Глава 10

Майло поспрашивал миссис Эббот еще немного, в основном о финансовом положении дочери, о местах ее работы начиная с семнадцати лет. И не знала ли Джейн кого-нибудь из коллег Лорен.

– Мне известно лишь о ее работе в модельном агентстве, – сказала мать.

– Она была моделью на показах одежды?

Джейн кивнула.

– А как Ваша дочь попала на эту работу, мэм?

– Думаю, просто подала заявление и устроилась. Лорен – красивая девушка... Была красивой девушкой.

– Лорен никогда не упоминала об агенте? Кто давал ей работу?

Джейн покачала головой. Она выглядела очень несчастной. Я видел похожее выражение на лицах родителей, которым больно осознавать, что они вырастили абсолютных незнакомцев.

– Лорен сама зарабатывала на жизнь, детектив. Не о многих детях можно сказать подобное.

Миссис Эббот разжала руки, взглянула на лифт.

– Не люблю, когда он надолго затихает. Мне стало очень трудно засыпать по ночам – постоянно беспокоюсь, не случилось ли с ним чего. – Джейн устало улыбнулась. – Это ведь ужасный сон, правда? Я проснусь, и окажется, что вас здесь не было.

Она встала и направилась к лифту. Мы вышли на улицу, а затем медленно побрели к машине. Где-то на холмах заухал филин. Их много развелось в Лос-Анджелесе, что в общем-то неплохо – они едят крыс.

Майло обернулся и посмотрел на дом.

– Думаешь, она правда ничего не знает?

– Трудно сказать. Когда ты спросил о поездках Лорен, глаза у нее забегали. И когда заговорил о ее работе манекенщицей. Может, она и не знает точно, но наверняка догадывается, на какие деньги Лорен снимала квартиру.

– Меня беспокоит еще кое-что, – сказал Майло. – Уж слишком быстро она рассказала о добрачном соглашении с Мэлом. Даже если она и вышла за него из-за денег, не вижу здесь связи со смертью Лорен. Тем не менее нужно проследить источник доходов девушки. От этого дела несет деньгами.

– Сексом и деньгами, – поправил я.

– А есть ли разница?

Я сел за руль и повернул ключ зажиганий? Часы на панели показывали 1.14 ночи.

– Не слишком поздно для визита к Лайлу?

Майло натянул ремень безопасности на свой огромный живот.

– Нет, для веселья никогда не поздно.

Я вернулся по бульвару Ван-Нуйс, повернул направо и выехал на шоссе к востоку от Риверсайда. Дорога уже опустела, и вскоре мы были на бульваре Реседы. Выходя из машины, Майло сказал:

– Бывшие муж и жена живут неподалеку. Интересно, они общаются между собой?

– Джейн говорит, что нет.

– Живут так близко и в то же время так далеки друг от друга... Неплохая метафора для развода, тебе не кажется? Не подумай только, что я в восторге от этого дела.

Бульвар, расположившийся к югу от Роско, выглядел очень грязным и практически лишенным растительности. Пахло отходами и автомобильной краской. Многоквартирные дома, которые, казалось, были состряпаны за пару дней, стояли вперемежку с типовыми коттеджами на одну семью. Старые пикапы и машины, смотревшиеся не ахти как, сгрудились на тротуарах. Раздавленные пивные банки и одноразовая посуда до краев заполняли сточные канавы. Мое медленное движение по улице вызывало ярость у собак. Они лаяли так, словно дай им волю, и они разорвут тебя на кусочки.

Резиденция Тигов разместилась на площади в три акра. Участок, огороженный проволочным забором, смахивал на тюремный двор. Все-таки у Лайла с его бывшей женой осталось кое-что общее – оба хотели отгородиться от внешнего мира.

Дом стоял погруженный в темноту. Майло достал карманный фонарик и попытался осветить собственность отца Лорен. На это ушло порядочно времени: луч света выхватывал то окна, то двери. Одного этого могло оказаться достаточно, чтобы вызвать подозрения. Но ни фонарик, ни продолжающийся собачий концерт не заставили обитателей дома выйти и проверить, что происходит.

Луч фонарика продолжал свое исследование, пока не наткнулся на знак "Во дворе злая собака". Правда, живое подтверждение угрозы так и не появилось. Тяжелая цепь, которая, пожалуй, удержала бы яхту, запирала ворота. Огромный замок завершал "приветливую картину". Дом представлял собой типовую коробку с фасадом, таким же плоским, как морда моего Спайка. (Впрочем, пес явно выигрывал заочное соревнование: у него просматривалась хоть какая-то индивидуальность.) Стены верхнего этажа здания покрыты бледной штукатуркой, первый этаж отделан деревянными панелями. В нескольких футах от дома – навес для автомобиля. Перед ним под открытым небом стоял длинный пикап на огромных колесах и с хромированными трубками по бокам – слишком высокий, чтобы уместиться под навесом.

