Она кивнула, чуть расширив зрачки своих миндалевидных глаз.
      – Это довольно удаленная территория. Я знала, что Сарда не принадлежал к городским кланам, которые обычно тяготеют к Звездному Флоту, но все же у меня и мысли не было, что…
      Я наклонилась вперед.
      – Можешь себе представить то давление, которому должен подвергнуться представитель вулканцев из клана, проживающего на периферии, чтобы он решился покинуть родную планету? Он знал, что Звездный Флот вряд ли тоже встретит его с распростертыми объятиями. Не каждый день приходится встречаться с белокурым вулканцем;
      – И все это, безусловно, важно для тебя, – негромко заключила Мэрит.
      Очевидно, она предполагала, что моя психика в тот момент нуждалась в деликатном обращении не меньше, чем у Сарды.
      У меня вырвался вздох.
      – Я обнаружила, что кланы вулканцев в значительной степени считают обучение детей сугубо личным делом. И только когда ребенок достигает возраста, который они обозначают как Норн-Ла-Хал, их начинают обучать в группе. – Таким образом формируется внутрипланетарное сообщество, но, однако, лишь до определенной степени или после определенного момента.
      Надеюсь, ты догадалась, что я имею в виду?
      – Конечно, – заверила она. – И ты сердита на клан Лир Зор за этот их особый метод.
      Я задумалась и внимательно посмотрела ей прямо в глаза. Как она могла догадаться? Неужели это можно было понять по моему лицу? Во мне возникло ощущение внутреннего протеста, защитная реакция каждого, желающего скрыть свои мысли. Что за ерунда? Однако, Мэрит с успехом смотрела сквозь все преграды.
      Я подала ей знак рукой придвинуться поближе к компьютеру.
      – Посмотри на это. Только читай.
      Вместе мы вновь прочитали недоступную для непосвященных информацию из ущелья Валди, полную глубокого смысла.
      "Файл схемы тренировок 1П-77. Клан Лир Зор, область Лир Тайя, ущелье Валди, Вулкан. Контактный адрес: Санвар, магистрат межпланетарных отношений, Ян-Кар, Вулкан.
      Период от рождения до четырех лет. Визуальная математика, базовые расчеты, начальный курс организации нервной системы. Идентификация Лир Зор.
      4 года. Идентификация видов и математика. Физическая координация.
      Алгебра. Геометрия. Физика.
      8 лет. Введение в теорию телепатии и этикета. История клана Лир Зор.
      Антропология. Системы исчисления. Квантовая физика.
      10 лет. Подавление корковой активности в эминантной гемисфере.
      История культуры вулканцев. Изучение обрядов посвящения.
      11 лет. Узловые точки формирования мыслительной сферы. Точность запоминания. Внутренний счет. Введение в логику и построение определений.
      Принципы анализа. Конкретность мышления. Манеры поведения.
      13- 15 лет. Начало формального обучения."
      – Ты когда-нибудь видела что-либо подобное? – не удержалась я от бесполезных эмоций. – Вот через что проходит обычный ребенок клана Лир Зор.
      – Счет идет по местному времени или по земным стандартам?
      – По земным стандартам. Но, Мэрит, посмотри, какое давление оказывается на этих детей, какая дисциплина требуется от них. И не только это – какое большое значение придается необходимости одобрения их поведения со стороны общества… История культуры, – манеры поведения – и все это еще до начала формального обучения. Практически, это преступление перед детством.
      Мэрит сидела на стуле в непринужденной позе, она снисходительно заметила:
      – Ты права, но не забывай, что они привыкли к таким вещам с рождения.
      В противном случае очень велика вероятность того, что ребенок вулканцев вырастет психически разбалансированным, если его большой и работоспособный мозг не привыкнет к работе с малых лет.
      Я попыталась поспорить, но вскоре решила отказаться от этой затеи.
      – Хорошо. Давай досмотрим до конца, и тогда можно будет делать выводы.
