Вольфганг Хольбайн
      ДЕВОЧКА ИЗ АТЛАНТИДЫ
      "Дети капитана Немо"
      Эта повесть продолжает рассказ об увлекательнейших приключениях шестнадцатилетнего Майка - наследника бесстрашного капитана, с которым вы познакомились в первой книге "Заброшенный остров" серии "Дети капитана Немо". Майк и пятеро его друзей были похищены германским капитаном Винтерфельдом с целью выведать местонахождение острова, где капитан "Наутилуса" спрятал легендарный подводный корабль, и завладеть наследством капитана Немо. Но с помощью таинственного спасителя друзьям удается бежать, и они устремляются к новым приключениям.
      На этот раз пленником властолюбивого Винтерфельда становится французский профессор Арронакс. Вся команда "Наутилуса" отправляется ему на выручку, однако в результате неудачной атаки лодка получает повреждение и падает на подводный риф. И там Майка ожидает удивительное открытие. В огромном подводном куполе спит девочка - принцесса погибшей цивилизации атлантов по имени Серена...
      А вот чем обернулась эта неожиданная встреча для экипажей "Наутилуса" и крейсера "Леопольд", вы узнаете, прочитав эту книгу.
      Приглушенный рокот моторов, наполнявший подводную лодку в течение последних месяцев, перешел в легкое гудение и наконец совсем умолк. В первые дни и ночи Майк не раз проклинал этот шум, проникавший в каждую каюту, в любой укромный уголок и навязывавший свой ритм не только биению сердца, но даже интонациям и мыслям. Но потом Майк привык, и теперь тишина вселяла тревогу. Наверное, все дело в его настроении, которое не смогло бы стать паршивее, даже если бы предстоял скорый конец света.
      Майк находился в небольшой простенькой каюте, бывшей в течение прошедших месяцев его пристанищем. Он обследовал и полюбил каждый сантиметр этого ограниченного пространства, как и весь корабль в целом. И не потому, что обнаружил много чудес, дело даже не в том, что здесь можно было найти объяснение многим тайнам: после каждого вопроса, на который он отыскал верный ответ, тут же возникало два новых, и не было дня, когда бы он не узнавал нечто абсолютно новое об удивительных возможностях корабля.
      Это была не просто подводная лодка, что в августе 1914 года, вблизи английского побережья, уже само по себе вызывало удивление. Дело в том, что это был "Наутилус" - легендарная подводная лодка не менее легендарного капитана Немо. А Майк (да и вся остальная часть человечества) привык считать и лодку, и ее создателей обычной выдумкой. Как же много всего случилось...
      Майк был уверен, что его жизнь уже никогда не станет прежней. Еще полгода назад он был обычным мальчишкой, одним из двух сотен рядовых учеников английского интерната, в котором провел последние шесть лет жизни.
      История началась с того, что он узнал все о своем давно умершем отце. Тот был отнюдь не индийским раджой, как привык считать Майк, а не кем иным, как легендарным капитаном Немо. Да и сам Майк был кто угодно, но только не обычный ученик интерната. Принц Даккар - так звучало его настоящее имя, и он являлся не только наследником солидного состояния своего отца, но и владельцем "Наутилуса" со всей его бесценной сокровищницей знаний, дающих власть и могущество. Все, что Майку пришлось пережить за последние семь месяцев, было похоже на сказку.
      Положим, к богатствам отца он даже не посмел бы приблизиться. Трудно вообразить, что он и его друзья могли бы просто вернуться в Андара-Хаус, как будто ничего не случилось. А что касается "Наутилуса"...
      Его размышления прервал стук открывшейся двери. В каюту заглянул Хуан.
      - Куда ты запропастился? Все ждут только тебя. - Он вошел и положил руку на плечо Майка. - Тяжело, да? - Голос его звучал сочувствующе. Хуан, несмотря на юный возраст, был классическим образцом гордого испанского гранда. И то, что он так по-товарищески вел себя, казалось просто немыслимым.
      Майк оценил этот знак дружбы. Но лишь молча кивнул. Да и что он мог сказать? Прощание действительно было болезненным. Все последние недели Майк со своими друзьями помогал ремонтировать вышедшие из строя агрегаты и научился обслуживать многие механизмы. Они здесь спали, веселились, ели, строили самые невообразимые планы - корабль стал для Майка роднее Андара-Хаус, интерната и даже поместья опекуна в Индии.
      Ну разве не жуткая несправедливость, что теперь он вынужден все это оставить? Конечно, он с самого начала знал, что они проведут здесь лишь ограниченное время. Траутман стоял на своем и не оставил им никакой надежды в этом отношении. Но Майк и сам гнал подальше всякую мысль о том, что произойдет после их возвращения в Англию. Но тревога всецело завладела им.
      - Это... просто несправедливо! - произнес он дрожащим голосом. - Чудовищно несправедливо!
      - Верно, - согласился юный испанец. - Но это единственно разумный шаг. Ты и сам одобрил его, когда был на Заброшенном острове. Решено, что "Наутилус" необходимо уничтожить. Представляю, каково тебе, но все же...
      На Заброшенном острове, укрытии "Наутилуса", лодка была для них мифом, сказкой, которая неожиданно стала явью. И тогда Майк еще не полюбил корабль. Он тогда воспринимал его неким чудом, фантастическим кораблем и одновременно опаснейшим оружием, которое может причинить непоправимый вред, если попадет не в те руки.
      А такая опасность угрожала весьма реально: капитан Винтерфельд из военно-морского флота кайзера уже охотился за "Наутилусом". Поставленные перед выбором: отдать корабль ему или уничтожить - Майк и его товарищи без колебаний решили уничтожить лодку. Но теперь все выглядело иначе: ведь им удалось ускользнуть от Винтерфельда.
      Но Майку было абсолютно ясно, что капитан не прекратил поисков лодки и шел на все, рисковал, лишь бы завладеть "Наутилусом". Рано или поздно их пути вновь пересекутся. Сомнительно, однако, что им удастся еще раз обвести его вокруг пальца. Винтерфельд был жестоким и опасным противником, но отнюдь не дураком.
      - Хочется завыть, как только подумаешь, что Траутман уничтожит это чудо, когда мы покинем судно.
      - Знаю, - грустно отозвался Хуан. - Думаешь, я не переживаю?
      Удивленный Майк взглянул на испанца. Хуан всегда слыл индивидуалистом и оценивал все в жизни с неизменной логикой и холодным умом. Лишь те, кто действительно хорошо знали его, могли понять, чего ему стоило такое признание.
      - Но иного выхода просто нет, - продолжал Хуан. - Траутман добрых пятнадцать лет охранял "Наутилус". Он стал для него смыслом жизни. Думаешь, он пошел бы на то, чтобы уничтожить лодку, если бы существовала другая возможность?
      Майк нехотя согласился и кивнул. С судьбой не поспоришь. Мир устроен так, а не иначе, и ничего тут не поделаешь.
      - Ты прав, - пробормотал он. - Идем?
      У двери он еще раз замер и обвел прощальным взглядом каюту, которую ему больше не суждено увидеть. Последние семь месяцев...
      Нет, не существует таких слов, чтобы описать самое великое приключение в его жизни. И вот оно подошло к концу. Ему следовало бы пересилить боль и сохранить память об этом чудесном времени, как оно того заслуживало.
      Глаза Майка покраснели. Он усиленно заморгал, разгоняя туман неожиданных слез, и, резко развернувшись, решительно закрыл за собой дверь.
      Друзья вышли в коридор, тянувшийся вдоль всего корабля. Подводная лодка, на которой их похитил капитан Винтерфельд, была тогда единственной, виденной Майком, и все на ней было низким и узким. Там уже через десять минут наступал страх удушья. На "Наутилусе" все было по-другому. Лодка тянулась на добрую сотню метров и располагала несколькими палубами, представляя собой как бы маленький плавучий город из стали.
      Траутман и все остальные ожидали их на капитанском мостике. Это были Бен, Андре и Крис, такие же учащиеся Андара-Хаус, как и Майк, а также Гхунда Сингх, воин из племени сикхов, слуга и телохранитель Майка.
      - Ну, наконец-то, - пробурчал Бен, увидев вошедших Майка и Хуана. Он хотел еще что-то добавить, но под строгим взглядом Траутмана немедленно закрыл рот. Бен был, пожалуй, единственным из них, кто откровенно радовался окончанию их путешествия. Поначалу он громче всех протестовал против уничтожения "Наутилуса", но вовсе не из великой любви к кораблю. Он просто считал, что лодку необходимо передать английскому флоту. Но как только понял, что никто не поддерживает его гениальную идею, то начал отравлять всем радость путешествия.
      Траутман несколько секунд рассматривал Майка в упор. Его пальцы нервно поигрывали сложенной газетой. Это была "Тайме" примерно трехнедельной давности, которую им удалось раздобыть по дороге в Англию. Траутман даже отправился на поверхность исключительно с этой целью, что представляло немалый риск. После пятнадцати лет, проведенных в полной изоляции, он был крайне заинтересован в свежайших новостях о происходящем в мире. Но кричащие заголовки уже сообщили ему, что война неизбежна. И насколько он понимал, это не было преувеличением.
      - Ты готов? - спросил Траутман. Майк оторвал глаза от свернутой газеты и нехотя кивнул.
      - Тогда уходим, - приказал Траутман и повернулся к двери.
      Без лишних слов они прошли за ним по узкому трапу в башенку и выбрались на верхнюю палубу "Наутилуса".
      Они находились вблизи Олдерни. Вначале Траутман собирался подняться по устью Темзы и высадить их где-нибудь около Лондона, но это оказалось невозможным. Море кишело военными кораблями, и в первую очередь охранялось именно устье Темзы. В это время ситуация в Европе становилась все более опасной. Балканы веками были яблоком раздора. Между империей германского кайзера, с одной стороны, и Францией и Великобританией - с другой, существовали глубинные противоречия в этом вопросе. Огромное количество военных кораблей возле английского побережья указывало на то, что напряженность нарастает.
      Поэтому прошло несколько дней, прежде чем Траутман решился высадить подростков на островке в проливе. Оттуда они намеревались на пароме переправиться в Англию.
      Холодный ветер ударил в лицо, когда они вышли на поверхность. Была глубокая ночь. Словно угадав настроение Майка, свинцовые тучи затянули небо и поглотили свет звезд и сияние луны. Царила полная темнота, в которой огни крошечного портового городка казались ленточкой звезд.
      Траутман молча показал на маленькую лодку с веслами, на которой они должны были достичь берега. "Наутилус" приблизился к суше насколько возможно, но все же расстояние между берегом и лодкой составляло примерно милю. Появился легкий туман, что облегчало их незаметную высадку. Кроме того, Олдерни был таким маленьким островком с крошечным портом, что вряд ли кто усиленно охранял его.
      - Ну, в путь, - сказал Траутман. - Погода вам на руку. Через час рассветет. Когда туман рассеется, я бы хотел быть подальше отсюда. Поторопитесь.
      Это суровое прощание поразило Майка, но он тут же понял, почему капитан "Наутилуса" так сдержан. Не только он, Майк, и его друзья сроднились с лодкой и ее капитаном. С Траутманом произошло то же самое. Он мудро прятал свою боль за скупыми словами, чтобы облегчить расставание.
      Один за другим они перебрались на борт лодчонки. Хуан и Бен тут же взялись за весла, пока Андре, Крис и Сингх энергично отталкивались от "Наутилуса". Сначала им это никак не удавалось, течение вновь и вновь швыряло их на большой корабль, как будто имело свое мнение по поводу их отъезда и не хотело отпускать их. Но в конце концов расстояние слегка увеличилось, и Хуан с Беном налегли на весла.
      Все это время Майк не мог отвести взгляд от "Наутилуса". Даже когда туман полностью поглотил корабль, он, не отворачиваясь, смотрел все в том же направлении. Майк твердо решил быть мужчиной, но подавить слезы ему не удалось. И он был не одинок. Девятилетний Крис, самый юный среди них, заплакал не стыдясь, и Андре с Хуаном время от времени отворачивались, чтобы украдкой смахнуть слезы. Правда, на лице Сингха не отразилось никаких чувств, но это было в порядке вещей, а вот Бен - а как же иначе? - постарался оправдать свою репутацию ехидного острослова и подлил масла в огонь.
      - Ну просто блеск! - прокомментировал он, когда лодка удалилась от "Наутилуса" на довольно приличное расстояние. - Англия, наверно, уже в состоянии войны с немцами, а этот старый дурень собирается потопить самое чудесное судно, какое вообще когда-либо существовало. Если бы мы передали "Наутилус" британским морякам, то это бы здорово повлияло на ход войны.
      - Заткнись! - отреагировал Андре. Он тоже все еще смотрел в туман, и на его лице читалась такая же скорбь, какую ощущал Майк.
      - Конечно, конечно! Как прикажете! - ехидно продолжал Бен. - Да и о чем говорить? Хотя, конечно, "Наутилус" мог бы спасти тысячи жизней на нашей стороне.
      - Ага, или погубить столько же, - возразил Хуан. - Мы, кажется, все это уже не раз обсуждали, разве нет?
      - Но мы тогда еще не знали, что война уже объявлена. Это в корне меняет дело. - Бен на мгновение замер с веслом и вызывающе посмотрел на Хуана. - А может, тебе хочется, чтобы победили немцы?
      - Пожалуйста, помолчи! - вдруг вмешался Сингх. - Окажи ему эту последнюю почесть! Он ее действительно заслужил.
      Майк заморгал. У Хуана, Андре и даже Криса появилось странное выражение лица, и Майка охватило скверное предчувствие.
      - Что... ты имеешь в виду? - заикаясь, произнес он.
      Сингх повернул голову и взглянул на него своими черными загадочными глазами.
      - Мы больше никогда не увидим Траутмана, господин. Он будет с "Наутилусом" до конца.
      - Я это понял, но почему... - Он замолчал. Только сейчас он сообразил и испуганно вскочил на ноги, так что крошечная лодчонка опасно накренилась. - Ты хочешь сказать...
      - Он хочет сказать, что Траутман умрет вместе с "Наутилусом", - перебил его Хуан. - А теперь только посмей сказать, что ты об этом не догадывался!
      Но это было именно так. Майк вынужден был признать, что до этой минуты ни разу не задумался, что будет делать Траутман, после того как потопит судно.
      А ответ был прост. Ничего. Потому что умрет вместе с кораблем. Он сделает это в таком месте, где море достаточно глубоко, чтобы давление воды раздавило корабль, а Траутман ведь будет на борту... Он любил корабль больше всего на свете и последние пятнадцать лет своей жизни посвятил его охране. Когда лодки не станет, то и его жизнь потеряет всякий смысл. Вот почему он предпочел погибнуть вместе с кораблем. "Наутилус", который он оберегал так долго, станет его гробом.
      - Но он... не имеет права! - выдохнул Майк. - Я просто не допущу этого! Поворачивайте! Немедленно гребите назад!
      Бен презрительно сжал губы и продолжал грести, Хуан сочувственно взглянул на Майка. Сингх мягко положил руку на плечо Майка.
      - Это было бы бессмысленно. Вероятно, он уже уплыл. А даже если нет - вы же понимаете, что это его долг. Вы не сможете его остановить, а только все усложните.
      Майк сбросил его руку с плеча и сверкнул глазами. Но тут же пожалел об отсутствии выдержки. Но, кажется, Сингх на него не обиделся. Он, очевидно, понимал, что Майк по-своему пытается справиться с охватившими его отчаянием и ужасом.
      Спустя какое-то время Майк сел и закрыл глаза. На этот раз он даже не пытался сдержать слезы, заскользившие из-под прикрытых век.
      Они постарались выяснить, когда отправляется следующий паром, и узнали заодно, что Великобритания действительно находится в состоянии войны с Германией. Новость была ужасающей, но она дала им и некоторое преимущество. До начала войны паром между Олдерни и побережьем Британии ходил через день. Теперь же он отправлялся по нескольку раз в день, а ближайший отходил через час после восхода солнца.
      Чтобы остаться незамеченными, они прошли на него не группой, а поодиночке. Первыми на борту парома оказались Сингх с девятилетним Крисом, о котором индус по-отечески заботился. Вслед за ними отправился Бен (никто особенно не возражал против его желания отправиться на паром одному). Наконец один за другим, с разрывом в несколько минут, там появились остальные: Хуан, Андре и сам Майк.
      Было очень странно снова оказаться среди людей. Ведь прошло по меньшей мере семь месяцев с тех пор, как они покинули Англию, и это долгое время они практически постоянно были одни. Если Майк и находил сейчас хоть что-то приятное в этих грустных обстоятельствах, так именно то, что снова был среди людей и мог видеть новые лица вместо привычных черт Сингха, Траутмана и остальной четверки. Но вдруг очень скоро Майк ощутил странное гнетущее беспокойство посреди всей этой людской массы. Люди его пугали. На борту болтающегося парома царила невероятная толчея. Майк почувствовал, что ему просто не хватает воздуха, а шум стоял неописуемый.
      Лишь спустя какое-то время он разобрался в своих странных ощущениях. Угнетали не сами люди, а их страх, который он ощущал даже кожей. Куда ни посмотри - всюду лишь хмурые лица. Встретишься взглядом и проникаешься их заботами и тревогами, а тема разговоров была одна: война. Чем больше Майк задумывался о войне, тем абсурдней казалась мысль, что целые нации собрались противостоять друг другу, вооруженные до зубов и преисполненные решимости уничтожить противника, чего бы это ни стоило. Трудно было представить, что все это на самом деле, а не дурной сон. Война представлялась чем-то необыкновенным из исторических романов с увлекательной интригой, а главное, все это было обязательно в прошлом. Времена, когда расхождение во взглядах и мнениях решали путем уничтожения соперника, должны были безвозвратно кануть в прошлое. Было больно и жутко поверить, что это реальность, но страх на лицах людей был осязаемым.
      Паром отправился точно по расписанию и взял курс на Британские острова. Хуан, Андре и Майк отвоевали себе местечко на палубе, так что стояли, не наступая друг другу на ноги. Вероятно, когда-то на пароме были скамейки или другие сидячие места, но их давно убрали, чтобы вместить побольше пассажиров. Тесновато, но терпимо, благо что переезд продлится недолго. Мужчина, продавший им билеты, сказал, что через два часа они достигнут Англии.
      Взгляд Майка снова переместился в море, и мальчик поймал себя на том, что надеется
      увидеть башню "Наутилуса".
      Конечно, это никак не может случиться. Их паром вышел полчаса назад, и это значило, что Траутман уже почти полтора часа ведет "Наутилус" в его последнюю гавань. Мысль об этом наполнила Майка глубокой печалью. Только сейчас он по-настоящему осознал, как этот старый человек стал дорог его сердцу.
      - Не переживай ты так, - тихо произнес Андре. - Траутман выполняет свой долг. И решение он принял сам.
      Майк понял, что все его мысли, видимо, легко можно прочитать на лице.
      - А я и не думал об этом, - не очень убедительно солгал он. - Я высматривал, куда подевались Сингх и остальные.
      Андре лишь нахмурился, а Хуан махнул рукой вперед.
      - Сингх и Крис где-то на носу. А Бен стоит вон там и вовсю предается печали.
      Майк нашел взглядом Бена. Тот стоял лишь в дюжине шагов от них, опершись руками на поручень и хмуро уставясь на волны.
      - Наверно, он все еще никак не может пережить, что не удалось возвратиться в сиянии славы и вручить королю Георгу "Наутилус" в качестве добычи, - с усмешкой произнес Андре. Помолчав несколько секунд, он добавил озабоченно и намного тише: - Надеюсь, что он сдержит слово и будет придерживаться нашей легенды, а не станет болтать всякую чепуху.
      Майк прекрасно понимал его тревогу. Они долго обсуждали эту проблему и наконец приняли решение никому не рассказывать, что в действительности произошло с ними за долгие месяцы отсутствия. Помимо того, что гибель "Наутилуса" никому не принесет пользы, они также единодушно решили сохранить тайну капитана Немо. Но Майк вдруг засомневался, что Бен станет честно придерживаться их договоренности. И чем ближе они подходили к Англии, тем упорнее Бен пытался отговорить Траутмана от принятого решения, внушая всем мысль передать подводную лодку британскому флоту, чтобы, как он выражался, приблизить победу.
      Размышления Майка внезапно прервались - именно в этот момент где-то на другом борту парома возникла паника: послышался шум, возбужденные голоса, а спустя мгновение - и крики. И вдруг вся масса людей хлынула на нос корабля, увлекая их за собой.
      - Что там случилось? - попытался перекричать шум взвинченной толпы Андре.
      Майк в ответ лишь недоуменно пожал плечами. Его стиснули, как сардину в консервной банке. Корабль опасно накренился.
      К женскому визгу добавились панические вопли. Кто-то закричал о морском чудовище, другие ужасались тайному оружию немцев. Ошеломляющая и пугающая догадка мелькнула в мозгу Майка. Ведь понятно же, о чем могла идти речь, если кричат о морском чудовище?!
      Они протиснулись к борту, и одного взгляда на море хватило, чтобы догадка Майка подтвердилась.
      Огромное стальное нечто, вдоль спины которого по всей длине тянулись остроконечные зубцы, заканчивающиеся ужасным хвостовым выступом, всплыло в нескольких десятках метров от парома. Вокруг стального колеса пенилось и с шумом бурлило море, как будто вскипая. Гигантский плавник на хвосте торчал почти на десять метров над водой, а чтобы полностью довершить сходство со сказочным чудовищем, в центре корпуса возвышалась огромная горбатая башня, из которой высовывались два крупных перископа, которые смотрелись в точности как два великаньих глаза.
      - "Наутилус", - выдохнул Андре. - Но это же...
      Больше он ничего не успел сказать, потому что, несмотря на неожиданность происходящего и радость, испытанную при этом, Майк мгновенно обернулся и изо всех сил толкнул его локтем в бок.
      - Тише! - прошипел он и испуганно огляделся. К счастью для них, кажется, никто не услышал слов Андре - вокруг разрасталась паника.
      - Это немцы! - визжала толстая женщина. Побелев от страха, она не сводила глаз с подводной лодки. Ее вопли подхватили остальные пассажиры. И опять над палубой зазвучал общий крик. Несколько членов экипажа пытались успокоить разбушевавшуюся толпу, но тщетно. Паром начал заметно раскачиваться.
      Майк поискал глазами Бена и остальных. Сингх как раз старался пробиться к Майку, причем для удобства просто подхватил Криса на руки, чтобы их не разделила толпа. Бена нигде не было видно.
      - Она приближается! - выдохнул ошеломленный Андре. - Она возвращается, Майк! Траутман идет параллельно нашему курсу!
      И действительно, подводная лодка догнала паром и шла впереди всего лишь в метре от парома, так что казалось, что она стоит на месте. Позади огромного глаза перископа в башне двигалась какая-то тень, затем открылся башенный люк.
      В эту секунду все на борту, казалось, затаили дыхание, но, поскольку напряжение нарастало, разум покинул толпу. Часть людей в ужасе отхлынула от борта, подальше от пресловутого "тайного оружия", в то время как остальные сзади напирали. Возникла неимоверная давка, в которой никто не мог и пальцем пошевелить.
      - Траутман хочет, чтобы мы снова поднялись на борт "Наутилуса"! прокричал возбужденный Майк.
      Он не стал ждать, когда Хуан и Андре ответят, а энергично начал взбираться на металлический борт. Паром был невысоким и плоским, так что задняя часть подводной лодки была почти на том же уровне, что и палуба парома. Позади Майка раздались испуганные возгласы. Кто-то попытался удержать его силой, но Майк отмахнулся от чьей-то руки, как от назойливой мухи, затем резко оттолкнулся. Прыжок вышел не очень сильным, но Майк едва не потерял равновесие на мокром металле подлодки и замахал руками, чтобы не свалиться.
      - Идите же сюда! - закричал он.
      Остальным оставалось только подчиниться. После прыжка Майка экипажу парома стало ясно, что и Майк, и его спутники имели какое-то отношение к загадочному монстру, неожиданно возникшему из морских глубин. Матросы начали протискиваться через толпу к мальчикам.
      Следующим прыгнул Хуан. Майк подхватил его, прежде чем он зашатался. За ним последовал Андре. Бена по-прежнему нигде не было видно.
      В это время два матроса из экипажа парома добрались до Сингха и попытались схватить его. Сингх не растерялся и нанес первому из них такой удар, что даже толпа не сдержала летящее тело, а вместе с ним попятилась назад. Второму он угодил локтем прямо в живот, так что матрос от боли сложился пополам. И тут же развернувшись, Сингх оперся одной ногой на бортик и кинул мальчикам совершенно перепуганного и ничего не соображающего Криса. Майк и Хуан одновременно автоматически выбросили руки вперед, чтобы поймать Криса, а Сингх оттолкнулся и легко приземлился на обшивку подлодки.
      Майк побежал к башне, поднялся по крошечной лесенке наверх и проскользнул в люк "Наутилуса", где его уже ожидал Траутман.
      - Что случилось? - спросил Майк.
      Траутман даже не скрывал тревоги.
      - Об этом позже, - кратко ответил он. - Сначала давайте унесем отсюда ноги. Где остальные?
      Хуан и Андре как раз спустились в башенку. Над ними появилась фигура Сингха. Через глаз перископа Майк увидел, как Бен пытается протиснуться сквозь толпу на корме парома. Когда он понял, что напрасно теряет время, то прыгнул в море и поплыл к "Наутилусу".
      Бен был хорошим пловцом, но, к сожалению, ситуация на пароме драматически изменилась. Двое мужчин в темно-синих мундирах прокладывали дорогу через толпу к борту. Майк с ужасом заметил у одного из них оружие.
      Траутман и Сингх обменялись быстрыми понимающими взглядами. И пока пальцы Траутмана колдовали над рычагами и нажимали кнопки, Сингх взобрался по трапу вверх и закрепился на ступеньке лесенки, чтобы помочь Бену влезть в башню.
      - Неужели они и вправду станут стрелять? - недоверчиво спросил Хуан.
      Словно в ответ на это с палубы парома раздался выстрел. Атака была предпринята не на Бена, а на подлодку. Пуля ударила в башню и со свистом срикошетила. Конечно, обычная пуля не могла нанести вред "Наутилусу". Даже кварцевые стекла перископа были в пять сантиметров толщиной - пуля не оставила даже царапины. Как бы то ни было, все в башне ошеломленно вздрогнули, как будто по кораблю пальнули из пушки.
      - Он на борту! - раздался сверху голос Сингха. - Отправляемся!
      Траутман рванул большой рычаг вперед, и "Наутилус" мощно зарычал, приходя в движение. Корабль был сконструирован таким образом, что в случае необходимости мог управляться одним человеком, но тогда приходилось отказываться от многих других технических возможностей подлодки. Чтобы все чудеса "Наутилуса" служили, как задумано, требовалась команда в двенадцать человек.
      Поспешные шаги Бена по обшивке подлодки приближались к башне. Перед обоими перископами забурлила вода.
      Бену удалось добраться в самое последнее мгновение. За секунду до того, как вода окончательно скрыла "Наутилус", он одним прыжком одолел лесенку, и почти одновременно с ним Сингх захлопнул башенный люк над своей головой. Видимо, недостаточно быстро. Поток ледяной воды обрушился вниз, устроив Бену холодный душ, хотя он и так только что выбрался из воды. Еще не успев прийти в себя, Бен начал браниться, но всем было не до него.
      Корабль погружался все глубже и глубже, одновременно все дальше удаляясь от парома. Внутри башни потемнело. Майк прикинул в уме: получалось, что они уже находились где-то на тридцатиметровой глубине.
      А Траутман все также нервно и напряженно склонялся над датчиками контроля, потом наконец с громким вздохом выпрямился и повернулся к подросткам лицом.
      - Все в порядке? - спросил он.
      Он выглядел совершенно обессиленным и измотанным. Прошло два часа после их прощания, но, казалось, Траутман успел состариться за это время на годы.
      - Что случилось? - спросил Майк. - Почему вы вернулись?
      Траутман закрепил рычаг управления, отошел от огромного штурвала и махнул рукой на железную винтовую лестницу, ведущую в глубь корабля. Настоящая капитанская рубка "Наутилуса" находилась в центре корабля, двумя палубами ниже.
      Майку казалось, что еще немного - и он просто лопнет от любопытства, но ему все же удалось овладеть собой. Они отправились |вслед за Траутманом в большую, удобно устроенную капитанскую рубку "Наутилуса", к столику, на котором лежала газета. Это была все та же "Тайме", которую Траутман раздобыл три недели назад.
      Майк бегло пробежал заголовки, которые так бросались в глаза, поскольку были набраны огромными десятисантиметровыми буквами на первых полосах:
      ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ОБЪЯВЛЯЕТ КАЙЗЕРУ УЛЬТИМАТУМ! МОЖНО ЛИ ВСЕ ЖЕ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЙНУ?
      Какие-то доли секунды Майк размышлял, не изменил ли Траутман своего решения из-за начала войны. Но Траутман решительно раскрыл газету где-то на последних страницах.
      - Вот, - сказал он, сунув газету Майку в руки. - Я обнаружил это только тогда, когда еще раз пролистал ее, уже без вас. И это находилось практически у меня под носом! Полностью моя вина, конечно! Читай!
      Майк быстро пробежал глазами статью, пока остальные окружили его, пытаясь заглянуть в газету через его плечо. Заметка состояла из нескольких абзацев и сообщала, что военный корабль кайзеровского флота напал в Атлантическом океане на мирное французское научно-исследовательское судно, захватил его и все оборудование экспедиции. Весь экипаж, за исключением одного, чудом спасшегося, человека, находится теперь в плену у немцев, Майк в полном замешательстве наморщил лоб и возвратил газету Траутману.
      - Ну и что? - спросил он.
      Статья, конечно, не совсем обычная, но он так и не понял, из-за чего так разволновался Траутман.
      - Взгляни на имя человека, возглавлявшего экспедицию, - подсказал Траутман.
      - Профессор Ар-ро-накс, - прочитал Майк по слогам необычное имя. - И что?
      Имя абсолютно ничего ему не говорило, но он заметил, как Сингх слегка вздрогнул.
      - Профессор Арронакс - один из немногих людей, которым удалось побывать на борту "Наутилуса", - объяснил Траутман. - С тех пор как он встретился с твоим отцом, профессор посвятил свою жизнь поискам затонувшей Атлантиды.
      - Но Атлантида не более чем просто миф,- удивился Хуан.
      На лице Траутмана появилась добродушная усмешка.
      - Ага, такой же, как "Наутилус", не так ли? - спросил он.
      Хуан слегка смутился:
      - Вы хотите сказать, что...
      - Ничего я не хочу сказать, - перебил его Траутман. - Я, видишь ли, знаю, что профессор Арронакс убежден в том, что Атлантида существовала, и он посвятил много лет ее поискам.
      - Но зачем немцам понадобилось нападать на научно-исследовательскую экспедицию? - по-прежнему недоумевал Андре.
      - Они этого и не делали, - объяснил Траутман и провел пальцем по последним строчкам статейки. - Командование кайзеровского флота снимает всякую ответственность за инцидент, и я склонен верить, потому что это единственное разумное объяснение в данном случае. У флота кайзера другие задачи и проблемы, их вовсе не интересуют поиски Атлантиды.
      - Винтерфельд? - пробормотал Майк, наконец догадавшись.
      Траутман озабоченно кивнул:
      - Да. Именно этого я и опасаюсь. Следовало ожидать, что он вряд ли станет бездействовать после того, как потерял нас. Как видно из статейки, профессор Арронакс изобрел камеру для подводных работ, так называемый батискаф, который позволяет опускаться в море глубже, чем было возможно до сих пор.
      - И вы полагаете, что он нашел Атлантиду? - В голосе Бена прозвучало сомнение.
      - Может быть, - ответил Траутман. - Если и есть человек, который сможет найти затерянный континент, так это Арронакс. Он, кажется, знает обо всем этом больше всех на свете.
      Несколько секунд все молчали.
      - Но... даже если Атлантида действительно существовала, что это может дать Винтерфельду, если он ее отыщет? - спросил наконец Майк. - Остров затонул предположительно тысячелетия назад. Возможно, остались подводные руины, но они имеют скорее археологическую ценность.
      Траутман какое-то время ощутимо боролся сам с собой, но потом вздохнул:
      - Наверно, не имеет смысла и дальше скрывать правду. Рано или поздно вы все равно все узнаете. - Он взглянул на Майка. - Ты когда-нибудь спрашивал себя, откуда у твоего отца этот корабль?
      - Я... я думал, что он сам спроектировал его,- заикаясь, произнес Майк.
      Траутман махнул рукой, словно отметая всякие глупости.
      - Это то, во что должны были поверить все. Легенда, которую капитан Немо сам придумал, сам же и распространил, чтобы отвлечь внимание от истины. Но вы-то знаете о подлодке не понаслышке, а изучили ее вдоль и поперек. Я даже опасался, что вы сами по себе додумаетесь, что здесь явно что-то не так. Ни один человек не в состоянии построить такой корабль. - Он категорично замотал головой. - И через сто лет еще не сможет.
      - Но... тогда это значит... - Майк замолчал. Внезапно его осенило, и все вдруг стало ясным и понятным: десятилетние поиски Арронакса, нападение Винтерфельда на экспедицию и ужас Траутмана, когда он узнал об этом.
      - "Наутилус" построили атланты?! - потрясенно произнес он.
      - Твой отец сам никогда не рассказывал мне, как "Наутилус" попал в его руки, - серьезно объяснил Траутман. - Но один раз он все же упомянул затерянную в глубинах моря империю. И под этим он мог подразумевать только Атлантиду, не так ли? - На мгновение старый капитан прикрыл глаза и продолжил изменившимся от тревоги голосом: - Если затонувшая цивилизация атлантов была в состоянии построить такие корабли, как этот, то можешь ли ты себе вообразить, что там еще после них осталось? Вот на это и надеется капитан Винтерфельд.
      Майк побледнел, до конца осознав значение того, что рассказал Траутман. Он переводил взгляд с одного мальчика на другого и видел, что все были потрясены так же, как и он сам. Лишь Сингх оставался невозмутим, как обычно.
      - Думаю, что Винтерфельд с самого начала пытался разузнать истину об Атлантиде, - продолжал Траутман. - Может быть, именно поэтому ему и понадобился "Наутилус" - чтобы с его помощью разыскивать Атлантиду. Только представьте себе: техника Атлантиды в руках такого сумасшедшего, как Винтерфельд. - Траутмана передернуло от этой мысли. - Поэтому я и вернулся. Не важно, как мы это сделаем, и не важно, чего это будет стоить, но мы обязаны остановить сумасшедшего. Винтерфельд никогда не должен отыскать Атлантиду!
      Сингх опустил бинокль, поморгал немного уставшими от напряжения глазами и снова надолго приник к окулярам, прежде чем передать прибор Траутману, стоявшему рядом на металлической палубе подлодки. Это был особенный, ни на что не похожий бинокль - как почти все вещи для повседневного пользования, находившиеся на борту "Наутилуса". Бинокль принадлежал прежним владельцам "Наутилуса". Огромный и. тяжелый, с блестящими медными винтами по бокам и стеклами, казавшимися совершенно не прозрачными, потому что были черными как сажа, он увеличивал гораздо лучше любого другого бинокля, когда-либо попадавшего в руки Майка. Даже лучше, чем длиннющий школьный телескоп, стоявший в его комнате в Андара-Хаус. И это был лишь ничтожный пример того, насколько технология атлантов опередила технологию людей начала двадцатого века.
      Возникшие при виде бинокля мысли пронеслись в голове Майка, пока он стоял рядом с Траутманом и Сингхом и искал, что же они увидели за пустым горизонтом.
      Прошло примерно три недели с тех пор, как путешественники покинули Олдерни и взяли курс на Атлантику. И радость от того, что они снова были на борту "Наутилуса", и волнения по поводу новых планов Винтерфельда как-то поблекли в повседневной рутине. А вначале все были взвинчены и взбудоражены более, чем обычно.
      Теперь, когда ребята знали, что из себя представлял "Наутилус", они словно вновь открывали для себя корабль, и многое, что казалось им раньше непонятным и странным, предстало вдруг в новом свете. Поэтому они исследовали все с новой энергией - за исключением машинного зала, куда Траутман строжайше запретил заходить. Правда, Майк все равно отважился на беглый осмотр через приоткрытую дверь. Огромное, набитое непонятными механизмами помещение было заполнено жутким грохотом и странным золотым пульсирующим светом, который Майк - ему это и самому показалось бредом - почему-то ощущал всей своей кожей и потом весь день не мог избавиться от неприятного покалывания. Он твердо решил, что в будущем всегда будет слушаться Траутмана и не нарушать его запретов.
