, если бы я тогда с оружием в руках стоял на стороне победителя.
      — Вы не доверяете джередам? — спросила Черити.
      Стоун поспешно ответил.
      — Нет, я доверяю им. Но я боюсь, что этот мир уже больше никогда не будет таким, каким он был. Даже если джереды выиграют войну и при этом планета не будет лежать в пепле и руинах, в этом мире будут существовать два разумных биологических вида. И для меня было бы лучше, если бы они были равноправными.
      Молчание Черити длилось в течение бесконечно долгих секунд. Потом она опять покачала головой, но уже почти против своей воли.
      — Я думаю, что вы переоцениваете меня, Стоун, — сказала она. — Я не та, за кого вы меня принимаете.
      — О нет, — возразил Стоун. — Эти шесть добровольцев, чье… обучение привело вас в такой ужас, капитан Лейрд, доказывают это.
      Черити удивленно и вопросительно подняла глаза, и Стоун с поясняющим жестом продолжил:
      — Вчера вечером я сам летал в Париж, чтобы поговорить там с людьми. База моронов оттуда убрана, люди свободны. Эти шестеро лишь только первые. Я мог бы привезти с собой шестьсот, если бы захотел. Но они последовали не за мной. Волшебным словом было «Черити». Спросите их, как только они проснутся. Они вам это подтвердят.
      — Я сделаю это, — пообещала Черити.
      — А ваш ответ?
      Черити опустила глаза. Мысли ее путались. Она не могла и не хотела этого делать. Но она молчала.
      — Могу ли я расценивать ваше молчание, как «да»? — спросил Стоун, после того как она ничего не отвечала уже более минуты.
      Черити глубоко вздохнула.
      — А разве у меня есть другой выбор? — прошептала она.

      Подъемный колодец был глубиной более ста метров, и, несмотря на такую силу притяжения и на то обстоятельство, что в его стенах на одинаковом расстоянии друг от друга были узкие уступы, на которых они могли отдыхать, Гартману показалось чудом то, что им удалось сделать.
      У него было такое ощущение, будто кто-то вырывал его руки из суставов. На его теле не было ни одного места, которое бы не болело. Он поднял правое веко, увидел перед собой размытое светлое пятно и после некоторого напряженного раздумья узнал в этом пятне лицо Нэт.
      В первый момент Гартман даже не был уверен в том, что вестландка еще жива. Когда он огромным напряжением сил вытянул руку вперед и кончиками пальцев коснулся ее щеки, то почувствовал ледяной холод ее кожи.
      Гартман снова закрыл глаза, несколько минут собирался с силами и повернулся на другой бок, чтобы посмотреть на Кайла. Из них троих мега-воин, казалось, больше всех собрался с силами. «Конечно, — подумал Гартман, — ведь это же его поднимали из колодца».
      — Все в порядке? — спросил Кайл. Гартман заставил себя криво улыбнуться.
      — Да, — мрачно сказал он.
      Качаясь, словно пьяный, с трудом он сел и, озабоченно взглянув на Нэт, еще раз убедился в том, что она не была серьезно ранена, а только очень устала, и испуганно вздрогнул, когда увидел ее руки. Трос местами стер мясо на них до костей. Темными блестящими ручейками к ее локтям стекала кровь.
      С бьющимся сердцем Гартман опустил взгляд на свои собственные руки. Они не выглядели лучше, чем у Нэт, и, как это часто бывало, он почувствовал боль лишь тогда, когда увидел раны. Он со стоном сжал руки в кулаки и, шатаясь, попробовал встать.
      С третьей попытки Гартман, наконец, поднялся на ноги, неуверенно повернулся и снова подошел к краю колодца, по которому они поднялись вверх. Теперь он уже не был уверен в том, что речь действительно шла о подъемном колодце. Здесь, наверху, не было никакой подъемной кабины, а только этот тонкий, но необычайно прочный трос из металлических волокон. Но если это не подъемный колодец, то что же тогда это такое?
      Гартман осторожно повернулся, беглым взглядом осмотрел все помещение — с низким потолком, но очень просторное. У стен громоздились ряды больших, странно выглядевших приборов и машин, а также аппаратуры, конструкция которой показалась ему странным образом знакомой, но он не мог сказать, почему. Все приборы были отключены. Гартман даже не имел понятия о том, что они должны были означать. Где же, черт возьми, они находились?
      Тот же вопрос он задал и Кайлу, но тот в ответ лишь пожал плечами. После того как Гартман снова забеспокоился о Нэт, он направился к другой стороне большого зала. До нее было сорок или пятьдесят метров, и небольшая сила притяжения помогла ему преодолеть это расстояние менее чем в пять этапов. Достигнув своей цели, он с закрытыми глазами на какой-то момент прислонился к стене, чтобы собраться с силами. Гартман все еще чувствовал себя очень уставшим и измотанным, и охотнее всего растянулся бы на полу и заснул. Но он чувствовал и то, что его силы постепенно возвращались к нему.
      Гартман начал основательно исследовать стену возле двери — и был необычайно удивлен, когда понял, почему Нэт так легко удалось открыть ворота там, внизу: в стене рядом с проемом находились две большие кнопки с четкой надписью «ОТКР.» и «ЗАКР.»…
      Помещение за дверью оказалось совершенно пустым. Сквозь круглое, казавшееся слишком большим окно проникал серебристый, бледный свет. После того, как осторожно осмотрелся, Гартман подошел к этому окну. Он стоял здесь долго и неподвижно, словно парализованный, и смотрел на причудливый ландшафт за окном.
      Теперь он уже должен был с этим согласиться.
      Гартман действительно сделал все для того, чтобы закрыть глаза на правду и обмануть самого себя. Он внушил себе, что они находились где-то внутри Земли и явно уменьшенная сила притяжения была создана искусственно, чтобы, вероятно, облегчить условия жизни для Шайтов или муравьев. Но то, что он увидел по другую сторону окна, не нуждалось больше ни в каких объяснениях.
      Обрывистые, словно вырезанные ножом из мягкой глины горные хребты возвышались под ночным небом, глубокую и чистую черту которого Гартман видел впервые. Поверхность планеты пересекали огромные трещины и глубокие пропасти, и повсюду зияли гигантские кратеры. Кроме серого цвета с его всевозможными оттенками, здесь не существовало больше никаких красок. Все попытки закрыть глаза на правду стали просто смешными.
      Они были не на Земле.
      Гартману понадобилось несколько минут, чтобы до конца осмыслить это открытие. Потом он быстро отвернулся и отошел от окна. Но то, что Гартман вдруг увидел перед собой, испугало его еще больше, чем безжизненный ландшафт за окном. Он увидел привидения, которые бесшумно появились за его спиной на другой стороне комнаты и какое-то мгновение молча смотрели на него, а потом все в один и тот же момент повернулись и удалились.
      Но они не воспользовались дверью или каким-то другим, скрытым выходом.
      Они просто исчезли в стене.

* * *

      Первое участие Черити в боевых действиях состоялось уже на третий день и проходило оно совершенно не так, как она себе это представляла.
      Прямой ответ Стоуну на его вопрос впредь оставался за ней, но им обоим было ясно, что она уже давно сделала свой выбор, так как обстоятельства говорили сами за себя. После того как Черити уже настолько преодолела свое первое замешательство, что снова, в какой-то степени спокойно, могла обдумать слова Стоуна, она должна была согласиться с тем, что уже не могла сделать ничего больше, как только ответить на вопрос Стоуна положительно. Единственная альтернатива, действительно, состояла бы в том, чтобы собрать свои вещи и уйти, оставив мир на милость джередов.
      Почти весь следующий день Черити посвятила тому, что предварительно изучала общую обстановку. По крайней мере, в одном предсказания Стоуна сбылись: в течение ночи ракетная атака утихла и, наконец, почти окончательно сошла на нет. Время от времени управляемые радаром рубиновые лазеры еще перехватывали отдельные ракеты, и все же ни один из снарядов не появлялся вблизи базы или Кельна. Но на этом хорошие новости и заканчивались.
      Военный поход джередов против своих выродившихся собратьев шел полным ходом, но, однако, и вполовину не настолько успешно, как этого хотелось бы всем мало-мальски мыслящим существам. И хотя Киас с удивительным умением избегал ее вопросов, Черити не была слепа. За те два дня, что прошли с момента ее возвращения на Землю, на всей планете, вероятно, прошли ожесточенные бои; бои, из которых, в основном, джереды выходили победителями, но они не продвигались вперед даже и приблизительно так быстро, как на это надеялись Киас, Черити и Скаддер во время своего первого разговора. Правда, мороны уже больше не пытались разрушить с помощью атомного оружия айфелевскую базу или кельнскую резиденцию выродившейся королевы, но это еще не означало, что они прекратили свои атаки.
      Во время одного из своих немногих посещений, когда Черити незаметно вошла в помещение центрального управления бункера и Стоун недостаточно быстро отключил мониторную стену, она успела заметить, что снаружи высоко в небе все еще сверкают сполохи серебристо-белого света: это были боевые глиссеры, которые пытались проскользнуть снизу под электронными заградительными барьерами, чтобы высадить подразделения для управления ракетным огнем или, возможно, даже чтобы с помощью самоуничтожающего маневра сбросить бомбу на цель. Черити ничего не сказала на это. Она все еще не могла понять, действительно ли Стоун был на ее стороне. Но если он лгал, то делал это великолепно и уже имел наготове правдоподобный ответ на любой, какой только можно было придумать, вопрос.
      Итак, Черити лишь бросила на Стоуна ледяной взгляд и направилась к Гурку, который, оживленно жестикулируя руками, был поглощен дискуссией с двумя джередами. Со времени своего возвращения она видела Гурка в общей сложности не более чем в течение пяти минут, и он тогда уклонился от конкретного ответа на какой-либо вопрос. Она спрашивала себя, что вдруг произошло с карликом.
      В первый момент Черити подумала, что Гурк ее просто проигнорирует, но затем он заметил недобрый блеск в ее глазах, так как сделал сложный жест своим обоим роголицым собеседникам и обратился к Черити. Нетерпение изобразилось на его лице.
      — Что ты хочешь? — неохотно спросил он. — У меня очень много дел. Мы могли бы поговорить попозже.
      — Нет, — ответила Черити. — Сейчас.
      Она движением головы указала на Стоуна.
      — Тебе удобно здесь или мы выйдем?
      — У меня нет секретов от Стоуна, — ответил Гурк. — Но я думаю, что для тебя было бы лучше выйти, — прибавил он и прошел мимо нее к двери.
      Черити последовала за ним. Она почувствовала на себе взгляд Стоуна. Он казался смущенным, возможно, также и немного озабоченным.
      — Итак? — нетерпеливо спросил Гурк, едва лишь они вышли в коридор и Черити закрыла за собой дверь. — Что ты хочешь знать? И, пожалуйста, побыстрее — у меня действительно много дел.
      — Именно об этом и идет речь, — ответила Черити, с трудом сдерживая себя. — Это какими же такими страшно важными делами ты занят? Мы здесь уже три дня, и я в течение всего этого времени не видела тебя и пяти минут.
      Гурк состроил гримасу.
      — Не ты ли жаловалась когда-то на то, что я иногда действую вам на нервы?
      Черити сердито махнула рукой.
      — Не увиливай от вопроса, — сказала она. — Ты знаешь абсолютно точно, о чем я говорю.
      Гурк хотел уже было прибегнуть к одному из своих типичных ответов, но потом все-таки передумал, помолчал секунду и очень задумчиво посмотрел на нее.
      — У меня, действительно, было очень мало времени, Черити, — сказал он, указывая на дверь центрального пункта управления: — Им нужна моя помощь, веришь ты или нет.
      Гурк заложил руки за спину и небольшими кругами начал туда и обратно ходить по коридору.
      — Речь идет о трансмиттере, — сказал он. Черити испугалась.
      — С ним что-то не в порядке?
      Гурк печально рассмеялся.
      — Не в порядке? Ты шутишь? Ты его видела или нет?
      — Конечно, но я не понимаю…
      — Нет никаких оснований для беспокойства, — быстро перебил ее Гурк. — Возможно, в первый момент я немного преувеличил. Кажется, что трещина в пространственно-временном континууме стабилизировалась.
