В сопровождении свиты вассалов знатного происхождения из крепости выехал герцог, одетый в чёрный шерстяной кафтан. Северин, которому уже минуло семьдесят зим, ростом был ниже сына, хотя очень напоминал его осанкой. И отец, и сын были тонкокостными, однако Морин смахивал скорее на поджарую борзую, готовую в любой момент бросится в погоню за дичью, тогда как Северин походил на связку сухого ломкого хвороста.

Отец улыбнулся.

— Я очень рад видеть тебя, сын мой.

Морин встал на колени, протянув вперёд руки, и Северин, в древнем приветствии, сжал их ладонями.

— Я лишь сожалею о том, что был вынужден отложить свой приезд.

Старик дотронулся до плеча своего сына:

— До меня дошли вести об испытаниях, выпавших на твою долю, — улыбка сползла с лица старика. — Со времён падения Гесперанда никто в нашем роду так и не осмелился пересечь проклятое герцогство. Ты стал первым. К чему было так рисковать?

— Но я все же выжил.

— Верно, — герцог улыбнулся. — Ты выжил и приехал сюда, чему я несказанно рад. Встань же и представь мне благородных рыцарей, которые путешествуют вместе с тобой. Я не узнаю их гербов.

Дрожащей рукой старик показал на Ламорика.

— Отец, — ответил Морин, — ты видишь ратников из отряда стоящего перед тобой воина в красных доспехах. Этот воин сражается на турнирах, скрывая своё лицо и герб. Его называют Красным Рыцарем.

— Красный Рыцарь! Я рад тебя приветствовать на нашем собрании, — герцог растянул губы в улыбке. — Согласно обычаю каждый год мы проводим небольшой турнир для своих вассалов и друзей, однако, я полагаю, наши рыцари будут только рады возможности скрестить оружие с воинами, прибывшими из далёких земель. Особенно если за сражением будет наблюдать главный герольд Эрреста. Без всякого сомнения, вам потребуется сытная еда и тёплые постели.

— Красный Рыцарь, вы можете расположиться в Хайэйшес и присоединиться к пиру в… — подхватил было Морин.

— Прошу прощения, — покачал головой Ламорик, пытаясь обуздать перебирающую ногами лошадь. — Прошу прощения, но это невозможно.

Герцог Северин был явно смущён. Морин вздёрнул подбородок.

— Мы были бы счастливы, — продолжил молодой лорд, — если бы вы позволили нам разбить лагерь на лугу.

— На лугу… — выдавил из себя Морин.

Судя по лицу Вэира, гигант был готов сорваться с места и вышибить из Ламорика дух.

— Можете ставить шатры, где пожелаете, — проговорил, наконец, герцог. — Если, конечно, такова ваша воля.

— Да, ваша светлость.

— В таком случае, быть по сему.

Дьюранд в изумлении раскрыл рот. Ему захотелось закатить Ламорику затрещину. Как же он теперь встретится с Дорвен, если все гости будут в трапезной, а они — в лагере у подножия замка?

— Ставьте шатры, — приказал Конзар, и та же самая компания, что упустила на мосту боевого коня, побрела искать подходящее место для лагеря. Гутред проводил их скептическим взглядом.

Дьюранд брёл вслед за рыцарями, чувствуя, что попал в ловушку. Они прошли мимо крестьян, ворочавших тяжёлые валуны, группы людей, упражнявшихся в метании копий на специальной площадке, и наконец вышли на пастбище.

— Ну что ж, — вздохнул Берхард. — Это место ничем не лучше и не хуже других. Камней мало, слой дёрна толстый, — он попрыгал на месте. — Не думаю, что в замке нам спалось бы слаще.

Дьюранду было все равно, да и у остальных явно не было желания спорить. Мимо протопал Гутред, оглядываясь по сторонам и рассыпая распоряжения. Среди всей этой кутерьмы мало кто обратил внимание на кучку крестьян, размахивавших кирками и лопатами. Неожиданно от неё отделился человек в чёрной шляпе и направился к рыцарям.

— Ваши светлости, я на вашем месте не стал бы разбивать лагерь здесь.

— Вот как? — спросил Берхард, выставив вперёд бороду.

— Не стал бы, уж будьте уверены, — подтвердил человек.

Берхард кивнул: вполне логично. Вдалеке кто-то кричал — видимо, крестьяне, ворочавшие камни.