      Что совсем не изменилось, так это страх, что Винтерфельду и в самом деле удастся отыскать Атлантиду. Двигатели "Наутилуса" работали на полную мощь, но Майку казалось, что они топчутся на месте. Он вообще-то никогда не отличался особым терпением, а при мысли, что им понадобится уйма времени, чтобы добраться до цели, Майк начинал тихонько сходить с ума. Ведь Винтерфельд, может быть, уже в эту самую минуту нашел то, что так долго искал. А шансы Винтерфельда еще никогда не были столь реальными.
      Траутман такого рассказал о профессоре Арронаксе, что тот просто не выходил у них из головы. Все эти рассказы внушали ребятам благоговейный трепет перед талантом профессора.
      Арронакс был одним из тех счастливчиков, кому довелось побывать на борту "Наутилуса". И это событие полностью изменило его жизнь. С тех самых пор он посвятил свою жизнь исследованиям морских глубин и, прежде всего поискам легендарной Атлантиды. Траутман рассказал, что профессор к настоящему моменту точно знал, где именно следует вести поиски, более того, он теперь обладал и средством, которое поможет ему достичь цели. Сконструированный по его чертежам батискаф позволял опускаться на глубину в сотни метров, превосходя любой другой механизм на свете. Соперничать с батискафом мог только "Наутилус".
      - Да, это точно он, - сказал Траутман и опустил бинокль. - Никаких сомнений. Это "Леопольд".
      Майк мгновенно собрался. Он с облегчением понял, что бесконечно тянувшееся время поисков закончилось. По спине пробежал холодок тревоги: что же им еще предстоит?
      - Рядом корабль поменьше, - добавил Траутман. - Полагаю, что это судно Арронакса.
      - Значит, все это правда, - мрачно подвел итог индус.
      Траутман выжидающе молчал.
      - Не понимаю,- вдруг сказал за их спинами Бен. Майк обернулся и увидел, что все до единого поднялись на палубу. - Вы же сами утверждали, что море в этом месте около шести тысяч метров глубиной.
      - Да, примерно, - подтвердил Траутман.
      - Ну вот,- обрадовался Бен, - на эту глубину никакому батискафу не спуститься.
      - Все так, но они что-то усиленно сооружают рядом с кораблем, - сказал Траутман.
      - А для чего у нас, собственно, торпеды на борту? - пробурчал Бен. - Если мы обстреляем ими "Леопольд", то от этой лодчонки только щепки останутся. И Винтерфельду поможем поскорее очутиться на дне моря - он так туда стремится! Обойдется и без батискафа!
      Он ухмыльнулся, но оказался в одиночестве: никто почему-то не видел в ситуации ничего комичного. Майк бросил на него свирепый, взгляд. Бен всегда относился к немцам крайне подозрительно, но когда узнал о начале войны, то просто их возненавидел. Даже в виде шутки замечание Бена не казалось смешным, но Майк-то знал Бена как облупленного, чтобы понять абсолютную серьезность его слов.
      - Ну да, а вместе с Винтерфельдом отправятся на тот свет и все остальные, да? - возмущенно выпалил Майк. - Даже если бы на борту "Леопольда" не было профессора Арронакса и его экспедиции, то и тогда бы это было преступлением.
      - Ах, вот как? Ну и что же ты сам собираешься предпринять? Может быть, дружелюбно попросишь Винтерфельда отдать нам профессора вместе с батискафом? с издевкой произнес Бен. - Я уверен, он тут же откликнется на твою просьбу.
      - Прекратите, - резко приказал Траутман. - Перестаньте вести себя как несмышленые дети. - Он повернулся к Сингху: - Вероятно, лучше всего этот день выждать здесь. Как только стемнеет, мы постараемся незаметно приблизиться к "Леопольду" и прокрасться на борт. Если повезет, то мы сможем освободить Арронакса и членов его экспедиции до того, как Винтерфельд успеет заметить, что мы рядом. Крис, выключи, пожалуйста, автоматическое управление. Мы останемся здесь до наступления сумерек.
      Крис бросился со всех ног выполнять поручение, а Майк спросил:
      - А как же батискаф? Я имею в виду, что даже если нам удастся освободить профессора, то у Винтерфельда все равно останется батискаф.
      - А какой от него прок Винтерфельду без Арронакса? - спросил Траутман. Он помолчал немного и добавил, покосившись на Бена: - В крайнем случае, мы можем повредить его. Конечно, это убьет профессора, но в качестве последнего выхода...
      Приглушенный звук выстрела донесся до них через водное пространство как отдаленный раскат грома, едва слышный только-только на грани восприятия. И все же Траутман ошеломленно замолчал, обернулся и удивленными, широко раскрытыми глазами уставился на запад.
      - Но это же... - пробормотал Траутман.
      Он тут же сосредоточенно вслушался, а через секунду и Майку удалось расслышать нечто знакомое: очень тихий, тонкий свист, который стремительно приближался и становился громче. Ему уже приходилось слышать подобные звуки.
      - Но как же так? - ахнул Траутман. - Германцы не могут видеть нас.
      Возможно или нет, только все они очень хорошо знали, что означает стремительно приближавшийся свист. Не успели они прийти в себя, как снаряд с невероятным грохотом шлепнулся о поверхность воды. Водяной столб высотой с башню взметнулся вверх. Хотя недолет составлял около сотни метров, "Наутилус" закачался на волнах, резко ударивших в борт подлодки.
      - Немцы стреляют в нас! - взорвался Бен. - Как это может быть? Они же не могут знать, что мы здесь!
      Артиллеристы с военного судна ответили повторным отдаленным раскатом грома, а мальчики снова услышали знакомый звук приближающегося снаряда.
      - Все в лодку! Мы погружаемся! - крикнул Траутман.
      Все побежали к башенке. Каждая секунда, проведенная вдали от центра управления подводной лодкой, могла решить их судьбу. Несомненно, Крис уже выполнил приказ Траутмана и отключил автоматическое управление, а это означало, что вот-вот корабль остановится и превратится в великолепную мишень!
      Наступая друг другу на пятки, они поспешно спустились по узенькой лесенке в башню, а затем в капитанскую рубку. Подводная лодка содрогнулась всем корпусом от второго взрыва, и, хотя Майк не наблюдал воочию кипение и грохот взлетевшей массы воды, чувствовалось, что взрыв произошел на этот раз гораздо ближе.
      По всей видимости канониры "Леопольда" пристреливались, чтобы нанести удар поточнее. Несколько минут, и снаряд попадет в "Наутилус".
      Майк ворвался вслед за Траутманом и Сингхом в капитанскую рубку. Крис, склонившийся над пультом управления, взглянул на них полными ужаса глазами. Оба взрыва были отчетливо слышны и здесь, но ведь Крис не знал, что означал этот грохот и тряска. Майк взглянул в огромный иллюминатор, занимавший почти всю стенку над пультом. Вода, бывшая здесь обычно кристально чистой и прозрачной, обеспечивая видимость на сотни метров, кипела и бурлила.
      - В чем дело? - испуганно закричал Крис. - Я же всего-навсего выключил автоматическое управление. Правда-правда, я ничего больше не трогал.
      Бедняга Крис подумал, что и шум и все эти толчки и кипение произошли по его вине. Но объяснять было некогда, все в одно мгновение оказались на своих местах за пультом. Траутман просто рухнул в капитанское кресло. Его руки действовали как будто сами по себе и принялись сразу за несколько дел одновременно.
      Майк, как и все остальные, моментально оценил положение. Во время поездки они часто на практике изучали управление кораблем, кроме того, предусмотрительно потренировались на случай аварийной ситуации. Они могли почти мгновенно включить двигатели и погрузиться. Правда, никто и не подозревал, что весьма скоро их тренировки пригодятся на деле, когда от их действий зависела собственная жизнь.
      Но именно так все и было. Майк взглянул в иллюминатор и, ослепленный, закрыл глаза, когда следующий снаряд с "Леопольда" разорвался так близко от "Наутилуса", что резкий яркий всплеск огня обесцветил краски и ослепил сетчатку. Полсекунды спустя "Наутилус" дернулся, как будто на него со всего размаху опустился молот. Сердце Майка испуганно рванулось в груди, когда он почувствовал, как огромная подводная лодка тяжеловесно и медленно повернулась и легла набок. На несколько секунд за стеклом обзора исчезла вода, а вместо этого в помещение проникли яркие солнечные лучи. Затем корабль с такой силой рванулся в прежнее положение, что Майка едва не вышвырнуло из кресла.
      - Мы были на волосок от гибели, - сухо констатировал Траутман. - Ну-ка, давайте уносить ноги. Боюсь, что следующий выстрел будет еще точнее.
      Море за стеклом иллюминатора все больше темнело, а лодка погружалась все стремительнее. Следующий взрыв произошел где-то над ними, и снова их затрясло, но, по крайней мере, не так сильно, как в предыдущий раз.
      - Тридцать... сорок... пятьдесят метров. - Траутман громко считывал показания глубиномера. - Думаю, этого будет достаточно. Но ситуация была смертельно опасной.
      Что-то в грохочущем рокоте двигателей изменилось: они на большой скорости шли вперед, но уже не погружались.
      Траутман разогнулся и расслабился в кресле. Только сейчас Майк заметил, что все его лицо залито потом, а руки слегка дрожали. Несмотря на внешнее спокойствие, он здорово перенервничал, ответственность и риск висели над ним дамокловым мечом. И почему-то тот факт, что Траутман тоже испытал страх, умиротворяюще подействовал на Майка, хотя он вряд ли смог бы объяснить свою реакцию.
      Сингх тоже отошел от пульта. И его волосы, и лицо, и плечи - все было мокрым, он ведь в самый последний момент умудрился задраить входной люк. Видимо, при этом он в спешке упал вниз, потому что над глазом у него кровоточила глубокая царапина. Траутман не успел ничего произнести, как Сингх уже повернулся к Майку:
      - Вы не ранены, господин?
      Майк покачал головой.
      - В чем, собственно, дело? - спросил все еще ничего не понимающий Крис. Что-нибудь вышло из строя?
      - У-гу, - съехидничал Бен, не дав Майку и Траутману даже рта открыть. - Мы чуть было не вышли из строя. - Он бросил ядовитый взгляд в сторону Майка и зло добавил: - Это был чудный привет от твоего друга Винтерфельда.
      - Винтерфельд никогда не был моим другом, - взвился Майк.
      Траутман пресек ссору в зародыше.
      - Прекратить! - рявкнул он. - Вам двоим больше нечем заняться?
      Бен немного смутился от слов капитана, но его боевой пыл явно не угас.
      - Да нет, нам есть чем заняться. Например, подумать, каким это образом нас обстрелял корабль, экипаж которого по идее даже не подозревает, что мы их преследуем. Выглядит так, словно они нас поджидали!
      Андре застонал:
      - Ну, началось. Сейчас мы в очередной раз выслушаем знаменитую теорию о предателях. Кого же ты подозреваешь на этот раз?
      - Хватит! - вмешался Траутман. И по его голосу чувствовалось, что его терпение вот-вот лопнет. Но ради справедливости следовало сказать, что и Майк ощущал, что все выглядело так, как будто Винтерфельд поджидал их.
      Похоже, что и Сингх подозревал то же, но, не в пример Майку, он высказал свои подозрения вслух:
      - Мальчик абсолютно прав. Даже если они предполагали, что мы начнем их разыскивать, то как они могли нас увидеть? Мы же находимся в нескольких милях от "Леопольда".
      - Мне и самому хотелось бы это знать,- пробурчал Траутман. Вид у него был крайне озабоченный, но мелькнуло и какое-то необычное выражение в глазах. Майку еще не доводилось видеть такого Траутмана, и все это ему крайне не понравилось.
      - Винтерфельд окончательно лишился рассудка, - возмущенно заявил Траутман. - Что ж, если этот милый господин желает войны, он ее получит.
      Майк и Сингх обменялись озабоченными взглядами. И от индуса не укрылась перемена, происшедшая с Траутманом. И ему она нравилась еще меньше, чем Майку.
      - Что вы имеете в виду? - спросил Майк.
      - О нашем первоначальном плане можно забыть, - ответил Траутман. - По тому, как обстоят дела, нам ни за что не удастся подкрасться к "Леопольду" незамеченными, так что на борт мы к ним не попадем. Но вполне можем подготовить парочку-другую сюрпризов для господина Винтерфельда. "Наутилус" предоставляет нам некоторые уникальные возможности. Когда мы еще ходили с капитаном Немо, мы не один раз бывали и в худших ситуациях. Я покажу вам, как мы с ними справлялись.
      - А вы уверены, что это разумно? - усомнился Майк.
      Траутман тихо рассмеялся, так, что у Майка по спине побежали мурашки.
      - Вот этого не обещаю. Но действует безотказно. Все по местам!
      Все это звучало как приказ, да и тон был повелительный, но привычный для капитана, так что Майку даже в голову не пришло оспорить его приказ или хотя бы задать какой-нибудь вопрос. Поэтому он сконцентрировал свое внимание на шкалах приборов и тумблерах. Рокот двигателей усиливался, поскольку "Наутилус" рванул вперед изо всех сил. Майк не мог видеть точные показания скорости на всех приборах, но чувствовал, что корабль развил свою предельную скорость. Мальчиком овладело какое-то странное возбуждение. Ощущение было не из самых приятных, но избавиться от него никак не удавалось. И он поверил картине, возникшей вдруг в его воображении, словно увидел ее мысленным взором: корабль устремился под водой к своей добыче, подобно гигантской стальной хищной рыбе. "Наутилус" был теперь вовсе не мирной подводной лодкой, путешествующей по морским просторам, а каким-то чудовищем, несущим уничтожение и смерть.
      Взгляд Траутмана был направлен на сложную автоматику, которая показывала расстояние подлодки от цели. Майк испугался, увидев, с какой скоростью они приближались к "Леопольду". Торпеды, о которых упоминал Бен, теперь им не понадобятся. При такой скорости вся подводная лодка превращалась в колоссальный снаряд.
      - Что вы планируете? - спросил Хуан. - Вы ведь не собираетесь и вправду потопить корабль? Или...
      Траутман закусил губу.
      - Нет,- ответил он чуть погодя. - Но мы слегка нарушим покой этих вояк. Траутман рассмеялся. - Винтерфельду и в голову не придет, что мы решимся напасть на него. Именно поэтому мы и сделаем это.
      - Нападем? - Голос Хуана гораздо яснее выдал его сомнение, чем выражение лица. - "Леопольд" - очень большой военный корабль, Траутман. Даже в сравнении с "Наутилусом". Вы уверены, что мы сможем победить?
      - Да, - ответил Траутман. - Мы могли бы, если бы пришлось принять бой. Но я вовсе не собираюсь убивать кого-то. Мы только нанесем кораблю серьезные повреждения, а в возникшей неразберихе и суете попытаемся освободить Арронакса и его людей, а также доставить батискаф на "Наутилус" или... в крайнем случае уничтожить его.
      - И как же нам это удастся? - спросил Майк.
      - Мы слегка вспорем "Леопольду" брюхо, - заявил довольный Траутман. Такой большой корабль от этого не затонет, но команде будет не до нас, им придется хорошенько потрудиться, откачивая воду насосами.
      - Вспорем? - Майк испуганно переглянулся с Хуаном и Андре. С Траутманом творилось что-то неладное. Это было ясно.
      - Ну да, - объяснил Траутман. - Таким образом твой отец расправлялся со всеми своими жертвами. Зачем, ты думаешь, нашему "Наутилусу" приделали все эти зубцы наверху? С их помощью мы разрежем корабль, как будто он из масла, а не из крепчайшего дуба.
      - Дуба? - простонал Майк. Ужас начал потихоньку подниматься в нем и заполнять каждую клеточку тела. Они уже практически догнали "Леопольд". - Вы сказали "дуба"?
      Траутман кивнул и взглянул на него, словно засомневался, все ли в порядке с его головой.
      - Ну а что же еще там может быть? Военные корабли не строят из тростника. Будет небольшой толчок, но мы...
      - О-о, это будет не просто толчок, можете мне поверить, - жестко перебил его Хуан. - Может, во времена капитана Немо все парусники и были из древесины и вы наводили на них ужас, но вот эта штука... - Он поднял руку и указал вперед: - ...покрыта слоем стальной брони толщиной этак сантиметров пять.
      - Стали? - переспросил Траутман. На его лице читались изумление и недоверие.
      - Стальной брони, - уточнил Хуан и пальцами показал примерную толщину брони. - Во-от такой толщины.
      Траутман в ужасе уставился на его пальцы.
      - Боже мой! - прошептал он. - Нам следует...
      Больше он ничего не успел произнести. Они достигли цели.
      Майк успел лишь уцепиться за край пульта, когда "Наутилус" со всего размаху врезался в цель. Подлодку тряхнуло как огромный колокол, который огрели еще более гигантской дубинкой. Казалось, что они угодили под ноги разъяренному великану, который изо всех сил старался вмять их в морское дно. Майка вышвырнуло из кресла и подбросило вверх, он потерял всякое понятие, где верх, а где низ, и, перевернувшись в воздухе, с размаху плюхнулся на пульт управления. Крики ужаса и боли заполнили капитанскую рубку. Тут Майка снова сильно швырнуло вверх, и он уткнулся во что-то твердое, как скала, так что его позвоночник, казалось, раскололся надвое. Свет замигал. Раздался неприятный резкий звук, как будто корабль закричал от боли, и Майк услышал, как что-то затрещало и сломалось в хвостовой части лодки. Палуба под ногами и стены закружились перед мальчиком в бешеном хороводе. Он успел лишь автоматически отметить, что палуба корабля все больше и больше накренялась вниз, когда корабль буквально понесло в глубину. Напрасно пытался Майк нащупать, за что можно ухватиться. И тут стальная стенка рубки будто ударила его, и это было последним, что он помнил.
      Кто-то пошлепал Майка по щекам: легко, так что вовсе не было больно, но довольно настойчиво и равномерно, поэтому совершенно невозможно было продолжать то, что ему хотелось больше всего на свете - спать. Майк медленно приоткрыл левое веко, увидел темное, обрамленное черными кудрями лицо над собой и снова закрыл глаз.
      - Оствмнявпкое, - невнятно пробормотал он.
      Но Сингх терпеливо и методично продолжал шлепать Майка то по левой, то по правой щеке, пока тот наконец не открыл глаза и не схватил Сингха за руку:
      - Я думал, ты мой телохранитель, а ты так мучаешь меня, как будто тебе за это заплатили!
      На лице Сингха появилась слабая улыбка.
      - Очнитесь, господин, - сказал он.
      - Если в этом все дело, то не переусердствуй, - пожаловался Майк.
      Ему не хотелось шевелиться. Он видел такой увлекательный, полный приключений сон... Ему приснилось, что "Наутилус" напал на немецкий военный корабль и при этом был так поврежден, что...
      Приснилось?
      Майк рывком сел, так что Сингх даже отпрянул от неожиданности. Это был не сон! Они действительно атаковали "Леопольд", и подлодка была серьезно повреждена. По крайней мере, последнее, что он мог вспомнить, было то, что Траутман полностью утратил контроль над подлодкой и "Наутилус" начал стремительно погружаться в морскую пучину.
      - Что случилось? Где мы? - спросил он.
      - Не волнуйтесь, господин, - ответил Сингх. - Все в порядке. Никто серьезно не пострадал.
      - Ну, это с твоей точки зрения, - сказал хорошо знакомый гнусавый голос, и Майк наконец осознал, что все это ему не снится. Он повернулся и взглянул в лицо Бена, который гневно поглядывал на Сингха из-под свежей повязки на лбу. При случае мы, пожалуй, обсудим точное значение выражения "никто серьезно не пострадал". Я-то чуть себе череп не раскроил.
      - Вот именно, - подхватил Андре. - Ни одна заслуживающая внимания часть тела не пострадала!
      Бен бросил на него полный яда взгляд, что вызвало у Андре лишь довольную ухмылку, которая, однако, была не слишком убедительной. Дело было, наверно, в том, что он и сам выглядел не лучше, чем юный англичанин, да и остальные тоже. У Криса на лбу красовались свежие наклейки пластыря, правая рука была на перевязи. Под глазом у Андре потемнело и опухло, а щеку Хуана украшала длинная, слегка подсохшая царапина. Все оказалось именно так, как и описывал Сингх: никто серьезно не пострадал.
      - А что с кораблем? - спросил Майк. Хуан открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Траутман:
      - Поврежден, но не так страшно, как я опасался.
      Майк медленно встал и осторожно ощупал себя. Лишь после этого он внимательно осмотрелся в рубке.
      Впечатление складывалось не самое худшее. Он ждал более тяжелых разрушений. Пол и пульт были усыпаны осколками и обломками, две картины сорвало со стены. Палуба имела крен, и за огромным иллюминатором не было ничего, кроме абсолютной тьмы. Похоже, им в очередной раз повезло.
      - Да-да, вроде как нет худа без добра, - кивнул Хуан, словно прочитав мысли Майка. - Мы погрузились не слишком глубоко. - Хуан указал в сторону пульта, где находился глубиномер. - Не глубже, чем на двести метров. Что-то нас задержало при погружении.
      - Не особенно глубоко? - ахнул Майк. - Двести метров, а ты называешь это "не особенно глубоко"?
      Страшно было даже представить себе все те тонны воды, которые давили теперь всей массой на каждый квадратный сантиметр корпуса подводной лодки. А этот корпус защищал их жизни.
      - Конечно, - спокойно подтвердил Хуан. - Море в этом месте достигает почти шестикилометровой глубины. Если бы мы не наткнулись на риф или Бог его знает, что там такое под нами, то мы бы давно уже были там, на дне. И давление воды тогда расплющило бы "Наутилус" как... - Он поднял ладонь повыше, растопырил пальцы, а затем рывком сжал их в кулак. - Как жестянку.
      Майк поежился от страха. Жест Хуана был так выразителен, что он с удовольствием отказался от всякого дальнейшего обсуждения этой темы. "Наутилус" был мощным кораблем, но он не был абсолютно неуязвимым.
      - Многое выведено из строя? - спросил Майк.
      - Траутман и Сингх осмотрели корабль, пока ты спал. Как обычно, ты пропустил все самое интересное. - Хуан ткнул пальцем в потолок. - Все верхние складские помещения заполнены водой. Но все не так уж и плохо, как показалось вначале. Если нам удастся закрыть пробоину, то воду можно будет откачать. Уйма работы, конечно, но, надеюсь, мы справимся.
      Майк кивком головы указал на Траутмана, стоявшего к ним спиной.
      - Что с ним?
      - Угрызения совести, - шепотом пояснил Хуан.
      - Угрызения совести? - переспросил Майк.
      - Потому что чуть было всех вас не угробил, - сказал Траутман, прежде чем Хуан успел объяснить хоть что-то.
      И Майк, и Хуан говорили очень тихо, но по всей видимости Траутман все равно услышал, о чем они беседовали. Он даже не повернулся к ним, продолжая говорить, но Майк заметил, как он сжал кулаки.
      - Мне ни в коем случае нельзя было этого делать, - продолжал Траутман. - Я и... сам не понимаю, что на меня нашло. Я как будто свихнулся. Но... на какое-то мгновение все вдруг стало как раньше, как в прошлом, когда Немо еще был здесь, на борту подлодки.
      "И ты разыграл из себя этакого современного пирата?" - подумал Майк. Никто из них никогда внятно не говорил этого, но все они знали или догадывались, что овеянный легендами капитан Немо совершал поступки, весьма далекие от образа Робина Гуда, который придали ему сами люди. Были, конечно, такие, которые утверждали, что Немо и его экипаж - обычные пираты. Майка это возмущало, и он гневно отбрасывал все домыслы, особенно теперь, когда познакомился с Сингхом и Траутманом. Но были вещи, о которых Траутман не любил рассказывать, и то, на что он намекал сегодня, несомненно, относилось именно к этим вещам.
      И самым ужасным было то, что Майк понял намек Траутмана. Ведь он испытал это на собственной шкуре. Мрачная жуткая сила, ощущение могущества и почти непреодолимое желание использовать всю мощь этого фантастического корабля, чтобы раз и навсегда сокрушить противника. Он чувствовал то же, что и Траутман - и, вероятно, и все остальные, - потому что заметил в их лицах ту же растерянность, какую ощущал и сам. Лишь Бен чувствовал себя, как всегда, на взводе.
      - Нам не следовало плыть сюда, - продолжал Траутман. - Мне надо было утопить этот проклятый корабль на самом глубоком месте.
      - Ничего страшного не произошло, - утешал его Майк.
      - Ничего страшного? Мы застряли на глубине двухсот метров от поверхности моря. Я чуть не погубил вас всех. А если бы все вышло иначе, я бы, наверно уничтожил еще больше народу. Вы хоть представляете, сколько человек находится на борту "Леопольда"?
      - Около тысячи двухсот человек, - ответил Бен и, наверно, хотел еще что-то добавить, если бы Хуан не саданул его по ноге, так что он замолчал.
      - Вот именно, и все они могли бы оказаться на моей совести, - мрачно констатировал Траутман. - Я не должен был нарушать свое слово. Я поклялся Немо, что никогда больше не использую этот корабль против людей. Уж он-то знал, раз потребовал от меня эту клятву.
      - Если Винтерфельд отыщет Атлантиду, то, может быть, случится более грандиозная катастрофа, - осторожно заметил Майк.
      - А мы никак не сможем помешать ему продолжить поиски, если будем лежать на дне морском и откачивать воду из корабля, - ответил Траутман. - Если уж так угодно судьбе, то пусть Винтерфельд отыщет Атлантиду. Я, во всяком случае, больше не собираюсь вмешиваться в то, что меня совершенно не касается. - Он резко отвернулся от черноты по ту сторону иллюминатора. - Мы отремонтируем "Наутилус", а затем я высажу вас в первом же доступном порту, - сказал он.
      Майк молчал. Он знал, что в данный момент вряд ли имело смысл спорить с Траутманом.
      - Вместо того чтобы распускать нюни, нам стоит поточнее оценить повреждения и постараться подремонтировать лодку, - громко сказал Андре. Он посмотрел на Сингха и перевел взгляд на Траутмана. Сингх кивнул, Траутман молчал, но в знак согласия тоже опустил голову.
      - Да, не будем терять время, - проговорил наконец Траутман. - Сингх и я выйдем наружу и осмотрим повреждения. А вы наведете здесь порядок.
      - Я с вами, - мгновенно среагировал Майк.
      - Ну уж нет, - ответил Траутман.
      Но Майк не позволил так легко отделаться от себя:
      - Почему? Море для меня ничуть не опаснее, чем для вас. А если с вами что-нибудь случится, то мы и так пропадем.
      - Но там абсолютно ничего интересного, - кивнул Траутман в сторону черноты за иллюминатором. - Кроме того, это опаснее, чем ты думаешь. Не так-то просто передвигаться в скафандре.
      - Вот и научусь, - упрямо заявил Майк. - Я иду с вами.
      На том разговор и закончился.
      Полчаса спустя Траутман, Сингх и Майк стояли в шлюзовой камере возле днища "Наутилуса", и Майк теперь вовсе не был уверен, что идея отправиться наружу была замечательной. Он и раньше видел скафандры, их была добрая дюжина на борту "Наутилуса". Но одно дело, когда они просто висят в шкафу, и другое дело, когда человек надевал скафандр и двигался.
      Траутман и Сингх совершенно не напоминали людей в этих костюмах, а скорее походили на циклопов с большими круглыми металлическими головами. Окошко для обзора выглядело огромным таращившимся глазом. В зеркальном отражении стекла Майк видел себя уродливой тенью: еще одно неуклюжее чудовище со слишком маленькой головой и побледневшим лицом.
      Траутман поднял руку и нетерпеливо помахал. Майк поспешно схватил свой шлем и надел его на голову. Сингх тщательно проверил все застежки и только тогда дал знак Траутману. Тот неуклюже задвигался, повернулся и вручную покрутил колесо. В полу камеры открылось круглое отверстие. Вода, забурлив, тут же стала заполнять камеру, сразу поднявшись выше ботинок. Но давление в камере не позволяло ей подняться выше. Хотя подводный костюм был хорошо изолирован, Майк почувствовал, насколько холодной была вода Атлантики на этой глубине.
      Сингх выбрался через отверстие первым. Стоя перед выходом и глядя на черную и почему-то маслянистую воду, Майк пожалел, что настоял на участии в разведывательной экспедиции. Там, снаружи, действительно не было ничего интересного. Лишь мгла, чернота и неизвестные опасности. Охотнее всего он бы сейчас подал знак Траутману, что все же останется на борту. Но гордость мешала ему пойти на попятную. Он храбро сунулся в отверстие. Вода ледяной черной ночью сомкнулась над ним, и собственное дыхание жутким звенящим эхом наполнило герметичный медный шлем.
      Покинув корабль, Майк на какую-то секунду был ослеплен ручным фонариком Сингха, затем тот отвел фонарик в сторону. Сингх был совсем рядом, всего в шаге от Майка, и все же Майк скорее угадывал его расплывчатую фигуру, чем видел. Майк отцепил фонарик от своего скафандра, включил его и повращал. То, что он увидел, привело его и в ужас и одновременно в изумление. Хотя морская вода здесь совершенно не пропускала света, это вовсе не значило, что здесь не было жизни. Под их ногами расплывались коричневые облака потревоженного ила, и над ними все шевелилось, металось туда и обратно, вверх и вниз. Маленькие серебристые тени спешили убраться подальше от непривычного для них света. Стаи рыб удирали от лучей фонаря. Майк заметил, что они стояли, можно сказать, в самом центре подводного луга, поросшего по колено высокими водорослями, раскачивающимися в такт мягкому течению. Жизнь утвердилась даже на этой глубине, хотя сюда никогда не достигали лучи солнца. Эта мысль почему-то успокаивающе подействовала на нервы.
      Но Майк заметил и нечто, от чего на сердце заскребли кошки. Шлюзовая камера, через которую они выбрались наружу, располагалась в хвостовой части подлодки. Все, что находилось перед ней, под собственным весом зарылось глубоко в илистое дно, но на другой стороне всего лишь в нескольких шагах от Майка и Сингха была... пустота: ничего, то есть абсолютно ничего.
      Индус тоже заметил этот ужасающий факт и медленными осторожными шагами приблизился к зияющей мгле. Он предупреждающе помахал рукой Майку и Траутману, как раз появившемуся из выходного отверстия: Сингх хотел, чтобы они были крайне осторожны.
      Майк двигался вперед буквально по миллиметру, сердце его колотилось. Он не забыл, что Траутман успел рассказать ему о скафандрах. Они были достаточно прочными, чтобы защитить практически на любой глубине, но слишком тяжелыми, чтобы в них можно было плыть. Если он потеряет равновесие, то уподобится черепахе, упавшей на спину: ему придется беспомощно ждать, когда его поднимут другие. Или медленно устремится на морское дно примерно шестью тысячами метров глубже...
      Майк содрогнулся, остановившись рядом с Сингхом и Траутманом, и осторожно наклонился. Бездна зияла как раз перед ними. Свет сильного прожектора Траутмана терялся уже через несколько метров. Эта мгла всасывала свет, словно пустыня каплю воды...
      Они все были на волосок от смерти: "Наутилус" застрял, зацепился за подводный риф и завис. Но стоило ему проскочить хоть чуточку дальше...
      Нет, Майку даже думать не хотелось, что могло произойти. Подводная лодка больше чем на треть зависла над бездной. Ее носовую часть заклинило между несколькими скалами, но эта ловушка почему-то совсем не вселяла уверенности. Майк тут же вообразил, как течение раскачивает лодку туда-сюда, словно огромные неуклюжие качели. Он, конечно, понимал, что это лишь игра воображения, шутка, которую позволили себе его разыгравшиеся нервы. Но это было и предупреждение об опасности. Когда они вернутся на борт, им следует передвигаться по лодке очень и очень осторожно. Хватит мелочи, чтобы корабль отцепился и заскользил в нескончаемую бездну.
      Траутман коснулся его плеча. Майк повернул голову и взглянул на капитана. Тот жестом показал: уходим, возвращаемся на корабль.
      Тяжело переступая, они развернулись и двинулись вдоль корпуса подводной лодки. Лучи фонарей и прожектора ползли перед ними, освещая маленькие клочки пути.
      Хотя вода и помогала им своим потоком, взобраться на верх подлодки оказалось чрезвычайно сложно. Майк ахнул, когда они друг за другом выбрались на верхнюю палубу "Наутилуса" и оценили полный объем разрушений. Острия стальных зубцов были согнуты, два или три совсем обломились. "Наутилус", должно быть, налетел на "Леопольд" с гораздо большей силой, чем предполагал Майк. Башенка тоже значительно пострадала: была погнута крышка люка. Она, правда, пока сохраняла герметичность, но, вероятно, придется основательно поработать молотом, чтобы вернуть ей прежний вид. Наихудшим повреждением была, однако, огромная, почти в рост человека, пробоина на уровне верхних складов корабля.
      И все же им невероятно повезло. Если бы во время столкновения повредило башню или просто снесло ее, то корабль наполнился бы водой в считанные минуты.
      Траутман подошел поближе к пробоине, чтобы тщательно осмотреть ее, и довольно долго простоял перед ней, осторожно касаясь металла, затем озабоченно обследовал шлюз в хвосте корабля, находившийся в опасной близости от пробоины. Подойдя к спутникам, сделал знак, чтобы они возвращались. Майк повернулся, чтобы выполнить приказ, и увидел... свет. Мальчик замер с поднятой ногой.
      Собственно говоря, это был даже не луч, а столь слабая вспышка, краткая тусклая молния, исчезнувшая столь же быстро, как и появилась.
      Сердце Майка так бешено заколотилось в груди, что он ощутил его пульсацию даже в кончиках пальцев. Свет? Здесь, внизу? В море? На глубине двухсот метров? Очевидно, Сингх тоже заметил вспышку, потому что циклопический глаз его шлема уставился в том направлении, где Майк заметил вспышку.
      Траутман снова подал знак, но Сингх и Майк одновременно помотали головами, а Сингх махнул рукой в ту сторону, где они заметили свет. Майк не ошибся. Прошло всего несколько секунд, и свет вспыхнул снова и опять лишь на краткое мгновение. Но теперь его заметил и Траутман, потому что он спустился с корпуса "Наутилуса" настолько проворно, насколько позволял скафандр, и закрепил прожектор на земле. Желтый луч света, казавшийся здесь, внизу, на фоне жуткой мглы еще ярче, прорезал тьму косым лучом вверх в водянистое небо над их головами и затерялся уже через несколько метров во тьме.
      В первое мгновение Майк даже не понял, зачем это понадобилось Траутману, но сообразил, что к чему, стоило им отойти от "Наутилуса" лишь на несколько шагов. Корабль мгновенно слился с черной водой, как будто растворился в ней, и через несколько мгновений сделался совершенно неразличим. Без прожектора, оставленного Траутманом, они наверняка просто заблудились бы, не найдя дороги назад.
      Вплотную друг к другу, так чтобы вытянутыми руками можно было достать соседа, они двинулись в направлении вспышки. Ее и сейчас можно было увидеть, все так же быстро появлявшуюся и так же быстро исчезавшую. Это слабое сияние вспыхивало иногда на секунду, иногда на две и даже три, а иногда на краткий миг. Майк тщетно пытался отыскать в этом какой-нибудь ритм, но свет, казалось, не подчинялся никаким правилам и ритмам, произвольно вспыхивая и угасая, как ему Бог на душу положит.
      Было совершенно невозможно в этой черной, словно космической тьме хоть как-то оценить расстояние, но Майк полагал, что они отошли не далее, чем на двести - триста шагов от "Наутилуса". Вдруг Траутман остановился и предупреждающе поднял руку - недалеко от них луч фонарика в руке индуса отразился от чего-то огромного и металлического. Очертания этого загадочного объекта разобрать было невозможно: лишь огромная темная масса, о форме которой можно было лишь гадать. Ясно было, что это нечто росло из морского дна.
      Осторожно они двинулись дальше. Вдруг Майк снова заметил вспышку. Прямо перед ними зажглось маленькое асимметричное окошко-глаз, свет в котором по-прежнему мигал, не поддаваясь никакому ритму.
      Это было окно. Окно, за которым горел свет. Плотная завеса из разнообразных водорослей колыхалась перед ним по воле течения, как развевающиеся спутанные космы ведьмы.
