«Не торопись, Петер Хейнц», — мысленно обратилась она к своему неизвестному партнеру. В таком замечательном месте Синди согласна была ожидать телефонного звонка хоть целую вечность.

Билл и Говард доверили свой багаж приветливым молодым людям и проследовали за ними к ожидавшему их катеру. Все происходило в ускоренном темпе. Жены — Мэрилин и Дженни — с трудом поспевали за мужьями. Туристический конвейер был налажен превосходно. Каждая секунда, потраченная приезжими на ожидание, оформление и прочие проволочки, — это деньги, выброшенные на ветер. Местные агенты по туризму не могли себе позволить транжирить впустую время, оплаченное гостями. По выходе из таможенного зала их встретил водитель фирмы и доставил в микроавтобусе с кондиционером прямо на пирс. Здесь же, в конторе, расположенной на пирсе, Говард подписал договор на аренду яхты и расплатился кредитной карточкой за съестные припасы и горючее.

— Мы делим все пополам! — запротестовал Билл и полез в карман за бумажником.

Говард отмахнулся:

— Денежные дела оставим на потом. Так будет удобнее.

Парни в шортах энергично покидали чемоданы и сумки в катер.

— «Стройная девчонка»? — спросил моторист.

— Ты не ошибся, парень! — не без удовольствия подтвердил Говард. Он галантно подал руку Мэрилин, потом Дженни. Убедившись, что женщины устроились удобно, мужчины заняли место на носу катера, встав по обе стороны рубки моториста, чтобы вдохнуть наконец соленого морского ветра.

Но этого вожделенного мига ждать пришлось довольно долго. Моторка пробивалась сквозь бесчисленные ряды причаленных и стоящих на якоре яхт. Плавание было медленным и утомительным. Все очень напоминало автомобильную пробку где-нибудь в Нью-Йорке или Бостоне. Но вот последняя из яхт осталась позади и взгляду открылось более или менее свободное пространство внутреннего рейда гавани. Мотор застучал чаще, скорость немного увеличилась.

— О! — Дженни не могла удержаться от возгласа при виде того, что их окружало.

Крутые склоны зеленых холмов образовывали как бы стенки бассейна, заполненного дюжинами игрушечных флотилий и эскадр. А впереди, там, где обозначался выход из гавани на внешний рейд, вырастал, как новое препятствие, целый лес тонких, устремленных в голубое небо мачт, перечеркнутых горизонтальными реями.

— Вот она! — вскричал Говард, указывая на что-то справа от себя. — Я ее вижу!

— Она красотка! — сказал моторист. — Самая хорошенькая девчонка в нашем порту.

— Нам повезло, — Билл одобрил выбор Говарда. Тот был наверху блаженства. Моторист внес свою лепту в отличное самочувствие Говарда.

— Чувствую, что вы разбираетесь в судах, сэр. Большинство предпочитает яхты новой постройки, а настоящий яхтсмен, конечно, выберет «Стройную девчонку».

— Твою мать! — выругался Стив Берлинд, завидев с палубы приближающуюся моторку. Его слабая надежда, что он наконец встретит человека, который сможет как специалист оценить достоинства «Стройной девчонки», мгновенно разлетелась в пух и прах. На носу подплывающего катера маячил очередной пижон из яхт-клуба, облаченный в клубный пиджак и капитанскую фуражку. Этот болван явно воображал себя капитаном Бладом. Вид его спутника тоже не обнадеживал. Парень едва удерживал равновесие даже на гладкой воде внутреннего рейда.

Стив разглядел двух женщин, руками придерживающих прически, чтобы они не разлетались от встречного ветра. «Богатые суки», — оценил их Стив, предчувствуя, что они будут помыкать им как мальчишкой-стюардом, щелкать пальцами, подзывая его, и требовать без конца таскать им лед для их долбаных коктейлей. Он должен сразу дать понять этой компании, кто есть кто на этом судне.

— Эй, там, на корабле! — Говард издал морской клич при подходе к правому борту яхты, что еще больше подогрело ярость Стива.