      Я нажала клавишу и продолжила движение текста на экране монитора.
      "Формальное обучение. Стадия "Тал-Тли". Первая медитация, проводимая с помощью члена совета Лир Зор. Обучение контролю над подкоркой. Стадия "Двемиш-ни-ан". Изоляция личности. Контроль мозга над исчислениями и системой уравнений. Умножение слева направо. Стадия "Эпок-Кал-Филар".
      Процесс формирования определений. Концепции данных.
      16- 19 лет. Стадия "Ан-Прель". Медитация с членом Совета с целью контроля над болью. Чтение, включающее "Очерки дисциплины" Сурака и "Анализ псевдовлюбленности" Твина. Раздельная функция долей мозга."
      – Пайпер, – прервала просмотр Мэрит, – зачем тебе это нужно? Знания эксперта по обучению вулканцев вряд ли смогут помочь Сарде.
      – Я так не считаю, – возразила я. – Как мне кажется, исходя из полученной информации, Сарда к настоящему времени уже прошел стадию под названием "Венлинар". Это как раз соответствует его земному возрасту. Этой стадии достигает большинство взрослых членов рода Вулкан, и она будет показана на экране чуть позже. А следующий этап посвящен "Катре". Смотри.
      С видимым напряжением Мэрит вновь уставилась на экран.
      "20- 24 года. Логические парадигмы. Усовершенствование поведения.
      Умножение слева на право, по диагонали и перекрестное. Выделение "Катры".
      25- 29 лет. Стадия "Селе-Ан-Тли". Уроки по организации подчиненных областей мозга. Расширенный курс философии и логики. Координация мышц.
      Контроль над волей, 5 этапов. Дисциплина верований. Ощущение реальности, острота восприятия органами чувств, зрительные исчисления, факторный анализ. Чтение, включающее "Логику и определение" Лираса, "Внутреннее" Тал Луксура, "Уравнения" Скоруса, "Логические системы" Сурака, "Цель как первичный источник мотивации" Сирана. А также расширенные технологии управления мозгом."
      – Теперь понятно, на каком этапе этого пути находился Сарда, когда он пытался изучить способы самоконтроля вулканцев. Он сам говорил мне об этапе "Селе-ан-тли". Можешь себе представить, какую работу ему предстояло провести. Наверное, в тот момент он просто вынужден был разрываться на части. А как он предполагал освоить методики слияния интеллектов, если у него не было подходящей пары? Он все еще отставал на две стадии от своего возрастного плана. Ладно, помолчим. Смотри дальше.
      "30- 35 лет. Стадия "Норн-Ла-Хал". Медитация и неврологическая организация высшего уровня. Важность ощущений самоуважения и традиционности в идентификации Вулкана. Размышления о бесконечности.
      Стадия "Венлинар". Итог жизни для большинства взрослых вулканцев.
      Медитация по индивидуальному плану. Дальнейшее изучение Дармы вулканцев.
      Факультативное изучение трудов Сурака, Скоруса, Тенне, Призу и Селтара."
      – Поняла? – я показала на текст и для большей убедительности стукнула по экрану пальцем. – "Венлинар". Вот когда настоящие вулканцы, наконец, добираются до своих собственных стандартов. К настоящему моменту Сарда уже должен быть на подходе к этим высотам. После этого остается только одна стадия, которая формирует настоящих убийц.
      – Вижу, – голос Мэрит прозвучал, словно из могилы, в полном соответствии со смыслом появившегося на экране текста.
      "Стадия "Колинар". Окончательное разъединение тела, души и интеллекта от любых проявлений эмоций. При необходимости эта стадия дополняется расстройствами памяти.
      Листинг окончен".
      Я откинулась на спинку кресла.
      – Все.
      Экран погас, его голубой свет перестал падать на тонкие черты лица Мэрит, словно лунный свет на листья, шевелящиеся под ветром. Воспоминание о доме в этот день почему-то не принесло мне радости.