      — Кажется? — недоверчиво спросила Черити. Гурк пожал плечами и беспомощно развел руки, затем снова спрятал их за спиной.
      — Признаться, я немного разбираюсь в этих вещах — наконец, у меня было достаточно времени, чтобы заниматься этим и производить соответствующие наблюдения. Но я не специалист по трансмиттерам. Во всяком случае, он перестал расти. К сожалению, он так и не уменьшается.
      — А что это значит? — спросила Черити. Она почувствовала беспокойство, которое в первый момент не смогла себе объяснить, но которое с каждой секундой становилось все сильнее.
      — Если бы я это знал, то мы бы уже намного продвинулись вперед, — признался Гурк. — Я думаю, что существуют два варианта: или он в один прекрасный день закроется, или останется таким, какой он есть сейчас.
      — Или он снова начнет расти, — предположила Черити.
      Гурк неохотно кивнул.
      — Конечно… Это возможно. Но очень маловероятно, — он заметил ее недоверчивый взгляд и прибавил с нервным смехом: — Мне так же дорога эта пустынная планета, как и тебе, Черити. Я бы никогда не шутил с такими вещами. Мне думается, что результат был бы почти один и тот же, если бы Земля столкнулась с большим метеоритом и разрушилась или бы вдруг снова начала расти пространственно-временная трещина и проглотила ее.
      Он колебался секунду.
      — Но мне не дает покоя другая мысль.
      — Какая?
      — О том, — вздыхая, ответил Гурк, — что однажды наши друзья мороны найдут способ снова сделать его таким, каким он был. Они или Шайт, если мы его вовремя не отыщем. При всех своих положительных качествах джереды все-таки склонны к тому, чтобы переоценивать свои возможности. А своих противников — недооценивать.
      Он снова пожал плечами.
      — Конечно же, я не имею представления о том, как там обстоит дело в Галактике. Возможно, что вышли из строя все трансмиттеры, а, возможно, только один этот, здесь, или небольшое количество вблизи этой солнечной системы. Если все они испорчены, то нам повезло, потому что в этом случае у моронов в последующие пятьдесят лет было бы много дел. Но если же это только один вот этот… — он снова развел руками: — Они не будут бездеятельно рассиживаться и ждать у моря погоды. Я, напротив, уверен в том, что они уже усердно ломают голову, как бы им опять нанести нам визит вежливости.
      — Тогда разрушьте эту проклятую махину! — сказала Черити. — Взорвите ее! Выпустите по ней несколько атомных ракет или сделайте еще что-нибудь!
      Гурк покачал головой и слабо улыбнулся.
      — К сожалению, все это не так просто, — ответил он. — Я знаю, ты думала, что я рехнулся, когда набросился на Киаса, но у меня были свои причины так поступить.
      Вдруг голос его стал очень серьезным, таким серьезным, что при его следующих словах леденящий холод прошел по спине Черити.
      — Эти дураки не хотят этого осознавать, но нам здорово повезло, Черити. Нам всем. И не только этому миру. Вполне могло бы произойти и то, что они взорвали бы всю Вселенную.
      — Ты преувеличиваешь, — сказала Черити.
      — Нисколько, — ответил Гурк все еще таким же серьезным, почти клятвенным тоном. — Не требуй, чтобы я пытался объяснить то, что я сам едва ли понимаю, но связь между пространством и временем — это очень, очень чувствительная вещь. Стенки между пространствами тонки, Черити. Если бы они не были таковыми, то было бы невозможным создание материального трансмиттера. А эта бомба обладала энергией, в миллионы раз больше той, которая необходима для создания трансмиттерной связи. Это могло бы привести к цепной реакции, которая сначала уничтожила бы эту планету, потом эту солнечную систему, потом всю эту Галактику и, в конце концов, вероятно, всю Вселенную.
      — Ты… преувеличиваешь, — произнесла Черити дрожащим голосом. — Если… если бы это было возможно, то это бы уже случилось.
      — Это как же так? — изумленно спросил Гурк.
      — Потому что Вселенная бесконечна, Гурк. И невообразимо стара. Я думаю, что все то, что необходимо, еще случится и также уже случилось.
      К ее крайнему удивлению, Гурк несколько секунд серьезно размышлял над этим аргументом. Потом он снова улыбнулся.
      — А кто тебе сказал, что этого уже не произошло? — спросил он. — Ты уже когда-нибудь задумывалась над тем, что произошло перед тем событием, которое наши ученые назвали первоначальным шумом? И действительную причину которого они так до сих пор и не объяснили?
      На это Черити не смогла ничего ответить. А спустя несколько мгновений Гурк пожал плечами, сделал обеими руками машущее движение и указал на дверь за ее спиной.
      — А теперь мне, действительно, пора вернуться. Я обещаю тебе, что отвечу на все твои вопросы, как только мы решим эту проблему.
      Черити больше уже не пыталась задерживать его, а только молча смотрела ему вслед, пока он снова не исчез. Потом повернулась и пошла назад, в свою квартиру, где ее дожидались Скаддер и Харрис.
      Еще даже не переступив порога комнаты, она через закрытую дверь услышала смех Скаддера. Оба мужчины сидели за столом и играли в шахматы, но это, очевидно, было лишь предлогом для удобной беседы, потому что с тех пор как Черити час назад покинула помещение, расположение фигур не изменилось. Ее немного удивило то, как быстро сдружились Скаддер и англичанин; собственно говоря, это было не в правилах Скаддера — за несколько дней проникаться доверием к человеку. Но с Харрисом дело обстояло по-другому. И Черити он тоже нравился. Он вызывал симпатию, и это нисколько не смогло изменить даже то недоверие, которое она испытывала к нему какое-то время. Но это недоверие не относилось к нему лично. Она все еще думала, что с Харрисом, а также с другими, так называемыми оставшимися в живых из спящей армии Гартмана, было что-то не в порядке. И если это действительно было так, то причиной этого являлись не поступки и поведение солдат, а что-то такое, что с ними сделали джереды.
      Она отогнала от себя эту мысль, мельком улыбнулась Скаддеру и прошла мимо обоих к нише с кухонной плитой, чтобы налить себе чашку кофе. Ей не хотелось пить, но во рту у нее пересохло от долгого разговора. Прежде чем она поднялась к Стоуну, она полчаса провела с добровольцами, которых она впервые увидела два дня назад. Она задала им множество вопросов — и получила множество поразительных ответов. То, что утверждал Киас о методе джередов, в течение нескольких часов обучать людей во сне тому, что в нормальных условиях они усвоили бы за месяцы или годы, соответствовало действительности. Несмотря на то, что четверо мужчин и две женщины родились и выросли в колонии в Париже и за всю свою жизнь не видели даже такого простого прибора, как телевизор, они прекрасно разбирались во всех видах оружия и средствах передвижения, находившихся на базе. Черити была уверена в том, что если бы она задала им больше вопросов, то могла бы чему-нибудь от них научиться.
      Во всяком случае, это не поколебало ее сомнения относительно ударной мощи ее импровизированного отряда. Что-то знать — это только одно, а уметь применить это на практике — это уже другое.
      Она маленькими глотками отпила кофе, подошла к столу и доверительно положила левую руку на плечо Скаддера. Таким же естественным, почти бессознательным движением он взял ее пальцы и пожал их. Черити мельком улыбнулась. Это было одним из тех немногих положительных изменений, обращаться с которыми они научились за последние два дня. Между ними больше не осталось фальшивой робости. До сих пор она не говорила об этом со Скаддером, но была уверена в том, что он чувствовал то же самое: во время ее пребывания в гиперпространстве с ними что-то произошло. Будто бы на какое-то мгновение они стали одним целым. Черити уже больше не помнила об этом. Она лишь ощущала еще воспоминание о каком-то воспоминании, но само это ощущение было несказанно теплым и глубоким. На какой-то неопределенный по времени момент они делили друг с другом большее, чем кто-то когда-либо делал это до них, они чувствовали и разделяли мысли друг друга, свое тайное желание и тоску, а также и опасения.
      — Как обстоит дело с партией? — спросила Черити, когда Харрис потянулся за пешкой, а потом снова отнял руку, не дотронувшись до фигуры.
      — Боюсь, что не слишком хорошо, — сказал Харрис.
      Скаддер махнул рукой.
      — Не верь ни одному его слову. Он поддается мне нарочно.
      — Я играю не особенно вдумчиво, — со смущенной улыбкой признался Харрис. — А если откровенно, то все это время я думаю о том, как бы мне с глазу на глаз поговорить с губернатором Стоуном.
      Он вопросительно посмотрел на Черити:
      — Не могли бы вы мне в этом помочь?
      Черити отпила из своей чашки кофе и пожала плечами. Она сморщила лицо: кофе оставлял желать лучшего.
      — Это зависит от того, о чем вы хотите говорить.
      — Я все подсчитал, — ответил Харрис. — Мой оклад составлял тогда ровно двести фунтов в неделю. За пятьдесят семь лет мне армия задолжала уже где-то сто тридцать тысяч фунтов. Мне бы очень хотелось знать, получу ли я их и когда.
      Какое-то время Черити удивленно смотрела на Харриса, затем она заметила в его глазах насмешливые огоньки и начала громко смеяться. Также засмеялся и Скаддер, в то время как Харрис с удивительным актерским мастерством сохранял абсолютно серьезную мину и даже изображал еще какое-то возмущение.
      — Я вообще не понимаю, что здесь смешного, — сказал он. — Это куча денег.
      — Мне бы ваши заботы, — покачивая головой сказала Черити и снова отпила глоток отвратительного кофе. Она на секунду подумала, что, возможно, что-то не в порядке с водой. Но, возможно, вся причина была в ней. Черити в это утро проснулась с сильной головной болью и неприятным привкусом во рту и, в сущности, целый день чувствовала себя не особенно хорошо. Вероятно, в последние месяцы она просто взяла на себя слишком большую нагрузку. Наверное, даже и профессиональной героине время от времени нужен перерыв для отдыха.
      — У вас совершенно другие заботы, — сказал Харрис, когда она снова повернулась к нему.
      Прежде чем ответить, Черити обменялась со Скаддером быстрым взглядом. Она спросила себя о том, рассказал ли индеец Харрису о ее подозрении.
      — Возможно, что заботы — это слишком громко сказано, — призналась она. — Я…
      Какое-то мгновение она подыскивала слова И вышла из затруднительного положения, смущенно улыбнувшись.
      — Просто слишком много всего, — сказала она. — И все происходило так быстро. Вы, вероятно, не сможете этого понять, Харрис. Но мне просто очень нелегко так вдруг сразу смотреть на джередов, как на наших союзников.
      Харрис кивнул. Он взял маленькую пешку, но не сделал никакого хода, а начал играть маленькой фигуркой.
      — Почему же мне этого не понять? — спросил он.
      — Потому что вы лишь несколько дней назад вышли из спального отсека, — ответила Черити. — Все здесь должно быть для вас новым и пугающим, таким же, как когда-то для меня, когда я проснулась.
      Харрис кивнул.
      — Я ужасно испугался, когда первый раз увидел эти паучьи лица, — сказал он.
      — Так же, как и я, — ответила Черити. — И все-таки в наших ощущениях есть разница. Видите ли, Харрис, — я в течение месяцев сражаюсь с этими существами. Скаддер всю свою жизнь знает их, как своих врагов. Я видела, как они убивали людей и сравнивали с землей целые города. Я преследовала таких существ, как Киас, и они преследовали меня. Они убивали моих друзей. Знаю, что это неправильно и, возможно, глупо, но я не могу вдруг так сразу переделать себя. Мне необходимо время, чтобы понять, что они вдруг должны стать нашими друзьями.
      Харрис перестал крутить в руках маленькую фигурку из слоновой кости.
      — Должны стать? — спросил он.
      — Стали, — пожимая плечами, поправилась Черити. — Или, по крайней мере, нашими союзниками.
      — Вы им не доверяете. — констатировал Харрис.
      Черити энергично покачала головой.
      — Это не так, — сказала она. — Я знаю, что могу им доверять. Джереды не лгут. Они злейшие враги Морона. И я даже верю, что они сдержат слово и отдадут нам назад наш мир, если им удастся разбить моронов. Но только…
      Она замолчала, снова пожала плечами и вздохнула.