      Майк почувствовал, как его руки в толстых перчатках подводного костюма вспотели от возбуждения. Под скользящими влево и вправо лучами фонарей Сингха и Майка постепенно вырисовались контуры огромного металлического купола около пятнадцати метров в высоту и вдвое шире. Купол сплошь зарос раковинами, лишь местами можно было еще разглядеть кусочки потемневшего от времени металла. Без окошка с мигавшим огоньком купол был абсолютно неразличим в толще воды. Они могли бы буквально наткнуться на него, перелезть через него, но так и не заподозрить, что перед ними не просто скалистый выступ.
      Траутман пошел вдоль купола, держась за стенку и ощупывая корпус рукой, через какое-то время он махнул им рукой. Майк и Сингх немедленно пошли к нему. Вдруг Траутман заметил небольшую, выступающую из купола пристройку, вероятнее всего - дверь. Траутман попытался сдвинуть ручное колесо возле нее, но только с помощью Сингха им удалось повернуть его. И даже вместе они изрядно попыхтели, чтобы привести в движение странной формы колесо.
      Медленно круглая дверь приоткрылась. Серебристые пузырьки воздуха, словно цепочки жемчуга, заклубились перед ними, и Майк тут же поднял фонарь, чтобы осветить находящееся за дверью помещение. Он увидел прямоугольную комнату из металла, она была совершенно пустой. На противоположной стене были встроены вторая дверь и точно такое же, как снаружи, колесо. Комната явно была шлюзом и очень напоминала шлюзовую камеру "Наутилуса".
      Траутман и Сингх открыли наконец внешнюю дверь настолько, что в нее можно было пройти. Траутман жестами приказал им оставаться снаружи, первым зашел в шлюз и целую минуту стоял, прежде чем позволил им последовать его примеру. Майк вошел очень медленно: почему-то дрожали коленки. К восторгу открытия тайны примешалось и немного страха. Купол был старым, а если точнее, то просто древним. И подросток спрашивал себя, что же может находиться по другую сторону двери.
      Когда Сингх последним вошел в шлюз, он и Траутман занялись колесом входного люка. Как и ожидалось, дверь закрылась. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Стоило двери плотно закрыться, как на вогнутом потолке над ними загорелся мягкий зеленый свет, и в тот же момент они услышали глухой рокот и шорохи. Уровень воды в шлюзе начал понижаться. Вероятно, их приход включил какую-то автоматическую систему, которая тут же отреагировала, как ей и положено было, и начала откачивать воду из шлюза.
      Мысли в голове Майка начали бешеную пляску. Мальчик понял, что они и правда отыскали то, за чем охотился Винтерфельд и что пытался разыскать Арронакс: купол, вне всякого сомнения, был творением рук овеянных легендами атлантов, он просто не мог быть ничем иным. Но тревожило Майка вовсе не это, а яркий свет, который они заметили через окошко, так же как и тот факт, что эта техника функционировала до сих пор!
      Как только вода снизилась до уровня груди, Траутман поднял руки и начал откреплять свой шлем. Майк хотел сделать то же самое, но Траутман предостерегающе поднял руку, так что Майк замер. Капитан очень осторожно снял шлем и сделал несколько робких вдохов и выдохов, только после этого он разрешил Сингху и Майку тоже снять шлемы.
      Воздух, который они вдыхали, был странноватым: старым, застоявшимся и чужеродным. Вряд ли Майк смог бы описать его поточнее, просто потому что он никогда еще не вдыхал ничего подобного.
      - Полагаю, мы нашли то, что так рьяно искали Винтерфельд и Арронакс, прокомментировал Траутман почти дословно повторив то, что чуточку раньше пришло в голову и самому Майку.
      Голос Траутмана звучал очень непривычно, почти благоговейным шепотом, отражавшимся от металлических стенок купольного шлюза хрипловатым и безжизненным эхом.
      Не успел Траутман договорить до конца, как вновь послышались шумы и шорохи, и на их глазах внутренний люк шлюза начал открываться, словно приводился в движение руками призраков.
      В те секунды, пока дверь мучительно медленно открывалась настолько, что можно было заглянуть в помещение, Майку успели привидеться и ужаснуть мыслимые и немыслимые картины их гибели: начиная с вала бурлящей воды, которая смоет и навсегда поглотит их, до монстров с шаровидными глазами, щупальцами и зубами величиной с человеческую ладонь. Но ничего такого они не заметили. Майк с облегчением вздохнул и подумал, какими же долгими бывают порой всего несколько секунд, когда ты совершенно беспомощен перед ужасами собственной фантазии.
      Но то, что они увидели, вызвало изумление. Внутри купол был ярко освещен. Нереальный зеленый свет, как и в шлюзе, исходил из непонятного источника на потолке, а от того, что он позволял увидеть, вообще захватывало дух. У Майка от волнения даже несколько раз судорожно дернулись мышцы.
      Все огромное помещение было буквально забито машинами и механизмами различной величины и формы. Ничто даже отдаленно не походило на земную технику. И сами механизмы, и весь интерьер подчинялись каким-то странным, а потому несколько гнетущим, законам геометрии. Глаза Майка упорно искали и не находили привычных прямых углов, прямых линий или овалов. Но описать, каким же образом происходило это отклонение от нормы, было просто невозможно. Как будто все углы и линии, все формы и очертания были чуть-чуть смещены - но в направлении, которого попросту не существовало.
      Но каким бы жутким и чужим ни казалось окружающее, оно в то же время было странным образом знакомым и привычным. Пораженный и раздираемый на части восхищением и страхом, Майк вошел в зал. Тяжелые ботинки глухо застучали по полу. В отличие от стен пол был выложен из каменных больших асимметричных блоков, образовывавших своеобразный узор, который - Майк готов был в этом поклясться - казался знакомым. И совершенно неожиданно он все понял. Да, он уже видел однажды такой стиль. Этот купол построили конечно же те существа (даже в мыслях он не мог назвать их людьми), что возвели и здания на Заброшенном острове, где они нашли "Наутилус".
      Но имелось огромное отличие: здания, на которые они наткнулись внутри потухшего вулкана, представляли собой руины, к тому же там полностью отсутствовала техническая оснастка, ее, вероятно, растащили и разворовали давным-давно. Здесь же все было в целости и сохранности, а главное: незнакомые машины по-прежнему несли свою службу, как и тогда, когда их создали. И это несмотря на то, что купол был сверхдревним - тысячелетней давности!
      Майк беспомощно оглянулся на Сингха и Траутмана. Оба пошли вслед за ним и были ошеломлены не меньше Майка.
      Майк обвел рукой зал:
      - Что это такое?
      - Не знаю, - тихо ответил Траутман. - Может быть, часть затонувшего континента. Но что это кусочек их цивилизации, нет никакого сомнения. Только вот что это... - Он пожал плечами: - Понятия не имею. Я, как и ты, никогда не видел ничего подобного. Боже мой, этому сооружению, наверное, тысячи и тысячи лет. А оно по-прежнему работает!
      Майк подошел к одной из машин и внимательно осмотрел рычаги на пульте. Он не имел представления, что это за механизм, но принципы механики казались знакомыми, как и все здесь. И вдруг до него дошло! Да это же копия механизмов на "Наутилусе"! Если нужно было еще какое-нибудь доказательство того, откуда взялся "Наутилус", то вот оно - у него перед глазами.
      - Ни к чему не прикасайся, - попросил Траутман. - Хоть все это и работает, кто его знает, что может случиться, если ты заденешь что-нибудь.
      Майк изумленно покачал головой:
      - Всему этому десятки тысяч лет! Удивительный народ, который мог строить такие машины!
      - А мне интересно, какая же сила смогла
      уничтожить этих гигантов? - тихо произнес
      Траутман.
      Майк, вздрогнув, спросил:
      - Вы считаете...
      - Я ничего не считаю, - продолжал Траутман. - До этого момента Атлантида была для меня всего лишь легендой, одной из многих, понимаешь? Несмотря на "Наутилус" и Заброшенный остров. Но эти машины и купол... Если народ мог строить машины, которые и тысячелетия спустя работают как новенькие, то что же могло такое случиться, чтобы стереть его с лица земли?
      Эти слова вызвали у Майка неописуемый ужас, который он сам затруднился бы объяснить.
      - Нам нельзя больше оставаться здесь, - напомнил Траутман. - На корабле начнут волноваться.
      С этим трудно было спорить. Все знали, что кислорода в скафандре хватает ровно на час. И хотя здесь, в куполе, они совершенно не зависели от этого, оставшиеся на подводной лодке не могли, конечно, знать этого, полагая, что вся троица сейчас рядом с "Наутилусом".
      - Но если Винтерфельд в наше отсутствие отыщет купол... - начал было Майк.
      - Я же не сказал, что мы будем вести себя так, как будто ничего не случилось,- раздраженно ответил Траутман. Вздохнув, он добавил уже более спокойным тоном: - Мы возвратимся и расскажем о нашей находке. А позже придем сюда снова и обдумаем, что... можно сделать.
      Майк в ужасе взглянул на него. Он понял, что означает эта маленькая заминка посреди фразы. Поскольку Винтерфельд захватил батискаф Арронакса, то ему не составит труда добраться до купола, а этого они не должны допустить ни в коем случае. Траутман, очевидно, имел в виду следующее: если им не удастся помешать Винтерфельду, то придется уничтожить купол, лишь бы не допустить, чтобы он попал в руки Винтерфельда.
      - А может, будет достаточно, если мы просто как-нибудь прикроем окно? Без этого света Винтерфельду ни за что не отыскать купола.
      Траутман не ответил. Он взял в руки шлем, который, как и все они, держал под мышкой, и приготовился надеть его.
      - Пора назад, - приказал он. - А на "Наутилусе" спокойно обдумаем, что же предпринять.
      Майк послушно повернулся, но. именно в тот момент, когда он собирался надеть шлем, ему показалось, что краешком глаза уловил какое-то движение. Он испуганно развернулся и уставился туда, где что-то вроде бы мелькнуло. Ни звука, ни малейшего движения, но Майк мог бы поклясться, что промелькнула легкая тень. Он не смог разобрать, что это могло быть.
      - Что с тобой? - спросил Траутман.
      - Я... не уверен, но мне показалось, что я что-то увидел. Какое-то движение... Траутман молча взглянул на него, тоже повернулся и внимательно посмотрел туда же, куда уставился Майк. Не сговариваясь они двинулись в том направлении. Пройдя примерно половину зала, они заметили, что на другой стороне располагалось несколько низких полукруглых дверей, которые должны были вести ниже, в глубь древнего здания. И снова они поняли друг друга без слов, потому что одновременно разделились, чтобы обследовать находящиеся за дверями помещения.
      С громко бьющимся от волнения сердцем Майк шагнул в дверь справа. Комната, в которую он вошел, на первый взгляд разочаровала его. Она была почти пустой лишь изготовленный полностью из стекла продолговатый контейнер покоился на черной подставке. Никаких теней. Никаких призраков. Никаких чудовищ со щупальцами, которые терпеливо ожидали пять или больше тысяч лет, когда же их завтрак заглянет к ним в помещение.
      Осмелев, Майк зашел в комнату и бросил взгляд на стеклянный контейнер. И онемел. Примерно секунду он стоял совсем без движения, настолько сильным было его потрясение. Поверить собственным глазам было чрезвычайно трудно, поэтому он спросил себя: наяву ли то, что он видит? Может быть, он лежит в кошмарном сне в салоне "Наутилуса"... Если бы не толстенные перчатки скафандра, то он бы попытался ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит и не бредит.
      Но то, что он видел, было реальностью! В стеклянном ящике неподвижно лежала девочка.
      Майк растерянно заморгал. Перед ним на блоке базальта стоял стеклянный саркофаг почти двухметровой длины, в котором лежала стройная девчушка со светлыми волосами.
      Медленно, с судорожно забившимся сердцем и на дрожащих ногах, Майк оказался в шаге от саркофага. Нет, это ему не привиделось. Перед ним все так же неподвижно лежала девочка тринадцати-четырнадцати лет в белом платьице, с вьющимися светлыми волосами и бледным лицом.
      И очевидно, она была мертва: она не дышала.
      Что он, собственно, ожидал? В этом куполе уже сотни, а вероятно, целые тысячи лет никто не бывал. Так что первое впечатление не обмануло его: стеклянный ящик был гробом, в котором... И тут Майк запоздало осознал, на кого он вообще-то смотрит. И это понимание чуть не доконало его. Если купол был построен жителями погибшей цивилизации, то тогда он стоит перед девочкой из Атлантиды, которую здесь похоронили!
      Глубокая грусть охватила мальчика. Он подошел еще ближе и внимательно рассмотрел лицо девочки. Да, она была настоящей красавицей, когда была жива: лицо словно из тончайшего белого фарфора, а волосы, которые ниспадали на плечи подобно золотистому шелку, придавали ей, должно быть, вид ангела. Черты лица были очень необычными, но в то же время мягкими и благородными.
      И тут Майк ясно осознал, что он не один, и повернулся к двери. Странно, ни Траутмана, ни Сингха не видно. Майк отпрянул с громким воплем, в ужасе поднял руки к лицу, а все следующие секунды потратил на то, чтобы убедить себя, что ничего страшного нет и пора перестать вести себя как законченный идиот.
      За спиной не стояло чудовище, никакой монстр не явился, чтобы защитить свою мертвую хозяйку и напасть на пришельца. Нет, Майка до смерти испугала обыкновенная длинношерстная черная кошка.
      Майк облегченно засмеялся, мысленно обозвал себя дураком и вытянул руку, чтобы погладить кошку, которая... Кошка? Здесь? На глубине двухсот метров? В герметически закрытом куполе, которому по самым скромным оценкам около пяти тысяч лет?
      Майк уставился на кошку, у которой был всего один глаз, но она была так ласкова, что, когда Майк наконец все же собрался с духом погладить ее и присел на корточки, она подошла сама, приветливо задрав хвост и мурлыча, и нежно потерлась о его руку.
      Майк испуганно отдернул руку. Откуда здесь, ради всех святых, взялась кошка? Сердце его неистово заколотилось в груди. Что-то здесь было не так. Кошка слегка склонила голову набок, оглядела его с ног до головы единственным глазом цвета яркого янтаря и громко мяукнула, словно прочла его мысли и пыталась успокоить его. Майк, в свою очередь, присмотрелся к ней повнимательнее, но все было именно так: перед ним стояла всего-навсего ангорская кошка. Она была удивительно крупной для своей породы, и одного взгляда на ее зубы и когти хватало, чтобы понять - связываться с ней не стоит. Но все же это была просто кошка. И точка.
      Кошка, которая к тому же еще и чувствовала себя крайне одинокой, потому что, увидев, что Майк так и не решился погладить ее, одним прыжком забралась ему на колени, встала на задние лапки и толкнула его головой в подбородок, так что Майк чуть не упал, потеряв равновесие.
      Майк улыбнулся и погладил кошку левой рукой между ушек. Она заурчала от удовольствия. Майк осторожно взял ее на руки и подошел к стеклянному гробу.
      Теперь он внимательно осмотрел гроб. На верхней стороне торчал узенький металлический язычок, на котором располагались несколько крошечных зеленых огоньков и два рычажка с непонятными надписями.
      Имелось и несколько завинчивающихся затворов, которыми крепилась крышка. Майк колебался всего мгновение, а в следующую секунду уже схватился за них. Перчатки скафандра, конечно, мешали, так что он снял их и осторожно посадил кошку на крышку гроба, прежде чем всерьез заняться этими затворами. Кошка громко, предупреждающе мяукнула, но он уже ни на что не обращал внимания. С громким клацаньем раскрылся первый замок.
      А еще через секунду ошарашенный Майк взвыл от боли и замахал рукой в воздухе, чтобы стряхнуть кошку, мгновенно переставшую притворяться ласковой и с дикой яростью вонзившую свои зубы в руку Майка. Кошка отлетела, тщетно пытаясь уцепиться когтями за зеркальную поверхность крышки, и со всей силы шмякнулась об пол.
      Майк на мгновение засунул руку под мышку, затем со стоном поднес ее к лицу. Укус выглядел совсем безобидно, хотя было дьявольски больно. Острые зубы кошки проникли глубоко под кожу. Из маленьких ранок выступило несколько капель крови. Майк разъяренно взглянул на кошку, которая между тем снова вспрыгнула на крышку гроба и шипела на него, угрожающе оскалив зубы. Ее пушистый хвост метался из стороны в сторону и бил по стеклу, а когти приготовились к бою. Теперь это была бешеная фурия.
      За спиной Майка раздались поспешные шаги.
      - Что случилось? - задыхаясь, прокричал Сингх. - С вами что-то случилось? Вы в опасности, господин?
      Майк повернулся к двери, в которую один за другим ввалились Сингх и Траутман, всполошившиеся из-за его вопля. Сингх в один прыжок оказался рядом с Майком, сжав кулаки, в полной боевой готовности огляделся в поисках врагов, угрожавших его господину. Траутман застыл словно пораженный громом, уставившись на стеклянный саркофаг и черную кошку.
      - Что случилось? - повторил Сингх. Тут он заметил кровоточащую руку Майка и испуганно огляделся.
      - Вы ранены, господин!
      Он хотел схватить Майка за руку, чтобы рассмотреть ранку, но Майк быстро отдернул руку и спрятал ее под мышкой. Да, он, конечно, был ранен, но что уж тут скрывать - главным образом пострадала его гордость.
      - Да ладно, пустяки. Царапина, не больше. Сингх, однако, придерживался другого мнения. Но ему не дали даже открыть рот - уж он бы нашел что сказать по этому поводу, но тут Траутман дернул его за руку и указал на стеклянный гроб. Даже ничему никогда не удивлявшийся индус потерял дар речи от изумления.
      - Невероятно! - прошептал Траутман.
      - Я нашел ее, - похвастался Майк. - Девочка лежит здесь, наверно, уже вечность. Осторожно! - добавил он испуганно, поскольку Траутман шагнул к саркофагу. - Эта тварь начинает буйствовать, если подходишь слишком близко.
      Кошка мяукнула в ответ, перестала бить хвостом, втянула когти и начала мурлыкать. Траутман осторожно шагнул вперед. Животное смотрело на него совершенно невинными глазами, лизнуло одну из своих лапок и по-прежнему продолжало довольно урчать, словно и мухи не смогло бы обидеть.
      - Да-а, это же настоящее "чудовище", - с усмешкой протянул Траутман.
      Он подошел к гробу, приподнял кошку и внимательно осмотрел ее, прежде чем снова посадить на крышку.
      - Кстати, это кот. И это все объясняет. Будь счастлив, что он не откусил тебе руку.
      От Майка не укрылись ни лукавый блеск в глазах Траутмана, ни его насмешливый тон, но он предпочел никак не реагировать. На сегодняшний день он уже достаточно опозорился.
      С ненавистью взглянув на кота, он встал рядом с Траутманом, но не рискнул подойти вплотную к гробу.
      - Похоже, кот охраняет ее, - тихо сказал Сингх.
      Майк посмотрел вниз, на раненую руку, и хмыкнул.
      - Кто это? - бормотал Траутман. - Это же... это же ребенок. Не старше тебя, Майк. А, может, даже моложе. Просто невероятно.
      - А, может быть, все это здесь не что иное, как гигантская могила? предположил Майк.
      - Возможно, - в раздумье сказал Траутман. - У пирамид ведь та же самая задача: хранить покой мертвых.
      - Ага, если только она мертва. - Майк, к собственному удивлению, услышал свой голос.
      Траутман лишь отрицательно помотал головой:
      - Твоя фантазия завела тебя слишком далеко, мальчик мой. Она же не дышит, разве ты не обратил на это внимания? Возможно, она - единственная, кто уцелел из всей цивилизации атлантов. - Траутман пожал плечами и продолжил: - В любом случае, она мертва. Ладно, догадки будем строить позже: кто она такая и как сюда попала. А сейчас нам пора возвращаться на корабль. Он решительно указал на дверь. - У меня для разнообразия приятная новость. Сингх наткнулся на склад, набитый баллонами со сжатым воздухом. Это сэкономит нам уйму времени и сил.
      - Каким образом?
      - Нам не придется изо всех сил стараться откачать всю воду, попавшую в "Наутилус". Сингх и я просто заварим пробоину. А если удастся использовать баллоны, то удалим воду из корабля под давлением. А теперь уходим, пока остальные не запаниковали.
      Майк нехотя повернулся к выходу. Он никогда бы не признался в этом вслух, но то, что девочку придется оставить здесь одну, тяжелым камнем легло на его сердце. Как будто он бросал ее здесь на произвол судьбы.
      Кот жалобно замяукал. Майк мрачно взглянул на него в последний раз и прошел к двери, где еще раз оглянулся. Кот так и остался сидеть на крышке стеклянного саркофага, как будто подтверждая слова Траутмана, что он охраняет мертвую девочку. Но выглядел так жалобно, что разрывалось сердце. Даже Майк не в силах был дольше сердиться на него.
      - Мы еще вернемся, - пообещал он. - И уж тогда сообразим, как бы и тебя прихватить с собой.
      В ответ раздалось жалобное и душераздирающее мяуканье. Зато потом случилось то, что смутило Майка больше всего увиденного и пережитого за этот необычный и богатый событиями день. И пока они шли в шлюз и возвращались на "Наутилус", он всю дорогу ломал себе голову, привиделось ему или нет: кот... улыбался.
      Конечно, этого не может быть. В конце концов, коты не умеют улыбаться, так же как и собаки или другие животные. Да, значит, он ошибся. Но сомнение так и не рассеялось до конца.
      Траутман оказался прав: на "Наутилусе" все были в ужасе, что же с ними произошло. Они отсутствовали более часа, намного дольше, чем позволял запас кислорода в скафандрах.
      Невероятное облегчение и радостное возбуждение от того, что Траутман и его спутники целы и невредимы, быстро сменилось гвалтом и невообразимым изумлением, как только Майк и Траутман сообщили о находке. А потом все сразу же захотели немедленно двинуться к куполу.
      Но Траутман был непреклонен. Он безапелляционно заявил, что на поверхности уже давным-давно ночь, потому что солнце успело сесть за горизонт, а значит, и им всем не мешает лечь спать. А на следующее утро они смогут отправиться в первую настоящую экспедицию к подводному куполу. А пока пусть подумают, как им доставить баллоны со сжатым воздухом к ним, на "Наутилус".
      Все были страшно разочарованы, включая и Майка. Но он, конечно, понимал, что приказ Траутмана разумен. Следующий день обещал быть напряженным. И им понадобится вся их энергия. В этот раз они уже прихватили с собой один из баллонов с воздухом, и хотя под водой им было легче управляться с ним, но вес баллона был все же очень внушительный, так что им пришлось попыхтеть. Даже втроем они едва смогли втащить баллон в шлюзовую камеру, а потом по узенькому трапу к верхним складам.
      Постепенно все разбрелись по своим каютам. Майк собрался было тоже последовать этому, но передумал и снова заглянул наверх, где Траутман и Сингх возились с баллоном.
      - Ну как, получается? - спросил Майк, остановившись за их спинами, пока они на корточках сидели перед баллоном.
      Траутман был мрачен.
      - Сам еще не знаю, - пробурчал он.
      Он мотнул головой в сторону стального люка, у которого они сидели. Бронированная дверь сразу же захлопнулась, как только появилась пробоина и в подводную лодку попала вода. Эта дверь была лишь малой составной частью мудреной автоматики, которая в случае аварии должна была предотвратить гибель "Наутилуса" и которая, как он мог убедиться и сам, полностью заслуживала доверия. Но с чем автоматика никак не могла справиться, так это с пятьюдесятью тысячами или даже со всеми ста тысячами литров воды, проникшими в помещение за закрытой дверью и придавившими корабль к морскому дну, словно бетонная подушка.
      Траутман кивнул на круглый, замысловатый замок сбоку двери.
      - Никак не удается присоединить, - вздохнул он. - Я-то надеялся, что нам удастся просто подсоединить баллоны и закачать туда воздух, чтобы выдавить воду, но вентили не подходят друг к другу.
      - Значит, придется выкачивать?
      Траутман тоскливо пожал плечами.
      - На это уйдет уйма времени. Ты хоть имеешь представление, сколько придется повозиться, чтобы выкачать из лодки около пятидесяти тысяч литров воды?
      - Ну, если мы все возьмемся...
      - Дело не в этом, - перебил Траутман. - Я вовсе не уверен, что у нас будет столько времени. Не забывай, пожалуйста, о Винтерфельде. Рано или поздно он постарается добраться сюда. И если он нас здесь застанет... - Капитан вздохнул: - Боюсь, что в настоящий момент "Наутилус" совершенно беззащитен.
      Рука Майка вдруг заныла от резкого приступа боли. Он опустил глаза и увидел, что оба укуса успели опухнуть и побагроветь. Он слегка погладил ранки и сказал:
      - Как-то они нехорошо выглядят, да?
      - Пожалуй. Но я еще не закончил. Завтра утром я и Сингх постараемся первым делом заварить пробоину в корпусе. А когда вернем лодке герметичность, посмотрим, как быть дальше. Может, мне удастся что-нибудь придумать насчет вентилей. - Траутман кивком указал на руку Майка: - Сильно болит?
      - Нет, - соврал Майк, хотя ранки уже пульсировали, щипали и жгли, так что у него чуть не выступали слезы.
      Сочувствующий взгляд Траутмана ясно показывал, что он думает об этом. Но вслух только посоветовал:
      - Иди-ка ты спать. Завтра предстоит долгий и трудный день.
      И снова повернулся к баллону с воздухом.
      Майк еще несколько мгновений смотрел на него и Сингха, потом повернулся и побрел в свою каюту на самой нижней палубе "Наутилуса". Несмотря на все возбуждение от пережитого, он тут же уснул.
      И ему приснился сон. Не совсем обычный нормальный сон. Было почему-то все время ясно, что это всего лишь сон, и при этом невероятно реальный. Майк находился не в каюте "Наутилуса", а посреди огромных зеленых колышущихся джунглей, совершенно невиданных ни в жизни, ни в книжке. Деревья головокружительной высоты росли вокруг него так густо, что, казалось, образовывали непроходимую стену. А там, где все же имелся хоть малейший просвет, буйно разросся густой кустарник с колючими ветками. Одуряюще пахли какие-то неведомые и странные цветы. Кора деревьев была покрыта странными чешуйками. Когда же он поднял голову и посмотрел в небо, то понял, что это были не настоящие деревья, а своеобразные гигантские папоротники, которые во множестве произрастали на земле миллионы лет тому назад. Огромные листья папоротников смыкались высоко над его головой, образуя крышу, которая была настолько плотной, что почти совсем не пропускала солнечный свет. В этом лесу царили темно-зеленые влажные сумерки и никогда не становилось по-настоящему светло.
      И не только все в этом непонятном не-сне было иным, нежели в нормальном мире, но и сам он перестал быть самим собой. Майк совершенно не ощущал свое тело в этом сне, не видел себя со стороны и не представлял, как же он теперь выглядит. Ясно было только, что он вовсе не в своем теле, да и, вероятнее всего, вообще не в человеческом образе. Все его движения казались ему самому чужими, их даже нельзя было описать с помощью человеческой речи, и все чувства были новыми и чуждыми человеку. И видел он по-другому, -слышал, обонял и ощущал вкус резче и удивительнее, чем прежде, а вместо логики, разума и здравого смысла испытывал сбивавшие его с толку чувства, которые знавал и в своем человеческом образе, но никогда с такой невероятной мощью. И описать их можно лишь так: голод, азарт охоты, страх, недоверие. Все это были инстинкты хищника, к ним добавлялись и другие, полностью чужеродные ощущения, для которых он так и не подыскал названия, потому что из опыта его жизни в качестве человека они ему были совершенно неведомы.
      Майку не удавалось хоть как-то повлиять на действия и движения своего "гостевого" тела, так что ему не оставалось ничего другого, как смириться. Ему все же удалось понять, что существо, чьим телом он "владел" во сне, было четвероногим хищником, потому что несколько раз перед его глазами мелькнула черная когтистая лапа, а два-три раза от него врассыпную в панике разбежались мелкие зверьки. Он погнался за ними и, хотя ни разу не догнал, все же пережил невероятное по силе возбуждение, быстро охватившее и самого Майка, так что он чуть было не забыл, что все это видит и переживает всего лишь во сне. И вдруг уже сам он, а не представлявшийся ему во сне хозяин чужого тела, погнался за зверьком, напомнившим ему белочку с облезшим хвостом. Он яростно ощутил азарт охотника и буравящий голод, как будто это были его собственные чувства. Добыча грозила ускользнуть, устремись вверх по дереву, но Майк упорно не отставал от зверька, взбираясь по стволу с такой же легкостью. Он чувствовал, как его когти вонзались в кору папоротника, в то время как стройное мускулистое тело напряглось для решающего прыжка и...
      Кто-то сильно ударил его по лицу, так что Майк с криком подскочил в кровати и закрыл лицо руками. В самое первое мгновение он различил лишь свет и тени, замелькавшие перед его глазами в сумасшедшем танце. Ему показалось, что он куда-то падает. Если он не уцепится покрепче за ствол дерева, то...
      Какой еще ствол дерева?
      Майк попытался прийти в себя и окончательно проснуться, как только понял, что он уже не в приснившихся ему папоротниковых джунглях. Мокрый от пота, он кашлял в собственной постели. Перед ним стоял Сингх, озабоченно смотревший ему в глаза и крепко державший его за локти.
      - С вами все в порядке, господин? - спросил он.
      Майк кивнул и выдернул руки. Только сейчас он почувствовал, как у него горит лицо. В глазах Сингха появилось извиняющееся выражение, когда Майк приложил руку к пылавшей щеке.
      - И опять ты надавал мне пощечин, - с упреком произнес Майк.
      - Я не смог придумать ничего лучшего,- ответил Сингх, в голосе которого не прозвучало никакого сочувствия. - Вы кричали и били вокруг себя руками. Наверно, дурной сон?
      - Кажется, да, - как-то неуверенно сказал Майк.
      На краткое мгновение по его спине пробежали ледяные мурашки. Во сне он был огромным хищником, скользящим по густым зарослям джунглей. Странно, это казалось ему нормальным тогда, но сейчас, в воспоминаниях, было безумным и нереальным. Майку с трудом удалось припомнить еще какие-то подробности. Стоило ему проснуться, картинки сразу потускнели и начали исчезать из памяти, как это часто бывает со снами.
      Сингх с прежней озабоченностью не отрывал от него взгляда.
      - Что с вами творится? Вы сами на себя не похожи, если будет позволено сказать. - Он вытянул руку и положил ее Майку на лоб. - Так я и думал. У вас жар, и лоб просто пылает.
      - Ерунда, - успокоил его Майк.
      - Пойду принесу хинин из нашей бортовой аптеки, - сказал Сингх, но Майк испуганно удержал его движением руки. Не нужны ему никакие лекарства. Как ни странно, он не представлял, что с ним такое творилось, но абсолютно точно мог сказать, что лекарства тут не помогут.
      - Кажется, я немного переутомился, - пробормотал Майк. - Слишком много всего случилось сразу.
      Сингх и виду не подал, что он думает об этом детском лепете. В любом случае он делал то, к чему Майк уже успел привыкнуть. Если Сингх считал, что его господин и подопечный в опасности или слишком рискует, то он попросту игнорировал приказы Майка и действовал по своему усмотрению. Хотя Сингх сам настойчиво называл его "господином" и частенько вел себя так, словно был рабом и телохранителем Майка, уже несколько раз спасал ему жизнь, индус обладал еще и непревзойденным талантом в нужное время абсолютно не замечать желаний и приказов Майка.
      - Я принесу что-нибудь, что снимет жар, - объяснил он.
      Не успел Майк открыть рот, как он исчез. Взгляд Майка остановился на правой руке. Кошачий укус вздулся и покраснел еще больше. Кровь в больной руке пульсировала, ранка явно воспалилась. Вероятно, именно это и было причиной высокой температуры, а также пережитого кошмарного сна. Если только это был кошмар...
      Майк все больше терялся. Он уже не мог припомнить детали, но чем больше блекли воспоминания, тем ужаснее казался ему сон. Ему еще никогда не приходилось переживать ничего подобного, столь же странного.
      Но ведь раньше ему не удавалось находить купол на дне моря. Этому куполу много сотен, лет... Не каждый день попадаются и стеклянные гробы, к тому же с мертвой девочкой, охраняемой черным ангорским котом...
      Наверно, это и было причиной его кошмара. Высокая температура, вызванная воспаленной рукой, да еще события вчерашнего дня просто распалили его воображение, и оно начало творить с ним свои странные фокусы.
      Сингх вернулся. В правой руке он держал бокал и не дал Майку даже возразить, просто влив силой ему в рот несколько глотков горького напитка. Майк храбро проглотил эту гадость, но не смог сдержаться, и его губы тут же скривились от отвращения, как только Сингх убрал бокал.
      - Это должно помочь вам, - сказал Сингх и ласково улыбнулся. - Вы же знаете, все по-настоящему полезное всегда почему-то горькое.
      Он осторожно поставил сосуд на пол, мягко надавил Майку на плечи, заставив снова улечься, и укрыл его, будто тот был маленьким ребенком.
      - Теперь поспите, господин. Я передам Траутману и мальчикам, чтобы вас не будили.
      - Об этом вообще не может быть речи, - запротестовал Майк. - Я обязательно...
      - ...будете всем помехой, если расхвораетесь всерьез,- перебил его Сингх. - Особенно если это случится прямо там, в море, или в самом куполе. А теперь хорошенько выспитесь, и, может быть, тогда жар спадет сам по себе.
      Майк хотел было показать Сингху свою воспаленную руку, но что-то в нем воспротивилось этому. Более того, почти против воли он скрывал руку под одеялом. Он и сам не знал почему, но что-то говорило ему, что будет лучше, если Сингх не заметит рану.
      - Мне остаться здесь? - спросил Сингх.
      Майк помотал головой. Он вдруг снова почувствовал себя усталым, ужасно усталым. Он спросил себя, что же ему налил в бокал Сингх, чем напоил его, но даже эта мысль тут же куда-то ускользнула. Он хотел лишь спать.
      - Совер-шен-но не-зза-ччем, - пробормотал он, еле ворочая языком. Несколько мгновений спустя он уже спал. На этот раз без сновидений.
      Сингх сдержал свое слово и не разбудил его. И хотя сразу после того, как проснулся, Майк жутко разозлился, одновременно он испытал и глубокую благодарность, потому что чувствовал себя отдохнувшим и способным горы перевернуть, чего уже давненько не бывало. Либо сон, либо лекарство Сингха одержали победу над температурой. Рука, правда, по-прежнему побаливала, но когда он внимательно осмотрел ее, то заметил, что опухоль стала значительно меньше.
      Он, наверно, проспал намного дольше всех, потому что, выйдя из каюты и проскользнув в салон, нашел всех сидящими за столом у большого иллюминатора. Все с аппетитом ели. Первый же взгляд в иллюминатор убил слабо теплившуюся надежду, что вчерашняя катастрофа была всего лишь частью ночного кошмара. За стеклом по-прежнему царила сплошная мгла.
      Салон был уютно драпирован бархатом, поэтому невозможно было поверить в то, что находишься на борту подводной лодки, если бы не помещавшееся сзади рулевое колесо и два пульта управления. Имелись и книжные полки, и даже бар, а вокруг стола располагалось множество удобных кожаных кресел.
      В одном из кресел сидел Траутман. Его и без того худощавое лицо выражало безмерную усталость, а под глазами залегли темные тени. Капитан был совершенно вымотан, как будто проработал всю ночь напролет.
      Сидевшие за столом приветствовали Майка громкими возгласами "Привет!" и ехидными шутками по поводу любителей поспать. Когда Майк встретился взглядом с Сингхом, то сразу понял, что верный индус никому не рассказал о событиях прошедшей ночи. Он был очень благодарен ему за это, так что добродушные подшучивания ребят отскакивали от него, не задевая. Майк сел на единственный свободный стул и с аппетитом принялся за завтрак, чувствуя себя отдохнувшим, свежим и, что интересно, зверски голодным, как будто прошлой ночью и вправду много часов пробегал по древним джунглям, а не лежал в своей постели, с высокой температурой.
