Мадлен КЭР
      Поединок страсти
      Анонс
      Роман "Поединок страсти" принадлежит к весьма популярному на Западе жанру любовного романа, в нем действуют необычайно привлекательные герои, чьи любовные переживания окрашены в яркие мелодраматические тона. Эта книга безусловно найдет своих читателей - и особенно читательниц - в нашей стране.
      ГЛАВА 1
      Для Софи ритм Карибского прибоя был самым успокаивающим звуком из всех, какие она когда-либо знала. Он был совсем не похож ни на мощный, подобный резким ударам молота, прибой Северного моря, звуки которого она слышала с самого детства, проведенного на побережье графства Северный Йоркшир, ни на умиротворяюще-ласковый плеск волн Средиземного моря, единственного другого моря, которое она знала.
      Лежа на спине под палящим солнцем, с глазами, упрятанными за темными стеклами защитных очков, она все утро слушала рев и шипение разбивающихся о берег волн, погружаясь в состояние теплоты и покоя.
      Время от времени до нее доносились отдаленные голоса других отдыхающих, наслаждающихся вместе с ней красотой этого ямайского утра. Роскошному отелю "Сан-Антонио" принадлежала значительная часть береговой полосы с ее сверкающими белым песком пляжами. Пройдя почти полмили от отеля, Софи нашла укромное местечко, окруженное скалами и укрытое от всех ветров. Там она смогла без помех все утро наслаждаться звуками прибоя, солнцем и песком.
      Она надеялась, что ничто не помешает ей провести таким образом все три последующие недели своего отпуска.
      Для молодой незамужней женщины чуть больше двадцати решение провести отпуск в полном уединении в Очо-Риос, на северном побережье Ямайки, было несколько необычным. Однако и сама Софи Эспен была необычной девушкой, и у нее были основания выбрать для себя именно такой вид отдыха.
      Не прошло еще и четырех дней с начала ее отпуска, а Софи уже начала покрываться чудесным золотисто-коричневатым загаром. Ее стройное тело в черном бикини представляло лакомый кусочек для какого-нибудь роскошного рекламного агентства: она была довольно высокой для женщины, с восхитительной фигурой и длинными стройными ногами. Солнечные очки скрывали большую часть ее лица, однако то, что открывалось взору наблюдателя, вызывало явный интерес: короткий прямой нос, чистая линия подбородка, как бы обрамляющая полные губы довольно чувственного рта, и густые рыжевато-каштановые волосы, теперь, под воздействием солнца, приобретшие золотистый оттенок.
      Что же касается профессии, то можно было предположить, что Софи работает либо манекенщицей, либо в театре или на телевидении. Все три предположения были бы верны, так как Софи Эспея попеременно работала во всех трех областях.
      После окончания школы драматического искусства она считала себя прежде всего актрисой. Это было главной мечтой ее юности. Однако в ее театральной карьере прошедшие два года были самыми тяжелыми. Софи была счастлива, если временами ей перепадали проходные роли во второстепенных постановках и случались редкие предложения выступить в рекламных клипах на телевидении. Так было до осени прошлого года.
      Осенью ей впервые предложили настоящую, серьезную и выигрышную роль, к тому же не в каком-нибудь второразрядном театре: она получила роль Мэйзи Уилкин в фильме под названием "Убийства на Элмтри-роуд", эффектном детективе в телепрограмме канала Би-би-си 2. Софи впервые получила возможность понастоящему проявить себя и показать с наилучшей стороны.
      И все же сейчас она не могла думать об "Убийствах на Элмтри-роуд" без некоторой досады. То, что началось как захватывающее приключение, закончилось для нее грустно, с примесью горечи и боли.
      Ей потребовалось восемь месяцев, чтобы справиться с этой саднящей болью.
      Каждодневные морские заплывы. и продолжительные прогулки пешком вдоль пляжа помогли ей избавиться от излишнего веса. Она стала стройнее, особенно в бедрах, и, по правде говоря, теперь выглядела изящнее, чем когда-либо со времени окончания школы драматического искусства. Ее тело приобрело изысканность очертаний, а кожа приходила в себя после ужасного периода болезненного и вялого безразличия к жизни, через который ей пришлось пройти.
      Теперь она чувствовала себя здоровой и жизнерадостной...
      Единственное, что ей оставалось решить, - как быть со своей прической, довольно старомодной, которую она была вынуждена соорудить для трех последних спектаклей. Парикмахеры советовали ей дать волосам еще немного отрасти, перед тем как их укоротить. По возвращении в Лондон она начнет готовиться к своей новой работе - телеклипу, рекламирующему новый сорт жидкого мыла, который должен быть снят за полтора месяца. Пятидесятидвухсекундный сюжет, живописующий, как она в приятной истоме намыливает себя в ванне, вряд ли станет образцом большого театрального искусства, хотя наверняка позволит оплатить некоторые насущные расходы.
      Неподалеку опять возникли чьи-то голоса:
      нежный смех ребенка и хриплый мужской бас. Голоса были слишком тихими, чтобы заглушить музыкальный ритм прибоя и отвлечь Софи от ее мыслей.
      - Дай мне руку. Давай, давай, не бойся. Софи лениво повернула голову и полуоткрыла глаза. Мужчина пытался поставить маленькую девчушку на большой валун, у которого лежала Софи. Они стояли прямо против солнца и сквозь солнечные очки казались просто темными силуэтами.
      - Смотри, какая красивая яхта!
      - Какая из них?
      - Вон та, с красным парусом!
      - Да, неплохая. Хочешь такую на день рождения?
      В этом голосе было что-то, что заставило Софи напрячься.
      - Дядя Кайл! Посмотри-ка сюда!
      Кайл? Не может быть! Только не здесь. Видимо, слишком уж разыгралось у нее воображение.
      Ее мирные грезы были прерваны. Она напряженно вслушивалась в то, как хриплый мужской голос отвечал на милый щебечущий голос ребенка, и пыталась определить, тот ли это голос, который когда-то обжигал ее, подобно хлысту из кожи носорога.
      В последний раз она слышала его также на пляже. Это было восемь месяцев назад. Тогда звук его голоса, глубокий и ясный, эхом разносился по пустынному пляжу. Теперь же легкий бриз и шум моря делали его более мягким и приглушенным...,
      - Давай пойдем вон туда. Там интереснее. Они начали спускаться по скалам вниз, к тому месту, где лежала Софи. Господи, лишь бы они не пришли сюда, подумала она в смятении. Но избежать встречи с ними было невозможно, так как из маленького заливчика другого выхода не было. Во всяком случае, было уже поздно что-либо предпринимать - они спустились вниз и шли прямо на нее.
      -Дядя Кайл, - услышала она голос девочки, - здесь кто-то есть! - Затем, по-взрослому доверительно, добавила: - Ой, да она просто прелесть!
      Софи быстро приподнялась и сдвинула очки на лоб, чтобы лучше разглядеть эту пару.
      - Ради Бога, извините нас. - Мужчина говорил, глядя прямо на Софи. - Мы не знали, что вы спите.
      Да, это был его голос. Но стоило ей взглянуть в эти затененные ресницами темно-зеленые глаза, как она почувствовала, будто кто-то железными пальцами начал сдавливать ее сердце.
      Это был Кайл Харт.
      Невероятно, но это бьш он. В синих плавках, которые скорее подчеркивали, чем скрывали его ярко выраженную мужскую стать, он стоял между морем и Софи, глядя на нее тем оценивающим, полным скрытого огня взглядом, который ей был так хорошо знаком.
      Его лицо, лицо настоящего мужчины, было отмечено печатью большого жизненного опыта. Эти губы, несомненно, целовали многих женщин, и многие из них были бы не прочь продолжить знакомство с ним.
      Седые пряди в темной, почти черной шевелюре говорили о том, что он уже не юноша, хотя очевидная физическая сила и энергия не подлежали сомнению. Его гибкое тело было более загорелым, чем у нее, и представляло собой симфонию упругих мышц, подчеркнутых курчавой порослью черных волос, лениво сбегающих вниз по плоскому животу. У него были длинные мускулистые ноги, мощные плечи и гибкая талия человека, серьезно относящегося к собственной физической форме.
      Рядом с ним стояла хорошенькая темноволосая девочка. Она держала красное пластиковое ведерко, наполненное голышами и морскими ракушками.
      У Софи перехватило горло от волнения, и она не могла выдавить из себя ни слова в ответ. Она ждала, что он узнает ее и скажет что-нибудь. Кое-как она ответила:
      - Я... я не спала.
      Он посмотрел на нее оценивающим взглядом, отметив шелковистость ее кожи и ничем не выказав того, что видел ее раньше. Поведя своими широкими плечами, он окинул взглядом укромную бухту.
      - А здесь очень мило, - улыбнулся он. - Чудесное уединенное местечко.
      "... Но, полагаю, здесь любящих ты не найдешь". Память подсказала ей концовку куплета, а голос звучал холодно и отчужденно.
      - Вы, вероятно, англичанка? - спросил он, насмешливо глядя на нее своими зелеными глазами.
      На столь прямо поставленный вопрос она не могла не ответить.
      - Вы правы, я англичанка. Он засмеялся своим хрипловатым приятным смехом.
      - Сначала я подумал, что вы француженка или итальянка. Меня ввела в заблуждение смуглость вашей кожи, хотя серые глаза выдают вас. Вы остановились в "Сан-Антонио"?
      - Да, - сказала она, вновь чувствуя внезапную сухость во рту.
      - Мы вам не помешали?
      - Н-нет. Вовсе нет.
      Он кивнул, очевидно решив больше не предпринимать попыток завязать разговор, и присел на корточки радом с девочкой. Видно было, как взбугрились мощные мышцы на его бедрах.
      - Посмотри, какие красивые ракушки, Эмма. Прямо настоящие каури1.( Каури - раковины, заменяющие деньги в некоторых странах Азии и Африки. Здесь и далее примечания переводчика.)
      Мужчина взял девочку за руку и повел ее прочь от Софи, ни разу не оглянувшись.
      Он посмотрел ей прямо в глаза и не узнал.
      Вы меня не узнаете? Это было невероятно. И этот крик все еще эхом отдавался у нее в голове, когда она опять опустила очки на глаза и обняла колени своими точеными руками.
      Сердце ее забилось с такой силой, что ей стало трудно дышать. Что он здесь делает?
      Какие причуды судьбы могли забросить его так далеко, и именно сюда, в этот укромный заливчик, где она наслаждалась покоем? Возможно ли, чтобы его присутствие здесь оказалось простым совпадением? Может, здесь была какая-то связь? Может, он специально приехал сюда вслед за ней?
      Усмехнувшись, она тут же отбросила эту мысль. Разумеется, нет. Просто нелепо предполагать такое. Если бы он действительно хотел увидеть ее после Брайтона, то у него для этого было целых восемь месяцев.
      Никому, кроме Джои, она не сказала, что улетает на Ямайку. Элен тоже ничего не знала:
      она в это время снималась в Шотландии. Нет, это, конечно же, совпадение.
      Софи сидела в каком-то трансе, глядя, как он шел с девочкой вдоль берега. Казалось, пошевелись она, и колдовство рассеется и он исчезнет.
      Но он не исчез. Это был Кайл Харт, здесь, в Очо-Риос. Она все еще пыталась освоиться с тем, что произошло. Девчушка называла его "дядей". Родная племянница? Дочь его теперешней любовницы? Гадать можно было сколько угодно.
      Вся эта ситуация могла бы показаться смешной, если бы не была столь жуткой. В ней поднималось дикое желание расхохотаться. Они не видели друг друга с октября. Неужели она так изменилась за это время?
      Да, она действительно изменилась. Но, с другой стороны, почему он вообще должен помнить ее? То, что он забудет ее, было так же неизбежно, как то, что она будет помнить его, будто они расстались вчера. Их встречи были короткими, будничными, и он, вероятно, никогда не узнает, как сильно уязвил ее женскую гордость.
      Ее губы искривились в лениво-иронической усмешке. Ну что же, он, во всяком случае, мало изменился. Кайл Харт все еще был самым красивым представителем мужской половины рода человеческого, каких ей когда-либо приходилось встречать.
      Девочка заливалась счастливым смехом, идя с Кайлом вдоль кромки воды, радуясь сокровищам, которые они отрыли в белом морском песке. Софи провожала их взглядом, и ее серые глаза за темными стеклами очков затуманились воспоминаниями об их первой встрече летом прошлого года...
      - Тебе, разумеется, придется еще прибавить в весе.
      -Что?
      - Все это хорошо, ватная подбивка и все такое, но этого мало. Есть еще руки и ноги. И, конечно, лицо.
      Джои Гилмор, агент Софи, с самого начала с большим энтузиазмом ухватился за эту роль. Он чувствовал, что это то, что нужно для ее дебюта в кино, и оказался прав. Хотя главные роли были предназначены для известных и утвердившихся звезд, таких, как Элен ле Бон, фильм собирался познакомить зрителей с новыми, начинающими свою карьеру актерами.
      Роль Мэйзи Уилкин как раз и предназначалась для новичка.
      Злобная шантажистка, горничная Мэйзи Уилкин была во всех отношениях гротескным персонажем. Пиявка, в течение двух лет сосущая кровь из своей заблудшей, но прекрасной хозяйки, она была к тому же далеко не привлекательна физически. Сценаристы твердо настаивали на этом.
      Ее подчеркнутая ординарность и физическая непривлекательность имели важное значение для всего замысла - Джои неустанно твердил это Софи, готовя ее к кинопробам, - отсюда ее зависть и злоба к элегантной и имеющей большой успех у мужчин хозяйке дома.
      Для характерной актрисы это был лакомый кусочек, достойный того, чтобы ухватиться за него руками и ногами. Если ей повезет, то Мэйзи Уилкин станет самой значительной ролью со времени окончания школы драматического искусства. И так как с тех пор большую часть времени Софи провела в приемной своего агента в ожидании ролей, которых так и не получила, она все свои силы, весь свой энтузиазм бросила на то, чтобы заполучить эту роль.
      Прежде всего она посвятила себя тому, чтобы увеличить свой вес на необходимые тридцать фунтов. Перед просмотром Джои сделал ей новую прическу, обкорнав ее чудесные волнистые волосы в стиле, модном в 20-е годы:
      с пробором посередине и короткими, уродливыми прядями по бокам, напоминающими уши спаниеля. Картину довершали туфли на низком каблуке, делающие ее ниже ростом, старомодные очки в роговой оправе, в которых она стала похожей одновременно на комика Билли Бантера и амбарную сову, страдающую от похмелья, и толстый слой грима нездорово-желтого цвета.
      Ну и, конечно же, ей пришлось скрыть свой легкий северный акцент за интонацией, свойственной южным графствам Англии. Софи нужно было отучиться от элегантной походки манекенщицы, которую она так долго шлифовала, и усвоить шаркающую манеру девушки, страдающей плоскостопием.
      Это была сложная задача. Но она взялась за нее с решимостью человека, долгое время лишенного настоящей работы, и результаты кинопроб просто ошеломили режиссера.
      - Это именно то, что нам нужно! - закричал он, когда она закончила читать свой монолог. - Настоящая Мэйзи Уилкин!
      Единственное, что ей оставалось сделать, - это покрасить волосы в черный цвет и поправиться еще на пятнадцать фунтов.
      - Вы их сбросите мгновенно, без всякого труда, - уверил ее режиссер. Это абсолютно необходимо для роли. Разве вы не любите пирожные с кремом?
      - Д-да, но...
      - Просто ешьте в свое удовольствие, дорогая, и пятнадцать фунтов у вас в кармане Честно говоря, для меня выполнить такое задание было бы райским блаженством!
      Вот так все начиналось.
      Несколько недель спустя она впервые увидела Кайла Харта.
      Это произошло в Брайтоне, во время заключительной стадии съемок "Убийств на Элмтри-роуд", до того, как они вернулись в Лондон, чтобы снять несколько сцен в зале суда. Все это было живо в ее памяти. В тот момент она была особенно сосредоточена на своей игре, стараясь выложиться полностью в первой настоящей роли.
      Она и Элен ели в столовой на колесах во дворе старого пансиона, служившего местом съемок. За столом под тентом, укрывавшим их от утреннего солнца, никого, кроме них двоих, не было.
      Элен заказала салат с цыпленком, а Софи пирог и хрустящий картофель. Она завела разговор о своей роли.
      - Конечно, для тебя это серьезное испытание, дорогая, - сказала Элен. Мэйзи Уилкин - настоящая ворона, но ты ведь лебедь.
      - Сейчас я вряд ли похожа на лебедя.
      - И прекрасно, дорогая. Ты должна быть некрасивой, толстой, глупой и злобной горничной. Если б я была так же молода, как ты, я бы все отдала за такую роль.
      Софи улыбнулась. Стройная, элегантная и ослепительно красивая в костюме 20-х годов, в котором она снималась в то утро, Элен ле Бон, изучающая меню, была удивительно хороша.
      Передвижная столовая не славилась качеством своей кухни, поэтому некоторые актеры предпочитали есть в ресторанах Брайтона. В отличие от них Софи и Элен всегда ели здесь - Элен потому, что была совершенно равнодушна к еде, а Софи слишком стеснялась своей внешности, чтобы появиться где-либо помимо съемки.
      Как и Элен, она была в костюме своей героини, если обтрепанный фартук, перекрученные чулки и мятую кофту можно было назвать костюмом. Дело в том, что, поправившись на тридцать фунтов, она не могла влезть ни в одно из своих собственных платьев, поэтому вынуждена была ходить в одежде Мэйзи Уилкин постоянно.
      Она не собиралась обзаводиться новым гардеробом на период съемок, так как первое, что она сделает, как только будет отснят последний метр фильма, - это тут же сядет на строжайшую диету, в которой не будет ни единой унции жира или масла и углеводов.
      - Я буду есть куриный салат, - решила Элен. Во взгляде, который она бросила на Софи, плясали смешинки. - Тебе же, Мэйзи, лучше взять пирог и хрустящий картофель. Я бы не хотела, чтобы ты испортила себе фигуру.
      - Это правда необходимо?
      - Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, ты начинаешь худеть.
      Софи повела плечами. Действительно, ее замызганное бежевое облачение стало сидеть свободнее... Если она еще похудеет, то ее режиссер, Перси Шумейкер, опять станет доставать ее.
      - Ты права. Мне действительно трудно заставить себя есть, как Мэйзи Уилкин. - Она улыбнулась, откинувшись на спинку стула.
      - Что конкретно беспокоит тебя в твоей игре?
      - Не могу точно сказать, Элен. - Она покрутила кольцо на пальце - даже оно стало слишком тесным для нее. - Я просто чувствую, что в моей игре нет глубины. Может, у меня просто не хватает опыта, чтобы справиться с такой ролью?
      - Чепуха. Ты прекрасно играешь, дорогая. Но если ты чувствуешь, что твоей Мэйзи не хватает настоящей глубины, то, возможно, это потому, что ты не... - Элен нахмурилась, не находя нужного слова, а ее изящные тонкие брови над карими глазами чуть сдвинулись у переносицы. - Может быть, ты недостаточно по-человечески жалеешь ее?
      Официантка принесла их заказ, и Софи стала с отвращением разглядывать пирог, плавающий в подливе в окружении хрустящих ломтиков жареного картофеля. Почувствовав вдруг чей-то взгляд, она подняла глаза и увидела, что прямо на нее смотрит красивый блондин, сидящий через несколько столов от них. Это был один из статистов, которого она видела пару раз до этого. У него было грубоватое мужественное лицо, из тех, какие ей нравились в мужчинах, и прекрасная фигура спортсмена.
      Но стоило ей встретиться с ним взглядом, как он тут же равнодушно отвернулся и стал с большим воодушевлением что-то говорить своей соседке.
      Залившись краской, Софи накинулась на пирог и картошку с угрюмым упрямством истинной Мэйзи Уилкин. Мужчины никогда раньше не отворачивались от нее. По правде го-воря, взгляды, которыми они одаривали ее, были откровенно восторженными. И вот теперь...
      Она вновь возвратилась мыслями к своей роли.
      - Недостаточно по-человечески жалею? - повторила она.
      - Да, - кивнула Элен. - Я не имею в виду . жалость как таковую. Это нечто другое. Я имею в виду понимание. В эпизодах, которые мы снимали здесь, это не имеет большого значения. Но в Лондоне тебе придется войти глубже в характер Мэйзи.
      Через две недели они закончат съемки в Брайтоне, и весь этот цирк вернется в Лондон. Кульминацией фильма станут эмоционально напряженные сцены в здании суда, которые будут сниматься в павильонах киностудии после окончания работы над сценами в пансионе.
      - Судебный процесс - это главный нервный узел фильма, - продолжала Элен. - Именно там мы начинаем понимать внутреннюю суть Патрисии и Мэйзи и глубоко скрытые мотивы их поступков. И здесь, Софи, ты должна проявить себя с блеском. Что касается твоих монологов в финале - что ж, полагаю, ты знаешь, насколько эффектно они могут прозвучать при правильном подходе.
      Софи задумалась над последними словами. Советы Элен ле Бон ценились на вес золота.
      - Что значит при правильном подходе?
      - Вообще говоря, до сих пор все поведение твоей героини отличалось беспричинной злобой, - сказала Элен. - В конце концов, Мэйзи действительно довольно противная особа. Шантаж, предательство, лицемерие. Вряд ли ее поведение вызовет любовь зрителя. - Она наклонилась к Софи. - Но в ее заключительном слове в суде ты можешь сыграть так, что это будет, так сказать, криком истерзанной души. Ты должна дать понять зрителю трагедию Мэйзи Уилкин, уродливой, оскорбленной, социально униженной женщины, которую никто и никогда не пытался понять, пока не стало слишком поздно. Ты можешь сделать так, что зритель почувствует сожаление, сочувствие, даже изумление...
      Элен, по ее собственному признанию, скоро должно было стукнуть сорок пять. Актриса с богатым опытом и любимая зрителями, она могла представлять большую опасность для двадцатитрехлетней Софи, начинающей актрисы, в ее первой значительной роли. Но Элен с самого начала взяла се под свое крыло; Перси Шумейкер, будучи опытным режиссером, позволил Элен стать поводырем Софи и старался не слишком часто оспаривать ее суждения по поводу трактовки роли Мэйзи.
      Софи молча и внимательно слушала, как Элен прочерчивала схему эмоциональных всплесков и спадов в сценах, которые ей предстояло сыграть. Хотя она знала весь сценарий назубок, она не переставала удивляться тому, как глубоко Элен постигла суть характера, и не только своего, но и всех остальных персонажей фильма. Она обладала драгоценной способностью истинной актрисы войти в шкуру каждого героя фильма, что временами заставляло Софи почувствовать себя рядом с ней всего лишь безнадежной дилетанткой.
      Она так внимательно слушала Элен, что не заметила, как к их столу приблизилась высокая фигура мужчины и как бы зависла над ними. Так впервые в ее жизнь вошел Кайл Харт. Это первое мгновение останется надолго в ее памяти - внезапное осознание того, что она смотрит в глаза одного из самых красивых Мужчин, которых когда-либо встречала в своей жизни. Сначала она даже не успела разглядеть его лицо, настолько поразили ее глаза Кайла.
      Какой-то миг Софи смотрела на него, широко раскрыв глаза, в бездумном оцепенении. Затем, спохватившись, она подумала о том, что, наверное, выгладит нелепо, и от смущения ее пухлые щеки стали пунцовыми.
      - Кайл! - Элен встала, чтобы обнять и поцеловать его. И затем представила Софи одного из своих старых друзей - Кайла Харта, финансиста из Сити.
      Его улыбка смягчила линии мужественного и даже, как подсказал ей инстинкт, временами безжалостного лица. Его самоуверенность не оставляла сомнений в том, что он знает, какой эффект производят на людей его богатство и сексуальный магнетизм.
      Софи почувствовала себя глубоко несчастной. Ну что стоило этому красавцу появиться в ее жизни чуть раньше, хотя бы несколько недель назад. Тогда бы он увидел довольно хорошенькую, в меру уверенную в себе молодую женщину.
      Теперь же в его зеленых глазах угадывалась насмешка над этим неряшливым, неуклюжим страшилищем с лоснящимися волосами и в ужасных очках, делающих ее похожей на сову, в уродливом платье, созданном в мастерской дьявола, этим испуганным существом, готовым провалиться сквозь землю от стыда и смущения.
      Нельзя сказать, чтобы Кайл каким-то образом показал свое презрение к ней. Этого не было ни в тот, ни в последующие дни.
      Кайл и Элен были близкими друзьями. Несмотря на разницу в возрасте, между ними было много общего. В Брайтон он приехал по делу, связанному с коммерческим банком, в котором работал, и он часто заглядывал на съемочную площадку, наблюдая со стороны за работой над фильмом. Неплохо разбираясь в природе актерского мастерства, он высоко оценивал игру обеих.
      Несколько раз они обедали вместе в лучших ресторанах города. В такие моменты Софи всеми силами вытравливала из себя Мэйзи Уилкин. Но никакие ухищрения не могли скрыть излишний вес, безжизненно висящие черные волосы и ужасное платье, которое она вынуждена была носить. Даже от очков она не могла избавиться, так как они ей были нужны для чтения. Ко всему прочему у нее развилась привычка то и дело снимать и снова водружать их на нос, когда она чувствовала себя не в своей тарелке.
      И всетаки, несмотря ни на что, Софи тешила себя иллюзией, что именно она, а не Элен, взвывала настоящий интерес Кайла, что именно благодаря желанию Кайла, а не доброте Элен они повсюду ходили вместе, что он способен был увидеть женщину за этим далеко не привлекательным фасадом.
      Будучи совсем неопытной, она была ослеплена на блеском этого удивительно красивого, искушенного и остроумного хищника. Его виляние на ее чувства было столь крушительным, что приводило ее в полнейшее смятение. Однако самым замечательным было то, что все это оказалось глубже, нежели просто физическое влечение. Между ними было так много общего. Оба любили театр, музыку, да и во многом другом их вкусы совпадали. Их забавляли одни и те же вещи, у обоих было своеобразное чувство юмора. Бывало, они до изнеможения смеялись над вещами, которые у Элен вызывали лишь недоуменную улыбку.
      Кайл, казалось, был настолько внимателен к Софи, настолько явно заинтересован ею, ее взглядами и работой, что совсем вскружил бедняжке голову.
      О, эти безумные мечты, этот сердечный трепет, это прерывистое дыхание!
      Софи сжала пальцы в кулаки, вонзив ногти в ладони, как бы наказывая себя за невероятную глупость. Как она могла себе вообразить, что такой человек, как Кайл, всерьез заинтересуется кем-либо вроде Мэйзи Уилкин?
      Раньше она никогда не поверила бы, что может так стремительно, так сильно и глубоко увлечься кем-либо. Софи мечтала о дне, когда сможет наконец освободиться от Мэйзи и предстать перед Кайлом такой, какая она есть на самом деле. Она впервые испытала то, что никогда прежде не испытывала: пылкое увлечение, вроде первой школьной любви. Тот факт, что до сих пор ее чувства оставались, по сути, нетронутыми, делал эту страсть особенно безудержной и безнадежной. Подобно новообращенной перед лицом своей религии, она отдалась ей бездумно, отбросив всякую логику. Подобно подростку, сидящему в первом ряду на утреннем сеансе, она вся была в плену несбыточной мечты. До того памятного дня, когда ее мечты разбились вдребезги.
      В тот день, как и сейчас, они были на пляже. Ближе к вечеру они решили сделать перерыв в съемках, и Софи, Элен и Кайл вместе со съемочной группой спустились к пляжу.
      Это был теплый, мягкий, осенний день, ничем не предвещавший скорое наступление зимы. Элен и Кайл решили прогуляться вдвоем. Минут двадцать спустя Софи последовала их примеру. Босиком, глубоко засунув руки в карманы халата, она медленно пошла вдоль усеянного теплой галькой берега, чувствуя себя свободной и счастливой.
      Вскоре она увидела их. Элен и Кайл сидели на пляжных стульях спиной к ней.
      С моря, в сторону Софи, дул довольно сильный ветер, поэтому они не могли услышать ее приближения, а она прекрасно различала каждое слово.
      - Боже мой, Элен, - воскликнул Кайл с комическим отчаянием, - почему бы тебе не сказать девочке, чтобы она подумала о своей внешности? Она похожа на отъевшуюся сову!
      Софи замерла на месте и почувствовала, как кровь отливает у нее от сердца.
      - Софи вовсе не такая уж толстая, - с упреком сказала Элен
      - Во всяком случае, Сильфидой ее не назовешь.
      - Она прекрасная актриса, великолепно справляющаяся с трудной ролью.
      - Возможно, но выглядит она просто нелепо. Это ее ужасное платье, а волосы - как может молодая женщина позволить себе такое? У нее, наверное, начисто отсутствует такая штука, как женская гордость.
      - Ты просто не понимаешь. Кайл, - терпеливо продолжала Элен. - В нормальной жизни Софи выглядит совершенно иначе. Она никогда не позволяет себе такое, как ты изволил выразиться. Она должна быть непривлекательной из-за своей роли. Когда ты увидишь фильм, тебе все станет ясно.
      - Ну что ж, в таком случае ей это прекрасно удается.
      - Она что, действует тебе на нервы?
      - Эта ее привычка постоянно сдергивать с себя очки и вновь надевать их действительно раздражает. Как будто она подает железнодорожный сигнал.
      - Она никак не может привыкнуть к ним. - Элен закурила сигарету, и Софи смотрела в оцепенении, как ветер относит дымок в ее сторону. - Софи должна была значительно прибавить в весе, чтобы сыграть Мэйзи, - объясняла Элен. Вполне естественно, что она не может влезть ни в одно из своих платьев. Ей приходится носить платья Мэйзи. Волосы перекрашены, конечно. Софи даже вставила свои линзы в эту ужасную черную оправу. Вот почему она похожа на сову. Перед тобой некто, носящий, так сказать, чужую личину. Если ты не способен за нею увидеть умную, хорошенькую девушку...
      - Вполне согласен с тем, что она умна. Бедняжка довольно интересный собеседник. Но хорошенькая?
      - Да, у нее прекрасное лицо.
      - Если ты считаешь, что пудинг может быть прекрасным... - В смехе Кайла звучала насмешка.
      - Ты жесток, - сказала Элен. - Что до меня, то я решила взять ее под свое крыло.
      - Да, я заметил. Еще одна из твоих несчастненьких. Сравнение с тобой не в ее пользу, уверяю тебя. Ты знаешь, как она выглядит радом с тобой?
      - Перестань, Кайл. Софи Эспен далеко не несчастненькая. Она просто очень молода и довольно неопытна. Ей полезно пообщаться с таким умудренным жизнью человеком, как ты. Вот почему я хочу, чтобы она почаще бывала с вами. До сих пор ты был очень мил с ней. Считай это чем-то вроде благотворительности.
      - Н-да, я думаю, в этом отношении я несколько переусердствовал.
      - Ты это серьезно?
      - Не делай вид, что ты ничего не заметила. - Его хрипловатый смех донесся до Софи,
      неподвижно стоящей на сумеречном пляже.
      Девчонка влюблена в меня.
      - О Боже, - вздохнула Элен. - Думаю, ты прав. Я заметила, что в твоем присутствии она сама не своя.
      - В этом нет никакого сомнения. Все признаки налицо. Все это было бы забавно, если бы она не выглядела такой жалкой.
      - Ну, тебе к этому не привыкать, - улыбнулась Элен. - Уверяю тебя, среди твоих женщин многие были куда менее достойными особами, чем Софи Эспен.
      - В самом деле? Во всяком случае, они не были толстушками.
      - Надеюсь, ты не собираешься...
      - Высмеять ее? - закончил фразу Кайл. - О нет, Элен, от этого я воздержусь. Хотя это будет нелегко. Она похожа на...
      Кайл принялся расписывать ее внешность и делал это с блеском. Его слова обладали остротой хирургического ножа, с помощью которого он разрезал тонкую оболочку человеческого тщеславия и красивых иллюзий.
      Но Софи не стала дожидаться конца этой пытки. Усилием воли она стряхнула оцепенение, повернулась и пошла назад, чувствуя себя несчастной и уязвленной до глубины души.
      Боль от перенесенного унижения жгла ее подобно раскаленным углям. Эту боль и унижение она никогда не забудет.
      Увидеть себя со стороны, глазами других людей, - это было непереносимо. Как он жесток! Да он просто недалекий, черствый, пошлый негодяй! Если бы она могла вернуться и высказать ему все, что о нем думает, она бы сделала это. Но самое ужасное было то, что все сказанное им было правдой.
      Она действительно помешалась на нем. И действительно выглядела нелепой дурнушкой. Но она, к сожалению, просто забыла, что окружающий мир оценивает человека прежде всего по тому, как он выглядит. Она знала, что выглядит далеко не красавицей, но не думала, сколь важное значение люди придают внешней стороне вещей.
      Ему было безразлично, что на самом деле Софи не имела ничего общего с тем странным существом, которое она изображала. Софи Эспен для него просто не существовала. Была лишь Мэйзи, неуклюжая, некрасивая особа, чья явная влюбленность достойна лишь насмешливого презрения.
      Ну что же, пережить чувство боли для актрисы полезно. И именно Кайл помог ей испытать его.
      В тот вечер она отказалась от предложения Кайла пообедать с ним, сказав, что неважно себя чувствует. Он был особенно внимателен и добр к ней и в последующие несколько дней, которые провел в Брайтоне, до отъезда в Сити. Добр! Эта его милая доброта стала для Софи последней каплей. Она смогла бы перенести его презрение, что же до доброты, то пошел он к черту со своей добротой! Она решила больше не бывать с ним, несмотря на настойчивые приглашения, и не разговаривала с ним.
      Во всяком случае, до этой встречи, десять минут назад.
      А тогда, несмотря на то что обида и гнев душили ее, она нашла в себе силы раскрыть свои чувства на съемочной площадке. То, чего не хватало ее исполнению раньше, на следующее утро ярко проявилось перед камерой.
      Во время финальных эпизодов в Брайтоне и на студии в Лондоне она смогла передать ярость Мэйзи против враждебного ей мира с такой убедительностью и полнотой, что Перси Шумейкер, не удержавшись, расцеловал ее в обе щеки, а в Лондоне съемочная группа несколько раз награждала ее бурными аплодисментами.
      Софи так никогда и не сказала Элен о том, что она услышала в тот день на брайтонском пляже.
      Пару раз она замечала, как Элен задумчиво смотрит на нее, как будто догадываясь о чем-то, но этим все и ограничилось. Софи ни в чем ее не винила. Для нее Элен всегда будет человеком, который оказал ей неоценимую поддержку в ее актерской карьере, и после фильма они оставались друзьями.
      Ко времени окончания съемок Софи чувствовала себя как выжатый лимон."
      Теперь, когда работа над фильмом была завершена, ее первой заботой было сбросить с себя Мэйзи Уилкин, как змея сбрасывает ставшую ей не нужной старую кожу. Она вернулась в свою квартиру на Сент-Джонс-Вуд, уединившись в ней, как улитка в скорлупе, села на строжайшую диету, никуда не выходила и ни с кем не виделась. Она расставалась с Мэйзи без всякого сожаления. Диета и специальные упражнения сделали свое дело. Ее фигура вновь обрела стройность, а волосы прежний цвет. Все остальное довершила косметика.
      Возвратившись в театр, она проработала первые пять месяцев в постоянной труппе, разъезжавшей по стране с тремя пьесами на современные сюжеты "Здесь", "Там" и "Нигде", - которые, к сожалению, не набирали больше чем ползала. И хотя для Софи это была вторая серъезезная работа в ее карьере актрисы, действительного успеха она не принесла. Труппа в основном состояла из молодых, начинающих свой путь актеров, таких же, как и она, но Софи, имея опыт работы на телевидении, выглядела на их фоне более уверенно и профессионально.
      Оплата в труппе была минимальной, условия работы тяжелыми, поэтому у всех вырвался вздох облегчения, когда режиссер объявил в начале июня, что их гастроли заканчиваются. Никому из них не заплатили больше, чем за три месяца из проработанных пяти. И если бы не гонорар за фильм "Убийства на Элмтри-роуд", Софи пришлось бы довольно туго.
      По окончании гастролей Софи решила сделать передышку. Она отчаянно нуждалась в отдыхе, где-нибудь на солнечном берегу, чтобы восстановить душевный покой.
      Поэтому объявление в бюро путешествий, которое предлагало провести отпуск на Ямайке, стало для нее слишком большим искушением, хотя оплата была очень высока для нее, к тому же три недели отдыха - это больше того, что она могла себе позволить. И все же она воспользовалась деньгами, полученными за фильм, и купила себе билет.
      Во время гастролей она изо всех сил старалась забыть Кайла, но не смогла полностью унять боль воспоминаний. Эта боль все еще жила в ней, укрытая тонкой вуалью, которую неосторожное слово могло сорвать в любой миг.
      Именно Кайл стал причиной ее бегства на Ямайку, и она должна избавиться от него раз и навсегда.
      А теперь он идет к ней по залитому солнцем пляжу в Очо-Риос, даже не зная, кто она такая.
      ГЛАВА 2
      Первой подошла к ней девочка.
      - Я нашла очень красивые ракушки, - сказала она, садясь радом с Софи, и, перевернув ведерко, высыпала свои сокровища на песок. - Они просто чудо, правда?
      -Правда.
      - Жалко, что среди них так мало целых, - вздохнула девочка. - Целые встречаются только под водой. Мой дядя сказал, что достанет их для меня со дна. Ой, смотрите! Настоящий перламутр!
      - И правда красивая, - сказала Софи, беря ракушку. По мере того как Кайл приближался к ней, ее волнение
      Он смотрел на нее в раздумье.
      - Боюсь показаться банальным, но, мне кажется, мы с вами где-то встречались, не так ли - Нет, - солгала она неожиданно для самой себя. - Не думаю.
      - В самом деле? И все же вы очень напоминаете мне кого-то, хотя не могу вспомнить кого. - Он неожиданно улыбнулся. - Звучит довольно избито. Хуже даже, чем если бы я спросил вас "как часто вы здесь бываете?".
      Софи вежливо улыбнулась. Она не хотела, чтобы он узнал ее. Хватит с нее того, что было.
      Кайл оказался выше ростом, чем она его помнила. Все его поджарое, мускулистое тело выражало властную уверенность в себе. В Брайтоне мужественная выразительность его тела была скрыта под покровом одежды. Здесь же его почти полная нагота, если не считать синих плавок, заставила ее остро почувствовать агрессивную победительность, сквозящую в каждом его движении. Ей казалось, что она физически ощущает спокойную мощь, столь отличающую Кайла от всех мужчин, которых ей когда-либо приходилось видеть.
      - Могу я спросить, как вас зовут?
      - Софи Уэбб. - И опять, как и в прошлый раз, она не хотела лгать. Все это получилось как бы помимо ее желания. По правде говоря, она я не солгала - Софи Уэбб Эспен было ее полное имя.
      Интересно, скажет ли ему что-нибудь имя Софи? По всему было видно, что нет.
      - Меня зовут Кайл Харт. А это Эмма, моя племянница.
      - Очень приятно, - улыбнулась Эмма и пошла к воде в поисках новых ракушек.
      Кайл опустился на песок рядом с Софи. В какое-то мгновение она вздрогнула от случайного прикосновения его плеча, чье тепло показалось ей жаром раскаленного железа.
      - Мы тоже остановились в отеле "Сан-Антонио". А приехали вчера.
      - Родители Эммы тоже приехали с вами?
      - Нет. - Он кинул взгляд в сторону девочки. - У моего брата и его жены сейчас трудный период. Сказать по правде, они на грани развода. Я вызвался взять Эмму с собой в отпуск частью для того, чтобы избавить ее от невыносимой домашней атмосферы, частью, чтобы дать родителям возможность спасти брак от окончательного разрыва.
      - Понимаю.
      Так вот почему он здесь. По крайней мере теперь она знает, кто такая Эмма и почему Кайл оказался на Ямайке.
      -А вы? - Он бросил на нее быстрый взгляд. - Вы здесь с друзьями?
      - Нет, я приехала одна. - Она почувствовала, что он удивлен, хотя и не показывает этого.
      - Вы впервые на Ямайке?
      -Да.
      - Оказаться одной так далеко от Англии... - Выражение его лица говорило о том, что он все еще пытается разгадать ее тайну. - Могу я спросить вас, чем вы зарабатываете себе на жизнь?
      - Я... манекенщица.
      - Похоже, - улыбнулся он, окинув взглядом ее фигуру. - Боюсь, мой род занятий не столь эффектен. Я работаю в банке.
      - В самом деле? - Она почувствовала громадное напряжение. Даже этот ни к чему не обязывающий разговор с Кайлом требовал от нее большого самообладания. Она поняла, что если сейчас же не уйдет, то сморозит какую-нибудь глупость.
      Нервными, резкими движениями она собрала свои вещи: полотенце и плетеную сумку - и легко вскочила на ноги.
      - Простите, но, к сожалению, мне пора уходить.
      Он смотрел на нее снизу, и промелькнувшая в его глазах улыбка тут же скрылась в тени его темных ресниц. Взгляд, подобно жгучей ласке, медленно вобрал в себя все ее прекрасное, пок рытое легким загаром тело прежде, чем он заговорил снова:
      - Вы могли бы сразу сказать, что мое присутствие мешает вам.
      - Нет-нет, - ответила она, задыхаясь от волнения, - мне действительно пора. Здесь становится слишком жарко. Пойду приму душ перед обедом.
      - Тогда, может быть, я увижу вас за обедом? - Он не мог видеть ее глаз за темными очками, и тем не менее ей стало не по себе под его внимательным взглядом.
      - Разумеется, - ответила Софи, поворачиваясь, чтобы уйти. - Почему бы и нет. - Она быстро пошла вдоль пляжа, удаляясь от него. Она чувствовала спиной его взгляд и знала, что он любуется ее легкой походкой, ее длинными, стройными ногами.
      Когда она подошла к отелю, ее кожа была влажной от волнения. Софи поднялась на лифте в свою комнату, быстро освободилась от бикини и встала под холодный душ.
      Уф! Ну и попала же она в переплет!
      Ну что ж, по крайней мере эта случайная встреча с Кайлом Хартом подняла ее в собственных глазах на несколько отметок вверх. Она приехала сюда расслабиться, отдохнуть и восстановить свое внутреннее "я". Если он не может даже вспомнить ее, значит, ее "я" в отличной форме. Очевидно, теперь она представляла собой нечто совершенно не похожее на то, чем была прошлой осенью.
      Софи почувствовала, как губы ее растягиваются в улыбке. Что заставило ее сказать Кайлу, что она работает манекенщицей и что ее зовут Софи Уэбб? Сейчас она была довольна собой. Пусть он помучается и попытается выяснить, кто же она такая на самом деле. Ей будет приятно увидеть выражение его лица, когда он узнает правду!
