OCR and Spellcheck: Аваричка
       Мэг Кэбот «Дневники принцессы»: АСТ, Астрель, Москва, 2005
       Оригинальное название: Meg Cabot «The Princess Diaries», 2001
       ISBN 5-17-032023-Х, 5-271-12159-3
       Перевод: Е.К.Денякиной

 
 
 

      Иногда мне начинает казаться, что я только и делаю, что вру. Мама думает, что я скрываю свои чувства.
      Я ей твержу:
      – Нет, мама, ничего я не скрываю. Я правда думаю, что это замечательно. Если ты счастлива, то и я счастлива.
      А она говорит:
      – По-моему, ты со мной неискренна.
      Потом она протягивает мне этот блокнот и говорит, что хочет, чтобы я записывала в него свои мысли, раз уж, говорит, мне не хочется делиться ими с ней.
      Она хочет, чтобы я записывала свои чувства? Что ж, ладно, я запишу. Вот, пожалуйста:
      Не могу поверить, что она так со мной поступает!
      Все и без того считают меня ненормальной чудачкой. Другой такой некультяпистой особы, наверное, во всей школе не сыщешь. Давайте смотреть правде в глаза: я высоченного роста, плоскогрудая, как доска, и вдобавок первокурсница. Что еще может быть хуже? Если ребята в школе узнают еще и про это, мне конец, просто конец.
      Господи, если ты существуешь, пожалуйста, сделай так, чтобы они об этом не узнали.
      На Манхэттене живет примерно четыре миллиона человек, то есть, выходит, примерно ДВА МИЛЛИОНА мужчин. Так почему же из двух миллионов мужчин моей маме понадобилось встречаться именно с мистером Джанини?! Неужели нельзя было выбрать кого-нибудь, кого я не знаю?
      Познакомилась бы в супермаркете или еще где-нибудь с каким-нибудь мужчиной и встречалась бы с ним на здоровье. Так ведь нет же, ей надо было закрутить роман не с кем-нибудь, а именно с моим учителем алгебры.
      Ну, спасибо, мамочка, удружила, спасибо тебе огромное.