– Ни домофона, ни звонка, – отметил Майло, рассматривая ворота.

– Да, Джейн получше устроилась.

– Это могло и разозлить парня.

Он подергал за цепь на воротах, крикнул: "Эй!" Ответа не последовало. Тогда детектив достал мобильный телефон и набрал номер. Немного подождал. Я насчитал пять гудков в трубке, пока мужской голос на другом конце не рявкнул что-то. Слов я не разобрал, но общий тон был понятен.

– Мистер Тиг? Сэр, пожалуйста, не кладите трубку, вас беспокоит детектив Стерджис из полиции Лос-Анджелеса... Да, сэр, правда... насчет вашей дочери, Лорен... Да, сэр, боюсь, что... Пожалуйста, не вешайте трубку, это не розыгрыш... Выйдите на улицу, мы прямо перед вашим домом... Да, сэр, у ворот. Пожалуйста, сэр. Спасибо.

Майло положил телефон в карман.

– Я его разбудил, и он не очень обрадовался.

Мы подождали две минуты, три, пять. Майло пробормотал: "Вот черт!" – и посмотрел на часы. Свет в доме все не зажигался. Наконец дверь открылась, и я увидел силуэт мужчины в проеме. Майло прокричал:

– Мистер Тиг, мы здесь!

Ответа не последовало. Прошло секунд двадцать. Потом:

– Да, я вас вижу. – Раздраженный голос, более низкий, чем я ожидал. С другой стороны, я не особенно хорошо запомнил Лайла Тига. – Покажите свои удостоверения.

Майло вынул значок и помахал им. Тусклая луна давала слишком мало света, и я подумал: вряд ли можно что-либо увидеть с такого расстояния и при таком освещении.

– Покажите еще раз.

Майло поднял брови от удивления.

– Да, сэр. – И снова помахал значком.

Лайл подошел на несколько шагов ближе. Мужчина двигался тихо, я заметил, что он босиком. На нем не было ничего, кроме шорт. Одной рукой Лайл тер глаза, другая прижата к телу.

– У меня тут ружье, так что если вы, ребята, не те, за кого себя выдаете, то пеняйте на себя. Я вас честно предупредил. Но если вы на самом деле полицейские, не горячитесь. Я всего лишь стараюсь себя защитить.

До того как Лайл закончил речь, Майло немного продвинулся вперед и встал передо мной. Он держал руку под пиджаком. По шее было видно, что детектив напрягся.

– Положите ружье, сэр. Вернитесь в дом, позвоните в департамент полиции западного Лос-Анджелеса. Номер я вам дам. Можете проверить информацию: Майло Стерджис, детектив из отдела по расследованию убийств.

Он продиктовал номер значка, затем телефон коммутатора. Рука с ружьем несколько расслабилась, хотя оружие все еще скрывалось в темноте. Майло сказал:

– Мистер Тиг, пожалуйста, положите ружье. Немедленно. Мы ведь не хотим недоразумений, правда?

– Расследование убийств? – В голосе Тига звучали нотки сомнения.

– Так точно, сэр.

– Вы говорили, это насчет Лорен... То есть, вы хотите сказать, она?..

– Боюсь, это так, мистер Тиг.

– Черт побери, что же произошло?

– Нам нужно сесть и поговорить, сэр. Пожалуйста, положите ружье.

Рука с ружьем оставалась прижатой к телу. Тиг подошел ближе, и луна осветила Лайла таким образом, что казалось, перед нами стоит безголовый человек: белый торс, руки, ноги. И все это неуверенно двигалось в нашу сторону.

– Черт, – прошептал Майло, потом крикнул Лайлу: – Положите ружье на землю, сэр. Сейчас.

– Лорен...

Тиг остановился, сплюнул, упал на колени. Положил ружье на землю, выпрямился, поднял руки вверх. Засмеялся и снова плюнул. Достаточно близко от нас – я услышал, как плевок шлепнулся на землю.

– Лорен... Господи, вот дерьмо.

Он подошел к воротам, голова опущена, руки бессильно болтаются по бокам. Поискал в карманах шорт ключ, вытащил, долго пытался попасть им в замочную скважину, но без успеха. Начал чертыхаться и дергать за цепь, на которой висел замок, Майло сказал:

– Давайте-ка я вам помогу, сэр.

Лайл не обратил на него внимания и снова попробовал попасть в замочную скважину. Опять безрезультатно. Он тяжело дышал, и я почувствовал запах перегара и пота, отдававшего уксусом. Видимо, накануне Тиг несколько перебрал пива. Лайл подергал забор и грязно выругался. При ближайшем рассмотрении память услужливо подбросила мне подзабытый образ отца Лорен. То же лицо, только несколько загрубевшее. Глаза превратились в маленькие щелочки, как у борова. Над правым глазом красовался шрам. Тиг все еще носил бородку и длинные волосы, только сейчас пряди поседели и были собраны сзади в конский хвост, который лежал на мускулистом плече. Когда-то ухоженная, кожа на лице стала морщинистой и бугристой.