— И отчего же на нашем месте ты не стал бы разбивать здесь лагерь?

— Ну… Здесь-то? Земля здесь вся уйдёт.

— Уйдёт? — недоуменно переспросил Берхард.

— Ага.

Оуэн опустил руку на плечо Бейдену, который начал медленно закипать.

— Уйдёт под воду. Утром… это… бой будет, — пояснил крестьянин.

— Послушай, приятель, — покачал головой Берхард. — О чем ты толкуешь?

— Мы реку двигаем. Чтобы остров получился.

Оуэн крепко держал Бейдена, который готов был набросится на косноязычного крестьянина и пересчитать ему зубы.

— Погодите, — Берхард взмахнул рукой. — Я, кажется, начинаю понимать.

— Река, — с тоской поглядев на непонятливых рыцарей, начал крестьянин.

— Гласс? — подсказал Берхард.

— Надо, чтобы она текла вот так, — крестьянин повернулся к холму, на котором стоял замок и сделал жест рукой, изображая канал, который должен был огибать возвышенность с севера. — А реку запрудили и пустили её по слепому рукаву.

— По слепому рукаву? Ясно, — Берхард кивнул. — И где бы ты на нашем месте встал лагерем?

— Я не смею давать такие советы, ваша светлость.

— Конечно, — согласился Берхард. — Ну и дурак же я! Ладно, мы сами найдём нужное место. Ты только главное скажи, не зальёт ли нас?

— Как пожелаете.

— Как пожелаю, — склонил голову Берхард и повернулся к остальным. — Как насчёт того, чтобы встать лагерем во-о-н там? — Он показал на склон холма.

Рыцари отправились в указанную Берхардом сторону. Их уже ждал Гермунд, как обычно что-то бормоча себе под нос.

Дьюранд трудился как вол, таская бочки с припасами и ставя палатки. Все это время он думал о частоколе, которым был обнесён замок.

Внимание Дьюранда привлекли вопли крестьян, корпевших над запрудой. Река решила довершить их труд, длившийся долгие часы, и хлынула на пастбище, где рыцари собирались разбить лагерь.

Наконец, когда все колышки и столбы были вбиты в землю, шатры поставлены, а лошади надёжно привязаны, Дьюранд присоединился к остальным членам отряда, сгрудившимся у костра. Звезды, как в зеркале, отражались в воде, ровным слоем покрывавшей поверхность пастбища.

Повара Хайэйшес жарили во дворе замка мясо, и чарующие ароматы, сочащиеся сквозь бревна частокола, сводили голодных воинов с ума.

Бейден потряс головой, будто желая избавиться от волшебного запаха, лезущего в ноздри.

— Ну и где будет турнир? — спросил он. — Кто-нибудь знает?

— Судя по всему, в реке, — ответил Берхард.

Гермунд кивнул. Казалось, он бился над какой-то загадкой:

— Остров. Как интересно.

— Что тебе интересно, скальд? — раздражённо спросил Бейден.

— Острова под водами рек. Однажды жил король. Один из аттийцев. Теперь его кости сокрыты водой.

— Не пойму, что ты лопочешь. Да и плевать, — поморщился Бейден. — Главное, чтобы ночь была ветреной и без дождя. Земля, как-никак, должна просохнуть. Если они вообще хотят, чтобы мы сражались в конном строю.

— Может, придётся биться пешими, — вздохнул Берхард.

— Главное, чтоб камней было поменьше, — скорчил рожу Оуэн. — Поцапались мы однажды с одним человеком. Крепко поцапались. Он заставил нас биться прямо во дворе замка.

Послышался недоверчивый шёпот.

— Думаете, я лгу? Да знаете, кто вы? — взвился Оуэн. — Сукины дети! Вот! Мы выстроились в ряд прямо во дворе. Мы в сёдлах, под копытами коней — булыжники, — здоровяк сунул палец в рот. — Школько я шам швоих жубов оштавил…

К сидящим у костра рыцарям присоединились Конзар и Ламорик, лицо которого все так же скрывал шлем.

— Джентльмены, — произнёс Ламорик.

— Вы так и не сняли этот шлем, ваша светлость? — спросил Оуэн.

Ламорик слегка сдвинул шлем, так, чтобы все увидели его рот, искривлённый в гримасе недовольства.

