– Ни одна из этих дат не подходит для его сына, – покачала головой Джей. – Вы же сами мне об этом сказали.
      – А еще я говорил, что, когда одна дверь закрывается, другая в то же самое время непременно открывается. Ответ, найденный на один вопрос, помогает найти ответ на другой, и так далее.
      – Тут нам не найти ни одного ответа.
      – Это пока мы ничего не нашли. Пока! – возразил Тернер. – К тому же Хансингер вполне мог сфальсифицировать даты рождения детей.
      – Хорошо, давайте подведем кое-какие итоги, – предложила Джей, глядя на список. – Здесь имена пяти матерей и приблизительные даты рождения их детей. Однако ни одна из этих дат не подходит ни Патрику, ни мне, ни сыну вашего клиента. Спрашивается, а подлинный ли это список? Если пациенток клиники Хансингера действительно было намного больше, почему мать этой женщины хранила только пять имен? Это лишено смысла!
      – Возможно, уже тогда она задумала вымогательство или шантаж в будущем. Возможно, именно эти пациентки показались ей наиболее подходящими кандидатками на роль жертвы, вот она и зафиксировала их имена, так сказать, на черный день. С другой стороны, она могла просто не знать имена других пациенток. Ведь все держалось в строгой тайне. Как бы там ни было, но по тем или иным причинам она решила сохранить именно эти имена.
      Поднялся слабый ветер, и на смотровой площадке посвежело. Джей поежилась и, убрав с лица прядь волос, спросила:
      – Но почему? Зачем?
      Тернер пожал плечами:
      – Может, она хотела воспользоваться этими записями, чтобы шантажировать самого Хансингера. А потом испугалась и не сделала этого. Между тем проданные им дети выросли и стали разыскивать своих биологических матерей, приезжая для этого в Кодор. Вот тут-то старуха и поняла что список может принести ей деньги.
      – Тогда почему она никому еще не предлагала купить его?
      – Она боялась, но знала, что список имеет большую ценность, и не хотела выпускать его из рук. В конце концов старуха оставила его в наследство своей дочери.
      – Интересная версия. – Джей отставила свой бокал. – И дочь устраивает хитроумную комбинацию обмена списка на деньги, причем немалые, чтобы сбежать от карающей руки Хансингера. Не слишком ли сложно?
      – Да? – удивленно приподнял одну бровь Тернер. – У вас есть более простая версия?
      – Есть, – кивнула она. – Этот список – фальшивка, за которую мы заплатили сорок тысяч долларов. Нас обвели вокруг пальца!
      – Мне показалось, что эта женщина была не на шутку напугана Хансингером, – заметил Тернер.
      – Не Хансингером, а вашими грубыми действиями!
      – А вы хотели, чтобы я безропотно отдал сорок тысяч, не попытавшись добиться максимального результата?
      – Разумеется, нет! Но ваши манеры…
      – Оставим в покое мои манеры. Эта женщина действительно смертельно боится мести Хансингера и его людей.
      – Может, у нее паранойя, – отмахнулась Джей.
      – Мы с вами тоже вели себя сегодня утром как параноики, – напомнил ей Тернер. – Ну-ка, вспомните, как вы прижимались ко мне в вагончике фуникулера и дрожали от страха!
      – Я вовсе не прижималась к вам, – возразила она. – Кстати, похоже, за нами никто не следил. Ведь мы сидим здесь посреди открытого пространства, и никто нам не помешал, никто нас не побеспокоил.
      – Это пока нам никто не мешает, – веско проговорил Тернер.
      – К чему сгущать краски и осложнять жизнь придуманными проблемами? – спросила Джей. – Сейчас нам нужно определить достоверность этого списка и пользу, которую из него можно извлечь, если он достоверен.
      – Там есть одна интересная дата.
      – Это какая же? – осведомилась Джей.
      Он показал на четвертый пункт: “Диана Инглунд, Форт-Смит, мальчик, 12 янв. 1967”.
      – И что в этой дате интересного? Она не подходит ни для Патрика, ни для сына вашего клиента.