      Наступило молчание, которое никто из нас не хотел прерывать первым. И только спокойствие и самообладание Мэрит позволили ей сделать первый шаг в сторону сближения.
      – Сурово, – прокомментировала она, борясь с проявлениями эмоций в голосе.
      – Убийственно, – поправила я. – Этому нет никаких оправданий. И, что еще хуже, какой же должна быть причина, вынудившая отказаться от таких тренировок души и тела того, кто был рожден с внутренней потребностью в них? Почему они так поступили с ним? Ведь вулканец, не закончивший курс таких наук, мог бы сойти с ума только от напряжения в попытках восполнить пробелы своего образования.
      Она смотрела на меня, и я чувствовала, как лихорадочно работает ее мозг, пытаясь оценить всю информацию, выброшенную на нас в столь сжатой форме, когда многие годы беспрерывных тренировок ума смогли уместиться всего в одном-двух квадрантах экрана компьютера в громоздких и тяжеловесных терминах и понятиях. Мэрит легонько хлопнула себя ладонью по голове и нахмурила свои пушистые брови.
      – Ты думаешь, что именно это и могло произойти с Сардой?
      Наступило молчание, полное смысла.
      – Пайпер, я думаю, что тебе удалось спасти его от всего этого, произнесла она. – Ты свела его с мистером Споком, и тот организовал для Сарды индивидуальные занятия с учителем-вулканцем. Результат их – только дело времени.
      – Да, но не сейчас, – возразила я, – Теперь речь идет о проблеме в целом. Сейчас он попал в какую-то беду, и. мне все это кажется странным.
      Шпионаж? Но это так непохоже на Сарду. Возможно… – я на мгновение замолчала. – Возможно, я пришла на помощь слишком поздно. Может быть, когда он вернулся к занятиям с другим вулканцем, нагрузка оказалась чрезмерной?
      Мэрит быстро поднялась и вышла в коридор к автомату, готовящему кофе.
      Через минуту она вернулась с двумя дымящимися чашечками, сливками и печеньем. Она безмолвно вложила мне в руку одну из чашек, затем медленно села, не торопясь отвлекать меня беседой от охвативших навязчивых мыслей.
      – Пайпер, послушай, – наконец произнесла Мэрит. – Возможно, твои предположения недалеки от истины.
      Я подняла голову.
      – Что?
      – Возможно, ты права, – ее тон уже не был снисходительным. – Но нельзя полностью исключать и другую возможность. Слишком многого в связи с этим мы пока не знаем. И всего лишь один обнаруженный в компьютерной библиотечной базе файл не дает нам права считать себя экспертами по вулканцам. Потому что сами мы – не вулканцы. То, что естественно для них, нам может показаться странным.
      – Тогда почему же он оказался в таком конфликте с самим собой? – эта мысль продолжала мучить меня. – Что он мог натворить, находясь в таком состоянии, Мэрит?
      Она пожала плечами и продолжала молча пить кофе, оттягивая время. Эта скверная тактика, однако, возымела свое действие. Я почувствовала правоту ее слов и тот очевидный факт, что до окончательных выводов нужно просто подождать.
      – А что ты сама думаешь? – наконец спросила Мэрит. – Во что ты веришь?
      Опять молчание. Казалось, ему не будет конца.
      – Я не знаю, – чуть слышно пробормотала я. Пар от кофе наполовину скрывал мое лицо, Зазвонил сигнал внутренней связи, и мне пришлось отвлечься от своих мыслей. Голос Скеннера произнес:
      – Пайпер, на наших экранах появился корабль. На большой скорости он приближается к нам без всяких сигналов оповещения, не отвечая на приветствия. Такой конструктивный тип мне не знаком. Приказываете замедлить ход?
      Я нажала кнопку.
      – Нет! Не прикасайтесь к панели управления. У нашего "Короля" есть защитные экраны.
