– Ну ладно... – Извиниться женщина не сочла нужным. Проведя рукой по волосам, смутилась: – Ой, я такая растрепанная! Не смотри на меня!

Уже из-за двери крикнула:

– Я сейчас, пять минут, только в порядок себя приведу и буду накрывать обед!

Василий вышел следом – в холле администратора уже не было. Тогда он прошел на улицу. Все-таки как-то нехорошо получилось с Лизой. Надо бы извиниться. Но в обеих сторонах пустынной улицы не было заметно ни одной живой души.

"Узнаю адрес и зайду вечером!" – решил Скопцов. Может, нужна какая помощь. Хотя разве может он чем-то помочь за то короткое время, что будет находиться здесь. Специалистам бы ее показать...

Оказавшись одна в своей комнате, Маша, поминутно оглядываясь на дверь, схватила телефонную трубку со стоящего здесь же аппарата, быстро набрала короткий номер. Ей ответили уже через несколько секунд:

– Да!

– Николай Викторович? – на всякий случай уточнила Маша, хотя прекрасно знала, кому принадлежит этот номер.

– Да! – недовольно повторил мужской голос.

– Тут это! – быстро зашептала Маша, прикрывая рукой микрофон. – К гостю приходила эта... Городская сумасшедшая! Лизка! Он, оказывается, ее мужа хорошо знал!

– И что?

– Наплела ему всякого-разного! Ну, там типа того, что убили его! И все такое прочее!

– Имена называла?..

– Вроде бы нет... Но только я не весь разговор слышала!

– Значит, эта тварь жить спокойно не хочет... – размышлял вслух мужчина.

– Получается, что так! – подобострастно поддакнула ему "поэтесса".

– Ладно! – мужчина принял какое-то решение. – Молодец, что позвонила! Это тебе зачтется! А за этим писакой продолжай присматривать! Не нравится он мне! Больно шустрый...

Не прощаясь, собеседник Маши повесил трубку.

Услышав короткие гудки отбоя, Маша вернула трубку на аппарат и развернулась к зеркалу. Критически осмотрев себя, взяла щетку для волос и начала приводить в порядок прическу. Ей нравилось хорошо выглядеть...

Вернувшись в комнату, Василий первым делом выключил музыку. Хорошее настроение куда-то улетучилось само собой. На душе было пакостно. Присев к столу, он начал было перебирать бумаги, но работа не шла – не мог сосредоточиться.

Неслышно появившаяся в комнате Маша споро накрывала на стол, время от времени виновато поглядывая на Скопцова. Молчала... И правильно делала! Разумеется, он после прошедшей ночи признавал ее право на ревность. Но вот так, не разобравшись, оскорблять человека!.. Сложно это понять.

– Вася, иди обедать... – тихонько попросила Маша. И хотя есть не особенно и хотелось, он послушно встал и пошел к столу.

В этот раз администратор тоже села за стол. Что-то увлеченно щебетала, пока Скопцов угрюмо ковырялся в различных вкусностях, выставленных на стол. Но в конце концов не выдержала – вздернула подбородок, поджала губы и заявила:

– Слушай, ну не знала я, что у тебя здесь знакомые есть! Мог бы и предупредить!

М-да... Такой милый семейный обед. С милой семейной сценой. Просто, по-домашнему... "Милый, почему ты не спросил у меня разрешения?" Не кажется ли дамочке, что она слишком перегибает палку?.. Одна-единственная ночь вовсе не делает ее женой. Она что, совсем уже бестолковая?! Так вроде не похоже...

– Ты не могла бы узнать ее адрес? – глядя в сторону, поинтересовался Василий.

– Зачем? – Выражение лица Маши стало упрямым и каким-то агрессивным.

– В таких ситуациях надо бы прощения просить...

– Щас-с! Это, может, у вас в городе принято перед каждым извиняться! А мы тут люди простые, деревенские... Сегодня поругались, завтра помиримся! – окрысилась на Скопцова милая девушка.