      — Видите ли, я не могу даже выразить этого словами. Возможно, это зависит от меня. Я просто чувствую себя не в своей тарелке, с тех пор как они снова здесь.
      — Может быть, это и есть главная причина, — предположил Харрис и быстро поставил шахматную фигуру на прежнее место. — Я не психолог, но, думаю, что могу себе представить, что с вами происходит, капитан Лейрд. Примерно то же самое, что и со мной, когда я в первый раз поднялся вверх на лифте и увидел все эти… создания, которые захватили в свои руки бункер. Я думаю примерно так же, как и вы — полагаю, что они действительно стоят на нашей стороне. Но я не уверен, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями.
      И вдруг Черити почувствовала, что до нее дошло. Возможно, когда-нибудь люди и джереды смогут жить в этом мире равноправными партнерами. Что они, может быть, научатся воспринимать друг друга, как разумных и ответственных существ, что по этой причине они станут спутниками в борьбе, может быть, даже и союзниками, но друзьями — никогда. Они были просто слишком разными. Черити вдруг поняла, что джереды абсолютно не те, за кого все они принимали их до сих пор. Она даже не знала, откуда взялось это ощущение, но оно было слишком явственным, что бы хоть на секунду в нем усомниться. Может быть, причина этого не связана ни с джередами и ни с моронами. Возможно, все дело просто в том, что существа, возникшие в разных условиях, рожденные под разными солнцами и выросшие в разных мирах, просто не могли существовать рядом друг с другом. Возможно, они и смогли бы сосуществовать, но только на почтительном расстоянии друг от друга и никогда не приближаясь один к другому.
      Эта мысль повергла ее в глубокое смущение, и, вероятно, ее чувства отчетливо отразились на ее лице, потому что Харрис вдруг очень озабоченно посмотрел на нее, а Скаддер спросил:
      — Что с тобой?
      — Ничего, — быстро ответила Черити. Она заставила себя улыбнуться. — Просто о чем-то… подумала. Но это не важно.
      Она попыталась отогнать свои мысли и быстро сменила тему, снова вопросительно обратившись к Харрису:
      — Собираетесь ли вы до конца доигрывать партию?
      — А что?
      — Немного раньше я разговаривала с нашими «рекрутами», — она с намерением сделала на последнем слове такое ударение, что Скаддер снова наморщил лоб и в замешательстве посмотрел на нее. — Киас, кажется, сказал правду. Теоретически они так же хорошо подготовлены, как вы и я. Но я чувствовала бы себя лучше, если бы я могла проверить их на практике.
      Она смотрела только на Скаддера, чтобы заинтересовать его в своей идее.
      — Я попросила Киаса предоставить в наше распоряжение вертолет.
      — Зачем?
      — Для небольшой воздушной прогулки, — ответила Черити. Она сделала успокаивающий жест. — Не беспокойся: я не собираюсь послать их в бой, чтобы потом сказать оставшимся в живых, что они делали неправильно. Мне бы хотелось посмотреть, как они будут действовать, когда у них в руках действительно будут рычаги управления.
      — Тебе нравится эта идея? — спросил Скаддер. — Я спрашиваю это лишь на тот случай, — продолжил он слегка насмешливым тоном, — если вы забыли, капитан Лейрд — там, на земле, идет война.
      — Не ближе, чем в радиусе десяти миль, — ответила Черити. — А дальше я лететь и не собираюсь. Мне бы хотелось, наконец, снова что-то сделать.
      По реакции Скаддера она заметила, что этот аргумент его убедил. Он поколебался еще секунду, но потом кивнул.
      — Хорошо, — сказал он. — Я полечу с тобой.
      Скаддер повернулся к шахматной доске, взял коня и сделал ход.
      — Ты не против, если мы доиграем нашу партию до конца?
      Обращаясь к Харрису, он добавил с ухмылкой:
      — Мат в три хода, Джон.
      Харрис, наморщив лоб, молча уставился на шахматную доску. Как потом выяснилось, предсказания Скаддера не совсем оправдались. Они сделали еще пять ходов, прежде чем Харрис поставил ему мат.

      Гартман правой рукой подал Нэт знак оставаться на месте. Другой рукой он снял с предохранителя ружье, одновременно включая целевую автоматику, и на локтях и коленях пополз вперед. Его сердце билось тяжело, но очень спокойно, и его руки перестали дрожать — собственно говоря, с того момента, как они пришли в себя в темноте трансмиттерного пространства и начали исследовать эту жуткую обстановку. Гартману было знакомо это зловещее спокойствие. Оно всегда овладевало им, когда он находился в опасной ситуации. Менее чем в пяти метрах от него, повернувшись к нему спиной, стоял муравей. В течение тех бесконечных минут, когда Нэт, Кайл и Гартман следили за ним, он ни одного раза не пошевелился. Гартман молил о том, чтобы морон оставался в таком же положении и в течение следующих десяти или пятнадцати секунд. Столько времени ему требовалось, чтобы преодолеть расстояние до машинного блока и, используя его как прикрытие, исчезнуть за ним, на другой стороне прохода.
      Этот муравей был первым, которого они увидели с тех пор, как покинули большой зал и подъемный колодец. Но он был не единственным, которого они видели. В огромном зале, в который выводил их проход, находились еще сотни насекомообразных существ. Треск и свист их почти ультразвуковых по своей высоте голосов наполнял воздух, и Гартман на другой стороне двери уже почувствовал типичный резкий запах, характерный для моронов. Сначала он хотел повернуть назад. Но куда же им было идти? Тот проход, через который они пришли, вел в этот двухуровневый, вырубленный в скале огромный зал, и они не видели ни ответвления, ни двери. И ни у кого из них уже больше не хватило бы сил протащиться весь этот путь назад и снова по тросу спуститься в глубину.
      Зал располагался в двух, различных по высоте, уровнях. Большинство муравьев, казалось, находилось на нижнем, более широком и длинном уровне. Они видели только этого одного морона, который, вероятно, был оставлен здесь как часовой, потому что в двух из своих четырех рук он держал лучевое ружье. Но или его заданием не являлось охранять проход, через который они пришли, или даже эти насекомообразные существа не были чужды любопытству, потому что, вместо того чтобы наблюдать за дверью, он повернулся и с явным интересом наблюдал за тем, что происходило в зале, под ним.
      Происходившее там внизу интересовало Гартмана так же, как и муравья-часового, и он решил пойти на риск и приблизиться к площадке, чтобы заглянуть вниз.
      Он прошел уже две трети расстояния, когда муравей вдруг пошевелился. Гартман застыл. Его палец непроизвольно приблизился к спусковой кнопке ружья. Он очень надеялся на то, что нервы у Нэт были не слабее, чем у него, потому что она сидела за его спиной в тени двери и держала на мушке морона, чтобы подстрелить его, если Гартман будет обнаружен.
      Но ему повезло. Морон тотчас же замер снова и, таким образом, спас не только себя самого, но, вероятно, и Гартмана, и обоих других.
      Гартман облегченно вздохнул, пополз дальше и осторожно поднялся, когда достиг металлического блока. Вдруг руки его затряслись и сердце учащенно забилось. Но это продолжалось лишь несколько секунд, затем Гартман снова овладел собой. Вздохнув, он прислонился к металлической балке — и испуганно вздрогнул.
      Металл был теплым. Он тихо вибрировал, и когда Гартман дотронулся до него, то с содроганием почувствовал, будто бы в голове у него раздался высокий певучий звук. Он машинально протянул вперед руку, но потом все-таки не решился еще раз дотронуться до блока.
      Когда Гартман стал пробираться дальше, то почувствовал неприятный зуд между лопатками — ощущение, которое, вероятно, знакомо каждому солдату, который уже однажды пробирался по вражеской территории и чувствовал за своей спиной вооруженного противника. Даже мысль о том, что, вероятно, Нэт все еще держала морона на мушке своего лазерного ружья, не приносила особого облегчения.
      Гартману понадобилось несколько минут, чтобы пересечь лабиринт из машин и странных металлических блоков и добраться до края площадки. Лежа на животе, он осторожно подвинулся вперед, на всякий случай посмотрел по сторонам и опустил глаза вниз.
      И хотя Гартман готовился к этому зрелищу, у него на какой-то момент перехватило дыхание. Под ним простирался, по крайней мере, пятисот— или шестисотметровый зал, пол которого был уставлен черными, причудливой формы машинами моронов. Бесчисленное количество муравьев сновало между этими машинами, тащило ящики, возилось с выключателями или делало другую работу, смысл которой остался для Гартмана непонятным. Но больше всего его внимание привлек огромный блок из черного металла, который возвышался в середине зала. И над ним висело в воздухе, словно в невесомости, серебристое, тридцатиметровое в диаметре кольцо!
      «Это второй звездный трансмиттер!» — подумал Гартман в ужасе. Этот огромный подземный зал с его машинами представлял из себя не что иное, как почти точную копию Черной крепости на Северном полюсе, которую они штурмовали. «Все было напрасно, — думал он, — ворота к звездам ни в коем случае не закрылись».
      Чуть позже Гартман понял, что и этот трансмиттер тоже не работал. Он не выплевывал голубого пламени, как ему подобный трансмиттер в Черной крепости. Не было видно и призрачного колебания и волнений в его недрах. По крайней мере, в этот момент он являлся не чем иным, как огромным, бесполезным кольцом из серебристого металла.
      Непосредственно перед монолитным блоком, над которым парил трансмиттер, лежал остов глиссера моронов. В самый первый момент Гартману показалось, что он вышел из трансмиттера, но, вероятно, был сбит и при этом поврежден. Затем он увидел, что с этим кораблем все гораздо сложнее. Он больше не походил на плоский диск, а казался каким-то странным образом обезображенным, будто бы кто-то вырезал часть его покрытия и так искусно соединил его снова, что не было видно шва.
      Десятки муравьев трудились на корабле или в нем. Он лежал на боку, потому что пилот, скорее всего, не нашел времени выпустить шасси. Большие напольные шлюзы были открыты и непрерывные потоки моронов входили в корабль или выходили из него. Гартман видел, что многие из них несли небольшие, выглядевшие сложными, приборы. Некоторые имели на головах шлемы, на которых были укреплены короткие антенны: вероятно, чтобы поддерживать контакт между собой или с кем-то, находившимся на большом удалении. По всей видимости, не все технические приборы этой подземной базы были неисправными.
      Гартман снова медленно пополз назад и, пригнувшись, пробрался к проходу. Нэт коротко кивнула ему и успокаивающе махнула рукой, и Гартман с бьющимся сердцем прополз пять метров по свободному пространству за часовым муравьем. Но морон даже не пошевелился. Вероятно, все происходившее в зале околдовало его так же, как и смутило Гартмана. Возможно, и испугало его.
      Последние метры Гартман пробежал. Нэт хотела у него что-то спросить, но он быстрым жестом попросил ее помолчать, указал на проход и побежал дальше.
      Они пронесли Кайла на какое-то расстояние назад по тому пути, по которому пришли сюда, так, чтобы он находился в безопасности за следующим поворотом прохода. Он снова пришел в себя и вопросительно смотрел на них. Затем Нэт первой нарушила молчание.
      — Итак? — нетерпеливо спросила она. — Что ты обнаружил?
      — Очень многое, — ответил Гартман, — но это тебе не понравится. Зал кишит муравьями.
      Он решительно покачал головой:
      — Нет никаких шансов здесь пройти.
      — Что вы будете делать? — спросил Кайл.
      Гартман пожал плечами, потом он коротко сообщил о том, что видел. Он не спускал глаз с Кайла, когда рассказывал о странным образом деформированном корабле, и ему показалось, что мега-воин слегка вздрогнул.
      — Я думаю, что он прилетел в то же время, что и мы, — заключил он. — В какой-то момент перед тем, как трансмиттер окончательно вышел из строя. Я не могу по-другому объяснить это…
      Он судорожно подыскивал подходящее слово и не смог полностью подавить ужаса, когда продолжил:
      — …изменение.
      Кайл ушел от вопроса, который скрывался за словами Гартмана.