      – Вернее, какое-то их подобие. Может быть, они выдержат один фазерный залп. Мы ведь не предполагали, что…
      – Не дадим им повода так считать. Не меняйте ни курс, ни скорость полета. Я уже иду к вам!
 

***

 
      Кто бы там ни был, он обладал скоростным кораблем. Всего лишь за несколько секунд, пока мы с Мэрит бежали в сторону капитанской рубки, неопознанный космический челнок, выкрашенный в золотисто-красный цвет, догнал нас.
      – Что-нибудь новое? – спросила я. Доктор Маккой поднялся из капитанского кресла с тем же вопросом на лице.
      – Пока ничего. Пока.
      – Есть ли такой тип корабля в нашей картотеке, Скеннер?
      Похоже, он нервничал…
      – Нет, – механик продолжал напряженно всматриваться в очертания челнока. – Интересно, что там внутри?
      Я тоже волновалась. Неизвестность казалась мне похожей на пот. Нет… это был именно пот, на самом деле. Липкая кожа… Черт побери, капитан не имеет никакого права на это.
      – Скеннер, свяжитесь с этим кораблем.
      – Канал связи открыт. Можете говорить.
      Я откашлялась.
      – С вами говорит космический корабль Банановой Республики. Просим вас идентифицировать себя и ваши цели. Мы подключили транслятор и ждем вашего ответа.
      Раздался треск в динамике, затем неизвестный корабль приблизился к нам настолько, что полностью закрыл своим золотистым крылом главный портал внешнего наблюдения. Его внушительные размеры не могли не вызвать у нас чувство трепетного уважения.
      Скеннер напрягся.
      – Идут какие-то помехи.
      – Включите фильтр, – посоветовала я, зная, что он сделал это и без моего приказа.
      Мэрит и доктор Маккой жадно рассматривали незнакомца через дополнительные иллюминаторы внешнего обзора, их молчание напоминало всем остальным о неизбежных опасностях, которым стало подвергать себя человечество после того, как впервые рискнуло выйти в открытый космос. Мы научились там жить, относительно свободно передвигаться в нем, но так и не смогли обезопасить себя от всяких случайностей.
      Скеннер напряженно прислушивался к эфиру.
      – Они просят зрительного контакта с нами.
      Через мгновение я пожала плечами в ответ.
      – Включите видео.
      – Экраны мониторов замерцали, какое-то время происходило наложение изображений, затем появилось мрачноватое лицо с правильными чертами.
      – Спок – воскликнул Маккой. Однако я сразу ощутила в его голосе отсутствие всякого удивления.
      В то время, как лицо капитана Кирка полностью состояло из плавных, переходящих одна в другую линий, Спок, казалось, весь был составлен из квадратов с вмонтированными в них треугольниками. К последним можно было отнести его аккуратно подстриженные черные волосы и узорчатые уши, типичные для вулканцев. Ощущению комфорта, возникшему у меня при появлении Спока, продолжали препятствовать мысли о Сарде.
      – Разрешите перейти на борт вашего корабля, командир, – попросил он.
      – Конечно, ждем вас, – ответила я.
      – Спасибо. Я организую швартовку и вскоре собираюсь быть у вас. Спок заканчивает связь.
      Экраны мониторов погасли. Мэрит пожала мою руку.
      – Подходит время для получения ответов, – тихо произнесла она.
      Скеннер проворчал:
      – Это хорошо, потому что я уверен, что вопросы у нас есть.
      Скрывая друг перед другом свое нетерпение, мы ждали, пока Спок не прицепит свой челнок к нашей "Банановой Республике". Его корабль ушел в сторону от портала основного обзора и теперь был виден только через боковые иллюминаторы. "Король" поскрипывал в моменты получаемых им глухих ударов снаружи. Наконец корабли крепко сцепились друг с другом, и был обеспечен герметичный проход между основными люками, предназначенными для выхода в космос. Когда же открылись двери нашего погрузочно-разгрузочного дока, мы все собрались перед ними в ожидании.
