Что произошло сейчас в коридоре? Кенни Шоутер произнес то, что произнес? Мне не послышалось?
      Да. Ох, Шамика, что мне делать? Меня так трясет, что я пишу с трудом.
       Как это – что тебе делать? Просто парень сходит от тебя с ума, пользуйся этим.
      Нельзя позволять людям говорить такие вещи. Тем более так громко. Его, наверное, все слышали. Думаешь, его все слышали?
       Ну и что, что его все слышали. Надо было тебе видеть лицо Лилли в тот момент. Я думала, ей дурно станет.
      Что? Тебе кажется, ВСЕ слышали? Ну, те, кто выходил в тот момент из химической лаборатории? Думаешь, они слышали?
       С чего бы им не слышать? Они же не глухие.
      Они смеялись? Ну, кто выходил из химлаборатории? Со смеху попадали?
       Большинство, да, смеялись.
      О, Господи! Зачем я родилась на свет?
       Майкл, правда, не смеялся.
      Майкл? МАЙКЛ НЕ СМЕЯЛСЯ? ЧЕСТНО? Врешь!
       Мне нет смысла врать. Да тебе-то какое дело, кто именно смеялся, а кто – нет?
      Нельзя смеяться над несчастьем других. Вот и все.
       Ну, знаешь, ничего себе несчастье. Парень любит тебя! Знаешь, многие девчонки только и мечтают, чтобы их бойфренд на весь коридор кричал о своей любви.
      Да, но я тут при чем?
 
      Используйте переходные глаголы, чтобы придумать короткие выразительные предложения.
      Непереходный: скоро он пожалеет о том, что произнес те слова.
      Переходный: Недолго ему осталось ждать того момента, когда он очень пожалеет о своих словах.
 
      У меня получилось все наоборот.

