Следующие день и ночь пациент чувствовал себя хорошо, и примерно в 11 часов утра у него снова был приступ малярии, но в этот раз он продолжался меньше часа, а потом он опять чувствовал себя неплохо. Кроме этого, я узнал, что ознобы начинались в разных местах и жар также появлялся в разных местах, да и другие симптомы этих двух приступов очень отличались друг от друга. Такие вещи могут показаться вам невероятными, но для врачей, имеющих практику в западных штатах, где полно малярийных болот, это обычные вещи. Правильное лечение поможет дифференцировать эти два малярийные миазма и покажет, что оба существуют одновременно в одном организме, но их симптомы очень сильно отличаются. Они проявляются в разное время и хотя существуют в одном организме, сколько-нибудь заметно не влияют друг на друга. Лечение таких состояний аллопатическими дозами хинина лишь усугубляет их течение и осложняет клиническую картину.
      Всегда в подобных случаях, когда врач-гомеопат пытается назначить одновременно два лекарства, он терпит неудачу. В таких случаях необходимо выбирать для лечения более сильно выраженный миазм, а второй "оставить в покое, полностью игнорируя его при лечении. Нужно подобрать и назначить одно лекарство, подобное наиболее тяжелому миазму. После того, как проявления первого миазма исчезнут, на первый план выйдут клинические проявления второго миазма. Но не торопитесь назначать препарат для лечения второго миазма, т. к. после исчезновения симптомов первого миазма, клинические проявления второго будут с каждым днем становиться все отчетливее, и через несколько дней вы уже без труда подберете необходимое лекарственное средство.
      Данный пример иллюстрирует тот факт, что ни в коем случае нельзя одновременно назначать два препарата, а тем более - больше. Вы должны всегда помнить, что только хронические миазмы могут осложнять друг друга. Острый миазм никогда не осложнит течение хронического миазма, т. к. острый как более сильный может только подавить проявления хронического. Конечно, аллопаты будут говорить об осложнениях после кори, скарлатины и т. д., но они не понимают истинного положения вещей. То, что они называют осложнениями, - это не следствие этих болезней, а проявление хронических миазмов. Осложнения после кори обусловлены не самой корью, так же как осложнения после скарлатины обусловлены не самой скарлатиной, а предыдущим состоянием пациента. После скарлатины или кори могут появиться псорические проявления, и лечиться они должны как проявления хронического миазма Рsоrа.
      Так как эти осложнения - это не следствие болезни, которая лишь активизирует проявления Рsоrа, то они появляются в период выздоровления, когда организм ослаблен. Чем лучше лечится острый миазм, тем менее вероятно появление какого-либо осложнения. Когда корь и скарлатина лечатся правильно, то, как правило, никаких осложнений не появляется. Появление осложнений почти всегда свидетельствует об ошибках врача. Разумеется, бывают случаи, когда даже самый лучший врач оказывается бессилен, но тем не менее при правильном лечении обычных, рядовых случаев осложнений быть не должно.
      В подобных случаях особенно важно уметь дифференцировать миазмы, чтобы точно знать, какой миазм вы лечите. Вы не должны, например, при скарлатине назначать антипсо-рическое средство первым, стараясь избежать осложнений, т. к., пока вы не излечите скарлатину как острый миазм, псорические проявления не появятся. Первым врач обязательно должен назначить препарат, подобный острому миазму. Но врачу желательно выявить и все симптомы хронического миазма, чтобы знать, каких проявлений ожидать после излечения острого заболевания, т. к. нередко после исчезновения симптомов острого миазма появляется совершенно новый симптомокомплекс, хотя и относящийся к Рsоrа. Когда после излечения скарлатины появляются боли в ушах или отеки, то это не продолжение скарлатины, а реакция организма. Отеки или острая форма Брайтовой болезни - это проявления Рrsога, и для их лечения необходимо конституциональное средство. Когда врач рассматривает Брайтову болезнь просто как острый миазм и назначает Арis, который считается лучшим средством при этой болезни, появившейся после скарлатины, он совершает непростительную ошибку.
