– Ваше присутствие. Сарда, уже имеет большое значение для меня.
      Фактически от глубокой депрессии меня предохраняло только спокойное упрямство Сарды как вулканца. Что я могла предпринять? Несколько дней назад я была всего лишь курсантом Академии, находилась в безопасности, мне еще оставалось несколько лет спокойной учебы, постепенного приобретения опыта. Сейчас же я оказалась в настоящей кризисной ситуации. Вся моя прошлая жизнь принадлежала Звездному Флоту, Федерации, защищавшей растущие поселения моих соплеменников, обеспечивая их будущее. Где будет теперь мой дом после всего этого? Проксима находится у самого края пространства Федерации, до последнего времени это была одна из самых спокойных ее территорий. Если власть захватят Риттенхауз и его сообщники, пройдут многие годы, прежде чем заработает новое правительство и сформируется новая система управления. В переходный период галактика превратится в помойную яму. Все начнут бороться за новые территории. За мою землю. Мои леса и болота, мои лепидендроны, мои пруды и папоротниковые заросли…
      Неужели все это безвозвратно пропадет для меня?
      В кармане брюк я почувствовала корпус коммуникатора Сарды. Он все еще оставался у меня. Небольшой прибор. Но с его помощью я смогу запустить выполнение программы самоуничтожения космического истребителя, на котором мы прибыли сюда. Нажатием пальца я смогу разрушить «Помпеи», остановить Риттенхауза. За это можно заплатить и собственной жизнью.
      Я вытащила коммуникатор и стала рассматривать его. Золотистые блестки на корпусе прибора слились в одно дымчатое облачко. Он быстро нагрелся в моей горячей и влажной ладони и стал казаться мне живым существом. Если понадобится, я обязательно сделаю это. Осколки «Помпеи» разлетятся до самого Ориона. Единственное, что смущало меня, – насколько Риттенхауз сумел внушить собственные бредовые идеи своим сподвижникам. Если он погибнет, развалится ли его заговор вместе с ним? Или сообщники продолжат дело главаря? Если бы я только могла сообщить капитану Кирку, он бы позаботился о том, чтобы были приняты необходимые меры в руководстве Звездного Флота, восстановлены порядок и безопасность.
      Неизвестно, о чем думал в эти минуты Сарда и догадывался ли он о моих идеях? Возможно, вулканец возненавидел бы меня за мои мысли о самоубийстве: его жизнь тоже находилась в моих руках. Но реакция моего компаньона внешне была спокойной и бесстрастной. С сожалением в голосе Сарда произнес:
      – Это бесполезно. Отсек, где мы находимся, изолирован для прохождения любого рода излучений, включая лучи фазеров.
      Он понимающе посмотрел на меня, и неожиданно в его взгляде я прочла согласие и даже сочувствие.
      – Это достигается за счет внутреннего экранирующего поля высокой напряженности.
      – И сюда не проникнет даже фазерный луч? – вздохнула я, восстанавливая силы после полученного шока. – Черт побери! Вы думаете, что Звездный Флот специально спроектировал такой укромный уголок?
      – И целью его может быть…
      – Знаю, знаю.
      У меня начали подгибаться колени.
      Сарда снова помог мне сесть на пол.
      – Вам надо отдохнуть и поберечь силы.
      – Это несложно, другой работы для себя я пока просто не вижу. Но нам обязательно нужно выбраться отсюда. Я не думаю, что Кирк уже добрался до Риттенхауза, и ему надо сообщить обо всем.
      – Вы планируете вернуться на «Энтерпрайз»?
      – Нет, я все еще хотела бы попасть на «Звездную Империю» и докопаться до истоков этого дела. Нам надо выяснить, насколько Риттенхауз был правдив, рассказывая о Поле Берче. Он, может быть, нисколько не лучше его самого. То есть, лишний конкурент.
      – Маловероятно. Его призыв к Энтерпрайзу, просьба о поддержке говорят о том, что у него могут быть другие мотивы, Пайпер. А инженер Силайна меня совершенно не волнует.