— Господи Иисусе, — пробормотал Стив, — эта обезьяна еще и изучает морской словарь. Да, нелегкая предстоит неделя!

Он поймал линь, брошенный ему мотористом, и обмотал его вокруг кнехта. Этим он ограничился, не сделав ни малейшего движения, чтобы помочь пассажирам подняться на палубу.

— Не уроните в воду свое барахло, — вместо приветствия предупредил он Говарда и Билла.

Мужчины, перегнувшись через борт, стали втаскивать с катера вещи, а Стив наблюдал за этой процедурой с непроницаемым видом. Когда они закончили, он размотал линь и швырнул его обратно мотористу.

— Счастливого плавания! — пожелал моторист с улыбкой.

В ответ никто не произнес ни слова. Поведение Стива сразу накалило атмосферу. Он подождал, пока катер не удалился на порядочное расстояние, и только тогда соизволил разжать губы.

— Багаж надо отнести вниз. Я покажу, где все разместить.

Он перешагнул через груду багажа, вспрыгнул на кокпит, опустил ноги в раскрытый люк и поманил Говарда пальцем. Тот послушно подхватил пару сумок и последовал за капитаном по уходящему вниз, почти вертикальному трапу. Ступив с последней ступеньки на пол кубрика, Говард замер в восторженном изумлении.

— О-ох! — выдохнул он.

Холодный душ, вылитый на него Стивом при встрече, мгновенно был забыт, как только перед ним предстала картина внутреннего убранства корабля. «Девчонка» была гораздо изысканней, чем он мог себе вообразить. С трепетным благоговением он стоял у подножия трапа в белоснежном интерьере с карнизами и плинтусами из полированного тикового дерева, с украшенными изящной вышивкой подушками на диванах и скамеечках и с медным обрамлением иллюминаторов. Судно строили настоящие мастера, а внутренней отделкой занимался обладающий хорошим вкусом художник. Здесь не было кричащей роскоши современных кают класса «люкс» на круизных лайнерах, а была теснота, которая заставляла вспомнить о мореплавателях старых времен, но в этом была своя прелесть, свой особый шик.

Справа помещался камбуз с плитой на баллонном газе. Рядом — ледник с выдвижной доской для разделки мяса, отдельные холодильники для напитков, фруктов и консервов. Над холодильниками утопленные в стену полки для тарелок, чашек и стаканов. Их конструкция и мягкая обивка оберегали посуду от волнения на море. Повернув голову налево, Говард увидел штурманский стол с гнездами для свернутых в рулоны карт, шкафы с креплениями для точнейших навигационных приборов, а над ними электронику фирмы «Лоран» и радиоаппаратуру.

— Прекрасно! — сделал свое заключение Говард. — Я бы не прочь немного заняться навигацией.

— Вряд ли это нам понадобится, — таков был ответ Стива. Всем своим видом он выражал нетерпение. — Может быть, мы побыстрее закончим осмотр?

Сбоку от стола навигатора была дверца, которая вела в носовую часть судна. Здесь царила аскетичная простота, словно в пику тем современным дизайнерам, кто тратит фантазию и деньги заказчика на изысканное оформление туалетных комнат. Ни хромированных кранов, ни лишних зеркал и кафельных плиток — ничего подобного тут не было. С корабельной балки свисала на массивных цепях примитивная раковина под небольшим зеркалом для бритья. Вода из бака под потолком подавалась через гибкий шланг, который мог служить душем. Воду для слива качали прикрепленной к унитазу сбоку металлической помпой, ну а сбрасывалось все вниз, в подпалубный трюм, и по трубам уходило за борт через отверстия чуть выше ватерлинии.

— Закрывайте вот этот вентиль после того, как облегчитесь и спустите воду, а этот — после того, как примете душ. — Указующий перст капитана ткнулся поочередно в одно и другое металлическое колесико. — Если этого не сделать, через полминуты будете ходить по колено в морской водичке.

Спустившийся вниз Билл, выглядывая из-за плеча Говарда, внимательно слушал инструкции капитана. Стив небрежным движением подбородка указал на две боковые двери.