      – Зато она подходит для… вас.
      – Для меня? – удивилась Джей. – Но ведь Диана родила мальчика. К тому же я родилась не в шестьдесят седьмом, а в шестьдесят шестом году.
      Серьезное выражение лица Тернера все же заставило Джей задуматься над его предположением.
      Она знала, что родилась незадолго до Рождества – 22 декабря 1966 года. Она хорошо помнила фотоснимки из семейного альбома, сделанные в тот день, когда ее привезли домой. На них отчетливо была видна рождественская елка, Нона светилась счастьем материнства, держа на руках белый сверток с кружевным чепчиком, из-под которого виднелось красное сморщенное личико…
      22 декабря 1966 года.
      12 января 1967 года.
      Сопоставление этих двух дат молнией сверкнуло в ее мозгу – между ними был интервал меньше месяца. Попавшие в беду девушки приезжали в клинику Хансингера задолго до родов и жили там в уединении и строгой секретности, чтобы никто не узнал об их беременности. Наверное, иногда получалось так, что вновь прибывшие встречали уже оправлявшихся после родов. А если так, они могли познакомиться, узнать имена и судьбы друг друга…
      – Боже милостивый, – выдохнула Джей, ощутив слабый свет надежды. – Вы хотите сказать, что моя мать и Диана Инглунд могли быть знакомы?
      – Такая возможность существует.
      – Тогда получается… что любая из этих женщин могла знать подруг по несчастью, оказавшихся в клинике Хансингера!
      – Вот это мы и должны выяснить, – кивнул Тернер. – И проследить возможную цепочку имен.
      Джей немного оживилась.
      – Но ведь все это произошло так давно: тридцать лет назад! Как же теперь найти этих женщин?
      – Предоставьте это мне. – Тернер накрыл ее руку своей большой ладонью.
      Взглянув на него, Джей почему-то сразу поверила в то, что он сможет это сделать. Ее сердце сильно забилось.
      – Только я должен действовать один, – добавил он. “Нет! Нет! Нет!” – говорило ее сердце.
      – Вы свою часть уже выполнили, – продолжал Тернер. – Люди Хансингера действительно очень опасны. Я хочу, чтобы вы как можно скорее вернулись домой, так как теперь будете только мешать мне.
      Джей снова взглянула на список. Она смотрела на него долго, пристально, запоминая каждое имя, каждую деталь. Потом тихо сказала:
      – Мне нужно подумать.
      – Нет, на это нет времени. Помните, вы моя должница. Ведь это я достал деньги. Теперь вы должны отплатить мне, немедленно вернувшись в Бостон. Сегодня же вечером.
      Джей молча продолжала смотреть на список.
      – Этот список я возьму себе, – осторожно проговорил Тернер. – Это я купил его, теперь он моя собственность.
      Джей выпрямилась и расправила плечи. Потом взяла список и, разорвав его на мелкие кусочки, шагнула к ограде смотровой площадки.
      – Вы с ума сошли?! – вскричал Тернер, вскочив и бросившись вслед за ней, но поздно. Джей уже успела выбросить бумажные клочки. Их тут же подхватил холодный ветер и покес, кружа, как последние хлопья снега.
      Тернер схватил Джей за плечи с такой силой, что ей стало больно.
      – Вы что, спятили? – Он свирепо встряхнул ее. Джей повернулась к нему лицом и постучала указательным пальцем по своему лбу.
      – Купленный вами список здесь! – сказала она. Тернер оторопел, явно считая ее безумной. Но Джей спокойно смотрела ему в глаза, зная, что на этот раз победа осталась за ней.
 
      Джуди Свенстар спустилась в вестибюль отеля и спряталась в дамской комнате на первом этаже, чтобы как следует пересчитать деньги. Шелест долларовых купюр действовав на нее опьяняюще. Она испытывала страх и восторг, в голове роились самые невероятные планы.
      Джуди хорошо знала отель “Лунный серп”, все его ходы и выходы. Подростком она недолго работала здесь горничной. Теперь Джуди собиралась незаметно выскользнуть из отеля через служебный вход.
