Глава 31

Я приоткрыл дверь в спальню. Робин лежала на боку – одеяло натянуто только до голого живота, рот приоткрыт, дыхание медленное и ровное. Когда я подошел к кровати и выключил будильник, она открыла глаза.

– Без одной минуты шесть, – сказал я. – Доброе утро.

Она зевнула и потянулась.

– Я устала... Не видела тебя сегодня целый день. Что ты делал?

– Проехался до побережья.

– А я надеялась, что мы поедим где-нибудь на пляже, Раз ты уже...

– Пляж – это одно, а пляж с тобой – совершенно другое.

Я поцеловал ее в подбородок. Какой я милый парень. Но меня не покидала мысль: Малибу – место небольшое. Не хотелось бы наткнуться на кого-нибудь из моих недавних знакомых.

Мы вышли из дома около восьми, на пляж прикатили двадцатью минутами позже. Я проехал мимо всех модных и потому заполненных мест, остановившись напротив небольшого кафе, в котором мы раньше не бывали. Заведение из неокрашенного посеревшего дерева напоминало внушительную по размерам лачугу, примостившуюся на клочке земли сразу за Большой скалой, где крупные оползни – обычное дело, а полоски пляжа шириной в тридцать футов стоят от полутора миллионов долларов и выше. Шаткие столы, полы, посыпанные опилками, ежедневно печатаемое меню на тонких листочках, мангал на подъездной дорожке, разговоры за кружкой пива... Обеденный зал находился на достаточной высоте, чтобы открывался превосходный вид на темный океан. Со словами "Привет, дорогуши" к нам подошла пожилая официантка. Если она и питала когда-нибудь надежды на карьеру в шоу-бизнесе, то они были утрачены еще до основания компании "Техниколор".

И самое главное – кафе находилось за несколько миль до Райской бухты.

Мы устроились за крохотным столиком в углу и заказали морепродукты, зажаренные на гриле, свежую кукурузу и шпинат под сливочным соусом, запили все это неплохим шабли и ужасным кофе.

Тогда Робин сказала:

– Наконец-то ты выглядишь чуть более расслабленно.

Я скрыл удивление и кивнул с невинным видом. Карточка с телефоном Шерил Дьюк все еще лежала в бумажнике, но Робин не имеет привычки проверять мои личные вещи.

Я взял ее руку. Она позволила подержать ее несколько минут, потом убрала, и я подумал, что на самом деле я не такой неотразимый, как всегда считал.

– Все нормально?

– Да, просто немного устала.

Мы легли в кровать, не занимаясь любовью. Спал я неспокойно.

На следующее утро Робин встала раньше меня и к тому времени, как я добрался до кухни, уже выходила со Спайком на улицу.

– Срочные дела? – поинтересовался я.

– Снова Элвис. Он все еще уверен, что может петь. Будь осторожен.

– Ты тоже.

– Я? Ко мне это не относится.

Она ушла до того, как я успел ответить.

Майло объявился около трех пополудни.

– Никаких новостей по поводу местонахождения Лемойна и Салэндера, в "Моррисе" не смог пройти дальше приемной. Прокурора, занимавшегося делом Гретхен, повысили и перевели в Вашингтон. Сейчас прокурор – его бывшая помощница, и она утверждает, что имя Кента Ирвинга ей ни о чем не говорит. Я все равно попросил проверить, будем надеяться, она это сделает. Я спросил, была ли связана Гретхен с миром моды, и прокурор подтвердила, что девочки Вестсайдской Мадам обслуживали клиентов магазинов готового платья и тому подобное. Однако главное, почему я тебе звоню, – я опознал твоего мистера Убийцу.

– Спецслужбы его знают?

– Даже не пришлось запрашивать спецслужбы. Фотографии лежали на моем столе вчера вечером. Когда Рик зашел, чтобы отвезти меня в ресторан, он уставился на них и спросил: "Откуда ты знаешь доктора Маккаферри?" Его зовут Рене, и он известный врач. Выдающийся исследователь, живет в Париже, иногда консультирует Национальный онкологический институт. Рик узнал его, потому что ходил на семинар Маккаферри по раку простаты в прошлом году. Это его специальность.

– Понятно, – сказал я. – Тони Дьюк заболел.

– А любящий сын поехал в аэропорт встретить его доктора.

Я засмеялся.

– Сгорели синим пламенем мои теории о мафиози.

– По крайней мере ты старался.