      В классе Талантливых и Одаренных сегодня было скучно. Почти так же, как на биологии, особенно потому, что я сейчас сижу рядом с Кенни, который, к счастью, немного поостыл с утра.
      Кстати, я считаю, что некоторым совсем незачем появляться в чужом классе. У Джудит Гершнер должен был быть другой урок, и я не понимаю, почему она целых пятьдесят минут торчала в классе ТО. Ведь ей нельзя покидать свой этаж. Думаю, у нее даже пропуска нет.
      Я, конечно, закладывать ее не буду, но и поощрять такое нарушение правил тоже нельзя. Если Лилли будет настаивать на этой своей забастовке (а она, кажется, усиленно работает в этом направлении), то в ноту протеста необходимо внести и тот факт, что учителя выбирают себе любимчиков и смотрят на их вольности сквозь пальцы. Действительно, если девчонка умеет клонировать мушек, это еще не означает, что ей позволено шататься по школе где и когда ей заблагорассудится.
      Однако когда я вошла в свой класс, Джудит находилась именно там. И нет ни тени сомнения: ее интересовал Майкл. Вместо обычных черных плотных колготок на ней были тонкие капроновые телесного цвета. Естественно, это что-то означает. Такая девушка, как Джудит, никогда не наденет тонкие колготки, не имея на то достаточных оснований.
      И даже если предположить, что они с Майклом работают над какой-то компьютерной игрой к Зимнему Карнавалу, то Джудит все равно не имеет никакого права вести себя так, как сегодня. Из-за нее он даже не помогал мне с домашней работой по алгебре, как это делал всегда. Сегодня он принадлежал Джудит.
      К тому же Джудит не имеет никакого права вторгаться в мои личные разговоры, потому что мы едва знакомы.
      Но когда она услышала, как Лилли извиняется передо мной за то, что не верила моим рассказам о странном звонке Кенни, она заявила, что ей, Джудит, видите ли, жаль парня! Какое ее дело? Мало ли что побудило сегодня Кенни кричать при всех о своей любви? Это ее совершенно не касается!
      – Бедный мальчик, – сказала она. – Я слышала, что он говорил тебе сегодня в коридоре. Кажется: «Мне не важно, Миа, чувствуешь ли ты ко мне то же, что я к тебе, но знай, что я всегда буду тебя любить». Примерно так?
      Я не ответила. Просто представила, как отреагирует Джудит, если я внезапно ткну ей карандашом прямо в лоб.
      – Как трогательно, – продолжала она. – Сама подумай, парень с ума по тебе сходит.
      В том-то и проблема. Все думают, что Кенни такой… крутой. И никто не видит, что на самом деле никакой он не крутой. Как мне все это надоело! Похоже, еще ничто и никогда меня так сильно не раздражало, как сегодняшнее происшествие и все эти комментарии.
      Подумать только, сколько ерунды произошло с тех пор, как началась вся эта история с принцессой.
      И я, похоже, единственный человек в школе, кто считает, что Кенни поступил неправильно.
      – Он очень эмоциональный человек. – Даже Лилли приняла его сторону. – В отличие от некоторых.
      И это меня особенно разозлило, потому что с тех пор, как я стала записывать происходящие события и свои мысли в этот дневник, много раз убеждалась, что с эмоциями у меня полный порядок, их даже больше, чем хотелось бы. И, кстати, обычно я точно знаю, что чувствую. Ну, или почти точно.
      Проблема в том, что я никому не могу рассказать о своих чувствах.
      Не знаю, кто удивился больше: Лилли, Джудит или я, когда Майкл вдруг вступился за меня перед сестрой.
      – То, что Миа не ходит по коридору третьего этажа и не кричит о своих чувствах, – сердито сказал Майкл, – вовсе не значит, что у нее их нет.
      Как ему это удается? Как ему удается расставлять слова в таком порядке, что сразу все становится ясно? Ведь именно это я и чувствую, но сформулировать не могу… Нескладно получается. А он может, и за это я его и люблю. Как его не любить?
      – Да! – радостно согласилась я.
      – Тогда бы ответила ему что-нибудь. – Лилли всегда раздражает, когда Майкл приходит мне на помощь, особенно в тот момент, когда она ругает меня за недостаток эмоциональности. – Ответила бы! А вместо этого ты повернулась и ушла, а он остался стоять там, как дурак.
      – И что я должна была ему ответить? – требовательно спросила я.
      – Ну… – Лилли даже замялась. – Например, что ты его тоже любишь.
      НУ, ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ моя лучшая подруга не понимает: есть слова, которые нельзя произносить вслух перед всем классом Талантливых и Одаренных? ОСОБЕННО В ПРИСУТСТВИИ ЕЕ БРАТА!
      Проблема в том, что Лилли невозможно ничем смутить. Она никогда в жизни не испытывала неловкости. Она даже не знает значения слова «смутиться».
      – Слушай, – начала я, чувствуя, что щеки загораются багровым румянцем. Соврать я, конечно же, не могла.
      Как я могла врать, зная особенности своего носа? Ладно, Лилли пока не вычислила этой закономерности, но если уж бабушка уловила…
      – Так вот, я действительно высоко ценю Кенни как друга, – я выбирала слова как никогда осторожно, – но любить?.. Ты понимаешь, любить… Это совсем другое. Это нечто гораздо большее. И я это… Я не… Я хочу сказать, что я не…
      Я понизила голос почти до шепота, но так, чтобы наш кружок, а особенно Майкл, услышали.
      – А, понимаю, – громко, как всегда, заключила Лилли и сощурила глаза. – Страх признания.
      – Да не страх признания, а я просто…
      Но темные глаза Лилли уже сверкали недобрым пламенем. Ей не терпелось подвергнуть меня психоанализу, который был, к сожалению, одним из ее любимых увлечений.
      – Давай еще раз рассмотрим ситуацию. Рядом с тобой в школьном коридоре стоит парень и кричит, как сильно он тебя любит, а ты просто таращишься на него как крыса, которую поймали за хвост и подняли в воздух. Что, по-твоему, это означает?
      – А ты не подумала, – закричала я, – что, может быть, причина, по которой я до сих пор не сказала Кенни, что люблю его, состоит в том, что я…
      Вот, пожалуйста. Чуть не объявила всему классу, что не люблю Кенни.
      Но я так не могу. Если бы я все-таки произнесла эти слова вслух, то кто-нибудь обязательно доложил бы Кенни, а это еще хуже, чем открыто порвать с ним. Нет, так нельзя.
      – Лилли, – я перевела дыхание, – ты прекрасно знаешь, что у меня нет страха признаний. Есть же куча парней, с которыми я…
      – ДА-А-А-А? – Лилли, казалось, развлекалась даже больше, чем обычно.
      Как будто выступала перед публикой. А впрочем, публика была. В лице ее брата и его девушки. И, пожалуй, всего остального класса.
      – Назови хоть одного.
      – Кого одного?
      – Назови имя парня, с которым ты могла бы быть абсолютно счастлива. С которым тебе было бы хорошо вместе.
      – Может, еще и список составить?
      – Можно и список.
      Тогда я взяла листок бумаги и накатала:
      1. Исполнитель главной роли в фильме «Гладиатор».
      2. Уилл Смит.
      3. Тарзан из диснеевского мультика.
      4. Чудовище из мюзикла «Красавица и чудовище».
      5. Солдат из мультика про Мулан.
      6. Брендан Фрэзер (играл в фильме «Мумия»).
      7. Ангел.
      8. Джастин Баксендайл.
      Но в результате все равно получилось плохо, потому что Лилли на полном серьезе начала тщательно изучать список. А половина людей там – персонажи из мультиков: один – вампир, а другой – мутант.
      Фактически, кроме Уилла Смита и Джастина Баксендайла, все поименованные мною типы – фикции, не существующие в природе. На самом деле я не могу назвать ни одного реального парня, с которым мне было бы по-настоящему хорошо. Этот факт о чем-то говорит.
      Не говорит он только о том, что парень, с которым я действительно хочу быть вместе, сидит здесь же, рядом со своей девушкой. Так что его я никак не могла внести в список.
      Да и вообще не собираюсь я раскрывать свою страшную тайну.
      Но в результате Лилли заявила, что отсутствие в списке живых, знакомых людей указывает на то, что у меня нереальные ожидания. Это доказывает мою неспособность к нормальному человеческому общению, и если я не снижу свои требования, то никогда не смогу найти себе парня.
      Да я и без нее все знаю.
      Кенни прислал записку:
 
