Профиль Тернера слабо освещался отсветом приборной доски. Его густые вьющиеся волосы разметал ветер. Теперь он неуловимо напоминал Патрика, и Джей показалось, что она давно знает Тернера.
      – Ну как, вам лучше? – спросил он.
      – Да, – солгала она. – Расскажите мне о других усыновленных, которые приезжали в Кодор узнать тайну своего рождения… Прошу вас.
      – Хорошо. Пять лет назад в Кодор приезжали сестры-близнецы. Они сказали, что их приемные родители еще в детстве поведали им об их усыновлении и о том, что они родились в клинике доктора Хансингера в Кодоре. Сестры хотели узнать, кто была их настоящая мать, но Хансвдгер не стал с ними даже разговаривать. Им так и не удалось раздобыть нужную информацию, и они уехали домой, в Остин, ни с чем.
      Джей вздрагивала, перепуганная сходством ситуаций.
      – Уехали в Остин? Именно там жили мои… мои приемные родители, когда взяли меня и Патрика.
      Тернер кивнул:
      – Понятно. Барбара Мобри, дочь Хансингера, ужасно расстроилась из-за того случая с сестрами. Ее единственный ребенок родился с детским церебральным параличом, и она очень страдала из-за этого. Может быть, слухи о неблаговидных делах ее отца спровоцировали у нее нервное расстройство. Кто знает? Я слышал, она всегда была замкнутой.
      – А потом?
      – Потом, два года спустя, в Кодор приехал мужчина, Роберт Мессина, тоже из Остина, чтобы найти свою биологическую мать. Однако к этому времени Хансингер из-за автокатастрофы уже вел затворнический образ жизни. Его семья не пустила Роберта Мессину даже на порог. Весь город также был настроен против него. Большинство жителей считали – да и теперь, наверное, считают – Хансингера чуть ли не святым, благодетелем всего города. Он, мол, делал все ради общего блага.
      – Разве продажа младенцев может быть благом?! – возмутилась Джей.
      – Тогда были совсем иные времена и нравы, – пожал Плечами Тернер. – Забеременевшая незамужняя девушка не могла оставить себе внебрачного ребенка. Ей приходилось либо делать аборт, что было противозаконно и опасно для здоровья и жизни, либо рожать, а потом отдать ребенка в приют. Если она выбирала второй вариант, все держалось в строжайшем секрете, поскольку такая позорная беременность могла погубить доброе имя женщины и сломать ей жизнь. Люди говорили, что благодаря Хансингеру и ребенок получал шанс выжить, и судьба его матери не была сломана. К тому же бесплодные пары, вроде ваших родителей, – Тернер украдкой взглянул на Джей, – потерявшие всякую надежду иметь детей, обретали счастливую возможность усыновить ребенка.
      Притормозив, Тернер свернул на двухполосное шоссе, петлявшее между невысоких, поросших лесом холмов.
      – После Роберта Мессины в Кодор приезжали еще двое усыновленных: женщина из Фредриксбурга, штат Техас, это рядом с Остином, и мужчина, школьный учитель.
      – Тоже из окрестностей Остина?
      – Нет, из Чикаго. Однако отец второго работал в той же нефтяной компании, что и ваш. Почти все приемные семьи так или иначе были связаны с одной и той же нефтяной компанией.
      – Но почему?
      – Должно быть, там у Хансингера был человек, отсылавший к нему всех желающих. Своего рода брокер.
      – Брокер? По продаже детей? – ужаснулась Джей.
      – Именно так. И этот брокер жил в Остине и имел какое-то отношение к этой нефтяной компании.
      – По словам Ноны, о Хансингере ей рассказала некая мисс Адди Форштеттер, жительница Остина, но ее давно нет в живых.
      – Да, очень многих связанных с этим делом людей уже нет на этом свете.
      Мысли о смерти наполнили Джей суеверным ужасом. По спине у нее побежали мурашки.
      – Мы уже почти приехали, – сказал Тернер. – Клиника совсем рядом, за следующим поворотом.
      И действительно, за поворотом стояло здание, в котором слабо светилось несколько окон.