      В этом чувствовался не только вулканец, не так ли? Взять хотя бы несвойственное им великодушие, все же пробивающееся наружу сквозь защитную оболочку. Спасибо, Сарда, мне так нужна твоя поддержка.
      – Есть и еще кое-что, что я никак не могу взять в толк.
      – Что именно?
      – Бома. Вы когда-нибудь слышали о нем? И я нет. Да и что это за связь между вице-адмиралом и гражданским физиком? Конечно, в том, что член адмиральского совета сам выбирает себе адъютантов, нет ничего странного. У каждого звания есть свои привилегии, не так ли? Он сам выбрал именно этих капитанов трех крейсеров. Может быть, их назначения являлись его наградой за верность и безупречную службу? Потому что, если бы в душе они оставались верны Уставу Звездного флота…
      – Пайпер.
      – Что? Я пытаюсь разобраться во всем этом.
      – А я стараюсь увести вас от этого. Вам нельзя волноваться.
      Он глубоко вздохнул и окончательно вернул меня к действительности своей репликой:
      – Люди иногда бывают слишком эмоциональными.
      – Я пыталась рассуждать логически.
      – Пожалуйста, отложите такие попытки на будущее.
      – Хорошо, тогда я буду больше рассчитывать на собственную интуицию.
      – Похоже, от этого должно быть больше пользы.
      – Я запомню.
      Он начал говорить еще о чем-то, но в этот момент по кораблю пронесся какой-то необычный гул. Очевидно, он являлся следствием внезапного перераспределения мощности энергоустановки, затем погас свет и огоньки экранирующего поля. Мы оказались в полной темноте.
      – Неужели авария в энергосистеме? Может быть, кто-нибудь ведет по нам огонь?
      Сарда не ответил, я услышала лишь его шаги в темноте. Но вдруг я догадалась о его планах.
      – Сарда! Не надо!
      Я успела схватить его за рукав и через минуту уже оказалась рядом с ним. Сама мысль о том, что он рискует первым вместо меня, вызывала тошноту. Я собиралась вновь произнести его имя, но в этот момент сначала зажглись огоньки защитного поля, а затем и общее освещение. Сарда чудом не успел попасть в опасную голубую зону, которая еще некоторое время мерцала, прежде чем зажечься в полную силу. Гул возобновился. Сарда метнулся назад в коридор. Отброшенный легким ударом к противоположной стене, он присел.
      – Сарда!
      Я снова едва не попала в полосу смертоносного поля.
      – Сарда!
      Медленно, очень медленно он пошевелился, пытаясь включить в работу мышцы. Его лицо было сосредоточенным на борьбе с болью, но он все же нашел в себе силы сначала отползти к противоположной стене, а потом попытаться встать. Тяжело дыша, Сарда прислонился к переборке. Я снова позвала его.
      Он оторвался от стены и опять едва не упал в сторону смертельно опасной голубой зоны, но все же смог добраться до панели управления. Очевидно, вулканец пытался вспомнить, каким образом можно отключить это силовое поле. Напряжение на его лице сразу же спало, как только погасли голубые огоньки. Я едва успела подхватить Сарду и удержать его от падения.
      – Все так глупо получилось, – произнесла я. – Мне следовало догадаться об этом заранее. С вами все в порядке?
      – Все… будет… хорошо… Это было необходимо…
      – Держитесь за меня. Пошли. Мы должны успеть выбраться отсюда, пока они не догадались, что здесь произошло.
      – Не могу представить себе… – он замолчал, затем, собравшись с силами, продолжил:
      – … почему отключилась энергоустановка.
      – Я тоже, но предположение о том, что кто-то решил оказать нам любезность, лишено всяких оснований. Держитесь за меня. Представьте себе, что вы – мох, растущий на камне.
      – Но ведь на…
      – … Вулкане не растет мох. Тогда придумайте его.
      Я взяла Сарду за руку, а другой рукой обхватила талию вулканца, радуясь тому, что он не сопротивляется. Ему действительно было плохо.
