— Я всего лишь желаю объявить о прибытии сэра Конзара, — пояснил Дьюранд. — Ты не мог бы сказать, дома ли твой господин?

Рот незнакомца скривился:

— Да, ваша светлость. Вернее и да, и нет, — с этими словами привратник повернулся к Дьюранду спиной и, семеня ногами, удалился.

Привратник ушёл, ворота были открыты. Дьюранд с известием о том, что им разрешили войти, поспешил к отряду.

Внутренний двор представлял собой залитую светом зеленую лужайку. Проследовав с отрядом внутрь крепости, Дьюранд снова подивился мастерству каменщиков, трудившихся над возведением замка. В косых лучах солнечного света он разглядел зловещие силуэты стражей, которые неподвижно, словно статуи, стояли на парапетах. «Если люди в этом замке были столь же сведущи в воинском деле, как и Сейвин, может, мне даже повезло, что я отпустил бороду привратника», — подумал Дьюранд.

Обнаружив, что внутренний двор пуст, отряд выстроился в неровную линию. Берхард недоуменно посмотрел на Дьюранда, но тот смог лишь покачать головой.

— Ну что ж, теперь, я полагаю, нам предстоит встретиться с владельцем этого замка, — произнёс Ламорик таким тоном, словно ему уже не раз доводилось бывать в крепостях, где властвовали потусторонние силы. Члены отряда опустили руки на гарды мечей. Дьюранд окинул взглядом стены замка, внимательно всматриваясь во тьму каждой бойницы.

Неожиданно раздался грохот. Мелькнула мысль о лучниках, но вместо рушащейся на отряд тучи стрел двери, выходящие во двор, широко распахнулись.

Отряд смотрел в таящуюся за раскрытыми дверьми темень.

— Надеюсь, здесь живёт не родня Сейвина? — пробормотал Берхард.

В темноте за дверью мелькнули какие-то тени. Напряжение достигло предела. Сверкнуло что-то жёлтое.

— Что за черт? — выругался Берхард.

Выстроившись в колонну по двое, во двор вышли молодые женщины, одетые в дорогие шелка. Несмотря на то что девушки хранили молчание, они чем-то напоминали шаловливых детей. Головы их были непокрыты, и густые чёрные, рыжие, золотистые локоны сияли в лучах солнца. Дьюранду показалось, что некоторые из девушек смотрят на него, тщетно пытаясь скрыть изумление. Он вспомнил о всклокоченных волосах и своём изношенном плаще, наброшенном на плечи — некогда зелёным, но теперь истёршимся и приобретшим цвет гороховой похлёбки. Дьюранд услышал, как за его спиной Берхард отряхивает с одежды пыль.

Сохраняя самообладание, вперёд шагнул Ламорик.

— Здравствуйте, благородные дамы, — хмыкнув, произнёс он, как ни в чем не бывало. — Меня зовут Ламорик, я второй сын Абраваналя, герцога Гиретского и командир этого отряда.

Девушки расплылись в улыбках, но не произнесли ни слова.

Озадаченный Ламорик улыбнулся в ответ и, не дождавшись ответа, продолжил:

— Я приношу извинения за наше вторжение. Мы держим путь в Монервей, — он выдержал паузу, тщетно ожидая, что кто-нибудь из девушек заговорит, после чего продолжил. — Я сражался на турнирах, скрывая своё подлинное имя, намереваясь…

Неожиданно, улыбающиеся девушки отвернулись от Ламорика, устремив взгляды на дверь за его спиной. На мгновение Ламорик замер с раскрытым ртом — внимание всех присутствующих было приковано к арке, в которой появилась женщина, одетая в зеленое платье. Её огромные глаза были широко открыты, а красные, как кровь, волосы свиты в толстую косу. Шеренга девушек склонилась в глубоком поклоне.

— Я Властительница Боуэра, — произнесла женщина. — А это мои служанки.

Девушки-служанки повернулись к отряду медленно в реверансе.

— Я имел удовольствие посетить большую часть замков Эрреста, — сказал Ламорик, — но ничто не может сравниться с красотой этого замка и его обитателей. — Он изысканно поклонился. Некоторые рыцари, скрипя и звеня доспехами, попытались последовать его примеру.

