И только когда он расстегнул вторую пуговицу и она почувствовала, как прохладный воздух ласкает ее закрытую кружевом грудь, инстинкт, приобретенный горьким опытом, заставил Абигейл напрячься.
      Ник почувствовал это сразу же. Ни слова не говоря, он оттолкнул ее от себя и мрачно, разъяренно, с недоверием и осуждением посмотрел на нее, а потом вскочил с кровати.
      Все еще тяжело дыша, он шагнул к окну и поднял тяжелые парчовые шторы. Снаружи была беззвездная темень. Только луна, почти полная, с насмешкой на глупом, круглом, как тарелка, лице, неясно вырисовывалась на фоне сине-фиолетового неба.
      Его дыхание постепенно успокоилось, и тогда он обвиняющим тоном сказал:
      - Так, значит, это правда...
      У Абигейл дрожали руки. Она не смогла даже думать о том, о чем он говорил, пока не избавилась от проклятых доказательств того, что чуть было не случилось. Надо было застегнуть блузку. Но она так нервничала, что даже эта простая задача показалась ей слишком сложной. Ее пальцы скользили и соскальзывали с шелковой ткани, и потребовалось огромное усилие, чтобы сосредоточиться и вдеть наконец пуговицы обратно в петли.
      Быстро проведя руками по спутанным волосам, Абигейл заставила себя сесть на кровати и ответить ему:
      - Что - правда?..
      Тогда он повернулся. Лучше бы он этого не делал! На лице Ника было написано отвращение и... разочарование. Он недоверчиво покачал головой.
      - Я думал, та женщина в боа пала так низко, как только может пасть человек, - сказал он с горечью больше себе самому. - Но теперь я обнаружил несколько неприятных фактов, касающихся меня лично.
      Абигейл спустила ноги с кровати и через силу сунула их в нелепые туфли на высоченных каблуках. Так она чувствовала себя увереннее. Она прочистила горло, пытаясь не показать, что нервничает, но она нервничала.
      - О чем ты говоришь, Ник?
      - Я говорю о себе, хотя это сейчас не к месту, прошептал он с отвращением в голосе. - О моем непрошеном и диком желании переспать с тобой, содрогающейся подо мной на этой кровати, прямо сейчас...
      Это просто потрясло Абигейл: его слова отражали ее собственное пламенное желание - она действительно хотела лежать под ним на этой кровати.
      Содрогающейся. Целующейся.
      - Ник, не надо... - прошептала она.
      - Но давай не будем обо мне! Почему бы нам вместо этого не поговорить о тебе, Абби? - продолжал он неумолимо, как будто она ничего не сказала. И о моей дурацкой рыцарской защите твоей чести там, внизу. О господи! Как эти довольно сомнительные друзья Орландо, должно быть, посмеивались в кулак. Потому что теперь мне совершенно ясно, что дорогая Джемима, очевидно, сказала правду. Ведь так? - Его зеленые глаза блестели, словно драгоценные изумруды. - Так скажи мне, Абигейл, насколько "свободным" был этот ваш свободный брак? Если бы я попытался, скажем, месяц назад, было бы так же просто соблазнить тебя на этой самой кровати?
      - Ты не соблазнял меня...
      - Да, - неторопливо согласился он. - Я остановился. Правда?
      Абигейл в смятении прижала ладони к пылающим щекам.
      - Не надо... - снова прошептала она.
      - Что - не надо? - В его голосе была насмешка. - Говорить правду? Быть честными? Но я думал, это довольно разумно после твоего "свободного" брака. И ты все еще не ответила на мой вопрос. Позволила бы ты мне любить тебя, когда Орландо был жив? Возможно, ему понравилось бы наблюдать?
      Мм? Понравилось бы? Или, может, вы оба получали какое-то удовольствие от этого, Абби?
      - Ты отвратителен!..
