Глава 6

Второй обед у Салли проходил в гораздо более деловой атмосфере. Хозяйка с самого начала не скрывала главной своей цели — продать Каприсии караковую кобылу.

— это красавица! — объявила она сразу же, не успела Каприсия переступить порог гостиной, после чего немедленно повела ее в конюшню.

— Я знаю, как вы любите ездить верхом. Зачем вам брать лошадь напрокат, когда в Ферринфилде отличные конюшни? Своя лошадь обойдется вам гораздо дешевле.

Каприсия еле заметно нахмурилась.

— Я еще не успела осмотреть конюшни в Ферринфилде, — объяснила она, — и вовсе не уверена, что в них можно так сразу поставить лошадь. К тому же у меня сейчас нет никого, кто бы мог как следует ухаживать за ней.

— Тогда это буду делать я, и кормить, и чистить. — Салли, очевидно, уже все продумала. — Вы сможете пока держать ее у меня, а брать, когда захотите. Я предоставляю вам большую скидку и очень советую не упускать такой случай Каприсия сделала слабую попытку объяснить, что пока не имеет намерения покупать собственную лошадь, но Салли в ответ только терпеливо улыбалась, как улыбается взрослый, ублажая капризного ребенка В конце концов она вручила ей шариковую ручку и усадила за стол, чтобы Каприсия тут же выписала чек.

Сумма оказалась весьма и весьма внушительной. Каприсию неприятно поразило то, что лошади в Англии, должно быть, ценятся невероятно дорого, ошеломляюще дорого, ведь эта лошадь даже не предназначалась для скачек. Несколько покоробила и поспешность, с которой Салли выхватила у нее из рук заполненный чек и спрятала его в ящик письменного стола Обед, который последовал за этой деловой операцией, прошел довольно торопливо и состоял всего лишь из яичницы с плохо прожаренными тостами, а растворимый кофе из жестяной банки показался Каприсии горьким.

Салли заговорила о поместье Ферринфилд. Оказалось, что она часто думает о нем. Если Каприсия собирается придать дому приличный облик и жилой вид, то она готова свести ее с прекрасным специалистом по такого рода проблемам, готовым полностью взять на себя обустройство особняка. Этот специалист — старинная школьная подруга Салли, профессионально занимающаяся дизайном. Салли рекомендовала ее весьма энергично, напористо и уже была готова не откладывая звонить в Лондон, чтобы просить бывшую одноклассницу немедленно подъехать для заключения договора и составления сметы. Каприсии пришлось призвать на помощь всю свою твердость, чтобы удержать ее от этого.

— Вам с вашими деньгами надо жить в подобающем месте, — настаивала Салли. — содержать дом на должном уровне. Следует создать образец, на который люди могли бы равняться Это поможет вам почувствовать себя в Англии как лома. Я, конечно, не знаю, к чему вы привыкли у себя в Австралии. Наверное, там все было по самой последней моде, чистота, как в клинике, и все в таком духе — Да ничего подобного. — Каприсия решила сразу же помочь Салли избавиться от заблуждения на ее счет. — Обстановка у нас была как раз очень старомодная, и сколько я ни пыталась приукрасить нашу гостиную, она больше напоминала амбар, а в спальнях и вовсе стояло только самое необходимое. Когда я была маленькая, у нас не было даже штор на окнах.

— Что вы говорите, неужели?

Салли недоверчиво уставилась на нее, пытаясь понять, шутит Каприсия или говорит серьезно.

— А от нашей кухни вы бы просто пришли в ужас. Правда, сейчас она выглядит лучше — Каприсия объяснила, что они с отцом незадолго до его смерти сделали пристройку к дому и вместе с разными прочими усовершенствованиями оснастили кухню вполне в современном духе. Каприсия сама красила стены масляной краской.

Салли продолжала смотреть на нее недоверчиво, видимо, подозревая, что ее разыгрывают. Она кивнула на элегантный костюм из мягкой шерсти, в который на этот раз была одета Каприсия.

— Однако вы знаете, как надо одеваться, — сказала она. — Мне кажется, вот этот костюм у вас из Парижа.

Каприсия улыбнулась.

— Да, вы правы, — призналась она. — Я купила его, когда делала пересадку в Париже по пути в Англию.

— Вам повезло! — воскликнула Салли, жадно разглядывая костюм. — А есть у вас в гардеробе еще что-нибудь парижское? — полюбопытствовала она.