— Черт бы побрал Морина с его приглашением на пир. Что мне оставалось делать? Там почти вся семья в сборе. Добрая половина вассалов Северина присутствовала на моей свадьбе. Они же не глухие. И не надо считать их идиотами. Мой голос сразу бы узнали.

Дьюранд согласно закивал вместе со всеми.

— Барон хотел, чтобы я весь вечер просидел молчком за столом, как дурак, с этим ведром на голове, захлёбываясь слюнями, покуда весь двор его отца пялился бы на меня, объедаясь жареными цаплями и фазанами. Этот негодяй, да отвернётся от него Небесное Око, великолепно понимал, что я откажусь от его приглашения и приглашения герцога.

Сидевшим вокруг костра не оставалось ничего, кроме как кивать и прятать взоры. Возле ворот замка начались состязания борцов. Послышался глухой удар падения и радостные крики зевак.

— Ну что ж, — сказал Ламорик. — Так или иначе, вскоре все будет позади, — он снова плотно надвинул на голову шлем и направился в сторону шатров.

— Доброй вам ночи, джентльмены, — сказал, поднимаясь на ноги, Конзар, отправляясь вслед за молодым лордом.

— Ну-у-у… — протянул Берхард. — Можете обозвать меня простачком, только я все равно ничего не понимаю.

— Милорд должен скрывать своё лицо, — вздохнул Оуэн. — Здесь полно незнакомцев, есть и те, кто его знают. Может, после того как совсем стемнеет…

— Владыка Небесный, — перебил Берхард, — я говорю не про Хайэйшес, а вообще про всю эту затею с Красным Рыцарем. К чему милорду скрывать своё имя?

Оуэн, пропустив вопрос одноглазого рыцаря мимо ушей, принялся сосредоточенно ковыряться в зубах.

— И что произошло между Морином и Ламориком? — не отступал Берхард.

— Неужели? Не может быть! — неожиданно отозвался Гермунд, погруженный в собственные мысли.

— Давай, ты все расскажешь, а потом мы вместе решим, — предложил Берхард скальду.

— Ну ладно, — вздохнул скальд, — Гирет и Монервей. Два герцогства, верные короне. У Северина — дочь, у Абраваналя — сын. Вот вам и готов союз. Ламорик человек весёлый, его чаще видят в трактирах, чем в храмах или при дворах герцогов.

— Он славный малый, — осклабился Бейден.

Гермунд взмахнул рукой, словно муху отгонял.

— Обоим герцогам был нужен союз. Стояла весна, распускались цветы. И вот герцог Абраваналь… — скальд замолчал, подняв взгляд к небесам.

Собравшиеся вокруг костра, затаив дыхание, внимали скальду. Гермунд принялся ковыряться в ухе.

— Скальд! — рявкнул Берхард, и Гермунд вернулся к прерванному рассказу.

— Ну так вот. Абраваналь бросает клич, вызывает к себе сына, и они всей компанией отправляются в Монервей на венчание, которое должно было состояться в Святилище Эвенсенда. И пока слуги наводили лоск, начищая серебряную посуду и усыпая цветами Святилище, пришли дурные вести.

— Бороджин? — рискнул предположить Берхард.

— Безумец Бороджин поднял мятеж в Гейтане.

— О чем я и говорю, — сварливо заметил Берхард, но Гермунд, не обратив на него внимания, продолжил. — Князь Гейтаны и его сыновья присоединились к восстанию. Король Рагнал объявил о созыве войска. Каждый из герцогов Древнего Эрреста должен был привести свою дружину.

— Ну… — подбодрил скальда Берхард.

— Герцог Абраваналь был болен и не смог отправиться на войну. К тому же он решил, что старший сын должен остаться подле него, поэтому дружину Гирета он вверил Ламорику. Большая честь.

— Так, а что со свадьбой? — спросил одноглазый рыцарь.

— Гонцы с вестью о войне поскакали через Монервей и Ирлак, барабаня в ворота замка каждого барона Гирета. А как же свадьба? Со свадьбой все прекрасно. Устроили небольшую пирушку. Жених, невеста и их семьи. На носу венчание и война, поэтому у всех на душе скребут кошки. После пирушки все разбрелись по кроватям.

— Душераздирающая история, скальд, — зевнул Берхард.

— Ага. Одним словом, все пошли спать. Все, кроме Ламорика. Думаю пара дружков уломали его отправиться повеселиться в город. Чем они занимались в городе, покрыто мраком тайны.