      - Что ж, может, и так, - согласился Ник, скривив рот в гримасе ненависти и самообвинения. - Но я по крайней мере не лицемер. Великий Боже, ты выглядела такой потрясенной там, внизу, когда Джемима обвиняла тебя, что я серьезно испугался, что ты можешь просто упасть в обморок, как некая невинная героиня времен королевы Виктории! - Он иронически рассмеялся. Тогда как в действительности ты не могла дождаться, когда наконец можно будет подняться наверх и наброситься на первого попавшегося тебе мужчину!
      - Значит, вот что ты обо мне думаешь? - спокойно произнесла Абигейл.
      Он холодно посмотрел на нее.
      - А что еще прикажешь мне думать? Людей обычно судят по тому, как они себя ведут, а в твоем сегодняшнем поведении не было ничего, что могло бы опровергнуть слова Джемимы.
      Абигейл с такой силой вонзила ногти в ладони, что вздрогнула от боли, но ей было уже все равно.
      Она не могла тут больше оставаться и выслушивать эти оскорбления. Проще всего было бы выбежать из комнаты, прочь от его отвратительных обвинений, и забыть эту грязную сцену!
      Но бегство - не выход.
      У Ника навсегда останется память о ней как о дешевой маленькой шлюшке, которая среди друзей Орландо чувствовала себя как рыба в воде и готова была принять все их отвратительные ценности.
      Этого ей просто не вынести. И речь идет не о гордости. Ее долг перед отчимом, который подарил ей так много любви и которого Ник тоже боготворил, - вывести Ника Харрингтона из заблуждения, стереть то ужасное впечатление, которое она, должно быть, на него произвела.
      - Ник... - осторожно начала она.
      Его лицо оставалось холодным. Он лишь окинул ее презрительным взглядом:
      - Что?
      Абигейл вздохнула, прежде чем начать исповедь.
      - Послушай, я хочу объяснить...
      - Послушать будет действительно интересно, саркастически откликнулся он.
      - Мой брак не был счастливым...
      Но он прервал ее, громко рассмеявшись. Этот циничный хохот эхом отдался в ее голове, - Правда? - вопросил он с издевкой. - Ты удивляешь меня, Абигейл. Можно подумать, что беспорядочные связи способствуют согласию между супругами!
      Ее терпение подходило к концу, но Абигейл решилась продолжать до тех пор, пока не выговорится, пока не скажет что-нибудь, что избавит ее от этого пугающе холодного, разочарованного взгляда зеленых глаз.
      - Одно то, что он не был счастливым, еще не значит, что он был "свободным", как ты все время подчеркиваешь! - огрызнулась она..
      - Так вы были верны друг другу? - немедленно отреагировал Ник.
      Волнуясь, она опустила глаза и начала перебирать пальцами шерстяную ткань своей черной юбки, как ребенок теребит свое одеяльце.
      - Это.., это все не так просто, - сказала Абигейл уклончиво.
      - Ну да, так я и думал. - Его голос звучал резко. Просто ответь - да или нет. Нет ничего проще!..
      Указательным пальцем она чертила круги на своей ладони. Как много можно рассказать ему? Подняв голову, она встретила настороженный взгляд зеленых глаз, но своих не отвела.
      - Я была верна ему, - произнесла Абигейл, и ее глаза потемнели от боли.
      - И ты ждешь, что я в это поверю? - хмыкнул он.
      Она покачала головой.
      - Я ничего от тебя не хочу, Ник! Но ты мог бы по крайней мере проявить вежливость и выслушать меня!
      - Ты думаешь, мне интересно тебя слушать? холодно сказал он. - Разве это не пустая трата времени? Я имею в виду, разве у тебя это не в крови?
      Абигейл застыла. Она поняла, о чем он говорит, но все-таки хрипло спросила:
      - В каком смысле?
      - Ты лишь дочь своей матери, - спокойно заметил Ник. - И так же неразборчива в связях, как и она.
      Это не было таким страшным оскорблением, каким должно было бы стать. В конце концов, у Ника просто хватило смелости вслух заявить о том, о чем другие годами лишь шептались по углам. Абигейл любила свою мать, но слишком хорошо знала о ее прегрешениях.