      Вообще, когда врач-гомеопат пытается привязать лекарство к какому-то определенному болезненному состоянию, то он не понимает самой сути гомеопатического метода лечения и ничего, кроме вреда, своему больному принести не может. Нельзя врачу-гомеопату назначать лекарство по аналогии, как это принято в аллопатической медицине. "Так, у меня уже был подобный случай, и я вылечил его с помощью такого-то препарата. Значит, если я сейчас назначу тот же препарат, я вылечу и этот случай!" - подобные рассуждения для врача-гомеопата недопустимы. Я неоднократно встречал врачей, называющих себя гомеопатами, которые обращались ко мне за помощью со следующими словами: "Знаете, коллега, у мистера Х был точно такой же случай, и я вылечил его таким-то препаратом, но когда я дал тот же препарат мистеру Z, у которого были точно такие же симптомы, то не увидел никакого эффекта. Вы не объясните, в чем дело?"
      "Что касается исследования совокупности припадков эпидемических и спорадических болезней, то нет ни малейшей нужды доискиваться, существовало ли когда на свете что-либо подобное под тем или другим названием..." ("Органон", 100). Постоянно помните эти слова нашего Учителя; их можно даже повесить на стене в своем кабинете. Одно из главных условий при обследовании - непредубежденность, а если вы будете при обследовании пытаться вспомнить похожий случай, то как бы вы ни старались, вы не сможете быть объективны.
      Врач должен проводить обследование пациента без всякого предубеждения, пытаясь выявить все имеющиеся симптомы, а не только те, которые он надеется найти, проводя аналогию с подобным заболеванием, успешно вылеченным им ранее. Когда врач-гомеопат соотносит какое-то лекарство с определенным заболеванием, он заранее в большинстве случаев обречен на неудачу. Не думайте о лекарстве до тех пор, пока не зафиксируете на бумаге все выявленные у пациента симптомы. Имея эти записи, вы всегда сможете уточнить симптомы, если при их анализе у вас получится несколько препаратов. Только в этом случае вы можете спрашивать у пациента о симптомах, имеющихся в патогенезе этих двух или трех лекарств, полученных в результате реперторизации, для выбора одного из них.
      Анализ болезненных проявлений необходим для выявления особенностей, указывающих на подобное лекарственное средство. То, что в течении болезни вызывает удивление, кажется странным, необычным, как правило, указывает на необходимое лекарство. Чтобы распознать эти особенности в течении болезни, необходимо хорошо знать клинические картины болезней и Маtеriа Меdiса, но не патологоанатомические изменения, а внешние проявления той или иной болезни. "...Новость и особенность такой заразительной болезни нисколько не изменяют ни образа ее исследования, ни способа лечения; ибо врач всегда должен иметь в виду, что ясное проявление каждой болезни, находящейся перед его глазами, есть нечто неведомое и новое для него, почему обязан это проявление рассматривать самым точным и верным образом, если хочет быть истинным и основательным врачом: поэтому он никогда не должен руководствоваться догадками вместо верного наблюдения или смотреть на какой-нибудь случай болезни как на известный в целом и частях, предварительно не исследовав его обстоятельно во всех припадках. Это тем более здесь необходимо, что всякая заразительная болезнь во многих отношениях есть явление особого рода и, по точном исследовании, много отличное от других заразительных болезней прошлого времени, которым ошибочно придавали одно и то же название. Я, однако, исключаю отсюда те эпидемии, которые происходят от миазма всегда одинакового, как то: натуральную оспу, корь и др." ("Органон", 100).
      Многое зависит от способности врача-гомеопата понять, что собой представляет миазм. Если он в этом не разберется, то попросту смешает вместе симптомы острого и хронического миазмов. С. Ганеман имел удивительную способность с первого взгляда распознавать болезнь, потому что он очень хорошо знал гомеопатическую Маteriа Меdiса и ежедневно дополнял и совершенствовал ее. Учитель тщательно проверял свойства лекарств, внимательно наблюдая за их действием, и творчески осмысливал полученные результаты. "Мы никогда не должны заменять предположениями наблюдения и никогда не рассматривать болезнь как уже известную".