Некоторые из воинов усмехнулись. В любом большом городе найдётся достаточно трактиров и борделей, и света, который горит в них, вполне хватит, чтобы развеять мрак подобных тайн.

— Единственное, что мне известно, — продолжил скальд, — на следующее утро в Святилище приключилась беда. Милорд не явился на заутреннюю, и тогда старшего брата отправили его искать.

— Надеюсь, Ламорику повезло с тёщей и тестем больше, чем мне, — покачал головой Берхард.

— Думаю, Гутред смог бы больше рассказать, — произнёс скальд. — Одним словом, закончилось все печально. Представьте картину: в храме сидит невеста с роднёй и доброй половиной жителей Эвенсенда, и тут появляется Ламорик. Братец все-таки отыскал его. Им даже почти удалось отчистить камзол жениха от соломы. После этого Абраваналь перепоручил дружину Гирета одному из баронов… кажется Сванскину.

— Воздаяние, — задумчиво промолвил Берхард.

Дьюранд задрал голову. В высоте манящим светом мерцали окна замка Хайэйшес, в котором собрались все знатные люди Монервея.

— Целое лето бился на турнирах, — продолжил Берхард. — И теперь он здесь. На него будет смотреть вся родня невесты. Интересно как…

— Погоди, — поднял руку Оуэн. — Милорд лично меня нанял, чтобы провернуть следующую штуку. Мы сражаемся на турнирах, чтобы добиться права состязаться на ристалище в Тернгире пред очами Его Величества и всех баронов. Они думают, что хорошо знают милорда. Его герб был в турнирных списках ещё с того дня, когда он сумел выговорить первое слово, — здоровяк решил не упоминать о том, что Ламорик пользовался славой транжиры и бездельника. — Мы станем героями, и когда разнесём в прах всех сукиных сынов, которые осмелятся бросить нам вызов, и Красного Рыцаря объявят лучшим из лучших и победителем — все взгляды будут устремлены на него. Представляете, сам государь сидит и ломает голову: чьё же лицо скрывает забрало. И тогда Ламорик снимет шлем и все увидят, кто он на самом деле, — Оуэн толкнул Берхарда локтем в бок и оскалился, сверкнув золотыми зубами. — На такую шутку никто не отваживался уже добрую сотню лет. Его светлость будет награждён по достоинству. Ну и мы вместе с ним. Всю оставшуюся жизнь будем купаться в золоте.

— А вместо этого мы сидим здесь на лугу и подыхаем от голода, — презрительно усмехнулся Бейден.

— Лучше уж на лугу, чем в воде, — пожал плечами Берхард.

Гермунд снова качал головой и что-то бубнил.

— Интересно, что было потом. После того как братец притащил Ламорика в храм, — принялся размышлять вслух Берхард. — Кое-что я бы смог выбить из Гутреда…

И тут в свет, отбрасываемый костром, ступил старый оруженосец, словно услышал, что речь зашла о нем.

— Если вы закончили мудрствовать, у меня для вас новости. Конзар смилостивился и приказал передать, что если среди вас найдутся желающие, они могут отправиться в замок на пир.

Люди заулыбались, выпрямляя спины. Дьюранд начал вставать, радуясь возможности попасть внутрь крепости.

— Все, у кого хватит совести бросить ближних своих на пронизывающем ветру, могут отправляться на пир прямо сейчас, — Гутред расплылся в улыбке.

Бейден вскочил на ноги, прежде чем Берхард успел ухватиться за край его плаща.

— Что за бессердечность, Гутред! — воскликнул Берхард. — Это жестоко!

Гутред скорчил одноглазому рыцарю рожу и пошёл прочь.

В надвигающейся темноте Дьюранд заметил, что Гермунд, не отрываясь, смотрит на него. Дьюранд отвёл взгляд в сторону.

На долину уже давно опустились сумерки, но чарующие благоухания, сочившиеся из-за стен замка, казалось, заполнили собой все мироздание. В воздухе висел сводящий с ума аромат жаренной оленины, свинины и баранины.

Дьюранду запах напоминал лишь о Дорвен, сидевшей вне досягаемости за столом в трапезной. В который раз он обвёл взглядом деревянные стены замка.

— Владыка Небесный, что они там делают? — полюбопытствовал Берхард.