      — Второй трансмиттер? — спросил он.
      — Не беспокойся, — сказал Гартман, — он не работает. Во всяком случае, в настоящий момент.
      — Но он не вышел из-под контроля, как тот, что на Земле? — удостоверился Кайл.
      — Нет, — ответил Гартман и пожал плечами. — Во всяком случае, я так не думаю. Вы видели, что эта вещица натворила на Земле, когда она начала все пропускать через себя. А в зале не заметно никаких повреждений.
      — Если им удастся запустить его снова, то все напрасно, — сказал Кайл.
      — Тогда нам нужно этому помешать, — заметила Нэт.
      — Боюсь, что это будет не так просто, — ответил Гартман. Он внимательно посмотрел на вестландку, но в ее глазах не было ничего, кроме выражения глубокой решимости.
      — Нам, вероятно, не удастся остаться в живых, — сказал Кайл. Нэт кивнула.
      — Я знаю. Но ведь все это имело отношение и к тому, что мы делали на Земле, не так ли? — ее голос стал звучать тише. — Если действительно существует второй звездный трансмиттер и они его запустят, то тогда напрасно умерли не только Черити и Скаддер, но также и все другие.
      — Я не говорил, что они мертвы, — сказал Кайл.
      — Нет, — ответила Нэт с горькой иронией. — Они просто втянули головы в плечи и спрятались в какую-то дыру, когда взорвалась эта проклятая бомба, не правда ли?
      Она сделала почти властное движение рукой, когда Кайл хотел возразить ей, и продолжила более резким тоном:
      — Мы так или иначе больше не выйдем отсюда. И если уж они нас поймают, то мне, по крайней мере, хотелось бы принести им столько вреда, сколько я смогу сделать.
      Гартман посмотрел на нее с недоумением. В голосе Нэт вдруг появилось что-то такое, что заставило его насторожиться и что ему не понравилось. Он уже знал подобную интонацию. Он достаточно часто слышал ее в голосе тех солдат, которые были уже готовы потерять самообладание.
      — Не говори чепухи, Нэт, — произнес он почти мягко. — До сих пор они даже не заметили, что мы здесь есть.
      — Но они это заметят, — ответила Нэт. — Не правда ли?
      Она указала в том направлении, откуда они пришли.
      — Назад мы пойти не можем. Что ты собираешься делать? Сидеть здесь, пока мы не умрем от голода или от жажды?
      — Конечно, нет, — раздраженно ответил Гартман. — Но я спрашиваю себя, что собираешься делать ты? Хочешь пойти туда и швырять в трансмиттер камни?
      — Но у нас есть еще наше оружие, — Нэт вызывающе постучала ладонью по стволу своего ружья, но Гартман лишь засмеялся:
      — Неужели ты серьезно думаешь о том, что ружьем можно разрушить эту установку?
      — Он прав, Нэт, — добавил Кайл, — ты не смогла бы даже слегка повредить ее.
      — Но ведь мы должны же что-то делать! — возразила Нэт.
      — А мы и будем делать, — успокаивающе сказал Гартман. — Но не сразу. И, прежде всего, не без плана.
      Он помедлил секунду, затем обратился к мега-воину:
      — Эти трансмиттеры должны иметь какое-то слабое место, — сказал он.
      — Да, — лаконично ответил Кайл. — Я полагаю, что бомбы в две мегатонны вполне хватило бы для того, чтобы серьезно повредить кольцо.
      Гартман проглотил сердитый ответ, который уже готов был сорваться с его языка. Он движением руки попросил Нэт помолчать и с натянутым спокойствием снова повернулся к мега-воину.
      — Должна быть какая-то возможность обезвредить эту установку, — сказал он, указав на Нэт. — Она права: если им удастся снова активизировать его, тогда все было напрасно.
      Какое-то время Кайл молчал, с непроницаемым выражением лица смотрел на него, но несмотря на это, Гартман догадывался, что происходило в голове мега-воина. Наконец, Кайл кивнул.
      — Кажется, есть такая возможность, — сказал он. — Слушайте…

      Впервые за несколько дней у нее было такое чувство, что она снова может свободно вздохнуть. В конце концов, Черити провела в бункере не более семидесяти двух часов, но, несмотря на это, ей казалось, что она снова впервые увидела дневной свет после многомесячного тюремного заключения.
      Как ни наслаждалась Черити этим чувством, но оно ее также немного смущало. Бункер Гартмана был одним из немногих мест, где она чувствовала себя почти как дома, ведь он на каждом шагу напоминал ей тот мир, в котором она родилась и выросла. Однако в течение последних трех дней Черити странным образом казалась себе там чужой, посторонним пришельцем, не имевшим к этому месту никакого отношения. Возможно, это было вызвано близостью джередов.
      Вертолет медленно набрал высоту и повернул на север, когда Черити сделала знак пилоту. Она не могла разглядеть лицо молодого человека, так как оно было спрятано под зеркальным с одной стороны забралом нейрошлема. Но, несмотря на это, Черити не спускала с него глаз. Положение его корпуса и руки, крепко державшие рычаги управления, говорили о некотором напряжении, однако без малейшей нервозности или неуверенности. Вертолет летел медленно и так спокойно, будто двигался по рельсам, старт также не мог и быть лучше. Это было более, чем жутко. Еще три дня назад этот молодой человек не мог управлять даже автомобилем. А теперь он так отлично управлялся с одним из самых сложных и чувствительных летательных устройств, которые когда-либо создавали люди, как будто бы он в жизни ничего другого и не делал. По всей видимости, настолько прекрасно функционировало гипнотическое обучение по системе джередов, как это и утверждал Киас.
      Взглядом пригласив Скаддера занять ее место возле пилота, Черити, пригнувшись, возвратилась в задний отсек вертолета, где сидели Харрис и трое других новобранцев и завороженно смотрели из окна вниз. Уплывающим назад узором сменялись под ними леса и развалины домов. Некоторые из тех небольших городов и деревень, которые во время наступления моронов были полностью разрушены полвека назад, уже полностью заросли кустарником и деревьями. Природе понадобилось немного времени, чтобы снова вернуть себе отнятую у нее когда-то землю.
      Вид сильно заросшей местности как-то успокаивающе подействовал на Черити. Совершенно неожиданно она поняла, какими преходящими все они были. Даже если мороны уничтожат последнего человека на этой планете, жизнь все равно будет продолжаться.
      Вдруг под вертолетом появился еще один совершенно разрушенный город. Почти все дома сгорели до самых фундаментов, и на взломанном асфальтовом покрытии улиц блестели масляные лужи. В заброшенных кварталах не было видно никакой жизни. Вероятно, город был поражен нейтронным снарядом, который оставил после себя особенно сильное облучение. Возможно, пройдет еще пятьдесят лет, прежде чем сюда вернется жизнь.
      Почти преувеличенно резким движением Черити отвернулась от окна и опустилась на узкое жесткое сидение напротив Харриса. Она улыбнулась, и Харрис тоже улыбнулся ей в ответ, но, казалось, он отчетливо чувствовал ее ощущение, потому что взгляд его остался серьезным. Несмотря на это, Харрис не задал никаких вопросов, а только движением головы указал на кабину:
      — Ну как?
      — Отлично, — сказала Черити, заставив себя улыбнуться. — Киас не преувеличил. Он управляет этой машиной так, будто бы родился с нейрошлемом на голове.
      Глаза Харриса сузились.
      — Почему же я не могу избавиться от ощущения, что вам это не нравится?
      Черити изумленно посмотрела на него.
      — Это так хорошо заметно?
      — Да, — ответил Харрис. — Я чувствую это уже некоторое время.
      Мгновение она думала над тем, как должна отреагировать на этот ответ, потом пожала плечами.
      — Вероятно, я, прежде всего, должна привыкнуть к этой мысли, — ответила Черити. Она абсолютно сознательно не смотрела на Харриса, а рассматривала лица троих других новобранцев.
      Эти трое — два молодых человека и одна девушка — были моложе ее, Скаддера и Харриса. Маленькие металлические таблички, висевшие у них на груди, на покрытой зелеными пятнами маскировочной униформе, которой снабдил их Стоун из своих поистине неисчерпаемых складов, содержали их имена: Леру, Дельгард и Трибо. Все трое прибыли из Парижа, как и их пилот и два или три десятка других добровольцев, которых за последние два дня привезли помощники Стоуна. Черити разговаривала с каждым в отдельности и, конечно же, настояла на том, чтобы иметь возможность поговорить, по крайней мере, с некоторыми, прежде чем они будут подвергнуты гипнотическому обучению джередов. Каждый раз она слышала одну и ту же историю. С помощью Гурка Стоуну удалось завоевать доверие свободной колонии в Париже. Многие юноши и девушки вызвались идти добровольцами, что не в последнюю очередь зависело от Черити. Казалось, было достаточно лишь одного упоминания ее имени, чтобы сделать из этих полудетей на все готовых бойцов, которые с радостью отдали бы свою жизнь, если бы это от них потребовали.
      Черити этого не понимала. Конечно, она знала, что в одном Стоун оказался прав: всегда и во все времена люди нуждались в предводителе, в личности, которую бы они уважали и которой бы они выказывали свое восхищение и доверие. Но то, чего они со Скаддером до сих пор достигли, было непомерно мало, чтобы ей, против ее воли, навязать эту роль. Ее пребывание в Париже было непродолжительным и не имело особого успеха.
      — Куда мы летим? — ворвался в ее мысли голос Харриса. Черити пожала плечами.
      — Я просто хотела посмотреть, как они будут себя вести, — она поднялась: — Хорошо, что вы мне об этом напомнили. Я обещала Стоуну не подлетать слишком близко к городу.
      — Это почему же?
      Черити снова пожала плечами и направилась к кабине.
      — Спросите об этом джередов, — ответила она.
      Пригнувшись, она прошла в низкую дверь кабины, обменялась вопросительным взглядом со Скаддером и сквозь окно кабины посмотрела вперед. Далеко на севере матовая зелень лесов Айфеля перешла в черно-серый узор из теней разрушенного города. Вероятно, им понадобится еще четверть часа, чтобы достичь реки, а вместе с ней и демаркационной линии, которую они не должны были пересекать. Но она, действительно, дала Стоуну слово не приближаться к городу. Ей было не трудно дать такое обещание. С этим городом, собором и королевой джередов ее связывало очень много тяжелых воспоминаний.
      Она небрежно оперлась плечами о спинку сидения Скаддера — и в удивлении наморщила лоб.
      — Что это?
      Скаддер поднял глаза, чтобы посмотреть ей в лицо.
      — Что?
      Черити указала вперед.
      — Там, между деревьями. Ты видишь?
      Скаддер наклонился вперед на своем сидении и какое-то время смотрел в том направлении, куда указывала Черити.
      — Это выглядит как… снег, — с удивлением заметил он.
      — В августе? — с сомнением спросила Черити. Она махнула пилоту: — Измените курс. Я хочу это увидеть.
      Молодой человек ничего не ответил, однако вертолет послушно повернулся и опустился ниже, приблизившись к лесной прогалине, на которую указала Черити. Спустя несколько мгновений он подлетел к ней и завис в воздухе.
      «Это действительно снег», — смущенно подумала Черити.
      Белый блеск, привлекший ее внимание, был сиянием инея в траве. С ветвей деревьев и с земли завихрилась снежная пыль, когда мощный воздушный поток, образованный вращением винтов, раскидал снег.
      — Но как это возможно? — удивлялся Скаддер.
      Черити молчала. Вид порошкообразного снежного вихря усилил в ней нехорошее чувство. Никто в точности не знал, что сделали мороны за последние пятьдесят лет с климатом планеты или какое воздействие могли оказать многочисленные атомные снаряды, взорванные в атмосфере Земли с пришествием инопланетян. Вероятно, имелся еще целый ряд других, таких же убедительных объяснений. И все же… Этот феномен не только сбивал ее с толку, но и пугал ее.
      — Отметьте эти координаты на компьютере, — приказала Черити пилоту. — Возможно, мы позже еще раз на это посмотрим.
      Она дала знак лететь дальше, однако все еще не спускала глаз с мерцающей матовой белизны прогалины, пока та не скрылась их виду.
