Коплан - Месть Коплана

Лысый мужчина лет пятидесяти с круглым красным лицом удивленно уставился на гостя.

— Месье Дюпюи! — воскликнул он, заулыбавшись. — Я вас не ждал...

Выражение ошеломленности стерло его улыбку.

— О, простите! — извинился он. — Я обознался... Месье?..

— Коплан, представитель посольства Франции. Могли бы вы уделить мне несколько секунд, месье Шово?

Глава 5

Несколько секунд спустя, в гостиной, примыкающей к рабочему кабинету, Шово весело говорил:

— Представьте себе, я вас спутал с одним вашим соотечественником! С чиновником Министерства экономики, с которым меня познакомила одна моя приятельница... У него такая же фигура, и при плохом освещении на крыльце сходство показалось мне большим, чем оно есть на самом деле. Чем обязан чести видеть вас, месье Коплан?

Тот опустил, воротник и расстегнул пальто.

— Когда вы видели Дюпюи в последний раз? — спросил он доброжелательным тоном.

— А? Вы его тоже знаете? — весело удивился хозяин дома. — Я-то видел его всего один раз, потому и обознался. Он приходил ко мне на вечеринку вскоре после моего возвращения из Оттавы. Очень милый человек: прекрасный рассказчик, воспитанный... Я очень благодарен Лиз, что привела его. Мы, канадцы, всегда счастливы поговорить с французами.

— Жиль Кордо тоже приходил в тот вечер?

— Ну да! Сколько же у нас общих знакомых, — обрадовался Шово, потирая руки. — Жиль — один из моих лучших друзей, но работа, и его, и моя, оставляет нам мало времени. Мы встречаемся очень редко...

Коплан помрачнел:

— Значит, вы не знаете печальную новость? Встревожившийся Шово посмотрел на него, нахмурив брови.

— Какую новость?

— Ну... что Жиль умер.

Хозяина дома как будто ударила молния.

— Умер? — ошарашенно пробормотал он. — Но когда? Как?

— Вскоре после его последнего прихода к вам, — ответил Франсис. — Совершенно неожиданная смерть... Сердечный приступ.

Шово потребовалось несколько секунд, чтобы справиться со своим ошеломлением.

Его пальцы терли лоб. Более глухим голосом он произнес:

— Невероятно. Не могу себе представить, что его больше нет.

Его живые глаза остановились на лице собеседника:

— Вы пришли ко мне сообщить об этом?

— Нет... Я думал, вы знаете. Мне очень жаль, что я сделал это так резко.

Шово покачал головой.

— Прошу вас, не стойте. Я забываю самые элементарные вещи... Вы ужинали? Я могу предложить вам аперитив?

Понимая смятение хозяина дома и сказав себе, что тому нужно подкрепить силы, Коплан согласился.

Пока Шово готовил напитки, стояла тишина. Он поставил все на стол и пробормотал:

— Моя жена очень расстроится... Может быть, мне сходить за ней?

— Не надо, — ответил Франсис. — Сообщите ей эту новость осторожно, через несколько минут. Я не задержусь у вас надолго. Вот зачем я пришел... Дюпюи находится в Канаде как частное лицо, а мне нужно его быстро найти. От Жиля я узнал, что он приходил к вам. Могли бы вы дать мне адрес той знакомой, которая привела его к вам?

Шово ответил, придвинув к нему стакан:

— Нет ничего легче. Это мадемуазель Лиз Шартрен. Ремембранс-роуд, дом 358. Хотите, я ей позвоню?

— Нет-нет, не беспокойте ее! — запротестовал Коплан. — Она, наверное, ужинает. Я позвоню ей позже или даже завтра. Несколько часов ничего не изменят.

— Как хотите, — согласился Шово. Потрясенный внезапной смертью своего друга Жиля, он быстро потерял интерес к так легко улаженному вопросу.

Он перевел разговор на занимавшую его тему:

— Бедняга Жиль был совсем еще молодым... Я и не подозревал, что он болен и ему грозит такой конец. Вы знаете, как он умер?

