4

Четыре часа спустя Лиони стояла в очереди в аэропорту, прижав к груди путеводитель и мечтая, чтобы воздушное пу­тешествие поскорее осталось позади. Она когда-то видела фильм о людях в горах Перу, которые вынуждены были есть друг друга после авиационной катастрофы, и с той поры не­навидела самолеты.

– Я могу дать тебе немного кетамина на дорогу, – пошу­тила Анита во время их телефонного разговора, имея в виду очень тяжелый транквилизатор для животных.

– Я бы взяла, – ответила Лиони вполне серьезно.

Она накупила растительных успокаивающих таблеток, приобрела браслет от дурноты и масло для ароматерапии, но тем не менее была напряжена, как породистый кот миссис Рейлли перед стрижкой когтей.

Лиони передвинула тележку вперед вместе с очередью и принялась разглядывать других пассажиров рейса МС634 до Луксора. Вроде бы никто больше не потел от страха. Во вся­ком случае, этого нельзя было сказать про очень стройную женщину в начале очереди с длинными светло-русыми воло­сами, которые спадали на большие, как плошки, глаза. Ее кремовый костюм совершенно ей не шел. Она казалась очень худой и несчастной. «Наверное, ей около тридцати, – поду­мала Лиони, – но держится она как подросток, которого за­ставили ехать на каникулы с семьей, хотя ей больше бы хоте­лось остаться дома».

Женщина постарше, наверняка ее мать, стояла рядом и без конца тараторила. На ней было старомодное платье в цветочек, которое мать Лиони, особа с весьма богемными наклонностями, отказалась бы надеть много лет назад, пото­му что к нему полагались перчатки и шляпа. Тут рядом с ними появился мужчина огромных размеров и начал спорить со служащей аэропорта, причем говорил так громко, что его слышала вся очередь.

– Я бы пожаловался на вас, мисс, но, не вижу смысла! – орал он на служащую. – Я ясно выразил свои пожелания ра­ботникам агентства, и что же получаю в результате? Помяни­те мое слово, вам меня не провести!

Худенькая женщина отвернулась, смущенно пряча лицо, и заметила, что Лиони на них смотрит. Растерявшись, Лиони опустила глаза на тележку. Она обожала наблюдать за людь­ми, но терпеть не могла быть пойманной за этим занятием.

Впереди послышался голос служащей, с облегчением сказавшей:

– Следующий!

Когда семейство проходило мимо Лиони, она отверну­лась, но все же мельком взглянула на молодую женщину. Та как раз аккуратно складывала проездные документы в сумоч­ку, в которую не влезла бы и половина косметики Лиони. Она смотрела прямо перед собой, сознавая, что вся очередь слышала спор, и потому боялась встретиться с кем-нибудь взглядом. «Явно не хочет ехать отдыхать вместе с родителя­ми», – решила Лиони.

Очередь продвинулась вперед, никого интересного Лиони больше не заметила и снова подумала, не вернуться ли до­мой. В конце концов, никто ничего не узнает. Нет, мать уз­нает, потому что первым делом она помчится к ней – забе­рет свою возлюбленную Пенни и других зверей. Но Анита как раз едет в Уэст-Крик и вернется в Уиклоу только через три недели и ни за что не узнает, что ее развеселая, с виду та­кая смелая разведенная подруга сорока двух лет от роду отка­залась от своих первых каникул, потому что боялась лететь.

– Схожу в туалет. Я скоро, – послышался женский голос за ее спиной.

– Я буду скучать, – ответил мужской голос.

– Ох, – вздохнула женщина. – Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – ответил мужчина. «Новобрачные», – догадалась Лиони.

Она сделала вид, что со скукой оглядывается вокруг, и мельком увидела целующуюся молодую пару. Женщина, оде­тая в девственно-розовое короткое хлопчатобумажное пла­тье, не слишком подходящее для путешествия, направилась в сторону туалетов, все время оглядываясь на мужа, махая рукой и робко улыбаясь. Он улыбался в ответ, держа в одной руке сразу два чемодана.

«Была ли я когда-нибудь так счастлива или так влюбле­на?» – задумалась Лиони, отворачиваясь. Как все-таки не­справедливо устроен мир! Разве она не заслуживает счастья? Неужели нет человека, которому жаль было бы с ней расста­ваться даже на такое короткое время, который поцелует ее на прощание и попросит беречь себя? Наверняка такой человек где-то есть. Дома, пропалывая сад, она его не найдет.

