2

В квартире Скопцова в это утро было довольно тесно. Вообще-то порождение социализма – стандартная однокомнатная квартира плохо приспособлена для нормальной жизни даже одного человека. А здесь – сразу толпа.

Татьяна продолжала оставаться в каком-то сумеречном состоянии, не жива, но и не мертва. Осунувшееся лицо, потухший взгляд... Бродила от окна к дивану и обратно как сомнамбула, не замечая происходящего вокруг.

– Валерьянки бы ей... – заметил Глаз. – Литра полтора... Или еще чего-нибудь такого... успокаивающего... Чтобы уснула.

Но только откуда возьмется валерьянка в квартире молодого здорового мужика, не страдающего избытком комплексов? Порыскав по шкафам и холодильникам, Василий ничего, кроме коньяка, не отыскал. Пришлось использовать то, что было.

В Татьяну чуть ли не силой влили полстакана спиртного. И "успокоительное" сработало на "отлично". Лицо женщины разгладилось, огоньки сумасшествия в глазах потухли, она, что называется, "поплыла" и начала устраиваться в кресле.

Татьяну быстро затолкали на диван, где уже сладко спала Настенька. Немного поворочавшись, женщина полностью отрубилась.

– Нормально... – прокомментировал Глаз. – Отоспится – придет в себя...

Оглядевшись по сторонам, попросил:

– Слушай, Скопа, дай тряпья какого-нибудь... Я на кухне лягу.

– Почему? – удивился Василий. – Есть у меня матрас надувной, давай в комнате постелю. Сейчас не до церемоний...

– Нет. Давай свой матрас на кухню. И помоги мне телик с видаком вытащить... И диктофон дай. Хочу кое с чем еще позаниматься...

– Как хочешь... – не стал настаивать Скопцов. Он догадывался, для чего вдруг снайперу понадобилась техника – видел сумку. Правда, не спрашивал, что в ней находится. Захочет – сам скажет... Пока не захотел...

Вынесли и надули матрас, потом установили телевизор, подключили видеомагнитофон. Василий под шумок хотел было задержаться в кухне – достал сигарету, начал ее разминать. Но взгляд стоящего перед ним Шепелева был более чем красноречив.

– Хорошо, хорошо, уже ухожу! – Скопцов вышел в коридор, и кухонная дверь плотно закрылась за его спиной. – Секретики какие-то...

Василий прошел в комнату, разместился в кресле... Думая о чем-то своем, чиркнул было зажигалкой. Но тут же ее погасил. Присутствие в жилище женщины и ребенка налагало определенные обязанности. И лишало некоторых законных прав.

– Вот же черт... – вполголоса пробормотал Василий. Устроившись в кресле поудобнее, он вытянул ноги и прикрыл глаза. И через несколько минут уже крепко спал...

3

Глаз работал. У него было мало времени, а успеть надо было многое...

Кассета помещается в видеомагнитофон. Звук на телевизоре отключен – снайперу вполне достаточно видеть изображение. Одновременно крутится кассета в диктофоне. Тихий шепот, незнакомых чужих голосов... Руки перебирают фотографии, расписки, письма...

...Его "держали" на "компре". Тогда, в кабаке, его шеф, маленький и толстый, кривоногий уродец, никогда в жизни не умевший драться и жутко комплексующий по этому поводу, просто подошел и плюнул в тарелку Акима. О том, что это именно Аким, Глаз узнал несколько позже... А тогда... Он просто подхватился с места и легко "вынес" всех троих – самого Акима и тех двоих, что были с ним.

Ну а дальше все, как обычно, – милицейский патруль, фиксация имени и адреса, несколько крупных купюр, перекочевавших из руки довольного развлечением шефа в руку старшего милиционера...

Его выдернули ночью. Просто вышибли дверь и поставили под стволы. И никуда бы он не делся... Можешь быть суперкрутым и быстрым, но когда вокруг тебя стоят пятеро с оружием в руках, можно только героически погибнуть. А погибать ни за что ему ой как не хотелось...

Он сам надел наручники, которые бросили к его ногам. Потом – жестокий удар по затылку, полный "отруб"... Пришел в себя уже на даче, в подвале. Подвешенный на трубе... На стуле перед ним сидел здоровенный дядька лет пятидесяти. Зуб...

– Что же ты творишь, сученыш?.. – беззлобно поинтересовался дядька. – Беспредел голимый!

Глаз промолчал. Нечего ему было сказать. Впрочем, его ответ не особенно интересовал собеседника.

– Ни за что поломал моих пацанов, – продолжал рассуждать "авторитет". – Испортил им отдых... Опарафинил в глазах публики, с которой им завтра работать. Куда ни кинь, кругом ты виноват, земеля. С тебя причитается.