      Ее “универсал” был припаркован в самом дальнем углу самой дальней стоянки отеля. Джуди решила отправиться прямиком в Харрисон. Там она купит билет на самолет в Даллас, крупный аэропорт и пересадочный узел. А уж оттуда она вольна лететь куда угодно, имея при себе весьма приличную сумму денег. Лучше всего улететь в Мексику, где на эти сорок тысяч долларов можно прожить всю оставшуюся жизнь по-королевски!
      Застегнув сумку с деньгами, Джуди вышла из дамской комнаты с бьющимся от счастья и страха сердцем. Потом по тускло освещенному коридору направилась кслужебному входу. Вокруг никого не было видно.
      Она выскользнула за дверь, быстро пересекла служебную автостоянку и устремилась к стоянке, где была припаркована ее машина. Сумка с деньгами была очень тяжелой.
      Несколько раз Джуди оглядывалась, желая убедиться в том, что за ней никто не идет. Вокруг действительно никого не было. Невольно ускоряя шаг, она думала о том, как переберется жить в Мексику, и от этих мыслей ей становилось легко и радостно.
      Рядом с “универсалом” Джуди не было припарковано ни одной машины. Вот сейчас она сядет за руль, запрет все двери, окажется в полной безопасности и оставит позади кошмарный Кодор. А машину она продаст в Харрисоне – несколько сотен долларов ей не помешают. Что же касается ее скарба, она просто выбросит его за ненадобностью.
      Открыв дверь, Джуди положила кожаную сумочку и сумку с деньгами на пассажирское сиденье и уселась за руль. Закрыв дверь, она испытала громадное облегчение, граничащее с эйфорией.
      И вдруг что-то холодное, металлическое коснулось сзади ее шеи и раздался знакомый голос:
      – Привет, Джуди!
      Ее парализовал панический ужас.
      – Это пистолет, Джуди, – пояснил голос Лабони. – И теперь ты будешь делать то, что я тебе скажу.
 
      На смотровой площадке появилась стайка молодых женщин в одинаковых футболках, которых Джей и Тернер уже видели в вагончике фуникулера. Смеясь и болтая, трое из них уселись за столики, поставив на них пакеты с чипсами и стаканчики с напитками. Остальные подошли к ограде и стали разглядывать живописный пейзаж, то и дело показывая куда-то рукой и издавая восторженные возгласы.
      Одна из женщин, сидевших за столиком, бросила любопытный взгляд на Тернера и Джей. У Тернера от гнева раздувались ноздри, но он все же сделал вид, что обнимает Джей, а не сдавливает ее плечи. Наклонившись к Джей, он яростно прошептал:
      – С вашей стороны это была величайшая глупость!
      Она нежно улыбнулась ему, словно услышала признание в любви, а не обвинение в глупости.
      – Я не вернусь в Бостон, – прошептала она. – Теперь вы без меня не сможете сделать и шагу.
      – Мне нужна только информация, которая была в списке, а не вы, – зло усмехнулся Тернер. – Сейчас же берите лист бумаги и пишите список по памяти. Ведь вы запомнили все точно?
      – И не подумаю! – фыркнула Джей. – Отпустите меня сейчас же – или я закричу и всполошу всех этих милых дам!
      – Вы совершенно невыносимы, – бессильно злясь, прошипел Тернер и отпустил ее, поцеловав даже в щечку, чтобы не нарушить имидж влюбленного.
      Отпустив Джей, он несколько раз окинул ее взглядом с головы до ног. Она бесила и восхищала его. Джей казалась бледнее обычного, но ее голубые глаза сверкали решимостью. Ветер играл ее густыми светлыми волосами. Тернер почувствовал, как в груди у него шевельнулось какое-то незнакомое доселе чувство – мучительное и чрезвычайно приятное.
      – Значит, вы и есть воплощение того, что мне необходимо сейчас, – сухо проговорил он.
      – Можно сказать и так, – кивнула она.