      Конечно, речь зашла о немедленной экспедиции к куполу. Все настаивали на том, чтобы тут же влезть в скафандры и отправиться в путь, но Траутман, как всегда, успешно отражал атаки и охлаждал их пыл. В первую очередь, терпеливо объяснял он, и Сингх, и сам он должны позаботиться о восстановлении корпуса "Наутилуса", а остальным выпала задача обследовать лодку в поисках других, более мелких трещин и пока не замеченных повреждений. Даже если им удастся снова отремонтировать "Наутилус", опасность грозит им по-прежнему, и ее надо встречать во всеоружии, так что не время быть беспечными. В двухстах метрах над их головой все еще рыщет "Леопольд", который, с заряженными пушками, возможно, только и ждет, когда они вынырнут на поверхность.
      Все были страшно разочарованы, за исключением Бена, который, как всегда, просто из принципа протестовал против принятых решений - не важно, что обсуждалось. Но, в конце концов, все согласились, что Траутман прав.
      Пока Траутман и индус снова надевали скафандры и, увешанные инструментами и всевозможными материалами для ремонта подводной лодки, покидали корабль, мальчики принялись тщательно обследовать все уголки и потайные места лодки. Как выяснилось, опасения Траутмана оказались не напрасными: они отыскали дюжину повреждений, ни одно не было большим или слишком опасным, но в своей совокупности они значительно снижали маневренность корабля. Кое-что им удалось отремонтировать сразу же, кое-что - нет, а про некоторые приборы, которые они нашли разбитыми или сорванными с места, они даже не знали, для чего те были предназначены. Траутману, когда он с Сингхом периодически появлялся на корабле для отдыха и пополнения запасов кислорода, совсем не давали покоя. Поэтому он должен был сам взглянуть то на одно, то на другое или дать указания, а то и засучить рукава.
      Так прошел почти весь день. Только ближе к вечеру, когда Сингх и Траутман окончательно возвратились на борт, они принесли первую радостную весть за весь день. Ему и Сингху удалось более или менее закрыть пробоину. Конечно, без настоящего, более тщательного ремонта попозже никак не обойтись, но на данный момент хватит и того, что они сделали. Все это продержится какое-то время, так что теперь можно приниматься за вторую часть ремонтных работ: удалить из лодки проникшую через пробоину воду.
      Как и следовало ожидать, для мальчиков это мгновение послужило толчком, чтобы снова настаивать на прогулке к подводному куполу. Майк считал, что Траутман и на этот раз найдет повод отказать. Сингх и он весь день были заняты тяжелейшей работой и чувствовали себя не лучшим образом. Но, к его огромному удивлению, Траутман согласился.
      - Ну ладно, - проговорил он. - Майк и я сходим еще разок к куполу и все как следует подготовим. Я, кажется, придумал, как нам перенести все эти баллоны с воздухом к нам на корабль. А Сингх пока займется тем, что попытается смастерить подходящий переходник. Я надеюсь, что получится. Если же нет, то нам придется минимум два дня выкачивать воду.
      Его слова вызвали всеобщий протест. Никто не хотел понимать, почему именно Майк может снова навестить купол.
      - Потому что Майк уже побывал там и знает дорогу, - ответил Траутман. Кроме того, в скафандрах вовсе не так легко передвигаться. А у меня нет ни времени, ни сил обучать кого-нибудь именно сейчас. А дорога очень опасна.
      - Но я-то умею обращаться со скафандром,- буркнул недовольный Бен. - Вы же сами меня научили.
      Траутман вздохнул, но ничего не возразил. Во-первых, Бен сказал правду. Траутман действительно когда-то давно показывал ему, как двигаться в подводном костюме. Во-вторых, Бен был самым сильным из мальчиков, а им пригодится любая помощь, чтобы справиться с баллонами весом в целый центнер.
      - Ладно, - решительно произнес он наконец и встал. - Но только ты. Остальные останутся помочь Сингху.
      Все не переставали возмущаться, но Траутман не позволил больше спорить с ним. Решение всегда принимает капитан. Они вышли из салона и отправились вниз, но не сразу в шлюзовую камеру, а в расположенную рядом рубку - настоящий склад всевозможных приборов, механизмов, запасных частей и тому подобного. Помещение казалось тесным из-за битком забитых полок, ящиков и шкафов, так что они втроем еле поместились. Траутман, тихонько ворча себе под нос, долго искал что-то в жутком хаосе, возникшем после столкновения с "Леопольдом", пока наконец не достал огромный рулон кабеля, который, кряхтя от усилий, перетащил в шлюзовую камеру. Он вообще не обращал внимания на удивленные взгляды Бена и Майка, а продолжал разыскивать по какому-то одному ему известному списку. В шлюзовой камере появились вскоре сеть с крупными петлями, несколько герметичных мешков. Под конец он внес ведро черной смолистой краски и кисточку. От всего этого нагромождения вещей им самим едва хватало места в шлюзе. Кроме того, их распирало любопытство. Майк не выдержал и атаковал капитана уймой вопросов.
      Траутман, влезая в свой скафандр, махнул рукой на рулон кабеля:
      - Это станет нашей нитью Ариадны. Мы закрепим кабель между "Наутилусом" и куполом. Будем держаться за него и не заблудимся.
      - А разве можно заблудиться? - спросил Бен.
      - Там так темно, что любой шаг в сторону может означать немедленную гибель, - ответил Траутман.
      Это Майк как раз очень хорошо понимал, но все же возразил:
      - А почему бы нам не использовать прожектор?
      - А почему бы нам не послать наверх буек, да еще привесить указатель для Винтерфельда? - тут же парировал рассердившийся Траутман. - Мы обязаны соблюдать осторожность. Я и так не понимаю, почему он до сих пор не послал кого-нибудь вниз. Если они нас заметят, мы пропали.
      - А может, Винтерфельд думает, что "Наутилус" затонул, - предположил Бен.
      - Вряд ли, - ответил Траутман. - Я, конечно, не знаком с Винтерфельдом лично, но не могу представить его себе легкомысленным или легковерным. Я бы на его месте не успокоился раньше, чем собственными глазами не убедился, что корабль действительно выведен из строя.
      Он застегнул свой скафандр и теперь помогал Майку и Бену. Затем все натянули перчатки и закрепили шлемы. Чуть позже они покинули "Наутилус" через нижний шлюз и отправились к куполу.
      На этот раз они шли гораздо дольше. Траутман прикрепил один конец кабеля к "Наутилусу" и теперь виток за витком разматывал его за собой, но сеть и огромные мешки, которые двигались в такт течению, подобно повисшим парусам, здорово мешали им. А Майк уже так и лопался от нетерпения снова увидеть девочку и, конечно, кота. Дорога показалась ему вдвое длиннее.
      Сначала они сложили весь груз у купола, и Траутман прикрепил к концу кабеля камень, чтобы кабель не унесло течением, когда они войдут в шлюз. Древняя автоматика сработала так же безупречно, как и вчера, стоило им только закрыть за собой внешнюю дверь. А еще чуть позже они вошли в машинный зал и сняли шлемы.
      Бен вытаращил глаза и открыл рот, когда увидел аппараты и механизмы атлантов.
      - Это... это... просто фантастика, - прошептал он.
      - Восхищаться и удивляться будете позже, - приказал Траутман. - У нас дел по горло. - Он показал рукой в другой конец зала. - Баллоны находятся за последней дверью на левой стороне. Тащите их сюда. Как только я закончу здесь, сразу же приду к вам.
      Он взял ведро с черной смолой, которое принес внутрь купола, и принялся делать то, что предложил вчера Майк: начал закрашивать окно, через которое проникал предательский световой сигнал. Иногда самые простые решения являются все же наилучшими.
      Майк и Бен тоже двинулись, правда, вовсе не туда, куда им велел идти Траутман. Вместо этого они отправились в комнату с девочкой, потому что Бен, естественно, сгорал от любопытства поскорее увидеть стеклянный гроб.
      Черное мохнатое нечто вышло им навстречу и приветствовало их радостным мяуканьем. Бен уже во второй раз за такой короткий срок вытаращил глаза, когда Майк присел на корточки, чтобы погладить кота. Животное, мурлыча, потерлось головой о руку Майка, так что последние остатки гнева на кота бесследно испарились. Кроме того, рука уже почти не болела.
      - Ну надо же! - шепотом ахнул Бен. - Он и вправду существует!
      Кот навострил уши и взглянул вверх на Бена, как будто понял, что речь шла о нем.
      - А ты чего ожидал? Что у нас троих была массовая галлюцинация?
      - Во всяком случае, это не то место, где ожидаешь увидеть кошку, - буркнул Бен, наморщив лоб. - Вот я и спрашиваю себя, как он сюда попал. И чем питается?
      Он снял перчатку, присел рядом с Майком и протянул руку к коту. Кот тут же зашипел, резко ударил Бена лапой и прыгнул в сторону. Бен вскрикнул, отдернул руку и вскочил на ноги. Три тонких, налившихся кровью царапины тут же выступили на тыльной стороне его ладони.
      - Проклятая вонючка! - ругнулся Бен. - У-ух, терпеть не могу кошек!
      - Вероятно, он это почувствовал.
      Майк еле сдерживался, чтобы не ухмыльнуться, а кот уже успокоился и, мурлыча, терся об его ногу.
      - Так где же твоя сказочная Спящая Красавица? - поддразнил его Бен.
      Майк кивнул на дверь, перед которой они остановились, и первым вошел в нее. Кот заспешил впереди них с высоко поднятым хвостом, одним прыжком вскочил на крышку стеклянного гроба и замурлыкал так громко, будто заработал электрический мотор.
      - Удивительно, - пробормотал Бен. - Хотел бы я знать, кто ее сюда принес. И как долго она уже здесь лежит.
      Он подошел к гробу. Кот прекратил беспокойное хождение взад и вперед и зашипел, так что Бен замер на полпути.
      - Эта тварь представляет опасность для общества. Нам придется назвать его Кусачка.
      - Его зовут Астарот, - вдруг сказал Майк. Бен заморгал от неожиданности:
      - Как?
      - Астарот, - повторил Майк. - Его зовут Астарот.
      - Ах, вот как, - с ухмылкой протянул Бен. - Он сам тебе об этом сказал?
      - Вот именно, - ответил Майк.
      Бен рассмеялся и осторожно двинулся вперед, а Майк словно прирос к полу. Может, Бен и пошутил, но для него это не было шуткой. Не выдумал же он это имя в самом деле. Он вдруг совершенно точно узнал, как зовут кота, как будто кто-то сказал ему об этом. Ему стало очень неуютно. Мистика какая-то.
      Бен между тем дошел до гроба, но не рискнул подойти слишком близко из-за угрожающе скалившего зубы кота.
      - Довольно миленькая, - сказал он, несколько минут разглядывая девочку. Но немой тип.
      Майк тоже подошел, задумчиво погладил кота по голове и взглянул на девочку.
      - Она...
      - Что она?.. - спросил Бен, потому что Майк замолчал.
      Он повернулся к Майку и вопросительно взглянул на него. Но Майк даже не слышал его. Он не мог поверить своим глазам. Мысли замелькали в голове в бешеном ритме, путаясь и мешая сосредоточиться.
      - Да что с тобой такое? - спросил Бен.
      - Она... она сдвинулась с места ,- заикаясь, проговорил Майк. Он ткнул пальцем в гроб. - Она, должно быть, еще жива!
      Бен какое-то время сосредоточенно смотрел на девочку.
      - Ты бредишь, - сказал он наконец. - Она даже не дышит. Как же она могла сдвинуться?
      Но Майк был абсолютно уверен. Вчера руки девочки были сложены на груди. Сейчас же ее левая рука соскользнула вниз и лежала вдоль тела.
      - Траутман! - завопил Майк. - Идите сюда! Быстрее!
      Бен укоризненно покачал головой, а секундой позже уже вошел Траутман, поспешивший на помощь со всех ног, как только позволял скафандр. В правой руке он держал пистолет. Майк даже не смог припомнить, когда капитан прихватил его с собой.
      - Что случилось? - спросил Траутман, обводя комнату внимательным взглядом.
      Бен опередил Майка, выпалив:
      - Майк считает, что Спящая Красавица проснулась! - Он издевательски усмехнулся.
      - Она пошевелилась, - объяснил Майк. Ухмылка Бена стала еще шире:
      - Ну, тут все ясно. Кроме того, кот сообщил ему свое имя.
      Бен выразительно покрутил пальцем у виска, а Майк одарил его самым свирепым взглядом, на какой только был способен.
      - Слушай, Бен, - сказал он, - а не пойти ли тебе ненадолго прогуляться. Чудный собеседник для рыб - можешь злить их, сколько твоей душеньке угодно. Но шлем лучше оставить тут...
      - Хватит, - резко прервал его Траутман. Он сунул пистолет за пояс, еще раз строго взглянул на Бена и Майка и подошел к саркофагу. Кот угрожающе зашипел.
      - Осторожнее, - предупредил Майк. - Думаю, он охраняет девочку.
      - Несомненно, - тут же поддакнул ему Бен. - А в действительности он не кто иной, как заколдованный лев... или это, должно быть, акула?
      Если бы на Майке не было тяжелого скафандра, он бы точно треснул Бена по затылку.
      - Она пошевелилась, - упрямо повторил он, повернувшись к Траутману. Тот замер, разглядывая девочку. - Посмотрите на ее руку. Вчера она лежала по-другому.
      - Я не... не уверен, - засомневался Траутман.
      - А я уверен! - заявил Майк. Вдруг он так разволновался, что просто не мог устоять на одном месте. - Вы знаете, что это означает, Траутман? Она жива! Она... она не мертва, а просто спит!
      - Она же не дышит! - возразил Траутман. Но Майк только отмахнулся от его слов, словно от назойливой мухи:
      - Может, она делает это почти незаметно, как это бывает, когда... спят очень глубоким сном!
      - А как же! - язвительно прокомментировал Бен. - Не только глубоким, но и довольно затянувшимся - почти две тысячи лет!
      - Ну и что с того? - не сдавался Майк. - Может, мы все ошиблись! Возможно, это никакой не гроб. Кто знает - может быть, все эти сложные механизмы там, в машинном зале, служат единственной цели - сохранить ей жизнь!
      Язвительное выражение на лице Бена неожиданно сменилось изумлением, а потом он задумчиво сказал:
      - Ты считаешь...
      - Что твое сравнение со Спящей Красавицей не просто удачное выражение, а чистая правда, - подхватил Майк. Он повернулся к Траутману: - Мы должны забрать ее.
      Траутман молча смотрел на неподвижно лежащую девочку, потом медленно повернулся, взглянул на Майка и спросил:
      - Почему?
      - Ну, потому что... потому что... - Майк растерялся и не знал, что ответить.
      - Но мы же не можем просто оставить ее здесь, - неожиданно поддержал его Бен. - Если она действительно жива, тогда...
      - Если она жива, - с нажимом сказал Траутман. - Во-первых, это только твое предположение. Во-вторых, совершенно непонятно, как нам ее разбудить. Предположим, Майк, что ты прав и вся эта сложная механика только для того и существует, чтобы девчушка оставалась живой - и это уже в течение веков, если не дольше! Тогда подумай: неужели потребуется всего лишь передвинуть какой-то рычажок - и она проснется? - Он покачал головой. - Намного вероятнее, что мы только погубим девочку. А если нам все же удастся разбудить ее - ты уверен, что именно этого она и хочет?
      Майк ошалело уставился на него.
      - Что вы имеете в виду?
      - То же, что и говорю. Если ты прав и все эти машины обслуживают ее и существуют только с этой целью, то тогда возникает вопрос: почему? Вряд ли потому, что кому-то пришла в голову такая блажь. Наверное, для этого была очень важная причина. Так кто же дал нам право просто взять и разбудить девочку?
      - Ха, Винтерфельд не станет долго размышлять или испытывать муки совести, когда найдет ее, - сердито возразил Бен.
      - Тут я ничего не могу возразить, но мы сделаем все от нас зависящее, чтобы он ее не нашел, - ответил Траутман. Он сделал успокаивающий жест. Сейчас мы все равно бессильны. А если вам так уж невтерпеж забрать ее с собой, то сначала давайте приведем "Наутилус" в порядок. Или вы хотите разбудить ее, чтобы потом она погибла вместе с нами?
      Майк не посмел возразить. Траутман был прав, но это ничего не меняло. При мысли о том, что девочку придется оставить здесь одну, он просто заболевал.
      - А Астарот? - спросил он.
      - Кот? - Траутман пожал плечами. - Поговорим-ка об этом, когда хоть чуточку подремонтируем "Наутилус". И обо всем остальном тоже. Согласны?
      А что им еще оставалось? Бросив прощальный взгляд на спящую девочку, загрустивший Майк вышел из комнаты вслед за Беном и Траутманом туда, где их ждали баллоны со сжатым воздухом и уйма работы.
      Следующие два часа они так работали, что Майк чуть не позабыл про таинственную девочку и свое волнение. На складе в куполе находилось около пятидесяти огромных тяжеленных стальных баллонов, а Траутман уже прикинул, что им потребуется примерно половина, чтобы поднять "Наутилус" со дна. От одной мысли, что им придется тащить двадцать или тридцать таких вот стальных махин по морскому дну до подводной лодки, Майка бросало то в жар, то в холод. Но тут выяснилось, что у Траутмана возникла неплохая идея.
      Объединенными усилиями они докатили полдюжины баллонов в шлюзовую камеру, затем влезли в скафандры и вышли из купола. Кот ходил за ними буквально по пятам, так что в конце концов они вынуждены были отогнать его, чтобы он не прошел в шлюзовую камеру, где, без сомнения, непременно утонул бы.
      Снаружи у шлюза Траутман закатил пять баллонов на захваченную им с собой сеть и пожертвовал содержимым шестого, чтобы надуть герметичные мешки, как воздушные шарики. Он заранее закрепил их на четырех концах сети. Они, как буйки, поднялись вверх и приподняли сеть с ее солидным грузом, так что они едва ощущали вес баллонов, когда наконец отправились назад к "Наутилусу".
      Таким способом они перетащили к подводной лодке всего двадцать баллонов. Переходы заняли несколько долгих часов в полной мгле и в тяжелых скафандрах, так что все были вымотаны до предела. Возмущение оставшихся на борту, что им не позволили тоже побывать в куполе, постепенно стихло, когда они увидели, как надрывались Бен и Майк, затаскивая тяжелые баллоны в шлюзовую камеру "Наутилуса".
      Когда они наконец в пятый раз возвратились в купол, Траутман заявил, что на сегодня достаточно. Вот только эта последняя партия груза, и на "Наутилусе" будет достаточно сжатого воздуха, даже если, в крайнем случае, придется всплывать на поверхность с залитыми водой складскими помещениями.
      Майк еще раз навестил комнату со спящей девочкой, чтобы взглянуть на нее напоследок. Он уже понял, что Траутман был абсолютно прав - они не могли пока забрать девочку. Но его все равно угнетал тот факт, что они бросают ее здесь одну. Вчера он впервые в жизни увидел эту девочку, но то, что она была рядом, переполняло его теперь таким чувством ответственности и тревоги за нее, как будто он знал ее всю жизнь. Кот все время сидел рядом с Майком, глядя на него своим янтарным глазом, и, казалось, время от времени одобрительно кивал, как будто понимал и разделял его грусть.
      - Мы должны идти, - услышал Майк голос Траутмана. Бен и капитан неслышно зашли за Майком. Оба выглядели смертельно усталыми, так что и сам Майк вдруг почувствовал себя совершенно выпотрошенным. - Мы хорошенько выспимся, а утром посоветуемся, что можно сделать.
      Траутман обеими руками провел по лицу, как бы стирая навалившееся изнеможение, а Майк вспомнил, что Траутман уже утром выглядел обессиленным.
      Майк собрался что-то ответить, и в этот момент весь купол дрогнул от сильного удара, а эхо отразилось от металлических стенок. Все испуганно переглянулись.
      - Это в шлюзе! - воскликнул Бен. - Кто-то идет сюда!
      На мгновение они, ошеломленные, застыли на месте, затем как по команде развернулись и помчались в машинный зал, но было поздно. На их глазах стальная входная дверь из шлюзовой камеры начала открываться, и им едва хватило времени, чтобы спрятаться за огромным агрегатом. Из шлюза в комнату один за другим вошли четыре человека. На них были подводные костюмы из резины, которые Майк уже как-то видел.
      - Немцы, - прошептал Бен. - Это люди Винтерфельда.
      Шлюз снова закрылся, но очень скоро снова открылся, чтобы впустить еще троих мужчин. Все они сняли шлемы и достали из костюмов пистолеты. Недоверчиво и с нескрываемым удивлением они начали обыскивать машинный зал, причем несколько раз были в опасной близости от места, где прятались мальчики и Траутман.
      Наконец двое матросов остались у двери в шлюз, а остальные пошли к двери, за которой находилась комната со стеклянным саркофагом.
      - Никаких шансов проскользнуть мимо них незаметно,- прошептал Бен. - Мы должны отвлечь их.
      Он посмотрел на Траутмана.
      - Ваш пистолет с вами?
      - Ты с ума сошел? - спросил Траутман. - Их семеро, а у нас только один пистолет. У нас никаких шансов. - Он озабоченно сморщил лоб. - Мы должны их как-то отвлечь. Если нам удастся добраться до шлюза, то мы, по крайней мере, сможем предупредить всех на "Наутилусе".
      - Если они не устроили засаду снаружи, - возразил Бен. - Или если они еще не захватили "Наутилус".
      Майк хмуро взглянул на него:
      - У тебя потрясающая манера подбадривать и придавать мужества. Ну чем не освежающий душ?
      - Я просто стараюсь быть реалистом,- оправдывался Бен.
      Между тем два немецких матроса дошли до комнаты. Майк услышал, как они взволнованно заговорили на родном языке, затем раздались несколько звонких металлических ударов. И вдруг - визг и шипение, так что Майк испуганно вздрогнул за своим укрытием.
      Секундой спустя из двери, пятясь и шатаясь, вывалился один из немецких матросов. В его лицо прочно вцепился черный дьявол, с шипением дравший матроса когтистыми лапами. Лишь с помощью двух товарищей человеку удалось отшвырнуть кота в сторону.
      Астарот словно обезумел. Едва он приземлился, как тут же в два прыжка настиг второго матроса, подпрыгнул и начал точно так же раздирать его лицо когтями. От ярости кот словно стал в два раза больше. И этому человеку удалось стряхнуть кота прочь. На этот раз остальные среагировали не медля ни секунды. Трое выстрелили в кота. Астароту удалось увильнуть от двух летящих в него пуль, но третья... попала в цель. С жалобным мяуканьем кот сжался, но, несмотря на рану, снова пополз на врагов. Один из немцев пнул его, так что кот беспомощно заскользил по полу.
      Вся эта сцена как будто сорвала Майка с цепи. Он забыл об опасности. Прежде чем Бен или Траутман смогли помешать ему, он вскочил и рванулся к немцам. Он не раздумывая сбил мешавшего ему мужчину с ног, схватил кота и поднял на руки.
      Матросы были слишком поражены, чтобы отреагировать немедленно. Майк нырнул под руку одного из них, нанес удар второму так, что тот потерял равновесие и тяжело рухнул на пол. А затем ему пришлось испуганно отпрянуть в сторону, потому что сзади прозвучал выстрел. Пуля высекла искры из камня прямо перед ним. Раздался второй выстрел, третий и четвертый - затем раздался резкий приказ, и стрельба прекратилась.
      Прижимая к себе раненого кота, Майк зигзагами побежал к Траутману и Бену, которые уже оказались у шлюзовой камеры. Тут выяснилось, что его самоубийственная акция по спасению кота оказалась им на руку. Внимание обоих охранников шлюза было отвлечено котом и схваткой, поэтому они заметили Траутмана и Бена, когда было уже поздно.
      Бен последовал примеру Майка и попросту врезался на полной скорости плечом в охранника. Тот закачался, рухнул и остался лежать на спине, как перевернувшийся жук. Траутман двинул второму охраннику кулаком в лицо, так что у того брызнула кровь из носа и он упал на колени. Почти одновременно Траутман толкнул Бена, который, спотыкаясь, буквально влетел в шлюзовую камеру.
      Затем он сделал нечто, чего Майк не понял. Немецкие подводники поставили свои шлемы цепочкой у шлюзовой двери. Траутман подскочил к ним и ногой разбил стекла на этих шлемах. Лишь один-единственный он оставил целым, поднял его и сунул под мышку.
      - Скорее! - крикнул Бен.
      Майк рванулся изо всех сил, каждую секунду ожидая, что по нему начнут стрелять. Но единственный, кто поднял оружие, был Траутман, внезапно начавший стрельбу по противнику. Четыре выстрела подряд тут же вынудили немецких матросов поспешно укрыться.
      Одним прыжком Майк влетел в дверь шлюзовой камеры и обернулся. Траутман расстрелял последние два патрона, и Майк был уверен, что он даже не целился, поскольку и не собирался убить кого-либо. Пули попали под ноги немецких подводников и снова загнали их в укрытие.
      Мгновение спустя шлюзовая дверь с глухим стуком захлопнулась за ними - они были наконец в безопасности. Вопрос только в том - надолго ли?
      - Ты совсем свихнулся? - прокашлял Бен. - Да они же нас чуть не поубивали, и все из-за этой вонючей зверюги!
      Майк взглянул на кота. Астарот почти неподвижно лежал у него на руках, лишь изредка жалобно мяукая.
      - Не мог же я оставить лежать его там, - сказал Майк.
      - Ах-ах, не мог, значит? Но эта зверюга все равно сдохнет или, может, ты заодно прихватил подходящий для киски костюм?
      Майк оцепенело уставился на него. Ледяной ужас сковал его. Шлюз уже начал наполняться водой. Кот просто утонет!
      - Наденьте ваши шлемы! - приказал Траутман. - Быстро. И будьте начеку. Возможно, снаружи нас ожидают еще большие сюрпризы.
      Он быстро натянул свой шлем, помог Майку и Бену сделать то же самое и плотно пристегнуть шлемы к костюму, и только тогда забрал у Майка кота. Вода, пузырясь, все быстрее наполняла камеру и доходила им уже до груди. Астарот жалобно завывал, но не пытался вырываться даже тогда, когда Траутман довольно грубо схватил его за загривок и поднял вверх. На глазах у остолбеневшего Майка он засунул его в шлем, который позаимствовал у немцев в машинном зале.
      Наконец-то до Майка дошло, что задумал Траутман: имевшегося в шлеме воздуха коту могло хватить, пока они доберутся до "Наутилуса". Правда, это был отчаянно мизерный шанс - но единственный, какой существовал у кота.
      Шлюзовая камера заполнилась, и внешняя дверь начала открываться. Траутман осторожно передал шлем с котом Майку, заботливо стараясь держать его вертикально, чтобы воздух не вышел бы с бульканьем из-под шлема. Тогда коту уже ничто не поможет. Едва Майк прижал к себе кота, как внешняя дверь полностью открылась и они один за другим вышли в море.
      Опасения Траутмана, что они могут напороться на засаду, не оправдались.
      В нескольких метрах от купола зависла огромная стальная махина, из окон которой лился свет. Это был батискаф, на котором матросы спустились сюда. Они чувствовали себя в полной безопасности, судя по тому, что все до единого отправились в подводный купол, не оставив часового.
      Майка до глубины души потрясло само появление здесь батискафа. Ведь это доказывало, что люди Винтерфельда успели научиться обращаться с батискафом! Кроме того, они довольно точно знали, где расположен подводный купол! То, что батискаф спустился именно сюда, не могло быть случайностью.
      Траутман подошел к месту, где закрепил кабель. Мальчики не отставая следовали за ним по пятам. Траутман освободил кабель и начал идти, медленно сматывая его. Майк несколько раз оглядывался, но ни возле купола, ни у батискафа Арронакса не ощущалось ничего тревожного.
      И все же они шли очень быстро, насколько позволяли скафандры.
      Несчастье произошло, когда они практически добрались до "Наутилуса". Майк на секунду отвлекся и тут же поскользнулся на камне, который таился в мягком иле морского дна. Он зашатался, дернул рукой, в самый последний момент выпрямился и восстановил равновесие, но... шлем с котом вырвался у него из рук и упал на дно.
      Астарот почти грациозным движением выскользнул из шлема, окутанный перламутровой завесой из сверкающих пузырьков воздуха. И этот драгоценный воздух... поднялся вверх. Майк попытался тут же схватить кота, но кот ловко, как рыба, ускользнул от него. Для кота он плавал не только удивительно, но, казалось, как ни странно, даже испытывал удовольствие в морской воде, потому что легко и свободно двигался перед Майком взад и вперед, так что лишь с третьей или четвертой попытки Майку удалось схватить Астарота.
      В отчаянной спешке он, спотыкаясь, побежал к "Наутилусу". Бен и Траутман, бывшие очевидцами несчастного случая, расступились, чтобы он успел добраться до корабля раньше, чем кот задохнется.
      Уже на полпути к шлюзовой камере кот начал рваться из рук Майка, так что мальчик с трудом удерживал его. Кот вырывался, бросаясь в разные стороны. Майк попытался идти еще быстрее, дошел до шлюзовой камеры... и споткнулся в очередной раз.
      В этот раз он уже не успел выправить положение и упал, выпустив кота из рук. Он резко ударился об илистое дно. Костюм защитил его от ранений, но он же мешал Майку подняться без посторонней помощи. Только подоспевшие Бен и Траутман сумели поднять его на ноги.
      Первым делом встревоженный Майк тут же взглянул на кота. Он был твердо убежден, что Астарот уже бьется в смертельных конвульсиях или уже умер...
      Но все обстояло совершенно иначе. Астарот резвился, словно юная рыбка, вокруг Бена и Траутмана. Майк не мог различить их лиц за стеклами шлемов, но их жесты были достаточно красноречивы сами по себе. То, что они наблюдали, ошеломило их так же, как и Майка. Это было просто невероятно!
      Но как бы то ни было - прошло еще почти пять минут, прежде чем Майк, Бен и Траутман оказались на борту "Наутилуса". И все это время Астарот, возбужденный и весьма довольный, плавал между ними в воде...
      - Ну как у него дела? - спросил Майк и со страхом посмотрел на черный комок меха на полу. В воде Астарот двигался так непринужденно и естественно, как будто это была его родная стихия, но по возвращении на борт "Наутилуса" все мгновенно изменилось.
      Кот отряхнулся, окатив неожиданным душем Бена, который как раз вылезал рядом из скафандра, а затем полностью сник. Мокрый и раненный, он представлял весьма жалкую картину. Его густой длинный мех облепил тельце, которое на самом деле было не намного больше, чем у крупной крысы.
      Сингх осмотрел его рану на боку, потом выпрямился и ободряюще улыбнулся Майку:
      - Можете успокоиться, господин. Его просто задело по касательной. Я наложу ему повязку, и через несколько дней он поправится и будет как новенький. Он просто ослаб сейчас, вероятно, из-за потери крови.
      Он взял бинт и начал обматывать им кота, как будто хотел превратить его в египетскую мумию, - иногда Сингх мог переусердствовать.
      - Вы говорите, что он плавал в воде?
      Майк кивнул:
      - Как рыба. И кажется, ему было даже приятно. Он был минимум пять минут под водой.
      - Невероятно, - пробормотал Сингх. - Конечно, я вовсе не хочу сказать, что не верю вам. - Ты на это никогда не отважишься, я знаю, - пошутил Майк. Но тут же посерьезнел. - Меня и самого это выбило из колеи. Выглядело так, как будто он умеет дышать под водой. Но ведь это невозможно, правда же?
      - Я уже и сам не знаю, что возможно, а что нет, - вздохнул Сингх.
      - Так же, как неизвестно, каким образом он появился в куполе и как прожил там всю эту вечность, - пробормотал Майк. - Или, к примеру, чем питался. Я не нашел в куполе ничего съедобного. Сплошная мистика.
      Сингх завязал бинт и педантично убедился, хорошо ли сидит повязка. Астарот и вправду стал напоминать египетскую кошачью мумию. Кот потянулся, как будто хотел проверить крепость повязки, перекатился на спину, обнюхал бинт, а потом немного кособоко спрыгнул со стола и начал обследовать салон "Наутилуса".
      Он еще покачивался от слабости - но если вспомнить, что прошло всего полчаса с тех пор, как его обстреляли и ранили на глазах у Майка, то надо было признать, что он удивительно быстро пришел в себя.
      Майк понаблюдал за Астаротом еще несколько секунд, а потом подошел к Траутману, снова сидевшему в кресле капитана и следившему то за показаниями приборов, то за большим иллюминатором. Майк нигде не обнаружил никаких перемен: за окном по-прежнему царила мгла, а многие приборы на пульте так и оставались для него пока загадкой. Поскольку Траутман планировал затопить "Наутилус", то и не очень старался объяснить все мальчику.
      - Чертовски замечательная идея, я имею в виду - со шлемом, - улыбнулся Майк Траутману.
      Траутман воспринял похвалу без каких-либо эмоций.
      - Винтерфельд пришлет еще людей, когда не возвратится первая команда. И они наверняка начнут искать нас.
      - А откуда вы, собственно, знали, что они не станут стрелять в нас? спросил Бен.
      - Я немного понимаю по-немецки, - ответил Траутман. - Винтерфельд, кажется, отдал приказ брать нас живыми. Это дает нам маленькое преимущество.
      - Оно стало бы значительно больше, если бы вы не старались стрелять мимо, - сказал Бен. - Если бы у меня было какое-нибудь оружие...
      - И что тогда? - перебил его Траутман. - Тогда бы ты устроил там перестрелку, так? И уничтожил бы их, если бы они не успели перестрелять нас до этого. И чувствовал бы себя настоящим героем, а?
      - Это же были немцы, - огрызнулся Бен. Он упрямо задрал подбородок. - И мы ведем с ними войну, как вы сами знаете.
      - Мы, - подчеркнуто возразил Траутман, - вообще ни с кем не воюем. Это делают люди, которые жаждут силой присвоить себе неограниченную власть. И поэтому я всеми силами буду препятствовать, тому, чтобы хоть одно государство земли заполучило в свои руки "Наутилус". Кто этого не понимает, тот попал к нам по ошибке, запомни это!
      Бен, бледный, молча уставился на него. Даже Майк был ошарашен. Траутман не относился к людям, которые стесняются в выражениях, но редко когда позволял себе такую откровенность. Но Майк, кажется, очень хорошо понимал Траутмана. В конце концов, ничего этого не произошло бы, если бы капитан выполнил то, что планировал с самого начала, то есть затопил "Наутилус". Он сам судил себя, и очень строго, не оправдываясь.
      Что-то мягко коснулось ног Майка. Кот последовал за ним и теперь поочередно рассматривал Бена, Траутмана и самого Майка, как будто понимал каждое произнесенное слово и пытался таким способом сообщить Майку свое мнение.
      - Я должен еще раз сходить в купол, - неожиданно сказал Траутман.
      Мальчики изумленно уставились на него.
      - Это еще зачем? - спросил Андре.
      А Хуан, прагматичный, как всегда, добавил:
      - Это дьявольски опасная прогулка.
      - Знаю, - ответил Траутман. Он рывком повернулся к ним: - Но это необходимо. Я должен попытаться как-нибудь вывести этот батискаф из строя. Надо было сразу сделать это, но, кажется, я растерялся.
      - Этим вы приговорите матросов, которые остались в куполе, на верную смерть, - серьезно сказал Сингх. - Без батискафа они не смогут возвратиться на "Леопольд".
      Траутман помолчал немного, потом покачал головой:
      - Так как я разбил их шлемы, они все равно не смогут покинуть купол. А мы позднее возвратимся и возьмем их на борт "Наутилуса", как только "Леопольд" уберется отсюда. Без батискафа Арронакса у Винтерфельда не будет никаких шансов спуститься на эту глубину. И он знает это.
      Астарот мяукнул, как будто соглашался с его словами, и Траутман целую минуту с улыбкой смотрел на кота, прежде чем уйти. Но он так и не смог покинуть салон, потому что Сингх преградил ему путь.
      - Вам нельзя еще раз идти туда, - тихо сказал он своим обычным дружелюбным голосом, но теперь в нем прозвучала и решительность: - Вы совершенно выбились из сил. Сейчас вам с этим не справиться.
      - Ерунда! - возразил Траутман.
      Но Сингх категоричным жестом заставил его замолчать и продолжил:
      - Отправимся мы с Хуаном. А вам всем надо поспать, хотя бы несколько часов. Будьте же благоразумны. Мы не можем позволить себе потерять вас. Если с вами в самый решительный момент что-то случится, то мы все пропадем. Никто из нас в одиночку не умеет управлять "Наутилусом".
      Кажется, этот аргумент убедил Траутмана. Он согласился остаться на борту подводной лодки, пока Сингх и Хуан еще раз сходят к куполу.
