Дверь камеры распахнулась.
      — Вставай! — скомандовал Девон.
      Сайпс вздрогнул. Старик ни на дюйм не сдвинулся с места с тех пор, как отравитель видел его последний раз. Он лежал голый на полу среди обломков своей трости и дрожал всем телом.
      — Надень, — сказал Девон и швырнул на пол рясу.
      Сайпс не шевелился.
      Тогда Девон поднял старика на ноги и сунул рясу тому прямо в руки.
      — Надевай. Тебя должны узнать.
      Без трости Сайпсу пришлось держаться за стены, чтобы устоять на ногах. Тонкие руки и ноги тряслись, пока старик натягивал рясу. Тяжелая черная материя каскадом упала на пол.
      — Вот так. Теперь практически похож на человека. Девон соврал. В старом пресвитере осталось очень мало человеческого. Покрытая черными и желтыми синяками кожа обтянула скелет. Пресвитер больше походил на труп, чем на живого человека. Ряса проглотила его, придавила еще больше к земле. Сайпс опустил глаза и старался не смотреть на Девона.
      Старика пришлось практически нести на руках по коридору. Сайпс трясся и кашлял, колени его постоянно подгибались. К счастью, пресвитер почти ничего не весил.
      К тому времени как они добрались до коридора, ведущего на крышу, Сайпс начал то и дело терять сознание, и Девону приходилось встряхивать старика каждые несколько минут.
      — Еще пару шагов, старик. Мы почти пришли. Пресвитер пробормотал в ответ что-то невнятное и замахал руками, словно разгоняя невидимых слуг.
      Хашеттские лучники столпились в душном узком коридоре. После дипгейтской атаки в корпусе Зуба остались торчать сотни толстых стрел. Их убрали, и теперь лучники выпускали стрелы в образовавшиеся отверстия. Отравленные наконечники, накрытые всевозможным тряпьем, кучами лежали в коридоре. Барабанный бой, словно пульсация, раздавался сквозь лязг металла и крики атакующих.
      — Сюда. — Отравитель протащил Сайпса еще несколько футов. — Этот люк.
      Люк открылся, и в коридор повалил черный удушливый дым. Два лучника укрылись за щитами и попеременно выпускали стрелы вдоль корпуса. Горящее дерево свистело и трещало. Стрелы со стоном резали воздух, отрывая куски плоти у своих жертв. Скрипели деревянные колеса, стучали сапоги и копыта. И сквозь весь этот шум неизменно раздавался бой барабанов, словно песня войны. Батаба терпеливо ждал. Половину татуированного лица осветил жаркий красный огонь.
      — Лестницы успешно отбиты, — сказал шаман. — Но осадные башни приближаются, а смола уже на исходе. Мы больше не сможем их сдерживать. Это твой последний шанс, отравитель.
      Девон выглянул из люка и моментально отдернул голову. Стрела разлетелась в шепки, ударившись о крышку люка. В то же мгновение за ней последовали еще две. Девон нахмурился, схватил Сайпса за шиворот и высунул его голову из люка. Огонь на мгновение ударил священника в лицо, и отравитель тут же отдернул его вниз. Еще одна стрела просвистела у самого уха пресвитера. Сайпс, казалось, этого совершенно не заметил и пробормотал что-то невнятное о каменщиках и шкафах.
      — Шанс всегда есть, — пробормотал Девон и, подождав минуту, снова выставил Сайпса из люка, словно марионетку. На этот раз стрелы притихли.
      — Не стрелять! Не стрелять! — раздался хор голосов. Батаба передал команду и своим лучникам. Битва прекратилась, замерли барабаны.
      Девон осторожно стал за спиной священника и выглянул из-за его плеча.
      Половина Зуба была в огне. Мерцание стали и свет костров тянулись до самого горизонта. Шлемы обратились к Девону из укрытия блестящих щитов. Ощетинившиеся стрелами трупы усеяли поле битвы. Столбы удушливого смоляного дыма поднимались от костров. Четыре осадные башни возвышались на фоне кроваво-красного неба. Две другие вблизи Зуба были охвачены огнем. Горячие искры вихрем вырывались из обуглившихся остовов, словно рой крошечных призраков.