       Миа, прости за то, что случилось сегодня в коридоре. Я понимаю, как неловко ты себя почувствовала. Иногда я забываю, что, хотя ты и принцесса, по характеру ты интроверт. Обещаю никогда больше так не поступать. Можно пригласить тебя в четверг на ланч в «Биг Вонг»?
       Кенни
 
      Конечно, я согласилась. Не только потому, что мне нравится, как в «Биг Вонге» готовят стручковую фасоль, а еще и потому, что там, в клубах пара от зеленого чая, Кенни наконец сообразит пригласить меня на Зимние Танцы.
      Я согласилась, потому что, несмотря ни на что, мне действительно нравится Кенни, и я не хочу ранить его чувства.
      И я думала бы точно так же, даже если бы не была принцессой.
 
      ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
      Алгебра: повторить вопросы к главам 4–7.
      Английский: сочинение.
      Мировая цивилизация: повторить вопросы к главам 5–9.
      ТО: Ничегошеньки.
      Французский: повторить вопросы к главам 4–6.
      Биология: повторить вопросы к главам 6–8.

      Вот разговор, который произошел у меня с мистером Джанини сразу после дополнительных занятий по алгебре.
 
       М. Дж.:Миа, с тобой все в порядке?
       Я (удивленно):Да, а что?
       М. Дж.:Знаешь, просто ты уже неплохо стала решать квадратные уравнения, а сегодня что-то тормозила.
       Я:Может, просто голова не тем занята?
       М. Дж.:Думаешь о поездке в Дженовию?
       Я:Да, и еще про другое.
       М. Дж:Слушай, если вдруг захочешь поговорить о чем-нибудь, ну мало ли… всегда обращайся ко мне. И к маме. Конечно, сейчас мы с ней заняты подготовкой к рождению ребенка, но твои заботы всегда на первом месте. Поняла?
       Я:Да. Но у меня ничего не случилось. Все в порядке.
 