— Только одна-две вещицы, — ответила Каприсия.

Мисс Воган отправилась домой, дав обещание в ближайшие несколько дней встретиться с подругой Салли, когда эта молодая особа прибудет из Лондона, чтобы предложить ей свое профессиональное суждение по меблировке и отделке дома. Салли не сомневалась также, если Каприсия решит заменить в Ферринфилде мебель — а большая часть ее успела превратиться в рухлядь, — то именно Примроуз Фолкнер, единственная, кто в северных (а скорее всего и южных) графствах Англии сможет дать дельный совет и подсказать, где именно раздобыть приличные образчики мебели.

Приехав домой, Каприсия почувствовала себя совсем измотанной и была вовсе не в настроении встречаться с Ричардом Винтертоном. Тем не менее ее ожидал неприятный сюрприз — Ричард Винтертон сидел в холле у камина вместе со всеми своими собаками, и стоило Каприсии войти, как они тут же дружно прыгнули на нее.

— Назад, — сердито приказал им Ричард, но — увы'. На юбке из мягкой шерсти, вызвавшей такое восхищение у Салли, остались три отпечатка грязных собачьих лап, не говоря уж о том, что две или три нитки оказались вытянутыми.

— Вот глупые животные!

Он довольно сильно шлепнул одну из собак, словно даже его покоробил этот варварский наскок, совершенный на глазах.

— Вы что, до сих пор не знаете мисс Воган? Зачем же вы набрасываетесь на нее, стоит ей только войти в собственный дом!

Каприсия сейчас же сочла необходимым заступиться за собак, невзирая на урон, нанесенный ее юбке. В эти последние дни она успела поближе познакомиться с ними. Собаки инстинктивно почувствовали в ней большую свою поклонницу, и их отношение к Каприсии день ото дня становилось все более приветливым, менее подозрительным, а теперь от подозрительности не осталось и следа.

Она склонилась к животным, потрепала их по шерсти и ласково заговорила, что вызвало у собак новый взрыв энтузиазма.

— Подумаешь, какая-то дурацкая старая юбка! — сказала она, поглаживая Беатрису. — Всегда можно надеть другую, правда?

Винтертон, покуривая только что набитую табаком трубку, взглянул на нее задумчиво.

— По-моему, вы чем-то расстроены, — заметил он. — Или это на вас так действует английский климат?

Она покачала головой.

— Напротив, прихожу к выводу, что лучшего климата, чем в Англии в это время года, и желать нельзя.

Девушка махнула рукой в сторону окна, где наступали октябрьские сумерки и в лучах заходящего солнца медленно розовело бледное осеннее небо.

— Мне так нравится этот старинный холл! Особенно теперь, когда миссис Билль начала топить в нем камин.

— Да, ничего нет лучше живого огня в камине, — согласился он, обводя взглядом дубовые стены и наблюдая, как блики пламени играют на древних, отшлифованных временем панелях. Он поднял глаза к темной галерее, куда величественно восходила парадная дубовая лестница, и замер с трубкой в руке, сощурившись, думая о чем-то.

Еще утром Каприсия нарвала хризантем и поставила их в бронзовую вазу на темный — почти черный — дубовый сундук у подножия лестницы. Теперь, при мерцающем свете камина, красно-коричневые и золотые цветы обрели особенную красоту, наполняя весь холл резким сладковатым запахом.

— Конечно, если бы этот дом был моим, я позаботился бы о нем должным образом, — произнес он внезапно, словно бы про себя. Каприсия, продолжая тему, рассказала Винтертону о школьной подруге Салли Кэрфакс, которая приедет сюда через несколько дней. Она очень удивилась, увидев, что ее собеседник на несколько секунд потерял дар речи.

— Примроуз Фолкнер? Вы в самом деле хотите сказать, что она приезжает сюда?

— Да. — Каприсия в упор посмотрела на Винтертона, и в ее глазах блеснул вызов. — У вас есть возражения?

Он помолчал, почесывая за ухом одну из собак.

— Да нет, отчего же?

— Но видно, вам не очень-то по душе такая перспектива.

Он нахмурился и прижал острые уши Беатрисы к голове, так что собака стала похожа на выдру.

— Дом ваш, — заметил он сдержанно, — вы можете пригласить сюда любого, кого сочтете нужным.

— Спасибо, — холодновато улыбнулась Каприсия. — Я рада, что вы это осознаете.