      Она вышла из душа и насухо вытерлась полотенцем.
      В том, что он работает в банке, не больше правды, чем то, что она манекенщица. Она знала, что в действительности он является одним из партнеров в очень престижной банкирской фирме и "Харт" - имя, которое можно прочитать над дверями здания в неоклассическом стиле в лондонском Сити.
      Но в том, что она сказала, была, по крайней мере, доля правды. Она немало проработала фотомоделью для различных журналов мод, особенно когда училась в школе драматического искусства.
      Сейчас у Софи не было никакой уверенности, что в ближайшем будущем ей предложат работу в кино или театре. Ее агент Джои Гилмор уверял, что после фильма ее завалят новыми предложениями, на что она очень надеялась.
      Но, в конце концов, сюда она приехала отдыхать, а не тревожиться о своем будущем.
      Софи надела светло-голубое с зеленым отливом платье, подчеркивающее естественный тон ее кожи и волос, и украсила шею ожерельем из розового кварца. Ожерелье было не из дорогих, но на ней смотрелось прекрасно.
      Настоящая ситуация стала казаться ей даже забавной. Интересно, сядет ли он за обедом за ее стол? Может, к тому времени он уже забудет об их утренней встрече?
      Она слегка провела по губам розовой перламутровой помадой и пошла вниз, в столовую, чувствуя себя актрисой, выходящей на сцену.
      Он так и не вспомнил Софи. За обедом Кайл и Эмма присоединились к ней, и все заказали одно и то же: легкий салат с холодной говядиной. Сейчас Софи чувствовала себя намного более уверенно в его обществе и спокойно ожидала, когда он наконец узнает ее.
      - Вы всегда носите темные очки? - спросил Кайл, откинувшись на спинку стула и разглядывая ее.
      - Я не привыкла к такому яркому солнечному свету. - На самом деле в ее очках были диоптрические линзы, без которых она видела значительно хуже. Вряд ли он сможет догадаться об этом: оправа от Диора была достаточно элегантной, чтобы у него могли возникнуть какие-то подозрения.
      - Может быть, вы просто не хотите быть узнанной? - лениво протянул он. Софи чуть не подпрыгнула на месте. - Ведь вы, наверное, весьма знаменитая манекенщица.
      - Почему вы решили, что я знаменитая?
      - Отдых здесь стоит недешево, - пожал он плечами, обводя взглядом великолепный, уставленный пальмами интерьер. - Деньги - синоним успеха, а в вашей профессии успех вдет рука об руку с известностью.
      Она попробовала салат и лишь затем ответила:- Я вовсе не знаменита и, вероятно, никогда таковой не буду. Более того, это меня отнюдь не привлекает.
      - Странное заявление для женщины. - Кривая усмешка внезапно сделала его удивительно красивым. Именно улыбка и изгиб бровей придают его лицу такое жесткое, почти жестокое выражение, вдруг пронеслось в ее мозгу. - Вот почему мне показалось, что мы знакомы, - сказал он, наливая себе апельсиновый сок, принесенный официантом. - Скорее всего, я видел вас на обложке какого-нибудь журнала. Думаю, что-нибудь вроде "Вог".
      Софи покачала головой, пытаясь не рассмеяться.
      - Только не "Вог". Вполне вероятно, что вы могли видеть мое лицо на обложках других журналов.
      - Каких именно?
      - Других, - повторила она, пожимая плечами.
      Кайл снова улыбнулся, услышав столь уклончивый ответ.
      - Женщина-тайна, - сказал он мягко. - Вы не очень любите отвечать на вопросы, верно?
      - Я просто не люблю говорить о себе.
      - Еще одна странная черта для женщины, - заметил он.
      Она смотрела, как он режет мясо, на его сильные, умелые руки, покрытые золотистыми волосками. На запястье у него были черные водонепроницаемые часы - по всей видимости, дорогие, но не супермодные. Она знала, что он богат, хотя и не любил выставлять напоказ свою принадлежность к классу богачей. Он не люби. выделяться за счет дорогих украшений или бросающихся в глаза костюмов. Такой способ само -утверждения был ему совершенно чужд.
      - Что касается моих финансовых возможностей, - сказала она, потягивая апельсиновый:
      сок, - то, уверяю вас, для меня приезд сюда - это случайное событие, а не что-то вполне привычное.
      - Значит, вы решили сделать себе подарок
      - Именно, - сказала Софи. Он не мог видеть выражение ее глаз, нс отметил, как изменился ее голос.
      - Любопытно, - протянул он. - Можно поинтересоваться, за что?
      - Так... за успех одного предприятия
      - Какого?
      - Это касается только меня. Он состроил гримасу.
      - И тут занавес опускается, и тайна остается неразгаданной.
      Она отложила вилку и ложку и подперла кулачками свой точеный подбородок.
      - Я вдруг почувствовала, что нуждаюсь в передышке. Недавно мне удалось завершить одно довольно трудное дело. Я была несколько переутомлена и решила уехать куда-нибудь, чтобы развеяться. Во всем этом нет ничего таинственного.
      - Для меня все же непостижимо, что вы приехали на Ямайку одна, невозмутимо продолжил Кайл, доедая грейпфрут и принимаясь за сдобный рулет. - Такая красивая и обаятельная женщина, как вы, не должна пребывать в одиночестве.
      Ей с трудом удалось сдержать смех, вызванный иронией ситуации, и придать лицу выражение холодной сдержанности. Человек, некогда сказавший, что она похожа на отъевшуюся сову, у которой вместо лица пудинг, теперь сидел перед ней и восхищался ее красотой и обаянием. И все это благодаря незначительным изменениям в ее внешности.
      - Для меня одиночество скорее благодать, чем наказание, - сказала Софи. Она наслаждалась своей ролью таинственной незнакомки. Было видно, что ее поведение заинтриговало и даже задело его. Не будет большой беды, если она поиграет с ним немного. - Время от времени мне приятно оказаться вдали от толпы поклонников.
      -Можно мне теперь пойти поиграть? - спросила Эмма, которой явно наскучило слушать разговор взрослых.
      - Хорошо, - кивнул - Кайл. - Но держись подальше от солнца, а то сгоришь.
      Он посмотрел на убегающую девочку, затем с улыбкой повернулся к Софи.
      - Это ее первая поездка за границу. Настоящее дитя Лондона. Вы тоже живете в Лондоне?
      - Теперь да. Вообще-то я выросла в Скарборо.
      - Тот самый Скарборо, знаменитый ежегодной ярмаркой и отменной зеленью? Петрушка, шалфей, розмарин, чебрец?
      - Тот самый, - улыбнулась она. Он задумчиво посмотрел на нее.
      - Так вы, можно сказать, выросли в деревне? Никогда бы не сказал. В вас чувствуется порода аристократки, чьи предки когда-то танцевали гавот.
      - Мои предки были йоркширскими фермерами. Отец владел небольшой овцеводческой фермой, заболоченным участком в двадцать акров, неподалеку от побережья.
      - Наверно, довольно милое место?
      - Просто чудесное.
      Он изучающе посмотрел на сидящую перед ним элегантную, явно знающую себе цену женщину.
      - Могу я поинтересоваться, куда же делся ваш йоркширский акцент?
      - Он все еще со мной, стоит только повнимательнее прислушаться. Может быть, вы бы предпочли, чтобы я начинала каждую фразу с гортанных восклицаний?
      Он усмехнулся.
      - У вас в семье есть еще такие, как вы?
      - У меня нет ни братьев, ни сестер, если я правильно поняла ваш вопрос.
      - Вот как? Теперь ясно, откуда у вас такая уверенность в себе. Единственный ребенок в семье, никакой конкуренции.
      - Ну нет, я бы не сказала, - усмехнулась Софи. - Что касается конкуренции, то здесь моя кузина Дженни стоила целой дюжины родных сестер!
      - Похоже, та еще девушка, - улыбнулся Кайл.
      - Она на два года моложе меня и к тому же настоящая красавица. Мне до нее далеко.
      - Вы это серьезно? - Его искреннее удивление польстило ей.
      - Это ей нужно было стать манекенщицей. Но она не только хороша собой, но и очень умна. Дженни изучает математику в Йоркском университете.
      - Она, должно быть, само совершенство, - мягко сказал Кайл.
      - Если бы я была ревнивой по натуре, - уверила его Софи, - то, наверное, страшно бы злилась на Дженни.
      Он внимательно посмотрел на нее.
      - У нее такие же красивые каштановые волосы и холодные серые глаза?
      - Рядом с ней я сильно проигрываю. У нее чудесные золотисто-рыжие волосы и ярко-голубые глаза. Мы выросли вместе. Наши матери очень дружны между собой. Когда я была маленькой, мне часто ставили в пример Дженни. При этом Софи непроизвольно поджала губы. - Когда мы подросли, она постоянно отбивала у меня мальчиков.
      Его взгляд потеплел.
      - Так было раньше, а как теперь?
      - Я думаю, теперь у нее полно поклонников в университете. Все же хорошо, что я переехала в Лондон. Не могу сказать, что мне доставляло удовольствие уступать приглянувшихся мне мужчин моей дорогой кузине.
      Кайлу казалось все это забавным. Софи сказала правду: она знала наверняка, что во всем, что касается секса, Дженни была намного опытнее ее. Они всегда были парадоксальной парой - Дженни, с ее склонностью к точным наукам, казалось, должна быть холодной и четко рациональной, в действительности же она с ранней молодости знала толк в мужчинах, тогда как Софи, будучи актрисой, была абсолютно неопытна в делах любви.
      Обед подошел к концу, а Кайл так и не выяснил, кто же она такая.
      - Ну что же, - беззаботно бросил он, вставая, - прошу извинить меня, я собираюсь немного поспать, пока не спадет жара и можно будет пойти поплавать. - Он поднялся с автоматической учтивостью хорошо воспитанного человека. - Увидимся на пляже.
      Уходя, она чувствовала на себе его цепкий, изучающий взгляд.
      - В вас все-таки есть что-то удивительно знакомое, Софи Уэбб, - сказал Кайл несколько дней спустя, за завтраком.
      Ничем не выдав своего замешательства, Софи спокойно подняла на него глаза. За последние несколько дней он уже дважды говорил ей это. Раз уж он не смог вспомнить ее до сих пор, после стольких часов, проведенных в ее обществе, вряд ли ему удастся это сейчас, когда ее глаза скрыты темными очками, а голову украшает соломенная шляпа с широкими полями - экипировка, вполне гармонирующая с открытой террасой на фоне яркой голубизны моря и пальм. Легкое летнее платье в бледно-желтых и золотистых тонах, накинутое поверх ярко-красного купальника, подчеркивало великолепие загара и гладкость ее кожи.
      - Немного поздновато для подобных заявлений, вы не находите? - В ее голосе звучала легкая ирония. - Может быть, вы еще спросите, часто ли я здесь бываю?
      - Я вполне серьезно, - улыбнулся он, стоя прямо перед ней. - Увидев вас на террасе, я опять подумал об этом. Вы очень похожи на кого-то, с кем я мог встречаться раньше, но не могу вспомнить, где и когда. Разрешите присоединиться к вам?
      - Вы не боитесь, что, видя нас постоянно за одним столом, отдыхающие начнут пересуды?
      - И все же я рискну, тем более что мы с вами приехали сюда в одиночку...
      Софи вынула косточки из папайи и посмотрела на Кайла. Сегодня на нем были брюки и хлопчатобумажная рубашка навыпуск, открывающая загорелую, мускулистую шею. Он был потрясающе красив. Усилием воли она заставила себя говорить все в том же непринужденном тоне, который установился между ними с самого начала.
      - Тем более что мы с вами приехали сюда в одиночку, - напомнила Софи. Мне кажется, то, что мы едим за одним столом, не такой уж большой грех. - Он взял меню. - Как спалось?
      - Прекрасно, - солгала она. - А где жеЭмма?
      - Сейчас придет. Я начинаю понимать, чтоне очень хорошо справляюсь с ролью опекунавосьмилетней девочки. - Он повернулся к выросшему за его спиной официанту и заказал грейпфрут, рогалики и кофе.
      Она воспользовалась присутствием официанта и попросила еще одну чашку чаю.
      Вчера большую часть дня они провели на пляже, купаясь и болтая о всякой всячине, и Кайл ни на минуту не заподозрил, что знает ее.
      Вечером, за ужином, состоящим из омаров, устриц и разнообразных морских деликатесов, она опять мысленно спрашивала себя, вспомнит ли он ее. В конце концов, они ведь уже не раз сидели за одним столом в ресторане.
      Но, несмотря на настойчивые попытки выудить у нее хоть какие-то сведения о себе, Кайл не мог вспомнить ее. Он не делал секрета, что его влечет к этой незнакомке, которую он случайно встретил здесь во время своего отпуска. Несомненно, Софи вызвала у него сильный интерес. Она видела, что он заинтригован, но помнила, что этот человек однажды уже чуть не высмеял ее в лицо.
      Ну что же, зато теперь их роли переменились. Теперь ей приходилось сдерживать себя, чтобы не показать, каким смешным глупцом он выглядит в ее глазах.
      Все повторяется сначала. Как и тогда, Кайл Харт видит только то, что лежит на поверхности, а все остальное ему глубоко безразлично. Разница только в том, что в прошлый раз он видел не ее, а Мэйзи Уилкин, неуклюжую, перекормленную сову, а сейчас перед ним была Софи Уэбб, таинственная и прелестная манекенщица.
      Несколько раз в эти дни у нее появлялось неудержимое желание рассказать ему все, чтобы увидеть его реакцию, но, по мере того как она убеждалась, что он до сих пор не имеет ни малейшего представления, кто она на самом деле, Софи решила ничего ему не говорить. По крайней мере не теперь. Лучше подождать, что из всего этого выйдет.
      И ситуация приобретала довольно любопытный характер.
      Вчера вечером, после ужина, он даже поцеловал ее, пожелав спокойной ночи. Едва он прикоснулся губами к ее щеке, как она тут же отпрянула и быстро заперлась у себя в номере.
      Раньше она отдала бы все за один поцелуй Кайла Харта. Теперь же она вообще ничего не почувствовала.
      Почти ничего.
      К завтраку пришла Эмма. В последние дни она очень привязалась к Софи и сейчас, радостно щебеча, села рядом с ней.
      - Вы пойдете на пляж после завтрака? - с надеждой в голосе спросила она.
      - Пойду. - И Софи оттянула платье на плече и показала ей бретельку купальника. - Видишь, я уже приготовилась.
      - Как здорово! Можно мы пойдем с вами?
      - Я подумаю, - улыбнулась Софи. - Что ты будешь есть?
      - Копченую селедку и яйцо всмятку, - не задумываясь, ответила Эмма. То, что я больше всего люблю.
      - Копченой селедки, к сожалению, нет, - сказала Софи, посмотрев меню.
      - Можно взять королевскую рыбу и акки, - предложил Кайл. - Это почти одно и то же. Тебе очень понравится.
      - Хорошо, - согласилась Эмма. - Сегодня я построю из песка большой больше, чем вчера.
      - Ее отец архитектор, - улыбнулся
      - Что такое акки? - поинтересовалась Софи, дав заказ официанту. - Я постоянно это в меню, но пока еще не рискнула попробовать.
      Кайл пытался привести в порядок теша. кудри девочки. Однако его умелые длинные пальцы плохо справлялись с этим.
      - Очень вкусная штука, - сказал он. -Вообще-то это фрукт, но похож на овощ и по вкусу напоминает яйцо всмятку. Англичане впервые познакомились с ним благодаря капитану Блаю.
      - Тот самый, из фильма "Мятеж на "Баунти""?
      -Тот самый, - кивнул он. - Еще одна особенность акки - пока не созреет, он ядовит Затем он как бы взрывается, и его можно готовить.
      - Подождите-ка. - Она сжалилась, видя его неуклюжие попытки привести в порядок волосы Эммы. - Позвольте мне. Что тебе больше вится, Эмма, одна толстая коса или две маленькие косички?
      - Косички, - решила Эмма.
      Софи вынула из своей пляжной сумки резиновую ленту и гребень и под внимательным взглядом Кайла занялась ее прической.
      - Откуда вы столько знаете о Ямайке? - спросила она его. - Вы здесь уже бывали раньше?
      - Я исколесил весь Карибский бассейн, - улыбнулся Кайл. - В годы беспутной юности.
      - По работе? Как банкир?
      - В основном на прогулочных яхтах, - ответил он.
      Софи удивленно подняла брови. Она посмотрела на него поверх головы Эммы.
      - Расскажите.
      - Я думаю, не стоит, - легко сказал он. - Мое черное прошлое - плохая тема для застольной беседы. К тому же, - добавил он весело, - каждому хочется казаться немного таинственным.
      - Один - ноль, - кивнула она шутливо. Когда принесли акки для Эммы, Софи попробовала кусочек и нашла, что Кайл был прав, говоря, что его вкус восхитителен. После завтрака все трое направились на пляж.
      Утро было просто чудесное, в безоблачном небе ярко светило солнце. Софи смотрела, как Кайл плывет, легко рассекая мускулистыми плечами волны прибоя. Присутствие ребенка мешало довольно опасному развитию их отношений в сторону любовного флирта, и это несколько успокаивало Софи. Ей было трудно кокетничать с Кайлом.
      Вскоре Кайл вышел из воды на берег и стал энергично обтираться полотенцем. Софи смотрела как завороженная на гармоничные движения его гибкого, мускулистого тела, которые подсказывали ей, что он, должно быть, одинаково хорош и в танце, и в постели...
      Он растянулся рядом с ней на спине и со вздохом закрыл глаза.
      - Вот что я называю настоящей жизнью. Боже, как подумаю о том, что через какое-то время придется опять впрягаться в работу!
      - На самом деле, трудно представить вас сидящим в банковской конторе, согласилась она.
      Она сделала вид, что поглощена своей книгой, хотя думала сейчас вовсе о другом.
      Он действительно был просто великолепен. Неудивительно, что у него такое самомнение. Как неудивительно было его полупрезрительное отношение к Мэйзи Уилкин. Красивые часто бывают жестоки к тем, кого природа наградила менее щедро.
      Но такая душевная черствость должна быть наказана. Нельзя допустить, чтобы его эгоизм сошел ему с рук.
      Где-то внутри у нее шевельнулось желание воспользоваться сложившейся ситуацией.
      Прошлой ночью, приняв душ, она вышла на балкон полюбоваться на ночное море и вдруг поняла, что, будь у нее намерение нанести удар по самолюбию Кайла, она легко могла бы это сделать, чтобы отомстить ему за то унижение, которому он подверг ее когда-то.
      Вопрос только в том, каким образом сделать это за оставшиеся две недели ее пребывания на Ямайке...
      Софи чуть повернула голову и стала наблюдать за Кайлом. В состоянии покоя в его красивом лице появилось что-то хищное. Мужчина не должен быть столь дьявольски хорош собой. Ни один мужчина на свете не имеет права быть обладателем столь прекрасного тела.
      Он заснул под палящим солнцем, и его широкая грудь дышала в медленном, спокойном ритме. Капельки воды сверкали как жемчужины на шелковистой, отливающей бронзой коже. Интересно, что она почувствует, если протянет сейчас руку и дотронется до его мускулистой шеи, проведет пальцами по шее и дальше, вниз, по мускулистой груди, до самых сосков, жестких сосков мужчины!
      Это было одновременно заманчиво и страшновато. Любая женщина, наверное, боится разбудить животные инстинкты в мужчине. Его ярко выраженная мужественность пугала ее. Она проглядывала во всем: в том, как он говорил, в каждом его движении, в жесткой шерсти, курчавящейся на упругом, с рельефными мышцами животе, уходя ниже, до самого треугольника темных плавок.
      Софи отвернулась. Странные противоречивые чувства одолевали ее, бросая то в жар, то в холод. Что же все-таки с ней происходит? Стараясь отключиться от своих мыслей, она перевела взгляд на малышку Эмму, которая воздвигала еще одну башню своего песчаного замка в опасной близости от бьющихся о берег волн прибоя. Бедный ребенок! Как бы хотелось, чтобы девочка смогла возвратиться в семью, к себе домой, когда придет время уехать отсюда.
      Внезапно большая волна накатила на берег и накрыла песчаный замок Эммы. Девочка закричала в испуге и попыталась защитить творение своих рук, но было слишком поздно. Отступившая вода оставила на месте замка лишь бесформенную кучку песка.
      - Мой замок!
      Софи, улыбаясь, поднялась и пошла к Эмме, чтобы помочь ей возвести дворец.
      - Тебе нужно строить его подальше от воды, - сказала она убитой горем девочке. - Я знаю, что самый хороший мокрый песок вот здесь, но мы будем его носить в ведерке.
      Несколько минут спустя Эмма уже с увлечением украшала ракушками стены нового, еще большего по размерам, замка. Софи сидела рядом, помогая ей.
      Как только самая высокая башня была воздвигнута, она одобрительно кивнула. - - Теперь нужно водрузить на башню британский флаг.
      Глаза Эммы радостно сияли.
      - Вот было бы здорово! Но у меня нет флага.
      - Зато у меня есть. - Улыбаясь, Софи протянула ей маленький бумажный флажок, прикрепленный к зубочистке. - Я взяла его на столе во время завтрака. Когда ты сказала, что хочешь построить из песка замок, я подумала, что он тебе понадобится.
      В полном восторге девочка стала устанавливать флажок между зубцами башни, а Софи, оставив Эмму, вернулась к своей книге.
      Когда она устраивалась рядом с Кайлом, он лениво повернул голову и посмотрел на нее затуманенными зелеными щелками полуприкрытых веками глаз.
      - Вы очень добры к ребенку, - негромко сказал он.
      Она стряхнула с книги песок.
      - Я вообще люблю детей, а Эмма прелестный ребенок.
      - Я собираюсь после обеда повезти ее на водопад в Данне. Это на редкость красивое место. Наверх можно забраться по естественным скальным уступам со стороны моря. Но дело стоит того.
      - Могу себе представить.
      - Хотите поехать с нами?
      Приглашение было сделано довольно небрежным тоном. Софи не ответила. Она рассеянно смотрела на волны, соображая, как ей себя повести. Может, ей прямо сейчас открыться ему?
      Но тут же она отбросила эту мысль. Пусть пока остается в неведении. Тем больнее будет удар по его самолюбию, когда он узнает правду.
      - Не знаю, может быть, - спокойно сказала она. - Я скажу вам после обеда, хорошо?
      Кайл опять лежал с закрытыми глазами, неправдоподобно длинные ресницы как бы овевали его загорелые щеки.
      - Как хотите. Удивительно, но мне кажется знакомым не только ваше лицо, но и голос, - сказал он все тем же небрежным тоном. - Ваш голос напоминает мне другую женщину даже больше, чем лицо. Но не могу себе представить, кого.
      Софи сидела не шелохнувшись.
      - Похоже, у вас было много знакомых женщин? - весело спросила она.
      - Было несколько.
      С кошачьей грацией он перевернулся на живот. Теперь его глаза были широко открыты, и он пристально смотрел ей прямо в лицо. Она еще раньше сняла свои пляжные очки, и его жгучий взгляд, казалось, проникал в самую душу, пытаясь найти в ней ответ на свой вопрос.
      В какой-то момент она в смятении подумала, что он наверняка узнал ее. Есть ли на свете женщина, способная что-либо скрыть от человека с такими глазами? Замерев, она сидела в ожидании развязки.
      Но его чувственные губы изогнулись в кривой усмешке, и он покачал головой.
      - Кем бы вы ни были, - сказал он хрипло, - я рад, что вы здесь. Без вас утро не было бы таким прекрасным.
      Она потянулась за очками. Надевая их, она пыталась унять дрожь в руках.
      Длинные пальцы обхватили кисть ее руки, пытаясь не дать ей надеть очки.
      - Не надевайте их, пожалуйста, - попросил Кайл.
      - Почему?
      - Потому что у вас замечательные глаза. Холодные, серые и спокойные. Смиритесь на время с солнцем. Ради меня.
      Она почувствовала, как краска залила ее лицо, когда она высвободила свою руку, и, не обращая внимания на его просьбу, надела очки.
      - Если бы я не знала вас как респектабельного банкира, - сухо сказала она, - я бы заподозрила, что вы пытаетесь флиртовать со мной, мистер Харт.
      -Для этого я слишком разумный человек, мисс Уэбб. - Лишившись возможности видеть ее глаза, он любовался ее нежными губами, слегка прикрыв веками глаза. - Вы сами не из тех, кто любит флиртовать.
      - Вы уверены?
      - Уверен. Флирт присущ людям легкомысленным. Вы же как глубокий колодец. Для вас возможно лишь по-настоящему сильное чувство.
      Софи открыла книгу - довольно объемистый бестселлер - и уставилась в открытую страницу.
      - А для вас? - услышала она свой вопрос. - Какой вы человек, мистер Харт?
      - Я? - усмехнулся он. - Скажем так, с каждым годом я становлюсь все более серьезным человеком.
      - Но все же пока вы довольно легкомысленны?
      - Я стал другим. Но в вашем возрасте определенно я не был таким серьезным и мрачным. Она продолжала смотреть в книгу.
      - Вообще-то я уже не ребенок.
      - Сколько вам лет? Двадцать два? Двадцать три?
      - Двадцать три.
      - Я почти на пятнадцать лет старше вас- мягко сказал Кайл. - Несмотря на это, в вашем присутствии чувствую себя каким-то... растерянным.
      - Звучит очень странно.
      - Я всегда теряюсь перед недоступным. Вы напоминаете мне одну воспитательницу в детском саду. Ее звали мисс Уиллоуби. Мы называли ее мисс Уиллоуи1(Willowy (англ.) - гибкая как ветка ивы.). Настолько она была грациозной и неприступной. В ней была такая же холодная уверенность в себе, как и в вас.
      Софи наконец оторвалась от книги и посмотрела на него. Он изучал ее фигуру с такой вызывающей откровенностью во взгляде, как будто хотел, чтобы в этот момент на ней ничего не было. Его глаза неспешно вбирали в себя алый треугольник бикини внизу живота, ласкали ее стройную талию и наконец остановились на мягких и в то же время четких очертаниях груди в обтягивающем, с металлическим отливом купальнике. Если он смотрел такими глазами на свою воспитательницу, подумала она, усмехаясь про себя и слегка отворачиваясь от него, то для своих лет он был не по годам развитым ребенком!
      - Жаль, что я представляюсь вам такой, - сказала она, возвращаясь к книге, хотя так и не смогла прочесть ни одной строчки из последних десяти страниц. - Хотя не хотелось бы, чтобы меня считали слишком доступной.
      - Вам это не грозит, - уверил он ее; в лучах солнца его глаза казались двумя изумрудами в тени черных ресниц. - Меня интригует ваша манера говорить, Софи. В ней я слышу безупречно правильную речь диктора новостей. Вернее, не диктора... а скорее актрисы.
      - Как странно, - сказала она, стараясь чем-нибудь не выдать себя. - Мне никогда не приходилось играть на сцене.
      - Мне никогда не приходилось играть на сцене, - повторил он за ней, пытаясь своим голосом сымитировать ее акцент. - Вы так решительно сжимаете губы в конце каждого предложения, как будто боитесь выдать какой-нибудь секрет.
      - Как вы сказали недавно, каждому хочется иметь свою маленькую тайну. Кайл тихо рассмеялся.
      - Вы действительно так поглощены своей книгой?
      - Как ни странно, это очень увлекательный роман.
      - Вероятно. Вы умудрились проскочить сразу две страницы, не заметив этого. - Он протянул руку и отделил склеившиеся страницы. - Вот так, сказал он, насмешливо глядя на нее. - Возможно, теперь сюжет станет более понятным. Если вам никогда не приходилось играть, то мой вам совет как-нибудь попробовать в этом свои силы. У вас есть все необходимое красота и женское обаяние.
      - Вы считаете, что красота очень важна для женщины, не так ли? - сухо спросила она.
      - А разве нет? - улыбнулся Кайл.
      - Не так уж много женщин обладают ею. - Она уже не притворялась, что ее очень занимает книга. - Означает ли это, что вас интересуют только красивые женщины? Независимо от их человеческих качеств?
      - Послушать вас, так любить красивый женщин настоящее преступление, рассмеялся он. - Честно говоря, я всегда считал, что внешность - это зеркало души.
      - Вот уж нет! - с жаром возразила она. - Красивая внешность всего лишь случайный дар природы, тогда как ум, порядочность и доброта зависят от человека. По-вашему, уродство всегда достойно осмеяния, а внутренняя мерзость в красивой оболочке - всяческого уважения!
      - Ну, святых в своей жизни я не встречал, ни красивых, ни уродливых, сказал он, забавляясь ее запальчивостью. - Но могу поспорить, что ум, порядочность и доброта такой же случайный дар природы, как и прекрасная наружность
      - Все это пустое словоблудие.
      - Не думаю. Во всяком случае, вы слишком прямолинейно понимаете мои слова. Я не такой уж простак, каким вы хотите меня представить. Иначе я мог бы, подобно Пигмалиону, полюбить прекрасную статую. Женщина может обладать всеми приманками того, что обычно называют красотой. Однако, если ее лицо не озарено внутренним светом, ее нельзя назвать по-настоящему прекрасной. Она может быть смазливой, но в то же время пустой и неинтересной. - Их взгляды встретились. - Таково мое мнение. В то же время некрасивое лицо может стать прекрасным благодаря выразительности глаз или рта.
      - Вы смешиваете внешнюю и внутреннюю сторону вещей.
      - А разве можно отделить одно от другого? - вскинулся он. - Милая Софи, мне жаль, если в моих комплиментах вам прозвучала покровительственная нота. Говоря о том, что ваша красота поможет вам преуспеть на сцене, я имел в виду, что помимо нее у вас есть природный талант.
      - Как вы можете судить о том, есть ли у меня природный талант? насмешливо спросила она.
      - Это бросается в глаза. Вы ведь все время играете.
      Улыбка погасла на ее лице.
      - Не понимаю, что вы имеете в виду.
      - Прекрасно понимаете, - невозмутимо возразил Кайл. - Кем бы вы ни были, Софи Уэбб, вы так же хорошо прячетесь за вашим красивым фасадом, как самка леопарда в высокой траве. Или как актриса, скрывающая свое "я" за фасадом своей роли. - Несмотря на улыбку, выражение его глаз было жестким и вызвало в ней внутреннее беспокойство. - Вы обвиняете меня в поверхностности, в том, что меня интересует лишь ваша внешность. В то же время вы почему-то не хотите, чтобы я добрался до вашего настоящего "я", и прилагаете массу усилий к тому, чтобы держать меня как можно дальше от того, что скрывается за вашими темными очками.
      - Как можно дальше? Вы ведь лежите рядом со мной, - поправила его Софи. Внезапно у нее пересохло в горле.
      - Что касается моей близости к вам, с таким же успехом вы могли бы находиться за тысячи миль отсюда. - Он попытался переменить позу. Она видела, как пришли в движение его упругие мышцы. Кайл продолжал неотрывно смотреть на нее. - Конечно же, вы прирожденная актриса. Очень умелая к тому же. В вас есть нечто неуловимое, некое качество, приходящее либо с опытом, либо данное от природы.
      Софи вытянула свои длинные стройные ноги, пытаясь сохранить внешнюю видимость полной свободы.
      - Ваши слова выдают в вас знатока театра.
      - Я очень люблю театр. У меня действительно есть знакомые актрисы, добавил он, прищурившись. - Вы чем-то похожи на одну мою знакомую, Элен ле Бон - прекрасную актрису.
      Ее внезапно испугало то, как он, закончив фразу, посмотрел на нее пристальным, сосредоточенным взглядом. Сердце у нее забилось где-то под горлом. У него было такое лицо, как будто он вот-вот узнает ее.,
      Во второй раз за последние двадцать минут она почувствовала с неотвратимостью, что ее игре пришел конец. С трудом она заставила себя стряхнуть оцепенение и томно повела головой.
      - Как вы сказали? Элен? - беззаботно спросила она.
      - Элен ле Бон, - раздельно отчеканил он, недовольно нахмурив брови.
      - Ах, да. - Софи изобразила полнейшее равнодушие. Затем поднялась и, усевшись на песке и чуть отвернувшись от него, потянулась за кремом от загара. Покрывая руки и плечи прохладным, ароматизированньм веществом, она как бы мимоходом обронила: - Я видела ее в одной или двух пьесах. Прекрасная актриса. Ваше сравнение мне льстит, но я думаю, что на самом деле вы просто смеетесь надо мной.
      Она чувствовала на себе его недоуменно-пристальный взгляд, и ее сердце отчаянно забилось. Ей казалось, что под загаром она сильно побледнела.
      В этот момент к ним подбежала Эмма.
      - Дядя Кайл, пойдем посмотрим на мой дворец! - Она схватила его за руку и потянула к песочному замку.
      Он с улыбкой уступил ей, и напряжение рассеялось.
      Видя уходящего с девочкой Кайла, Софи медленно приходила в себя. О Господи! В который раз она была на краю разоблачения! Хватит ли у нее выдержки продолжать разыгрывать этот спектакль?
      Он оказался намного более восприимчив, чем она думала. Правда, он не узнал ее, хотя несколько раз был близок к этому, но в то же время Кайл очень быстро раскусил, что она что-то скрывает от него. Довольно лишь маленького намека, и тогда, она чувствовала, он наконец поймет, что она такое. Она должна быть сверхосторожной с ним. Чем ближе подходил он к разгадке, тем более решительную оборону занимала она. Ее по-настоящему увлекла эта игра. В моменты, когда ей казалось, что она разоблачена, она холодела от страха и одновременно испытывала какое-то острое наслаждение. Для нее удерживать Кайла в неведении было такой же трудной, но заманчивой задачей, как играть Мэйзи Уилкин.
      Если Кайл действительно был таким знатоком актерской игры, как утверждал, он наверняка должен будет оценить качество исполнения ее теперешней роли, выбранной специально для него, в течение этих трех недель на Ямайке.
      Но это произойдет в том случае, если она сама того пожелает. Софи была полна решимости не раскрывать карты до самого отъезда и хотела, чтобы его прозрение было режиссировано ею самой. Возможно, однажды утром она исчезнет, оставив для него насмешливую записку, из которой он наконец узнает, кто она такая, и которая напомнит ему о том, что когда-то он находил ее смешной и нелепой.
      Да, это было бы забавно.
      Она хотела уехать, вызвав в нем чувство того самого гнева и унижения, какое она когда-то испытала сама.
      Как бы хотелось оставить Кайла Харта скрежещущим своими великолепными зубами!
      ГЛАВА 3
      В тот вечер, приняв душ, Софи растиралась специальным жидким кремом от солнечных ожогов. С самого приезда сюда она с особой тщательностью ухаживала за своим телом. Приятно холодящий, увлажняющий кожу крем должен был придать коже упругость, предохраняя ее от жаркого карибского солнца.
      Софи повернулась к большому, в человеческий рост, зеркалу и стала бесстрастно разглядывать свое отражение. Отпуск в Очо-Риос явно пошел ей на пользу. Теперь она была совсем не той женщиной, которую Кайл знал раньше.
      На ее стройном теле не осталось ни капли лишнего жира. Ее лицо, грозившее стать лунообразным из-за прибавки в весе, теперь приобрело очертание нежного овала в обрамлении рыжевато-каштановых волос, чуть вьющихся под влиянием морской воды и целого дня, проведенного на пляже. Ее грудь опять стала красивой и упругой. Она всегда считала ее слишком маленькой и неприметной, единственным достоинством которой были подобные лепесткам розовые соски. И все же она рада была избавиться от непривычной тяжести и почувствовать себя прежней Софи.
      Она повернулась к зеркалу спиной и стала изучать свое тело, глядя на себя через плечо:
      стройные ягодицы, длинные ноги, прелестная, гладкая, блестящая от крема спина. Все тело покрыто ровным, цвета жженого меда, загаром.
      Они прекрасно провели время после обеда. К ее облегчению, Кайл ни разу не возвратился к прежнему разговору. Им втроем было просто не до этого.
      Поездка на водопад, предпринятая якобы ради Эммы, удалась на славу. Место действительно оказалось удивительно красивым. Первозданно прелестный уголок, чудом уцелевший со дня сотворения мира. Они промокли насквозь, карабкаясь по уступам, наслаждаясь прудками с прозрачной, свежей водой и открывая пещеры и гроты, в которых во множестве рос великолепный папоротник.
      Оттуда они поехали к Беглой бухте, где также было множество пещер, таких таинственно-романтичных, что Эмма просто визжала от восторга. Когда они возвратились назад, девочка еле стояла на ногах от усталости и радостно заявила, что это был самый лучший день в ее жизни.
      Что касается Софи, то для нее этот день определенно стал одним из лучших.
      Весь день она чувствовала на себе взгляд Кайла. Раз или два, когда он помогал ей одолеть особенно трудное место, его сильные руки прикасались к ее телу с такой уверенной нежностью, что ее кровь начинала убыстрять свой бег.
      Когда они возвращались, он как бы мимоходом пригласил ее провести с ними завтрашний день, обещая в качестве приманки увлекательную поездку по острову. Немного поколебавшись, она согласилась. Софи было легко убедить себя, что это станет частью ее плана мести. Может быть, не мести, а своего рода возмездия.
      По сути, он уже оказался в ловушке, и ей не нужно было особенно напрягаться, чтобы захлопнуть ее. Ирония сложившейся ситуации была настолько очевидной, что у нее было непреодолимое желание разделить ее с кем-нибудь еще. Единственное, что ей оставалось, - это найти подходящий момент и рассказать ему о подслушанном тогда на брайтонском пляже.
      После этого она уйдет, чтобы никогда больше не вспоминать о Кайле Харте.
      А пока с какой стати ей испытывать чувство вины из-за того, что она предательски пользуется его доверием и гостеприимством? Если ему нравится роль ее личного гида на Ямайке, это его дело. В конце концов, он должен возместить ей некоторый моральный ущерб!
      К обеду она надела неяркую шифоновую блузку и узкую серую юбку. Одним из приятных моментов в "Сан-Антонио" было то, что для его гостей ужин представлял собой хорошую возможность появиться в шикарных нарядах, а отличный ресторан и прекрасная столовая с видом на залив являлись естественным антуражем для празднично разодетой толпы.
      В столовой не было ни Кайла, ни Эммы. Кайл говорил, что поужинает с друзьями в Кингстоне, и, видимо, взял Эмму с собой. Очевидно, он хорошо знал Ямайку, и у него было много друзей на острове - без всякого сомнения, из его не очень благовидного прошлого.
      Она ужинала в одиночестве, думая о сегодняшней поездке и о том, что значит для нее . опять быть рядом с Кайлом.
      Это было довольно странное чувство. В нем неизбежно был привкус чего-то испытанного однажды. Все же тот факт, что она знала его, а он ее нет, придавал всему оттенок своеобразной эротичности. Софи не могла понять, почему это так. Но во всей ситуации было что-то забавное и возбуждающе-сексуальное. Чувство растерян ности, испытанное ею, когда она снова встретила его здесь, исчезло, и сейчас она наслаждалась необычным состоянием человека, наполовину владеющего обстановкой и наполовину зависящего от поворота событий.
      Она, должно быть, одна из немногих, подумала с улыбкой Софи, которым удавалось быть на один шаг впереди Кайла Харта.,
      - Что бы вы хотели заказать на сегодня, мисс Эспен? - Франклин, ее любимый официант, излучал доброжелательность, и она улыбнулась ему в ответ. Это был мужчина средних лет, похожий на почтенного отца семейства. Он самого начала проникся расположением к ней а всегда обслуживал ее сам.
      - А что вы мне порекомендуете? - спросила она.
      - Сегодня отменная морская кухня, - уверен он ее. - Очень хорошие раки, доставленные лосле обеда из порта Мария. И множество креветок, таких, как вы любите.
      - Звучит очень заманчиво.
      - Как насчет вина?
      - Пожалуй, нет, - решила она. - Обойдусь минеральной водой, спасибо.
      Через пару минут он принес прекрасно сервированное блюдо. По мере того как она становилась чем-то вроде любимицы здешнего персонала, яства, которые ей приносили, были все исключением.
      - Ух ты! - выдохнула она при вице целой горы моллюсков. - Мне никогда со всем этим не справиться!
      Франклин взял серебряные щипцы для разделки крабов и стал отделять для нее клешни.
      - Я вижу, вы подружились с мистером Хартом и его малышкой.
      - Да, мы иногда беседуем с ним, - сказала Софи, не поддаваясь на приманку.
      - На удивление красивый мужчина, - сказал Франклин, ловко управляясь с жестким панцирем краба. - Видно, неплохо знает Ямайку. Говорят, одно время он жил здесь.
      - В самом деле? А что еще говорят о нем?
      - Говорят, что на Ямайке хорошо знают его, - усмехнулся Франклин.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я имею в виду, что он пользуется большим успехом у женщин. - Франклин распрямился и стал раскладывать принесенные яства. - Большой любитель хорошеньких мордашек. Поэтому, думаю, он и заинтересовался вами, мисс Эспен.
      Софи быстро вскинула на него глаза.
      - Он что-нибудь спрашивал у вас обо мне?
      - Сегодня утром, - подтвердил Франклин, лукаво посмотрев на нее своими темными глазами. - Видел, как я разговаривал с вами вчера вечером, и, наверно, подумал, что я могу сообщить ему некоторые подробности о вас. Кажется, он называл вас мисс Уэбб.
      Софи закусила губу.
      - И вы ему?..
      - Я не разубеждал его, - сказал, посмеиваясь, Франклин. - Я вообще ему ничего не сказал, кроме того, что на этой неделе он уже десятый, кто интересуется вами.
      - Благодарю, что не выдали меня, Франклин. - Софи вздохнула. Она пыталась найти правдоподобное объяснение, почему она водит за нос Кайла. - Я хочу подготовить некий сюрприз для Кайла Харта.
      - Вам не нужно ничего объяснять,. мисс Эспен. - Он перебросил через руку безупречно белую салфетку и одарил Софи доброй улыбкой. - Скажу вам, что этот господин просто помешался на вас.
      - Как это?
      - По всему видно, что ему не миновать кипящего котла, и тогда он станет совсем как этот старый рак у вас на тарелке.
      Очень довольный своей шуткой, Франклин заскользил от ее стола.
      На следующее утро Софи разбудило настойчивое постукивание в дверь ее комнаты. Завернувшись в легкий халат, она, зевая, пошла открывать.
      На нее застенчиво смотрело милое лицо Эммы.
      - Вы не забыли? Вы обещали поехать с нами.
      - Нет, не забыла, - улыбнулась Софи, потрепав ее взлохмаченную головку. - А где твой дядя?