Лиони решительно толкнула свою тележку вдоль медлен­но двигающейся очереди. Ее ждал Египет!

…Лиони досталось место 56В у иллюминатора в самом хвосте самолета. Она села и поморщилась, с завистью глядя на два свободных места рядом. Хорошо бы ей с кем-нибудь поменяться. А вдруг ее соседи откажутся?.. Лиони разозли­лась на себя за то, что нервничает, и повернулась к проходу, надеясь найти стюардессу и обратиться к ней с просьбой по­менять ей место. Но вместо стюардессы она увидела идущую в ее сторону изящную женщину в джинсах, футболке и не­брежно наброшенном на плечи белом кардигане. Она выгля­дела очень элегантной и уверенной в себе – женщиной, рож­денной специально для путешествий по Нилу.

Женщина дошла до 56-го ряда, и Лиони решила сразу взять быка за рога.

– Я просила не давать мне место около окна, – поведала она великолепной брюнетке. Страх от необходимости смот­реть в иллюминатор пересилил ощущение неловкости.

– Так садитесь на мое место, – предложила женщина, у нее был мягкий голос с легким ирландским акцентом. – Я ненавижу сидеть в середине.

Они поменялись местами, и Лиони почувствовала дурма­нящий запах духов «Одержимость». Женщина поудобнее усе­лась в кресле, надела очки, достала из небольшой сумки со­лидный путеводитель и принялась читать. «Обручального кольца нет, – заметила Лиони. – Наверное, она путешеству­ет одна, и мы могли бы составить друг другу компанию».

Почти все пассажиры были уже на борту, когда к ряду сиденьев перед ними подошло то самое семейство, за которым Лиони наблюдала в очереди. Впереди шла молодая женщина. Она не подняла глаз, даже когда укладывала небольшой рюк­зак на полку, после чего поспешно опустилась в кресло около иллюминатора. За ней двигалась пожилая пара. Лиони поморщилась. Можно было легко представить, как будет вести себя во время полета этот громкоголосый мужчина, устроивший такую сцену, в аэропорту.

– Место 55В, – пробормотала пожилая женщина. – Это здесь. Может быть, мне лучше сесть у окна?

Девушка молча поднялась, уступила матери место и оста­лась стоять, ожидая, где предпочтет сесть отец.

– Садись, Эмма! – раздраженно рявкнул великан.

– Извини, – промолвила девушка, – я только думала…

– Твою сумку поставить наверх, Анна-Мари? – грубо перебил он ее.

– Нет, подожди, давай подумаем, – начала пожилая женщина. – Мне понадобятся очки и таблетки и…

Лиони посмотрела в иллюминатор. Семейная жизнь, какой кошмар! В таком возрасте, как эта девушка, она бы за весь чай Китая не поехала в отпуск с родителями. Она, вер­но, с ума сошла или умственно неполноценная от рождения.

Когда самолет наконец взлетел, Лиони закрыла от ужаса глаза; Ханна тоже закрыла глаза и улыбнулась, вспоминая недавние страсти в постели; Эмма сосала мятную конфетку и чувствовала себя немного спокойнее, потому что заранее ус­пела в туалете выпить половинку таблетки валиума. Она на­деялась, что половина таблетки не повредит малышу. Вот только отец пребывал в ужасном настроении и вознамерился испортить жизнь всем остальным. Эмма заметила, что не­сколько человек в очереди следили за ними, когда он ругался с бедной служащей. Если он будет так вести себя постоянно, их поездка превратится в ад. Господи, ну зачем она согласи­лась?!

Ханна с облегчением уселась на прохладное сиденье в автобусе с кондиционером и подумала, что пережить эту жару она сможет, только если ей позволительно будет ходить голой, привязав к спине мешок со льдом. Шел уже седьмой час вечера, и все же за пятнадцать минут в аэропорту она прожарилась до костей. Она сумела бы быстрее добраться до спасительного автобуса, если бы не два араба-носильщика, подравшиеся из-за чести погрузить ее чемодан в автобус.

– Неплохое представление, ребята, – сказала она, давая чаевые обоим.

Было уже абсолютно темно, но температура держалась где-то около 80 градусов по Фаренгейту. Страшно предста­вить, как жарко будет днем! Ханна принялась обмахиваться картой их маршрута – такие карты переводчица раздала по приезде всем тридцати двум членам группы.

– Идите к автобусу, а я пока тут закончу, – сказала она, показывая на автобусы, дожидавшиеся своих пассажиров по­добно серебряным гигантам в плавящемся от жары воздухе.