      – Вы теперь настоящая сокровищница, поскольку в вашей хорошенькой головке хранятся все необходимые факты.
      – Именно так.
      – А если кто-нибудь лишит вас головы, в которой хранится драгоценная информация? Кто тогда поможет вашему брату? Уж лучше вам записать на бумаге то, что вы запомнили.
      – Я позабочусь о том, чтобы эта информация попала в надежные руки.
      Тернер понял, что ему ничего не добиться от нее, и тяжело вздохнул.
      – Чтобы найти этих женщин, потребуются деньги, связи…
      – Я справлюсь с этой задачей.
      – Да вы и понятия не имеете, как делаются подобные дела!
      – Я знаю гораздо больше, чем вам кажется. У меня есть знакомый информационный брокер.
      – Но вам не известна официальная процедура…
      – Моему адвокату известна.
      – У вас нет денег, чтобы…
      – Я использую все свои финансовые возможности, потрачу все кредиты… А если не соберу нужную сумму, ее мне дадите вы.
      – Я?! – Тернер не верил своим ушам.
      – Иначе я не стану с вами сотрудничать и вы не получите ни капли той драгоценной информации, которая хранится в моей голове.
      “Ну и ну! – подумал он. – Вот так штучка!” Тернера испугали и восхитили ее деловая хватка и умение поставить на своем. Засунув руки в карманы, он нарочито равнодушно пожал плечами, потом нехотя улыбнулся:
      – Договорились, у вас все козыри.
      – Вот именно! – Она вздернула подбородок, но в ее храбрых словах Тернер уловил нотки неуверенности. Джей не совсем понимала, что ей теперь делать, но блестяще импровизировала.
      – И что же теперь вы намерены предпринять в первую очередь? – насмешливо поинтересовался он.
      – Позвоню своему адвокату, сообщу ему все имена и даты, попрошу его найти хорошего информационного брокера и выяснить все, что только можно, об этих женщинах.
      Тернер одобрительно кивнул. Пока ее мысли шли в правильном направлении.
      – Откуда вы собираетесь ему позвонить?
      – Из местного таксофона, чтобы начать поиски как можно скорее.
      – Отлично, – снова кивнул он, – а что потом?
      – Не дожидаясь, пока начнет поставлять информацию брокер, я буду разыскивать этих людей сама.
      – И с кого же начнете?
      – С Дианы Инглунд. Возможно, она до сих пор живет в Форт-Смите.
      – А если она не захочет разговаривать с вами?
      Джей опустила голову.
      – Придется нам снова работать вместе, – мягко проговорил Тернер. – Я профессионально владею искусством расспрашивать людей на деликатные темы, а вас иногда захлестывают эмоции.
      Джей молчала, и это было знаком согласия.
      – Тогда едем прямо сейчас в Форт-Смит, или Литл-Рок, или в Оклахома-Сити. Мне не хотелось бы возвращаться в Кодор.
      Джей посмотрела ему в лицо. Ветерок приподнял волосы с ее лба, открыв еще незажившую ссадину. Тернер надеялся увидеть в ее глазах если не радость, то хотя бы воодушевление. Но ее лицо выражало лишь мрачную сосредоточенность. Руки Тернера все еще лежали на плечах у Джей. Он стоял так близко, что ее развевавшиеся на ветру волосы нежно касались его подбородка и щеки. Ему захотелось поцеловать девушку, но она сейчас думала явно не о нем. Тернер догадался, что мысли Джей заняты братом. Холодно отстранившись от Тернера, она сказала:
      – Мне нужно найти таксофон.
 
      Лабони уверенно вел машину Джуди Свенстар по проселочной дороге к реке. Машина подпрыгивала на ухабах, тормоза жалобно ныли на поворотах.
      – Ну и дерьмо у тебя, Джуди, – покачал он головой, словно удивляясь плохому техническому состоянию машины. – И как ты только на ней ездишь?