      Лилли говорит, что мистер Джанини – классный.
      Ну да, конечно, классный – если ты Лилли Московитц. Он классный для тех, у кого с алгеброй полный порядок, как у Лилли Московитц. А для тех, у кого по алгебре полный провал, как у меня, к примеру, он вовсе не классный.
      Никакой он не классный, если каждый божий день заставляет тебя оставаться после уроков и ты вместо того, чтобы тусоваться с друзьями, торчишь в школе с половины третьего до половины четвертого и решаешь какие-то дурацкие примеры. Никакой он не классный, если звонит твоей матери, чтобы потолковать о твоих плохих оценках, а после этого ПРИГЛАШАЕТ ЕЕ НА СВИДАНИЕ!
      Не вижу ничего классного в том, что он целует мою мать. Правда, я своими глазами не видела, как они это делают, у них еще и первого свидания-то не было. К тому же я сомневаюсь, что моя мама позволит мужчине целовать ее на первом же свидании.
      По крайней мере, я надеюсь, что не позволит.
      На прошлой неделе я видела, как Джош Рихтер целует Лану Уайнбергер. Мне было очень хорошо это видно, потому что они стояли, прислонившись к шкафчику Джоша, а его шкафчик находится как раз рядом с моим.
      Пожалуй, если бы Джош Рихтер поцеловал меня, я бы не очень возражала.
      Позавчера мы с Лилли были в супермаркете «Байджлоуз», выбирали для ее мамы крем с альфа-гидроксильными кислотами, и я увидела, что в очереди к кассе стоит Джош. Он меня тоже увидел, вроде как улыбнулся и сказал: «Привет».
      Он покупал мужской одеколон «Драккар Нуар». Я взяла у продавщицы пробник этого одеколона, и теперь всякий раз, когда мне захочется понюхать, как пахнет Джош, я могу это сделать, даже не выходя из своей комнаты.
      Лилли сказала, что у Джоша, наверное, был тепловой удар или еще что-нибудь в этом роде и у него в глазах помутилось. Он, говорит, наверное, увидел, что лицо вроде бы знакомое, но вне бетонных стен средней школы имени Альберта Эйнштейна не смог связать мою физиономию с моими именем. А иначе с какой стати, говорит, самый популярный парень в школе станет здороваться с какой-то Миа Термополис, жалкой первокурсницей?
      Но я-то знаю, что никакой тепловой удар тут ни при чем. На самом деле когда Джош сам по себе, а не с Ланой и не со всеми своими дружками-спортсменами, он совсем другой человек. Ему неважно, что у девчонки плоская грудь и она носит обувь десятого размера, он способен заглянуть ей прямо в душу, не обращая внимания на эту внешнюю шелуху. Я это знаю, потому что тогда в «Байджлоуз» я посмотрела ему в глаза и увидела, что в нем живет очень чуткий человек и этот другой Джош пытается пробиться наружу.
      Лилли считает, что у меня слишком буйное воображение и патологическая склонность драматизировать свою жизнь. Она говорит, что классический пример этого – то, что я так переживаю из-за мамы и мистера Дж.
      – Если ты так расстраиваешься, возьми и выскажи матери все напрямик, – говорит Лилли. – Скажи ей открытым текстом, что не хочешь, чтобы она встречалась с мистером Джанини. Миа, я тебя не понимаю, вечно ты ходишь вокруг да около, скрываешь свои чувства. Может, хватит врать о своих чувствах, не пора ли для разнообразия заявить о себе? Твои чувства, знаешь ли, ничуть не менее важны, чем чувства всех остальных.
      Ну да, как же. Разве я могу подложить маме такую свинью? Она так радуется будущему свиданию, что смотреть тошно. В последнее время она даже занялась стряпней. Серьезно! Вчера, например, она в первый раз чуть ли не за полгода приготовила макароны. Я уже было открыла меню китайского ресторанчика Сюзи с блюдами навынос, а она и говорит: «Ну, нет, детка, сегодня никакой холодной вермишели с кунжутным маслом. Я приготовила макароны».
      Макароны! Моя мама приготовила макароны!
      Она даже уважила мои права вегетарианки и не стала добавлять в соус мясные кубики.
      Ничего не понимаю.
 
      СПИСОК ДЕЛ:
      1. Купить наполнитель для кошачьего туалета.
      2. Дорешать примеры в рабочей тетради по алгебре для мистера Дж.
      3. Перестать рассказывать все подряд Лилли.
      4. Купить в худ. салоне: мягкие графитовые карандаши, краску в аэрозоли, пяльцы (для мамы).
      5. Написать доклад про Исландию по истории мировой цивилизации (5 страниц через 2 интервала).
      6. Перестать так много думать о Джоше Рихтере.
      7. Отнести белье в стирку.
      8. Квартплата за октябрь! (Проверить, не забыла ли мама обналичить чек от папы!!!)
      9. Стать увереннее и настойчивее. 10. Измерить грудную клетку.