– Может, и все остальное – полная чушь... Значит, у Тони рак, вот и вечеринки прекратились. И Шерил сказала, что их больше не будет. Дьюк передал бразды правления Аните, потому что уже не в состоянии управлять всеми делами. Поэтому, вероятно, Шерил с детьми перебралась обратно на виллу – история об утечке газа может быть сфабрикована, поскольку они не хотят раскрывать правду о болезни Тони.

– Подожди-ка, – прервал меня Майло. – Маккаферри не убийца, но Лорен и другие все-таки мертвы. Давай не будем делать поспешных выводов. Кроме того, малыша Энди так и нет. Алекс, чем больше я думаю о его внезапном отъезде, тем меньше мне это нравится. То, как они уехали с Лемойном посреди ночи, очень смахивает на побег. Придется обзванивать авиалинии. Может, повезет. В любом случае спасибо за помощь. Приятного дня.

Знаменитый доктор.

Плакала моя хваленая интуиция, хотя Майло был очень вежлив. Однако что делать с остальными подозрениями и подозреваемыми? С Беном Даггером, например? Он тоже здесь ни при чем?

Все-таки это Даггер платил хорошие деньги Лорен, Шерил и неизвестно скольким еще симпатичным блондинкам, чтобы они сидели в холодной комнате и соблазняли мужчин. Это он использовал в эксперименте женскую плоть и собирал данные, которые никогда не были опубликованы или применены на практике.

Скрытые камеры, сетка из проводов на полу... Вуайеризм, замаскированный под научное исследование? Даггер сторонился стиля жизни Тони Дьюка и взамен... А что взамен?

Я думал о том, как легко Даггер уступил Шерил своему отцу. Сразу, едва тот проявил к девушке интерес. Лично отправился в аэропорт встречать Маккаферри, хотя встретить мог бы и шофер.

Может, Даггер – истовый последователь пятой заповеди? Или теперь, когда отец серьезно болен, есть реальная причина быть особенно внимательным?

Снова все возвращается к деньгам: миллионы долларов – неплохая мотивация для внезапно вспыхнувшей сыновней любви.

Смерть Тони Дьюка переставала быть только теоретической возможностью. Однажды – скорее рано, чем поздно – "Дьюк энтерпрайзес" разделят. Стиль жизни Бена Даггера, конечно, далек от богатства и расточительности, однако его "исследования" не приносили ни гроша, а в то же время кто-то ведь должен платить за квартиру с видом на океан и за офисы в Брентвуде и Ньюпорте.

Кроме того, Даггер закрывает офис в Ньюпорте и переносит все дела в Брентвуд. Скорее всего по той же самой причине: хочет держаться поближе к отцу, потому что дни того сочтены.

Даггер целиком и полностью зависит от благосклонности отца. Теперь, когда во главе компании находится сестра, не грозит ли ему опасность лишиться всего? Зная об отношениях между Беном и Анитой, можно было бы ответить на этот вопрос; увы, единственным известным мне указанием на их взаимные чувства был тот факт, что Бена не пригласили на свадьбу сестры.

Нельзя сбрасывать со счетов и двух других отпрысков – Сейдж и Бакстера. И Кента Ирвинга в розовой рубашке и с замашками голливудской звезды.

Все вместе создавало хорошую почву для конфликта. Если дело дойдет до суда, после процесса появятся выигравшие по-крупному – и по-крупному проигравшие.

Хотя Шерил (она же Сильвана) не гений, однако и она не может не знать о финансовых передрягах. Потому и волнуется, что ей навесят ярлык плохой матери. Правда, это не помешало ей заснуть на пляже. Или дать мне свой номер телефона.

Совсем другое дело – Лорен, закаленная годами жизни на улице. И привыкшая к большим чаевым.

Я вспомнил о первом звонке Джейн Эббот. Она была в панике из-за исчезновения Лорен, хотя та жила самостоятельно уже много лет и путешествовала раньше.

Судя по всему, они стали наконец сближаться, и Лорен поделилась с матерью своим секретом. Или даже похвасталась выгодным планом. Возможно, Джейн пыталась уговорить ее отказаться от шантажа – попытка контроля со стороны матери, о которой упоминал Эндрю Салэндер.

Лорен упорствовала и тем подписала себе смертный приговор. А также своей подруге Мишель. И матери.

Майло искал следы Салэндера. Может, это приведет хоть к какому-то результату. Но меня преследовала мысль, что ответ скрыт за забором виллы Дьюка. Высокие стены, автоматические ворота, видеонаблюдение, фуникулер, скользящий вдоль отвесной скалы... Все это словно подавало сигнал: "Не лезь сюда, идиот".