— Там ваши каюты.

Билл заглянул в одну из них. В тесном пространстве уместилась двуспальная койка. Стенка за ней была слегка вогнутой, соответственно мягкому изгибу корпуса судна. Под и над койкой были встроены ящики и шкафы для белья и одежды. Единственный иллюминатор служил источником света и свежего воздуха. Билл прикинул на глаз длину койки, сопоставил ее со своим ростом и вспомнил древнегреческий миф о прокрустовом ложе.

Стив провел их дальше. Вдоль бортов крепились скамьи, а над ними запасные койки для экипажа, откидной столик на тросах, прикрепленных к потолочным балкам, упирался в ствол мачты, который подобно могучей колонне пронизывал кубрик. Основание мачты уходило вниз, под пол; а через отверстие в потолке устремлялось вверх. По толщине и основательности этого ствола можно было представить нагрузку, которую мачта выдерживала при полной парусности, ту силу, с какой даже почти не ощутимый ветерок давит на каждый квадратный дюйм паруса. Свет лился сквозь застекленную, приподнятую над верхней палубой крышу — некое подобие теплицы. Ствол мачты пробивал ее, словно дерево-великан. Вокруг мачты к откидывающимся в стеклянной крыше люкам вилась крутая винтовая лестница, каждая ступенька размером с мужскую ладонь.

Стив Берлинд снисходительно разъяснил:

— Здесь полегче дышится, чем у вас в каютах, если, конечно, открыть люки. Женщины могут предпочесть спать на койках для экипажа. Так оно обычно и бывает, если нет сильного ветра и море спокойно.

Вот и конец эротическим фантазиям Билла о бурных любовных ночах в тропиках. Дженни и Мэрилин, вероятно, переберутся сюда, а они с Говардом будут задыхаться и потеть в своих каютах.

Стив еще раз пальцем указал на шкафы и ящики, словно вдалбливая условия простейшей задачи тупоголовым школьникам.

— Весь свой багаж вы уложите сюда, и чтоб ничего не валялось снаружи. В ваших интересах, чтобы на корабле был полный порядок. Чем скорее вы управитесь, тем лучше. Как только закончите, поднимайтесь наверх. Я проведу инструктаж по оснастке корабля и мерах безопасности пассажиров.

Говард ткнулся было в еще одну дверь, втиснутую между шкафами. Она была заперта.

— А что там?

— Моя каюта, — холодно сказал Стив Берлинд. — Туда ведет отдельный трап с палубы, так что я не буду проходить через ваше помещение. Только в одном случае я побеспокою вас, когда мне придется воспользоваться столом для навигационных карт.

Он протиснулся между Говардом и Биллом и молча поднялся по трапу наверх.

— На редкость недружелюбный тип, — заметил Билл.

— Он серьезно относится к своему делу, — попытался защитить капитана Говард.

— Капелька юмора в любом деле не помешает. — Стив Биллу не понравился.

Дженни и Мэрилин старались скрыть свое разочарование, когда увидели каюты и койки.

— Последний раз, когда я спала на чем-то подобном, это было заднее сиденье «шевроле». Кажется, туда меня затащил Говард. — Мэрилин решила развеселить компанию.

— Тебе повезло больше, чем мне, — откликнулась на шутку Дженни. — Мы с Биллом до свадьбы пользовались «фольксвагеном».

— Ребята, ведь это круиз, — напомнил Говард. — Мы будем проводить все время на палубе, а не сидеть в этих мышиных норах.

— Да, конечно! Я как-то об этом забыла. Прости, пожалуйста, — добродушно поддразнивала Мэрилин мужа так, как она делала это всегда в любой неловкой ситуации.

Женщины начали раскладывать и развешивать одежду. Мужчины, предоставив им свободу действий, отправились на палубу, где юный капитан встретил их, как армейский сержант встречает отданных ему под опеку несмышленышей-новобранцев. Он заставил Говарда и Билла промаршировать по всему кораблю и повторить за ним вслух названия частей и деталей рангоута и такелажа, как будто собирался по окончании круиза устроить им экзамен.

