1

       Мастерская Рембрандта. Хендрике стирает белье.
       Входит пастор.
       Хендрике
      Благословите, пастор!
       Пастор
       (благословляя)
      Я, сестра,
      Пришел потолковать с тобой и с мужем.
       Хендрике
      С хозяином? А он еще с утра
      Ушел из дому.
       Пастор
      Жалко. Он мне нужен.
       Хендрике
      Я всё, что вы велите, передам
      Рембрандту, пастор. Я его служанка.
       Пастор
      Не лги, дитя. Ведь целый Амстердам
      Твердит, что ты — Рембрандта содержанка.
       Хендрике
      На нас клевещут злые языки.
      Нас оболгали недруги во многом.
       Пастор
      Грешно, сестра моя, втирать очки
      Посреднику между собой и богом.
       Хендрике
      Спаси меня господь от этой лжи!
       Пастор
      Ты посещаешь храм господень?
       Хендрике
      Часто.
       Пастор
      Ты веришь в бога?
       Хендрике
      Верю.
       Пастор
      Так скажи:
      С ван Рейном ты сожительствуешь?
       Хендрике
      Пастор!..
       Пастор
      Дитя, не отпирайся наконец.
      Сознайся лучше, что сошлась
      с Рембрандтом.
       Хендрике
       (потупясь)
      Он одинок. Он год уже вдовец.
       Пастор
      А ты — девица?
       Хендрике
      Я — вдова сержанта.
       Пастор
      До слуха моего дошло, что вы
      Погрязли оба в гибельном разврате.
       Хендрике
       (волнуясь)
      Не верьте, пастор, голосу молвы:
      Я помогла вдовцу в его утрате!
       Пастор
      Допустим, дочь моя, что это так.
      Мужчина овдовел, а ты и рада!
      Но церковью не освященный брак
      Всё ж есть разврат, ведущий в лоно ада.
       Хендрике
      Да грех ли — помощь?
       Пастор
      Я тебя прерву.
      Скажи во имя вечного спасенья:
      Ты с ним живешь как с мужем?
       Хендрике
      Да… живу…
       Пастор
      Тогда приди в общину в воскресенье.
       Хендрике
      Зачем?
       Пастор
       (грозно)
      Молись, распутница, творцу!
      За любострастно с чужим мужчиной
      Тебя зовет, как блудную овцу,
      На строгий суд церковная община!
       Хендрике
       (плача)
       Ужесли беды, так со всех сторон!
      За горем горе! Господи, за что же?
       Пастор
      А чтоб сильней почувствовал и он
      Удар карающей десницы божьей,—
      Ты передашь ему мое письмо.
       (Дает Хендрике письмо.)
      И для него в общину вызов это.
       Хендрике
       (плача)
      Недаром он вчера разбил трюмо.
      Я говорила: скверная примета!
       Пастор уходит.

