Может быть, она все же сумеет приготовить омлет, не разбив яиц? Если ей удастся избежать физической близости, если она сможет удержать их отношения на уровне той приятной дружбы, которой они наслаждались до сегодняшнего вечера, то что плохого в том, если он так и не узнает правды о ней?
      Итак, решение было принято. Она не станет ничего рассказывать. Ничего, пока не наступит время отъезда. Затем, если она действительно не безразлична ему, все как-нибудь уладится. Если же нет, ну что ж, по крайней мере у нее есть эти три недели райского блаженства.
      ГЛАВА 4
      Софи села за туалетный столик, чтобы наложить на лицо косметику, и посмотрела на себя в зеркало. В холодных серых глазах, смотрящих на нее, был легкий оттенок меланхолии, а полный, чувственный рот тронут грустью.
      Это была ее последняя ночь на Ямайке. Три недели безоблачного рая, самые счастливые недели в ее жизни, пролетели так быстро. Она узнала, что такое любовь, радостное волнение чувств. Она стала свидетелем того, как осуществились ее самые затаенные мечты.
      Кайл так ничего и не заподозрил. Он даже не знал, что завтра она уезжает - она ему об этом не сказала.
      На кровати лежали почти полностью упакованные чемоданы из темной кожи. Из-под крышек выглядывали разноцветные летние платья. Шкафы и полки опустели. Она заказала такси в аэропорт на семь тридцать завтрашнего утра. Счет за номер в гостинице был оплачен. Она успела позвонить в Лондон мисс Флэнэган, приходящей прислуге, и распорядиться, чтобы та проветрила и привела в порядок квартиру к ее приезду завтра ночью. Завтра она уже будет спать в Лондоне, и все это будет казаться ей лишь сном. Включая и Кайла Харта.
      Сегодня же все встало на свои места.
      Они провели вместе много чудесных дней, лежа на пляже, болтая и смеясь, так, как если бы они были влюбленной парой. Иногда вместе совершали поездки по острову, причем, будучизнатоком Ямайки, Кайл оказался прекрасным гидом.
      Но. они так и не стали любовниками, по крайней мере в физическом смысле. Она была очень осторожна и теперь не позволяла ему никаких ласк и поцелуев, уже отлично зная, как трудно ей устоять перед ним. Хотя она видела, что ее сдержанность очень огорчала его, она намеренно избегала чувственной близости, которой он так пылко домогался, и сейчас была довольна тем, что смогла выдержать его натиск.
      Днем, на пляже, Кайл пригласил ее поужинать с ним, но не в отеле, а, как он уверил ее, в лучшем ресторане Кингстона, и она согласилась. У нее не было определенных планов на вечер. Значит, это будет ее последним выходом с ним, и она решила сыграть свою роль сегодня с полной самоотдачей.
      Она взглянула на часы. Погрузившись в свои мысли, она совершенно забыла о времени и теперь опаздывала на целых пятнадцать минут. Кайл, наверное, уже нетерпеливо ждет ее в фойе гостиницы. Ничего страшного: такому самоуверенному эгоисту будет полезно немного помучиться.
      Софи чуть тронула помадой губы и подвела глаза. Этого было достаточно, чтобы ее лицо сразу же стало неотразимо привлекательным. Затемнив тушью ресницы, Софи с силой несколько раз расчесала волосы. Единственное, что вносило некоторую дисгармонию во вполне завершенный образ, были ее волосы, представлявшие собой беспорядочное великолепие волнистых прядей и завитков. Тем не менее это ее совсем не портило, так что не стоило волноваться по этому поводу.
      Она слегка помазала запястья и ложбинку на груди духами "Джордже Армани", таинственно чувственную прелесть которых Софи открыла совсем недавно.
      Сбросив с себя накидку, она легким движением натянула ажурные шелковые трусики и взяла лежавшее на стуле платье.
      Это было ее единственное приличествующее данному случаю платье. Она купила его пару дней назад в Кингстоне как сувенир, заранее зная, что вряд ли когда-нибудь наденет его в Лондоне.