«Стройная девчонка» — пятидесятичетырехфутовый ял с грот-мачтой высотой в пятьдесят пять футов, несущей восемьдесят пять процентов всей парусной площади, и с двадцатипятифутовой бизань-мачтой в кормовой части кокпита. Большой парус и передние треугольные паруса — главный источник двигательной энергии яхты, бизань служит для выравнивания крена судна и облегчает управление им. Спереди расположены два треугольных паруса. Верхний — «генуэзский» — крепится к верхушке мачты и к кончику бушприта. Нижний управляется вращающейся стрелой крана, расположенного на носу. Большой парус рифится той же стрелой, скручиваясь и втягиваясь внутрь этой металлической трубы.

— Несколько лет тому назад, — пояснил Стив, — всю оснастку «Девчонки» переделали под управление только одним человеком. Прежде необходимо было иметь еще пару умелых рук. — Он глянул на Говарда и добавил, нагло глядя ему в глаза: — А умелые руки и быстро соображающие мозги в чартерных рейсах не попадаются.

Говард не заметил пущенной в него стрелы.

— Превосходная конструкция, — произнес он, пробуя рукой тугие растяжки грот-мачты. — Иметь дело с такой яхтой — сплошное удовольствие. Хочется поднять паруса и гнать вперед!

Стив не удержался от усмешки, но продолжил свою лекцию прежним сухим тоном.

«Стройная девчонка» имела глубокую осадку, заостренную форму днища и дополнительный подвижный киль рулевого управления. Она не была «спринтером», но зато обладала большей устойчивостью при волнении моря и не так рыскала при изменчивом ветре.

Очутившись в рубке, Говард с нежностью погладил находящийся на уровне его груди деревянный, с вкраплениями меди, штурвал.

— Как она слушается руля? — озабоченно поинтересовался он.

— Очень легко в наветренную сторону без «генуэзца», — ответил Стив. — Ее чуть сносит в подветренную сторону, когда «генуэзец» подставлен под ветер.

Говард кивнул с понимающим видом. Биллу все это показалось сплошной абракадаброй, но он радостно заулыбался.

— Хорошо, что вы во всем этом разбираетесь, ребята! Лично я не понял ни слова.

— Скоро ты сам убедишься, что здесь нет особой премудрости, — заверил его Говард.

«Боже мой! — подумал Стив. — Этот пижон в капитанской фуражке еще больший идиот, чем я думал».

Блаженство Синди длилось недолго. Солнце палило беспощадно, и пот ручьями потек по ее телу. Она привстала и с тоской поглядела на голубой прямоугольник бассейна, виднеющийся за цветущими зарослями гибискуса всего в трехстах футах от бунгало. Вода была такой маняще прохладной на вид. Пробежать до бассейна, нырнуть, проплыть от бортика к бортику и вернуться назад — все заняло бы не больше пяти минут. Даже если телефон во время ее отсутствия зазвонит, клиент вряд ли будет так нетерпелив, что, не дождавшись ответа, повесит трубку.

Но она знала, как опасно хоть в какой-либо мелочи нарушить полученную ею инструкцию: зарегистрируйся в отеле и жди у себя в номере момента, когда с тобой выйдут на связь, отвечай только «да» и «нет», выслушай инструкцию партнера, запиши время и место на листке из блокнота, потом выйди из отеля, найди телефон-автомат, набери номер Эла Вестона и после одного гудка дай отбой, если он не ответит сразу. Эл Вестон пройдет мимо тебя в холле, когда ты вернешься в отель. Ты на ходу передашь ему листок с записью. Простейшая процедура, исключающая всякий видимый контакт между ними и связь Эла с предстоящей операцией. Если что-то обеспокоит власти, не будет никаких доказательств пребывания Эла на Тортоле. И уж тем более никакая ниточка не потянется к Вальтеру Линцу.

