В половине седьмого она распустила волосы, немного подкрасилась, намазала губы помадой под цвет платья и щедро подушилась духами «Коко». Ей надо было уходить через несколько минут, чтобы успеть на встречу с подругами в гостинице, а она еще не переоделась. Черт бы побрал Дэви­да и его клиента!

Через пять минут, когда ни один из них не появился, Ханна схватила платье, встала за шкаф так, чтобы видеть дверь, но не показываться самой, и разделась. К счастью, она как раз натягивала платье на бедра, когда услышала, как от­крывается тяжелая стеклянная дверь.

Ханна поправила платье и уже было сделала шаг вперед, но сообразила, что вечернее платье в обтяжку не совсем годится для встречи любимого клиента хозяина. Поэтому она схватила свой плащ и успела надеть его, когда увидела Фе­ликса Андретти.

Хорошо, что рабочий день уже кончился, поскольку Ханна была не уверена, что смогла бы одновременно зани­маться посетителями и не сводить глаз с этого сказочного ви­дения. От его внешности дух захватывало: не смуглый, как можно было решить по его итальянской фамилии, но весь бледно-золотой, как осенние листья. Кожа у него была медо­вого оттенка, пшеничные волосы прядями падали на свер­кающие карие глаза, а лицо… Красивое – не то слово! Ши­рокий волевой подбородок, аристократический нос, высокие скулы. «Он бы с легкостью переплюнул молодого Редфор­да, – потрясенно подумала Ханна. – Лиони бы умерла, уви­дев его!» На Феликсе был кремовый костюм, в котором он выглядел стройным, как ковбой. Ханна глаз не могла от него отвести.

– Прелестное платье, – сказал он, а влажные карие глаза оглядывали ее расстегнутый плащ, очень, ну очень короткую юбку и ноги в нейлоновых колготках, которые каким-то чудом не порвались за день.

Ханна не сразу нашлась, что сказать, и нервно рассмея­лась:

– Я собралась на встречу и должна была переодеться. Дэвид задерживается и попросил вас дождаться.

– Не знаю, как его и благодарить, – проговорил Феликс.

Ханна не могла определить, что у него за произношение. Явно не британское и не ирландское. «Несколько высоко­мерное», – сказала бы ее мать. После многих лет работы уборщицей в гостинице миссис Кэмпбелл очень не любила высокомерных людей.

– Хотите кофе? – спросила Ханна, чтобы хоть что-то сказать. Она твердо знала: этот человек – друг и клиент Дэ­вида, флиртовать с ним нельзя.

– А что-нибудь еще можно? – спросил он, лукаво под­няв одну золотую бровь.

– Ну… конечно.

– Тогда я бы хотел вас. Ханна моргнула.

– Я не вхожу в меню! – отрезала она.

Феликс присел на край стола и с интересом взглянул на нее.

– Дэвид надолго задержится? – спросил он. – Впро­чем… я бы предпочел, чтобы он вообще не появлялся.

Ханна откинула голову и хрипловато рассмеялась, удивив этим больше всего себя.

Она, женщина, одним стальным взглядом усмиряющая атакующих викингов, флиртует как сумасшедшая с этим по­трясающим мужчиной. Поверить невозможно! Но чертовски приятно. Кто знает, может, тот мускулистый инструктор из гостиницы открыл какие-то шлюзы и вернул ей веру в муж­чин. Почему бы и нет? Она достаточно долго была одна. Она заслуживает мужчину в своей жизни!

– Полагаю, на вашей визитке написано «профессиональ­ный обольститель»? – улыбнулась Ханна и позволила плащу упасть с ее плеч. И сразу она будто изменилась физически – лицо стало спокойным, поза более естественной.

– Кстати, там написано «актер», – ответил он.

– Вот как?

– Вы разочарованы?

Ханна покачала головой. При этом движении волосы свободно рассыпались по плечам. Она знала, что ей так идет, и хотела, чтобы он это заметил.

– Никогда не встречалась с актерами. Во всяком случае, должным образом.

– Вы хотите сказать, что встречались с ними недолжным образом? – усмехнулся он.

Она укоризненно покачала головой.