      Так мы пробирались по заполненным людьми коридорам корабля, что создавало для нас дополнительные трудности: нужно было успеть спрятаться в какую-нибудь нишу или за угол, чтобы избежать нежелательных встреч. Сарда постепенно восстанавливал свои силы, и мне приходилось все меньше и меньше поддерживать его. Я старалась свести к минимуму свои заботливые взгляды в его сторону. Нам надо было вернуться на взлетно-посадочную палубу к нашему истребителю, чтобы с его помощью покинуть «Помпеи».
      Цель была довольно простой. До тех пор, пока не возникли непредвиденные сложности. Мы остановились за углом для минутной передышки, оказавшись совсем близко от комнаты для совещаний, где нам уже довелось побывать. Целая толпа двигалась мимо нас в ее сторону. Мы пригнулись больше из-за волнения, чем в силу необходимости – и решили понаблюдать за происходящим.
      Капитаны. Троих я не знала вообще. Со своими адъютантами.
      Ритгенхауз… Кирк! Вслед за ним Спок Мистер Скотт… Доктор Маккой… Все они, оказывается, уже здесь? Зачем? Эти три капитана, вероятно, Лидсон, Нэш и Тутакан. Таким образом, собрались командиры дружественных Риттенхаузу кораблей. Мое сердце ушло в пятки.
      – Мне нужно обязательно знать, о чем будет говориться на этом совещании! Сарда… как ваше самочувствие?
      – Я думаю, получше. И все же мне не хотелось бы сегодня еще раз попасть в такое же защитное поле.
      – Надо попытаться найти люк инженерной службы. И подключиться для прослушивания их звукового сигнала. Как бы мне хотелось, чтобы здесь сейчас оказался Скеннер.

* * *

      Панель коммуникаций инженерной службы оказалась совсем рядом.
      «Помпеи», конечно, нельзя было сравнить с «Энтерпрайзом» ни по площади, ни по удобствам для персонала; все системы связи были смонтированы неподалеку от тех объектов, которые они обслуживали. Мы направились к секции, обслуживающей корабельный мониторинг, но по пути столкнулись с группой инженеров и техников.
      – Привет, – обратилась я к ним. – Нас вызвали для проверки возможных причин сбоев в энергосистеме. У вас есть какие-либо соображения на этот счет? Мне бы не хотелось в своем отчете сознаться, что я даже не знала, с чего начать. Вы же понимаете, как трудно говорить со службой безопасности.
      Техники обменялись между собой несколькими фразами, затем один из них махнул рукой в сторону лестницы и панели с электронными приборами, к которой она вела.
      – Можно начать отсюда, – предложил он, пожав плечами.
      – Благодарю. С меня – выпивка.
      Я вновь испытала сочувствие к Сарде, который ковылял вслед за мной по лестнице; но решила не помогать ему, опасаясь вызвать подозрения у членов экипажа, наблюдавших за нами. Когда мы добрались до контрольной панели, Сарда прислонился к стене и на мгновение закрыл глаза.
      Я присмотрелась к цветным кнопкам и переключателям.
      – Где-то там гнездо доступа к звуковому сигналу из комнаты для совещаний. Мы сможем подключиться здесь для просмотра того, что сейчас происходит там?
      – Я знаю много способов защиты от такого несанкционированного доступа, но слишком мало – для взламывания этих информационных каналов, ответил он. – Однако, у меня есть свой способ. Откройте коммуникатор.
      Я выполнила его просьбу и отошла в сторону, пока он возился с кодами и сигналами по совершенно незнакомой мне методике. Но я знала точно, что эти сигналы не имеют отношения к внутрикорабельной связи.
      – Что вы делаете?
      – Через несколько секунд мы получим ответ.
      – Какой ответ? С кем вы пытаетесь выйти на связь?