      Майк, кстати, очень сомневался, что Траутману удалось бы нанести серьезный ущерб батискафу в предыдущий визит. Эта подводная камера висела на мощных железных цепях, к которым без соответствующей экипировки вряд ли можно было подступиться. Сингх перед уходом с подлодки вооружился полудюжиной динамитных шашек и большой стальной пилой. Все, исключая Бена, который предпочел остаться в салоне и всласть подуться, проводили Сингха и юного испанца до шлюзовой камеры. Вслед за всеми промаршировал Астарот. Он с каждым часом чувствовал себя все непринужденнее. Скорость его выздоровления граничила с волшебством.
      Хотя каждый понимал, что время для них сейчас на вес золота, Траутман и Бен с Майком ушли в свои каюты, чтобы хоть немного прикорнуть. Возможно, это их последний шанс на передышку. А потом им придется напрячь все силы, подремонтировать подлодку, выкачать воду и постараться ускользнуть от "Леопольда".
      Майка разбудила громкая брань и грохот падающих предметов. Он рывком сел в постели и недоуменно огляделся. Ему снова снился странный сон, на этот раз сплошная путаница, и он с трудом начал соображать, где находится. Тут снова прогремел разъяренный голос. Кричал Бен, каюта которого находилась рядом. Майк поспешно опустил ноги на пол и выскочил в коридор.
      В этот самый момент дверь каюты Бена распахнулась. Мохнатое черное существо с рычанием выскочило оттуда и исчезло в конце коридора. Секунду спустя из двери появился Бен с растрепанными волосами, побагровевшим лицом и горящими от гнева глазами.
      - Проклятая вонючка! - вопил он что есть мочи.
      Майк мог себе представить, что кот способен вывести человека из себя.
      - Что случилось? - спросил он.
      Бен резко обернулся и сверкнул на него глазами.
      - Эта отвратительная тварь! - заорал он. - Знаешь, что натворил этот безмозглый кот?
      Только теперь Майк заметил, что Бен был босиком, а в руках держал свои ботинки.
      - Нет, откуда же мне...
      - Он помочился в мои ботинки! - гневно перебил его Бен. Он сунул Майку ботинки под нос. - Эта жалкая тварь! Мои ботинки - не кошачий туалет!
      Майк едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
      - Когда я его поймаю, то повыдергаю ему все волоски один за другим! рычал Бен. - Я ему...
      Вероятно, он еще долго бы продолжал изрыгать проклятия на голову провинившегося кота, если бы в этот момент с другого конца коридора не раздался глухой шум, с которым всегда закрывалась дверь шлюзовой камеры. Бен мгновенно замолчал на полуслове. Возвратились Сингх и Хуан.
      Злость Бена и угрозы расправы с котом были мгновенно забыты. Они оба бросились к шлюзу, пересекли кладовую с приборами и с нетерпением стали ждать, когда же откроется запертая с той стороны дверь в камеру.
      Большое ручное колесо начало вращаться, и через несколько секунд Хуан и индус появились в дверях. Майк лишь взглянул в лицо Сингха и сразу понял, что произошло что-то крайне неприятное.
      - Что случилось? - испуганно спросил он.
      - Вы разрушили батискаф? - тут же вставил Бен.
      Хуан покачал головой, а Сингх ответил:
      - Это было невозможно. Они прислали туда дополнительных людей. И боюсь, они заметили нас.
      Страх охватил Майка. Он спросил:
      - Они вас преследовали?
      На этот раз ответил Хуан. Сингх протиснулся между ними и пошел предупредить Траутмана и остальных о грозящей опасности.
      - Нет. Но они забрали девочку из купола.
      - Что-о-о?
      Хуан кивнул:
      - Мы спрятались за скалой и немного понаблюдали за ними. Они вытащили полностью стеклянный ящик с девочкой из купола и перенесли в батискаф. Мы ничего не могли поделать.
      - Н-но... этого нельзя допустить, - простонал Майк. Он услышал мягкий шорох лап по полу и краем глаза заметил, что появился Астарот. - Девочка умрет, если Винтерфельд попытается открыть саркофаг.
      Майк и сам не понимал, откуда у него такая уверенность. Хуан изумленно взглянул на него.
      - А вы никак не могли их задержать? - спросил Бен.
      Хуан поморщился:
      - Как? Их было не то восемь, не то десять человек, а у нас никакого оружия.
      - А как насчет динамита, что вы взяли с собой? - сердито спросил Бен.
      - Ага, нам нужно было все к дьяволу взорвать. И нас с девочкой заодно. Ты это имел в виду?
      Хуан не стал ждать, что ответит Бен, а побежал догонять Сингха. Бен, Майк и кот поспешили за ним.
      Еще не дойдя до салона, они услышали громкие возбужденные голоса. Сингх вместе с Траутманом стояли у большого иллюминатоpa, и индус кратко докладывал о том, что они увидели. Траутман молчал и мрачнел с каждым словом.
      - Значит, скоро они появятся у нас, - сказал он, выслушав Сингха до конца. - Нам нужно поскорее уносить отсюда ноги. Как обстоят дела с вентилями?
      Сингх сокрушенно покачал головой:
      - Они никак не подходят.
      - Тогда надо начинать выкачивать воду, - решил Траутман.
      - Но ведь это займет уйму времени - часы, если не дни, - запротестовал Андре.
      - Все равно надо попытаться, - возразил Траутман. - Нам бы удалить хотя бы часть воды, чтобы можно было сдвинуться с места. Пусть даже со скоростью улитки. Здесь, в этой дьявольской мгле хватит и пары сотен метров, чтобы они нас не нашли.
      Внезапно ярко-оранжевая вспышка прорезала мглу за иллюминатором. Свет в салоне замигал. Глухой рокот и рев нарастали с каждой пройденной секундой, а потом жуткий грохот наполнил и сотряс "Наутилус", как будто невидимые гигантские молоты с размаху опустились на корпус подводной лодки.
      - Держитесь! - крикнул Траутман.
      Не успел он прокричать свое предупреждение, как "Наутилус" содрогнулся всем корпусом, словно под ним что-то взорвалось. Майка и остальных сбило с ног, и они беспомощно покатились по салону кто куда. А лодка под давлением ударной волны тяжело и неуклюже завалилась набок. Броня обшивки с оглушительным скрежетом царапалась о камни и скалы.
      Грохот прекратился, но палуба под ними все еще дрожала и сотрясалась, когда Майк кряхтя поднялся на ноги.
      - Что это было?
      - Немцы! - возбужденно прокричал Бен. - Они взорвали купол!
      "Это был автоматический самоуничтожающийся механизм на станции, - словно со стороны услышал Майк чей-то голос. - Он выполнил свое предназначение после того, как забрали принцессу".
      - Принцессу? - неожиданно вслух повторил Майк и повернулся к остальным: Откуда вы знаете, что это - принцесса?
      Лица остальных выражали полное недоумение. Бен покрутил пальцем у виска.
      - Ты о чем, собственно, говоришь?
      - Но кто-то же сказал, что...
      - Я вообще-то сказал, что немцы взорвали купол, - перебил его Бен. Он выразительно ухмылялся. - Кажется, ты немного повредил голову, когда упал.
      - Но...
      Майк замолчал. Его взгляд упал на Астарота, который, несмотря на свои повязки, сидел чуть поодаль почти в торжественной позе и не отрываясь смотрел на Майка, как будто он... Нет! Это же просто абсурд!
      Но Майку некогда было додумать до конца эту сумасшедшую мысль, потому что опасность отнюдь не миновала. Мощные нерегулярные толчки сотрясали морское дно, и "Наутилус" встряхивало при каждом таком ударе. А они вовсе не ослабевали, даже наоборот. Каждая встряска, казалось, была чуточку сильнее, чем предыдущая. Майк прямо кожей ощутил, как в скале под подводной лодкой нарастало колоссальное напряжение. '
      - Нет! - ахнул Траутман. Глаза его расширились от ужаса. - Ради Бога, только не это!
      "Наутилус" начал все сильнее дрожать, потом медленно, совсем медленно, но с ужасающей неотвратимостью начал заваливаться вниз. Майк услышал, как сталь со страшным скрежетом продирает путь среди скал.
      Затем корма сильнейшим рывком опустилась. Передняя часть лодки задралась и торчала вверх, и Майка еще раз опрокинуло навзничь и с силой швырнуло на стенку салона. В следующую секунду он инстинктивно втянул голову, потому что на него, словно снаряд, падал Бен, со всего размаху налетел на стену рядом с Майком, ругнулся, а в следующее мгновение в него уже врезался Крис. Наклон подводной лодки стал почти вертикальным. Скрежет и трение металла о скалы достигло такой силы, что болели уши, а потом, последним невероятным рывком "Наутилус" полностью сорвался со своего каменного пьедестала.
      Майк громко закричал от ужаса, когда понял, что произошло. Взрыв столкнул подводную лодку с ее ненадежной опоры. И хвостом вперед корабль начал падение в пропасть глубиной шесть тысяч метров.
      Хотя они работали всего около часа, Майк уже не чуял ни рук, ни ног от усталости, зато каждый отдельный мускул давал знать о себе особой болью. И это при том, что они сменяли друг друга у ручного насоса каждые пять минут. Долго это мучение никто из них не вынесет.
      С начала скольжения "Наутилуса" в бездонную пропасть они в отчаянной спешке работали у насосов. И все понимали, что им понадобятся дни, а, возможно, и неделя, чтобы выкачать попавшую в корабль воду таким допотопным способом, даже если они будут работать сутками. Но у них не было этих дней, тем более - недели. Подлодка опускалась вниз не так быстро, как они опасались вначале, но, несмотря на это, через несколько часов они все равно уткнутся в дно разверзтой бездны в шесть тысяч метров глубиной. Их, скорее всего, задолго до этого раздавит невиданное давление воды. Никто из них понятия не имел, на какую глубину в принципе мог опускаться их необыкновенный корабль, но ему ни за что не выдержать давление на такой невероятной глубине.
      Майк отпустил длинный рычаг насоса и шагнул в сторону, чтобы Бен смог занять его место. Он был до такой степени измотан, что вынужден был прислониться к стене и с закрытыми глазами переждать приступ слабости. Все остальные выглядели не лучше. Крис, обняв колени, сидел на полу рядом с ним, уставившись в пустоту. Хуан и Андре уже встали за спиной Бена, чтобы сменить его, когда пройдут положенные пять минут.
      Их единственной надеждой были Траутман и Сингх. Оба не занимались выкачиванием воды, а лихорадочно пытались придумать какой-нибудь способ перекачать сжатый воздух из доставленных на подводную лодку баллонов в поврежденные секции корабля. До сих пор, однако, их старания не увенчались успехом. Хотя баллоны были спроектированы теми же людьми, которые когда-то построили "Наутилус", размеры вентилей просто не подходили друг другу.
      Майк устало побрел к Сингху и Траутману. Сингх отчаянно, но безуспешно старался закрутить винт на неподходящей ему резьбе. Хотя на борту подводной лодки пронзительно похолодало, лишний раз напоминая, что они погрузились уже на значительную глубину, лицо Сингха блестело от пота, и Майку показалось, что он заметил в глазах индуса страх.
      В корпусе "Наутилуса" раздался неприятный скрежет. Майк похолодел от ужаса. Они слышали такой звук не впервые и знали, что он обозначал. Стальные листы обшивки корабля скрежетали под давлением воды, которое медленно, но неудержимо нарастало.
      - Это бессмысленно, - в отчаянии пробормотал Сингх и отошел назад, а его попытки тут же продолжил Траутман.
      Майк подозревал, что взрослые давно убедились в тщетности своих усилий. Конечно, тот и другой сумели бы соорудить подходящий переходник, для этого на корабле хватало и необходимых инструментов и материалов, но на это просто не было времени.
      Майк оглянулся через плечо и увидел, что у насоса снова стоял Андре, изо всех сил работая рычагом. Скоро снова очередь Майка. А он не уверен, хватит ли у него сил. Руки кровоточили, и казалось, весили целый центнер. Его глаза уставились на дверь, за которой находились залитые водой отсеки "Наутилуса". На какой-то момент его охватил безрассудный гнев.
      После всего, что он пережил, было просто глупо умереть только потому, что корабль получил сравнительно небольшую царапину!
      - Мы могли бы попытаться наварить штуцер, - сказал Сингх.
      Траутман с минуту подумал и устало покачал головой:
      - Слишком опасно. Одна-единственная искра, и баллон взорвется, как бомба.
      - А какая разница? - с видимым равнодушием произнес Бен. Траутман вопросительно посмотрел на него, и Бен добавил: - Мы все равно умрем. Уже не играет роли, сейчас или через полчаса. Можно попытаться.
      - Это же самоубийство. - Траутман махнул рукой на баллон со сжатым воздухом, а потом на вентиль у двери. - Даже если произойдет чудо и эта штука не взорвет все к чертям - нам понадобится по крайней мере дюжина баллонов, чтобы выдавить воду из корабля. Времени на это уже нет. Просто какой-то заколдованный круг! Он еще больше помрачнел. - Спасение, можно сказать, практически в наших руках, и все, что нам нужно, это простенький маленький вентиль.
      - Тогда отвинтите его от насоса, который подает горючее, - предложил Майк. - Внизу на складе есть запасной, он же пока бездействует.
      Траутман ошеломленно уставился на мальчика. Сингх, который было принялся за проклятый неподдающийся винт, опустил руки и поднял глаза. Майк сам увидел в глазах индуса свое отражение с безмерным изумлением на собственном лице. Он представления не имел, как ему в голову пришла эта идея.
      - Та-ак, теперь он полностью рехнулся,- констатировал Бен. - А теперь-то что произошло? Страх смерти или что-то еще? Ладно, не переживай, со всяким может случиться.
      Майка это даже не задело. До этой секунды он понятия не имел, что упомянутый им механизм вообще имеется на борту "Наутилуса", не говоря уже о том, какие у него винты или вентили и как он вообще подсоединяется и работает.
      Траутман с недоверием посмотрел на него, будто сомневался в его рассудке но вдруг и он, и Сингх вскочили на ноги и рванулись из комнаты. Майк услышал, как их поспешные шаги загрохотали вниз по металлическому трапу.
      Не прошло и пяти минут, как Траутман и Сингх возвратились. У Майка даже расширились глаза от удивления, когда он увидел, что Траутман бережно, словно драгоценный камень, держал обеими руками перед собой.
      Остолбенело он наблюдал, как Траутман одним-единственным ловким и быстрым движением закрепил вентиль на конце баллона. Тот навинтился с еле слышным металлическим клацаньем, словно всегда и находился на этом месте!
      - Подходит! - выдохнул Траутман. - Всемилостивый Господь, он... подходит! - Он резко повернулся к подросткам: - Хватит качать! Мне нужен шланг - и побыстрее!
      В течение минуты они разобрали тяжелый ручной насос и подсоединили конец шланга к вентилю. Траутман покрутил маленькое колесико на баллоне, и все услышали, как сжатый воздух с шипением пошел по шлангу, а затем в отсек за закрытой дверью.
      - Подходит! - еще раз потрясение повторил Траутман. Он покачал головой, взглянул на Майка и повернулся к мальчикам. - Вы поможете Сингху! - приказал он. - Накачайте в отсек столько воздуха, сколько войдет. А Майк пойдет со мной на капитанский мостик. Я пришлю его к вам чуть попозже, к концу работы. Пошли!
      Последнее относилось к Майку. Траутман не стал ждать, а тут же развернулся на каблуках и бегом ринулся по трапу вниз.
      Майк старался не отставать. Но у него кружилась голова, и ему приходилось опираться о стенку, чтобы не потерять равновесия на узеньком трапе. Мелкими шаркающими шажками он побрел в капитанскую рубку, где Траутман уже встал перед пультом и энергично передвигал рычажки и тумблеры. Когда в рубку вошел Майк, он взглянул на него и снова повернулся к приборам.
      - На какой мы глубине? - спросил Майк.
      - Четыре тысячи метров, - ответил Траутман. - И мы все еще погружаемся.
      Четыре тысячи метров!
      У Майка похолодели руки. Он как бы собственным телом ощутил давление этих миллионов и сверхмиллионов тонн воды над своей головой. И, словно нагнетая еще больший ужас, снова прозвучал тот жуткий, парализующий нервы скрежет, как будто "Наутилус" застонал от боли, причиняемой ему невыносимым давлением.
      - Неужели мы не сможем одолеть это? - тихо спросил Майк.
      Траутман лишь неопределенно пожал плечами.
      - Я считаю, что мы погружаемся уже не так стремительно, - пробормотал он. - Но я не знаю, достаточно ли этого.
      Время словно остановилось. У Майка возникло ощущение, что секунды ползли с черепашьей скоростью, в то время как цифры на глубиномере на пульте перед Траутманом, казалось, так и мелькали. "Наутилус" погрузился уже на глубину четырех с половиной тысяч метров, потом на пять тысяч, прежде чем Майк заметил первые признаки того, что скорость погружения действительно замедлилась.
      - Пять с половиной тысяч, - бормотал Траутман. Он покачал головой: Невероятно.
      - Как глубоко вы спускались до сих пор? - поинтересовался Майк.
      Траутман слегка заколебался, прежде чем ответить.
      - Пятьсот метров, - сказал он наконец.
      - Тогда мы уже в одиннадцать раз превысили эту цифру?! - в замешательстве произнес Майк.
      - Невероятно, - отозвался Траутман. - Я просто считал, что такого не может быть. Наша лодка уже давно должна была сплющиться.
      Майк хотел что-то сказать, но в этот момент через корпус "Наутилуса" пронеслось вибрирующее содрогание, и Майк испуганно замер, боясь вздохнуть, в уверенности, что в следующее же мгновение услышит душераздирающий скрежет стальных листов. А уж представить рев и бульканье прорвавшейся воды, когда она начнет прокладывать путь внутрь корабля,- было парой пустяков. Они слишком долго жили под этим страхом.
      Но в этот раз произошло совершенно другое. Цифры на глубиномере наконец застыли. На глубине чуть больше пяти с половиной тысяч метров их погружение прекратилось. "Наутилус" замер.
      - Я думаю, что мы справимся, - прошептал Траутман. - Мальчики выполнили свою задачу. Вода вытеснена. Мы больше не погружаемся.
      - Значит... значит, мы спасены? - со слабой надеждой в голосе спросил Майк. - Мы сможем снова подняться на поверхность?
      - Пока нет, - ответил Траутман, еще раз бросив взгляд на показания приборов. - А если и сможем, то это будет медленный процесс. Вообще, то, что лодка еще не расплющена, как консервная банка, для меня чудо из чудес. И я боюсь, что она просто развалится на куски, если я запущу двигатели на полную мощность. - Он немного помолчал, потом задумчиво взглянул на Майка. - Ну ладно, - сказал капитан. - Давай выкладывай, откуда тебе все стало известно. Даже я не знал про запасной насос, а уж я-то знаю этот корабль вдоль и поперек, как собственный карман.
      Майк ждал этого вопроса. Ему стало ясно, что Траутман только ради этого вопроса увел его с собой, потому что делать здесь было нечего.
      - Я и сам не знаю, - беспомощно произнес Майк. - Я имею в виду, что... я просто вдруг точно осознал, что вентиль подойдет. Но откуда мне это стало известно, не имею ни малейшего понятия.
      - Звучит не очень убедительно, - сказал Траутман.
      - Да, но все именно так и произошло, - повторил растерянно Майк.
      - Пожалуйста, не лги мне, - попросил Траутман. - Сейчас вовсе не подходящий момент для всяких тайн.
      - Но я же действительно ничего не знаю! - ответил Майк и, нотка отчаяния в его голосе удержала капитана от дальнейших расспросов. Со вздохом облегчения он опустился в капитанское кресло, закрыл на мгновение глаза и глубоко вдохнул воздух.
      Майк в течение нескольких секунд с трепетом ожидал следующего вопроса Траутмана, но поскольку его не последовало, то он повернулся и медленно отошел к большому обзорному иллюминатору на другой стороне салона.
      За стеклом царила чернота, ничего, лишь абсолютная мгла, лишенная каких-либо теней и полутонов. Траутман включил большие прожекторы на носу корабля, которые, прорезав тьму вокруг корабля яркими, мягко обозначенными лучами, ничего, однако, не высветили, лишний раз подчеркнув окружавшую корабль мглу. Майк тщетно пытался заметить хоть какое-то движение, какой-либо признак жизни. Но ни рыб, ни других живых существ на такой глубине, видимо, не существовало.
      И вдруг ему показалось, что он что-то заметил! На самом краю светового луча появилось на мгновение нечто огромное, массивное, странно переливающееся, но недвигающееся. Стоило ему вглядеться пристальнее, как это нечто исчезло...
      Вероятно, его перевозбужденные нервы сыграли с ним злую шутку.
      Майк провел перед иллюминатором добрые четверть часа и все таращился в черную мглу, пока в его мысли не вторглись шум голосов и шаги. Он обернулся. В дверях салона появился смертельно уставший Сингх, а за ним, как тени, следовали еще четверо, качавшихся от усталости и перенапряжения. И все же у всех на лицах было написано невыразимое облегчение.
      - Ну, как тут все выглядит? - спросил Сингх.
      - Пять тысяч четыреста метров, - объявил Траутман.
      Лицо Сингха просто побелело как полотно. Но в голосе Траутмана звучало почти торжество, когда он продолжил:
      - Мы уже снова поднимаемся. Дело идет медленно, но все постепенно приходит в норму, корабль уже под контролем.
      - Да здравствует Немо, - прошептал Андре, - кажется, мы снова увидим солнце.
      Траутман слегка улыбнулся:
      - Ну, на это потребуется время. Нам понадобятся почти сутки, чтобы выбраться на поверхность.
      И тут все разом загалдели. На смену пережитому смертельному страху и усиленно подавляемой панике пришла буйная эйфория. Так что Траутману пришлось энергично утихомирить подростков и навести порядок.
      Майк тоже почувствовал невероятное облегчение. Он все еще ничего не понимал, каким образом возникла счастливая догадка о вентиле, но об этом еще успеется подумать. Важно было то, что они были спасены!!!
      Он снова повернулся к иллюминатору и посмотрел в него. Траутман занялся своими рычагами и приборами, и впервые после долгих часов агонии "Наутилус" слушался приказов рулевого. Медленно и тяжеловесно огромная подводная лодка выровнялась и начала легкое движение.
      И на краткое мгновение длиной в секунду Майк увидел за стеклом обзора, где до сих пор вечно царила пугающе черная мгла, нечто, от чего потерял дар речи.
      В шестистах метрах под ними, на глубине почти шести тысяч метров под водой, четко и ясно, что казалось, протяни руку - и сможешь пощупать, поднимались башни огромного, ярко освещенного города...
      Когда Майк вошел в свою каюту, то на кровати обнаружил свернувшегося в клубок Астарота. Кот явно скучал. Майк опустился рядом с ним на край кровати, и кот начал урчать, как миниатюрная швейная машина, стоило Майку лишь почесать у него за ушами.
      Майк бесконечно устал. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, он с удвоенной силой почувствовал, каких усилий потребовал от него прошедший день. Его трясло, и прошло немало времени, прежде чем он овладел собой и смог раздеться и забраться под одеяло.
      Мысли завертелись диким хороводом. Он никому не сообщил о своем открытии, что увидел город на дне моря, потому что вовсе не жаждал стать мишенью для всеобщих насмешек и подтрунивания.
      Тут у Майка даже под одеялом зазнобило. В "Наутилусе" все еще было очень холодно, но Майк дрожал не от холода. Казалось, что жар, уже однажды мучивший его, снова вернулся. Во рту был премерзкий вкус, а лоб горел. Астарот как будто почувствовал, что ему худо, поэтому с урчанием потерся головой о пылавшую щеку и заполз к нему под одеяло. Прикосновение мягкой шерсти было невероятно приятно, и хотя это было всего лишь животное, Майк успокоенно подумал, что теперь не один, а с другом. Так что не прошло и минуты, как мальчик, несмотря на все испытания, уснул.
      И горячечный сон прошлой ночи продолжился. И снова Майк был в теле четырехлапого, быстрого хищника, скользившего в поисках добычи по непроходимым джунглям, каких нет нигде на свете.
      И снова образ его мышления резко отличался от человеческого и был больше сплавом ощущений, инстинктивными действиями вместо сознательного выбора, а вместо забот и мыслей человека в его голове перемешались азарт охоты, голод и врожденная осторожность перед другими, более опасными хищниками.
      Но потом вдруг что-то изменилось, и сон превратился в ночной кошмар.
      Что-то произошло. Охотник почему-то сам превратился в добычу... У него имелось смутное представление о больших, громкоголосых и мягкотелых существах, которые охотились на него, преследовали и безжалостно загнали в ловушку... Из ловушки не было никакого выхода. И хотя он был быстрее, ловчее и умнее каждого из них в отдельности, его вдруг поймали, и он не мог даже пошевелиться. Его окружили фигуры, в которых Майк без труда распознал людей, но никак не мог передать эти знания зверю, в чьем теле находился. Впереди всех стоял древний седой старик с лицом, показавшимся Майку добрым и умным, но зверь Майка пришел в ужас при виде старика... Старик был одет в светлые одежды, расшитые странными, внушающими беспокойство орнаментами... И он что-то сделал с животным Майка. И был он теперь не в привычных зеленых джунглях, а в холодном мире, состоявшем из поблескивающего металла и твердого камня, из света и тысячи других чужеродных и вызывающих панический ужас вещей...
      А потом люди сделали с ним то, чего он совершенно не понял, но от этого стало больнее, а главное - страшно. И что-то изменилось. Не в окружающих его предметах... Даже не в его теле, а в его разуме. Из животного он превратился в мыслящее существо. Майк все еще был пленником тела четырехлапого хищника-охотника, но вдруг все привычные образы возвратились, просто к инстинктам и врожденному поведению добавилось нечто большее, чем просто уровень мышления, которого хватало, чтобы распознать и поймать добычу... Случилось нечто необыкновенное, как будто существо, которым Майк был в этом странном сне-кошмаре, было поднято на более высокую ступень бытия...
      И снова перед ним оказался старик. Он начал разговаривать с хищником, и впервые все издаваемые человеком звуки перестали быть непонятным и внушающим ужас набором звуков. Зверь различил слова, потом понял их, пусть даже сначала только их значение, а не общий смысл...
      - У меня просто не хватит времени на долгие подробные объяснения, - сказал старик. - Наш мир уже погибает, но один из нас все же выживет. И с этого момента твоей задачей, твоим долгом будет охранять последнюю принцессу Древнего Рода. Твой ужас и паника скоро пройдут, и ты поймешь, какой властью и могуществом мы облекли тебя, чтобы ты смог выполнить эту сложную задачу. Сейчас ты еще не все понимаешь, но будешь все время вспоминать, и, конечно, все осознаешь...
      По крайней мере, в этом старик оказался прав. Он говорил много и долго, и почти ничего из его слов не доходило до сознания или имело какой-то смысл. Но зверь ничего не забыл...
      Вот тут Майк на какое-то мгновение проснулся. Он пылал от высокой температуры, его трясло то от жара, то от озноба. Астарот так тесно прижался к нему, что ему на секунду показалось, что они сплавились в одно существо. Но прежде чем он успел осознать эту мысль до конца и понять, правда ли то, что ему померещилось, он снова провалился в забытье, а его сон... продолжался.
      Он уже не был во власти старика. Старик, про которого он теперь точно знал, что тот... последний из представителей некогда могущественного и всесильного рода магов, - уже ушел, а он остался один с группой людей, но не в качестве пленника. И несмотря на это, он даже не пытался убежать от них и возвратиться в родные места...
      Вокруг него все рушилось и горело: это были какие-то неописуемые и непередаваемые картины всеобщего разрушения и гибели. Небо потемнело. На землю сыпался дождь из огненных искр и серы, а со стороны моря надвигались огромные - с каменную башню высотой - несущие ужас и смерть водяные валы, изо всей силы накатывавшие на берег. Разразился шторм невероятной силы. Он едва держался на ногах. И он слышал постоянный рокот, словно земля пыталась разверзнуться под ногами...
      В этот момент все происходящее как бы рассыпалось на тысячи отдельных картинок разрушения и хаоса, показывавших гибель мира и народа. И целую вечность спустя - так показалось Майку - в его измученном мозгу уже не было места сновидениям...
      И вот опять Майка безжалостно вырвали из оков сна. Сингху пришлось даже потрясти Майка за плечи, чтобы разбудить его. И снова Майку лишь с большим трудом удалось очнуться и сообразить, где он находится. Хотя на этот раз сон был более запутанным, а под конец - просто хаотичным, он был намного реальнее, чем виденный накануне. И оставил в нем такое впечатление, словно он не сон увидел, а скорее вспоминал нечто ранее пережитое...
      - Вам пора просыпаться, господин, - повторил Сингх.
      Сердито бормоча, Майк попытался смахнуть руку индуса со своего плеча, но Сингх не отставал от него. Наконец заспанный Майк выпрямился и сел в кровати.
      - Ну, а если я этого не сделаю, то что тогда? - пробурчал он. - Снова отлупишь меня?
      На лице Сингха промелькнула раскаянная улыбка, но он снова затормошил Майка за плечо. Что-то зашевелилось под одеялом. Сингх с удивлением увидел, что из-под одеяла появилась черная пушистая голова и укоризненно посмотрела на него, а потом на Майка своим единственным глазом. Астарот казался очень недовольным бесцеремонным пробуждением. Майк легко погладил его по голове, прежде чем заговорил с Сингхом.
      - Ну что на этот раз? - спросил он резким тоном. - Мне уж и пару минут поспать нельзя?
      - Вы хотели, чтобы вас разбудили, господин, прежде чем мы всплывем. Это уже совсем скоро.
      - Так быстро?
      Сингх замешкался с ответом.
      - Мы должны были всплывать очень медленно и осторожно, сказал он наконец.
      - Но... - Майк сморщил лоб, тут же сладко зевнул и потер глаза, чтобы окончательно проснуться. - Так сколько же я проспал?
      - Приблизительно двадцать четыре часа, господин.
      - Двадцать четыре часа! - Майк даже подпрыгнул в кровати, так что кот с испуганным мяуканьем соскочил с кровати и исчез из каюты. - Как же вы позволили мне спать так долго?
      - У вас была высокая температура, господин, - ответил Сингх. - Траутман и я решили, что лучше дать вам хорошенько отдохнуть. И не было никакого срочного дела.
      "Двадцать четыре часа?" - ужаснулся Майк. При пробуждении у него было такое ощущение, что он поспал, дай Бог, полчаса, ну, от силы час, и лишь теперь понял, что его неважное самочувствие, вероятно, было следствием слишком долгого сна. Если не принимать во внимание головную боль - из-за нее трудно было сконцентрироваться - то он чувствовал себя отдохнувшим.
      - Хорошо, я сейчас приду.
      Он свесил ноги с кровати и встал, и тут в его каюту через открытую дверь донесся яростный крик. Майк и Сингх обменялись недоуменными взглядами. Крик и рев стали громче, это был голос Бена, изрыгавший непрерывный поток проклятий на некую "черную, вонючую скотину", которой он "натянет шкуру на уши" и "сделает из нее грелку для почек". Сингх совершенно ничего не понимал, но у Майка уже возникли определенные подозрения, когда они подошли к двери.
      Его догадка тут же подтвердилась, когда Бен вывалился из своей каюты. Он держал ботинки на вытянутых руках, зажав пальцами нос.
      - Я убью это одноглазое чудовище! - вопил он, бегом направляясь к туалету. - Я сверну ему башку и зажарю его на завтрак, клянусь!
      - Что это с ним? - удивился Сингх.
      Майку с трудом удалось подавить ухмылку, тем более что "одноглазое чудовище" как раз ловко проскользнуло в его каюту и свернулось клубком на кровати Майка, как будто ничего не произошло.
      - Понятия не имею, - радостно произнес Майк. - Наверно, у него снова с утра плохое настроение. С Беном это частенько случается. - Майк неопределенно махнул рукой вверх. - Передай Траутману, что я через минуту приду. Я сейчас быстро оденусь.
      Сингх бросил заинтересованный взгляд сначала на Майка, потом на кота, но ничего не сказал и вышел.
      Майк снова подошел к кровати и начал одеваться. Астарот внимательно следил за ним, время от времени вылизывая передние лапы. И Майку бросилось в глаза, что кот уже нe был похож на "мумию в отпуске". Повязка исчезла.
      - Не очень здорово с твоей стороны так поступать с Беном. Конечно, все мы не очень-то любим его, но это вовсе не причина для того, чтобы использовать его ботинки в качестве туалета.
      "Тебе было бы приятнее, если бы я предпочел твои?"
      Если бы кто-нибудь без предупреждения опрокинул на голову Майка ведро ледяной воды, то и тогда он не был бы так ошарашен. Он уставился на кота, который перестал вылизывать лапы и ехидно рассматривал Майка своим единственным янтарным глазом.
      - Что-о-о? - выдавил из себя Майк.
      "Я спросил, может быть, мне лучше использовать твои туфли?" - повторил тот же голос. Майк слышал этот голос не ушами, скорее он прозвучал у него прямо в голове, как будто кот разговаривал с ним таким вот образом, чтобы показать, что весь этот обходной путь с человеческой речью и восприятием звуков только потеря времени.
      - Я... я, кажется, брежу, - простонал Майк. - Наверно, я все-таки схожу с ума!
      "Чтобы понять это, нам нужно сначала четко договориться, что вы, люди, понимаете под словом "ум", - возразил Астарот. - Но ты не бредишь, и тебе это не снится, можешь быть спокоен".
      - Ты... ты умеешь разговаривать? - спросил Майк.
      "Ну и долго же это до тебя доходило! - поддразнил его кот и сладко зевнул, как будто хотел показать, что его этот разговор нисколько не занимает. Хотя... "речь", пожалуй, не совсем подходящее слово, но объяснять тебе это было бы сложно. Ты же, в конце концов, всего-навсего человек, так что не стоит предъявлять слишком высокие требования".
      - Но как?.. Я имею в виду... как ты можешь...
      "Но" и "как" - ваши любимые словечки, - снова раздался голос в голове Майка. На этот раз насмешливый тон ощущался совершенно четко. - Только начнете что-либо понимать, значит, сразу можно услышать либо "но", либо "как". Если на вас, людей, и можно в чем-то положиться, так именно в этом. После всего, что ты уже знаешь, я надеялся, что нам не придется тратить времени на всю эту чепуху, но если без этого никак не обойтись..."
      И впервые в своей жизни Майк услышал, как вздыхают коты.
      - Сны, - пробормотал Майк, все еще не веря. - Это были не просто сны. Вообще не сны. Это то, что действительно произошло с тобой.
      "Кажется, постепенно ты начинаешь что-то соображать. Может быть, еще существует надежда, что ты научишься пользоваться своими мозгами?"
      Майк решил проигнорировать наглые слова кота. Слишком фантастичным было все то, что он переживал в данный момент.
      - Раньше, я имею в виду - вчера, это ведь ты объяснил мне, что станция, то есть купол, взорвалась сама по себе, да? - выдавил он из себя.
      "Смотри-ка, а та штука, что у тебя на плечах, кажется, заработала и выдала рекордное достижение! - язвительно заметил Астарот. - Да, конечно, это был я. Вы же тогда были форменными идиотами, никак не могли сообразить, что к чему. Так что я просто не сумел сдержаться и чуть не проболтался. Но затем я решил, что лучше немножко подождать, пока ты не узнаешь побольше, прежде чем я выдам тебе очередную порцию знаний. Я и сейчас не совсем уверен, прав ли я", добавил он после краткой паузы.
      - А с другими ты тоже умеешь общаться? - поинтересовался Майк.
      "Нет",- односложно ответил Астарот.
      Майк взглянул на свою правую руку. Ранка от укуса тут же зачесалась, и он все понял.
      - Это все из-за укуса, да?
      На этот раз Астарот не ответил ничего. Вероятно, он счел ниже своего достоинства объяснять такие очевидные вещи.
      - Кто ты, собственно, такой? - пробормотал Майк. - Или что ты такое?
      В голове его раздался беззвучный смех.
      "Правильным обозначением было бы "фелис рекс", но, умоляю, не ломай чересчур голову насчет того, что это означает, - ответил кот. - Пока что вполне хватит Астарота. А теперь пойдем-ка лучше к твоим друзьям, а то они сами заявятся сюда и увидят тебя беседующим с котом".
      Довольно нехотя Майк покинул каюту и отправился в салон. Он был последним из пришедших. Все остальные, за исключением Траутмана, уже собрались возле огромного иллюминатора и смотрели в него. Траутман по-прежнему стоял у командного пульта. "Наутилус" все еще плыл, окруженный мглой, но высоко над ними уже угадывался клочок матово-серого сияния: поверхность воды, к которой они постепенно приближались.