      Сегодня я всю алгебру представляла, как мистер Джанини на завтрашнем свидании будет целовать мою маму. Я просто сидела и тупо смотрела на него. Он задал мне какой-то совсем легкий вопрос, честное слово, он нарочно приберегает для меня вопросы полегче, как будто не хочет, чтобы я чувствовала себя обделенной и все такое, а я даже не слышала, что он спросил. Я говорю: «Что?»
      Тут Лана Уайнбергер издала такой звук, который она вечно издает, и наклонилась ко мне так, что все ее светлые волосы разметались по моей парте. От нее так пахнет духами, что меня прямо в нос шибануло. А она посмотрела на меня и злобно так прошипела:
      – ИДИОТКА.
      Да не просто так прошипела, а протянула по слогам: «Ид-диотка».
      Ну почему так получается, что прекрасные люди типа принцессы Дианы погибают в автокатастрофах, а всякие злючки вроде Ланы живут себе, и ничего? Не понимаю, что только в ней нашел Джош Рихтер? Не спорю, она, конечно, хорошенькая, но та-акая злюка! Неужели он не замечает?
      Хотя, может, с Джошем Лана совсем другая, я-то уж точно была бы с ним милой. Джош – самый симпатичный парень во всей школе имени Альберта Эйнштейна. В нашей школьной форме многие мальчишки выглядят по-идиотски: эти серые брюки, белые рубашки, черные свитера или жилеты… Но только не Джош. Он и в школьной форме похож на фотомодель. Честное слово, похож.
      Ладно, бог с ним. Сегодня я заметила, что у мистера Джанини ноздри ужасно оттопырены. Зачем женщине встречаться с мужчиной, у которого такие вывернутые ноздри?
      За ланчем я спросила об этом Лилли, а она говорит:
      – Никогда не обращала внимания на его ноздри. Ты будешь есть этот пончик?
      Лилли считает, что я слишком на этом зацикливаюсь. Говорит, что я в средней школе всего месяц, а у меня уже есть плохие оценки, я из-за этого переживаю и переношу свою тревогу на отношения мамы с мистером Джанини. Лилли говорит, это называется переносом.
      Все-таки довольно паршиво, когда у твоей подруги родители – психоаналитики. Например, сегодня после школы оба доктора Московитц пытались меня анализировать. Мы с Лилли сидели и спокойно играли в «Боггль». Так каждые пять минут кто-нибудь из них подходил и спрашивал что-нибудь вроде: «Девочки, хотите сока? Девочки, по каналу «Дискавери» идет очень интересный документальный фильм. Кстати, Миа, как ты относишься к тому, что твоя мама собирается встречаться с твоим учителем алгебры?» Или еще что-нибудь в этом роде.
      Я ответила:
      – Прекрасно отношусь.
      Почему, ну почему я не могу быть более уверенной и тверже стоять на своем?
      Но с другой стороны, вдруг родители Лилли столкнутся с мамой в супермаркете или еще где-нибудь? Если я скажу им правду, они обязательно ей передадут. Я не хочу, чтобы мама знала, как мне все это противно, ведь она из-за этого так счастлива.
      Самое ужасное, что наш разговор подслушал старший брат Лилли, Майкл. Он тут же начал хохотать, как ненормальный, хотя я лично ничего смешного в этом не вижу.
      – Твоя мать встречается с Фрэнком Джанини? Ха! Ха! Ха!
      Здорово, теперь братец Лилли знает! Этого мне только не хватало. Я начала его упрашивать, чтобы он никому ничего не говорил. На пятом уроке Майкл занимается в группе «талантливых и одаренных» (ТО) вместе со мной и Лилли. Это не урок, а ходячий анекдот, потому что миссис Хилл, которая в нашей школе отвечает за программу ТО, глубоко плевать, чем мы занимаемся в классе, лишь бы не слишком шумели. Миссис Хилл терпеть не может, когда ей приходится выходить из учительской – а это как раз напротив класса для ТО, через коридор, – чтобы наорать на нас.