Коплан пересказал ему факты, как будто в них не было ничего странного и придерживаясь официальной версии. Затем, слово за слово, он задал Шово несколько вопросов о его работе.

Так он узнал, что инженер работает в мощной компании «Интернешнл Оверсис Коммьюникейшн», администрация которой находится в Оттаве, бюро — в Монреале, а технические службы разбросаны по, многочисленным населенным пунктам.

— Я много разъезжаю, на мой взгляд, даже слишком много, — заключил Шово озабоченно. — Я бы предпочел работать в Монреале, сидя на месте, не скрою, прилагаю усилия, чтобы добиться этого. Когда тебе скоро будет пятьдесят, надо становиться осторожным.

— У вас нет хобби? — спросил Франсис, который пока еще не понимал, почему Кордо поддерживал отношения с этим человеком: по долгу или просто по дружбе.

— Да, есть, — ответил Шово. — Защита нашего культурного наследия и, главное, чистоты нашего языка, которому грозит превращение в диалект из-за наших ежедневных контактов с англосаксами, чье влияние слишком сильно. Жиль хорошо писал об этом. Мне нравились его статьи.

— Да, у него был талант, — согласился Коплан. — А теперь позвольте мне проститься. Я задержал вас дольше, чем предполагал.

Шово оживленно запротестовал, хотел задержать гостя еще, настаивал на новой встрече с ним. Коплан пообещал позвонить ему и ушел.

Дождь прекратился, но по небу ползли тяжелые облака. Заводя двигатель, Коплан испытывал большое удовлетворение: результаты визита превзошли все его ожидания.

Теперь у него была отправная точка. Дюпюи приходил к Шово с конкретной целью. Его встреча с Кордо действительно состоялась. Их соединило чистое совпадение.

Как должен был среагировать Кордо, когда ему представили этого самозваного Фернана Дюпюи?

По дороге в центр Коплан спрашивал себя, как бы он повел себя в аналогичной ситуации. Первое: проследил бы за тем типом, чтобы установить его местожительство. Второе: перехватил бы его однажды вечерком в спокойном месте и исповедал, даже если бы пришлось применить силу. А может быть, Кордо просто пригласил его к себе выпить по стаканчику? И что тогда произошло?

Тут Коплан затормозил свое разбежавшееся воображение, решив, что слишком увлекся.

Во-первых, Кордо вполне мог подумать, что имеет дело с парнем из Службы, который работает под старым псевдонимом.

Затем: не существовало никакого конкретного доказательства присутствия Дюпюи в доме Кордо. Пока не было получено новых данных, смерть Жиля считалась вызванной естественной причиной. Так что пока нечего выдумывать.

Из разговора с инженером Коплан узнал: в дом Шово Дюпюи ввела женщина по имени Лиз Шартрен. В первую очередь следовало выяснить, была ли она сообщницей самозванца.

В начале девятого, сочтя, что железо надо ковать, пока оно горячо, Коплан остановил «шевроле» у тротуара и снова развернул план города.

Ремембранс-роуд пересекала парк Мон Руаяль и выходила на Шмен де ла Кот де Неж. Дорога туда была не очень сложной.

Коплан тронулся с места, свернул на первом перекрестке и выехал на параллельную улицу, ведущую к парку. Он быстро, придумал причину визита. Эффект внезапности был его самым важным козырем.

Дом стоял между кладбищем и Бивер Лейк, где парк довольно жиденький, а жилища находятся на значительном расстоянии друг от друга. Ночью место выглядело очень непривлекательно.

Остановив машину, Коплан вышел. Прежде чем ступить на вымощенную плитами дорожку, ведущую к вилле, он почувствовал смутную тревогу. Это было не физическим страхом, а предчувствием последствий, которые мог повлечь его демарш. Сделав еще несколько шагов, он окажется лицом к лицу с женщиной, чья роль была по меньшей мере подозрительной.