      В течение следующих трех или пяти минут они летели почти вплотную над верхушками деревьев в северном направлении, не замечая больше в этом лесу ничего подозрительного, затем Черити повернулась и сделала шаг назад, к двери.
      — Трибо? — спросила она. — Не хотите ли попробовать и вы?
      Молодая француженка, молча кивнув, встала, и Черити снова подошла к пилоту.
      — Поищите место для посадки, — попросила она.
      Вертолет сбавил скорость и пошел ниже. В этом месте лес был очень густым, а Черити не достаточно доверяла умению юноши, чтобы рискнуть совершить посадку между деревьями. И она жестом дала ему понять, чтобы он летел дальше, пока под ними деревья и кустарники снова не уступили место серо-зеленому пятнистому узору тянувшихся вдаль разрушенных улиц.
      Прежде чем разрешить пилоту окончательно приземлиться, Черити машинально бросила взгляд на приборы вертолета. Счетчик Гейгера не показывал никакого опасного излучения.
      Вертолет сел настолько мягко, что она не почувствовала даже никакого сотрясения, и пилот поднялся со своего места и снял с головы шлем. Он хотел передать его Трибо, но Черити покачала головой.
      — Выключите двигатели, — сказала она. — Я думаю, что нам нужно немного осмотреться.
      Скаддер удивленно посмотрел на нее, но промолчал. Он присутствовал при том, как Черити давала Стоуну обещание нигде не приземляться, а лишь сделать на вертолете несколько кругов и незамедлительно вернуться назад. И у нее, собственно говоря, не было никаких оснований не сдержать этого обещания.
      Они вышли из машины. Черити оставила Леру часовым и первой выпрыгнула из вертолета. После того, как она убедилась, что все их рации настроены на одну и ту же частоту, она на несколько шагов удалилась от приземлившегося вертолета и остановилась. Вой турбин постепенно стих, но даже и после этого настоящей тишины не наступило. Черити слышала шум ветра в ближнем лесу и далекий, сдержанный грохот, словно шум далекой грозы или тяжелого морского прибоя. В действительности же это было эхом той битвы, которая разгорелась в пятидесяти милях от них.
      Несмотря на это, Черити на какой-то момент охватило чувство глубокой тоски по мирному времени, в то время как она стояла здесь и вдыхала холодный воздух, пахший листьями и травой. Первый раз с тех пор, как она вернулась на Землю, у нее исчезли головные боли, и впервые за все это время у нее не было чувства, что она взаперти.
      Спустя некоторое время Черити поняла, что все остальные остановились позади и с выжиданием смотрели на нее. Она быстро огляделась и затем, почти не выбирая, указала на едва ли не полностью заросшие травой развалины, находившиеся примерно в пятидесяти метрах от них. Остатки разбитой, желтой световой рекламы отражали свет низкого солнца, и в некоторых окнах еще даже уцелели стекла.
      — Вон то здание, — сказала Черити. — Предположим, что оно занято моронами, которым точно известно, что мы придем сюда. Попробуйте его взять.
      Скаддер посмотрел на нее с еще большим удивлением. Харрис также неодобрительно сморщил лоб, а трое новобранцев тотчас же сняли с плеча свои ружья и побежали к руинам. Черити внимательно наблюдала за ними. Они делали все быстро и правильно. Но, несмотря на это, через несколько секунд Черити покачала головой и разочарованно выдохнула. Налицо было то, чего она так опасалась: возможно, что все трое новобранцев хорошо управлялись с вертолетом или с танком, но у них отсутствовал какой бы то ни было боевой опыт.
      — В чем дело? — спросил Скаддер. Черити ничего не ответила, а только сложила ладони воронкой перед губами и крикнула:
      — Дельгард! Вы можете вернуться!
      Молодой француз остановился, смущенно посмотрел на нее, но затем повиновался, в то время как двое других продолжали очень удачно приближаться к руинам.
      — Капитан? — чересчур бодро отрапортовал Дельгард, остановившись перед ней.
      — Оставьте это, — сказала Черити, улыбаясь, — ведь вы уже мертвы. Вы, по меньшей мере, двадцать секунд были без прикрытия.
      — Но я…
      — Мороны имеют современное оружие, не забывайте об этом, — продолжала Черити. — Кустарник не может служить особенно надежной защитой от лазерного оружия.
      Дельгард разочарованно кивнул. Казалось, он не разделял мнение Черити, но противоречить не стал.
      — Если это вас утешит, Дельгард, — продолжила Черити, — двое других показали себя не намного лучше.
      Она вздохнула.
      — Но не воспринимайте это слишком трагично, молодой человек. Знать устройство оружия — это еще не значит быть хорошим солдатом.
      Лицо Скаддера еще больше омрачилось, но Черити не давала ему никакой возможности сказать что-либо. Если бы в этом здании действительно засели солдаты-мороны, то их уже давно бы не было в живых. Но судя по выражению лица Дельгарда, она поняла, что она, возможно, слишком круто с ним обошлась. Несмотря на все их воодушевление и искусственно помещенные в их головы знания, эти трое не более, чем рекруты, которые только лишь сейчас проходят свою первую практику.
      В то время как двое молодых французов продолжали играть в войну, Черити направилась к зданию на другой стороне улицы. Оно выгорело и заросло травой и кустарником, но его лицевая сторона осталась почти невредимой. Размашистые буквы над потрескавшейся стеклянной дверью говорили ей, что здесь когда-то находился банковский филиал.
      Черити остановилась, подумала какой-то момент — и вдруг тихо засмеялась. Быстрым движением она обернулась и махнула Скаддеру.
      — Посмотри секунду за ними! — крикнула она. — Я скоро вернусь.
      Черити вошла в банк, пересекла разоренное кассовое помещение и почти сразу же нашла то, что искала. В пустой комнате без окон, вся мебель которой состояла лишь из стола и пластикового стула, возвышался громадный сейф. Черити сняла с плеча ружье, установила лазер на максимальную отдачу энергии и сделала два коротких выстрела. Замок запылал красным светом и превратился в расплавленный металл. Чтобы не обжечь пальцы о горячую сталь, Черити для открывания двери использовала ствол ружья.
      Вид сложенных в стопки банкнот, ценных бумаг и документов, находившихся в сейфе, подействовал на Черити сильно и неожиданно. Еще сравнительно недавно содержания этого сейфа хватило бы ей для того, чтобы обеспечить беззаботную жизнь до конца своих дней. То, что лежало перед ней, правило некогда миром. Люди за это умирали или убивали, предавали или бросали своих друзей и свои семьи, калечили себе жизнь или портили ее своим близким. И теперь все это не более чем просто бумага.
      Черити поняла, что поддается меланхолии, отогнала от себя эти мысли и взяла несколько пачек банкнот. Она аккуратно отсчитала не больше чем полмиллиона немецких марок и покинула помещение.
      Скаддер удивленно посмотрел на нее, когда она вновь вышла на улицу, в то время на лбу Харриса появилась крутая вопросительная складка. Он в недоумении смотрел на связку банкнот, которую Черити несла в руках.
      Его удивление возросло еще больше, когда она сунула ее ему в руки.
      — Что?..
      — Здесь полмиллиона, — радостно сказала Черити.
      Харрис неподвижно уставился на денежные купюры и от замешательства даже не мог задать вопроса.
      — Это причитающаяся вам зарплата, — объяснила Черити. — Ведь вы же просили меня поговорить об этом со Стоуном.
      Нижняя челюсть Харриса в изумлении отвисла, в то время как Скаддер секунду обалдело смотрел на нее — а затем начал оглушительно смеяться. Спустя несколько мгновений Харрис также поддержал этот смех, опустился на корточки и аккуратно положил пачку банкнот перед собой на землю. Он осторожно вытянул одну из банкнот из общей пачки, сложил ее в узкую полоску и вытащил из нагрудного кармана своей униформы сигарету. Почти церемониальным движением он зажег свою зажигалку, поднес сотенную бумажку к огню и прикурил сигарету.
      — Я всегда хотел это сделать, — сказал он.
      — Для большего они, пожалуй, и не сгодятся, — пояснил Скаддер.
      — Это доказывает, что все имеет свои положительные стороны. По крайней мере, муравьи избавили нас от этого помешательства.
      Рация Черити стала подавать пикающие сигналы. Она включила ее и поднесла наручный микрофон к губам.
      — Да.
      — Это Леру, — передал молодой француз, который остался в вертолете. — Радиосвязь с базы, капитан. С вами хочет говорить командир Стоун.
      — Так, с чего бы это он? — пробормотала Черити. Громче она сказала: — Хорошо. Я иду.
      Они пошли назад, к вертолету, и Черити села на место пилота, включила телерадиоприбор. На небольшом экране появилось лицо Стоуна, и на какое-то мгновение ей показалось, что она увидела на нем выражение испуга. Но когда он заговорил, голос его звучал так же спокойно и надменно, как и всегда.
      — Капитан Лейрд! Где вы были?
      — Я немного размяла ноги, — улыбаясь, ответила Черити. — Вы имеете что-нибудь против?
      — Вы приземлились?
      — Да, — сказала Черити. Она продолжала улыбаться и старалась сделать эту улыбку как можно более вызывающей, хотя она и сознавала, насколько легкомысленно было ее поведение.
      — Это хорошо, — сказал Стоун. — Оставайтесь там, где вы есть. И сообщите мне ваши точные координаты.
      Улыбка Черити погасла, словно ее выключили.
      — Зачем? — с тревогой спросила она.
      — Прорвались несколько глиссеров, — объяснил Стоун. Он сделал быстрое движение рукой: — Нет никаких причин для беспокойства. Мы их уничтожим. Но было бы лучше, если бы вы остались на земле, пока вас не подберут наши корабли.
      — Глиссеры? — в растерянности повторила Черити. — Но как же так?
      — Откуда мне это знать? — выпалил Стоун. — Делайте то, что я сказал. Как только опасность минует, я вам сообщу.
      Он отключился, прежде чем Черити смогла задать ему еще один вопрос, и какое-то мгновение она с испугом и в то же время с бешенством смотрела на погасший экран.
      Мысль о том, что сюда прилетят мороны, была совершенно абсурдной. Она видела своими глазами, что малейшего прикосновения джереда было достаточно, чтобы сделать из муравья сознательную частицу их общества. Каждый солдат, которого Шайт посылал сюда, был уже потенциальным бойцом на стороне его врагов.
      — Что мы будем делать? — спросил Скаддер, который подошел к ней сзади и слышал этот короткий разговор.
      — Останемся здесь и втянем головы в плечи, — после недолгого размышления ответила Черити.
      По Скаддеру было видно, что он ожидал другого ответа.
      — Мне показалось, что Стоун довольно сильно нервничал, ты этого не находишь? — спросил он. Черити обернулась к нему.
      — Тебе это тоже бросилось в глаза?
      — Что-то здесь не то, — задумчиво заметил Скаддер. — Я спрошу у него об этом, как только мы вернемся.
      Черити встала и, пройдя назад, в кабину вертолета, сообщила Харрису и троим другим о том, что произошло.
      — Не думаю, чтобы у нас было основание для беспокойства, — заключила она. — Но, несмотря на это, будет лучше, если мы будем настороже.
      Повелительным жестом она указала на Жана, юношу, которого она также взяла сюда с собой.
      — Подключайтесь к нам. Вы сядете за управление.
      — А вы сами не летаете? — удивленно спросил Харрис.
      — Мы вообще не летаем, — ответила Черити.
      Она когда-то попробовала летать на такой машине, и эта первая и единственная попытка едва не закончилась катастрофой.
      В то время как Скаддер остался в кабине и так же, как Харрис и остальные, крепко пристегнулся к своему сидению, Черити пошла вперед, в кабину пилотов, опустилась на сидение второго пилота и внимательно осмотрела небо. Она не верила в то, что прорвавшиеся глиссеры прилетят сюда. Возможно даже, что прежде чем они покажутся вблизи города, их настигнут снаряды управляемого компьютером лазерного оружия крепости Айфеля.
      Жан хотел протянуть руку к щитку приборов, но Черити быстрым движением отстранила ее.
      — Не делайте этого, — сказала она.
