– Погоди, Кейт. Надо, чтобы ты пришла сейчас в гостиную. Думаю, твой отец хочет тебе что-то сказать, – он повернулся и вышел.

Она вымыла и вытерла руки, стараясь собраться, а потом пошла за ним.

– Кейти, дорогая, – отец был очень напряжен. – Я, – он прочистил горло и посмотрел на Себастьяна, который прислонился к стене со сложенными руками, намеренно наблюдая за ним, и быстро перевел взгляд на Кейт. – Думаю, я должен перед тобой извиниться. Мистер Данн мне все объяснил, и я понял, что был не прав.

– Не прав в чем? – она бросила озадаченный взгляд на Себастьяна и увидела знакомую смешинку в его глазах.

– Не прав во многом. Он объяснил, какую роль ты играла в этом деле.

– Да, объяснил? Что именно? – она сомневалась, насколько много он знал.

– Объяснил. Я неверно думал о тебе и я... мне очень жаль. Ты так проявила себя в этом деле...

– Спасибо, – она подождала, внимательно на него глядя.

– А я, как подчеркнул мистер Данн, я обращался с тобой, как с ребенком слишком долго, и не оказывал тебе должного доверия, не замечая, какой прекрасной женщиной ты стала. Извини за Дэвида, дорогая.

Она снова посмотрела на Себастьяна без малейшего удивления, и он кивнул.

– Понятно. Так ты знаешь? Ты знаешь правду о Дэвиде, о его смерти? – ее голос звенел гневом.

Отец отвел глаза:

– Да.

– И ты знаешь, что я была там, когда его убили?

– Да, – он снова прочистил горло.

– И ты знаешь, чем он занимался все время?

– Да, я ошибался в суждениях.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не могла изображать горе. Но я также хочу, чтобы ты понял: я осознала, что не люблю Дэвида, задолго до всего этого. И ты был не прав, стараясь толкнуть меня на то, чего я не хотела. Дэвид был твоим выбором с самого начала, а я была достаточно глупа, чтобы с этим мириться. Ты понял наконец, что единственной причиной, по которой он хотел жениться на мне, были твои связи в госдепартаменте?

– Да, конечно, но как я мог знать об этом? Казалось, что он искренне влюблен в тебя. Я не хотел причинить тебе боль. Кейти, ты должна мне поверить.

– Конечно, я верю. Но если уж мы говорим на эту тему, то я хотела бы подчеркнуть, что предметом обсуждения является не просто то, что случилось. Это экстраординарное стечение обстоятельств. Дело в другом – в том, что происходило с тех пор, как умерла мама. Ты всегда считал, что лучше знаешь, что мне делать, и ты не одобрил бы любое мое решение. То, что с тобой все время приходилось бороться, было очень нелегко. Нелегко было и то, что ты всегда считал меня испорченной и эгоистичной. Да, ты мой отец, но это не дает тебе права диктовать мне, как жить.

– Да, я знаю, – тяжело сказал Питер Соамс.

– И еще я хочу, чтобы ты знал, что я полюбила Себастьяна с самого первого дня, как встретила на Ямайке. И я выйду за него замуж с твоим или без твоего благословения.

– За это тоже извини меня. Должен сказать, что я одобряю твой выбор. Думаю, Себастьян будет тебе хорошим мужем.

– О, дорогой, ведь ты не спросил его о перспективах, правда? – спросила Кейт с дрожащим смешком.

– Конечно, спросил, – сказал Себастьян, направляясь к ней. – И я его переубедил, что жизнь твоя будет подходящей для его дочери. Надеюсь, мы достигли взаимопонимания, – он обнял ее за талию. – Не так ли, мистер Соамс?

– О, да, в самом деле. Я буду счастлив благословить тебя.

– О, как я рада, – она улыбнулась Себастьяну, а он усмехнулся и слегка пожал ей руку.

– Может, будешь умницей и разделаешься с этой бедной картошкой, в то время как я закончу знакомить твоего отца со всеми ужасами, которые готовит тебе супружество со мной?

– Ты пожалеешь о том дне, когда попросил меня стать твоей женой, Себастьян Данн.

– Сомневаюсь, – улыбнулся он.

Много позднее, после того, как отец Кейт уехал, они сидели одни на диване, потягивая кофе с коньяком.

– Ну, а теперь, – сказала Кейт твердо, – ты объяснишь мне все. Знаешь, ты мог бы и предупредить меня.

– О, дорогая, правильно ли я чувствую приближение выговора? Я надеялся, ты уже покончила с этим, – он рассмеялся. – Думаю, ты весьма удивила своего отца, дорогая.

– Вероятно, но вы оба удивили не меньше. А ты обещал, что тревог больше не будет! Ну, а сейчас расскажи обо всем. Она расслабилась на его плече и выжидающе смотрела на него.

– Я не хотел, чтобы ты знала, пока с этим не будет покончено, но полковник Харрингтон вызвал твоего отца, чтоб тот отчитался о своих отношениях с Дэвидом.