Он решительно нажал на кнопку звонка и подождал, окруженный успокаивающей тишиной. Ветер подул с новой силой и вызвал рябь на черной поверхности озера.

Прошло довольно много времени, и Франсис подумал, есть ли кто в доме. Позвонить снова или вернуться в машину и ждать, пока вернется хозяйка?

Он слышал трезвон внутри, значит, звонок работает.

Когда он уже решил спуститься с крыльца, витраж в окне двери осветился. Послышался щелчок отодвигаемого засова, потом звук открываемого замка. Наконец дверь приоткрылась.

Молодая женщина в халатике бросила на мужчину, стоявшего на пороге, недовольный и заинтригованный взгляд.

— Инспектор Девз, конная полиция, — сказал Коплан, быстро махнув у нее перед глазами водительскими правами.

Он говорил на английском с легким американским акцентом, чтобы выглядеть уроженцем Монреаля.

У девицы расширились глаза, но он не знал, что произвело на нее впечатление: его сходство с Дюпюи или слова о принадлежности к полиции.

— Вы позволите мне войти? — продолжал он настойчиво. — Я хочу задать вам несколько вопросов.

Сильно удивленная, Лиз Шартрен кивнула в знак согласия.

Он перешагнул через порог и оказался в маленькой уютной прихожей.

— Пройдите, пожалуйста, в эту комнату, — пригласила она, плотнее закутываясь в халат.

Она была худенькой брюнеткой с довольно хорошеньким личиком. Несмотря на высокие каблуки, она едва доставала до плеча Коплана.

— Надеюсь, вы не собирались ложиться спать? — спросил он с легким смущением в голосе, пока они шли в комнату, освещенную приглушенным светом единственного торшера.

— Честно говоря, да, — ответила молодая женщина почти сухо. — Я привыкла рано ложиться. Почему вы пришли ко мне в столь поздний час? Не могли подождать до завтра? В чем дело?

Она села на банкетку с белыми подушками, на которой тихо играл транзистор. Очевидно, она много курила, потому что в комнате витал стойкий запах английского табака.

Оставшись стоять, Коплан достал из кармана блокнот и шариковую ручку.

— Ничего серьезного, — сказал он, словно извиняясь. — Я думал, что вы работаете и захотите спокойно поужинать. Вот почему я не пришел раньше.

Он кашлянул и продолжил, гладя на привлекательную особу, небрежно полулежавшую на подушках:

— Я ищу некоего Дюпюи, чтобы поставить его в известность, что срок его вида на жительство истек уже несколько дней назад и он должен уладить этот вопрос. Не знаете ли вы, где он находится в данное время, мисс Шартрен?

Между бровями женщины пролегли две вертикальные морщины. Она вытянула руку, чтобы выключить транзистор, и при этом ее халат широко распахнулся. Не желая того, Коплан заметил, что под ним надета светло-голубая нейлоновая ночная рубашка, но она не сняла чулки. Видимо, он позвонил, когда она переодевалась.

— Хм... А почему вы думаете, что я могу вам это сообщить? — проговорила она. — Я едва знакома с этим господином.

Коплан решил действовать терпеливо.

— Это нарушение правил, мисс, заставило нас начать небольшое расследование. Мы установили, что упомянутого иностранца видели в вашем обществе. Как вы познакомились?

Лиз Шартрен пожала плечами.

— Самым банальным образом... Мы сидели за соседними столиками в одном ресторане, и он завел разговор. Мы встретились еще раз или два как друзья. Потом он мне сказал, что уезжает из, Монреаля, и обещал писать. Этим наши отношения и ограничились.

Казалось, она была очень недовольна этим допросом, но ее ответы выглядели искренними.

— К какому времени относятся эти события? — спросил Франсис, готовый записывать. — Вы должны это помнить.

Она подумала и ответила:

— Наша последняя встреча состоялась дней десять назад. Это было... во вторник? Да, во вторник на прошлой неделе.

— И он вам не сказал, куда собирается ехать?

— Конечно, сказал. Он должен был лететь в Нью-Йорк.