— Кровавая Луна, — покачав головой, невпопад ответил Гермунд.

— Ладно, — кивнул одноглазый рыцарь. — Я и сам знаю. Они солят дичь, насаживают её на вертел… они тушат и жарят все, чем будут объедаться долгими зимними вечерами.

— Владыка Небесный, — простонал Бейден.

Лица многих рыцарей были мрачнее туч, погружаясь в невесёлые мысли о том, что их ждёт зимой. Если задумка Ламорика пойдёт прахом, скорее всего они все окажутся на дороге среди стужи.

— А ещё у них пиво, сидр…

Дьюранд резко встал. Остальные могут говорить о еде, славе, смерти и чести, сколько вздумается, но лично он не мог выкинуть из головы мысли о Дорвен. Неужели он чем-то её обидел? Может, она его стыдилась? К чему сомнения — они глупы, а пустые волнения не доведут до добра. Он должен найти её и обо всем поговорить. Если он спросит её, она обязательно все расскажет.

— Ну вот, Берхард, одного ты кажется уже довёл, — сказал кто-то из воинов, кинув взгляд на Дьюранда.

Дьюранд не ответил. Он уверенно направился к замку, обойдя кругом площадку у самых ворот, на которой шли состязания по борьбе. Он не возьмёт в рот ни крошки. Ему нужно в замок, потому что там — Дорвен. Через ров, окружавший крепость, был переброшен подъёмный мост.

Стоило Дьюранду ступить на доски моста, как из ворот вылетела стайка слуг и пажей. Дьюранд глянул в ров — до земли было целых пять фатомов, и резким движением поймал одного из пажей за рукав.

— Послушай, — осторожно начал Дьюранд, — я хочу тебя кое о чем спросить. Ты не знаешь, где я могу найти леди Бертрану?

— Чего? — выдавил из себя юноша, сжимавший в руках огромное блюдо с пирогами.

Дьюранд пояснил:

— Женщина. Приехала с нами. С Красным Рыцарем. Ей за сорок. Невысокая. С ней была фрейлина и телохранитель, — он пытался перечислять приметы, которые паж мог запомнить. — У телохранителя есть большой боевой топор.

— Нет, сэр, я их не видел. Я бы запомнил, сэр. Мы готовили гостям покои. Я там был.

И Дьюранд замер в изумлении. Если паж говорил правду, Бертраны в замке не было. Отчего же она отвергла приглашение герцога?

Дьюранд осмотрелся по сторонам, окинув взглядом погруженные в сумрак поля. Когда они разбивали лагерь, быть может, он лично, сам того не зная, помогал ставить шатёр леди Бертраны.

— Спасибо, паренёк, — Дьюранд отпустил рукав пажа, но тут ему в ноздри ударил запах разложенных на блюде пирогов.

— Это кому? — кивнул на блюдо Дьюранд.

— Вам. Воинам Красного Рыцаря. Герцог приказал отнести вам еду со стола.

— Ступай, — сказал Дьюранд, взяв в руки маленький пирожок. — И не забудь передать своему господину нашу искреннюю благодарность.

Что ж, теперь он знал, что ему надо найти шатёр Бертраны, пусть даже он не помнит, как он выглядит.

Когда воин оглянулся, пажа уже и след простыл. Дьюранд пошёл назад. Большая часть отряда сгрудилась у рва, по которому теперь струилась вода. Дьюранд решил обойти воинов стороной. Если у него осталась хотя бы крупица собственного достоинства, он не станет спрашивать у каждого оруженосца, куда подевалась его возлюбленная. Сперва надо понять — сможет ли он отыскать её самостоятельно.

Между частоколом и свежевыкопанным рвом стояло всего две дюжины шатров и палаток. Рыжеволосая девушка должна быть где-то там, если, конечно, её госпожа не решила остановиться в какой-нибудь крестьянской лачуге.

Дьюранд медленно шёл мимо шатров, внимательно поглядывая по сторонам. Вдалеке, там, где находилось старое русло реки, из воды поднималось нечто огромное, похожее на труп левиафана, поблёскивавшее в последних закатных лучах. Должно быть, остров, на котором им завтра предстояло сражаться. Дьюранд повернулся, и его взгляд упал на седобородого воина, сжимавшего в руках топор. Воин охранял вход в большой шатёр.

— Добрый вечер, — улыбнулся Дьюранд и шагнул к шатру.