— Можете поверить, я осознаю… многое. — Продолжая хмуриться, он отпустил наконец собачьи уши. — Значит, я прав, делая вывод, что вы сегодня виделись с Салли?

— Да.

— И она снова пыталась вам что-нибудь продать? Или это пытался сделать кто-нибудь из ее друзей?

— Я купила у нее лошадь.

Каприсия слегка покраснела, признавшись, что он угадал правильно. Но, конечно же, мистер Винтертон знал Салли гораздо лучше, чем она, в этом не было никаких сомнений.

— Очень милая маленькая лошадка. Мисс Кэрфакс любезно предложила держать ее пока в своей конюшне.

— Вот как? В своей конюшне?

— Да.

— И она собирается кормить ее, прогуливать и регулярно посылать вам счета за эти маленькие услуги?

Каприсия молчала, но ее пламенеющие щеки подтверждали правильность его слов.

— Простите мне прямой вопрос, а сколько вы заплатили за эту лошадку?

Помедлив несколько секунд, Каприсия назвала цену. Сейчас, когда она произнесла ее вслух, сумма показалась ей еще более впечатляющей, чем когда она выписывала чек. Винтер-тон присвистнул.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Прекрасно! Что ж, я полагаю, вы можете себе это позволить. Конечно, Салли всегда нуждается в деньгах, только все же придется научиться говорить «нет», когда вы видите что-нибудь, вам понравившееся. Или когда другие решат за вас, что вам это должно понравиться. Иначе вам, пожалуй, навяжут целого слона, которого мисс Кэрфакс любезно согласится поставить в свои конюшни, либо пригласят сюда бригаду рабочих с бульдозерами, поручив им срыть Ферринфилд до основания.

— Ну нет! — воскликнула она с негодованием. — Можете быть спокойны, такого не случится никогда.

— Не знаю, не знаю. — Он скептически поглядел на нее и отвернулся. — Но до тех пор, пока вы не позволите мисс Фолкнер выкрасить деревянные панели в голубой цвет, а потолок в библиотеке расписать золотыми звездами, я не стану выражать протест открыто. (Как будто у него есть на это право, возмущенно подумала Каприсия.) А теперь, я думаю, животным пора гулять. — И он свистом подозвал собак.

— Вы идете с ними на прогулку? Можно мне с вами? — вдруг неожиданно для самой себя произнесла Каприсия.

Он обернулся и посмотрел на девушку с изумлением. Его взгляд скользнул по ее изящной фигуре, задержавшись на темноволосой, красиво причесанной головке. Затем он посмотрел на ее ноги.

— В этих туфельках?

— Я могу переобуться, — сказала она и вновь неудержимо покраснела, увидев, что Винтертон взирает на нее с иронией. — Если вы немного подождете, я поднимусь наверх и сменю туфли.

— Что ж, раз вы и в самом деле чувствуете необходимость в прогулке…

Вряд ли в его голосе прозвучало радушие. Не чувствовалось, что он рад ее компании, мистер Винтертон всего лишь нехотя давал ей разрешение.

— И долго вы будете переобуваться?

— Несколько минут. Он взглянул на часы.

— А то я сегодня ужинаю с друзьями, и у меня не слишком много времени. Надо вернуться, успеть переодеться, да и собаки должны нагуляться вволю.

— Хорошо. — Она чувствовала себя жестоко обиженной, словно ей было грубо отказано. — Не в моих правилах просить кого-либо ждать.

Он пожал плечами и направился к двери. Собаки, ринувшись, обогнали его и выбежали во двор. Каприсия задержалась в холле, бросив взгляд в сад, где спокойной красотой сияла небесная даль, розовая полоска заката становилась с каждой минутой все ярче и прекраснее, и листья цвета меди покачивались на деревьях. До нее долетел терпкий манящий запах сырого леса, и она почувствовала неудержимое желание броситься вслед за ним, даже рискуя быть безжалостно осмеянной. Но ей удалось преодолеть этот порыв.

В дверях Винтертон обернулся и взглянул на нее. Ей показалось, что на его губах промелькнула довольная улыбка.

— Вы, конечно, можете передумать, — сказал он, неожиданно смягчившись. — И, несмотря на то что сегодня я действительно спешу, мы готовы вас подождать.

Но она медленно покачала головой.