2

       Входит Рембрандт
       Рембрандт
      Ты плачешь, Стоффельс?
       Хендрике
       (вытирая слезы)
      Что вы, сударь! Нет.
       Рембрандт
      Я вижу: плачешь!
       Хендрике
      Может быть… Немножко…
       Рембрандт
      О чем же ты?
       Хендрике
      Глаза мне режет свет,
      Что с набережной падает в окошко…
      Да это вздор! Хотите, барин, есть?
       (Вынимает из печи кушанья.)
      Вот колбаса с подливкою капустной,
      Здесь пирожки, тут суп со спаржей есть,
       Рембрандт
      Нет… Мне сегодня почему-то грустно.
      Ты помнишь, как хозяйка умерла
      И как в гробу лежала в платье бальном,
      Как амстердамские колокола
      Над шествием звонили погребальным,
      И как она любила этот дом
      С уютным садом, с тихим бельэтажем,
      Как в катафалке, под уздцы ведом,
      Шел черный конь, украшенный плюмажем,
      Как нищие за белым гробом шли,
      А в нем желтел ее невинный профиль,
      И как на Зюдерзее корабли
      Прощались с ней… Ты снова плачешь,
      Стоффельс?
       Хендрике
      Нет, сударь, нет!
       Рембрандт
      А всё же я сильней,
      Чем даже смерть!
       Хендрике
      Вы фантазер, мой барин.
       Рембрандт
      Моя палитра властвует над ней!
      Ей не свалить меня одним ударом!
      Я Саскию нанес на полотно,
      И пусть, сбирая урожай обильный,
      Смерть скосит десять поколений, но
      Она, зубами лязгая бессильно,
      Не раз минует чистый образ тот,
      То полотно, что, как письмо в конверте,
      К потомкам отдаленнейшим дойдет
      И тронет их. Да, я сильнее смерти!
       Хендрике
      Грешно так думать.
       Рембрандт
       (берет со стола раковину и подносит к уху Хендрике)
      Вслушайся на миг,
      Как в этой раковине гул прибоя
      Еще гремит, хотя прибой утих!..
      Опять ты плачешь, Стоффельс?
      Что с тобою?
       Хендрике
      Ах, у меня на сердце тяжело!
       Рембрандт
      Всё от «дурной приметы»? Ты всё та же!
       Хендрике
      Вас полюбив, я причинила зло
      Покойнице, и бог меня накажет.
       Рембрандт
      За что? Ты скрасила мое вдовство,
      Подруги лучше не могу желать я.
      Ты, чтоб не трогать скарба моего,
      Шла продавать свои чепцы и платья,
      Оберегала мой покой и честь
      И Титусу за мать бывала часто.
      Я всем тебе обязан…
       Хендрике
      Барин, здесь
      Письмо для вас принес недавно пастор
      И строго-настрого велел мне, чтоб
      В приход явилась я на суд общины.
       (Передает ему письмо.)
      Вот вам письмо.
       Рембрандт
      Ах, снова этот поп!
      Так вот в чем горьких слез твоих причина!
      Сейчас посмотрим, что он пишет тут.
       (Читает.)
      «Написано в четверг седмицы чистой.
      Художника Рембрандта прибыть в суд
      Зовет община братьев-кальвинистов.
      Зане, не будучи супругом ей,
      Художник этот, с дьяволом условясь,
      Живет в бесстыдном блуде со своей
      Служанкой Хендрике, прозванье Стоффельс,
      И, вопреки заветам древних книг,
      В своей гордыне демонской возвысясь,
      Писать дерзает образы святых
      С евреев нищих оный живописец.
      В его картинах благочестья нет.
      Понеже нет благообразья в типе
      Натурщиков. Пример тому — портрет
      Иосифа, бегущего в Египет.
      Он, осквернив святое ремесло,
      Ответить должен». Подпись иерея,
      Печать общины, месяц и число…
      Они и были нищие евреи!
      Кто б в этих плотниках да рыбаках
      Узнал изнеженных святых Фьезоле?
      Они ходили в грубых башмаках,
      И на руках у них цвели мозоли.
      Пускай понять Италию я мог,
      Но подражать ей не учился сроду:
      Что скажет щуплый итальянский бог
      Веселому фламандскому народу?..
      Я не подсуден этому суду
      И не явлюсь. Да и тебе не надо
      Ходить туда.
       Хендрике
      Нет, сударь, я пойду.
       Рембрандт
      Зачем?
       Хендрике
      Меня пугают муки ада.
 
       Рембрандт садится рядом с Хендрике и обнимает ее.
 
       Рембрандт
      Ну полно, успокойся, не дрожи!
      Пускай враги идут сюда гурьбою!
      Что могут все святоши и ханжи,
      Все лицемеры сделать нам с тобою?
       Хендрике
      О барин, очень многое!
       Рембрандт
      А я
      Лишь посмеюсь над их вознёю жалкой!
 
       (Вынимает из шкафа богатые женские одежды.)
 
