Глава 1

Сан-Франциско, 1865 год

Они называли его «Юный Мидас»…

«Боже, — думала она, — а он действительно соответствует своему прозвищу». Никогда за время ее путешествий, а доктор Хелли Гардинер гордилась тем, что повидала мир, она не сталкивалась ни с чем подобным.

«Дом?» — задавала она себе вопрос. Нет, это слово несколько неуместно по отношению к громадине, походившей на нормальное жилище не более чем лондонский Тауэр. Не то чтобы замкоподобная махина была полностью лишена привлекательности, но остроконечная, как шпиль, крыша и выступающие башенки напоминали нечто, что могло бы пригрезиться братьям Гримм в припадке гениального безумия.

В отличие от простых, хотя и стилизованных под лондонские, зданий на Саут Парк-сквер, внушительная крепость, казалось, господствовала над остальными строениями, совершенно подавляя их. Хелли надеялась, что хозяин окажется не таким монстром, как его резиденция.

Впервые за этот день оптимизм начал покидать девушку. Мрачный вид стоявшей перед ней громады, а также сознание того, что, если ей все-таки удастся проникнуть внутрь, она окажется отгороженной от всего мира сплошной высокой стеной, отнюдь не прибавляли ей уверенности. Совершенно ясно, что Джейк Парриш ревностно охранял себя от посторонних взоров.

Но что было делать? Больница при Миссии отчаянно нуждалась в деньгах, и Хелли была уверена, что этот человек может ей помочь. Из бухгалтерских отчетов она узнала, что в прошлом мистер Парриш был щедр на пожертвования, а это весьма хороший признак.

Сейчас ей был нужен совет относительно правильного распределения финансов, и в глубине души Хелли надеялась, что в этом он ей поможет. И, если они вместе составят план, как сделать их заведение самоокупаемым, она не будет зависеть ни от него самого, ни от весьма ненадежных доброжелателей. В последнее время жители Сан-Франциско не слишком склонны к благотворительности.

Исключение — Джейк Парриш. Это обстоятельство, а также молва о том, что он превращает в золото все, за что берется, и привели Хелли сюда в надежде спасти больницу. Если ее попытка провалится, ей придется вернуться в Филадельфию и…

Нет! Она просто не может допустить неудачи! Не замечая исходящего от металла холода, Хелли вцепилась в замысловатую кованую решетку, словно черпала из нее недостающую решимость.

«Он всего лишь человек, — успокаивала себя Хелли. — Если он окажется высокомерным и преисполненным сознания собственной значимости — что ж, мне уже приходилось сталкиваться с подобными типами. Надо лишь улыбаться и делать вид, что не замечаешь его раскормленного лица и трясущегося живота».

Нервно хохотнув при мысли о предстоящей встрече с самодовольным хозяином этого замка, Хелли укрепилась в своем решении и с силой дернула ворота, словно намеревалась взять их штурмом. Увы, они оказались запертыми.

С озадаченным видом девушка посмотрела на часы. В записке Парриша указано четыре часа, сейчас — пять минут пятого. В растерянности она окинула взглядом чугунную решетку — что делать дальше? Лазание по стенам и пробивание в них брешей не входило в ее планы.

Подавив раздражение, Хелли подождала у ворот, надеясь, что кто-нибудь ее впустит. Никого. Когда часы указали четверть пятого, терпение ее лопнуло.

«Какая наглость! — ругнулась она про себя. — Как он смеет держать меня у ворот, словно нищенку!» С решимостью отчаяния девушка пошла вдоль стены в надежде найти другой вход. Надо попасть внутрь, даже если ради этого придется перелезать через ограду.

Ее поиски были вознаграждены — Хелли нашла деревянные ворота для прислуги и тотчас же изо всех сил толкнула их. Тщетно. Чуть не плача от разочарования, она пнула их сильнее, но результат оказался тем же.