Властительница удовлетворённо кивнула и пошла вдоль неровной линии выстроившихся рыцарей, окидывая их томным взглядом. Многие из них заливались краской, стыдясь своего вида. Дьюранд ощутил приступ паники, но быстро взял себя в руки. Белая, словно снег, кожа Властительницы, оттеняла её рыжие волосы, делая их ещё ярче. Женщина подняла взгляд на Дьюранда и долго смотрела на него, прежде чем отвести глаза в сторону. Потом она повернулась к Ламорику.

— Добро пожаловать в мои владения. Я рада вас видеть. Всех вас. Вы приехали как раз к празднику. Сегодня плуг последний раз вспахал землю, так что турнир начнётся завтра.

— Да, миледи, — кивнул Ламорик.

— Сегодня мы лишь слегка перекусим, — сказала Властительница. — Зато завтра будет настоящий пир. Можете встать лагерем вместе с остальными участниками турнира.

Ламорик, казалось, хотел возразить. Им надо было ехать в Хайэйшес, но Властительница лишь помахала ему на прощание рукой. Даже Ламорик не нашёл в себе сил перечить ей. Дьюранд смотрел рыжеволосой женщина вслед, задержав взгляд на покачивающихся бёдрах. Он поднял глаза и заметил, что две-три служанки смотрят на него с шутливым упрёком. Дьюранд пробормотал ругательство себе под нос, увидев как одна из служанок, качая бёдрами, точно так же, как Властительница, отправилась вслед за своей госпожой.

Только когда двор опустел, Дьюранд обратил внимание, что трава, на которой он стоял пришла в движение. Несмотря на то, что она была коротко подстрижена, по зеленой, как шёлк одежд Властительницы, траве прокатывались волны, разбивающиеся о носки поношенных сапог Дьюранда.

— Я полагаю, настала пора откланяться, — сказал Ламорик.

Оказавшись за стенами замка, Ламорик накинулся на Конзара:

— Теперь нам ни за что не поспеть в Хайэйшес. Поверить не могу… Я обещал, что мы примем участие в турнире. А теперь мы застряли здесь!

Конзар, словно окаменев, сидел в седле, не сводя взгляда с замка:

— Он такой же, каким и был, — пробормотал он. — Я даже думал, что в списки участников включат и меня.

— Мы должны вернуться и все объяснить. Владыка Небесный, я все поставил на карту, ввязавшись в затею с Красным Рыцарем. Что теперь обо мне подумает Морин?

— Ристалище вон там, — показал рукой Конзар на зеленеющее поле, укрытое туманом.

Идеальное место для битвы.

— Он будет ждать с главным герольдом Эрреста, — продолжал Ламорик, — язвить и кивать на пустое место, на которым должен был сидеть я. Мне нужно было остаться в Акконеле…

После того как они обогнули угловую башню, перед ними во всей красе раскинулся лагерь. Под стенами крепости, словно компания пьяниц, сгрудились в кучу не меньше сотни шатров.

— Судьба, милорд, — вмешался Эйгрин. — Вы приехали как раз к турниру, который проводится раз в семь лет. Что же ещё…

— Черт, — коротко выругался Ламорик.

На краю лагеря оруженосец вытряхивал попону. Перед тем, как он скрылся в лабиринте шатров, каждый смог разглядеть на полотне герб — сложный узор, изображающий драгоценные камни синего и жёлтого цветов.

— Значит, мы не одни оказались дураками, решив срезать путь к Хайэйшес, — пробормотал Ламорик.

В одном из шатров был лорд Монервей.

— Ладно, парни, — кивнул Гутред оруженосцам. — Там, у стены, должна быть делянка. Если уж я её заприметил, то вы и подавно её найдёте. Слезайте с лошадей и помогите своим господам устроиться на ночлег. Какая разница, куда нас занесло. К чему мне объяснять, вы сами все знаете.

Дьюранд собрался было присоединиться к оруженосцам.

— Э-э-э нет, Дьюранд, ты отправишься со мной. Думаю, нам следует наведаться к сэру Морину в гости.

— Гутред, — начал Ламорик. — Думаю, я должен нанести ему визит лично.

— Прошу простить, ваша светлость, — возразил Конзар. — Быть может, вы сначала предпочтёте послать своего оруженосца?

— Я не собираюсь ни от кого прятаться.