      Она была настолько напугана, что, когда они свернули на проселочную дорогу, намочила штаны. Лабони передернуло от отвращения, однако сидевшего на заднем сиденье Коуди Фарагута это позабавило. Конопатому симпатичному Коуди было уже под сорок, как и Лабони. У него была мальчишеская внешность, и он любил носить бейсболки задом наперед. Это его пистолет был приставлен к шее Джуди.
      От Коуди пахло потом и мятной жевательной резинкой, точно так же как в те далекие времена, когда все они были подростками. Однако теперь он заметно раздобрел, и на висках появилась седина. Как всегда перед актом насилия, его лицо выражало радостное нервное возбуждение.
      Следом за машиной Джуди ехал белый пикап, за рулем которого сидел еще один человек Лабони, Бобби Мидус. Только Бобби Лабони позволял садиться за руль пикапа, хотя отлично знал, что это задевает Коуди, его сообщника с ранней юности. Однажды, еще юнцами, они увезли Джуди на прогулку. Вспомнив об этом, Коуди весело сказал:
      – Совсем как в старые добрые времена! Да, Джуди? Может, споем старую школьную песню?
      Лабони усмехнулся.
      Хотя Джуди почти обезумела от страха, но все же нашла в себе силы посмотреть на Лабони и дерзко бросила:
      – Пошли вы оба в задницу!
      Из ее глаз хлынули слезы.
      Лабони печально покачал головой и со вздохом произнес, подражая популярному актеру Кэри Гранту:
      –  Ах,Джуди, Джуди…
      Откинувшись на спинку сиденья, Коуди весело заметал:
      – Тебе не следовало говорить слово “задница”, Джуди. Разве ты не знаешь, что подобные слова пробуждают мужскую фантазию? Или ты уже не помнишь этого?
      – Помню, – сипло выдавила она.
      – Да кому она нужна? – фыркнул Лабони. – Она же намочила штаны!
      – С мокрой кошечкой будет еще интереснее! – гоготнул Коуди.
      На запястьях Джуди были наручники. Лабони вдруг окинул несчастную женщину таким взглядом, что у нее все похолодело внутри.
      – Ты похожа на дворняжку, которую отлупили и посадили на цепь в луже собственной мочи. Только в твоих глазах я не вижу покорности. Может, тебя нужно действительно как следует отлупить?
      – Есть много других способов поинтереснее, – усмехнулся Коуди. – Признайся, Джуди, тебе ведь тогда было очень хорошо с нами, да?
      – Да, очень хорошо, – с застарелой ненавистью в голосе пробормотала она.
      – Как ты думаешь, кто из нас стал тогда отцом твоего ребенка? Говорят, у женщин инстинкт на это дело… Так чей он был? Лабони? Делрея? Или… мой? Ну да ладно, все равно у тебя ничего не вышло – старина доктор позаботился об этом.
      – Да, он позаботился обо мне, это точно, – угрюмо пробормотала она.
      – Весь округ давно потонул бы в индейских полукровках, если бы не старина доктор. Верно, друг? – Коуди хлопнул Лабони по плечу.
      Тот с отвращением думал о том, как может Коуди испытывать желание трахнуть эту полупарализованную страхом, вонявшую мочой суку? Еще не хватало, чтобы и Бобби захотел поиметь ее! От одной только мысли об этом его чуть не стошнило. Когда-то самому Лабони нравился грубый насильственный секс с сучками вроде Джуди Свенстар. Но теперь это уже не прельщало его.
      Чем ближе они подъезжали к реке, тем уже становилась дорога. Наконец Лабони остановил машину почти у самой кромки мутной от недавних обильных дождей воды. По этой дороге почти никто не ездил. Место было совершение пустынным.
      Лабони повернулся к Джуди, достал большой складной нож и, вынув лезвие, несколько раз задумчиво проверил, острое ли оно.
      – Так зачем ты встречалась с теми людьми, Джуди? Почему они дали тебе сорок тысяч долларов? Что ты им рассказала?
      – Я врала им. – В ее темных глазах мелькнул животный ужас. – Я им наврала, а они поверили и дали кучу денег…
      Сняв белую шляпу, Лабони положил ее на заднее сиденье рядом с Коуди, потом снова повернулся к женщине, продолжая играть с лезвием ножа.