      Короче говоря, Майклу на пятом уроке полагалось работать в он-лайне над своим интернет-журналом «Крэкхэд». А мне полагалось заниматься в это время алгеброй, доделывать домашнее задание.
      Миссис Хилл все равно никогда не проверяет, чем мы там занимаемся в классе для одаренных, но это, наверное, и к лучшему, потому что мы на самом деле в основном придумываем, как бы запереть в кладовке русского мальчишку, чтобы не слушать, как он вечно играет на своей дурацкой скрипке Стравинского. Считается, что этот парень – гениальный музыкант.
      Но хотя мы с Майклом и объединяемся вместе против Бориса Пелковски, это еще не значит, что он будет помалкивать насчет моей мамы и мистера Дж.
      Так вот, Майкл все время повторял:
      – А что ты для меня за это сделаешь, Термополис? Что ты для меня сделаешь?
      А что я могу для него сделать? Ничего. Делать за Майкла Московитца уроки я не могу, во-первых, он учится в старшем классе, как Джош Рихтер, а во-вторых, у него всю жизнь только отличные отметки, как у Джоша Рихтера. Майкл, наверное, на будущий год поступит в Йельский университет или в Гарвард, как Джош Рихтер.
      И что, спрашивается, я могу сделать для такого парня?
      Я, конечно, не хочу сказать, что у него нет недостатков. В отличие от Джоша Рихтера он некомпанейский. Майкл не только не входит в команду гребцов, он даже не входит в дискуссионную команду. Майкл не признает организованный спорт, организованную религию и вообще ничего организованного. Он почти все время проводит один в своей комнате. Я как-то раз спросила Лилли, чем он там занимается, а она сказала, что они с родителями ведут по отношению к Майклу политику типа «ты не спрашиваешь, я не говорю».
      Не удивлюсь, если он там делает бомбу. Может, он вместо первоапрельской шутки взорвет среднюю школу имени Альберта Эйнштейна ко всем чертям.
      Время от времени Майкл выходит из своей комнаты и роняет саркастические замечания. Иногда при этом он выходит без рубашки. Хотя он и не признает организованный спорт, грудная клетка у него неплохая, я заметила, да и живот плоский, с хорошо развитыми мускулами. Лилли я об этом никогда не говорила.
      Как бы то ни было, Майклу, наверное, надоело слушать, как я предлагаю всякую ерунду, например, выгуливать его шелти по кличке Павлов или сдавать обратно в магазин пустые бутылки от минеральной воды, которую пьет его мать. Это его обязанность, он должен сдавать их каждую неделю. Я думаю, что ему все это надоело, потому что в конце концов он сказал этаким противным голосом:
      – Ладно, Термополис, забудь.
      И ушел в свою комнату.
      Я спросила Лилли, с чего он так разозлился, а она сказала, что это потому, что он делал мне сексуальные намеки, а я этого даже не заметила.
      Вот это да! А вдруг Джош Рихтер станет делать мне сексуальные намеки (надеюсь, это когда-нибудь случится), а я и не пойму? Боже, какой же я иногда бываю глупой!
      Как бы то ни было, Лилли велела мне не беспокоиться насчет того, что Майкл расскажет про мою мать и мистера Дж. своим друзьям, потому что у него нет друзей.
      Потом она спросила, какая мне разница, видны ли у мистера Джанини ноздри или нет, ведь смотреть на них придется не мне, а моей маме. А я ей ответила:
      – Извини меня, мне приходится на них смотреть каждый божий день с девяти пятидесяти пяти до десяти пятидесяти пяти и с двух тридцати до трех тридцати, за исключением выходных, национальных праздников и летних каникул. И это еще, если я не завалю алгебру совсем и мне не придется ходить на занятия летом. А если они поженятся, то мне придется смотреть на них КАЖДЫЙ БОЖИЙ ДЕНЬ СЕМЬ ДНЕЙ В НЕДЕЛЮ, ВКЛЮЧАЯ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРАЗДНИКИ.
 