      - Одевается, - ответила Эмма. Ее темные волосы были украшены широкополой соломенной шляпой, а хорошенькое личико светилось от радостного возбуждения.
      - Ну ладно, - сказала Софи, подавляя зевоту. - Я быстро. Может, войдешь, пока я буду приводить себя в порядок?
      Малышка кивнула, и Софи провела ее в комнату. Она запрыгнула на измятую постель Софи и радостно защебетала. Софи пошла в ванную комнату и стала под душ.
      - Мы будем копать сокровища, - объявила Эмма. - А потом мы будем нырять за жемчугом. А потом будем есть раков-Софи улыбалась про себя, стоя под тугой струей душа и слыша доносившийся из комнаты голос Эммы. Она радовалась предстоящей поездке, хотя ее ожидания не были столь неумеренными, как у Эммы.
      Ополоснув свое стройное тело, она вытерлась насухо полотенцем и натянула купальник. Как и вчера, он был цельным, на этот раз - безразмерный купальник фирмы "Спандэкс"' (^Известная фирма по производству одежды ) светло-лилового цвета, выгодно подчеркивающий контуры ее фигуры, слишком откровенный, что давало ей возможность со скрытым удовольствием продемонстрировать Кайлу прелести, которые он когда-то с презрением отверг.
      Она вернулась в комнату, чтобы завершить свой туалет.
      - У вас такие красивые платья, - вздохнула Эмма. В ее восемь лет она была уже неравнодушна к моде и любила все яркое. - У моей мамы тоже красивые вещи.
      - Вот как? - сказала Софи, влезая в темно-синее пляжное платье и застегивая молнию.
      - Да. Знаете, мама и папа собираются развестись.
      Софи вздрогнула, услышав столь откровенное заявление.
      - О, мне очень, очень жаль.
      - Поэтому дядя Кайл и привез меня сюда. Он думает, что я ничего не знаю, а я знаю.
      Софи положила в корзину кое-что из нижнего белья, платье и еще одно полотенце, а также темные очки, щетку для волос и другие женские принадлежности.
      - Я думаю, что ты бы в любом случае узнала об этом, - медленно протянула она.
      - Может, они уже разведутся, когда я вернусь. - По всей видимости, у Эммы было довольно смутное представление о том, что это значит для нее. Ну что ж, это и к лучшему. Она не особенно печалилась по этому поводу. - У моей лучшей подруги мама с папой развелись в прошлом году. У нас в школе у многих девочек родители развелись.
      - Давай будем надеяться, что с тобой этого не случится, - улыбнулась Софи. - Подождешь, пока я заплету себе косу?
      - Я всегда помогаю маме заплетать косу.
      - Хорошо. - Софи села на постель рядом с ней и, положив ногу на ногу, предоставила девочке свободу заняться своей густой каштановой копной волос. - Тебе нравится твой дядя Кайл? - спросила она.
      - Конечно, он просто замечательный! - заверещала Эмма. - Он самый красивый мужчина в Лондоне.
      - В самом деле? - усмехнулась Софи.
      - А вы разве так не думаете?
      - Думаю, он красивее многих. По-моему, он к тебе очень привязан. Непонятно только почему.
      Эмма хихикнула.
      - Папа говорит, что он был белой вороной в семье. Но теперь все в порядке. А что значит быть белой вороной в семье?
      - Тебе лучше спросить об этом у дяди Кайла, - осторожно сказала Софи.
      - Моя мама говорит, что ему нужно жениться и остепениться. Только он пока еще нс нашел нужную ему женщину, - добавила она.
      Софи постаралась спрятать улыбку. Странно было слушать столь взрослые речи из уст маленькой девочки.
      - Вы хорошо провели время вчера вечером?
      - Да, просто чудесно! - затрещала Эмма. - Мы поехали повидаться с друзьями дяди Кайла. Там была музыка и танцы. И еще праздник.
      - Праздник?
      - Они гак называют его в Кингстоне. Когда вся еда на столах и все подходят и берут, что им нужно.
      - Вроде буфета?
      - По-моему, да. Но все равно, это было не очень вкусно.
      - Много интересных дам в красивых платьях? - допытывалась Софи.
      - М-м-м! Там была одна потрясная местная дама, которая танцевала с дядей Кайлом. Она похожа на манекенщицу, но не на такую, как вы. Другую.
      - Красивее? - небрежно спросила Софи.
      - Н-ну, - дипломатично сказала она, продолжая заплетать косу, - может быть, чуть-чуть. Она такая вся высокая, нарядная и с красивой фигурой. И еще у нее очень красивые волосы, а прическа такая, вы знаете, в стиле "афро". Как показывают в кино.
      - Ясно.
      - Ее зовут Фрэнси. Они с дядей Кайлом давние друзья.
      - Вот как, - сказала Софи, чувствуя, как в ней просыпается ревность. Он танцевал с этой прекрасной Фрэнси всю ночь?
      - Не знаю, - отвечала Эмма с обезоруживающей честностью. - Меня уложили спать в десять. Но мне показалось, что она ему очень нравится. Так хорошо?
      Укладывая косу, Софи посмотрела на себя в зеркало. Она была заплетена на удивление умело, волосы на затылке отливали тусклым блеском.
      - Очень мило- улыбнулась она. - Ну, пошли!
      Они спустились вниз, где у машины их уже ждал Кайл, одетый в плотно облегающие джинсы и свободного покроя рубашку. Он приветствовал ее небрежной улыбкой, и Софи с горечью подумала, что сегодняшнее самодовольное поведение - результат вчерашнего вечера, проведенного с Фрэнси, у которой такая красивая фигура и не менее красивая прическа "афро".
      - Как спалось этой ночью?
      - Прекрасно, - сказала она. Красота Кайла опять выбила ее из состояния спокойной уверенности в себе. Его загар стал заметно темнее после нескольких дней на солнце, а обтягивающие бедра джинсы и жесткая хлопчатобумажная рубашка делали его похожим на кого угодно, только Не на лондонского банкира. Скорее на голливудского красавца, решившего немного поразвлечься на фешенебельном пляже.
      Он взял ее руку и поднес к своим губам. От их легкого прикосновения у нее поползли мурашки по коже.
      - Вам очень идет синий цвет, - сказал он, спокойно и внимательно глядя на нее. - Вы просто обворожительны. И могли бы сыграть Афродиту, появляющуюся из морской пены.
      - Благодарю вас, вы очень любезны, сэр, - сказала она, проклиная себя за краску, залившую ее лицо.
      Кайл открыл перед ней дверцу автомобиля. На его загорелом лице было написано, что его явно забавляет ее смущение.
      -- Для знаменитой манекенщицы вы держитесь не слишком уж уверенно, сказал он. - Разве вы не привыкли к комплиментам?
      - Вы говорите возмутительные вещи, а вовсе не комплименты.
      Садясь в машину, Софи испытывала странное ощущение. Они очень напоминали собирающуюся на загородную прогулку молодую семью. Если не считать того, что он не был ее мужем, а ребенок был не их.
      Они направились в глубь острова, пересекли его центральную часть, поехали в сторону Мэндевилла, небольшого, по-английски чопорно-элегантного городка, расположившегося на вершине холма. Его дома сверкали белизной в лучах утреннего солнца. Побродив по старым улицам, обрамленным домами в стиле короля Георга, и купив Эмме стакан охлажденного кокосового сока, они отправились дальше в сторону моря, на знаменитый Берег Сокровищ.
      Протяженная полоса золотого песка, по одну сторону которой неправдоподобно ярко голубело море, а по другую буйствовала густая тропическая зелень, представляла собой поразительно красивое зрелище. Софи была зачарована пейзажем, в то время как Эмма в ужасе схватилась за ведерко с лопаткой.
      - А где зарыты сокровища? - разревелась она.
      - Это уж ты должна выяснить, - улыбнулся Кайл. - Разве я говорил тебе, что это будет легко?
      - Но ведь они могут быть где угодно!
      - Никогда не знаешь, когда тебе повезет, - торжественно изрек Кайл. Кстати, у меня есть ключ. Сокровища зарыты на берегу под самой высокой пальмой.
      - Это, наверно, вон под той! Или под той!
      - Прежде чем начать копать, нужно освежиться в море, - предложил он.
      Песок был уже обжигающе горячим, когда они направились к морю через дюны, и Софи не могла противиться желанию окунуться в эту восхитительно-изумрудную воду. Не успели они расположиться, как она скинула платье и бросилась в воду.
      Почувствовав упоительную прохладу ласкающей ее тело воды, она энергично поплыла к горизонту, радостно поднимая вокруг себя целый веер брызг. Что за чудный день! Небо над головой походило на ярко-голубой свод, и солнечные лучи струились на землю золотыми нитями. Вскоре к ней присоединились Кайл с Эммой. В воде Кайл чувствовал себя как дома, рассекая волну с непринужденной грацией большой рыбы. Он улыбнулся Софи, и в зелени его глаз отразилась небесная синева, придав им цвет моря.
      - Похоже, вам здесь нравится.
      - Я люблю Ямайку, - зачарованно вздохнула Софи. - Я твердо знаю, что когда-нибудь приеду сюда снова.
      Они плавали почти час, наслаждаясь морем и красотой окружающей их природы.
      Когда они уже лежали под палящим солнцем и полная надежд Эмма раскапывала свои сокровища под самой высокой из пальм, какую ей удалось найти, Кайл повернулся к Софи.
      - Когда вы намереваетесь уезжать - Не знаю, - лениво протянула она.
      - Вас ждет работа? - допытывался Кайл. - Что-нибудь интересное?
      - В настоящий момент нет, - ответила она.
      - Это должно означать, что я могу наслаждаться вашим обществом, так сказать, на неопределенной основе? - В его голосе звучала мягкая ирония.
      - Вряд ли вообще стоит говорить о какой-то основе, - резко сказала она.
      Софи подняла глаза. Он внимательно смотрел на нее. Ее мокрый, прилипший к телу купальник довольно откровенно обрисовывал фигуру. Кайл и не пытался скрыть любопытство, с которым ее разглядывал. Она пересилила стыдливое желание чем-нибудь прикрыться. В конце концов, ей тоже доставляло удовольствие любоваться его телом. Почему ей должно быть неудобно? Перестань быть Мэйзи, сказала она себе, и помни, что ты снова Софи!
      Рядом возник жизнерадостный продавец фруктов с целой корзиной товара на голове. Кайл купил бананы, ананасы и несколько странного вида шишковатых плодов под названием суит-соп. Он обмыл ананасы в морской воде и стал снимать с них кожуру.
      - А вы? - спросила она, наблюдая, как он разрезает истекающие соком фрукты. - Как долго вы собираетесь оставаться здесь?
      -Я не спешу уезжать, - сказал он, удерживая взглядом ее глаза. - Но если мой брат и его жена так ничего и не решат со своим браком, я думаю зафрахтовать яхту и совершить путешествие с Эммой на Гаити и в Доминиканскую Республику. А также на Кайманские острова, если будет время. Может быть, даже на Кубу.
      - Не скажешь, что это избитый туристский маршрут, - заметила Софи, глядя на него.
      - Вы правы, - согласился Кайл. - Но он стоит того, хотя бы из-за креольской кухни. Продолжая разрезать ананас на сочные доли, он сверкнул белозубой улыбкой. - К тому же я знаю эти острова достаточно хорошо, чтобы не бояться за себя и за Эмму.
      -Знания, приобретенные а дни беспутной юности - М-м-м.
      Оценивающим взглядом, брошенным из-под густых ресниц, она посмотрела на его мускулистую грудь и мощные плечи.
      - Вы очень скрытны в отношении своей юности. Неужели она действительно была столь предосудительна?
      - Я ведь не всегда был скромным конторским писакой из Сити, добродушно улыбнулся он.
      - Так что же привело вас на Карибы - Это долгая история.
      ч - у нас впереди утро, - напомнила она. Он протянул ей дольку ананаса, и она вонзила зубы в сочную мякоть. Это был настоящий нектар, совершенно лишенный кисловатого привкуса ананасов, продающихся в Англии.
      - Вкусно? - спросил он, глядя на нее.
      - Божественно. - Она вся облилась соком, но это не имело значения, так как море было всего в двух шагах. Тыльной стороной руки она вытерла подбородок. - Все же мне хочется услышать, что привело вас на Ямайку.
      - Суть в том, что мой отец является одним из директоров коммерческого банка в Лондоне. Это не очень большой банк, - улыбнулся он, заметив выражение ее лица, - но дело в нем поставлено очень хорошо, и у него отличная репутация в Сити. Он был учрежден сто тридцать лет назад. - Он откусил кусок ананаса, сделав это намного аккуратнее Софи. - По установившейся в нашей семье традиции старший сын обязательно должен работать в банке. Из троих братьев я был самым старшим, но когда окончил университет, то был просто не готов к тому, чтобы запереть себя в банке.
      - Бедненький, - протянула она насмешливо-соболезнующим голосом, - какая ужасная доля! Как это жестоко - силой навязать богатство и блестящую карьеру.
      Он хрипло рассмеялся.
      - В то время мне это виделось иначе. - Он протянул ей еще один кусок ананаса. - Мне тогда все люди, работающие в банке, казались серыми, солидными и скучными. В моем представлении они весь день только и делали, что считали деньги. А я был помешан на яхтах и морских путешествиях и мечтал посмотреть мир. Я сказал отцу, что мне нужно два года, прежде чем я смогу начать оседлую жизнь, и он неохотно, но согласился. Я тут же снялся с якоря.
      - Расскажите поподробнее, что произошло потом.
      - Я нанялся матросом на яхту, направлявшуюся в залив Монтего. Когда я увидел эти места, я просто влюбился в них.
      Улыбнувшись, Софи вполголоса напела куплет из песни "Прощание с Ямайкой":
      На парусник я сел, Ямайку проходя, Сошел на берег я...
      - Вот именно, - захохотал он. - Следующие два года я провел, бороздя воды Карибского моря, работая на разных яхтах, плавал и... познавал жизнь.
      - У нее оказалась темная или светлая кожа? - спросила Софи с непроницаемым лицом. Кайл добродушно рассмеялся.
      - В общем-то, их было две, и у обеих кожа была цвета кортадо - то, что французы называют cafe au lait. Благодаря им я многое понял о жизни и... любви. Но я решил остаться там не только из-за них. Я действительно полюбил Карибы. Работа была тяжелая, но я был физически вынослив и ко многому готов.
      Дальше развивать тему он не считал нужным. Софи, с мудрой осмотрительностью подавив любопытство, не спросила его, не звали ли одну из женщин фрэнси.
      - В вашем изложении это звучит увлекательно, - докончила она.
      - То была действительно хорошая жизнь, - согласился он. - Я много физически работал, но был свободен как птица. Я просто жил, не загадывая вперед, и делал то, что любил. Как-то, совершая рыболовную поездку, мы пришли во Флориду. И там я нашел старую, с проржавевшим стальным корпусом яхту, стоявшую на приколе в Майами. Я узнал, что она продается, и у меня как раз оказалась нужная сумма, чтобы купить ее. Я пригнал ее назад, в Кингстон, и привел в порядок - где выпрашивая, а где просто воруя нужные мне краску и лак. Месяц спустя у меня уже был свой чартерный бизнес.
      Софи не смогла сдержать улыбки.
      - Вот и доверяй себе. Несмотря на попытки вырваться на свободу, предпринимательская жилка дает о себе знать.
      - В этом больше правды, чем вам кажется, - сказал он. - Видно, такова была моя судьба.
      - Под каким знаком вы родились? - спросила она.
      Кайл хмыкнул.
      - Вы действительно верите во все эти глупости?
      - Я что-то не понимаю. Не вы ли только что говорили о своей судьбе? Ну, так под каким все-таки знаком?
      - Под знаком Скорпиона. - Он бросил на нее жесткий взгляд. - Я знаю, вы сейчас скажете, что я честолюбив, мстителен и способен на сильные и глубокие чувства, не так ли?
      - Не знаю, - улыбнулась она, - но это характерные черты всех, родившихся под этим знаком. Особенно мстительность. Большинство Скорпионов, которых я знала, были большими мастерами сводить счеты. Похоже, они живут под девизом: никогда не теряй головы, всегда умей расквитаться!
      - Возможно, - сказал он, пожав плечами. - Я терпеть не могу уступать кому-либо - что-либо.
      - Об этом я и говорю. Вы всегда получаете то, что, как вы считаете, должно принадлежать вам?
      - Всегда, - усмехнулся он. - Предпочитаю выигрывать по-крупному.
      Софи почувствовала, как холодок пробежал у нее по коже, несмотря на жаркое тропическое солнце. Однако Кайл непринужденно улыбался.
      - А вы? Какой ваш знак?
      - Знак Девы. - Сказав это, она почему-то глупо покраснела, что не укрылось от наблюдательного взгляда Кайла.
      - Это вам очень подходит, - улыбнулся он. - Разве я не говорил, что в вас есть что-то от холодной недотроги? Так что же случается, когда страстный и честолюбивый Скорпион встречает холодную весталку Деву?
      Вопрос был задан явно не в ее пользу!
      - Мы с вами говорили о вашей беспутной юности, - твердо напомнила она. - Что произошло после того, как вы занялись чартерным бизнесом Кайл вздохнул.
      - Как и следовало ожидать, это стало началом конца. Я занялся этим делом с большим энтузиазмом. Через полгода я купил еще две яхты и нанял собственную команду матросов, а еще через полгода управляющий моими банковскими делами стал поговаривать о том, что нам выгоднее основать собственную компанию.
      - Большинство и мечтать о таком не могут.
      - Это не было моей мечтой.
      - Волшебство исчезло?
      - К несчастью, да, - кивнул он. - Пока я занимался этим не всерьез, наслаждаясь морем, друзьями и женщинами, была райская жизнь. Но как только сюда замешались деньги, все изменилось. Целый день мои мысли были заняты бизнесом. Если раньше я любил в свободное время полежать на пляже с бутылкой рома в компании хорошенькой девушки, то теперь постоянно строил планы, занимался яхтами и весь погряз в цифрах. - Он мягко улыбнулся Софи. - Как-то утром я проснулся и понял, что мое место не здесь. Успешнее я бы мог вести все дела в банке, и именно там мое место.
      - Так прямо и подумали?
      - Я обнаружил, что меня больше не увлекает то, что я делаю. Мне было двадцать три года, как раз столько, сколько вам сейчас, и я жил чужой жизнью.
      - И вы решили все распродать?
      - Все - до последнего гвоздя. Я несколько припозднился с данным отцу обещанием, но к двадцати пяти годам я уже работал в банке с близкой перспективой занять место в совете директоров.
      Она следила за выражением его лица.
      - Вы не скучали по Ямайке?
      - Скучал, в ненастную, дождливую погоду. Но к тому времени я знал, что уже перебесился и что нельзя вечно убегать от ответственности. Но я всегда мог приехать сюда на отдых. Хотя, если бы не Эмма, - сказал он с усмешкой, я был бы сейчас далеко от "Сан-Антонио".
      - С кем-нибудь из ваших очаровательных смуглянок? - подсказала она, бросив на него холодный взгляд.
      - Что-то вроде этого, - легко согласился он. По всему, Кайл и не думал скрывать тот факт, что у него была полная свобода там, где дело касалось женщин. - Честно говоря, - продолжал он, - на Карибах я многое понял как о себе, так и о бизнесе в целом. И еще я понял одну важную вещь, а именно что работа не обязательно должна быть безрадостной.
      - По-видимому, вы сообщили банковским операциям свой собственный стиль? - спросила Софи.
      Он еле заметно улыбнулся.
      - В некотором роде да. Моя область - это финансирование проектов, отвергнутых другими банками как слишком передовые или слишком рискованные, но которые я лично считаю в основе разумными. В девяноста восьми случаях из ста это прекрасно окупается.
      - А что касается оставшихся двух?
      - Насчет двух процентов приходится давать объяснения совету директоров... в очень убедительной форме. - Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. - Но я умею быть очень убедительным.
      - Уверена в этом. - Она перевела взгляд на его красиво очерченный, такой по-мужски соблазнительный рот. - А как вы отличаете разумные проекты от авантюрных прожектов?
      - Это инстинкт.
      - А оценивать, кто из людей чего стоит, вы тоже научились, ведя беспутную жизнь на Карибах?
      - Это наиболее трудное искусство, - мягко заметил он. - Но, думаю, я неплохо владею им. Она взглянула на него с иронией.
      - В самом деле? И вы никогда не ошибаетесь? Не делаете поспешных выводов на основе, скажем, одной только видимости?
      - Время от времени. Но я стараюсь избегать их. У всех у нас бывают ошибки.
      - Это, должно быть, большой талант, - сказала она с нескрываемым сарказмом.
      - Почему у меня такое ощущение, что вы все время смеетесь надо мной?
      - С какой стати? Ваша жизнь похожа на некий гибрид из жизни Эррола Флинна и Пир-понта Моргана1.( ^Эррол Флинн (1909 - 1959) - американский киноактер, чья жизнь изобиловала бурными приключениями;
      в советском прокате в 50-е годы шли фильмы с его участием "Остров страданий" (1935), ("Двойники" (1936), "Приключения Робин Гуда" (1938), "Королевские пираты" (1940). Джон Пирпонт Морган (1837 - 1913) американский миллионер, основатель банкирской династии.)
      В ответ он расхохотался, откинув назад голову. Он был настолько красив, что у нее даже закололо в сердце.
      - А вы ироничное создание, - заметил он, с удовольствием глядя на нее. Он поднялся, все еще не в силах совладать с душившим его смехом. - Пожалуй, пойду помогу Эмме отыскать ее сокровище.
      - Вы что-нибудь приготовили для нее? Он показал ей маленькое серебряное колечко с рубином, явно недорогое, но тем не менее очень похожее на настоящее старинное изделие.
      - Я купил его в одной из лавок, торгующих подобного рода поделками. Думаете, ей понравится?
      - Она будет в восторге, - кивнула Софи.
      - Нужно же ребенка немного побаловать. - Он смотрел на нее сверху, высокий и темный от загара. - Мне не хватает умения по части развлечения маленьких девочек. Но я учусь этому у вас. Не знаю, что бы я делал, не будь вас здесь.
      - Я бы не сказала, что ей совсем невдомек, что происходит у нее в семье, - сказала Софи, вытирая липкие руки; - Сегодня утром она мне призналась, что ее родители говорили о разводе.
      У Кайла изменилось лицо.
      - Проклятье! Неужели нельзя уберечь ребенка от подобных вещей?
      - Это невозможно. - Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Есть какие-нибудь новости от ее родителей?
      - Прошлой ночью звонила моя невестка, - кивнул Кайл. - Ситуация не из приятных.
      - Как жаль, - сказала Софи.
      - Да. Ну что ж, такое случается в жизни, не так ли? - Но горечь, отразившаяся на его лице, говорила о том, как близко к сердцу он принимает все это. Он пересек полоску пляжа, чтобы спрятать кольцо в месте раскопок Эммы.
      Софи пошла к воде сполоснуть руки. Какой он все-таки странный. В чем-то внимательный и заботливый, а в чем-то жесткий и безжалостный. В течение следующего часа она нежилась на солнце, временами чуть не засыпая, пока Кайл развлекал свою племянницу. В полдень они сели в машину и поехали дальше, в сторону Черной реки.
      Была немилосердная жара. В придорожной лавке они купили крабов и раков, поджаренных на углях вместе с зеленым бамбуком, хлеб, приготовленный из корней маниоки, и остановились в необыкновенно живописном месте, чтобы устроить небольшой пир. Все было свежим и восхитительно вкусным, а морской воздух и прекрасная погода придавали их трапезе дополнительную остроту. Эмма была вне себя от радости, что нашла кольцо, очевидно совершенно не подозревая, что оно вовсе не принадлежало к закопанным сокровищам капитана Моргана.
      Они еще немного поплавали на французском рифе, на этот раз в масках с дыхательными трубками. Вода была прозрачная, гладкая, и, хотя им не удалось найти ни одной жемчужины, они наслаждались необычной красотой подводного пейзажа, стайками ярко окрашенных рыбок, резвящихся в миниатюрных коралловых лесах и мерно колышущихся водорослях, перемежающихся с полосками серебристого песка.
      Ближе к вечеру они направились к Кровавой бухте. В течение дня они все больше удалялись от излюбленных туристами маршрутов и теперь оказались в почти не тронутых цивилизацией местах. Простор и полная безлюдность пейзажа произвели сильное впечатление на Софи, и она поняла, как много теряла, оставаясь постоянно в Очо-Риос. Пляж в Кровавой бухте оказался намного протяженнее, а вода даже теплее, чем на Берегу Сокровищ.
      Окунувшись в последний раз, Эмма свернулась клубочком в тени песчаной дюны и заснула, а Кайл предложил Софи немного пройтись вдоль кромки воды.
      В течение всего этого дня их отношения становились все более близкими и теплыми, и теперь они шли молча, изредка перебрасываясь фразами и вдвоем наслаждаясь чудесным днем и великолепием природы вокруг.
      - Как все невероятно красиво, - вздохнула Софи, когда они остановились и, повернувшись назад, залюбовались мерцающей полоской песка. Теплая, ласкающая берег вода почти смыла отпечатки их ног. Ни единой души вокруг, только две одинокие фигуры на фоне царственного великолепия моря и песка.
      - Вы прекрасно смотритесь здесь, - тихо сказал он, - вы изумительно прелестная женщина. Мне трудно поверить, что вас не окружают толпы страждущих поклонников. Вы, наверное, оставили их в Англии - у меня нет поклонников в Англии.
      - Так-таки ни одного?
      - Меня постоянно окружают мужчины, - сказала она, на мгновение встретившись с ним взглядом. - Но не в том смысле, что вы имеете в виду - А что я имею в виду?
      - Мне кажется, вы хотите спросить, есть ли у меня любовник, улыбнулась она.
      - И на это вы отвечаете - нет?
      - В настоящий момент нет.
      - Истинная Дева?
      Ее сердце сжалось, когда она увидела, с каким выражением смотрит на нее Кайл. Кроме выцветших джинсов, на нем ничего не было, его обнаженный торс не был ничем защищен от палящего солнца. В своем ярко-красном купальнике и обтрепанной по краям соломенной шляпе, скрывающей в тени ее глаза, Софи выглядела пленительно-женственной и грациозной.
      - При этом освещении вы выглядите особенно изысканно, - сказал он ровным голосом.
      В ответ она попыталась рассмеяться и отвернулась от него. Несмотря на ежедневные заплывы и физические упражнения, сейчас она чувствовала приятную усталость. Ей трудно было соперничать с силой и выносливостью его тренированного тела.
      - Во всяком случае, сейчас я чувствую, как изысканно болят у меня ноги.
      - За это меня стоит расстрелять. Пойдемте сядем на песок вон там.
      Они расположились на песке, спиной к внезапно задувшему с моря ветерку. Песок, прокаленный солнцем, был теплым. Софи облегченно вздохнула и, блаженно откинувшись на податливо-мягкое тепло, закрыла глаза.
      - Подумать только, что однажды все это кончится, - мечтательно сказала она. - Это просто несправедливо. Красота должна продолжаться бесконечно.
      Она почувствовала, как его пальцы прикоснулись к ее волосам, мягко лаская жесткие от соли, спутанные пряди. Вяло приподняв веки, она посмотрела на него глазами, вобравшими в себя краски вечернего неба.
      - Вот что мне нравится в вас, - сказал он.
      - Мои ужасные волосы? - улыбнулась она.
      - Ваши прекрасные волосы, - поправил ее он. - То, что вы не считаете нужным постоянно возиться с ними. Я люблю, когда женщина ведет себя естественно. Терпеть не могу дерганых невротичек.
      Она вспомнила, как в Брайтоне его раздражило, когда она то и дело хваталась за очки. Улыбаясь, он склонился над ней. Она почув ствовала возникшую между ними близость, и внезапно сильное желание опалило ее - Я не покажусь вам банальным, если скажу, что вы прямотаки излучаете свет? спросил Кайл. Он провел пальцами по шелковистой коже ее щеки, очертив нежную линию подбородка. - Цвет вашей кожи напоминает цвет золота. В то же время в ней есть что-то от прозрачности жемчуга. Она похожа на шелк, какого не бывает в природе.
      - По-моему, на вас слишком подействовала окружающая обстановка, сказала она, стараясь не обращать внимания на его длинные пальцы, ласкающие ее шею.
      - Может быть, - согласился он. - Как ваши ноги?
      - Уже лучше. - (Его легкие прикосновения не оказывали на нее успокаивающего эффекта. Они были намеренно чувственными и в то же время невесомыми как пух.) - Мы сегодня одолели пешком несколько миль.
      Он ничего не сказал и, склонившись ниже, прикоснулся губами к ее губам.
      Ей показалось, что к ней прильнуло что-то теплое и мягкое, как бархат. В следующее мгновение это ощущение исчезло. Губы ее приоткрылись, и она зажмурила глаза, почувствовав, как все ее тело пронизало током.
      - Вы покрылись гусиной кожей, - тихо сказал он, разглаживая приподнявшиеся золотистые волоски на ее руке.
      Для ее внезапно ставшей сверхчувствительной кожи его прикосновение было одновременно мучительным и радостным. Софи почувствовала, как его губы прижались к ее лбу, а затем скользнули к векам.
      Теплая влага его языка подсказала ей, что он наслаждается солоноватым от морской воды вкусом ее кожи, и она невольно вздрогнула. Софи почувствовала, как погрузилась в сладкий гипноз, и неподвижно лежала на теплом песке, в то время как Кайл целовал ее лицо, ни разу не дотронувшись до ее губ своими губами, то приближаясь к ним, то вновь удаляясь со сводящим с ума невыносимым самообладанием.
      Когда наконец их губы встретились, то это произошло благодаря ей. Она подняла навстречу ему свое лицо и почувствовала, как он наконец поцеловал ее, одной рукой крепко притянув к себе.
      Ее губы сами собой приникли к Кайлу. Он провел языком по ее мягкой, нежной губе, по влажно белеющим зубам и наконец почувствовал прикосновение нежного кончика ее языка. Его рот прижимался к ней все сильнее по мере того, как страсть овладевала им. В какой-то головокружительный момент он проник в сладостные тайны ее рта. Затем отвел от нее свое лицо, пытаясь как бы призвать их обоих к благоразумию.
      - Мне страшно хотелось этого весь день, - прошептал он.
      Он целовал ее щеки, нежные веки и шею, спускаясь все ниже, к душистой, лихорадочно пульсирующей ложбинке.
      Из ее полуоткрытых губ невольно исторгся слабый стон обжегшего ее желания. Она так долго тосковала о Кайле, и блаженство было так велико. Наконец-то свершалось то, о чем она так долго мечтала.
      Ее руки обвились вокруг его шеи, прижимая к себе его лицо, шея изогнулась, почувствовав жадное прикосновение его зубов.
      Кто же был победителем и кто побежденным? Она чувствовала, как его гладящая рука постепенно приближается к мягкой выпуклости ее груди, как кожа ее напрягается в предвкушении ласки. Его прикосновение было уверенно властным, остро волнующим. Она чувствовала, что растворяется изнутри и ее охваченное пламенем сердце может не выдержать этого.
      Кайл прошептал ее имя, и его рука скользнула за вырез купального костюма и стала гладить шелковистую кожу груди. Ощущение было во много раз острее и эротичнее, чем она могла когда-либо себе представить. Его прикосновения были нежными, умелыми, он знал, как нужно ласкать женщину. Она громко застонала, когда он стад гладить воспаленные кончики ее сосков, превращая их в жаркое средоточие испепеляющей страсти. Сама его нежность была мучительной. Все ее тело охватила безумная лихорадка желания, и Софи почувствовала, как самообладание начинает покидать ее.
      Сделав над собой огромное усилие, она отодвинулась от него и разомкнула руки, обнимающие его шею.
      - Пора возвращаться к Эмме, - сказала она дрожащим голосом. - И будет лучше, если мы прекратим все это.
      - Почему? - улыбнулся он, глядя на нее затуманенным взором. Его пальцы оттянули верхний край купальника, обнажив незагорелую часть ее груди, в центре которой напряженно и требовательно розовел бутон соска.
      Его увеличившиеся, потемневшие зрачки говорили о том, какой эффект произвела на него ее нагота. Подчиняясь молчаливому требованию, он наклонился и сомкнул губы вокруг ее соска.
      Софи задохнулась от интимности этого поцелуя. Ее нежная кожа чувствовала кошачью шершавость его жадного языка.
      Она неуверенно провела ладонями по его сильным плечам и шее. Ее пальцы почувствовали густоту и жесткость волос, когда она потянула его голову вниз, побуждая его к более неистовым ласкам. Кайл обхватил зубами ее воспаленный сосок в порыве граничащей с жестокостью страсти. Греховная острота ощущения исторгла откуда-то из ее глубин жалобный стон. Теперь его рука ласкала другую грудь, и от этого прикосновения ток молнией пробежал от груди к животу, наполняя ее плоть невыносимо острым желанием.
      Не в силах больше вынести этого, Софи оторвалась от него и натянула купальник на обнаженную грудь. Теперь его эластичная ткань казалась ей слабой защитой, которая не могла скрыть набухших от возбуждения, остро торчащих сквозь нее сосков.
      - Пожалуйста, - попросила она. В глазах ее стояли слезы. - Если вы хоть немного уважаете меня, не трогайте меня больше.
      Он смотрел на нее, не скрывая неприкрытого желания.
      - Вы намеренно пытаетесь довести меня до безумия? - сипло спросил он. Я хочу вас, Софи! Разве вы не догадываетесь о моих чувствах к вам?
      - Я знаю только то, что слишком мало знаю вас, чтобы позволить вам делать это со мной, - ответила она, приподнимаясь и садясь на песок. Страсть опалила сухим жаром ее рот. - К тому же вы выбрали неудачное время и место для этого. И помимо всего, мы забыли о том, что оставили девочку совершенно одну.
      - С Эммой ничего не может случиться. - Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее в губы, и у нее все поплыло перед глазами. - Боже, как я хочу вас, - пробормотал он, привлекая ее к себе.
      - Не надо. Кайл.
      - - Вы просто чудо, - возбужденно прошептал он. - Такая стройная и изящная, такая холодная и неуловимая... - Его рука гладила ее бедро, наслаждаясь нежной гладкостью ее кожи. - С тех пор как я впервые увидел вас, я живу как в огне. Я знаю, что вы чувствуете ко мне то же самое.
      - Ничего вы не знаете, - сказала она. Ей приходилось отвечать между его поцелуями, и она чувствовала, как кровь горящей лавой наполнила ее вены, подобно расплавленному золоту, отливаемому в новую форму.
      Рука Кайла скользнула в гладкую прохладу узкого пространства между ее ногами, лаская нежную кожу так близко от центра ее желания, что малейшее движение могло стать роковым.
      Его губы жаждали ее с требовательной неутолимостью. Она почувствовала, как его ладонь накрыла мягкую выпуклость ее сокровенной женственности, от которой его отделяла всего лишь полоска беззащитно-тонкой ткани. Ее глаза расширились, все тело напряглось, подобно пружине.
      Внезапно она вспомнила Мэйзи. Не дав ему воспрепятствовать, она выскользнула из его объятий, встала, чувствуя, как дрожат ноги, и побежала по влажному песку к воде.
      Вода была теплой, слишком теплой и слишком соленой, чтобы помочь ей смыть с себя обуревавшие ее чувства. Но по крайней мере она избежала затягивающего водоворота его страсти.
      Пока избежала.
      Через некоторое время Кайл последовал ее примеру. Его лицо было одновременно насмешливым и разочарованным. Она ожидала, что ее малодушное бегство вызовет у него едкий комментарий, но Кайл ничего не сказал. Он молча плыл рядом, ожидая, когда она выйдет на берег.
      - Пожалуй, нам пора возвращаться, - сказал он, когда они, мокрые, шли к тому месту, где спала Эмма. - До Очо-Риос путь не близкий.
      - Вы правы, - сказала она без всякого выражения.
      - Вы не сердитесь на меня? - спросил он, обнимая ее своей сильной рукой и притягивая к себе.
      - Нет, - напряженно ответила она. - Но я бы не хотела, чтобы это случилось опять.
      - Господи, Софи! - с притворным укором воскликнул он. - Неужели вы всерьез думаете, что на этом все кончится?
      Она не ответила.
      Однако позднее, наедине с собой, она не могла больше притворяться, что все это было лишь хитрой игрой с ее стороны. Она хотела, чтобы Кайл оставался в неведении относительно ее, и хотела сыграть с ним некую шутку, причинить ему такую же боль, какую он когда-то причинил ей.
      Но почему-то все получалось не так просто, как ей казалось.
      Кайл желал ее-в этом больше не было никаких сомнений. Если ее тщеславие требовало, чтобы она стала желанной для человека, который однажды отверг ее, то теперь она знала, что это сбылось.
      Она чувствовала восхитительное удовлетворение. Тот самый человек, который когда-то высмеял ее влюбленность в него, сегодня держал ее в своих объятиях и хотел любить ее прямо там, на морском берегу. Если бы она захотела, она бы сделала его... своим любовником. ? Удовлетворение? В каком-то смысле да.
      Но была и боль. Застарелая боль, которая с такой остротой напомнила ей тот вечер в Брайтоне. Боль от сознания того, что он видит в ней лишь красивую женщину, ее тело. Как будто все остальное не в счет: ее чувства, ее ум, весь ее внутренний мир ничего не значили для него.
      Что же хуже - быть униженной из-за своей внешности или быть желанной благодаря ей?
      Пошел он к черту, подумала она с внезапной обидой. Если бы она могла на минуту поверить, что не безразлична ему, что она привлекает его как человек, то сегодняшний день мог бы стать счастливейшим днем в ее жизни, а не мгновением острой, горько-сладкой иронии.
      Было и другое. Хорошо зная себя, она должна была предвидеть, как сильна может стать ее зависимость от него. Софи знала свою способность чувствовать, чувствовать глубоко и сильно. Хотя ни один мужчина до сих пор не вызывал в ней физического влечения, она всегда понимала, что если полюбит кого-нибудь, то полюбит навсегда, лелеяла в себе старомодную надежду обрести в одном и том же человеке любовника, мужа и друга, с которым она пойдет по жизни.
      Возможно, в ней сказывался наивный консерватизм провинциального йоркширского воспитания. Но это была часть ее существа, и она сознавала, что никогда не сможет перенести боль, неизбежную при случайной связи, особенно с таким человеком, как Кайл Харт.
      По собственному признанию, с женщинами Кайл был неисправимым ловеласом. Отнюдь не из тех, кто постоянен в любви.
      Вряд ли она может рассчитывать на нечто большее, чем приятный курортный роман, который с его стороны не обещает ничего по-настоящему серьезного и глубокого. Это безнадежно.
      Насколько она могла судить, впереди у нее не было ничего, кроме боли.
      Как же ей быть? Что делать? Ее игра зашла так далеко, что уже поздно что-либо менять.
      Что, если она откроется ему? Может ли она быть уверенной, что он окончательно не отвергнет ее? Мысль о том, что он будет взбешен, что она вызовет в нем отвращение, пугала ее. С яростным темпераментом Скорпиона шутки плохи. Она не была бездумным приверженцем астрологических откровений, но в случае с Кайлом все сходилось. Если он действительно тип Скорпиона, то его реакция на то, что его одурачили, будет ужасной и удар его жала станет роковым для нее. Она должна была или с самого начала рассказать ему всю правду о себе, или... Или ничего не говорить ему вообще? Искушение было слишком велико. С одной стороны, она рисковала навсегда потерять Кайла. С другой же - перед ней открывалась перспектива еще двух недель безоблачного счастья.
      Может быть, она все же сумеет приготовить омлет, не разбив яиц? Если ей удастся избежать физической близости, если она сможет удержать их отношения на уровне той приятной дружбы, которой они наслаждались до сегодняшнего вечера, то что плохого в том, если он так и не узнает правды о ней?
      Итак, решение было принято. Она не станет ничего рассказывать. Ничего, пока не наступит время отъезда. Затем, если она действительно не безразлична ему, все как-нибудь уладится. Если же нет, ну что ж, по крайней мере у нее есть эти три недели райского блаженства.
      ГЛАВА 4
      Софи села за туалетный столик, чтобы наложить на лицо косметику, и посмотрела на себя в зеркало. В холодных серых глазах, смотрящих на нее, был легкий оттенок меланхолии, а полный, чувственный рот тронут грустью.
      Это была ее последняя ночь на Ямайке. Три недели безоблачного рая, самые счастливые недели в ее жизни, пролетели так быстро. Она узнала, что такое любовь, радостное волнение чувств. Она стала свидетелем того, как осуществились ее самые затаенные мечты.
      Кайл так ничего и не заподозрил. Он даже не знал, что завтра она уезжает - она ему об этом не сказала.
      На кровати лежали почти полностью упакованные чемоданы из темной кожи. Из-под крышек выглядывали разноцветные летние платья. Шкафы и полки опустели. Она заказала такси в аэропорт на семь тридцать завтрашнего утра. Счет за номер в гостинице был оплачен. Она успела позвонить в Лондон мисс Флэнэган, приходящей прислуге, и распорядиться, чтобы та проветрила и привела в порядок квартиру к ее приезду завтра ночью. Завтра она уже будет спать в Лондоне, и все это будет казаться ей лишь сном. Включая и Кайла Харта.
      Сегодня же все встало на свои места.
      Они провели вместе много чудесных дней, лежа на пляже, болтая и смеясь, так, как если бы они были влюбленной парой. Иногда вместе совершали поездки по острову, причем, будучизнатоком Ямайки, Кайл оказался прекрасным гидом.
      Но. они так и не стали любовниками, по крайней мере в физическом смысле. Она была очень осторожна и теперь не позволяла ему никаких ласк и поцелуев, уже отлично зная, как трудно ей устоять перед ним. Хотя она видела, что ее сдержанность очень огорчала его, она намеренно избегала чувственной близости, которой он так пылко домогался, и сейчас была довольна тем, что смогла выдержать его натиск.
      Днем, на пляже, Кайл пригласил ее поужинать с ним, но не в отеле, а, как он уверил ее, в лучшем ресторане Кингстона, и она согласилась. У нее не было определенных планов на вечер. Значит, это будет ее последним выходом с ним, и она решила сыграть свою роль сегодня с полной самоотдачей.
      Она взглянула на часы. Погрузившись в свои мысли, она совершенно забыла о времени и теперь опаздывала на целых пятнадцать минут. Кайл, наверное, уже нетерпеливо ждет ее в фойе гостиницы. Ничего страшного: такому самоуверенному эгоисту будет полезно немного помучиться.
      Софи чуть тронула помадой губы и подвела глаза. Этого было достаточно, чтобы ее лицо сразу же стало неотразимо привлекательным. Затемнив тушью ресницы, Софи с силой несколько раз расчесала волосы. Единственное, что вносило некоторую дисгармонию во вполне завершенный образ, были ее волосы, представлявшие собой беспорядочное великолепие волнистых прядей и завитков. Тем не менее это ее совсем не портило, так что не стоило волноваться по этому поводу.