      Когда Майк появился в салоне, все обернулись и посмотрели на него. Никто ничего не произнес, но во всех взглядах было нечто такое, что Майку сразу стало ясно, что только что здесь ему перемывали косточки.
      Кот следовал за Майком по пятам, и лицо Бена тут же перекосилось, как только он заметил его. Но он не стал затевать ссору и удовлетворился тем, что буквально пригвоздил кота своим взглядом к полу.
      - Долго еще? - спросил Майк.
      - Несколько минут, - ответил Траутман. - Мы поднимаемся теперь довольно быстро. Даже слишком быстро. Что-то... явно не так. - Он нервно рассмеялся. Добрый старина "Наутилус" тоже никак не дождется, когда же снова увидит солнышко.
      - Да-а, нам всем давно пора на солнышко,- протянул Хуан. - Мне кажется, я уже совсем забыл, как выглядит дневной свет. - Тут он запнулся, наморщил лоб и шумно начал принюхиваться. - Чем это так странно пахнет?
      Все недоуменно посмотрели на него, но постепенно все взгляды сконцентрировались на Бене, а точнее - на его ботинках.
      Бен побагровел от ярости. Он так и стрелял глазами в сторону Астарота и... молчал.
      - Ой, вон там наверху, - вдруг сказал Крис. Он указал пальцем на темную, вытянутую в линию тень, которая четко вырисовывалась на свету. - Что это?
      Все посмотрели туда, куда показывал его палец.
      - Да это же "Леопольд"! - закричал Хуан. Голос его звучал хрипло и резко, когда он повернулся к Траутману. - И вы идете прямо к нему в руки!
      Майк тоже отвернулся от иллюминатора. Траутман яростно, с закушенной губой передвигал рычажки.
      - Что-то тут явно не так! - воскликнул он наконец. - Корабль не реагирует на мои действия. Я вообще больше не управляю "Наутилусом"! Я потерял контроль над кораблем!
      "Итак, принцесса находится у них на борту", - прозвучал голос Астарота в голове Майка. Майк взглянул на кота, потом на Траутмана, который отчаянно пытался обрести контроль над подводной лодкой. И он спросил себя, а не имеет ли к этому отношения кот, но когда Астарот прочел этот вопрос в мыслях Майка, то предпочел ничего не ответить.
      - Да сделайте же что-нибудь, Траутман! - взмолился Андре. - Мы же идем прямо под их пушки!
      - Я и пытаюсь делать! - ответил Траутман. Он был в явном отчаянии и хватал все тумблеры и рычаги. - Но "Наутилус" больше не слушается меня!
      - Тогда мы должны драться,- угрюмо произнес Бен. Он сжал кулаки. - Живым я им в любом случае не сдамся!
      - Да, разве только свихнувшимся! - прокомментировал Хуан. Он выразительно постучал себя по виску и снова повернулся к иллюминатору, где все отчетливее приближалась тень "Леопольда".
      - Может, у нас все же есть шанс, - сказал Сингх. - Они же не знают, что мы всплываем. Может, удастся просто удрать, пока они поймут, что случилось. - Он с надеждой посмотрел на Траутмана. - Мы можем развить достаточную скорость?
      - В нормальных обстоятельствах - вполне возможно, - ответил Траутман. - Но в этих...
      Он оставил пульт управления и глубоко вздохнул.
      - Корабль мне совершенно не подчиняется, - повторил он. - И я не знаю, в чем дело. Боюсь, нам остается только одно - сдаться.
      - Вы не можете говорить этого всерьез! - возмутился Бен. - Мы должны драться. Сингх уже сказал: на нашей стороне преимущество внезапности. Они не знают, что мы всплываем на поверхность. Если нам чуточку повезет, мы даже сможем торпедировать их, прежде чем они вообще поймут, что мы тут.
      Траутман даже не удостоил его ответом, Майк тоже молча отвернулся и через иллюминатор смотрел, как увеличивается тень "Леопольда". Не говоря уже о том, что Траутман никогда не согласится торпедировать "Леопольд" и поставить под угрозу жизни тысячи с лишним людей, что-то говорило ему, что это в данный момент не сработает. И он знал, что у них оставалась одна-единственная возможность.
      Траутман высказал эту мысль вслух.
      - Хуан, Крис, поднимайтесь в башню. Как только мы поднимемся, вывесите белый флаг. Мы сдаемся.
      Капитан Винтерфельд собственной персоной ожидал их, когда они взобрались по веревочной лесенке на борт "Леопольда". На лице его невозможно было прочесть ни триумфа, ни злорадного удовлетворения, ничего того, что ждал Майк. Капитан был сосредоточенно серьезным, когда приблизился к Майку, первым оказавшемуся на палубе боевого корабля.
      - Вот мы снова и встретились, - сказал он. - Я знал, что рано или поздно это произойдет.
      Майк не стал ничего отвечать, лишь крепче прижал к себе Астарота и удовлетворился тем, что хмуро взглянул на Винтерфельда. Тот, казалось, вовсе не обиделся на него за это. И, как в свой первый незапланированный визит на этот корабль, Майк почувствовал в немецком капитане крайне опасного и в высшей степени умного противника, но, несмотря на это, одновременно и человека, внушавшего уважение.
      Вслед за Майком на палубе показались и остальные, и Винтерфельд обошел их одного за другим, пристально изучая, а затем взмахнул рукой. С полдюжины немецких матросов окружили их. Оружие не было нацелено на них, но угроза была выражена совершенно отчетливо.
      Наконец Винтерфельд снова повернулся к Майку. Когда он заметил кота, которого Майк, защищая, прижал к груди, он усмехнулся.
      - Кого это мы заполучили к себе на борт? - проговорил он и наклонился. Он вытянул руку и погладил Астарота по голове. Кот выразил свое полное удовлетворение жестом Винтерфельда и заурчал. И Майк испытал ничем не обоснованную ревность. Он быстро опустил кота на пол. И животное тут же с любопытством начало бродить по палубе.
      С некоторым опозданием вверх по веревочной лестнице вскарабкался наконец и Траутман. Как и полагается капитану, он последним покинул свой корабль. Он сразу же помрачнел, заметив вооруженных матросов и Винтерфельда, но Майк отметил в его глазах такое же уважение, какое и сам выказал по отношению к немецкому капитану. Да и, как ни странно, оба мужчины были весьма похожи друг на друга.
      - Вы, должно быть, Траутман, - сказал Винтерфельд. - Пауль рассказывал мне о вас.
      Он подошел к старику и протянул ему руку, но сделал это как-то по-особому, так что этот жест не показался небрежным или унизительным, не жест победителя, снизошедшего к побежденному, а просто дань уважения. И Майк не удивился, когда Траутман коротко и энергично пожал протянутую руку.
      - Пауль! - вспыхнул Бен. - Так эта мелкая крыса все же проболталась! Этого и следовало ожидать.
      - Мелкая крыса, как ты его назвал, - спокойно подчеркнул Винтерфельд, все же мой сын, так что советую думать, прежде чем что-либо болтать. Он сделал шаг назад и чуть повысил голос. - И может быть, вас это успокоит, но он не рассказал и сотой доли того, что знал, как бы мне этого ни хотелось. Он считает вас, как и прежде, своими друзьями.
      - О да, он настоящий друг, - не унимался Бен. - Вот уж действительно, именно таких друзей я всегда себе и желал, тогда и враги не понадобятся.
      Он с вызовом посмотрел на Винтерфельда, и, несмотря на свое раздражение, вызванное словами Бена, Майк не мог не дивиться безрассудной храбрости Бена.
      - Что вы теперь собираетесь с нами сделать? - спросил Бен. - Прикажете сразу расстрелять или передадите нас вместе с "Наутилусом" командованию флота?
      Винтерфельд покачал головой.
      - Ни то, ни другое, - спокойно ответил он. - Я не намерен отдавать "Наутилус" никому, в том числе и кайзеровскому флоту.
      - Ах, вот как? - с издевкой произнес Бен. - Кто же может в это поверить?
      Майк толкнул его локтем в бок, так что Бен наконец замолчал. Винтерфельд лишь едва заметно улыбнулся ему и продолжил:
      - Боюсь, что моя родина крайне негативно рассматривает мою деятельность в данный момент и с удовольствием предала бы меня военному суду, если бы я был настолько глуп, чтобы возвратиться.
      - Что я слышу? Следует ли это понимать?.. - начал было Траутман, но Винтерфельд перебил его:
      - Все происшедшее с вами полностью на моей совести, то есть следствие моих единоличных действий. Никто в Берлине и не догадывается, чем я здесь занимаюсь.
      - Тогда вы обыкновенный гнусный пират, - заявил Бен.
      - Слово "отступник" было бы мне приятнее, - подчеркнуто сказал Винтерфельд.
      - А как вы относитесь к слову "дезертир"? - спросил Майк. - Ведь вы именно это и сделали, не правда ли? Вы дезертировали, прихватив корабль и весь экипаж. Как это вам удалось уговорить матросов нарушить присягу? Они ведь должны понимать, что...
      Резким жестом Винтерфельд заставил его умолкнуть.
      - Ты разочаровал меня, Михаэль, - сказал он, произнеся имя Майка по-немецки, что всегда его раздражало. - Может быть, твой отец передал "Наутилус" индийскому правительству? Я не был знаком с капитаном Немо, но, судя по тому, что я о нем слышал, у нас много общего. Так же, как и он, я вовсе не считаю, что наследие цивилизации атлантов должно принадлежать какой-то одной стране. Эта техника дает такую власть, что ее нельзя отдать под контроль одной-единственной нации.
      - Уж лучше вы все возьмете в свои руки, не так ли? - сказал Траутман.
      Винтерфельд помотал головой:
      - Вы, должно быть, действительно принимаете меня за полного идиота, если полагаете, что меня привлекает власть. Кроме того, подобное представление крайне наивно. Даже с помощью "Наутилуса" нельзя покорить весь мир. Нет, мои цели совершенно иного рода. Но мы побеседуем об этом позже, и я надеюсь, что тогда вы будете думать обо мне иначе. Кто знает, может быть, мы даже станем союзниками.
      - Никогда, - тут же сказал Траутман.
      Винтерфельд как-то странно улыбнулся.
      - Это то самое слово, с которым надо обращаться исключительно бережно. Возможно, наши цели не так сильно отличаются друг от друга, как считаете вы сейчас.
      - Я не верю ни одному вашему слову! - взвился Бен.
      Винтерфельд презрительно взглянул на него.
      - Знаешь, мой мальчик, мне как-то все равно, чему и кому ты веришь или не веришь. Но было бы намного лучше, если бы ты хоть немного научился выдержке. Пауль рассказал мне кое-что о тебе. Ты вовсе не так глуп, каким часто стараешься показаться. Если ты научишься управлять своим темпераментом, то...
      Он внезапно замолчал посреди предложения. Глаза его округлились, и Майк заметил, что он побледнел и медленно взглянул себе под ноги. Когда Майк опустил глаза вслед за Винтерфельдом, то сразу понял, что к чему.
      Астарот, вначале с любопытством бродивший по палубе, затем с удобством расположился возле ног Винтерфельда. Теперь же он встал и удалялся с высоко поднятой головой. А до блеска отполированные сапоги Винтерфельда вдруг оказались посреди расплывающейся и дурно пахнущей лужи.
      - У этой твари хороший вкус, - ухмыляясь, сказал Бен.
      Губы Винтерфельда задрожали от гнева. Целую долгую секунду Майк был абсолютно уверен, что тут-то Винтерфельд и покажет наконец свое настоящее лицо, потеряет контроль над собой, но он с заметным усилием сдержался, и на его губах появилась - правда, не очень убедительная - улыбка.
      - Отведите наших гостей в их каюты, - приказал он своим людям. - И позаботьтесь о ящике для этого кота.
      Майк не скрывал своей злорадной ухмылки. Он присел на корточки и вытянул руку. Астарот тут же поспешил к нему, прыжком взлетел на его руку и тут же улегся клубочком на его груди, где начал усиленно урчать.
      - Кошка на подводной лодке - оригинально, - сказал Винтерфельд. - Откуда у вас вообще это животное?
      - Мы нашли его на дне моря, - ответил Майк. - На самом деле это морской кот, просто выглядит как нормальная кошка.
      Винтерфельд промолчал, но взглянул на него с такой яростью, что Майк предпочел прикусить язык.
      Сопровождаемые немецкими матросами, они спустились в нижние палубы "Леопольда" и были размещены в тех же самых каютах, в которых прошел их первый визит на корабле, тоже в качестве пленников.
      Майк поселился с Сингхом и - о, мука несказанная! - с Беном, который тоже не был в восторге от такого расселения, поскольку здесь же находился и Астарот.
      - Этот проклятый немец! - начал Бен свою брань, едва они остались одни. Послушались бы меня - не сидели бы сейчас здесь!
      "Ты не мог бы хоть как-то заставить замолчать этого болтливого идиота? поинтересовался Астарот. - Или позволишь это сделать мне?"
      - Ах, оставь ты меня в покое, - сказал Майк, хитроумно не указав, кого, собственно, имел в виду. Он улегся на одну из коек и положил руки под голову, дав коту поудобнее улечься у себя на груди.
      Их положение было просто отчаянное. Все было не так, как во время их первого плена. Теперь они не могли рассчитывать на чью-то неожиданную помощь. И даже то, что Винтерфельд сознался, что действовал на собственный страх и риск, то есть они имели дело с ним лично, а не с целым флотом кайзера, не было утешением. Потому что если дело обстояло именно так, то тогда капитан тем более будет избегать приближения всех кораблей без исключения.
      Прошел примерно час, который Майк провел, неподвижно лежа на койке и глядя вверх на металлический потолок. Мысли его становились все мрачнее и мрачнее. Тут отворилась дверь и вошел Траутман. Его сопровождали два немецких матроса, а вслед за ними в каюту вошел очень старый, седовласый мужчина.
      Майк сел в кровати и с любопытством посмотрел в лицо старика, а Астарот одним прыжком соскочил с груди Майка и побежал навстречу вошедшему незнакомцу с приветственно задранным хвостом. Незнакомец улыбнулся и наклонился, чтобы погладить голову и спину кота.
      Кот громко заурчал от удовольствия и несколько секунд просто наслаждался, затем нагнул голову и тщательно обнюхал туфли мужчины. Майк даже затаил дыхание, ожидая очередного подвоха со стороны кота, но тот быстро закончил свое обследование, повернулся и снова возвратился к Майку. Он резво вспрыгнул на кровать, а в следующее мгновение уже свернулся в клубок рядом с Майком.
      - Значит, ты и есть Майк, - начал незнакомец.
      У него был приятный сильный голос, который никак не подходил к его старческому облику, так же как и выражение ясных глаз, окруженных мелкими морщинами. Такие глаза никак не могли принадлежать старику. Майк прочел в них силу и решимость, какими вполне мог гордиться более молодой человек.
      Он медленно встал и кивнул.
      - А вы...
      - Это профессор Арронакс, - вмешался Траутман. - Я рассказывал тебе о нем.
      Майк не очень удивился. Профессор выглядел точно так, как он себе представлял. А краткий взгляд, которым тот обменялся с Траутманом, без слов подсказал Майку, что оба старика уже побеседовали о нем.
      - Думаю, что я и так узнал бы тебя, - сказал профессор. - Ты очень похож на своего отца, ты знаешь это?
      Майк покачал головой:
      - Я его никогда не видел.
      Выражение сочувствия появилось в глазах Арронакса, когда он кивнул:
      - Да, Траутман рассказал мне. Твой отец вынужден был очень рано отдать тебя, ради твоей же безопасности.
      - Как вы и сами видите, это не очень помогло, - пробормотал Майк. А Бен тут же зловредно съехидничал:
      - В любом случае характером он пошел не в отца.
      Майк закусил губу, чтобы не дать сорваться гневному ответу. Арронакс тоже промолчал, но взгляд, брошенный им на юного англичанина, показал Майку, что Траутман рассказал Арронаксу и про Бена тоже.
      Траутман и Арронакс сели за стол, чуть замешкавшись, к ним присоединились Сингх и Бен, затем присел и Майк. Астарот остался лежать на кровати и делал вид, что спит, но от Майка не укрылось, что он внимательно наблюдает за седовласым профессором полуприкрытым глазом.
      - Траутман сказал мне, что вы нашли на морском дне, - начал Арронакс. - Ты должен теперь сообщить мне, что видел лично ты. Это может оказаться очень важным.
      Майк удивленно кивнул на Траутмана:
      - Но разве он вам не...
      - Ум хорошо, а два лучше, - перебил его Арронакс с добродушной улыбкой. А Бен не смог удержаться, чтобы не уточнить:
      - Три головы.
      - Ах да, ты ведь тоже побывал в куполе. И ты тоже видел принцессу, вспомнил Арронакс.
      - Принцессу? - Майк мгновенно оцепенел. - Откуда вы знаете, что она принцесса?
      - Потому что ты сам утверждал именно это, - ответил Траутман вместо Арронакса.
      Майк в нерешительности посмотрел на обоих стариков, но затем начал рассказывать, что он увидел в куполе, что ему довелось пережить. Время от времени Бен добавлял что-нибудь или уточнял, а Арронакс если и перебивал, то только частными вопросами, причем интересовался самыми невероятными мелочами.
      - Фантастика! - воскликнул он наконец, больше обращаясь к Траутману, чем к мальчикам. - Этот купол именно то, что я разыскивал целую жизнь. Если все так, как вы говорите, то тогда вы открыли нечто такое, в сравнении с чем великая пирамида в Гизе кажется горой песка.
      - Все именно так, - оскорбился вдруг Бен. - С чего бы это мы стали тут выдумывать? Спросите Траутмана, если не верите нам.
      - Да я верю вам, верю... Только... - Арронакс искал подходящие слова, затем продолжил усталым, сразу изменившимся голосом: - Я двадцать лет мечтал о том, чтобы увидеть то, что вам посчастливилось найти. И теперь, когда это наконец найдено, оказывается, все слишком поздно. Вместо того чтобы послужить науке и всему человечеству, тайны купола станут служить одному-единственному человеку.
      Майк изумленно уставился на Траутмана:
      - Значит, вы так ему и не сказали?
      Траутман старательно избегал его прямого взгляда, а на лице Арронакса вдруг отразилось жуткое предчувствие.
      - Что не сказали? - спросил он.
      - Я просто не успел, - пробормотал Траутман, но Майк почувствовал, что это неправда.
      - О чем вы не успели сообщить? - резко спросил Арронакс.
      - Купола больше не существует, - слегка язвительно ответил Бен. - Эта штука взлетела на воздух, после того как немцы забрали оттуда малышку. - И он руками попытался изобразить взрыв.
      Арронакс побледнел.
      - Это... это... неправда! - выдохнул он.
      - Правда, - произнес Майк как можно спокойнее. - Матросы Винтерфельда вытащили оттуда саркофаг с девочкой. А вскоре подводный купол взорвался. Взрыв чуть было не уничтожил "Наутилус".
      - О нет! - простонал Арронакс.
      На его лице отразилось безмерное разочарование, так что Майк еле сдержался, чтобы не погладить его ободряюще по плечу. Все это совсем не тронуло Бена, потому что он указал на Майка и продолжил:
      - А наш местный "маленький принц" считает, что это была автоматика, которая сработала сразу же, как только принцессу, - он так подчеркнул это слово, что у Майка зачесались руки съездить Бену по носу, - вытащили из купола.
      Арронакс посмотрел на Майка.
      - Умная мысль. И все могло, конечно, произойти именно таким образом. Если это была принцесса.
      - Вы не только от меня знаете, кто она такая, правда? - догадался Майк.
      Арронакс молчал, избегая взгляда Майка. Руки его машинально поглаживали угол стола.
      - Я не уверен, - сказал он после паузы, - Да и как можно быть уверенным вообще, когда все это такая древность и произошло невообразимо давно? - Он снова помолчал, но затем интерес исследователя победил, - Вы нашли в куполе еще что-нибудь необычное? - спросил он. - Было ли там еще что-нибудь... сверхъестественное? Какое-нибудь другое существо?
      Майк молчал.
      Бен ответил:
      - Только Спящая Красавица. И конечно, эта черная вонючка, вон там.
      Кивком он указал на Астарота, который нехотя приоткрыл глаз и, словно в ответ на это, так сладко зевнул во всю пасть, что еще чуть - и можно было, наверно, увидеть конец его хвоста.
      - Этот кот тоже из купола? - недоверчиво переспросил Арронакс.
      Майк и Траутман одновременно кивнули.
      Арронакс сидел за столом и неотрывно смотрел на кота, а Астарот демонстрировал глубокое равнодушие, на которое способны только кошки. Тут Арронакс встал, медленно подошел к кровати и внимательно рассмотрел кота в самой непосредственной близости. Два-три раза он вытягивал было руку, но так и не решился коснуться Астарота. На лице Арронакса появилось задумчивое выражение, когда он повернулся к остальным.
      - Кошка? - прошептал он. - Совершенно обычная кошка?
      Майк мог бы, конечно, слегка приоткрыть тайну и убедить его, что Астарот был кем угодно, только не обычной кошкой, но промолчал.
      - А что в этом такого странного? - спросил Траутман. - Я имею в виду, мы, конечно, тоже удивлялись, как это животное могло попасть в купол и чем там питалось, чтобы выжить. Но все же это совершенно обыкновенный кот - правда, очень плохо воспитанный.
      Астарот зевнул еще раз, потянулся, подошел к Майку, вспрыгнул ему на колени и тут же свернулся там клубком, чтобы снова уснуть. Арронакс все это время не спускал с него глаз.
      - В это трудно поверить, и все же... - начал он, но так и не договорил до конца, а только энергично помотал головой.
      - Во что трудно поверить? - поинтересовался Майк.
      - Это всего лишь легенда, - ответил Арронакс. - Но я всю жизнь исследовал эту легенду. Траутман, конечно, рассказал тебе, что в течение последних двадцати лет я изучал все, что касалось затонувшей Атлантиды.
      Майк кивнул. И Арронакс с энтузиазмом продолжил свой рассказ:
      - Без ложной скромности могу утверждать, что во всем мире лишь немногие знают об Атлантиде больше, чем я. И все же мне ни разу не удалось найти действительные доказательства существования погибшей империи. Батискаф, который я создавал все последние годы, должен был позволить мне отыскать такое доказательство, но, к сожалению, все вышло иначе.
      Профессор горестно вздохнул, но все же продолжил свой рассказ:
      - Но мне всегда было ясно, что Атлантида больше, чем просто легенда. Слишком много историй существует о ней, слишком много упоминаний, много ссылок и неточностей, несоответствий, которые просто ничем другим не объяснить. Видите ли, почти все древние народы рассказывают предания о богах, которые обладали невероятным могуществом. - Ну и?.. - спросил Бен. - Суеверия, и больше ничего.
      - Так думает большинство, - ответил Арронакс. - Но если присмотреться повнимательнее, то это объяснение уже никого не удовлетворит. Я собрал воедино легенды всех народов на земном шаре, и то, что я открыл, не может быть совпадением. У древних египтян, китайцев, майя или германцев эти боги всюду описываются одинаково: они высокого роста, светлокожие и со светлыми волосами. И всегда указывалось место их происхождения: остров богов в Атлантическом океане. Далее сообщается, что потоп невероятной мощи поглотил их островную империю, а те, кто выжил после катастрофы, смещались с людьми. Именно они основали первые великие культуры и цивилизации, они же были их первыми выдающимися правителями. Во всяком случае, так утверждается в старинных документах - и не только в единичных рукописях и летописях, а в очень многих.
      - Ну и что? - не успокаивался Бен. - Что это должно означать?
      - Девочка, как... она выглядела? - спросил Арронакс.
      - Стройная, со светлой кожей, блондинка, - ответил Траутман.
      - Но это же ничего не доказывает, - хмыкнул Бен. - Древний народ, правящий всем миром! Фу, надо же такое придумать!
      Арронакс добродушно улыбнулся:
      - Когда открыли гробницы пяти первых египетских фараонов, то выяснилось, что они были не египтянами, а представителями высокорослого, светлокожего народа.
      - Угу, наверно, братья нашей Спящей Красавицы? - не унимался скептик Бен. Но голос его звучал уже не так уверенно.
      - Скорее потомки, и очень дальние, - поправил его Арронакс. - Судя по моим сведениям, Атлантида должна была погибнуть или затонуть более пяти тысяч лет тому назад. Легенда сообщает, что ее владыки были народом магов, которые повелевали водными стихиями. Они могли вызывать штормы и наводнения, могли и усмирять их, могли вызывать многолетние засухи или обильные дожди на земле своих врагов. Далее говорится, что они умели двигаться в воде так, словно она была их естественной средой.
      - У девочки нет и намека на русалочий хвост, - возразил Бен.
      Арронакс даже не слышал его, увлеченно продолжая рассказ:
      - Существует множество легенд, которые сообщают о гибели Атлантиды. Люди выдумывали самые различные причины катастрофы, поглотившей Атлантиду, начиная с того, что жители Атлантиды в жажде власти сами разгневали богов, и кончая теорией о том, что с неба упал метеорит и уничтожил эту землю. - Он сделал паузу. - Лично мне одно объяснение кажется наиболее вероятным. Я нашел его в древней финикийской рукописи. Во всяком случае сейчас, после того, что я узнал от вас и господина Траутмана, она мне кажется правдивой.
      Согласно этой рукописи, Атлантидой десятки тысяч лет правило племя королей-волшебников. Они разумно управляли своим островным государством, были дальновидными и мудрыми политиками, стараясь жить в созвучии и согласии с природой, а не так, как мы, - враждуя и конкурируя. Но однажды среди королей-волшебников началась страшная эпидемия какой-то неизвестной болезни. Некоторые умерли сразу же, а другие сошли с ума. И в том и в другом случае они теряли контроль над могущественными силами, которые были подчинены их воле. Жесточайшие штормы, тайфуны, цунами и наводнения истощали страну хуже чумы. Все попытки старых волшебников победить болезнь провалились. Наконец они поняли, что им самим и народу угрожает полное уничтожение. И тогда самые могущественные и последние волшебники этой страны собрались вместе, чтобы обеспечить спасение, по крайней мере, хотя бы одного из них. Легенда сообщает, что они построили на морском дне храм, в котором спит магическим сном последняя принцесса Атлантиды... И сон этот будет длиться до тех пор, пока какому-нибудь живущему после них народу не удастся победить эту болезнь. А дальше говорится, - заключил Арронакс, быстро взглянув на кота, - что они оставили при ней сторожа, который бессмертен и будет сторожить ее на протяжении многих тысячелетий...
      На какое-то мгновение в каюте установилась полная тишина, не слышно было даже дыхания. Внимание всех находящихся в каюте сконцентрировалось на Астароте, который упорно делал вид, что спит.
      Наконец Бен не выдержал и нарушил молчание.
      - Да-а, - с издевкой протянул он. - Он просто выжидает, когда враги принцессы снимут обувь, тут-то он себя и покажет!
      В глазах Арронакса отразилось полное недоумение, в то время как Траутман сердито сверкнул глазами. Бен заухмылялся, откинулся на стуле назад - и... замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, потому что одна ножка стула вдруг подломилась, и он опрокинулся на спину.
      С невероятным грохотом он растянулся на полу, тут же вскочил на ноги и начал яростно ругаться.
      - Немецкая работа, как вам это нравится, а?
      В гневе он изо всех сил пнул разломанный стул, который пролетел через всю комнату и окончательно развалился на куски.
      - Хваленая немецкая работа! Как бы весь этот корабль не распался на части, когда его обдаст ветерком!
      Майк и Арронакс обменялись взглядами, но оба не произнесли ни слова. Майк внимательно прислушался к себе. Но мысленный голос Астарота молчал. И все же Майк инстинктивно почувствовал, что рассказ Арронакса оказался весьма и весьма близким к истине.
      - Это невероятно, - сказал наконец Траутман. - Но как бы это ни было фантастично и впечатляюще, помочь это в данный момент ничем не может. Если нам не удастся удрать отсюда и захватить "Наутилус" или, на худой конец, затопить его, то Винтерфельд превратится в такую угрозу миру, какую даже представить себе невозможно.
      - Купол вообще-то разрушен, - напомнил Сингх.
      Арронакс печально покачал головой:
      - Боюсь, этого будет недостаточно. Сам факт существования купола доказывает, что Атлантида была не легендой, а явью - если его еще раньше не убедил в этом "Наутилус".
      И теперь, когда подводная лодка в его руках, он начнет разыскивать еще какие-нибудь сооружения и приборы атлантов. И найдет - вот чего я боюсь.
      - Не так-то это просто, как кажется, - возразил Траутман. - Вам самому пришлось потратить на поиски всю жизнь, чтобы...
      - В том-то и беда, - тихо произнес Арронакс.
      Траутман заволновался:
      - Что вы имеете в виду?
      Арронакс заколебался, затем все же сказал, избегая при этом смотреть кому-нибудь из них в глаза:
      - Когда мы снаряжали экспедицию, я захватил с собой все свои многолетние записи, рассуждения, ссылки на рукописи и выводы. Как только он взял в плен наш корабль, все документы оказались у него.
      Его слова словно окатили Майка ледяным душем ужаса. Если у Винтерфельда на руках такие козыри, как все данные Арронакса, да еще "Наутилус" - это просто страшно. Корабль был поврежден, но, имея под рукой специалистов "Леопольда", Винтерфельд, вне всякого сомнения, сумеет все отремонтировать и привести в порядок в кратчайший срок. А они уже на своем личном опыте убедились, что подводная лодка способна спускаться на тысячи метров глубины...
      Но, прежде чем он успел облечь свои сомнения в слова, произошло нечто, полностью вытеснившее из головы и Винтерфельда, и его маниакальные планы.
      Астарот с истерически прозвучавшим визгом подскочил вверх и оттолкнулся от коленей Майка, безжалостно выпустив все свои когти, так что Майк завопил от боли. Кот метнулся к двери, с размаху налетел на нее, так что его отшвырнуло назад, причем он два или три раза перевернулся в воздухе. Но он тут же вскочил на ноги и снова ринулся к двери. Как обезумевший, он начал царапать дверь когтями.
      - Принцесса! - выкрикнул Майк.
      На этот раз он догадался не из-за голоса кота. Он просто ясно и четко ощутил панический страх кота, на какую-то секунду полностью овладевший разумом животного. Это секундное умопомешательство чуть было не захватило и самого Майка. Он задрожал всем телом.
      - Принцесса! - крикнул он. - Что-то случилось с Сереной!
      - О чем ты? - спросил Траутман.
      - Серена! - кричал Майк снова и снова. - Принцесса! Она проснулась!
      Прошло почти полчаса, пока кот снова успокоился, и Майк отважился наконец приблизиться к нему и погладить.
      Астарот долго и упорно пытался заставить металлическую дверь открыться, пока его силы не иссякли, а все лапы были в крови. Уже почти зажившая рана на бедре снова открылась, и кот тяжело дышал. Майк не просто видел, что животное без сил, он просто физически ощущал это. Астарот безжизненно лежал на его коленях.
      Теперь Майку не оставалось ничего другого, как рассказать Траутману и ребятам все, что он узнал о коте. Реакция Бена была точно такой, какую предсказал Астарот. Сингх, как всегда, промолчал. Траутман с упреком посмотрел на Майка и, как только он закончил рассказ, тихо произнес:
      - Ты должен был рассказать мне.
      - А вы бы мне поверили? - так же тихо спросил Майк.
      - Не знаю, - сознался Траутман. - Вероятно, нет. По крайней мере, вначале. А позже, после истории с вентилем...
      - А что бы это изменило?
      - Так вот, значит, кто этот знаменитый бессмертный сторож принцессы, сказал Бен. - Он, ухмыляясь, посмотрел сверху вниз на кота. - Шикарный сторож, даже двери открыть не может!
      Майк пристально взглянул на него, затем повернулся и ненадолго задержался взглядом на обломках стула. Бен во все горло насмехался над котом, затем увидел обломки, и краем глаза Майк смог заметить, что Бен слегка поежился.
      - Ты и вправду можешь разговаривать с котом? - заинтересовался Арронакс.
      Майк покачал головой.
      - Разговаривать - не совсем подходящее слово, - сказал он. - Я... я как бы ощущаю в голове то, что он мне говорит.
      - А как же иначе? - тут же язвительно вмешался Бен. - Да еще к тому же только ты один и способен на это, не так ли?
      Майк не отреагировал на слова Бена.
      - Кажется, это как-то связано с тем, что Астарот укусил меня.
      - А меня он поцарапал, - ядовито возразил Бен. - И что-то я ничего не слышу. Правда... - Он наморщил лоб, немного подумал и с сарказмом продолжил: В прошлую ночь мне показалось, что со мной заговорила настольная лампа. Может быть, это не было игрой воображения?
      - Конечно нет, - подхватил Майк его шутовской тон. - Ты теперь должен по вечерам прислушиваться повнимательнее. И пожалуй, тебе стоит завести привычку спать в ботинках.
      - А ну прекратите сейчас же, вы оба, - строго приказал Траутман. Он кивнул на кота. - Если ты действительно умеешь общаться с котом, то нужно как-то использовать это. Может быть, это даст нам решающее преимущество.
      - Это животное охраняет Серену, не забывайте этого, - возразил Арронакс. Он не сделает ничего такого, что подвергнет принцессу опасности.
      За дверью послышались шаги. Они услышали, как кто-то из матросов шумно отодвинул запор, а секундой позже дверь распахнулась.
      Вошли двое с оружием. Майк заметил в коридоре силуэты еще двоих матросов, которые стояли с винтовками на изготовку. Винтерфельд, хотя и обращался с ними как с гостями, явно не собирался совершить такую глупость, как недооценка противника.
      Майк почувствовал, что Астарот чуть зашевелился на его коленях, и инстинктивно прижал кота покрепче.
      - Пожалуйста, веди себя спокойно, - прошептал он. - Мы, как и ты, хотим освободить Серену, но должны выждать подходящий момент. У нас будет лишь единственный шанс, понимаешь?
      Астарот и теперь никак не отреагировал, но Майку показалось, что кот отлично понял его слова.
      - Ты! - Один из матросов показал пальцем на Майка. - Пойдешь с нами. Капитан Винтерфельд хочет тебя видеть.
      Майк встал и хотел положить кота на стул, но Астарот так угрожающе зашипел, что Майк просто не отважился это сделать. С котом на руках, словно со спящим ребенком, Майк вышел с двумя матросами в коридор.
      Матрос, передавший ему приказ капитана, взглянул на кота, покачал головой и снисходительно улыбнулся.
      А Майк взмолился про себя, чтобы кот сгоряча не натворил никаких пакостей. Незачем ухудшать свое положение: Винтерфельд пока лояльно относился к нему и ко всем остальным.
      Скоро они дошли до каюты капитана Винтерфельда. Оба матроса остались стоять у дверей на страже. Винтерфельд сидел за письменным столом, который был усеян бумагами и картами, и довольно дружелюбно взглянул на вошедшего Майка.
      - Садись, - пригласил он и, казалось, лишь в это мгновение заметил кота на руках у Майка. - Я надеюсь, это животное уже научилось аккуратно вести себя в помещении? - И добавил озабоченно: - Что это с ним? Он выглядит больным.
      - Он просто патологический лентяй и любит, чтобы его повсюду таскали на руках,- ответил Майк, но голос его предательски задрожал.
      - Уж так устроены кошки, - согласился Винтерфельд. - У меня дома их целых три - две персидские, а одна - обыкновенная домашняя. Но ни одна не выросла до таких размеров. У тебя просто роскошный экземпляр.
      Майк прислушался к себе. Но беззвучный голос Астарота помалкивал. От шумной, нахальной манеры поведения кота в данный момент не осталось ничего. Правда, Майку опять-таки показалось, что с котом произошла какая-то перемена.
      - Ну, - сказал Винтерфельд, после того как Майк сел, - я надеюсь, что у тебя была возможность подумать о нашей беседе.
      - Я и не знал, что нам есть о чем беседовать, - ответил Майк.
      Кот зашевелился на руках Майка. Что-то происходило с ним. Майк четко ощущал это.
      Винтерфельд вздохнул. Его пальцы неосознанно перебирали стопку морских карт.