Когда Лайл напирал на забор, его бицепсы и грудь напрягались. Однако большие, некогда крепкие мускулы ослабли и смахивали на пустой винный бурдюк.

– Предоставьте это мне, – повторил Майло.

Тиг перестал толкать забор, уставился на замок, еще раз попытался засунуть ключ в замочную скважину. Костяшки его пальцев уже были окровавлены, а волосы выбились из хвостика. Ружье, похоже, придавало ему уверенности; оказавшись без оружия, Тиг превратился в жалкого оборванца.

Наконец он справился с замком, размотал цепь и бросил ее позади себя. Она звякнула при ударе о землю. Лайл распахнул ворота и выставил руки вперед, словно давая понять, что не нуждается в утешении.

– Идите внутрь, – сказал он, ткнув большим пальцем в сторону дома. – Не хватало еще, чтобы эти скоты услышали. – Покосившись в мою сторону, Лайл задержал взгляд, и я решил, что он меня узнал. Но он повернулся к нам спиной и зашагал к двери.

Мы пошли за ним.

– Под скотами вы подразумеваете соседей? – спросил Майло.

Тиг проворчал что-то неразборчивое в ответ.

– Проблемы с соседями?

– А для чего, вы думаете, я вышел с ружьем? Да это не соседи, а самые настоящие свиньи. Пару месяцев назад отравили моего ротвейлера. Кинули мясо, намазанное антифризом, у чертовой собаки отказала печень, и она несколько дней гадила зеленым. С лета у нас тут уже троих сбило машиной. Эти домишки забиты отбросами. Нелегалы, насильники, бандиты – всяких хватает. Не скрою, было время, я сам нанимал нелегалов на работу, и они старались как могли. Только жить среди этих ничтожеств... Здесь как на войне. А ведь когда-то был приличный район...

Пока он говорил, его подбородок напрягся. От этого борода ощетинилась и встала торчком.

Мы поравнялись с ружьем, и Майло подоспел к нему первым. Он поднял оружие, разрядил и положил патроны в карман. Тиг засмеялся:

– Не волнуйтесь, башку я никому не отстреливал. Пока.

Он снова посмотрел на меня и отвернулся с озадаченным видом.

– Да, сэр. Просто так спокойнее, – сказал Майло.

– А мне плевать, как вам спокойнее.

Тиг остановился, сплюнул, положил руки на пояс и пошел дальше. Шорты немного сползли, и были видны белесые волосы на животе. Я вспомнил, как он одевался раньше, чтобы подчеркнуть свою фигуру. От прежнего Лайла осталось лишь жалкое подобие.

– Вы должны найти засранцев, которые убили мою дочь.

– Совершенно с вами согласен, – ответил Майло. – Есть какие-нибудь предположения на этот счет?

Тиг опять остановился.

– Вы к чему клоните?

– Ну, может, вы знаете какого-нибудь конкретного засранца, который мог бы это сделать.

– Нет, я просто предположил. Как они... Что они с ней сделали?

– Застрелили, сэр.

– Скоты... Я вам вот что скажу. Мы с Лорен не общались, ясно? Она считала меня куском дерьма и напоминала об этом при каждой возможности.

Мы подошли к дому. Дверь все еще была открыта. Войдя внутрь, Лайл включил свет. С потолка свисала голая лампочка без абажура и освещала гостиную, обитую плохо обработанными деревянными панелями. На полу красный линолеум и вытертый ковер, у стены – диван в черно-коричневую клетку, на маленьком столике – упаковка из-под шести бутылок "Будвайзера" (пять из них опустели и стояли здесь же). Телевизор с большим экраном, на нем – нелегальный конвертер кабельного телевидения. Напротив – кресло-качалка с зеленым пледом. Из-за всей этой мебели в комнате оставалось очень мало места для передвижений. В задней стене было сделано два проема, один вел на кухню, другой – в короткий коридор с дверьми по правую сторону. Пахло плесенью, пивом и солеными орешками. И все же в доме царил порядок. Ковер на полу старый, но чистый, линолеум вымыт. Хотя, конечно, бывшая жена Тига явно жила получше.

Лайл сказал:

– Можете садиться, если хотите. Я постою. – Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Шрам у него над глазом цветом напоминал дешевый маргарин. След от раны шел вдоль линии роста волос почти до челюсти. Правый глаз Лайла словно подернуло пленкой.

Майло и я остались стоять. Тиг рассматривал нас, повернув голову таким образом, чтобы его левый глаз мог хорошо меня видеть.

