Отъезд из Лугано. Турин. Ливорно. Отбытие эскадры Орлова <…>
      <…> В начале апреля месяца 1770 года я задумал попытать счастья и отправиться в Ливорно, предложить свои услуги графу Алексею Орлову, командовавшему эскадрой, что направлялась в Константинополь и, быть может, добралась бы туда, если б предводительствовал ею англичанин.
      Английский посланник, милорд XXX, вручил мне основательное рекомендательное письмо к консулу своему в Ливорно. Я покинул Турин без гроша в кармане, без кредитива на какого-нибудь банкира. <…>
      От Турина до Пармы я ехал вместе с одним венецианцем, каковой, подобно мне, скитался в чужих краях, покинув отчизну по причинам, известным Государственным инквизиторам. Чтоб зарабатывать на жизнь, он сделался комедиантом и направлялся в Парму в обществе двух актерок, одна из которых была очень недурна. Узнав, кто я, он коротко со мной сошелся и охотно вовлек бы во все те удовольствия, кои совместное путешествие доставить может, но у меня охоты не было. Химерические мечты влекли меня в Ливорно. Я думал, что сумею помочь графу Алексею Орлову завоевать Константинополь, я воображал, что без меня ему не проплыть через Дарданеллы, что таково веление судьбы, сулившей мне роль Ахиллеса, без которого никогда бы не пала Троя. Но все же я проникся дружбой к сему юноше по имени Анджело Бентивольо, коему Государственные инквизиторы не желали простить прегрешение, что философы почитают за наилегчайшее. Я еще вспомню о нем, когда через четыре года, как увидит читатель, ворочусь в Венецию. <…>
      Я прибыл в Ливорно, где застал графа Орлова единственно по причине дурной погоды. Английский консул тотчас меня представил; он проживал у него. Увидав меня, он вроде как обрадовался новой нашей встрече, ведь он хорошо знал меня по Петербургу, а когда консул дал ему прочесть письмо английского посланника, он вроде как исполнился расположения ко мне. Он поспешно сказал, что будет счастлив видеть меня на своем корабле и прикажет доставить на борт мои пожитки, ибо он отплывет, как будет попутный ветер; за сим, имея много дел, он оставил меня наедине с консулом, осведомившимся, в качестве кого собираюсь сопровождать адмирала.
      — Именно это я и желал бы узнать, прежде чем перевозить на корабль скромные свои пожитки. Вы понимаете, я должен поговорить с ним, объясниться. Кто бы подумал, что русский может так офранцузиться?
      — Вы сможете поговорить с ним только завтра утром. Я прихожу к нему с утра пораньше и передаю записку, в которой извещаю, что, прежде чем перевозить на борт чемодан, мне необходимо переговорить с ним наедине. Адъютант сказал, что он пишет в постели и потому просит меня обождать.
      — Охотно.
      Тут появляется даль Ольо, его давний друг, поверенный короля Польского в Венеции; он знал меня по Берлину и даже еще раньше, почти что с самого рождения.
      — Что вы тут делаете? — спрашивает.
      — Я желаю говорить с адмиралом.
      — Он очень занят.
      Известив меня о сем, он входит. Что за наглость! Можно ли яснее дать понять, что занят он для меня, но не для него? Через минуту возникает маркиз Маруччи со своим орденом Святой Анны, чопорно меня приветствует и объявляет, что читал мое опровержение Амело и не ждал встретить там свое имя.
      И правильно, что не ждал, ибо не имел никакого касательства к предмету моего сочинения, но не для того он на свет родился, чтоб видеть только то, чего ожидал. Я сказал бы ему это, да он прошел к адмиралу. Своим «не ожидал» он намекал, что увидал себя в книге иным, чем ему хотелось, и я прекрасно его понял. Да плевал я на это; nescit vox missa reverit *. Но я осерчал: эти господа были там, а я тут. Мне мой план перестал нравиться. Через пять часов выходит адмирал в сопровождении множества людей и направляется куда-то, ласково сказав мне, что мы поговорим за столом или после обеда.
      — После обеда, — отвечаю.