      Запели трубы, и кавалерийские отряды за линией основных пехотных сил начали перегруппировку. Три всадника отделились от ближайшего отряда и направились к Зубу. Ряды солдат расступились перед ними.
      — Скажи своим, чтобы опустили луки, — пробормотал шаману Девон. — Убьете хоть одного из них, и нам конец. Нужно выиграть время.
      Всадники пробирались сквозь море пехоты. Девон разглядел гравировку на доспехах одного из них. Отравитель сразу узнал Гулана, сержанта регулярной армии Дипгейта, — статный и широкоплечий, он восседал на высоком скакуне, который сбил с ног опрометчивого пехотинца, не успевшего отойти с дороги. Остальные двое, по заключению Девона, должны представлять резервистскую пехоту и кавалерийские дивизии. Всадник по левую руку от Гулана был одет в помятые доспехи и остроконечный с маленькими крылышками шлем. В руках он держал короткий меч, а на поясе висел горн. Наездник справа был в кольчуге и держал в руке легкий лук. Гулан ловко управлялся с конем, не обращая внимания на его норов, и не отрываясь следил за Девоном.
      — У меня есть предложение для Клэя, — объявил отравитель.
      С земли раздались гневные крики, и Гулан утихомирил их жестом руки.
      — Я выслушаю тебя.
      — Я хочу разговаривать с Клэем, а не с его прислугой.
      — Капитан передал мне полномочия вести переговоры.
      — Твой начальник боится сам ко мне подойти?
      Луки словно по команде нацелились на отравителя. В ответ Девон толкнул пресвитера в спину так, что тот повис над самым краем крыши.
      — Стоять! — Гулан выбросил руку вперед ладонью вниз. Луки послушно опустились. — Я отведу тебя к нему, отравитель.
      — Может быть. Убери солдат, и я подумаю.
      Подобный ответ вызвал возмущение в рядах пехотинцев.
      Мечи застучали по щитам.
      — Говори, чего тебе нужно, Девон, — сказал Гулан.
      — Дело не в необходимости. Дело во взаимной выгоде. Зачем бы еще я остановил свою машину у самого Дипгейта?
      — Зубу Бога конец, — сказал Гулан. — Теперь он станет твоей могилой.
      — Мне обязательно заводить двигатели до того, как мы успеем поговорить? Сколько еще людей нужно передавить, чтобы все спокойно обсудить?
      Сержант в остроконечном шлеме что-то спешно прошептал Гулану. Они начали оживленно спорить, после чего Гулан крикнул:
      — Освободи пресвитера, и мы сможем все обсудить!
      Девон почувствовал легкую дрожь машины. Он подтолкнул Сайпса чуть ближе к краю. Крыша машины возвышалась футов на сто над землей. Пресвитер по-прежнему не предпринимал никаких попыток к спасению и, словно безжизненная кукла, повис в руках отравителя.
      — Хотите, чтобы я его отпустил? — Потом Девон прошептал на ухо пресвитеру: — Как думаешь? Отпустить тебя?
      Корпус Зуба снова задрожал, на сей раз несколько сильнее.
      Сайпс в явном замешательстве оглядел армию.
      — Просыпайся, старик! — Девон встряхнул пресвитера за плечи. — Всем будет лучше, если в твоей голове хоть чуточку прояснится.
      Пресвитер нахмурился, всматриваясь в поднятые к нему лица. Внезапно он развернулся, схватил Девона за рубашку и потянул изо всех сил.
      Девон безуспешно попытался ухватиться за что-нибудь обрубком руки — и сорвался с крыши, крепко вцепившись в Сайпса здоровой рукой. Небо перевернулось.
      Но вместо того чтобы врезаться в толпу солдат, отравитель ударился о стену Зуба. Ряса пресвитера зацепилась за что-то, и теперь оба повисли в воздухе в сотне футов от земли. Девон ухватился за шею старика. Сайпс начал задыхаться.
      Батаба вместе с двумя лучниками пытались втащить обоих обратно на крышу. Девон извивался, тело его билось о корпус машины. От блеска металла, огня и неба закружилась голова. Ворот рясы так перетянул пресвитеру горло, что у бедного старика выпучились глаза. Лицо его начинало краснеть, но руки крепко держали рубашку Девона.