      Врач-гомеопат выявляет признаки и симптомы болезненных состояний, и каждая болезнь - это новая комбинация этих признаков и симптомов. Существует порядок, совершенный порядок, в котором каждая болезнь представляет себя, и задача врача - отыскать этот порядок. Лекция 27 ОТОБРАЖЕНИЕ ОБРАЗА БОЛЕЗНИ В ЗАПИСИ
      "Органон", 103: "Тот же самый способ, необходимый при исследовании всякой эпидемической болезни, применим при хронических недугах с постоянным миазмом, и особенно при псоре. Особы, подверженные подобной хронической болезни, представляют только ее частности. Поэтому мне необходимо было наблюдать множество случаев, чтобы получить полное изображение этих миазматических недугов, чтобы составить себе верную идею псоры; иначе было бы невозможно найти действительные лекарства против разнообразных форм этого худосочия".
      Врач-гомеопат обязан хорошо знать характерные особенности острых и хронических миазмов. В первую очередь должен быть изучен образ Рsоrа во всех ее проявлениях, что лучше всего делать по работе С. Ганемана "Хронические болезни". Затем следует изучить хронический миазм Syphilis, что можно сделать по специальным справочникам, клиническим описаниям, а также по собственным наблюдениям. И последним следует изучить Sycosis. Эти три главных миазма в совокупности представляют все хронические болезни человечества.
      Начать изучение хронических миазмов следует с Psora, т. к. именно она начало всех человеческих страданий. Может показаться, что человечество заражено одной всеохватывающей проказой. Если добавить к этой картине проявления Syphilis, то положение еще более усугубляется. А если присоединить еще и проявления Sycosis, то тогда мы увидим всю тяжесть страданий человечества.
      Дальше врач-гомеопат должен тщательно изучить каждый острый миазм в отдельности, пользуясь всеми возможными источниками информации, тщательно записывая это в определенном порядке на бумаге так, чтобы получился законченный образ болезни.
      Скажем, оспа имеет несколько характерных симптомов, которые и составляют ее образ как инфекционной болезни. И это верно по отношению ко всем острым миазмам, инфекционным болезням, таким как холера, желтая лихорадка и т. д., которые проявляются в эпидемической или эндемической формах - все они имеют свой образ. О них можно сказать, что это истинные болезни, которые характеризуются определенной совокупностью симптомов. Ни одному врачу не повредит знание характерных симптомов, определяющих образ болезни. В старых пособиях по клинике различных болезней даются наиболее полные и подробные их описания, потому что они практически не используют специальные термины, а описывают все болезненные проявления простыми словами. К сожалению, современные врачи-аллопаты оперируют терминами, не позволяя пациенту подробно рассказать о своих недомоганиях. "Это мне не интересно. Для меня и так уже все ясно", - обычно говорят такие горе-врачи. При таком отношении к делу образ болезни невозможно отразить на бумаге -название болезни не отображает ее образ.
      Как вы думаете, может ли врач помнить, что он назначил каждому пацинту? Разумеется, нет! В аллопатической медицине это считается необязательным. Их цель - дать больному наибольшую дозу лекарства, способного подавить имеющиеся на этот момент проявления болезни. Поэтому врач-аллопат не видит особой необходимости в тм, чтобы фиксировать все назначения и при выборе каждого нового препарата принимать во внимание действие всех лекарств, которые до этого принимал больной.
      Совершенно по-другому к этой проблеме относятся врачи-гомеопаты. Предположим, что моя пациентка, которая лечилась у меня три года, частично поправилась и чувствует себя значительно лучше, и необходимо продолжить лечение дальше, но по семейным обстоятельствам она вынуждена переехать в другой город. Что может назначить ей мой коллега, врач-гомеопат, не зная, какими препаратами я ее лечил? Он вряд ли сможет избежать ошибки, если не увидит мои записи по этой пациентке.
      О значении, которое гомеопаты придают отображению образа болезни на бумаге сказано в 104 "Органона": "Когда характеристическое изображение болезни изложено на бумаге, труднейшая часть работы окончена. Врач будет иметь всегда перед глазами это изображение и может рассматривать недуг во всех оттенках, чтобы противоположить характеристическим и замечательным чертам лечимой им болезни искусственные силы, которые в возможной мере сходны с нею в первоначальных действиях, т. е. лекарство в высшей степени гомеопатическое, выбранное из ряда припадков всех лекарств, известных по их чистым действиям. Итак, если он удостоверится в успехах лекарства и перемене состояния больного, то в дальнейших случаях ему остается только соображаться с первоначальным начертанием совокупности припадков, исключая из него те, кои исчезли, или присовокупляя к нему болезненные припадки, появившиеся впоследствии".