      – Джуди, – тихо начал он, – прошу тебя, не лги мне, прошу тебя…
      Он сильно ударил ее по лицу, и все услышали хруст сломанного носа. Джуди закричала, как раненое животное, и повалилась на бок. Из ее ноздрей хлынула кровь.
      – Сейчас вся машина будет залита кровью! – вскрикнул Коуди.
      – Ну и что? Она же не моя, – пожал плечами Лабони, убирая подальше свою шляпу, чтобы она случайно не запачкалась. Потом осмотрел свою руку. – Надо же,ссадина, – пробормотал он и лизнул языком свежую ранку на костяшках пальцев.
      Джуди лежала на боку, зажимая краем куртки сломанный кровоточивший нос и тихо всхлипывая.
      – Сама виновата, – бросил ей Лабони. – Небось больно? – Он еще раз лизнул ссадину. – А теперь, милая, скажи мне: за что те люди дали тебе сорок тысяч баксов?
      Подъехавший сзади Бобби Мидус остановил пикап боком к машине Джуди, тем самым закрывая ее от случайных взглядов. Потом выбрался из пикапа и подошел к высунувшемуся из окошка Коуди.
      – Ну что, будем трахать ее? – весело спросил он.
      “Да они оба думают не головой, а тем, что болтается у них между ног!” – с отвращением подумал Лабони.
      – Коуди, дай-ка мне твой нож. Он, пожалуй, побольше моего.
      – Нет! – завопила Джуди, глотая кровь. – Нет! Не надо!
      Лабони протянул руку, и Коуди вложил в нее свой большой нож морской пехоты, длиной больше семи дюймов.
      – Джуди, – вдруг мягко проговорил Лабони. – Я задал тебе вопрос, и ты должна на него ответить, если хочешь сохранить в целости и сохранности нос и уши. Если не станешь говорить правду, я буду отрезать от них по кусочку за каждое слово лжи…
      Опустив голову, Джуди слабо всхлипывала.
      – Коуди, – вздохнул Лабони, – придержи-ка ее.
      Тот положил свои громадные руки на плечи женщине, и Лабони резко схватил ее за волосы, заставив смотреть ему в глаза. Потом приставил острое лезвие к тому месту, где нижняя челюсть соединялась с ушной раковиной, и с хирургической точностью нажал, чтобы выступила кровь.
      – Предупреждаю тебя, Джуди, это очень, очень больно.
      – Я… у меня… у меня был список, – заикаясь и глотая кровь, пробормотала Джуди, тщетно стараясь отодвинуться от лезвия ножа.
      – Что за список? – спросил Лабони, нажимая на лезвие ровно с тем усилием, чтобы выступившая кровь потекла струйкой по шее измученной женщины.
      – Нет! Не надо! – взмолилась та. – У моей матери был список девушек, приезжавших в клинику Хансингера рожать детей. Небольшой список – всего пять имен!
      – Зачем твоя мать хранила у себя этот список? Разве она не знала, что доктору Хансингеру это не понравится?
      – Клянусь, я понятия не имею, зачем он был ей нужен.
      – Она уже пускала его в дело?
      – Нет, никогда!
      – Почему? Боялась, как бы с ней не случилось того же, что с Лютером?
      – Да, – выдохнула едва живая от страха Джуди. – Уберите нож, прошу вас… Заберите все деньги, только не убивайте меня…
      – Надо быть полной идиоткой, чтобы не оставить себе копию списка. Правда, Джуди? Где копия?
      Лабони передвинул лезвие ножа к краю глаза.
      – У тебя черные как ночь глаза…
      Джуди боялась шевельнуться, потому что кончик лезвия замер в дюйме от радужной оболочки глаза.
      – В отделении для перчаток, – прошептала она.
      – Спасибо. – Лабони открыл отделение для перчаток и вынул оттуда дешевый розовый конверт.