      В простом черном наряде из шелкового шифона, сшитом наподобие саронга, она выглядела довольно скромно, если бы не оголенные, темные от загара плечи. И если бы не длинный разрез впереди, который при ходьбе открывал взгляду, от щиколотки до самого бедра, прекрасные, золотисто-коричневые ноги.
      Удивляясь собственной смелости, Софи застегнула платье и сунула ноги в изящные вечерние туфли на высоких каблуках. Что же до чулок, то, как она решила, в летнюю пору в Кингстоне ими можно было пренебречь, так же как и драгоценностями. Посмотрев на себя в зеркало в последний раз, она отметила, что выглядит именно так, как было задумано. Он будет просто ослеплен.
      Софи схватила вечернюю сумочку и выбежала из номера.
      Она опоздала ровно на сорок минут. Он ждал ее в фойе. На нем был белый смокинг и черные брюки. Он был настолько великолепен, что она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце при виде этого совершенного образца мужской красоты и почти животного обаяния.
      Видно было, что он разозлен ее опозданием. В нетерпении он закусил нижнюю губу и хмуро смотрел вдоль уставленного многочисленными пальмами и покрытого кремовой ковровой дорожкой фойе. Его зеленые глаза сердито сверкали из-под черных бровей.
      Софи вышла из лифта и направилась к нему, стараясь держаться непринужденно. Элегантно скользя по фойе в своем ослепительном наряде, Софи подумала, что в ее жизни, наверное, никогда больше не будет подобного момента.
      Он повернулся к ней и инстинктивно вынул из кармана левую руку, намереваясь взглянуть на часы, тем самым давая ей понять, что она заставила его ждать непростительно долго. Но, увидев ее, он тут же забыл об этом. Его расширившиеся глаза вбирали в себя ее лицо, всю ее фигуру, вплоть до длинного разреза на платье, открывавшего при ходьбе ноги.
      Ее элегантная походка, которой она была обязана своему опыту манекенщицы, сегодня оказалась как нельзя кстати.
      - Привет, - с улыбкой сказала она, подходя к нему. - Удивительно теплый вечер, вы не находите?
      - Что? Д-да, действительно теплый, - согласился он, пытаясь прийти в себя от ее появления. - Софи, вы сегодня просто...
      - Да? - чуть вздернула она брови.
      - Пошли, - сказал он, качнув головой в сторону выхода и ничего не сказав о ее опоздании, хотя Софи догадывалась, что он не из тех, кто обычно прощает такие вещи.
      Открывая дверцу в салон своего белого автомобиля с откидным верхом, он тронул ее за руку, почувствовав прохладу ее кожи.
      - Софи, - мягко сказал он, - вы просто восхитительны.
      Она села в машину и спокойно посмотрела на него. Сквозь разрез на платье он увидел узкое, стройное бедро. Его лицо напряглось, дав понять, что ее намерения достигли своей цели. Софи удовлетворенно улыбнулась.
      - Вы собираетесь простоять так всю ночь или, может быть, мы все же поедем?
      Он усмехнулся и, наклонившись, поправил ей платье, прикрыв оголенную часть ноги.
      - Это может создать опасность при езде. Пусть ваши ноги остаются закрытыми, если вы не хотите, чтобы я отвлекался от дороги.
      Он захлопнул дверь, обошел спереди машину и уселся на водительское место. Верх был опущен, и они могли вдыхать насыщенный ароматами ночной воздух.
      - Поднять верх? - спросил он.
      - Не нужно. Слишком жарко.
      - Прекрасно. - Он завел мотор. - Поехали.
      Было три тридцать утра. Высоко в бархатно-черном небе поблескивал жемчужный диск луны. Они возвращались в гостиницу мимо призрачно мелькавших по обеим сторонам дороги пальм. Через несколько часов она будет на пути в Англию.