– Я вас знаю?

– Алекс Делавэр. Лорен была моей пациенткой.

– Мозгоправ? – Он выпятил челюсть. – Вы-то какого черта здесь делаете?

– Доктор Делавэр – полицейский консультант, – объяснил Майло. – В случае с вашей дочерью...

Одна из дверей в коридоре открылась, и женский голос прокричал:

– Лайл, все в порядке?

– Не лезь сюда! – рявкнул Тиг. Дверь тихо затворилась. – Консультант? Что это значит? Вы знаете что-то о Лорен? Она опять к вам ходила?

– Нет, – сказал я. – Лорен пропала, и ваша бывшая жена позвонила мне, потому что слышала о моей работе в полиции.

– Работе в полиции? – Тиг схватился за бородку, покрутил ее, потом отпустил. Повернулся к Майло и спросил, кивнув на меня: – Это правда?

– Все так, как говорит доктор Делавэр. А теперь я хотел бы задать вам ряд вопросов...

– Когда пропала Лорен?

– Несколько дней назад.

– Откуда?

– Из своей квартиры.

– Где это? Она никогда не говорила, где устроилась.

– Хаузер-стрит, в Лос-Анджелесе.

– Где она только не жила, – сказал Тиг. – И просто на улице тоже. После того, как убежала из дома. Она начала с ума сходить. Любой идиот заметил бы, что с ней происходит.

– На какой улице, сэр?

– Почем мне знать? Джейн иногда звонила, чтобы я шел ее искать, но я никогда не находил. Хаузер... Значит, там это и произошло?

– Ее нашли в Вестсайде. За мебельным магазином на Сепульведе. Девушку застрелили и бросили тело на аллее.

Майло рассказывал детали деловым тоном, наблюдая за реакцией Тига. Тот сказал:

– Западный Лос-Анджелес. Когда-то мы там жили, недалеко от Ранчо-парка. – Он начал потягиваться, но вдруг остановился и чертыхнулся: – Дьявол, неужели дошло до такого...

Дверь снова отворилась, и в коридоре зажегся свет. Появилась женщина, одетая только в длинную синюю футболку. Увидев нас, она попыталась прикрыться и попятилась в комнату. Потом все-таки вышла, на этот раз уже в вытертых джинсах и той же футболке.

– Лайл, что случилось?

– Я же сказал, не вылезай!

Женщина посмотрела на нас.

– Что происходит? – Глаза у нее были заспанные, говорила пришелица с легким южным акцентом. Она выглядела намного моложе Тига. Длинные прямые каштановые волосы, грубая кожа, широкие бедра, полные коленки. Круглое лицо, искаженное замешательством. Правильные, но незапоминающиеся черты. В детстве она, наверное, была очаровательным ребенком.

– Лайл?

Он резко обернулся и посмотрел на нее:

– Это полиция. Лорен убили сегодня ночью.

Женщина закрыла рот рукой.

– О Боже!

– Возвращайся в кровать.

– О Боже...

Майло протянул руку:

– Детектив Стерджис, мэм.

Женщина всхлипнула, задрожала, обхватила себя. Потом взяла протянутую руку и сказала:

– Тиш. Тиш Тиг.

– Патриция, – поправил ее муж. – И говорите не так громко, а то детей разбудите.

– Дети, – сказала Тиш слабым голосом, обращаясь к Майло. – Они же вам не понадобятся?

– О Господи, на кой черт они им могут понадобиться? Иди спать. Тебя это не касается. Ты почти не знала Лорен и ничем не можешь помочь.

Губы молодой женщины задрожали.

– Позови меня, если будет нужно, Лайл.

– Да, да, иди.

– Приятно было познакомиться, – сказала Тиш Тиг.

– До свидания, мэм.

Закусив губу, она ушла обратно в комнату.

– Я бросил мать Лорен из-за нее, – сказал Лайл, усмехнувшись. – Повстречал на стройке. Ей было девятнадцать. А сейчас у нас двое детей.

– Сколько им лет?

– Шесть и четыре.

– Мальчики, девочки?

– Две девочки. Когда вы позвонили и сказали, будто что-то случилось с моей дочерью, я подумал о них. Это меня и сбило с толку. – Он покачал головой. – С Лорен я не часто виделся.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Давно. Очень давно. Она считала меня виноватым.

– В чем?

– Во всем. В разводе, в неудачах. В том, что жизнь не удалась. Все плохое, случавшееся с ней, происходило, оказывается, по моей вине. Она сама так сказала. Позвонила несколько лет назад и назвала меня самовлюбленным ублюдком, который и по земле ходить недостоин. – Лайл вяло улыбнулся. – А все из-за того, что не хотел дальше жить с холодной рыбой по имени Джейн.