— Конечно, ваша светлость, — кивнул Конзар. — Гутред, что ты скажешь сэру Морину?

— Я передам его светлости, что мы здесь, — ухмыльнулся старый оруженосец. — А если лорда Морина сопровождает главный герольд Эрреста, я могу также намекнуть, что сэр Ламорик желает перекинуться с ними парой слов.

— Быть посему, — склонил голову молодой лорд.

Дьюранд качал головой.

— Толстолобый дурак, — буркнул под нос Гутред.

Морин помнил их и обошёлся с ними вежливо. С явным удовольствием Гутред объявил, что Ламорик прибыл принять участие в турнире, но посетителей принять не может по причине сильной усталости от тяжёлой дороги.

Главного герольда Эрреста в Гесперанде не было.

— Дать сейчас Морину возможность биться с Ламориком? Мы что, рехнулись что ли?

Пробираясь через лагерь, им приходилось то и дело нырять под растяжки и обходить привязанных лошадей. Стояла тишина, только на многочисленных перекрёстках сталкивались друг с другом вестовые и оруженосцы, спешащие с поручениями. На одном из таких перекрёстков их с ног до головы окатил водой оруженосец, тащивший ведра на коромысле.

— Дьявол, — отряхиваясь, выругался Гутред. — Ступай вперёд, ты, как никак, повыше меня будешь.

Дьюранд пошёл впереди. Над лабиринтом палаток возвышались белые башни крепости, служившие великолепными ориентирами. Дьюранд пытался не обращать внимания на солдат, нёсших на башнях караул, не замечать сияние, которое, подобно свету горящей восковой свечи, исходило от каждого стража.

Затем Дьюранд натолкнулся на гигантского коня и едва успел убрать ногу, прежде чем на то место, где она мгновение назад находилась, опустилось огромное копыто.

Он поднял голову, чтобы испепелить всадника возмущённым взглядом, и, остолбенев, замер — казалось, он снова очутился в Ферангоре лицом к лицу с Кассонелем из Дамарина. На перевязи барона висел Термагант — знакомый Дьюранду меч времён Великого царства. Барон сощурился, сперва не узнав его. Но потом на лице барона мелькнуло нечто вроде сожаления, и он вздёрнул подбородок — Дьюранд понял, что Кассонель вспомнил, где его видел.

Дьюранд поклонился и отступил в сторону. Слишком поздно. Несколько мгновений барон неподвижно сидел в седле и, наконец, так и не проронив ни звука, тронулся с места. Дьюранд сжал зубы. Он знал тайну барона, барон знал секрет Дьюранда. Они зависели друг от друга. Дьюранд сделал шаг назад и налетел на Гутреда.

— Он чуть меня не растоптал, — пожаловался Дьюранд.

— Место здесь опасное, — не моргнув глазом, ответил Гутред. В его голосе слышалась угроза.

Когда они рассказали о лорде Морине и главном герольде, в отряде с облегчением рассмеялись. Поединка не будет, покуда Морин не найдёт главного герольда. Пока остальные веселились и поздравляли друг друга, Гутред скользнул к Конзару и что-то зашептал ему на ухо. Конзар выпрямился и устремил взор к горизонту, будто ища что-то взглядом. Не желая попадаться ему на глаза, Дьюранд выхватил у одного из оруженосцев пустые ведра и поспешил прочь.

Вереница людей с вёдрами в руках сновала от лагеря к лесу и обратно. К лесу и направился Дьюранд. Люди склонялись над колодцем, извлекая ведра с водой. Дьюранд размышлял о Кассонеле, ожидающем завтрашнего турнира в одной из палаток. Он знал, что Дьюранд служил у Радомора. Ему скорее всего было известно об Альвен, и он мог счесть странным, обнаружив Дьюранда в отряде брата покойной. Дьюранд был в Ферангоре, но не сказал об этом ни слова своим новым товарищам. И теперь этого одного единственного слова будет достаточно, чтобы погубить его. И он вполне будет заслуживать гибели.

Однако Кассонель должен также помнить, что Дьюранд был одним из молчаливых свидетелей, услышавших в Ферангоре послание барона. Дьюранд задумался. Он пошёл на многое, чтобы защитить своё доброе имя. Но беды одного единственного человека — ничто, по сравнению с изменой и заговором, о котором шла речь в послании Кассонеля. Один-единственный короткий приказ властителя Ирлака или Беорана, и войска бросятся в битву, обрекая на смерть тысячи простых людей.