      Он возвращается в два и садится за стол с теми, кто первым успел занять места. К счастью, я попал в их число. Приговаривая: «Кушайте, господа, кушайте», Орлов беспрестанно читал письма и возвращал их секретарю, сделав пометки карандашом. После застолья, где я и рта не раскрыл, когда все поднялись пить кофе, он взглянул на меня, вскочил и с «а кстати» взял меня под руку, отвел к окну и сказал, чтоб я поскорей отправлял свои пожитки, ибо, если ветер не переменится, он отчалит еще до утра.
      — Позвольте спросить, в качестве кого вы берете меня на борт, какую должность предлагаете?
      — У меня нет для вас должности, но всяко может случиться. Я приглашаю вас как друга.
      — Это почетное звание принудит меня рисковать жизнью, дабы защитить вашу, но после плавания, да и во время оного, меня никто ни в грош не будет ставить, вы один по доброте своей будете относиться ко мне с уважением и доверием, а прочие? На меня будут смотреть, как на вашего шута, и я наверняка заколю первого, кто посмеет отнестись ко мне с презрением. Мне нужна должность надев тот же мундир, что и вы, я буду почитать своим долгом служить вам. Я знаю страну, куда вы отправляетесь, знаю язык, я крепок, смел. Ваша дружба бесценный дар, но я предпочитаю честно завоевать ее.
      — Дорогой друг, но у меня решительно нет для вас никакой должности.
      — Тогда позвольте пожелать вам счастливого пути. Я еду в Рим. Надеюсь, вам не придется жалеть, что не взяли меня с собой. Без меня вам никогда не пройти через Дарданеллы.
      — Это пророчество?
      — Предсказание.
      — Поживем увидим, любезный Калхас. Таков в точности был разговор наш с этим достойнейшим человеком, который так и не пробился через Дарданеллы. Никто не может знать, пробился бы он, если б я был с ним.
      AVENTUROS
      Он был бы красив, когда бы не был уродлив: высок, сложен, как Геркулес, лицо смуглое; в живых глазах, полных ума, всегда сквозит обида, тревога или злость, и оттого-то он кажется свирепым. Его проще разгневать, чем развеселить, он редко смеется, но любит смешить; его речи занимательны и забавны, в них есть что-то от паяца Арлекина и от Фигаро; он ничего не смыслит лишь в том, в чем почитает себя знатоком, — в танцах, французском языке, правилах хорошего тона, знании света.
      Одни комедии его не смешны, одни философские сочинения поверхностны — все прочие язвительны, оригинальны, остры и глубоки. Он кладезь премудрости, но до отвращения часто цитирует Горация. У его шуток привкус аттической соли. Он чувствителен и отзывчив, но стоит его хоть чем-нибудь обидеть, как он становится злым, сварливым, несносным — даже за миллион не согласится забыть задевшую его невинную шутку.
      Его писания напоминают старинные предисловия — многоречивые и тяжеловесные, но когда ему есть что рассказать — к примеру, свои приключения, — он делается столь оригинальным и естественным, так оживляет действие, почти превращая его в пьесу, что им нельзя не восхищаться; сам того не ведая, он превзошел автора «Жиль Бласа» и «Хромого беса». Он верит лишь в чудеса и до крайности суеверен; по счастью, человек он честный и деликатный, а то мог бы натворить дел, объявив: «Я дал обет» или: «Такова воля Господня».
      Все ему любо, все желанно; он все изведал и умеет безо всего обойтись. Женщины, в особенности юные девицы, волнуют его воображение, но — уже не более того. Его это бесит, заставляет проклинать прекрасный пол, себя, небеса, естество и 1742 год; он находит отмщение, уничтожая яства и вина: исчез бог парков и сатир лесов, остался хищник застолий. Он ничего не щадит, приступает к трапезе с весельем, а оканчивает ее с грустью, печалясь, что не может начать с начала.