– А я тебя, по-моему, не прошу. Сам схожу, если тебе настолько трудно... – Отбросив салфетку, Василий встал из-за стола и, прихватив по дороге бумаги, пошел в кабинет. Он боялся, что не сможет сдержаться и скажет этой нахалке какую-нибудь резкость. А опускаться до вульгарной ссоры с женщиной!.. Стремно это, господа!

Маша выдерживала характер минут пятнадцать. Потом тихонько вошла в кабинет. Теперь уже без стука. Молча остановилась за спиной Скопцова, прижалась горячим бедром. Василий немного передвинул стул в сторону. Потоптавшись еще пяток минут за спиной, администратор предприняла очередную атаку. Обхватила сзади руками, прижалась пухлой грудью к спине, зашептала в ухо:

– Ну, не права! Сорвалась! – На этот раз Скопцов не стал отодвигаться. – Люблю я тебя! С первого взгляда влюбилась! Там, у себя, в Красногорске, ты делай что захочешь! А здесь я к тебе ни одну блядь на пушечный выстрел не подпущу!

– Лиза – не блядь! – жестко одернул подругу Василий.

– Хорошо! – легко согласилась та. – Но я откуда это знаю?! Я ее вообще впервые вижу!

– Зато слова какие хорошие нашла для знакомства!

– Ну, хочешь, вечером вместе к ней сходим? Хочешь?! Я извинюсь, ты все объяснишь...

– Ладно! – сменил гнев на милость Скопцов. Он уже косился на небольшую кушетку, установленную между двумя книжными шкафами. Хотелось схватить женщину в охапку, утянуть в эту нишу и продолжить то, что так успешно было начато ночью. Но время, время!.. Было уже без десяти минут два, а Николашину точность Василий имел возможность видеть воочию и не испытывал желания быть застигнутым со спущенными штанами. Еще неизвестно, как бы такие вольности аукнулись Маше. Пусть она кричит и ругается, как базарная торговка! Это не повод подставлять ее...

Николаша не появился ни в два, как обещал... ни в половине третьего. Принарядившийся по случаю выхода "на люди" Скопцов бесцельно слонялся по квартире-гостинице. Маша скрывалась где-то в недрах дома и ничем не напоминала о своем существовании.

Наконец, когда уже Василию надоело ожидание и он собирался звонить в администрацию, для того чтобы узнать, что произошло, за окном знакомо заскрипели тормоза. "Наконец-то!" – Скопцов почти обрадовался. Само по себе ожидание отвратительно, оно останавливает естественный ход времени, мозг и мышцы становятся дряблыми, вялыми...

Дверь распахнулась, и в комнату без спроса, по-хозяйски вошел помощник. Только выглядел он сейчас как-то странно. Не осталось и следа от уже привычного образа чиновника-телохранителя. Теперь перед Скопцовым предстал боевой офицер, как две капли воды похожий на Командира. Камуфляжный костюм зелено-бурого цвета был безупречно подогнан по фигуре. Куртка заправлена в брюки, что подчеркивало ширину плеч. Из-под расстегнутого на одну пуговицу и заглаженного ворота куртки выглядывала футболка все той же маскировочной расцветки. Полноту и, как сказал бы Скопцов, глубину образу придавали перехватывающий талию широкий офицерский ремень и высокие ботинки-берцовки. И разумеется, выправка. Прямая спина, развернутые плечи, гордая посадка головы... "Опасный противник в рукопашной", – почему-то подумал Скопцов, глядя на помощника.

В руках Николай держал перетянутый бечевкой пакет и картонную коробку.

– Переодевайтесь! – заявил он, небрежно бросив пакет и коробку на диван. Ни "здравствуйте", ни "до свидания"... Вот так, вроде и не опоздал. Вроде бы и не ждал его тут никто.

– А это еще зачем?! – Разумеется, такое отношение не могло не возмутить Скопцова. Ну, надо же! Осчастливили, можно сказать, своим появлением!