«Прекрасно! Ну и что теперь?» Тяжело вздохнув, Хелли принялась исследовать ворота. Не так уж они высоки, да и поперечины достаточно широкие, на них можно удобно поставить ногу. Может быть…

«О нет, Хелли! — строго сказала она себе. — Не собираешься же ты лезть через этот забор? Тебе следует вернуться домой и, как подобает истинной леди, отправить Его Королевскому Нахальству послание, намекнув на свое раздражение, а затем спокойно ждать, когда он милостиво соблаговолит пригласить тебя, после чего поблагодарить его за любезность»

Хелли рассмеялась абсурдности своих рассуждений. Когда это в жизни она следовала правилам приличия? К черту церемонии! И, не дав себе времени передумать, она, задрав юбки, через минуту уже была на воротах.

Взобравшись наверх и совсем было приготовившись перевалиться на другую сторону, Хелли вдруг похолодела от ужаса: а вдруг мистер Высочество и Могущество держит собак? Больших и страшных. При одной мысли о клыкастых, истекающих слюной псах ей со страху действительно почудился собачин лай.

Застыв в ожидании кровавой сцепы, котируя, несомненно, ей грозит, посмей она только войти в это дьявольское логово, Хелли озабоченно огляделась — нет ли поблизости этих адских тварей. Нет, все тихо, спокойно, и только ветер чуть шелестит листвой эвкалипта.

Чувствуя, что совершила большую глупость, позволив разыграться своему воображению, Хелли гордо расправила плечи в решимости добиться своей цели, по возможности сохранив при этом хотя бы какое-то подобие собственного достоинства.

К несчастью, в результате ее движений неустойчивое равновесие нарушилось, и, покачнувшись, хватая воздух руками, девушка рухнула на какую-то сомнительную кучу.

С минуту Хелли лежала неподвижно, приходя в себя. Затем, собравшись с духом, принялась ощупывать шею, нет ли каких-либо серьезных увечий. Все цело и невредимо. Хелли осторожно встала, произнеся в адрес обитателей дома несколько отнюдь не подходящих для леди эпитетов.

Облегчение, которое Хелли вначале почувствовала, быстро сменилось унынием, когда она осознала, насколько пострадал ее внешний вид. На юбке выдран большой клок, и… не было ли пятна от травы на том месте, на котором она… хм… сидела?

Хелли разочарованно вздохнула и отбросила спутавшиеся волосы с лица, но преуспела лишь в том, что при этом потеряла свои шпильки. «Отлично! Теперь ты выглядишь, словно портовая девка после ссоры в кабаке».

Ну что ж, теперь этого уже не исправить. Она слишком много вытерпела, чтобы сейчас отступить. Обозвав себя круглой дурой, Хелли попыталась поднять волосы вверх и сложить их в некую бесформенную копну, закрепив остатками шпилек.

«Во всем виноват мистер Джейк Парриш, — думала Хелли, без успеха пытаясь счистить пятна со своей юбки. — И если его оскорбит мой внешний вид, что ж, это будет очень плохо!» С этой обжигающей ее мыслью она рванулась через густую листву, твердо намереваясь добиться назначенной встречи.

— Ты не звонить колокольчик! — воскликнул слуга-китайчонок.

Хелли уставилась на человечка, выбитая из колеи его неожиданной грубостью.

Стоявший в дверях, словно страж в цитадели, китайчонок пронизывал посетительницу угрожающим взглядом.

— Как ты войти, если ты не звонить колокольчик?

— Извините.

Если бы Хелли не оторопела от столь непривычного приветствия, она бы, вероятно, рассмеялась. Очень уж не вязались негодующие взгляды и устрашающий тон с маленьким китайчонком, который был по крайней мере на голову ниже ее.

В очередной раз удостоив ее долгим строгим взглядом, слуга закатил глаза к небу:

— Колокольчик делать динь-динь. Человек приходить и открывать ворота. Все очень просто.

Он говорил с гостьей почти оскорбительно, словно обращался к маленькой глупой девочке или полной идиотке.

По мере того как до нее доходил смысл его слов, Хелли краснела от замешательства. Конечно же, там был колокольчик, И как же она не сообразила?