      Но Софи не хотелось думать об этом. Только теперь жара начала спадать, и после проведенного вдвоем вечера Софи была рада откинуться на сиденье, отдаваясь прохладе ласкающего ее шею и плечи ветерка. Она приподняла сзади волосы, подставляя шею под поток свежего ночного бриза, и вздохнула.
      Это была поистине волшебная ночь. Ресторан, в который он ее привез, оказался в самом сердце южного района Кингстона, в старой части города. Ей никогда бы не пришло в голову побывать в таком месте одной. Это был полуподвал в районе доков, сотрясаемый местными ритмами; его посетители выглядели по меньшей мере живописно.
      Однако персонал, довольно подозрительный, приветствовал Кайла как старого друга, а блюда, которые они ели, - фаршированные крабы, вяленая свинина, поджаренная на древесном угле, бататы, жареные зеленые бананы и великолепный фруктовый пудинг, который, как сказал ей Кайл, местные жители называли марьяж, - были несравненно хороши. Каждое блюдо запивалось лагером1(сорт пива.), а завершилось все ромом и кофе, после чего Софи почувствовала необыкновенную легкость, которая не покидала ее в течение всего вечера.
      Оттуда они поехали в ночной клуб в противоположной части города. Там, на открытой террасе, они танцевали калипсо под аккомпанемент прекрасного местного оркестра. Кайл был просто обворожителен, развлекая ее с умелой легкостью человека, в свое время так же легко и просто очаровывавшего многих и многих женщин.
      Она не обманывалась на свой счет, зная, что не в силах устоять перед его обаянием, и наслаждаясь его обществом. Ей было приятно чувствовать на себе его сильные руки, и, отдаваясь стихии танца, она забывала обо всем, приникнув к его крупному, сильному телу. Ей нравилось разговаривать с ним. Его наблюдения и замечания отличались иногда забавным, иногда довольно колким юмором. Ей нравилась атмосфера неподдельного веселья, которую он создавал вокруг себя.
      Кайл разъяснил ей истинное значение текстов некоторых песен, довольно рискованное остроумие которых заставило ее невольно рассмеяться.
      Позже они посетили еще одну местную достопримечательность. Там танцевали лимбо. Это было нечто настоящее, непохожее на то, что они видели до сих пор. Было что-то колдовское в резких звуках барабанных ритмов, что-то от черной магии древних ритуальных плясок. Софи зачарованно смотрела на извивающиеся блестящие тела, на их почти невероятные по гибкости движения, когда, выгнувшись под невозможным углом, они танцевали с объятым пламенем шестом всего в каком-нибудь футе от земли.
      Уверенная в том, что некоторые из танцоров станут неминуемыми жертвами огня, она в волнении вцепилась в руку Кайла и не отпускала ее, пока не закончился танец. Во время одного из перерывов он поцеловал ее. Ничего серьезного, всего лишь легкое прикосновение, смысл которого, однако, был вполне однозначен - вопрос и одновременно приглашение. Приглашение к чему-то, чему сегодня ночью не суждено сбыться.
      - О чем вы думаете? - Его вопрос вырвал ее из состояния мечтательной задумчивости. Повернув голову, она увидела его профиль.
      - О сегодняшнем вечере.
      - Вам было хорошо?
      - На редкость.
      - Мы можем повторить это завтра. И послезавтра, и послепослезавтра...
      Софи не ответила, думая об упакованных чемоданах и заказанном на утро такси.
      Внезапно ей захотелось, чтобы все это оказалось правдой. Ей хотелось верить, что впереди у них еще очень много времени.
      Однако это было бы возможно, если бы она была для него только таинственной незнакомкой, желающей завязать курортный роман с прекрасным незнакомцем.
      Теперь же...
      Еще раньше он купил ей у уличного торговца красивую белую гардению, и сейчас она приникла губами к цветку, вдыхая его пряный, экзотичный аромат.
      - Кто такая Фрэнси? - спросила она. Кайл быстро взглянул на нее и улыбнулся.
      - Ай-ай-ай! Как не стыдно выведывать чужие секреты у ребенка!