      Бессознательно, детским жестом поймав выбившуюся прядь волос, она начала накручивать ее на палец, как яркую, блестящую нитку.
      Как поступить теперь? Чем ответить?
      Дать отпор, поругаться и приказать ему покинуть дом? Или же поступить как более зрелый человек?..
      Она оставила в покое свои волосы.
      - Я не собираюсь отрицать, что у моей матери были любовники, когда она была замужем за Филипом, - сказала Абигейл, изо всех сил сдерживаясь, но все же не смогла скрыть горячий румянец стыда, вспыхнувший на ее бледных щеках. - Об этом знали все. - Она сделала паузу и прямо посмотрела ему в глаза. - Включая Филипа, - добавила она, ожидая, что Ник удивится.
      - Да, - невыразительным голосом согласился он, никакого удивления не было.
      - Ты знал? Знал, что Филипу было известно...
      - Об изменах твоей матери? - Он кивнул, затем невесело засмеялся. - О да, Абигейл, я это знал! Филип любил твою мать, но это не закрывало ему глаза!
      Она всегда, с детства, тосковала по полноценной семейной жизни и именно этого счастья была лишена. И Абигейл очень тихо сказала:
      - Если честно, Ник, у мамы были свои причины для этого.
      - Разумеется, были, - согласился он холодно. Похоть обычно главная причина измен, не так ли?
      - Ох, Ник, - печально сказала Абигейл. - А теперь у кого только черное и белое? Филип - замечательный человек, но он был почти на сорок лет старше моей матери...
      - И это должно заставить меня ее пожалеть, так, что ли? - вопросил Харрингтон. - Заставить с пониманием отнестись к ее неверности, а возможно, даже смириться с этим? Ты в самом деле так думаешь, Абигейл?
      - Я только пытаюсь объяснить...
      - Никаких объяснений не нужно! - безжалостно оборвал он. - Твоя мать знала, что Филип почти старик, когда выходила за него замуж. Она была сломлена, осталась без поддержки, а Филип был очень богатым человеком, который предложил ей надежную, обеспеченную семейную жизнь!
      - И она была к тому же молодой, красивой и страстной женщиной! защищалась Абигейл. - С нормальными желаниями для женщины ее возраста, которые Филип не мог удовлетворить!
      - Тогда ей надо было выйти за кого-нибудь, кто был ей ближе по возрасту и мог бы удовлетворять ее, тебе так не кажется? А не выбирать вместо этого материальное положение и роскошь, которые ей дал Филип Ченери! - прямо заявил Ник. - Она выходила замуж, прекрасно понимая, что делает. Она продавала свою молодость и красоту за деньги. Это был бы равноценный обмен, если бы твоя мать соблюдала свой пункт договора. - Он улыбнулся странной улыбкой. - Ты знаешь, как говорят: за все надо платить.
      Как могла она спорить с ним, если в душе была согласна с каждым его словом? Абигейл помнила, какая напряженная атмосфера была в доме, когда ее мать завела очередную интрижку, ставшую одной из причин, по которым ее, Абигейл, отослали назад в Англию, в школу-интернат. На этом настоял Филип.
      И когда она вернулась в Америку на долгие летние каникулы, тот же Филип окружил ее любовью и вниманием, которых она так жаждала! Фактически отчим был для нее матерью больше, чем ее собственная мать!
      Абигейл вздохнула и потерла затылок, пытаясь унять тупую ноющую боль, которая, казалось, не собирается оставлять ее.
      Ник наблюдал за ней, и ее усталое движение отрезвило его. Он поднял тяжелый серебряный чайник и стал разливать чай по чашкам. Только увидев это, Абигейл сообразила, что почти ничего не ела и не пила вот уже сутки.
      Ник поднялся, подал ей чашку, и она заметила в душистом чае тончайший ломтик лимона.