Кончено, Дьюранд предупредил лорда Аильнора, но только вряд ли старому герцогу под силу остановить заговорщиков в одиночку. Надо помнить, что собственная жизнь — ничто по сравнению с судьбой королевства. За Кассонелем нужен глаз да глаз.

Недоуменные взгляды пажей и оруженосцев вернули Дьюранда к реальности. Вскоре он подошёл к колодцу. Там уже стояло двое: крепкий парень в зеленом и долговязый нескладный юноша.

Высокий юноша первым взялся за ворот:

— Добрый день, — произнёс он, отбросив со лба прядь рыжеватых волос.

Дьюранд кивнул в ответ. Юноша не мог быть рыцарем — слишком молод.

— Скорее вечер, — поправил крепыш.

Юноша кивнул в сторону лагеря, где расположился отряд Дьюранда, и, продолжая вращать ворот, поинтересовался:

— Ты служишь Красному Рыцарю?

— Да, — нехотя отозвался Дьюранд, не будучи уверен в том, насколько правдив его ответ.

— Давно? — спросил юноша, и удивлённо поднял брови, услышав горький смех Дьюранда.

— Не очень.

— Господи, — вздохнул высокий юноша. — Даже не знаю, как себя здесь вести. Кто король Эльдинора?

— Рагнал, — насторожился Дьюранд.

Крепыш расхохотался.

— Сейчас время Кровавой Луны? — помявшись, уточнил юноша.

— Ну да… — недоуменно кивнул Дьюранд.

Долговязый улыбнулся, кинув взгляд на силуэты людей, мелькавшие среди шатров:

— Кто знает, что творится в этих землях? Человек может прожить здесь целый век. Или вдруг предстать здесь перед нами, хотя на самом деле он уже несколько столетий мёртв. Я объезжал окраины наших владений с воинами отца. Неожиданно перед нами появились три гончие. Лес затрясся, словно человек в лихорадке, и вдруг я обнаружил, что сижу на коне перед этим белым замком.

Крепыш рассмеялся:

— А я охотился. Еду на лошади, глядь — олень. Здоровенный — я таких отродясь не видел. А потом бац — и я оказался здесь.

Долговязый улыбнулся.

— Для меня это лишь третий турнир, — сказал он. — Меня зовут сэр Керлак. — Юноша перехватил ворот и протянул руку.

Дьюранд был потрясён. Оказывается, этот длинный юноша — рыцарь! После секундного замешательства он пожал протянутую руку.

Коротышка широко улыбнулся, протягивая руку:

— Я участвовал в турнирах тысячу раз. Меня зовут сэр Эйберн.

— Это всего лишь мой второй турнир, — подвёл итог Дьюранд. — И я — оруженосец.

— Наконец-то, — выдохнул сэр Керлак, вытягивая из чёрных глубин колодца полную бадью и передавая её Эйберну.

Крепыш кивнул в знак благодарности и приник к бадье. Когда он напился и протянул её назад Керлаку, что-то похожее на лунный свет как будто скользнуло по лицу долговязого юноши. Дьюранд рванулся, перехватив бадью.

— Не пей!

Керлак замер, с ужасом уставившись на бадью, словно перед ним была гадюка. Золотистые лучи закатного солнца весело играли на плещущейся воде.

— Гесперанд, — пояснил Дьюранд.

— Нельзя ни есть, ни пить. Владыка Небесный, как я мог забыть?

Они оба повернулись к Эйберну. Лучи солнца, казалось, не касались его. Кожа рыцаря сияла изнутри бледным светом.

— Эйберн? — неуверенно произнёс Керлак.

— Я тысячу раз пил из этого колодца, — успокоил их Эйберн.

Бледными тенями к костру шагали фигуры людей. Они шли не из лагеря, а из леса. Две-три дюжины крестьян окружили улыбающегося Эйберна.

Дьюранда охватил ужас.

Множество рук обхватили крепыша.

— Тысячу раз… — донёсся до Дьюранда его голос. Эйберна волокли в лес прочь от колодца.