      Ты хочешь быть принцессой, жизнь моя?
       Хендрике
      Я не принцесса, сударь. Я — служанка.
       Рембрандт
       (подавая ей одежды)
      Вот кашемировые ткани. Тут
      С брильянтом диадема. Здесь кораллы.
      Надень-ка их. Кораллы подойдут
      К твоим губам, что так бессмертно алы!
       (Одевает ее.)
      Примерь накидку с бахромой густой.
      На пальчики, что чистили картофель,
      Я перстенек надену золотой.
       (Одев Хендрике, повертывает ее к свету.)
      Ты не служанка, ты принцесса, Стоффельс.
       (Любуется ею.)
      Как ты нежна, смугла и горяча!
      Как царственно блистает взор твой синий!
       Хендрике
      Я, барин, только дочка трубача!
       Рембрандт
      Молчи! Я напишу тебя богиней!
      Так напишу, что будут влюблены
      В тебя цари и принцы!
       Хендрике
      Что вы! Принцы!
       Рембрандт
      Пускай они в порфирах рождены,
      Они не стоят твоего мизинца!
      Я и себя у твоего плеча
      Изображу…
       Хендрике
      Я неровня вам, барин!
       Рембрандт
      Сын мельника и дочка трубача,—
      Клянусь палитрой, — неплохая пара!..
      Ну, не ходи в общину!
       Хендрике
      Нет, пойду.
       Рембрандт
       (смотрит в окно)
      Кто к нам идет? Я что-то плохо вижу.
       Хендрике
       (испуганно)
      Ах, сударь, вы накликали беду!
      Наш бургомистр, посредник ваш бесстыжий,
      Толпа людей, какой-то молодец
      В судейской форме, в шапочке юриста,
      Пять стражников, подводы и писец,
      И впереди других — судебный пристав.

3

       Входят Сикс, Людвиг, судебный пристав, писец, стражники, горожане.
       Судебный пристав
      Кто тут Рембрандт ван Рейн, художник?
       Рембрандт
      Я.
       Судебный пристав
      В согласии с указом магистрата
      Вас выселить из вашего жилья
      Явились мы.
       Рембрандт
      Нежданная утрата!..
       Судебный пристав
      Всю движимость, какая есть у вас,
      Мы распродать должны.
       Рембрандт
      За что так жестко
      Нельзя ль узнать?
       Судебный пристав
      Об этом был указ
      Глашатаем прочтен на перекрестках.
      Извольте выслушать его и вы.
       (К писцу.)
      Начните, если вы готовы.
       Писец
       (читает)
      «На основании второй главы,
      А именно— параграфа шестого
      Законов наших, суд и магистрат
      Решили дело, в коем…»
       Рембрандт
      Что за бредни!
       Писец
      «…ответчиком является Рембрандт,
      А в иске просит Людвиг Дирк, посредник.
      Нотарьус доложил суть дела их.
      Дирк, будучи Рембрандту другом близким,
      Ссудил сто двадцать тысяч золотых
      Последнему (предъявлена расписка)».
       Рембрандт
      Сто двадцать тысяч! Людвиг, ты в уме?!
       Писец
      Вы мне читать мешаете!.. «Ответчик,
      Истцом предупрежденный о тюрьме,
      Сказал ему, что расплатиться нечем.
      Суд порешил: в уплату иска — дом
      Ответчика с усадьбой семь на десять,
      А также всё, что в нем или при нем,
      Отдать истцу, их тяжбу зрело взвесив».
       (Свертывает указ. К Рембрандту.)
      Ну, вот и всё. Ты понял наконец?
      Так выметайся! Нечего коситься!
       Рембрандт
      Позвольте, сударь. Если вы — писец,
      То следственно, супруга ваша — псица.
      Уж где тут помнить совесть или честь!
      Но суть не в этом… Я теряю разум!..
      Где ж справедливость?.. Людвиг, это месть?..
      Кто подписался под таким указом?
       Сикс
       (к писцу)
      Вы не дочли указ. А я всегда
      Велю закон блюсти как можно строже.
       Писец
      Тут дальше речь про этого жида,
      А про Рембрандта нет.
       Сикс
      Извольте все же
      Дочесть указ уж потому хотя,
      Что прозвучала тут о мести фраза.
      Пускай ответчик, подписи прочтя,
      Не заподозрит подлинность указа.
       Писец
      Что ж, ваша милость, я могу прочесть.
       (Читает.)
      «До всех, кто верует, во имя бога,
      Об отлучении Спинозы весть
      Хоральная доводит синагога:
      Израиля врагами научен,
      Закон колеблет еретик Спиноза,
      А потому да будет вынут он
      Из тела иудейства, как заноза!»
       Рембрандт
      Барух Спиноза! Ба! Натурщик мой!
       Писец
      «Пусть голодом язвим и мучим страхом,
      Бездомен будет летом и зимой
      Вероотступник этот, этот axep,
      И отлучен, и погружен во тьму,
      И, как евреи из страны Мицраим,
      Везде гоним. Проклятие ему
      Изрек раввин Манассе бен-Израиль.
      Пусть, на людей поднять не в силах глаз,
      В лесах скрывается, подобно зверю.
      В осведомленье граждан сей указ
      Составлен и подписан…»
       Рембрандт
      Верю, верю!
      Поди не верь, коль даже бургомистр
      Любуется, как в цирке на балконе,
      Моей бедой.
       Сикс
      Ваш вывод слишком быстр;
      Я охраняю вас от беззаконий.
       Рембрандт
      От беззаконий? Что ж тогда закон?
      Ведь дело то, что сделал Людвиг, — низко!
       Сикс
      Истец ваш действовал по форме: он
      Сбор оплатил и предъявил расписку.
       Рембрандт
      Поддельную!
       Сикс
      Что делать, мой Рембрандт!
      По чести, я помочь вам прямо жажду!
      Но я не бог. Я только бюрократ,
      Как правильно сказали вы однажды.
       Рембрандт
      Теперь мне все понятно: это месть
      За принца, за сторожевую башню!
       Сикс
      Я к вам, — тому моя порукой честь,—
      Настроен с благосклонностью всегдашней.
      Припомните: я вас предупреждал,
      Я говорил, быть может, даже резко,
      Что шутки ваши вызовут скандал.
       Рембрандт
      Нет! Это вы подстроили в отместку!
       Сикс
      Я вас прошу, чтоб доказать, что нет,
      Об одолженьи: будьте так любезны,
      Не откажите сделать мой портрет.
      Вам золото теперь небесполезно.
       Рембрандт
       (Внимательно и долго глядит на Сикса.)
      Согласен. Ладно. Я вас напишу
      Холодной серой сепией.
       Сикс
      Я тронут,
      И как-нибудь к вам загляну.
       Судебный пристав
       (к стражникам)
      Тащите все сюда, что в доме есть,
      Мы здесь же и устроим распродажу.
 