— Что ты хотеть?

— Я пришла навестить мистера Парриша. Если вы…

— Нет навестить мистер Джейк! Его никто не навещать. — С этими словами китайченок попытался закрыть дверь, явно считая вопрос печатанным. — Теперь ты уходить!

— Подождите! — в панике прокричала Хелли, напуганная тем, что ей не удастся поговорить с мистером Парришем. — Он назначил мне встречу.

— Назначать? — Слуга с сомнением посмотрел на посетительницу.

Не в силах подавить раздражение. Хелли резко ответила:

— Да! Ты не понимать? Мистер Парриш записку писать — я приходить.

Страж казался удивленным ее передразниванием.

— Хозяин мне ничего не говорить.

Вероятно, его удивление было недостаточно сильным, поскольку он продолжал настаивать:

— Теперь ты уходить, после приходить. Китайчонок уже собирался захлопнуть перед девушкой дверь, но теперь Хелли разозлилась по-настоящему.

— Нет! — Она вставила в проем ногу, мешая ему осуществить свое намерение. — Я доктор Хелли Гардинер. Мистер Парриш сказать мне быть здесь в четыре. Он меня приглашать. Ты понимать? Я много испытать, чтобы сюда попадать, и теперь я хотеть, чтобы он уважать договоренность.

Китайчонок оставил наконец дверь в покое.

— Ты — доктор?

Хелли готова была поклясться, что заметила на его лице явное облегчение.

— Да. Я же только что тебе сказала. Я доктор Хелли Гардинер.

— Ты опоздать. Мистер Джейк очень дурной голова.

— Я знаю, что опоздала. Я уже объясняла насчет ворот…

— Да. Ты не…

— …позвонить колокольчик, — с раздражением закончила pf него Хелли. — Ты мне уже говорил. Дурная голова? Ты хочешь сказать, что мистер Парриш страдает болезнью головы?

Привратник посмотрел на гостью так, словно это именно ей следовало лечить голову. Тяжело вздохнув, он пригласил-таки ее войти.

— Заходить, Хо Ян проводить тебя к мистер Джейк.

Холл, в который ее провел Хо, оказался весьма впечатляющим как по площади, так и по интерьеру. Две выгнутые в виде подковы лестницы вели на второй этаж к балкону и были спроектированы так, чтобы привлекать взгляд к захватывающему дух великолепию фресок, украшающих высокий сводчатый потолок. Граненые хрустальные лампы в канделябрах высоко над головой схватывали калейдоскоп света, струящегося сквозь витражи окон, и отбрасывали на белые стены блики, играющие всеми цветами радуги.

Оцепенев от увиденного, Хелли подумала, что все это больше подходит для музея или театра. Единственным, что здесь напоминало о домашнем уюте, был дорогой ковер в смешанных тонах голубого, розового, зеленого и цвета слоновой кости, который добавлял тепла полу из белого мрамора.

— Кто это с тобой, Хо Ян? — раздался чей-то резкий голос, сразу же воскресивший своими тираническими нотками образ мисс Дайбелл, первой и самой ужасной гувернантки Хелли.

Девушка повернула голову в полной уверенности, что увидит старую суровую зануду, вполне соответствующую своему голосу. Но, кроме нее с Хо Яном, единственным человеком в комнате оказалась женщина не только молодая, но и ангельски красивая. Несколько мгновений Хелли смотрела на нее, не веря своим глазам. Потом огляделась вокруг, словно ожидая, что истинная обладательница этого отвратительного голоса шагнет из тени и продолжит свою тираду.

— Хо Ян! Когда я спрашиваю, то ожидаю ответа. Не ужели это так трудно понять?

Женщина отвернулась от Хо Яна и окинула Хелли холодным взглядом своих зеленых глаз.

— Что это за личность?

Последнее слово незнакомка практически выплюнула. Столь неожиданная атака застигла Хелли врасплох. В какое-то мгновение она уже собралась было сказать этим людям, что она думает об их манерах, и удалиться искать другой способ спасти больницу, но вовремя вспомнила, что такового пока не было, а следовательно, гордыню свою пришлось несколько смирить.