      Тернер сбавил скорость и остановил машину на шоссе довольно далеко от бывшей клиники доктора Хансингера.
      – Вот это место, – выдохнул он.
      “Так вот где родились мы с Патриком!” – подумала Джей, но, к своему удивлению, не испытала почти никаких эмоций. Здание выглядело заурядным и заброшенным. Вблизи от того места, где Тернер остановил машину, стоял большой деревянный щит с надписью “ПАНСИОНАТ "ПЛЕЗАНТ ВЭЛЛИ"”.
      Квадратное двухэтажное строение из светлого кирпича оказалось гораздо меньше, чем предполагала Джей, и выглядело очень старым и обшарпанным. С одного бока было пристроено крыльцо с колоннами, отчего вся крыша дома покосилась. Когда-то здание было скрыто буковой рощей, теперь же от деревьев остались лишь уродливые пни.
      – Да, не очень-то здесь красиво, – промолвила Джей.
      – Согласен, – кивнул Тернер, выключая фары.
      Некоторое время они сидели в темноте и молчали.
      Джей пыталась представить себе, что чувствовала ее настоящая мать, когда впервые увидела это уединенное место, затерянное среди холмов, и не могла.
      – Хотите выйти? – предложил Тернер. – Почему бы не взглянуть на дом поближе?
      “Не хочу поближе! – подумала Джей. – Вообще не хочу выходить из машины”.
      Однако, опасаясь показаться трусихой, она кивнула.
      Выключив двигатель, Тернер вышел из машины и галантно предложил руку.
      – Почему-то я ничего не чувствую, – тихо призналась она. – И по-моему, это странно.
      – Тут нет ничего странного, – покачал головой Тернер, – Вы чувствуете то, что чувствуете, вот и все.
      Дул холодный пронзительный ветер. Глубоко вздохнув, Джей ощутила запах прелой прошлогодней листвы, смешанный с ароматом первых весенних цветов.
      – Вам холодно. – Тернер повернулся к ней, и Джей почувствовала на щеке его теплое дыхание.
      – Нет, не холодно.
      – Возьмите мой пиджак. – Он снял пиджак и накинул ей на плечи. – Ну же, не противьтесь, просуньте руки в рукава.
      Пиджак сохранил тепло его тела, шелковая подкладка слегка пахла лосьоном после бритья.
      – Ну, теперь вам теплее? – спросил Тернер, застегивая пуговицы пиджака.
      – Мне тепло, а вот вам холодно.
      – Ничего подобного, – улыбнулся он. – Я вообще не чувствую холода.
      Тернер стоял почти вплотную к Джей. Они молчали, чувствуя неловкость и напряжение. Теперь Тернер уже не казался ей только галантным джентльменом. Она ощутила в нем мужчину, а также и то, что их влечет друг к другу.
      “Нет, только не сейчас! – подумала Джей. – И не здесь!”. Смущенная, она отвернулась и отодвинулась от Тернера.
      Похоже, Тернер испытывал то же самое, потому что и он сделал шаг в сторону и опустил руки. Его белая рубашка отчетливо виднелась в темноте.
      – Там, справа от здания, когда-то был дом, в котором жил сам Хансингер. – Тернер указал в сторону холма.
      Джей посмотрела в ту сторону, но не увидела ни следа бывшего дома.
      – Что же с ним случилось? – спросила она.
      – Сгорел. В семьдесят пятом году. Сразу после того, как Хансингер перестал заниматься врачебной практикой и выставил клинику на продажу. В пожаре никто не пострадал. Ни доктора, ни его семьи в то время не было в городе. Тут был еще и домик для гостей. Вернее, для будущих матерей. Его потом снесли.
      – Домик для будущих матерей? – удивилась Джей.
      – Ну да, чтобы никто не видел их в клинике. Они никуда не выходили оттуда.
      Джей стало не по себе.
      – Звучит так, словно они находились в тюрьме.
      – Так и было. Но они не имели выбора.
      Джей смотрела в пустое пространство, где когда-то стоял этот домик-тюрьма, пытаясь представить себе девушек, таких как мать Патрика и ее мать. На душе у Джей было скверно.