      — Я только хотел включить…
      — …радар, чтобы они поймали его луч и «посадили» на него ракету, — перебила его Черити. Глаза Жана округлились.
      — И такое возможно?
      Черити рассмеялась против своей воли.
      — Такое уже однажды с нами произошло, — сказала она. — Я вижу, что всему вас джереды все-таки не обучили.
      Она наклонилась вперед и снова машинально осмотрела небо на юге.
      Ее внимание привлекло светлое мерцание. К одной серебристой вспышке прибавилась вторая и третья, и немного позже она разглядела целую группу дискообразных космических кораблей, которые, идя низко над лесом, приближались с огромной скоростью. Это были два звена. Первое состояло из пяти или шести кораблей, которых преследовал целый рой глиссеров, в три раза больший по количеству. В ярком свете низкого солнца сверкание лазерных пушек было едва заметно, но из лежавшего под глиссерами леса непрерывно взметалось вверх пламя, когда один из кораблей падал вниз, если в него попадал огненный луч.
      Глиссеры приближались с огромной скоростью, едва ли в двух или трех километрах пролетели мимо — и вдруг два из них отделились от общей группы и, сделав крутой разворот, пошли назад.
      Прямо на их вертолет.
      Черити была настолько поражена, что отреагировала бы слишком поздно, если бы пилот не заметил опасность одновременно с ней. Молниеносным движением он надел нейрошлем, левой рукой схватил рычаг управления и правой рукой ударил по красной клавише аварийной автоматики. Над их головами взвыли турбины, и в то же мгновение под фюзеляжем вертолета загорелись несколько небольших, но очень эффективных толкающих ракет, которые буквально катапультировали вертолет в высоту так, что он находился уже над верхушками деревьев, прежде чем лопасти винтов вообще начали вращаться.
      Черити отчаянно вцепилась в сидение. Вертолет покачнулся, опрокинулся на сторону и какой-то момент грозил сорваться вниз.
      Она знала, насколько опасен был такой аварийный старт. Вероятность того, что винты не наберут необходимого числа оборотов, чтобы удержать машину в воздухе, прежде чем ослабнет толчок небольших ракет, была достаточно велика.
      Несмотря на это, реакция Жана спасла жизнь всем им, потому что в то время как вертолет тяжело завалился на бок, именно по тому месту, где он стоял полсекунды назад, ударил целый пучок почти невидимых лазерных лучей и превратил землю в кипящую лаву.
      Вертолет вошел в штопор. Лопасти винта изрубили на куски верхушку какого-то дерева, оборванные листья и ветки застучали по застекленной кабине. На какой-то недолгий, страшный момент машина легла на другую сторону и с ревущими турбинами снова приблизилась к земле. Когда мороны опять открыли лазерный огонь, дерево позади вертолета превратилось в огненный столб и вдруг кабина озарилась зловещим, белым светом.
      Черити с криком заслонила голову руками. Ее лицо пылало, и воздух стал вдруг таким горячим, что она едва ли могла дышать. Но, несмотря на это, она поняла, что им повезло. Луч лишь скользнул по вертолету.
      Прошло несколько секунд, прежде чем Черити вообще могла что-то увидеть. Со стоном она опустила руки и увидела, что вертолет тем временем находился в пятидесяти или шестидесяти метрах над лесом и летел прямо-таки невообразимыми зигзагами, чтобы уклониться от лазерного огня обоих глиссеров. Но, несмотря на это, кабина постоянно вибрировала от попаданий почти невидимых лучей. Рано или поздно одна из этих молний настигла бы их или поразила винты.
      Мимо них на огромной скорости пронеслось большое, серебристое нечто, и снова вертолет провалился вниз на десять метров и невообразимым курсом полетел дальше, когда глиссер почти на месте развернулся и его лазерная пушка выстрелила по ним. Второго нападающего глиссера в тот момент видно не было, но от взгляда Черити не ускользнула та сверкающая гроза, которая разразилась где-то за ними. Вероятно, им пришли на помощь некоторые из кораблей джередов.
      И вдруг Черити поняла, что для них все-таки уже больше не было никакого спасения. Жан управлял машиной с прямо-таки невообразимым мастерством, но против превосходящих по вооружению и скорости глиссеров моронов он не имел никаких шансов.
      — Развернитесь! — закричала Черити.
      Пилот в изумлении повернул голову, и в течение какой-то полусекунды Черити видела на забрале его шлема искаженное изображение ее бледного от страха лица.
      — Развернитесь! — крикнула она еще раз. — Наступайте! Это ваш единственный шанс!
      И будто бы для подтверждения ее слов, вертолет в этот момент задрожал и на несколько метров упал вниз, прежде чем Жан снова справился с управлением. В воздухе вдруг запахло гарью, и перед ними на пульте замигала красная лампочка.
      Снова глиссер моронов промчался мимо них и, сделав петлю, повернул назад, но на этот раз пилот не попытался уклониться от глиссера, а резко, почти на месте, развернул вертолет — помчался прямо на огромный летящий диск!
      Казалось, этот маневр совершенно ошеломил пилота корабля моронов. Хотя он вполне мог в этот момент выстрелить из своей лазерной пушки и уничтожить вертолет, но, однако, морон не сделал этого. В течение полусекунды неравные по своим возможностям машины с сумасшедшей скоростью мчались навстречу друг другу, затем Жан резко накренил машину влево, вниз.
      Но на этот раз он отреагировал слишком поздно. Красный, зловеще яркий свет вдруг наполнил кабину. Температура моментально повысилась. Что-то взорвалось, и в задней части машины раздался испуганный, пронзительный крик. Рев турбин зазвучал вдруг с перебоями, и на приборной консоли что-то вспыхнуло и загорелось, будто бы воспламенился весь пульт.
      В то время как вертолет вошел в штопор, Черити отыскивала глазами атаковавший глиссер. Он парил в ста метрах над ними, но, похоже, тоже был поврежден. Вероятно, Жан выстрелил из бортового орудия одновременно с пилотом корабля моронов. Из огромной пробоины в нижней части серебристого диска валил дым, и корабль уже больше не летел равномерно, а заваливался с одного бока на другой.
      — Держитесь крепче! — закричал Жан. — Мы падаем!
      Казалось, что лес вдруг одним прыжком приблизился к ним. Черити еще успела с отчаянным усилием ухватиться за подлокотники сидения, прежде чем машина упала на вершины деревьев. Страшный удар потряс вертолет. Стекло кабины рассыпалось перед ними вдребезги, и затем вертолет с такой силой врезался в землю, что Черити потеряла сознание, когда в ее тело врезались ремни безопасности.
      В течение нескольких секунд она с отчаянным усилием старалась прийти в себя. Перед ее глазами плыл туман, ее рот наполнился горьким привкусом собственной крови. С помутненным сознанием нащупала она застежку ремня безопасности, расстегнула его и тяжело упала на приборный пульт.
      Красное сияние пламени наполнило кабину. Откуда-то прорвался едкий дым, и дышать стало почти невозможно. Черити пришлось сделать три попытки, прежде чем ей удалось встать на ноги.
      Возле нее на сидении неподвижно висел на предохранительных ремнях пилот. Черити озабоченно склонилась над ним, потрясла за плечо и окликнула по имени, но он не реагировал. Когда она хотела протянуть руку к его шлему, чтобы снять его, то увидела кровь, широкими струйками вытекавшую из-под его закрытого забрала. На секунду она оцепенела, протянула руку и пощупала его пульс.
      Никаких ударов. Мертв.
      Она быстро, насколько это было возможно, выбралась из кабины и поспешила в заднюю часть вертолета. Ее чуть было не сбил с ног Харрис, допустивший оплошность и ослабивший свои предохранительные ремни. Все его лицо было в крови, но он так громко и безудержно ругался, что Черити поняла, что он ранен не очень серьезно.
      По всей видимости, другим повезло тоже. Скаддер, ругаясь, возился с застежкой своего ремня, которую заклинило при падении. Дельгард и Трибо уже освободились и с помощью казавшихся комичными движений пытались добраться до двери, которая вдруг оказалась в полутора метрах над ними.
      — Быстро отсюда! — без всякой нужды кричала Черити. — Через несколько секунд они будут здесь!
      В то время как трое новобранцев продолжали поспешно приближаться к двери, Черити и Харрис совместными усилиями пытались расстегнуть ремень безопасности Скаддера. Наконец Харрис, не долго думая, вынул свой нож и отрезал ремень над правым плечом Скаддера.
      Им удалось вылезти из вертолета как раз в самый последний момент. Кроваво-красный огонь обрушился с неба и превратил вертолет в пылающую кучу лома, когда Скаддер отчаянным прыжком последним выпрыгнул из двери. Лазерный луч толщиной с руку острой иглой метнулся в его сторону, но не попал в него и поджег какое-то дерево. Черити буквально на ходу повернула назад, зигзагами подбежала к Скаддеру и рывком попыталась поднять его, но вместо этого она упала на колени и в оцепенении замерла. Жуткая тень упала на ту просеку, которую пробил в лесу упавший вертолет. Она услышала низкий, угрожающий гул мотора глиссера, и вдруг небо над ними стало уже не голубым, а серебристым.
      Глиссер моронов неподвижно парил в десяти метрах над лесом. Из пробоины в его нижней части все еще валил густой, черный дым, но машина не была повреждена так, как она надеялась. Несколько секунд огромный дискообразный корабль висел над ними совершенно неподвижно, затем он стал медленно опускаться, одновременно вращаясь. Черити наблюдала с расширенными от ужаса глазами за тем, как ствол одной из больших лазерных пушек наваливался как раз на Скаддера и на нее. Казалось, что время остановилось. Она знала, что все было кончено. Все счастье мира теперь уже больше не прельстило бы ее. Уж с такого расстояния мороны никогда не промахнутся.
      Черити, на удивление, даже не испытывала никакого страха. В последнюю секунду, которая ей еще, вероятно, осталась, она протянула руку и пожала пальцы Скаддера, и он так же ответил ей на пожатие ее руки. В его глазах тоже не было страха, а был лишь глубокий, неукротимый гнев.
      Черити хотела крикнуть ему, что она его любила, но времени уже больше не было. Невообразимо яркий белый свет окутал ее, ослепил и обжег горло, когда она попыталась вдохнуть воздух.
      От страшного громового удара задрожал лес. Что-то попало Черити в плечо, рваная дыра на ее куртке задымилась, и вдруг пожатие Скаддера стало таким сильным, что причинило боль. Неужели она еще была жива?
      Черити подняла слезившиеся глаза. Глиссер перевернулся на бок и с ревом падал в лес рядом с ними. Ярким светом, ослепившим ее, была отраженная энергия целого лазерного залпа, ударившего по его боковой поверхности.
      Черити инстинктивно пригнулась, когда над ней прогремели глухие раскаты, сопровождавшие падение корабля в лесу. Затем она всем телом бросилась на землю и прикрыла голову руками, но на этот раз ожидаемого огневого фейерверка не последовало. Глиссер упал, но не взорвался.
      Она с трудом повернулась на спину, тыльной стороной ладони вытерла слезы с глаз и осмотрела небо. Над ними появились три дискообразных корабля. Неподалеку из леса клубами поднимался столб дыма, и сквозь листву проникал мерцающий отблеск огня. Два из трех кораблей, которым они были обязаны своим спасением в самую последнюю секунду, медленно приближались к месту падения глиссера, в то время как третий парил над ними. Черити подняла руку и помахала, чтобы показать, что они были еще живы, затем с трудом поднялась и глазами поискала вокруг себя остальных. Скаддер сидел возле нее, Харрис и Леру так же были на ногах. В нескольких метрах от нее корчился на земле Дельгард, в то время как Трибо неподвижно лежала за дымившимся кустарником.
      Черити подошла к молодой француженке. Еще прежде чем к ней приблизиться, она увидела, что какая-то ни было помощь уже не нужна. Осколок взорвавшегося вертолета, словно копье, вонзился ей между лопаток. Черити с содроганием отвернулась, подошла к Дельгарду и присела возле него. Новобранец прижимал правую руку к телу и стонал от боли. Раскаленный металлический осколок разрезал его руку от локтя до запястья.