      Слава Богу, он не знает об особенностях моего носа.
      А что мне надо было сказать? «Ай, мистер Джанини, знаете, мой бойфренд такая прелесть, но я все равно хочу с ним расстаться, потому что люблю старшего брата своей лучшей подруги».
      Вряд ли он в таком случае предложил бы мне свою психологическую поддержку.

      Прямо не верю. Я уже дома, жду, когда начнутся «Спасатели Малибу».
      Сегодня бабушка снова потрясла меня. Сначала она выглядела нормально (ну, насколько это для нее возможно). Я стояла перед ней и произносила торжественную клятву на верность народу Дженовии. Я должна была выучить эту клятву наизусть, чтобы не забыть слова и не опозориться перед всей страной. А кроме того, меня провезут по всем школам Дженовии, и в каждой я должна буду произнести эту самую клятву. Вот красиво получится, если я забуду хоть словечко, стоя перед своими маленькими подданными!
      Вдруг бабушка прерывает меня и спрашивает, как я решила поступить с Кенни.
      Забавно, ведь раньше она совсем не интересовалась моей личной жизнью. Правда, и никакой личной жизни не было…
      Она вела длинную речь об изобретательности Кенни. О том, как он догадался посылать мне анонимные письма в октябре. Я тогда еще подумала на Майкла. Ну, не прямо подумала, а надеялась, что это он.
      – Да в чем же его изобретательность? – спросила я.
      – Разве ты не стала в результате его девушкой? – ответила бабушка.
      Об этом я раньше не задумывалась. А теперь и правда вижу, что она права.
      Мама очень удивилась, что я вернулась домой так рано. От радости она даже поручила мне выбрать ужин. Мы решили заказать пиццу.
      Для меня – «Маргариту». Маме – пепперони. Я ей разрешила, хотя, конечно, количество нитратов и концентратов в колбасе запросто может нанести страшный вред малышу. Но уж очень мама просила – в честь того, что я ужинаю дома. Мистер Джанини заказал что-то мудреное, с грибами и ананасом.
      Конечно, хорошо, что я пришла домой рано, но в таком случае придется заняться уроками и подготовкой к зачетам. О, как раз продумаю полугодовое сочинение по английскому. Потом составлю список подарков к Рождеству. Все, пора приниматься, за работу.

      Перерыв в занятиях. Я кое-что вдруг поняла. Из фильма «Спасатели Малибу» можно узнать очень многое. Честно-честно.
      Я даже список написала.
 
      ЧТО Я УЗНАЛА ИЗ СЕРИАЛА «СПАСАТЕЛИ МАЛИБУ»:
      1. Даже если у человека парализована нижняя часть тела, он встанет и побежит, если увидит, что какой-нибудь убийца напал на ребенка.
      2. Булимия у женщин может случиться оттого, что ее одновременно любят двое мужчин. Ей достаточно сказать им обоим, что лучше всем остаться друзьями, и булимия сразу пройдет.
      3. Около пляжа всегда можно найти место для парковки.
      4. Мужчины-спасатели, уходя с пляжа, всегда надевают футболки. Женщины не затрудняются.
      5. Если ты встречаешь девушку – красивую, но чем-то озабоченную, не надо приглашать ее на ужин. Скорее всего, она занимается контрабандой бриллиантов, или у нее раздвоение личности, или какое-то другое расстройство психики.
      6. Даже самый сильный и накачанный мужчина не всегда может справиться в одиночку с сильным бандитом, а тем более с двумя.
      7. Если люди уходят купаться в море и пропадают, хотя про них известно, что они хорошие пловцы, то, скорее всего, их ударил током электрический скат.
      8. Девушка, которая хочет бросить своего ребенка, должна оставить его на пляже. Тогда ребенка найдет спасатель и обязательно о нем позаботится. Не исключено, что сам и воспитает.
      9. От акулы уплыть очень трудно.
      10. Тюленей можно приручить, их легко дрессировать и содержать.