      Он верил в эффективность своей методики и ждал реакции на свои действия. Наше заинтересованное разглядывание друг друга было прервано двумя полосками света, появившимися прямо из воздуха на нашей платформе. Я была настолько удивлена, что забыла взглянуть на основную палубу, чтобы убедиться, что за нами никто не следит. Но, очевидно, инженеры и техники уже разбрелись по своим местам.
      – Скеннер! Мэрит!
      – Привет!
      – В это невозможно поверить! Мэрит улыбнулась:
      – После того, как обстановка на «Энтерпрайзе» окончательно прояснилась, мы отправились в транспортационный отсек и стали дожидаться сигнала, о чем у нас была договоренность с Сардой.
      – Сарда…
      Вулканец оставался непроницаемым.
      – Я предположил, что нам может понадобиться помощь. Конечно, нелогично докладывать начальству о наших планах покинуть «Энтерпрайз», но, с другой стороны, нелогично было вообще не говорить никому об этом. Вы можете заметить мне, что я воспользовался старой человеческой тактикой.
      Я восхищенно покачала головой и, преодолевая собственное смущение, произнесла:
      – Скеннер, на палубе над нами, справа, у кормы, идет совещание. Вы достаточно хорошо знакомы с устройством сенсоров, чтобы подключиться к беседе без их ведома?
      – Уверен, что можно попробовать старый академический прием.
      Он прошагал мимо меня и Сарды, задержавшись на секунду, чтобы дружески хлопнуть последнего по спине жестом, принятым к употреблению в барах штата Теннесси.
      – Ну, Пойнтс, как у тебя дела?
      Мэрит и я замерли от удивления, наблюдая, как Скеннер изливает свои эмоции на вулканца. Сарда терпеливо сносил все, не подавая виду, за исключением взгляда, полного досады, обращенного в потолок, и легкой гримасы недовольства на лице. Я не могла поверить в то, что Скеннер не знает, что вулканцы расценивают физическое прикосновение как грубость. Но, очевидно, он решил, что небольшая ее доза не станет вселенской трагедией ни для вулканца, ни для кого другого.
      Сарда, конечно, не совсем с этим согласился. Но и не высказал своих возражений вслух. Скеннер добродушно похлопал его по плечу и произнес:
      – У вас тут уже были кое-какие приключения, не так ли? Посмотрим, что новенького.
      Он сел за контрольные кнопки и стал претворять в жизнь свою старинную мечту попасть когда-нибудь в службу корабельных сенсоров. Очевидно, его амбиции имели под собой достаточно оснований. Он знал, что делает.
      Я подошла к Сарде и, сдерживая улыбку, взглянула на его раздосадованное лицо.
      – С вами все в порядке?
      Он собрался с силами и вздохнул:
      – Он… просто неистово эмоционален.
      – Мне кажется, что я что-то поймал, Пайпер, – отозвался Скеннер. Похоже на ваше собрание?
      На экране монитора появилось множество людей в униформе Звездного Флота с различными вариациями знаков отличия на ней. Мы все напряглись и начали наблюдать за ними.
      – Вон там… – показала я. – Видите, капитан Кирк и другие беседуют с Тутаканом и Риттенхаузом? Нельзя показать их крупным планом?
      – Я попытаюсь.
      Экран замигал, на нем появилось чье-то плечо, затем ухо, а потом снова вернулся к исходному состоянию, показывая группу офицеров «Энтерпрайза», собравшихся у ближайшего к нам края комнаты. За их спинами официант разливал кофе.
      – Больше похоже на вечер с чаепитием для высокопоставленных чиновников, чем на тактическую конференцию, – заметила Мэрит.
      – По крайней мере, собрались еще не все, – сообщил вслух о своих наблюдениях Сарда. Я еще ближе припала к экрану.
      – Настройте звук поточнее, Скеннер.
      И мы сразу же услышали обращение Риттенхауза к Кирку:
      – Капитан, простите за вопрос, но все же: что делает здесь ваш корабельный хирург? Неожиданно вмешался Спок:
      – Я часто задавал себе этот же вопрос.
      Я с усмешкой посмотрела на Сарду.