      А потом они так же неожиданно снова оказались на крыше. Хашетты подняли обоих и втащили в коридор Зуба. Сайпс, хрипя, лежал на полу. Стоило только Девону подняться на трясущихся ногах, как в грудь его с силой молота ударили три стрелы и сбили с ног. Четвертая успела вцепиться в шею, пока он падал. Челюсть раскололась, и рот наполнился кровью.
      Девон откатился в сторону, и целый рой стрел впился в стену коридора.
      Лучники прицелились в узкие отверстия и открыли ответный огонь.
      Девон хрипел, повалившись на пресвитера. Одна стрела застряла в шее, другие торчали из груди. В легких булькало, не давая как следует набрать воздуху. Скорчившись от боли, Девон выдернул стрелу из горла и швырнул в сторону. Одну за одной он вытащил остальные.
      — Тем… та тебя возьми. — Девон сплюнул кровь и с трудом выпрямился. — Черт бы тебя побрал, Сайпс. Это было больно.
      Пресвитер Сайпс неподвижно лежал на полу. Стрелы в него не попали.
      — Лучше бы ты сдох! — проревел Девон. — Это все равно… Двигатели внезапно ожили, и машина задрожала. Лучники на крыше завопили, и дипгейтские войска ответили им диким криком. Горны и трубы запели новые приказы, застучали барабаны.
      — Мы движемся! — крикнул Батаба.
      Девон тоже почувствовал: Зуб медленно двигался. Гусеницы врезались в ряды неприятельской армии. Свирепая улыбка исказила окровавленное лицо Девона. Эликсир услышал мольбы его разбитого тела, окутал сердце и легкие, восстанавливая, укрепляя плоть. В какой-то момент отравителю показалось, что он слышит ликование тринадцати заточенных в ангельском вине душ. Девон поднял Сайпса за шею.
      — Слышишь, старик? Слышишь это в своих хилых костях? Конец пришел. Это все твоя заслуга.
      Голова Сайпса безжизненно повисла.
      — Все эти смерти на твоей совести.
      — Пожалуйста, — задыхался несчастный старик, — Александр…
      Девон ударил Сайпса головой об стену один раз, второй, третий. Он бил до тех пор, пока на стене не появилось пятно крови, а потом выбросил тело старика через люк.
      — Лучше бы это проклятое вино повременило. Батаба изумленно смотрел на отравителя.
      — Что? — прикрикнул Девон. — Мы едем.
 
      — Оно живо, да? Отлично, можем снова его прикончить. — Бог Цепей никак не мог отдышаться. Он то и дело вытирал нос и со смешанным чувством ужаса и недоверия разглядывал окровавленные пальцы.
      Рэйчел не могла оторвать взгляд от Дилла. Ангел пытался встать, но завалился на спину и теперь сидел на полу, дрожа всем телом и разглядывая свои руки. Одна сторона лица была белой как мел, а вторая почернела от скопившейся крови. И начала разлагаться. От одного запаха воротило.
      Дилл хотел было поднять меч, но задумчиво уставился на него, открывая рот словно рыба, силясь вспомнить название предмета. Распухший почерневший язык не помещался во рту.
      — Лово, — сказал Дилл. — Начит.
      — Дилл?
      Дилл не обращал на Рэйчел внимания.
      — Дилл!
      Дилл посмотрел на нее бесцветными глазами; это были не белоснежные испуганные, а гелеобразные, непонятного белесого цвета глаза.
      — Дилл, ты что-нибудь помнишь?
      Дилл обхватил себя руками и опустил взгляд на шприц, торчавший из его груди. Ангел вытащил шприц и выронил на пол. Потом расправил крылья и поморщился.
      Карнивал и Ульсис напряженно следили за Диллом: она — потеряв надежду, бог — с чувством нараставшего гнева. Обнажив мечи, двое архонов загородили выход из камеры.