      Только что получила послание от Лилли. И не только я. Она нашла способ разослать письма всем ученикам нашей школы.
      Удивляться тут нечему. Она же гений. Впрочем, прочитав письмо, я подумала, что Лилли немного перезанималась. Вот что она написала:
 
       ВНИМАНИЕ! ВСЕМ УЧЕНИКАМ
       СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ ИМЕНИ
       АЛЬБЕРТА ЭЙНШТЕЙНА
       Стресс от зачетов, полугодовых сочинений и финальных проектов? Не стоит молчаливо взваливать на себя тот гигантский объем работы, который установила администрация! Завтра объявляется молчаливая забастовка. Ровно в 10 утра присоединяйтесь к нам! Нас не устраивает громоздкое расписание зачетов, давящий контроль над всем и вся! Одного дня, который они нам выделили, недостаточно! Мы не успеем подготовиться к зачетам как следует! Собираемся на Семьдесят пятой улице между Мэдисон-авеню и Парк-авеню. Если возможно, пользуйтесь дверями главного административного офиса! Директриса Гупта и ее подчиненные должны понять, что мы не шутим! Пусть твой голос будет услышан!
 
      Ни при каких условиях я не смогу завтра выйти на забастовку в 10 утра. Ага, прямо посреди алгебры. Не могу же я поступить так с мистером Джанини. Прямо встали всем классом и вышли посреди урока. Ха!
      Но если я скажу, что не собираюсь бастовать, Лилли придет в ярость.
      А если буду бастовать, то что скажут мои родители?..
      А вдруг всю нашу команду возьмут и арестуют? А вдруг на нас наедет грузовик, сколько таких случаев уже было на Семьдесят пятой улице в это время суток.
      Почему? Ну почему все это устраивает моя лучшая подруга?

      Только что получила от Майкла сообщение.
 
       КрэкКинг:Ты получила сейчас безумное письмо от моей сестры?
       ТлстЛуи: Да.
       КрэкКинг:Я надеюсь, не пойдешь на эту забастовку?
       ТлстЛуи:Не знаю пока. Она страшно рассердится, если я не пойду.
       КрэкКинг:Слушай, ты не обязана делать то, что она хочет.
       ТлстЛуи:Я думаю, что лучший способ обращения с твоей сестрой – идти по пути наименьшего сопротивления.
       КрэкКинг:А я не пойду на забастовку.
       ТлстЛуи:Тебе легче, ты ее брат, и вы быстро помиритесь, потому что живете вместе.
       КрэкКинг:Недолго осталось, слава Богу.
 
      Ах да, он же скоро поступит в колледж. Правда, недалеко отсюда. Примерно в ста кварталах.
 
       ТлстЛуи:Ну да. Тебя же приняли в Колумбийский колледж. Классно. Поздравляю.
       КрэкКинг:Спасибо.
       ТлстЛуи:Тебе повезло, что там будут учиться другие ребята из нашей школы. Например, Джудит Гершнер.
       КрэкКинг:Да, действительно. Слушай, 19 декабря Зимний Карнавал? До этого ты еще не уедешь в Дженовию?
 
      Я подумала: «Почему он спрашивает? Он же не собирается приглашать меня на танцы. Он же знает, что я иду с Кенни. В том случае, правда, если Кенни меня пригласит. Но и Майкл не свободен. Он же придет с Джудит». ВЕДЬ ТАК?
 
       ТлстЛуи:Я уезжаю в Дженовию 20 декабря.
       КрэкКинг:Тогда 19-го заходи в компьютерный клуб, посмотришь программу, над которой я сейчас работаю. Думаю, тебе понравится.
 
      Ну, естественно, Майкл и не собирался приглашать меня ни на какие танцы. Могла бы сама догадаться, что он просто хочет всем продемонстрировать свою новую игру. Какие-нибудь дурацкие привидения будут выскакивать из-за углов, стрелять в меня, а я должна буду отстреливаться. Очень интересно. Я уверена, Джудит придумала.
      Как мне тогда хотелось написать:
       «Послушай, ты что, совсем не догадываешься, через какие адские муки я должна проходить ежеминутно? Совсем не понимаешь, что я переживаю? Знаешь, что единственный человек во всей Вселенной, с кем мне будет хорошо, с кем я захочу поделиться всеми своими чувствами и тайнами, это ТЫ? И ты до сих пор об этом НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ???»
      Но вместо этого я написала:
 
       ТлстЛуи:Обязательно приду. Все, мне пора. Пока.
 