      Он все помнит! Она уже собралась улыбнуться, но тут же одернула себя: только то, что Ник Харрингтон помнит, какой она любила чай, еще не значило, что нужно рассыпаться перед ним в благодарностях! Что ж! Я все еще потерявшаяся одинокая маленькая девочка, подумала она с отчаянием, все так же жаждущая любви, которой не дала мне моя красивая, но очень уж легкомысленная мать! И Абигейл приняла чашку.
      - Спасибо, - с автоматической вежливостью произнесла она, но затем поняла, что зря это сказала, и воинственно уставилась на Ника. - С какой это стати я тебя благодарю? - спросила она больше себя, чем его. - Если последние десять минут ты только и делал, что меня оскорблял?
      На его лице появилось что-то отдаленно похожее на улыбку; он сидел и потягивал чай.
      - Уже лучше, - заметил он спокойно. - Думаю, ты мне больше нравишься как обвинитель, чем как жертва.
      Она пожала своими узкими плечами и глотнула чаю.
      - Не могу понять, почему ты все еще здесь.
      - Не можешь?
      Она взглянула на него, прищурив глаза. Он ссылается на недавнюю сцену? Возможно, он ожидал...
      Она покачала головой:
      - Нет...
      Чашка тонкого фарфора была уже на полпути к его губам, но после небольшой заминки он поставил ее на блюдце.
      - Меня поражает, как много тебе потребовалось времени, чтобы наконец об этом спросить. - В его зеленых глазах зажегся луч света. - Или ты воображала, что я просто слоняюсь поблизости, надеясь довести до конца то, что мы начали немного раньше на кровати?
      Это было ужасно: ее тело сразу же прореагировало на чувственность, прозвучавшую в этом язвительном замечании, будто глубокий убаюкивающий голос задел некую струну желания. Она почувствовала покалывание в груди и сладостное потягивание в самом низу живота. Абигейл крепко сжала губы и украдкой провела языком по пересохшему небу.
      - Ну? - настаивал он.
      В последние годы Абигейл редко виделась с Ником, но она слишком хорошо его знала. Этот человек мог взбеситься лишь оттого, что она не реагировала на его возмутительные заявления.
      Конечно, она была разочарована своим браком, но это уже в прошлом. Теперь она свободна. Долгое время Абигейл была вынуждена оставаться со своим мужем: она цепенела при мысли о том, что Орландо может, всем рассказать о ней, если она бросит его.
      Но теперь она больше не обязана принимать такую критику - хватит! Пора научиться выходить из неприятного положения! А кроме того, когда Ник находится в противоположном конце комнаты, это гораздо легче сделать.
      Она надула губы.
      - Довести до.., конца, то что мы, начали немного раньше?.. - медленно повторила она с нарочитым ужасом в голосе. - Ты говоришь это так, будто мы пололи клумбу! - Абигейл осуждающе покачала головой, и медовые волосы тяжелым занавесом закачались вокруг ее длинной шеи. - Боже мой, Ник, если это тот способ, которым ты пользуешься, чтобы затащить женщину в постель, то думаю, твой список побед должен быть крайне мал!
      Но, к ее досаде, он выглядел ничуть не разозленным - просто удивился.
      - Я никогда не был склонен вести список своих "завоеваний". И где ты откопала такое старинное выражение, как "список побед"? - мягко проговорил он. - Запомни: я никогда не принадлежал к людям, которые ведут счет своим любовным похождениям! А ты, Абби? - И снова в его зеленых глазах вспыхнула довольно откровенная угроза. - Ведешь счет? Если так, возможно, мы могли бы повеселиться, побивая некоторые из твоих рекордов. Что ты на это скажешь?
      Если и существовала некая неписаная граница дозволенного, то Ник Харрингтон только что преступил ее. Со стуком поставив чашку, Абигейл вскочила на ноги и свирепо уставилась на него.
      - Я пробовала вести себя сегодня как зрелый и разумный человек, гневно сказала она, - и воспринимать твои оскорбления с презрением, которого они заслуживают. Я не позволяла спровоцировать себя и сдерживалась в твоем присутствии, хотя и у святого возникло бы искушение ударить тебя. Но всему есть предел!
      - Правда? - невинно спросил он.