Неувязка. Или Дюпюи обманул свою милашку, или лгала она. Американцы категорически заявили: Дюпюи не возвращался на их территорию законным путем.

Для вида Коплан сделал еще несколько заметок. Это давало ему время на раздумье. Настаивая, он мог возбудить в собеседнице подозрения, а он хотел поймать ее на лжи.

— Вы знаете, где жил Дюпюи, когда он простился с вами? — спросил он, не поднимая головы.

— В отеле «Виндзор», — не задумываясь, ответила Лиз Шартрен.

Это была ложь: десять дней назад этот человек уже выехал из отеля, но Лиз Шартрен могла этого не знать.

— Он не угостил вас на прощанье ужином в ресторане «Виндзора»? — вкрадчиво спросил Франсис, опустив глаза в свой блокнот. — Кажется, там отменно кормят...

— Да, — согласилась она, — мы там провели большую часть вечера.

— Вам повезло, — уверил Коплан. — А у меня слишком маленькое жалованье, чтобы я мог позволить себе ужинать в таких местах.

Он закрыл блокнот и убрал его в карман.

— Ну что ж, благодарю вас, — заключил он. — Я нисколько не продвинулся в своих поисках, но провести эту проверку был просто обязан. Мне остается только пожелать вам спокойной ночи, мисс Шартрен.

Она не встала, чтобы проводить его, а, насупившись, ограничилась кивком головы и, изменив позу, поджала под себя ноги, когда он направился к двери.

Он открыл ее и вздрогнул: коренастый тип, твердо стоявший на расставленных ногах, нацелил на него пистолет крупного калибра. На лице типа читалась безжалостная решительность.

Глаза Коплана перешли с глушителя на стволе на враждебную гримасу неизвестного. Он понял, что при малейшем движении тот пристрелит его.

— Отойди и руки вверх, легаш паршивый! — буркнул неприятный субъект с манерами гангстера.

Он говорил на английском, резким голосом.

Коплан медленно сделал три шага назад, поднимая руки. Человек в пиджаке, но без галстука и в рубашке с расстегнутым воротом, шагнул через порог в комнату и закрыл за собой дверь, ни на секунду не сводя с него глаз.

— Давай, Лиз, — приказал он сквозь зубы. Женщина вынула спрятанную под подушкой резиновую дубинку, с кошачьей гибкостью встала с банкетки и подошла к Коплану слева. Точно в тот самый момент, когда она со всей силой обрушила дубинку, он отшатнулся назад. Оружие ударило по пустоте, и девушка, подавшись вперед, оказалась между Фрэнсисом и пистолетом.

Лжеинспектору хватило пятой доли секунды, чтобы ударить нападавшую ногой в бедро и с силой швырнуть ее на мужчину.

Она неловко повернулась, ноги у нее заплелись, и она упала на сообщника, инстинктивно попытавшегося подхватить ее. Во время этого короткого замешательства Коплан рванул провод торшера. Комната погрузилась в полную темноту.

Пытаясь восстановить равновесие, парочка наткнулась на одно из кресел. Мужчина, не выпустивший из рук пистолет, выругался и в ярости толкнул девушку на банкетку. Та упала на спину и застонала. Неизвестный повернулся и пошел на ощупь к выключателю. Держа палец на спусковом крючке, навострив уши, чтобы уловить малейший звук, он быстро водил рукой по двери, затем по притолоке. Он не заметил, что его ботинки выделяются на фоне света из прихожей, пробивающегося через щель внизу.

Лежа на животе с пистолетом в руке, Коплан определил местонахождение противника. Он рванулся к нему, как спринтер со старта, в ту секунду, когда комнату залил ослепительно яркий свет. Левой рукой он отвел в сторону ствол пистолета неизвестного, а рукояткой своего оружия ударил его в лоб. В тот же момент послышался тихий звук, и пуля ударила в стену, а оглушенный стрелок закачался на месте. Коплан покончил с ним вторым ударом по голове и отступил, чтобы он мог упасть, не встречая препятствий. Затем он повернулся и остановил на девушке парализующий взгляд.