Керлак отставил бадью в сторону:

— Как, говоришь, тебя зовут?

— Дьюранд.

В лучах закатного солнца сэр Керлак вновь пожал его руку.

Случай, приключившийся с ними у колодца, был не единственным. Слухи, множась, распространялись по лагерю. Один из рыцарей, пришедший к краю леса, чтобы справить нужду, увидел двух пялящихся на него из кустов псов, каждый из которых был размером с лошадь. Другой своенравный лорд попытался уехать с турнира, прорвавшись через лесную чащу. Назад из его отряда вернулось только двое — тела их покрывали кровоподтёки, а одежда была изорвана в клочья.

Оказавшись в осаде, каждый пытался занять себя чем мог. Кто-то развёл огонь, но Дьюранд вместо того, чтобы присоединиться к отряду, взял кусочек дерева и ветошь, сел в сторонке и извлёк из ножен меч. Ножны были плохими — они пропускали влагу, поэтому по клинку уже расползлись паутинки ржавчины.

Кто-то хохотал, Дьюранд полировал клинок. «Что я делаю здесь?», — думал он. В его жизни были ошибки, но были также и маленькие победы. Но его теперешнее положение было шатким, всего лишь одно слово — и почва уйдёт у него из-под ног.

Дьюранд все тёр и тёр клинок тряпкой, и паутинки ржавчины стали, наконец, пропадать. Впрочем, сказать наверняка было сложно — стояла темень, и её не в силах был рассеять свет костра, вокруг которого столпились люди.

Он провёл рукой по клинку, нащупывая мелкие зазубрины в тех местах, где меч скрещивался с другими клинками на поле брани, и бороздки, оставленные колечками рассечённых кольчуг вражеских воинов. У этого меча было немало владельцев, и многие рыцари приняли от него смерть.

До Дьюранда донеслись крики. Вокруг костра прыгали тени. Едва он успел вскочить на ноги, как вопли сменились смехом. Два вооружённых мечами воина кружили, ожидая, кто первым допустит ошибку.

— Очень хорошо, — раздался негромкий голос Конзара, сжимавшего деревянный меч. Деревянные клинки со стуком скрестились, вызвав волну смеха и улюлюканья.

Одноглазый Берхард оглянулся и, приметив Дьюранда, махнул рукой, приглашая подойти. У пламени костра стоял Конзар, в ногах которого лежал сэр Эйгрин. Капитан вогнал деревянный меч в землю и, нагнувшись, протянул Эйгрину руку, предлагая помочь подняться на ноги.

— Надеюсь, Эйгрин, ты признаешь мою победу.

— Ошибаешься.

Конзар потянул Эйгрина за руку, помогая бывшему священнику встать.

— Я и забыл, какой ты опасный противник.

— Для священника! — хохоча выкрикнул Берхард.

— По правде говоря, пока ты служил в Святом Воинстве, тебя научили парочке интересных приёмов.

— Против правды не устоит ни один меч, — ответил Эйгрин. — Впрочем, я давно оставил Святой орден.

Конзар коротко улыбнулся и, заметив подошедшего Дьюранда, отступил в сторону.

— Дьюранд-оруженосец, — задумчиво произнёс Конзар.

Глаза сидящих вокруг костра людей уставились на капитана.

Пальцы Конзара коснулись рукояти деревянного меча:

— Я слышал, тебя чуть лошадь не затоптала.

— Да сэр.

Что же Гутред рассказал Кошару? Кто-то хихикнул. Кто-то кашлянул.

— Но ты ведь жив-здоров? — уточнил Конзар.

— Да…

Конзар требовательно протянул руку к Эйгрину, и он тут же сунул в руку капитану деревянный меч.

— Рано или поздно я проверяю каждого, — Конзар сунул меч Дьюранду рукоятью вперёд. Дьюранд, не в силах понять, что за игру затеял капитан, покорно взял клинок в руки.

— До трех касаний, — предупредил Конзар.

Дьюранд поднял меч, стараясь отогнать мысли о Кассонеле и заговоре.

— Отлично, — произнёс капитан и, слегка пригнувшись, поглядел на Дьюранда, внимательно следя за каждым его движением.