      - У женщин не бывает секретов друг от друга. Она была одной из ваших любовниц, когда вы жили в Кингстоне?
      - Она моя старая приятельница, - ответил он уклончиво, лукаво посмотрев на нее. - Как джентльмен, я не могу сказать больше того, что сказал.
      Они подъехали к отелю. Кайл поставил машину на стоянку, и они вместе вошли в безмолвнопустынный вестибюль. Внутри не было никого, кроме ночного персонала.
      Кайл повернулся к ней, окинув ее оценивающим взглядом.
      - Бар закрыт. Так же, как и ресторан. У меня в номере есть бутылка коньяка. Вы не обидитесь, если я предложу вам подняться ко мне и выпить на ночь по последней рюмке?
      Софи, улыбаясь, смотрела на него.
      - Как, по-вашему, должна реагировать на подобное предложение настоящая леди?
      - Принять его уверения в том, что он будет вести себя как джентльмен, ответил Кайл, глядя ей в глаза. - Несмотря на немалое искушение.
      - А мы не разбудим Эмму?
      - Нет, если только вы не очень шумно будете пить коньяк. Она спит в соседней комнате, и ее покой охраняет сиделка из отеля.
      Софи была в нерешительности. Ей не хотелось, чтобы их вечер завершился прямо сейчас, но у нее были некоторые опасения. Было бы лучше всего поставить точку прямо здесь и уехать утром, оставив для него письмо у служащего за гостиничной стойкой.
      Глядя на него, она улыбнулась, и настороженность уступила место согласию.
      - В таком случае я не против, - кивнула она.
      - Прекрасно. - Он взял ее за руку и повел к лифту.
      Номер Кайла был более просторным и более роскошным, чем у нее. С балкона открывался великолепный вид на пляж и мерцающее в лунном свете море, протянувшееся до самого горизонта. Далеко внизу был слышен гул прибоя, и в воздухе носился аромат какого-то распускающегося по ночам ползучего растения.
      Кайл разлил коньяк по рюмкам и вышел с ними на балкон. Они молча кивнули друг другу, и Софи пригубила обжигающую жидкость.
      Кайл стянул с себя галстук и расстегнул воротник. Увидев в вырезе рубашки его загорелую грудь и курчавящуюся поросль темных волос, Софи вновь ощутила животное обаяние его мужского естества. Придвинувшись к ней, он оперся о балконную решетку и уставился в морскую даль.
      - Какой чудесный вид. В такую ночь хочется оказаться где-нибудь в открытом море на яхте. Темная вода, струящаяся под килем, парус на фоне луны... и рядом со мной вы.
      - И что же, по-вашему, я стала бы там делать?
      - Ничего особенного. Вы как-то слишком осторожно пьете этот коньяк.
      - Я чувствую, как он начинает ударять мне в голову. - Все же она. выпила рюмку до дна и почувствовала, как по ее телу разливается приятное тепло.
      Кайл взял у нее рюмку и отставил ее в сторону.
      - Теперь я наконец понял, кто вы, - тихо сказал он.
      Софи похолодела. Вызванное коньяком тепло внезапно ушло, подобно погашенному пламени.
      - Вы... поняли? - прошептала она.
      - М-м-м, - кивнул он. - Вы - Белая Ведьма.
      Она почувствовала, как способность дышать возвращается к ней.
      - Белая Ведьма?
      Он еле заметно улыбнулся.
      - Это местное предание. Но она действительно существовала, ее звали Энни Палмер, и она приехала на Ямайку в тысяча восемьсот двадцатом году, собираясь выйти замуж за хозяина одного из самых крупных поместий Роуз-Холла. Она была такой же юной и прекрасной, как вы. Но люди говорили, что она ведьма. Она действительно роковым образом повлияла на судьбу трех своих мужей, не говоря уже о возлюбленных.
      - О Боже!
      - Говорили, что она обязательно появится здесь вновь. Наверное, мне стоит обзавестись мохо, - добродушно усмехнулся он.
