Джон

Кому: Мел Фуллер

От: Надин Уилкок

Тема: Ну???

Что ты надела? Куда вы в итоге пошли? Ты хорошо провела время?

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ???

Над

Кому: Надин Уилкок

От: Мел Фуллер

Тема: Это случилось

> Что ты надела?

Я надела короткую черную юбку с запахом от Келвина Кляйна и бледно-голубой свитер с треугольным вырезом и рукавами три четверти и под цвет свитера голубые босоножки с трехдюймовыми каблуками и ремешками на щиколотке.

> Куда вы в итоге пошли?

В результате мы никуда не пошли. Во всяком случае, не пошли на обед.

> Ты хорошо провела время?

ДА

> ЧТО СЛУЧИЛОСЬ???

Это случилось.

Ну, если быть точной, то не совсем, но почти. А произошло вот что. Когда я наносила на губы последний слой помады, в мою дверь постучали. Я пошла открывать. Оказалось, это Джон. Представляешь, он был при галстуке! Он выглядел потрясающе, только был очень встревоженным. Естественно, я спросила: «Что случилось?»

А он отвечает: «Что-то с Твидлдумом. С ним что-то стряслось. Ты не могла бы зайти на него взглянуть?»

Конечно, я зашла и взглянула. Захожу и вижу, что Твидлдум, который всегда был более активным и ласковым, лежит в гостиной под столом и вид у него как у ребенка, объевшегося вафель. Он никого не подпускал к себе, а когда я все-таки попыталась приблизиться, он зашипел.

И тут я кое-что вспомнила и говорю: «О боже, ты случайно не снял резинки с выпусков «Кроникл», когда принес их в квартиру?»

Ты же знаешь, они там в «Кроникл» такого высокого мнения о своем издании, что надевают на каждый номер резинку, чтобы газета не рассыпалась, потому что, если какая-то часть газеты, например страница с финансовыми новостями или еще с чем-нибудь, не дай бог, вдруг потеряется, подписчик придет в ярость.

Джон и говорит:

– Нет, а что, надо было?

Тут-то я и спохватилась, что забыла сказать ему очень важную деталь, касающуюся ухода за собакой и котами его тетки: Твидлдум ест резинки. Его брат, Твидлди, тоже их ел, и именно это его и погубило.

Я закричала:

– Кота надо срочно везти в больницу!

Джон, кажется, очень удивился:

– Ты шутишь?

– Нет, – говорю, – я серьезно.

Я достала с верхней полки бельевого шкафа контейнер для переноски котов – я знаю, где миссис Фрайлендер его хранит.

– Заверни его в полотенце.

Джон так и стоял на том же месте.

– Так ты серьезно?

– Совершенно серьезно, – сказала я. – Нужно достать из его живота резинку, пока она что-нибудь не закупорила.

На самом деле я не представляю, может ли резинка что-то закупорить в животе, но стоило только посмотреть на Твидлдума с его застывшим взором, как сразу становилось ясно, что он заболел. Джон взял полотенце, завернул в него Твидлдума (надо сказать, что прежде, чем ему это удалось, Твидлдум оставил на нем несколько царапин пугающего вида), и мы повезли его в ветеринарную клинику, в которую, как мне известно, миссис Фрайлендер в свое время возила Твидлди, когда он с таким печальным для себя исходом проглотил резинку с выпуска «Кроникл». А знаю я это потому, что после смерти Твидлди миссис Фрайлендер просила тех, кто присутствовал на похоронах, вместо цветов послать в клинику пожертвования.

Как только мы вошли в клинику, Твидлдума у нас взяли и срочно понесли на рентген. Мы больше ничего не могли сделать, оставалось только ждать и молиться.

Думаю, ты понимаешь, что мне было нелегко сидеть и молиться, потому что на самом деле я могла думать только о том, как я ненавижу «Кроникл», ведь из-за него у меня сорвалось важное свидание. Во всяком случае, я рассчитывала на свидание. Я все думала про то, как «Кроникл» вечно печатает горячие новости раньше нас и что у них рождественская вечеринка бывает в Водном клубе, а у нас – всего лишь в «Боулмор лейнс». И про то, что их тираж раз этак в сто тысяч больше нашего, и что они вечно получают разные журналистские премии, и что раздел моды у них печатается в цвете, и что у них даже нет колонки светских сплетен.