Переводчицу звали Флора. В синей блузке и кремовых шортах она выглядела свежей и деловитой. «Ей понадобится все ее спокойствие, чтобы справиться с тем ужасным грубия­ном, который сидел передо мной в самолете», – подумала Ханна. Он непрерывно жаловался на холодную еду и требовал разъяснений, заплатят ли им компенсацию за часовое опоздание при отлете. «Жуткий грубиян», – с отвращением решила Ханна. Во время оформления виз в Луксоре только глухой не расслышал бы его саркастических замечаний по поводу низкой эффективности работников-египтян.

– И это аэропорт?! – орал он, пока толпы с прибываю­щих самолетов искали своих гидов, пытались обменять день­ги и пройти визовый контроль. – Настоящий позор, черт по­бери! И они смеют приглашать европейцев в это богом забы­тое место! Никаких указателей, никаких служащих, плохое кондиционирование… Неудивительно, что эти ребята позво­ляли столько лет управлять собой иностранцам. Вот что я вам скажу: дайте мне только вернуться, и я напишу письмо в «Айриш тайме» и египетское посольство!

Ханна понять не могла, зачем он поехал за рубеж, если собирался безостановочно жаловаться на жару и позволять себе расистские высказывания по поводу местных жителей.

Отпив глоток минеральной воды из своей бутылки, она принялась наблюдать за вспотевшими людьми, которые, тя­жело дыша, лезли в автобус, повторяя: «Ну и жара!»

– Жарковато, – выдохнула крупная блондинка, ее со­седка по самолету, засовывая свою сумку на полку над голо­вой и тяжело плюхаясь рядом с Ханной.

– Это нам по заслугам за то, что плохо слушали аген­тов, – улыбнулась Ханна. – Ведь нас предупреждали, что в августе в Египте нестерпимо жарко.

– Они так говорили? –Женщина принялась рыться в огромной сумке, откуда наконец извлекла небольшой пакет апельсинового сока. Она сунула в него маленькую пластмас­совую трубочку, с наслаждением напилась и сказала: – Мой ничего подобного не говорил. Я сказала, что свободна только в августе, и он зарезервировал мне путевку. Понимаете, мои дети уехали на август. Меня зовут Лиони, – добавила она.

– Приятно познакомиться. Я – Ханна.

– Там был настоящий сумасшедший дом, – заметила Лиони, имея в виду зал прибытия аэропорта. – Эти люди рвали из моих рук чемодан, а я пыталась отнять его у них. Мне кажется, при последней попытке я что-то себе повреди­ла. – Она потерла плечо.

– Это носильщики, – пояснила Ханна. – Они рассчи­тывают на чаевые.

– Да? А я и не догадалась. Но у меня еще нет египетских денег, – заметила Лиони. – Я собиралась поменять деньги на пароходе.

Она снова принялась рыться в сумке, разыскивая коше­лек и давая Ханне возможность разглядеть ее. У женщины был смешной, почти детский нос и слишком тяжелый маки­яж для такой жары. Но это не могло скрыть врожденной жи­вости ее лица, выражавшего тысячи чувств одновременно. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но была в ее лице тепло­та, делавшая его привлекательным. Глаза же отличались по­трясающим цветом – настоящие сверкающие сапфиры. Ханне никогда не приходилось встречаться с таким цветом глаз, если не считать моделей в журналах, рекламирующих контактные линзы. Вот только краски на ней было слишком много. Это было похоже на театральный грим, за которым она хотела спрятаться, и Ханна мысленно улыбнулась. Каж­дый что-то скрывает. Она, к примеру, много лет успешно скрывала недостаток своего образования.

– Было бы здорово, если бы мы смогли поужинать вмес­те, – говорила между тем Лиони, ненавидя себя за то, что болтает без удержу. Она боялась остаться одна и радовалась знакомству с такой милой женщиной. Однако Ханна каза­лась вполне самодостаточной и, возможно, вовсе не нужда­лась в спутнице во время путешествия. – То есть если вы не возражаете… – запинаясь, добавила она.

– Разумеется, нет, – согласилась Ханна, которая чувст­вовала себя прекрасно и в одиночестве, но почему-то про­никлась сочувствием к этой женщине, которая была ростом под шесть футов и весила наверняка вдвое больше ее. – Компания никогда не помешает, и нам легче будет отбивать­ся от экзотических красавцев египтян. Или, скорее, мужско­му населению стоит нас бояться? – пошутила она.