      – Давайте вернемся в город, – предложила она Тернеру.
      Тот не двинулся с места.
      – Я просто хотел, чтобы вы увидели место, где стоял дом Хансингера. Когда он удалился от дел, всю документацию перенесли в офис, устроенный в его доме. Во время пожара бумаги, разумеется, сгорели.
      – Вся документация? – ахнула Джей.
      – Да.
      К глазам Джей подступили слезы отчаяния, и она была не в силах сдержать их.
      – Документы сгорели, местные жители настроены враждебно по отношению к нам и не хотят разговаривать… как же мы узнаем правду?
      – Успокойтесь. – Тернер положил руки ей на плечи. – Он все равно не вел никакой документации, которая компрометировала бы его в глазах закона. Однако пожар был ему весьма на руку, поскольку позволял окончательно спрятать все концы в воду. К тому же не все так уж враждебно настроены по отношению к нам. Есть люди, готовые рассказать то, что им известно. Я уже нашел нескольких. Уверен, отыщутся и другие. А пока я буду помогать вам при условии, что и вы сделаете для меня кое-что.
      Внезапно усилившийся ветер разметал ее волосы, бросив пряди на лицо.
      – Я? Что же я могу для вас сделать? – Джей безуспешно пыталась убрать волосы с лица.
      Тернер наклонился ближе.
      – Я поделюсь с вами всей собранной мною информацией о клинике Хансингера, его семье, других усыновлениях…
      – А что я дам вам взамен?
      – Информацию, включая и копию письма вашей матери.
      – С радостью.
      – И еще кое-что, просить о чем мне трудно, и все же я вынужден…
      – Что именно?
      – Я бы предпочел вести поиски самостоятельно, без вашего участия. Видите ли, у меня есть свои методы… Да и вообще для всех было бы лучше, если бы вы… отошли в сторону.
      – Вы хотите сказать, что я не нужна вам здесь, в Кодоре? – возмутилась Джей. – Что мое присутствие вам мешает?
      – Я сумею провести результативное расследование не только для своего клиента, но и для вас, если вы не будете путаться у меня под ногами.
      – Я приехала сюда не ради вашего клиента! – Джей была оскорблена до глубины души. – Ради моего брата! Брата, понимаете?!
      – Конечно, понимаю. И готов в первую очередь искать именно его биологическую мать.
      – Извините, но для меня это вопрос не “первой очереди”, а единственный! И я вовсе не собираюсь возлагать задачу спасения жизни брата на какого-то добровольца, которого я едва знаю. Я приехала сюда делать дело, и я его сделаю!
      – Но вы даже не знаете, с чего начать, – попытался урезонить ее Тернер. – Вы слишком эмоционально относитесь к этому, тогда как…
      – Может, именно в эмоциях моя сила! – с жаром перебила его Джей. – Никто не выложится так, как я! Никто не станет стараться так, как я! И кто вы такой, чтобы говорить мне…
      – Ну вот, видите? – улыбнулся Тернер. – Вы слишком горячитесь. У меня гораздо больше опыта в таких делах. И больше возможностей, если ужна то пошло. Честно говоря, это в ваших же интересах…
      Тернер внезапно замолчал и обернулся в сторону дороги, по которой они приехали. Проследив за его взглядом, Джей увидела свет приближающихся фар и услышала шум грузовика. Внезапно фары погасли, но грузовик мчался прямо на них. Ей стало страшно.
      – Что за… – хотела спросить она, но Тернер схватил ее за локоть и попытался втолкнуть в свою машину. Едва он открыл дверь, как грузовик поравнялся с машиной, замедлил ход, ночную мглу прорезали яркие вспышки и раздался оглушительный грохот выстрелов.
      Схватив девушку за плечи, Тернер повалил ее на землю и вместе с Джей покатился в сторону дренажной канавы. Когда оба скатились под откос, Тернер оказался сверху. Он тяжело дышал, сердце его громко и часто билось.
      Приподняв голову, Тернер похолодел. Бежать было некуда, кругом простиралась пустынная равнина. Укрыться они могли только в доме для престарелых, но до него пришлось бы бежать через открытое пространство.
