19

Она задыхалась под его рукой, борясь с железной хваткой, но все было бесполезно.

– Как удобно все получилось, Кейт. Я и не подумал, что укрытие в церкви принесет мне такую награду. Мне не очень-то понравились обстоятельства, сопутствовавшие нашей последней разлуке, знаешь ли. Я надеюсь, ты сможешь мне кое о чем порассказать.

Его голос был прямо как псалом.

Легкие Кейт обжигало из-за кислородного голодания. В ушах начался звон, и мир стал потихоньку краснеть. А потом ее неожиданно освободили, и она несколько раз глубоко вздохнула, ловя ртом воздух. Она свалилась на сиденье скамьи, руки бессильно обвисли. Кейт закричала бы, если б смогла, но в тот момент она была слишком занята тем, что ловила ртом воздух.

– И не вздумай издавать звук, дорогая Кейт, – нож холодной сталью сверкнул в его руке. – Я буду более чем счастлив вспороть тебя этим. Ну, а сейчас, думаю, нам надо поговорить. Где Рассел?

Кейт, все еще задыхаясь, покачала головой. Она чувствовала нож у своей спины.

– Мертв. Он мертв, – смогла она выговорить.

– Мертв? Ты думаешь, я в это поверю? Давай, Кейт. Я думаю, мы уже прошли стадию этих маленьких обманов. Защита его не приведет тебя никуда. Где он?

Она сглотнула, напряженно стараясь что-то придумать. Ей надо было отвлечь Эрхардера от Себастьяна и Юстиса.

– Я... я не знаю, я ушла. Я пришла в церковь, чтобы спрятаться от него. Он думал, что все может быть так, как прежде, но я... Я дождалась, когда он заснет, и убежала.

– Хм, это уже лучше, Кейт. А что со Швабом и Брехтом? Не очень-то было красиво со стороны Жюмо врываться в дом таким образом.

– Понятия не имею, что случилось. Дэвид увез меня в своей машине.

– А где ты его оставила?

– Я... мы были в деревне. В Отель де Вилль. Он зарегистрировался под другим именем, Дрис, или что-то в этом роде. – «Ох, – думала она, – только бы Себастьян догадался поискать ее здесь. Она должна только задержать Эрхардера подольше, чтобы Себастьян вернулся».

– Очень хорошо, Кейт, в самом деле, здорово. Я думаю, мы поладим.

Он рывком поднял ее на ноги и поволок к передней двери, открыв ее тихо.

Сердце Кейт упало, когда она смутно услышала голос Себастьяна за углом и звук царапанья. Эрхардер прислушался, а потом толкнул Кейт обратно внутрь, вдавливая в стену. Камень под ее спиной был холодным и твердым.

– Что это? – прошипел он. – Что ты об этом знаешь, маленькая сучка?

Кейт молча покачала головой, и Эрхардер схватил ее за плечи и тряс до тех пор, пока ее зубы не застучали.

– Скажи мне! Что происходит в церковном дворе? Ты скажешь мне! Это Рассел?

Кейт ничего не сказала, только заметила, что его глаза так знакомо сузились. Она отклонилась, ожидая удара. К ее удивлению, он отступил и смотрел на нее с выражением, близким к изумлению.

– Бог мой, – мягко сказал он, – как глупо, что я не понял этого раньше. Умная, умная Жизель. И как это кстати, что именно ее внучка должна привести меня к тому, что она с таким трудом спрятала! И что Рассел собирается делать с моими документами? Шантажировать меня?

– Нет, я не знаю, кто там. Дэвид спит в комнате отеля!

Эрхардер на некоторое время задумался.

– Да, у тебя больше нет причин лгать. Может быть, это кто-то из семьи Жюмо. Они уже должны знать, что могила пуста. Да, это, должно быть, они. Они ищут тайну, спрятанную Жизель. Они и представления не имеют о том, что еще найдут. Как здорово! Я так люблю красивые концы! И так же сильно я хочу сказать тебе, Кейт, какую я устрою тебе месть за то, что ты мне сделала. Я использую тебя как свое орудие. Они быстренько отдадут мне мою собственность, как только увидят, что в противном случае я тебя убью. А я убью, Кейт, будь в этом уверена, поэтому не глупи и не пытайся предупредить их. Думай об этом так: все они умрут, если увидят содержимое маленькой коробки.