Женщины долго осматривали друг друга. Каждая оценивала соперницу, причем Хелли со стыдом осознавала свои недостатки. Перед ней была истинная леди, или, по крайней мере, так казалось на первый взгляд, и Хелли, которая лишь изредка, да и то мельком, пользовалась зеркалом, вдруг ощутила сожаление, что покрой ее платья для визитов был недостаточно модным, а волосы не вполне уложенными. Чего бы только она не отдала в этот момент, чтобы ее волосы сменили свой яркий цвет осенних листьев на более мягкий золотисто-коричневый или каштановый оттенок.

С упавшим сердцем Хелли отметила, что ее противница безупречна. И в тот самый миг, когда она уже была готова выбросить белый флаг и признать свое поражение, иллюзия совершенства была разрушена окриком:

— Кто ты и что тебе нужно?

— Она — доктор! — храбро ответил Хо Ян, все еще обеспокоенный явным неудовольствием этой женщины. — Мистер Джейк посылать за доктор, — настаивал Хо.

Женщина наградила его нескрываемым презрением.

— Джейк послал за доктором Барнсом. Неужели она кажется тебе похожей на доктора Барнса?

— Она сказать, что она доктор, — не сдавался китаец.

Хелли уже совсем собралась вмешаться в их спор и объяснить цель своего прихода, но жестокое выражение глаз этой женщины предупредило ее, что попытка будет тщетной. «Но кто же эта злыдня? Может ли такая жалкая личность быть миссис Парриш?! Если это так, остается лишь пожалеть беднягу. Несомненно, „дурная голова“ означает „напившийся“. Конечно же, такая мегера кого угодно доведет до пьянства!»

— И ты ей поверил? — возразила злыдня с неприятным смешком. — Сколько раз я тебе говорила: верь не всему, что тебе скажут.

— Она сказать, что мистер Джейк назначать ей встречу.

Его собеседница фыркнула в отнюдь не достойной для леди манере.

— Очень в этом сомневаюсь. — Повернувшись к Хелли, она выпалила: — Понятия не имею, кто вы. И мне на это наплевать! Единственное, чего я хочу, — чтобы вы покинули этот дом.

— Миссис Парриш… — начала Хелли.

— Нет! — огрызнулась та, давая своим грубым тоном понять, что отказывается назвать свое имя.

Однако ее ответ успокоил Хелли. Слава Богу за эту небольшую радость! Какими безнадежными были бы ее усилия, окажись эта мегера женой мистера Парриша. Несомненно, она из тех, кто держит мужа под каблуком и пилит до тех пор, пока бедняга не утратит способность принимать самостоятельно решения без высочайшего соизволения супруги.

Итак, если она не жена, то кто же? Вероятно, любовница? Это хоть как-то объясняет ее враждебность при слове «жена». У Хелли было достаточно неприятных столкновений с любовницами своего любвеобильного отца, чтобы знать их реакцию на подобные замечания.

От незнакомки не ускользнуло явное облегчение Хелли. Она скрестила руки на груди; настороженное выражение глаз маскировало жесткие черты ее лица.

— Желательно быстро изложить, в чем состоит ваше дело. У меня мало времени и терпения для непрошеных визитеров.

У Хелли на кончике языка вертелась сотня едких ответов, но она дипломатично подавила их и вежливо ответила:

— Я не незваная гостья. Мистер Парриш действительно назначил мне встречу. Буду весьма признательна, если вы доложите обо мне.

— Не могу представить, что за дело может быть у такого жалкого создания к Джейку. Очевидно, вы лжете о своем приглашении или оно было слишком не важным, ибо он мне о нем не упомянул. К тому же он нездоров и никого не принимает. Хо! — Она яростно обернулась и забормотала себе под нос: — Куда же он делся? Ничтожная китайская нехристь!

Слуги нигде не было видно.