      Она слегка помазала запястья и ложбинку на груди духами "Джордже Армани", таинственно чувственную прелесть которых Софи открыла совсем недавно.
      Сбросив с себя накидку, она легким движением натянула ажурные шелковые трусики и взяла лежавшее на стуле платье.
      Это было ее единственное приличествующее данному случаю платье. Она купила его пару дней назад в Кингстоне как сувенир, заранее зная, что вряд ли когда-нибудь наденет его в Лондоне.
      В простом черном наряде из шелкового шифона, сшитом наподобие саронга, она выглядела довольно скромно, если бы не оголенные, темные от загара плечи. И если бы не длинный разрез впереди, который при ходьбе открывал взгляду, от щиколотки до самого бедра, прекрасные, золотисто-коричневые ноги.
      Удивляясь собственной смелости, Софи застегнула платье и сунула ноги в изящные вечерние туфли на высоких каблуках. Что же до чулок, то, как она решила, в летнюю пору в Кингстоне ими можно было пренебречь, так же как и драгоценностями. Посмотрев на себя в зеркало в последний раз, она отметила, что выглядит именно так, как было задумано. Он будет просто ослеплен.
      Софи схватила вечернюю сумочку и выбежала из номера.
      Она опоздала ровно на сорок минут. Он ждал ее в фойе. На нем был белый смокинг и черные брюки. Он был настолько великолепен, что она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце при виде этого совершенного образца мужской красоты и почти животного обаяния.
      Видно было, что он разозлен ее опозданием. В нетерпении он закусил нижнюю губу и хмуро смотрел вдоль уставленного многочисленными пальмами и покрытого кремовой ковровой дорожкой фойе. Его зеленые глаза сердито сверкали из-под черных бровей.
      Софи вышла из лифта и направилась к нему, стараясь держаться непринужденно. Элегантно скользя по фойе в своем ослепительном наряде, Софи подумала, что в ее жизни, наверное, никогда больше не будет подобного момента.
      Он повернулся к ней и инстинктивно вынул из кармана левую руку, намереваясь взглянуть на часы, тем самым давая ей понять, что она заставила его ждать непростительно долго. Но, увидев ее, он тут же забыл об этом. Его расширившиеся глаза вбирали в себя ее лицо, всю ее фигуру, вплоть до длинного разреза на платье, открывавшего при ходьбе ноги.
      Ее элегантная походка, которой она была обязана своему опыту манекенщицы, сегодня оказалась как нельзя кстати.
      - Привет, - с улыбкой сказала она, подходя к нему. - Удивительно теплый вечер, вы не находите?
      - Что? Д-да, действительно теплый, - согласился он, пытаясь прийти в себя от ее появления. - Софи, вы сегодня просто...
      - Да? - чуть вздернула она брови.
      - Пошли, - сказал он, качнув головой в сторону выхода и ничего не сказав о ее опоздании, хотя Софи догадывалась, что он не из тех, кто обычно прощает такие вещи.
      Открывая дверцу в салон своего белого автомобиля с откидным верхом, он тронул ее за руку, почувствовав прохладу ее кожи.
      - Софи, - мягко сказал он, - вы просто восхитительны.
      Она села в машину и спокойно посмотрела на него. Сквозь разрез на платье он увидел узкое, стройное бедро. Его лицо напряглось, дав понять, что ее намерения достигли своей цели. Софи удовлетворенно улыбнулась.
      - Вы собираетесь простоять так всю ночь или, может быть, мы все же поедем?
      Он усмехнулся и, наклонившись, поправил ей платье, прикрыв оголенную часть ноги.
      - Это может создать опасность при езде. Пусть ваши ноги остаются закрытыми, если вы не хотите, чтобы я отвлекался от дороги.
      Он захлопнул дверь, обошел спереди машину и уселся на водительское место. Верх был опущен, и они могли вдыхать насыщенный ароматами ночной воздух.
      - Поднять верх? - спросил он.
      - Не нужно. Слишком жарко.
      - Прекрасно. - Он завел мотор. - Поехали.
      Было три тридцать утра. Высоко в бархатно-черном небе поблескивал жемчужный диск луны. Они возвращались в гостиницу мимо призрачно мелькавших по обеим сторонам дороги пальм. Через несколько часов она будет на пути в Англию.
      Но Софи не хотелось думать об этом. Только теперь жара начала спадать, и после проведенного вдвоем вечера Софи была рада откинуться на сиденье, отдаваясь прохладе ласкающего ее шею и плечи ветерка. Она приподняла сзади волосы, подставляя шею под поток свежего ночного бриза, и вздохнула.
      Это была поистине волшебная ночь. Ресторан, в который он ее привез, оказался в самом сердце южного района Кингстона, в старой части города. Ей никогда бы не пришло в голову побывать в таком месте одной. Это был полуподвал в районе доков, сотрясаемый местными ритмами; его посетители выглядели по меньшей мере живописно.
      Однако персонал, довольно подозрительный, приветствовал Кайла как старого друга, а блюда, которые они ели, - фаршированные крабы, вяленая свинина, поджаренная на древесном угле, бататы, жареные зеленые бананы и великолепный фруктовый пудинг, который, как сказал ей Кайл, местные жители называли марьяж, - были несравненно хороши. Каждое блюдо запивалось лагером1(сорт пива.), а завершилось все ромом и кофе, после чего Софи почувствовала необыкновенную легкость, которая не покидала ее в течение всего вечера.
      Оттуда они поехали в ночной клуб в противоположной части города. Там, на открытой террасе, они танцевали калипсо под аккомпанемент прекрасного местного оркестра. Кайл был просто обворожителен, развлекая ее с умелой легкостью человека, в свое время так же легко и просто очаровывавшего многих и многих женщин.
      Она не обманывалась на свой счет, зная, что не в силах устоять перед его обаянием, и наслаждаясь его обществом. Ей было приятно чувствовать на себе его сильные руки, и, отдаваясь стихии танца, она забывала обо всем, приникнув к его крупному, сильному телу. Ей нравилось разговаривать с ним. Его наблюдения и замечания отличались иногда забавным, иногда довольно колким юмором. Ей нравилась атмосфера неподдельного веселья, которую он создавал вокруг себя.
      Кайл разъяснил ей истинное значение текстов некоторых песен, довольно рискованное остроумие которых заставило ее невольно рассмеяться.
      Позже они посетили еще одну местную достопримечательность. Там танцевали лимбо. Это было нечто настоящее, непохожее на то, что они видели до сих пор. Было что-то колдовское в резких звуках барабанных ритмов, что-то от черной магии древних ритуальных плясок. Софи зачарованно смотрела на извивающиеся блестящие тела, на их почти невероятные по гибкости движения, когда, выгнувшись под невозможным углом, они танцевали с объятым пламенем шестом всего в каком-нибудь футе от земли.
      Уверенная в том, что некоторые из танцоров станут неминуемыми жертвами огня, она в волнении вцепилась в руку Кайла и не отпускала ее, пока не закончился танец. Во время одного из перерывов он поцеловал ее. Ничего серьезного, всего лишь легкое прикосновение, смысл которого, однако, был вполне однозначен - вопрос и одновременно приглашение. Приглашение к чему-то, чему сегодня ночью не суждено сбыться.
      - О чем вы думаете? - Его вопрос вырвал ее из состояния мечтательной задумчивости. Повернув голову, она увидела его профиль.
      - О сегодняшнем вечере.
      - Вам было хорошо?
      - На редкость.
      - Мы можем повторить это завтра. И послезавтра, и послепослезавтра...
      Софи не ответила, думая об упакованных чемоданах и заказанном на утро такси.
      Внезапно ей захотелось, чтобы все это оказалось правдой. Ей хотелось верить, что впереди у них еще очень много времени.
      Однако это было бы возможно, если бы она была для него только таинственной незнакомкой, желающей завязать курортный роман с прекрасным незнакомцем.
      Теперь же...
      Еще раньше он купил ей у уличного торговца красивую белую гардению, и сейчас она приникла губами к цветку, вдыхая его пряный, экзотичный аромат.
      - Кто такая Фрэнси? - спросила она. Кайл быстро взглянул на нее и улыбнулся.
      - Ай-ай-ай! Как не стыдно выведывать чужие секреты у ребенка!
      - У женщин не бывает секретов друг от друга. Она была одной из ваших любовниц, когда вы жили в Кингстоне?
      - Она моя старая приятельница, - ответил он уклончиво, лукаво посмотрев на нее. - Как джентльмен, я не могу сказать больше того, что сказал.
      Они подъехали к отелю. Кайл поставил машину на стоянку, и они вместе вошли в безмолвнопустынный вестибюль. Внутри не было никого, кроме ночного персонала.
      Кайл повернулся к ней, окинув ее оценивающим взглядом.
      - Бар закрыт. Так же, как и ресторан. У меня в номере есть бутылка коньяка. Вы не обидитесь, если я предложу вам подняться ко мне и выпить на ночь по последней рюмке?
      Софи, улыбаясь, смотрела на него.
      - Как, по-вашему, должна реагировать на подобное предложение настоящая леди?
      - Принять его уверения в том, что он будет вести себя как джентльмен, ответил Кайл, глядя ей в глаза. - Несмотря на немалое искушение.
      - А мы не разбудим Эмму?
      - Нет, если только вы не очень шумно будете пить коньяк. Она спит в соседней комнате, и ее покой охраняет сиделка из отеля.
      Софи была в нерешительности. Ей не хотелось, чтобы их вечер завершился прямо сейчас, но у нее были некоторые опасения. Было бы лучше всего поставить точку прямо здесь и уехать утром, оставив для него письмо у служащего за гостиничной стойкой.
      Глядя на него, она улыбнулась, и настороженность уступила место согласию.
      - В таком случае я не против, - кивнула она.
      - Прекрасно. - Он взял ее за руку и повел к лифту.
      Номер Кайла был более просторным и более роскошным, чем у нее. С балкона открывался великолепный вид на пляж и мерцающее в лунном свете море, протянувшееся до самого горизонта. Далеко внизу был слышен гул прибоя, и в воздухе носился аромат какого-то распускающегося по ночам ползучего растения.
      Кайл разлил коньяк по рюмкам и вышел с ними на балкон. Они молча кивнули друг другу, и Софи пригубила обжигающую жидкость.
      Кайл стянул с себя галстук и расстегнул воротник. Увидев в вырезе рубашки его загорелую грудь и курчавящуюся поросль темных волос, Софи вновь ощутила животное обаяние его мужского естества. Придвинувшись к ней, он оперся о балконную решетку и уставился в морскую даль.
      - Какой чудесный вид. В такую ночь хочется оказаться где-нибудь в открытом море на яхте. Темная вода, струящаяся под килем, парус на фоне луны... и рядом со мной вы.
      - И что же, по-вашему, я стала бы там делать?
      - Ничего особенного. Вы как-то слишком осторожно пьете этот коньяк.
      - Я чувствую, как он начинает ударять мне в голову. - Все же она. выпила рюмку до дна и почувствовала, как по ее телу разливается приятное тепло.
      Кайл взял у нее рюмку и отставил ее в сторону.
      - Теперь я наконец понял, кто вы, - тихо сказал он.
      Софи похолодела. Вызванное коньяком тепло внезапно ушло, подобно погашенному пламени.
      - Вы... поняли? - прошептала она.
      - М-м-м, - кивнул он. - Вы - Белая Ведьма.
      Она почувствовала, как способность дышать возвращается к ней.
      - Белая Ведьма?
      Он еле заметно улыбнулся.
      - Это местное предание. Но она действительно существовала, ее звали Энни Палмер, и она приехала на Ямайку в тысяча восемьсот двадцатом году, собираясь выйти замуж за хозяина одного из самых крупных поместий Роуз-Холла. Она была такой же юной и прекрасной, как вы. Но люди говорили, что она ведьма. Она действительно роковым образом повлияла на судьбу трех своих мужей, не говоря уже о возлюбленных.
      - О Боже!
      - Говорили, что она обязательно появится здесь вновь. Наверное, мне стоит обзавестись мохо, - добродушно усмехнулся он.
      - А что это такое?
      - Талисман, предохраняющий от женских чар.
      Софи с облегчением рассмеялась. Пусть это останется для нее последним предупреждением о близкой опасности разоблачения.
      Он привлек ее к себе.
      - Софи...
      - Слово джентльмена, - напомнила Софи, приставив палец к его груди, чтобы не дать ему возможность придвинуться ближе, - должно быть нерушимо. Вспомните ваши обещания.
      Он смотрел на нее пытливыми глазами.
      - Меня все время преследует чувство, что я вас откуда-то знаю. Пора было уходить.
      - Это невозможно, - сказала она с легкой улыбкой. - Вам просто неоткуда знать меня. Спасибо за прекрасно проведенный вечер. Кайл. Я никогда его не забуду.
      - Я тоже. - Он тронул ее за щеку. - Да, вот еще... Помните, я рассказывал о поездке на Гаити и в Доминику? - Он смотрел ей прямо в глаза. - Я хочу, чтобы вы поехали с нами.
      - Не нужно. Кайл.
      - Я вполне серьезно. Вам это ничего не будет стоить. Раз у вас в ближайшее время не будет никакой работы дома, то вам нечего терять - Но я не могу. Кайл.
      - Мы найдем яхту, - продолжал он, не обращая внимания на ее протесты. Гаити и Доминика невообразимо прекрасны. Это сказочные острова с уникальной культурой и искусством. Там вы увидите ритуальные танцы, настоящие, а не те, предназначенные для туристов, которые вы видели сегодня. Мы посетим Сан-Суси. Обещаю, что вы никогда больше не увидите ничего подобного. Если будет время, мы поедем на Кайманские острова, самое лучшее в мире место для подводного плавания. Там, на рифе Испанского залива, удивительно прозрачная вода. Кажется, будто плывешь по воздуху. - Он держал Софи за руки, глядя на нее с почти умоляющим выражением. - Обещайте, что поедете, тогда я с утра начну необходимые приготовления.
      - Я слишком мало знаю вас, Кайл, - спокойно ответила она. - И не могу вам ничего обещать. Тем более в четыре утра.
      - Но вы можете обдумать мое предложение, - с упорством продолжал он. В любом случае завтра я стану наводить справки о возможности зафрахтовать какое-нибудь судно. В течение ближайших дней вы сможете дать мне ответ. Договорились?
      - Ни о чем мы не договорились, - возразила она, чувствуя себя очень неловко. Она высвободила свои руки. - Если вы решили начать приготовления, я не могу остановить вас. Но не стоит рассчитывать на меня. По правде говоря, вы могли бы уже догадаться, что вряд ли я соглашусь поехать с вами.
      Это еще менее вероятно, чем ты думаешь, добавила она про себя.
      - Но почему? - допытывался он. - Я обещаю вам кусочек рая, а вы на это лишь качаете головой.
      - Мое представление о рас не ограничивается каким-то кусочком.
      - Что вы имеете в виду?
      -Да ничего я не имею в виду, - смешавшись, сказала она и отвернулась от него. - Ваше предложение слишком неожиданно, Кайл. Людям 'просто не свойственно вести себя так, как хотелось бы вам.
      - Я знаю лишь то, что вы на меня действуете как-то по-особенному, спокойно сказал он. Она почувствовала, как он берет ее за руки и поворачивает лицом к себе. Он напряженно всматривался в ее лицо. - В вас есть нечто такое, что мучает меня, ускользает от моего понимания. Я просто не знаю, что делать с этим. И все же я не хотел бы, чтобы это исчезло. Софи вскинула на него глаза, чувствуя, как сердце гулко забилось в ее груди. Он притянул ее к себе и с нежной страстью поцеловал в открытые губы.
      - Пожалуйста, - покорно сказал он, - не отвергайте меня. - Его руки с бережной осторожностью ласкали ее тело, поднимаясь все выше, пока не остановились на густой копне ее роскошных волос. - Вы необычная женщина, любовь моя, - хриплым голосом произнес он. - Я уверен, что мы когда-то встречались. Если не в этой, то в другой жизни, потому что я чувствую, что знаком с вами. Самое важное - это не потерять друг друга снова.
      - Гм-м, - промычала Софи, с трудом удерживая на губах беспечную улыбку. - Коньяк действует на вас не лучшим образом, господин Харт. Такие разговоры уместны лишь для поверхностных людей, а не для таких глубоких натур, как мы с вами.
      - Я говорю серьезно, - сказал он, напряженно глядя на нее. - Я знаю, что мы вряд ли имели возможность встретить друг друга, и все же в вас есть что-то такое... - Он остановился, не закончив фразы. - Вы должны чувствовать то же самое. Я знаю, что вы чувствуете так же, как я.
      - Кажется, мне давно уже пора лечь спать, - сказала она, пытаясь придать своему голосу непринужденность. - Так что, если вы позволите...
      - Черт вас возьми! - прошептал он. - Как вы можете быть такой холодной, когда я весь в огне?
      Сказав это, он схватил ее и, легко оторвав от земли, сжал в своих объятиях.
      Софи приглушенно вскрикнула и, прижавшись лицом к его шее, беспомощно повисла, болтая ногами в воздухе.
      - Кайл!
      Он отнес ее в спальню, положил на устланную белым покрывалом кровать и, усевшись радом, низко склонился над ней, опершись на руку и не давая ей возможности подняться. Он улыбался, глядя на лежащее перед ним беспомощное тело, на ее вздымающуюся в волнении грудь.
      - Теперь вам от меня не убежать.
      - Это низко! - воскликнула она, протестуя. - Пустите меня!
      - Минутку. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, и она почувствовала на себе тепло его дыхания. Софи попыталась увернуться, но это оказалось невозможно. Его теплые губы жадно целовали ее шею, скользя вниз, от подбородка к маленькой ямке у ее основания. Она невольно вскрикнула, почувствовав, как нежную раковину ее уха опалило жаром его дыхания.
      - Кайл, вы обещали! Пожалуйста, отпустите меня...
      Он закрыл ей рот поцелуем, без всяких усилий подчинив своему желанию. Ее как будто ударило током, когда она почувствовала влажную гладкость его языка, настойчиво раздвигающего ее губы.
      Она вся изогнулась, пытаясь освободиться, раздираемая страхом и одновременно вспыхнувшим желанием. Он страстно и нежно ласкал ее тело, проводя губами по ее груди, целуя скрытые под черным шелком нежные округлости бедер.
      - Избавьтесь от своей маски хотя бы сейчас, - хрипло потребовал он. Откройте свою тайну.
      - Нет, Кайл! Нет! - вскрикнула она, когда он стал стягивать с нее платье.
      - Я безумно хочу вас, - прошептал он, и она скорее почувствовала, чем услышала его голос. Он смотрел в ее серые глаза, пытаясь проникнуть в самую глубь ее существа. Его лицо было наполовину в тени, и все его желание было сосредоточено в каре-зеленых глазах, пожирающих ее.
      Он бил слишком силен, и Софи не смогла помешать ему стянуть с груди платье. В мягком ночном освещении ее кожа цветом напоминала жженый мед, а грудь светилась молочной белизной, отмеченной демаркационной линией платья.
      - Мне нравится, что вы бережете от загара грудь, - тихо сказал Кайл. Вы такая холодная, такая по-девичьи застенчивая. Это с самого начала свело меня с ума... - Он склонился и поцеловал ложбинку на груди, вдыхая аромат ее кожи. - И вы так чудесно пахнете. Эти духи всю ночь преследовали меня. Они мучают меня так же, как и вы. Мне кажется, я знаю этот запах, и, однако, он внове для меня...
      Ей было очень трудно владеть собой. Исходящее от него электричество заряжало ее желанием такой силы, что казалось, каждый ее нерв напряжен до предела. Его губы касались ее груди, покрывали обжигающими поцелуями хрупкий изгиб шеи, болезненно-напряженные звезды сосков.
      Казалось, ее тело отвечало на его ласки по своей собственной воле, отдаваясь первобытному инстинкту, которому не было никакого дела до ее разума. Она извивалась в его объятиях, гладя жесткие завитки его волос, которые, казалось, сами тянулись к ее ладоням, обвиваясь вокруг ее пальцев.
      Ее губы пытались произнести его имя, звучавшее каким-то странным набором бессвязных звуков в удушающе пьяном угаре ее страсти. Уцелевшим уголком сознания она пыталась приказать себе освободиться от дурмана, вскочить и что есть сил убежать прочь, спасаясь от опасности.
      Но что тогда заставило ее надеть это платье, для чего желание быть красивой, зачем вообще жить, если не для этого?
      Софи крепко прижала его к себе, как будто вдруг роли переменились и она была охотницей, а он дичью. Его мощное, мускулистое тело пьянило ее. Она так долго мечтала физически почувствовать его, прикоснуться к нему, что сейчас ласкала его с жадностью, граничащей с грубостью.
      Не удержавшись, она громко вскрикнула, когда он стал целовать нежно-розовые лепестки ее сосков, забывшись в любовном экстазе. Софи почувствовала, как напряглась от желания, вряд ли сознавая, что сама в эту минуту впилась ногтями в его спину, как бы понуждая его дать выход своей жестокости, которую она всегда подозревала в нем.
      Он снова сжал зубами ее соски, и ее как будто ударило током, затем все тело как бы растворилось в медленном жарком потоке, опалившем ее бедра, лоно...
      Наконец он оторвался от нее и, перевернувшись на спину, потянул на себя. Страсть преобразила его лицо, сделав его еще более красивым.
      - Сними с меня рубашку.
      Почему она не в силах противиться ему? Дрожащими пальцами Софи стала неловко расстегивать пуговицы на рубашке, покрывая легкими, стыдливыми поцелуями его бронзово загорелую грудь. Она вдыхала аромат его кожи, такой теплый, такой чистый, такой мужской. Ее робкие, неумелые прикосновения еще больше воспламенили Кайла. Его участившееся дыхание стало резким и прерывистым.
      Ночное безмолвие обволокло их своим прохладным шелковым покрывалом, внешний мир перестал для них существовать. Их тела стали единственной достойной внимания вселенной.
      Сжигаемая страстью, Софи упивалась его телом, целуя загорелую кожу его живота, чувствуя на губах мягкое прикосновение черных, курчавящихся волос, в то время как ее язык приближался к темнеющему кратеру в центре его равнины. Застонав, он протянул к ней руки.
      - Я хочу тебя, Софи, - выдохнул он. - Я никогда никого так не хотел, как тебя.
      Она прижалась щекой к его обнаженной груди и закрыла глаза. Ее рука невольно скользнула вниз, внезапно почувствовав воспаленную, затвердевшую плоть внизу его живота.
      Кайл глухо вскрикнул, и у Софи все вдруг помутилось в голове, она чуть не потеряла сознание! Он приподнялся и, опершись на руку, стал смотреть в ее смятенное лицо с какой-то пристальной безжалостностью.
      - В тот момент, когда я впервые увидел тебя, я уже мысленно делал все это с тобой. Не один, а сотни раз я занимался с тобой любовью. - Он улыбнулся. Его каре-зеленые глаза, казалось, проникали ей в самую душу. Иногда мы делали это неторопливо и мучительно долго. Иногда быстро и неистово грубо. Но я никогда не думал, что это может быть так прекрасно.
      - О Кайл, - прошептала она, чувствуя себя беспомощной под напором захлестнувших ее чувств.
      - Не будем торопиться, - пробормотал он, ища ее губы. - У нас целая ночь впереди... Целуя ее, он взял в ладони ее груди, мягко скользя большими пальцами вокруг напряженно затвердевших сосков. Софи была как в бреду, перед ее глазами с калейдоскопической быстротой мелькали какие-то яркие, разноцветные узоры, все время меняясь, но не уходя за пределы магического круга.
      Ее рука покоилась в самом низу его живота, ощущая сквозь тонкую ткань брюк идущий от него жар. Он пошевелился, и, повинуясь его невысказанной просьбе, она передвинула свою ладонь ниже. Ее пальцы порхали, как бабочки, легчайшими прикосновениями лаская тайный источник его желания. Пальцы были настолько воздушно-невесомыми, что было почти невозможно, чтобы он почувствовал их. И все же каждое ее прикосновение, застенчиво-робкое и неумелое, исторгало из него мучительный стон, как будто это были руки другой, изощренной в любовных ласках, женщины.
      Она ласкала его в каком-то бреду, чувствуя, как гулко бьется ее сердце, готовое выскочить из груди при каждом прикосновении его властных и требовательных рук.
      Неужели она хотела именно этого - отдаться ему в самый канун ее отъезда?
      Целуя ее в губы, он гладил ее обнаженную спину, плечи, бедра. Разрез на саронге оказался самым уязвимым местом в ее обороне, неспособным защитить ее от настойчивых посягательств его руки, пробившей роковую брешь и ласкающей ее бедра. В ее положении ей не оставалось ничего, кроме как отдаться на милость победителя, чьи руки неумолимо приближались к тонкой полоске кружев, охраняющей ее девственность.
      Софи никогда не испытывала такого ни с одним мужчиной. Для нее существовали еще не тронутые области и чувства, о которых она даже не подозревала. Так же, как и Кайл, она много раз мысленно отдавалась своей страсти. Однако ей не хватало смелости, чтобы признать это.
      Внезапно ее мысли распались на множество ярких осколков, когда его пальцы добрались до шелковисто-влажной плоти ее сокровенной женственности, лаская ее с такой испепеляющей страстью, что она задохнулась под накатившей на нее новой волной чувственного безумия.
      Время сдержанной осторожности прошло. Их тела сомкнулись в тесном объятии, губы слились в жадном поцелуе, руки ласкали друг друга в неистовом самозабвении страсти.
      Не было больше сомнений в том, что будет завтра. Они оба стремились лишь к одному, к единственно важному для них в настоящий момент союзу мыслей и чувств, предваряющему желанный акт любви.
      На какое-то мгновение они разомкнули объятия и лежали рядом, с напряженным удивлением глядя в глаза друг другу.
      - Кайл, - с трудом выдавила она, как будто впервые за много месяцев решила наконец заговорить, - есть что-то, чего ты не знаешь.
      На миг желание в его глазах уступило место насмешливому любопытству. Он тихо засмеялся, и его лицо осветилось улыбкой.
      - В самом деле? И что же это может быть такое, моя милая маленькая Софи?
      Она уже открыла было рот, но так и не смогла найти нужных слов. Теперь было бы нечестно утаивать от него правду. Но, если она все расскажет ему сейчас, вдруг он разозлится или рассмеется...
      Ее обуял страх. Она боялась с самого начала, что он снова растопчет ее чувства. Сегодня, когда Кайл держал ее в своих объятьях, она поняла, что чувства эти были настоящими и что перед ними открывается возможность в полной мере испытать нечто, исполненное истинной и глубокой поэзии. И в любой миг все это могло разрушиться из-за того, что знала она и не знал он.
      - В чем дело? - озабоченно спросил он, видя, как кровь отхлынула от ее лица. - Софи! - Он притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы. - Что произошло, любимая? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
      - Почти что, - сказала она.
      - Скажи мне, чего я не знаю.
      - О Кайл, - жалобно протянула она... - Если бы ты только знал, как я молила Бога, чтобы между нами ничего подобного не произошло - Ты не хочешь, чтобы я любил тебя?
      - Нет, нет... ты просто не понимаешь. А когда поймешь, боюсь, тебе уже не захочется меня любить...
      Он смотрел на нее в недоумении, пытаясь понять смысл сказанного.
      Внезапно напряженную тишину нарушили приглушенные всхлипывания в соседней комнате.
      - Это Эмма, - спокойно сказал он. - Ей что-то приснилось. Ничего страшного, сиделка успокоит ее.
      Однако плач не утихал.
      - Ты должен пойти к ней, успокоить, - сказала Софи, с болью в сердце выпроваживая его.
      Он с силой сжал ее запястья.
      - Господи, мне вдруг стало страшно, что, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет, - нервно сказал он.
      - Я буду здесь, - пообещала она, чувствуя, как к горлу подкатил комок.
      Какой-то момент Кайл напряженно всматривался в ее лицо. Затем легко поднялся, взял со стула шелковый домашний халат и молча вышел, прикрыв за собой дверь.
      Софи встала, очущая слабость во всем теле и дрожь от неудовлетворенного желания. Она неловко натянула на себя платье, пытаясь привести его в порядок. Значит, сегодня этому не суждено случиться. Сейчас она вернется в свой номер, а утром уже будет на пути в Англию. В ее глазах стояли слезы, когда она потянулась на ощупь за его расческой и, не видя ничего перед собой, стала расчесывать волосы.
      Всхлипывания, доносившиеся из соседней комнаты, становились все тише и наконец совсем смолкли.
      Открылась дверь, и в комнату вошел Кайл. Его глаза потемнели, когда он увидел ее одетой.
      - Софи... проклятье! Я так и знал, что этим все кончится.
      - Завтра будет новый день, - сказала она, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух в надежде обрести спокойствие и уверенность.
      - Как мне следует это понимать? Как отставку? - сказал он, приблизившись к ней, чтобы заключить ее в свои объятия.
      Губы Софи растянулись в вымученной улыбке.
      - Завтра будет новый день, - повторила она.
      - Тогда почему ты плачешь? - спросил он, целуя ее в виски. - Ты ведь собиралась сказать мне что-то очень важное?
      - Нет, ничего. Я просто... У меня слишком мало опыта в таких делах.
      Кайл так посмотрел на нее, что внутри у нее что-то перевернулось.
      - Ты хочешь сказать, что невинна? - тихо спросил он.
      Она в нерешительности помолчала, затем кивнула и засмеялась, готовая разрыдаться - Не только это.
      - И тебе нужно время, чтобы все обдумать? - мягко спросил он.
      Она кивнула в ответ, не в силах произнести ни слова.
      Кайл чуть улыбнулся. В его улыбке не было насмешки.
      - Не думай об этом слишком долго, а то я не выдержу и заболею от желания.
      И опять она почувствовала, как готовый вырваться наружу смех грозит обернуться рыданием.
      - Благодарю за прекрасный вечер. За все. У меня в жизни никогда не было ничего подобного.
      - Если я скажу то же самое, ты мне, вероятно, не поверишь. Тем не менее это правда. - Он взял в руки ее лицо и поцеловал в беззащитные, чуть припухшие губы. - Ты действительно хочешь уйти? - хрипло прошептал он.
      Она кивнула, и он проводил ее в ее номер. У двери он снова попытался обнять ее, но Софи с мольбой посмотрела на него.
      - Разве тебе недостаточно? - спросила его она. - Кажется, мне больше уже не выдержать.
      - Если мне удастся заснуть, - пообещал он, - то во сне я обязательно доведу счет до ста одного.
      Она посмотрела на него и улыбнулась. Затем протянула ему гардению, которую он подарил ей.
      - Мне было хорошо сегодня. Действительно хорошо. До завтра.
      Он взял у нее цветок.
      - До завтра.
      Она вошла в комнату и заперла за собой дверь.
      Оставшись одна, она дала волю слезам, хлынувшим неудержимым, горячим потоком по лицу. Усилием воли она заставила себя успокоиться. У нее не было времени на сентиментальные глупости. Софи провела ладонями по мокрым щекам и посмотрела на часы. Почти пять. За окном уже светало, и она почувствовала, как утренний воздух наполняется запахами зарождающегося дня. Через два часа она должна быть готова к отъезду.
      Софи стянула с себя платье, не став смывать с лица косметику. В ее груди, во всем ее теле не стихало болезненное ощущение, вызванное неутоленным желанием. Но она заставила себя не думать об этом и стала упаковывать вещи.
      Софи решила сделать то, что намеревалась с самого начала: уехать, оставив для него письмо, из которого он узнает наконец правду. Когда она начала писать, в ее глазах не было и следа недавних слез.
      Дорогой Кайл!
      Когда-то жила на свете девушка, которая, однажды решив прогуляться по брайтонскому пляжу, случайно подслушала разговор одного человека с его приятельницей. То, что она услышала, больно ранило ее, и на какое-то время ей очень захотелось стать кем-нибудь другим. Когда Вы будете читать это письмо, я уже буду на пути домой. Мне очень жаль, что пришлось обмануть Вас. Разумеется, Вы были правы: мы с Вами встречались раньше. Но об этом мне было неприятно вспоминать, поэтому, чтобы не быть узнанной, я приняла все меры предосторожности. Если Вы хотите вспомнить меня такой, какой я была тогда, включите вторую программу Би-би-си 15 августа в 20 часов. Сейчас я выгляжу по-другому, но в фильме я такая, какой была тогда, - нелепой, неряшливо одетой толстухой в смешных очках. Надеюсь, Вы все-таки поймете, почему я так поступила и чего мне это стоило.
      Написав, Софи долго сидела, уставясь на бумагу отсутствующим взглядом. Может, добавить что-нибудь вроде "Пожалуйста, дайте о себе знать"? Или оставить ему номер своего телефона или домашний адрес? Нет, она не сделает этого.
      Если он захочет ее найти, это легко сделать - та же Элен может подсказать ему, где она живет. А если нет...
      Ну что ж, тут ничего не поделаешь. Ей придется смириться с этим. Другого выбора у нее нет.
      Кажется, ей нечего больше добавить к этому. Подумав, она поставила внизу подпись "Мэйзи". Затем, повинуясь пришедшей ей в голову мысли, она вытащила из сумки флакон духов "Джорджо Армани" и капнула ими на лежащую перед ней бумагу.
      Она перечитала написанное. Ему будет больно - это, по сути, удар ниже пояса. Но что делать?
      Софи сложила лист вдвое, запечатала конверт и написала на нем его имя и номер его гостиничной комнаты. Перед самым отъездом она оставит его в вестибюле у служителя отеля.
      Затем она забралась в постель и свернулась калачиком под простынями. Хватит об этом думать. Позже у нее будет достаточно времени на размышления.
      Она закрыла глаза, и воспоминания о самом ярком вечере в ее жизни растворились в туманной пелене настигшего ее сна.
      ГЛАВА 5
      Все время, пока самолет шел на посадку, преодолевая слой за слоем густые облака и приближаясь к аэропорту Хитроу, Софи думала о том, что с ней произошло за последние три недели. Сегодня утром он прочтет письмо, и это положит конец всем ее мечтам.
      Она мысленно представляла себе, как он читает ее записку, как внезапно меняется его лицо. Когда-то она с удовольствием предвкушала этот момент. Но только не теперь. Если это и победа, то жестокая.
      Какое затмение разума заставило ее сделать это? Оглядываясь назад, она думала о том, что только внезапное помешательство могло подсказать ей сыграть подобную шутку с таким человеком, как Кайл Харт.
      Сейчас, приближаясь к омытому дождями Лондону, она спрашивала себя, кто же кого наказал и кто кому причинил настоящую боль.
      -Дамы и господа, пожалуйста, пристегните ваши ремни и погасите сигареты. Просьба к пассажирам поставить в вертикальное положение спинки своих кресел и воздержаться от курения до посадки самолета.
      Софи рассеянно потянулась за пристежным ремнем. В ее голове проносился грустный Припев песни "Прощание с Ямайкой":
      Тоска сдавила сердце, и кругом голова. Я Кингстон покидаю, прощай, любовь моя...
      На прочность чувств Кайла рассчитывать нечего, размышляла она. Если бы она позволила себе отправиться с ним в морское путешествие по Карибам, то наверняка для нее все это закончилось бы большим разочарованием и разбитыми вдребезги мечтами. Так что ее внезапный отъезд и ее пощечина ему было самым лучшим, что она могла сделать.
      Но никакие здравые рассуждения не могли унять боль в ее сердце и снять тяжесть с души. Она знала лишь то, что теперь между ней и единственным любимым ею человеком пролегло расстояние не в один день, а в целую жизнь.
      Толчок, и самолет приземлился, покатив по мокрому от дождя покрытию. Служащие устало и без всякого интереса смотрели, как стайки новоприбывших пассажиров входят в здание аэропорта. Софи с грустью вдыхала знакомый воздух Хитроу. Пробираясь сквозь толпы людей, она решила взять такси, а не тащиться до дому с тяжелыми чемоданами в перегруженной подземке в столь поздний час. Ей не хотелось слишком резко спускаться с небес на землю.
      Спустя два с половиной часа она была уже в постели в своей маленькой квартирке на Сент-Джонс-Вуд.
      Радом с домом проходила городская магистраль, и после Ямайки ее оглушил утренний грохот пробуждающегося города. Несмотря на усилия миссис Флэнэган, теснота и некоторая убогость ее жилища неприятно поразили ее после просторного, наполненного солнечным светом номера гостиницы в "Сан-Антонио", и когда Софи подумала о размере ежемесячных взносов за квартиру, то почувствовала внезапное отвращение к прежде незамечаемым неудобствам. Сможет ли она когда-нибудь зарабатывать столько денег, чтобы позволить себе переехать в более приличное место? Жизнь в Лондоне стала невыносимо дорогой, но для актрисы, желающей сделать карьеру, это было единственное подходящее место.
      Первое, что бросилось ей в глаза, когда она открыла свой чемодан, был лежащий сверху черный шелковый саронг. Она вынула платье и, держа его в руках, некоторое время угрюмо разглядывала его. От него все еще исходил слабый аромат "Джорджи Армани", напомнивший ей о ее последней ночи на Ямайке.
      Неужели это было всего лишь сутки назад? Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Она вспомнила его ласковые руки, как он целовал ее, как упрашивал отправиться с ним на яхте в путешествие, теперь представлявшееся ей каким-то сказочным туманом несбывшейся любви...
      Неужели он никогда больше не даст о себе знать?
      Софи вдруг со страхом подумала, что, возможно. больше никогда не увидит его.
      И в самом деле, с какой стати он должен возвращаться к ней? Она ведь ни словом не дала ему понять, что хотела бы увидеть его вновь? С досадой прикусив губу, она старалась припомнить, что написала в той записке. Вряд ли в пять утра, опьяненная коньяком и поцелуями Кайла, она могла написать что-либо путное Не получилось ли письмо более резким, чем она хотела?
      Неужели она не предвидела, как горько ей будет потом?
      Софи вдруг бросила платье и побежала к телефону, вспомнив, что у нее в записной книжке есть номер телефона отеля. Она стала лихорадочно листать книжку в поисках кода Ямайки.
      Набрав номер, она замерла в напряженном ожидании. Сейчас там восемь утра. Она извинится перед ним за свою глупую записку. Или попытается извиниться. Господи, можно представить себе, в каком ужасном состоянии он сейчас находится. Она хотела надеяться, что он выслушает ее. Она все ему расскажет: что она чувствует себя ужасно из-за этой записки, скажет, как много он для нее значит. И затем попросит его...
      - Отель "Сан-Антонио".
      - Алло! Это Софи Эспен. Я звоню из Англии. В последние три недели я проживала у вас в гостинице. В номере триста пятнадцать.
      -Да, мисс Эспен, - отчетливо услышала она любезный голос. - Вы что-нибудь забыли у нас, какие-нибудь личные вещи? Чем мы можем вам помочь?
      - Нет-нет, я ничего не оставляла. Я хотела бы поговорить с господином Кайлом Хартом, если можно.
      - Очень сожалею, мисс Эспен, но господин Харт больше не проживает в отеле.
      - Он куда-нибудь уехал?
      - Вчера он выписался из отеля, - услышала она.
      - Выписался? - выдохнула она. - Куда же он уехал?
      - Боюсь, что не знаю. Он сообщил персоналу, что уезжает сразу же после завтрака, и так и сделал. Я мог бы передать ему ваши слова, в случае если он даст знать о себе, но он вроде бы не собирался.
      - Если он все же даст знать о себе, - натянуто сказала она, - то, пожалуйста, передайте ему, чтобы он позвонил мне.
      Софи продиктовала номер своего телефона и с упавшим сердцем вернулась к своим чемоданам. Куда же он все-таки отправился? Что означает его столь внезапный отъезд? В течение примерно получаса Софи мучительно ломала себе голову над этими вопросами. Затем чувство потери сменилось раздражением на саму себя. Да черт с ним! Она приготовила себе чашку кофе, понося себя за глупость. Забудь его, ради всего святого! Это пустой, бессердечный, легкомысленный эгоист, для которого ты не больше чем пустой звук. Забудь его! Тебе наконец удалось избавиться от своего наваждения, и будь довольна этим. Это не тот человек, который тебе нужен. Не позволяй себе еще раз сделать глупость!
      Софи заставила себя вернуться на землю и принялась завершать уборку, начатую миссис Флэнэган.
      В тот вечер к ней позвонили дважды.
      Первый звонок застиг ее за ужином. Не доев овощной салат с сыром, она ринулась из-за стола к телефону, чувствуя, как сильно забилось у нее сердце от мысли, что это может быть Кайл. Звонила ее мать из Скарборо, чтобы удостовериться, что Софи благополучно возвратилась в Лондон.
      - У тебя не очень-то счастливый голос, дорогая, - прокомментировала она, услышав довольно неубедительные заверения в том, что она чудесно провела свой отпуск. - Наверно, тебе все-таки стоило взять с собой кого-нибудь еще.
      - Сказать правду, - призналась Софи, - мне вовсе не весело.
      - Грустно, что все уже позади?
      - Пожалуй, к тому же мне кажется, я схватила простуду...
      - Бедная девочка! Ложись пораньше в постель. Мы все тут только и говорим о твоем фильме. Мне бы очень хотелось, чтобы ты приехала к нам сюда и мы вместе посмотрели бы его.
      - Мне бы тоже, - вздохнула Софи. - Но, к сожалению, не могу. В этот день и на следующий у меня будут съемки для рекламного ролика.
      - Наша малышка на телеэкране! - воскликнула мать. - Я все никак не свыкнусь с этим.
      - Ты будешь в шоке, увидев меня в фильме, - предупредила она: ее близкие не видели, на что она была похожа, когда снималась в роли Мэйзи. Моя роль внешне не очень-то выигрышная.
      - Мы все ожидаем худшего, - рассмеялась мать. - Надеюсь, тебя все же можно будет узнать. Дорогая, к тебе хочет приехать погостить твоя кузина.
      - Дженни?
      - Да. Со следующей недели она в отпуске. Ты ведь знаешь, что она без ума от Лондона.
      - Знаю, - усмехнувшись про себя, сказала Софи. Только этого ей сейчас и не хватало. У нее действительно не было настроения провести несколько дней в обществе слишком жизнерадостной и довольно избалованной сестрички. Дженни в отпуске - это что-то по меньшей мере утомительное. После ее предыдущих визитов Софи долго не могла прийти в себя. Но родная кровь не водица.
      - Если ты слишком занята... - начала мать.
      - Нет-нет. С тринадцатого по шестнадцатое я буду занята днем, а вечером свободна. Скажи ей, что я рада принять ее.
