У меня вдруг так сильно вспотели руки, что судейский блокнот едва не выскользнул из пальцев. Сердце забилось тяжело и неровно – прямо как в тот раз, когда я спела перед отцом Джордана песни собственного сочинения и он меня высмеял.
      Кристофер Эллингтон? Кристофер Эллингтон?! Не может быть!
      Вот только…
      Кристофер Эллингтон имеет свободный доступ в Фишер-холл, ему не нужно отмечаться, когда он приходит и уходит, и как сын президента он вполне может приказать кому-нибудь впустить его в кабинет директора в любое время. Я это знаю, потому что старшие по этажам жаловались, что по утрам в понедельник в ксероксе вечно нет бумаги, и Рейчел сказала, что Кристофер Эллингтон в воскресенье вечером вечно просит открыть ему кабинет, чтобы снять копии с конспектов его одногруппников.
      Он вполне мог в свободное время порыться в делах, хранящихся в кабинете Рейчел, и подыскать себе потенциальных жертв из тех, кто вероятнее всего поддастся его уговорам, неопытных девушек, которых легко соблазнить.
      Потом он мог подстроить «случайную» встречу с такой девушкой, завести невинный разговор, назваться чужим именем, – словом сделать все, что нужно, чтобы без особого труда уложить ее в постель. Выходит, в его распоряжении небольшой собственный гарем из первокурсниц.
      Боже, в этом есть что-то чудовищное, дьявольское. И совершенно неправдоподобное. Купер поднимет мою идею на смех.
      Но Купера здесь нет. А Кристофер Эллингтон и правда не лишен обаяния. Высокий, больше шести футов, светловолосый, волосы у него чуть длинноваты, и он зачесывает их назад. Есть в нем какая-то мальчишеская привлекательность… скажем так, он привлекателен как парень из мужской рок-группы. Любая первокурсница будет польщена его вниманием, настолько польщена, что, пожалуй, согласится заняться с ним сексом после сравнительно недолгого знакомства. А что, он хорош собой, он старше, опытнее… Да на него западет любая восемнадцатилетняя девица! Да даже двадцатипятилетняя. Он просто великолепен.
      Но с какой стати ему их убивать? Одно дело спать с девушками, и совсем другое – убивать их после. Разве это не подрывает саму цель? Если девушка мертва, с ней больше не переспишь.
      Но что еще важнее – как он их убивал? Я, конечно, знаю, как они погибли, но как он ухитрялся столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, ведь она бы наверняка сопротивлялась? Может, он одурманивал их наркотиками? Но тогда следы наркотиков были бы обнаружены при вскрытии.
      У меня горело лицо, я стала обмахиваться блокнотом и снова переключила внимание на Марни. Она как раз приближалась к финалу, который включал такое вращение бедрами, какого я не видела со времен последнего выступления Шакиры на вручении наград «Эм-Ти-Ви». Нет, она определенно не подражала мне. Из меня танцовщица всегда была паршивая, я приводила в отчаяние всех хореографов, которых ко мне приставляли. Проблема в том, что мой мозг не в ладу с телом – на это мне любил указывать каждый хореограф, после чего просто махал на меня рукой.
      Марни исполнила руками и спиной хитрое движение в стиле Карл и Паттерсон, от которого все в зале вскочили на ноги и принялись хлопать. Я тоже встала, а потом пошла к ней. Лакейша могла уйти, но Марни-то еще здесь и вполне может сказать, встречалась ли ее соседка по комнате с Кристофером Эллингтоном. Но не успела я сделать и пары шагов, как меня схватил за руку Джордан.
      – Ты куда? – встревожился он. – Хизер, надеюсь, ты не пытаешься улизнуть от разговора?
      От Джордана пахло «Драккар Нуар», и это меня отвлекало. Раньше, когда он был со мной, он пользовался мужскими духами «Каролина Эррера», так что «Драккар Нуар» – это явно ради Тани.
      – Я скоро вернусь. – Я дружески похлопала его по руке повыше локтя. По очень мускулистой руке. Джордан накачивает мышцы перед очередным турне, и это заметно. – Обещаю.
      – Хизер… – начал было Джордан, но я не дала ему закончить.
      – Обещаю, что мы с тобой обстоятельно поговорим. Мне только нужно закончить одно дело.
      Джордана мой ответ, по-видимому, устроил.
      – Ну, хорошо.
      Марни пошла в ту часть зала, где остальные выступавшие ждали решения судей. Пока следующая группа готовилась к выступлению, я поспешила к Марни.
      Она сняла парик и вытирала с лица пот. Увидев меня, улыбнулась.
      – Хорошее выступление, Марни, – сказала я.