– Таким умным в жизни приходится тяжело.

– Не нахожу, – сказал он, подвигаясь к ней поближе. – До сих пор я неплохо справлялся. Хотя все стало значительно лучше, стоило мне с вами познакомиться.

– Мы незнакомы, – заметила она. – Именно это я и имела в виду под «должным образом». Нас друг другу не представили, следовательно, мы не познакомились должным образом. Других тоже никто не представлял.

– Наверное, они были слепы, если не захотели быть представленными. – Он протянул ей руку официальным жестом. – Счастлив с вами познакомиться, мадам. Феликс Андретти к вашим услугам.

Она взяла его руку, ощутила теплоту его кожи и почувст­вовала, как что-то сжалось внутри.

– Ханна Кэмпбелл, тоже рада с вами познакомиться.

– Теперь, когда мы должным образом знакомы, нельзя ли перейти к «недолжным образом»? – спросил он. Его темные глаза смеялись. – Вы сказали, что сегодня встречаетесь с друзьями. Нельзя ли отменить вашу встречу и пойти вместо этого со мной?

– Нет, – улыбнулась она. – Не могу. Это особая встре­ча. Я не должна подводить друзей.

– Мужчин или женщин? – поинтересовался он.

– Женщин.

– Прекрасно! В таком случае я пойду с вами.

– Нельзя.

Феликс сделал вид, что призадумался.

– Что-то не узнаю я этого слова. Что значит «нельзя»?

– Полагаю, слова «нет» вы тоже не знаете? – поддразни­ла Ханна.

Он усмехнулся, но тут зазвонил телефон, и Ханна быстро схватила трубку. Звонил Дэвид, хотел поговорить с Фелик­сом. Она передала трубку и услышала, что они договарива­ются встретиться где-то в другом месте, поскольку Дэвид все еще задерживался.

– Мне пора, – мягко сказала Ханна.

– Мы сможем снова увидеться? – спросил Феликс.

Он наклонился через стол и оказался так близко от нее, что она ощутила запах его лосьона для бритья. У нее закру­жилась голова.

– Да. Пока.

– Хотите, я вас подвезу? – предложил он. Его улыбка просто валила с ног. – По дороге мы поговорим. Я хочу знать о вас все.

Ханна подумала о Гарри, от которого сегодня утром по­лучила второе письмо. Он умолял ее ответить. Пожалуйста, согласись встретиться со мной. Это очень важно.

Пошел он, этот Гарри! Ей хотелось немного пожить.

Лиони, облаченная в светло-вишневое развевающееся платье, ногти и губы того же яркого цвета, вплыла в бар гос­тиницы, стараясь держаться уверенно. Сегодня она накраси­лась очень умеренно и чувствовала себя полуголой. Но ведь никто в баре об этом не знал! В глазах людей она выглядела спокойной и уверенной в себе женщиной, которая пришла встретиться с друзьями и поведать им интересные новости.

Она почти сразу заметила Эмму. Забившись в угол около окна, Эмма напоминала мышку в своем деловом бежевом костюме. Она что-то пила – наверняка минеральную воду.

«С этим пора кончать!» – возбужденно подумала Лиони и величественно направилась к бару. Она оставила машину дома, так что вполне могла выпить. Придется настоять, что­бы и Эмма отправилась домой на такси, иначе она не сможет позволить себе расслабиться. Когда они говорили по телефо­ну, ей показалось, что Эмма в депрессии, хотя и старается этого не показать. Лиони уже давно убедилась, что пара бо­калов вина делает жизнь значительно веселее, хотя с помо­щью алкоголя ничего, разумеется, нельзя вылечить.

– Эмма, радость моя, как приятно тебя видеть!

– Лиони!

Они радостно обнялись, и Лиони с удовольствием заме­тила, что подруга уже не такая тощая, какой была в Египте.

– Ты выглядишь потрясающе, – заметила Эмма. – Этот цвет тебе идет. Новое платье?

– Почти такое же старое, как я сама, – призналась Лио­ни. – У меня никогда не хватало смелости его надеть, но се­годня я праздную… – Она замолчала и улыбнулась. – Нет, не могу сказать, пока Ханна не появится. Для откровений нужен полный кворум.