      Дать определение ряда: множество предметов, элементов или членов принадлежат ряду.
      А = {Джиллиган, Скиппер, Мэри Энн }
      Правило, определяющее каждый элемент.
      А = {х/х – один из «выброшенных на остров Диллигнана»}.

      СПИСОК САМЫХ КЛЕВЫХ ПАРНЕЙ
      (составлен Лилли Московитц на уроке истории мировой цивилизации, комментарии Миа Термополис)
 
      1. Джош Рихтер. (Согласна! Шесть футов чистейшей сексапильности. Светлые волосы, которые часто падают на чистые голубые глаза, и милая, как будто немного сонная улыбка. У него есть только один недостаток: не слишком хороший вкус, иначе он бы не встречался с Ланой Уайнбергер.)
      2. Борис Пелковски. (Решительно не согласна. Одно то, что он в двенадцатилетнем возрасте играл на своей дурацкой скрипке в Карнеги-Холл, еще не делает его классным парнем. К тому же он заправляет школьный свитер в брюки вместо того, чтобы, как все нормальные люди, носить его навыпуск.)
      3. Пирс Броснан, лучший Джеймс Бонд всех времен и народов. (Не согласна, мне больше нравится Тимоти Далтон.)
      4. Дэниэл Лей Льюис в фильме «Последний из Могикан». (Согласна, его принцип: держись, что бы ни случилось.)
      5. Принц Уильям. (Ну, это и так ясно.)
      6. Леонардо Ди Каприо в фильме «Титаник». (Тоже мне, это уже устарело, сейчас же не 1998 год.)
      7. Мистер Уитон, тренер команды по гребле. (Он красивый, но уже занят. Его видели, когда он открывал дверь учительской перед мадемуазель Кляйн.)
      8. Парень с рекламы джинсов на огромном плакате на Таймс-сквер. (Полностью согласна. Между прочим, кто он такой? Этому парню надо бы выделить отдельный цикл передач на телевидении.)
      9. Бойфренд доктора Куинн из сериала «Доктор Куинн, женщина-врач». (Куда он девался? Он был такой классный!)
      10. Джошуа Белл, скрипач. (Полностью согласна. Встречаться с музыкантом – это было бы очень круто. Только не с Борисом Пелковски.)

      Когда позвонил папа, я измеряла грудную клетку и совсем не думала о том, что моя мама отправилась на свидание с моим же учителем по алгебре. Не знаю почему, но папе я наврала и сказала, что мама у себя в студии. Вообще-то это отвратительно, потому что папа наверняка знает, что у мамы свидание, но я почему-то не могла сказать ему про мистера Джанини.
      Сегодня днем, во время обязательных занятий с мистером Джанини, я сидела и тренировалась перемножать многочлены упрощенным методом: первый член, наружный, внутренний, последний, первый, наружный, внутренний, последний… Господи, неужели этот метод может мне хоть когда-нибудь пригодиться в реальной жизни? Когда, интересно??? Вдруг мистер Джанини ни с того ни с сего сказал:
      – Миа, я надеюсь, ты не чувствуешь себя неловко из-за того, что я… э-э… по-дружески встречаюсь с твоей матерью.
      Не знаю почему, но на какую-то секунду мне показалось, что он скажет «занимаюсь сексом с твоей матерью». И я очень сильно покраснела, прямо-таки вспыхнула. Я говорю:
      – О, нет, мистер Джанини, меня это нисколько не беспокоит.
      А он говорит:
      – Потому что, если это тебя беспокоит, мы можем об этом поговорить.
      Наверное, он решил, что я вру, раз я так сильно покраснела. Но я только сказала:
      – Честное слово, меня это не волнует. То есть, может, волнует немножко, но это не страшно, я ничего не имею против. Я имею в виду, ведь это просто свидание, правда? С какой стати переживать из-за какого-то несчастного свидания?
      Тут-то мистер Джанини и сказал:
      – Понимаешь, Миа, я не уверен, что это будет всего одно «несчастное свидание», как ты выразилась. Дело в том, что твоя мать мне очень нравится.
      И тут я, сама не знаю почему, вдруг услышала собственный голос:
      – Что ж, надеюсь, что так, потому что, если вы сделаете что-нибудь такое, что она из-за вас будет плакать, я надеру вам задницу.
      Ужас, мне до сих пор не верится, что я сказала учителю слово «задница»!
      После этого мое лицо стало еще краснее, хотя я думала, что краснее уже некуда. Ну почему я могу говорить правду только тогда, когда у меня от этого точно будут неприятности? Но, наверное, я действительно из-за всего этого чувствую себя неловко. Возможно, родители Лилли правы.
      Однако мистер Джанини не разозлился. Он так забавно улыбнулся и сказал:
      – Я не собираюсь обижать твою маму, тем более доводить до слез, но если это когда-нибудь случится, разрешаю тебе надрать мне задницу.
      Так что с этим все вроде бы обошлось.
      Между тем папин голос по телефону звучал очень странно. Хотя, если разобраться, это всегда так. Я не люблю трансатлантические звонки, потому что мне слышно, как где-то на заднем плане шумит океан, и я начинаю нервничать, ну, как будто рыбы подслушивают или еще что-нибудь в этом роде. Плюс к тому папа вообще не хотел говорить со мной, он хотел поговорить с мамой. Может быть, кто-то из родственников умер и он хотел, чтобы мама подготовила меня к этой новости и сообщила осторожно.
      Может, бабушка? Ммммм…
      С прошлого лета мои груди нисколечко не выросли. Мама ошибается. В четырнадцать лет у меня не было скачка роста, как у нее в таком же возрасте. Наверное, у меня его никогда не будет, по крайней мере, что касается груди. Я расту только в высоту, а не в ширину. Сейчас я в классе самая высокая девчонка.
      Выходит, если в следующем месяце кто-нибудь пригласит меня на танцы по случаю праздника многообразия культур (пригласит, как же!), я не смогу надеть платье без бретелек, потому что на моей груди ему просто не на чем держаться.