– Сколько? – спросил Глаз.

– Сколько, говоришь?.. – усмехнулся "авторитет". – Много, земеля, много... У тебя столько нет...

И тут же, без перехода, спросил:

– Ты где так хлестаться научился?

Глаз некоторое время думал, потом ответил:

– Армия...

– Спецназ? – уточнил Зуб.

– Да.

– ВДВ? ГРУ? Внутренние войска?

– Внутренние...

– Срочная? Контракт?

– И там, и там побывал...

– Воевал?

– Было...

– Понятно...

"Авторитет" наморщил лоб. Некоторое время размышлял о чем-то своем, потом опять заговорил:

– Ты уделал конкретно моего пацана. Он сейчас в больнице. А послезавтра он должен был провернуть одну дел югу. Понятно, что теперь он ее провернуть не может. Я... мы все теряем кучу бабок. Возместить их ты нам тоже не можешь.

Глаз помалкивал. В принципе, он уже понимал, к чему клонит этот солидный дядька. Ну что же. Можно соглашаться на все. Лишь бы отпустили. А там... Только его и видели. Его ничто в этом городе не держит.

– У тебя есть что предложить? – Снайпер сам решил ускорить разговор.

– Предположим... – "Авторитет" внимательно смотрел в глаза своего пленника.

– Ну так давай предлагай...

– Ты стрелять – как?

– Более-менее... – осторожно сказал Глаз.

– Метров триста пятьдесят – четыреста?.. Как?..

– Можно попробовать... А что за оружие?

– Оружие профессиональное. Прицел оптический...

На эти слова снайпер лишь усмехнулся. Что за идиотизм! Оптический прицел – это вышак! А вот то, что его надо выверить и настроить именно для этого оружия, у них в башке не укладывается.

– Чего залупаешься-то? – эта усмешка не укрылась от глаз "авторитета". – Я что-то не так сказал?

– Все так... – вспомнился небезызвестный Козьма Прутков: "Никогда не спорьте с дураком..." Глаз уже почти успокоился – он был твердо уверен, что сумеет уйти без каких-либо потерь для себя. И даже винтовочку им пристреляет... Но не более.

Он давно не боялся трупов. Но одно дело – там. И совсем другое – здесь...

– Ну так что?.. Мы договорились? – широко и как-то пакостно ухмыльнулся Зуб.

– Договорились! – отмахнулся Глаз. Легкомысленно отмахнулся...

Его сняли с трубы, освободили руки. Сам "авторитет" отошел на некоторое расстояние, оставив между собой и снайпером несколько вооруженных гавриков. А потом в комнату втащили его шефа.

– Сделай его. – Зуб коротко кивнул головой на трясущегося от страха коммерсанта. – Это же он тебя подставил. Вот и сделай.

– Как – сделать? – не понял Глаз.

– А как хочешь, – пожал плечами Зуб. – Но только руками. Если спецназ – сможешь. Моих же пацанов смог...

– В смысле – убить? – все еще не понимал снайпер.

– Нет, – ехидно ухмыльнулся "авторитет". – Конфетками покормить... По попке погладить...

И тут же его тон стал намного жестче.

– Короче, так. Ему... – он кивнул в сторону дрожащего толстяка, – кирдык. Что так, что этак. И если его не грохнешь ты – его грохнут пацаны. Но только вместе с тобой. Вот и выбирай, что тебе дороже – своя жизнь или его...

Глаз потерянно посмотрел на бледного шефа. Конечно, сволочь... Но вот так взять и убить...

– Ну что?.. – лениво поинтересовался Зуб. – Ты? Или он? Или оба? Решай...

Снайпер медленно переводил взгляд с коммерсанта на "авторитета". "Бойцы" насторожились, подняли оружие...

– Нет... Не надо... – еле слышно бормотал шеф. – Пожалуйста, не надо...

– Ну?!. – повысил голос Зуб. – Решил?!

...Он не для того выжил на войне, чтобы вот так глупо и бездарно умереть в грязном подвале неизвестно на чьей даче... Тем более что умирать было, по его мнению, не за что... Его бывший шеф ничего из себя не представлял как человек. Идея?.. Да какие идеи, когда речь идет о "собственной жизни! Поэтому он свернул своему бывшему шефу шею. Так, как того и хотел Зуб, – голыми руками... Один из подручных "авторитета" фиксировал весь процесс на камеру...