– Слава богу, хоть у кого-то есть хорошие новости, – вздохнула Эмма, снова опускаясь на банкетку.

Лиони повнимательнее пригляделась к ней. Эмма от при­роды была бледной, и даже неделя на египетском солнце лишь слегка позолотила ее нос и скулы. Но сегодня она вы­глядела еще бледнее, хотя прошло всего три недели после их возвращения. Она сама еще сохранила остатки загара.

– В чем дело? – ласково спросила она и положила руку на худенькое колено Эммы.

– Просто не знаю, с чего начать… – Эмма сразу вспом­нила, думая о своих волнениях, связанных с матерью, и о по­стоянных напоминаниях отца о долге, которые она уже не в состоянии была выносить.

– Только не без меня! Ты не смеешь ничего рассказывать без меня, – раздался громкий голос, и появилась Ханна, на которую с явным одобрением смотрели все мужчины за стой­кой бара и официант, который до сего времени упорно игно­рировал двух подруг.

Ханна, блестя глазами, села рядом с Эммой, безуспешно пытаясь согнать с лица широкую улыбку.

– Никогда не догадаетесь, что случилось, девочки! – Губы ее дрожали от возбуждения, и она постоянно их обли­зывала, что совершенно выбило официанта из равновесия.

– Желаете выпить? – спросил он, стараясь не пускать слюни.

Ханна повернулась к нему, одарила его взглядом темных глаз и выдохнула «да» с таким выражением, будто приглаша­ла в койку.

– Мне мартини с лимонадом, пожалуйста. Официант молча стоял, уставившись на нее, пока Лиони не решила, что пора услышать, что же такое необыкновенное произошло с Ханной. Но она не собиралась выслушивать это в его присутствии.

– Мне бокал белого вина, Эмма – тебе тоже, – громко заявила она.

Эмма не возражала, и официант наконец неохотно ото­шел.

– А теперь, – Лиони повернулась к Ханне, – призна­вайся. Если Мел Гибсон зашел к тебе сегодня в офис и по­просил устроить ему пару любовных гнездышек, я немедлен­но желаю знать о нем все, включая номер телефона, или нашей дружбе конец.

Ханна хихикнула, как гимназистка, которую застали за непристойным занятием.

– Куда лучше, чем Мел Гибсон! – Она смотрела на под­руг сияющими глазами, приложив руку к груди, как будто старалась утихомирить разошедшееся сердце.

Эмма хотела что-то спросить, но так и осталась сидеть с раскрытым ртом.

– Что может быть лучше, чем Мел Гибсон? – удивилась Лиони, которая накануне провела приятный вечер с Мелом, благодаря бутылке вина и кинофильму «Смертельное ору­жие».

– Феликс Андретти! – выдохнула Ханна.

– Кто? – спросили ее подруги хором.

– Он актер, и таких красивых мужчин я никогда не виде­ла. Старше Бреда Питта, но с таким же золотым ореолом… Нет, я не в состоянии его описать.

– Черт побери! – внезапно рассердилась Эмма. – У меня после расставания с вами единственным развлечени­ем были путешествия по супермаркету с тележкой. Мне нуж­но какое-то разнообразие в жизни, так что рассказывай! – приказала она, улыбаясь.

– Ладно.

Подруги придвинулись поближе к Ханне, чтобы услы­шать рассказ о Феликсе, но вынуждены были подождать, пока официант с раздражающей медлительностью не расста­вил их напитки.

– Спасибо, – машинально поблагодарила она, мечтая, чтобы он поскорее ушел.

– А он холост? – нетерпеливо спросила Лиони, когда они снова остались одни. – Или у него жена, запертая где-нибудь на чердаке, как у мистера Рочестера?

Ханна задумалась.

– Знаешь, я не спрашивала. – Она усмехнулась. – И мне наплевать! Он так чертовски хорош, что я готова, не задумываясь, прыгнуть к нему в койку. Он потрясающе кра­сив, девочки!

Она отпила глоток мартини, но даже не почувствовала вкуса. Для поднятия тонуса ей сегодня алкоголь не требовался.