      Когда мама вернулась со свидания, я спала. Вечером я засиделась допоздна, тянула до последнего, потому что мне хотелось узнать, что случилось, но, наверное, все эти измерения меня утомили, поэтому я смогла спросить, как все прошло, только сегодня утром, когда пришла на кухню покормить Толстого Луи. Мама была уже на ногах, что довольно странно, обычно она встает позже меня, а я – подросток, считается, что я все время должна хотеть спать. Но с тех самых пор, когда ее последний бойфренд оказался республиканцем, мама пребывала в депрессии.
      Как бы то ни было, когда я пришла на кухню, мама была уже там. Она жарила оладьи и довольно мурлыкала под нос песенку. Я отпала: мама что-то готовит в такую рань, да еще и вегетарианское!
      Конечно, она отлично провела время. Они пообедали в «Монтез» (не какая-нибудь забегаловка, молодец, мистер Дж.!), а потом гуляли по Вест-Виллиджу, зашли в какой-то бар и просидели на открытой веранде во внутреннем дворике почти до двух часов ночи, просто разговаривали. Я все пыталась как-нибудь узнать, были ли поцелуи, особенно французские, но мама только улыбалась и смущалась.
      О'кэй. Потрясающе.
      На этой неделе они опять собираются встретиться. И я, пожалуй, не против, раз уж мама от этого так счастлива.
      Сегодня Лилли снимает пародию на фильм «Проект "Ведьма Блэр"» для своей будущей телепередачи «Лилли рассказывает все, как есть».
      «Проект "Ведьма Блэр"» – это кино про то, как ребята отправились в лес искать ведьму и в конце концов сами исчезли. От них осталась только видеокассета, которую они сняли, и кучка хвороста. Версия Лилли будет называться «Проект "Зеленая ведьма"». Лилли собирается пойти в парк на Вашингтон-сквер с видеокамерой и снимать туристов. Она будет их спрашивать, как пройти в «Гринвич-Виллидж». (На самом деле район называется Гринвидж-Виллидж, но приезжие обычно произносят название неправильно.) Короче говоря, задумано так: как только какой-нибудь турист подойдет и спросит, как добраться до Гринвич-Виллидж, мы дружно завизжим и в ужасе бросимся бежать. По замыслу Лилли в конце фильма от нас останется только маленькая кучка карточек для проезда на метро. Лилли говорит, что, когда ее фильм выйдет, все станут смотреть на карточки метро по-другому.
      Я ей сказала: жалко, что у нас нет настоящей ведьмы. По-моему, можно было позвать на эту роль Лану Уайнбергер, но Лилли сказала, что это будет эксплуатация типажа. К тому же тогда нам придется терпеть Лану целый день, а на это никто не согласится. Да и то это еще при условии, что она сама согласится, она же считает нас самыми непопулярными девчонками во всей школе, небось еще не захочет, чтобы ее видели с нами – побоится репутацию испортить. Хотя, с другой стороны, она такая тщеславная, что двумя руками ухватится за шанс показаться на экране, даже если это будет всего лишь канал публичного доступа.
      Когда съемки на сегодня были закончены, мы все увидели, как через Бликер-стрит переходит Слепой парень. Он нашел новую жертву – ничего не подозревающую немецкую туристку. Девушка и понятия не имеет, что, как только они окажутся на другой стороне улицы, этот «бедный слепой парень», которому она помогает перейти через дорогу, начнет ее лапать, а потом притворится, что сделал это не нарочно.
      Мне, как всегда, «везет». Единственный парень, который меня лапал (хотя у меня и ухватиться-то не за что), был СЛЕПЫМ.
      Лилли говорит, что она заявит на Слепого в полицейский участок. Как будто полиция станет с ним возиться! У них есть заботы и поважнее, например, ловить убийц.
 