      - А что это такое?
      - Талисман, предохраняющий от женских чар.
      Софи с облегчением рассмеялась. Пусть это останется для нее последним предупреждением о близкой опасности разоблачения.
      Он привлек ее к себе.
      - Софи...
      - Слово джентльмена, - напомнила Софи, приставив палец к его груди, чтобы не дать ему возможность придвинуться ближе, - должно быть нерушимо. Вспомните ваши обещания.
      Он смотрел на нее пытливыми глазами.
      - Меня все время преследует чувство, что я вас откуда-то знаю. Пора было уходить.
      - Это невозможно, - сказала она с легкой улыбкой. - Вам просто неоткуда знать меня. Спасибо за прекрасно проведенный вечер. Кайл. Я никогда его не забуду.
      - Я тоже. - Он тронул ее за щеку. - Да, вот еще... Помните, я рассказывал о поездке на Гаити и в Доминику? - Он смотрел ей прямо в глаза. - Я хочу, чтобы вы поехали с нами.
      - Не нужно. Кайл.
      - Я вполне серьезно. Вам это ничего не будет стоить. Раз у вас в ближайшее время не будет никакой работы дома, то вам нечего терять - Но я не могу. Кайл.
      - Мы найдем яхту, - продолжал он, не обращая внимания на ее протесты. Гаити и Доминика невообразимо прекрасны. Это сказочные острова с уникальной культурой и искусством. Там вы увидите ритуальные танцы, настоящие, а не те, предназначенные для туристов, которые вы видели сегодня. Мы посетим Сан-Суси. Обещаю, что вы никогда больше не увидите ничего подобного. Если будет время, мы поедем на Кайманские острова, самое лучшее в мире место для подводного плавания. Там, на рифе Испанского залива, удивительно прозрачная вода. Кажется, будто плывешь по воздуху. - Он держал Софи за руки, глядя на нее с почти умоляющим выражением. - Обещайте, что поедете, тогда я с утра начну необходимые приготовления.
      - Я слишком мало знаю вас, Кайл, - спокойно ответила она. - И не могу вам ничего обещать. Тем более в четыре утра.
      - Но вы можете обдумать мое предложение, - с упорством продолжал он. В любом случае завтра я стану наводить справки о возможности зафрахтовать какое-нибудь судно. В течение ближайших дней вы сможете дать мне ответ. Договорились?
      - Ни о чем мы не договорились, - возразила она, чувствуя себя очень неловко. Она высвободила свои руки. - Если вы решили начать приготовления, я не могу остановить вас. Но не стоит рассчитывать на меня. По правде говоря, вы могли бы уже догадаться, что вряд ли я соглашусь поехать с вами.
      Это еще менее вероятно, чем ты думаешь, добавила она про себя.
      - Но почему? - допытывался он. - Я обещаю вам кусочек рая, а вы на это лишь качаете головой.
      - Мое представление о рас не ограничивается каким-то кусочком.
      - Что вы имеете в виду?
      -Да ничего я не имею в виду, - смешавшись, сказала она и отвернулась от него. - Ваше предложение слишком неожиданно, Кайл. Людям 'просто не свойственно вести себя так, как хотелось бы вам.
      - Я знаю лишь то, что вы на меня действуете как-то по-особенному, спокойно сказал он. Она почувствовала, как он берет ее за руки и поворачивает лицом к себе. Он напряженно всматривался в ее лицо. - В вас есть нечто такое, что мучает меня, ускользает от моего понимания. Я просто не знаю, что делать с этим. И все же я не хотел бы, чтобы это исчезло. Софи вскинула на него глаза, чувствуя, как сердце гулко забилось в ее груди. Он притянул ее к себе и с нежной страстью поцеловал в открытые губы.
      - Пожалуйста, - покорно сказал он, - не отвергайте меня. - Его руки с бережной осторожностью ласкали ее тело, поднимаясь все выше, пока не остановились на густой копне ее роскошных волос. - Вы необычная женщина, любовь моя, - хриплым голосом произнес он. - Я уверен, что мы когда-то встречались. Если не в этой, то в другой жизни, потому что я чувствую, что знаком с вами. Самое важное - это не потерять друг друга снова.