      Командир Спок ступил на палубу "Короля".
      Мы смотрели на него, едва не раскрыв рот от удивления. На нем уже не было его обычного костюма офицера Звездного Флота. Это был совсем другой Спок: длинный плащ цвета бургундского вина, темно-синий вельветовый костюм, пояс, высокие ботинки на полноги. Он был похож на бродячего межпланетного торговца или персонаж из книги по истории средних веков, в зависимости от богатства воображения зрителя.
      И только явно просматривавшееся чувство собственного достоинства напоминало нам, кто это на самом деле. Это, а также целый ворох картриджей для компьютера – пища для новой библиотечной системы на борту "Короля".
      – Сэр, – начала я, – но вы…
      – Одеты не по форме, – бодро добавил Маккой.
      Спок посмотрел на него почти насмешливым взглядом.
      – Вы очень проницательны, – произнес он, растягивая слова, а затем бодро прошагал к мостику, задевая нас полами своего плаща. – Это подарок от органий.
      – Похоже, что вы уже привыкли к такому облачению, – сказал Маккой.
      – Оно очень удобно, – очевидно, он не слишком смущался своего внешнего вида. – Раз мы отправляемся к Аргелиусу, нам не следует разглашать нашу любовь к военной форме. Наша миссия там требует того, чтобы мы путешествовали инкогнито.
      Маккой нахмурился.
      – Вы хотите сказать, что и мне следует надеть нечто похожее?
      Спок внимательно рассматривал положение рычагов управления кораблем на мостике, словно он забыл их назначение. Затем он выпрямился и снова смерил доктора взглядом.
      – Доктор, я действительно ожидаю настоящего спектакля.
      Я почувствовала, как от этих слов у меня расширились зрачки и, чтобы скрыть это, я прищурилась. Маккой забавно склонил голову набок, но промолчал.
      Спок установил картриджи информационных блоков на главной панели навигационного контроля и повернулся ко мне, словно невзначай. Его неожиданное появление на нашем корабле вызвало у меня множество эмоций: предчувствие чего-то дурного, любопытство, ощущение не очень приятной прогулки по высоко натянутой проволоке с риском упасть в грязную лужу, ожидание того, что скоро я получу ответы на свои вопросы, но без ссадин и ушибов мне не обойтись.
      – Сэр, – начала я, – не введете ли вы меня в курс дела?
      Его ответ вызвал у меня ощущение падения в пустоту. Маккоя он, напротив, позабавил.
      – Да, я слушаю.
      Я почувствовала, как мои ладони сразу же сделались влажными. Вытерев их о свою летную униформу, я облизала пересохшие губы. Маккой, внимательно наблюдавший за мной, выкатил глаза и пробормотал:
      – Скоро вы привыкнете к такому.
      – Спасибо, доктор, – жестко произнес Спок. – Я объясню вам суть происходящего, но только после того, как проведу замену автоматического режима навигации на ручное управление для командира Пайпер. Это понадобится вам для осуществления контроля при маневрировании на орбите.
      Скеннер кашлянул и спрятался за спиной Мэрит.
      Мне же прятаться было не за кем. Хотя, должна признаться, в то мгновение я искала глазами что-нибудь подходящее для этой цели на мостике.
      Маккой ожил и с бодрым видом подошел к Споку.
      – Не волнуйтесь, мистер Спок.
      Спок озадаченно посмотрел на доктора и стал ждать его сбивчивых объяснений. Я почувствовала, что у меня онемели ноги.
      – Мы уже давно пользуемся ручным управлением, – усмехнулся Маккой.
      Спок нахмурился.
      – Извините… я не расслышал.
      – Именно так. Программа отключена. И это сделала Пайпер.