      СПИСОК ДЕЛ:
      1. Купить наполнитель для кошачьего туалета.
      2. Проверить, не забыла ли мама послать чек на оплату квартиры.
      3. Перестать врать.
      4. Подготовиться к письменному экзамену по английскому.
      5. Забрать белье из прачечной.
      6. Перестать думать про Джоша Рихтера.

      Сегодня папа снова позвонил, и на этот раз мама действительно была в своей студии, так что я не так сильно переживала из-за того, что в прошлый раз соврала и не рассказала про мистера Джанини. У папы снова был какой-то странный голос, так что в конце концов я не выдержала и спросила:
      – Пап, бабушка умерла?
      Он даже испугался:
      – Нет, Миа, почему ты так решила?
      Я ему объяснила, что у него какой-то странный голос, а он стал говорить, что вовсе не странный. Но это неправда, потому что голос у него правда странный. Но я решила замять это дело и завела разговор про Исландию. Мы ее сейчас проходим по истории мировой цивилизации. В Исландии самый высокий процент грамотности населения, потому что там больше нечего делать, кроме как читать. А еще у них есть природные горячие источники, и все в них купаются. Однажды в Исландию приехала на гастроли опера, так все билеты на все спектакли были распроданы, и в опере побывало что-то около 98 процентов населения. Все выучили оперу наизусть и целыми днями распевали арии.
      Мне хочется когда-нибудь пожить в Исландии. Похоже, это прикольное место, гораздо прикольнее Манхэттена. На Манхэттене в тебя иной раз могут и плюнуть просто так, ни за что.
      Но папу, кажется, Исландия не заинтересовала. Наверное, потому, что по сравнению с Исландией все остальные страны выглядят, как полный отстой. Правда, страна, в которой живет папа, очень маленькая. Пожалуй, если бы туда приехала опера, на нее пришло бы процентов 80 населения, и этим можно было бы гордиться.
      Я поделилась этой информацией с папой только потому, что он политик и я подумала, что у него могут возникнуть какие-нибудь идеи насчет того, как сделать жизнь в Дженовии, где он живет, лучше. Но, наверное, в Дженовии не нужно ничего улучшать, там и так все прекрасно. Главный источник дохода Дженовии – туристы. Я потому это знаю, что в седьмом классе мне пришлось писать краткий доклад по каждой стране Европы. В том, что касается дохода от туризма, Дженовия идет сразу за Диснейлендом. Вот, наверное, почему в Дженовии жители не платят налоги – у государства и без того достаточно денег. Дженовия – княжество, кроме нее есть еще только одно такое, Монако. Папа говорит, что у нас в Монако много кузенов, но я пока что ни с кем из них не встречалась, даже в гостях у бабушки.
      Я предложила папе будущим летом поехать в Исландию, вместо того чтобы, как обычно, проводить лето у бабушки в ее французском шато Мираньяк. Бабушку, конечно, пришлось бы оставить во Франции, ей Исландия не понравится. Ей вообще не нравятся никакие места, где нельзя заказать хорошо приготовленный коктейль «сайдкар» – это ее любимый напиток в любое время дня и ночи.
      Но папа только сказал:
      – Мы поговорим об этом в другой раз.
      И повесил трубку. Все-таки мама была права насчет него.
 