      – Итак, вулканцы никогда не шутят, не так ли? Он слегка откашлялся.
      – Очевидно, мистер Спок говорит серьезно.
      – Очевидно.
      Кирк посмотрел на Маккоя, и ему удалось сдержать улыбку.
      – Доктор Маккой имеет все необходимые бумаги от службы безопасности, вице-адмирал, и я привык прислушиваться к его мнению. Он всегда сопровождает меня, как и мистер Спок, когда я чувствую необходимость оценить противоположные подходы к одной и той же проблеме.
      Я могла бы поклясться, что в эту секунду Маккой показал Споку язык.
      – Скеннер, почему периодически портится изображение?
      – Я делаю все возможное. Если попытаться увеличить амплитуду сигнала, их компьютер воспримет его как обращение, и нас обнаружат.
      – Чего они ждут? – поинтересовалась Мэрит. – Где остальные?
      – Идут. Вот входит Бома.
      Появился профессор и сразу стал продвигаться к группе Кирка. Капитан отошел в сторону от своих людей и начал беседу с Риттенхаузом. Все остальные члены команды Риттенхауза с явным удивлением повернулись в сторону Бома.
      – Бома! – воскликнул Скотт. Черные глаза посмотрели на него с хорошо скрываемым негодованием.
      – Теперь – доктор Бома, мистер Скотт. Затем он посмотрел на Спока, и его взгляд еще более ожесточился.
      – Что вы здесь делаете? – спросил доктор Мак-кой.
      – Решаю некоторые проблемы собственного будущего.
      Спок продолжил довольно смело:
      – Я рад слышать о ваших успехах в качестве гражданского астрофизика, доктор.
      – У меня не оставалось иного выбора, кроме гражданской карьеры, мистер Спок, – ответил Бома. – Ведь решение военного суда окончательное и обжалованью не подлежит.
      – Я знала об этом, – не сдержалась я. – Я знала, что он сознательно препятствует контрмерам Звездного Флота!
      – Тише, – оборвала меня Мэрит.
      – … необходимо, – пророкотал мистер Скотт. – Порядок должен поддерживаться несмотря ни на что. Мистер Спок был уполномочен на принятие решений, для которых у него были все основания.
      – Понимаю, что ваши действия были вполне оправданы с точки зрения Устава, мистер Скотт. Я привык жить с тем, что получилось, но до сих пор считаю, что привилегии, связанные с высокими званиями, дали нам больше вреда, чем пользы.
      – Вами, похоже, до сих пор управляют эмоции, доктор Бома, – холодно заметил Спок. – Я согласен с тем, что ваши таланты нашли лучшее применение в гражданской жизни, чем в заорганизованных структурах Звездного Флота.
      – Благодаря вам я был лишен возможности выбирать.
      Доктор Маккой вмешался в разговор без всяких колебаний.
      – Спок не выдвигал против вас никаких обвинений, Бома. В его показаниях ничего не говорилось о преступном несоблюдении субординации, или вы об этом уже забыли?
      – Поверьте мне, доктор, я не забыл ничего, что касалось этого инцидента и поставило крест на моей карьере в Звездном Флоте. Вы, может быть, хотите намекнуть мне, чтобы я поблагодарил мистера Скотта за мое увольнение?
      – Я опять поступил бы так же, – произнес Скотт.
      – Спок был вашим непосредственным начальником. Вы не согласились с его методами и представили это в качестве повода для злоупотребления.
      – В этом я был не одинок.
      Бома целил в Маккоя, с намеком, который был понятен им обоим.
      – Доктор имел на это право, – уточнил Скотт.
      – А вы – нет.
      – Джентльмены, – довольно громко вмешался Спок. – Такая дискуссия совершенно бессмысленна. Не надо ворошить прошлое. Доктор Бома, очевидно, сумел превратить свои недостатки в достоинства, и теперь Звездный флот призывает его в качестве наблюдателя-консультанта. Он заслуживает…
      – Мне не требуется чужая помощь, Спок, чтобы защитить себя, – резко отреагировал Бома, – а ваша – уж точно. Извините, но у меня дела.