И, что касается меня, я не видел входа за эти стены.

Глава 32

Первая заповедь жителя Лос-Анджелеса: когда терзаешься сомнениями – садись за руль.

Много лет назад – очень много лет назад, – когда я приехал сюда первокурсником, первое, что меня поразило, были улицы, походившие на асфальтовые реки. В старших классах я играл на гитаре на свадьбах и раскладывал по папкам документы в архитектурной фирме. А все для того, чтобы наскрести денег на "шеви-нова" ядовитого цвета. Мой отец, давний поклонник Генри Форда, презирал подобный выбор. (Цитата из Гарри Делавэра: "Пусть это дерьмо, но оно заработано тобой. То, что ты не заработал, не стоит и половины этого дерьма".) Колесница в стиле Джеймса Бонда пыхтя доставила меня из Миссури в Калифорнию. Как только вдали показалось общежитие, она чихнула и умерла. Так что на протяжении первого курса я испытывал на себе прелести системы общественного транспорта Лос-Анджелеса, которая, к слову сказать, оставляла желать лучшего. На следующее лето череда ночных подработок позволила мне приобрести умирающий "плимут-вали-ант", хроническую бессонницу и привычку вылезать из кровати до рассвета, чтобы бесцельно ездить по темным пустым бульварам и размышлять о будущем.

Теперь я сплю дольше, но желание спастись бегством на колесах никогда меня не покидало. Лос-Анджелес изменился со времени моей учебы, дорожное движение стало напоминать спутанный клубок. Свободного места остается все меньше, если только ты не заберешься в горы Санта-Моники или на какую-нибудь старую дорогу, ставшую лишней после строительства скоростных шоссе. И все же я люблю сидеть за рулем, мне нравится сам процесс вождения. Да, эта черта свойственна определенным типам психопатов, ну и что? Самоанализ иногда может довести до опасных выводов.

После звонка Майло я некоторое время сидел за столом, прислушиваясь к пустому дому и размышляя, действительно ли отсутствие Робин связано только с ее работой. И как я мог ошибиться насчет Рене Маккаферри ("Он не похож на нейрохирурга"). Тони Дьюк болен, и скорее всего серьезно. В чем еще я ошибся?

Я сел в машину, вставил в магнитолу кассету группы "Фэбьюлос тандербердс", проехал до Малхолланда, повернул на восток к Голливудским холмам, а потом бездумно сворачивал то в одну улочку, то в другую, стараясь отвлечься от неспокойных мыслей.

Сам того не замечая, я оказался в центре Голливуда и свернул на бульвар Сансет. Я так и не смог расслабиться, продолжая изводить себя предположениями. О причудливом жизненном пути Лорен: от трудного ребенка до проститутки из модного магазина, а потом до... до того, кем она была в момент, когда пуля убийцы попала ей в затылок.

Я вспомнил работу, которую Лорен писала по социальной психологии в группе Джина Долби: "Иконография в модельном бизнесе".

Женщины как плоть.

Может, она чувствовала горечь оттого, что продавала себя? Не говорила ли в Лорен обида, когда она принялась за шантаж? Или ее обуревала лишь жажда денег?

Я медленно прополз по Беверли-Хиллз и западному краю Бель-Эйра – двум из "трех Б", куда стремилась Шона Игер. Там я угодил в пробку, чувствуя себя странным образом в своей тарелке, словно являлся членом некоей обширной тайной организации и мы все двигались в сторону нашей общей, только нам известной цели.

Ситуация меня не раздражала – автомобильный затор был ничуть не хуже потока нейронов в моей голове. Я пытался решить, чем заняться в оставшуюся половину дня, когда вдруг понял, что нахожусь недалеко от дома Джастина Лемойна. Проезжая мимо белого бунгало, я заметил движение – закрывалась дверь гаража.

На первой же боковой улочке я смог съехать влево, развернулся и встал за углом. Через семь минут ворота гаража открылись, и красный "мерседес" с поднятым верхом выехал на обочину, включив левый поворотник.

Казалось бы, почему бы не пропустить машину, потеряв на этом двадцать секунд?.. Однако уровень человеческой доброты в тот момент был слишком низок, и красная машина простояла на обочине довольно долго, рассеянно мигая желтым огоньком поворотника. Наконец грузовичок садовника сжалился, и "мерседес" влился в поток автомобилей. Отстав на десять машин, за ним отправился и я.