Реакция Николая была адекватна образу. Глубоко вздохнув, он медленно оглядел Скопцова снизу вверх, во взгляде – легкое пренебрежение. Так смотрят на глупого мальчишку-школьника, задающего вопросы типа: "Почему дует ветер?" или "Почему листья зеленые?". Дескать, не способен ты понять элементарных вещей, пацан... Если тебе говорят, что так надо, то так оно и есть. Старшим виднее.

– Мы едем на охоту, – выдержав паузу, заявил помощник.

– На какую еще охоту?!

– На обычную. – Николаша поднял перед собой руки так, словно держал в них невидимое ружье. – Пиф-паф, ой-ой-ой!.. Понятно?

– Нет! – честно заявил Скопцов.

– Вот и хорошо! – Николаша не смутился. Опять кивнул на сверток и добавил: – Просто переодевайтесь – и поехали. И поторопитесь – нас ждут!

– Но никакой охоты в программе нет! – огрызнулся Скопцов. – И вообще, я не любитель...

– Ерунда! – отмахнулся помощник. – Программа – не догма. А что касается любви... Вам понравится. Гарантирую.

Николаша развернулся и направился к двери, на выходе бросив через плечо:

– Я жду в машине. Поторопитесь...

Василий остался в комнате. Успокоился он довольно быстро. Ведь он здесь, в конце концов, гость. Дорога и проживание не стоят ему ни копейки, за все платит заказчик. Значит, заказчику виднее, как использовать оплаченное им время.

Вернувшись к дивану, он развернул бумагу. В свертке был камуфляж, точно такой же, как у помощника. Хороший, американский, натовский, не чета нашим армейским, сшитым из чего попало.

Скопцов развернул куртку. Внутри оказалась тонкая трикотажная майка – неизвестный упаковщик позаботился обо всем. Вообще-то Василий по форменной одежде не особенно убивался. Но если этого требуют местные правила приличий...

Уже через пять минут он был на улице. Николаша действительно, как и обещал, сидел за рулем все того же джипа. Критически осмотрел Василия, но ничего не сказал – просто распахнул дверцу и хлопнул по сиденью рядом с собой – садись, дескать.

Заставлять себя уговаривать было бы, по меньшей мере, невежливо, и Скопцов занял предложенное ему место. Джип тут же сорвался с места. Вообще, Василий уже потихоньку начинал привыкать к такой манере поведения Николаши, так же, как и к его манере вождения.

Джип, так же, как и давеча, пролетел по поселку, оставляя за собой клубы пыли, исступленный собачий лай и настороженные взгляды редких прохожих. До "мэрии" долетели в считаные минуты.

– Подождите в машине, – приказным тоном сказал Николаша и оставил Скопцова в одиночестве. Правда, ненадолго – уже минут через пятнадцать он вернулся вместе с Альбертом Матвеевичем.

Местный глава, в таком же точно камуфляже, как и все остальные, неспешным колобком выкатился из дверей. Чуть сзади и слева, бросая по сторонам настороженные взгляды, мягкой кошачьей походкой двигался Николаша. Возле самой машины он обогнал босса и предупредительно распахнул перед ним заднюю дверь. Альберт Матвеевич, одобрительно что-то пробормотав, забрался на заднее сиденье и вольготно на нем раскинулся.

Помощник, закрыв дверцу, торопливо, но в то же время без суеты, обошел автомобиль и занял свое место, за рулем.

– Сильно не гони... – предупредил его Альберт Матвеевич. – Нас на выезде Фоминых будет ждать.

Помощник только кивнул.

– Ну, как вам у нас, Василий Арсеньевич? – обратился глава к Скопцову. И в тоне его слышалось плохо скрываемое самодовольство. Интересно, это просто общий вопрос рачительного хозяина, которому есть чем гордиться? Или намек на некие обстоятельства?

Василий не успел ответить – да, в принципе, его ответ Альберта Матвеевича не особенно и интересовал. Он увлеченно начал рассказывать о том, какая здесь раньше была дыра и чего он добился за время своего правления. Забавно, но и слова, и интонации были теми же самыми, что и утром.