      - Не сомневайся! - Абигейл заставила себя говорить спокойно, но это было непросто: он безастенчиво и внимательно рассматривал ее ноги, будто имел все права на это. Что за наглость! Она глубоко вздохнула. Во всяком случае, независимо от того, что она чувствовала к Нику теперь, чуть раньше она была рада его видеть. Сегодня он помог ей - она смогла опереться на Ника как в прямом, так и в переносном смысле. Если она по-дружески с ним попрощается, он наверняка забудет, как она лежала на кровати и целовала его. И может быть, она тоже в один прекрасный день сама будет в состоянии забыть об этом. - Спасибо, что пришел сегодня, - закончила Абигейл официально. - Я ценю это, честно, ценю. И я знаю, что...
      - Что ты будешь делать? - прервал он ее грубо.
      Что-то в его тоне и в самом вопросе на мгновение привело Абигейл в замешательство.
      - Делать?..
      - Да, Абигейл, делать! Несвойственное тебе слово, я знаю, - поддразнил он.
      Все еще не понимая, она опустила тяжелые веки, наполовину скрыв под ними чернильную синеву своих глаз.
      - Делать? Сейчас, ты имеешь в виду?
      - Не сейчас! Если у тебя нет каких-то особых идей... - Он рассмеялся, бросив выразительный взгляд на постель. - Я имел в виду - завтра. На следующей неделе. В следующем году. В будущем, Абби, в будущем!
      Это было слово, которое всегда пугало ее, - слово, о котором она не разрешала себе думать.
      - Н-не знаю... - Куда подевалась вся ее решимость управлять ситуацией? Напряжение теперь перешло с затылка на плечи, и она почувствовала, как их сводит. Пытаясь снять напряжение, она подняла руки и потянулась.
      Ник молча смотрел на нее, следя за этим движением взглядом хищной птицы.
      - Ты все еще не ответила на мой вопрос, - заметил он.
      - Я не думала об этом, если честно... - Это была правда: она слишком долго жила одним днем, так было проще. Абигейл подождала, не осенит ли ее какая-нибудь идея, и ей пришла мысль о своеобразном бегстве. - Я могла бы поехать за границу, - сообщила она. - Возможно, в Париж. Или в Рим.
      - И что ты там будешь делать?
      Абигейл беспомощно пожала плечами под пристальным взглядом.
      - Наслаждаться тем, что эти города могут предложить. Что же еще?
      Ник смотрел с явным неодобрением.
      - А потом что?
      Она нахмурилась:
      - Что это, Ник, испанская инквизиция?
      - Мне любопытно, Абби. Уважь меня. Так что потом?
      - О, я не знаю! - ответила она раздраженно. Посмотрю, как все повернется.
      - Или кто подвернется, я думаю? - предположил он оскорбительным тоном;
      Абигейл глубоко, с негодованием вздохнула.
      - Ты, очевидно, хочешь, чтобы я надавала тебе пощечин, - смело выпалила она. - И ты всего в двух шагах от исполнения своего желания!
      Он язвительно скривил рот, после чего продолжил свое нападение:
      - Итак, ты собираешься повторить жизнь твоей матери? Жить в роскоши за счет вереницы мужчин?
      - Почему обязательно жить за счет мужчин? парировала она с торжеством. - Я свободна! Независимая женщина со своими средствами. - Ей захотелось причинить ему такую же боль, какую он причинил ей своими замечаниями. - Филип оставил мне свое состояние, ты разве забыл? И это та причина, по которой ты действительно ненавидишь меня, не правда ли, Ник? Потому что до того, как в жизни Филипа появились мы с моей матерью, он берег тебя как зеницу ока. И уж конечно, именно тебе он оставил бы свои деньги. Но он оставил их мне, не так ли? И ты никогда не мог простить мне это! Да, Ник?
      На мгновение воцарилась тишина, а потом его рот начал растягиваться в холодной торжествующей улыбке.
      - Удивительно, в самом деле, - сказал он задумчиво.
      Что-то в его поведении насторожило Абигейл.