— Вы вынуждаете меня еще на некоторое время воспользоваться вашим гостеприимством, — усмехнулся он с ледяной иронией. — Смените место. Бог его знает, что еще может лежать под вашими подушками.

Говоря это, он вытянул ногу и поставил ее на оружие, выпавшее из разжавшихся пальцев мужчины.

Лиз Шартрен поднялась. Ее лицо было белым как мел.

— В угол, лицом к стене, — приказал Франсис.

Она подчинилась, словно во сне. Когда она повернулась к нему спиной, он нагнулся, взял пистолет, сунул его в карман брюк, потом убрал свой и посмотрел на жертву.

Тип был оглушен. Рана не кровоточила, но на лбу буквально на глазах росла шишка. Его лицо было бледным.

Коплан снял с него ремень и связал ноги, затем оттащил на середину комнаты, освобождая путь в прихожую. Повернувшись к по-прежнему неподвижной молодой женщине, он сказал:

— Ваши отношения с Дюпюи, очевидно, были более дружескими, чем вы утверждали... Он оставил вам специальные приказания на случай моего появления?

Она не ответила.

Коплан осмотрел банкетку и обнаружил между подушками миниатюрный браунинг. Тогда он снял пальто, бросил его на кресло и сел, уперев локти в колени.

— Ладно, не стойте, как китайская ваза, — бросил он прелестной канадке. — Теперь вас будет допрашивать не почтительный инспектор, а друг Жиля Кордо.

Глава 6

Лиз Шартрен повернулась на каблуках. Ее лицо было замкнутым, глаза упрямо смотрели в пол.

— С какой целью вы привели Дюпюи к инженеру Пьеру Шово? — сухо спросил Коплан. — Рассказывайте, и поживее.

Он знал, что она ищет правдоподобные увертки, чтобы направить его по ложному следу; поскольку она не ответила сразу, он подскочил к ней и влепил пощечину твердой, как дерево, ладонью.

— Поторопитесь, — прошипел он, схватив ее за плечи, и ударил по другой щеке. — Если вы из тех, кто любит побои, вы их получите.

Он схватил ее за горло и грубо тряхнул, потом зажал в углу комнаты. Правой рукой он нажал на ее подбородок, а левой схватил пальцы и стиснул их так сильно, словно хотел их сломать.

Откинув назад голову, она никак не могла разжать челюсти, чтобы закричать. Через три секунды она убедилась, что воспринимать предупреждения незваного гостя надо всерьез. Коплан отпустил ее.

— Понятно, Лиз? — буркнул он. — Зачем Дюпюи пошел к Шово?

Она попыталась перевести дыхание и машинально массировала поврежденную руку.

— Он ничего не просил... — выговорила она бесцветным голосом. — Это я...

— Хватит врать! — он снова хлестнул ее по щеке. — Он приехал в Монреаль не затем, чтобы объедаться пирожными. Чего он хотел?

С горящим лицом, находясь на грани истерики, она пробормотала:

— Я... Я должна была представить его нескольким специалистам... но я не знаю зачем.

— Специалистам в какой области?

— Телефоны и телеграфы.

— Кто их выбирал? Дюпюи?

— Нет... У Джо был список. Я не знаю, откуда он его взял.

Судя по косому взгляду, брошенному на лежащего на полу типа, очевидно, это был Джо.

— Дюпюи все еще в Монреале?

— Нет... Я сказала правду, что он уехал и что я его почти не знаю.

— Но этих специалистов вы должны знать, и даже очень хорошо, чтобы приводить к ним иностранца, с которым они даже не знакомы. Напишите мне их фамилии и адреса.

Он схватил ее за руку, грубо подтащил к банкетке и толкнул на нее. Встав перед ней, он достал свой блокнот, вырвал чистый листок и протянул ей вместе с ручкой.

— И без выдумок, — предупредил он. — Когда ваш дружок очухается, я допрошу и его тоже. Постарайтесь, чтобы ваши ответы совпадали с его.