      - Гм-м, - промычала Софи, с трудом удерживая на губах беспечную улыбку. - Коньяк действует на вас не лучшим образом, господин Харт. Такие разговоры уместны лишь для поверхностных людей, а не для таких глубоких натур, как мы с вами.
      - Я говорю серьезно, - сказал он, напряженно глядя на нее. - Я знаю, что мы вряд ли имели возможность встретить друг друга, и все же в вас есть что-то такое... - Он остановился, не закончив фразы. - Вы должны чувствовать то же самое. Я знаю, что вы чувствуете так же, как я.
      - Кажется, мне давно уже пора лечь спать, - сказала она, пытаясь придать своему голосу непринужденность. - Так что, если вы позволите...
      - Черт вас возьми! - прошептал он. - Как вы можете быть такой холодной, когда я весь в огне?
      Сказав это, он схватил ее и, легко оторвав от земли, сжал в своих объятиях.
      Софи приглушенно вскрикнула и, прижавшись лицом к его шее, беспомощно повисла, болтая ногами в воздухе.
      - Кайл!
      Он отнес ее в спальню, положил на устланную белым покрывалом кровать и, усевшись радом, низко склонился над ней, опершись на руку и не давая ей возможности подняться. Он улыбался, глядя на лежащее перед ним беспомощное тело, на ее вздымающуюся в волнении грудь.
      - Теперь вам от меня не убежать.
      - Это низко! - воскликнула она, протестуя. - Пустите меня!
      - Минутку. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, и она почувствовала на себе тепло его дыхания. Софи попыталась увернуться, но это оказалось невозможно. Его теплые губы жадно целовали ее шею, скользя вниз, от подбородка к маленькой ямке у ее основания. Она невольно вскрикнула, почувствовав, как нежную раковину ее уха опалило жаром его дыхания.
      - Кайл, вы обещали! Пожалуйста, отпустите меня...
      Он закрыл ей рот поцелуем, без всяких усилий подчинив своему желанию. Ее как будто ударило током, когда она почувствовала влажную гладкость его языка, настойчиво раздвигающего ее губы.
      Она вся изогнулась, пытаясь освободиться, раздираемая страхом и одновременно вспыхнувшим желанием. Он страстно и нежно ласкал ее тело, проводя губами по ее груди, целуя скрытые под черным шелком нежные округлости бедер.
      - Избавьтесь от своей маски хотя бы сейчас, - хрипло потребовал он. Откройте свою тайну.
      - Нет, Кайл! Нет! - вскрикнула она, когда он стал стягивать с нее платье.
      - Я безумно хочу вас, - прошептал он, и она скорее почувствовала, чем услышала его голос. Он смотрел в ее серые глаза, пытаясь проникнуть в самую глубь ее существа. Его лицо было наполовину в тени, и все его желание было сосредоточено в каре-зеленых глазах, пожирающих ее.
      Он бил слишком силен, и Софи не смогла помешать ему стянуть с груди платье. В мягком ночном освещении ее кожа цветом напоминала жженый мед, а грудь светилась молочной белизной, отмеченной демаркационной линией платья.
      - Мне нравится, что вы бережете от загара грудь, - тихо сказал Кайл. Вы такая холодная, такая по-девичьи застенчивая. Это с самого начала свело меня с ума... - Он склонился и поцеловал ложбинку на груди, вдыхая аромат ее кожи. - И вы так чудесно пахнете. Эти духи всю ночь преследовали меня. Они мучают меня так же, как и вы. Мне кажется, я знаю этот запах, и, однако, он внове для меня...
      Ей было очень трудно владеть собой. Исходящее от него электричество заряжало ее желанием такой силы, что казалось, каждый ее нерв напряжен до предела. Его губы касались ее груди, покрывали обжигающими поцелуями хрупкий изгиб шеи, болезненно-напряженные звезды сосков.