— Будешь точно выполнять инструкции — все будет о'кей, — напутствовал Синди Эл Вестон перед первым ее заданием. — Начнешь проявлять самостоятельность — тут же возникнут проблемы.

Она зубрила инструкции наизусть, следовала им неукоснительно, и, как Вестон и обещал, не возникало никаких проблем.

Синди с усилием вытащила расслабленное тело из шезлонга, вернулась в комнату и заказала по телефону в номер диет-колу и сандвич с тунцом и салатом.

Скинув бикини, она стала под душ, повернув кран холодной воды до предела. Она вздрогнула, когда ледяной водопад обрушился на раскаленную кожу, но зато он вернул ей бодрость.

В прошлом Синди и представить себе не могла, что ей придется вести подобный образ жизни — летать на самолетах, бронировать номера в отелях, ждать контакта с каким-нибудь анонимом и иметь дело с личностями вроде Вестона или тем более Вальтера Линца. У нее, конечно, были свои мечты, которые в конце концов выдернули ее из захолустья штата Миннесота и заставили плыть без руля и компаса по житейскому морю. Но это были типичные мечты провинциальной, принадлежащей к среднему классу девчонки. Ей хотелось чего-то неожиданного и хоть немного приключений. Этого получить у себя в Миннесоте, где даже воздух казался застывшим, она не рассчитывала. Поезд ее надежд зашел в тупик, когда она училась в последнем классе средней школы и достигла вершины популярности. Из хорошенького ребенка она преобразилась в соблазнительную женщину и попала в поле зрения местных взрослых ловеласов, которые, как мухи над сладким, крутились возле школы. Своим ухажерам-ровесникам она решительно дала отставку и с головой окунулась в греховную жизнь.

Мать, воспитывавшая ее в одиночестве, без мужа, вовремя не заметила грозящей опасности.

— Синди всем обеспечена, — говорила мать своему дружку, а Синди подслушивала.

У Синди хватило воображения представить себе это «все» в настоящем и будущем. «Все», то есть благополучное существование с точки зрения матери, сводилось к общению с людьми только своего круга — причем круг был до предела замкнут и недоступен для посторонних. Ее ждала скучная работа после окончания школы, вечера, проведенные у телевизора, и постепенное продвижение к замужеству с бизнесменом средней руки и достатка. В качестве отдушины предполагалось курение бесчисленных сигарет в дамской комнате, проба косметики разных фирм и романтические воспоминания подруг о групповом сексе в припаркованных машинах, о заполненных спермой презервативах, сброшенных на коврики после полового акта.

Ее первое сексуальное приключение закончилось глупым недоразумением. Местный популярный баскетболист прокрался тайком к себе в дом, куда Синди нанялась присматривать за его годовалым ребенком, овладел ею и был застигнут на месте преступления внезапно вернувшейся супругой. Мать Синди, узнав о случившемся, сначала упала в обморок, потом, рассвирепев, заявила, что ее дочь годится только в шлюхи.

Некоторое время спустя Синди пришла к точно такому же выводу, но совсем по другой причине. Мать беспокоилась, что дочь не сможет занять соответствующее ее респектабельному происхождению место в обществе. Синди именно это пугало больше всего. Перспектива стать такой, как все, попасть в это «общество» приводила ее в отчаяние.

Единственным нормальным способом бегства из городка было поступление в колледж, но у них не было денег, чтобы оплатить учебу и четырехлетнее пребывание Синди в студенческом общежитии.

Сдав школьные выпускные экзамены, Синди могла получить работу у кого-нибудь на побегушках, а через год-два выйти замуж за местного парня, чьи перспективы были не радужнее ее собственных.

Она собрала все свое мужество в кулак и вслух объявила, что бросает школу и смывается отсюда немедленно. Мать стала пугать ее ужасами больших городов, потом расплакалась, жалуясь на свое одиночество. Кончилось все тем, что она сняла со счета сумму, удвоившую личные сбережения Синди, и проводила дочь до автобуса, отправляющегося во Флориду.

