– Конец, значит, ему приходит? – переспросил Шмиддер. Седрику вовсе не требовалось напрячь воображение, чтобы представить себе, как он усмехается под маской. – Да нет, мне кажется, он просто отлынивает от работы.

Шмиддер подошел ближе.

– Умереть, – внезапно подал голос Дункан, к которому снова вернулось сознание, и чуть приподнял голову. – Мы все здесь погибнем. Они всех нас… прикончат!

– Кто кого тут собирается прикончить? – осведомился Шмиддер. Голос его звучал почти вкрадчиво. Его, видимо, очень удивило, что здесь может быть еще кто-то, кроме него, присвоивший право приканчивать. Шмиддер подошел ближе, и Седрик отступил чуть в сторону, чтобы прикрыть собой защитный костюм у стенки. Удивительно, что Шмиддер до сих пор не заметил его.

– Он бредит, – поспешил заверить надзирателя Седрик. – Просто ему действительно приходит конец. Он уже на последней стадии.

– А с каких это пор ты здесь за доктора?

За доктора! Если бы его дело не было таким серьезным, он непременно бы рассмеялся в лицо этому Шмиддеру. Единственным доктором, которого здесь однажды видели, был один доктор философии. Тоже заключенный, он не выдержал здесь и двух недель.

– Чтобы это видеть, не надо быть врачом, – вмешалась Щерил. – Нужно только глаза иметь.

Даже через стекла маски нетрудно было заметить, как сморщилась физиономия Шмиддера. Рука, придерживавшая хлыст, нетерпеливо дрогнула.

Седрик понял, что если Шмиддер сейчас вздумает огреть хлыстом сардайкинку, то достанется и ему, Седрику Сайперу. И тут же захотелось помешать Шмиддеру это сделать. Тьфу ты, черт! Как только он мог позволить себе даже подумать об этом! Это же чистое самоубийство.

– Возможно, – проворчал Шмиддер. Его недоверие не исчезло (это сомнений не вызывало). Может, он просто был разочарован, что так и не сумел найти предлог, чтобы ударить. – Но, думаю, вам обоим, хитрецам, стоит предоставить мне решать, кто болен, а кто здоров. Прочь с дороги!

Он нетерпеливо дернул рукой и склонился над Дунканом. Шерил уступила ему дорогу, но с таким явным вызовом, что это могло быть расценено как открытое неповиновение. Но внимание Шмиддера слишком занимал. Дункан, чтобы он мог заметить это. Его интеллект не позволял ему делать два дела одновременно.

– Эй, ну что ты там? – громко рявкнул он, слегка пнув неподвижно лежавшего Дункана носком сапога. – Ты разыгрываешь меня или действительно собираешься отдать концы?

Дункан снова пробормотал что-то, что отдаленно походило на «умирать», потом последовали «убить» и «ужасно».

– Что ты там бормочешь? – допытывался Шмиддер, и поскольку вразумительного ответа от Дункана он так и не получил, это привело его в ярость.

– Эй ты, отвечай мне!

Широко размахнувшись, он ударил доходягу в бок, да так, что Седрику даже показалось, что он услышал треск сломанных ребер.

Но Дункан не реагировал и на это. Он, судя по всему, даже и не почувствовал пинка.

– Ладно, – пробормотал Шмиддер и, отступив на пару шагов, поднял электрохлыст. – Не хочешь мне подчиниться, тогда мы попробуем с тобой по-другому.

– Оставьте его, – потребовала Шерил. – Вы же видите, что он просто но может вам ответить.

– А вот сейчас поглядим, – сказал Шмиддер и, размахнувшись, стегнул хлыстом по спине Дункана.

Потом все произошло настолько быстро, что ни один из них не имел ни малейшего шанса что-либо предпринять или вообще хоть как-то среагировать на происходившее.