      Иногда я сама себя ненавижу.

      Никто не поверит, да мне и самой верится с трудом. Иногда из-за бабушки я даже спать не могу.
      Честно. Я спала мертвым сном, рядом разлегся Толстый Луи и тоже спал мертвым сном, как вдруг меня словно током ударило и в голове прозвучали бабушкины слова: «Разве ты в результате не стала его девушкой?»
      И ВЕДЬ ОНА ПРАВА!!!
      Анонимные письма Кенни сработали. И я стала его девушкой.
      Ну, так и что теперь мешает мне написать несколько анонимных писем парню, которого я люблю? Даже невзирая на тот факт, что у меня уже есть бойфренд, а у него – подружка.
      А вдруг действительно что-нибудь получится? Надо все хорошенько обдумать, чтобы не свалять дурака, но ведь если долго мучиться – что-нибудь получится. Теперь засыпаю. Но мысль отличная.

      Думала об этом всю ночь во сне и, кажется, придумала. Хоть я и сижу здесь, мой план уже работает, спасибо Тине Хаким Баба и посещению «Хо Дели» перед школой.
      В «Хо» не оказалось того, что я искала. Мне нужна была открытка, чистая изнутри и с симпатичной и нейтральной картинкой. Но с такими в «Хо» была напряженка. Либо пошлость какая-нибудь, либо котята в корзинках, либо фрукты в шоколадном сиропе. Пришлось выбрать клубнику – вроде ничего. Тине она не очень понравилась, да ладно, что делать, и такая сойдет.
      На этой открытке Тина печатными буквами напишет стихотворение, которое я сочинила. Нельзя, чтобы Майкл, узнал мой почерк. А вот и оно:
 
Прекрасные розы алеют в саду.
Теряют они лепестки на ветру.
Ты не знаешь того, что давно знаю я:
Никто так сильно не любит тебя.
 
      Определенно, не Байрон, но ночью во сне больше ничего в голову не пришло. Я сначала сомневалась, надо ли упоминать слово «любовь». Может, достаточно просто написать, что он мне нравится. Но, во-первых, это трудно уложить в рифму, а во-вторых, не хочу, чтобы Майкл подумал, будто по нему сохнет какая-то сумасшедшая фанатка. И потом Тина сказала, что раз я его люблю, то значит, так и надо писать. И еще я подумала, что раз письмо анонимное, то можно не бояться раскрывать душу.
      Перед физкультурой Тина пройдет мимо шкафчика Майкла и бросит туда мою открытку.
      Я сама не верю тому, что делаю. Но, как говорит папа, скромность – кратчайший путь к забвению. Наверное, он прав.

      Ларс только что заметил, что я довольно сильно рискую, хотя и не подписала открытку. Сказал, что я зря посвятила в эти дела подругу и даже попросила ее написать стихотворение, а потом положить в шкафчик Майкла. Он-то сам узнал обо всем этом только потому, что мы ехали в школу вместе и, естественно, вместе заходили в «Хо Дели», а значит, Ларс видел, как мы выбирали открытку, а потом обсуждали все прочие детали. Я бы предпочла, чтобы он не вмешивался… Что он понимает? Он уже взрослый мужчина, четыре раза женился и уже забыл, что такое любовь и романтика.

      Только что встретила Лилли в коридоре возле класса.
      – Не забудь! В десять часов! Не подведи! – прошептала она страшным голосом и сделала не менее страшные глаза.
      А я и вправду забыла! Забастовка! Идиотская забастовка! Черт!
      Бедный мистер Джанини толкует что-то из пятой главы и ничего не подозревает. Он-то не виноват, что миссис Спирс не понравилась тема полугодового сочинения Лилли. Не может же Лилли наказывать всех педагогов школы за поступок одной учительницы?
      Уже без двадцати пяти десять. ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?