Иллюзии развеялись быстро, едва путешествие Синди подошло к концу. Работа горничной в отеле или в лучшем случае клерком в супермаркете была не менее унылой, чем в Миннесоте, откуда она сбежала, полная надежд. Скоро она стала перед выбором. Или вернуться назад с опущенной головой, или пустить в оборот последнее свое достояние — смазливое личико, грудь и попку. Все это имело определенную рыночную стоимость. Притом немалую. Она в этом скоро убедилась и так же скоро пережила весьма волнительные приключения, которые превысили все ее девичьи ожидания.

Должность раздетой до пояса разносчицы коктейлей привела ее в постель менеджера заведения. Тот, в благодарность за сексуальные услуги, рекомендовал ее своим друзьям. Те, в свою очередь, устроили ей кинопробы для участия в порнофильме. Ничего путного из этого не вышло, но некоторые фотографы использовали ее в качестве обнаженной модели и даже кое-что заплатили. Открытки пошли по рукам, и с ней выразил желание познакомиться один наркоделец. Знакомство произошло на заднем сиденье его лимузина, который он использовал одновременно как передвижной пункт по продаже зелья. Он приобщил ее к употреблению кокаина. Вначале ей требовались совсем небольшие дозы, но и это стоило немалых денег.

Она согласилась развлекать одиноких приезжих, иногда участвовать в оргиях — лишь бы заработать на порошок. Ей хватило ума понять, что ее затянул водоворот. Она крутится в нем, опускаясь все глубже, и скоро достигнет дна. «Надо спрыгнуть с карусели, пока не поздно!» — твердила она себе, но каждый раз откладывала прыжок, а карусель все наращивала обороты.

К счастью, когда ей исполнилось двадцать два, в день ее рождения «толкач», которому она задолжала, оказал ей в общественном сортире неоценимую услугу. Он избил ее до потери сознания, сломал челюсть и разбил кость голени ударом тяжелого ботинка. Пребывание в муниципальном госпитале покончило с ее наркотическим экспериментом и заставило поменять взгляды на жизнь. Сохранившийся небольшой шрам под правым глазом — весьма небольшая расплата за пройденный ею курс обучения.

Синди решила вернуться домой, как только скопит достаточно денег. Этим она потихоньку и занималась, когда на ее пути возник Эл Вестон и предложил работать на Вальтера Линца. Получаемые от Линца щедрые гонорары семимильными шагами приближали ее к заветной цели — возвращению блудной дочери под материнское крыло.

Но сейчас, когда она стояла под душем и размышляла над ситуацией, в которую попала, ей в голову лезли невеселые мысли. По-прежнему она балансирует на канате над пропастью. Вальтер Линц оценивает ее услуги так высоко именно потому, что она сама не имеет никакой цены. Он предаст ее тут же, если какая-нибудь из его коммерческих операций завершится не так, как ожидалось. Линц пустил ее в плавание, снабдив жесткими инструкциями, но в случае аварии тонуть придется ей одной. Их ничто не связывает — он этого не скрывал, и это было главным условием их совместной деятельности.

Синди решила, что ее службе у Линца пришел конец. Сейчас она выполняет последнее его поручение, а получив расчет, помашет ему ручкой и смоется в Миннесоту с кругленькой суммой, достаточной для того, чтобы начать жизнь заново.

Нетерпеливый стук в дверь прервал ее размышления. Она завернулась в купальное полотенце и впустила боя с подносом.

У мальчишки расширились глаза при виде полуобнаженной богини. Он стрельнул взглядом в сторону кровати, ожидая увидеть там мужчину. Такая красотка, по его мнению, ни на минуту не должна была оставаться без любовника.

Подписывая счет, Синди наклонилась, полотенце соскользнуло, и глаза у боя совсем вылезли из орбит. На ватных ногах он дошел до двери и осторожно прикрыл ее за собой. На прощание Синди шутливо помахала ему длинной, безупречной формы ногой.

Синди поела, глотнула коки и несколько минут провела в раздумье — напялить ли снова бикини и еще часок позагорать, или начать переодеваться к ужину. Она еще не решила этой сверхсложной задачи, когда телефон ожил.