Дело в том, что иногда самые непреложные правила, лежащие в основе судьбы, вдруг начинают обнаруживать исключения, что же до Шмиддера, то все та же судьба решила в силу своей поистине фантастической непредсказуемости избрать его в качестве подопытного образца для испытания исключительно на нем тех принципов, что лежали за рамками правил. Дункан захрипел и стал подниматься, когда его обволокли сотни маленьких синих молний, потом закричал, но это не был крик боли – это был разъяренный, полузадушенный не то призыв, не то звериный рык, который через секунду перешел в резкий, пронзительный визг, а рука его с нечеловеческой силой стиснула голень Шмиддера.

Теперь уже Седрик действительно услышал треск ломавшихся костей.

Шмиддер заверещал и стал молотить кулаками по камню, выронив свой хлыст, одновременно безуспешно пытаясь высвободить ногу. Это ему не удавалось: оцепеневшая в мертвой хватке рука Дункана сдавила ногу, как тисками.

И снова ужасно затрещали кости, из сапога Шмиддера брызнула кровь. Тело его, которое теперь уже тоже обволокла паутина молний, стало судорожно дергаться и неуклюже осело на землю. Он продолжал кричать, но это уже походило скорее на хрип.

– Нужно как-то удержать Дункана! – кричала Шерил. – Иначе нам всем крышка!

Седрик бросился к Дункану, обеими руками схватил его за руку и попытался разжать железную хватку. Его ударило током, он застонал, одновременно Шерил навалилась на кибертека сзади, чтобы общими усилиями привести его в чувство.

Но это было бессмысленно. Казалось, Дункану нипочем их общие усилия: он одним рывком сбросил с себя Шерил, а Седрику отвесил такой удар, который отозвался взрывом страшной боли. Он отлетел через всю штольню к противоположной стене, больно ударившись о камень. Какое-то время он был без сознания. Перед глазами у него взрывались яркие звезды, а крики Шмиддера стали доноситься как будто издали.

Когда Седрик все же пришел б себя, то усидел, что Дункан уже на ногах. Выпустив ногу надсмотрщика, он схватил его обеими руками и, подняв в воздух, неторопливо, с монотонностью робота, стал бить его головой о стену. Шмиддер уже давно перестал кричать, просто беспомощно повис в руках кибертека и едва шевелился. Его лицо представляло собой сплошное кровавое месиво с прилипшими к нему обломками защитной маски.

Седрик снова бросился вперед, не представляя себе ясно для чего. Разве ему самому не хотелось сделать со Шмиддером то, что сейчас делал Дункан? Ведь он сотни раз представлял себе подобные сцены.

Собрав все свои силы, он бросился на кибертека, мощным толчком заставил того потерять равновесие, а затем стал отчаянно тянуть его к земле. В ответ на это Дункан принялся наносить ему удар за ударом и в конце концов Седрик потерял сознание, хотя и не надолго.

Когда он снова пришел в себя, Дункан, уже оставив Шмиддера, снова опустился на колени. Он уставился пустым взглядом перед собой, будто вообще ничего не произошло.

Седрик Сайпер со стоном поднялся на ноги, закашлялся, затем медленно повернулся и подполз на четвереньках к бездыханному толу Шмиддера. Стоило ему увидеть лицо надсмотрщика, как у него инстинктивно сжались челюсти: оно выглядело так, будто бедняга случайно попал головой в жернова. Тут уже точно не требовалось быть доктором, чтобы понять, что он мертв.

Седрик пробормотал про себя ругательство на языке Йойодинов – в свое время было очень модно ругаться на этом языке, это было еще во времена его службы в рядах наемников-сардайкинов.

Теперь пути назад уже не было. Но, несмотря на это, Шмиддера ему не было жаль.

Он поднял голову и посмотрел на Шерил.

– Ну вот и все, – безучастно сказала она. В ее взгляде было безразличие и отчаяние.

Именно это и взбесило Седрика. Он бы не был терминатором, если бы пасовал перед первой трудностью.

«Первая трудность, – издевательски повторил его внутренний голос. – Да это было преступление века! Тысячелетия!» Шерил и он ввязались в самую большую заваруху, какую только можно было себе вообразить. И разговор с ними будет коротким. «Да нет, – поправил он себя, – как раз не коротким, а долгим, очень и очень долгим, кроме того, очень болезненным».

Это натолкнуло его на одну идею.

– У нас еще остается шанс! – воскликнул он.