      Тем временем грузовик вновь набрал скорость и умчался прочь. Однако Тернер не торопился вставать и прижимал к земле примолкшую Джей, пока шум мотора окончательно не затих вдали. Кровь стучала у него в висках.
      Он отодвинулся от лежащей ничком Джей и услышал ее негромкий стон. Осторожно перевернув девушку на спину, он увидел кровь у нее на лбу. Все лицо Джей было перепачкано придорожной грязью.
      – Что с вами, Джей? – шепотом спросил он.
      – Почему они в нас стреляли? – спросила она, смахнув с лица грязные пряди волос.
      – Не знаю. Надо отсюда убираться, прежде чем они вернутся и продолжат начатое. – Он помог ей встать. – Вас задели? – Тернер встревоженно вглядывался в ее бледное грязное лицо. – Они задели вас?
      – Из меня просто вышибли дух, – легкомысленно улыбнулась Джей, но тут ее колени снова подкосились и она начала медленно оседать на землю. Подхватив Джей на руки, Тернер понес ее к машине.
      Он осторожно огляделся, но дорога была пуста. Джей уткнулась лицом в его шею. От жалости к ней у Тернера перехватило дыхание.
      Он заметил, что его машина накренилась на бок. Задняя левая шина была прострелена.
      – Проклятие! – вырвалось у Тернера, и он еще крепче сжал Джей.
      – Что случилось? – слабым голосом спросила она.
      – Они прострелили шину, – ответил он и подумал: “И я ни за что на свете не стану менять колесо, подставляясь под их пули”.
      Тернер снова огляделся, но ничего не увидел. Внутренний голос настойчиво советовал ему как можно скорее убраться с Джей в безопасное место.
      – Я… у меня… кажется, я повредила руку, – пробормотала Джей. В ее голосе сквозила боль.
      – Сейчас я посажу вас в машину и отвезу в дом для престарелых. Там найдется какой-нибудь медик, способный оказать вам помощь. Доехать до города с простреленным колесом нам не удастся.
      К счастью, пассажирская дверца оказалась открытой, и Тернер осторожно усадил Джей в машину. Она снова застонала от боли.
      Тернер быстро сел за руль.
      – С вами все в порядке, Джей?
      Она кивнула в ответ, потом закусила губу и безвольно повалилась на бок. Обморок!
      Он завел двигатель, но не включил фары. Потом вдавил в пол педаль газа. Поврежденное колесо, завертевшись, издавало глухой, шлепающий звук. Машину бросало из стороны в сторону. Она двигалась к дому, жалобно визжа тормозами.
      У крыльца Тернер нажал на тормоз и остановил машину. Выскочив из нее, он распахнул пассажирскую дверцу и подхватил безвольное тело Джей на руки. Поднявшись по лестнице, Тернер начал колотить во входную дверь с такой силой, словно хотел выбить ее.
 
      Она слышала глухие удары, доносившиеся до нее словно издали. Эти настойчивые звуки пробуждали сознание Джей, возвращая к реальности из блаженного забытья.
      Когда дверь наконец отворилась, Джей пришла в себя. В глаза ударил свет, вокруг зазвучали встревоженные голоса. Она смутно понимала, что Тернер держит ее на руках. Левая рука страшно болела.
      Потом Джей очутилась в каком-то странном, слабо освещенном вестибюле, где ее неприятно поразила обшарпанная обстановка. С трудом приподняв голову, она увидела бледного худощавого мужчину лет пятидесяти в белом халате. Его седые волосы были гладко зачесаны назад. Глаза прятались за очками с широкой оправой.
      – Здесь есть свободная комната с кроватью. Следуйте за мной, – сказал человек в белом халате.
      Джей услышала, как Тернер что-то ответил и понес ее по коридору. Внезапно в глаза ударил яркий свет, и Джей оказалась на ничем не застеленном матрасе железной кровати. Она повернулась на бок, прижимая к груди левую руку, Тернер встревоженно окликнул ее.
      К Джей подошел все тот же мужчина в белом халате и с удивительной осторожностью убрал с ее лица волосы.