Побежденная, растерянная Лиз Шартрен неуверенными движениями поискала твердую поверхность, на которой можно было писать. Она положила листок на коробку радиоприемника и, подумав, написала первую фамилию, всплывшую у нее в памяти.

Пока она писала, Коплан включил торшер и подошел посмотреть на Джо, шишка на лбу которого стала уже с куриное яйцо. Решив, что его обморок продлится не больше десяти минут, Франсис принялся опустошать его карманы.

При мужчине не было никакого официального удостоверения личности и никаких документов, указывавших на его официальную или тайную деятельность, однако в бумажнике лежали несколько визитных карточек на имя Джозефа У. Бингейма, проживающего в доме 264 по Энн-стрит.

Коплан срезал одну из веревок, с помощью которых раздвигались шторы на окнах, и связал ею руки своего пленника.

— Вот, — сказала Лиз все еще дрожавшим голосом. — Кажется, здесь все.

Коплан неторопливо закончил свою работу, пнул Джо под ребра, чтобы быстрее приходил в чувство, и резким движением вырвал листок, который протягивала молодая женщина.

В списке было пять фамилий. У двоих названных в нем специалистов не было указано место работы.

— Что это за пробелы? — буркнул Коплан, подчеркнув их ногтем указательного пальца.

Джо Бингейм заворчал, перекатился на бок, задергал ногами и руками, безуспешно пытаясь подняться. Эти движения показали, что он пришел в себя, и его подружка в нерешительности замолчала.

— О нем не беспокойтесь, отвечайте, — невозмутимо сказал Коплан.

— Это... Я не знаю, чем они точно занимаются, — пробормотала она. — Кажется, принадлежат к... администрации коммунальных служб.

Франсис убрал бумажку в карман, взглянул на Джо. Тот, морщась, хлопал глазами. Он начинал понимать, что у него болит голова и что он связан.

— Паршивый легаш будет счастлив вас выслушать, Джо, — объявил Коплан, уперев кулаки в бока. — Постарайтесь, чтобы ваша голова была на месте, а то я стукну по ней еще раз. Судя по тому, что мне рассказала ваша подружка, вы использовали ее дар соблазнительницы не для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь. И очаровывать специалистов в области связи вы ее заставляли не только из порока... Какова цель этих действий?

Полуприкрыв глаза, насупившийся Бингейм замкнулся в злобном молчании. Он главным образом хотел выиграть время, прекрасно понимая, что все равно придется расколоться.

Но Коплан, не расположенный церемониться с пленным, отвесил ему удар мыском ботинка по почкам.

— Рожай, — раздраженно посоветовал он, вырвав у своей жертвы новый стон. — Мне доставит большое удовольствие переломать тебе кости одну за другой. Помолчи еще десять секунд, и убедишься.

Сколько Джо ни извивался и ни напрягал мускулы, он не смог освободиться и получил еще несколько ударов ногой в солнечное сплетение. Его лицо заливал пот, а Лиз, бледная как смерть, вцепилась пальцами в подушки банкетки.

— Ну? — спросил Коплан. — Между этими вступлениями и пулей, которую я всажу тебе в кишки, осталось время для других развлечений. Плюс к этому я в перерывах займусь твоей подружкой. Ты будешь колоться или нет?

Бингейм хрипло пробормотал:

— Дюпюи должен был встречаться с этими типами... по делу, в котором я ничего не понимаю. Он должен был показать им один аппарат.

Глаза Коплана недоверчиво сузились.

— Он хотел показать им аппарат?

— Да... Кстати, он оставил его здесь, чтобы забрать в свой следующий приезд в Монреаль.

— И где эта штука?

— Наверху. Лиз может вам ее показать.

Коплан секунду стоял в нерешительности. Единственным способом узнать, правду ли сказал Бингейм, было проверить его слова, но вдруг здесь скрывалась какая-то ловушка?