      Он отошел в сторону и исчез с экрана, на котором вместо него появился Кирк.
      – Что-то случилось?
      Маккой наклонился поближе к нему и указал пальцем в ту сторону, куда ушел Бома.
      – Помните, как наша группа попала в ловушку на Таурус-П?
      – Не успел еще забыть. А к чему вы это вспомнили?
      – И военный суд, в который после всего этого обратился Скотти? Так это тот парень.
      Кирк пристально посмотрел в сторону Бома.
      – Разве не интересно…
      – Что, сэр? – спросил Скотт.
      – Я не совсем уверен, Скотти. И пока не надо прижимать меня к стене.
      Но все же мне любопытно было повстречать его здесь, в этой особой ситуации. Не правда ли, Спок?
      – Да… В самом деле необычно. Скотт внезапно посмотрел туда, куда удалился Бома, его глаза остро блеснули.
      – Да…
      – Джентльмены, – обратился ко всем Риттенхауз, своим неожиданным вступлением заставив Скеннера вновь перестраивать фокусировку.
      Вице-адмирал предложил всем сесть. – Вы уже в курсе той деликатной ситуации, в которой оказался дредноут «Звездная Империя». Для того, чтобы быстро и эффективно нейтрализовать корабль без его физического разрушения, требуется особая согласованность действий. Естественно, мы попытаемся сделать все, что от нас зависит, чтобы обойтись без жертв, но мы должны добиться своей цели любой ценой, поскольку все являемся одинаково ответственными за целостность галактики и самого дредноута. «Звездная Империя» – это прототип новой серии кораблей, на постройку которого затрачены огромные средства, и руководство Федерации полагает, что он может стать основой и опорой мира на территориях, владение которыми до сих пор оспаривается. Мы должны во что бы то ни стало сохранить этот корабль, джентльмены.
      – Даже ценой жизни членов его экипажа, – закончил за него Маккой.
      Следует отдать ему должное, доктор сделал довольно хладнокровное дополнение.
      Риттенхауз вел собрание очень умело, и я поняла, что при такой тактике ему, конечно же, удалось переманить на свою сторону немало интеллигентных людей, мечтающих о карьере.
      – Мы будем избегать пролития крови, доктор. но если получится так, что мы исчерпаем все другие возможности, уверяю вас, что я пойду и на такой приказ. Наши противники – очень опасные люди. Чем больше времени мы им оставляем, тем больше они узнают об огромных военных возможностях дредноута и о том, как ими можно воспользоваться в борьбе против нас. Как ответственный за постройку дредноута, могу сообщить вам, что этот корабль может эффективно сопротивляться и даже разрушить все наши пять кораблей.
      Недооценка этого факта с нашей стороны может привести к ужасным последствиям, и мне бы не хотелось потерять несколько способных капитанов в угоду этим мятежникам. Мы пригласили сюда одного из разработчиков дредноута, чтобы он рассказал нам о слабых местах корабля, целях, на которые нам следует ориентироваться в первую очередь, чтобы победить, но сохранить при этом дредноут. Доктор Бома, вам слово.
      – Благодарю вас, сэр. Джентльмены, если вы взглянете на ваши мониторы, то увидите диаграммы, иллюстрирующие мой рассказ. Внешняя оболочка корабля изготовлена из квантобериллия, материала, разработанного мною лично. Это многокомпонентный, чрезвычайно прочный сплав, способный некоторое время защищать корабль от всех видов поражающего излучения. Так, прямые фазерные потоки выдерживаются корпусом в течение нескольких секунд даже при полном разрушении защитных экранов. Это дает возможность команде принять ответные меры: восстановить необходимую мощность для регенерации защиты, совершить маневр и другие тактические приемы.
      – Как мы сможем вывести корабль из строя даже после того, как нам удастся прорваться через его защитные экраны? – спросил Скотт. – Есть ли у этого зверя слабые места? Хоть какие-нибудь?