      - Что?
      - Во всех твоих планах на будущее ты не учла то, что для большинства людей было бы самым главным, - устройство на работу.
      Абигейл посмотрела на него так, словно он сошел с ума.
      - Но я действительно не.., не умею.., ничего делать. Ты это знаешь!
      - Да, Абби, я знаю это. Твои модные школы-интернаты, а затем школа в Швейцарии.., все эти заведения не научили тебя ничему, кроме как просто быть декоративной принадлежностью, украшением. Я не прав? - Он окинул взглядом ее стройное тело. - Хотя, должен сказать, несмотря на очевидную ограниченность, в своей специализации они явно преуспели. Потому что ты действительно просто украшение. Очень, очень красивое и дорогое.
      Сердце у нее заколотилось от гнева. Почему она должна стоять здесь и выслушивать его критику? с отчаянием спросила она себя. И почему Ник так высокомерно говорит об ее устройстве на работу?
      Ведь поводом к его словам служит такое чувство, как ревность!
      - В любом случае, - парировала Абигейл, и что-то в его глазах придало ей дерзости, - почему это я должна устраиваться на работу? В этом нет никакой необходимости. Более того, работа мне вовсе не нужна! В конце концов, - добавила она, заставляя себя победно улыбнуться, пытаясь насыпать ему соль на рану, - у меня столько денег, что я даже не думаю о них.
      Теперь она увидела явный триумф в его улыбке.
      - Думаю, ты ошибаешься, - спокойно сказал Ник. - И к тому же очень глупо себя ведешь.
      Твердый комочек страха сдавил ей горло.
      - О чем ты говоришь?..
      Взгляд зеленых глаз не дрогнул.
      - Что бы ты сказала, Абби, - спросил он мягко, если бы я сообщил тебе, что у тебя нет ни гроша?
      Глава четвертая
      Абигейл изучала лицо Ника, пытаясь найти на нем свидетельства того, что он шутит, но не находила. Теперь в нем было что-то жестокое и неумолимое. И очень пугающее.
      - О чем ты, черт побери, говоришь? - взорвалась она.
      - Я говорю о твоих деньгах! - отозвался Ник со спокойной уверенностью, и от дурного предчувствия у нее по спине пробежали мурашки. - И какая жалость, что ты не сделала то же самое - конечно, пока твой муж был жив!
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Я постараюсь объяснить тебе, чтобы ты поняла. Видишь ли, все твои деньги растрачены, или же это произойдет довольно скоро...
      - Ты просто хочешь меня запугать! - перебила его Абигейл, бросая быстрые взгляды вокруг на все то, что создавало такой уют в комнате, будто старалась снова обрести почву под ногами. Это наверняка просто извращенный способ отстаивать свою точку зрения!
      - А почему я должен хотеть этого? - спросил он спокойно.
      - Потому что ты ненавидишь меня! Но всему есть предел! Я только что похоронила мужа, и даже если.., даже если... - Голос у нее задрожал.
      - Даже если что, Абби? - легонько поднажал он. Даже если ты не смогла пролить ни одной слезинки у его могилы?
      Она твердо встретила его обвиняющий взгляд.
      - Да, это правда! Я не смогла! Потому что я не такая лицемерка, как ты! - И уже спокойнее она продолжала:
      - Я не могла притворяться, что чувствую то, чего на самом деле не чувствую. И я не любила Орландо! - Она так закусила губу, что ощутила солоноватый вкус крови. - Я давным-давно перестала любить его... - И после этих слов она ощутила облегчение, как будто что-то, долго ее мучившее, растаяло в одно мгновение.
      - Но тогда почему, - спросил Ник мягким шепотом, - ты ничего не предприняла?
      Она ожидала от него чего угодно - издевательств, недоверия, - но не такого полного сочувствия. Уже в который раз она осознала, как опасна его мягкость. Именно так Ник мог добиться от нее признания в том, о чем было лучше всего умолчать.