Возле выезда из поселка их уже ждал точно такой же джип.

– Машина начальника милиции, Фоминых! – с некоторой долей гордости сообщил Альберт Матвеевич. – Видите, помогаем органам, чем можем – транспортом, горючим. Посигналь им, Николаша!

Помощник послушно надавил на клаксон, заставив джип издать протяжный, немного тоскливый, но громкий вой.

Машина начальника милиции откликнулась таким же сигналом и пристроилась в кильватер автомобилю главы. Теперь оба джипа мчались по лесной дороге.

Альберт Матвеевич откровенно заскучал. Он еще пытался что-то говорить, давать на ходу какие-то пояснения, но глаза его посоловели, он все чаще зевал и, в конце концов, просто уснул.

А Василий продолжал смотреть вперед, на дорогу. Откровенно говоря, места здесь были красивые. Почему-то, прожив всю свою жизнь в Красногорске, он так ни разу и не сумел выбраться далеко за пределы города. Разумеется, Чечня и свадьба однокурсника – не в счет. На войне было немного не до природы, а на свадьбе... Свадьба есть свадьба. С пьяных глаз немного увидишь.

А сейчас... Тайга – а в том, что это настоящая тайга в ее первозданном виде, не могло быть ни малейших сомнений, – подавляла своей мощью и величием. Найти бы слова, рассказать о ней тем, кто никогда ее не видел и не увидит! Но в голову лезла всякая муть, типа "сосны-великаны" и "Шумел сурово брянский лес...". Поэтому Скопцов оставил неуклюжие и несвоевременные творческие попытки и просто любовался открывающимся за окошками джипа видом.

Ехали долго – часа два с половиной, не меньше. Лесная, не шибко-то накатанная дорога то пряталась в тени многолетних лесных крон, то вырывалась на свободу, ровной стрелой рассекая редкие поляны. Николаша за все это время не сказал ни единого слова. И даже ни разу не взглянул в сторону Скопцова – внимательно следил за дорогой.

"А места здесь действительно глухие..." – отстранение думал Василий. За все время путешествия им не попалось практически ни одной машины. Только один раз вывернул из-за поворота навстречу старый и разболтанный "уазик"... Мелькнуло бородатое лицо за лобовым стеклом. И все. Складывалось такое впечатление, что этой дорогой не пользуются вообще. Или пользуются, но только очень редко и "избранные".

Сзади заворочался Альберт Матвеевич.

– Долго еще? – пробурчал он капризно.

– Подъезжаем! – бодро откликнулся Николаша, не поворачивая головы.

– Ну ладно... – согласился большой человек.

И действительно, ехали еще минут пятнадцать – не больше. А потом в очередной раз нырнули под шатер переплетенных где-то высоко вверху сосновых крон, повернули и выскочили на обширную поляну, в глубине которой, за высоким забором из тесаных бревен стоял домик не домик, терем не терем... Бог его знает, как правильно назвать, но что-то такое, сказочное...

– Ну, вот, Василий Арсеньевич... Наш заказничек, – не преминул похвастаться сзади "клиент". – Домик, банька... Да сейчас сами все и увидите! Своими, так сказать, глазами!

Верный Николаша в это время выскочил из машины и побежал к высоким воротам, сделанным из плотно подогнанных друг к другу деревянных плах.

"Интересно, а разве нельзя было просто посигналить?" – мелькнуло в голове у Василия, но только спрашивать об этом он не стал – может, тут так принято?..

Помощник с явным усилием отворил створки ворот и вернулся в машину. Оба джипа с небольшим промежутком вползли в огромный двор.

– Ну, наконец-то!.. – немного брюзгливо резюмировал Альберт Матвеевич и начал выбираться из салона автомобиля, не дожидаясь помощи Николаши.

Со стороны второго джипа уже торопливо мерил двор широкими шагами высоченный худой мужчина лет сорока пяти, в таком же, как и у всех присутствующих, "прикиде".