Лиони рассмеялась и с грустью оглядела свою грузную фигуру.

– Думается, я в полной безопасности, да и мужскому на­селению не стоит беспокоиться.

В порядке исключения ей сегодня не было нужды отпус­кать шутки насчет мужчин и утверждать, что она жить без них не может. За этими идиотскими высказываниями Лиони только прятала свою неуверенность и каждый раз мысленно морщилась от отвращения. Сегодня ей не надо было притво­ряться. Ханна казалась милой и спокойной. Будет приятно провести отпуск с ней вместе.

Скандальный бородач с женой и дочерью забрались в автобус и сели на переднее сиденье. Ханна и Лиони с интере­сом наблюдали за ними. Отец продолжал громогласный кри­тический монолог, а жена его обмахивалась испанским вее­ром, выглядящим на редкость не к месту в этом автобусе. Она казалась недовольной, как будто уже бегло осмотрела Египет и нашла его недостойным внимания. Дочь молча си­дела сзади с отрешенным лицом.

– Надо богу молиться, чтобы наши каюты не оказались поблизости от этих людей, – с тревогой прошептала Лио­ни. – Они похожи на типов, которые жалуются на то, что им не на что жаловаться.

– Уж папаша точно, – согласилась Ханна. – Но мне очень жаль дочь. Только представьте, что вам всю жизнь приходится иметь дело с таким грубияном и крикуном.

Наблюдая за напряженным лицом молодой женщины, Лиони пришла к выводу, что ее страшно смущает поведение отца.

– У нее такой вид, будто она вот-вот расплачется. Может быть, пригласить ее сесть с нами? – предложила Ханна, ко­торой захотелось спасти еще одну несчастную.

Лиони поморщилась.

– Я не уверена, – сказала она. – Что, если мама с папой тоже решат с нами подружиться, и нам придется весь круиз провести с ними?

– Лиони, – укорила ее Ханна, – вы должны быть сме­лее, экспериментировать. Кроме того, на пароходе мы будем обедать и ужинать за столами на шесть или восемь человек, так что мы и без того рискуем попасть в одну компанию с ними.

К Луксору они ехали в темноте, и поэтому Флора лишь изредка указывала на какие-нибудь ярко освещенные досто­примечательности.

– Вам предстоит нелегкая неделя, – объяснила она, – потому что мы будем выезжать очень рано. В дневное время везде слишком много туристов, к тому же очень жарко; утром прохладнее. Но завтра вы сможете поспать подольше, так как пароход отправляется в Эдфу только после ленча. Сегодня в баре у нас встреча по поводу начала тура. – Она взглянула на часы. – В половине восьмого, то есть через час. Я познаком­лю вас с маршрутом. Ужин в девять.

Когда они уже приближались к Луксору, Лиони заметила одинокого ослика, прислонившегося к крытому соломой на­весу. Он был таким тощим, что у Лиони сердце заныло от жа­лости. Она надеялась, что ей не придется во время поездки сталкиваться со случаями грубого обращения с животными. Ей дома хватало бродячих собак, которых приносили в ле­чебницу, после того как их сбивала машина. Но дома, по крайней мере, Лиони могла как-то помочь, здесь же она была просто туристкой.

Ей внезапно вспомнились огромные глаза Пенни, пол­ные обиды за то, что ее оставили. Лиони ужасно по ней ску­чала. Она скучала по всему своему зверью. И она находилась так далеко от своих детей! Сюда ведь даже нельзя позвонить. Вдруг что-нибудь случиться, и Рей не сможет…

«Прекрати! – велела она себе. – Ничего не случится». Стараясь отвлечься, Лиони разглядывала пыльные улицы, раздолбанные «Лады» со знаком «такси», старые колымаги, раскрашенные в яркие цвета и тоже покрытые пылью, нео­новые рекламы на экзотическом арабском над бесконечны­ми рядами сувенирных лавок.

То там, то здесь Лиони замечала кучки мужчин, сидящих около домов, попивая кофе. Большинство были одеты в про­стые белые бурнусы, на головах белые чалмы. Рядом сидели подростки, разглядывая туристов в проезжающих мимо авто­бусах, некоторые махали руками.

– Я не видела ни одной женщины, – прошептала Лиони Ханне, как будто мужчины, наблюдавшие за ними с улицы, могли прочитать ее слова по губам.