      - Но я предприняла! - защищаясь, сказала она. Кое-что я предприняла. Я собиралась развестись с Орландо. Я планировала встретиться с адвокатом как раз перед тем, как... 0й погиб, - закончила она с усилием.
      - И это недовольство браком.., как долго оно продолжалось? - Ник словно вел расследование.
      Как унизительно признаваться в своем поражении! Но особенно человеку, который затем будет этим упиваться.
      - Почти с самого начала, - неохотно призналась Абигейл.
      - Тогда почему же ты не начала действовать раньше? - продолжал допрашивать он. - Не знаю, стоит ли разводиться в том случае, если двое людей только лишь поссорились, но вы.., к тому же вы были так молоды, когда поженились, и, слава богу, не имели детей. С разводом, несомненно, не возникло бы особых проблем?
      Абигейл покачала головой. Как раз были "особые" проблемы, но она никогда не скажет ему какие. О таких вещах она не сможет рассказать никому. И уж тем более Нику.
      - У меня были свои.., причины, - ответила она натянуто, остро сознавая, что краска, залившая лицо, выдает ее смятение, - и я предпочла бы оставить их при себе.
      - Секунду он рассматривал ее упрямый подбородок, а затем неожиданно испустил яростное рычание, словно голодный лев, слишком долго просидевший в клетке. Ник бросился к окну и широко распахнул его, резко вдыхая холодный вечерний воздух и выдыхая его.
      Абигейл с изумлением наблюдала за ним. Это в высшей степени нехарактерное для Ника Харрингтона проявление чувств вытеснило из ее головы все остальные мысли.
      Ник был вообще человеком редкостного самоконтроля - человеком, никогда не позволяющим себе проявлять чувства. И, однако же, когда она думала о его поведении сегодня... Никогда раньше Абигейл не видела, чтобы он вел себя так... А Ник и в гневе довольно привлекателен, неохотно признала она, скользя взглядом по линиям его сухощавого, сильного тела, теперь напряженного от гнева. И еще - притягательного и сексуального.
      О боже, думала Абигейл с отчаянием, я не хочу это чувствовать. Какая это мука - сознавать его присутствие, когда каждая капля самоконтроля, что у меня есть, уходит на то, чтобы не подбежать к нему, не броситься в объятия, не просить его поцеловать меня, как он целовал тогда...
      Тем временем Ник закрыл окно и, казалось, обрел свое обычное самообладание.
      - Я должен был помешать вашему браку, - горько произнес он, обращаясь больше к себе, чем к Абигейл.
      - Но ты пытался, помнишь? - возразила она. - В ночь перед свадьбой... Когда тебе не удалось заставить меня...
      - Открыть глаза?
      Ник Харрингтон вызвал тогда ее к себе, и она упрямо, с каменным лицом выслушивала, как он взывает к ее здравому смыслу и лучшим чувствам. Увы!
      Все было напрасно! Брак был заключен, несмотря на все его просьбы. А ведь все, что было нужно, чтобы остановить ее, - это дать понять, что Ник о ней заботится...
      Абигейл вздохнула. Она правильно поступила тогда - хотя бы потому, что хотела сделать все ему назло.
      - Да! - кивнула она. - Я ведь видела, чего ты добиваешься. Считала, что ты чинишь мне препятствия!..
      - Это и были препятствия! И необходимые, как теперь выяснилось. Проклятье! - громко выругался он. - Но ты так меня и не послушала...
      Абигейл улыбнулась. Как давно она не видела Ника таким рассерженным! Вспышка его гнева придала ей сил, и она задала вопрос, который не смела задать раньше:
      - В ночь перед свадьбой, когда ты встретился с Орландо в отеле, ты.., ты предлагал ему деньги, чтобы он не женился на мне, правда?
      Ник вздрогнул от неожиданности:
      - Он сказал тебе это?
      Итак, интуиция ее не подвела! Абигейл помотала головой:
      - Нет. Я сама догадалась, когда он вернулся со встречи. У него был такой самодовольный вид...
      ...Торжествующий, самодовольный и переполненный ликованием, Орландо вошел в их комнату.