      – Это и есть копия? – спросил он у Джуди.
      – Да.
      Он открыл конверт, развернул лист бумаги, прочел содержание и нахмурился:
      – Пять имен. Это все?
      – Все! Клянусь могилой моей матери…
      – Клянись своими глазами, – прошипел Лабони, наклоняясь к ней.
      – Клянусь… клянусь своими глазами! – закричала она.
      – Что ты знаешь об этих женщинах?
      – Ничего! Я даже не знаю, живы они или нет!
      Джуди снова заплакала.
      – Это вся информация, которую ты продала тем людям? И они купили ее за сорок тысяч долларов? Какой-то крошечный список из пяти имен за сорок тысяч?
      – Да, они богаты, для них эти сорок тысяч ничего не значат…
      – Что же ты не запросила больше? – усмехнулся Лабони. – И что ты намеревалась делать с такой кучей денег? Бежать?
      – Да, бежать… Я не собиралась никому вредить, только хотела уехать…
      – Почему? Тебе не нравится ваш городок? Тебе здесь плохо жилось? Или у тебя плохие воспоминания о нем? Или ты вспомнила Лютера и испугалась?
      Джуди молчала, тяжело дыша.
      – Но ведь ты не делала ничего такого, что делал Лютер, – почти успокаивающе сказал Лабони. – Кстати, знаешь, что сделал этот Лютер?
      Она промолчала, но по ее глазам Лабони понял, что знала.
      – Он пытался шантажировать доктора, – печально покачал головой Лабони. – Но ведь ты этого не стала бы делать, правда?
      – Н-н-не с-с-стала бы…
      – Этот Лютер слишком много видел и знал, – продолжал Лабони, медленно водя лезвием ножа по ее шее от уха до уха. – Ты не рассказала этим чужакам о том, что видел и знал Лютер? Даже за деньги? Ты не говорила им об этом, Джуди?
      – Нет…
      – А как насчет Холлиза? Ты хотела помочь ему? Кстати, где он теперь?
      – Вы… вы же сами с ним что-то сделали, – пролепетала Джуди. – Но я никому не расскажу об этом, честное слово!
      – Это хорошо, – ласково протянул Лабони.
      – Послушайте, можете забрать все деньги, можете трахать меня все вместе и по очереди, можете делать со мной все что захотите… только не убивайте!
      Лабони пристально смотрел ей в глаза. Потом на его губах мелькнула тень улыбки, и он… перерезал ей горло от уха до уха.
      – Господи! – вскричал шокированный Коуди. – Зачем ты убил ее прямо в машине? Я думал, мы позабавимся с ней, а ты…
      – Она слишком много знала, – скривил губы Лабони, вытирая кровь с руки чистым носовым платком. – И не стала бы держать язык за зубами.
      – Господи, сколько крови! – ахнул Коуди.
      – Надо избавиться от трупа, – деловито заметил Лабони. – Пусть Бобби поможет тебе. От машины тоже избавьтесь. Ты сам знаешь, что делать. Мне нужно умыться.
      Выйдя из машины, Лабони подошел к воде и тщательно вымыл руки. Его рубашка была испачкана кровью, поэтому он снял ее и, оставшись в белой футболке, порвал окровавленную рубашку на тонкие длинные полоски и долго смотрел, как вода уносила их.
      Затем он вернулся к своим помощникам.
      Коуди и Бобби уже вытащили труп Джуди из машины и волокли за ноги к воде. Бобби мрачно молчал, Коуди тоже выглядел неважно.
      – А что будем делать с этим адвокатом и его бабой? – спросил Коуди. – Поедем вслед за ними? Или что?
      – Всему свое время, – уклончиво ответил Лабони, вернул Коуди нож и кивнул в сторону трупа: – Вспори ей живот, чтобы она сразу пошла на дно. Хорошо бы еще напихать туда камней, чтобы никогда не всплыла.
      Коуди послушно выполнил его указания. Присутствовавший при этом Бобби заметно побледнел и старался не смотреть в сторону изувеченного тела женщины.

Глава 12