       Стражники расходятся по дому и начинают сносить в мастерскую вещи.
 
       Первый стражник
      Вот бирюзовый бархат, ваша честь.
       Второй стражник
      Вот шляпа с белым кружевным плюмажем.
       Третий стражник
      Вот золотая цепь, да как длинна!
       Рембрандт
      Берите все, что только взять возможно!
      Не бархат мне, а синь его нужна,
      Не золото, а блеск его тревожный.
 
       Входит Фабрициус. Стражники вносят кровать с голубым пологом и зеркало в черной раме.
 
       Четвертый стражник
      Вот зеркало и скатерть со стола.
       Пятый стражник
      А вот кровать с альковом.
       Первый горожанин
      Это дело!
      Я взял кровать.
       Рембрандт
      Она на ней спала!
       Второй горожанин
      Я — зеркало!
       Рембрандт
      Она в него глядела!
       Первый стражник
      Вот занавес.
       Второй стражник
      Я ларчик вам принес.
 
       Взглянув на ларец, Рембрандт хватается за сердце.
 
       Фабрициус
      Что с вами?
       Рембрандт
      Душно… В сердце боль тупая…
       Людвиг
      А что в ларце?
       Второй стражник
      Безделка: прядь волос.
       Рембрандт
       (бросается к ларцу)
      Отдайте мне…
       Судебный пристав
      Купите.
       Рембрандт
      Покупаю.
       (Роется в карманах, находит всего одну монету.)
      Монета лишь…
       Фабрициус
       (подавая ему еще одну)
      Возьмите и мою.
       Рембрандт
      А что тебе останется на ужин?
       Людвиг
      Позвольте! Я ларец не продаю.
      Он мой теперь! Он самому мне нужен!
 
       Отбирает ларец. Рембрандт идет за ним.
 
       Рембрандт
      Отдай мне ларчик! Я тебя прошу!
      Отдай во имя рая или ада!
      Отдай! Я новый вексель подпишу!
       Людвиг
      Теперь мне векселей твоих не надо.
 
       Рембрандт безнадежно отходит в сторону. Входит Флинк. Во время его разговора с Рембрандтом стражники вносят в мастерскую новые вещи.
 