      Тело Дилла быстро восстанавливалось. Синяки на лице побледнели, а перья отрастали с поразительной скоростью. Взгляд постепенно прояснился. Ангел нащупал пальцем несколько отсутствовавших зубов. По подбородку потекла кровь.
      — Холодно, — пошептал Дилл.
      Ульсис презрительно понюхал воздух и собрался уходить.
      — Заприте клетку. Пускай уродец сожрет ее…
      Цепь неожиданно зазвенела и удавкой затянулась на шее Ульсиса. Карнивал со всей силы дернула и повалила бога с ног. Огромная туша обрушилась на каменные плиты.
      Карнивал в одно мгновение оказалась рядом, затягивая удавку. Звенья застонали, Ульсис начал задыхаться. Оба архона двинулись хозяину на помощь, но бог остановил их жестом руки. Они неуверенно повиновались.
      — Хочу, чтобы ты запомнил эту боль, — прошипела Карнивал.
      Ярость исказила уродливую физиономию Ульсиса. Он попытался что-то ответить, но ангел только туже затянула цепь, и из его горла вырвались хрип и рык.
      — Пусть убираются. — Карнивал ослабила удавку, дав богу сделать вдох. Лицо его побагровело. Ульсис пытался схватить дочь. Широкие крылья отчаянно бились в попытке высвободиться.
      — Что ты?… — начал он.
      — Заткнись! — Карнивал снова затянула цепь. Ее зубы сверкнули в дюйме от шеи Ульсиса. — Убери этих гнилых ублюдков, или я оторву тебе голову. Заодно проверим, вырастет ли новая.
      Ульсис покачнулся, выставив руку. Он еле дышал.
      — Подожди, Ребекка…
      Звенья глубоко впились в складки плоти.
      — Меня зовут Карнивал.
      Вены выступили на толстой шее, глаза начали вылезать из орбит, и в конце концов кровь хлынула изо рта Ульсиса.
      Архоны надвигались. Рэйчел махнула перед ними мечом.
      — Твой последний шанс, — предупредила Карнивал. — Ты же хочешь увидеть следующую тысячу лет? Следующий день?
      Диллу наконец-то удалось встать на ноги. Синяки практически полностью исчезли с лица, цвет глаз изменился. Бледно-золотистые глаза холодно посмотрели на Карнивал, потом на Рэйчел. Дилл слегка нахмурился.
      — Это семейное, — объяснила Рэйчел.
      Ульсис отчаянно замахал архонам, и те отступили.
      — В ту камеру! — рявкнула Карнивал.
      Цепи как раз хватило, чтобы Рэйчел подобрала ключи Неттла и заперла решетку.
      — Уходи, — прохрипел Ульсис. — Оставь меня.
      Карнивал зловеще улыбнулась.
      — Не могу тебя вот так бросить, папочка. — Она схватила толстую руку Ульсиса. — Сегодня Ночь Шрамов, если ты помнишь.
      И впилась зубами ему в вены.

* * *

      Отравитель расталкивал лучников и воинов, перешагивал через раненых, пробираясь по коридорам сквозь барабанный бой и стальной лязг, человеческие крики и гул двигателей.
      Наконец он добрался до мостика. Обрубком руки отмахнулся от советников, набросившихся на него с расспросами. И рухнул на стул перед приборной панелью. Окно растрескалось и почернело.
      Рассвет превратил вид за окном в сцену ада: воздушные корабли летели в облаках дыма, словно красные точки на фоне ядовитого неба. Бесчисленные массы солдат копошились на земле, будто муравьи, лезли один на другого, чтобы спастись от надвигавшихся гусениц Зуба. Отряд спайнов продолжал обстреливать мостик из луков. Толпы людей исчезали под колесами машины. Некоторые цеплялись за ножи, счастливчикам удавалось удержаться.
      — Передавить их, говорите? — прорычал Девон.
      Батаба не отвечал. С серым лицом он забился в дальний угол мостика.
      Девон опустил рычаг, и гигантские ножи начали вращаться. Те, кому удалось повиснуть на них, теперь повалились в общую кучу прямо под колеса. Вращение ножей постепенно ускорялось, и несколько человек отбросило на корпус Зуба. Зуб безжалостно давил отчаявшихся спастись людей.