Коплан посмотрел на молодую женщину. Она нервно теребила полу своего халата, ее груди, наполовину выступившие из глубокого ворота ночной рубашки, поднимались в слишком быстром ритме. На ее лице было тревожное и напряженное выражение.

Достав «кольт» с глушителем, Франсис приказал:

— Проводите меня наверх.

Он удостоверился, что пленный не сможет освободиться от пут, и поблизости от него нет ни одного режущего предмета. Успокоившись, он пошел следом за канадкой, открывшей дверь в прихожую.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, где на площадку выходили двери двух спален и еще небольшой комнатушки.

— Не делайте глупостей, — произнес Франсис с угрожающей мягкостью.

Стоя в метре от него, она повернула ключ в замке шкафа, открыла дверцу и отступила, указывая на ящик средней величины, с двумя замками, как у чемодана, и крепкой кожаной ручкой на верхней стороне.

— Аппарат там, — хмуро сказала она.

— Отлично. Возьмите его и несите вниз.

Она сморщилась и запротестовала:

— Он тяжелый.

— Ничего. Сделайте усилие.

Она нахмурилась и недовольно фыркнула.

— Предпочитаете, чтобы я сбросил вас с лестницы пинком в зад? — осведомился Франсис, сдвинув брови.

Лиз Шартрен, очень недовольная, взяла ящик за ручку и подняла с меньшим трудом, чем можно было предположить, если судить по его внешнему виду. Однако груз был неудобным, и, пока Лиз спускалась по ступенькам, он несколько раз стукался о стену.

В гостиной Джо Бингейм лежал все в той же позе. Лиз поставила ящик на ковер. Сунув пистолет в карман, Коплан сказал ей:

— Откройте сундук с сокровищами. Я не люблю фарсы и розыгрыши.

Она обменялась встревоженным взглядом со своим сообщником. Бингейм произнес:

— Никакой опасности нет. Эта штуковина из фарфора. Открывай, Лиз, раз месье боится.

Она нагнулась, открыла замки и подняла крышку.

Внутри ящик был обшит белым пластиком. В нем лежал предмет кубической формы, немного меньшего размера. С первого взгляда Коплан не смог определить, что это такое.

Однородная поверхность верхнего слоя казалась сделанной из изоляционного материала, но сбоку была видна череда неравных по толщине слоев: толстый, тонкий. Это немного напоминало многоэтажный бутерброд, в котором ломтики ветчины и хлеба были положены один на другой. Толстые слои напоминали фарфор, а у тонких был металлический блеск. Большие медные ручки находились в верхней части двух боковых сторон куба.

Коплан задумчиво рассматривал странный агрегат.

— Достаньте его, — предложил Бингейм, — вам будет лучше видно.

Если бы он промолчал, Франсис, возможно, так бы и сделал, но подозрительная любезность пленного насторожила его. Он решил сначала получить более четкое представление о назначении агрегата, который на первый взгляд напоминал конденсатор большой мощности.

Слово «конденсатор» заставило Коплана вспомнить об одной встрече в Париже с его другом Жаком Бернье, который держал его в курсе технических новинок. И в его голове мелькнула догадка, чем может быть безобидный на вид предмет. Одновременно он понял, как был убит Жиль Кордо.

Сунув руки в карманы брюк, он остановил насмешливый взгляд на Бингейме, потом посмотрел на его сообщницу.

— Полагаю, вы не откажетесь достать аппарат из футляра, мисс Шартрен? — спросил он добродушным тоном.

Лиз подняла брови.

Она потянулась к коробке, но Бингейм заорал:

— Не трогай!

Она застыла. Повисла напряженная тишина. Коплан резко захлопнул крышку.

— Так, хватит шуток, Джо, — спокойно сказал он, вновь доставая пистолет противника. — Твой план избавиться от меня, сыграв на моем любопытстве, провалился. Если здесь кто-то должен умереть, это скорее будешь ты. Или она.

Бингейм стал бледным как мертвец. Его замыслы были раскрыты, и упрямиться дольше не имело смысла.