Он загородил ею себя и снова открыл дверь. Ледяной кончик иожа он держал на горле Кейт, и она не смела произнести ни звука. Бе сердце болезненно колотилось в груди, и в те долгие минуты, которые за этим последовали, она молча проклинала себя за глупость и упрямство. А потом снова раздался звук металла по дереву и снова царапанье, и, наконец, шаркающий звук опускаемой на траву коробки. Эрхардер пошевелился. Он заставил ее идти впереди себя вниз по широким, неровным ступенькам, которые находилисьу входа в церковь, все еще крепко держа ее, а лезвие ножа лежало поперек ее горла. Где-то вдалеке гулко проухала сова, осколок луны висел сбоку в небе, давая достаточно света, чтобы видеть. Могильные камни вздымались неровными линиями, как вечные посланники прошлого. Эрхардер толкнул Кейт за угол здания, их ноги прошелестели по траве, мокрой от вечерней росы. Кейт непроизвольно задрожала. Сцена напоминала худший из кошмаров: Кейт была поймана на кладбище дьяволом во плоти и никак не могла предупредить Себастьяна. Две тени на дальнем конце кладбища двигались, подобно духам, искры света мерцали вокруг, когда они склонялись над своей работой привидений.

Эрхардер подтащил ее ближе к ним, прижав к стене. Они находились теперь на расстоянии нескольких ярдов от них. Какое-то шестое чувство, должно быть, насторожило Себастьяна, так как он остановился и поднял голову, прислушиваясь, подобно животному, прерванному на водопое. Свет закачался и поймал их лучом, лезвие ножа сверкнуло возле нежной кожи Кейт. Себастьян поднялся на ноги и встал совершенно спокойный.

– Так ты наконец пришел, Эрхардер.

– Брось фонарь, – скомандовал тот. Его резкий голос разорвал ночь, как бритва бархат, и Себастьян немедленно повиновался. – А теперь бросьте оружие к моим ногам, иди я применю нож.

Немного позже оружие приземлилось с мягким стуком, но в пределах недосягаемости.

– Отпусти девушку, Эрхардер. Она не имеет с этим ничего общего, – голос Себастьяна звенел от самоконтроля.

– У нее общего больше чем достаточно со всем этим, и я был бы счастлив перерезать ей за это горло, – грубо сказал он, – однако в свете имеющихся обстоятельств я отпущу ее, но только тогда, когды вы бросите сюда коробку.

Себастьян кивнул все еще затаившемуся Юстису, который внимательно наблюдал за ними, и тот поднял коробку, продвигая ее Эрхардеру.

– Довольно. Больше ни шагу. А теперь убирайтесь.

– Сначала освободи Кейт, – спокойно сказал Себастьян.

– Не так быстро, – сказал Эрхардер, – когда вы уйдете, я освобожу ее.

– Мы выполнили свою часть сделки. Я никуда не уйду, пока Кейт не будет со мной.

– Вы думаете, я дурак? – голос Эрхардера звенел от гнева. – Идите, иначе я перережу ей горло.

– Себастьян? Кейт нет в церкви. Она с тобой? – голос Стефании раздался в церковном дворе, и голова Эрхардера дернулась. Это дало Себастьяну ту долю секунды, которая была ему нужна, и он прыгнул. Он упал прямо на руку, в которой Эрхардер держал нож, и толкнул Кейт в сторону. Ее схватил и оттащил в сторону Юстис, в то время, как Себастьян и Эрхардер боролись за нож. Произошла короткая схватка, а потом все было кончено, старик не чета Себастьяну, и Эрхардер был пригвожден к земле. Себастьян стоял над ним, нацелив нож на горло Эрхардера.

– Богом клянусь, я должен бы убить тебя здесь и сейчас за то, что ты сделал.

Эрхардер сквозь темноту вглядывался в него, след узнавания появился в его глазах.

– Ты, – прошептал он, – ты, рыбак, все это время?..

– Совершенно верно, рыбак, и в то же время ближайший друг человека, которого ты убил в Берлине. МИ-6, Эрхардер, думаю, помнишь?