«Жалкое создание? Вот уж нет!» — подумала Хелли. Она объяснит этой мегере, кто скрывается под «жалкой» внешностью! Посмотрев сверху вниз на свою противницу и приняв горделивую позу, которую она отработала на непокорных пациентах, Хелли холодно заявила:

— Я не считаю себя обязанной объяснять вам свои намерения. И советую предоставить мистеру Парришу самому решать, что ему важно, а что нет. По вашему собственному признанию, вы не являетесь его женой, и, судя по явному недостатку элементарного воспитания, смею предположить, что вы и не его общественный секретарь, Если мистер Парриш действительно нездоров, тогда, как я полагаю, вы найдете более надежного врача, чем доктор Варне. Если здесь нет другого, то я, к вашему сведению, тоже доктор, причем с отличной репутацией, и с удовольствием осмотрю его.

Женщина казалась напуганной таким неожиданным предложением, но, когда она собралась запротестовать, Хелли опередила ее и решительно заявила:

— Послушайте, меня сюда пригласили, и, нравится вам или не нравится, я поговорю с мистером Парришем. Можете передать ему, что доктор Хелли Гардинер из больницы при Миссии прибыла и что он заставил меня достаточно долго ждать.

Хелли была очень довольна, когда увидела, как побледнела при этих словах ее противница. «Боже, — подумала она, — вероятно, грубость — единственное, что понимают такие люди». И Хелли придала своему лицу самое решительное выражение, на которое была способна.

— Так вы из Миссии?

Хелли кивнула. Несомненно, она кое-чего добилась. Однако дальнейшее поведение женщины оказалось совсем не таким, какого Хелли ожидала. Еще минуту назад враждебно настроенная женщина теперь просто сгорала от ненависти.

— Я так и знала! Вы одна из шпионок Лавинии Донахью! Пришли собирать гадкие сплетни, чтобы распространять их в своей группе реформаторов общества? Ну так вы напрасно тратите время. Если вы думаете…

Пронзительный вопль прервал ее тираду, заставив обеих женщин застыть на месте. Хелли сразу же поняла, что кричащий испытывает не только боль, но и страх.

Броска на лестницу обеспокоенный взгляд, незнакомка, казалось, вся как-то сжалась, и Хелли впервые заметила, как она молода. Ведь если отбросить этот изысканный наряд и тщательно уложенную прическу, она не более чем своенравная школьница, которой очень не помешала бы хорошая порка. Ей не могло быть больше восемнадцати-девятнадцати, хотя она вела себя здесь, как зрелая женщина.

«Мистер Парриш, очевидно, предпочитает молоденьких», — кисло подумала Хелли. Борясь с отвращением, она вспомнила, зачем сюда пришла. Как врач, она дала клятву никогда не отвергать страдающих, поэтому сейчас ее долгом было быстро оказать помощь. Но, как только она открыла рот, чтобы предложить свои услуги, молодая особа возобновила спою атаку.

— Неужели ваши люди мало навредили нашей семье? — В ее голосе послышались нотки нарастающего отчаяния. — Я была достаточно наивной в прошлом, чтобы поверить россказням о ваших благородных намерениях. Но теперь я знаю об этом лучше. Возвращайтесь к Лавинии и скажите, что я сделаю все, чтобы защитить брата от ее происков! Скажите ей…

Снова раздался надрывный вопль, за которым последовали еще и еще, полностью лишившие противницу Хелли остатков былой уверенности.

— Уйдите, — едва выдохнула молодая женщина. Казалось, она вот-вот заплачет, и, против своей воли, Хелли почувствовала к ней жалость и желание ее успокоить.

— Я с удовольствием передала бы Лавинии ваше послание, если бы была с ней знакома. Но я всего неделю в этом городе и мало кого знаю. Однако я уверена, что не встречалась ни с кем, у кого было бы такое имя. Судя по тому, что вы о ней говорите, у нас с ней вряд ли много общего.

Слова Хелли вовсе не успокоили хозяйку.