      - Ты уверена?
      - Разумеется, да! Скажи, чтобы она приезжала как можно скорее.
      - Она будет в восторге. А сейчас ложись в постель и прими аспирин. Уверена, что утром ты будешь как новенькая. До свидания, дорогая.
      - Пока, мама.
      К тому времени, когда телефон зазвонил во второй раз, в 9 вечера, ее надежды несколько увяли. Это опять был не Кайл. Звонил ее агент Джои Гилмор.
      - С возвращением в цивилизацию, - прогудел он. - Я чуть было не позвонил тебе в Очо-Риос.
      - А что? Есть новости?
      - Только те, что два разных и хороших кинорежиссера очень хотят заполучить тебя. Вот и все.
      - Джои!
      - Ладно, ладно. Не очень-то радуйся. Ни один из них не тянет на Стивена Спилберга. Но, кажется, твоя игра в "Убийствах на Элмтри-роуд" произвела сильное впечатление и наделала много шума. Те, кто видел отредактированные копии, говорят, что ты бесподобна. Я знал об этом и раньше. Забеги ко мне в контору завтра в десять, там поговорим.
      - Прошу тебя, скажи мне сейчас. Пожалуйста! - взмолилась она, усаживаясь рядом с телефоном с горящими от радостного возбуждения глазами. Как их зовут и что это за фильмы?
      - Имя одного Джон Пэйн, а другого - Франко Лучани.
      - Никогда о них не слышала, - разочарованно протянула она.
      - Оба они молоды и относительно неизвестны, - продолжал Джои. - Их знают в основном в узком, профессиональном кругу. Но главное, оба будут снимать фильмы по хорошим сценариям. Я их читал - действительно неплохой материал.
      - А роли?
      - У Джона Пэйна ты будешь играть психически ненормальную, которая выдает себя за медсестру и убивает своих пациентов.
      - М-м-м! А другая роль?
      - В другой ты юная наркоманка по имени Марджори. Ты трагически погибаешь как раз тогда, когда тебя впервые посетила любовь. Съемки будут происходить в Италии, в Пизе. Это родной город Франко Лучани.
      - На каком языке сценарий?
      - На английском. Самое интересное, что это будет главная роль.
      - Чудно, - засмеялась она. - Просто не верится. Я совершенно не знаю этого режиссера, а он меня берет на главную роль в своем фильме?
      - Представь себе, хочет, чтобы именно ты снялась у него, и, очевидно, те, кто готов выложить свои деньги, полностью согласны с ним. Он посмотрел куски из нашего фильма, и твоя игра произвела на него впечатление. Вот буквально его слова: "Если она смогла так сыграть эту роль, то она сможет сыграть все что угодно!"
      - Просто теряюсь, что сказать.
      - Но здесь есть некоторые проблемы, - охладил он ее пыл. - Прежде всего на фильм выделено очень мало денег. Я навел кое-какие справки: спонсоры довольно жестко контролируют расходы. Последний фильм этого режиссера критики расхвалили до небес, но в кассовом отношении дохода он не принес. Так что для него это в каком-то смысле рискованное предприятие, а это означает, что он не сможет заплатить тебе столько, сколько ты получила за "Убийства на Элмтри-роуд". Так же, кстати, как и Джон Пэйн. Честно говоря, если немного подождать, то можно надеяться на более выгодные предложения. На следующей неделе я дам тебе прочитать оба сценария - сейчас они у меня. У тебя будет время все обдумать.
      - Прекрасно.
      - Кстати, как тебе понравилась Ямайка?
      - Потрясающе! Я прекрасно отдохнула.
      - Надеюсь, покажешь мне фотографии, когда мы встретимся. А я расскажу тебе последние сплетни. Думаю, тебе нужно прийти в себя после отпуска. Желаю тебе хорошего сна, Сара Бернар!
      Кайл не позвонил ни в ту ночь, ни в течение следующей недели. Софи справлялась в гостинице, но он там так и не объявился. Никто не имел ни малейшего представления, где он может быть.
      Софи встретилась с Джои Гилмором, чтобы взять сценарий и обсудить будущие перспективы.
      - Особенно не суетись, - посоветовал ей Джои. - Подожди месяц-два, и ты получишь целую кипу предложений.
      - Не слишком ли жесткий подход, ты не находишь?
      - Мы живем в жестоком мире, Софи! Откровенно говоря, я думаю, эти двое решили заполучить тебя прежде, чем ты станешь слишком недосягаемой после выхода фильма на экраны. Им нужна талантливая актриса за небольшую плату. И, скажу тебе, в наши дни это нелегкая задача.
      - А я действительно талантлива?
      - Ты меня спрашиваешь? - улыбнулся он. - Я считаю, что ты очень талантлива. Обе эти роли потребуют от тебя значительно меньших усилий, чем в нашем фильме, к тому же и репутация твоя не пострадает, если ты поработаешь с этими режиссерами - в интеллектуальных кругах они очень ценятся, вполне возможно, они станут вторыми Феллини или Висконти. Так что здесь есть о чем подумать. Я знаю, ты боишься, что после Мэйзи тебе станут предлагать однотипные роли, а мне не хочется, чтобы всю оставшуюся жизнь ты играла одних лишь чокнутых. Поразмысли над этим.
      - Да нет, Джои. Пойми, я ничего не имею против этих ролей. Но все же хочу быть более разборчивой.
      - Само собой. И я здесь для того, чтобы помочь тебе в этом. Итак, прочти оба сценария и хорошенько взвесь. Окончательное решение за тобой.
      В тот же день Софи принялась за чтение сценариев и попыталась все спокойно обдумать. Но ее мысли постоянно возвращались к Кайлу. Интересно, где он сейчас, что делает, действительно ли отправился с Эммой на Кайманские острова, сможет ли он простить ее обман, позвонит ли он ей в конце концов или нет?
      Но ответом на эти вопросы было молчание, становившееся с каждым днем все более невыносимым.
      Наступило воскресенье. Кайл не объявился. Ни звонка, ни письма. Ничего. Один день сменял другой, и она чувствовала, как что-то постепенно умирает в ней. Никогда еще уходящие дни не нагоняли на нее такую безысходную тоску.
      А у нее еще оставалось много времени до начала съемок рекламного ролика. Она сделала новую прическу, остановив свой выбор на очень короткой современной стрижке, выгодно подчеркивавшей линию ее стройной шеи и эффектно оставлявшей каштаново-золотистые локоны по обеим сторонам лица, а также посетила косметический кабинет, где ей чуть подтянули кожу и слегка изменили форму бровей.
      Она еще раз внимательно перечитала оба сценария. В фильме Джона Пэйна, где она будет играть роль медсестры-психопатки, было много жестоких и кровавых сцен, которые оставили ее как актрису совершенно равнодушной. Зато другой сценарий по-настоящему захватил ее.
      Франко Лучани, чье имя пока что ничего ей не говорило, написал психологически тонкий и трогательный сценарий на основе недавно вышедшего романа "Первый день осени". Чем больше Софи вчитывалась в сценарий, тем больше он ее захватывал. Это была простая, непритязательная история. Юная англичанка, которая никак не может избавиться от пагубной при-вычки к героину, едет в Италию, где знакомится и влюбляется в молодого красивого итальянца, тщетно пытающегося ее спасти. В конце фильма она умирает - жизнь для него теряет всякий смысл. Центральная роль - молодой наркоманки Марджори - таила в себе прекрасные драматические возможности. В сценарии было что-то, что позволяло надеяться на успех: это была история любви на современный лад, трогательная и глубоко волнующая. У Софи было предчувствие этого успеха.
      Из разговора с Джои она узнала кое-какие новые сведения о фильме. Главную мужскую роль сыграет Луиджи Канотта. Хотя Канотга был сравнительно мало известен в Англии, в Италии он считался восходящей звездой экрана. К тому же он был на редкость красив и для поколения молодых был чем-то вроде современного секс-символа.
      - Во. всяком случае, ты будешь в хорошей компании, - заметил Джои. - Я потяну время еще недели две, - продолжал он, - посмотрю, не подвернется ли что-нибудь более стоящее. Пока что я сказал ему, что ты читаешь сценарий и обдумываешь его предложение.
      Выходные тянулись невыносимо медленно, наполняя ее душу бесконечным одиночеством и тоской. Ее преследовали мысли о Кайле - о его доброте, юморе, о том, как хорошо и весело им было вдвоем, и о его невероятной притягательности для нее.
      Софи лежала в постели, задыхаясь и не находя себе места от сжигающей страсти, которую он пробудил в ней, вспоминая ощущение головокружительной интимности их прикосновений, думая о том, что сойдет с ума от не находящего себе выхода желания.
      Она чувствовала, что становится заложницей все усиливающейся любовной тоски по Кайлу. Где он? Почему не звонит, хотя бы для того, чтобы излить на нее свой гнев?
      Дженни приехала в понедельник, еще более похорошевшая и жизнерадостная, и объявила, что погостит у нее с месяц.
      - Это не слишком долго? - спросила она, глядя на Софи широко открытыми, невинно-голубыми глазами.
      - О чем ты говоришь! - улыбнулась Софи. - Мы и так последнее время редко видимся. Как дела в университете?
      - Прекрасно. У меня жуткий роман с одним из преподавателей, - весело поведала она изумленной Софи. - Ну ладно, ладно, не смотри на меня так! Он такой старый, что мог бы быть моим отцом.
      - Именно это тебе в нем и нравится?
      - По крайней мере он не с математического отделения, - сказала она со смешком. - И вообще, я предпочитаю мужчин в годах. С ними ничего серьезного выйти не может, ведь так? - спросила она со свойственной ей практичностью и принялась описывать наиболее живописные подробности ее насыщенной любовными приключениями жизни.
      Остро сознавая свою собственную неискушенность, Софи слушала ее то с веселым недоумением, то с ужасом. Интересно, откуда у Дженни такая безоглядная, такая бездумная раскованность, в то время как она все еще сохраняла невинность? Каким образом Дженни всегда удается контролировать свои чувства по отношению к мужчинам, тогда как единственный роман Софи закончился полной катастрофой?
      Со дня своего приезда Дженни беспрестанно звонила каким-то мужчинам. Телефон буквально раскалялся от ее безумолчной, воркующей, кокетливой трескотни, притом не только с потерявшим от любви голову профессором из Йорка, но по меньшей мере с четырьмя другими.
      Несмотря на разницу в темпераментах, Софи и Дженни всегда были добрыми друзьями. И присутствие откровенной, обожающей всякого рода флирт кузины в какой-то мере отвлекло Софи от тоскливо-болезненных мыслей о Кайле.
      Дженни вытащила ее из заточения в квартире. Они посмотрели последние модные шоу и спектакли - билеты Софи доставала через своих друзей, встречались со множеством знакомых и посетили немало вечеринок, и все это дало Дженни повод считать, что быть безработной актрисой куда приятнее, чем быть занятой в любой другой профессии.
      Тринадцатого числа, за два дня до выхода ее фильма на экраны, Софи перестала быть безработной и приступила к съемкам в телевизионной рекламе. По роли она должна была сидеть в ванне, с томномечтательным выражением лица, покрывая различные части своего практически обнаженного тела густыми хлопьями рекламируемого жидкого мыла.
      Дженни, которую она пригласила на съемку, нашла все это довольно забавным.
      - Твоя правая рука станет самой чистой рукой во всем Лондоне, объявила она после семнадцатого дубля. - Я уверена, дорогая, что я смогла бы сделать это не хуже тебя.
      Подрагивая от холода в купальном халате, Софи лишь пожала плечами.
      - Я тоже уверена в этом.
      - Почему они снимают один и тот же эпизод снова и снова?
      - Рекламная работа требует тщательнейшего внимания к деталям. Весь ролик длится меньше минуты, а минута стоит очень дорого. Так что каждая секунда должна быть отработана до совершенства. Но все это бывает довольно скучно.
      - У меня просто скулы свело от скуки! - (Софи заметила озорной блеск в голубых глазах Дженни.) - Я там приметила одного шикарного парня. Пойду попрошу у него прикурить.
      - А что, твоя зажигалка не в порядке? - наивно спросила Софи.
      - Вдруг перестала работать, - криво усмехнулась Дженни, вынимая из пачки "Данхилл" сигарету и устремляясь к парню из технической группы.
      - Софи! - услышала она наконец голос режиссера. - Вы готовы к следующему дублю?
      Посмотрев с сожалением на элегантную спину кузины, Софи пошла на площадку, чтобы на этот раз сыграть сцену, в которой она будет намыливать себе шею и плечи.
      Присутствие легкомысленной Дженни отвлекало Софи от мыслей о Кайле. И все же в последнее время она постоянно вспоминала о нем. Стоило ей закрыть глаза, и она видела его как будто наяву, ощущала его теплую, телесную реальность во всплывающих в ее сознании картинах солнечных карибских пляжей. Она видела его великолепное обнаженное тело, страстно желающее ее, вспоминала его ласки, повергавшие ее в состояние любовного экстаза, глубокого, как синие бездны моря...
      Софи продолжала думать о нем, уютно свернувшись на диване радом с Дженни, и вдруг почувствовала, как бешено забилось ее сердце, когда диктор на экране объявил о премьере фильма "Убийства на Элмтри-роуд". От волнения у нее закололо в животе.
      - Чего ты так нервничаешь? - засмеялась Дженни. - Все уже закончено, и ничего уже не изменить.
      - Знаю, но я в таком напряжении, будто выхожу на сцену Палладиума1.
      - Интересно, сколько зрителей смотрят эту программу?
      - Где-то около семи миллионов.
      - Семь миллионов? - Дженни покачала головой. - Такая куча народа! Я обязательно расскажу всем в университете, что ты моя сестра!
      Фильм начался, и, забыв обо всем, они уставились на экран.
      С первых же кадров стало очевидно, что картину делали великолепные мастера. Буквально все, начиная с романтичной, создающей определенное настроение музыки и кончая стилизованными под двадцатые годы вступительными титрами, говорило о том, что "Убийства на Элмтри-роуд" далеко не рядовой фильм.
      Вступительные сцены, снятые в пансионе в Брайтоне, были насыщены гнетущей, предгрозовой атмосферой. На экране возникла Элен ле Бон с одним из главных героев картины. Грациозно сдержанная, на взгляд Софи, она являла собой воплощение профессионализма.
      - Потрясающе элегантна, - сказала Дженни. Ее голубые глаза стали еще ярче и больше, а рыжеватые волосы отливали золотом в свете лампы. - И такая красивая. Когда же появишься ты?
      - В следующей сцене.
      Возникающие на экране эпизоды возвра щали Софи в атмосферу тех солнечных дней в Брайтоне. Она вспомнила свою боль, свое счастье. У нее всегда будут противоречивые чувства к этому фильму. Слишком многое произошло во время его съемок, да и после них, чтобы вызвать у нее какое-то сентиментальное отношение к нему. Но сейчас, глядя на завершенный фильм, она вдруг почувствовала радостное удовлетворение от того, что участвовала в столь незаурядной кинокартине.
      С внезапной горечью она подумала о том, что, может быть, среди семи миллионов, смотрящих сейчас этот фильм, есть и Кайл, сидящий у телевизора где-нибудь в Лондоне.
      - Софи! - вдруг взвизгнула от смеха Дженни, возвращая ее к действительности.
      Она взглянула на экран и вдруг увидела себя. Вернее, не себя, а Мэйзи.
      - Неужели это ты? - в недоумении спросила Дженни, прижимая ладони к губам и стараясь подавить смех. - Тебя же почти невозможно узнать! Я даже представить себе не могла, что тебе придется настолько прибавить в весе. А эти ужасные волосы. Они делают тебя настоящим страшилищем!
      -Да, я действительно выгляжу довольно непривлекательно.
      Софи старалась не подать вицу, что ее задел смех Дженни. В самом деле, это черноволосое неуклюжее существо было мало похоже на теперешнюю Софи Эспен. Все в нем было иное, даже манера двигаться, жесты, выражение нездорово оплывшего лица, голос. Постоянно злобствующая домашняя прислуга излучала враждебность и острое чувство обиды на весь мир так же, как нагретая солнцем кирпичная стена излучает тепло в конце летнего дня.
      - Я даже не уверена, что мне захочется рассказать о том, что мы родственники. Неудивительно, что ты чувствовала себя не в своей тарелке, журчала Дженни. - Ни за какие коврижки я бы не согласилась выглядеть такой уродиной.
      Внутри Софи смешались столь противоречивые чувства, что ей трудно было разобраться в них. Она заставляла себя смотреть на экран с холодной отстраненностью профессионала, обращая внимание на монтаж кадров, стараясь отметить недостатки своей собственной игры.
      Но тупая пульсирующая боль внутри ее постоянно напоминала ей о Кайле, о том, какой она должна была казаться ему во время той недели в Брайтоне.
      Какой же непривлекательной была она тогда. Эта мучительная мысль не отпускала ее. Нет ничего удивительного в том, что он потешался над ней. Что ее влюбленность в него казалась ему просто смешной.
      - Ну что ж, - усмехнулась Дженни, поворачиваясь к Софи. - Во всяком случае, ты неплохая актриса, несмотря на эти ужасные волосы. Я бы даже сказала, довольно хорошая актриса!
      Софи отчужденно улыбалась, гладя на себя в роли Мэйзи Уилкин. Напряженная эмоциональность игры производит впечатление, призналась себе она. Фигурки на экране двигались, разговаривали, жестикулировали, злились и ссорились. Сюжет постепенно разворачивался. Однако Софи это уже мало волновало.
      Три недели. Целых три недели, и ни одного слова от Кайла. Если бы у него возникла хоть малейшая мысль снова увидеть ее, он бы уже дал о себе знать.
      Будь проклято это письмо! Будь проклята ее глупая гордость!
      Если бы в ту ночь на Ямайке она открылась ему, то сейчас она смотрела бы этот фильм, находясь в его объятиях.
      Интересно, что он тогда чувствовал? Гнев? Безразличие?
      Скорее всего, последнее. Если бы Кайл почувствовал себя по-настоящему уязвленным, то его естественной реакцией было бы тут же расквитаться с ней. Что не составило бы большого труда. Скорее всего, он сделал бы это по горячим следам, чтобы доказать себе, что это в его силах...
      В глазах Софи стояли слезы, и экран телевизора казался светлым мерцающим квадратом. Она отвернулась, чтобы Дженни ничего не заметила. Софи вдруг с ужасом поняла, что потеряла единственного человека, который был ей по-настоящему нужен.
      Первый телефонный звонок раздался как раз перед тем, как на экране поплыли финальные титры. Это были ее родители. Ее мать плакала, даже в голосе отца, старого, далеко не сентиментального человека, звучало неподдельное волнение.
      - Это было великолепно, Софи, просто великолепно, - сказал он. - У тебя, девочка, настоящий талант. Мы все так гордимся тобой.
      - Вас не шокировала моя роль? - спросила она.
      - Шокировала? Разумеется, нет! Ты актриса, и мы прекрасно знаем, как ты выглядишь в реальной жизни!
      Более профессиональной, но не менее искренней похвалы она удостоилась от Элинор Брэгг, ее преподавательницы в школе драматического искусства, которая позвонила сразу же после родителей.
      - Прекрасная игра, - сказала она Софи. - Не многие молодые актрисы смогли бы не стушеваться рядом с мастером такого уровня, как Элен ле Бон. Я очень горжусь тобой, Софи.
      Дженни лихо откупорила купленную в супермаркете бутылку шампанского, которая весь день охлаждалась в холодильнике. Но им так и не удалось по-настоящему насладиться напитком. Один за одним звонили друзья и коллеги, причем с некоторыми из них она не виделась в течение нескольких месяцев. Позднее к ней прорвался Джои Гилмор и, как и следовало ожидать, заткнул всех остальных за пояс.
      - Ты была неподражаема, - гудел в телефонной трубке его низкий голос.
      - Спасибо, Джои, - обрадовалась Софи. - Я так рада, что тебе понравилось.
      - Я всегда знал, что эта роль именно для тебя. Твой успех открывает перед тобой широкие перспективы, Софи. Теперь в твоей жизни наступят большие перемены, поверь мне! Послушай, я думаю, что нам теперь можно забыть о Джоне Пэйне и Франко Лучани.
      - Забыть?
      - С какой стати ты должна работать за гроши? Если только в ближайшую пару недель ты не получишь по-настоящему блестящее предложение, значит, несмотря на мой двадцатилетний опыт в кино, я ничего не понимаю в этом деле!
      Было уже три часа ночи, когда наконец телефонные звонки прекратились. К тому времени она и Дженни слегка осовели от выпитого и чувствовали себя весьма усталыми. Последней позвонила Элен ле Бон.
      - Элен! - воскликнула Софи. - Как я рада тебя слышать! Ты все еще в Шотландии?
      - Нет, приехала два дня назад. Я решила немного выждать, пока не иссякнет поток звонков, прежде чем поздравить тебя, дорогая. Полагаю, телефон звонил не переставая весь вечер?
      - Все были так добры ко мне. - Чувствуя, что теперь сама готова расплакаться, Софи прочистила горло. - Во всяком случае, что касается поздравлений, ты заслуживаешь их больше, чем кто бы то ни было.
      - Я занимаюсь этим делом уже давно. А для тебя это действительно победа. Догадываюсь, что от новых предложений просто нет отбоя.
      - Я бы не сказала, - улыбнулась Софи. - Есть два приглашения сняться у режиссеров, о которых я никогда не слышала.
      - Ну, что касается этого, то я знаю обоих. Более того, я большая поклонница Франко Лучани - очень талантливый молодой человек.
      - Правда?
      - Ты, вероятно, видела его последний фильм - "Римский роман"? Нельзя сказать, что он имел оглушительный успех, но это удивительно тонкий, красивый фильм. Я только говорила с ним на прошлой неделе. Он смотрел некоторые твои дубли в нашей картине, снятые в Брайтоне. А вообще у него большие связи в школе драматического искусства.
      - Понятно. А то мне было невдомек, откуда он может знать обо мне.
      - Так вот, ты на него произвела огромное впечатление. Кажется, он считает, что у тебя есть именно то, что нужно для его нового фильма. Ты читала его сценарий?
      - Да, прочла.
      - Ну и как?
      - Сценарий прекрасный. Сначала мне показалось, что он не для меня, но, дочитав до конца, я всерьез задумалась о том, чтобы дать согласие.
      - По моему скромному мнению, дорогая, этот человек именно то, что тебе нужно. Но не думаю, что он обещал тебе золотые горы, я права?
      - Мой агент считает, что я могу получить много больше.
      - Это вне всякого сомнения, дорогая. Но деньги еще не все - во всяком случае, не в нашем спорте. Послушай-ка. Завтра вечером мы устраиваем небольшую вечеринку. Будет много из тех, кто снимался в нашем фильме, а также Франко Лучани. Он мечтает поговорить с тобой. Хочешь познакомиться с ним?
      - Я бы очень хотела прийти!
      - Вот и хорошо. Буду с нетерпением ждать тебя. Думаю, Франко Лучани будет очень удивлен, увидев Мэйзи во плоти! - озорно рассмеялась Элен. - Он еще не знает, что ты уже вовсе не похожа на Мэйзи.
      - Надеюсь, он не захочет, чтобы я прошла через все это еще раз, простонала Софи. - Больше я просто не смогу...
      - Он будет счастлив, если ты останешься такой, какая есть, - пообещала Элен. - Запомни адрес: Кадоган-Гарденз, семнадцать. Собираемся около восьми. Надень что-нибудь мерцающее. Просто умираю от желания увидеть тебя снова, мне тебя очень недоставало.
      - Мне тебя тоже, Элен. Да, кстати, у меня сейчас гостит моя кузина.
      - Приводи ее с собой, дорогая. Какой может быть разговор. Я с удовольствием познакомлюсь с ней. Как ее зовут?
      - Дженни.
      - Скажи ей, что я буду ждать ее. До завтра? Попрощавшись, Софи сообщила Дженни о приглашении на завтра.
      - Подумать только! Просто не верится, что завтра я познакомлюсь с самой Элен ле Бон! - запричитала Дженни. - Надеюсь, там будет много шикарных мужиков?
      - Думаю, да, - кивнула Софи. - В мире кино Элен знает всех.
      Софи определенно заинтриговала возможность познакомиться с Франко Лучани, столь заинтересованным ее особой.
      Взволнованная всеми этими новостями, Софи подумала, что, помимо профессиональных интересов, ее с Элен связывает кое-что еще. А именно Кайл. Элен, вероятно, должна знать, где он и что с ним. Завтра у нее будет возможность спросить ее об этом. Если она решится, конечно.
      Если решится? С болью Софи вдруг поняла, что больше не может так жить и если он не объявится, то она сама должна найти его.
      Невозможно постоянно пребывать в аду. Ей нужно знать, есть ли хоть какой-то шанс, что они увидятся вновь. Если нет, тогда ей придется как-то пережить это. Но так или иначе, она должна все выяснить. Решение было принято.
      Район Кадоган-Гарденз оказался местом, как нельзя более подходящим для такого человека, как Элен. Шикарные, дорогие особняки в самом центре Лондона, буквально в двух шагах от площади Слоунсквер, расположились между самыми привилегированными учебными заведениями столицы и рядом посольств стран третьего мира.
      Дом под номером семнадцать обладал прекрасным фасадом в неоклассицистском стиле, а мостовая перед ним была запружена "роллерейсами" и "ягуарами". Из всех окон лил яркий свет, в вечернем летнем воздухе были слышны звуки музыки. Похоже, "маленькая вечеринка" Элен обещала стать поистине грандиозным мероприятием.
      Расплатившись с таксистом, Софи и Дженни стали подниматься по ступенькам парадного входа. На Дженни было одно из темных вечерних платьев Софи, и она выглядела в нем потрясающе привлекательной. Сама же Софи последовала совету Элен надеть "что-нибудь мерцающее". Шелковая блузка и красная, усеянная узорными блестками юбка прекрасно гармонировали с ее загаром, и, хотя, как в ту последнюю ночь на Ямайке, на ее лице почти не было косметики, она чувствовала, что выглядит эффектно как никогда.
      В холле их встретила сама Элен, сияющая и явно довольная их приходом.
      - Софи, дорогая, ты выглядишь просто изумительно! Такая загоревшая, стройная и прелестная! Представляю, какое впечатление ты произведешь на всех. Кстати, ты никогда не говорила мне, что у тебя такая хорошенькая кузина. Очень рада познакомиться с вами, Дженни. Ну пошли, выпьем немного шампанского...
      Большая гостиная ломилась от гостей, оживленно беседующих друг с другом. Тут и там раздавались взрывы веселого смеха. Появление Софи вызвало шумный восторг, и минут пятнадцать ее буквально осаждали друзья и коллеги по недавнему фильму, спешившие выразить ей свое восхищение. Все были явно изумлены происшедшей с ней переменой.
      - Не могу поверить в это, - ахал Лайонел Джейкобсон - по фильму один из трех мужей Элен, на съемках между ним и Софи установились дружеские отношения. Его и без того довольно выпуклые глаза готовы были выскочить из орбит. - А мы и не догадывались, что скрывается под маской Мэйзи!
      - Гадкий утенок превратился в лебедя и готов к отмщению! - с шутливым почтением обратился к ней Джулиан Пайк-Эшмор, игравший одну из главных мужских ролей. - "Ты носишь красоту свою, как небо носит звезды..." Вы разрешите мне вас поцеловать?
      Софи захватила пьяняще-оживленная атмосфера вечеринки, и она вынуждена была на время покинуть свою кузину, предоставив ее самой себе - довольно непривычная ситуация для Дженни, привыкшей быть в центре внимания.
      Минут через пятнадцать появилась Элен в сопровождении смуглолицего молодого человека. Он был очень красив. На его утонченноаристократическом лице выделялись выразительные, ярко-карие глаза. Когда Элен знакомила их друг с другом, он одарил Софи доброжелательной улыбкой.
      - Софи, я хочу представить тебе Франко Лучани. Когда он тебя увидел, то не поверил, что ты и есть та самая Софи Эспен. Франко, вы наконец видите перед собой Мэйзи Уилкин.
      - Нет-нет. Это не Мэйзи Уилкин. - Он говорил по-английски с очаровательным акцентом, но довольно бегло. - Не вижу ничего общего. - Он поцеловал руку Софи и выпрямился, продолжая ее держать. - Не знаю, с чем вас поздравить прежде всего, Софи: с вашей актерской работой или с тем, что вы сегодня просто обворожительны. - Он разглядывал ее с одобрительным восхищением в глазах. - Могу лишь сказать, что и то, и другое посвоему уникально.
      - Вы очень любезны, - засмеялась Софи, зардевшись от удовольствия.
      - Я оставляю вас, - сказала Элен и растворилась среди гостей.
      Софи застенчиво посмотрела на красавца итальянца.
      - Вы в самом деле думали, что я в жизни выгляжу как Мэйзи?
      - В общем... - Его полные губы растянулись в улыбке. - В общем, я знал, что вы были сильно загримированы. Но должен сознаться, никогда не думал, что вы настолько красивы и так очаровательны, что теперь для меня является очевидным фактом. - Он наконец выпустил ее руку. - Когда я увидел только что отснятые кадры с вами в роли Мэйзи Уилкин, я тотчас же понял, что вы должны сыграть Мар-джори в "Первом дне осени". Я чувствовал, что если вы в вашем возрасте смогли сыграть такую трудную роль, как Мэйзи, то для вас нет ничего невозможного. Я искал молодую актрису, но, как оказалось, талантливых молодых актрис не так уж много. В вас я увидел ту уязвимость и одновременно силу, которые мне и были нужны. Однако, когда вчера вечером я просмотрел весь фильм целиком, - он покачал головой, - я был вне себя от восторга. Во время финальных эпизодов в зале суда я буквально вцепился в кресло. Было полное впечатление того, что на экране вовсе не актриса, а живая, реальная женщина, страдающая и униженная.
      - Ну что ж, - сказала Софи, вспомнив о том, что ей пришлось пережить, чтобы ее игра оказалась столь убедительной, - я рада, что вам понравилось.
      - Единственное, в чем я сомневался, - это то, что по сценарию Марджори красавица, а Мэйзи...
      - Не сказать, чтобы очень красива, - закончила за него Софи, увидев его нерешительность.
      Франко Лучани вежливо засмеялся, сверкнув ровными, ослепительно белыми зубами.
      - Можно сказать, что Софи Эспен куда ближе к моему представлению о Марджори, чем Мэйзи. Теперь, убедившись в вашей таланте и красоте, я более, чем когда-либо, намерен снять вас в роли Марджори.
      - Я очень польщена, - пробормотала Софи.
      - Вам нравится сценарий?
      - Да, очень, - кивнула она. - Прекрасно написан, и я всерьез увлеклась им.
      - Но, несмотря на то что вы обдумываете его уже три недели, вы все еще не решаетесь согласиться на участие в фильме?
      Такая атака застала ее врасплох.
      - Дело в том, что я обсуждаю это со своим агентом и...
      - И он советует вам не торопиться и дождаться более выгодного предложения? - Он улыбнулся с обезоруживающей откровенностью. - И вы не решаетесь связать себя с почти неизвестным итальянцем, чьи фильмы не приносят дохода и который предлагает вам слишком низкий гонорар?
      - Могу уверить вас, что я пока еще не привыкла к большим гонорарам, засмеялась Софи. Она чувствовала инстинктивное доверие к этому человеку. - И я действительно польщена вашим вниманием ко мне.
      - У вас есть другие предложения?
      - В общем, да, есть.
      - Послушайте меня. - Он взял ее руку в свою и внимательно посмотрел ей в лицо. - После вчерашней премьеры вы имеете возможность получить намного более выгодные предложения, чем то, что могу обещать вам я. Я просто не в силах увеличить гонорар, даже если бы и хотел. Мои финансовые возможности, как вы, вероятно, знаете, очень ограниченны. Мне приходится платить большие деньги, чтобы заполучить Луиджи Канотту на главную роль в фильме. Однако я могу предложить вам определенный процент от моей собственной доли прибыли в случае коммерческого успеха "Первого дня осени".
      - Господин Лучани...
      - Кстати, этого я Канотте не предлагал. Софи, я уверен, что наш фильм заработает хорошие деньги. Он совсем не похож на мой последний фильм, "Римский роман". Это более коммерческая картина и намного более современная. Ваши один или два процента - мы это обговорим позднее - могут оказаться гораздо больше предлагаемого мною гонорара. Полученной суммы вам хватит на много лет вперед.
      - Это чрезвычайно щедрое предложение, господин Лучани, я чувствую, что Она буквально поперхнулась на середине фразы, увидев через плечо Франко знакомое лицо.
      Это был Кайл.
      Элен ле Бон, что-то оживленно говоря, представляла ему Дженни. Софи почувствовала, как внезапно ее сердце сжало громадными тисками. Он здесь, в Лондоне, и не подумал встретиться со мной, промелькнуло у нее в мыслях.
      И тут же ее перебила другая мысль - то, что она и так знала всегда: ни один мужчина в мире не может сравниться с ним.
      Ей показалось, что Кайл еще больше загорел с тех пор, как они виделись в последний раз, и сейчас он вглядывался в кокетливое смазливое лицо Дженни, улыбаясь так хорошо знакомой ей самоуверенно-ленивой улыбкой. Его гибкое, мускулистое тело, которое она так часто вспоминала, сейчас было облачено в шелковый темный костюм, чья легкая ткань не могла скрыть мощного разворота плеч и стройной талии.
      Софи невольно приложила руку к груди, внезапно почувствовав, что ее легким не хватает воздуха. Откуда-то издалека смутно доносился голос Франко Лучани, спрашивающего ее о чем-то.
      - Прошу... прошу извинить меня. - Она с трудом оторвала зачарованный взгляд от Кайла и посмотрела невидящими глазами на режиссера. - О чем вы говорили?
      Он слегка нахмурился.
      - Я спросил, нравится ли вам мое предложение? В наши дни в нем нет ничего необычного, и многие актеры считают такую договоренность делом довольно прибыльным. Разумеется, здесь есть риск, но суть в том, что вы в этой игре не рискуете ничем.
      - Нет-нет, я считаю ваше предложение очень заманчивым, - невнятно пробормотала она, совершенно сбитая с толку. Ей очень захотелось прервать разговор и подойти к Кайлу.
      Господи, почему все складывается так неудачно для нее? Именно тогда, когда она больше всего нуждается в душевном равновесии и сосредоточенности.
      - В рабочую группу войдет очень немного людей, - продолжал Франко. Это будет почти на уровне импровизации, с минимальными расходами. Если вы согласитесь сыграть Мард-жори, мы сможем начать съемки на два месяца раньше срока. Канотта в настоящий момент не занят. К середине сентября мы уже будем снимать в Пизе.
      - К середине сентября? Это значит, через месяц?
      - Да. Вам это подходит?
      - Это как-то слишком неожиданно... но с другой стороны, почему бы и нет.
      - Прекрасно, - с облегчением вздохнул Франко. - Это будет довольно простой фильм, без особых психологических изысков. Вы меня понимаете? У вас он займет не больше двух месяцев, самое большее - два с половиной. Эпизоды с главным героем и его семьей будут сниматься позже, в Риме, на студии Чинечитта. После Пизы вы сможете вернуться в Лондон. Может быть, нам даже удастся уложиться в шесть недель. Я намеренно решил свести всесложности к минимуму, чтобы уменьшить расходы. Проблема в том, что теперешняя финансовая ситуация в кинобизнесе не позволяет...
      Софи уже не слушала. Она смотрела на Кайла, который, подняв голову, собирался выпить бокал шампанского. Почему он не смотрит на нее? Он должен знать, что она здесь! Может быть, он намеренно игнорирует ее? Ну взгляни же на меня, мысленно молила она, пожалуйста...
      Элен присоединилась к другой группе гостей, оставив Кайла и Дженни вдвоем. Волосы на бронзово-загорелых висках Кайла блеснули сединой, когда он повернулся, чтобы взять у проходящего мимо официанта еще один бокал шампанского для Дженни. Передавая его ей, он улыбнулся, и эта улыбка преобразила его лицо, такое великолепное в своей неотразимой мужественности.
      Дженни тут же включилась в старую как мир игру, вспыхнув подобно розе, расцветающей в лучах летнего солнца. Она скорее похожа на ловца мужчин, чем на нежную розу, с горечь подумала Софи, услышав, как в ответ на какую-то забавную шутку, нашептанную ей Кайлом, Дженни залилась серебристым смехом.
      Ей вдруг стало нехорошо. Рядом с красивой и женственной Дженни уверенная мужская стать Кайла особенно бросалась в глаза. Медленная улыбка скользнула по губам Кайла, губам, которые, как она не раз представляла себе, целовали стольких женщин, безуспешно пытавшихся его удержать.
      До ее оцепеневшего сознания донеслись слова в чемто страстно убеждающего ее Франко Лучани. Ради Бога, обругала она себя, сосредоточься на чемнибудь одном. В конце концов, этот человек делает тебе прекрасное предложение!
      Софи снова оторвала свой взгляд от Кайла и попыталась вслушаться в то, что говорил ей режиссер.
      - В художественном плане, надеюсь, у вас нет проблем с ролью Марджори? - донеслось до нее.
      - Напротив, я считаю, что это замечательно написанный характер.
      - И вас, как это лучше сказать, не отпугивает то, что вашим главным партнером -будет итальянец?
      - Немного. Я посещала курсы итальянского языка
      - Это же просто чудесно! - загорелся Франко. Он чуть подался к ней, заслонив собой Кайла и практически зажав ее в угол. - Когда мы начнем снимать в Пизе...
      Она пыталась изобразить интерес к тому, что говорит ей Франко, но не могла отделаться от какогото странного ощущения нереальности происходящего. Софи попыталась заглянуть за спину Франко, но он загородил собой всех присутствующих, чтобы полностью завладеть ее вниманием. Подобно многом режиссерам, он был одержим своей работой и, загоревшись каким-нибудь проектом, не мог думать ни о чем другом.
      Его слова омывали ее, как струи дождя, и прошло не менее двадцати мучительно долгих минут, прежде чем он завершил свой монолог.
      - Впрочем, здесь не место говорить о делах, - сказал он. - Я дам вам время обдумать все это.
      - Мне нужно обсудить ваше предложение с моим агентом Джои Гилмором, сказала Софи, силясь улыбнуться. - Боюсь, я не очень разбираюсь в этих вопросах. Финансовой стороной дела занимается он.
      - Разумеется, разумеется. Мы обсудим детали позже, во время деловой встречи. - Он склонился к Софи. - И не забывайте, что сейчас для вас самое главное не деньги, а возможность сыграть ведущую роль в фильме, который привлечет внимание зрителей. Поверьте мне, Софи, "Первый день осени" будет иметь большой успех. - Он гордо выпрямился. - У меня есть фильмы, не имевшие коммерческого успеха, но нет ни одного плохого фильма.
      - К своему стыду, я не видела "Римского романа", - сказала Софи, - но все очень высоко отзываются о вашей работе. - Она тронула его за руку, почувствовав неловкость. - Прошу меня извинить, все это действительно очень интересно, но я вдруг вспомнила, что мне нужно сказать кое-что важное своей кузине. Вы не будете возражать, если я оставлю вас минут на десять?
      - Разумеется, - ответил он, весь сияя, в восторге от того, что им удалось найти общий язык.
      Он занялся шампанским, а Софи поспешила через весь зал туда, где стояли, разговаривая, Кайл и Дженни.
      ГЛАВА 6
      Кайл был на голову выше большинства гостей, своей яркой мужественной внешностью затмевая, по крайней мере для Софи, всех остальных мужчин. Ее сердце бешено колотилось, а ладони взмокли от волнения, когда она, пробираясь сквозь толпу гостей, приближалась к нему.
      - Привет, Кайл, - негромко сказала Софи. Опять она почувствовала, как что-то сдавило ей горло и стало трудно говорить. - Как поживаете?
      Глаза Кайла метнулись в ее сторону и остановились на лице, глядя на нее без всякого выражения.
      - Прекрасно, - сказала он с вежливым равнодушием. - А вы?
      Софи показалось, будто ей в лицо плеснули ушат ледяной воды.
      - Прекрасно.
      - Разве вы знакомы? - озадаченно спросила Дженни.
      - Мы встречались, - глухо сказал Кайл.
      - Только не говорите мне, что вы тоже принадлежите к обществу поклонников таланта Софи Эспен, - простонала Дженни. - Я весь вечер только и слышу, какая чудесная и талантливая у меня кузина. Вы смотрели вчера "Убийства на Элмтрироуд"?
      Кайл отрицательно покачал головой, и Дженни так и просияла.
      - Я был занят с другом. - На последнем слове он сделал едва заметное ударение, не оставлявшее никаких сомнений в том, что этот друг - женщина. Насколько я понимаю, Софи поразила всех своим талантом.
      - Я никогда не видела ничего подобного, - насмешливо протянула Дженни. - Вы действительно много потеряли, Кайл.
      - Мое вечное невезение, - сказал он с холодной улыбкой. - Что же в этом было такого необычного?
      - У Софи был просто потрясающий грим. - В глазах Дженни забегали злорадные огоньки. - Я просто изошла от смеха. Она была похожа... - в общем, просто ни на что не похожа.
      - В самом деле? - процедил Кайл. - Любопытно.
      - Скорее смехотворно. Это будет точнее. Я просто не поверила своим глазам, увидев ее, - изливалась Дженни. - Я сказала, что даже за тысячу фунтов не согласилась бы на подобный ужас! Вы просто не можете себе этого представить, Кайл.
      - Почему же? Может быть, и могу, - сказал он, глядя на Софи холодными зелеными глазами. - Дело в том, что последний раз я видел вашу кузину в Брайтоне, во время съемок фильма "Убийства на Элмтри-роуд", и тогда она выглядела совершенно иначе.
      - Значит, вы не видели Софи с тех самых пор, когда она играла Мэйзи? сделав большие глаза, спросила Дженни. - Господи, должно быть, вы едва узнали ее!
      - Я смотрю на нее новыми глазами, - согласился Кайл, но Софи не могла не почувствовать разящего сарказма за внешней безмятежностью его тона.
      - Вы не удивились, увидев, что в жизни она настоящая красавица сказала Дженни, легким движением ресниц сводя на нет свой комплимент.
      Софи слишком хорошо знала повадки Дженни и все же каждый раз чувствовала себя задетой за живое. Дженни всегда умела выставить ее в невыгодном свете в присутствии мало-мальски привлекательных мужчин. Несмотря на всю их родственную и приятельскую близость, всякий раз, когда дело касалось мужчин, она внезапно превращалась в беспардонную и безжалостную стерву, для которой не существовало никаких запретов.
      Кайл наконец оторвал свой взгляд от лица Софи и скользнул по ее фигуре, холодно и оценивающе.