Дыхание Эрхардера со свистом вырывалось сквозь зубы.

– Я вижу, это беспокоит тебя, интересно, почему? Может быть, ты боишься, что мне не очень-то понравится твой довольно-таки зловещий послужной список!

– Ты ничего не сделаешь, ты знаешь, как сильно британцы хотят меня заполучить! – сказал он с холодным смешком.

– Не сделаю?

Рука Себастьяна задвигалась, а нож прочертил линию от челюсти до ключицы Эрхардера. Он застонал, руки его поднялись к шее, на которой проступила густая кровь.

– Теперь ты сравнялся с Жизель на той стороне. Думаю, ты знаешь, за что это.

Он встал, глядя вниз на Эрхардера:

– Бог мой, да ты презренный кусок грязи. Юстис, возьми коробку в церковь.

Он рывком поднял Эрхардера на ноги. Юстис передал Себастьяну оружие, и тот ткнул его в спину Эрхардеру.

– Иди внутрь.

– Себастьян, – Кейт подошла к нему.

Он полоснул ее взглядом, в котором читалось отвращение:

– А ты стой от меня подальше, – он молча прошел мимо Кейт и Стефании, которая подошла к Кейт и встала позади ее.

– Боже, он тверд как скала, – сказала Стефания со вздохом. – Сначала Шваб, а потом это, тебе лучше быть сдержаннее, иначе твои шансы невелики, – Стефания наблюдала, как они скрылись и как минутой позже зажглись огни церкви. – Кейт, – спросила она, не услышав ответа.

– Я не думаю, что теперь это что-нибудь значит, – сказала Кейт глухим голосом. – Сомневаюсь, что Себастьян когда-либо простит меня за то, что я сделала.

– Тебе повезет, если простит, – жестко ответила Стефания. – Уж и не знаю, сколько раз твое упрямство доводило тебя до беды, а на этот раз на твоем счету могло оказаться несколько жизней, не говоря уже о твоей собственной. Ради Бога, Кейт, что произошло?

– Еще раз Кейт Соамс вела себя, как буйная помешанная. Мне следовало бы слушать тебя. Эрхардер прятался в церкви, а я поняла намного позже, чем следовало, что был он отнюдь не священником.

– О, Кейт бедняжка, он не причинил тебе боли?

– Нет, только до смерти напугал. Но ничего, именно этого я и заслуживала. Боюсь, то, что мне предстоит, будет гораздо хуже.

– Вот тебе и предоставляется возможность это выяснить, неисправимая ты идиотка.

Высокая фигура Себастьяна, обозначенная светом, льющимся из окон, обогнула угол. Он пришел за ними. Кейт вздрогнула, увидев выражение его лица. Он резко остановился перед ними.

– Стефания, иди внутрь к Юстису, Эрхардера мы хорошо обуздали, так что ты будешь в полной безопасности. Кейт, а ты останься здесь, – он едва контролировал свой голос.

Стефания ушла, не произнеся ни слова. Сердце Кейт оборвалось:

– Себастьян.

– Я не хочу слышать от тебя ни слова, – он резко взял ее за плечи и подтащил к зияющей дыре в земле. – Держи свет.

Она сделала, как он велел, чувствуя себя более несчастной, чем, считала она, это возможно. Она совершила как раз то, чего Себастьян никогда бы не стерпел, и сделала все по своей собственной прихоти, как испорченная и безмозглая дура. И все это после того, что он для нее сделал.

Себастьян начал закидывать землю обратно в могилу. Он работал быстро, экономя и рассчитывая каждое движение. Но что-то в его действиях сказало Кейт о том, как он был зол, даже больше, чем могли сказать слова. Наконец он закончил и отложил лопату, поместив плиту сверху. Могила выглядела почти нетронутой. – Садись, Кейт.

Она осторожно повиновалась, ее ребра еще слегка болели. Себастьян посмотрел на нее сверху вниз, сложив руки на груди. Он все еще не произносил ни слова, а она даже не пыталась разговаривать. Она не думала, что это может что-нибудь теперь изменить. Наконец он сказал:

– Мне следовало бы положить тебя поперек колена и отмутузить как следует.