– Я должна была видеть, куда нацелены его вопросы. Что произошло?

– Ну, скажем так, было достигнуто удовлетворительное заключение, и ничего больше не последует.

– Слава Богу! Но ты еще не все рассказал!

– Да, – его глаза сверкали.

– Ну? Что ты сказал отцу, что так изменило его настроение?

– Я дал ему понять, что он не заметил некоторых твоих прекрасных качеств, и то, что не заметил он, заметил я.

– Как галантно, – нахмурилась она. – Как много ты рассказал ему об этом деле, кроме Дэвида? Я не слишком-то поняла.

– С разрешения полковника Харрингтона я все рассказал ему, включая тот факт, что из-за него тебя чуть не убили, а если бы это произошло, я бы так спокойно к этому не отнесся.

– О, – выдохнула она, – как он на это прореагировал?

– Он был довольно-таки подавлен. Я думаю, он осознал, что имеет дело с человеком, которого голыми руками не возьмешь.

– Так ты действительно все ему рассказал?

– Все, до мелочей, этого было достаточно, поверь мне.

– Спасибо, Себастьян. Я рада, что он знает. Но меня все еще сердит, что понадобилось такое, чтобы изменить его позицию. Я не могла поверить в эти метаморфозы за обедом. Боже, если б ты только знал, как это обычно бывало...

– Мне было трудно удержаться от того, чтобы не ударить его, когда я вошел. Он сказал несколько спорных вещей о тебе полковнику Харрингтону. Ну ничего, тебе не придется больше об этом волноваться. И больше благодаря тебе, чем мне. Думаю, сегодня вечером ты ему устроила отличную встряску, что-то доказала ему. Одно дело, когда я говорю, и совсем другое, когда он видит это сам, – он улыбнулся. – Ты черт, а не женщина, Кейт Соамс, и совсем не та, которую я встретил семь месяцев тому назад. Но это кое о чем напомнило. Полковник Харрингтон был очарован тобой. Он сказал, что ты напоминаешь ему Эрнста. Это высшая похвала, можешь не сомневаться.

– Да, я не могла б получить большего комплимента. Знаешь, это интересно. Мой дедушка – Гай Джессоп – всегда говорил, что такая вещь, как наследственность, страшно важна. Я думала раньше, что он просто был добр ко мне, обращаясь со мной как со своим потомком, но сейчас я понимаю, что он знал об Эрнсте и Жизель и по-своему приветствовал во мне их черты.

– Уверен в этом. Но ему это и удалось. Ты знаешь, что полковник Харрингтон хотел завербовать тебя?

– Что? – она взорвалась смехом. – Представляю, что ты ему на это сказал.

– Точно, я сказал: «Дружище, Кейт будет страшно занята, готовя и убирая для меня, чтобы иметь время шляться на задания. И, в любом случае, она совершенно не подходит для роли агента.

Она отказывается выполнять указания», а он сказал: «Знаете, Данн, я чувствовал некоторую...»

– Себастьян, я не знаю, и почему я терплю тебя?

– Не знаешь? Это потому, что несмотря на мои ужасные ошибки, ты любишь меня почти так же сильно, как я люблю тебя.

– Ну, иначе я б не выходила за тебя замуж.

– Да, но, по-видимому, у тебя склонность к разного рода агентам, несмотря на их политические убеждения.

– Ты действительно невыносим! Но, по крайней мере, я же приземлилась на верной стороне! Должна признаться, что даже в девических фантазиях мне никогда не приходило в голову, что я кончу тем, что выйду замуж за разведчика.

– В таком случае, я должен тебе кое о чем сказать. Я не хотел бы, чтобы ты выходила замуж, имея неверное представление обо мне, – он сел и снял пиджак. – Ну?

– Что «ну»? – она в смущении смотрела на него, а он усмехнулся.

– «Изюминка по необходимости»?

– Себастьян! – оружие... его нет!

– Да, и так будет лучше. Оно мне больше не нужно. «Когда я сказал, что умру холостяком, я не думал, что доживу до того дня, когда женюсь». Ты думаешь, ты все еще можешь любить меня теперь, когда я простой смертный?

– Ты же знаешь, что да, глупыш. Но скажи мне кое-что: я уже давно хочу спросить тебя: как случилось, что ты так здорово научился цитировать Шекспира?

– Слушай, Кейт, ну ты же не думаешь, что ты одна-единственная, кто когда-либо был первой по литературе?

Кейт покачала головой и засмеялась:

– Мне следовало это знать, в этом весь ты.

– Но существует одна не очень верная цитата, которую ты еще должна объяснить мне, и я, случайно, знаю, что идет она прямо из твоего невероятно сложно устроенного ума, – он прижал ее к себе и поцеловал долгим поцелуем. – Сейчас, – сказал он, оторвавшись от нее. – Аполлон, ягненок...