      Следующее, что должен помнить врач-гомеопат: после первого приема может наблюдаться первичное ухудшение, и вы должны обязательно выяснить время, когда оно появилось, сколько оно длилось и как закончилось. После этого вы должны определить, соответствует ли установившееся болезненное состояние образу назначенного лекарства или нет. Если нет, то надо подобрать новый препарат, если да, то повторить прием старого. Если же симптомы все время меняются, то никакого назначения делать нельзя, пока состояние не стабилизируется. Вы должны внимательно наблюдать и терпеливо ждать столько, сколько потребуется. Вышесказанное относится к препаратам в высоких потенциях, которые действуют длительное время.
      Предположим, пациент лечится у вас уже три или четыре года, и в другом городе ему стало хуже, он не смог к вам приехать и поэтому был вынужден обратиться к местному врачу-гомеопату. Тот дал ему дозу препарата, и больной почувствовал удивительное улучшение. Что вы теперь будете делать, если больной не знает, какой препарат дал ему другой врач-гомеопат? Вы пишете письмо своему коллеге, но тот забыл, что он назначил вашему пациенту. В такое же непростое положение можете попасть и вы, если не возьмете за правило тщательно вести свои записи.
      Я считаю, что при переезде пациента в другой город долг врача-гомеопата - передать копии своих записей об этом больном своему коллеге, который будет дальше лечить этого человека. Это долг врача - передать своего пациента в хорошие руки, разумеется, если есть такие хорошие руки, в которые можно его безбоязненно передать. &
      Лекция 28 ИЗУЧЕНИЕ ПАТОГЕНЕЗОВ ЛЕКАРСТВ
      "Органон", 105: "Вторая часть обязанности врача состоит в исследовании орудий, назначаемых к лечению, т. е. в
      исследовании болезненных сил лекарств; ибо когда дело идет о лечении какой-либо известной болезни, то ему должно выбирать средство, представляющее ряд припадков, из которых можно составить искусственную болезнь, по возможности сходную с совокупностью характеристических припадков естественной болезни".
      106: "Болезненные силы лекарств должны быть известны в целом, т. е. врач должен наблюдать, сколько возможно, все припадки и перемены здоровья, которые всякое лекарство в частности может произвести, прежде чем дозволить себе надеяться, что он в состоянии найти и выбрать гомеопатические лекрства против большинства естественных болезней".
      Прежде чем приступить к дальнейшему изучению гомеопатии, было бы очень полезным еще раз внимательно проработать первую часть "Органона", где формулируются основные законы и принципы нашего учения.
      До этого момента мы изучали теоретические основы гомеопатии, а сейчас начинаем изучать болезни с точки зрения гомеопатической медицины. Методика изучения болезней в гомеопатии полностью отличается от принятой в аллопатической медицине. Ранее мы уже говорили, что врач-гомеопат должен изучать болезнь, собирая симптомы, которые по сути не что иное, как язык природы, дающий врачу необходимые сведения о природе заболевания. Мы будем учиться понимать этот язык Природы, чтобы побеждать болезнь.
      Мы очень хорошо знаем, что в аллопатической медицине знания о действии того или иного лекарства получают, экспериментально назначая его больному человеку. С. Ганеман осуждал этот метод как опасный и ненадежный, подвергающий больного человека излишним страданиям. Существующая уже не одну сотню лет эта медицина так и не смогла выявить какие-то общие принципы или методы лечения болезней человечества. С. Ганеман же выявил целительные свойства лекарственных веществ на здоровых людях, а затем при обследовании пациента собирал все внешние проявления болезни и смотрел, какому лекарству эта болезнь подобна. В настоящее время, когда гомеопатия уже прочно утвердила себя в нашем сознании и создана обширная гомеопатическая Materia Medica, обследование пациента всегда предшествует изучению патогенеза лекарства. Но в учебных целях при подготовке врачей-гомеопатов изучение болезней и изучение Materia Medica ведутся одновременно. С. Ганеман, чтобы иметь представление об истинном действии лекарств, должен был создать гомеопатическую Materia Medica, испытывая самые различные лекарственные вещества, и в настоящее время мы можем пользоваться уже установленными в ходе испытаний патогенезами лекарственных средств.