Еще один вопль нарушил тишину, и обе женщины чуть не подскочили от неожиданности при сопроводившем его звуке бьющегося стекла. По щекам незнакомки покатились слезы, и она пыталась смахнуть их кулачком. Ребячливый жест совсем не вязался с ее потугами казаться взрослой. Неясные звуки спора наверху, казалось, взволновали ее еще больше, а когда он вдруг закончился громким хлопком двери, она крепко схватила Хелли за руку и потащила ее к выходу.

— Послушайте, мисс! — Хелли нетерпеливо вырвала руку. — Вы ставите меня в неравное положение. На вашей стороне преимущество — вам известно мое имя, тогда как я нахожусь в полном неведении, кто вы.

Резкий хохот заставил женщин прервать обмен сердитыми взглядами и перевести их на высокого темноволосого мужчину, который медленно спускался по лестнице.

— Ты всегда ставишь противника в невыгодное положение. Разве не так, Пенелопа? — колко заметил вновь прибывший, остановившись внизу. Быстро осмотрев Хелли, он сухо добавил; — Мне кажется, я точно в таком же положении.

— Кто вы такая?

— И вы тоже решили, что я ваша противница?!

Хелли совсем не нравилось, как он сверлил ее своим взглядом, и она была отнюдь не в восторге от его безупречной внешности. Мужчины с такими красивыми лицами склонны к эгоизму, тщеславию и, как она знала по собственному опыту, к жестокости, если бы не аура грубой мужской силы, Хелли назвала бы его красавчиком. Но она почувствовала за этой красивой внешностью опасность. Надо быть дурой, чтобы попасть в сети такого человека.

А доктор Хелли Гардинер дурой не была. И уж точно не была такой, чтобы у нее голова пошла кругом от красивого лица и атлетической фигуры. Она знала, что может сделать с женщиной подобный мужчина. Именно такой тип превратил ее мать в жалкую тень.

Хелли всегда думала, что ее отец — самый красивый мужчина на свете, но этот незнакомец явно превосходил его и поэтому был более опасен. Итак, его красивой внешности более чем достаточно, чтобы он стал ее противником.

Видя, что Хелли остолбенела, за нее, словно бросая проклятие, ответила Пенелопа:

— Она из Миссии.

— А, это многое объясняет, — отозвался красавец, уставившись на испачканное, изодранное платье и спутанные волосы Хелли. — Что же вас привело сюда, леди Миссионерка? Пенелопа, несомненно, сообщила вам свое мнение об этом прославляющем Библию братстве.

— Мне была назначена встреча с мистером Парришем, и если это вы, в чем я сильно сомневаюсь, то…

— А почему вы в этом сомневаетесь? — лениво перебил незнакомец, и в его холодных глазах мелькнуло удивление.

— Ну… всем известно, что мистер Парриш — гений.

— Гений, вы говорите?

— Да, и очень богат.

— Несомненно.

Хелли лихорадочно старалась что-нибудь придумать, чтобы стереть с его лица высокомерное выражение.

— Насколько мне известно, он склонен к благотворительности и славится своей… добротой. Так что, простите, вы не можете быть мистером Парришем. Вряд ли вы обладаете хоть одним из перечисленных мною добродетелей!

Его заявление о доброте Джейка Парриша было чистейшей выдумкой. Хелли ничего подобного о нем не слышала. Эта мысль пришла ей в голову как озарение. Она глянула на Джейка из-под опущенных ресниц, ожидая увидеть его пристыженным. А он, словно громом пораженный, вернул ей взгляд.

«Добрый? — подумал он. — Надо отдать должное ее воображению… И богатый? С каких это пор богатство считается добродетелью? Удобство — да. Но добродетель?!» Он, откинув голову, расхохотался.

Не обращая внимания на протестующий жест девушки, Джейк сказал ей:

— Мне кажется, что вы в затруднительном положении. Я Джейк Парриш, и уже давно никто не добавляет доброту к списку моих добродетелей. Если теперь так говорят эти вороны в Миссии, то я должен напомнить, что ложь является грехом.

При этих словах Хелли покраснела.