      Черити неуверенно протянула руку, дотронулась до его плеча, и Дельгард поднял глаза. По его лицу стекал пот, и оно было мертвенно бледным. По его щекам ползли слезы, и впервые, с тех пор как Черити познакомилась с ним, она поняла, как молод он еще был. Униформа, воодушевление новобранцев и та уверенность, с какой они обращались со своим оружием и техническим оборудованием базы, ввели ее в заблуждение относительно того, из кого состояла та армия, которую обещал ей Стоун. Это были дети — и никто больше.
      Яростный гнев охватил ее. Гнев на моронов, на Стоуна и Киаса, но также и на саму себя за то, что она позволила втянуть себя в это безумие.
      — Не беспокойтесь, — сказала Черити, — у вас все будет хорошо, мой мальчик.
      Дельгард неподвижно смотрел на нее широко раскрытыми, помутневшими от боли и страха глазами, и она знала, что он ничего не понял из ее слов.
      Черити поднялась яростным движением, подозвала к себе Леру и указала на Дельгарда.
      — Позаботься о нем, — приказала она. Затем сорвала с плеча ружье, сняла его с предохранителя и побежала в ту сторону, где на сбитом глиссере мерцал огонь.

      Гартман медленно полз вперед. Нервы его были натянуты до предела. Он улавливал каждый малейший звук, каждое малейшее сотрясение пола вблизи него. Видит Бог, он почти был уверен в том, что учуял бы муравьев по запаху, если бы они к нему приблизились. Что же, ради всего святого, сделал с ним Кайл?
      Но, по сути дела, Гартман даже и не хотел знать ответа на этот вопрос. Мега-воин коснулся какого-то определенного места на его позвоночнике, что на какой-то момент, казалось, причинило ему невыносимую боль. Затем его наполнило чувство силы и энергии, каких он до сих пор никогда в жизни не ощущал. Было такое впечатление, будто бы он впервые действительно ожил. Однако Кайл предупредил его: за резким, внезапным появлением такой неистовой силы последует такое же внезапное бессилие. В распоряжении у Гартмана было не много времени. Полчаса, возможно, и меньше. За это время он должен достичь своей цели. Половина его уже прошла, но Гартман знал, что он справится со своей задачей. Перед ним лежал изувеченный остов жутко измененного глиссера. В своем теперешнем состоянии, как предполагал Гартман, он сможет преодолеть это расстояние менее чем за две секунды и исчезнуть внутри корабля.
      Теоретически.
      Практически это пять или шесть шагов совершенно свободного пространства. Он был абсолютно уверен в том, что сумеет добраться до корабля и исчезнуть за шлюзами прежде, чем кому-нибудь из муравьев придет в голову мысль стрелять в него. Было важно, чтобы ему удалось проникнуть на борт корабля незамеченным.
      Гартман удивился, как небрежно он мог думать о собственной смерти. Он не один раз представлял себе подобные опасные ситуации, и надеялся, что будет действовать в таких ситуациях спокойно и уверенно. Мысль о том, что он через несколько минут будет мертв, если успешно справится со своей задачей, его нисколько не трогала. «Возможно, — думал он, — Кайл сделал что-то такое, что лишило его страха».
      Гартман достиг конца узкого прохода, который вел мимо гигантских машинных блоков к звездному трансмиттеру, и осторожно выпрямился. Он внимательно осмотрел свободное пространство перед собой и насчитал с дюжину муравьев. Нужно было подождать. Гартман нервно посмотрел на часы. Из двадцати отведенных ему минут прошло восемнадцать. Без сверхчеловеческой остроты своего соображения и жуткой быстроты своей реакции Гартман не дошел бы досюда.
      Он снова поглядел на часы. Еще одна минута. Тридцать секунд, двадцать, десять…
      Когда секундная стрелка приблизилась к двенадцати, Гартман напрягся. Сейчас!
      Ничего не произошло. Мороны, находившиеся перед ним, продолжали двигаться с размеренностью машин, и Гартман впервые допустил такую возможность, что их план, вероятно, мог бы не сработать потому, что эти насекомообразные существа продолжали выполнять порученную им работу, даже если бы вокруг них рушился мир. Что, когда…
      Яркая светлая вспышка разорвала полумрак огромного зала, и секунду спустя громоподобный взрыв пошатнул пол. Последовала вторая и третья лазерная вспышка, и воздух вокруг наполнился визгом и стрекотом моронов. Фигуры, находившиеся перед Гартманом, лихорадочно задвигались. Они побросали свою ношу, завертелись, и в их руках вдруг появилось оружие, в то время как они бросились мимо Гартмана в том направлении, в котором раздались и все еще продолжали звучать выстрелы.
      Снова один вслед за другим вспыхнули три лазерных луча, и вдруг раздались страшный грохот и взрыв, и волна красно-оранжевого света захлестнула зал. Вероятно, Нэт взорвала одну из машин.
      Гартман моргнул, подождал в своем укрытии на всякий случай еще две секунды, затем изо всех сил побежал.
      Ему действительно понадобилась едва ли одна секунда, чтобы добраться до исковерканного глиссера, и то чудо, на которое он рассчитывал, совершилось: Гартман не был ни обнаружен, ни атакован, а с вытянутыми вперед руками бросился в открытые шлюзы корабля. Перекувыркнувшись, он снова встал на ноги и сильнейшим рывком прыгнул внутрь корабля.
      Как раз в раскрытые объятия какого-то муравья.
      Гартман не знал, кто был напуган больше — морон или он.
      Морон с резким изумленным свистом отпрянул назад и одновременно попытался ударить его, но Гартман ловким движением избежал тройного удара и вонзил в тело гигантского насекомого ствол своего лазера. Муравей пошатнулся и беспомощно ударился о стену. Он тотчас же хотел встать, но Гартман в очередной раз оказался проворнее. Он схватил морона, рывком поднял его вверх и ударил о металлическую стену коридора.
      Разъяренный свист этого существа превратился в болезненный шепот, умолкший через секунду, когда Гартман развернул свое ружье и ударил прикладом. Морон тяжело повалился, подрагивая конечностями, и остался лежать. Гартман не верил, что муравей был мертв, однако тот потерял сознание и ему понадобилось бы несколько минут, чтобы снова подняться на ноги.
      Гартман мог слышать, как снаружи, в зале, один за другим раздались тяжелые взрывы, когда Кайл и Нэт сосредоточили огонь своих лазеров на машинах, чтобы нанести как можно больший урон и таким образом произвести необходимый отвлекающий маневр, предоставляющий ему решающие секунды. Гартман промчался вдоль небольшого прохода, одним прыжком бросился к открытым дверям центрального пункта управления и выстрелил наугад, вокруг себя. Его лазерный луч поразил пульт управления и превратил его в искрящуюся кучу лома, убил одного из троих муравьев, находившихся здесь, другого ранил так тяжело, что тот уже больше не нуждался ни в какой заботе.
      Третий бросился на него, но совершил ошибку, приняв его за того, кем он был еще полчаса назад: ранимым, слабым человеком.
      Гартман покачнулся назад под ударом когтей, повредившим его правую руку. Но удар этот был настолько слаб, что он лишь покачнулся, не почувствовав никакой боли, никакой слабости.
      Тем сильней был удар приклада, которым Гартман уложил морона.
      Тяжело переведя дыхание, он выпрямился и осмотрелся. Пульт управления горел, а также и стена за ним мерцала раскаленным, темно-красным светом, от которого, к удивлению, не исходило ни малейшего тепла. Гартман был один, не считая троих моронов. Он быстро огляделся, раздвинул бронированную переборку и выстрелом из своего лазерного ружья разрушил замок. Затем опустился на колени перед горящим пультом управления.
      Гартман почти сразу же нашел то, что искал. Заслонка для технического ухода была так безукоризненно подогнана к полу, что он бы ее и не заметил, но Кайл точно объяснил ему, что и где он должен искать. Его пальцы ощупали гладкий металл, нашли шероховатое место и нажали на него.
      Раздался металлический треск, и люк в полу бесшумно отодвинулся в сторону. Под ним показался прямоугольный колодец, в стену которого была вставлена необычная лестница.
      Гартман даже не посчитал нужным ею воспользоваться. При небольшой силе притяжения ему это было не нужно. Быстрым взглядом удостоверившись в том, что оба раненых морона были не в состоянии следовать за ним, он сразу же прыгнул в колодец.
      Гартман находился в круглом, до отказа заполненном различными машинами и компьютерами помещении, которое было таким низким, что он снова должен был опуститься на четвереньки, чтобы достичь своей цели — низкого, круглого клапана в стене, внешне казавшегося очень массивным.
      За стеной билось атомное сердце глиссера, небольшой реактор, температура в котором достигала того же уровня, что и в недрах солнца.
      И вдруг Гартман все-таки почувствовал страх. Его руки затряслись, и сердце его вдруг забилось так сильно, что начало болеть. Несмотря на это, он протянул пальцы к переборке и коснулся сложного электронного замка.
      Это был его последний шанс. Если он откроет этот бронированный клапан и сделает то, что объяснил ему Кайл, тогда через несколько мгновений он умрет. И Нэт, и Кайл, и любое живое существо в радиусе двух миль. Кайл не смог ему сказать, насколько разрушительным будет взрыв реактора слияния на этой подземной базе. Возможно, что обрушится лишь только этот зал, а, возможно, что они уничтожат и всю станцию, если вызовут цепную реакцию.
      Но Гартман вдруг не хотел больше умирать. Он знал, что его смерть была единственной возможностью уничтожить второй трансмиттер, прежде чем моронам удастся запустить его, но эта цена показалась ему слишком высокой. Чересчур высокой. Он решительно стал вращать тяжелое металлическое колесо. Дверь поднялась бесшумно и так быстро, будто бы она ничего не весила. Гартман, моргая, стал смотреть на ослепительно белый, резкий свет контролируемого атомного взрыва, сиявшего за ней. Он знал, что наружу проникала лишь ничтожная частица яркого, как солнце, света, потому что водородное сердце глиссера было изолировано не только сталью. Никакой известный человечеству металл не смог бы долго выдержать адские температуры ядерного взаимодействия. То, что он видел, было не самой реакцией, а лишь светящимися энергетическими полями, которые как бы обезвреживали и укрощали взаимодействие ядер.
      Он снова помедлил. Все кричало в нем о том, чтобы он этого не делал. Он не хотел умирать и, прежде всего, не хотел, чтобы умерла Нэт.
      Но, вероятно, девушка уже мертва. Ее шансы пережить ту отвлекающую атаку, которую предприняли Кайл и она, были примерно такими же, как и шансы Гартмана пережить взрыв реактора.
      Он поднял свое ружье. Его глаза нестерпимо болели, но он заставил себя посмотреть прямо на адский огонь. Было абсолютно бессмысленно, не целясь, просто стрелять по энергетическому полю, но Кайл сказал ему, во что он должен целиться.
      Палец Гартмана приблизился к спусковому крючку, в последний момент задержался на нем — и нажал на него.

* * *

      Черити понадобилось больше десяти минут, чтобы преодолеть сто метров до обезображенного остова подбитого глиссера, потому что лес был таким густым, что она иногда едва могла сдвинуться с места. Дважды она использовала свой лазер, чтобы прожечь себе путь сквозь заросли, не потревоженные в течение пятидесяти лет.
      Конечно же, она опоздала. Глиссер лежал на боку и был весь покрыт трещинами. Возле него опустился второй дискообразный корабль. Обломки пылали ярким пламенем, и на противоположной от Черити стороне огонь уже перекинулся на лес. Густой чад застилал ей глаза, почти невыносимая вонь плавящегося металла и горящей пластмассы вызвали у нее кашель. Место падения глиссера кишело джередами, которые вышли из приземлившегося корабля и искали в обломках оставшихся в живых, чтобы сделать их одними из своих.
      Черити тоже искала уцелевших. Но с другой целью.
      Она понимала, что поступала совершенно нелогично и неправильно, но в этот момент ей это было безразлично. Она хотела найти одного из этих скотов, чтобы рассчитаться с ним за Трибо, Жана и за других.
      — Вы не должны этого делать, — сказал голос позади нее.