      - С тех пор вы очень изменились, - сказал он сухо. - Я вполне мог бы и не узнать вас, Софи.
      -Да, - с трудом выдавила она, - после Брайтона я стала другой.
      - Вы стали совершенно другим человеком, - констатировал он.
      Теперь она знала наверняка, что Кайл не простил и не собирается ее прощать. И все же Софи не могла удержаться от того, чтобы не попытаться выяснить, есть ли у нее хоть какой-то шанс...
      Она с трудом выдавила:
      - Но ведь мы встречались после Брайтона, Кайл.
      - Неужели? - с небрежной иронией спросил он. - Боюсь, что не помню.
      Софи еле заметно покачала головой, пытаясь унять боль, нанесенную ей этими словами.
      - А я все прекрасно помню.
      - Как странно!
      Напряжение, сквозившее в их словах, возбудило любопытство Дженни.
      - Где же это было, Софи?
      - Нам приходилось сталкиваться один или два раза, - сказала бесцветным голосом Софи, чувствуя, как ею овладевает тяжелое чувство отчаяния.
      - Ну и, - упорствовала Дженни, - как получилось, что Кайл не знал, кто ты есть на самом деле?
      - Твоя кузина очень талантливая актриса, - сказал с иронией Кайл, холодно глядя на Софи. - Кто знает, может быть, я действительно не узнал ее. Где же мы встречались с вами, Софи?
      - Если вы не помните, - отчужденно сказала Софи, - то это вряд ли имеет значение.
      - Но мне любопытно, - холодно улыбнулся Кайл. - К тому же вы заинтриговали свою кузину. Напомните же мне.
      Софи почувствовала, как горячая краска заливает ее лицо.
      - Мы встречались на Ямайке, - выдавила она из себя.
      - На Ямайке? - На лице Кайла появилось выражение холодного удивления. Но, милая Софи, я действительно не помню, чтобы мы там с вами встречались. Я пробыл там довольно долго, но определенно не помню никакой Софи Эспен.
      Дженни следила за их разговором с неприкрытым любопытством. Кайл повернулся к ней, улыбаясь, включив на полную мощь всю силу своего обаяния.
      - Как приятно видеть двух таких красивых женщин вместе, - сказал он. Вы выглядите совсем как родные сестры. Софи рассказывала мне о вас.
      - В самом деле? - кокетливо улыбнулась Дженни.
      - Она сказала, что вы не только красивы, но и очень умны, и, насколько я вижу теперь, это вовсе не преувеличение. - Он окинул Дженни неспешным оценивающим взглядом. - Однако сейчас все внимание направлено на вашу кузину.
      - О, у нас разные таланты, - весело рассмеялась Дженни. - У нас никогда не было конкуренции.
      - За исключением мужчин? - мягко предположил Кайл.
      - О Кайл! - промурлыкала Дженни. - Мне никогда не нужно было конкурировать с Софи из-за мужчин.
      - И я могу понять причину, - многозначительно сказал Кайл. - Чудовищно несправедливо, что такая яркая, полная жизни женщина, как вы, должна заточить себя в затхлом царстве математических формул.
      Для Дженни слова Кайла были настоящей музыкой. Она торжествующе посмотрела на Софи.
      - Нет-нет. Математика не такая уж затхлая наука. На самом деле большую часть времени я провожу у громадного компьютера, который буквально сверкает чистотой.
      - В лаборатории, где никому нет дела до вашей красоты. Неужели ваши профессора не видят, что у них под носом пропадает такая прелестная женщина? - Он как бы ласкал ее своим голосом, и Софи увидела, как Дженни кокетливо опустила ресницы.
      - Вообще-то, - лукаво заметила Дженни, - некоторые из них вполне способны оценить настоящую женщину.
      Кайл снисходительно усмехнулся.
      - Я думал, что в вашей среде такого не бывает.
      - Очень даже бывает, - с явным намеком сказала Дженни, - можете мне поверить.
      - Вот как! - воскликнул Кайл. - Ну что ж, меня это не удивляет. Вас невозможно нс оценить.
      Они совершенно не обращали внимания на Софи. Она чувствовала себя полной идиоткой, и от нелепой двусмысленности своего положения ее начало подташнивать. Глаза Дженни радостно сияли. Она буквально купалась в лучах его внимания.
      - Во всяком случае, - продолжала она, - как банкиру вам самому должна быть не чужда математика, не так ли Кайл?
      - О да. Я всегда любил чистоту прикладной математики. Цифры никогда не лгут. Они не обманывают, не пытаются ввести в заблуждение или притвориться тем, чем они не являются.
      - Как раз это-то и привлекает меня в математике! - воскликнула Дженни. - Мне нравится ее недвусмысленная прямота. Она всегда дает честный ответ, или почти всегда. В жизни же все не так.
      - Верно, - сказал Кайл. Он выразительно посмотрел на Софи. - В жизни все не так, и люди устроены иначе. Больше всего я ненавижу нечестность. Она мне просто омерзительна.
      Софи чувствовала, что ее бедное сердце готово выскочить из груди. Все оказалось намного хуже, чем она предполагала. Он был не просто равнодушен к ней: Софи достаточно хорошо знала Кайла, чтобы не почувствовать, что в нем бушует огонь яростного гнева. О том, чтобы простить ее, не могло быть и речи. Внезапно она четко осознала, что он не успокоится до тех пор, пока не заставит ее заплатить за нанесенную ему обиду.
      - Вы не согласны со мной, Софи? - с явным вызовом спросил он.
      - Возможно, - тихо сказала она, - но у цифр нет сердца. А там, где нет сердца, не может быть и лжи, так же как и любви.
      Кайл небрежно взял за руку Дженни.
      - Вы с этим согласны?
      - Вообще-то я не специалист в так называемой истинной любви, самодовольно промурлыкала она. - Лично я считаю все это бессмысленной и сентиментальной чушью. Я предпочитаю простые, откровенные отношения... - она взглянула на Кайла из-под густых темных ресниц, - без всяких там эмоциональных струн.
      - Наши точки зрения совпадают, - сказал Кайл, с мрачной улыбкой гладя на Дженни. - У нас с вами много общего, Дженни.
      Софи не могла больше выдерживать. Она повернулась к Дженни с мольбой в глазах.
      - Дженни, - тихо попросила она, - пожалуйста, оставь меня на пару минут с Кайлом.
      Дженни сердито посмотрела на Софи что?
      - Мне нужно поговорить с Кайлом наедине. Всего пару минут.
      - Ты знаешь, я все-таки думаю - Прошу тебя.
      - Только не уходите далеко, - сказал Кайл, одаривая Дженни очередной многообещающей улыбкой. - Уверен, ваша кузина ненадолго задержит меня.
      Сердито фыркнув, Дженни отошла от них и остановилась у столика с напитками. Софи посмотрела в его прокаленное солнцем, неотвязно преследующее ее прекрасное и мужественное лицо.
      - Я пыталась дозвониться до вас в тот же день, как вернулась в Англию, но вы уже выписались из гостиницы. Почему вы не дали о себе знать? - тихо спросила она.
      - Вы ожидали, что я сделаю это? - презрительно спросил он. Теперь, когда Дженни не было рядом, он решил отбросить светский тон.
      - Я считала, что после всего, что у нас было на Ямайке...
      - Что у нас было на Ямайке? - В его голосе было столько яда, что Софи опустила глаза. - Вы меня поражаете, Софи, - резким голосом отчитывал ее он. - После той неприглядной игры на Ямайке вы имеете нахальство говорить со мной как ни в чем не бывало. Просто невероятно!
      Ее поразила сила его гнева.
      - Прошу вас, Кайл, выслушайте меня, - умоляла она его. - Я не хотела, чтобы это обернулось игрой. Но я была загнана в угол и не знала, что делать, как из этого положения выйти.
      - Вы маленькая, двуличная лгунья, - бил он ее безжалостно резкими словами. - Из всех когда-либо виденных мною жуликов вы - самый мелкий, самый дешевый жулик!
      Кровь отлила от ее лица.
      - Это жестоко и несправедливо.
      - А разве то, что вы сделали со мной, не было жестоко и несправедливо? - Кожа вокруг его глаз побелела от гнева. - Мне интересно, что бы подумали о вас ваши поклонники и друзья, если бы я рассказал им о ваших талантах? Прямо сейчас? Продолжали бы они уважать вас, узнав о той роли, какую вы с таким блеском сыграли на Ямайке перед вашим зачарованным зрителем?
      - Это было игрой лишь вначале, - сказала Софи, пытаясь сохранить спокойствие, - потом все изменилось.
      Он ответил ей саркастическим смехом.
      - Вы достаточно поиграли со мной, - сказал он. - А теперь игра закончена. Не пытайтесь ее растянуть.
      Софи побледнела.
      - Для меня это вовсе не игра!
      -А для меня игра! - Он улыбнулся, обдав ее арктическим холодом. Только теперь это моя игра.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Только то, что я причиню вам такую же боль, какую вы причинили мне.
      - О Господи, Кайл, - тихо сказала она. - Помните, я сказала, что вы типичный Скорпион?
      - Да, сказали. Ну и что? - с вкрадчивой жестокостью спросил он. - Вы думали, что можете растоптать мое самолюбие и после этого остаться безнаказанной?
      - Когда-то вы тоже не посчитались с моим самолюбием, - сказала Софи. Если бы вы знали, какую боль причинили мне в Брайтоне...
      - В Брайтоне вы подслушали разговор, суть которого поняли лишь наполовину. - Его рот скривился в презрительной усмешке. - Я не знаю, что именно вы тогда услышали, но в лицо я никогда бы не посмел унизить вас. Мне и в голову не могло прийти обидеть вас. А вот вы намеренно причинили мне боль. Ваше женское самолюбие было задето, вот вы и решили расквитаться со мной. Вам очень хотелось сделать из меня дурака, самого настоящего дурака.
      - Это неправда! Вы все искажаете! - Ее серые глаза выражали неподдельную боль. - В тот день на пляже вы так и не узнали меня. Я ждала, что, может быть, вы все же вспомните меня, но вы не вспомнили...
      - И вы делали все, чтобы я не вспомнил. Назвались выдуманным именем и лгали мне насчет своей работы.
      - Мне просто хотелось подразнить вас. У меня и в мыслях не было, что это может зайти так далеко! - Софи умоляла его поверить ей. - Я никогда не думала, что мы настолько сблизимся.
      - Что можем оказаться в постели? - завершил он за нее фразу. - Боже, каким же я был идиотом. Слепым идиотом! С самой первой встречи что-то в вас настораживало меня. Но я ни на минуту не заподозрил правды. - Он буквально сжигал ее взглядом. - Три недели. Целых три недели вы водили меня за нос! Вам, наверное, было забавно видеть, как я поддаюсь вашим чарам, как постепенно запутываюсь в паутине ваших злокозненных штучек!
      - Это было совсем не так, - прерывающимся голосом сказала Софи. - Но если уж на то пошло, то не вы ли когда-то находили очень забавным мое увлечение вами?
      Внезапно его пальцы резко стиснули ее обнаженную руку, и Софи чуть не вскрикнула от неожиданной боли.
      - Я не делал того, что сделали вы, - в гневе выдохнул он. - Вы позволили мне заманить вас в постель, позволили заняться с вами любовью, восхищаться вами, говорить вам нежные слова-и все это время про себя вы просто потешались надо мной!
      - Неправда! Это было вовсе не так! Если бы вы только знали, как я сожалела, что все закончилось таким образом. Но это оттого, что я просто не знала, что мне делать!
      - Единственное, о чем вы сожалели, так это о том, что, когда я читал ваше подленькое письмо, вас не было рядом и вы не могли наблюдать за моим лицом, - резко возразил он. Его гнев снова перешел в холодную неприязнь. Наконец Кайл выпустил ее руку, оставив на ней багровые следы. - Представляю, как бы вы повеселились, - с холодной улыбкой сказал он. - Мне казалось, что земля уходит у меня из-под ног. Вы именно этого и добивались, не так ли?
      Дрожащей рукой Софи провела по мокрым от слез ресницам.
      - Нет, это неправда. Кайл, нет...
      - С вашей стороны, Софи, это была очень грязная игра, - сказал он с горечью. - Теперь вы узнаете, что я тоже умею играть в грязные игры...
      - И вы сегодня пришли сюда именно поэтому? - неуверенно спросила она. Чтобы сказать мне все это?
      - Я пришел вовсе не из-за вас, - хищно улыбнулся он. - Я хотел увидеть совсем другого человека. /
      - Кого вы имеете в виду? - Она проследила за его взглядом и увидела Дженни, разговаривающую с каким-то мужчиной. Все ее тело обдало ледяным холодом, когда она вновь заглянула в жесткие, непрощающие глаза Кайла.
      - Дженни? Вы пришли, чтобы увидеть Дженни?
      - Почему бы и нет? У меня с вашей милой маленькой кузиной очень много общего. Вы разве не заметили? Мы оба предпочитаем обходиться без фальши и не примешивать к нашим отношениям неуместных эмоций.
      - Вы же с ней едва знакомы!
      - Это можно исправить, - небрежно ответил он. - Дженни говорит, что пробудет в Лондоне еще три недели. Вполне достаточно для моих планов, я намерен как можно ближе познакомиться с ней за это время... - Он окинул оценивающим взглядом стройную фигуру Дженни. - Она похожа на вас. Вы были правы. Правда, Дженни намного красивее вас, но тем не менее сходство налицо. Это придаст нашим развлечениям особую пикантность.
      - Что это значит?
      - Что я собираюсь попробовать то, в чем мне было отказано на Ямайке.
      Софи оцепенела от шока, уяснив наконец смысл его слов.
      - Я не верю вам, - прошептала она. - Вы не посмеете - Почему же я не посмею?
      - Это невозможно, Кайл! Закрутить роман с Дженни? Как это не идет вам!
      - Не вам судить, что мне идет, а что нет, - усмехнувшись, сказал он. Я не могу задеть вашу гордость и честь по той простой причине, что у вас их нет. Поэтому я буду действовать иными средствами. - Он слегка склонил голову и посмотрел на нее безмятежным взором. - Когда Элен сказала мне, что у вас гостит кузина, я тут же вспомнил, что вы однажды рассказывали мне - о вашей ревности к Дженни. По-моему, хоть здесь вы не солгали. Я прав? В конце концов, Дженни намного привлекательнее вac и к тому же намного более женственна.
      - Кайл, - в ужасе воскликнула Софи. - Ради всего святого!
      - Да, я вижу, что был прав, - сухо усмехнулся он. - Ревность - это одна из немногих доступных вам эмоций. Как у большинства актрис, ваша ахиллесова пята - это самолюбие.
      От невыносимой боли Софи стало плохо.
      - Как вам могла прийти в голову эта садистская мысль? - прошептала она.
      - Я называю это правосудием, - ответил он.
      - Но я помешаю этому. Я расскажу Дженни. Я-я расскажу ей, что произошло на Ямайке!
      - Ну что ж, валяйте. Расскажите ей о вашем неприглядном поведении. Уверен, это будет весьма поучительная история.
      - Дженни никогда не пойдет на подлость по отношению ко мне!
      - Вы уверены? - Его явно забавляла ее наивность. - А я вовсе нет. Я думаю, Дженни доставляет особое удовольствие отбивать у вас мужчин. Она ведь не раз делала это, разве не так?
      - О Господи, - прошептала она, - и зачем только я вам все это рассказала?
      - Стоит лишь один раз взглянуть на Дженни, чтобы понять, насколько она отличается от вас. Понять, что в отличие от вас она способна давать радость мужчинам, так же как и получать радость от них. - (Софи смотрела на его холодное лицо, чувствуя, как внутри у нее все заледенело.) - Не стесняйтесь, расскажите об этом Дженни, - мягко журчал его голос. - Расскажите ей, как вы обошлись со мной на Ямайке. А потом можете сказать, что я намерен завязать с ней роман. И вы увидите, какова будет ее реакция. Ей это будет так же приятно, как и мне. Я же постараюсь получить от этого максимум удовольствия. - Насмешливо улыбаясь, он протянул руку и погладил ее нежные, слегка приоткрытые губы. - Вашему самолюбию предстоит получить изрядную взбучку, моя милая Софи. Как вам понравится, если ваша более юная, более сексапильная кузина заполучит человека, которого вы предали? Может быть, когда вы представите Дженни в моих объятиях, то пожалеете о той злой шутке, которую сыграли со мной в Очо-Риос!
      - Прошу вас, - прошептала она со слезами на глазах. - Прошу вас, не делайте этого.
      - Я вполне понимаю, почему она с такой легкостью отбивала у вас поклонников. Между вами такая же разница, как между золотом и свинцом. Она золото, а вы, Софи, - свинец. Холодный, серый, невыразительный. Дженни не просто более привлекательна. Она более сексуально восприимчива. А вы нет. Последние слова он произнес с едким презрением. - Совершенно очевидно, что вы неспособны на нормальные отношения с каким бы то ни было мужчиной. Вот почему вам понадобились все эти хитроумные уловки на Ямайке, не так ли? Реальности вы предпочитаете вымысел. Чего вы так боитесь? Что однажды кто-нибудь узнает, какое вы на самом деле бесцветное, замороженное существо?
      Софи с ужасом смотрела на Кайла, не в силах вымолвить ни слова. Сверкнув напоследок безжалостной улыбкой, он повернулся и направился к Дженни. Подойдя к ней, он взял ее за руку и что-то прошептал на ухо.
      Франко Лучани, увидев, что Софи осталась одна, поспешил к ней. Его большие, выразительные глаза впились в ее лицо.
      - Вам нехорошо, Софи? - спросил он, с любопытством глядя на нее. - Вы очень бледны.
      - Все в порядке, - как в тумане ответила она, пытаясь прийти в себя. Наверное, шампанское ударило мне в голову.
      Франко понимающе кивнул.
      - Может быть, вернемся к нашему разговору? Мне чрезвычайно интересно услышать ваше мнение о характере Марджори. Как вы видите вашу роль?
      Софи попыталась стряхнуть с себя оцепенение, чтобы дать ему вразумительный ответ. Она говорила какие-то пустые слова, не понимая их смысла из-за терзающей ее боли.
      Что же ей делать?
      Ничего, сказала она себе. Просто набраться мужества и смириться с тем, что любимый человек будет крутить любовь с ее кузиной.
      Кайл был прав. Нелепо было предполагать, что она, холодная, совершенно неискушенная девственница, может составить конкуренцию Дженни. Несмотря на разницу в два года, Дженни была несравнимо более опытной в делах любви, чем ее кузина. Внезапно ей стало так плохо, как будто ее ударили в солнечное сплетение.
      Но, видимо, часть ее сознания работала совершенно независимо от обуревавших ее мыслей: несмотря на то что она не имела ни малейшего представления, о чем говорит, Франко Лучани энергично кивал головой.
      - Очень глубокое замечание. Вы попали прямо в точку. Это очень существенная черта характера Марджори. Эта женщина - жертва пагубной привычки, которая сильнее ее. Ей повезло. Она находит любовь, но любовь уже не может ее спасти. Она подобна мотыльку, который стремится к смертельно опасному для него огню, и этот огонь пожирает его...
      - Простите, что помешала. - Это была Дженни. Ее синие глаза на оживленном лице горели как два сапфира. Она мило улыбнулась Франко и отвела Софи в сторону. - Кайл хочет, чтобы я пошла с ним в ночной клуб.
      - Сейчас? - с болью спросила Софи.
      - В конце концов, это твоя вечеринка, - усмехнулась Дженни. - Я здесь абсолютно никого не знаю. Кайл скучает так же, как и я. Если честно, то я бы с большим удовольствием пошла потанцевать с ним. Ты против?
      Софи сделала над собой усилие, чтобы взять себя в руки.
      - Нет, - чуть слышно сказала она. - Разумеется, я не против.
      Дженни наклонилась к ней.
      - Потрясный мужик, - весело прошептала она. - В жизни не видела таких красавцев. И по всему видать, что свободен. Просто не могу поверить своему счастью. Почему ты не сказала мне о нем?
      - Я... я не знаю.
      - Что у вас с ним? - с жадным любопытством спросила она. - Между вами что-то было? Я хочу сказать, может, мне лучше не мешаться в это дело? Мне бы не хотелось отнимать у тебя еще одного поклонника.
      - Между нами ничего нет, - ответила Софи. Казалось, ее сковал ледяной паралич.
      - Замечательно! - с озорным блеском в глазах воскликнула Дженни. - У меня хорошие предчувствия насчет сегодняшнего вечера. Я видела, как он смотрел на меня. Так что можешь меня сегодня не ждать.
      - Дженни, - умоляюще посмотрела на нее Софи. - Пожалуйста, не надо...
      - Не надо чего? - с вызовом улыбнулась та.
      - Просто... просто будь осмотрительней.
      - И не подумаю, - усмехнулась Дженни. - Кайл не тот человек, с которым нужно соблюдать осторожность. В том-то и дело, что ты, моя дорогая, никогда не разбиралась в мужчинах. Ну ладно. Желаю приятно провести время с твоим итальянцем. Он тоже довольно симпатичный. Пока!
      - Какая милая девушка, - заметил Франко, когда Дженни умчалась. Кажется, она моложе вас, верно?
      -Да, - сказала Софи. Все вокруг затянулось какой-то пеленой, в которой возникали то холодно торжествующие глаза Кайла, то его рука, нежно обнимающая Дженни, когда они вдвоем осторожно пробирались к выходу. Вот откуда-то издалека послышался смех Элен ле Бон, затем приглушенный ритм какой-то мелодии, а может быть, это кровь стучала у нее в ушах?
      - Софи, вы что-то плохо выглядите, - сказал Франко, глядя на нее. Софи?
      - Извините, - сказала она с трудом. - Мне лучше присесть.
      В глазах у нее потемнело, и Франко успел вовремя подхватить ее, когда она стала медленно оседать на пол.
      На следующее утро она проснулась довольно поздно в панически-подавленном настроении.
      На нее наплыли картины вчерашнего вечера. Где же Дженни? Она быстро встала, натянула на себя халат и прошлепала босиком в коридор. Затем осторожно приоткрыла дверь маленькой гостевой комнаты и заглянула внутрь.
      Безупречно убранная постель ясно говорила о том, что ночью в ней никто не спал. Пытаясь удержать слезы, Софи бессильно прислонилась к дверному косяку. Дженни не приходила ночевать. Можно было лишь догадываться о том, где она сейчас - конечно, с Кайлом.
      Софи заставила себя пойти в ванную комнату и принять душ. Стоя под горячими струями, она перебирала в уме события вчерашнего вечера. Какой ужас! Она видела склонившиеся над ней обеспокоенные лица гостей, испуганные ее неожиданным обмороком, слышала доносившиеся обрывки фраз. Кто-то говорил, что на нее повлияла жара, шампанское и слишком возбужденная атмосфера вечеринки. Кто-то предлагал отвезти ее домой. Никто не догадывался о настоящей причине происшедшего...
      С глупым упрямством она продолжала твердить, что с ней все в порядке, что она может остаться, хотя на самом деле ей хотелось убежать за тысячу миль отсюда и похоронить свою боль и унижение вдали от людей. Остаток вечера она провела в каком-то тумане. Казалось, ему не будет конца. У нее было такое чувство, будто она находится в комнате пыток, пока наконец Франко Лучани, увидев ее измученные глаза и бледное лицо, не настоял на том, чтобы отвезти ее домой.
      Софи никогда до этого не принимала снотворного, но на сей раз не могла обойтись без него.
      Единственное, чего ей сейчас хотелось, так это опять заползти в постель, забыться и уснуть...
      Софи приходилось напоминать себе, что, хотя Дженни и наслаждалась своей победой, она была в абсолютном неведении относительно настоящих целей Кайла и о том, что когда-то произошло между ним и Софи. Дженни способна справиться с любой ситуацией. Чего не скажешь о ней. Может быть, Кайл был прав насчет нее: она неспособна на нормальные отношения с мужчиной? Может быть, именно поэтому она затеяла всю эту хитроумную игру на Ямайке?
      Но в любом случае Кайл, несомненно, заставит ее заплатить за это. Он приготовил для нее изощренно-мучительную месть.
      Спустя полчаса, когда она готовила себе кофе, позвонила Элен.
      - Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
      - Намного, - солгала Софи, стараясь придать своему голосу естественность. - Спала как бревно.
      - Тебя что-то расстроило вчера?
      - Нет-нет. - Она прибегла к своей обычной маленькой хитрости. - Просто это совпало с не совсем благоприятным для меня периодом в этом месяце.
      - Понимаю! Ну что же, я рада, что это так, дорогая. Я очень беспокоилась. Я видела, как ты разговаривала с Кайлом, и подумала: может быть, он что-то сказал или сделал не так. Я видела, как... ну, что он ушел довольно рано в сопровождении твоей кузины Дженни.
      - Да, - с трудом вымолвила Софи. - Они пошли в ночной клуб.
      - И хорошо провели время?
      - Дженни... Дженни не ночевала дома. Она еще не вернулась.
      - Ясно, - тихо сказала Элен. - Могу себе представить твое настроение. Софи не ответила, и Элен быстро продолжила: - Мне показалось, в прошлом году, в Брайтоне, тебе нравилось бывать в обществе Кайла. Не подумай, будто я сую нос не в свои дела, но ты была явно увлечена им. Я просто не могла предположить, что и теперь, спустя столько времени, твои чувства окажутся настолько сильны. Я бы просто не пригласила его на вчерашнюю вечеринку. По-моему, прошло уже девять месяцев, с тех пор как ты его видела в последний раз.
      - Нет, - устало сказала Софи. - Нам приходилось встречаться и после этого.
      - Я об этом ничего не знала.
      - Это было на Ямайке... - Софи с трудом подбирала слова, ей хотелось рассказать то, что произошло между ней и Кайлом. Но сейчас все это казалось таким нереальным, что она не представляла, как это можно объяснить.
      - Когда ты была на отдыхе? - подсказала Элен.
      - Да. Ах, Элен, я была такой дурой! Вела себя с ним так глупо. Я по-настоящему задела его самолюбие, и теперь... теперь он ненавидит меня.
      - Не могу в это поверить! - воскликнула Элен. - Кайл всегда, так сказать, питал к тебе слабость. Пойми, я говорю о человеке, у которого очень мало слабых мест, особенно что касается женщин.
      - В Брайтоне он считал меня смешной и нелепой. И я действительно была такой. - Ее голос дрожал. - А теперь, когда я выгляжу вполне прилично, я взяла и разрушила все снова, только по-другому.
      - Кайл вовсе не находил тебя такой уж смешной. - Элен помолчала. Затем она тихим голосом произнесла: - В тот вечер, на пляже, ты подслушала наш разговор, да?
      - Да, - глухо сказала Софи. - Но я не хотела этого. Все произошло совершенно случайно.
      - Я так и думала. В последние дни ты была так холодна с ним. Ты относилась к нему так, как будто он перестал существовать. Кстати, из чистого интереса, что именно ты слышала?
      - Я слышала, как Кайл говорил тебе... что ему забавно видеть мою явную влюбленность в него. Он еще много говорил о том, как я выгляжу, и о моей манере одеваться, о том, какое я уморительное зрелище для него. Он просил тебя поговорить со мной о моей внешности.
      - О Боже! И это все, что ты слышала?
      - В общем... я быстро ушла. Элен вздохнула.
      - А ты не слышала, как он говорил, что ты обаятельна и интересна как личность? И что он восхищается твоим актерским талантом? И что он любит бывать в твоем обществе?
      - По-моему, для него намного важнее то, как я выгляжу.
      - В то время Кайл знал о тебе очень мало, например он не знал, что ты сильно изменила свою внешность, чтобы сыграть роль Мэйзи. В тот раз, когда ты услышала наш разговор, он расспрашивал меня о тебе, и я объяснила ему, что Перси настоял на том, чтобы Мэйзи выглядела толстой неряхой, и что на самом деле ты выглядишь совсем иначе.
      - И что он сказал? Элен мягко рассмеялась.
      - Он сказал, что с нетерпением будет ждать того дня, когда ты вернешь себе свой нормальный виц. Как он себя вел, когда увидел тебя на Ямайке?
      - Он... он не узнал меня.
      - Меня это не удивляет, - улыбнулась Элен.
      - Нет, ты не поняла, - сухо сказала Софи. - Он вообще не узнал меня. Ни тогда, ни после. Он стал ухаживать за мной. Я думала, что он просто хочет немного поразвлечься, и решила подразнить его. Я солгала ему насчет своего имени и внушила, что мы никогда раньше не встречались.
      - Боже мой, Софи! Но почему!
      - Мне казалось, так я расквитаюсь с ним, что-то докажу. Но... все так быстро изменилось. Думаю, что в конце концов он увлекся мною всерьез, а я просто не знала, что после этого делать. Я вела себя просто ужасно. В день отъезда я написала ему письмо, в котором рассказала всю правду о себе. Глупое, детское письмо. Но к тому времени он уже занимал слишком большое место в моей жизни. Не знаю, что меня заставило повести себя подобным образом, знаю только, что сейчас очень жалею об этом. Вот Почему он чувствует такое отвращение ко мне, Элен.
      - Ах, Софи! - с сожалением протянула Элен. - Как ты сглупила!
      - Целых три недели я постоянно думала об этом и надеялась, что он все-таки даст о себе знать. Я даже не могла представить, насколько он зол на меня. Вчера вечером он... он говорил мне в лицо такие ужасные вещи. И с Дженни он пошел лишь для того, чтобы нанести мне ответный удар. Он решил наказать меня за мой поступок. - Ее голос с трудом повиновался ей. - Что же мне делать?
      Элен долгое время молчала, как будто что-то обдумывая.
      - Я не знаю, что здесь можно сделать, - сказала она наконец. - Но я хочу рассказать тебе кое-что о Кайле Харте - я знаю его уже давно и считаю своим хорошим другом. Он прирожденный борец, Софи, и любит добиваться своего. У него была довольно бурная юность, но, проведя пару лет на Карибах, он угомонился. Он тебе рассказывал об этом?
      - Немного, - сказала Софи.
      - В общем, с тех пор он сделал блестящую карьеру. Благодаря ему его банк заработал целую кучу денег, и сейчас он один из самых могущественных людей в Сити. Кайл был автором бесчисленных проектов и имеет очень высокую репутацию в деловом мире. Он невероятно много работает и не боится риска. Что касается женщин... я думаю, не нужно и говорить, что стоит ему только свистнуть... У него были романы со многими красивыми женщинами, но ни одна из них не смогла по-настоящему затронуть его чувства. Ты, наверное, считаешь, что я слишком рьяно защищаю его?
      - Есть немного, - шутливо сказала Софи.
      - Я просто стараюсь объяснить ситуацию. Дело в том, что, несмотря на весь свой успех у прекрасного пола, Кайл очень недоверчив. Возможно, это связано с его прошлым опытом, а может быть, он просто так устроен. Не берусь судить. Но он огородил себя неприступным барьером и относится с великим подозрением к любой женщине, пытающейся пробить в нем брешь. Всякий раз, когда ему кажется, что кто-то из них старается слишком сблизиться с ним, он тут же уходит в глухую оборону и вычеркивает их из своей жизни. Я наблюдала это, не раз они приходили ко мне в слезах, пытаясь выяснить причину его охлаждения к ним, и я вынуждена была говорить им, что ничего не знаю. Мне всегда казалось, что Кайл предпочитает иметь с женщинами простые и легкие отношения, без особой привязанности и серьезных обязанностей с обеих сторон. К несчастью, - добавила она с легким вздохом, - он из тех мужчин, с которыми для большинства женщин такие отношения невозможны. Как правило, все они безумно влюбляются в него.
      - Влюбиться в него нетрудно, - сухо сказала Софи.
      - Полагаю, что так. Я вот что хочу сказать, дорогая. Кажется, ты оказалась тем самым исключением, которое не подчиняется правилам. У меня такое ощущение, что тебе все-таки удалось преодолеть его оборону. Вероятно, ты смогла увидеть Кайла с такой стороны, с которой его знают очень немногие женщины. Я уже говорила, - мягко добавила она, - Кайл всегда был к тебе неравнодушен. Но, судя по тому, что произошло... вероятно, не подозревая об этом, ты слишком сильно ранила его самолюбие.
      - Но я действительно не хотела этого, - сказала Софи, осознавая весь ужас случившегося.
      - И скорее всего, он очень разгневан. А в гневе он способен нанести сокрушительный удар. Я не знаю, что можно сделать в такой ситуации, но уверена, что ты ничего не добьешься, если попытаешься сразиться с ним. Может, мне поговорить с ним?
      - Нет, нет, пожалуйста, не надо. Это все равно ничего не даст.
      - Наверное, ты права. Софи, я знаю, тебе будет неприятно услышать это, но я ни разу не видела, чтобы Кайл возвратился к той, кого он однажды вычеркнул из своей жизни. Если уж он решил завязать роман с твоей кузиной, то для тебя самоубийство присутствовать при этом, и здесь ты абсолютно бессильна. Разве что тебе постараться преодолеть твои чувства и помнить, что Дженни намного менее уязвима для Кайла, чем ты.
      Элен еще долго говорила о Кайле, но Софи после всего услышанного пришла в оцепенение. Как же она примирится со всем тем, что сегодня узнала?
      Тогда ей казалось, что то, что Кайл говорил ей в Очо-Риос, он привык говорить всем женщинам, с которыми хотел завести роман... а выходит, что это относилось только к ней. Кайл был не из тех, кто легко и походя бросается словами любви.
      Ты необыкновенная женщина, любовь моя. Я уверен, что мы с тобой уже встречались когда-то. Если не в этой, то, наверное, в другой жизни. Я чувствую, что мы знакомы. Самое главное - это снова не потерять друг друга.
      А она была так высокомерна, так холодна с ним.
      Так говорить могут лишь пустые и поверхностные люди, а не те, кто чувствует так же глубоко, как мы с тобой.
      Она грубо отринула его чувства, бездумно отвергла редчайшее сокровище, которым Кайл мог одарить женщину, - его доверие.
      И теперь она никогда не вернет его.
      Было уже около половины одиннадцатого, когда Софи услышала, как Дженни своим ключом открывает дверь. С ней был Кайл.
      Они были в тех же вечерних костюмах, что и вчера, и Кайл все с той же небрежной уверенностью обнимал ее за талию, когда они, весело смеясь, входили в ее небольшую квартиру. Они принесли с собой запах духов, виски и сигар.
      - Ты представить себе не можешь, как чудно мы повеселились, - довольно улыбаясь, сказала Дженни, обрушиваясь в кресло рядом с Софи и откидывая назад свои рыжевато-золотистые волосы. Она была похожа на кошку, съевшую целый горшок сметаны.
      - В самом деле? - весело спросила Софи, избегая насмешливых глаз Кайла. - Где же вы были?
      - Вряд ли я смогу вспомнить. - Дженни лениво зевнула, показав на мгновение розовые глубины своего рта. - Сначала в диско. Как называлось то место, милый?
      - "Ла Вальбонн", - сказал Кайл, небрежно прислонившись к камину. Своим присутствием он, казалось, до предела заполнил крошечную квартирку, и Софи почувствовала, будто ее втиснули в угол. - Не очень подходящее место для вас, Софи
      -Да уж, - с ехидцей подтвердила Дженни. - Слишком шумно, чтобы тебе понравилось. Но потрясающе интересно, - вздохнула она. - Мы даже поплавали в бассейне. Потом поужинали в "Кафе Ройал". Никогда не видела сразу столько знаменитостей - сплошные кино- и поп-звезды. После этого мы пошли в "Ла Капанина" и танцевали почти до самого рассвета. А сейчас только что позавтракали в "Дорчестере".
      Софи изобразила улыбку.
      - А где вы были перед "Дорчестером"?
      - Если мы скажем, ты все равно не поверишь, - прожурчала Дженни с возбужденным блеском в глазах.
      Мучительные картины недавнего прошлого обожгли мозг Софи при воспоминании о том, что произошло между нею и Кайлом одним ранним утром на пляже.
      - Да, - сухо сказала она, пряча свою боль под маской уверенного спокойствия, - скорее всего, не поверю. - С огромным усилием ей удалось изобразить безмятежность. - Как насчет кофе?
      - Я с удовольствием, - кивнула Дженни. - А ты, милый?
      Кайл посмотрел на часы - черные часы для подводного плавания, которые она так хорошо помнила.
      - Почему бы и нет? - легко согласился он. - До полудня я совершенно свободен. Дженни вскочила на ноги.
      - Пойду быстренько приму душ, пока ты будешь ставить кофеварку. - Она погладила Кайла по щеке. - Ты не возражаешь, милый?
      Она уже в третий раз называет его "милым", разозлилась Софи и деревянной походкой удалилась на кухню, моля Бога, чтобы не возненавидеть свою собственную кузину.
      Она принялась готовить кофе, чувствуя, как невероятное напряжение сковывает все ее движения, делая ее пальцы неуклюжими и непослушными. Из ванной доносились звуки льющейся из душа воды.
      - Так вот, значит, где вы живете. - Она обернулась. Кайл стоял у двери и насмешливо глядел на нее. Он окинул взглядом кухню, не пытаясь скрыть снисходительного презрения. - Довольно неприглядная конура.
      - Это все, что я могу себе позволить! - резко ответила Софи, просыпая кофе мимо кофеварки. - В отличие от вас, у меня нет собственного банка.
      - Как вам ночью спалось?
      - Прекрасно, милый.
      - В самом деле? - усмехнулся он. - У вас несколько помятый вид сегодня.
      - Очевидно, мне не хватает вашей выносливости, - сердито ответила она.
      - Птичка, принесла мне на хвосте, что вы устроили небольшой обморок у Элен прошлой ночью. Сразу же после того, как мы с Дженни покинули вечеринку.
      - Я чувствовала себя очень усталой, - деревянным голосом сказала она. И у меня немного закружилась голова.
      - Это не из-за нас с Дженни? - В его глазах она увидела молчаливый смех. - Ай-ай-ай. Девочку больно обидели. Говорят, это произвело впечатление на Лучани. - Он с издевательской точностью изобразил акцент итальянца: Этто именно то, што нужьно для моего-о нового фи-ильма.
      - Очень смешно, - огрызнулась Софи.
      - Вам хорошо удаются чувствительные сцены, верно? - дразнил он ее. Все твердят мне о том, как прекрасно вы сыграли в заключительном эпизоде "Убийств на Элмтри-роуд". Говорят, это было что-то необыкновенное. Я уже начинаю жалеть, что мне не удалось посмотреть этот фильм, но я был очень занят в тот вечер с одной приятельницей.
      Последние слова ужалили ее, как укус скорпиона.
      - Вы уже вчера говорили об этом. Уверена, что у вас было более интересное занятие, - сказала она с напускным равнодушием. - Но если я действительно хорошо сыграла ту сцену, то частично я обязана этим вам.
      Он удивленно вскинул брови.
      - Вы серьезно?
      - Если бы однажды вечером меня резко не спустили с небес на землю, я бы, наверное, не смогла так убедительно сыграть эту роль, - просветила она его.
      - Вот как? Ну-ну. - Он смерил ее медленным, пристальным взглядом. Кажется, вы все еще не можете забыть тот случай в Брайтоне. Вы тогда были очень влюблены в меня, не так ли?
      Краска, прилившая к ее лицу, еще сильнее подчеркнула его бледность.
      - Вообще-то не помню.
      - Зато я помню. Это было видно невооруженным глазом.
      - Да, наверное, мне нужно было быть более осмотрительной в проявлении своих юношеских чувств, не так ли? - с быстрой улыбкой взглянула на него она. - Но, к сожалению, я не знала, что... что кажусь вам настолько нелепой.
      Кайл сухо улыбнулся.
      - Хотите услышать кое-что смешное - С удовольствием посмеюсь.
      - Вы мне понравились в Брайтоне, Софи. Очень понравились. Мне было весело и легко с вами. Это правда. Мне казалось, что мы можем стать добрыми друзьями.
      Она опустила глаза.
      - И это... все?
      - Хороший друг куда более редкая и ценная вещь, чем хорошая возлюбленная, - уверил он ее с иронической улыбкой. - Но оказалось, что этому не суждено было случиться.
      - Вы говорили обо мне ужасные вещи, - сказала она ему тихо. - Даже много месяцев спустя я не могла их забыть.
      - Я говорил это не для вас, - отрубил он. - Мало кто может позволить себе подслушать то, что о нем говорят, без неприятных последствий. Я ничего не знал о вашей роли, пока Элен не объяснила мне. Я думал, что вы просто не следите за собой, не знал, как много усилий вы отдаете своей роли. - Он помолчал. - Насколько я помню, в тот вечер я был прав, говоря о вашей столь явной влюбленности в меня.
      - Да, - уныло подтвердила она.
      - Я никак не мог понять, что заставило вас столь резко измениться по отношению ко мне. Я не понимал, что произошло. Я понял только то, что в моем обществе больше не нуждаются. Но, разумеется, уже тогда вы замыслили свою маленькую месть, не так ли?
      Она зажгла газ и поставила кофеварку на плиту. В наступившей тишине они услышали, как в ванной перестала литься вода. Дженни, вытираясь, что-то весело напевала себе под нос.
      - Кстати, из чистого любопытства, - сказала Софи, - что вы делали между дансингом и завтраком в ресторане?
      - Я уложил вашу милую кузину в постель. Чайные ложки со звоном посыпались в раковину из внезапно онемевших пальцев Софи. Кухня поплыла перед ее полными слез глазами.
      - О Боже, Кайл! - в ужасе прошептала она, глядя на внезапно ставшую нечеткой фигуру. - Вы этого не сделали!
      Он посмотрел на ее убитое горем лицо и хрипло рассмеялся.
      - Очень даже сделал, милая! - Софи стало так плохо, что ее чуть не вырвало. - Однако я не лег вместе с ней, - продолжал Кайл. - Выражение ее лица вызвало у него ироничную усмешку. - У вас замечательно грязное воображение. Когда мы приехали ко мне домой, Дженни буквально валилась с ног от усталости. Так что я дал ей возможность выспаться в спальне для гостей, а сам немного поработал. У себя в кабинете, - добавил он. По его лицу было видно, какое удовольствие доставляет ему видеть боль в ее глазах. - Потом мы позавтракали в "Дорчестере" и я привез ее сюда. C'est tout1(^Вот и все (франц.}.).
      Дрожащими руками Софи стала вынимать ложки и кофейные чашки.
      - Мерзкий тип, - сказала она ему шепотом.
      - Бедная маленькая Софи, - недобро улыбнулся Кайл. - Какая вы все-таки наивная. - Он подошел к ней и с насмешливой нежностью привлек ее к себе. Неужели вы думали, что я стану заниматься любовью с Дженни в первый же вечер? Это испортило бы мне все удовольствие.
      От прикосновения его рук у нее все поплыло перед глазами.