— Нет, не стану вас задерживать. Он вдруг улыбнулся ей, просто и приветливо, и она почувствовала, что этой улыбке очень трудно противиться. Собаки нетерпеливо прыгали у крыльца и громко лаяли. Ей страшно хотелось пойти вместе с ними… Но она упрямо покачала головой.

— Я остаюсь.

Он снова пожал плечами, улыбка исчезла с его лица, и он отвернулся.

— Как будет угодно, — произнес он сухо и сбежал вниз по ступеням.

А Каприсия почувствовала себя маленькой, одинокой, всеми бессердечно покинутой… Хотя, конечно, предаваться такому настроению было совсем неразумно с ее стороны.

Глава 7

Спустя два дня Каприсия приняла приглашение поужинать и потанцевать с Тони Морсби. Он позвонил ей утром, а днем она поехала в город и приобрела одну-две вещицы, которых у нее еще не было, и без которых, как она считала, нельзя обойтись, отправляясь ужинать с мужчиной. Мисс Воган успела также заглянуть в парикмахерскую, где ее причесали, сделали маникюр. К восьми часам, когда Тони заехал за ней, она была совершенно готова.

Очевидно, Морсби впервые переступал порог Ферринфилда, и вне всякого сомнения, увиденное произвело на него сильное впечатление. Но еще большее впечатление произвела на Тони сама Каприсия, ее восхитительная прическа, макияж, удачно подчеркивающий ее естественную красоту. Пожалуй, теперь она поколебалась в своей уверенности, что мистер Морсби питает тайную привязанность к Салли Кэрфакс. Когда миссис Билль отворила дверь и впустила гостя и он увидел мисс Воган, спускающуюся по лестнице в холл, чтобы встретить посетителя, у того глаза так и загорелись.

Он сказал, что она выглядит просто волшебно, а после двух бокалов шерри в Желтой гостиной добавил, бегло, но зорким оком осмотрев достопримечательности, что мисс Воган — именно такая хозяйка, какая и нужна поместью Ферринфилд.

— Вы уже стали частью этого дома, — одобрительно улыбнулся он, глядя, как она сидит в кресле по другую сторону белого мраморного камина, попивая маленькими глотками шерри. — Для австралийской девушки просто удивительно вписываетесь в обстановку. Просто поразительно!

— Спасибо. — Каприсия не стала напоминать ему, что по происхождению она все-таки из Англии, как и он сам. А Тони продолжал развивать мысль о том, что до сих пор многие считают австралийцев неотесанными дикарями. К ней-то, конечно, это суждение никак не относится, вежливо добавил он. Она-то просто очаровательна.

Каприсия еще раз сказала «спасибо», затем, к счастью, Тони отказался от третьего бокала шерри, и они отправились в Хазерли, населенный пункт недалеко от Ферринфилда, в гостиницу «Герб».

Там им подали отлично приготовленный ужин. «Герб» не уступал в гостеприимстве «Короне», кое в чем он был даже еще более утонченным. Многие приезжали сюда издалека, чтобы как следует провести время. Публика в «Гербе» состояла главным образом из хорошо одетых, приятных парочек и групп молодых людей, постоянных поклонников здешних кухни и винного погреба.

Каприсия настроилась мило провести вечер, хотя нельзя было сказать, что ей так уж нравился Тони. Когда она спрашивала себя, почему приняла его приглашение, то не могла найти удовлетворительного ответа. Разве потому, что Ричард Винтертон не одобрял это знакомство…

После ужина они потанцевали под оркестр из трех музыкантов. Тони обнаружил склонность слишком крепко обнимать ее в танце, как только представлялась такая возможность. Он часто обращался к бутылке бренди, стоявшей на их столике, и пытался уговорить ее делать то же самое. Однако, несмотря на юность, проведенную в «дикой» Австралии, Каприсия была очень умеренна при употреблении напитков, и никакие уговоры кавалера не могли заставить ее «кутить напропалую», как выражался Тони.

Наконец он отвез ее домой на своей мощной спортивной машине. Если бы ее попросили засвидетельствовать его способности управлять автомобилем после хорошо проведенного вечера, она могла бы утверждать однозначно — его возможности отнюдь не отвечают требованиям. Временами в зыбком свете луны он закладывал столь крутые виражи в столь узких переулках, что ей становилось по-настоящему страшно, и она с облегчением перевела дух, когда впереди показались очертания темного массивного Ферринфилда.