      Абсолютная величина: величина, показывающая расстояние данного числа от начала координат… всегда положительна.

      Сегодня я повнимательнее присмотрелась к мистеру Джанини, все пыталась понять по его лицу, понравилось ли ему свидание, или он не так доволен, как мама. Но он, похоже, пребывал в отличном настроении. На уроке, пока мы занимались формулой корней квадратного уравнения (А как же правила перемножения многочленов? Только я начала что-то более или менее схватывать, как – бац, новый материал! Не удивительно, что я заваливаю алгебру!), он спросил, взял ли кто-нибудь уже роль в мюзикле «Моя прекрасная леди», который мы будем ставить осенью. Позже он снова вернулся к этой теме. Таким голосом, какой у него бывает когда он чем-то очень взволнован, он спросил:
      – А вы знаете, кто был бы хорошей Элизой Дулитл? По-моему, ты, Миа.
      Я просто выпала в осадок. Я, конечно, понимаю, мистер Джанини пытается быть любезным, как-никак он ведь встречается с моей матерью, но это уж слишком. Во-первых, прослушивание уже было. А во-вторых, даже если бы я захотела участвовать (а я не могу, потому что у меня двойка по алгебре, очнитесь, мистер Джанини, вы не забыли?), мне никогда не дадут роль, тем более главную. Я не умею петь, я и говорю-то кое-как.
      Даже Лана Уайнбергер, которая в девятом классе всегда получала главные роли, сейчас не получила, роль досталась какой-то девочке из старшего класса. Зато Лане дали все эпизодические роли: зрительницы на скачках в Эскоте и проститутки Кокни. Лилли играет экономку, ее задача – включать и выключать свет в начале и конце антракта. Мистер Джанини так меня ошарашил, что я не смогла вообще ничего сказать. Я просто сидела и чувствовала, что жутко краснею. Наверное, поэтому позже, в обед, когда мы с Лилли проходили мимо моего шкафчика, Лана, которая стояла там и ждала Джоша, ужасно противным голосом сказала: «Привет, Амелия». Я еще в детском саду сказала всем, чтобы не называли меня Амелией, и с тех пор меня никто так не зовет, кроме бабушки.
      Я наклонилась, чтобы достать из рюкзака деньги. Лане, наверное, стало слишком хорошо видно мою блузку, потому что она вдруг выдала:
      – О, как мило, я вижу, мы все еще не доросли до лифчика. Позвольте предложить вам бандаж.
      Я бы ее выволокла из раздевалки и врезала как следует – а может, и нет, потому что Московитцы считают, что я боюсь любой конфронтации, – но в этот самый момент к нам подошел Джош Рихтер. Ясное дело, он все слышал, но он сказал только: «Можно мне пройти?» Это он Лилли, потому что она загораживала ему дорогу к его шкафчику.
      Этого мне только не хватало – чтобы прямо перед носом у Джоша Рихтера кто-то указывал пальцем на мою плоскую грудь! Я бы сбежала в кафетерий и выкинула эту историю из головы, но Лилли не могла все так оставить. Она покраснела и сказала Лане:
      – Послушай, Уайнбергер, сделай милость, уползи куда-нибудь и сгинь.
      Никто, никто никогда не говорил Лане Уайнбергер, чтобы она уползла куда-нибудь и сгинула. Ведь ни одна девчонка не хочет, чтобы ее именем были потом исписаны все стены женского туалета. Это, конечно, не большая беда, ведь мальчишки в женский туалет не заходят и не увидят, что там написано, но я все-таки предпочитаю, чтобы мое имя не появлялось на стенах, как-то мне это не по вкусу.
      Но Лилли такие вещи не волнуют. Я хочу сказать, что она маленького роста, круглая, немножко похожа на мопса, но ей совершенно все равно, как она выглядит. У нее есть своя передача на телевидении публичного доступа, парни часто звонят ей в студию, говорят, какой они ее считают уродкой, и просят задрать блузку – у нее-то грудь точно не плоская, она уже сейчас носит бюстгальтер размера «С», – а она только смеется себе и смеется.