      Если раньше считалось, что ничто не в состоянии поколебать уверенности вулканцев в себе, то в эту минуту все поняли ошибочность этого суждения. Спок продолжал смотреть, словно зачарованный, на Маккоя, затем его взгляд вернулся к панели управления, потом его квадратные пальцы опробовали несколько клавиш, и тут все почувствовали, что в том, чтобы быть вулканцем, тоже есть свои недостатки. Неверие и удивление продолжали мучить его.
      – Удивительно, – в конце концов вымолвил он и повернулся ко мне, но только после того, как ему удалось полностью овладеть собой.
      Однако и тогда его пристальный взгляд продолжал вызывать у меня дрожь в коленках.
      – Вы меня поразили, командир, хотя я до сих пор не пойму, как вам это удалось.
      – Она просто продемонстрировала превосходство своего интеллекта над вашим, Спок, – радостно пропел Маккой.
      У Спока на лице появилось выражение досады, если не сказать больше.
      Он снова посмотрел на панель навигационного контроля взглядом опытного собаковода, глядящего на внезапно одичавшую его любимую собаку. Через некоторое время Спок глубоко вздохнул и произнес:
      – Очевидно, я не учел ненадежность одного из элементов моей программы. Все ваши объяснения и подробное описание ваших действий будут восприняты мной с удовлетворением. Конечно, когда мы уже завершим нашу миссию.
      Вот это да! Вот к чему может привести ощущение превосходства у вулканцев. Я почувствовала, что онемение в ногах пропало.
      – Конечно, сэр. Не хотите ли присесть?
      Это прозвучало, скорее, как приглашение к работе, чем к отдыху. Спок все понял и развернул свое кресло так, чтобы иметь возможность видеть нас всех. Я расположилась в соседнем с ним кресле, и скоро мы вчетвером затаили дыхание.
      – Капитан Кирк получил информацию о сложившейся ситуации через доктора Бому, сразу начал Спок, – который, как вы, надеюсь, помните, участвовал в научном обосновании проекта с дредноутом.
      – Можете мне верить, – тихо произнесла я, – я помню об этом в деталях.
      – Не сомневаюсь, – Спок кивнул с оттенком многозначительности. Он говорил со мной с той мягкостью, которая, без сомнения, была позаимствована им из общения между людьми. Именно это качество ему удалось приобрести и внедрить в свою практику, несмотря на все предубеждения вулканцев, но для этого ему потребовалось немало лет жизни среди людей. По его мнению, это должно было произвести на меня неизгладимое впечатление.
      – В этом проекте участвовали лишь избранные, – продолжал он. – Бывший адмирал Риттенхауз пользовался услугами только тех, кому доверял, либо тех экспертов, без кого ему было просто невозможно обойтись. В любом случае, он старался свести круг таких лиц к минимуму.
      – И в этом минимуме оказался Сарда? – догадалась я.
      – Да, – продолжил его рокочущий голос. – Наклонности к изобретательству в области технологии вооружения сделали Сарду незаменимым для человека, который пытался развязать военный конфликт на уровне Галактики. Риттенхаузу был очень нужен его генератор изображений. Кроме Сарды, в специальной научной группе были еще трое, кто остался жив после взрыва на борту корабля Риттенхауза.
      Он вставил один из принесенных блоков памяти в специальное гнездо библиотечного компьютера и нажал клавишу. На экране мелькнуло изображение полного достоинства брюнета с удлиненным лицом, узкими монголоидными щелочками глаз и легкой сединой на висках.
      – Это доктор Самюэль Бома, разработчик материала корпуса для этого злочастного дредноута, а также генеральный конструктор обшивки.
      Первоначальные обвинения в его адрес в участии в заговоре в последнее время поутихли в связи с тем, что он начал успешно сотрудничать со Звездным Флотом, – Спок снова коснулся контрольных кнопок и поменял изображение на экране. На этот раз компьютер выдал изображение голубоглазой женщины, по происхождению – жительницы Земли, возрастом около 55 лет, с черными короткими, но довольно пышными волосами, стройного телосложения.