      Лана, бессовестная, в своем репертуаре. Откинулась на спинку стула, повернулась ко мне и шепчет:
      – Эй, ты идешь бастовать вместе со своей толстой подружкой?
      Вот ведь вредина! Лилли совсем не толстая. Она пухленькая.

      Все, не могу. До забастовки 10 минут. Выхожу.

      Смешнее не придумаешь. Попросила у мистера Дж. разрешения выйти из класса. И теперь стою в коридоре на втором этаже около питьевого фонтанчика и кнопки пожарной тревоги.
      Ларс здесь же, рядом, естественно. Хотелось бы, чтобы он перестал смеяться. Он, видимо, не понимает всей серьезности ситуации. Да еще и Джастин Баксендайл только что прошел мимо и взглянул на нас как на дикарей.
      Да, наверное, я выгляжу дико, болтаясь в коридоре вместе с телохранителем, которого трясет от смеха. Но все же это не причина, чтобы Джастин Баксендайл так удивленно на меня смотрел.
      У него длиннющие ресницы, и поэтому такой взгляд…
      О БОЖЕ! О ЧЕМ Я ДУМАЮ! НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ДУМАЮ ПРО РЕСНИЦЫ ДЖАСТИНА БАКСЕНДАЙЛА В ТАКОЙ МОМЕНТ!
 
      А проблема вот в чем:
      – если не пойду на забастовку, потеряю лучшую подругу;
      – если пойду, то подставлю отчима.
 
      Так что выбор прост. Куда уж проще. Ларс предложил пойти к Лилли вместо меня, но я не согласилась. Если это обнаружится, он пострадает. Он ни на секунду не должен выпускать меня из виду.
      Все. Я принцесса. Я знаю что делать и я приняла решение.
      Я сказала Ларсу, чтобы был готов быстро бежать. В первый раз в жизни непропорционально длинные ноги сослужат мне хорошую службу. Можно делать широкие шаги.
      Все, вперед.

      Не понимаю, почему она так злится. Одно дело, когда людей эвакуируют из-за пожарной тревоги, а совсем другое – когда все ученики школы вдруг встают и выходят из классов в знак протеста против воспитательных методов некоторых учителей.
      Вот мы и стоим посреди улицы под дождем без верхней одежды, плащей и зонтов, потому что ни у кого не было времени забрать куртки из шкафчиков, – теперь все замерзнут, простудятся и умрут.
      Разве этого она хотела?
      Нет, не этого.
      – Нас кто-то выдал! – кричит Лилли. – Кто-то проболтался! Таких совпадений не бывает! Не может быть, чтобы учебную пожарную тревогу случайно назначили на то же самое время, когда у нас начинается забастовка! Но эти бюрократы не удержат нас от демонстрации протеста против них! Никогда! Они даже заставляют нас стоять на этом холоде специально, чтобы ослабить нашу иммунную систему и не оставить сил бороться против них! Я лично отказываюсь простужаться! Отказываюсь терпеть их жалкие оскорбления!
      Я сказала, что Лилли надо писать полугодовое сочинение на тему о суфражистках, потому что они тоже, как и мы, боролись за свои права.
      Лилли ответила, что ей не до шуток.
      Да уж, быть лучшей подругой гения – тяжелый труд.

      Интересно, Майкл получил уже мою открытку?!
      Джудит Гершнер СНОВА ТОРЧИТ ЗДЕСЬ! Шла бы она на свой урок. И не возвращалась бы никогда. И почему она все время тут? У нас все хорошо, пока она не появляется.
      Моя жизнь – череда сплошных неудач.
      Надо бы сходить к миссис Хилл и спросить ее о чем-нибудь, все равно о чем. Например, почему слесари сняли дверь в подсобку, и теперь мы не можем запирать там Бориса? Тогда она, может быть, зашла бы в класс и увидела бы Джудит.
      Но я не могла так поступить, и все из-за Майкла. Ведь он же хочет, чтобы Джудит приходила к нам на ТО, иначе попросил бы ее уйти.