— Да.

— Вы фотограф?

— Да.

— Я Хейнц. Съемка состоится завтра, в два часа пополудни. На лодочном причале Парсона в здании склада. Вы знаете, где это?

— Нет.

— Возьмите любое такси. Местные водители знают это место.

— Хорошо.

— Захватите всю аппаратуру и побольше пленки.

— О'кей. — Она записала и повторила вслух записанное. — Завтра в два. Лодочный причал Парсона. Здание склада.

— Жду вас там. — Собеседник повесил трубку. Синди быстро надела юбку и блузку, сунула ноги в сандалии, в карман опустила горсть мелочи и записку. Четверть часа она потратила на поиски телефонной будки и вся взмокла. Опустив в щель монету, она прижала к уху раскаленную трубку и соединилась с номером Вестона. После первого же гудка Эл поднял трубку. Он молчал, но Синди слышала его дыхание.

— Все в порядке, — сказала она. — Мне отсюда пешком минут пятнадцать.

— Валяй. Я тебя встречу.

Ощупывая пальцем записку в кармане, Синди направилась обратно в отель. Эл Вестон в соломенной шляпе, украшенной яркой лентой, повстречался ей в холле. Записка перешла из рук в руки незаметно для любого постороннего наблюдателя. Просто два постояльца шли через холл и один уступил дорогу другому. «Все прошло легче легкого», — подумала Синди, вернувшись к себе в бунгало. Но раз так все легко, почему чувство страха не покидало ее и она ощущала неприятную сухость во рту? Ей даже расхотелось поплавать в бассейне, хотя теперь она имела и время и право на это минимальное удовольствие.

Они расселись в сумрачном кубрике и вели беседу вполголоса, как будто в церкви. Вершины гор еще светились в лучах закатного солнца, но бухту уже окутала тьма. Только отражения береговых огней искрились на волнах.

— Еще один заплыв, — предложил Говард. Тело и плавки мгновенно высыхали в горячем душном воздухе.

— Согласен, — кивнул Билл, но не сдвинулся с места. Его совсем разморило. Он нашел предлог, чтобы оттянуть момент, когда надо будет поднять отяжелевшее тело с места. — Вот только покончим с этим дьявольским зельем. — Кивком головы он показал на высокий бокал с ромом, в котором таяли льдинки.

Говард обратился к Мэрилин.

— Ты с нами?

— Нет, — отказалась Мэрилин. — Один раз сегодня я уже побывала в раю. Боюсь, что наступит пресыщение, и я не смогу в полной мере наслаждаться всю неделю.

— А я не в силах снова натянуть на себя купальный костюм, — вставила Дженни.

— Купайся нагишом, — посоветовал Говард. — Ничьи глаза тебя не будут рассматривать.

— Кроме твоих, Говард, — сказала Мэрилин. — Не верь ему, Дженни, он сексуальный маньяк.

Мэрилин и Дженни сблизились на удивление быстро. Обычно этот процесс занимает гораздо больше времени. Особенно между замужними женщинами разного социального положения. Когда они, разложив вещи и переодевшись, вышли на палубу, Дженни была счастлива, увидев Мэрилин в цельном купальнике, по фасону таком же, как купальник Дженни, только другой расцветки. Смешно, но подобная мелочь может испортить или, наоборот, поднять настроение женщин. В данном случае Дженни воспряла духом и тотчас решила, что их совместная поездка будет замечательной.

Они спрыгнули с бушприта, погрузились в ласковые объятия моря и целый час плавали вокруг яхты, иногда подставляя себя солнцу или отдыхая в прохладной тени. Покой их был нарушен только однажды появлением катера чартерной фирмы, приехавшей за Стивом.

— Вернусь в полночь, — буркнул Стив на прощание.

— Чтоб тебе опрокинуться, — пожелал Говард вслед удаляющемуся катеру.