«Ну вот, хорошенькое представление! Ты свое сделала! Сначала оскорбила его, потом солгала. Теперь он никогда тебе не поможет. Ни за что на свете! Придется действительно вернуться в Филадельфию… если только ты ничего не придумаешь… и быстро. А о возможности извиниться ты забыла?» Но одного взгляда на застывшие, жесткие черты его лица было достаточно, чтобы понять — умилостивить его можно, разве что ползая перед ним на коленях и отбивая поклоны лбом. Нет, будь все проклято! Она не падет так низко! Ну почему он не оказался маленькой напыщенной жабой, каким она его себе представляла?! Тогда бы она с ним справилась. И, не контролируя себя, она пробормотала:

— Вы не такой, каким я вас себе представляла.

— А каким вы меня представляли себе?

— Не поощряй ее, Джейк! С минуты на минуту здесь будет доктор Барнс. И нам вовсе ни к чему, чтобы она совала нос в наши дела.

Пенелопа бросила на брата многозначительный взгляд, и Джейк кивнул ей в знак согласия.

— Ну, мисс… — бодро начал он.

— Доктор, — поправила Хелли. — Я доктор Хелли Гардинер из миссионерской больницы. Вы назначили мне встречу на четыре часа.

— Правда?

Он вытащил из кармана часы и открыл крышку. Раздалась знакомая Хелли мелодия, но она не могла вспомнить, что это такое.

— Вы опоздали.

— Я знаю, но ворота были закрыты.

Джейк снова захлопнул крышку.

— Почему же вы не позвонили в колокольчик?

Краска прилила к лицу девушки, и по состоянию ее одежды и растрепанному виду он вдруг понял, как она попала в дом. На губах у него появилась насмешливая улыбка, и он спросил с притворным недоумением:

— Но если не через ворота, то как же вы вошли?

— Я нашла черный ход, — ответила Хелли не моргнув глазом, но не в силах встретиться с его циничным взглядом. Она скорее умерла бы, чем согласилась признаться, что перелезла через забор.

— Вам, наверное, пришлось немало потрудиться, чтобы увидеться со мной.

Он особенно подчеркнул это «потрудиться» и, так как она не возражала, признался:

— Честно говоря, я совсем забыл об этой встрече. Боюсь, вы зря потратили труд и время. Я не могу сегодня никого принять.

— Я сказала ей, что ты болен, — заявила Пенелопа.

— Правда? — Хелли скептически оглядела его с ног до головы и добавила: — На мой взгляд, мистер Парриш вполне здоров.

— Видишь, сестрица, ты получила подтверждение от доктора. — И, смущенно улыбнувшись, он добавил на этот раз Хелли: — Я рад, что хоть кто-то в этом со мной согласен. Моя сверхзаботливая сестренка обращается со мной, как с инвалидом.

Брошенный им на Пенелопу взгляд заставил последнюю бурно запротестовать:

— Джейк! Ты же знаешь, что доктор Барнс говорит о твоей возбудимости.

— Это только подтверждает мое мнение, что доктора — это шайка шарлатанов и мясников. Разве не так?

— Я врач, и я не шарлатан и не мясник!

— Нет, вы еще хуже, — хмыкнул он. — Вы старая дева, боящаяся своей женственности и сражающаяся с мужчинами, утверждающими обратное.

Хелли побагровела от злости.

— А вы типичный узколобый осел, если смогли в это поверить! — огрызнулась она и продолжала: — Если бы это было так, вы бы уже давно были усмирены женщиной, способной на нечто большее, чем тренькать на спинете, заниматься рукоделием и жеманно улыбаться всякий раз, как вы удостоите ее своим вниманием. Почему мужчины…

Громкий вопль прервал ее.

Пока крики продолжались, с лестницы сбежала высокая и тощая, как жердь, негритянка. Не обращая внимания на Хелли, она забормотала:

— Миссус оченна плохо, ей-Богу, савершенна плохо! Я сделала все, что могла, но она не хочет иметь со мной делов. Она никаво к себе не подпускает. Миссус оченна скора надо будет докта. Я больше ничево не могу делать.