– Да, следовало бы, – ей было бы легче, если бы он взорвался в гневе, все, что угодно, только не это ледяное спокойствие.

– Ты не осталась в машине, не так ли?

– Нет, я пошла к боковому входу в церковь, – она посмотрела в сторону.

– Где поджидал Эрхардер. И ты стала для него отличной мишенью.

– Да.

– И ввергла нас всех в опасность.

– Да.

Он неожиданно ударил себя по руке кулаком и зарычал:

– Черт возьми, Кейт, как ты могла быть такой дьявольски глупой? Когда наконец ты чему-нибудь научишься?

Она смотрела на него и видела только злость в его глазах.

– Я знаю, это не поможет, но дай мне сказать. Мне очень жаль, правда, очень, Себастьян, я только хотела сказать «до свидания» Эрнсту и Жизель, и мне так нужен был покой. Я не думала, что это причинит вред, хотя сейчас ясно вижу, какой дурой была. И ты всегда был прав, – горячие слезы ужалили ей глаза. – Я знаю, ты никогда не простишь меня, да ты и не должен.

– Да, ты чертовски нрава, я не должен.

– Но я не думала, я просто не привыкла общаться с гестапо и агентами разведки, хотя это и не извиняет меня. Я бы уехала, но другой машины нет.

Она в тоске повесила голову, горячий, тяжелый комок подступил к горлу. Потом, не веря своим ушам, услышала, как он коротко усмехнулся и упал на колени возле нее, беря ее руки.

– Есть одно слово, которое не может быть опущено из наших свадебных клятв: «повиноваться».

Она взглянула на него, и слезы свободно потекли из глаз.

– О, Себастьян, я думала, – и поток ее слов был остановлен его губами, прильнувшими к ее, не оставив сомнения относительно его чувства к ней. Потом он отстранился.

– А сейчас мне надо кое-что сказать тебе, а ты слушай очень внимательно, потому что я не хочу когда-либо повторять своих слов, – он взял ее за плечи, и на этот раз его руки были нежными, и он смотрел ей в лицо. – Кейт, мне необходимо знать, что я могу полностью доверять тебе. Это важнее всего остального, в любых обстоятельствах. И важно для тебя. Тебе важно научиться доверять мне, не задавая вопросов. Без этого мы – ничто. Я хорошо понимаю, почему ты хотела пойти в церковь. Больше всего меня злит, что я не могу рассчитывать на тебя. Я имел причины настаивать, чтобы ты оставалась в машине. Ты понимаешь? Нам стоило таких мук достичь тех отношений, которые между нами. Я хорошо понимаю, чего тебе стоит научиться доверять людям. Но, черт возьми, что касается этого вопроса, я не хочу, чтоб ты относилась ко мне как к Дэвиду, или как к твоему отцу! Я люблю тебя, Кейт, Бог знает, что я люблю тебя, но любовь – хрупкая вещь, которую надо вынянчить, и она строится на доверии и честности. Я страстно хочу прожить с тобой остаток моей жизни, но хочу знать здесь и сейчас, можешь ли ты жить по этим принципам. Если ты не уверена, скажи мне прямо сейчас, потому что, когда мы поженимся, это не будет экспериментом, это – навсегда, – он изучал ее лицо. – Нужно ли тебе время, чтобы это обдумать?

Кейт глубоко вздохнула.

– Нет, Себастьян, я круглая идиотка.

– Надеюсь, мы больше никогда не будем разговаривать на эту тему?

– Никогда, извини меня, Себастьян.

– Тс, любимая, мы больше не будем об этом говорить. Надеюсь, нож, приставленный к твоему горлу, научил тебя чему-нибудь. Иди же, еще очень многое надо сделать, пока ночь не кончилась.

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Что ты будешь делать с Эрхардером?

– Отдам его полиции, я за себя не ручаюсь. Он будет передан Англии, и там с ним разберутся.

– Себастьян.

– Да, любимая?

– Они не будут сердиться на тебя за то, что ты ему сделал?

– Я не могу ему сильно повредить. Жаль, но он не истечет кровью до смерти, – он встал и дал ей руку. – А сейчас давай пойдем внутрь и поглядим, что Юстис нашел в гробу. Представляю, как это убивает Эрхардера, наблюдать, как его драгоценные секреты извлекают на свет после стольких лет.