Дьюранд осторожно переступил с ноги на ногу. Деревянным мечом можно было проломить голову или перебить руку, одним словом, преподнести ученику, осваивающему бой на мечах, хороший урок. Конзар, изредка моргая, смотрел на него из-за пламени костра. Дьюранд ждал.

— Он долго так стоять будет? — хохотнул Берхард. — Сейчас старина Конзар уснёт.

Сидевшие у огня люди расхохотались.

В лицо Дьюранду пахнуло жаром костра. Атаковать первым такого противника, как Конзар, — все равно что лезть с закрытыми глазами в лес, полный капканов. К сожалению, Конзар раскусил его тактику, а улюлюкающие насмешники были явно не на стороне Дьюранда.

Пробормотав под нос ругательство, Дьюранд, перехватив поудобнее меч, рванулся вперёд и в сторону, пытаясь уйти с линии костра и одним ударом достать противника. Опустившийся со свистом меч с грохотом стукнул о высоко поднятый Конзаром щит. Люди вздрогнули от неожиданности. Дьюранд было ухмыльнулся, но усмешка тут же слетела с его лица, когда он почувствовал страшный удар по рёбрам — как будто его лягнула лошадь.

— Раз, — спокойно произнёс Конзар, делая шаг назад. Теперь противников снова разделял костёр.

Дьюранд набрал в грудь побольше воздуха, сконцентрировав все внимание на капитане, который плавно покачивал щитом из стороны в сторону. Конзар сделал ещё шаг назад, чтобы огонь продолжал оставаться для него дополнительной зашитой. Дьюранд ждал, вспоминая бой Ламорика на ристалище в Редуиндинге. Неожиданно Дьюранду показалось, что Конзар оступился, и он атаковал. Снова раздался грохот щита, встретившего удар деревянного меча, после чего последовала ответная атака капитана. Деревянный клинок плашмя ударил Дьюранда в челюсть.

Дьюранд замотал головой, пытаясь избавиться от искр, брызнувших из глаз. Язык во рту разбух, как у висельника.

— Ты быстрее, чем я полагал, — тихо произнёс Конзар. — Однако кое-чего тебе не хватает.

Дьюранд промолчал, не в силах собраться с разбегающимися мыслями.

— Давным-давно я понял, что когда атакуешь, первый удар редко достигает цели. Хороший мечник всегда двуличен. Нападай, но держи ухо востро. Нападай первым — в этом нет ничего плохого, но помни, что если у противника щит, и он трезв и бодр, первый удар пропадёт впустую. Перед тем как сеять, надо сперва вспахать — это знает любой крестьянин. Смотри, — капитан снова пригнулся, приняв боевую стойку. — Целься мне в голову.

Дьюранд слышал такие слова не раз. Их обычно произносили сержанты на уроках фехтования, после которых оставались синяки и кровоподтёки. Дьюранд сжал рукоять меча.

— Действуй, — приказал Конзар.

Стиснув зубы, Дьюранд решил сделать все возможное, чтобы не оплошать. Резко выдохнув, он занёс деревянный клинок и со всей силы обрушил его на капитана. Достигни ударцели, Конзар свалился бы с проломленной головой. Капитан встретил удар меча щитом и, холодно посмотрев на Дьюранда, кивнул.

— Ты знал, что я собираюсь делать. Здесь тесно, места чтобы увернуться от удара, — нет. Единственное, что мне оставалось — подставить щит. Ты заставил меня поднять щит, я раскрылся, обзор у меня стал хуже. Если бы удар в голову был ложным выпадом, следующим ударом ты мог бы вогнать мне меч промеж рёбер, ранить в колено или ударить по глазам, — он склонил голову. — Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы выиграл схватку. Научись угадывать мысли противника. Если ты раскрылся, жди, что твой противник попытается этим воспользоваться.

Дьюранд кивнул.

— А теперь все сначала, — сказал Конзар. — До пяти касаний.

Дьюранд поднял щит. Несмотря на то что Конзару пришлось попотеть, чтобы «касания», от которых ныло все тело, достигли цели, в конечном итоге Дьюранд все равно проиграл.

— Здоровый ты увалень, но двигаешься быстро, — признал Конзар.

Дьюранд зарычал.

— Только посмей назвать меня лжецом, — поднял бровь капитан, — и тогда мы скрестим уже настоящие клинки.