      Переполняемый гордостью, Бома ответил:
      – Их нет. Есть лишь участки, менее защищенные, чем другие.
      Мистер Скотт нахмурился, что я восприняла как;
      «это еще следует доказать».
      Бома продолжал:
      – В принципе, такими относительно уязвимыми местами являются те же точки, что и на других кораблях: место крепления гондолы ускорителя к корпусу, часть обшивки возле оружейных отсеков. Как вы видите, опорные структуры корабля сделаны с большим запасом мощности, по принципу пчелиных сот, что обеспечивает максимальную устойчивость к нагрузкам на единицу площади, на 78% выше стандартной. Самым слабым местом корабля является оптика проектора изображений, смонтированная на корпусе. Но сам корабль, джентльмены, – он снова начал надуваться от величия, – сможет выдержать удары, от которых любой из ваших крейсеров превратится в космическую пыль.
      – Похоже на бабушкины сказки, – усмехнулся Скеннер.
      Я посмотрела на Сарду, и мы оба вспомнили его фразу о том, что этот корабль не может быть использован для целей агрессии. И вот теперь мы висим в космосе недалеко от такого монстра.
      – Вот почему Риттенхауз вызвал на помощь еще три корабля. Для того, чтобы обездвижить этого динозавра, потребуется их комбинированная атака.
      Риттенхауз подошел к председательскому креслу.
      – Настало время для наших действий, джентльмены. У них один гигант, но нас больше числом. Пол Берч по натуре бюрократ, бумажная душа, а не инженер и, тем более, не командир космического корабля. Нам нужно немедленно предпринять коллективные действия.
      – Ультиматум? – поинтересовался Сарда.
      – Тише… послушаем. Риттенхауз поднялся.
      – Младший лейтенант Бут. Подключитесь к частоте внешней связи «Звездной Империи» по приоритетному каналу.
      – Слушаюсь, сэр. Можете говорить, сэр.
      – Мне нужен капитан «Звездной Империи». Говорит вице-адмирал Риттенхауз по поручению Федерации. Вы окружены и у нас имеется большое численное превосходство. Если вы попытаетесь бежать, мы будем вынуждены нашими объединенными усилиями удержать вас от этого. Если понадобится, мы отбуксируем ваш корабль в нейтральную зону, и пусть тогда патрульные корабли клингонов продолжают вас уговаривать. Игра закончена, и вы проиграли, «Звездная Империя». Немедленно сдавайтесь. Мы ждем ваш ответ.
      Некоторое время они молчали, хотя, конечно, наше сообщение было принято ими сразу же. Я внимательно смотрела на лица капитана Кирка и мистера Спока, обменивавшихся взглядами. Это был почти незаметный для посторонних очередной обмен мнениями. Для кого-то, но не для меня.
      – «Звездная Империя», мы ждем ответа, – повторил Ритгенхауз.
      – «Помпеи». С вами говорит командир Пол Берч. Все напряглись, услышав его акцент стопроцентного англичанина.
      – Мы поняли смысл вашего предложения, но отказываемся подчиниться и повторяем наши первоначальные требования о переговорах только со специальной дипломатической миссией у нас на борту в составе лейтенанта Пайпер и одного вулканца. Однако, теперь мы ставим еще одно, дополнительное условие: их должен сопровождать капитан Джеймс Кирк. Таковы наши условия, «Помпеи». Любая агрессия против нас приведет к полному разрушению ваших кораблей. И я обязательно сдержу свое слово, вице-адмирал. Не надейтесь на послабления с моей стороны. Сожалею, что приходится идти на такой шаг. Я обращаюсь к капитану Кирку с просьбой о личной встрече с ним на борту «Звездной Империи», ради…
      – Прекратить связь.
      В микрофоне раздался щелчок, голос младшего лейтенанта Бута с мостика произнес:
      – Прием прекращен, сэр. «Звездная Империя» оставила канал открытым.