– Он наполовину испанец, но последние несколько лет живет в Лондоне. Ближайшие шесть месяцев он будет сни­маться в сериале, поэтому ищет квартиру. Он – друг моего босса, хотя я не представляю себе, что их связывает. Они та­кие разные! Дэвид всегда застегнут на все пуговицы и очень серьезный. А Феликс же совсем другой – экзотичный, сво­бодный… Он не планирует свою жизнь, а принимает все как должное, – мечтательно добавила она, вспомнив, что Фе­ликс просил ее изменить свои планы и поужинать с ним.

Эмма про себя подумала, что, судя по ее словам, этот Фе­ликс не слишком отличается от Гарри. Тот тоже был свобод­ным человеком, который разбил сердце Ханны, когда ему за­хотелось чего-то новенького, экзотичного, и он без всяких угрызений совести бросил ее и слинял в Латинскую Америку. Но она промолчала. Ведь Ханна твердо решила, что не позволит больше ни одному мужчине обидеть ее, что будет очень осторожной. Эмма в это верила.

Лиони слушала рассказ Ханны с увлажнившимися глаза­ми. Такая приземленная в обычных делах, она мгновенно те­ряла чувство реальности, когда дело касалось любви.

– Как же получилось, что он разговорился с тобой, хотя пришел к мистеру Джеймсу? – поинтересовалась Лиони.

Ханна рассказала, как она переодевалась, даже не успела оправить юбку, когда Феликс появился в ее жизни, и они все дружно расхохотались.

– Страшно даже себе представить, как какой-нибудь парень вошел бы в операционную, когда я снимала халат и на-тягивала на себя такое сексуальное платье! – пошутила Лиони. – Впрочем, в моем случае это мог быть только какой-нибудь викарий с пуделем, а у них обоих слабое серд­це. Наверняка бы грохнулись в обморок. Эмма с тревогой взглянула на нее.

– Что с тобой? – спросила она. – В Египте ты была звездой. Откуда такие упаднические настроения?

– Шучу, – быстро сказала Лиони. – Я вполне положи­тельно настроена. Давай, Ханна, выкладывай, что ты еще знаешь об этом необыкновенном Андретти.

Ханну не пришлось уговаривать. Все еще под впечатле­нием своей встречи с Феликсом, она не могла остановиться, ей хотелось говорить только о нем. С другими она наверняка была бы более сдержанной, но с настоящими подругами дала себе волю.

– Мне казалось, ты временно решила не связываться с мужчинами, – заметила Лиони после пятнадцатиминутного рассказа о необыкновенном Феликсе.

Ханна прикусила губу.

– Верно, но надо пользоваться шансом, если он вдруг появился. Тебе он очень понравится, Лиони, вот увидишь. Между прочим он хотел сегодня прийти со мной сюда.

– Надо было его взять, – вздохнула Лиони. – Наверное, лично мне вряд ли удастся приблизиться к какому-нибудь мужчине. А так я познакомилась бы с твоим Прекрасным принцем и пожала бы ему руку.

Ханна сразу же почувствовала угрызения совести за свою болтовню.

– Я просто немного развлеклась, – поспешно сказала она. – Может, я никогда больше его и не увижу. Завелась без особых на то оснований. И я действительно собиралась вся погрузиться в работу и не связываться ни с какими мужиками.

– Ты не сможешь удержаться, если по-настоящему влю­бишься, – заявила Лиони. – По-моему, надо плыть по тече­нию и посмотреть, что получится. А твое решение никогда больше не иметь дело с мужчинами всегда казалось мне бре­довым.

– Мне тоже, – согласилась Эмма. – Но расскажи нам, как дела у тебя, Лиони. Знаешь, Ханна, у нее есть какие-то замечательные новости.

– Ну, – нерешительно начала Лиони, – это нельзя срав­нивать с появлением второго Бреда Питта.

– Рассказывай! – нетерпеливо воскликнула Ханна.

– В общем, я поместила объявление в раздел «Личное» в «Ивнинг геральд».

– Здорово! – искренне обрадовалась Ханна.

– Молодец, – похвалила Эмма. – Твое объявление уже напечатали? И ответы были?