Эрхардер был привязан в загородке алтаря. Его ворот священника пропитался рубиново-красным, но порез был не очень глубоким и уже перестал кровоточить. Кляп был засунут в рот. Кейт с удовлетворением подумала, что выглядит он, как жертва испанской инквизиции. Стефания сидела на передней скамье, держа в руках ружье Юстиса и получая удовольствие от того, что оно нацелено на нациста. Юстис вскрыл коробку и сортировал бумаги. Он взглянул на приближающихся Кейт и Себастьяна.

– Лондон был прав, это золотая жила.

– Хорошо, мы посмотрим, позже.

– Я думаю, тут есть кое-что, что ты захочешь увидеть, – Юстис передал ему пожелтевший листок бумаги, и Себастьян быстро его прочитал. Он покачал головой, потом улыбнулся и посмотрел на Кейт:

– Кейт, это, кажется, принадлежит тебе, – он, передал: листок.

Кейт пробежала главами вязь письма. Жизель Мари Жюмо. Барон Эрнст Маркус фон Фидлер. Это было их свидетельство о браке, подписанное 23 феврале 1944 года. Кроме их подписей стояла подпись отца Антуана Борделе, деревенского священника. Она безмолвно посмотрела на Себастьяна. Он покачал головой и отступил в сторону.

Кейт подашла к Эрхардеру и с усмешкой встретила его глаза, мечущие молнии.

– Доказательство, которого вы так хотели, герр Эрхардер.

Она держала передннм свидетельство о браке так, чтобы он мог его прочитать. Эрхардер издал приглушенный звук гнева, и Себастьян вынул из его рта кляп:

– Вы что-то хотели сказать?

– Дураки! – плюнул Эрхардер. – Вероятно, он был настолько глуп, чтобы жениться на девчонке, но если и так, тогда ваша драгоценная Жизель вышла замуж за знаменитого полковника СС, человека, проведшего войну, вербуя ваших агентов и заставляя их работать на Германию. Это не очень-то к лицу Сопротивлению, не так ли? Это превращает ее прямо в нашу, сотрудницу! – он саркастически улыбнулся.

– Действительно, – легко сказал Себастьян, – если уж говорить о дураках, то, похоже, что Эрнст фон Фидлер смеялся над вами последним. Он работал на Британию с того дня, как присоединился к СС, и Жизель хорошо это знала.

– Что? – Эрхардер пробежал языком по губам, явно шокированный.

– Именно фон Фидлер украл ваши документы, а не Жизель. Он был в курсе ваших дел целый год. И могу добавить, что он не только постоянно снабжал британскую разведку германскими тайнами, но также имел целую сеть других наших агентов, которые, как вы думали, были им завербованы.

Плечи Эрхардера тяжело опустились. Это был последний удар, нанесенный больше чем через сорок лет, и тяжелый.

Кейт удовлетворенно улыбалась:

– Он был борцом Сопротивления, спасшим Жизель по дороге в Равенебрюк, и с ее помощью вывез Макса Шаде из Франции. Я не знаю, узнали вы когда-либо, что Жизель была лидером основной линии побегов? Поэтому, хотя вы никогда и не имели никаких доказательств, вы были правы, когда думали, что Жизель участвовала в Сопротивлении, так же как и все остальные члены семьи Жюмо. О, герр Эрхардер, только, чтобы уверить вас, что колесо истории сделало свой полный оборот, скажу, что Себастьян и я должны пожениться.

Эрхардер уставился на нее. Себастьян засмеялся, его рука обвилась вокруг талии Кейт.

– «Удар, очевидный удар?»

– «Как справедливо правосудье», – ответила Кейт.

– А, да, как подходит. Бедный герр Эрхардер. Какой уничижительный финал, а все благодаря Эрнсту и Жизель.

–Bce это ложь, все ложь! – прокричал Эрхардер.

– Я уверен, что наш департамент заполнит недостающее, но полагаю, наиболее выпуклые моменты мы уловили. Итак, Брут, перевезем нашего друга в полицию? Я думаю, мне лучше будет пригнать машину с дороги. Я буду через несколько минут.