Ну вот, думала я об этом, думала, и мне вдруг стало смешно. Отчего – сама не знаю. Но когда я подумала, что этот «Кроникл» ухитрился еще что-то испортить в моей жизни, то просто расхохоталась.

Джон спросил, над чем я смеюсь. Я ему рассказала. Я, правда, не стала говорить, что наше свидание сорвалось из-за «Кроникл», но об остальном рассказала.

Тут Джон тоже начал смеяться. Почему он смеялся, я не знаю, хотя, признаться, на мой взгляд, он не из тех, кто ждет и молится. Он все смеялся, и смех его был каким-то приступообразным. Как если бы он не хотел смеяться, но временами не мог удержаться.

Тем временем в клинику стали приходить весьма странные персонажи, и приходили они с самыми что ни на есть странными проблемами. Например, одна старая дама приехала с золотистым ретривером, потому что тот сожрал весь ее прозак < Медицинский препарат, антидепрессант >. Еще одна принесла свою игуану, которая сиганула с балкона седьмого этажа (и, между прочим, благополучно приземлилась на крышу расположенной внизу кафешки). А третья дама волновалась за своего дикобраза, потому что он «как-то не так себя ведет».

Джон мне шепнул:

– Интересно, как должен вести себя дикобраз?

На самом деле в этом ничего смешного не было, но мы всё смеялись и никак не могли остановиться. На нас все стали коситься, но от этого я только сильнее смеялась. Представь себе, сидим мы в клинике, самые нарядные из всех посетителей, делаем вид, что нам вполне удобно сидеть на жестких пластиковых стульях, и изо всех сил пытаемся сдержать смех, но все равно смеемся...

Во всяком случае, мы смеялись, пока не появились полицейские. Они пришли показать ветеринару своего служебного пса, который ищет бомбы. Пес подавился куриной костью. Один из полицейских увидел Джона и говорит:

– Эй, Трент, а ты что здесь делаешь?

Тут Джон сразу перестал смеяться. Он ни с того ни с сего покраснел как рак и говорит:

– А, сержант Риз, добрый вечер.

Он очень сильно выделил голосом слово «сержант». Полицейский заметно опешил, он собирался что-то сказать, но в это время из кабинета вышел ветеринар и позвал Джона:

– Мистер Фрайлендер!

Джон вскочил, бросил: «Это я» – и поспешил к ветеринару.

Ветеринар сказал, что Твидлдум на самом деле проглотил резинку, она запуталась в его тонком кишечнике, поэтому необходима операция, иначе кот умрет. Они хотели делать операцию срочно, но оказалось, что она очень дорогая – 1500 долларов плюс еще 200 долларов за то, что кот останется в больнице на ночь.

Всего 1700 долларов! Я была в шоке. Но Джон только кивнул, достал бумажник и стал вынимать из него кредитную карточку. Но потом очень быстро спрятал ее обратно и сказал, что совсем забыл – кредитный лимит по его карточкам превышен, поэтому ему придется сходить в банкомат и снять наличные.

Представляешь, наличные! Он собрался платить 1700 долларов наличными! За кота!

Мне пришлось ему напомнить, что через банкомат нельзя снять такую большую сумму сразу же. Я предложила:

– Давай я расплачусь своей карточкой, а ты мне потом вернешь деньги.

(Надин, я знаю, что ты хочешь сказать, но это неправда, я уверена, что он бы обязательно вернул мне деньги.)

Но он наотрез отказался. И вот он ушел в кассу договариваться насчет порядка оплаты, а я осталась с ветеринаром и полицейскими, которые все так и толпились и таращились на меня. Не спрашивай, почему они на меня таращились, наверняка потому, что я была в слишком короткой юбке.

Потом вернулся Джон. Он сказал, что все уладил. Полицейские ушли, а нам ветеринар предложил остаться и подождать, пока коту сделают операцию. Мы вернулись на свои места, и я спросила:

– А почему полицейский назвал тебя Трентом?

А Джон говорит:

– А, вечно эти полицейские придумывают людям клички. Манера у них такая.