"Они что, целую партию закупили?" – подумал Скопцов, глядя на него.

– Альберт Матвеевич! – издали протягивал тот длинную руку. – Здравствуйте!

– Здравствуй, Аркадий... – ответствовал заказчик. – Здравствуй... Вот, знакомься – это журналист. Из области!

Последняя фраза была сказана со значением, выделена интонацией.

– Василий Арсеньевич Скопцов!

– Очень рад! – мужчина, которого Органчик назвал Аркадием, энергично потряс руку Василия.

– Ну, а Аркадий Борисович возглавляет районную милицию! – продолжал процедуру знакомства глава администрации.

– Очень приятно... – традиционная фраза. Вообще-то особого удовольствия это знакомство Скопцову не доставило – не понравились глаза Аркадия Борисовича. Какие-то напуганные, заискивающие, ускользающие... Нехорошие глаза. Вороватые какие-то.

– Ладно, пойдемте в дом! – широким жестом радушного и хлебосольного хозяина Альберт Матвеевич пригласил всех в дом.

– Шубин будет? – на ходу поинтересовался начальник милиции.

– Позже обещал подъехать, – не поворачивая головы, ответил Органчик. – Ну, а мы пока без него начнем.

Хорошая сказка со счастливым финалом как-то вдруг, неожиданно превратилась в ночной кошмар...

...Задремавшего по дороге Зарубина грубо и бесцеремонно выволокли из чрева "уазика" наружу, швырнули на землю. Он попытался было подняться, но тяжелый удар вернул его в первоначальное положение. Оглядевшись, он увидел, что вокруг него стоят какие-то крепкие мужики с автоматами в руках. Еще один, забросив автомат за спину, потрошил его сумку, разбрасывая вещи по сторонам.

– Ничего хорошего... – небрежно отпихнул ногой в сторону ворох поношенного Вовкиного бельишка. – Нищеброд.

Честно говоря, Вовка все еще не мог понять происходящего. Может, здесь, на прииске, такая традиция? Так вот встречать новеньких, проводить проверку на вшивость. Всяко бывает... Но вот только бить-то зачем?!

– Слышь, мужики, вы чего делаете?! – попытался было возмутиться Зарубин, но только тот, что ковырялся в его сумке, сделал шаг вперед и все с той же ленцой ударил его ногой в лицо, процедив при этом сквозь зубы:

– Пасть завали, урод...

Удар был силен – Вовка почувствовал, как набухает синяк под правым глазом, как что-то солоноватое наполняет рот... Осторожно коснулся языком разбитых губ и десен... И только тогда вдруг понял, что это – не шутки. Что все это – серьезно, серьезней некуда...

Он больше не пытался протестовать, а, затравленно глядя по сторонам, ожидал решения собственной участи. Его недавние попутчики стояли немного в стороне, ни во что не вмешиваясь... Только "хищник", имени которого Зарубин так и не узнал, ухмылялся в бороду.

– Давай, вставай! – все тот же автоматчик, искавший что-то в его сумке, на этот раз легонько пнул Зарубина ногой в бок. – Не хера здесь валяться!

Вовка послушно встал на ноги.

– Пошли! – еще один пинок, на этот раз в ягодицу, придал ему некоторое ускорение и помог определиться с направлением. Вовка, подталкиваемый автоматным стволом, пошел куда-то в сторону от той площадки, на которой его встречали местные обитатели.

По пути он кое-что заметил из того, что до этого укрылось от его взгляда, – они находились в маленькой галечной речной долине, по которой шустро бежала мелководная, но очень быстрая даже не речушка, а большой ручей.

У этого ручья, под охраной автоматчиков, сидели оборванные и грязные люди, которые что-то делали в воде. Такое впечатление, как будто промывали опущенные в воду какие-то деревянные лотки... Но не это поразило Вовку больше всего – на ногах этих людей он разглядел... кандалы!

"Так куда же это я попал?! – лихорадочно думал он. – На прииск или... На каторгу?!"