Страж ничего не ответил на приветствие Дьюранда.

— Скажи, это ведь ты был в лесу с леди Бертраной?

Крепкий как дуб воин смерил Дьюранда внимательным взглядом синих глаз.

— Можно мне поговорить с ней? Она внутри?

Страж не сдвинулся с места.

Дьюранд сделал ещё один шаг вперёд, намереваясь откинуть в сторону полог шатра, но воин, одетый в пластинчатый доспех, сжав топор обеими руками, преградил ему путь.

— Я лишь хочу поговорить с ней, — сказал Дьюранд. Ему очень не нравилось, когда к нему относились, как к чужаку.

Из шатра на звук его голоса вышла леди Бертрана.

— Прошу прощения, Колгрим, но мне показалось, что здесь кто-то разговаривает, — сказала она. Подняв взгляд на Дьюранда, она ахнула, словно впервые его увидев.

— Здравствуйте, ваша светлость, — склонил голову Дьюранд.

Женщина, стараясь скрыть беспокойство, с достоинством кивнула. Внимательно вглядевшись в её лицо, Дьюранд понял, что во время разговора с пажом ему следовало спрашивать о женщине пятидесяти, а то и шестидесяти лет. Кожа леди была мягкой, словно лайковая сумочка.

Взглянув на набирающий силу поток, мчавшийся у лагеря, Бертрана улыбнулась.

— Повсюду вода?

— Да.

— Скоро река будет огибать нас кольцом, — сказала Бертрана, стараясь не смотреть в глаза Дьюранду.

— Я хочу её видеть.

— Её здесь нет, — ответила женщина, хотя Дьюранд был совершенно уверен, что Дорвен внутри шатра. Всего лишь несколько шагов отделяло его от рыжеволосой девушки. Если бы он решил ворваться в шатёр, его бы никто не смог остановить.

Вода поднималась.

— Вы уверены? — спросил Дьюранд.

— Уверена, сэр Дьюранд, — вздохнула Бертрана. — Её здесь нет.

Дьюранд кивнул и пошёл прочь.

Ему хотелось что-нибудь схватить и сломать. Перешагивая через колышки и канаты, огибая палатки, Дьюранд задыхался от страстного желания зарубить седобородого стража его собственным топором. Его так и подмывало броситься назад и, откинув полог шатра, заключить Дорвен в объятия. Сколько раз он виделся с девушкой, прежде чем они поцеловались? Сколько раз она уже ускользала от него?

Дьюранд услышал, как кто-то с тихим шелестом извлёк из ножен меч.

— Я желаю сразиться с этим сукиным сыном! Я его вызываю! — раздался громкий голос, принадлежавший Вэиру.

Сидевшие у костра люди Ламорика стали подниматься на ноги. В небо летели искры — Вэир стоял чуть ли не в самом костре. Дьюранд бросился к огню, где назревала драка.

— Мне все рассказали! — рычал Вэир. — Я уже все знаю о подвигах на турнире в Гесперанде. Меняться сторонами, ишь чего удумал! Да я…

Ламорик шагнул из своего шатра, закрепляя на голове шлем.

— Вот ты где! — Вэир рванулся вперёд. — Ну я тебя…

Дорогу здоровяку преградил Дьюранд.

— Ты ещё кто такой, черт тебя побери?

— Если ты хочешь с кем-нибудь сразиться, начни с меня.

Вэир окинул Дьюранда с ног до головы оценивающим взглядом. Несмотря на то что Дьюранд был выше его на несколько дюймов, Вэир был гораздо крепче. Казалось, ему было под силу сломать шею даже быку.

— Советую тебе выбирать выражения, когда ты говоришь о его светлости, — сказал Дьюранд.

— Ладно, — кивнул Вэир. — Начнём с тебя.

Дьюранд глубоко вздохнул и потянул из ножен меч.

— Общее перемирие! — воскликнул Берхард. — Вы забыли о правилах, утверждённых королём? Никаких поединков за пределами ристалища.

Вэир и Дьюранд замерли. Воины из отряда Ламорика встревожено переглядывались.

— У нас не королевский турнир, — буркнул Вэир, не сдвинувшись с места.

— И все же мы — гости герцога Северина, — возразил Берхард. — Гости твоего господина.

Все понимали, что если Вэир прольёт хоть каплю крови одного из гостей, он навлечёт на своего господина проклятие Странника.