Что касается молодой женщины, она в полной прострации отступила на ватных ногах к банкетке и машинально села на нее.

Коплан продолжил более настойчиво:

— Дюпюи не пытался протолкнуть товар. Если Лиз соблазняла тех специалистов, чтобы устраивать ему встречи с ними, значит, ему от них что-то было надо. Что?

— Клянусь, я ничего не знаю, — ответил Бингейм, зачарованный видом пистолета. — Он просто поручил облегчить ему работу, чтобы в период пребывания в Монреале он не терял зря время. Я даже не выбирал тех людей. Их список мне передали месяца три-четыре назад.

— Кто передал?

Джо промолчал. Коплан понял, что задал вопрос слишком быстро. Надо применить классическую стратегию ведения допроса: получить ответы на второстепенные вопросы, а главное оставить напоследок.

— Дюпюи вас ругал по поводу Кордо? — спросил он как бы между прочим.

— Да, — признался Бингейм, — хотя Лиз и я были ни при чем. Мы не могли предположить...

— Кордо стал ему досаждать после вечеринки у Шово?

— Да. Перед уходом он заговорил о Париже и стал незаметно задавать провокационные вопросы. Но Дюпюи не вчера родился. Он засмеялся и ответил: «Понимаю, что вас беспокоит. Вы знаете другого Фернана Дюпюи и спрашиваете себя, кто я такой. Так вот — я настоящий. Тот, кого вы помните, французский агент, принявший мое имя, чтобы выполнить задание в Канаде три года назад». Тот поверил. Правда, Лиз?

— Да, все было именно так, — тут же подтвердила она. — Я присутствовала при этом разговоре.

— Ну и что? Как все закончилось?

— Они продолжали шутить, и в конце концов Кордо пригласил его к себе.

Понятно. Он сделал вид, что поверил, но решил вернуться к вопросу позднее и в более благоприятных условиях.

— Когда Дюпюи пошел к нему?

Бингейм подумал.

— Через два или три дня.

— И, естественно, взял с собой эту штуку, — произнес Коплан с почти утвердительной интонацией, постукивая ногой по ящику.

Бингейм молча кивнул.

Реконструировать развитие событий было нетрудно. Дюпюи рассказал Кордо, что приехал в Монреаль для деловых переговоров, показал это изобретение, которому наверняка приписал воображаемые функции.

Под каким-то предлогом он предложил Кордо вынуть аппарат из футляра. Взявшись за две ручки, французский агент был убит электрическим разрядом, поскольку конденсатор такого типа способен выделять достаточное количество энергии, чтобы убить человека.

Если при вскрытии на кончиках пальцев покойного были обнаружены ожоги, эксперты скорее всего подумали, что они вызваны какой-то другой причиной, раз рядом с трупом не было никакого электрического провода.

Поскольку Бингейм знал характеристики этого супераккумулятора, он должен был знать, зачем Дюпюи носил его к Кордо.

— После этого ты перезаряжал аппарат? — спросил Франсис.

Джо Бингейм понял истинный смысл этого вопроса, но его крик, когда Лиз хотела взяться за ручки, делал любое отрицание бессмысленным.

— Да, — признался он, отведя глаза.

— И я был второй намеченной жертвой, — добавил Франсис. — Именно поэтому вместо того чтобы застрелить меня, ты попросил Лиз оглушить меня дубинкой. Конечно, удар электротоком — «чистое» убийство и задает полиции неразрешимые загадки. Ваш портативный электрический стул неплох... Ладно. Настоящее имя Дюпюи?

— Не знаю, — буркнул Бингейм. — Я его раньше не видел.

— Кто тебя известил о его приезде в Монреаль?

Молчание.

— Когда он вернется? Молчание.

Коплан наступил на лицо Бингейма и повернул ногу, чтобы причинить каблуком более сильную боль.

— Говори, старина, — предложил он сладким голосом, не ослабляя, однако, давление. — Лучшее, на что ты можешь надеяться, это тюряга, а туда принимают даже типов с раздавленными мордами.