      Если он и дурачил изредка простаков, выманивал деньги у мужчин и женщин, то делал это, дабы составить счастье близких ему людей. В беспутствах бурной юности, весьма сомнительных похождениях выказал он себя человеком порядочным, утонченным и отважным. Он горд, ибо он ничто и не имеет ничего: будь он рантье, финансист или вельможа, то, верно, держался бы проще. Ему нельзя противоречить, а уж тем более смеяться над ним; его надобно читать или слушать, но самолюбие его всегда начеку: никогда не признавайтесь, что вам известна история, которую он собирается поведать, внимайте ей, как в первый раз. Не забывайте вежливо раскланиваться с ним — пустяк обратит его во врага.
      Богатая фантазия и природная живость, опыт многочисленных путешествий, испробованных профессий, твердость духа и презрение к житейским благам делают его человеком редкостным, интереснейшим для знакомства, достойным уважения и преданной дружбы небольшого числа лиц, снискавших его расположение.
      Принц Шарль де Линь
      ОЧЕРК МОЕЙ ЖИЗНИ
      Матушка произвела меня на свет в Венеции, апреля 2 числа, на Пасху 1725 года. Накануне донельзя захотелось ей раков. Я до них большой охотник.
      Окрестив, дали мне имя Джакомо Джироламо. До восьми лет с половиною был я слаб умом. После случилось у меня трехмесячное кровотечение, и я излечился; тогда отослали меня в Падую, и я, предавшись наукам, шестнадцати лет возведен был в доктора, облачен в одежды священника и отправлен искать счастья в Рим.
      В Риме покровитель мой, кардинал Аквавива, дал мне отставку; причиной тому стала дочь моего учителя французского языка.
      Восемнадцати лет вступил я, дабы принести пользу отечеству, в военную службу и отправился в Константинополь. Возвратившись двумя годами позже в Венецию, оставил я бранное поприще и избрал сгоряча презренное ремесло скрипача; все друзья мои ужаснулись, но я недолго предавался этому занятию. В возрасте 21 года один из первых венецианских синьоров сделал меня приемным сыном, и я, сделавшись довольно богат, отправился путешествовать по Италии, Франции, Германии и Вене, где и свел знакомство с графом Роггендорфом. Я возвратился в Венецию, и двумя годами позже венецианские государственные инквизиторы, движимые побуждениями истинными и мудрыми, заключили меня в тюрьму Пьомби.
      Это государственная тюрьма, из которой прежде никому еще не удавалось бежать; однако ж я, с помощью Божией, по прошествии года и трех месяцев бежал оттуда и направился в Париж.
      Там дела мои пошли столь хорошо, что я в два года разбогател и стал обладателем целого миллиона, и все же разорился опять. В надежде поправить положение свое поехал я в Голландию, затем отправился попытать несчастья в Штутгарт, потом счастья — в Швейцарию, а оттуда к г-ну де Вольтеру; после были приключения в Марселе, Генуе, Флоренции и Риме, где папа Редзонико, венецианец, произвел меня в кавалеры ордена Св. Иоанна Латранского и в апостолические протонотарии. То было в 1760 году.
      В тот же год случилась мне удача в Неаполе. Во Флоренции выкрал я одну девицу, а на следующий год отправился на Аугсбургский конгресс с поручением от короля Португальского. Конгресс не состоялся, и, когда подписан был мир, я направился в Англию, откуда в следующем, 1764, году принужден был уехать по причине великой беды. Я избегнул виселицы, каковая, впрочем, меня бы не обесчестила — я всего лишь был бы повешен. В тот же самый год напрасно искал я счастья в Берлине и в Петербурге, нашел же его лишь на другой год и в Варшаве. Спустя девять месяцев утратил я его вновь, для того что имел дуэль на пистолетах с генералом Браницким. Я продырявил ему живот, но он в три месяца поправился, и я тому рад. Он храбрый человек.
      Принужденный покинуть Польшу, отправился я в 1767 году в Париж, откуда понудило меня съехать тайное повеление об аресте; я прибыл в Испанию, и там случились со мной великие несчастья. В конце 1768 года заключили меня в Барселоне в подземелье башни; оттуда вышел я полтора месяца спустя и был выслан из Испании. Проступок мой заключался в ночных визитах к любовнице вице-короля, негодяйке изрядной. На границе Испании избегнул я наемных убийц и отправился болеть в Экс-ан-Прованс, где почти трехнедельное кровохарканье едва не свело меня в могилу.