      С. Ганеман окончательно осознал всю ложность методов лечения, принятых в аллопатической медицине, когда заболели его дети, а врачи ничем не могли им помочь. В это время он осознал, что Господь создал малышей не для страдания, т. к. он Милосердный и обязательно должен быть способ облегчить их страдания, и этот способ может указать только Провидение. Это состояние осуждения и отвращения к бесполезности официальной медицины привело его к осознанию того, что все, надуманное человеком, должно быть отброшено и в поисках надо положиться на волю Господа.
      Подобное состояние смирения открывает разум человека истинным знаниям. Пока человек считает себя царем Природы, ставя себя наравне с богом, он уверен в своей непогрешимости, и тогда его разум закрыт для истинных знаний об окружающем его мире, т. к. он смотрит только на себя, не замечая ничего вокруг.
      Я неоднократно наблюдал, как способные молодые люди уходили из гомеопатии уже после того, как убедились в ее истинности. Я долго размышлял над этим фактом и пришел к выводу, что это происходит из-за недостатка смирения. Главная их ошибка заключается в том, что на определенном этапе они становятся настолько самоуверенными, что закрывают свой разум для чистого восприятия. А когда человек ставит себя выше Божественного провидения, он совершает одну ошибку за другой и становится неудовлетворенным, искренне веря, что ему уже больше нечему учиться.
      Это неправильное отношение, потому что тщеславие ослепляет разум человека, делая его неспособным понять природу болезни и подобрать необходимое для излечения лекарство. Врач-гомеопат так же, как и священник, должен постоянно пребывать в состоянии чистоты, в состоянии смирения, в состоянии невинности. Можно быть уверенным, что если он не делает этого, он мало чего достигнет в гомеопатии. Ничто не разрушает человека в науке так быстро, как тщеславие. Мы постоянно видим профанов от науки, раздувающихся от тщеславия. Наиболее мудрые и ценные ученые представляют собой эталон простоты, и вам нет нужды доказывать мне, что они не ведут с собой нелегкой борьбы, чтобы держать себя под контролем и достичь этого состояния простоты.
      Глубокие знания делают человека простым, делают его терпимым, помогая познать, как мало он знает и насколько ничтожно его влияние на окружающее. Поверхностные знания делают человека глупым и заставляют его думать, что он знает все, а чем больше он забывает из того, что знал, тем более великим человеком он себя чувствует. Чем проще человек себя чувствует, тем больше он знает - можете быть в этом уверены. Чтобы много знать, человек должен много учиться, поддерживая себя в состоянии уравновешенности и в состоянии невинности. В мире науки мы постоянно наблюдаем проявления этих ужасных чувств зависти и ненависти к тем, кто знает и умеет больше. Человек, который не может контролировать и подавлять эти чувства, не может понять гомеопатическое учение. Он должен быть невинным в этих вещах, не имея в своей душе ни зависти, ни ненависти, чтобы черпать знания изо всех источников, в которых они имеются. Только в таком состоянии ума врач может постичь сущность гомеопатической Materia Medica.
      Мы уже говорили, что у С. Ганемана не было Materia Medica, изучая которую он мог бы сравнивать образ лекарства с образом болезни. Поэтому он должен был начать именно с создания гомеопатической Materia Medica. Наш Учитель прекрасно понимал, что мы никогда не будем знать истинного действия лекарственных веществ, пока мы изучаем их действие на больных людях. Знания об истинном, неискаженном действии лекарственных средств могут быть получены только посредством наблюдения их действия на здоровых людей.
      С. Ганеман не стал испытывать лекарства на других людях, он решил проверить их на себе. Первым из лекарственных средств он решил испытать кору хинного дерева. Приняв порошок внутрь, он позволил проявиться всем симптомам, вызванным действием этого лекарственного препарата, и записал их. Так был получен первый истинный патогенез лекарственного средства, которое мы в настоящее время знаем под названием Сhinа.