А еще через день его довольно грамотно для непрофессионалов "вывели" на объект, и он произвел свой коронный выстрел – в центр лба. Невидный тощий мужичок в дорогом костюме вышел из престижной тачки и собирался войти в ресторан. Пообедать или поужинать – кто его знает... Он так и умер голодным. Кстати, процесс "работы" тоже фиксировался на камеру.

Уже потом, на той же даче, только теперь не в подвале, а наверху, в гостиной, Зуб объяснил, что мужичок этот был ни много ни мало недавно "откинувшимся" вором в законе, известным под погонялом Лева Тунгус... Вернувшись в родной Красногорск, он немного "подвинул" "смотрящего" Зуба, начал влезать в серьезные "темы", ломать такую налаженную и размеренную жизнь местного криминалитета. За короткое время он нажил себе очень много врагов, и никто не смог увязать его смерть с именем Зуба.

– ...Но, в принципе, тут дело не в том, кем он был, – усмехался Зуб. – Тут дело в том, от кого он был... И если видеозапись попадет в руки его "старшим"... тем, кто "подписался" за него на "сходняке", тебя найдут где угодно и когда угодно. И порежут на куски...

– И к чему ты мне это говоришь? – Снайпер лгал не "авторитету", а себе. Он прекрасно понимал, о чем идет речь.

– К тому, что ты живой, пока со мной дружишь, – развел руками Зуб. – А начнешь залупаться... Тогда извини.

Вот так бывший снайпер спецназа внутренних войск Глаз стал Спецом... Постепенно он, с молчаливого согласия Зуба, отделался от всех, кто принимал участие в видеосъемках. Несколько рядовых "быков" не стоили одного такого специалиста, и "авторитет" легко ими пожертвовал. И теперь их, знающих, оставалось только двое – он сам и "авторитет"... Владелец компромата...

Первое время Спец дико хотел избавиться от контроля Зуба. В свою очередь, подбирал компромат, выслеживал, высматривал, вызнавал... Не потому, что его тошнило от убийств. Его жертвы не приходили к нему по ночам... Он не лишился аппетита... Но ощущение несвободы, собственной зависимости подавляло его и заставляло искать пути к освобождению.

И опять надо отдать должное – Зуб проявил себя неплохим психологом. Он полностью отпустил Спеца в "автономку". Ежемесячно переводил на его счет деньги, и деньги немалые, а на "работу" задействовал только в крайнем случае. Позволял ему намного больше, чем позволял даже самым близким и доверенным "ближним". И постепенно Спец смирился со своим положением. Да, он прекрасно понимал, что является теперь сам по себе носителем компромата на "авторитета". И что рано или поздно, когда, по мнению Зуба, количество перерастет в качество, его ликвидируют. Пойдут на любые жертвы, но ликвидируют однозначно. Вот только когда это еще будет...

Последний заказ неожиданно для Спеца поставил его перед выбором. Или бывший сослуживец, человек, с которым они делили все тяготы и опасности военной службы и которому он был обязан жизнью... Или смертельно надоевший, зажравшийся и ошалевший от собственной безнаказанности бандитский "авторитет".

Глаз сделал свой выбор... И ни на секунду не пожалел об этом. Но вот стоило подумать и о собственной жизни. Лишенный возможности отыскать компромат на себя в офисе Зуба, он выгреб все содержимое сейфа, чтобы разобраться с ним в более спокойной обстановке.

...Ну, вот и все... Глаз, сидя на стуле, расслабленно опустил плечи. Он нашел вторую видеокассету... Впрочем, помимо этих двух кассет, Зуб успел подразжиться несколькими аудиозаписями, которые снайпер также вычленил и изъял из общей массы.

Встав с места, Глаз сделал несколько резких разминочных движений, потом подошел к окну. За стеклом уже давно стоял день... Обычный, серый и невыразительный осенний день со всеми сопутствующими – дождиком, легким зябким туманцем, лужами и слякотью...

Снайпер осторожно заглянул в единственную комнату квартиры сослуживца. Крепко обнявшись, спали на диване измученные женщина с ребенком. Неудобно подогнув длинные ноги, спал в кресле Скопа.

"А старшой здорово изменился за прошедшие годы..." – усмехнулся Глаз. В той, прошлой жизни оба они руководствовались целесообразностью своих действий. И "впрягаться" в серьезные "разборки" из-за совершенно "левой" телки с ее ребенком... Нерационально...

Хотя когда-то Скопа уже поступил нерационально. В результате он сам, Глаз, сейчас жив и здоров.

Вернувшись на кухню, снайпер взял "свои" кассеты, бросил их в сумку, ту самую, с которой пришел из офиса. Из сумки вытащил несколько денежных пачек, уложил их на кухонный стол. Посмотрел, подумал, добавил еще парочку... Огляделся по сторонам... Хорошо побывать в квартире журналиста! Бумагу, и не обязательно туалетную, можно было отыскать в каждом углу.