– Шанс? – повторила Шерил в явном смятении и посмотрела на Седрика так, будто опасалась за его рассудок. Она грустно рассмеялась. – Да, ты прав, мы вполне можем застрелиться из лучемета Шмиддера, чтобы поубавить работы Крофту и лишить его удовольствия сделать это своими руками.

– Перестань молоть чушь! – резко ответил он и нагнулся к Шмиддеру. – Помоги-ка лучше!

– Что ты хочешь сделать?

– Мы отнесем Шмиддера в штольню Дункана, – Седрик кивнул в сторону кибертека, который продолжал сидеть на земле, – и его тоже с собой прихватим.

По тому, как сверкнули ее глаза, Седрик понял, что до нее дошло, что он имеет в виду. И все же она медлила.

– Ну что? – нетерпеливо подгонял он. – Нам следовало бы поторопиться. Тогда они, возможно, подумают, что он один виновен в гибели Шмиддера.

И уже про себя добавил, что тем временем можно будет убрать этот защитный костюм и самородок бирания.

– А он, выходит, обречен погибнуть? – спросила Шерил.

– Ну, если ты желаешь составить ему в этом компанию, можешь остаться с ним, когда мы оттащим его в штольню.

– Вот уж не знала, что ты такой трус!

Седрик не обратил внимания на явно оскорбительный тон.

– Я просто пытаюсь быть благоразумным, – жестко ответил он. – Дункан все равно, считай, что мертвец. Когда ты это наконец уяснишь себе? Чем мы поможем ему, если решим к нему присоединиться?

В выражении ее лица появились проблески понимания.

– Давай, позаботься о Дункане и прихвати электрохлыст! А я перетащу Шмиддера.

Разумеется, все не могло идти без сучка и задоринки. Едва Седрик успел приподнять тело Шмиддера, как позади них снова раздались шаги, и тут же они услышали голоса нескольких человек. Ужасные вопли Шмиддера не могли быть не услышаны.

– Что здесь произошло? – спросил Набтаал.

Это был он. Ну кто еще мог задавать такие идиотские вопросы?

– Ничего, – ответил Седрик. Он поднял труп Шмиддера, будто этот жест мог иметь какое-то значение. Что-то заставляло его не обращать внимания на возникшие обстоятельства. – Дай мне пройти!

Он попытался оттеснить Набтаала в сторону, но тот сам увернулся от Седрика. Однако было поздно. Вероятно, этот Набтаал в первую же секунду сумел оценить создавшуюся ситуацию.

– Ах, черт возьми, – вырвалось у него, – Дункан? – коротко спросил он.

Седрик ответил коротким кивком. Не замедляя шага, он пошел дальше. Вернее, попытался идти дальше, потому что из-за спины Набтаала выступило человек шесть других заключенных.

– Черт возьми, да дайте же мне пройти! – в отчаянье потребовал он. – Если это заметят роботы, то они прибьют нас всех до одного!

Вероятно, он был прав. Эти слова подействовали, и заключенные расступились, освобождая проход.

Лишь дойдя почти до главного прохода, он убедился, что его ждет еще один сюрприз. Оказывается, заключенные расступились вовсе по для того, чтобы дать пройти ему.

В конце этого живого коридора Седрик увидел еще одну фигуру, ее вполне можно было принять за человеческую.

Силуэт этот был добрых два метра ростом, с мощным туловищем, имел две руки, столько же ног, и завершалось все это тем, что при наличии живого воображения можно было бы принять за голову. Этот колосс весил по меньшей мере полтонны и состоял из стали, стекла и синтетических материалов. Кистью руки он располагал лишь одной, потому что в другую руку был вмонтирован лазер, кристалл которого, зловеще светясь красным светом, говорил о том, что он готов к бою. Лазер этот был нацелен прямо Седрику в лицо.

Седрик остолбенел.

Робот, двигаясь скованно, на первый взгляд, даже как-то неловко, приблизился к нему. Холодно блеснули его ячейки оптического зрения.

– Никому не двигаться с места! – прогнусавил монстр. – Каждый остается там, где стоял. Кто не подчинится, будет элиминирован.