      Кроме симптомов, выявленных в ходе эксперимента на самом себе, С. Ганеман внес в патогенез Сhinа симптомы, вызванные случайным или преднамеренным (в целях лечения) приемом этого средства, которое он смог обнаружить в различных источниках.
      Я уже ссылался на тот факт, что, изучив патогенез Сhinа, С. Ганеман заметил, что он очень сильно напоминает клинические проявления повторяющейся лихорадки. Можем ли мы удивляться, что Учитель допустил возможность того, что истинное лечение базируется на законе подобия? Возможно ли, что излечение осуществляется лекарственным веществом, вызывающим у здорового человека подобные симптомы?
      С. Ганеман продолжал испытывать все новые лекарства, и каждое новое испытание обосновывало закон подобия все более основательно, делая его более определенным, а каждое лекарственное вещество, истинный патогенез которого он устанавливал, добавляло еще одно лекарственное средство в гомеопатическую Materia Medica, которая в конце концов превратилась в "Истинную Materia Medica " и "Хронические болезни" - фундаментальные работы С. Ганемана в области гомеопатии. И хотя работа, проделанная нашим Учителем, была поистине титанической, все же с момента их опубликования прошло уже значительное время, в течение которого было сделано много дополнений, которые мы должны знать.
      Лучший способ изучить действие лекарства - это испытать его. Предположим, вы собрались провести испытания какого-то лекарственного вещества и у вас есть группа добровольцев, согласных сделать это. Каждый член группы тщательно записывает все те симптомы, которые, как он считает, появились у него под действием принятого лекарственного средства в течение определенного времени. Затем все симптомы анализируются и разбиваются на определенные группы. Вся совокупность записанных симптомов определяется как патогенез данного лекарственного средства.
      Опытный врач-гомеопат выбирает лекарственное вещество, название которого известно только ему и неизвестно никому из членов группы, и готовит ряд потенций от тинктуры до 30-ой. Каждый из испытателей получает свой пузырек с препаратом. Испытателей следует обязательно попросить не говорить друг другу о своих ощущениях.
      Следует брать только те симптомы, которые появляются и изменяются в процессе испытания: они с течением времени либо усиливаются, либо уменьшаются. Те симптомы, которые остаются неизменными во время испытаний, не следует принимать во внимание, т. к. почти всегда они - проявления собственного хронического заболевания испытателя. В тех случаях, когда испытуемое лекарство оказывает заметное воздействие на организм испытателя, все проявления его естественного хронического заболевания, которые были и до испытания, уменьшаются. А когда испытуемое лекарство оказывает незначительное влияние на организм испытателя, как правило, появляется несколько симптомов его естественного хронического заболевания, которые остаются неизменными в течение всего периода заболевания.
      Теперь более подробно остановимся на методике испытаний. Испытатель принимает только одну дозу испытуемого лекарственного средства и ждет, когда появится эффект действия этой одной дозы. Если испытатель чувствителен к действию лекарства, то появятся определенные симптомы, которым нужно дать проэволюционировать самостоятельно: нельзя давать какие бы то ни было лекарства для подавления этого болезненного состояния или повторную дозу того препарата, который вызвал эти симптомы, чтобы не исказить их.
      При испытаниях лекарств, про которые известно, что они дают быстрый эффект, например, при испытании Асоnitum, инструктор может подсказать группе испытателей, что действие испытуемого лекарственного средства проявится не позднее, чем через три или четыре дня. Если через четыре дня испытуемый никакого эффекта не заметил, то в случаях испытаний, например, Асоnitum, ]Nux vomica или Ignatia дальше ждать бесполезно, а, скажем, при испытаниях Sulphur эффект от его действия часто появляется только на десятый двенадцатый день после приема. А при испытаниях такого препарата, как Alumina silicata, эффект его действия проявляется не раньше 30-го дня с момента приема.