Дьюранд заметил, что несколько рыцарей посмотрели в сторону борцов, состязавшихся у замка. Это не ускользнуло и от внимания Вэира. Толпа, наблюдавшая за состязанием, теперь смотрела на них.

— Ладно, пойдём, — кивнул здоровяк.

Они направились к площадке, где проходили состязания. Борьба являлась древней забавой в Аттии, и в Монервее, и в Эрресте был распространён один и тот же стиль. Обычно перед схваткой борцы одевали стёганные куртки. За всю недолгую жизнь Дьюранду не раз и не два приходилось драться, ему были известны дюжины самых разных захватов и бросков. Вскоре Дьюранда окружила толпа. Ему помогли снять плащ и перевязь с мечом, услужливые руки нацепили на него провонявшую плотную парусиновую куртку. Люди из отряда Ламорика шептали ему советы: держать здоровяка на расстоянии и не забывать следить за ногами.

Его вытолкнули на середину площадки.

— Ну, держись, — проревел Вэир.

Дьюранд так и сделал, одной рукой вцепившись в воротник детины, а другой — в его пояс, почувствовав как шею и бедро обхватили широкие, как лопаты, ладони. В нос ударил запах чеснока и кислого вина. Борцы упёрли ноги в землю, ожидая сигнала бейлифа.

Наконец схватка началась.

Благодаря то ли Богу, то ли Дьяволу, Вэир был на удивление плотно сложен. Его тело, крепкое, как дерево, казалось, было перевито корабельными канатами жил и мышц. Первая попытка Дьюранда сдвинуть гиганта с места не увенчалась успехом. Вэир будто врос в землю.

— Морин рассказал мне, в какие игры вы играете, — прорычал Вэир, не ослабляя хватку.

Дьюранд согнул ногу, немного смещая вес, и оба борца зашатались.

— Ублюдки, — прошипел Вэир.

Неожиданно здоровяк повернулся, и Дьюранд почувствовал, что летит на землю. Только благодаря одному-единственному отчаянному рывку он не упал плашмя. Одновременное касание земли плечами и бёдрами означало проигрыш боя.

Он ещё не проиграл бой, но Вэир выиграл одно очко.

— Начали, — рявкнул бейлиф.

Теперь они тянули друг друга в разные стороны. Дьюранд едва сдерживал стон, вкладывая в рывки всю силу, но его противник был словно сделан из камня.

Вэир наносил по ногам Дьюранда один удар за другим. Каждый из них отдавался во всем теле тупой болью, вместе с тем оставляя надежду на удачный бросок. Неожиданно, Дьюранд и сам не понял, как это произошло, Вэиру удалось провести бросок, и Дьюранд снова оказался на земле.

— Плечи, — покачал головой бейлиф. — Только плечи.

Дьюранда охватил приступ дикой ярости. Он развёл руки в стороны и поманил Вэира. Теперь Дьюранд, оказавшись в крепком захвате, тяжело дыша, ждал, когда его противник допустит ошибку. Грудь вздымалась, подобно кузнечным мехам.

Вэир, неожиданно ослабив захват, нырнул вниз — это был рисковый приём. Ударив плечом Дьюранда в живот, словно киркой, Вэир подхватил противника, поднимая его над землёй. Однако Дьюранд решил, что просто так не сдастся. Задыхаясь, он обхватил плечи Вэира и со всей силы двинул ему коленом под ребра.

Здоровяк потерял равновесие и, сцепившись, противники вместе рухнули на землю. Ещё в падении Дьюранд понял, что он окажется снизу, а значит, по условиям поединка, проиграет. В тот самый момент, когда от удара о землю жутко клацнули зубы, он, переворачиваясь, столкнул с себя противника, ухватив его за шею.

Дьюранд коснулся земли головой, шеей и плечом. Он разжал руки, но Вэир не двигался. В гробовом молчании Дьюранд, пошатываясь, поднялся на ноги. Вэир продолжал лежать недвижим. Выбежавший на площадку бейлиф, склонился над распростёртым здоровяком.

Дьюранд принялся отряхивать прилипшую к нему грязь. Он чувствовал, как внутри него затихает вспыхнувшая ярость.

Его обступили друзья, помогая Дьюранду стянуть с себя провонявшую потом куртку.

У их ног валялся в грязи вассал герцога.