      В году 1769-м выпустил я в свет в Швейцарии защиту правительства венецианского против Амело де ла Уссе, собственного сочинения и в трех томах. На другой год английский посланник при туринском дворе послал меня с отменными рекомендациями в Ливорно. Я хотел было плыть в Константинополь с русским флотом, но адмирал Орлов не согласился на условия мои, и я вновь пустился в путь, направившись в Рим, где был тогда папою Ганганелли.
      Счастливая любовь заставила меня покинуть Рим и отправиться в Неаполь; несчастная же любовь принудила три месяца спустя возвратиться в Рим. Я в третий раз дрался на шпагах с графом Медини — тем, что четыре года назад умер в лондонской тюрьме, попав туда из-за долгов.
      Денег у меня было много, и я отправился во Флоренцию, но на Рождество эрцгерцог Леопольд, что умер четыре или, пять лет назад императором, изгнал меня в трехдневный срок из своих владений. У меня была любовница, каковая, последовав моему совету, стала в Болонье маркизою де ***.
      Утомившись кружить по Европе, решился я испросить помилования у венецианских государственных инквизиторов. В рассуждении этого обосновался я в Триесте, и через два года помилование получил. То было 14 сентября 1774 года. Въезд мой в Венецию по прошествии девятнадцати лет доставил мне наслаждение и стал прекраснейшей минутою моей жизни.
      В 1782 году перессорился я со всем венецианским дворянством и в начале 1783 года, оставив добровольно неблагодарное отечество, отправился в Вену. Полугодом позже поехал я в Париж с намерением там обосноваться, однако ж брат мой, что жил в этом городе уже 26 лет, заставил меня позабыть собственные интересы и заняться его делами. Я избавил его от жениного ига и отвез в Вену, и принц Кауниц сумел уговорить его там остаться. В Вене он покуда и живет; он младше меня на два года.
      Я вступил на службу к г-ну Фоскарини, венецианскому посланнику, и стал вести его переписку. Двумя годами позже скончался он у меня на руках от подагры, что вступила ему в грудь. Тогда решился я ехать в Берлин, рассчитывая на место в академии; однако ж на полдороге, в Тёплице, задержал меня граф Вальдштейн и отвез в Дукс, где я пребываю поныне и где, должно быть, умру.
      Это единственный очерк жизни моей, писанный мною; разрешаю использовать его по усмотрению вашему.
      Non erubesco evangelium *.
      Джакомо Казанова
      17 ноября 1797 года
      ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА
      1715–1774 Правление французского короля Людовика XV.
      1724, 24 февраля. Бракосочетание актера Гаэтано Казановы и дочери сапожника
      Дзанетты Фарусси.
      1725, 2 апреля. Рождение в Венеции Джакомо Джироламо Казановы.
      Смерть Петра I.
      1725 — 1734 Казанова живет в Венеции у бабушки Марии Фарусси.
      1727 Театральный дебют в Лондоне Дзанетты.
      Рождение Франческо Казановы, художника.
      1733 Смерть Гаэтано Казановы.
      1733–1735 Война за польское наследство между Россией, Австрией, Саксо нией, с одной стороны, и Францией.
      1734–1737 Казанова живет в Падуе в пансионе у доктора Гоцци.
      1735 Дзанетта Казанова играет в театре в Петербурге.
      1736 Она возвращается в Венецию.
      1737 (ноябрь) — 1741 Казанова учится в Падуанском университете, работает в Вене ции у адвоката Мандзини.
      1739 Дзанетта Казанова становится актрисой придворного театра курфюрста Саксонского (Дрезден, Варшава).
      1740–1786 Правление прусского короля Фридриха II.
      1741 В январе Казанова принимает постриг и становится послушником, в марте неудачно произносит первую проповедь. Весна. Первая поездка Казановы на Корфу и в Константинополь.
      1741–1748 Война за австрийское наследство между Францией, Пруссией, Испанией, Баварией, с одной стороны, и Австрией, Англией, Россией с другой.