      – Ой, спасибо! – Она жеманно потупилась. – Я боялась, что вы разозлитесь. Я все-таки вспомнила, где вас видела!
      – Да. Послушай, Марни, мне нужно тебя кое о чем спросить. Тот парень, с которым Элизабет встречалась прямо перед смертью… его не могли звать Крисом?
      Марни была явно разочарована, поняв, что я нашла ее только для того, чтобы поговорить о покойной соседке по комнате.
      – Не знаю. Его звали как-то в этом роде, может, Крис, может, Марк.
      – Спасибо.
      Марни повернулась к друзьям и стала пренебрежительно высказываться о трио, подражавшем Кристине, но я прервала ее, потянув за рукав.
      – Марни…
      Она оглянулась.
      – Что?
      – Видишь в пятом ряду, примерно в десяти местах отсюда, девушку, которая разговаривает с блондином?
      – Этот блондин клевый, как его зовут?
      – Так ты его не знаешь?
      – Пока нет, – ответила Марни, ясно давая понять, что намерена исправить положение.
      Я старалась не показать разочарования. Может, если удастся раздобыть фотографию Кристофера Эллингтона, я как-нибудь подкараулю Лакейшу возле класса и попрошу опознать…
      Потом мне пришло в голову кое-что другое:
      – А эту девушку ты не знаешь?
      Она надула губы.
      – Вроде, знаю. Она живет на двенадцатом этаже, кажется, ее зовут Эмбер.
      Эмбер. Отлично, теперь я знаю ее имя и на каком этаже она живет.
      Я вернулась на свое место как раз вовремя – двое парней начинали выступать под песню «Этот парень похож на леди». Джордан наклонился ко мне и прошептал на ухо:
      – Что все это значит?
      Я только улыбнулась и пожала плечами. Пытаться перекричать звук из динамиков бессмысленно, к тому же, я видела, что за мной внимательно наблюдает Сара. Вряд ли ей понравится, что я общаюсь с участниками конкурса, ведь от этого мое судейство может стать не таким беспристрастным. Поэтому мне пришлось бездействовать, пока Кристофер Эллингтон любезничал со своей будущей жертвой. Насколько я могу судить – а я поглядывала в ее сторону только мельком, чтобы не казалось, будто я на нее таращусь, – Эмбер прямо-таки ожила в лучах внимания Кристофера. Она кокетливо теребила пряди рыжевато-каштановых волос, непрестанно улыбалась и вообще вела себя так, будто на нее никогда в жизни не обращал внимания красивый парень. Я наблюдала, от волнения покусывая нижнюю губу, и задавалась вопросом, не обнаружат ли Эмбер завтра утром на дне шахты?
      Вот только мне как-то не верилось, что Кристофер мог быть убийцей, это не вязалось с его образом. Совращение девственниц – это, может, и по его части, но убийства?..
      Хотя, с другой стороны, муж Евы Перон был известным развратником, и это не мешало ему быть убийцей – я где-то читала, что он погубил в Аргентине уйму народа, вот почему Мадонна в той песне пела «Не плачь по мне, Аргентина».
      Наконец конкурс закончился. На сцену вышел Грег, президент общежития, и объявил, что судьям нужно подготовиться к выставлению оценок. Все остальные встали и устремились к тарелкам с «доритос». Рейчел развернула свой стул так, чтобы оказаться лицом ко мне, Джордану и Саре.
      – Ну, – обратилась она ко мне с улыбкой, – что ты об этом думаешь?
      Мне хотелось ответить, что у нас проблема, очень серьезная, и совсем не с конкурсом. Но я сказала:
      – Мне понравилась Марни.
      – Еще бы! – вмешался Джордан. – Но те ребята, которые показывали «N'Sync», гораздо лучше. У них очень интересная хореография, я поставил им десятки.
      Высказалась Сара:
      – Их ироничный подход действительно очень интересный.
      – Гм… а мне понравилась Марни, – настаивала я.
      – К тому же девочке пришлось так много пережить, – поддержала меня Рейчел. – Мне кажется, мы должны ее подбодрить.
      Только чтобы закончить это дело быстрее и получить, наконец, возможность поговорить с Крисом, я сказала:
      – Да, конечно. Поэтому давайте присудим первое место Марни, второе – «N'Sync», а третье – трио, которое показывало Кристину.
      Кажется, Джордана немного задело, что его мнение проигнорировали, но спорить он не стал.
      Рейчел пошла сообщить наше решение Грегу, я повернулась, чтобы еще немного последить за Кристофером… и как раз вовремя: он уходил, одной рукой небрежно обнимая Эмбер за плечи.