      - Ты очень разочаровал меня, Михаэль. Я считал тебя умнее. Я, конечно, не ожидал, что ты отнесешься ко мне по-дружески, но ты достаточно взрослый, чтобы понимать, когда приходит пора сдаться. Вы проиграли, это ясно. Мы сражались, и вы храбро защищались. Но всему пришел конец. В принципе у меня уже есть все, чего я добивался. Мои инженеры как раз сейчас обследуют "Наутилус". Пройдет немного времени, и они научатся управлять им. Я мог бы тебя и твоих друзей высадить где-нибудь на суше и заняться тем, что меня интересует.
      - Да, конечно. Или просто уничтожить нас, не так ли?
      Майк испугался своих собственных слов. Он сам не понимал, почему произнес их. Винтерфельд был их врагом, но все же не убийцей. Но он почувствовал в себе такой гнев и решимость, которые просто потрясли его. И каким-то шестым чувством он понял, что это были не его собственные чувства, но они были слишком сильны, чтобы как-то побороть их.
      - Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделал бы, - возразил Винтерфельд. Он выглядел оскорбленным. - Но я мог высадить вас на каком-нибудь острове, где пройдут годы, прежде чем вас кто-нибудь найдет. Но я этого не хочу делать. Напротив, я просто надеюсь, что мы забудем про различия в наших мнениях и попробуем сотрудничать. Твоя помощь была бы просто неоценима. И не только для меня, но и для других людей тоже.
      - Помощь? В чем? - зло спросил Майк. - Может, мы теперь вместе начнем нападать на мирные научные суда?
      - Это была печальная, но необходимая акция, - произнес Винтерфельд голосом, в котором не слышалось и намека на сожаление. - Я вовсе не планирую наводить страх на корабли в мировом океане в качестве пирата - как это, к примеру, делали твой отец и Траутман. Но что мне оставалось делать? Вы от меня ускользнули, а значит, профессор Арронакс оставался моим последним шансом. И, сознаюсь, обстоятельства складывались весьма благоприятно, явно в мою пользу. Прежде всего потому, что я смог одним ударом прихлопнуть сразу двух мух.
      - Что вы имеете в виду?
      Винтерфельд рассмеялся:
      - Вы и вправду поверили в историю об участнике экспедиции, которому посчастливилось избежать плена? - Он, развеселившись, покачал головой. - Таких ошибок я не допускаю, мой юный друг. Это мой человек, которому было поручено передать соответствующую информацию в прессу. Я знал, что Траутман немедленно появится поблизости, как только узнает об этом. Я все время ждал вас. И ненапрасно, как видишь.
      - А что вы собираетесь сделать с Арронаксом и его людьми? - спросил Майк.
      Винтерфельд небрежно махнул рукой:
      - С ними все в порядке, не беспокойся. С Арронаксом ты уже познакомился, с другими тоже не случится ничего дурного. Они находятся на борту "Леопольда", и я даю слово, что и волос не падет у них с головы.
      - А что с девочкой? - спросил Майк.
      Астарот беспокойно зашевелился у него на руках.
      - Она - еще одна причина, по которой мы должны сотрудничать,- сказал Винтерфельд. - По какой-то несчастной причине купол, к сожалению, взорвался. Ты ничего не знаешь об этом?
      В первый момент Майка насторожил выжидательный тон в голосе Винтерфельда, но потом он понял.
      - Нет, - ответил он. - Во всяком случае, мы не имеем к этому никакого отношения, если это вас волнует.
      Винтерфельд не до конца поверил ему. Вероятно, он полагал, что Майк и его друзья сами взорвали купол, чтобы его не захватили люди Винтерфельда.
      - Так что же с девочкой? - повторил Майк свой вопрос.
      - Она на борту корабля. Не волнуйся - она не ранена. Что ты знаешь о ней?
      - Можно мне увидеть ее? - спросил Майк, не отвечая на вопрос Винтерфельда.
      Винтерфельд был в нерешительности, но затем все же согласился:
      - Почему бы и нет? Но боюсь, тебе от этого не будет никакой пользы.
      Он успокаивающе поднял вверх руку, заметив, что Майк испуганно отпрянул. На самом деле тот дернулся потому, что Астарот так вонзил свои когти в рубашку Майка, что они впились глубоко в кожу. Он чуть не застонал от боли. Кот по-прежнему разыгрывал из себя соню, но Майк чувствовал, что у него на руках уже давно скорчился колоссальный клубок энергии, выжидавший момента, чтобы прекратить розыгрыш.
      - С ней ничего не случилось, - продолжал Винтерфельд. - Даже напротив, нам удалось разбудить ее. Но... она, скажем так: она немного не в себе.
      Майк нервно облизал пересохшие губы кончиком языка. Астарот задрожал у него на руках. Он почувствовал, как в теле кота до предела напрягся каждый мускул.
      - Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке, - сказал Майк.
      - Ну хорошо, - сказал Винтерфельд и встал. - Если необходимо доказать тебе, что я предлагаю сотрудничество всерьез, пусть так и будет. Пойдем.
      Он обогнул свой письменный стол, пригласил Майка следовать за ним и открыл дверь. Оба охранника, которые привели сюда Майка, все еще стояли у дверей в коридоре. Они послушно отступили на шаг, чтобы пропустить Винтерфельда и Майка, но последовали за ними на расстоянии двух шагов.
      Винтерфельд повел его по настоящему лабиринту ходов и коридоров. То тут, то там им встречались члены экипажа, которые мгновенно уступали дорогу капитану, но, в общем, корабль будто вымер.
      Майку стало ясно, что это не из-за малочисленности экипажа "Леопольда", а из-за колоссальных размеров корабля. Раньше, когда Майк делил с сыном Винтерфельда одну комнату в интернате, они частенько беседовали о "Леопольде". Пауль рассказывал ему, что это один из самых больших кораблей германского военно-морского флота. Майк вспомнил об этом, но до сих пор никогда не задумывался, что это, собственно говоря, означало - теперь же не переставал изумляться. Даже "Наутилус" со своей сотней метров в длину выглядел маленькой лодочкой рядом с боевым кораблем. Все эти мысли вызвали вопрос, который
      ему давно хотелось задать.
      - А где Пауль? Он тоже на борту?
      Винтерфельд засмеялся.
      - О нет,- покачал он головой. - За кого ты меня принимаешь? Я бы никогда не подверг своего сына такому риску. Он сейчас в безопасном месте.
      - И где же это безопасное место? - спросил Майк.
      Винтерфельд снова засмеялся и покачал головой.
      - Ты никогда не сдаешься, не так ли? Но я думаю, что мы пока не будем торопиться со знаками доверия, ладно? Позже ты обязательно повидаешь своего друга.
      Они добрались до цели. У железной двери стояли двое охранников, которые были, как все на борту, вооружены, но заметно скучали. Заметив Винтерфельда, они поспешно попытались вытянуться в струнку и одернуть мундиры. Но Винтерфельд даже не взглянул на них, открыл дверь и жестом пригласил Майка войти. Оба матроса, сопровождавшие их, вошли вместе с ними.
      Как определил Майк с первого взгляда, они находились в изоляторе для больных. У стены, рядом с дверью стояли в ряд белые свежезастеленные кровати, на столике лежало много медицинских инструментов, а в многочисленных стеклянных шкафчиках было полно бутылочек, склянок и колб с лекарствами. В воздухе неприятно пахло карболкой. Пожилой мужчина, вероятно, врач, поднял глаза на Винтерфельда и коротко поздоровался с ним, не делая даже попыток козырять начальству.
      Серена лежала в кровати у двери. Хотя на ней было все то же простое белое платье и лежала она почти в той же позе, с ней явно что-то произошло.
      Теперь она лежала на подушках с открытыми глазами, но взгляд их был тусклым и пустым, ничего не выражал, как будто она даже не замечала потолка каюты над своей головой, куда уставились ее глаза. Ее кожа все еще была поразительно белой, почти прозрачной. И лежала она совершенно неподвижно. Волосы были аккуратно уложены на плечах и груди, словно вуаль золотистого цвета, а дышала она так легко, что это было едва заметно.
      И все же она изменилась.
      Когда Майк увидел ее в стеклянном саркофаге, то она выглядела почти как мертвая - стройная девчушка с прекрасным лицом - и ничего больше. С таким же успехом она могла быть и статуей, созданной руками талантливого скульптора.
      Теперь же в этой статуе чувствовалась жизнь.
      Это было едва различимо на глаз, но все же ощущалось! Словно зажглась ничтожно малая искорка жизни за гранью видимого, но эта перемена превратила ее в совершенно иное существо. Теперь ее красота была не красотой статуи или куклы, а живого, теплого существа, притягивающего Майка, как магнит.
      И было еще кое-что.
      Хотя Майк видел девочку всего третий раз в жизни, в груди у него возникло ощущение чего-то родного и знакомого, как будто он знал ее долгие годы. Возможно, все это штучки Астарота. Может быть, то были чувства кота, переживаемые им как собственные. Но даже если так, не важно. Стоило Майку бросить единственный взгляд на бледное, узкое девичье лицо, и он уже понял, что, если кто-то осмелится причинить ей боль, он отдаст свою жизнь за нее.
      И все эти мысли и чувства мгновенно овладели Майком, стоило ему только войти в дверь. Астарот тоже среагировал на девочку. Он мгновенно очнулся от своего летаргического сна, с громким мяуканьем спрыгнул с рук Майка и одним прыжком оказался на кровати.
      Врач шагнул вперед, чтобы прогнать кота, но Винтерфельд резким жестом остановил его. Астарот пронзительно мяукнул, еще одним прыжком достиг плеча девочки и, громко мурлыча, начал тереться своей головой о ее лицо. Его когти равномерно то прятались, то выходили из подушечек, и он энергично мотал хвостом.
      Серена... заморгала. Ее веки опустились, и на секунду она закрыла глаза. А когда снова открыла их, то в них было что-то новое, раньше невиданное. Девочка все еще была в полубессознательном состоянии, как лунатик, но искра жизни в ее глазах сияла теперь ярче.
      Она не двигала головой, но глаза ее явно искали кота. Лицо оставалось пока абсолютно бесстрастным - не дрогнул ни один мускул. Но Майку показалось, что он заметил в какой-то момент тень легкой улыбки, мгновенно скользнувшей по лицу Серены.
      Наконец она медленно-медленно, дрожа и с невероятным усилием подняла руку, протянула ладонь и положила пальцы между ушей кота. Астарот заурчал как маленький моторчик и устроился поудобнее рядом с ее шеей.
      - Невероятно, - сказал врач. - Что мы только ни делали, но она не реагировала. Кажется, она знает этого кота?
      Винтерфельд повернулся к Майку:
      - Думаю, что я снова недооценил тебя, мой мальчик. Значит, морской кот, да? И вы нашли его на дне океана?
      - Я же вам уже все рассказал, - кратко ответил Майк.
      - Да, - выдохнул Винтерфельд, - сказал. Но, может быть, парочку-другую фактов ты забыл упомянуть?
      - А вот это вы должны выяснить сами, - упрямо возразил Майк.
      Винтерфельд не взорвался, как ожидал Майк. Кажется, это вообще непосильная задача: вывести его из себя или разозлить.
      Поскольку никто не возражал, Майк осторожными шагами приблизился к кровати и склонился над спящей принцессой. Теперь он смотрел ей прямо в глаза, которые все еще оставались безразличными. Это не были глаза статуи, но их взгляд, казалось, проникал сквозь Майка и уходил в невероятные дали. Ему вдруг показалось, что он разглядел в них такую боль и страдание, что его затрясло.
      - Кто эта девочка? - спросил Винтерфельд.
      Майк пожал плечами:
      - Я не знаю.
      - Ты все больше разочаровываешь меня, - сказал Винтерфельд. - Ты же беседовал с Арронаксом. Разве он не сказал тебе, что все его записи теперь у меня?
      - Если вы все знаете, то зачем спрашиваете?
      На этот раз Винтерфельд не удостоил его ответом. Он подошел к кровати с другой стороны и протянул руку, чтобы коснуться девочки, но вдруг замешкался, потому что Астарот угрожающе зашипел и оскалил зубы.
      - А это, я полагаю, ее сторож, - заметил Винтерфельд. И в словах не прозвучало никакой иронии или насмешки, более того, тон голоса был уважительным. Спустя секунду Винтерфельд отошел от кровати, и кот притих.
      - Что вы намерены с ней сделать? - обеспокоенно спросил Майк.
      Винтерфельд успокоил его:
      - Сначала ничего. Разве что помочь ей, разумеется. Позже... - Он пожал плечами. - Посмотрим. После взрыва купола эта девочка, возможно, единственная оставшаяся в живых от народа атлантов. И ты можешь не волноваться. Я не допущу, чтобы ей причинили хоть какой-то вред.
      - До тех пор пока она будет рассказывать вам о том, что вы хотели бы узнать. Не так ли?
      - Думаю, ты начитался дешевых романов, - возразил Винтерфельд с добродушной усмешкой. - Даже если бы я был таким, каким ты меня считаешь, все равно я бы давно понял, что силой редко добиваются хороших результатов.
      - Почему же вы все время ее применяете?
      - Потому что иногда иначе нельзя, - запальчиво сказал Винтерфельд. Майк понял, что его недоверие сильно задело капитана. - Однажды ты поймешь, почему я все это делаю. Но здесь не место беседовать об этом. Мы здесь, чтобы помочь девочке. На все остальное еще будет время.
      Он отступил в сторону и дал знак врачу. Тот подошел к кровати и склонился над лежащей.
      Астарот снова зарычал, и зашипел, и оскалил свои острые зубы. Врач отпрянул.
      - Не смей, Астарот, - приказал Майк. - Он хочет помочь.
      Долгую секунду кот смотрел на него своим единственным, воинственно сверкающим глазом, но потом успокоился и позволил доктору прослушать девочку стетоскопом.
      Винтерфельд задумчиво смотрел на Майка, и, прежде чем он что-либо сказал, Майк понял, что снова совершил непоправимую ошибку.
      - Значит, ты умеешь как-то объясняться с ним, - констатировал Винтерфельд.
      - Это... очень умное животное, - выдавил из себя Майк. - Иногда я и сам думаю, что он меня понимает.
      Винтерфельд лишь улыбнулся, и Майк понял, как малоубедительно прозвучали его слова.
      Под недоверчивыми взглядами Астарота врач осторожно, но тщательно прослушал Серену. Наконец он отошел от кровати, лицо его было озабоченным.
      - Она очень слаба, - сказал он. - Но это не все. Что-то с ней не в порядке, но что именно - я не знаю.
      - Ты можешь нам помочь, Михаэль? - спросил Винтерфельд.
      Кот до сих пор молчал. Не прозвучал его мысленный голос и сейчас. Несмотря на это, Майк был почему-то уверен, что вполне смог бы - пусть хоть через кота - связаться с девочкой. Но одновременно чувствовал, что Астарот не станет сейчас отвечать.
      - Нет, - кратко ответил он.
      - Ты только усложнишь все для нас, - сказал Винтерфельд. Он покачал головой. - Ну ладно. Как тебе угодно. Времени у нас предостаточно.
      Он махнул рукой матросам, вошедшим вместе с ними и молча наблюдавшим за происходящим.
      - Отведите его назад.
      Пленники еще раз почувствовали великодушное отношение Винтерфельда, когда один из матросов отвел Майка вместе с Траутманом навестить остальных. Майку пришлось в деталях описать Арронаксу и Бену все, что с ним случилось. И конечно, у каждого было свое мнение по этому поводу: и о том, что Майку пришлось пережить, и о том, что все это могло значить.
      Прежде всего Бен во весь голос тут же заявил, что Винтерфельду нельзя доверять ни в коем случае. Все его добродушие - просто очередной трюк.
      Но сам Майк был уже не так в этом уверен, как часом раньше, когда его только привели к капитану. У него, конечно, и в мыслях не было испытывать дружеские чувства к капитану Винтерфельду или довериться ему, но было все тяжелее думать о нем как о бессовестном преступнике, каким он виделся Бену.
      Траутман, кажется, чувствовал то же самое, потому что он едва ронял слова в споре и сидел задумчивый и безучастный. А иногда, полагая, что Майк не замечает, бросал на него странные взгляды.
      Так и прошли целых два часа, пока наконец Арронакс не завершил дискуссию, тихо проговорив:
      - Но ведь это ничего не меняет.
      С минуту царило недоуменное молчание, потом Андре спросил:
      - Что?
      - То, что мы здесь в плену, а капитан Винтерфельд - дружелюбный или нет, не важно - в лице этой девочки держит в руках ключ к невиданному могуществу. Я согласен с Майком по крайней мере в одном. За прошедшие недели мне хватило и времени, и возможностей побеседовать с Винтерфельдом и составить свое мнение. Вначале я тоже считал его просто преступником, в лучшем случае - сумасшедшим. Сейчас, однако, я считаю, что у Винтерфельда совершенно четкий план действий.
      - И что же это за план? - резко спросил
      Траутман.
      Арронакс пожал плечами:
      - Я знаю об этом не больше вас. Но Винтерфельд не тот человек, который хоть что-то делает без основательной на то причины. Может быть, до всех вас еще не дошло, но все, что он совершил, сделало его, в определенной степени, свободным как птица. Никаких обязательств. Война, конечно, облегчила ему жизнь, потому что весь мир сейчас озабочен совсем другими вещами. Кайзеру просто не до погони за дезертиром, но рано или поздно капитан попадется. И он знает об этом. Винтерфельд не дурак.
      - Что вы хотите этим сказать? - спросил Сингх.
      - Я считаю, что Винтерфельд просто играет ва-банк, - ответил Арронакс. Он все поставил на одну карту - а он вряд ли сделал бы это, если бы не вычислил высокую вероятность удачи. Он охотится за наследием атлантов - а с Сереной и "Наутилусом" у него блестящие перспективы добиться желаемого.
      - Но купола уже нет, - возразил Крис. Арронакс улыбнулся:
      - Боюсь, что это ничего не решает. Я отыскал дюжины указаний на другие следы цивилизации атлантов, а ты ведь и сам слышал: все результаты моих исследований у Винтерфельда. Если девочка хотя бы пару раз намекнет, то ему легче легкого будет найти все остатки Атлантиды.
      - А мы к тому же предоставили ему подходящее судно для этих целей, мрачно произнес Траутман.
      Арронакс вздохнул:
      - Да. Вы видели купол, Траутман. И вы знаете, какими возможностями располагает "Наутилус". Если Винтерфельд отыщет еще какую-нибудь технику атлантов... это просто невообразимо. Он может в прямом смысле слова стать непобедимым. Кто знает, может быть, он действительно сумеет навязать свою волю всему земному шару. Я не верю, что он именно этого хочет, но...
      - В этом вы совершенно правы, профессор, - перебил его голос от двери.
      Все испуганно повернулись к двери и увидели того, кого так горячо обсуждали. Он незаметно вошел в каюту и, очевидно, уже давно подслушивал беседу.
      - Я полностью сознаю опасность, которой подвергаю себя и своих людей, мой дорогой профессор. Но награда, о которой здесь идет речь, более чем достойна опасности.
      Он подошел ближе, оставив дверь незакрытой, так что все смогли увидеть двух вооруженных матросов, занявших позицию в коридоре, и продолжил более непринужденно:
      - Она, эта награда, вероятно, даже выше, чем вы можете себе представить, профессор. Поэтому крайне оскорбительно, что меня принимают за обычного пирата.
      При этих словах он смерил Бена многозначительным взглядом, который юный англичанин стойко выдержал.
      - Если это не так, то расскажите нам, что вы планируете, - предложил Траутман. - Может быть, вам и удастся переубедить нас - кто знает?
      - Кто знает? - усмехнулся Винтерфельд. - Я бы с удовольствием сделал это, но сейчас не время, да и ситуация не располагает.
      - Что же вам мешает?
      - То обстоятельство, что я не уверен, могу ли доверять вам и вашим друзьям, - ответил Винтерфельд очень серьезно. - Вот мы и вернулись к причине, по которой я здесь.
      Он кивнул на Майка.
      - Михаэль, вероятно, уже рассказал вам, какие планы я строю в отношении вас и профессора Арронакса со всем его экипажем.
      - Вы уже нашли отдаленный остров, на который хотели бы нас высадить? разозлился Бен.
      - О, целую дюжину, если это тебя интересует, - ответил Винтерфельд. - И уверяю тебя, мой юный друг, некоторые из них действительно очень удалены от цивилизации, достаточно, во всяком случае, чтобы ближайшие десять лет вас никто не потревожил. - Затем он продолжил изменившимся тоном: - По тому, как обстоят дела после взрыва купола, "Леопольду" нет смысла задерживаться здесь. Мы двинемся в путь уже этим вечером.
      - А какое нам до этого дело? - спросил Бен.
      - Или вам нужны еще рабы на галеры? - добавил Хуан.
      Винтерфельд даже бровью не повел от наглости ребят, оставаясь невозмутимым.
      - Речь идет о "Наутилусе". Я буду честен с вами: у меня есть несколько способных инженеров на борту, и нет сомнения, что рано или поздно они освоят управление лодкой, но боюсь, что это, скорее всего, будет поздно.
      - И вы хотите, что бы мы обучили ваших людей? - возмутился Майк.
      Винтерфельд кивнул:
      - Какая вам разница? Нам это не так уж важно, но мы потеряем время, драгоценное время, охотно сознаюсь. И важен будет лишь тот факт, что я не забуду вашей готовности помочь.
      - Можете ли вы гарантировать нам безболезненную смерть? - вызывающе спросил Бен.
      На этот раз они все заметили гневный блеск в глазах Винтерфельда. Но и теперь он быстро овладел собой.
      - Я гарантирую всем вам лучшее отношение, какое могу предоставить в данных обстоятельствах. Не важно, каким будет ваше решение: станете ли вы моими союзниками или предпочтете и дальше считать меня врагом, я...
      Снаружи в коридоре раздался топот бегущих ног. Секундой позже в каюту влетел матрос и, тяжело дыша, остановился перед Винтерфельдом.
      - Господин капитан, вам необходимо срочно зайти в изолятор! - отрапортовал он.
      Винтерфельд мгновенно осознал серьезность ситуации, потому что, не медля ни секунды, повернулся к двери. Матрос указал на Майка.
      - Мальчику тоже лучше пойти с нами, - сказал он.
      Винтерфельд был удивлен, а Майк просто испугался. Он уже узнал мужчину, который ввалился в каюту, тяжело дыша: это был один из охранников, которые были с ними у Серены. Ему и не понадобился приказ Винтерфельда. Оба они выскочили из каюты.
      Хотя изолятор находился практически на другом конце корабля, уже через пять минут они были в коридоре перед изолятором. Здесь столпилось много матросов. Они услышали взволнованные крики и перебивавшие друг друга голоса полная неразбериха. Даже когда Винтерфельд громко затопал по трапу вниз, шум стих не сразу. При железной дисциплине, царившей на корабле, это значило очень многое. Винтерфельд остановил первого попавшегося на пути матроса и прорычал:
      - Что здесь творится?
      Матрос ничего не ответил, но показал рукой. Майк увидел фигуру в белом халате, скрючившуюся на полу и прислонившую голову и плечи к стене. Майк узнал врача, обследовавшего Серену, лишь по белому халату и стетоскопу на шее. Все его лицо было залито кровью. Перед халата тоже пропитался кровью. Врач стонал от боли.
      - Как это случилось? - закричал Винтерфельд, не обращая внимания на состояние мужчины.
      - Кот, - простонал врач. - Это черное чудовище... Просто озверел и бросился на меня. Я... я думал, он растерзает меня.
      - Астарот? - засомневался Майк.
      Но то, что он видел, подтверждало слова врача. Кровь текла из дюжины или больше горизонтальных и вертикальных царапин, которые могли оставить только когти Астарота. Но Майк не мог себе и представить, чтобы кот без причины бросился на человека.
      Винтерфельд с недоверием слушал и прямо спросил:
      - Что, к дьяволу, вы там натворили, вы, дурья башка?
      - Я... я всего лишь сделал девочке укол! - с трудом произнес врач. Только витамины, чтобы подкрепить ее.
      - А Астарот не допустил этого, - предположил Майк.
      - Он бросился на меня как бешеный. Я пытался прогнать его, а он с каждой секундой становился все более злобным.
      - Вы... проклятый идиот! - прорычал Винтерфельд. Он выпрямился и повернулся к толпе: - Похоже, это еще не все. В чем дело?
      Ни один из моряков не спешил ответить. Но Майку вдруг бросилось в глаза, что в стене у двери, за которой находились Серена и Астарот, была теперь выпуклость почти в человеческий рост. Раньше ее не было.
      И Винтерфельд заметил выпуклость. Несколько мгновений он, нахмурясь, смотрел на нее, затем прошел к двери и взялся за ручку.
      - Лучше не ходите туда, господин капитан, - сказал один из матросов. Майк и Винтерфельд повернулись к нему. Он побелел от страха, из глубокой раны на его правой ладони струилась кровь.
      - Почему? - резко спросил Винтерфельд. Мужчина помолчал, но потом тихо, едва слышно произнес:
      - Кошка.
      Майк нисколько не удивился. Но на лице Винтерфельда появилось безграничное удивление.
      - Как? - выдохнул он. - Вы хотите мне сказать, что половина моей команды стоит здесь в полной нерешительности, потому что боится кошки? - Последние слова он уже прокричал.
      Матрос сжался как побитая собака, остальные тоже сразу отступили назад, подальше от Винтерфельда, насколько это было возможно в тесном коридоре.
      - Она... она... взбесилась, господин капитан,- заикаясь, проговорил матрос. - Это... это не кошка, а какое-то... чу... чудовище!
      - Ерунда! - отрезал Винтерфельд.
      Но, несмотря на это, уже не рвался схватиться за ручку двери. Наконец он овладел собой и вошел в изолятор. Майк немедленно последовал за ним без приглашения. Ни Винтерфельд, ни его люди не пытались остановить его. Пожалуй, к лучшему, потому что если бы капитан Винтерфельд зашел в изолятор один, то, вероятно, произошла бы просто беда.
      Майк лишь краем глаза заметил тень, развернулся и тут же отлетел к стене, когда Винтерфельд внезапно остановился на полном ходу. Капитан даже закричал от неожиданности. На его груди вдруг оказалось что-то черное и пушистое, состоящее, однако, из когтей и зубов. Этот зверь умудрялся царапать и кусать сразу в тысяче мест одновременно.
      - Астарот, прекрати немедленно! - закричал Майк.
      Но в Астарота словно вселился дьявол. Его когти драли на куски добротный мундир Винтерфельда, словно промокательную бумагу. И хотя в коте не было и двадцати фунтов веса, Винтерфельд под его яростным натиском отлетел к стене и упал на одно колено. Одной рукой он пытался оторвать кота от своего лица, а другой шарил под кителем. Майк догадался, что сейчас будет.
      - Астарот, прекрати! - отчаянно завопил Майк. - Он тебя убьет!
      На этот раз морской кот услышал Майка и посмотрел на него. И Винтерфельд немедленно воспользовался выпавшей ему передышкой. Сильным рывком он отшвырнул кота и вскочил на ноги. Астарот пролетел через всю комнату, ловко приземлился на все четыре лапы и черной молнией взметнулся, чтобы еще раз атаковать Винтерфельда.
      Но Винтерфельд с толком использовал временную заминку. В руке у него был пистолет.
      С диким воплем и распростертыми руками Майк бросился между Винтерфельдом и котом, так что Астарот с размаху наскочил именно на Майка, а не на немецкого офицера. От этого удара Майка сбило с ног. Он упал, но не выпустил Астарота, намертво вцепившись в него.
      - Астарот, прекрати! - снова и снова хрипел он. - Он убьет тебя!
      На этот раз слова подействовали. Астарот извивался и вырывался, но не нападал на Майка, не царапался и не кусался. А спустя несколько мгновений Майк вообще отважился осторожно подняться, крепко прижимая кота к своей груди, так что тому даже дышать было нечем.
      Винтерфельд стоял в некотором удалении и внимательно наблюдал за Майком и Астаротом. Пистолет был неотрывно направлен на Астарота, и Майк ни секунды не сомневался, что последует выстрел, если Астарот еще раз попытается напасть на капитана.
      - Можете убрать пистолет, - сказал Майк. - Он вам больше ничего не сделает.
      Винтерфельд даже и не подумал опустить оружие.
      - Думаю, что ты только что спас жизнь одному из нас, - сказал он, не уточняя, кого имел в виду: себя, Майка или кота. - Но особого ума это не потребовало.
      Майк предпочел не возражать ему. Вместо этого он повернулся к постели, в которой лежала Серена, пока Винтерфельд искал раненого охранника. Майк заметил, что он лежал как раз под вмятиной, которая образовалась в металлической стене. Господи, что это Астарот сделал с ним?
      "То, что он заслужил, - ответил беззвучный голос Астарота в голове Майка. - Они пытались причинить принцессе боль. Я не мог допустить этого".
      Майк вздохнул.
      - Врач всего лишь хотел помочь, - сказал , он вслух. Винтерфельд поднял глаза и смерил его внимательным взглядом, наморщив лоб.
      "Он уколол ее в руку!" - настаивал Астарот.
      - Он только хотел ввести ей средство для поднятия сил, - терпеливо объяснял Майк. - Это немного больно, но ничего больше.
      Астарот молчал, недоверчиво поглядывая на Майка своим глазом. Затем одним прыжком оказался на постели Серены. Как и раньше, девочка мгновенно очнулась от своей летаргии, как будто почувствовала присутствие кота, и протянула к нему руку. Астарот начал урчать, когда она погладила его за ухом. Но, когда подошел Винтерфельд, он выгнул спину и зашипел. Винтерфельд остановился.
      - Значит, ты действительно умеешь с ним общаться, - сказал он.
      Майк молчал.
      - Ты должен ему хорошенько объяснить,- продолжил Винтерфельд, - что, если он поранит еще кого-нибудь из моих матросов, я велю его застрелить.
      Астарот зашипел. Винтерфельд холодно взглянул на него и на шаг отступил от кровати, но по-прежнему не убирал пистолета.
      Вдруг какое-то волнение пробежало по лицу Серены. До сих пор она ни на что не реагировала - кроме как на Астарота, - но теперь Майк прямо физически ощутил, как она неспокойна и нервозна. Что-то... происходило. Он четко ощущал это.
      - Не надо больше говорить ничего такого, если она может услышать, - тихо сказал Майк.
      "И не надо, чтобы я такое слышал", - добавил Астарот в голове Майка.
      Винтерфельд предпочел не расспрашивать, что да почему, а резко открыл дверь. Несколько матросов вошли в комнату, но держались подальше от кровати Серены - возможно, из-за кота. А врач, хотя и сам был ранен, тут же занялся пострадавшим.
      Майк отметил это лишь мельком. Все его внимание было посвящено Серене, которая между тем приподнялась в кровати и осматривала все вокруг широко раскрытыми от страха глазами. Майк попытался представить себе, какое впечатление увиденное может произвести на нее - но его фантазия просто спасовала перед такой задачей.
      - Ты можешь... понимать меня? - робко спросил он.
      Он не смог бы сказать, поняла Серена его слова или просто отреагировала на звук его голоса. В любом случае, она медленно повернула голову и взглянула на него своими огромными, темными глазами и...
      Даже намного позже у Майка не хватало слов, чтобы описать, что произошло в ту бесконечную секунду, когда их глаза встретились... Это было больше, чем соприкосновение взглядов... Как и раньше, Майк почувствовал такую родственную и глубокую связь с этой девочкой, какую еще никогда не испытывал ни к одному человеку. Это было чувство такой теплоты и восторга, что он искренне надеялся, что оно никогда не исчезнет.
      - Ты можешь понимать меня? - повторил он свой вопрос.
      Серена и в этот раз ничего не ответила, лишь рассматривала его.
      Он с улыбкой добавил:
      - Ты не должна бояться. Мы хотим помочь тебе.
      Он снова протянул к девочке руку, но так и не коснулся ее, потому что Астарот угрожающе встал между ним и девочкой и выгнул спину. Его глаз злобно засверкал.
      "Не касайся ее!" - прогремел беззвучный голос кота в голове Майка.
      - Прекрати устраивать здесь этот балаган, Астарот, - сказал Майк. - Что это значит? Я ведь на твоей стороне.
      "Я вовсе не уверен, что здесь хоть кто-нибудь на моей стороне", раздраженно буркнул кот.
      - Будь же разумен, Астарот, - сказал Майк. - Этот мужчина - врач. Все, что он делает, только на пользу Серене. Он хочет помочь ей.
      Он снова медленно вытянул руку, и на этот раз Астарот позволил ему коснуться руки Серены.
      Девочка задрожала от его прикосновения, да и сквозь руку Майка прошла зябкая волна. Кожа Серены, холодная как лед, казалась на ощупь гладкой и твердой, почти как холодный фарфор, и практически не напоминала живую плоть. Он почувствовал, как зачастил ее пульс, и что-то подсказало ему, что это не только от страха.
      - Я не знаю, понимаешь ли ты меня, - медленно и четко произнес он и постарался придать голосу мягкий, успокаивающий тон. - Но мы попытаемся помочь тебе. Эти люди - не враги тебе.
      Он вдруг и сам поверил в то, что это так. И что-то от его уверенности передалось и Серене, потому что впервые за все время она улыбнулась. Пусть улыбка была слабой и робкой, скорее тенью улыбки, но это был несомненный прогресс.
      - Ты и с ней научился общаться, - сказал Винтерфельд.
      Он медленно подошел. Астарот повернулся к нему, оскалил зубы и угрожающе зарычал. Винтерфельд застыл на месте и смерил кота мрачным взглядом. Рука его невольно погладила глубокие болезненные царапины, которые оставил на его лице Астарот раньше. Но любопытство пересилило страх, он подошел к кровати и улыбнулся Серене.
      И тут Винтерфельд допустил величайшую глупость, которая и ему, да и всем людям на корабле могла стоить жизни. Он протянул руку, чтобы по примеру Майка коснуться девочки.
      - Нет! - испуганно закричал Майк. - Только не это!
      Но было уже поздно. Все произошло так быстро, что Винтерфельд не успел отреагировать, даже если бы очень захотел. Рычанье Астарота превратилось в резкий грозный рев, в ярости он подпрыгнул и бросился на Винтерфельда с оскаленными зубами. Винтерфельд вскинул руки, защищая лицо, и втянул голову в плечи.
      Раздался выстрел. В пустом пространстве изолятора треск выстрела прозвучал так громко, словно выстрелила пушка. Яркий оранжевый пучок метнулся к Астароту, вонзился в него, и кота перевернуло в момент прыжка так, словно в него на полном ходу врезался чей-то мощный кулак. Его грозный устрашающий рык превратился в жалобный вой, а сам он пролетел по воздуху и у изножия кровати Серены ударился о стенку, беспомощно рухнул вниз и... затих.
      Винтерфельд яростно обернулся. Кот еще не успел упасть на пол, как он уже подскочил к стрелявшему и вырвал у него пистолет.
      - Вы! Идиот! - взревел он. - Кто вам это позволил? Вы с ума сошли?
      Он швырнул оружие на пол и повернулся к Майку.
      - Я очень сожалею о том, что произошло, - задыхаясь произнес он. Поверьте, у меня и в мыслях не было...
      Он не договорил, так как тут его взгляд остановился на Серене. И Майк ощутил, как его парализует страх.
      Серена, словно деревянная кукла на шарнирах, села в кровати. Несколько секунд ее глаза были прикованы к неподвижному телу черного кота, который лежал в медленно растекавшейся луже крови, а затем...
      С ней что-то произошло.
      Майк почувствовал перемену так, словно она произошла с ним самим. И это была перемена к худшему. Причем у нее не дрогнул ни один мускул, но в глазах проснулось что-то темное и дикое, невероятной силы...
      - Нет! Серена, нет! - умоляюще произнес Майк.
      - Что все это значит? - Винтерфельд вопросительно посмотрел на Майка. Что она делает?
      Теперь и он начал ощущать, что с девочкой творилось что-то неладное.
      - Не знаю, - ответил Майк. - Но я...
      Раздался грохот и звон битого стекла. Все резко обернулись на звук. В медицинском шкафу взорвалась одна из тонких стеклянных колб. Это было только начало.
      Словно завороженный, Майк с содроганием наблюдал, как жидкости в разных емкостях и пузырьках вдруг начали закипать. Над поверхностью этих жидкостей, похоже, пронеслись маленькие тайфуны. Все взвихрилось, и содержимое этих сосудов начало взрываться одно за другим. Взрывы нарастали. Шкаф задрожал, секунду спустя стеклянные двери распахнулись, словно под ударом молота, и осыпали стоящих дождем стеклянных осколков, крупных и мелких, и брызгами кислот из колб.