Но у меня возникло ощущение, что он что-то недоговаривает. Наверное, Джон тоже это почувствовал, поскольку он мне сказал, что мне совершенно необязательно торчать с ним в клинике, он оплатит мне такси до дома и надеется, что мы все-таки пообедаем вместе, только в другой раз.

Тогда я его спросила, не спятил ли он. Он сказал, что не считает себя сумасшедшим. А я объяснила, что если у человека так много кличек, значит, у него есть какие-то очень серьезные проблемы. Джон со мной согласился. А потом мы два часа миролюбиво спорили о том, кто из серийных убийц был самым ненормальным.

Наконец ветеринар вышел из операционной и сообщил, что Твидлдум приходит в себя и мы можем уходить домой. И мы ушли.

Было десять часов, что по манхэттенским меркам еще не слишком поздно для обеда, и Джон ухватился за эту мысль, хотя время, на которое у него был заказан столик, давно прошло (уж не знаю, в какой ресторан он собирался меня вести). Но мне не хотелось толкаться в толпе любителей поздних ужинов. Джон со мной согласился и предложил:

– Тогда, может, закажем снова что-нибудь китайское на дом?

Я сказала, что, наверное, было бы неплохо побыть с Пако и Мистером Пиперсом, чтобы они не очень волновались из-за исчезновения их собрата. Кроме того, я читала в программе, что сегодня по каналу Пи-би-эс будут показывать интересный фильм.

В результате мы вернулись в его квартиру, вернее в квартиру его тетки, и снова заказали свинину «му шу». Еду принесли перед самым началом фильма, так что мы устроились за кофейным столиком миссис Фрайлендер на ее кожаном диванчике, на который я нечаянно уронила даже не одну, а две булочки, помазанные оранжевой пастой. Между прочим, именно в это время Джон начал меня целовать. Честное слово. Я стала извиняться, что испачкала кожаную обивку этой липкой оранжевой массой, а Джон наклонился, уперся коленом в диван прямо в том месте, где я его испачкала, и начал меня целовать.

В последний раз я испытала такое потрясение, наверное, на первом курсе средней школы, когда наш учитель алгебры сделал то же самое. Только тогда не было никакой оранжевой массы и мы говорили не о бумажных полотенцах, а об интегралах.

Должна тебе сказать, Макс Фрайлендер целуется гораздо лучше, чем наш учитель алгебры. Я хочу сказать, он по этой части просто ас. Я даже испугалась, что у меня крышу снесет. Честное слово. Так классно он целовался.

А может, дело вовсе не в том, что он как-то особенно хорошо целуется, а просто меня так давно никто не целовал всерьез, то есть по-настоящему всерьез, и я уже забыла, каково это?

Джон целуется так, будто он делает это всерьез, то есть действительно всерьез. У меня голова пошла кругом, и я была так потрясена, что взяла и ляпнула:

– Зачем ты это сделал?

Наверное, это прозвучало грубо, но Джон не обиделся. Он ответил:

– Потому что мне этого хотелось.

Я обдумывала его ответ, наверное, с десятую долю секунды, а потом потянулась к нему, обняла его за шею и говорю:

– Это хорошо.

После этого я сама стала его целовать. Это было очень приятно, потому что у миссис Фрайлендер очень удобный, мягкий диванчик, и Джон как бы навалился на меня, а я как бы утонула в мягких подушках, и мы целовались очень долго. Если совсем точно, мы целовались до тех пор, пока Пако не решил, что ему пора прогуляться и не просунул свой мокрый нос прямо между нашими лбами. Тут только я поняла, что мне лучше уйти. Во-первых, если ты помнишь, чему нас учили мамы, целоваться раньше третьего свидания неприлично. А во-вторых, извини за интимные подробности, но «на нижнем этаже» стало происходить нечто очень интересное, если ты понимаешь, что я имею в виду.

И Макс Фрайлендер совершенно точно не гей. Геи не возбуждаются от того, что целуют девушек, уж это знает даже такая провинциалка со Среднего Запада, как я.

Поэтому, когда Джон стал отгонять Пако, я выпрямилась и чопорно так сказала:

– Спасибо за приятный вечер, но мне пора домой.