Глаз черканул несколько строк на чистом листе. Лист положил на стол, рядом с основной массой "компры" и деньгами. Ухмыльнулся чему-то, вытащил из кармана небольшую коробочку, напоминающую портсигар. Откинув крышку, посмотрел на специальные девятимиллиметровые патроны к "винторезу", лежащие в рядок, как в обойме... Выбрал один из них, тот самый, на гильзе которого остались легкие царапины – следы патронника винтовки. Этим патроном Глаз прижал оставленную им записку. Решительно забросил ремень сумки на плечо...

Через несколько секунд дверь квартиры Скопцова тихо хлопнула, выпуская на улицу бывшего снайпера по прозвищу Глаз...

4

Скопцов проснулся от того, что в ноздри настойчиво лез запах чего-то очень вкусного. Есть вдруг захотелось смертельно...

Василий закрутился в кресле, заворочался, заматерился вполголоса – сон немного освежил голову, спору нет... Но зато затекли спина и ноги. Все же кресло для спанья не приспособлено.

Василий кое-как встал на ноги, покрутил головой, разминая шею, помахал руками, сделал несколько приседаний и наклонов... И вдруг замер на месте. Он вспомнил то, что произошло прошлым вечером. Сейчас, в свете нового дня, все происшедшее выглядело каким-то нереальным, диким... Он сам и Юрка Глаз вели себя так, вроде находились в рейде, где-то в горах, среди врагов... Нагромоздили вязанку трупов...

Журналист покосился в сторону дивана. Никого там не было. Диван был аккуратно собран, постельное белье убрано. Василий тряхнул головой – а может, это был всего лишь сон? Маленький такой кошмар... А что? Хапнул вчера лишку, отрубился... И разбил себе руки... Скопцов с сомнением посмотрел на свои ладони, припухшие суставы... Как после хорошей драки. Слишком уж правдоподобный сон получается.

И запах... С кухни тянуло ароматом какой-то снеди, чего, в принципе, быть не могло. Готовил дома Василий редко. В основном питался в городе или, если уж не хотелось никуда выходить, обходился бутербродами, консервами или китайской лапшой...

Скопцов направился в сторону кухни. Дверь была плотно прикрыта, но за матовым стеклом было заметно какое-то движение. "Глаз?.." – подумал Василий и толкнул дверь.

Нет, не Глаз... У электроплиты суетилась Татьяна Сумина, рядом с ней возилась Настенька. Личико ребенка было уморительно серьезным и деловитым, она старательно помогала матери.

– Привет! – Татьяна сдула прядку волос, упавшую на лицо. – Как спалось?

– Спасибо, неплохо, – автоматически ответил Скопцов.

Вчерашнее происшествие не было порождением больного воображения или ночного кошмара. Лицо у Татьяны было осунувшимся, исхудавшим, глаза, ставшие огромными, окружены синяками... И в этих глазах жил страх... Правда, женщина старательно бодрилась, даже улыбаться пыталась.

– Ты извини, мы тебя будить не стали. – Татьяна повела рукой в сторону холодильника. – Что нашли, то и приготовили... Хотя, конечно, выбор продуктов у тебя не особенно богат.

– Можно в магазин сбегать. – Василий чувствовал себя очень неловко. – Сейчас, только умоюсь.

– Умывайся, и будем завтракать... Или обедать?.. – Татьяна посмотрела за окно, потом на свое запястье. – Часы не завела вовремя... Стоят...

– Ну... – Скопцов взглянул на свои. Слава богу, обычная электроника... Пока батарейка не сядет, будут показывать. – Боюсь, Таня, мы сейчас будем ужинать...

– Даже так? – Женщина приподняла брови. – Ну, ужинать – так ужинать. Накрывать в комнате?

– А здесь? – Только сейчас Василий обратил внимание на то, что кухонный стол завален бумагами, видео– и аудиокассетами. В центре стоит телевизор, на нем сверху – видак.

– Слушай, а где Глаз? – спросил у Татьяны Скопцов. Увидев недоумение на ее лице, поправился: – Ну, Юрка?

– Тот парень, с которым вы были? – В горячке вчерашней ночи Василий как-то не успел их познакомить.

– Ну да, он самый...

– Не знаю. – Сумина уже что-то раскладывала по тарелкам. – Когда мы с Настеной проснулись, его уже не было. Но он тебе кое-что оставил...

Она кивнула на стол, заваленный всяким хламом.

– Записку...