— Интересная мысль, — усмехнулся Ламорик, и Дьюранд сделал шажок назад. — Настоящие клинки добавят бою остроты. Он выхватил меч из ножен и высоко поднял его вверх. «Он что, пьян?» — подумал Дьюранд.

— Кто-нибудь примет вызов? Эйгрин? — острие меча теперь было нацелено на длиннолицего воина. — Я нанял лучших рыцарей, и теперь я хочу увидеть, чего они стоят. Выходи, Эйгрин. Посмотрим, чему научили тебя в Святом ордене.

Эйгрин моргнул. Он окинул взглядом остальных, словно задумавшись на миг, не найдётся ли ему замена. Среди сидящих у костра были Бейден, Берхард, Конзар. Не говоря ни слова, Эйгрин выхватил из ножен меч. Лицо Ламорика расползлось в улыбке, и оба рыцаря подняли щиты.

— Отлично, — произнёс Ламорик. — Ну, берегись.

С этими словами он принялся вращать меч, сверкающий в пламени костра. Эйгрин отпрыгнул, заставив отодвинуться в сторону устроившихся у огня людей. Сердца зрителей учащённо забились. Судя по скупым движениям Эйгрина, он был талантливым мечником.

Ламорик размахивал мечом с такой скоростью, что, казалось, уже сам не в силах остановить это бешенное вращение. Эйгрин подобрался и, занеся над головой щит, рванулся в сверкающую арку, образованную вращающимся мечом молодого лорда. Ламорик подался вперёд и всем весом насадил себя на кончик меча противника. Все ожидали, что молодой лорд рухнет, истекая кровью, но из тонкого разреза на жилете не пролилось ни единой багряной капли.

— Вы слишком много размахивали мечом, ваша светлость, — промолвил Эйгрин. Ламорик скорчил рожу и медленно отступил в сторону.

— Если вы уж начали размахивать мечом, вы должны научится быстро останавливать его вращение, — с серьёзным видом кивнул Конзар.

Пальцы юного лорда нащупали на жилете разрез, оставленный мечом Эйгрина и безумный блеск в глазах Ламорика померк.

— Ясно, — Ламорик тяжело дышал. — Эти шуточные схватки… Последние несколько дней я чувствовал себя неуверенно. Слишком часто рискую, — резко втянув воздух, он обнажил зубы в улыбке.

Дьюранд заметил, что Гутред на него смотрит, и несмотря на то, что Дьюранд перехватил его взгляд, старый оруженосец не отвёл глаз.

— Кто-нибудь ещё желает испытать моё искусство владения мечом? — осведомился Ламорик.

Он обвёл взглядом сидящих вокруг костра и воззрился на Дьюранда, по телу которого пробежал холодок страха. Если бы ему предоставили выбор, он бы, конечно, предпочёл деревянные мечи. Настоящее, боевое оружие — совсем другое дело. Не то, чтобы он особенно боялся отточенного клинка — его боялись все. Но оруженосец, изувечивший лорда, долго не проживёт.

— Если Вы настаиваете, ваша светлость, — наконец ответил Дьюранд.

Казалось, Ламорик заметил, что Дьюранд промедлил с ответом:

— Боишься меня покалечить? — поинтересовался он, и что-то в выражении лица Дьюранда подсказало ему ответ.

— Отлично. Такая преданность достойна похвалы. Но я от тебя так просто не отстану. Пожалуй, у нас найдётся противник, достойный тебя. Может быть, сэр Оуэн? Не думаю, что он будет возражать против парочки другой лишних царапин.

Рыцари рассмеялись.

Имя Оуэн ничего Дьюранду не говорило, да и лицо рыцаря он вспомнить не мог. Через мгновение к костру шагнул гигант размером с ломовую лошадь, скрестивший на груди мощные руки. Бровь исполина рассекал свежий шрам. Дьюранд вспомнил, как они с оруженосцами выволакивали этого гиганта с ристалища в Редуиндинге. Рыцарь улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— Наконец мы узнаем, из чего сделан наш новичок, — усмехнулся Ламорик.

Рыцари заулыбались, оценив каламбур своего господина.

— Да уберегут нас Небеса от смертоубийства, — кивнул Ламорик. — Зато мы узнаем, чего стоит новичок в настоящей битве.