С этими словами я вскочила и бросилась к двери, хотя Джон говорил мне вслед что-то вроде: «Мел, подожди, нам нужно поговорить».

Я не стала ждать, я просто не могла. Мне нужно было убраться из его квартиры, пока я еще контролировала свои поступки. Знаешь, Надин, от его поцелуев даже спинной мозг немеет – так хорошо он целуется.

Так о чем тут еще говорить?

Надин, я должна тебе кое-что сказать прямо сейчас: на твою свадьбу я приду не одна, а с парнем.

Ну все, пора заканчивать. Я так много напечатала, что кончики пальцев начинают неметь, а мне еще надо сдать завтрашнюю колонку. Собираюсь писать про Вайнону и Криса Норта, говорят, они собираются в отпуск на Бали. Представляешь, и Вайнона, и я одновременно нашли мужчин! Даже не верится. Это как в прошлый раз, когда она и Гвинет стали встречаться с Мэттом и Беном, только еще лучше. Потому что это я!

Мел

Кому: Мел Фуллер

От: Надин Уилкок

Тема: Надеюсь, ты хотя бы

... разрешила ему заплатить за еду из китайского ресторана.

Над

Кому: Надин Уилкок lcock@thenyjournal.com>

От: Мел Фуллер

Тема: Конечно...

он заплатил за еду из китайского ресторана. Правда, чаевые заплатила я, у Джона не оказалось однодолларовых бумажек.

Почему ты такая вредина? Я отлично провела время!

И ради бога, не подумай, что я разрешила ему лезть мне под юбку или что-нибудь в этом роде. Ничего подобного!

Мел

Кому: Мел Фуллер

От: Надин Уилкок

Тема: Мне просто показалось...

что все произошло слишком быстро. Я же этого парня никогда в жизни не видела. Ты только не обижайся, Мел, но, когда дело касается мужчин, с тобой вечно что-то приключается. Аарон – это только один пример. А эта история с «Дельта Ипсилон» и носком, ты сама только позавчера ее вспоминала. Просто мне было бы гораздо спокойнее, если бы я сама посмотрела на этого парня. Все-таки, если вспомнить, что о нем рассказывала Долли, впечатление складывается довольно странное. Естественно, что я волнуюсь, а как же иначе? Ты для меня как младшая сестренка, которой у меня никогда не было, я не хочу, чтобы ты пострадала.

Так что хотелось бы поскорее на него взглянуть. Может, договоришься с ним, чтобы он зашел за тобой в обеденный перерыв или еще как-нибудь? Ради такого дела я с удовольтствием пропущу занятия спиннингом. Только не сердись на меня!

Над

Кому: Надин Уилкок

От: Мел Фуллер

Тема: Ты просто...

мать-наседка.

Но если ты так настаиваешь, хорошо, наверное, я смогу как-нибудь устроить, чтобы вы с ним «случайно» столкнулись нос к носу.

Чего только не сделаешь ради подруги!

Мел

Кому: Джон Трент

От: Женевьев Рэндольф Трент

Тема: Твое недавнее поведение

Дорогой Джон!

Говорит твоя бабушка. Или, наверное, нужно сказать, пишет. Полагаю, ты будешь удивлен, что я обращаюсь к тебе таким способом. Я избрала этот путь общения – письмо по электронной почте, потому что ты ни разу мне не перезвонил, сколько я тебя ни просила. К тому же твой брат Джейсон уверяет, что ты не всегда прослушиваешь сообщения на автоответчике, но на письма по электронной почте иногда все-таки отвечаешь.

Итак, перейду к делу.

Я могу простить тебе тот факт, что ты так неосмотрительно предпочел пойти своим путем, избрав род занятий, который ни один уважающий себя Трент, да и Рэндольф, если уж говорить откровенно, никогда бы даже не подумал выбрать. Ты мне доказал, что не все репортеры – гиены.

Я могу простить тебе и то, что ты не стал жить в нашем большом доме и поселился отдельно, сначала в этой ужасной конуре на Тридцать седьмой улице вместе с тем волосатым сумасшедшим, а потом там, где ты живешь сейчас, в Бруклине. Я слышала, что твой нынешний район – самый спокойный из пяти, если не считать эпизодических волнений на расовой почве и взрывов в супермаркетах.