Скопцов, приблизившись к столу, с некоторым удивлением поднял патрон и взял в руки послание Глаза.

– Ладно, мы с Настеной ждем тебя в комнате. – Татьяна ловко подхватила тарелки со своим варевом, Настенька взяла ложки и хлеб. – Умывайся и приходи...

Они просидели за столом сначала пять минут... Потом еще пять...

– Настя, сбегай за дядей Васей, скажи, чтобы он скорее шел. Все остывает...

Девочка вернулась меньше чем через минуту.

– Он сказал, чтобы мы сами кушали... Он очень занят...

А Василий, позабыв про голод и усталость, позабыв про все на свете, разбирал оставленный Глазом компромат... У запасливого Зуба был такой архив, что коротко стриженные волосы поднимались дыбом... Сенсация на сенсации, если рассматривать с точки зрения журналиста.

Вот только за такую сенсацию и головенку оторвать могут очень даже запросто.

Заглянула в кухню Татьяна, сунула под руку Скопцову тарелку и ложку:

– Поешь...

Журналист, по-прежнему глядя на экран телевизора, зачерпнул чего-то оказавшейся у него в руке ложкой и, не разбирая вкуса, проглотил.

– Спасибо...

– Да не за что! – хмыкнула Татьяна.

Несмотря на все переживания, такое откровенное невнимание задело женщину. Уже собираясь выйти, она мельком бросила взгляд в "ящик", к которому был подключен видеомагнитофон, и вздрогнула:

– Ой! А это у тебя откуда?!

Василий тут же нажал кнопку "пауза" и с интересом повернулся к женщине:

– Ты его знаешь?

– Ну да... – удивилась Татьяна. – Он с отцом работал... Сергей Петрович Покатилов...

5

Примерно в это же самое время Сергей Петрович Покатилов, полковник милиции, заместитель начальника управления уголовного розыска области, возвращался домой после трудов праведных. Сегодня он провел оперативное совещание, на котором призвал подчиненных ему сотрудников больше внимания обращать на оперативную разработку организованных преступных групп и сообществ.

Все остальное время продажный мент пытался вызвонить Зуба. Подошел срок расчета за поставляемую им "авторитету" информацию. И именно в этот момент Зуб как в воду канул.

Ни жена "авторитета", ни его приближенные не знали, куда он исчез. Был человек – и не стало... И след его простыл...

Сбежал из-за того, что ему, Покатилову, задолжал? Чушь какая-то! Пара тысяч долларов для человека такого уровня – не деньги. Значит, что-то пошло не так, где-то произошел сбой.

Конечно, вполне возможно, что это связано с какими-то лично зубовскими, бандитскими "заморочками", к которым полковник не имеет ни малейшего отношения. Но в этом случае "авторитет" непременно вышел бы на связь, попросил бы направить людей в тот или иной адрес, чтобы поставить на место шибко ретивых конкурентов. Не раз такое делали раньше...

Получается, что городской "положенец" что-то почуял. Что-то такое, что может ударить по ним по всем. В том числе и по нему, Сергею Петровичу.

Значит, завтра лучше будет на службу не выходить. Позвонить, сказаться больным, остаться дома. Попутно обзвонить кое-кого, пробить обстановку в городе, какое наблюдается движение... Ну, а потом уже решать, что и как делать...

Погруженный в свои безрадостные размышления, Сергей Петрович не спеша поднялся на площадку своего этажа, достал из кармана ключи в кожаном чехольчике. Расстегивая футляр, шагнул к своей двери. И в этот момент сверху, с площадки между этажами, раздался негромкий свист.

Автоматически Покатилов поднял голову. На ступенях лестницы стоял парень лет тридцати и белозубо, как в рекламе зубной пасты, улыбался.

Увидев, что Сергей Петрович обратил на него внимание, парень сказал:

– Аллах акбар, гражданин начальник! – И начал поднимать руку, странно и в то же время очень знакомо чем-то удлиненную...

Покатилов хотел было возмутиться столь бесцеремонным поведением незнакомца, как вдруг слова застряли в горле – он узнал тот предмет, что незнакомец держал в руке. Пистолет, удлиненный вороненым цилиндром глушителя...

– Нет, – тихо-тихо сказал Сергей Петрович. – Нет...

Он не слышал выстрела... Только шляпа взлетела в воздух и косо спланировала в лестничный пролет...

Стрелок неторопливо сунул пистолет за пазуху, поправил сумку на плече и начал спокойно спускаться по лестнице. Проходя мимо мертвого полковника, заглянул тому в лицо и удовлетворенно кивнул – все получилось как обычно... Пуля попала менту точно в центр лба...

Глава 16