      – Ну что тут у вас? – мягко спросил он.
      – В нас кто-то стрелял! – сообщил Тернер.
      Яркий свет резал Джей глаза. Она прищурилась и покачала головой.
      – Нет… я не ранена…
      – Кажется, повреждена рука, – пробормотал мужчина и ощупал ее левую кисть. – Ах вот в чем дело! Мы сломали мизинчик, – ласково пробормотал он, словно разговаривал с ребенком или древней старушкой. – Дай-ка я его осмотрю, детка!
      – Боже мой! – недовольно буркнул Тернер. – Есть в этом заведении хотя бы медсестра?
      – Я медбрат, – отозвался седой мужчина. – Кроме перелома, тут еще и глубокий порез, а в остальном все в порядке.
      Вынув из кармана брюк сотовый телефон, Тернер открыл его и тихо чертыхнулся. Он был разбит.
      – Здесь есть телефон? – спросил он у медбрата, явно не доверяя его квалификации. – Нужно вызвать “скорую помощь”.
      – Мне не нужна “скорая помощь”, – запротестовала Джей.
      – Вы потеряли сознание. Возможно, у вас сотрясение мозга! – возразил Тернер.
      – Мне просто стало дурно, вот и все.
      – У вас кровь на лбу!
      – Это всего лишь поверхностная ссадина, – заметил человек в белом халате. – Мы быстренько наложим швы, и все будет в порядке.
      – Мне не нужна “скорая помощь”, – твердо повторила Джей.
      Девушка попыталась сесть, но тут же острая боль пронзила ее, и она снова упала на матрас.
      – Есть тут телефон? Я уже второй раз вас спрашиваю! – раздраженно обратился Тернер к седому мужчине. – Я хочу вызвать “скорую помощь” и полицию. В нас стреляли, черт побери!
      Джей закрыла глаза и тихо пробормотала:
      – Тернер, почему в нас стреляли?
      – Не знаю, – ответил он.
      – Ну-ну, не стоит так расстраиваться, – спокойно сказал седой мужчина, продолжая осматривать поврежденную руку. – Похоже, вы упали на гравий – тут глубокие порезы.
      – Вы слышали выстрелы? – спросил его Тернер. – Впрочем, вы не могли не слышать их! Вы наш свидетель!
      Мужчина равнодушно пожал плечами и стал осматривать ключицу Джей.
      – Разумеется, слышал и даже подумал: “Ну вот, опять!”
      – Опять? – удивился Тернер.
      – Ну да, – вздохнул тот. – Так бывает частенько. Подростки балуются. Проезжают мимо нашего щита на дороге и палят по нему почем зря. Поэтому мы даже и не ремонтируем его, не красим и не заделываем дырки. Пустая трата времени и денег – все равно на следующий же день щит снова испортят.
      – Вы хотите сказать, что стреляли в щит, а не в нас? – недоверчиво осведомился Тернер.
      – Это очень распространенная забава среди местных подростков, – уклонился от прямого ответа медбрат. – Им это кажется верхом остроумия.
      Тернер тихо выругался.
      – Пойду поищу телефон.
      Он ушел, а медбрат недовольно пожал плечами.
      – Сейчас ваш спутник убедится, что шериф обращает на подобные звонки не больше внимания, чем на комариный писк. Очень ему нужен какой-то там щит на пустынной дороге! Я не хочу сказать, что так должно быть, но так оно есть на самом деле.
      Джей плохо понимала смысл его слов, от яркого света болела голова, и она накрыла здоровой ладонью закрытые глаза.
      – Уверен, они стреляли вовсе не в вас, милая, – ворковал медбрат. – Может, просто хотели напугать? Не принимайте это на свой счет, не расстраивайтесь. Да вы дрожите! Сейчас я принесу вам одеяло.
      Джей увидела, как он отошел в угол комнаты, выдвинул ящик большого комода, достал оттуда и встряхнул одеяло. Потом снова приблизился к ней, заботливо укрыл одеялом и еще раз погладил по голове.
      – Сейчас я принесу бинты и какой-нибудь антисептик. Не бойтесь, я скоро вернусь.
      Что-то невнятно пробормотав, Джей снова закрыла глаза.
      – Вас беспокоит свет? Выключить его? – догадался он.
      – Да, пожалуйста, – простонала Джей.
      – Тогда я включу ночник. Немного отдохнете, а я скоро вернусь. – Он бесшумно удалился.
      Джей неподвижно лежала, чувствуя сильную пульсирующую боль в руке. Потом она отняла от лица ладонь и открыла глаза.
      По высокому потолку комнаты бегали причудливые тени. Все еще плохо понимая, что с ней произошло и где она, Джей с трудом приподнялась на локте. В комнате было темно и мрачно, ее окружали голые стены, на окне висели жалюзи. В углу стоял большой комод, а рядом с кроватью – маленький столик с простой настольной лампой.
      “Где это я? – устало подумала Джей. – В мотеле?”
      Потом она вспомнила, что Тернер привез ее в этот, как его… в дом для престарелых.
      “Так это и есть пансионат "Плезант вэлли"!” – молнией сверкнуло у нее в мозгу.
      – Боже мой! – выдохнула Джей и снова упала на матрас. Ее сердце забилось так часто, что ей опять стало плохо.
      “Я родилась здесь, в этом доме, – размышляла она. – Может, в этой самой комнате. Здесь меня предали. И Патрика тоже”.
      Джей снова закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с мыслью, что ее жизнь и жизнь Патрика начинались именно здесь.
      Погруженная в раздумья, она не сразу услышала тихие шаги по коридору. Это был не Тернер. И вряд ли полиция. Может, это возвращался медбрат?
      Шаги затихли возле двери. Джей почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Этот кто-то стоял совершенно неподвижно и часто дышал.
      Чувствуя себя невероятно уязвимой, Джей вновь приподнялась на локте и открыла глаза. И в ту же секунду она увидела стоявшего в дверном проеме высокого сутулого длинноволосого мужчину. Мешковатая рубашка была заправлена в старые джинсы. Джей не могла разглядеть его лицо, но слышала его прерывистое дыхание. Тихо ахнув, мужчина исчез. Его шаги быстро удалялись по коридору; казалось, он хромал.
      Вконец обессилев, Джей рухнула на матрас. Ей нестерпимо захотелось поскорее убраться из этого дома, где все казалось зловещим и мрачным.
      Вдруг она услышала довольно суровый голос медбрата, доносившийся из коридора:
      – Что это с тобой? Стой! Стой же! Ты слышишь меня?
      Но ответа не последовало.
      Через несколько секунд медбрат вошел в комнату.
      – И что это с ним сегодня такое? – пробурчал он. И тут же продолжил громче притворно-ласковым голосом: – Ну, как мы себя чувствуем? Уже лучше? Или нам хочется к маме?
      Его слова возымели неожиданный эффект – Джей разрыдалась, мысленно призывая на помощь маму и закрыв лицо руками.
 
      Вернувшись в свою каморку рядом с котельной, он запер за собой дверь и даже задвинул засов. У него тряслись руки, в ушах стучала кровь, сердце, казалось, разрывалось.
      Он подошел к узкой койке и тяжело опустился на нее. Упершись локтями в колени, спрятал лицо в ладонях.
      Она вернулась за ним. Этого он боялся всю жизнь.
      Она лежала там под белым покрывалом, ее лицо было таким же мертвенно-бледным, как много лет назад. Светлые волосы в беспорядке разметались по подушке. Она была так же красива, как и тогда… На лице остался грязный отпечаток подошвы ботинка доктора. Но страшнее всего было то, что поверх покрывала лежала ее рука и кровь текла из того места, где Лютер отрубил ей палец.
      Тогда, много лет назад, ее рука не кровоточила, а теперь из раны струилась алая кровь. Она вернулась к жизни, чтобы забрать его в ад.
      Он был уверен в этом, потому что она приподнялась и посмотрела на него. Ее небесно-голубые глаза проникли в самую его душу. Он едва подавил вопль ужаса.
      Не в силах больше сдерживаться, Холлиз разрыдался как ребенок.

Глава 6