Я могу простить тебе и то, что ты отказался притронуться к деньгам, которые хранятся в доверительном фонде на твоем счету еще со дня смерти твоего деда. Согласна, мужчине лучше самостоятельно прокладывать себе дорогу в этом мире и не зависеть от средств семьи. Ты сумел это сделать, и я от души рада за тебя. В этом смысле ты преуспел гораздо лучше других моих внуков. Взять хотя бы твоего кузена Дики. Я уверена, что, если бы у мальчика была профессия вроде твоей, он бы меньше совал себе в нос всякую всячину, которой там не место.

Однако я никак не могу простить, что ты не пришел на церемонию передачи флигеля. Ты знаешь, как важна для меня благотворительная деятельность. Передача флигеля фонду борьбы с раком для меня особенно важна, поскольку, как тебе известно, именно рак отнял у меня моего возлюбленного мужа, твоего деда. Я понимаю, у тебя могли быть другие планы на вечер, но ты мог бы хотя бы взять на себя труд прислать записку.

Не хочу тебя обманывать, Джон, мне особенно хотелось видеть тебя на этой церемонии, потому что там присутствовала некая молодая леди, с которой я рассчитывала тебя познакомить.

Знаю, ты не любишь, когда я пытаюсь познакомить тебя с незамужними дочерьми моих друзей. Но Виктория Арбутнот, которую ты наверняка помнишь по тем временам, когда проводил на винограднике летние каникулы (Арбутнотам принадлежал дом в Чилмарке), превратилась в очень привлекательную молодую леди, она даже как-то преодолела типичную проблему всех Арбутнотов – слабый подбородок, который их всех уродовал.

Кроме того, насколько мне известно, она достигла больших успехов на инвестиционном рынке. Я знаю, что тебе всегда нравились деловые женщины, поэтому я и пригласила Викторию на церемонию.

Джон, из-за тебя я попала в совершенно идиотское положение! Мне пришлось поручить Викторию заботам твоего кузена Билла. Ты ведь знаешь, как я к нему отношусь.

Я знаю, ты гордишься тем, что тебя считают черной овцой в семейном стаде, хотя, честное слово, не понимаю, почему черной овцой должен считаться мужчина, который занимается любимым делом и сам зарабатывает себе на жизнь. На мой взгляд, твои кузены и кузины с их бесчисленными вредными пристрастиями и несвоевременными беременностями раздражают гораздо больше.

Однако такое поведение, какое ты демонстрируешь в последнее время, это, знаешь ли, уже слишком, даже для тебя. Надеюсь, у тебя есть на то уважительные причины.

Более того, рассчитываю, что ты найдешь время ответить на мое письмо. Хватит того, что ты мне не перезванивал, когда я просила, – с твоей стороны это было очень невоспитанно.

Искренне твоя, несмотря ни на что,

Мим

Кому: Женевьев Рэндольф Трент

От: Джон Трент

Тема: Ты меня простишь?

Мим!

Как мне оправдаться? После твоих слов мне самому за себя стыдно. Конечно, я виноват, что не перезвонил тебе. Но я прослушивал сообщения на автоответчике не так регулярно, как обычно, потому что сейчас живу в квартире друга. Если быть точным, то даже не в квартире друга, а в квартире его тетки. Она попала в больницу, и потребовался человек, который присмотрит за ее домашними животными. Хотя после того, что произошло вчера, я засомневался, что подхожу для этой работы.

Как бы то ни было, хочу, чтобы ты знала: я пропустил церемонию передачи флигеля в дар фонду борьбы с раком не из-за неуважения к тебе или к этому мероприятию, а потому, что я был занят другим делом. Причем очень важным.

Кстати, Мим, это мне напомнило вот о чем: Вике Арбутнот не стоит меня ждать. Я встретил одну женщину.

Нет, ты ее не знаешь, если только не водишь дружбу с Фуллерами из Лэнсинга, штат Иллинойс, в чем я лично очень сомневаюсь.