      Всех охватила паника. Мужчины, стараясь как-то защитить лицо, рванулись к двери. Многие столкнулись и упали на пол. Снаружи в дверь пытались проникнуть матросы, оставшиеся в коридоре и услышавшие грохот и крики.
      И тут задрожали более крупные флаконы и пузырьки: некоторые взорвались сразу, а остальные запрыгали в диком беспорядочном танце на стеклянных полках или же полетели вдруг по воздуху, словно брошенные невидимой рукой призрака, достигали стен, людей, их спин, втянутых голов или плеч, ударялись о них и с грохотом рвались. Раздался многоголосый стон. Люди Винтерфельда были серьезно ранены этими стеклянными бомбами.
      Майк, когда на его глазах начал происходить этот кошмар, растерянно отступил на шаг. Но он, по крайней мере, понимал, как и Винтерфельд, кто был виновником неожиданной катастрофы. Согнувшись и закрыв руками голову, чтобы осколки не попали в лицо, он попытался повернуться к Серене, но тут его словно настиг невидимый кулак, да так, что ему нечем стало дышать и перед глазами замелькали искры. Он беспомощно рухнул на пол.
      Когда он наполовину пришел в себя и начал видеть - в изоляторе царила полная неразбериха. Почти все члены команды Винтерфельда лежали на полу, у многих хлестала кровь из порезов, а те, кто был на ногах, отчаянно пытались выбраться из этого сумасшедшего дома.
      - Серена, прекрати! - завопил Майк.
      Невидимая сила бешено промчалась по комнате и начала крушить все, что попадалось на ее пути. Свет замигал, к воплям боли и ужаса и звону бьющегося стекла добавилось жуткое, накатывающее волнами завывание: то сильнее, то слабее.
      Майк, пошатываясь, поднялся на ноги и снова попытался добраться до Серены. Он понял, что все это только цветочки. Ягодки же будут такие... Серена вызвала к жизни те самые немыслимые силы и стихии, которыми умела управлять, подобно своим предкам, волшебникам Атлантиды. Эти силы не погибли вместе с затонувшим царством, а атаковали сейчас людей Винтерфельда и взрывали стеклянные колбы с кислотами.
      Но добраться до Серены ему так и не удалось.
      - Ты совсем рехнулся? - закричал Винтерфельд и рванул его за руку к двери.
      Майк изо всех сил пытался вырваться.
      - Понимаете, я должен...
      - Хочешь, чтобы она тебя стерла в порошок? - перебил его Винтерфельд. Прочь отсюда!
      И, не слушая никаких возражений Майка, поволок мальчика за собой. Прежде чем они выскочили в коридор, Майк успел еще раз оглянуться. То, что он увидел, заставило его содрогнуться до глубины души. Серена стояла в кровати, выпрямившись во весь рост. Лицо ее было теперь маской гнева и боли, а волосы и платье развевались невидимым штормовым ветром...
      Винтерфельду удалось наконец выбросить Майка из изолятора, так что он пролетел несколько метров и упал прямо в руки поймавших его матросов. Тут же Винтерфельд начал отдавать приказы.
      - Закрыть дверь! - крикнул он. - И забаррикадируйте ее! Девочку нельзя выпускать ни в коем случае!
      - Да послушайте же меня! - взмолился отчаявшийся Майк. - Вам не удастся удержать ее! Поверьте мне! Только я мог бы попытаться сделать это!
      Единственной возможностью объясниться с Сереной оставался Астарот. С его помощью еще можно было как-то усмирить Серену. Но теперь, когда кот был мертв, рассчитывать приходилось лишь на собственные силы. Майк должен был сам переговорить с девочкой. И что-то внутри подсказывало ему, что это их единственный шанс спастись. Он внезапно вспомнил то, что узнал от Арронакса Атлантида погибла, потому что ее властители разучились управлять необузданными стихиями, которые сами же и вызвали...
      Но Винтерфельд даже не обратил на него внимания. Дверь, которую он захлопнул за собой, начала содрогаться от жутких ударов изнутри, и в массивном металле появились большие выпуклости и вздутия, как будто по ту сторону двери бушевал взбесившийся слон. Четверо или пятеро солдат тут же подскочили к двери, пытаясь прижать ее поплотнее, но этого явно было недостаточно.
      - Винтерфельд! - завопил Майк во все горло, чтобы перекричать весь этот гвалт и грохот. - Пустите меня к ней! Может быть, мне удастся уговорить ее!
      Но Винтерфельд только помотал головой. Он решительно махнул двум матросам:
      - Отведите его назад. И пришлите пополнение. Пусть они принесут бревно или что-нибудь железное, чтобы подпереть дверь.
      Майку было впору зареветь с досады и отчаяния. Он еще раз попытался убедить Винтерфельда, чтобы тот позволил ему пройти к Серене. Он должен поговорить с ней. Но один из матросов грубо рванул его и подтолкнул к трапу.
      К ним присоединились еще несколько человек из команды, и, спотыкаясь, подбадриваемый вовсе не шуточными пинками, Майк выбрался на палубу "Леопольда".
      То, что он там увидел, потрясло его до глубины души. Полчаса назад, когда его вели в изолятор, небо над кораблем было безоблачным и ясным. Оно сияло почти невероятной голубизной, как бывает лишь в этой части света, да и то не так часто.
      Теперь же этот цвет был словно поблекшим и размытым. На горизонте начали собираться черные тучи, а море стало матовым и тусклым, словно стекло, которое кто-то обработал наждаком.
      Завывание, которое он расслышал даже внизу, в хаосе и гвалте изолятора, здесь было сильнее и пронзительнее, так что у него даже мороз пошел по коже, как всегда бывает перед штормом на море.
      Сопровождавший его матрос тоже мгновенно почувствовал приближающийся шторм и остолбенел. На его лице появилась озабоченность, и Майк решил воспользоваться моментом.
      - Я должен вернуться! Отведите меня назад к Винтерфельду, пожалуйста! Разве вы не видите, что...
      - Я вижу, что скоро будет шторм, - перебил его матрос и сильно ткнул его между лопаток. - Ну и что? А теперь пошевеливайся и не дури, а то я тебе влеплю успокоительного.
      Майк безнадежно махнул рукой. Этот человек, конечно, понятия не имел, что означала столь резкая "перемена погоды". И это была не просто перемена, а если и шторм, то не такой, к каким матрос успел привыкнуть на море.
      Из темных облаков на горизонте начали образовываться гигантские черные горы, с невероятной скоростью наползавшие на небо. Не успели Майк и его сопровождающий сделать и нескольких шагов по палубе, как взвыли первые предупредительные сигналы о приближении шторма.
      Майк физически ощутил, как громадный корабль задрожал под его ногами. Кожу на лице стянуло и закололо еще больше. Шторм приближался к кораблю с непостижимой скоростью.
      Когда они спускались по металлическому трапу к каютам, рев ветра уже был настолько сильным, что слышался и здесь, внутри корабля. Сразу резко стемнело.
      Первый, еще отдаленный раскат грома пророкотал над морем, когда они свернули в коридор. Через открытый люк над ними они увидели, как сверкнул безумно яркий голубой зигзаг молнии. Корабль вздрогнул, потому что в равномерное покачивание на волнах вмешался новый мощный ритм. Мужчина рядом с Майком внезапно занервничал.
      Но Майк уже не стал тратить силы, чтобы уговорить матроса отвести его к Винтерфельду. У провожатого был приказ, и он его выполнит, что бы ни произошло. Молча мальчик вошел в каюту, где все уже нетерпеливо ожидали его, и с порога начал рассказывать, что случилось. Охранник запер за ним дверь.
      Молнии и гром жутко подтверждали краткий рассказ Майка, так что ему не пришлось никого убеждать в правдивости того, что он сообщил. Даже Бен, который из принципа противоречил всем и каждому, смотрел на него в ужасе. Шторм зародился и разразился быстрее, чем обыкновенно. И хотя он еще не достиг корабля, "Леопольд" уже бросало на волнах разбушевавшегося моря словно маленькую лодчонку.
      Как и прежде, первым неловкое молчание нарушил Арронакс.
      - Винтерфельду не удастся надолго удержать девочку взаперти. Рано или поздно...
      - Если не произойдет чуда, профессор, - перебил его Майк, - то никакого "поздно" уже не будет.
      Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым одна вспышка молнии следовала за другой, озаряя бушующее море жутким призрачным сиянием. В рев бури, который уже начал, заглушать рокот моторов, вмешался еще какой-то страшный звук, который Майк даже не смог распознать.
      - Я не уверен, что даже сама Серена сможет теперь унять буйство стихий.
      Арронакс уставился в иллюминатор и молчал. Траутман заговорил встревоженным голосом:
      - Я пережил много штормов на море, но не видел ничего похожего на это. Шторм просто не может возникнуть ниоткуда. Необходимо срочно что-то предпринять.
      - Что именно? - спросил Хуан.
      Вопрос был к Траутману, но ответил на него Майк:
      - Предупредить Винтерфельда об опасности. Он ведь и не подозревает, какую опасность навлек на всех нас. Если Серене не удастся справиться со стихиями, которые она же и вызвала, то тогда в опасности, вероятно, не только этот корабль.
      Он помолчал немного, сам страшась до конца осознать факты и взглянуть правде в глаза, прежде чем высказать свои догадки.
      - То, что сейчас происходит, вызвано теми же силами, что уже когда-то погубили Атлантиду.
      Все ошеломленно воззрились на него, и тут Бен с чувством тихо произнес:
      - И все из-за какой-то паршивой кошки!
      - Не только из-за кошки, - не согласился с ним Траутман, бросив на Майка успокаивающе-предостерегающий взгляд. - Попытайся представить себя на месте девочки. Она просыпается в совершенно чужом для нее мире, полном неизвестных ей людей, говорящих на непонятном языке и творящих вещи, которые вызывают у нее неописуемый ужас. Единственное родное существо, которое она видит, был кот. И тут она вынуждена вместе со всеми стать свидетельницей того, как его расстреляли, можно сказать, прямо на ее глазах. А что бы сделал ты...
      В этот момент над морем сверкнула ослепительно белая молния, за которой тут же загрохотал гром невероятной мощи, полностью оглушивший их. Неудивительно, что вслед за этим корабль содрогнулся, как будто на него обрушился кулак гиганта.
      Удар был сокрушительной силы, и их всех швырнуло на пол. Корабль резко качнуло вправо, так что они тут же заскользили по внезапно накренившемуся полу. В медленно исчезающее эхо громового раската вплелись треск и грохот, раздававшиеся, казалось, изо всех частей корабля. Майк закричал от боли, услышал вопли остальных и тщетно попытался хоть за что-нибудь ухватиться рукой, шаря перед собой. Но ухватиться было не за что. Все, что еще не разлетелось в щепки от сотрясения, вместе с ним соскользнуло к стене каюты.
      - Что это такое было? - выдохнул Арронакс, первым пришедший в себя и кое-как поднявшийся на ноги.
      Как бы в ответ на это раздался второй, еще более оглушительный треск грома. И снова корабль дернулся и заскрежетал от разрушительного удара по корпусу. Арронакс снова рухнул, но поскольку корабль накренился и лег на другой бок, то он первым заскользил к входной двери. А тут вслед за отгремевшим раскатом внутри корабля прогремел мощный взрыв.
      Арронакса швырнуло на дверь и... выбросило в коридор. Вероятно, запор на двери просто сорвало.
      А секунду спустя к двери закувыркался и Майк, а за ним все остальные. Их тоже вынесло в коридор. Майку повезло меньше, чем профессору. Его с такой силой швырнуло вперед ногами на противоположную стенку коридора, что он закричал, ощутив невыносимую боль в ступнях и коленях. Рядом с ним тяжело грохнулось на пол тело Сингха, да и остальным пришлось несладко. Майк слышал, как их одного за другим швыряло на стенку и как они стонали и вскрикивали от боли.
      Но везение все же не покинуло их в трудный чае. Никто ничего не сломал, что было чудом, все быстро пришли в себя. Тут еще оказалось, что ни одного из охранников, обычно дежуривших перед дверью, не было видно. Очевидно, они удрали тотчас, как только началась катастрофа.
      Сингх первым поднялся на ноги и помог Майку.
      - Ну-ка, немедленно уходим отсюда! - приказал он. - На палубу! Быстро! Мы должны добраться до "Наутилуса"!
      Он уже хотел было бежать, но тут же развернулся и спросил Арронакса:
      - Где ваши люди, профессор?
      - В каюте, на корме, - ответил Арронакс. - Это недалеко.
      - Сходите за ними! - приказал Сингх. - Быстро! Быстро! Мы попытаемся пробраться на "Наутилус"! Может быть, в этой неразберихе нам удастся удрать!
      Арронакс помчался со скоростью ветра. Да
      и все остальные, как только до них дошло,
      какой неожиданный шанс им подарила судьба,
      рванули с места. Насколько это было возмож
      но при непрерывной качке и рывках корабля,
      все быстро промчались вдоль коридора и взоб
      рались по трапу наверх.
      Шум и грохот шторма стали устрашающе похожи на день Страшного Суда, самый настоящий ад. Теперь этот апокалиптический рев не заглушали никакие стены. Молнии сверкали без пауз одна за другой, так что небо над кораблем было ярким, как в солнечный день, даже вулканически ярким. Лица им обжег ледяной ветер такой силы, что все они тут же скрючились и лишь с большим трудом в полусогнутом состоянии смогли передвигать ноги. Со стороны кормы мигал красный прожектор, но Майк поостерегся оборачиваться. Он напрягал все силы, чтобы удержаться на ногах. Сингх и остальные мелькали едва различимыми тенями перед ним. Палубные надстройки "Леопольда" тоже были скрыты стеной дождя, поливавшего их с силой водопада. Но Майк успел заметить, что одна из орудийных башен корабля почернела от копоти и обуглилась, а кое-где металл еще не успел остыть и тускло светился красноватым светом - вероятнее всего, в башню угодила молния. Наверно, это и было причиной взрыва, который они слышали внизу.
      Сингх что-то прокричал, но ветер унес его слова, так что Майк не смог ничего разобрать. Он только видел, что Сингх показывал куда-то вперед. Подводная лодка находилась с другой стороны "Леопольда" так глубоко внизу за бортом, что отсюда ее просто нельзя было разглядеть. Майк с непоколебимой уверенностью осознал, что это их последний шанс на спасение. Что ни происходило сейчас с "Леопольдом", было только началом. За стеной из черных грозовых туч, окружавших корабль со всех сторон, накапливались неописуемые и невообразимые разрушительные силы, которые сотрут "Леопольд" в порошок.
      - А что с Сереной? - заорал Майк изо всех сил.
      Но и его слова тут же унес шторм. Майк вдруг засомневался, смогут ли они вообще. добраться до другого борта корабля. Ярость шторма все время нарастала, а тут еще Майку померещилось в промелькнувшем просвете нечто за облаками. Оно стягивалось и приближалось к кораблю. Но не успел он вглядеться, как наткнулся на Сингха, резко остановившегося перед ним.
      В палубной надстройке распахнулась дверь, и оттуда выскочила группа вооруженных матросов, среди них был и капитан Винтерфельд. А вслед за ними на палубе появилась Серена.
      Какая же с ней произошла перемена!
      Из бледной нежной девочки она, казалось, превратилась в ангела смерти. Вся ее фигура была окружена голубовато-белым мерцающим сиянием, которое окутывало ее словно мантия из таинственной энергии. Ее волосы и платье все так же развевались под порывами штормового ветра, а на лице застыло выражение необузданного гнева. Майк даже застонал от сочувствия. Он, казалось, сам ощутил эту ауру разрушительных сил вокруг девочки.
      Команда рванулась прочь от девочки, но их как будто кто-то преследовал. Одного за другим их подхватывала неведомая сила и с размаху бросала либо на пол, либо на борта. Ни один матрос уже не поднялся на ноги, чтобы спастись. А ведь это были опытные, не раз бывавшие в боях и штормах воины, но невиданному врагу не были страшны ни их сопротивление, ни сила оружия. Похоже, гнев Серены преобразился в этот жуткий шторм, который разразился над "Леопольдом".
      Несмотря на все ужасы происходящего, Майк боялся, как ни странно, не за себя и других, а за саму Серену. И вдруг он совершил неожиданный рывок быстрым движением обогнул Сингха, пробежал мимо Траутмана и мальчиков и приблизился к Серене. Но совсем близко подойти ему не удалось. Тут же его подхватила невидимая сила, которая уже расправилась с членами команды Винтерфельда, и со страшным безразличием швырнула его на пол. Он беспомощно покатился по палубе, ободрал себе руки и колени о жесткие металлические выступы и налетел на кого-то.
      Оглушенный, он постарался встать на колени, и тут на плечо ему опустилась тяжелая рука, а голос Винтерфельда прокричал в ухо:
      - Ты совсем сошел с ума? Хочешь, чтобы она тебя прикончила?
      Майк попытался вырваться, чтобы возобновить свою попытку, но на этот раз Винтерфельд держал его железной хваткой.
      - Отпустите меня! - прохрипел Майк. - Я могу остановить ее! Она послушается меня!
      - Пятьдесят моих людей не смогли ее удержать! - проревел Винтерфельд, пытаясь перекричать штормовой ветер. Несмотря на крик, слова с трудом можно было разобрать. - А ты хочешь с ней поговорить? Не смеши меня!
      Из бурлящих, словно водопад, потоков дождя вынырнула чья-то фигура и двинулась к ним. Это был Сингх. Винтерфельд узнал его в тот же момент, когда и Сингх сообразил, кто схватил Майка. И хотя вокруг мир, казалось, рушился в тартарары, оба бросились друг на друга, словно яростная схватка могла остановить ад вокруг. В этот момент произошло то, что заставило их позабыть друг о друге, яростный шторм, смертельную опасность и Серену. Мощный порыв штормового ветра разорвал облачный фронт, и в просвет они увидели, что к ним приближается...
      - О Боже! - прошептал Винтерфельд.
      Глаза у него расширились от ужаса, а лицо стало землистого цвета. Майк же почувствовал, как у него на миг остановилось сердце. В такую минуту ощущаешь, как человек мал и слаб перед стихией.
      Это был водяной вал.
      Полностью все закрывающая, сверкающая стена воды в пятьдесят, а может, и в сто метров высотой и такой же ширины, казалось, простиралась на весь горизонт.
      И она приближалась к кораблю с невообразимой скоростью. Глубокий, мощно нараставший рев и грохот смешались с рокотом бушевавшего шторма, и даже гроза на какое-то время захлебнулась, словно сами силы природы ужаснулись тем стихиям, какие вызвала к жизни маленькая девочка.
      - Держитесь! - прорычал Винтерфельд, и им едва хватило времени, чтобы вцепиться во что-нибудь.
      И тут эта стена обрушилась на корабль...
      Майк ожидал сокрушительного удара, который либо разнесет "Леопольд" на щепки или вдавит его полностью под воду, но все произошло с точностью до наоборот: Майк почувствовал себя вдруг невесомым и летящим, потому что пол под ним куда-то исчез, вместо того чтобы вспучиться и стряхнуть его в пучину, как вздыбившаяся лошадь неумелого всадника...
      И только тогда он понял, что гигантская волна подхватила весь корабль как пушинку и подняла в воздух!
      Он даже не успел почувствовать страх, как "Леопольд" рухнул словно огромная стальная гора в воду. На какие-то доли секунды палуба полностью скрылась под водой, но морская вода едва успела облизать свою жертву, как корабль вновь вынесло на поверхность и швырнуло набок, да так быстро и с такой силой, что палуба чуть не встала дыбом, заняв почти вертикальное положение.
      Майк закричал, испытав настоящий смертельный ужас, покатившись вниз к борту. Вокруг него летели по воздуху люди и какие-то обломки, а кипящая водная поверхность словно подпрыгнула ему навстречу.
      Но в самую последнюю секунду корабль снова выпрямился. Майка отбросило на целый пролет палубы назад, понесло по инерции дальше, пока он не налетел на что-то очень твердое и большое, что не только оглушило его, но и затормозило его дальнейшее продвижение. Он с секунду полежал с закрытыми глазами и дико бьющимся сердцем, твердо убежденный, что это последние мгновения перед неизбежной смертью.
      Когда он отважился снова открыть глаза, то ему представилась картина полного хаоса. Колоссальные по своей силе бросок и крен не только сбили с ног всех людей, но и причинили невообразимые разрушения. Языки пламени на борту "Леопольда" погасли, но одна из орудийных башен корабля была снесена и бесследно исчезла в бурлящих волнах, а командный мостик вздыбился, будто его походя пнул ногой разгневанный великан. Некоторых членов экипажа Винтерфельда смыло за борт, многие лежали на палубе и стонали от ран, а кое-кто уже и не шевелился.
      Майк обернулся и поискал глазами остальных. Он быстро заметил Хуана и Криса - они были почти рядом. Смертельно бледные и дрожащие, но, слава Богу, целые и невредимые, они вцепились друг в друга для поддержки. К своему невероятному облегчению он отыскал глазами Бена и Андре, Траутмана, Арронакса и Сингха. Майк поспешно вскочил и рванулся к Траутману, который как раз поднимался на ноги, пытаясь понять, все ли у него цело - он был оглушен, побит, но в принципе пустяки: царапины, синяки и ссадины.
      Когда Майк подбежал к Траутману, в метре от него со стоном поднимался Винтерфельд, уже опираясь на одно колено. И Траутман поразил его тем, что, подойдя к Винтерфельду, схватил его за руку и сильным рывком поставил на ноги.
      - Великий Боже! - простонал Винтерфельд. - Она... она же уничтожит корабль, раскрошит его в мелкие щепки! Она всех нас убьет!
      Он в отчаянии поискал глазами Серену. Она стояла на том же месте. Гнев на ее лице бушевал с прежней силой, и Майку понадобилось лишь взглянуть ей в глаза, чтобы понять: самое страшное еще только грядет. Винтерфельд был прав. Серена не успокоится, пока корабль и люди не исчезнут в морской пучине.
      - Спасайте хотя бы себя! - внезапно воскликнул Винтерфельд. - "Наутилус" уже отремонтирован. Мои инженеры славно поработали. Возьмите детей и Арронакса с экипажем и скорее погружайтесь! Вторую такую волну "Леопольд" не переживет!
      Траутман не удивился. Майк даже был почему-то уверен, что тот ожидал подобного предложения от капитана.
      - Мы постараемся задержаться подольше, - ответил Траутман. - Конечно, "Наутилус" не такой большой, чтобы взять всех ваших людей на борт...
      - Боюсь, у вас просто не хватит на это времени, - произнес Винтерфельд. Вы лучше посмотрите.
      Его вытянутая рука показывала на север. И Майк заранее понял, что увидит, прежде чем повернулся.
      На горизонте, очень, очень далеко, возникла тонкая блестящая черта, пока еще тоненькая полосочка из серебра, но без конца и без начала. И эта полосочка четко выделялась на черном фоне грозовых туч. И все они знали, что означала эта линия. Это была вторая, вероятно, еще более гигантская и разрушительная волна, которая на этот раз полностью уничтожит корабль и людей.
      И они побежали.
      Когда они добежали до борта, то из линии на горизонте уже образовалась полоса шириной в палец. Майку даже показалось, что он уже слышит звериное завывание стихии, рев и шквал, возвещавшие о приближении волны-великана.
      "Наутилус" оказался прямо перед ними. Два из четырех канатов толщиной в человеческую руку порвались во время катастрофы. Но сама подлодка не имела никаких внешних повреждений. Даже веревочная лестница, ведущая с борта боевого корабля на башню подлодки, все еще оставалась целой.
      Хуан и Бен начали тут же спускаться, а Сингх уже приготовился, взяв Криса на руки. Да, в этот раз дай Бог успеть. Даже если машины на "Наутилусе" снова безупречно работают, им понадобятся одна-две минуты, чтобы погрузиться, а Майк совсем не был уверен, что эти минуты у них будут.
      Несмотря на это, он сделал последнюю попытку переубедить Траутмана.
      - Мы не можем просто бросить Серену здесь, убежать от нее! Она же умрет!
      - Значит, она умрет, - серьезно и печально ответил Траутман. - Но ты ничем не можешь ей помочь. Она и тебя убьет, если ты подойдешь к ней.
      И Майк знал, что Траутман прав. Случится именно то, что он говорит, если он попытается подойти к Серене поближе. Смерть кота, очевидно, так сильно повлияла на разум полупроснувшейся девочки, что она обезумела. Она была слепа от ярости и не различала, где друзья, а где враги. Они все стали ее врагами.
      Возможно, с содроганием подумал Майк, они все совершенно неправильно поняли значение слова "сторож". Может быть, задачей Астарота было не Серену защищать от нового для нее мира, а окружающий мир - от Серены. Но эта догадка пришла ему в голову слишком поздно.
      Хуан и Бен уже спустились на "Наутилус" и тут же исчезли в башенке. Следующим приготовился Сингх с ребенком на руках - краткий, но рискованный аттракцион!
      Майк быстро взглянул на север. Водная стена уже приближалась. И то, что было смутным подозрением, теперь подтвердилось: она была намного больше первой волны!
      - Это конец! - прошептал Траутман. - Может быть, все же люди Арронакса успеют.
      Он кивнул Майку на веревочную лестницу, и Майк послушно протянул руки к борту, чтобы перелезть через него. Но как только он коснулся металла, его пронзила жуткая боль в боку. Майка скрутило. Примерно секунду он не видел ничего, кроме красного зарева и огней. Ощущение было такое, словно огненное копье пронзило его бедро, а боль была так ужасна, что он даже не мог кричать. Это было хуже всего, что он переживал раньше. Застонав, он упал на колени и посмотрел вниз, уверенный, что увидит жуткую рану, которую получил во время падения и до сих пор не заметил. Но он был невредим.
      - Что с тобой? - испуганно спросил Траутман. - Ты ранен?
      Майк почти не слышал его слов. Ему все еще не хватало воздуха, и он почувствовал, что начал терять сознание. Все вокруг завертелось. Он чувствовал такую непереносимую боль, какой не испытывал еще никогда в жизни, боль, которая не была его собственной.
      В ту же секунду, как он понял это, адская боль прекратилась.
      Майк сидел на палубе, хватая ртом воздух, совершенно без сил, а перед ним стоял напуганный и ничего не понимающий Траутман, пытавшийся что-то добиться от Майка. Но Майк не прислушивался, потому что со всей силой осознал не только, откуда взялась эта боль, но и что она означает...
      Мгновенно, так что Траутман не успел даже задержать его, Майк вспрыгнул на ноги и гигантскими прыжками понесся к двери, за которой был трап в изолятор.
      Если он думал, что на палубе царили разруха и опустошение, то что же можно было сказать о внутренних помещениях корабля? Именно здесь дикое и ничем не сдерживаемое яростное разрушение дало себе возможность потешиться вволю. Металлические стены, потолки, даже пол - все было выгнуто, согнуто, скручено, выдрано с корнем, проломлено или раскрошено, как будто по всем этим помещениям прошелся разбушевавшийся великан. Двери, сорванные с петель, швырнуло на расстояние в полкоридора, где они и валялись в беспорядке среди обломков и трухи. Все внутреннее устройство кают, мимо которых он пробегал, было искрошено, выжжено, проломлено. То там, то здесь валялось оружие, брошенное или оброненное в панике. Повсюду в стенах зияли огромные трещины разной формы или проломы. Из многих стен торчали обломки труб или свисали провода. Все это было взорвано неведомыми силами, вызванными к жизни Сереной.
      Но Майк почти не обращал на это внимания, а все бежал и бежал, стараясь из последних сил. Логика подсказывала ему, что у него практически нет никакого шанса успеть. То, что он увидел вверху, было страшным кошмаром, словно вздыбилось само море, чтобы покарать эти крошечные существа, вообразившие, что именно они, жалкие муравьи, и есть владыки моря...
      Шатаясь и задыхаясь, он добежал до изолятора - или, вернее, до того, что от него осталось.
      Люди Винтерфельда забаррикадировали дверь, как им и приказал капитан, но это им ничуть не помогло. Дверь не была сломана, расщеплена или что-либо в этом роде. Нет, она просто исчезла, а вместе с ней и большая часть стены.
      Помещение за уже несуществующей дверью выглядело так, словно здесь взорвали дюжину бомб. От внутреннего устройства, мебели и медицинских приспособлений не осталось, можно сказать, ничего, кроме мусора и обломков. Сердце Майка екнуло, когда он увидел, что демонические силы Серены разнесли всю мебель на щепки.
      Где же искать кота и сколько это займет времени?
      И тут откуда-то донеслось мяуканье, протяжное, тонкое, жалобное, чуть слышное из-за рева ветра. Но Майк все же уловил его.
      Он начал с надеждой озираться и обнаружил кота в уголке комнаты, где он лежал полузаваленный и полузасыпанный.
      - Астарот! - воскликнул он. - Слава Богу, ты жив!
      "Но, видимо, ненадолго, если ты собираешься и дальше только разевать рот и попусту терять время, - прозвучал ехидный голос кота. - Тебя не было целую вечность!"
      Майк ничего не ответил, одним прыжком оказавшись рядом с котом и осторожно взяв его на руки. Астарот взвыл от боли, и Майк испуганно вздрогнул, когда увидел кровь. Пуля прошла сквозь бедро и оставила рану, от которой человек уже, вероятно, просто скончался бы. Даже наверняка, тут же поправил себя Майк мысленно, в конце концов, он ведь сам на себе испытал эту адскую боль.
      - Бедняга! - сказал он. - Мне так жаль...
      "Сейчас речь не обо мне, - перебил его кот. - Где принцесса?"
      - Наверху, на палубе, - ответил Майк. - Она крушит корабль, только щепки летят. Люди Винтерфельда попытались остановить ее, но им это не удалось.
      "Остановить ее? Да я не знаю такой силы в мире, которая смогла бы это сделать. Она, пожалуй, сокрушит кое-что похлеще этого корабля! Тащи меня наверх скорее!"
      Майк не стал терять время на вопросы. Он побежал так, как не бегал еще никогда в жизни. Через разгромленный и захламленный коридор к трапу, по трапу, сопя и задыхаясь, и все это время прижимая к себе кота, словно больного ребенка. Астарот тихонько мяукал от боли, но в остальном довольно терпеливо сносил грубую тряску при беге. Он даже ни разу не царапнул Майка, и его мысленный голос тоже молчал.
      Корабль так раскачивало и бросало на волнах, что Майк с трудом взобрался по трапу, все время рискуя упасть. Спотыкаясь, бегом он вывалился на палубу, упал на колени в нескольких шагах позади Серены.
      Водяной вал был почти рядом. Если Майк и раньше сравнивал его скорее со стеной, то сейчас назвал бы то, что устрашающе быстро приближалось к "Леопольду", поднебесной горой. Миллионы и миллионы тонн воды, слившись воедино, кипя, клокоча, ревя и пенясь, готовились уничтожить крошечный корабль.
      Винтерфельд и его люди в панике, уже не думая о спасении, отхлынули к прртивоположному борту. Некоторые вообще собирались прыгнуть в воду, другие же скорчились, закрыв голову руками. Вдруг, Майк сообразил, что и "Наутилусу" ни за что не пережить этой атаки! Сбежать не удастся, такая стихия достанет и под водой. Ничто не может противостоять этим силам ада.
      - Нет! Серена! Нет! - в отчаянии завопил Майк. Он попытался подняться, поскользнулся на мокром металле и растянулся навзничь. Бедняга кот тоже рухнул вместе с ним и жалобно мяукнул. Серена резко развернулась и горящими от ярости глазами уставилась на Майка. И он почувствовал, как за этими глазами проснулись силы, мощные и безжалостные, те, что повелевали морскими водами и собирали в гигантскую водяную гору, чтобы обрушить на их головы.
      - Серена! Не надо! - прокашлял задыхающийся Майк. - Пожалуйста, прекрати! Астарот жив! Посмотри! Кот жив!
      Краем глаза он заметил, как приблизился водяной вал, несущий смерть. Рев и грохот заглушали его слова и любой другой шум. Водная махина была на расстоянии мили от корабля, вот уже остались только полмили, а теперь - только четверть мили отделяли их от смерти. Сам океан, казалось, начал подниматься вверх, чтобы опрокинуться на них оттуда, и вот-вот вал достигнет корабля, чтобы перемолоть их раз и навсегда. Там, где еще недавно было небо, кипела только вода, блестящая, шипящая смертоносная вода. Майк бессознательным, инстинктивным движением закрыл руками голову, скрючился и... приготовился умереть.
      А водная гора вдруг раскололась пополам и распалась. С яростным ревом и оглушительным треском, словно рядом пророкотали сотни водопадов одновременно. Хотя все эти водопады и были в опасной близости от корабля, но пролились все же не над ним. Как и первая волна, вторая подняла корабль вверх и поволокла, но в этот раз возвратила их назад почти мягко и ласково.
      Но встряска все же была достаточно сильна, чтобы все снова повалились, кто куда, и на какое-то время Майк ослеп и оглох, и, хрипя, ловил ртом воздух, когда ледяные брызги окатили палубу. Но это была совершенно рядовая, "привычная" волна, которая уже не могла нанести реального вреда. "Леопольд", тяжелый боевой корабль, который весил десятки тысяч тонн, все еще летал на волнах, словно пробка. Но реальная опасность миновала.
      Безумный огонь в глазах Серены погас. Она сидела на палубе, положив кота на колени, а глаза ее опять потускнели и ничего не выражали, как и раньше. Правую руку она положила коту на голову и тихо гладила его.
      Опасность действительно миновала. Демон, проснувшийся было в Серене, снова спрятался. И вдруг Майк совершенно отчетливо понял, что его догадка была верна: кот защищал не Серену от этого мира, а мир от Серены.
      "У тебя всегда уходит так много времени, чтобы понять простые истины?"
      "Голос" Астарота снова звучал с легкой иронией. Очевидно, кот восстанавливал силы с той же волшебной быстротой, что и после первого ранения.
      Майк не успел ответить, потому что краем глаза уловил движение рядом и поднял глаза. Он смотрел прямо в лицо Винтерфельда. Вслед за ним подтянулись Траутман и Арронакс, сопровождаемые матросами Винтерфельда. Но на их лицах не было и следа былой враждебности. Только страх, который, вероятно, теперь навсегда останется с ними.
      - Ты все же сделал это! - сказал Винтерфельд. Он посмотрел на Майка, на кота и, наконец, на девочку. - Ты спас всем нам жизнь!
      - Это не моя заслуга, - ответил Майк. - Можете поблагодарить вот его.
      Он показал на кота. Винтерфельд был не удивлен, а просто потрясен.
      - И что вы теперь собираетесь делать? - спросил Арронакс.
      Винтерфельд повернулся к профессору и Траутману и показал им на "Наутилус".
      - Отправляйтесь, - сказал он. - Забирайте своих людей и мальчиков и плывите домой.
      - Вы отпускаете нас? - спросил Траутман недоверчиво. Но в его голосе прозвучало облегчение.
      - Да, - подтвердил Винтерфельд и повернулся к Майку. - Отправляйтесь, повторил он. - Увези девочку. Я верну Арронаксу все его бумаги, а вы поищите для нее уголок, где, она будет чувствовать себя в безопасности от этого мира. - А его глаза молча добавили: "А мир - от нее".
      Он не стал говорить этого вслух, но Майк ясно прочитал эту мысль в его глазах. Мальчик еще никогда не видел такого потрясения, как у Винтерфельда в эту минуту.
      "Будет ли она... вести себя... спокойно?"
      беззвучно поинтересовался Майк.
      И Астарот так же беззвучно ответил:
      "Пока я с ней - да".
      - Вы действительно отпускаете нас? - тревожился Траутман. - Это не какой-нибудь трюк?
      - Я даю вам двадцать семь часов, - ответил Винтерфельд. - Этого должно хватить, чтобы высадить Арронакса и его людей на сушу и исчезнуть. Двадцать семь часов, Траутман, ни больше, ни меньше. - Он кивнул на Майка: - Этот парень спас жизнь мне и всем, кто только есть на корабле. Поэтому я освобождаю вас. Но после этого я вам ничего не должен. Если мы встретимся еще раз, то уже врагами.
      - Не будет никакого следующего раза, - тихо сказал Траутман.
      Винтерфельд промолчал. Майк понял, что Траутман ошибается. Потом он встал и осторожно взял Серену за руку, чтобы отвести ее на борт "Наутилуса". Майк был на сто процентов уверен, что их пути еще пересекутся с Винтерфельдом. Это произойдет не здесь и, вероятно, совсем не так, как они могли себе это представить, но они обязательно встретятся.