      Это очень важно - выждать, пока продромальный период испытуемого препарата закончится. Если это быстродействующее лекарство, то его действие проявляется быстро, а в противном случае проходит довольно длительное время, пока средство начинает действовать. Мы обязательно должны обращать самое пристальное внимание на продолжительность продромального периода, периода прогрессирования и периода спада при изучении гомеопатической Materia Medica точно так же, как и при изучении миазмов. Как правило, преподаватель при изучении того или иного лекарства всегда говорит студентам, когда нужно дать повторную дозу, а когда следует подождать определенное время.
      Если первая доза лекарства не дала никакого эффекта и прошло достаточно времени, чтобы можно было с уверенностью сказать, что испытатель не чувствителен к этому препарату - нужно создать чувствительность к этому лекарству. Когда мы изучаем действие ядов, то всегда замечаем, что у человека, ранее перенесшего отравление, резко повышается чувствительность к действию именно этого яда. Но с каждым последующим отравлением восприимчивость снижается, и приходится с каждым разом все более увеличивать дозы, чтобы достичь клинических проявлений такой же силы, как и в первый раз. Это правило распространяется на все ядовитые вещества, способные сильно воздействовать на организм человека.
      Когда испытатель знает, что время, в течение которого должно было проявиться действие препарата, прошло и, следовательно, его организм не чувствителен к этому веществу, для усиления эффекта вторую дозу следует растворить в воде и принимать через каждые два часа в течение 24 или 48 часов, пока не появятся симптомы. Появление симптомов означает, что продромальный период закончился, и как только они начинают появляться, следует прекратить прием препарата. Как правило, в группе из 40 человек будет всего один или два человека, не чувствительных к испытываемому лекарству, которым придется давать его повторно в потенции выше 30-й.
      Испытания лекарственного средства, производящиеся подобным образом, совершенно безопасны. Опасность для здорового испытателя появляется тогда, когда испытатель возобновляет прием лекарства после перерыва. Например, приняв дозу Arsenicum album, испытатель обнаруживает, что он совершенно не чувствителен к этому препарату, и после тридцатидневного перерыва он начинает снова принимать дозу Arsenicum album, но теперь уже растворенную в воде, и через три-четыре дня появляются симптомы. В этом случае необходимо сразу же прекратить прием лекарственного средства и ждать. Пока развивается болезненное состояние, можно только наблюдать, ни в коем случае не принимая еще одной дозы и, по возможности, не вмешиваясь: симптомокомплекс должен развиться и исчезнуть самостоятельно. Если по какой-то причине будет необходимо остановить развитие болезненного процесса, то можно дать только антидот. Ни в коем случае нельзя давать тот же препарат, который вызвал это состояние, в более высокой потенции, хотя он и будет полностью подобен. Эта одна из наиболее опасных ошибок, которая может привести к непоправимым последствиям.
      Когда симптомы проявляются ясно, через неделю или через десять дней кто-нибудь из группы испытателей обязательно подходит к преподавателю и предлагает: "Давайте, чтобы более четко выявить патогенез Arsenicum album, я приму еще одну дозу!" Ни в коем случае не разрешается этого делать, т. к. дополнительная доза может привести к развитию лекарственной болезни, которую невозможно будет впоследствии вылечить. Очень опасно прерывать искусственно вызванное патологическое состояние тем же самым средством, которое его произвело. Когда это происходит по незнанию или из-за неосторожности, то испытатель до конца своих дней вынужден страдать из-за этого. Если не вмешиваться, то искусственно вызванное болезненное состояние самостоятельно бесследно исчезнет через определенный промежуток времени. С. Ганеман пишет, что "правильно проведенное испытание улучшает состояние любого здорового человека, т. к. помогает привести в состояние равновесия жизненную силу".
      У определенной части испытателей из группы не появится никаких симптомов, сколько бы ни принимали лекарственное средство. Некоторые из этих нечувствительных к данному препарату людей, чтобы получить хоть какой-то эффект, могут принять непотенцированную токсическую дозу препарата, которая вызовет симптомы отравления, мало что говорящие о природе этого вещества. Например, у человека, принявшего токсическую дозу опиума, будут наблюдаться лишь "грубые" симптомы интоксикации: неправильное хрипящее дыхание, бессознательное состояние, учащенное сердцебиение и т. д.
      Очень большую ценность имеет повторное испытание лекарственных средств, проводимое объективными серьезными учеными.