      1742–1743 Казанова работает в Венеции у адвоката. В июне 1742-го защи щает в Падуе диссертацию по юриспруденции.
      1743, 18 марта Смерть бабушки Казановы. Юношу помещают в семинарию св. Кип риана в Мурано, но вскоре изгоняют оттуда за ночные шалости.
      Апрель. Заключение в форт св. Андрея.
      Октябрь. Казанова уезжает из Венеции с послом Да Лецце. Рим. Неаполь.
      1744 (январь). Рим. Служба у кардинала Аквавивы. Казанова решает стать военным.
      1744 (август) — Второе путешествие на Корфу и в Константинополь.
      1745 (октябрь).
      1745 (декабрь) — 1748 Казанова работает в Венеции клерком у адвоката Мандзони. Знакомст во с сенатором Маттео Брагадином, который становится его покрови телем. Занятия магией.
      1749, январь. Казанова, обвиненный в воровстве, чернокнижии и богохульстве, вы нужден бежать из Венеции. Странствия по Италии. Милан. Мантуя, Чезена, Парма.
      1750–1752 Любовные приключения с француженкой Генриеттой. Казанова воз вращается в Венецию, затем, едет во Францию. В Лионе его посвяща ют в масоны. Париж. Казанова переводит трагедию Каюзака «Зоро астр» с французского на итальянский, в феврале 1752-го ее ставят в
      Королевском театре Дрездена (итальянская труппа). Казанова пишет вместе с Прево д'Эксмон комедию «Фессалийки, или Арлекин на ша баше», выдержавшую в июне 1752-го четыре представления.
      1752 (осень) — 1753 (май). Путешествие по Германии, Австрии. В Королевском театре Дрездена
      22 февраля играют комедию Казановы в трех актах «Молюккеида».
      1753–1754 Венеция. Любовные приключения с М. М. и К. К. Знакомство с карди налом де Бернисом.
      1755, 26 июля. Арест Казановы. Он приговорен к пяти годам тюрьмы.
      1756–1763 Семилетняя война между Пруссией и Англией, с одной стороны, и Ав стрией, Францией, Швецией, Россией, Саксонией — с другой.
      1756, 1 ноября. Побег из Пьомби. Мюнхен.
      1757, 5 января. Приезд Казановы в Париж. Покушение Дамьена на Людовика XV. Зна комство с братьями Кальзабиджи. Организация лотереи.
      Август — сентябрь. Поездка в Дюнкерк в качестве тайного агента. Знакомство с маркизой д'Юрфе.
      1758, 18 апреля. Первый тираж лотереи. Казанова назначен распространителем лоте рейных билетов.
      Октябрь — декабрь. Поездка в Голландию по делам финансов.
      1759 Создание мануфактуры. Арест Казановы (неуплаченный вексель, под делка долгового свидетельства). Отъезд в Голландию
      1760 Германия, Швейцария. Казанова встречается с Галлером и Вольтером
      (дважды). Прованс. В Риме Казанова получает от папы Климента III
      крест «Золотая шпора» и звание папского протонотария. Он именует себя де Сейнгальт.
      1761 Казанова колесит по Италии, приезжает в Париж, но спешно покидает город из-за дуэли.
      1762 Милан. Генуя. Казанова уводит у Гаэтано Аловизо, своего младшего брата, его любовницу Марколину. Марсель. Магическая операция по перерождению г-жи д'Юрфе.
      1762–1796 Царствование Екатерины II, императрицы российской.
      1763 (июнь) — Лондон. Драматическая любовная история с куртизанкой Шарпийон. 1764 (март) Тяжело больной Казанова, обвиненный в мошенничестве, вынужден спасаться бегством.
      1764, Август. Берлин. Встреча с Фридрихом II.
      Курляндия, Рига.
      Декабрь. Приезд в Петербург.
      1764–1795 Царствование Станислава Августа II, короля польского.
      1765 Поездка в Москву. Встреча в Петербурге с Екатериной II.
      Октябрь. Варшава. Встреча со Станиславом Августом II.
      1766, 5 марта. Дуэль с Браницким.