Знаю, знаю, после того, что случилось с Хизер, ты навсегда махнула на меня рукой. Но напрасно, между прочим, я стойкий. Конечно, неприятно обнаружить, что девушка, которой я даже еще не сделал предложение, уже зарегистрировалась в «Блумингдейлз» как будущая миссис Джон Трент (причем оставила заявку на простыни ценой в 1000 долларов), но для того, чтобы меня сломить, этого недостаточно.

Но не торопись требовать, чтобы я тебя с ней познакомил, сначала я должен тебе кое-что объяснить. В Нью-Йорке вообще непросто поддерживать романтические отношения, но мой случай особенно сложный.

Однако я уверен, что смогу во всем этом разобраться и все уладить. Я просто должен все уладить. Беда только в том, что я совершенно не представляю, как к этому подступиться.

В общем, тысячу раз прошу прощения!

Искренне любящий тебя (надеюсь, ты по-прежнему меня таким считаешь)

Джон

P.S. Чтобы загладить свою вину, я приду на благотворительный вечер, посвященный борьбе с раком. Я даже влезу в дедов доверительный фонд и выпишу чек на сумму с четырьмя нулями. Надеюсь, ты хоть чуточку будешь ко мне снисходительнее.

Кому: Мел Фуллер

От: Дон и Беверли Фуллер

Тема: Осторожно!

Привет, дорогая, это снова мама, пишу тебе по электронной почте. Надеюсь, ты там ведешь себя осмотрительно, потому что вчера вечером по телевизору показали, что на Манхэттене снова образовался ужасный карстовый провал. На этот раз он возник прямо перед редакцией газеты!

Но не волнуйся, не вашей газеты, а как раз той, которую ты терпеть не можешь. Той самой, которую ты называешь снобистской. И все-таки, если задуматься, становится страшно. А что, если бы ты, к примеру, ехала в такси и это такси провалилось бы в яму глубиной двадцать футов? Хотя я знаю, что ты никогда не ездишь на такси, потому что все деньги тратишь на одежду.

Как же не повезло той даме! Ужас! Для того чтобы достать ее на поверхность, потребовались трое пожарных. (Ну, ты у нас такая миниатюрная, что тебя, наверное, из любого провала мог бы достать один-единственный пожарный.)

Впрочем, неважно, я просто хотела напомнить, чтобы ты была осторожнее. Когда идешь по улице, не забывай смотреть под ноги. Но и наверх тоже поглядывай, я слышала, что если кондиционеры плохо закреплены, они иногда вываливаются из окон и падают вниз, на проходящих пешеходов.

Этот город полон всяческих опасностей. Может, вернешься домой? Ты вполне могла бы работать в «Дюэйн каунти реджистер». Позавчера я встретила в магазине Мейбл Флеминг, она сказала, что с радостью возьмет тебя на работу писателем в отдел «Искусство и развлечения».

Подумай об этом, ладно? В Лэнсинге не опасно – ни тебе провалов в асфальте, ни падающих кондиционеров, ни убийц-трансвеститов. Был, правда, случай, когда один мужчина перестрелял в продуктовом магазине всех покупателей, но это было давно, много лет назад.

С любовью, мама

P.S. Угадай, какая еще новость! Ни за что не угадаешь! Один из твоих бывших кавалеров женился. Прилагаю к письму фотографию, посмотри.

Вложение:

(Фотография полного идиота и девушки с очень пышной прической.)

Кристалл Хоуп ЛеБо и Джереми (Джер) Вон, оба уроженцы Лэнсинга, сочетались браком в эту субботу в местной церкви.

Родители невесты – Брэнди Джо и Дуайт ЛеБо из Лэнсинга, владеют винным магазином «Бакай ликворз» на Мэйн-стрит в самом центре Лэнсинга. Родители жениха – Джоан и Роджен Вон. Джоан Вон—домохозяйка, Роджер Вон работает в «Смит авто».

Банкет состоялся в масонской ложе Лэнсинга, членом которой является мистер ЛеБо.

Невеста (22) окончила среднюю школу Лэнсинга и в настоящее время работает в «Бьюти барн». Жених (29) окончил среднюю школу Лэнсинга и работает в «Бакай ликворз». Молодые проведут медовый месяц на Мауи, после чего поселятся в Лэнсинге.

Кому: Джордж Санчез

От: Мел Фуллер

Тема: Моральный дух в редакции

Уважаемый Джордж!