– Нет еще. Я принесла объявление с собой, – сказала Лиони, выуживая листок бумаги из сумки. – Ужасно наму­чилась, пока писала, можете мне поверить. Понимаете, так трудно себя описать.

– Ничего трудного. Живая, остроумная, роскошная блондинка… – немедленно начала Ханна.

– …ищет мужчину, который хорошо бы к ней относился, потому что у нее добрая душа и она заслуживает любви, – закончила Эмма.

Лиони покраснела.

– Очень мило с вашей стороны. Жаль, что вы не могли мне помочь. Я советовалась с Анджи – это моя подруга, мы с ней вместе работаем.

– Дай посмотреть, – попросила Ханна.

Они вместе склонились над написанными от руки строч­ками.

Крупная блондинка, немного за сорок, любящая детей и жи­вотных, ищет душевного человека для дружеских и, возможно, сердечных отношений. Почтовый ящик 12933.

– Напечатано будет завтра и еще в ближайшие три дня, – сказала Лиони.

– Ты волнуешься? – с несвойственной ей мягкостью спросила Ханна.

– Волнуюсь и боюсь, – призналась Лиони.

– По крайней мере, ты это сделала, – восхитилась Эмма. – Это самое главное.

– Я должна еще кое в чем признаться, – сказала Лиони. – Я набралась храбрости и все-таки отдала это объявле­ние только из-за Рея, моего бывшего мужа. Дело в том, что мои дети вернулись из Америки в крайнем возбуждении, потому что их отец собрался жениться. Что само по себе замечательно, – добавила она быстро, чтобы они не подумали, будто бывший муж ей все еще небезразличен.

– Это заставило тебя решить, что с тобой что-то здорово не в порядке, раз он устроил свою жизнь, а ты нет, – проницательно заметила Ханна.

Лиони кивнула.

– Нам с Реем вообще не надо было жениться, я это давно знала, да и он со временем понял. Но мы вместе пережили очень многое, дети опять же. Дети нас продолжают связы­вать, поэтому он мне не совсем уж чужой человек. Но, если честно, я всегда считала, что мне будет легче выжить, чем ему, а вышло все наоборот.

Она вспомнила, что поначалу испытывала чувство вины, поскольку дети остались с ней, а кроме того, она первой за­говорила о разводе.

– У тебя прекрасная семья и любимая работа, – возрази­ла Ханна. – С твоей жизнью все в порядке. Конечно, непло­хо бы иметь кого-то для души, но это уже как премия. Я где-то читала, что к 2050 году тридцать процентов людей будут жить одиноко. Так что все нормально.

– И это говорит женщина, которая весь вечер сияет, как маяк, из-за красивого испанца-актера.

– Это несерьезно, просто развлечение, – смущенно про­бормотала Ханна.

– Какая она, его невеста? – спросила Эмма, догадав­шись, что Лиони рассказала далеко не все.

– Сногсшибательная! – призналась Лиони. – Мед ее обожает, привезла кучу фотографий. Представьте, она моего возраста, не какая-нибудь накрашенная девчонка. Она адво­кат и полная мне противоположность: элегантная, стройная, короткие темные волосы, никакого макияжа, прекрасно вы­глядит в джинсах и футболке. Классная, иным словом.

– Ты тоже классная, – сказала верная Эмма.

– Я не пытаюсь себя принизить, – возразила Лиони. – Просто она из другой лиги.

– Ты все придумала! – заявила Ханна и быстро заказала всем еще выпивку.

– Когда-нибудь покажу вам фотографии. Она похожа на девушку, которой лет в семнадцать предложили стать мане­кенщицей, но она предпочла Гарвард, поскольку собиралась стать блестящим юристом, а не рекламировать косметику. – Лиони мрачно уставилась на свой пустой бокал.

– Она, наверное, никуда не годится в постели, – пред­положила Ханна. – Знаете, из тех женщин, которые счита­ют, что заниматься любовью при свете – последняя степень извращения.

– Ну, конечно! – поддержала ее Эмма. – Есть женщины, которые считают, что оральный секс – это когда об этом говоришь.