      Он заказал шампанское и выпил за их совместное будущее. Выпил слишком много...
      - Но, очевидно, денег оказалось недостаточно, размышлял Ник. - Моя главная ошибка была в том, что я недооценил Орландо. Видишь ли, я думал, что его отказ от денег, которые я предложил ему, - признак его любви к тебе. Я думал, что его нельзя купить. Господи, как я был не прав! Орландо можно было купить, если цена была бы подходящей. Я просто не предложил ему достаточно. - Он невесело рассмеялся. - Орландо почуял, откуда в его руки свалится состояние. Конечно, не от моего довольно оскорбительного предложения бросить тебя! Он уже тогда знал, что обогатится как раз за счет своей невесты. Своей красивой юной невесты! - Ник посмотрел ей прямо в лицо. Взгляд зеленых глаз был искренним. - И он был прав, да, Абби? Ты оказалась его пропуском в беззаботную жизнь.
      Абигейл нахмурилась, расстроенно покачивая головой; ей не хотелось продолжать эту тему. Но Ник не собирался останавливаться.
      - Потому что он никогда не любил тебя, правда? задал он жестокий вопрос.
      Все ее блестящие мечты уже растоптаны, но хоть что-то хорошее и светлое у них было? Абигейл отчаянно попыталась вызвать из тумана, царившего у нее в голове, воспоминания о том, каким был Орландо, когда она только встретила его - во время той школьной поездки во Францию, где она каталась на лыжах.
      Ей недоставало пары месяцев до восемнадцати, и - мой бог! - какое же он произвел на нее впечатление! Весь бронзовый от загара, со светлыми вьющимися волосами, с ярко-голубыми глазами, он был таким горячим, таким веселым и самоуверенным, что все девушки слетались к нему, как пчелы на мед.
      Но заинтересовался он именно ею, искал ее общества, и ей льстило такое предпочтение. Она была слишком молода и все идеализировала.
      Да, она была польщена его ухаживанием. Впрочем, затем, после одиноких месяцев неудавшегося брака, она пришла к выводу, что ее встреча с Орландо не была такой уж случайной. Скорее всего, он подготовился к ней заранее.
      Потому что она, Абигейл, была богатой. И уязвимой.
      - Он никогда не любил тебя, правда, Абби? - настойчиво повторил Ник; его ясные зеленые глаза внимательно следили за ней, так что невозможно было смотреть в сторону или лгать.
      Абигейл попробовала спрятать лицо в ладонях, но он стремительно пересек комнату и схватил ее за запястья. Абигейл почувствовала, как ее пульс, до того спокойный, участился, стал лихорадочным под шероховатыми кончиками его пальцев. Чувствовал ли и он такое же волнение?
      - Посмотри на меня и скажи! - сухо потребовал Ник. - Признай, что он не любил тебя!
      - Зачем ты меня так мучаешь? - отрывисто произнесла Абигейл.
      На его загорелой щеке резко задергалась мышца - единственный признак того, что ее замечание достигло цели.
      - Я не мучаю, - сказал он уже мягче. - Но мне нужно, чтобы ты взглянула правде в лицо!
      Она больше не могла с ним бороться. Лишь остатки чрезмерной гордости удерживали ее от признания, Но кому нужна теперь ее гордость? Только не ей! Потемневшие глаза Абигейл сверкнули сапфировым огнем в его сторону.
      - Ну хорошо, Ник, я скажу тебе. Орландо никогда не любил меня! Никогда! Он сказал мне это после того, как мы поженились... - Она стойко встретила его полный недоверия взгляд. - О, не тотчас же! Он ждал...
      - Ждал? Чего?
      Она лишь покачала головой, прогоняя память о стольких неудачах, которые всегда были готовы вернуться.
      - Это.., к делу не относится. - Абигейл сдула с лица прядку медовых волос. - Итак, теперь ты знаешь! Ты удовлетворен? Это дает тебе повод позлорадствовать? И сейчас ты обязательно заявишь: "Я же тебе говорил!"