      - Для вас это всего лишь удовольствие? - с горечью спросила она.
      - Разумеется.
      - Это просто невероятно! Вы знаете, как вы мне небезразличны, и тем не менее готовы причинить мне такую невыносимую боль!
      - Небезразличен? - вкрадчивым голосом повторил он. - Какое любопытное слово. Просто невероятная наивность. Или, может быть, это не наивность, а своего рода месть?
      - Я не знаю, что вы имеете в виду, - устало сказала Софи.
      - Не знаете? - Он улыбнулся и тронул ее за подбородок, чуть приподняв ее опущенное вниз лицо. - Иногда я почти готов был поверить, что вы действительно девственны. Ну а как в этом можно убедиться? Существует только один надежный способ, не так ли?
      - Мне вы можете верить.
      - А я не верю вам. - Он не отрываясь смотрел на ее губы. - Я не верю ни одному слову, слетающему с этих теплых, мягких губ. Когда-то я слишком часто верил им. - Он посмотрел ей в глаза и тихо спросил: - Почему вы на меня так смотрите?
      - Как смотрю?
      Он теснее прижал ее к себе.
      - Черт вас возьми, Софи, - мягко сказал он. - Эти серые глаза откровенно говорят, что вы хотите меня. Вы ведь сами знаете об этом, разве не так?
      - Нет. - Она попыталась отвернуть от него свое лицо, но Кайл как будто загипнотизировал ее своим взглядом.
      - Да. Это единственный способ узнать правду о вашей так называемой невинности, не так ли?
      - После чего, - сказала она, чувствуя внезапную сухость во рту, вопрос о моей девственности отпадает сам собой.
      - Он отпадает в любом случае, - ответил Кайл. Его взгляд стал более жестким. - Как любовница вы совершенно не интересуете меня.
      Она невольно вздрогнула от этих слов и успела заметить искру удовлетворения, вспыхнувшую в его глазах.
      - Но, может быть, вместо радостей любви, мы удовлетворимся добрым, дружеским поцелуем?
      Она пыталась увернуться от его настойчиво ищущих губ, но Кайл был слишком силен. Его губы прижались к ее губам в возбуждающе-нежном и одновременно властном поцелуе. Его рука мягко скользнула вниз и стала ласкать ее с явным расчетом возбудить ее чувственность.
      - Почему вы так дрожите? - тихо засмеялся он. - Подумали о том, как я это делаю с вашей очаровательной маленькой кузиной? Именно такие женщины мне по вкусу, к тому же она не изображает из себя мраморную статую, когда я ее целую. Но вам придется немного подождать, Софи. Я скажу вам, когда у нас дело дойдет до постели, можете не сомневаться. Но это случится не сразу. Может быть, через день-два. Может быть, чуть позднее. В таких делах ничего нельзя знать заранее.
      - Как можно быть таким жестоким? - неуверенно спросила она, пытаясь высвободиться из его объятий.
      - Разве вы не были безжалостны ко мне? - возразил он с жесткой улыбкой. - Разве не в такую же точно игру вы играли со мной?
      - Нет, никогда!
      - Не лгите. - Он с силой сжал ее, чуть не раздавив в своих объятиях. Это была необыкновенно талантливая игра. Особенно та ее часть, где вы изображали из себя невинную девственницу. Вы действительно одурачили меня. Вы знаете об этом? У вас настоящий актерский талант, Софи. Для такой, как вы, убедить меня в своей невинности - это настоящее достижение.
      - Никакое это не достижение. - Длинные черные ресницы Софи были мокры от слез. - Это была обыкновенная правда.
      - Это была бессердечная игра. - Он снова поцеловал ее в губы, на сей раз грубо, заставив ее вздрогнуть от боли. - У вас все было прекрасно отработано - застенчивое желание, робкие прикосновения, срывающийся на шепот голос... - Он стиснул зубы, как будто хотел вонзить их ей в горло. - А потом, когда вы почувствовали, что я хочу вас, по-настоящему хочу, вы ускользнули, оставив мне эту, ничтожную, подлую записку. Ну что ж, вам придется дорого заплатить за это, милая Софи.
      - Пусть это было ничтожно и подло. Но то, что вы делаете сейчас, еще более подло. - По ее щеке скатилась слеза, и Кайл смотрел на нее холодными зелеными глазами.
      - У актеров слезы ценятся очень дешево, - невозмутимо заметил он. Никто не принимает их всерьез. - Его руки скользнули вниз, и, взяв за талию, Кайл притянул ее к себе. - Однако, - услышала она его хрипловатый, низкий голос, - это всего лишь начало, и я хочу полностью получить то, что мне причитается.
      Кайл подхватил губами катящуюся по щеке слезу, и Софи сомкнула свои дрожащие мокрые ресницы.
      Почувствовав на лице его нежное прикосновение, она вспыхнула от томившего ее сильного желания. Колени у нее подогнулись, и она беспомощно повисла на Кайле, пытаясь ухватиться руками за его сильное тело.
      - Кайл, - прошептала она в отчаянии, - вы так нужны мне...
      Какое-то мгновение он продолжал держать ее, прижавшись губами к ее волосам. Затем резко оттолкнул от себя, и Софи увидела торжествующий блеск в его глазах.
      - Это всего лишь неудовлетворенность, - сказал он с издевкой. Банальная, довольно неприятная сексуальная неудовлетворенность. Кажется, нам обоим пришлось испытать это чувство, дорогая моя Софи. Только в отличие от вас у меня есть человек, который поможет мне избавиться от него. У вас же никого нет. - Он посмотрел на нее, прищурив глаза. - Разве что вы попросите меня помочь вам?
      В этот момент она ненавидела его.
      - Я не собираюсь вас ни о чем просить! - Услышав, что кофеварка закипела, она повернулась к плите, чтобы выключить газ.
      - Как там твой кофе? Еще не готов? - спросила Дженни, вплывая на кухню с широкой улыбкой на лице. Она была свежа и хороша, как полевой цветок, в легком хлопчатобумажном платье, выгодно подчеркивавшем ее довольно полную грудь. Она прижалась к Кайлу с самоуверенностью женщины, не сомневающейся в собственной привлекательности. - После душа я чувствую себя как новенькая, сказала она, ловя его взгляд.
      - Ты чудно пахнешь, - одобрительно сказал Кайл, позволяя ей прижать к себе свое соблазнительное гибкое тело. - Мне кажется, я знаю этот сорт мыла.
      - Это мыло Софи. - Дженни поднесла к его лицу свою руку, чтобы он лучше почувствовал запах. - Жасмин.
      - На тебе оно пахнет по-другому, - улыбнулся он, одобрительно глядя на юную прелестницу в его объятиях.
      - Я просто уверена в этом. - Дженни бросила насмешливый взгляд на Софи. - Ты не рассказывал Софи, что мы делали до завтрака?
      - Ей было очень любопытно узнать это.
      - Все было довольно невинно, - кокетливо протянула Дженни. - Но если бы, ты видела, какой у Кайла дом, Софи. Не дом, а целый особняк! В позднем елизаветинском стиле, ну, ты понимаешь, всякие там дубовые панели и мраморные полы. И самый большой сад во всем Лондоне, спускающийся прямо к реке. - Она повернулась и посмотрела на Кайла. - Ты, наверное, просто фантастически богат, милый?
      - Стараюсь держаться на плаву. Кстати, куда мы идем сегодня вечером?
      - Выбери что-нибудь необычное, милый. - Дженни явно была рада продемонстрировать Софи особую интимность своих отношений с Кайлом. Что-нибудь эдакое, сногсшибательное!
      - Думаю, что знаю одно такое местечко, - промурлыкал Кайл.
      - А потом, - хихикнула Дженни, проводя Кайла в гостиную, - мы можем снова пойти к тебе домой...
      Софи вся внутренне сжалась от боли. Она прислонилась к стене, лихорадочно ища какой-нибудь выход. Ее первой мыслью было бежать. Уехать из Лондона, подальше от Кайла и Дженни.
      Но как она может так просто взять и уехать? С ее следующим фильмом еще ничего не было ясно. К тому же в настоящий момент она была связана с Джои.
      Что же с ней будет? Сможет ли она пережить то ужасное испытание, которое готовил ей Кайл?
      ГЛАВА 7
      - Лучани предлагает два с половиной процента от своей доли дохода, гудел в телефон голос Джои Гилмора. - А так как он по Контракту имеет право на тридцать три процента чистой прибыли, это означает, что ты получишь меньше одного процента от всей суммы без вычета налогов. Точнее, это составит примерно восемьдесят три сотых процента.
      - Звучит вполне прилично, - неуверенно сказала Софи.
      - Это зависит от величины доходов, - проворчал Джои. - Я думаю, все фильмы Лучани, вместе взятые, не могут похвастать большой прибылью. Это тебе далеко не Голливуд, - презрительно фыркнул он. - Давай забудем об этом, Софи. Парень предлагает тебе журавля в небе.
      - Но я действительно хочу сыграть в этом фильме, Джои.
      - Мой совет - забудь об этом. Послушай, судя по количеству заинтересовавшихся тобой людей, через пару месяцев ты сможешь выбирать самые выгодные предложения. Надо только немного подождать, и они сами начнут падать тебе в руки.
      - Боюсь, что ты слишком самоуверен. Поверь, я говорю вовсе не из ложной скромности. К тому же я хочу работать. Не могу я сидеть сложа руки и ждать!
      - Слушай, этот парень говорит, что съемки начнутся в середине сентября?
      - Да. Он сказал, что в это время года в Тоскании замечательное солнце...
      - Солнце в Тоскании? - хмыкнул Джои. - Дело вовсе не в солнце, а в том, что он решил как можно быстрее заманить тебя в Италию, прежде чем ты получишь более выгодное предложение. Поверь, Софи, тобой многие интересуются, и было бы гораздо разумнее, если бы ты осталась в Лондоне и была под рукой на случай настоящего предложения. Если ты сбежишь в Италию сниматься в высокохудожественном фильме Лучани, то можешь упустить что-нибудь по-настоящему важное.
      - Но этот фильм по-настоящему важен для меня.
      - Почему?
      - Сценарий очень необычный, я чувствую, что это мой фильм. Мне нравится Франко.
      - Сделай одолжение, дай мне еще неделю осмотреться перед тем, как ты дашь свой ответ. Если мне не удастся найти что-нибудь получше, то можешь соглашаться на "Первый день осени". Договорились?
      Софи неохотно согласилась. Но, положив трубку, тут же пожалела об этом. Насколько она понимала, пока думать о каком-либо выборе не приходилось.
      Даже если бы сценарий не понравился ей - а он ей очень понравился, она бы с радостью ухватилась за него, чтобы уехать из Англии и забыть о своих проблемах. Ей была невыносима сама мысль о том, чтобы сидеть и ждать, пока подвернется более выгодная роль. Во всяком случае, не в ее теперешнем состоянии.
      Если она примет предложение Лучани, то уже через три недели будет лететь в Италию, оставив Кайла далеко позади. Все, что ей нужно сейчас, это уйти с головой в работу, и где-нибудь подальше от Лондона.
      Софи посмотрела на стенные часы.
      - Ах, черт!
      Через час она должна обедать с Элен в "Веселом гусаре" - венгерском ресторане на Греческой улице, излюбленном месте встречи журналистов и одном из любимых ресторанов Элен. Она быстро приняла душ и переоделась в красивый, элегантный костюм.
      В зеркале ее лицо выглядело усталым. Под глазами легли тени, выражение ее полного, чувственного рта выдавало внутреннее напряжение. Последние три дня потребовали от нее почти нечеловеческой выдержки. Временами боль и гнев настолько переполняли ее, что она была на грани срыва. И было трудно сказать, что хуже - каждый вечер сидеть в одиночестве в своей квартире, гадая о том, что сейчас могут делать Кайл и Дженни, или слушать восторженные излияния своей кузины наутро после весело проведенной ночи и видеть, как она наслаждается очередной своей победой над Софи.
      Сейчас, хвала Господу, Дженни спала после очередного танцевального марафона с Кайлом в разных диско-клубах.
      Насколько она понимала, пока еще между Дженни и Кайлом ничего не было. Кайл возил ее по самым модным ночным клубам и дорогим ресторанам, и Софи знала, что осталось не долго ждать того момента, когда он предложит ей заняться любовью, на что Дженни, с ее цинично-откровенным отношением к сексу, естественно, согласится.
      Пока же Софи наблюдала за развитием событий, чувствуя свою полную беспомощность.
      Эта столь присущая Скорпионам жажда мести была поистине огромна. Когда Кайл бывал у нее в квартире, он ни на минуту не спускал с нее глаз. Он настолько был поглощен тем, как она реагировала на его колкости, что почти не замечал Дженни. Было слишком очевидно, что он получает куда большее удовольствие от причиняемой ей боли, чем от общества Дженни, и Софи временами удивляло, как та может этого не видеть.
      А может быть, Дженни все-таки видела"! Возможно, для Дженни чувство своего женского превосходства было важнее того, что Кайлу на нее, по сути дела, наплевать. Возможно, даже, что это прибавляло особую остроту ее победе.
      В конце концов, не каждому выпадает удача завоевать такой шикарный приз, как Кайл Харт.
      Завоевать? Это просто смешно. Какая борьба, какая конкуренция? Этого просто нет.
      Софи судорожно вздохнула. Может быть, она все-таки несправедлива к ней. Может быть, Дженни действительно не подозревала о том, какую боль причиняет ей. Но как рассказать ей, не вынося на свет унизительную историю того, что произошло между нею и Кайлом? И как можно верить тому, что Дженни не воспользуется ситуацией, чтобы еще больше унизить ее?
      Она приехала в "Веселый гусар" немного позднее назначенного времени из-за того, что поезда подземки шли слишком медленно, и в этот час ей пришлось проталкиваться сквозь толпу собравшихся у входа посетителей. Элен ле Бон уже сидела за отдельным столиком в глубине ресторана. Внезапно Софи остановилась в замешательстве: рядом с Элен сидел Кайл и негромко смеялся какой-то шутке.
      Зябкая волна холода окатила ее, и Софи пришлось взять себя в руки, чтобы как ни в чем не бывало подойти к ним, изобразив на лице беззаботную улыбку.
      - Прошу извинить за опоздание. Ты уже сделала заказ?
      - Нет еще, - сказала Элен, целуя ее в щеку. - Кайл не останется с нами обедать, - небрежно бросила она. - Спешит делать свои деньги. Все же я уговорила его выпить с нами бокал вина.
      - Я не любитель гуляша, - сказал Кайл. - К тому же меня ждут клиенты. Он обвел Софи ленивым взглядом, отметив ее новый костюм. - Вы сегодня свежи как майское утро, дорогая моя Софи.
      - Как мило. Вы тоже выглядите довольно неплохо для человека, проведшего всю ночь в увеселительных заведениях.
      - Удовольствия и деятельная активность заставляют часы бежать быстрее, - спокойно ответил Кайл.
      - "Отелло", - улыбнулась Элен. - Действие второе, сцена третья. Где же вы были вчера вечером, Кайл?
      - Развлекался, танцуя с одной очень милой девушкой.
      Покраснев, Софи взяла со стола меню. Интересно, о чем они говорили перед ее приходом, подумала она. Элен поднялась из-за стола.
      - Прошу извинить меня. Мне нужно сделать пару телефонных звонков.
      Кайл учтиво встал и с неприкрытой иронией посмотрел вслед направившейся к телефону Элен.
      - Это называется умением вовремя оставить людей наедине, - лаконично заметил он, садясь на свое место.
      Софи бросила на него быстрый взгляд. На Кайле был темный костюм и строгий галстук. Очевидно, именно так он одевался для работы в банке, тем не менее он выглядел, как всегда, неотразимо привлекательным, и от этого она почувствовала себя еще более зажатой и неуверенной в себе.
      - Вы так думаете? - холодно сказала она.
      - У Элен есть только один недостаток. Она считает, что каждый имеет право на счастье.
      - А вы с этим не согласны? - сказала Софи, делая вид, что изучает меню, чтобы не встретиться с ним взглядом.
      - Я реалист и верю в то, что за преступлением должно последовать наказание.
      - Я это уже поняла. Так говорят ваши звезды.
      - Причина, моя милая Софи, не в звездах, а в нас самих.
      - Теперь, видимо, моя очередь угадать, откуда это? Шекспир, "Юлий Цезарь". К сожалению, не помню ни акта, ни сцены.
      - Великолепно. Элен считает, что честный и цивилизованный диалог поможет устранить все проблемы между вами и мной, - сухо заметил Кайл. Он наполнил ее бокал темно-красным вином, которое пил сам. Софи поблагодарила и пригубила вино - оно оказалось крепким и очень терпким, но довольно приятным на вкус. - К несчастью, - продолжил он, - она не знает, что вас нельзя назвать честной, а меня цивилизованным.
      - Вы говорите ужасно милые вещи, дорогой Скорпион, - рассердилась Софи.
      - Не стоит благодарности, милая Дева. Софи бросила взгляд в сторону Элен, стоявшей у телефона и намеренно отвернувшейся от них, и сделала гримасу.
      - Элен вернется не раньше чем минут через пятнадцать-двадцать, - с иронией заметила она. - Так что хочешь не хочешь, а нам придется продолжить беседу, хотя бы для того, чтобы как-то заполнить время.
      - Даже если тема разговора окажется не очень цивилизованной и честной?
      - Я готова рискнуть, - ответила она с легкостью, которой вовсе не чувствовала. - Кстати, вы так и не сказали мне, как дела у родителей Эммы, напомнила она ему. - Они решились на развод?
      - К сожалению, нет. Несчастные глупцы, - брюзгливо проворчал он. - Все закончилось поцелуями и примирением, и теперь они пытаются вдохнуть в старый замшелый миф о счастье под венцом новую жизнь.
      - Я так рада за Эмму, - сказала Софи, поморщившись от его цинизма. Она, должно быть, очень счастлива, что все обошлось.
      - Она просто в восторге. Это понятно: она слишком мала, чтобы понимать фальшь большинства человеческих отношений.
      Софи постаралась не обратить внимания и на этот выпад.
      - Вы ездили с ней в тот круиз по Карибам? Кайл взял бокал и сделал небольшой глоток.
      - После вашего внезапного исчезновения мы оба были несколько ошеломлены, - сказал он сухо. - Было нелегко объяснить восьмилетнему ребенку, что произошло.
      - Кайл, мне очень неприятно...
      - Оставьте ваши извинения при себе, - резко оборвал ее он. - В общем, мы покинули гостиницу в тот же день. Я больше не мог оставаться там ни одного часа, после того как вы... - Он обрубил фразу на середине. Несколько дней мы погостили у моего друга в Кингстоне, а затем наняли небольшой парусник и провели неделю, плавая вокруг Гаити. К тому времени, когда мы оказались в Кингстоне, родители Эммы захотели, чтобы она вернулась домой, и мы полетели назад, к счастливому семейному очагу.
      - А как Эмма... ей понравилось путешествие?
      - Надеюсь, - пожал он плечами. - Для нее это было чем-то вроде приключения. Мне оно тоже пошло на пользу. Вернуло все на свои места.
      - Кайл, почему вы не можете поверить, что я вовсю не собиралась причинить вам боль?
      пыталась она убедить его. - Вы считаете, что у меня был какой-то специально выработанный план, хотя на самом деле это не так. Все было настолько запутанно. Когда вы не узнали меня, я... у меня родилась эта дурацкая идея разыграть вас.
      - По-вашему, это шутка, - язвительно сказал он, - заманить в постель человека, зная, что он считает вас кем-то другим?
      - Я просто не знала, что все обернется именно так. Я думала... я думала, вам просто хотелось завязать со мной легкий курортный роман. Пустую короткую интрижку...
      - Именно этого я и хотел, - грубо перебил он ее. - Не нужно обманывать себя, Софи. Я хотел от вас именно этого, и ничего больше. Она замолчала, пытаясь удержать слезы. Кайл рассеянно вертел в руке бокал, наблюдая за игрой рубиновых бликов на скатерти стола. Затем он продолжил, не обращая внимания на ее убитое горем лицо.
      - Что-то в вас было такое, что заинтриговало меня еще в Брайтоне. Вы были очень милы на Ямайке и очень добры к малышке Эмме. Но во всем остальном... - Он пожал своими широкими плечами. - Единственное, чего я хотел, - это приятно провести время с хорошенькой женщиной. Так что не стоит обольщаться насчет возможности чего-нибудь более глубокого.
      Софи вдруг стало так плохо, что ей стоило больших усилий сохранить самообладание.
      - Тогда я рада, что мы расстались, - с трудом сказала она, - прежде чем вы бросили меня ради другого смазливого личика.
      - О том, чтобы бросить вас, пока еще нет и речи. - Его голос снова обрел опасные интонации хищного зверя. Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. - Я пока не закончил с вами. Потерпите еще немного, дорогая.
      Элен возвращалась назад, и Кайл решительно поднялся из-за стола.
      - Если я сейчас не распрощаюсь с вами, - с обманчивой мягкостью протянул он, - то тем самым нанесу большое оскорбление очень важной персоне, занимающейся электронным оборудованием. - Он поцеловал у Элен руку и наклонился, чтобы коснуться губами щеки Софи. - Уверен, что скоро увижу вас снова, - сказал он с нарочитой учтивостью и стал пробираться сквозь запруженный посетителями ресторан к выходу, сквозь который виднелась залитая солнцем улица.
      Элен виновато смотрела на Софи.
      - О Господи. Мне показалось, что это такая хорошая идея, - сказала она, накрыв своей ладонью руку Софи. - Судя по выражению твоего лица, это не так?
      - Пожалуй, нет, - сказала Софи, стараясь придать своим дрожащим от обиды губам некое подобие улыбки.
      - Хочешь поговорить со мной об этом?
      - Пожалуй, нет. - Она вынула из сумки носовой платок и приложила его к глазам, стараясь остановить готовые брызнуть слезы. - Давай лучше как следует пообедаем и поговорим о театре, хорошо?
      Два дня спустя Софи встретилась с Джои Гилмором и объявила, что решила сниматься в фильме Лучани.
      Джои терпеливо вздохнул.
      - Согласен, готовый фильм, возможно, получит восторженные отзывы в маленьких журналах для высоколобых и в студенческих газетах. Но я уже говорил, что он не заработает ни пенни, и это я тебе гарантирую. Ты получишь на руки несколько сотен фунтов в качестве прямого гонорара, и для тебя будет большой удачей, если сверх этого тебе обломится хоть что-нибудь еще. С моей помощью ты можешь заработать в десять раз больше, играя в телерекламе здесь, в Лондоне!
      Софи смотрела на висящую на стене фотографию, на которой Джои обменивался рукопожатием со знаменитым театральным актером, умершим пару лет назад.
      - Я ни разу не была в Пизе, - сказала она с отсутствующим видом.
      - Она ни разу не была в Пизе, - передразнил ее Джои, бросая на стол карандаш. - Позволь мне обеспечить тебе настоящий контракт в настоящем фильме. Тогда ты заработаешь кучу денег и сможешь поехать в свою Пизу, чтобы просто отдохнуть.
      Софи устало улыбнулась.
      - Боюсь, что я уже все решила, - сказала она, как бы извиняясь перед ним. - Я хочу сняться в фильме Франко, и деньги меня не волнуют.
      - Прекрасно, значит, деньги тебя не волнуют! - вспыхнул Джои, хлопнув ладонью по столу. - Как ты не понимаешь, что сейчас для твоей карьеры наступило самое решающее время!
      - К черту мою карьеру! - с внезапным упрямством сказала она.
      - Я не уверен, что понимаю тебя, - вздохнул Джои, проведя пятерней по своим густым волосам. - Последнее время ты что-то не очень весело выглядишь, Софи, какая-то бледная, отрешенная. Сидишь у меня в кабинете и говоришь, что тебе наплевать на карьеру. Что с тобой происходит?
      - Ничего особенного, - мягко сказала Софи. - Просто я чувствую этот фильм. Сделает ли он миллион или не принесет ничего, я знаю:
      это именно то, что мне нужно.
      Джои пристально посмотрел на нее и пожал плечами.
      - Хорошо, в таком случае я не буду спорить с тобой. Хочешь, чтобы я начал переговоры об условиях контракта?
      - Да, пожалуйста.
      - И ты согласна начать съемки в середине сентября?
      - Да. Вероятно, я буду отсутствовать всего лишь два месяца. Франко хочет успеть закончить съемки прежде, чем начнет рано темнеть. Так что я смогу вернуться как раз вовремя, чтобы заняться чем-нибудь другим, что может к тому времени подвернуться.
      - Ну что ж, тебе решать, милая моя. Итальянец будет вне себя от восторга, скажу я тебе. Всю последнюю неделю он буквально не вылезал из моего кабинета, 0'кей, я тут же займусь этим. - Он встал, чтобы проводить Софи из своего кабинета. - Только, пожалуйста, никуда не исчезай, предупредил он, похлопывая ее по плечу. - Мне нужен будет твой номер телефона в Пизе, чтобы я мог связаться с тобой в любое время суток. Перед тобой, малышка, начинают открываться блестящие перспективы, поэтому я всегда должен знать, как мне тебя найти.
      Сидя в вагоне подземки, Софи задумалась, впервые откровенно признаваясь себе, что больше не хочет быть актрисой.
      Да, конечно, у нее есть определенный талант, и, раз сделав себе имя, она, вероятно, всегда будет иметь работу. Впереди у нее была карьера, имевшая все основания стать вполне успешной. Но Софи сомневалась, что ей удастся добиться по-настоящему блестящих результатов. Она же не Элен ле Бон. Что-то произошло с ней, что-то такое, из-за чего у нее появилось отвращение к своей профессии.
      Жизнь, основанная на иллюзии, на мечтах, на изображении эмоций, которых она не чувствует. Восторженные похвалы людей, которые ее не знают. Чужие страсти, чужие слова... Разве этого она хотела?
      , В восемнадцать, когда она поступила в школу драматического искусства, эта жизнь казалась ей такой заманчиво-прекрасной. У нее всегда был талант лицедейства, она всю жизнь хотела стать актрисой, но за прошедшие с тех пор пять лет она сильно изменилась, особенно за последний год, когда в ее жизнь вошел Кайл Харт.
      Как это часто случается в жизни, все оказалось далеко не таким простым, каким виделось в самом начале. Драма как приятное увлечение, хобби - это одно; и совсем другое - драма как образ жизни. В этом случае она должна удовлетворить какие-то глубинные эмоции и чувства, иначе все может закончиться потерей иллюзий и разочарованием в жизни. Если по-настоящему не любить сцену - неважно, театральную или кинематографическую, - то трудно выдержать далеко не легкую жизнь профессионального актера. Так много в ней зависит от умения создать иллюзию, притвориться, сымитировать реальность. А она так устала притворяться.
      Но что ей оставалось делать? Ничего другого она не умела, даже печатать на машинке или стенографировать. Значит, у нее нет иного выхода, как продолжать быть актрисой. Во всяком случае, в ближайшем будущем. Она подумала о Пизе и фильме "Первый день осени". Какие бы внутренние изменения ни происходили в ней, сейчас для нее главное - как можно скорее уехать из Лондона.
      Она вышла на остановке Сент-Джонс-Вуд и медленно побрела домой. Было уже за полдень, когда, повернув на свою улицу, она внезапно остановилась как вкопанная.
      Рядом с ее домом стоял сверкающий спортивный "ягуар" Кайла. Ее сердце лихорадочно забилось и затем ухнуло камнем куда-то вниз. Дженни не было дома. Утром она ушла по магазинам и должна была вернуться ближе к вече
      ру.
      В автомобиле, откинувшись на спинку сиденья, сидел Кайл. Его глаза были закрыты, и Софи в какой-то момент подумала с облегчением, что он спит. Но когда она попыталась незаметно проскользнуть мимо его машины, до нее донесся его низкий голос.
      - Торопитесь?
      - Я боялась разбудить вас, - вздохнула она, медленно поворачиваясь к нему лицом.
      - Я не спал. - Кайл вышел из машины. В черной рубашке и черных джинсах, плотно облегающих его бедра, он больше чем всегда походил на хищную пантеру. Его гибкая талия была охвачена кожаным ковбойским ремнем с тяжелой, начищенной до блеска медной пряжкой. Он улыбнулся, глядя на нее изумрудно-зелеными глазами в обрамлении густых темных ресниц.
      - Где же ваша прелестная кузина?
      - Пошла по магазинам, - коротко сказала Софи. - Скорее всего, накупить себе модных платьев, чтобы вы могли повести ее в модные места и вскружить ее взбалмошную головку.
      - Прекрасно. Именно это мне и хотелось услышать. - Улыбка растворилась в усмешке, заставив ее пульс забиться в беспорядочно-учащенном ритме.
      Господи, подумала Софи, глядя на него с вымученным вызовом на лице, из всех подверженных идиотским эмоциям женщин она, должно быть, самая глупая. Почему одно его присутствие делает из нее какое-то жалкое, не умеющее совладать со своими нервами существо? Ведь она прекрасно знает, что он из себя представляет.
      - Мы так и будем стоять здесь весь день?
      спросил он, насмешливо глядя на нее. - Могли бы предложить мне бокал вина.
      Софи молча провела его к себе в квартиру.
      - Чем же вы были заняты все это утро, моя маленькая актриса? - спросил он ее на кухне.
      - Встречалась со своим агентом, - коротко ответила она.
      - Он нашел для вас какую-нибудь работу?
      - В общем, да, - с удовлетворением заметила она, открывая штопором бутылку. - Я буду сниматься у Лучани.
      Он, прищурившись, взглянул на нее.
      - Я слышал, что этот парень предлагает мизерную оплату, на которую можно едва свести концы с концами.
      Софи бросила на него сердитый взгляд.
      - Как видно, вы в курсе всех моих дел.
      - До меня доходят слухи, - сказал он. - Когда начнутся съемки?
      - В следующем месяце. - На ней, как и на нем, был джинсовый костюм, поверх которого она набросила замшевую куртку. Софи протянула Кайлу бокал с вином, сняла куртку и прошла в гостиную, чтобы повесить ее на старинную вешалку из мореного дуба. Кайл перестал улыбаться и наблюдал за ней с пристальным вниманием.
      - Как это в следующем месяце?
      - В следующем месяце - значит в следующем месяце. В середине сентября, если точнее. Через пару недель я лечу в Пизу. - Она уловила гневную искру, подобно летней молнии промелькнувшую в его глазах. - А в чем дело? спокойно спросила она. - Вы раздосадованы, что ваша добыча может ускользнуть от вас? Не волнуйтесь, у вас есть еще целых две недели, чтобы поиздеваться надо мной.
      - Я бы не хотел, чтобы вы так скоро уехали. - Он подошел к ней, недовольно нахмурившись. - Сколько времени вы будете отсутствовать? - грубо спросил он.
      - Лучани рассчитывает примерно на два месяца.
      Кайл впился в нее угрюмым взглядом - Я буду ждать вашего возвращения, угрожающе произнес он.
      Софи насмешливо посмотрела на него, инстинктивно почувствовав внезапное преимущество в этой смертельной схватке двух самолюбии.
      - В самом деле? Но ведь я могу и не вернуться. Говорят, актер на главную роль - потрясающий парень.
      - Луиджи Канотта?
      - Гм-м. - Софи сложила руки на своей соблазнительной "груди и вызывающе вздернула подбородок. - Он очень красив, - весело сказала она. - И я с нетерпением жду встречи с ним.
      - Черт бы вас побрал! - В его голосе звучала неподдельная ярость.
      Она почувствовала свое превосходство и решила использовать его до конца.
      - Раз вы так хорошо осведомлены об этом фильме, вы должны знать, о чем он. - Он покачал головой, и по ее губам пробежала мимолетная улыбка. - Как, вы не знаете? Это очень трогательная история любви. Весьма страстной любви. В первых эпизодах я лежу в постели со своим возлюбленным абсолютно голая. Мы только что удовлетворили свою страсть, и он целует мою грудь... Хотите, я возьму сценарий и прочитаю вам соответствующие куски?
      Она пошла было за сценарием, когда Кайл, отставив бокал, схватил Софи за руку и резко повернул ее лицом к себе.
      - Ах ты, маленькая коварная Иезавель, - прорычал он, глядя на нее пылающими от бешенства глазами. - К черту этот проклятый сценарий!
      - В таком случае вы должны поверить мне на слово, - сказала Софи, холодной улыбкой маскируя свое торжество. - Луиджи Канотта как нельзя более подходит для таких сцен. Мне вообще не нужно будет ничего играть - я просто дам волю своим чувствам.
      - Да вы в жизни ничего подобного не испытывали, - сказал он с издевкой. - Думаете, Канотте будет интересна такая эмоционально зажатая девственница, как вы?
      Она резко выдернула руку.
      - Кажется, вы назвали меня Иезавель? - спросила она с невыносимым для него самообладанием. - Вы сами себе противоречите, Кайл.
      - Отнюдь нет. Вы действительно представляете собой неправдоподобную комбинацию коварства и невинности. Ваша кузина подтвердила эту истину. - В его глазах читалась язвительная усмешка. - Она сказала, что в вашей жизни не было еще ни одного мужчины. Вы и в самом деле невинная девственница!
      - Ну что ж, возможно, в Италии все изменится, - побледнев, отпарировала Софи.
      - Вот как? Понимаю, - ехидно улыбнулся он. - Вы собираетесь отдать свою девственность Луиджи Канотте, так сказать, перед священным алтарем киноискусства? Я знаю, что Франко Лучани большой любитель эпатажа. Может быть, вам удастся уговорить его увековечить этот чудный момент на пленке?
      Ее свободная рука сама собой взметнулась вверх и влепила ему звучную пощечину. Кайл поймал ее руку и потянул к своим губам, стараясь вывернуть ее так, чтобы можно было поцеловать раскрытую ладонь - Таким образом, продолжал он, глядя на нее горящими как у кота глазами, - мы все сможем разделить бессмертный миг превращения гадкой, испорченной девчонки в гадкую, испорченную женщину.
      - Перестаньте! - В ярости Софи попыталась снова ударить его, и ей это почти удалось. Кайлу пришлось заломить ей руки за спину, чтобы остановить ее.
      - Вы весьма опасны, - негромко сказал он, смотря на нее сверху вниз блестящими глазами. - Хотите узнать кое-что? Может, вы и не так хороши, как ваша кузина, зато с вами намного интереснее, чем с ней.
      - Пустите меня, - тяжело дыша, потребовала она.
      - По правде говоря, - медленно сказал он, - Дженни наводит на меня смертную скуку. Чего не скажешь о вас.
      - Ну конечно. Вам ничего не стоит сделать мне больно, и это вам очень нравится! - Софи метнула на него горящий гневом взгляд. - Вы обвиняете меня в тщеславии. Какое самомнение! Только человек с непомерно раздутым тщеславием мог бы придумать такую отвратительную игру, в какую вы играете со мной. Какое мне, в конце концов, дело до того, спите вы с Дженни или нет?
      -Действительно, - сыронизировал Кайл. - Какое мне дело до Дженни, если именно вас я хочу наказать? - Он крепко, как любовник, прижимал ее к себе, и его железные объятия не давали ей возможности освободить заломленные за спину руки. - Итак, вы и в самом деле невинны, - сказал он с хрипловатым смешком, пристально глядя в ее лицо потемневшими глазами. - Это меняет мое представление о вас, дорогая моя Софи. Теперь у меня есть значительно более удобный способ расквитаться с вами.
      - Что вы имеете в виду? - гневно вспыхнула Софи.
      - Вы ведь хорошо понимаете, что в вашем возрасте невинность равносильна отклонению от нормы? - мягко спросил он. Говоря с ней, он с неумолимой настойчивостью подталкивал ее к спальне. - Вам двадцать три, и вы достаточно привлекательны, чтобы вызвать желание у любого мужчины. Наверное, вы очень высоко цените свою девственность, иначе не пытались бы ее сохранить до сих пор. На что же вы собираетесь ее обменять? На обручальное кольцо?
      - Отпустите меня! - задохнулась она, тщетно пытаясь вырваться из крепко державших ее рук. - Вы делаете мне больно, садист!..
      - Люди, живущие в стеклянном доме, не должны бросаться камнями в других, - сказал он, не обращая внимания на ее протесты. - Вы, видно, не играете в покер, любовь моя. В этой игре никто никогда не выкладывает на стол самую ценную карту. Это исключено.
      Он втолкнул ее в спальню, ногой прихлопнул за собой дверь и, повернув в двери ключ, положил его в карман.
      - Кайл, ради Бога, - Прошептала она, теперь уже испугавшись не на шутку. - Что вы делаете?
      - То, что должен был сделать давным-давно, - ответил он. - То, чего вы в глубине души давно хотите. - Он безжалостно улыбнулся. - Я собираюсь отнять у вас ваше самое ценное достояние, милая Софи. Я хочу сделать вас женщиной.
      - Нет!
      - На самом деле вы хотите сказать "да", - мягко промурлыкал он в ответ. - Неужели вам не интересно узнать, что это такое? Разве вам иногда не хотелось познать радость любви с настоящим мужчиной? - Он подошел и протянул руки, чтобы обнять ее за талию. - С мужчиной, который знает, как доставить удовольствие женщине в постели?
      - Кайл, вы сошли с ума! - Но она хорошо знала это выражение его полыхающих огнем глаз и почувствовала, как ее тело прожгло ответным желанием.
      - Вы так думаете? Тогда откуда эта дрожь?
      - Оттого, что я боюсь вас, - с трудом выдавила она. - Пожалуйста, отпустите меня и выйдите из спальни.
      - Только после того, как закончу заниматься с вами любовью.
      - Вы не сможете принудить меня!
      - А мне и не придется этого делать, - сказал он с нагловатой улыбкой. После того как я получу то, чего хочу, вы еще сами станете умолять меня об этом. Знаете это ощущение? Как у измученного жаждой человека, умоляющего дать ему воды. Именно это я собираюсь сделать с вами.
      Он наклонился и впился в ее губы властным, жарким, слегка отдающим вином поцелуем.
      Яростно сопротивляясь, Софи резко отвернула в сторону свое лицо. Но она чувствовала, как рвется тонкая вуаль, окутавшая ее сознание, и открывает ей доселе скрытую под ней простую истину, что она хочет его, что его откровенное желание возбуждает ее, наполняет ее кровь лихорадочным огнем.
      - Помните ту последнюю ночь на Ямайке?
      - Я не хочу ничего вспоминать.
      - А я хочу, потому что именно там все это прервалось... - Кайл покрывал поцелуями ее подбородок, шею, его губы жадно впивались в ее нежно благоухающую кожу. - Именно там все это прервалось, - глухо выдохнул он, - и я весь этот месяц беспрерывно возвращался к той ночи, снова и снова мысленно проигрывая одну и ту же сводящую меня с ума сцену!
      Она услышала звук разрываемой джинсовой рубашки. С видом презрительного превосходства Кайл грубо обнажил ее грудь.
      - Кайл, пожалуйста, - прошептала она, чувствуя, как разум начинает покидать ее. - Не делайте этого со мной!
      - Вы предпочитаете, чтобы я делал это с вашей кузиной? - Его рука скользнула под разорванную рубашку, и он жадно обхватил ладонью шелковисто-твердую выпуклость ее груди. Он гладил ее вспухший от возбуждения сосок, и Софи застонала от этого прикосновения. - Может, вы хотите, чтобы на вашем месте сейчас была Дженни?
      Софи запахнула на груди полы разорванной рубашки, защищая себя от невыносимо мучительных ласк.
      - Нет, - жалобно ответила она в каком-то головокружительном тумане.
      - Я бы тоже не хотел, - гортанно засмеялся он. - Постель с Дженни не значит для меня ничего. Но, вот так лаская вас, я весь горю, так же, впрочем, как и вы. Разве я не прав?
      - Нет! Вы мне противны, и всегда были противны!
      - И поэтому вы дрожите, когда я трогаю вас вот здесь? - он отбросил с ее груди рубашку, и все тело ее выгнулось навстречу ему в порыве жгучего желания. - И поэтому ваше сердце бьется как пойманная птица? Оттого, что я вам противен?
      Софи изо всех сил пыталась сопротивляться, но Кайл толкнул ее обратно на кровать.
      - Вы не хотите взглянуть в лицо реальности, не так ли? - Он ловко скинул с себя рубашку, обнажив мускулистое загорелое тело, так долго преследовавшее ее в памяти.
      Вы влюблены в меня, Софи. Вы всегда были влюблены в меня. - Кайл сел на кровать рядом с ней и стал медленно гладить ее груди. Он с улыбкой посмотрел ей в глаза, красивый как Люцифер. - Последний раз, когда я держал вас в своих объятиях, вы не возражали. Можно сказать, вы просто таяли, как мороженое под лучами солнца. Или это тоже было частью вашей игры?
      - Нет, - прошептала она, съежившись от жестокости этого напоминания. Это не было игрой.
      - Тогда почему сейчас вы противитесь мне? - усмехнулся он.
      - Потому что на Ямайке в вашем сердце была неподдельная страсть, а сейчас вы хотите лишь унизить меня!
      Его лицо потемнело.
      - Да, - глухо сказал он, - и мое сердце было полно страсти в ту ночь. Каким же я был дураком, сходя по вас с ума, подобно влюбленному мальчишке! Как вам удавалось не рассмеяться мне в лицо?
      - Мне не хотелось смеяться, потому что я чувствовала то же самое! Потому что для меня это кое-что значило. Это было чудесное, необыкновенное чувство!
      - Лгунья. - В голосе Кайла Софи уловила презрение и почувствовала, как его пальцы впились в ее руку. Он смотрел на ее бледное лицо горящими изумрудными глазами. - Вы сыграли свою роль исключительно хорошо. Вы талантливая актриса. Ваша единственная беда в том, что вам не удалось убежать от меня далеко.
      - Нет, Кайл! Нет! - взмолилась она, когда он наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее груди.
      - Но тогда, - пробормотал он, обдавая ее своим горячим дыханием, - вам пришлось бы убежать на край света. И даже там я бы настиг вас. Как вы могли подумать, что вам удастся скрыться от меня?
      Его поцелуи были настолько безжалостно чувственными, что Софи судорожно застонала и закрыла глаза.
      - Я мечтал об этих таких соблазнительно бледных, нежных грудях, хрипло сказал он, скользя губами по судорожно вздымающейся между ними долине и наслаждаясь ее кожей. - Единственно, чего мне недостает сейчас, - это тех духов с их умопомрачительным ароматом. Знаете, что меня ранило больнее всего на Ямайке? - Он приподнял свое лицо и посмотрел на нее затуманенными гневом и болью глазами. - Вы надушили ими свое письмо. Не успел я его распечатать, как вы уже были рядом со мной в моем номере. И я не мог отделаться от этого запаха в течение нескольких дней...
      - О Кайл, - виновато сказала она. - Я очень сожалею об этом.