      Она обернулась и увидела Харриса. Он, как и Скаддер, шел за ней следом, по крайней мере, не пытаясь ее удержать. Вероятно, оба ее спутника чувствовали, что с ней происходило.
      — Не должна? — холодно спросила Черити. Харрис ответил не сразу, а почти сочувственно посмотрел на нее, и, возможно, именно его молчание дало ей понять, как безрассудно она себя вела.
      — Если вы хотите, чтобы они за это заплатили, тогда приведите двоих других на базу, — сказал Харрис. — И помогите Стоуну прогнать этих чудовищ туда, откуда они пришли.
      — А если для меня этого недостаточно?
      Из леса сзади к Харрису подошел Скаддер.
      Испуг изобразился на его лице, когда он увидел обломки глиссера и пламя.
      — Я не думаю, что кто-то остался в живых, — сказал Харрис. — А если даже и…
      Он оставил предложение незаконченным, но она знала, что он хотел сказать. «А если даже и остались живые, то через несколько мгновений они уже будут на их стороне». И именно эта мысль вгоняла Черити в этот момент почти в безумство. Она отвернулась от Харриса и посмотрела на джередов, которые прохаживались между обломков и время от времени наклонялись над неподвижными телами. Черити напрасно пыталась убедить себя в том, что это были именно те существа, которые всего несколько минут назад всем им спасли жизнь. В этих четырехруких, худощавых созданиях она видела только своих врагов. Те существа, которые полвека назад пришли со звезд и украли у людей их мир и их будущее. И они никогда не станут для нее кем-то другим, что бы ни произошло.
      Но Харрис, несмотря на это, добился того, чего хотел. Ее гнев рассеялся так же быстро, как и появился, и осталось лишь чувство глубокой горечи. Несколько минут она стояла просто так и смотрела в этом же направлении, и ни Харрис, ни Скаддер не заговаривали с ней в этот момент. Наконец, она выключила свое ружье, повесила его на плечо и не спеша направилась к приземлившимся глиссерам.
      Скаддер быстрым шагом догнал ее.
      — Ты куда?
      Черити указала на развалины глиссера.
      — Нам нужна помощь. Дельгард ранен. И я, собственно говоря, тоже не собираюсь возвращаться на базу пешком.
      Скаддер посмотрел с сомнением, но удержался от какого бы то ни было комментария. Харрис молча последовал за ними.
      Они сделали крюк, чтобы обойти горящий обломок, и Черити увидела двух джередов, которые склонились над неподвижным телом какого-то морона. На муравье не было никаких видимых признаков ранения, но он, вероятно, был мертв, тех как не реагировал на прикосновения джередов.
      Не реагировал в течение того времени, пока насекомообразные существа стояли возле него.
      Черити с удивлением остановилась и стала рассматривать морона более внимательно. Трудно было увидеть в этом существе что-либо иное, нежели кучу беспорядочно нагроможденных друг на друга членов — и все-таки она была почти уверена в том, что заметила в нем какое-то движение.
      — Что ты там увидела? — спросил Скаддер.
      Вместо ответа Черити подошла ближе к морону и остановилась в двух метрах от него. Оба джереда, осматривавшие упавшее насекомообразное существо, прошли мимо нее, смерив ее при этом взглядом своих голодных, сверкавших, как отполированное стекло, граненых глаз. Черити намеренно подождала, пока они пройдут, потом она сделала еще один шаг, осторожно нагнулась… и в самый последний момент отпрянула в сторону, когда три из четырех рук якобы погибшего морона вздрогнули и ударили по ней, словно смертоносные ножи.
      Она упала, перевернулась через плечо и попыталась подняться, но быстро рванулась в сторону, когда морон молниеносным движением прыгнул на ноги и попытался еще раз схватить ее.
      На этот раз один из его когтей достал ее куртку и вырвал из нее кусок материи. Скаддер испуганно вскрикнул и поднял ружье, но не решился стрелять, боясь попасть в нее.
      Рука морона опустилась сверху на Черити, коготь из прочного, как сталь, рога вонзился возле нее в лесную землю. Она блокировала удар второй руки предплечьем и вскрикнула от боли, когда третья рука чудовища разорвала ей щеку. Она инстинктивно подтянула ноги к телу и ударила ими изо всех сил. Удар этот, правда, не отбросил морона назад, но значительно ослабил его атаку. Вместо того чтобы просто наброситься на нее и разорвать ее тело своими острыми как бритва когтями, морон неловко замешкался над ней, обернулся и вдруг упал на спину, когда на него бросилось другое насекомообразное существо. В то время, как оба муравья покатились по земле, Черити быстро вскочила на ноги и, спотыкаясь, отошла на два шага назад. Скаддер схватил ее за руку и поддержал. Глаза его расширились от ужаса, когда он увидел ее кровоточащую щеку. Но Черити лишь небрежно махнула рукой, когда он хотел что-то сказать, и со смешанным чувством восхищения и ужаса стала наблюдать за причудливым поединком гигантских насекомых.
      Она не могла различить, кто был кто — но это уже не играло никакой роли. Самое главное состояло в том, что этот поединок вообще не должен был состояться!
      То, что морону удалось притвориться мертвым и ввести в заблуждение джередов — это было уже достаточно невероятным.
      Но почему же он еще сопротивлялся?
      Скаддер тоже наблюдал за поединком двух насекомообразных, все больше и больше теряя самообладание. Этот немой поединок происходил с таким ожесточением, что Черити содрогнулась. Муравьи били и рубили друг друга своими ужасными когтями, они пытались поразить глаз противника или схватить его за тощую шею, но превосходства в силе и ловкости ни у кого из них не было.
      Черити чувствовала ту невообразимую ярость, которая охватила обоих противников. Ту ненависть, которая намного превосходила все то, что она когда-то видела. Это была не просто вражда, а ненависть, которой было столько же лет, сколько и обоим этим враждующим существам, на чьих сторонах воевали муравьи.
      Ослепительно белый лазерный луч разрезал перед Черити воздух и поразил спину одного из муравьев. Вонь горящего рога и мяса наполнила воздух, и оба муравья размякли.
      Потрясенная, Черити обернулась. К ним спешили четверо или пятеро джередов, выстреливших по дороге из своего оружия. В первый момент она потеряла самообладание, затем ее охватило холодное, парализующее чувство ужаса. Уже не первый раз становилась она свидетелем того, как безжалостно жертвовали джереды своими же товарищами, когда думали, что выиграют от этого. Она подумала о Лестере, и хотя она пыталась отогнать от себя эту мысль, но воспоминание это принесло с собой и вопрос о том, не пожертвуют ли джереды в один прекрасный день жизнью всего народа, в соответствии со своей абсурдной логикой.
      Одни из джередов выступил вперед и опустил свое ружье.
      — Вы ранены, — проскрежетал металлический голос.
      Черити поспешно отступила на шаг, когда это существо подняло одну их своих четырех рук и хотело прикоснуться к ней.
      — Не трогай меня! — сказала она.
      — Вы ранены, — упрямо повторил джеред, не реагируя на ее гневный, уже почти истеричный тон. Вероятно, он даже не обратил на это внимания. — Пожалуйста, проследуйте за мной на борт нашего корабля. Мы вам окажем там врачебную помощь.
      Черити поднесла руку к раненой щеке, почувствовала кровь и лишь в этот момент ощутила горячую боль. Несмотря на это, она сказала:
      — В этом нет необходимости.
      — Как вы хотите, — ответил джеред. — Пожалуйста, извините за ту опасность, какой вы подверглись из-за нашего недосмотра. Это больше не повторится.
      Словно машина, которая сделала все, что было предусмотрено заложенной в ней программой, джеред повернулся и вместе со своими спутниками удалился. Спустя несколько мгновений вся просека загорелась ярким белым светом. Охваченная новым порывом ужаса, Черити поняла, что джереды перестали искать оставшихся в живых и вместо этого открыли огонь по неподвижно лежавшим здесь воинам моронов.
      Она с содроганием отвернулась и еще раз посмотрела на обоих мертвых муравьев возле себя. Оба существа даже и в смерти лежали соединившись. Страшная температура лазерного луча прямо-таки приварила их друг к другу, и Черити почти не могла различить, какая конечность какому существу принадлежит. Несмотря на это, она заставила себя рассмотреть муравьев получше.
      — Все кончено, — сказал за ее спиной Скаддер. — Они мертвы. И теперь забудь свою дурацкую гордость и позволь сделать тебе перевязку.
      Черити проигнорировала его предложение, опустилась на корточки перед мертвыми муравьями и протянула вперед руку.
      — Что ты, черт возьми, делаешь? — спросил Скаддер. Это прозвучало раздраженно, но и с озабоченностью о том, что это чудовище снова воскреснет из мертвых и доведет до конца то, что еще совсем недавно пыталось сделать.
      Черити ничего не ответила, а с чувством глубочайшего отвращения протянула руку и дотронулась до обожженного черепа одного из муравьев. Всеми силами она преодолевала отвращение, сильнее сжала пальцы и, наконец, отняла руку назад.
      В ее пальцах блестело тонкое, сетчатое образование, покрывавшее виски и затылок морона.
      — Что это у тебя? — спросил Скаддер и с любопытством нагнулся вперед.
      Черити поднялась, пожала плечами и отвела руку с сетчатым веществом как можно дальше от себя.
      — Не имею никакого понятия, — сказала она. — А возможно… и имею.
      Она сжала эту сетку в кулаке и положила находку в карман куртки. Скаддер ошарашенно смотрел на нее.
      — Пойдем, — решительно сказала она, — я хочу осмотреть еще нескольких. И если я найду то, что предполагаю, тогда губернатор Стоун должен будет ответить на многие мои вопросы.

* * *

      Ничего не произошло. Гартман нажал еще раз, но раздался лишь слабый металлический треск.
      В отчаянии и в то же время в гневе, он опустил ружье, обернулся — и в растерянности заметил то, что еще секунду назад являлось исправно функционировавшим лазерным ружьем.
      Но то, что Гартман держал в руке сейчас, представляло из себя уже сильно измененное ружье. Оно не то чтобы было повреждено, у него лишь только немного укоротилась длина, там, где был установлен тяжелый блок с целевой автоматикой вместе с энергетическим контролем и прибором ночного видения, здесь теперь без всякого перехода начинался ствол.
      Гартман вскрикнул и выронил оружие, будто бы металл вдруг накалился, и на несколько шагов отскочил назад.
      Он неосторожно ударился затылком об один из приборов, свисавших с низкого потолка, и на корточках повернулся к выходу. Сердце его замерло. Казалось, будто бы невидимая железная рука легла ему на затылок и сдавила его.
      Позади него стояло привидение.
      О своей жуткой встречи с привидениями Гартман не рассказывал ни Нэт, ни Кайлу, но эта фигура стояла перед ним, большая, погруженная в ужасный, внутренний зеленый свет и настолько прозрачная, что он различал контуры находившихся за ней предметов, будто бы смотрел сквозь отдававшую зеленью водяную завесу. Гартман почувствовал, что каждый волос на его теле встал дыбом. Кожа на его лице натянулась и начала зудеть, словно бы он находился вблизи сильного электрического источника, пульс его сильно участился. Ему едва хватало воздуха. Вылезающими из орбиты глазами Гартман неподвижно уставился на эту фигуру, и хотя он не мог разобрать ее лица, но каким-то образом чувствовал, что оно отвечает на его взгляд.
      Затем привидение подняло руку и подошло к нему. Гартман не шевелился, а оцепенело и неподвижно сидел на корточках, и привидение не довело своего движения до конца, а остановило зеленую светящуюся руку возле самого его лица. Казалось, какое-то мгновение оно еще колебалось — затем убрало руку назад. Гартман был уверен, что умер бы от страха, если бы привидение до него дотронулось.
      В последний момент привидение еще смотрело на него, потом повернулось и, сделав шаг, вошло в стену машины и исчезло. Гартман неподвижно смотрел на то место, на котором оно стояло. Он находился в состоянии оцепенения и не мог ни думать, ни что-либо чувствовать.
      Таким и нашли его мороны, с помощью лазера освободившие вход в кабину центрального управления глиссера и спустившиеся к нему вниз. Он не сопротивлялся, когда они схватили его и потащили за собой.