       Рембрандт
       (мрачно)
      Ну, как дела, почтенный хиромант?
      Прошла у вас желудочная боль-то?
       Флинк
      Не надо лучше, господин Рембрандт!
      Я в мастерской у метра Миревольта.
      Какой художник! Что за колорит!
      Куда там к шуту всяким… староверам!
      Под кистью метра полотно горит!
      Не мудрено: французская манера!
       Рембрандт
      Да, уж в какой трактирчик ни залезь,
      Везде теперь поют французам оды.
      Я слышал — и французская болезнь
      Становится последним криком моды.
       Флинк
      Флорины к метру льются в три ручья!
      Поверите ль? Рекой текут заказы!
      У Миревольта в студии и я
      Набил карман, признаться, до отказа.
      Мне у него на диво повезло,
      А ведь от вас ушел в одной сорочке!
      Я обнаглел и, всем чертям назло,
      Посватался к его смазливой дочке.
      И, видимо, придется вить гнездо
      Да звать учителя любезным тестем.
      Я к вам зашел гардины из Бордо
      Приторговать в презент моей невесте.
       Рембрандт
      Что ж, обратитесь в Людвигу.
       Фабрициус
       (подходит к Флинку)
      Осел!
      Проваливай отсюда, как ты низок!
       Флинк убегает.

7

       Вся обстановка дома Рембрандта и все его вещи снесены в мастерскую.
       Третий стражник
      Ну, вот и всё.
       Людвиг
      Как все? Еще не все!
      Еще осталось много!
       (Роется в карманах.)
      Где мой список?
      Позвольте мне проверить! Как назло,
      В карман куда-то книжка завалилась…
       (Вынимает записную книжку и читает.)
      Тетрадь гравюр Гольбейна и Калло?
       Судебный пристав
       (проверяя)
      Гравюры все на месте, ваша милость.
       Людвиг
      Медали?
       Судебный пристав
      Есть.
       Людвиг
      Шлем великана?
       Судебный пристав
      Есть.
       Людвиг
      А тот камзол, где бок немножко в сале?
       Фабрициус
      Ага! Так вот зачем вы, ваша честь,
      Покупки наши в книжечку списали!
       Людвиг
      Молчи!
       Судебный пристав
       (глядя на Рембрандта)
      Камзол ответчиком надет.
       Людвиг
      Кораллы где? Накидка, что из пуха?
      Кольцо?
       Судебный пристав
      Накидки и кораллов нет.
       Людвиг
       (узнавая эти вещи на Хендрике, срывает их с нее)
      Ах, вот они! Разоблачайся, шлюха!
       Рембрандт
       (схватывая ружье из наваленной на полу груды оружия)
      Прочь от нее, иль я возьму ружье!
      Ее подметки ты не стоишь даже.
       Людвиг
       (перехватывая ружье)
      Здесь ничего нет твоего! Здесь всё мое!
      Попробуй взять: в тюрьму пойдешь за кражу!
      Ступай отсюда вон!
 
       Хендрике снимает с себя надетые на нее Рембрандтом одежды, берет котелок и свечу в подсвечнике, кладет их в мешок, завязывает веревкой.
 
       Хендрике
      Сейчас… сейчас…
      Мы только котелок, где пищу варим,
      Возьмем с собой, и если гонят нас,
      То мы уходим… Не сердитесь, барин…
       Людвиг
      Ни щепки брать не позволяю я!
       Хендрике
      Да это, сударь, свечечка… веревка…
       Людвиг
      Моя веревка, и свеча моя,
      И мой мешок! Не смей их брать, воровка!
      Оставь подсвечник: он посеребрен!
      И этот котелок для варки пищи
      Поставь на место! Выметайся вон
      Отсюда, девка! Твой хозяин— нищий!
       Рембрандт
      Пойдем, старуха.
       Людвиг
      Да, ступай плясать
      И петь в харчевнях, грубая скотина!
       Рембрандт
       (задумчиво)
      Теперь я Иова начну писать.
       Людвиг
       (не расслышав)
      Что, что писать? Доносы?
       Рембрандт
      Нет, картину.
      Я, Людвиг, ухожу. Но берегись:
      Я так тебя ославлю, что покуда
      Земля стоит и существует высь,
      Все будут говорить, что ты — Иуда,
      Разбойник подлый…
       Писец
      Я вас перебью:
      Когда ответчик делом недоволен,
      В его правах претензию свою
      Здесь изложить — в судебном протоколе.
       (Протягивает Рембрандту протокол.)
       Рембрандт
      Ну что ж, пиши. Мой почерк груб и куц,
      А ты и подлость выведешь красиво.
       (Диктует.)
      «Жил человек в земле восточной Уц,
      И было имя человеку— Иов».