      Июль. Поединок, долги, порочащие слухи подорвали репутацию Казановы, его высылают из Польши. Путешествие по Германии.
      1767, Январь. Казанову за шулерство высылают из Вены.
      Октябрь. Смерть М. Брагадина.
      Ноябрь. Казанову высылают из Парижа за ссору со знатным аристократом.
      1768 Испания. Мадрид. Барселона, арест. В тюрьме Казанова пишет «Опро вержение „Истории Венецианского государства“ Амело де ла Уссе».
      1769 Турин. Экс-ан-Прованс. Встречи с маркизом д'Аржансом. Калиостро.
      Июль-декабрь. Лугано. Казанова дорабатывает и печатает «Опровержение».
      1770 Ливорно. Неудачная попытка поступить на русскую службу; отпра виться в Константинополь с эскадрой Орлова. Турин. Казанова нахо дится под наблюдением полиции.
      1771 Рим. Казанову принимают в литературные академии Аркадия и Инфе конди.
      Декабрь. Казанову высылают из Флоренции.
      1772–1774 Казанова живет в Триесте. Занимается литературным трудом. Публи кует по-итальянски: «Бестолочь. Послание одного ликантропа» (1772), «История смуты в Польше» (т. 1–3, 1774–1775).
      Сентябрь. После настойчивых ходатайств Казановы государственная инквизиция прощает его, и он возвращается в Венецию.
      1774–1792 Правление французского короля Людовика XVI
      1775–1783 Казанова становится осведомителем инквизиции (с 1780 по 1781-й штатным сотрудником), доносит о чтении запрещенных книг, о воль ных нравах, спектаклях и т. п. (псевдоним — Антонио Пратолини).
      Много пишет, переводит, становится театральным антрепренером. Жи вет с простолюдинкой Франческой Бускини.
      1776 Ноябрь. В Дрездене умирает мать Казановы Дзанетта.
      1775–1778 Перевод «Илиады» Гомера (т. 1–3).
      1779 Антивольтеровский трактат «Размышления над „Похвальными словами“ г-ну де Вольтеру».
      1780 Казанова издает периодический сборник «Литературная смесь» (семь выпусков), где публикует рассказ о дуэли с Браницким. Переводит с французского на итальянский роман г-жи Риккобоньи «Письма миледи Джульетты Кетлесби» (1759) под названием «Письма благородной дамы Сильвии Беленьо».
      1780–1781 Журналы «Вестник Талии» (10 номеров) и «Талия» (один номер) на французском языке.
      1782 Казанова переводит с французского на итальянский роман г-жи де Тан сен «Осада Кале» (1739) под названием «Анекдоты венецианские». Сочтя, где недоплатили комиссионных, Казанова ссорится с венецианским аристократом Карло Гримани, публикует язвительный памфлет «Ни любви, ни женщин, или Очищенные конюшни» и в очередной раз попадает в опалу.
      1783 Январь. Казанова покидает Венецию. Вновь ищет пристанище. Вена, Экс-ла
      Шапель, Париж, Франкфурт, Дрезден, Берлин, Прага. Заключение Вер сальского мира, утвердившего независимость США.
      1784 Февраль Казанова служит секретарем у посла Венеции в Вене Фоскарини. Он пишет на французском сочинения о конфликте между Венецией и Голландией: «Историко-критическое послание об известном событии, произошедшем от одного малоизвестного обстоятельства» (1784), «Систематическое изложение разногласий между двумя Республиками, Венецианской и Голландской» (1785), «Дополнение к систематическому изложению…» (1785).
      1785. Апрель. Смерть посла Фоскарини. Казанова в отчаянии решает стать монахом.
      Сентябрь. Казанова принимает предложение графа Вальдштейна и становится библиотекарем в замке Дукс (Духцов) в Богемии. Странствия окончи- лись.
      1786 Казанова печатает анонимно трактат «Разговор мыслителя с самим собой», в котором нападает на Сен-Жермена и Калиостро.
      1788 На французском языке Казанова публикует в Праге, где живет три ме сяца, фантастический роман «Икозамерон» (5 т.) I: «Историю моего побега из тюрем Венецианской республики, что прозываются Пьомби».