– Знаю, – так же шепотом ответила Ханна. – В аэро­порту тоже не было женщин. Что же делать, мусульманская страна! А это означает, что и мы должны одеваться скромно.

Лиони с грустью припомнила, что она взяла с собой не­сколько весьма откровенных костюмов, чтобы загорать на палубе. Поскольку в путеводителях указывалось, что в пла­тьях с короткими рукавами и шортах в храмы не пускают, Лиони захватила также и другую одежду. Но если египтяне не любят платья без рукавов, то уж бикини точно придется оста­вить в чемодане.

– Справа Нил! – возвестила Флора, и пассажиры вытя­нули шеи, чтобы бросить первый взгляд на великую реку.

Сначала Ханна не видела ничего, кроме голов других людей, поскольку каждый пытался выглянуть из окна. Затем она увидела его – огромный разлив воды, сверкающей от огней пароходов, пришвартованных к пристани. Сразу вспомнилось, что египетские фараоны добирались по великой реке до своих храмов – Тутанхамон, Рамзес, Хатшепсут…

– Только посмотрите на пароходы! – воскликнула Лиони, которой до смерти хотелось узнать побыстрее, на каком судне они проведут следующие семь дней. Ей не тер­пелось выяснить, какая ей достанется каюта и поместится ли туда ее огромный чемодан, так что красоты Нила ее пока не привлекали. – Вон какой большой, – добавила она, когда автобус подъехал к настоящему плавающему дворцу, освещенному сотнями огней. – Надеюсь, это наш. Автобус проехал мимо.

– Увы, – вздохнула Лиони.

Автобус вдруг рывком остановился у значительно более скромного судна, выкрашенного во французский триколор, с золотыми буквами по борту: «Королева Трие». Верхняя па­луба была освещена огнями, и снизу можно было видеть группы людей, сидящих вокруг столиков с бокалами в руках. Конечно, не дворец, но все-таки очень мило.

Все выбрались из автобуса, разобрали багаж, перепоручи­ли его гостиничным служащим и спустились по каменным ступеням на пристань. Лиони поднималась по трапу очень осторожно, держась за веревки, чтобы не упасть.

– Совсем как в «Индиана Джонс»! – заметила она в вос­торге, обернувшись к Ханне. – Это ведь сходни, верно?

– Не знаю, – устало отозвалась Ханна.

Она начала ощущать последствия бурной ночи с Джеф­фом. Больше всего ей сейчас хотелось свалиться на кровать и заснуть до утра. Но не следует пропускать беседу с Флорой: можно упустить что-то интересное во время круиза.

Когда все заполнили регистрационные карточки, Флора раздала ключи от кают, и каюты Лиони и Ханны оказались напротив друг друга.

– Правда здорово? – с детским восторгом воскликнула Лиони, когда они шли по узкому коридору к своим каютам.

Она никогда раньше не плавала на таком пароходе. Ог­ромные паромы до Франции – совсем другое дело. Там все современное и скучное, а здесь такая экзотика! Стены обши­ты темным деревом и увешаны репродукциями акварелей Викторианской эпохи, изображающих пустыню. Даже ключи от кабины были украшены маленькими пирамидками. Лиони пожалела, что с ней нет детей. Мел была бы счастлива наку­пить шелковых египетских шарфов, Эбби с нетерпением ждала бы посещения храмов, а Дэнни доставал бы всю команду просьбами дать ему порулить. Оставалось надеяться, что они хорошо проводят время.

Лиони нетерпеливо открыла дверь в свою каюту, где ей предстояло жить ближайшую неделю. Помещение оказалось крошечным – меньше, чем ее ванная комната дома. Ника­ких картин на стенах, никакой обшивки деревом. Стены вы­крашены в грустный желтый цвет, на иллюминаторе занавес­ки такого же цвета, на двух кроватях такие же покрывала. Одна маленькая полочка служит туалетным столиком, дру­гая, между кроватями, – прикроватным. Рядом со шкафом малюсенький холодильник – по сути дела, ниша в стене с дверцами. Лиони сунула голову в ванную комнату, где обна­ружила миниатюрный унитаз, раковину и душевую кабинку. Ее чемодан еле влез в каюту. Нечего и думать о том, чтобы развесить все многочисленные одежки в шкафу. Что касается туалетного столика, ей, вероятно, придется использовать другую кровать, чтобы разложить всю свою косметику и по­брякушки.

– Компактно, да? – Ханна просунула голову в дверь.