      – Почему вы не дали нам их дослушать? – спросил Кирк.
      Странно, но на этот вопрос почему-то вызвался ответить Нэш.
      – Не следует давать им никаких преимуществ, Джим. Даже психологических.
      – Не вижу вреда в том, чтобы мы дослушали их до конца. – Кирк повернулся к Ритгенхаузу. – Я считаю, что следует согласиться с их просьбой. Встретиться на их условиях.
      – На их условиях? – взорвался Ритгенхауз. – Самим отдать командира корабля в руки террористов? Кирк, в последнее время вы стали чересчур сентиментальны.
      – Нам следует подчиниться их просьбе, если мы собираемся решить это дело мирным путем.
      – Именно в такой бред Берч и хочет заставить нас поверить. Кирк, разве вы не видите…
      – Я вижу, что вы сознательно избегаете такого способа разрешения конфликта, но мне непонятно – почему?
      – Вице-адмирал, – вмешался Спок, – ваши выводы основаны на том, что вы оцениваете негативно то, что пока не поддается оценке.
      – Я собираюсь, – добавил Кирк довольно жестко, – взять весь риск на себя.
      – А я не хочу рисковать, – ответил Ритгенхауз. – Вы только усложнили проблему для нас. А ситуация требует немедленных эффективных мер. Я назначаю капитана Нэша моим заместителем со всеми правами и определяю ему своим приказом особый статус коммодора на весь период этого инцидента.
      – Но вице-адмирал! – вскочил Маккой. Его примеру сразу же последовал Скотт.
      – Я протестую! Это прямое оскорбление капитана Кирка!
      Кирк поднялся, не отводя взгляда от Риттенхауза, и скомандовал:
      – Немедленно садитесь, вы оба. У меня появились некоторые расхождения во взглядах с вице-адмиралом Риттенхаузом, в основном, по вопросу, касающемуся жизни членов экипажа «Звездной Империи».
      – Вы не соблюдаете субординацию, Кирк.
      – А вами руководит чувство мести, вице-адмирал. – возразил Кирк, теперь уже голосом настолько громким, что по спинам тех, кто его слышал, пробежала дрожь.
      – Джим, не делай глупостей, – вмешался капитан Лидсон. – Согласись, что сложившаяся ситуация требует принятия жестких мер.
      – Но не раньше, чем будут предприняты хоть какие-нибудь усилия для компромисса.
      Спок развернулся в своем кресле.
      – Те, у кого сейчас в руках этот дредноут, просят встречи с нами.
      Неразумно игнорировать эту просьбу, поскольку молчание с обеих сторон никогда еще не шло на пользу ни одной из них, капитан Лидсон.
      Риттенхауз был неумолим:
      – Разве неразумно отказывать террористам в возможности захватить пленников, имена которых известны всему Звездному Флоту? Я не хочу иметь никаких дел с этими людьми.
      – Они имели в виду не вас, а меня, – возразил Кирк, – и я собираюсь попасть на эту встречу.
      – Абсолютно запрещаю вам предпринимать что-либо в таком ключе! Это равносильно самоубийству.
      – Я тоже так считаю, – произнес капитан Тутакан.
      – Капитан Кирк, – вмешался коммодор Нэш. – Возможно, это не тот случай, когда вам следует демонстрировать хорошо известную всем храбрость, и собственную, и ваших людей; это просто опасно.
      – Не надо утешать меня, коммодор. Нашей обязанностью перед началом стрельбы является выяснение того, в кого же мы целимся.
      Он снова посмотрел на Риттенхауза.
      – Всякое другое предложение с вашей стороны есть ни что иное, как игнорирование норм поведения в неотложной ситуации, установленных Звездным Флотом.
      Я обратила внимание моих соседей на то, что несогласие с Риттенхаузом высказывали только члены команды «Энтерпрайза».
      – Именно так, – согласился Скеннер, – а вице-адмирал из кожи вон лезет, чтобы помешать общению Кирка с командой «Звездной Империи».
      Непонятно, зачем он это делает.