      Казалось, ее тело отвечало на его ласки по своей собственной воле, отдаваясь первобытному инстинкту, которому не было никакого дела до ее разума. Она извивалась в его объятиях, гладя жесткие завитки его волос, которые, казалось, сами тянулись к ее ладоням, обвиваясь вокруг ее пальцев.
      Ее губы пытались произнести его имя, звучавшее каким-то странным набором бессвязных звуков в удушающе пьяном угаре ее страсти. Уцелевшим уголком сознания она пыталась приказать себе освободиться от дурмана, вскочить и что есть сил убежать прочь, спасаясь от опасности.
      Но что тогда заставило ее надеть это платье, для чего желание быть красивой, зачем вообще жить, если не для этого?
      Софи крепко прижала его к себе, как будто вдруг роли переменились и она была охотницей, а он дичью. Его мощное, мускулистое тело пьянило ее. Она так долго мечтала физически почувствовать его, прикоснуться к нему, что сейчас ласкала его с жадностью, граничащей с грубостью.
      Не удержавшись, она громко вскрикнула, когда он стал целовать нежно-розовые лепестки ее сосков, забывшись в любовном экстазе. Софи почувствовала, как напряглась от желания, вряд ли сознавая, что сама в эту минуту впилась ногтями в его спину, как бы понуждая его дать выход своей жестокости, которую она всегда подозревала в нем.
      Он снова сжал зубами ее соски, и ее как будто ударило током, затем все тело как бы растворилось в медленном жарком потоке, опалившем ее бедра, лоно...
      Наконец он оторвался от нее и, перевернувшись на спину, потянул на себя. Страсть преобразила его лицо, сделав его еще более красивым.
      - Сними с меня рубашку.
      Почему она не в силах противиться ему? Дрожащими пальцами Софи стала неловко расстегивать пуговицы на рубашке, покрывая легкими, стыдливыми поцелуями его бронзово загорелую грудь. Она вдыхала аромат его кожи, такой теплый, такой чистый, такой мужской. Ее робкие, неумелые прикосновения еще больше воспламенили Кайла. Его участившееся дыхание стало резким и прерывистым.
      Ночное безмолвие обволокло их своим прохладным шелковым покрывалом, внешний мир перестал для них существовать. Их тела стали единственной достойной внимания вселенной.
      Сжигаемая страстью, Софи упивалась его телом, целуя загорелую кожу его живота, чувствуя на губах мягкое прикосновение черных, курчавящихся волос, в то время как ее язык приближался к темнеющему кратеру в центре его равнины. Застонав, он протянул к ней руки.
      - Я хочу тебя, Софи, - выдохнул он. - Я никогда никого так не хотел, как тебя.
      Она прижалась щекой к его обнаженной груди и закрыла глаза. Ее рука невольно скользнула вниз, внезапно почувствовав воспаленную, затвердевшую плоть внизу его живота.
      Кайл глухо вскрикнул, и у Софи все вдруг помутилось в голове, она чуть не потеряла сознание! Он приподнялся и, опершись на руку, стал смотреть в ее смятенное лицо с какой-то пристальной безжалостностью.
      - В тот момент, когда я впервые увидел тебя, я уже мысленно делал все это с тобой. Не один, а сотни раз я занимался с тобой любовью. - Он улыбнулся. Его каре-зеленые глаза, казалось, проникали ей в самую душу. Иногда мы делали это неторопливо и мучительно долго. Иногда быстро и неистово грубо. Но я никогда не думал, что это может быть так прекрасно.
      - О Кайл, - прошептала она, чувствуя себя беспомощной под напором захлестнувших ее чувств.
      - Не будем торопиться, - пробормотал он, ища ее губы. - У нас целая ночь впереди... Целуя ее, он взял в ладони ее груди, мягко скользя большими пальцами вокруг напряженно затвердевших сосков. Софи была как в бреду, перед ее глазами с калейдоскопической быстротой мелькали какие-то яркие, разноцветные узоры, все время меняясь, но не уходя за пределы магического круга.