Все до одного как по команде застыли. Хоть они все уже с полным основанием могли считать себя мертвецами уже в первый день прибытия на Луну Хадриана, все же каждый отчаянно держался за жизнь. Да и погибать от лазерного луча было все же не самым приятным способом распроститься с жизнью.

– Что здесь произошло? – поинтересовался робот. – Заключенный Сайпер! Что ты сделал?

– Ничего, – ответил Седрик. Мысли путались у него в голове. Робот уставился на него, и взоры примерно десятка охранников тоже были прикованы к нему: они наблюдали его на экранах своих мониторов на станции контроля. – Это был несчастный случай. Я попытался ему помочь, но, боюсь, было уже поздно.

Он и сам чувствовал, насколько не правдоподобно звучал его ответ. Никто бы ему не поверил. Даже если бы он сказал правду и Шерил подтвердила бы это. «Большое тебе спасибо, Дункан. Вот только этого мне и не хватало!» – подумал он.

– Подойди! – приказал робот. – Медленно!

Седрик неторопливо шагнул. Груз мертвеца на его плече вдруг стал неимоверно тяжелым. Чертов Шмиддер! Может, он сейчас смотрел из глубины небытия на всю эту сцену, злорадно похихикивая в кулачок?

Когда позади Седрика раздался резкий, истерический крик, он невольно вздрогнул. Неуклюжая фигура робота резко повернулась. Сверкнувшие холодом линзы искали новую цель, и на полсекунды лазер не был нацелен на него.

Вдруг проход осветила вспышка – и струя пламени ударила в робота. Изумленный Седрик увидел Набтаала с перекошенным лицом, палящего в робота из лучемета, некогда принадлежавшего Шмиддеру. Это был жест чистейшего отчаяния.

Гудящее пламя билось по металлическому кожуху машины, и единственное, чего мог Набтаал добиться своим самоубийственным поступком, – это чуть ослепить канал поступления оптической информации. Рука робота, вооруженная лазером, неловко, рывками нацеливалась на партизана.

Вдруг что-то тонкое, длинное ударило по корпусу робота, и в одно мгновение его стали обтекать сотни маленьких молний, а воздух затрещал от разрядов. В нос Седрику ударил резкий запах озона. Шерил изо всех сил охаживала металлического монстра электрохлыстом Шмиддера. Робот пытался навести лазер на сардайкинку, но движения его стали замедленными и рас координированными.

Опомнившись от шока, Седрик понял, что необходимо действовать. Он изо всех сил швырнул в робота телом Шмиддера, тут же кто-то еще запустил камень прямо в его линзы.

Раздался треск, и робот разрядил лазер, луч которого пронзил тело Шмиддера, как тряпка, повисшего на его механической руке. В нос ударила отвратительная вонь горелого мяса.

Робот зашатался видимо тот, кто им управлял, от неожиданности допустил какое-то неловкое движение, которое передалось машине. На него обрушился еще один удар электрохлыста. Удары, наносимые Шерил, отличались удивительной меткостью, как будто она испокон веков служила здесь надзирательницей. Конец хлыста, будто змея, набрасывался на головную часть робота, затем, извиваясь, скользил вниз, выбивая из металла новые и новые снопы искр.

И произошло невероятное.

Линза второй оптической ячейки, которая продолжала действовать, с громким треском лопнула, из сочленении рук и ног робота внезапно повалил едкий, черный дым, Из механического тола раздался резкий, скрежещущий звук, который становился все громче. Как бы с трудом, робот попытался вновь поднять спою клешню, вооруженную лазером, по вдруг наклонился и с грохочущим лязгом повалился на каменное дно прохода.

Как полураздавленное насекомое, лежал он на спине, беспомощно шевеля своими конечностями, и через мгновение на него обрушился дождь камней и кирок – это заключенные, дождавшиеся наконец своего часа, решили похоронить его, забрасывая кусками породы. Ненависть десятков заключенных неистовствовала, подобно урагану.

– Нет! – в отчаянье крикнул Седрик. – Прекратите! Боже мой, перестаньте!

Но его, разумеется, никто не слышал.