— Черт подери! — проревел Джейк. — Хо Ян! Где черт носит твою желтую задницу…

Китаец оказался прямо у него за спиной. Джейк так и сверлил его взглядом:

— Где доктор Барнс? Я послал тебя за ним час назад! И помоги тебе Бог, Хо, если ты забыл его вызвать…

— Хо сказать помощник доктора, — оправдываясь, прервал его слуга. — Он сказать, что доктор сразу же приходить. — Увидев выражение лица хозяина, китаец попятился к двери. — Хо пойти посмотреть, что его задержать.

С этими словами он пулей вылетел за дверь, громко хлопнув ею напоследок.

— Селина, сколько, как ты думаешь, осталось у нее времени? — обратился Джейк к негритянке.

— Не знаю, масса Джейк. Она оченно больна. Права, не знаю, чево и делать.

— Извините, — вклинилась Хелли. Все трое обернулись. Они явно забыли о ее присутствии. — Может быть, я могу помочь?

Все смотрели на нее, как на невесть откуда взявшегося трехглавого дракона с копытами и двумя хвостами, а она, как ни в чем не бывало, продолжала:

— У вас кто-то нуждается в медицинской помощи, а доктор Барнс не очень-то спешит. Может быть, я осмотрю пациента?

Наступившую тишину нарушила Пенелопа:

— Ни в коем случае! Доктор Барнс вот-вот появится. Мы его знаем и доверяем ему!

— Вы уверены, что он придет? Господь знает, мне приходилось попадать в такие ситуации, когда даже сам президент Джонсон не смог бы заставить меня покинуть больного.

— А вы действительно хороший врач? — спросил Джейк, с сомнением посмотрев на Хелли.

Без малейшего колебания она ответила:

— Да! — И это прозвучало убедительно.

— Ну что ж, я склонен этому поверить.

— Джейк! — провизжала Пенелопа, пытаясь перекрыть все голоса. — Не собираешься же ты нанять эту женщину? Я вовсе не уверена, что она не обманщица.

«Обманщица! Шарлатанка! Мясник! Хватит! Благодарю покорно!» Она предложила им свои услуги, и они их отвергли.

— Отлично! Я не вижу смысла продолжать встречу и возвращаюсь к себе. Оставляю вас на милость доктора Барнса, если, конечно, он появится.

Хелли повернулась к двери, но на плечо ей легла тяжелая рука мистера Парриша. Он повернул ее к себе. Хелли готова была поклясться, что на его лице проскользнуло мимолетное выражение боли. Явно поморщившись при очередном душераздирающем вопле, он кивнул.

Когда Пенелопа поняла намерение брата, лицо ее исказилось от ужаса.

— Джейк! Если ты наймешь ее и что-нибудь случится, не твори, что я тебя не предупреждала!

Она подняла юбки и взбежала по лестнице. Плечи ее подрагивали от беззвучных рыданий.

— Вы сказали, что вы хороший врач и хотите помочь? Тогда мужайтесь, доктор Гардинер, вы наняты! — С этими словами он как клещами сжал ее плечо.

Глава 2

— Отлично, — заявила Хелли, принимая вызов. — Однако мне понадобятся для этого обе руки. Надеюсь, вы не будете постоянно нарушать мое кровообращение.

Джейк был явно озадачен ее замечанием. Он совсем не обратил внимание, что сжимал руку девушки с такой силой, что у него самого вздулись вены. Извинившись, он разжал свою мертвую хватку и сменил ее на ласковое поглаживание. С возобновлением кровотока по руке Хелли разлилась горячая волна. Удивленная нежностью прикосновения Джейка, она посмотрела на него, и глаза их встретились. Хелли готова была поклясться, что увидела в них… доброту.

«Галлюцинации — обычный признак травм головы», — отметила про себя Хелли, подумав, что, вероятно, пострадала при падении гораздо сильнее, чем ей показалось вначале. Ведь он сам признался, что доброта не входит в число его достоинств.