      Я вскочила с места и, не сказав никому ни слова, бросилась за ними. Джордан меня окликал, но у меня совершенно не было времени что-то объяснять. Кристофер и Эмбер прошли уже половину холла. Я должна была действовать быстро, иначе Эмбер рисковала остаться мокрым местом на полу лифтовой шахты.
      Но тут, к моему изумлению, Эмбер и Кристофер вместо того, чтобы направиться к лифтам, свернули к выходу и вышли на улицу. Я бросилась за ними, промчавшись мимо студентов, тусовавшихся в вестибюле. Поздний вечер – это то время, когда жизнь в холле оживает. У стойки ресепшен какие-то ребята – я их не видела прежде – болтали с дежурным студентом. Охранник – не Пит, Пит работает днем – ругался с компанией ребят, которые утверждали, что знают кого-то на пятом этаже, но не могли вспомнить имя этого студента, и недоумевали, почему охранник не может «быть другом» и пустить их в здание.
      Я промчалась мимо, распахнула дверь и оказалась на улице. Был теплый осенний вечер. По вечерам парк Вашингтон-сквер кишит полицейскими. Полицейскими, туристами, торговцами наркотиками и шахматистами, которые собираются в кружки вокруг досок, где проходит игра при свете уличных фонарей. Школьники из Уэстчестера в родительских «вольво» гоняют по улицам, включая музыку на всю громкость, иногда у них даже конфискуют машины за нарушение общественного порядка. Картина дикая, и именно поэтому студенты так часто просят поселить их в комнате с видом на парк – если нет ничего интересного по телевизору, всегда можно понаблюдать за парком.
      Этим и занимались Эмбер и Кристофер. Они стояли, прислонившись к дереву в кадке, курили и смотрели, как по улице курсирует патрульная машина. Кристофер стоял, скрестив руки на груди, и пускал клубы дыма, как Джонни Депп, а Эмбер была похожа на маленькую пташку, и по тому, как она держала сигарету, было видно, что она не очень-то привыкла изображать курящую.
      Нельзя терять ни минуты. Я подошла к парочке, стараясь держаться непринужденно. Думаю, Купер повел бы себя в этой ситуации именно так. И дружелюбно обратилась к Кристоферу:
      – Привет, не угостишь сигаретой?
      – Конечно.
      Он достал из кармана рубашки пачку «Кэмел лайтс» и протянул мне сигарету.
      Я зажала сигарету губами и наклонилась, чтобы Кристофер мог любезно подать мне зажигалку, которую держал наготове.
      Я никогда не была курильщицей. Во-первых, курение сажает голосовые связки, а во-вторых, я никак не могла взять в толк, чем сигарета лучше хорошего орехового печенья? Если давать поблажку, лучше уж позволить себе ореховое печенье.
      Но сейчас я делала вид, будто затягиваюсь, и раздумывала, что же мне делать дальше. Что бы сделала на моем месте Нэнси Дрю? Или Джессика Флетчер? Или эта, как там ее звали… из фильма «Переходя Иордан»? Да, детектив из меня никудышный. Что будет, когда мы с Купером сойдемся? Ну, после того, как я получу диплом. Как мы с ним сможем уподобиться Нику и Норе Чарльз? Нора выполняла свою часть детективной работы, но я-то не смогу. Эта мысль не давала мне покоя, хотя я гнала ее прочь.
      На противоположной стороне улицы полицейские арестовывали пьяного, который развлечения ради продемонстрировал свои гениталии шахматистам, собравшимся вокруг доски. Не понимаю, почему у некоторых мужчин вообще возникает такое желание? Причем, как правило, у тех, у кого это место как раз совсем не впечатляет.
      Я поделилась этой мыслью с Эмбер и Кристофером – просто чтобы поддержать разговор.
      – Да, – сказал Кристофер, – надо издать закон, по которому спускать штаны можно только тем пьяным, у которых член не короче шести дюймов.
      Оказывается, у Кристофера Эллингтона есть чувство юмора. Интересно, а как обстояли дела с чувством юмора у Теда Банди? В фильме, где он играет с Марком Хармоном, он был юмористом.
      Полицейские надевали на пьяного наручники, а он осыпал их ругательствами. Некоторые шахматисты стали на него кричать. Знаете, в жизни шахматисты совсем не такие благовоспитанные, какими их представляют средства массовой информации.
      – Ну и ну, – сказала Эмбер, когда до наших ушей долетело особенно цветистое выражение. – В моем родном городе с полицейскими так не разговаривают.
      – А откуда ты родом? – небрежно поинтересовалась я, стряхивая пепел на тротуар. Во всяком случае, я надеялась, что это прозвучало небрежно.
      – Буаз, штат Айдахо, – сказала Эмбер, как будто на свете есть еще один Буаз.