Машина Тони вихрем промчалась по заросшей аллее и резко остановилась недалеко от подъезда в тени ветвистых деревьев. Конечно, теперь листья уже почти облетели, но тень от кроны была достаточно густой. Тони выключил мотор, фары, и внутри машины стало абсолютно темно.

Мистер Морсби, шумно дыша, благоухая парами бренди, приблизил свое лицо к Каприсии и одновременно потянулся, чтобы обнять ее. Ей удалось избежать этого, отодвинувшись в самый дальний уголок сиденья.

— Ну, не прячьтесь от меня, — протестующе забормотал он, шаря вокруг руками и пытаясь достать ее. — Я думал, мы с вами уже хорошие друзья…

— Сейчас очень поздно, — торопливо проговорила Каприсия, отыскивая дверную ручку. — Гораздо позднее, чем я думала. Мне пора идти.

— Глупости. — Тихо засмеявшись, он поймал ее за руку и потянул к себе. — Еще нет и одиннадцати, а вам завтра вовсе не надо рано вставать, чтобы бежать на работу. Вы праздная леди… владелица поместья.

Она почувствовала, как горячие руки скользнули по ее плечам.

— Каково это быть — главной наследницей Джошуа? Я думаю, неплохо. Знать, что всегда тебе хватит денег и на мелкие расходы, и на крупные, и на всякие…

— Прошу вас! — Она решительно увернулась, едва удерживаясь от желания наградить его полновесной пощечиной. — Мы приятно провели вечер, и я благодарна вам за приглашение, но мне вовсе не хочется сидеть тут и обсуждать с вами мое наследство. Я хочу спать! Спокойной ночи, мистер Морсби.

— Тони! — уточнил он с горьким упреком, словно она обидела его до глубины души. — Почему вы заговорили так официально? Это для меня неожиданность. И что за спешка? Вы очень привлекательны, и я не могу покинуть вас вот так сразу. Я хочу узнать вас получше…

— Вы и так знаете меня, мистер Морсби, — резко возразила она. — И вряд ли вам удастся узнать обо мне что-нибудь новое. Мне было приятно провести с вами вечер, но думаю, нет необходимости одаривать меня вашей особой благосклонностью. Я уже предполагала сама заплатить за свой ужин, и с готовностью оплачу ваш бензин, если вы того желаете.

— О, какие жестокие слова, — воскликнул он. — Чем же я вас обидел? Неужели я бы мог позволить вам заплатить за ужин…

— Я рада сделать это, если так будет спокойнее.

Он нахмурился, пытаясь разглядеть в темноте выражение ее лица.

— Разве в Австралии, когда мужчина приглашает девушку в ресторан, девушка платит сама?

— Она делает это, если хочет сохранить с ним дружеские отношения.

— Что это значит?

— То, что я сказала. Дружеские отношения. Она наконец сумела открыть дверцу и быстро выбралась из машины.

— Спокойной ночи, мистер Морсби… и еще раз спасибо.

Позволив ей выйти из автомобиля, он и сам открыл дверцу, быстро обежал вокруг машины и очутился прямо перед Каприсией, преграждая ей путь. Она скорее почувствовала, чем увидела обращенный на нее взгляд, полный укоризны.

— Я вам не нравлюсь, вот в чем дело, — упрекнул он свою спутницу.

— Напротив, я хорошо отношусь к вам. — Каприсия уже начала терять терпение. — Но поймите, я устала. Позвольте же мне войти в собственный дом.

Он взглянул вверх на темные окна.

— И вы не пригласите меня на чашку кофе? Или на бокал шерри?

— Мне кажется, мистер Морсби, сегодня вы уже достаточно много выпили.

Он внезапно захохотал, словно она сказала что-то невероятно остроумное.

— Вы странная… но ужасно привлекательная. Мне больше всего нравятся в женщинах их странности. А ваши делают вас непохожей на остальных.

Он потянулся рукой к ее щеке, она отшатнулась, и он нахмурился.

— Сколько должно пройти времени после знакомства с мужчиной, чтобы вы разрешили ему вас поцеловать? — спросил он с любопытством. Похоже, его на самом деле заинтересовал этот вопрос.

— Я не разрешаю мужчинам целовать себя.

— Но для кого-то вы делаете исключение?

— Я ни для кого не делаю исключений. Он снова рассмеялся. Интересно, сколько резкостей надо наговорить, чтобы заставить его уйти и получить наконец возможность попасть домой, подумала Каприсия. Но к ее большому удивлению, следующие его слова выразили чрезвычайное удовольствие: