– Это было просто ужасно, – пробормотала Джей, когда Тернер заводил мотор. – Ненавижу себя за то, что причинила такую боль этой женщине…
      – Да, приятного было мало, – согласился Тернер. – Но это нужно было сделать. Она прекрасная женщина, хотя и слишком уж эмоциональная. Если сын найдет ее, она понравится ему.
      Какое-то время они ехали молча, потом Джей приложила руку ко лбу и тяжело вздохнула:
      – Боже, какой кошмар…
      Она наклонилась вперед и обхватила голову руками. Тернер притормозил у обочины.
      – Джей, с тобой все в порядке?
      – Да, только не спрашивай меня ни о чем, иначе я разревусь.
      – Если это поможет, я готов отвезти тебя в гостиницу и заставить забыть обо всем на свете. Как вчера.
      – Мне не до шуток.
      Оба замолчали. Через некоторое время Джей тихо сказала:
      – Ты отлично справился… у тебя так здорово получилось с этой женщиной. Ты сразу нашел правильный подход к ней. А вот я совершенно никчемное существо в этом смысле…
      “Тернер, ты становишься необходимым для меня человеком”, – подумала Джей.
      Откинувшись на спинку, она пристально посмотрела в его зелено-карие глаза.
      – Что будем делать дальше?
      – Сегодня мы узнали о существовании еще трех женщин, связанных с нашим делом: Мэри Джо Стюарт, Дороти Нейшенз, Линда О’Халлоран. Диана считает, что Мэри Джо Стюарт будет рада встретиться с нами. Значит, первым делом мы должны связаться с ней и договориться о встрече. Потом надо постараться найти Дороти Нейшенз. Если она еще жива, то может поведать нам много интересного.
      Джей кивнула.
      – И потом нам нужно найти Линду О’Халлоран, – добавил Тернер.
      При этих словах у Джей по спине поползли холодные мурашки, в животе заныло. Ее охватил страх.
      – Честно говоря, я не горю желанием найти ее. Уж очень все это неожиданно для меня…
      Тернер тихо засмеялся и нежно поцеловал ее в ухо.
      – Хорошо, давай начнем с Мэри Джо Стюарт, а там посмотрим.
 
      – Куда? – переспросила Нона. – Ты едешь с этим мужчиной в Литл-Рок?
      – Да, если она согласится встретиться с нами.
      Джей рассказала Ноне о разговоре с Дианой Кляйн и о том, что она порекомендовала им обратиться к Мэри Джо Стюарт. О Линде О’Халлоран Джей не упомянула.
      Тернер остановил машину возле музея изобразительных искусств и вышел, чтобы Джей могла спокойно сделать все необходимые ей звонки. Она видела, как он, облокотившись о капот, тоже названивает по своему мобильному телефону.
      – Что-то вы слишком долго путешествуете вдвоем, – недовольно заметила Нона. – В мое время это считалось неприличным. Люди очень заботились о своей репутации.
      “Плевать мне на репутацию!” – вертелось на языке у Джей, но она сдержалась.
      – Это деловая поездка.
      – Смотри, чтобы она осталась именно деловой, – предостерегла ее Нона.
      – Хорошо. Мне нужно позвонить Патрику, боюсь, потом будет слишком поздно. В Бельгии сейчас уже шестой час.
      – Сегодня ему лучше, – оживилась Нона. – Но все утро ему проводили какие-то исследования, которые ужасно утомили его. Может, тебе не стоит сегодня беспокоить Патрика.
      – До свидания, Нона, – рассеянно сказала Джей и отключила телефон. Потом набрала номер брата в Бельгии. Мелинда передала трубку Патрику. Он в самом деле говорил очень слабым и усталым голосом.
      – Какие исследования тебе сегодня проводили?
      – Самые разные и очень много… Считали тромбоциты, делали рентгеновское исследование грудной клетки… Не хочу даже вспоминать об этом. Лучше расскажи мне, как ты поживаешь.
      – Отлично! – бодро солгала Джей. – Еду в Литл-Рок, чтобы поговорить с женщиной, которая, возможно, приведет нас к твоим родным.
      – Ты ездишь с этим Гибсоном? Нона боится, что ты спишь с ним.
      – Она боится, что я сплю с мужчинами, с тех пор как мне исполнилось девять лет, – фыркнула Джей.
      – А разве ты не спишь с ними? – рассмеялся Патрик, и Джей обрадовалась, что к нему снова вернулось чувство юмора.
      – Сплю! И получаю от этого огромное удовольствие! – в тон ему ответила Джей.
      – Послушай, мне принесли ужин. Вернее, то, что они тут называют ужином. Говорят, мне нужно есть. Я должен идти.
      – До свидания, Патрик! Я люблю тебя, и мы очень стараемся помочь тебе.
      Закончив разговор с братом, Джей откинулась на спинку сиденья и стала молиться Деве Марии о спасении брата. Она не молилась уже много лет, но теперь делала это от всей души.
      Потом Джей попыталась дозвониться своему адвокату, Мюррею. Его секретарша сказала, что у него очень срочная встреча с другим клиентом, и попросила перезвонить во второй половине дня.
      Расстроенная Джей набрала номер собственного автоответчика в Бостоне. На пленке не оказалось ничего важного. Она позвонила к себе на работу. На рабочем автоответчике тоже не оказалось ничего, кроме раздраженных голосов клиентов, не понимавших, куда она подевалась. Джей набрала номер телефона миссис Долл, чтобы сообщить ей о том, что не вернется в течение по крайней мере еще одних суток, но линия оказалась занятой.
 
      Тернер довольно быстро дозвонился до Мэри Джо Стюарт.
      Она уже овдовела и работала заместителем директора службы планирования семьи. У нее был низкий грудной голос с характерным южным акцентом, и Мэри с поразительной откровенностью отвечала на все вопросы Тернера.
      – Наша организация консультирует юных забеременевших девочек, – сказала она. – Нельзя допустить, чтобы они попали в руки каких-нибудь алчных аферистов, каким был доктор Хансингер. Он был хуже афериста, он был настоящим коновалом!
      – Почему? – не понял Тернер.
      – Потому что после пребывания в его клинике мне пришлось через два года удалить матку и я никогда уже не могла иметь детей. Тогда мне было всего восемнадцать… Много лет, видя ребенка, я с болью вспоминала, что этот негодяй сделал со мной. Поэтому для меня стало необычайно важно найти мою дочь.
      У нее задрожал голос, и Тернер поспешил сказать:
      – Я очень рад, что вы нашли ее.
      – И я рада. Надеюсь, дочь тоже рада, что я нашла ее. И знаете что? Оказалось, я уже бабушка! У моей дочери два маленьких сына!
      – Примите мои поздравления! – улыбнулся Тернер.
      – Пройдя через всю процедуру поиска, я понимаю теперь, как сложно найти ребенка, проданного Хансингером в чужую семью. Ведь этот подлец фальсифицировал документы, а порой и вовсе не делал никаких официальных записей.
      – Вы согласны встретиться с нами, если мы приедем в Литл-Рок?
      – Разумеется! Я готова помочь вам всем, что в моих силах.
      – Диана Кляйн сказала, что тогда вместе с вами у Хансингера жила третья девушка, некая Линда О’Халлоран.
      – Ах, эта…
      – Она вам чем-то не понравилась? – насторожился Тернер.
      – Давайте поговорим об этом не по телефону, а при встрече.
      – Хорошо. Скажите, а вы не знаете, где теперь эта Линда О’Халлоран?
      – Нет. Полагаю, вернулась к себе в Оклахома-Сити. Она работала там официанткой в гостиничном ресторане “Империя”, если не ошибаюсь. Честно говоря, я никогда не пыталась проследить ее судьбу.
      Тернер понял, что вряд ли новости о предполагаемой биологической матери Джей окажутся хорошими. Ему не хотелось причинять ей боль.
      Поблагодарив Мэри Джо Стюарт за доброжелательный разговор, Тернер пообещал вскоре перезвонить ей, и отключился. Потом позвонил в справочное бюро Оклахома-Сити.
      Назвав имя Линды, он долго ждал, пока оператор искал необходимую информацию. Наконец в трубке раздалось:
      – Телефон Линды О’Халлоран – 555-8932. Повторяю, телефон Линды О’Халлоран – 555-8932.
      Не может быть! Так легко найти нужный телефон! Видно, это какая-то другая Линда О’Халлоран!
      Испытывая почти мистический страх, Тернер набрал названный номер телефона. Трубку сняла женщина.
      – Алло? – Ее голос звучал сонно и хрипло. Такие голоса бывают у пьющих женщин.
      – Я бы хотел поговорить с Линдой О’Халлоран.
      – Я и есть Линда О’Халлоран.
      – Миссис О’Халлоран, меня зовут Тернер Гибсон. Я адвокат из Филадельфии. Я разыскиваю Линду О’Халлоран, которая в шестьдесят четвертом году работала официанткой в гостиничном ресторане “Империя” в Оклахома-Сити.
      – Это я и есть. – Женщина на другом конце провода зевнула. – Вы адвокат? А что случилось? Кто-нибудь оставил мне большое наследство? Всю жизнь об этом мечтала!
      – Миссис О’Халлоран, в Кодоре, штат Оклахома, живет некий доктор Хансингер. Мне сказали, что в шестьдесят шестом году вы…
      – Нет! Боже мой! Только не это! Оставьте меня в покое! Слышите? Оставьте меня в покое!!!
      – Но это дело чрезвычайной важности…
      – И слышать ничего не хочу об этом! – Линда истерически зарыдала и бросила трубку.
      Вот это да! Несмотря ни на что, Тернер снова набрал ее номер. Линия оказалась занятой. Он выждал несколько минут и снова позвонил. Включился автоответчик. Тернер продиктовал номер своего телефона, снова назвался по имени и торопливо заговорил:
      – Миссис О’Халлоран, умоляю вас позвонить мне. Мне ничего от вас не нужно, кроме информации определенного рода. Я разыскиваю двух людей: мальчика, родившегося в мае пятьдесят седьмого года, и молодую женщину, родившую сына в марте шестьдесят восьмого года. Отец мальчика, появившегося на свет в пятьдесят седьмом году, хочет признать свое отцовство и назначить его своим наследником. Мальчик, родившийся в шестьдесят восьмом, вырос, но теперь нуждается в пересадке костного мозга. В обоих случаях время не терпит и…
      В трубке внезапно зазвучал чуть гнусавый от плача голос Линды О’Халлоран:
      – Оставьте меня в покое, черт бы вас побрал!!!
      – Выслушайте меня, миссис О’Халлоран! – взмолился Тернер. – Если дело в деньгах, я готов…
      – Никогда! Никогда мне больше не звоните! Что было, то было, и я не хочу вспоминать об этом! К черту!
      Она снова повесила трубку. Тернер еще трижды пытался дозвониться ей, но она отключила телефон.
 
      Тернер и Джей медленно шли в тени развесистых дубов.
      – Значит, Линда не хочет разговаривать об этом, – сказала Джей. – Что тут удивительного? Я для нее просто дурное воспоминание, больше ничего. А для меня она никто. К чему поднимать из-за этого шум? Пусть будет, как она хочет.
      Тернер взял Джей за локоть.
      – Я хотел, чтобы ты знала: я нашел ее, вот и все. Я попытаюсь еще раз связаться с Линдой и договориться о встрече. Если ты не хочешь в этом участвовать, я пойму…
      – Зачем она нам нужна? – возразила Джей. – Мы уже разговаривали с Дианой Кляйн и Мэри Джо Стюарт насчет шестьдесят шестого года. Но это ведь не имеет никакого отношения к Патрику. Он родился в шестьдесят восьмом.
      – Линда может знать что-то важное для нас. После встречи с Мэри Джо Стюарт надо будет непременно попытаться уговорить Линду О’Халлоран ответить хотя бы на некоторые вопросы.
      – Как угодно, – пожала плечами Джей. – Только я в этом участвовать не стану.
      – А вдруг я без тебя не обойдусь?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Возможно, ты единственный человек на свете, с кем она согласится говорить об этом.
      “Не хочу! Не буду!” – подумала Джей и недовольно поморщилась.
      – Ради Патрика. – Тернер посмотрел на голубой бантик, все еще красовавшийся на ее мизинце.
      – Ты же знаешь, ради него я готова на все. – Джей чуть не расплакалась.
      – Знаю, – довольно улыбнулся Тернер и поцеловал ее мизинец.
      Джей отвернулась, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
      – Хочешь, поедем куда-нибудь, посидим, выпьем? – предложил Тернер.
      – Нет. – Она глубоко вздохнула. – У меня есть кое-какие дела.
      – Нет ничего страшного в том, что ты на полчаса отвлечешься от своих дел.
      – Мне нужно получить информацию от Мюррея, моего адвоката. Могу я воспользоваться твоим компьютером?
      – Значит, ты стала доверять мне настолько, что готова воспользоваться моим компьютером? – улыбнулся Тернер.
      – Да. – Джей сжала его руку.
      – Вот и отлично!
      Он наклонился и поцеловал ее.
 
      Все утро Лабони и его люди, несмотря на сильный дождь и ветер, безуспешно искали Холлиза. Дождь был очень холодный, и Лабони пожалел, что взял с собой Свити. Мокрая и дрожащая, она жалась к нему, поскуливая всякий раз, когда раздавался гром. Холлиз заслуживал смерти уже за то, что причинил столько неудобств собаке Лабони.
      Неожиданно Бобби обнаружил вход в пещеру, о существовании которой не знал, хотя и слышал что-то насчет нее.
      Лабони охватило радостное возбуждение. Вот он! Холлиз теперь от них не уйдет! Он вспомнил, как Лютер рассказывал ему, что в этой пещере они с Холлизом много лет назад сожгли мертвую девушку.
      Вход в пещеру был наполовину завален землей и закрыт густыми зарослями кустарника, но Бобби с таким усердием принялся расчищать его, что очень скоро Лабони ясно увидел темный узкий лаз.
      – Черт! Да туда и кролик не пролезет! – разочарованно протянул Коуди.
      – Зато Холлиз пролез, – убежденно сказал Бобби, продолжая расчищать вход.
      – Осторожнее, Бобби! – предостерег его Коуди. – Если Холлиз действительно там, он может первым напасть на тебя.
      – Пусть попробует. Мне уже так осточертели эти поиски, что я задушу его голыми руками!
      Однако Холлиза в пещере не оказалось.
      Первой туда пролезла Свити, плотно припав к земле и поджав обрубок хвоста. Не дождавшись ни лая, ни рычания, в пещеру спустились люди. Там было холодно, сыро и пахло плесенью. Лабони посветил вокруг себя фонариком.
      Стены пещеры оказались известняковыми, высота и прочие габариты делали ее похожей на небольшую комнату, где взрослый человек мог стоять только в полусогнутом положении. В противоположном конце был виден еще один узкий ход, заваленный камнями.
      – Когда-то этот ход вел гораздо дальше, но теперь его свод обрушился, – сообщил Бобби.
      – Почему? – нервно спросил Коуди, беспрестанно оглядываясь, словно ожидая внезапного нападения невидимого врага.
      – Потому что это пещера, а пещеры имеют обыкновение обваливаться, – презрительно фыркнул Бобби.
      Покрытые плесенью стены блестели, под ногами лежал толстый слой гнилых листьев вперемешку с мелкими костями и пометом каких-то животных. Вокруг было полно паутины, и Лабони заметил несколько крупных коричневых пауков-отшельников.
      Бобби тоже заметил этих пауков и с отвращением воскликнул:
      – Да тут полно пауков! Давайте выбираться отсюда!
      Лабони стало немного не по себе. Он не был трусом, но всегда испытывал ужас перед ядовитыми тварями. А паук-отшельник был одним из самых опасных для человека ядовитых насекомых. Схватив Свити за ошейник, Лабони потащил ее за собой из пещеры, не обращая внимания на возмущенные крики своих подельников.
      Вслед за ним из пещеры вышли Бобби и Коуди.
      – Там пахнет могилой, – пробормотал Коуди. – Холлиза там нет и не было, это точно!
      – Когда мы найдем его, я посажу этого ублюдка в пещеру к паукам, чтобы они сожрали его живьем, – процедил сквозь зубы Лабони.
      Он озабоченно склонился над собакой и стал тщательно ощупывать ее, стараясь определить, не укусил ли ее ядовитый паук. Шкура Свити напоминала туго натянутый мокрый шелк, твердые маленькие соски походили на холодные розовые жемчужины.
      – Ну, с тобой все в порядке? – заботливо, почти нежно спрашивал он у поскуливавшей суки. – С моей девочкой все в порядке?
 
      Эдон снял трубку телефона у себя в кабинете. Линия была мертва. Весенняя гроза вывела ее из строя. Эдон чертыхнулся. Ему нужно было дозвониться до старой шлюхи Долл Фарагут и выяснить, не звонила ли ей блондинка из Бостона. Может, она уже вернулась в пансион?
      Господи, как же получилось, что он по уши влип в эту грязь? Эдон не думал, что его жизнь будет так тесно связана с Роландом Хансингером и темными делишками тестя.
      Еще в детстве он слышал, что богатство и власть Хансингера зиждутся на крови. Эдон поступил в колледж на филологический факультет, но, поняв, что на жизнь литературой и поэзией не заработаешь, перешел на юридический.
      После окончания учебы он не собирался возвращаться домой, потому что хотел отправиться в романтическое путешествие. Увы, в путешествие Эдон так и не отправился и вскоре стал партнером отца, имевшего обширную адвокатскую практику в своем родном округе. Это партнерство свело его с Хансингером, и Эдон стал частично заниматься его делами.
      Тем временем маленькая Барбара Хансингер выросла в очаровательную хрупкую женщину и… влюбилась в Эдона. Это было чудо!
 
      За окном потоки дождя смывали все на своем пути. Из гостиной доносились звуки телевизора. Барбара в белом махровом халате и милых белых шлепанцах с открытым носком свернулась клубочком на кушетке. Рядом с ней спала ее собачка. На столике возле кушетки стоял поднос с нетронутым ленчем. Эдон мучился оттого, что не мог уберечь свою горячо любимую жену от свалившегося на нее горя.
      Жить такой жизнью ему было все труднее. Вчера старик Хансингер сказал, что Лабони стал опасным для их семьи, и велел убрать его. Он рассказал также, как именно это сделать.
      У Эдона сдали нервы, и он беззвучно заплакал, обхватив голову руками.

      Вскоре с помощью компьютера Джей и Тернер получили информацию от ее брокера о трех оставшихся в списке Джуди Свенстар женщинах, Тернеру удалось дозвониться только до одной из них, Ширли Марклсон Матиас. Ей было всего пятнадцать, когда в 1961 году она родила сына. Позднее Ширли вышла замуж и прожила с мужем больше тридцати лет. Теперь она была уже матерью и бабушкой, преподавательницей воскресной школы и церковным секретарем в Линкольне, штат Небраска, где провела вот уже тридцать лет. Тернер застал Ширли Марклсон Матиас дома. Во время телефонного разговора с ней Джей сидела рядом с Тернером и страшно волновалась.
      Ширли Марклсон была серьезно простужена, но разговаривала с Тернером весьма доброжелательно и приветливо, пока он не упомянул имя Хансингера.
      – Должно быть, вы меня с кем-то спутали, – резко сказала она.
      – Вряд ли, – возразил он. – Видите ли, дело в том, что мы разыскиваем людей, которые…
      – Я не понимаю, о чем вы говорите.
      – Все, что вы скажете, останется в строжайшей тайне…
      – Вы спутали меня с кем-то, – еще жестче повторила Ширли и повесила трубку.
      Когда Тернер позвонил второй раз, линия была мертва – она отключила телефон, как это сделала раньше Линда О’Халлоран.
      – Ладно, попробуем перезвонить позднее. – Недовольный Тернер закрыл свой сотовый телефон.
      Он и Джей сидели на скамейке возле музея изобразительных искусств.
      Джей вздохнула и задумчиво посмотрела на лежавшую перед ними компьютерную распечатку с данными об оставшихся трех женщинах. Она уже не скрывала от Тернера полученную ею информацию. Он не давал Джей никаких обещаний и клятв, но она верила ему.
      – Ты готова ехать в Литл-Рок? Дорога предстоит длинная.
      – Попробую еще раз позвонить миссис Долл, – вздохнула Джей, – а то еще она вышвырнет мои вещи и вызовет эвакуатор для взятой мной напрокат машины. Да и Мюррею надо позвонить. Его секретарша сказала, что он хочет поговорить со мной лично. Надеюсь, хоть на этот раз у него есть для меня хорошие новости.
      – Пойду выпью чашку кофе. – Тернер поднялся со скамейки. – Не хочешь пойти со мной?
      – Нет, спасибо.
      Кивнув, Тернер направился в кафетерий музея. Он понимал, что Джей расстроена полученной от брокера информацией. Ей хотелось большего, чем сухая статистика. Однако по опыту Тернер знал, что это очень неплохое начало.
      Выпив двойной кофе, он вышел на улицу и увидел, что Джей сидит на скамейке и очень серьезно и встревоженно говорит по телефону. Что-то уж очень серьезно!
      Нахмурившись, Тернер подошел ближе. Он ждал, что Джей заметит его и кивнет, но она не сделала этого. Джей слушала, что-то отвечала, снова слушала. Казалось, она действительно не замечает его. Рука с поврежденным мизинцем была прижата к груди, словно в знак мольбы. Тернер намеренно передвинулся в поле ее зрения. Джей повесила трубку и посмотрела на него. Ее щеки пылали.
      – Это была миссис Долл. Она пыталась позвонить мне, но из-за грозы все телефонные линии в Кодоре вышли из строя. По ее словам, мне звонил какой-то мужчина, желающий поговорить со мной насчет Патрика. Я должна как можно скорее вернуться в Кодор.
      Джей вскочила со скамейки.
      – Постой! Что за мужчина звонил тебз?
      – Он не назвал себя. Миссис Долл сказала, что, судя по голосу, ему лет пятьдесят, как минимум. Он утверждает, что был знаком с девушкой, которая в марте шестьдесят восьмого года родила в Кодоре ребенка. У той девушки были длинные черные прямые волосы, и она выглядела немного “иностранкой”. Эта женщина жива, и он знает, где ее найти. Тернер, это она, мать Патрика! Это она!
      Джей стремительно направилась к машине, но Тернер остановил ее.
      – Почему он не позвонил тебе на сотовый? У миссис Долл есть твой номер. Да и ты сама расклеила его по всему городу!
      Джей остановилась, заподозрив неладное.
      – Может, он хочет конфиденциального разговора… или денег?..
      – А может, это просто психически нездоровый человек, – предположил Тернер, которому не понравилось это неожиданное появление якобы осведомленного мужчины.
      – Это надо выяснить!
      Джей попыталась высвободиться из его рук, но это оказалось непросто.
      – А почему он не позвонил сразу, когда ты еще была в Кодоре?
      – Возможно, он не сразу узнал об этом.
      – Не нравится мне все это, – решительно заявил Тернер. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вспомни, скольким людям в Кодоре ты говорила, что у Патрика есть азиатская кровь?
      – Я не считала! – раздраженно ответила Джей.
      – Но такие люди были?
      – Разумеется… Тернер, мне необходимо выяснить, зачем мне звонил тот мужчина и что он знает насчет Патрика. Если не хочешь ехать, так и скажи. Я возьму такси до аэропорта, потом сяду в самолет до Талсы, потом возьму машину напрокат…
      – В Кодоре ты уже оставила такую взятую напрокат машину.
      – Ну и что? Возьму другую. Думаешь, деньги меня остановят?
      – Нам нужно ехать в Литл-Рок к Мэри Джо Стюарт, – твердо проговорил Тернер.
      Ему смертельно не хотелось отпускать Джей одну, особенно в Кодор.
      – Вот и поезжай в Литл-Рок, а я возьму такси до аэропорта. Будем созваниваться.
      Почувствовав фатальную неизбежность расставания, Тернер промолчал.
 
      Лабони стоял под кедровыми деревьями, наблюдая за тем, как Бобби и Коуди копают мокрую землю. Вокруг них пританцовывала и поскуливала от нетерпения Свити. С ее гладкой шкуры стекали ручейки дождевой воды. Весенняя гроза разыгралась не на шутку; дождь лил не переставая.
      – Господи! – присвистнул Бобби. – Да он опять похоронил эту тварь!
      Его передернуло от отвращения.
      Лабони злился. За все утро и большую половину дня им удалось найти только этот след Холлиза – перезахороненный труп собаки.
      Даже сильный дождь не заглушил жуткой вони от полуразложившегося трупа, кишевшего червями. И все же Лабони велел своим парням полностью откопать собачьи останки. Однажды этот трюк уже сработал. Холлиз вышел из своего убежища, чтобы снова похоронить труп. Сработает и на этот раз, только теперь Лабони поставит наблюдателя, чтобы сразу засечь Холлиза, когда тот появится у разрытой могилы.
      – Оттащите это дерьмо к границе владений Эдона, на опушку сливовой рощи у амбара.
      – Я не потащу эту дрянь, – насупился Бобби, – я не захватил с собой перчаток.
      – Придется тебе заняться этим, Коуди, – хладнокровно приказал Лабони. – Сделай так, чтобы за тобой остался заметный вонючий след.
      Коуди грубо выругался, но все же схватил собаку за задние ноги и потащил по мокрой траве. За собакой потянулся след из вонючей слизи и клочьев грязно-белой шерсти. Из трупа время от времени выпадали толстые белые черви и извивались на траве.
      Лабони и Бобби следовали за ним, стараясь держаться наветренной стороны, чтобы не чувствовать жуткой вони. Свити бежала на почтительном отдалении, прижав уши и поскуливая.
      Наконец Коуди доволок труп до рощи диких слив и оставил на восточной опушке, за старым амбаром.
      Труп издал ужасный хлюпающий звук. Коуди поспешно отошел в сторону, скривившись от отвращения.
      – А теперь размозжи ей голову, – бросил Лабони.
      – Ты шутишь?! – взвился Коуди. – Все мозги уже съедены червями!
      Тяжело вздохнув, Коуди покорно достал свою саперную лопату, высоко поднял ее над головой и опустил с размаху на череп собаки.
      – Боже! – Бобби невольно попятился, стараясь не смотреть на труп. – Это-то зачем?
      – Чтобы Холлизу было труднее.
      – Что труднее?
      – Оттащить труп и снова похоронить его.
      – Ас чего ты взял, что он станет хоронить его?
      – Похоже, у него пунктик на этот счет, – усмехнулся Лабони. – Я уезжаю домой, а тут останется один из вас, чтобы следить за этим дерьмом и не пропустить момент, когда сюда явится Холлиз. – Он растянул тонкие губы в кривой улыбке, выдержал паузу и добавил: – Останешься ты, Бобби.
      – Я?! – взвился тот, втайне надеясь поскорее добраться до дома, принять душ, выпить виски и лечь в постель с пышнотелой Долорес. Он и не догадывался, что именно это потаенное желание заставило проницательного Лабони оставить у трупа именно его.
      – Коуди сменит тебя после полуночи, – продолжил Лабони.
      – Я?! – взвился на этот раз Коуди. – Да ни за что на свете! Я слишком устал!!!
      – Я хочу провести эту ночь с Долорес! – заявил Бобби.
      – А я хочу найти Холлиза! – отрезал Лабони. – Тому, кто схватит Холлиза, обещаю денежную премию – пять тысяч долларов!
      Он действительно был готов заплатить эту сумму, потому что именно ему досталась львиная доля денег, отобранных у Джуди Свенстар.
      – А если Холлиз догадается о ловушке и не придет? – Коуди почесал затылок.
      – Придет, никуда не денется, – твердо возразил Лабони.
      – А откуда следить? – мрачно спросил Бобби. – Из амбара, что ли?
      – А как, по-твоему? Ты же любишь смотреть всякие боевики, вот и пораскинь мозгами.
      – Тогда… по-моему, лучшее место для наблюдения – это сеновал. Там хотя бы сухо…
      – Не забудь надеть глушитель, – напомнил ему Лабони. – Эдон не хочет, чтобы кто-нибудь из обитателей дома слышал выстрелы. Особенно его жена.
      – Кстати, говорят, Холлиз – ее старший брат, – поднял голову Бобби. – Только она сама не знает об этом.
      Ходят слухи, будто Хансингер поимел красивую индианочку, а потом принимал у нее роды и тянул этими, как их… щипцами, что ли. Вот Холлиз и родился дурачком. Это правда, Лабони?
      – А я почем знаю? – пожал тот плечами. – Меня не интересует история его жизни, меня волнует, когда она наконец кончится. Но помните, вы не должны убивать Холлиза. Нужно ранить, и только.
      – Это почему же? – удивился Коуди.
      – Потому что я хочу прикончить его собственноручно, – медленно и отчетливо сказал Лабони, глядя прямо в глаза Бобби. – Я покажу вам, как это надо делать…
 
      – Мы приедем часам к восьми вечера, – сказала Джей миссис Долл и отключила телефон. Потом она вопросительно взглянула в глаза Тернера, понимая, что он недоволен таким поворотом событий.