      – Буаз, – повторила я. – Никогда там не бывала.
      Это вранье, я выступала в Общественном центре Буаза перед пятью тысячью визжащих подростков во время своего турне.
      – А ты? – обратилась я к Кристоферу.
      – Я тоже там не бывал. Послушай, мы с тобой не встречались раньше?
      – Мы? – Я притворилась удивленной. – Сомневаюсь.
      – А мне кажется, встречались, – сказал Кристофер. – Ты часом не учишься на юридическом?
      – Нет.
      Я снова стряхнула пепел. Конечно, от курения бывает рак легких. Но сигареты очень помогают, когда надо вести себя естественно. Например, при разговоре с возможным убийцей.
      – Точно? – Он выпустил дым из ноздрей, и я подумала, что так нечестно: он знает разные трюки курильщиков. – Все-таки я уверен, что где-то тебя видел.
      – Наверное, прямо здесь и видел. Я-то тебя видела много раз. Ты ведь Кристофер Эллингтон, сын президента, правда?
      По реакции Кристофера можно было подумать, что я дала ему по физиономии полным пакетом мармелада «Мишки Гамми», так он удивился. Мне даже показалось, что он сейчас проглотит сигарету. Но он довольно быстро пришел в себя.
      – Ага. – Глаза, а они у него серые, смотрели по-прежнему дружелюбно. – А ты откуда знаешь?
      – Мне кто-то тебя показал, не помню. Ты живешь здесь же, с родителями?
      Этот вопрос его явно задел.
      – Ну, нет! У меня есть своя квартира, но поскольку я учусь на юридическом…
      – Так ты не из колледжа? – спросила Эмбер. Соображала она не слишком быстро, это ясно. – Ты студент университета?
      – Да.
      Теперь Кристофер выглядел далеко не так уверенно. Бедняжка, он не знает, что у меня в запасе есть и другое оружие.
      – Я не знала, что ты сын президента Эллингтона, – сказала Эмбер тоненьким голоском Минни Маус, как будто жаловалась на что-то.
      – Я стараюсь это не афишировать, – пробурчал Кристофер.
      – И по-моему, ты сказал, что тебя зовут Дейв.
      – Неужели? – Кристофер докурил сигарету, бросил окурок на тротуар и затоптал. – Наверное, ты просто не расслышала. Конечно, я сказал, что меня зовут Кристофер.
 
      На другой стороне улицы полицейские затолкали бесштанного пьяного в патрульную машину. Теперь они стояли кучкой, составляли протокол и пили кофе, который кто-то принес из кафешки за углом. Пьяный барабанил в окно машины, тоже требуя кофе. На него никто не обращал внимания.
      Все это никуда не годится. Я самый никудышный детектив на свете. Наверное, надо прослушать какой-нибудь курс по криминалистике. Конечно, когда закончится мой испытательный срок, и я смогу бесплатно посещать занятия.
      – Грустно все это, правда? – Мне самой показалось, что мой голос звучит слишком уж бойко – примерно как голосок Девушки Отрицательного Размера, которую я встретила в магазине джинсов. – Сколько же в нашем городе разных неудачников! Вроде этого пьяного без штанов. Ну и разных дурочек из нашего общежития. Я имею в виду тех, которые погибли из-за… забыла, как это называется… лифт-серфинга, так, кажется. Даже не верится, что кто-то может заниматься такими глупостями.
      Я посмотрела на Криса. Как он воспримет прямое упоминание о его жертвах? Не похоже, чтобы его это обеспокоило. Если только не считать признаком волнения то, что он достал еще одну сигарету и закурил. Наверное, в каком-то смысле это и было признаком волнения, но не тем, какого ожидала я.
      – Ох, – выдохнула Амбер, отважно пытаясь участвовать в разговоре. – Я про них знаю, это так грустно. С последней девушкой я была знакома. Мы с ней однажды застряли в лифте. Это продлилось всего минуту или около того, но она ужасно паниковала, потому что боялась высоты. Странно, разве человек, который боится высоты, станет заниматься таким опасным делом?
      – Ты говоришь про Роберту Пейс?
      Я быстро покосилась на Криса, проверяя, как он отреагирует на это имя. Но он сосредоточенно смотрел на часы – «Ролекс». Это был настоящий «Ролекс», а не подделка, которую можно купить на улице за сорок баксов.
      – Да, так ее звали. Боже, какая жалость, она была такая милая!
      – Да. – Я кивнула с серьезным видом. – Но самое странное даже не то, что она боялась высоты, а то, что за день до смерти она познакомилась с парнем…
      Закончить предложение мне не удалось, потому что в этот самый момент кто-то крепко, будто клещами, схватил меня за руку повыше локтя и резко дернул назад.

16