Оставив мужчин резвиться в воде, Дженни и Мэрилин поднялись на палубу и занялись приготовлением пищи. Разговор между ними завязался легко после того, как они со смехом расшифровали заумную инструкцию по пользованию пропановой газовой плитой. Говард смешал всем ромовый коктейль, рецепт которого он, по общему мнению, сочинил тут же. Его импровизацию оценили по достоинству. Это подогрело общее веселье. Легкий обед был с аппетитом проглочен. Женщины приняли холодный душ, мужчины вымыли тарелки, перебрасываясь шутками. Мир житейских забот отодвинулся далеко и был на время забыт. Они гнали прочь всякое воспоминание о нем.

Говард сменил свое предложение выкупаться вторично на предложение выпить чего-нибудь еще, встреченное с большим энтузиазмом. Стеклянная крыша кокпита была откинута. Сверху шла прохлада. На бледном небе загорелись звезды.

— Об этом я и мечтала, — тихо произнесла Мэрилин. — Вот так сидеть и наблюдать за жизнью Вселенной. И чтобы яхта стояла на якоре и ее чуть-чуть покачивало.

— Яхта предназначена не для якорной стоянки, а для плавания под парусами, — возразил Говард. — Завтра мы проверим, на что она способна и на что способны мы, моряки! Если торчать все время в гавани, то зачем было вообще выезжать из дома?

— Здесь вид получше, чем из нашего окна, — примиряюще улыбнулся Билл.

— Но мы ехали сюда не только любоваться природой, — вмешалась Дженни. — Мы хотим хлебнуть вдоволь иной, чем наша, жизни. Я тебя правильно поняла, Говард?

— Чертовски правильно! — Говард обрадовался неожиданной поддержке. — Яхты, стоящие в гавани, гниют, и через пару лет они уже ни на что не годны. Когда ветер наполнит паруса и соленые брызги ударят в лицо, вот тогда… — Он сделал паузу, заставив слушателей замереть в ожидании. — Вот тогда, — повторил Говард, — мы почувствуем, что стали совсем другими… по-настоящему другими людьми!

Он закончил свой монолог на торжествующей ноте. С наибольшим энтузиазмом его речь восприняла Дженни. Она готова была аплодировать Говарду.

— В моей жизни никогда не случалось ничего неожиданного. Сплошные монотонные серые будни, — пожаловалась она.

— В ближайшие дни мы встретимся с Неожиданным и Несбывшимся! Все с большой буквы, я это подчеркиваю! — пророчествовал Говард. — Когда мы поднимем паруса, «Стройная девчонка» поведет нас за собой, вытащит из этой тухлой гавани в неизвестность. Ветер будет сбивать нас с курса, а море, вполне возможно, встретит нас недружелюбно. Мы должны стать единой командой, распределить обязанности и вызубрить их… Иначе опасность грянет, откуда ее не ждешь. Один за всех, все за одного — вот первая заповедь мореходов!

Мэрилин с улыбкой обвела взглядом всю компанию.

— Вот так Говард представляет себе наш отдых. Нечто вроде учебного лагеря для новобранцев.

Говард игнорировал ее замечание и продолжал с прежним пылом:

— Что отличает нас теперешних от нас прежних — скучных городских обывателей? В первую очередь то, что мы стали хозяевами собственной судьбы. Мы свободны в выборе маршрута и должны заставить корабль следовать ему. Мы вольны решать и сами отвечаем за последствия принятых нами решений. Никто, кроме нас самих. Улавливаешь мою мысль, Билл?

— Вполне. Перспектива весьма заманчивая.

— Все как когда-то на футбольном поле. У тебя есть цель — четкая, ясная. У противника своя цель, не менее четкая. Чья воля, чье умение, ловкость, интеллект пересилят — за тем игроком и победа. Футбол — это модель жизни.

— Я никогда не воспринимал футбол так серьезно, — пожал плечами Билл. — Для меня это все-таки лишь игра. Увлекательная, разумеется, но игра, не более того. Я не думаю, что этот круиз станет проверкой крепости наших характеров и силы мышц. Не преувеличиваешь ли ты, Говард, будущие испытания? Не накликай их на наши бедные головы!