Чтобы повысить моральный дух сотрудников редакции, который прискорбно низок (уверена, ты со мной согласишься, и прибегаю к словам, которые ты сам часто используешь), предлагаю вместо очередного собрания персонала на этой неделе собраться всем вместе и пройтись до угла Пятьдесят третьей улицы и Мэдисон-авеню, чтобы полюбоваться на гигантский провал в асфальте, образовавшийся перед офисным зданием, в котором размещается наш главный враг и конкурент «Нью-Йорк кроникл».

Согласись, это внесет приятное разнообразие в жизнь коллектива и будет гораздо интереснее, чем выслушивать на собрании жалобы на то, что местный «Криспи крим» закрылся и теперь нам негде купить приличные пончики.

Кроме того, поскольку во всем здании «Кроникл» отключили воду, мы сможем посмеяться, наблюдая, как наши уважаемые коллеги из «Кроникл» бегут через дорогу, чтобы воспользоваться туалетом в кафе «Старбакс».

Прошу отнестись к моему предложению очень серьезно, оно заслуживает внимания.

Искренне ваша,

Мел Фуллер,

обозреватель Десятой колонки

«Нью-Йорк джорнал»

Кому: Мел Фуллер

От: Джордж Санчез

Тема: Моральный дух в редакции

Ты что, напилась?

Все знают, ты хочешь поглазеть на эту дыру в асфальте только потому, что тебя интересуют катастрофы.

Займись своей работой, Фуллер, я плачу тебе деньги не за красивые глаза.

Джордж

Кому: Надин Уилкок

От: Мел Фуллер

Тема: Гигантская дыра в асфальте

Неужели тебе неинтересно? Если ты пойдешь со мной, я, так и быть, сегодня не буду заставлять тебя идти на аэробику...

Мел

Кому: Мел Фуллер

От: Надин Уилкок

Тема: Та гигантская дыра в асфальте, в которой должны быть твои мозги

Ты с ума сошла! На улице градусов тридцать, я не собираюсь тратить свой обеденный перерыв на то, чтобы в такую жару тащиться смотреть на какую-то дырку в земле, пусть даже гигантскую и пусть даже перед офисом «Кроникл».

Позови Тима Грабовски, он наверняка пойдет. Он готов пойти куда угодно, если там в большом количестве собираются мужчины в униформе.

Над

Кому: Надин Уилкок

От: Тим Грабовски

Тема: Я его видел!

Ты просто лентяйка! Если бы ты не поленилась поднять свою задницу и пошла с нами, ты бы, как и я, встретила того парня, о котором наша мисс Мел болтает без остановки вот уже целый месяц. Но по-видимому, некоторые думают, что мы ходили только смотреть на дыру в асфальте.

Тим

Кому: Тим Грабовски

От: Надин Уилкок

Тема: ТЫ ЕГО ВИДЕЛ???

Так рассказывай все, проныра!

Над

Кому: Надин Уилкок

От: Тим Грабовски

Тема: А что ты мне за это дашь...

ты, девочка с огненным темпераментом?

Тим

Кому: Тим Грабовски

От: Надин Уилкок

Тема: Мне надо писать статью

о новом доме Бобби Де Ниро, и я возьму тебя с собой, если ты мне все-все расскажешь о встрече с Максом Фрайлендером. Ну по-ожалуйста, расскажи, я тебя умоляю!

Над

Кому: Надин Уилкок

От: Тим Грабовски

Тема: Ты мне выкручиваешь руки

Ну ладно, я расскажу. Только я хочу попасть в новый дом Бобби не на ленч, а на обед, именно тогда там соберутся ужасно умные специалисты по финансовым инвестициям. Ну хорошо, слушай.

Попытайся представить, если сможешь, такую картину. Угол Пятьдесят третьей улицы и Мэдисон-авеню. Посередине улицы образовалась гигантская яма размером сорок футов на двадцать. А вокруг этой ямы стоят полицейские заграждения, оранжевые конусы, бульдозеры, бетономешалки, грузовики, один подъемный кран, репортеры с телевидения, около сотни копов и человек двадцать самых сексапильных строительных рабочих, каких только доводилось видеть бедному компьютерщику-программисту.