Отгоняя мысли о нелепости моей предыдущей слежки за Беном Даггером и доктором Маккаферри, я плелся позади, стараясь не упустить яркую машину из виду. Это было не так-то просто, потому что "мерседес" проскользнул на желтый возле бульвара Сансет, а я остался стоять за пять машин до светофора. Я попытался сосредоточиться на прямоугольных задних фарах удаляющегося автомобиля. Машина свернула направо; к тому времени, когда я подъехал к повороту, ее и след простыл. Я двинулся дальше наравне с другими жертвами заторов со скоростью, не превышающей пятнадцать миль в час. Впереди я заметил ряд красных тормозных огней, и это вернуло мне надежду. Пробка перед выездом на шоссе номер 405 позволила нагнать объект преследования – красный автомобиль стоял в тридцати ярдах от меня, в левой полосе. Я проделал несколько виражей, которые трудно назвать галантными, в результате чего смог сократить расстояние между нами к тому моменту, когда "мерседес" свернул на Сепульведу. Я даже рассмотрел смутные очертания водителя сквозь заднее стекло.

"Мерседес" пересек Уилшир, Санта-Монику и Олимпик, двигаясь настолько быстро, насколько позволяло дорожное движение. Проехал мимо места, где нашли тело Лорен, оставил позади Пико, Венис и Калвер-Сити, свернул направо, на бульвар Вашингтона, проехал четверть мили и припарковался у небольшого отеля под названием "Пальмовый двор".

Отель расположился на левой стороне улицы – двухэтажное псевдоколониальное здание между автозаправкой и цветочным магазином. Над дверью висел значок автоклуба. Чистый, обшитый белой доской фасад напомнил мне дом Джейн и Мэла Эбботов. Стоянка была заполнена на треть. "Мерседес" проехал в дальний левый угол, подальше от остальных автомобилей, и остановился.

Из машины вышел мужчина и поспешил к входу в отель. Около сорока лет, высокий, худощавый, с впалой грудью, длинными руками и курчавыми седеющими волосами. На нем были элегантная желтая рубашка, отглаженные брюки цвета хаки, коричневые мокасины на босу ногу и маленькие очки. В руках он нес картонную коробку для бумаг. Неужели Джастин Лемойн специально возвращался домой за документами? Он опасливо огляделся, толкая плечом входную дверь.

В телефонной будке на заправке пахло туалетом, но телефонный сигнал слышался отчетливо. Я позвонил Майло в участок и, прежде чем он смог что-либо произнести, сказал:

– Наконец что-то стоящее.

– Да, они оба там, – сообщил Майло, вернувшись к моей машине. – Комната двести пятнадцать. Зарегистрировались вчера на имя Лемойна.

У него ушло четверть часа на то, чтобы приехать. Стерджис оставил автомобиль на противоположной стороне улицы, поговорил пару минут с клерком отеля и вышел, кивая головой.

– Парень с радостью оказал содействие?

– Консьержем оказался эфиоп, готовящийся к собеседованию на получение гражданства. Очень старался, только и слышно было: "да, сэр", "нет, сэр". Я пообещал попридержать целую армию спецслужб, если он не будет суетиться и не предупредит Лемойна и Салэндера. Был очень впечатлен моим значком. Откуда ему знать, что получить ордер, а тем более разрешение на штурм здания настолько же нереально, насколько нереальна свадьба Каддафи и Барбры Стрейзанд.

– Кстати, надо посмотреть телевизор, я сейчас ничему не удивлюсь.

– Кроме того, моя представительная аура тоже сделала свое дело. Он даже выложил, что Салэндер только что звонил и интересовался, где поблизости можно заказать пиццу. Эфиоп посоветовал "Папа Помадоро" на Оверленде и сообщил, что у них гарантированная доставка в течение получаса, в противном случае вы получаете заказ бесплатно. Так что я постучусь к ним в дверь минут этак через пять, и, надеюсь, они ее откроют в ожидании пепперони.

– А когда объявится настоящий посыльный?

– Устроим вечеринку. Спасибо, что заметил машину Лемойна, Алекс.

– Это было несложно. Я как раз проезжал мимо.

– А еще говорят, будто в Лос-Анджелесе соседи не знают друг друга даже в лицо.

– Если он поселился под собственным именем, Лемойн не особенно скрывается. Кроме того, он среди бела дня приезжает домой. Да и живет неподалеку. Не очень похоже на поспешный побег.

– Что же они здесь делают тогда? Отпуск проводят?

– Может, им потребовалась передышка, – предположил я. – Энди Салэндеру нужно время, чтобы определиться, как использовать информацию, полученную от Лорен.

– Или он ее партнер по шантажу.

– Вряд ли она делилась с ним деньгами.