      Ее рука покоилась в самом низу его живота, ощущая сквозь тонкую ткань брюк идущий от него жар. Он пошевелился, и, повинуясь его невысказанной просьбе, она передвинула свою ладонь ниже. Ее пальцы порхали, как бабочки, легчайшими прикосновениями лаская тайный источник его желания. Пальцы были настолько воздушно-невесомыми, что было почти невозможно, чтобы он почувствовал их. И все же каждое ее прикосновение, застенчиво-робкое и неумелое, исторгало из него мучительный стон, как будто это были руки другой, изощренной в любовных ласках, женщины.
      Она ласкала его в каком-то бреду, чувствуя, как гулко бьется ее сердце, готовое выскочить из груди при каждом прикосновении его властных и требовательных рук.
      Неужели она хотела именно этого - отдаться ему в самый канун ее отъезда?
      Целуя ее в губы, он гладил ее обнаженную спину, плечи, бедра. Разрез на саронге оказался самым уязвимым местом в ее обороне, неспособным защитить ее от настойчивых посягательств его руки, пробившей роковую брешь и ласкающей ее бедра. В ее положении ей не оставалось ничего, кроме как отдаться на милость победителя, чьи руки неумолимо приближались к тонкой полоске кружев, охраняющей ее девственность.
      Софи никогда не испытывала такого ни с одним мужчиной. Для нее существовали еще не тронутые области и чувства, о которых она даже не подозревала. Так же, как и Кайл, она много раз мысленно отдавалась своей страсти. Однако ей не хватало смелости, чтобы признать это.
      Внезапно ее мысли распались на множество ярких осколков, когда его пальцы добрались до шелковисто-влажной плоти ее сокровенной женственности, лаская ее с такой испепеляющей страстью, что она задохнулась под накатившей на нее новой волной чувственного безумия.
      Время сдержанной осторожности прошло. Их тела сомкнулись в тесном объятии, губы слились в жадном поцелуе, руки ласкали друг друга в неистовом самозабвении страсти.
      Не было больше сомнений в том, что будет завтра. Они оба стремились лишь к одному, к единственно важному для них в настоящий момент союзу мыслей и чувств, предваряющему желанный акт любви.
      На какое-то мгновение они разомкнули объятия и лежали рядом, с напряженным удивлением глядя в глаза друг другу.
      - Кайл, - с трудом выдавила она, как будто впервые за много месяцев решила наконец заговорить, - есть что-то, чего ты не знаешь.
      На миг желание в его глазах уступило место насмешливому любопытству. Он тихо засмеялся, и его лицо осветилось улыбкой.
      - В самом деле? И что же это может быть такое, моя милая маленькая Софи?
      Она уже открыла было рот, но так и не смогла найти нужных слов. Теперь было бы нечестно утаивать от него правду. Но, если она все расскажет ему сейчас, вдруг он разозлится или рассмеется...
      Ее обуял страх. Она боялась с самого начала, что он снова растопчет ее чувства. Сегодня, когда Кайл держал ее в своих объятьях, она поняла, что чувства эти были настоящими и что перед ними открывается возможность в полной мере испытать нечто, исполненное истинной и глубокой поэзии. И в любой миг все это могло разрушиться из-за того, что знала она и не знал он.
      - В чем дело? - озабоченно спросил он, видя, как кровь отхлынула от ее лица. - Софи! - Он притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы. - Что произошло, любимая? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
      - Почти что, - сказала она.
      - Скажи мне, чего я не знаю.
      - О Кайл, - жалобно протянула она... - Если бы ты только знал, как я молила Бога, чтобы между нами ничего подобного не произошло - Ты не хочешь, чтобы я любил тебя?
      - Нет, нет... ты просто не понимаешь. А когда поймешь, боюсь, тебе уже не захочется меня любить...
      Он смотрел на нее в недоумении, пытаясь понять смысл сказанного.