Еще немного обсудив Флисс и обнаружив у нее массу не­достатков, троица взяла такси, чтобы разыскать приличный ресторан, пока вино на голодный желудок не ударило в голо­ву. На Бэггот-стрит им попался итальянский ресторан, где они съели лазанью и пиццу, запив еду двумя бутылками вина. Ханна заявила, что в последний раз она так вкусно ела в Италии.

– А я никогда не была в Италии, – мечтательно замети­ла Лиони. – А так хотелось бы!

– Там замечательно, – сказала Ханна. – Но пройдет еще немало времени, пока я смогу себе позволить еще какую-нибудь поездку. Я на мели после Египта.

– Там было чудесно, – вздохнула Лиони.

– Только потому, что мы все встретились, – перебила ее Эмма. – Надо же, у меня были такие грандиозные планы, пока мы путешествовали, и я ничего не выполнила! Я хотела поговорить с Питом о своих проблемах – и не решилась… А тут еще мой отец… Он страшно унизил нас вчера, а я побо­ялась открыть рот. Я вообще ужасная трусиха.

– Что случилось?

– У меня были в гостях родственники – пришли поздравить маму с днем рождения. Я с ног сбилась, пытаясь приго­товить хороший ужин. А он ни с того ни с сего начал всем говорить, что дал нам деньги на первый взнос за дом. Но ведь он не подарил нам эти деньги, просто одолжил, мы ему каж­дый месяц выплачиваем! А он говорил об этом с таким видом, будто заплатил за весь дом, а мы с Питом неблагодарные свиньи. Пит очень обиделся.

– Он оскорбил не только Пита, но и тебя! – разозлилась Лиони.

– Да нет, Питу хуже, – настаивала Эмма. – Он так много работает, чтобы у нас был хороший дом, чтобы мы хорошо питались и так далее. Но нам не удалось скопить достаточно денег, и мы вынуждены были занять. А теперь отец нас всячески унижает. И самое плохое – я снова промолчала, ничего не сказала в защиту Пита.

Эмма давно привыкла, что отец унижает ее, но не хотела мириться с тем, что он унижает ее любимого Пита. Ей казалось, что она, промолчав, предала мужа.

– Трудно ссориться с членами собственной семьи, – дипломатично сказала Лиони.

– Ничего подобного, – сразу же возразила Ханна. – Ты должна ему воспротивиться, Эмма, иначе он никогда не перестанет так себя вести.

Эмма потерла внезапно заболевшие виски и устало по просила:

– Слушайте, давайте забудем. Не хочу об этом говорить не стоило и начинать.

– Но ты же сама начала, – возразила Ханна. – Тебе надо об этом говорить, ты должна что-то сделать…

– Ладно, но не сейчас! – воскликнула Эмма так громко, что они все вздрогнули. – Я хочу о нем забыть, ясно?

Лиони легонько сжала ее руку.

– Хорошо, не будем о нем говорить. Ханна, подмигни официанту, пусть он принесет нам меню на десерт. Хочется чего-нибудь сладенького.

В половине второго пьяненькая Эмма забралась в кро­вать и прижалась к спящему Питу. В другое время она ни за что не стала бы его будить, но сегодня ей захотелось, чтобы он ее приласкал.

– Ты как, Эм? – сонным голосом спросил он, повернул­ся и обнял ее.

– Чудно, – ответила она, прижимаясь к нему покреп­че. – Ты скучал?

– Ужасно, – сказал он, уткнувшись лицом ей в шею. – Хорошо провела время?

– Замечательно. Правда, мы слишком много выпили, так что я оставила машину у гостиницы. Ты подвезешь меня туда утром, чтобы я могла ее забрать?

– Для тебя – все, что угодно! Знаешь что, Эм?

– Что? – спросила она, целуя его в лысину.

– Я тебя люблю, хоть от тебя и жутко несет чесноком! В отместку она пощекотала его.

– Это чтобы скрыть запах другого парня, с которым я встречалась. Ну, знаешь, с этим инструктором по карате шести футов ростом. Он употребляет очень пахучий лосьон после бритья, так что чеснок – единственное спасение.

– Я его убью, – пробормотал Пит, засыпая. – Я могу те­перь поспать, дикая ты женщина?