      - Где эти духи? - Он встал и направился к ее туалетному столику. Перебирая ее косметическую коллекцию, Кайл инстинктивно нашел искомый флакон "Джордже Армани" и поднес его к своему носу. - Да, - тихо сказал он, - это они.
      Он снова подошел к кровати, на которой, совершенно беззащитная, лежала Софи. Не сводя с нее глаз, он опять сел рядом и вынул из флакона маленькую стеклянную пробку. Софи вздрогнула, почувствовав на своей коже влажное прикосновение стеклянной пробки, которой он медленно и нежно провел по углублению на ее груди.
      Таинственно-волнующий аромат всколыхнул ее память, наполнив ее воспоминаниями. Он оживил в ней картины той ночи с такой пьянящей силой, что она с болью подумала о своем поражении, об однажды потерянном рае, который могла бы возвратить, заплатив за это вполне определенную цену.
      Кайл улыбнулся, оценивая произведенный им эффект. Он положил флакон на стоящий рядом с кроватью столик. Затем, ни слова не говоря, наклонился и впился в ее мягкие губы жадным, сокрушительным, полным страсти поцелуем. Его язык ворвался в нее как бушующее пламя, выжигающее все на своем пути.
      Руки Софи сами собой притянули его к себе, и она приникла к нему в судорожном угаре страсти. Все ее тело изнывало от граничащего с болью желания принадлежать ему, отдать ему всю себя без остатка.
      Было так сладко обнимать его. Его сильное, властное, такое мужественное тело пьянило ее. Ничего не сознавая, она впилась ногтями в его плечи, отвечая на упоительную жестокость его страсти.
      Она дважды прошептала его имя, в то время как ее руки с томной нежностью гладили его теплое обнаженное тело. В третий раз его имя прозвучало придушенным всхлипом, когда он стал ласкать ее грудь, а затем поцеловал напрягшиеся от возбуждения розовые соски, оставляя на них влагу своего языка и заставляя их до боли напрячься в сладкой темнице его губ.
      Софи обвила его голову руками и прижалась губами к жестким, густым волосам, вдыхая их чистый, мужской запах. Кайл обхватил ее бедра и, притянув к себе, целовал их.
      - Я так тосковала по тебе, - прошептала она. - Я думала, что умру без тебя. - Внезапно она вся изогнулась, опять почувствовав на сосках его зубы, наказывающие ее за столь нежные слова.
      - Не нужно лжи, - грубо сказал он. - Просто трогай меня. - Он расслабил пояс и расстегнул пряжку на ремне своих джинсов. - Трогай меня, - приказал он ей. - Так, как ты это делала раньше.
      Казалось, Софи полностью лишилась воли. Она повиновалась ему, гладя дрожащими пальцами его плоский, мускулистый живот, все ближе и ближе к открытому пространству его брюк. Тяжелая молния раскрылась, спеша принять ее.
      От легчайшего прикосновения ее пальцев Кайл выгнулся ей навстречу, выдохнув ее имя.
      - Софи... ты сводишь меня с ума. Неважно, что Софи не имела представления, что она должна делать: стоило ей лишь прикоснуться к его возбужденному мужскому естеству, растягивающему своей горячей мощью плавки, как Кайл мучительно содрогнулся в пароксизме наслаждения.
      Теперь все ее тело дрожало от вожделения. Ненавидя себя за это, она не в силах была противиться ему.
      В бездумном порыве Софи приподнялась ему навстречу, помогая ему расстегнуть ее джинсы. Он стянул их с ее ног и бросил на пол. Теперь на ней были лишь хлопковые трусики с кружевной каймой, чья белизна подчеркивала темный загар ее стройных бедер.
      Кайл со стоном выдохнул ее имя и зарылся лицом в мягкую плоть ее живота, обхватив бедра своими сильными руками. Затем, приподнявшись на локте, он посмотрел в ее затуманенные желанием глаза.
      - Если бы ты только знала, как я хочу тебя. Это похоже на какую-то безумную лихорадку. - Он наклонился и поцеловал ее нежные, окаймленные кружевом бедра.
      Софи изо всех сил старалась сдерживать себя, но его прикосновения были настолько умело эротичными, что ее тело предательски поддалось им, презрев все ее усилия. Она содрогнулась в отчаянии, почувствовав на себе мягкие дразнящие прикосновения его языка, его жаркое, прерывистое дыхание.
      От стыда и бессилия Софи задохнулась, готовая разрыдаться. Стараясь справиться с нахлынувшим на нее отчаянием, она прикрыла рукой глаза, но ей не удалось подавить дрожь, охватившую все ее тело.
      - Отчего вы так дрожите? - насмешливо улыбнулся Кайл, скользнув рукой под кружево ее трусиков, как бы намереваясь оттянуть их книзу, чтобы поцеловать открывшуюся под ними бесстыдную наготу. - Вам это неприятно? Разве вы не мечтали обо мне каждую ночь, с тех пор как покинули Ямайку?
      Господи! Он просто какой-то колдун, читающий ее мысли.
      - Да, - прошептала Софи, убирая с лица руку и смотря на него затуманенными от страсти глазами. - Но я не думала, что это будет так грубо и жестоко.
      - Секс без любви часто груб и жесток, - безжалостно ответил он. - Секс довольно странная вещь, Софи. Можно испытывать неприязнь к женщине, почти ненавидеть ее... - его губы впились в ее кожу, и она чуть не задохнулась от боли, - и в то же время желать ее тело. Как ни странно, гнев может усилить желание, придать ему особую остроту.
      - Это больше не игра, - умоляюще сказала Софи, зная, что это ее последняя возможность избежать несчастья быть соблазненной человеком, ненавидящим ее. - Можно как-то понять вас, зная, что вы ненавидели меня за причиненную вам боль на Ямайке. Можно даже оправдать ваше желание... наказать меня за это. Но нельзя оправдать того, что вы делаете со мной сейчас, Кайл.
      - По-вашему, я нуждаюсь в оправдании? - Тем не менее несомненная искренность ее слов каким-то непонятным образом подействовала на Кайла. Он приподнялся и освободил ее от тяжести своего тела.
      Незащищенная и уязвимая в своей наготе, Софи отодвинулась от него и, свернувшись калачиком, закрыла руками лицо, чувствуя себя маленькой и глубоко несчастной.
      - Почему вы так поступаете со мной? - жалобно спросила она, терзаемая невыносимой смесью боли и желания. - Неужели я сделала что-то, что заставило вас когда-то страдать, хотя бы наполовину так, как страдаю сейчас я?
      - Не знаю, - сказал он угрюмо. Он какое-то время молча смотрел на нее. - Если я ошибаюсь насчет вас, то не уверен, что вы сможете когда-нибудь простить меня. И смогу ли я когда-нибудь простить себя. Но если я прав, то это не более того, что вы заслужили.
      - Вы ошибаетесь насчет меня, - взволнованно сказала она, приподняв голову и глядя на него полными слез глазами. - Вы были не правы с самого начала.
      - Вы так считаете? - Его губы раздвинулись в медленной улыбке.
      - Сукин вы сын, - дрожащим голосом сказала она. - Как бы я хотела, чтобы вы никогда больше не встретились на моем пути!
      - Это намек на то, что мне пора убираться? - Он легко поднялся и застегнул молнию и тяжелую медную пряжку на своем ремне.
      - Куда вы... куда вы уходите? - спросила она, глядя на него сквозь упавшую на ее лицо копну золотисто-каштановых волос.
      - Исчезаю из вашей жизни, - просто ответил он. Он потянулся за рубашкой и стал надевать ее на свое на мгновение покрывшееся рябью мускулов тело. Не думаю, что мне стоит продолжать свою вендетту. Я вдруг кое-что понял. Я понял, что не смогу причинить вам боль, не ранив тем самым самого себя. Так что с этим покончено.
      Ее сознание пыталось переварить его слова. В рассеянном оцепенении Софи потянулась за своими джинсами.
      - Как же насчет Дженни? Насчет того, что вы собирались...
      - Дженни меня не интересует, - презрительно сказал он, заправляя рубашку в джинсы. - У меня никогда не было намерения затащить ее в постель. Меня интересовали только вы. Как оказалось, вас ничего не стоит обмануть. Мне бы доставило удовольствие, если бы вы выказали какие-нибудь чувства по этому поводу. - Он повернулся и стал смотреть, как она надевает джинсы и вынимает из платяного шкафа спортивную майку.
      Когда Софи оделась, Кайл вынул из кармана ключ и отомкнул дверь ее спальни. Она вышла вслед за ним на плохо повинующихся ей ногах.
      - Кайл.
      - Что?
      - Я... я вас увижу снова? - прошептала она.
      - Мы с вами как нефть и огонь - опасное сочетание, - ответил он. Лучше нам оставаться порознь, иначе мы только принесем друг другу вред. Полагаю, мы несколько переусердствовали в обоюдном безумии...
      Она обхватила руками свою ноющую от боли грудь и подняла к нему побледневшее лицо.
      - Значит, все кончено?
      - Да, - равнодушно ответил Кайл. Он шагнул к двери и открыл ее. Если он и заметил, что она плачет, то никак не показал этого. - Желаю хорошо провести время в Пизе, - небрежно бросил он. - Это прекрасный город.
      -Кайл!
      Но он уже исчезал из ее жизни, как и обещал. Софи побежала к двери, но Кайл не обернулся. Он сел в свой "ягуар", включил зажигание и покатил по улице, ни разу не посмотрев в ее сторону.
      Софи все еще оцепенело стояла в дверях своей квартиры, когда увидела спешащую по улице со стороны метро Дженни. Она поднялась по ступенькам парадного входа и, сняв солнечные очки, водрузила их на голову.
      - Я только что видела, как Кайл уехал на своей машине, - подозрительно сказала она. - Что, черт побери, происходит, Софи? Что он здесь делал? Дженни внимательно посмотрела на кузину. - У тебя такой вид, будто тебя только что переехал автобус. Ну же, пошли в квартиру.
      Оказавшись в маленькой гостиной, Дженни окинула взглядом комнату и увидела бутылку вина, приоткрытую дверь в спальню Софи, ее смятую постель и лежащую на полу порванную рубашку. Она уставилась в потерянное лицо Софи и затем схватила ее за руку.
      - Софи! - изумленно воскликнула она. - Неужели... неужели вы занимались любовью за моей спиной?
      Софи молча покачала головой. Дженни выпустила ее руку. Ее щеки внезапно побледнели от гнева.
      - Ты лжешь! Я все время чувствовала, что между вами что-то происходит! - В ярости Дженни бросилась в кресло. - Я так и знала! выкрикнула она. - Я так, черт меня побери, и знала!
      - Дженни....;
      - Боже, какая я дура! Он все время только и говорил что о тебе. Софи, Софи, Софи. Бесконечные вопросы о тебе. Он просто помешался на тебе. Он даже ни разу не захотел меня поцеловать!
      - Мы все немного обезумели, - устало сказала Софи, невольно повторяя слова - Он просто хотел помучить тебя, да? - Голубые глаза Дженни сверкали негодованием. - Просто хотел вызвать твою ревность, чтобы ты согласилась лечь с ним в постель?
      - Ты не понимаешь, - устало сказала Софи.
      - Я прекрасно все понимаю. Я была глупенькой простушкой. - Она с ненавистью посмотрела на Софи. - Значит, ты наконец рассталась со своей драгоценной невинностью. Надеюсь, ты понимаешь, что это случилось благодаря мне. - Она криво усмехнулась. - Ты что, проглотила язык? По крайней мере расскажи мне, как это было. Я думаю, это было прекрасно.
      - Если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь, - тихо сказала Софи. В ее глазах стояли слезы. Слезы неотвратимой и окончательной потери.
      - Ах, не будь глупышкой! - воскликнула Дженни. Она вскочила и обняла Софи. - Подумаешь, большое дело потерять невинность. Наплевать! Без нее даже лучше.
      Но Софи плакала так безутешно, что Дженни испугалась.
      - Пожалуйста, не надо, не плачь так, - умоляла она ее. - Я знаю, временами я была настоящей стервой, но я действительно люблю тебя, ты ведь это знаешь, правда? - Она крепко обняла Софи. - Я рада, что ты наконец для разнообразия выиграла у меня на этот раз. Я уж начинала бояться, что ты фригидна, что с тобой что-то не в порядке.
      Софи пыталась унять душившие ее рыдания.
      - Ты не понимаешь, - сказала она. - Но это... больше... не имеет... никакого... значения. Все кончено. Теперь уж... все... кончено.
      ГЛАВА 8
      Падающая Пизанская башня была одной из тех достопримечательностей, которые Софи приходилось видеть на бесчисленных фотографиях. Она была так же узнаваема, как лондонский Биг-Бен или парижская Эйфелева башня. И все же Софи не могла не поразиться изумительной, ошеломляющей красоте этого строения, с его стройными беломраморными колоннами, ряд за рядом стремительно взмывающими ввысь. Даже если бы башня не начала своего падения несколько сотен лет назад, тем самым став одним из немногих чудес света, все равно она оставалась бы одним из великих памятников архитектуры.
      В мягком вечернем свете башня казалась чем-то, сошедшим с полотна художника-сюрреалиста, ее поражающие воображение контуры отбрасывали на второй план другие, не менее прекрасные строения в пределах длинного, поросшего травой прямоугольника
      Задрав голову, Софи смотрела на нее затуманенными от восхищения глазами, в то время как помощница режиссера приводила в порядок складки на ее юбке. Для Софи башня, когда-то высокая и прекрасная, теперь же с абсурдной неумолимостью склоняющаяся к медленному концу, была символом тщетности человеческих надежд.
      Софи сидела на траве, читая Данте, в ожидании своего возлюбленного, по крайней мере так было написано в начале эпизода под номером 217, который за сегодняшний вечер должны были снимать в четвертый раз.
      В настоящий момент ее возлюбленный сидел в нескольких шагах от нее с бумажным, покрытым пятнами полотенцем на шее, подставив лицо под умелые руки гримерши по имени Анджела. Одновременно он пытался пить кока-колу и о чем-то оживленно болтал с Франко Лучани.
      Трудно сохранять романтические иллюзии в отношении актера, даже такого красивого, как Луиджи Канотта, когда ты постоянно видишь его в набитом ватой нагруднике, предохраняющем костюм от часто поправляемого грима.
      Ее собственное лицо одеревенело под толстым слоем светлого грима, придающего ей необходимую бледность. По сценарию в этом эпизоде она умирала. Интересно, отрешенно , подумала она, что бы она чувствовала, по-настоящему умирая в такой романтически прекрасный вечер ранней осени?
      Это было трудно представить. И все же в последние недели съемок ее душа прониклась глубокой грустью ее героини Марджори, из-за которой временами она чувствовала себя бесконечно подавленной. Прочитав сценарий в первый раз, она по-настоящему не могла осознать всего трагизма, вложенного в него, ей было неведомо чувство невыносимо острого одиночества, которое испытывала ее героиня...
      Нужно было сделать еще один дубль. Группа звукозаписи проверила маленький магнитофон, запрятанный в складках ее юбки, и сейчас занималась более крупной аппаратурой. Приладив наушники, они внимательно вслушивались в готовую запись, пытаясь уловить . побочные шумы. Анджела закончила свои манипуляции с Луиджи и, собрав гримерные принадлежности, поспешила к Софи. Немного поработав большой мягкой кистью, она осталась довольна результатом и быстрой походкой поспешила назад, к камерам, крича на ходу: "Готово!"
      - Очень хорошо, - сказал Франко, поднимаясь из режиссерского кресла во весь свой высокий рост. - Пошли.
      - Подождите! - закричали сразу несколько голосов. Помощник режиссера показала жестом вверх: по небу, закрывая солнце, двигалась большая туча, меняя окружающий пейзаж.
      Все терпеливо ждали, пока туча медленно продолжала свой путь, очищая небо, которое теперь стало светло-голубым, переходящим в желтизну далеко на горизонте.
      Как прекрасно небо Италии, подумала Софи, равного ему нет нигде в мире. Было пять часов пополудни. Почти конец октября. Она пробыла в Италии уже шесть недель, и фильм "Первый день осени" был почти закончен - Франко сдержал свое слово. Съемки прошли быстро и без задержек, и спустя еще некоторое время ее собственная часть работы будет завершена, киногруппа распущена, и съемки продолжатся в Риме, в большом студийном комплексе, известном всему миру как Чинечитта. Сама же Софи вскоре вернется в Англию...
      Постепенно на площадке установилась относительная тишина. Софи поймала взгляд Канотты, и тот улыбнулся ей. За последние шесть недель между ними установилось отличное взаимопонимание. Самоуверенный, убежденный в своей неотразимости для женщин, во всем остальном это был милый, приятный молодой человек. Старше Софи лишь на три-четыре года, он был к тому же талантливым актером, с которым ей было легко и просто работать.
      - Прекрасно, - сказал Франко, довольный, что все наконец в порядке. Готовы, Софи?
      Она кивнула в ответ. Все вокруг говорили по-итальянски, но за последние полтора месяца практики у нее было достаточно. Возникло, конечно, несколько недоразумений, которые, к счастью, оказались не столько неприятными, сколько смешными.
      Один из звукооператоров стал наклонять журавль с обернутым пенопластом микрофоном, пока он не застыл прямо над ее головой.
      - Камеры... мотор!
      Софи склонилась над книгой, читая прекрасные, наполненные поэзией строки. В этой сцене мало диалогов, но игра ее должна быть убедительной. Ей предстояло исполнить самые ненавистные для нее сцены, в которых ей нужно было изобразить физическую страсть. Иногда они стоили ей больших усилий, и здесь неоценимую помощь оказывал Луиджи, его великолепное чувство юмора.
      Лувджи Канотта приближался к ней, шагая по траве. Когда его тень коснулась ее, Софи посмотрела на него с улыбкой и протянула навстречу руки.
      Он засмеялся и, опустившись рядом на траву, обнял ее. Они целовались, молча изображая страсть, и Софи медленно откинулась на спину, принимая на себя Луиджи.
      Как и всегда, в такие моменты ее мыслями завладевал Кайл. Она вспоминала его поцелуи, его прикосновения. Под напором эмоций она вся покрылась гусиной кожей. Ей приходилось насиловать себя, чтобы забыть Кайла и изгнать мучительные воспоминания о том, как это было с ним. Важно было то, что здесь и сейчас. Важна сиюминутная иллюзия.
      Одна из камер медленно приблизилась к ним, снимая крупным планом ее лицо через плечо Луиджи. Они оторвались друг от друга.
      - Что ты читаешь? - спросил Лувджи. (Сценарий был написан по-английски. Позже фильм будет дублирован на итальянский язык для проката в местных кинотеатрах.)
      - Данте, - ответила она, глядя на него влюбленными глазами.
      - Данте? - рассмеялся он. - Неужели англичанке может быть интересен Данте?
      - Он пишет о нашей любви, - ответила она. Почему этот сценарий казался ей раньше таким трогательным? Или она просто пресытилась им?
      И вновь они были в объятиях друг друга. Их губы сливались во все более страстном и продолжительном поцелуе. Руки Софи обвились вокруг шеи молодого итальянца. Она закрыла глаза, имитируя самозабвенное чувство влюбленной женщины.
      На экране эта сцена покажется очень трогательной и эмоциональной, но для Софи она ровно ничего не значила. Она подумала о том, какими нелепыми кажутся поцелуи, когда в них нет настоящего чувства, - всего лишь пустое и бессмысленное прикосновение впивающихся друг в друга губ и зубов.
      Их поцелуй длился дольше, чем в трех предшествующих дублях, - Франко должен остаться довольным этой сценой. Скованная объятиями Луиджи, Софи со все большей неловкостью ощущала на себе его тело. Она чувствовала его слегка отдающее привкусом кока-колы дыхание. Софи с нетерпением ожидала конца эпизода, лаская беспокойными руками спину Луиджи.
      Наконец тишину прервал голос Франко.
      - Стоп! - закричал он и подошел к разомкнувшим свои объятия Софи и Луиджи. Ей пришлось удержаться, чтобы тут же с отвращением не вытереть губы. Софи не хотелось обижать Луиджи.
      На лице режиссера играла широкая, довольная улыбка.
      - Превосходно, - кивнул он. - Как раз то, что нужно. На сегодня все солнце уходит. Завтра я просмотрю отснятый материал, но думаю, последний дубль получился великолепно.
      Луиджи счищал прилипшую к его одежде траву. Он весело улыбнулся.
      - Жаль. Я только начал вживаться в эту сцену.
      Софи, улыбнувшись, встала. Дежурная шутка Луиджи. Перед этим у них уже были куда более откровенные сцены в постели. В некоторых из них Луиджи был совершенно голым, а Софи снималась в коротеньких трусиках. Ей еще не хватало настоящего Профессионализма, чтобы не чувствовать во время съемки некоторого смущения. Изображая постельные сцены с незнакомым ей человеком в присутствии наблюдавших за ними десяти-пятнадцати осветителей и звукооператоров, она всегда испытывала крайнюю неловкость. Софи подозревала, что никогда не сможет перебороть себя. В таком случае какая же она актриса? - спрашивала она себя.
      - Завтра, после полудня, мы снимаем сцены в больнице, - наставлял Софи Франко. - Утром мы обсудим с вами некоторые моменты сценария, касающиеся вашей роли. 0'кей?
      - Чудесно, - кивнула она.
      - Я подвезу вас домой, как только вы будете готовы. Жду в машине.
      - Благодарю, Франко, - улыбнулась Софи. Она села в складное кресло и стала удалять с лица грим под суетливый шум упаковывающих аппаратуру техников.
      Когда Софи была готова, она собрала свои вещи в сумку, попрощалась с Луиджи и киногруппой и направилась к большому серебристому "мерседес-бенцу" Франко. По пути в загородную гостиницу, куда они ехали по центральной, запруженной народом части Пизы, Франко оживленно обсуждал с ней следующий этап киносъемок. По сюжету фильм завершается сценами в больнице, куда Марджори доставляют после принятия сверхдозы героина, там она и умирает.
      "Клиникой" на самом деле было прекрасное палаццо шестнадцатого века. Теперь в нем разместился дом для престарелых, которым ведали монахини. Франко удалось снять здесь на неделю целый этаж, и он был в восторге от его интерьера.
      Вообще старые дома в этой части Италии отличались особым очарованием. Даже гостиница, где жила Софи, выглядела довольно изысканно. У Софи всегда поднималось настроение, когда после целого для утомительных съемок она возвращалась в "Пенсионе Д'Эсте", как назывался этот приют, - старый тосканский фермерский дом был поистине великолепен.
      Пожелав спокойной ночи Франко, она поднялась в свою комнату, выходившую во двор. Как раз на уровне ее окон громадная ажурная арка поддерживала покрытую густой листвой виноградную лозу, отягощенную кистями спелого винограда. Будь у нее желание, она могла бы просто протянуть руку и сорвать одну из налитых темным соком ягод...
      Софи приняла душ и, накинув на себя просторное хлопковое платье, спустилась вниз, в столовую. Там было не больше полудюжины гостей, и вечер обещал пройти в спокойной обстановке. Она съела легкий ужин, состоявший из овощного супа и десерта из свежей клубники. В последнее время ее аппетит оставлял желать лучшего, что пошло ей на пользу - изысканная бледность придавала роли Марджори особую убедительность...
      Через неделю она возвратится в Англию. Софи не хотелось уезжать: еще не утихла боль ее воспоминаний. Последняя встреча с Кайлом все еще отдавалась эхом в ее памяти. Дженни почти не разговаривала с ней, уязвленная тем, что "проиграла" Кайла своей кузине, и обиженная из-за того, что та не желала обсуждать с ней случившееся. Для Дженни было настолько естественным хвастать своими победами над мужчинами, что она не могла понять Софи, не хотевшую афишировать свои отношения с Кайлом.
      В конце концов они помирились, но Софи уже мало волновало, что думает ее кузина,
      она была подавлена своим горем, смятением и пониманием безнадежности любви к Кайлу.
      Как случилось, что все это обернулось таким несчастьем для нее? Когда она возвращалась в мыслях к принятым ею тогда решениям, вспоминала, как сбежала от него, оставив ему ту глупую, холодную записку, для нее было почти невозможно объяснить себе свое тогдашнее поведение.
      Самым ужасным было то, что в глубине души Софи знала, что Кайл по-настоящему любит ее. Он бы не наказал ее так сильно, если бы она все еще не была дорога ему. Как жаль, что его темперамент Скорпиона направлен не в ту сторону... Как невыносимо жаль.
      Теперь он ушел из ее жизни. Ушел навсегда. Она жила, страшась того, что в один прекрасный день услышит или прочтет о его женитьбе. Этого удара она смертельно боялась, ведь Кайл был единственным человеком, которого она когда-либо любила, и она всегда будет любить его, до конца своих дней.
      Она пыталась не думать о Кайле, но мысли о нем не хотели оставлять ее. Она так подолгу мечтала о нем, что было трудно вернуться в реальность. Потеря его сделала ее будущее таким беспросветным и безнадежным...
      Последние недели в Тоскании как актриса она чувствовала себя все более неуверенно. Она утеряла что-то жизненно важное - волю и желание воплощать чужие чувства. И ее удивляло, как Франко и другие не замечают этого. Иногда она чувствовала себя "голым королем". Слова ее роли звучали пусто и бессмысленно, а игра была механической и безжизненной.
      Что она будет делать в Лондоне? Джои продолжал обещать ей золотые горы, но Софи была настолько не готова к какой-либо новой работе, что просто не знала, что ему скажет. Прошло уже много месяцев с тех пор, как она виделась с родителями. Возможно, несколько недель в Скарборо, на берегу Северного моря, помогут ей обрести равновесие. Софи начинала понимать, почему нервные срывы столь распространены в актерской среде. Стоит только начать сомневаться в себе, как напряжение становится непосильным...
      После ужина она поднялась к себе в комнату и попыталась читать. Спустились густые сумерки итальянской осени, и издалека, из кипарисовой рощи, донеслись нежные трели соловья...
      Зачарованная мелодией соловьиной песни, Софи отложила книгу и подошла к окну.
      Цвет вечернего неба сгустился до фиолетового, переходящего на западе в золотисто-малиновый. Дул теплый, легкий ветерок, пахнущий далеким Средиземным морем.
      С наступлением сумерек глубокий покой воцарился вокруг. Софи посмотрела вниз, во двор, и внезапно почувствовала, как на миг остановилось ее сердце.
      Она увидела высокий силуэт мужчины, стоящего под аркой и смотрящего прямо на ее окно. Его фигура настолько напоминала фигуру Кайла, что Софи показалось, что все это она видит во сне. Она невольно прижала руку к груди, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
      - Кайл - С широко открытыми от изумления глазами она еще несколько секунд смотрела вниз, затем повернулась и побежала к лестнице. Несясь по ступенькам вниз, она молила Бога, чтобы это не оказалось миражем. Может, это плод ее разгоряченного воображения?
      Софи толчком распахнула дверь и выскочила в погрузившийся в сумерки двор. Все плыло перед ее глазами. Это был не мираж.
      Кайл стоял на том же месте - неподвижная высокая фигура, так долго преследовавшая ее в воображении. В течение какого-то времени они в напряженном молчании смотрели друг на друга.
      Затем он медленно подошел к ней, глядя ей в лицо своими прекрасными глубокими глазами.
      - Боже милосердный, - хрипло сказал он, - какая вы красивая, Софи.
      - Кайл, что?.. - От волнения у нее перехватило дыхание. - Что вы делаете в Италии?
      - Надеюсь обрести спасение. - Он выглядел усталым и был не брит. На нем был пиджак из кожи викуньи, легкий как пух. Он протянул к ней руку, чтобы коснуться ее лица своими нежными, чуть ли не робкими пальцами. - Надеюсь вымолить прощение у женщины, которая вряд ли простит меня за причиненную ей боль, надеюсь обрести вас, Софи.
      - Дорогой мой, - выдохнула она, растворяясь в его объятиях, слишком оглушенная всем случившимся, чтобы ясно осознать его присутствие.
      Его руки обхватили ее так, как это было в ее бесчисленных мечтах. Только сейчас все это происходило наяву.
      - Сможешь ли ты когда-нибудь простить мою жестокость и глупость? хрипло спросил он, прижавшись губами к ее благоухающим волосам. - С тех пор как ты уехала, я так тосковал по тебе, что мне казалось, я просто сойду с ума...
      - Мне нечего прощать, - прошептала она.
      - Я стоял там, стараясь набраться храбрости, чтобы войти и увидеть тебя. - Она почувствовала, как трудно ему говорить. -Я... я не знал, как ты примешь меня.
      Из окон на них с любопытством смотрели обитатели дома.
      - Пойдем ко мне, - дрожащим голосом сказала она. - Мы не можем говорить здесь.
      Она взяла его за руку и повела в свою маленькую комнату, освещенную золотисто-багровыми лучами заката. Как только они закрыли за собой дверь, Кайл обнял ее с неистовым нетерпением тонущего человека и стал покрывать поцелуями ее лицо. Софи приникла к нему, задыхаясь от исходящего от него желания, которое она ощущала в отвердевших мускулах всего его тела.
      - Люблю тебя, - прошептал он, впиваясь губами в ее рот в головокружительно-страстном поцелуе. - По ночам я лежал и мечтал о тебе. Мне казалось, что ты рядом со мной. А утром я пробуждался, чтобы снова ощутить себя одиноким и несчастным. Я говорил себе, что нужно дождаться, пока ты не вернешься из Италии, но больше не мог оставаться вдали от тебя. Я должен был поехать и найти тебя. Уже два дня, как я в Италии.
      Она закрыла глаза, чувствуя себя необыкновенно счастливой. Внезапно вся накопившаяся за многие месяцы боль исчезла, чтобы уступить место бесконечному восторгу.
      - Почему ты не пришел ко мне, как только приехал сюда?
      - Мне нужно было набраться мужества.
      - Тебе нужно мужество, чтобы встретиться со мной?
      - Мне нужно мужество, чтобы признаться, как сильно я нуждаюсь в тебе, как страстно люблю тебя... Вчера и сегодня я стоял в толпе и смотрел, как ты работаешь. Смотрел, как тот парень изображает твоего любовника... - Его сильные руки напряглись, и он едва не раздавил ее. - Меня как будто разрывали на куски. Я думал, что умру, стоя там и наблюдая, как кто-то другой целует и обнимает тебя, изображая страстные сцены любви с тобой...
      - О Кайл, это всего лишь игра! Он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.
      - Я много раз вспоминал твою угрозу... что ты заведешь роман с Луиджи Каноттой...
      - И разумеется, у меня нет никакого романа с ним, - неуверенно засмеялась она. - Я все это придумала, любовь моя, - сказала она, и ее глаза наполнились слезами от непереносимо острого чувства любви.
      - С тобой мне всегда трудно понять, где кончается игра и начинается реальность, - тихо сказал он. - Я знаю одно, что без тебя моя жизнь всё равно что выжженная пустыня, лишенная всякой надежды. Я не могу больше без тебя, Софи. Я люблю тебя всем сердцем, всем своим существом. Я хочу, чтобы мы оставили прошлое позади и пошли в будущее вместе. - Он сделал глубокий и судорожный вдох. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
      От внезапно нахлынувшего на нее счастья она вдруг почувствовала слабость в ногах. Если это окажется сном, то она убьет себя.
      - Я твоя, Кайл. Я всегда была твоей! О Кайл, тебе не обязательно жениться на мне. Позволь мне просто быть рядом с тобой!
      - Рядом? - Он прикоснулся губами к ее мокрым от слез ресницам. - Я привяжу тебя к своему сердцу стальными канатами. Ради всего святого, скажи мне, что ты простила меня за то, как я вел себя тогда в Лондоне!
      - Я простила тебя еще раньше, - мягко сказала она.
      - Я заставил тебя так страдать. Я был наполовину безумцем, любимая. Во время того проклятого круиза с Эммой я был как в огне. Я лишился сна и покоя. Я поклялся отомстить тебе за то, что ты сделала со мной. Когда я вернулся в Лондон, я хотел прийти к тебе и сказать все, что о тебе думаю. Но боялся, что у меня не хватит сил, что я могу сломаться. Передо мной все время стояла ужасная картина, как я предстаю перед тобой полным идиотом, бормочущим что-то о своей любви, а ты смеешься мне в лицо!
      - Как ты мог так подумать? - похолодев, спросила она.
      - Я не мог спокойно думать от боли и разочарования. Я почувствовал то самое желание Скорпиона смертельно ужалить врага, о котором ты однажды сказала мне. Я хотел лишь одного:
      наказать тебя, несмотря на то что где-то глубоко внутри, невзирая на весь свой гнев и обиду, я знал, что небезразличен тебе. Когда Элен упомянула о твоей кузине Дженни, я нашел, как отомстить тебе.
      Софи почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
      - Ты выбрал очень жестокое оружие. Когда я решила, что проиграла тебя Дженни, это едва не разбило мое сердце.
      - Боже милостивый, - прошептал он. - У меня никогда и в мыслях не было серьезно увлечься этой пустоголовой вертихвосткой. - Он привлек ее к себе. Я обожаю тебя, я не могу жить без тебя.
      - Это тебя я должна просить о прощении, - прошептала Софи. - То, что я натворила на Ямайке, было чистым безумием. Но я так боялась, Кайл. Так боялась потерять тебя, что мне пришлось спасаться бегством. Я ничего не знала о твоих чувствах, я не могла и подумать, что они так же глубоки, как мои.
      - Софи... - Он опустился на кровать. На его лице отразилось глубокое волнение. - В ту ночь в Очо-Риос, в ночь перед твоим отъездом, я собирался просить тебя стать моей женой.
      Внезапно вся кровь отхлынула у нее от сердца.
      - Кайл!
      - Я знал тебя всего три недели, по крайней мере я так думал. Но я понял, что никогда больше не встречу такую, как ты. У меня вдруг Возникла страшная боязнь потерять тебя. Меня Преследовало кошмарное чувство, что в один прекрасный день ты вдруг исчезнешь. - Он горько усмехнулся. - Но я и не подозревал, как скоро этот кошмар станет реальностью. После той ночи у меня в номере я сказал себе, что сделаю тебе предложение на следующий день, и всю ночь не сомкнул глаз, повторяя в уме дурацкую маленькую речь. Я тоже ужасно боялся. Я видел, что нравлюсь тебе, но был далеко не уверен в глубине твоих чувств. Ты была такой таинственной и непонятной. Рядом с тобой я чувствовал себя неуверенным в себе, неуклюжим...
      - Любовь моя, - прерывающимся от волнения голосом сказала она, - я не имела об этом ни малейшего представления. Если бы я только знала!
      - После твоего отъезда мне казалось, что мою душу отравили, - продолжал он. - Я чувствовал такую горечь и безысходность. Если бы не гордость, я бы бросился за тобой вдогонку. Мне потребовалось немало времени, чтобы осознать случившееся. Так, значит, тебя зовут Софи Эспен, а не Софи Уэбб. Софи, в которую я влюбился на Ямайке, и Софи, над которой я смеялся в Брайтоне, это одно и то же лицо. - Он посмотрел на нее потемневшими глазами.
      Ну что ж, я заплатил за свою глупость, любимая. Если я обидел тебя в Брайтоне, если я был настолько глуп и слеп, что не видел ничего дальше своего носа, то ты заставила меня заплатить за это в десятикратном размере на Ямайке. Я в жизни никогда не чувствовал себя таким потерянным и раздавленным.
      - Я боялась, что, узнав обо мне правду, ты потеряешь всякий интерес ко мне, - сказала она охрипшим голосом. - Я боялась, что все повторится опять, что ты посчитаешь меня нелепой и смешной...
      - Софи. - Он взял ее руки в свои. - Когда я увидел тебя в Брайтоне, ты была не в меру толстой девицей в нелепых очках, неряшливом платье и с лоснящимися, неухоженными волосами. Ты представляла собой странное зрелище удручающе-некрасивое и бесцветное существо. Даже когда ты покидала съемочную площадку, казалось, над тобой витает тень Мэйзи. Ты была такой застенчивой и неуверенной в себе. Несмотря на это, в тебе было что-то, что заинтриговало меня. А в Очо-Риос я встретил волнующе-прекрасную женщину со стройным телом и роскошными каштановыми волосами, загорелую, уверенную, элегантную и такую таинственно-недосягаемую. Все это произошло восемь месяцев спустя, в совершенно другом мире. Тебе трудно понять, как это я не смог узнать тебя?
      - Но ведь внутренне я была все той же, - неуверенно улыбнулась она.
      - Да, - сказал он с горечью. - А я был слепцом. Когда я впервые встретился с тобой в Брайтоне, я должен был увидеть человека, а не только то, как он выглядит, должен был прислушаться к голосу своего сердца, говорившему, что передо мной необыкновенный, чудесный человек. Но я позволил тебе ускользнуть сквозь пальцы. Я причинил тебе тогда боль, как и позже, в Лондоне, но клянусь, что больше этого не случится. - Он умолк, собираясь с мыслями. - Помнишь, я сказал тебе, что не видел фильма "Убийства на Элмтри-роуд"? Так вот, я видел его, никакой приятельницы у меня тогда не было. И когда я смотрел его, я испытывал очень странные ощущения. Все вдруг всплыло в моей памяти: я вспомнил тебя в Брайтоне. Когда мы встретились на Ямайке, я почувствовал в тебе что-то удивительно знакомое. Я был уверен, что хорошо знаю тебя, но не знал, как это доказать. Ты настолько изменилась внешне, что я не мог распознать в тебе Софи Эспен. И чем дольше я был с тобой, тем сильнее было мое желание разгадать твою тайну. Я считал, что мое ощущение не может обмануть меня, так как мы прекрасно подходили друг другу. Я еще не понимал тогда, что уже безнадежно влюбился в тебя. - Его голос стал мягче. - Однако я полюбил тебя не за твое лицо или фигуру. Я полюбил тебя, полюбил человека в тебе. И еще я понял за эти последние, такие мучительные для меня, недели, что если бы узнал тебя ближе в Брайтоне, то уже тогда полюбил бы тебя.
      Она тихо рассмеялась.
      - Представляю себе великолепного, страстного Кайла Харта, влюбленного в уродину Мэйзи! Это просто невозможно!
      - Вовсе нет. Хотя ты и носила чужую маску. Ты одурачила меня, и не один раз, а дважды! Софи, я грешен в том, что не увидел человека, скрывающегося под этой маской. Мое единственное оправдание - это то, что большинство мужчин страдают подобным недостатком. Мы, мужчины, глупцы: мы, как правило, оцениваем женщину глазами, а не разумом, и в этом смысле мы действительно непроходимые тупицы. Я могу лишь сказать, что благодаря твоей внешности мне легче было узнать тебя как личность на Ямайке. А узнать значило полюбить тебя. Урок пошел мне на пользу. Ты единственная женщина, которую я хотел бы видеть своей женой. Единственная, кому удалось пробиться сквозь мою оборону и заставить меня испытать то, что я уже никогда не надеялся испытать. Мне всегда казалось, что мне недоступно это чувство... чувство любви. - Он провел своими губами по ее полуоткрытым губам.
      Они слились в страстном поцелуе. Софи почувствовала, как он берет в ладонь ее грудь, лаская ее мягкую плоть с дрожью неутоленного желания.
      - Я безумно, беспредельно люблю тебя, - прошептал он. - Я хочу всю оставшуюся жизнь доказывать тебе это. И я не уеду отсюда, пока ты не скажешь, что выйдешь за меня замуж.
      - Ты больше никогда не уедешь от меня. Никогда. Конечно, я выйду за тебя замуж, любовь моя. Без тебя я никто и ничто, понимаешь? Если я не стану твоей женой, я просто увяну и умру. И ветер развеет меня...
      Она прильнула к нему, самозабвенно от кинув голову под огнем его поцелуев, поцелуев в ложбинку у шеи, которую он так всегда любил. Она провела пальцами у самых корней его густых, жестких волос, наслаждаясь их ароматом, восхитительным чувством его близости. Им больше не нужны были никакие слова.
      - Мы поженимся сразу по возвращении в Лондон, - размышлял вслух Кайл. Сколько тебе еще осталось пробыть здесь?
      - Неделю.
      - В самый раз, чтобы подготовить по-настоящему роскошную свадьбу! Но... этот парень? Он что, еще будет целовать тебя? - Его глаза испытующе смотрели на Софи.
      Она мечтательно улыбнулась.
      - Луиджи? Вряд ли. До конца съемок осталась всего неделя. К тому же Марджори скоро должна умереть. Весьма ко времени, принимая во внимание то, что Софи собирается начать новую жизнь.
      Его изумрудные глаза светились нежностью.
      - Моя маленькая актриса, как же я люблю тебя!
      - Мне осталось быть актрисой еще только одну неделю. - Она была абсолютно серьезна, когда посмотрела ему к глаза. - Больше всего на свете я хочу стать твоей женой, Кайл. После этого я распрощаюсь со своими актерскими амбициями. Это мой последний фильм. Отныне и навсегда я отдаю предпочтение реальности - реальности нашей любви.
      - Софи, я вовсе не настаиваю на этом, - мягко сказал он, лаская ее тело.
      - Зато я настаиваю, - с нежностью ответила она. - Последнее время я чувствовала, что дохожу до отчаяния. Отныне я не хочу ничего, кроме правды, ничего, что может хотя бы на один день разлучить нас. Я больше не хочу целовать других мужчин или притворяться влюбленной в кого-то другого. Для меня это слишком серьезно, Кайл, и я всю себя отдам нашей любви, нашим будущим детям. Я хочу, чтобы у нас всегда все было хорошо...
      - Все будет хорошо, - пообещал Кайл.
      - Хочу тебя. Сделай это со мной, Кайл, - прошептала она.
      У него заблестели глаза.
      - Здесь? Сейчас?
      - Здесь и сейчас. Я так долго ждала, что, если ты этого не сделаешь, я просто сойду с ума!
      Он целовал ее в подбородок, в шею, в то время как его пальцы расстегивали пуговицы на ее платье.
      - Ты не хочешь быть девственной в день своей свадьбы? - прошептал он.
      - Нет, - просто ответила она. - Я хочу тебя. Сейчас!
      - У Скорпионов есть жало, моя маленькая девственница.
      - Ну же, - торопила его она, в блаженной истоме закрыв глаза от обжигающих ее обнаженную грудь поцелуев. - Ужаль меня...
      Сумерки сгустились до бархатной черноты. В темном чернильном небе поднималась желтая луна, медленно выплывая из-за вершин кипарисовых деревьев, пока наконец ее лучи не осветили открытое окно спальни, в которой двое влюбленных постигали древний, таинственный и тайный язык любви. Однако луна была слишком стара, чтобы изумляться всему тому, что она могла видеть в распахнутых окнах... а влюбленные просто не обратили на нее внимания.