      Судя по ее внешности, она могла быть кем угодно, только не представительницей ученого мира.
      – Это профессор Урсула Морни из университета Тар-Ригор, созвездие Альтаир-6, – представил ее Спок. – Она усовершенствовала теорию сверхускорений и является в этой области ведущим специалистом Федерации.
      Профессор Морни также известна беспринципностью своих взглядов. Полагаю, что она – основная фигура в их группе. Определяющая поведение других.
      – Какое именно поведение, сэр?
      Он снова повернулся в кресле ко мне лицом, и мое внимание переключилось на его слова. В каждом из них, а также от всего его вида веяло жесткой проницательностью.
      – Технология сверхускорений оказалась украденной.
      Его слова прозвучали чересчур просто, и мы сразу не смогли оценить их глубокий смысл. Заметив это, он продолжил:
      – Морни предъявила Бому ультиматум, в котором она признала, что вместе с сообщниками завладела всей информацией по технологии сверхускорений и решила перевести их лабораторию в другое место.
      Маккой удивленно спросил:
      – Но почему?
      Спок предугадал такого рода вопрос и сразу же ответил на него:
      – Морни – ученый с задатками разрушителя. Она никогда не проявляла особой лояльности ни к системе, ни к отдельно взятой личности, спокойно воспринимала возможность финансирования своей деятельности из сомнительных источников, заботясь только о своем личном благосостоянии. Кроме того, она известна своим презрительным отношением ко многим правительствам и системам управления.
      – И к правительству Федерации? – спросил Маккой.
      – К любому правительству, доктор, без всяких исключений.
      – Тогда как она оказалась привлечена к столь серьезному и секретному проекту?
      – Потому что, доктор, она была генератором идей.
      – И никто не видел в ней иных качеств?
      Вздохнув так, как это могут делать только вулканцы, Спок аккуратно представил свои основания.
      – Вплоть до настоящего времени она не предпринимала ничего такого, что можно было бы считать прямой или скрытой угрозой. Поэтому она пользовалась всеми правами гражданина Федерации и известного ученого.
      Однако, она открыто сочувствовала Риттенхаузу и его планам сформировать единую идеологию для всей Галактики. Теперь же, когда Риттенхауз мертв, она почувствовала прямую дорогу наверх для своей жизни и карьеры. Таким образом, ее действия, представляют собой попытку сохранить свой общественный статус.
      Я наклонилась вперед, с трудом удерживаясь, чтобы не вцепиться в ручки своего кресла.
      – Она имела в виду продажу технологии сверхускорений?
      – Именно так, и даже более того. Их группа задумала выставить эту технологию на открытую распродажу, что называется, "с молотка", зная что конкурирующие силы в Галактике сразу же набросятся на такую возможность, а Федерация тоже не посмеет позволить укрепиться конкурентам в военном отношении. К сожалению, у профессора Морни обнаружились чересчур упрощенные представления о политике. Она не учла того, что успешной продажей технологии сверхускорений она подстегнет процессы, весьма далекие от ее научных интересов. К примеру, космическую потасовку.
      Эта фраза была мне не очень понятна, однако я вполне почувствовала ее дурной смысл, словно предчувствие плохой погоды. Ощущая на себе взгляды Скеннера и Мэрит, которые пытались делать выводы по моему лицу, я напряглась и попыталась развить предложенную мне мысль до чего-нибудь более понятного. Враждующие галактические группировки плюс сверхтехнология, плюс одержимые ученые…
      – Все это в итоге является неплохой подпиткой для безумия.
      Спок надул губы и задумчиво кивнул.
      – Подходящее сравнение. Космическая потасовка – это разговорный термин, но все же довольно точный. Морни явно недооценивает серьезности последствий своих действий. Когда начнутся космические войны, жизни отдельных обитателей Галактики не будут представлять интереса, и мир станет не более, чем словесной трескотней. На самом деле Морни приговорила себя и других членов своей команды к насильственной смерти.