– Не то слово. Хорошо еще, я не взяла с собой своего любовничка. – Лиони усмехнулась. – Мы бы тут уйму шишек набили.

– Видно, повезло тебе с любовничком, – пошутила Хан­на. – Потом обменяемся впечатлениями. – Она исчезла, по­тому что стюард принес ее чемодан.

«Было бы чем обмениваться!» – с сожалением подумала Лиони.

Она раздвинула занавески, и огни на пристани осветили каюту. Внизу тяжело плескались темные воды Нила. Надо же, она на самом деле здесь, не поддалась страху, не верну­лась домой.

Лиони распаковала вещи и быстро приняла душ, порадо­вавшись тому, что зеркало в ванной комнате маленькое, и ей не придется постоянно разглядывать все свои розово-белые громоздкие телеса. Как обычно, она минут десять примеряла разные тряпки, снимая их и с раздражением бросая на кро­вать. Темно-красное бархатное платье, лучшее в ее гардеро­бе, не годилось по причине жары, черное без рукавов остав­ляло на виду слишком толстые руки. «У Ханны наверняка нет таких проблем», – вздохнула она, вспомнив великолеп­ную фигуру своей новой знакомой, которая, что бы ни наде­ла, всегда будет казаться стройной и элегантной. Лиони все бы отдала, чтобы выглядеть так в джинсах.

В конце концов она остановилась на платье без рукавов, поверх которого накинула розовую тунику, призванную при­крывать ее обширный зад. До встречи на верхней палубе ос­тавалось еще полчаса, но Лиони решила подняться сейчас, чтобы осмотреться и помечтать в тишине. Она представляла себе, как сидит на верхней палубе с бокалом вина в руке, а вокруг толкутся очарованные мужчины – совсем как у Скотта Фицджеральда. Но, поднимаясь по лестнице, она уловила в мутноватых зеркалах сбоку знакомое отражение и тяжело вздохнула. Герои Скотта Фицджеральда, скорее всего, протянули бы ей свои пустые бокалы с просьбой по­вторить, приняв ее за официантку.

Лиони пожалела, что не посидела перед поездкой на диете, и протопала к бару. Заказав бокал белого вина у тем­ноглазого молодого бармена, она поставила под счетом номер своей каюты и вышла на верхнюю палубу, где можно было подышать свежим воздухом.

На палубе никого не было. Тишину нарушали только звуки далекой арабской музыки, доносившиеся с одного из пароходов. Было все еще очень тепло. Лиони смотрела в зага­дочную темноту Нила и чувствовала, что может наконец рас­слабиться. Не станет она терзаться по поводу возраста и от­сутствия мужчины в ее жизни, а постарается получить удо­вольствие от круиза! Она поднесла стакан к губам, собираясь отпить глоток, как вдруг услышала через открытые двери глубокий хрипловатый голос – какая-то женщина заказыва­ла минеральную воду без льда.

Лиони мысленно улыбнулась и затеяла свою любимую игру: постаралась догадаться, кому принадлежит этот голос. Она подумала о двух дамах, севших в автобус последними, поскольку запутались со своим багажом и смогли обрести его только с помощью служащего аэропорта. Определенно одна из них! Хотя голос, произнесший: «Спасибо большое», был очень сексуальным – слишком сексуальным для милой се­мидесятилетней женщины.

Повернувшись на стуле, чтобы проверить свою догадку, Лиони с удивлением обнаружила, что обладательницей сек­суального голоса является та самая, похожая на породистую легавую, женщина, путешествующая с родителями. На ней был все тот же нелепый бежевый костюм. Но выглядела она иначе. Вместо былой отрешенности, выражение ее лица было хотя и усталым, но определенно дружелюбным. Она даже двигалась иначе, как будто сбросила с плеч тяжелый груз.

Раньше она безумно боялась встретиться с кем-то взглядом, а сейчас огляделась, заметила Лиони и немного робко улыбну­лась.

По природе дружелюбная, Лиони машинально улыбну­лась в ответ и тут же об этом пожалела. Что, если эта женщи­на и ее ужасные родители решат сесть с ними за ужином и не отстанут во время всего круиза? Ханна придет в ужас. Лиони, чувствуя себя порядочной стервой, быстро стерла улыбку с лица и снова уставилась в воды Нила.

– У тебя такой вид, будто кто-то ущипнул тебя за задни­цу, – заметила Ханна, подошедшая к ней со стаканом апель­синового сока. – Или ты так мрачна, потому что никто не щипал тебя за задницу?