Несмотря на то, что сэр Оуэн был толстопузым, его руки были перевиты венами толщиной с канаты осадных машин. Он вытащил меч длинной в четыре фута.

— Советую одеть на себя кожаную куртку, да потолще, — прогремел великан. — Я с тобой нежничать не буду.

— Только после вас, — ответил Дьюранд и, увидев, как исполин, улыбнувшись, кивнул, пошёл вслед прочь от костра.

«Наверное, я тронулся умом», — размышлял Дьюранд, направляясь к шатрам. Судя по взгляду Гутреда, старый оруженосец уже узнал его тайну. Сначала его победил Конзар, а теперь Ламорик заставил драться с Оуэном.

Сэр Оуэн отправился в свой шатёр, а Дьюранд принялся копаться в сваленных в кучу вещах, принадлежавших оруженосцам и слугам. Наконец, его руки сомкнулись на увесистом узле, заваленном одеялами, в котором были сложены его доспехи. Оуэн говорил только о кожаной куртке, поэтому Дьюранд не имел права надеть кольчугу — иначе его назовут трусом. Отказавшись от доспехов, которые в предстоящей схватке могли спасти ему жизнь, Дьюранд натянул через голову дурно пахнущую, подбитую куртку.

За лугом, на котором мелькали огоньки костров, двигалось что-то тёмное — к Боуэру серой кошкой приближалась полночная буря. На самом лугу стояла тишь: ни ветерка, ни какого бы то ни было другого признака непогоды.

Дьюранд накрыл куском парусины сложенные вещи и направился обратно к костру, заметив, что количество собравшихся вокруг него рыцарей и оруженосцев увеличилось.

— Черт, — пробормотал он себе под нос. К огню подошло не просто несколько рыцарей из других отрядов, в толпе Дьюранд приметил яркие платья служанок из замка. В клубах дыма, идущего от костра, стоял, разминая руки, Оуэн, поигрывая мечом и щитом, словно они были игрушечными. По-видимому, их схватке предстояло превратится в поединок борцов на ярмарочной площади или… или в публичную порку.

— Владыка Небесный, — прошептал Дьюранд. Среди толпы он заметил стройную фигурку девушки, лицо которой обрамляли огненные волосы. Это была Дева Реки, женщина, с которой он впервые встретился в землях, лежащих на расстоянии долгих лиг от Гесперанда. Казалось, с той первой встречи прошли годы. Девушка перехватила его взгляд, отчего у Дьюранда спёрло дыхание.

Дьюранд шагнул в круг.

Оуэн оскалился, обнажив золотые зубы, и, слегка согнув ноги, принял боевую стойку.

— Готовься к бою, — весело прорычал он. Дьюранд увидел устремлённый на него взгляд огромных чёрных глаз девушки. Дьюранд отвернулся от неё. Мир съёжился, теперь в нем для Дьюранда существовал только противник, меч и пляшущий огонь.

Схватка началась.

Оуэн принялся размахивать мечом, словно кузнечным молотом. Клинок со свистом описывал круги — здоровяк решил прибегнуть к тактике, которой только что неудачно воспользовался Ламорик. Дьюранд ждал, неожиданно для себя оказавшись в том же самом положении, что и Эйгрин. Наконец, улучшив момент, Дьюранд пригнулся, подняв высоко над головой щит. Гигант разгадал его манёвр, двинув Дьюранду коленом между ног. Дьюранд покатился по земле, краем сознания отметив, что не учёл одну простую истину: Оуэн и Ламорик все-таки были разными противниками.

— Он это надолго запомнит, — рассмеялся Бейден, и прежде чем Дьюранд успел собраться с мыслями, рыцарь подскочил к нему и рывком поставил на ноги.

Оуэн слегка пригнулся, отблески костра сверкнули на зубах.

Пытаясь перевести дух, Дьюранд поднял меч. Несмотря на боль и слабость после страшного удара, Дьюранд, сощурившись от света, который отбрасывал клинок, вдруг понял, что в этом поединке меч только отвлекает внимание. Хороший боец в подобном сражении вряд ли нанесёт смертельную рану противнику. Но Оуэн, в отличие от Эйгрина, вовсе не считал поединок детской забавой. Отнюдь. Оуэн сражался всерьёз, и он явно намеревался оставить Дьюранда лежать бездыханным на земле.