      – А Бома хотел воспрепятствовать этому, но не получил поддержки у остальных?
      – Вкратце – да. Бома обратился к капитану Кирку, потому что он…
      – Имел те же основания, что и Пол Берч, когда он решил расстроить планы Риттенхауза, – догадалась я. – Он знал, что на Кирка можно положиться в этой ситуации, и тот не станет болтать лишнего. Я права?
      – Именно так. Он также хорошо представляет себе последствия космических потасовок. Десяток войн, даже мелких, способен разрушить хрупкую структуру теперешнего внутригалактического равновесия. Если технологией сверхускорений завладеют враги, сразу же изменится баланс сил.
      Владелец технологии, кем бы он ни был, приобретет колоссальные экономические и военные рычаги давления на других.
      – Неужели это настолько серьезный технологический прорыв? – спросил Маккой. Спок нахмурился – На бытовом уровне – несомненно так. А в деталях: Морни со своей командой провели успешные исследования по проблеме методики сверхвысокой очистки трилития от дилития Он замолчал и уставился на Маккоя Я наблюдала за тем, как они обменялись взглядами, как это же сделали Скеннер и Мэрит. Спок что-то негромко заметил Маккою и теперь ожидал его ответа. Очевидно, сейчас он отомстил доктору за недавние насмешки и с нетерпением ждал, пока Маккой проявит свое полное незнание предмета разговора.
      Маккой неловко переменил ногу, надул губы и осмотрелся. В конце концов доктор не выдержал.
      – Ладно, – огрызнулся он. – Продолжайте.
      – Трилитий, – продолжил Спок, скрывая свою победу и тем самым зарабатывая себе лишние очки, – существовал только в теории до самого последнего момента как потенциальный источник энергии для двигателей, обеспечивающих сверхускорение. Доктор Морни четыре года назад с успехом синтезировала его в форме твердого вещества, но оказалось, что он может существовать только в среде мощных потоков, состоящих из комбинации "вещество антивещество". Другими словами, как только установка отключается от источника питания, трилитий мгновенно распадается. В прошлом году Морни, Перрен, Бома и Сарда совместно изобрели механизм, позволяющий удерживать трилитий на протяжении рабочего цикла двигателя уже без присутствия потоков вещества и антивещества. А это, доктор, уже нечто большее, чем просто новый тип двигателя.
      Спок говорил, тщательно выбирая слова, ощущая всю запутанность сложившейся ситуации. От нас требовалось попытаться разобраться во всех мелочах. Сжатый стиль его речи заставил меня проникнуться ответственностью момента. Я начала что-то понимать. Если Клингоны, ромуланцы, орионы или другие из проводящих агрессивную политику правительств поймут, что могут завладеть столь грозной технологией… действительно, это может стать настоящим безумием. А в задачу Федерации входит – не упустить техническое новшество, не позволить ему попасть в руки врагов. Других вариантов нет.
      Все предельно ясно. Морни сделала столь же отчаянную ставку, как и Риттенхауз, который верил, что под его руководством Федерация способна победить в любой развязанной им же войне.
      Я облизала пересохшие губы.
      – Это подразумевает полное освобождение от чувства вины и себя, и других членов ее команды?
      Спок выпрямился.
      – Откуда вам это известно? Я пожала плечами.
      – Это обычный логический вывод, – вначале я хотела объяснить ему, на что способен отчаявшийся человек, но затем передумала.
      Спок снова коснулся рукой одной из контрольных кнопок, и появилось изображение еще одного лица, на этот раз – угловатого лица вулканца. Не переставая думать о Сарде, я попыталась запомнить это лицо. Оно было моложавым, правда, не столь юным, как лицо Сарды. Незнакомец предпочитал не стричь свои черные волосы, свисавшие ему до плеч; вулканца в нем выдавали плотно прижатые уши, такие, как у Спока.