- Что им нужно: выкуп, секреты, молчание? - перебил Стилл.
      - Молчание полезно всем. Выкупа не требуется. "Террористическая организация борцов за грядущее" сама заплатит каждому из вас за подпись под манифестом.
      - Манифестом? - удивился профессор О'Скара.
      - Под манифестом против всех видов бомб, грозящих лишить человечество будущего.
      - Каких же именно? - попросил уточнения О'Скара.
      - Ядерных и белковых, - невозмутимо ответил Смит.
      - А это что еще за чертовщина: "белковая бомба"? - спросил доктор Стилл.
      - Вас собрали здесь вместе, трех виднейших ученых, чье слово отзовется на всех континентах. Не сомневаюсь в вашей общей готовности протестовать против ядерной гибели мира. Но ныне этого мало. Надо заботиться о грядущих поколениях, которым грозит "белковая бомба"...
      - Чем грозит? Чем? - перебили американца.
      - Спросите своего коллегу академика Анисимова, отца "белковой бомбы", чьи усилия грозят наводнить мир искусственной пищей, которая породит в третьем и последующих поколениях уродов, обреченных на вырождение. И если академик Анисимов, отбросив личные интересы, выступит с вами совместно, то я с гордостью пожму ваши руки, вручив вам обещанные чеки.
      - Что за невероятное предложение! - воскликнул О'Скара.
      Вмешался Анисимов:
      - Прежде всего я должен представить вам этого негодяя, так называемого журналиста Генри Смита, которому приказано любой ценой добиться закрытия Города-лаборатории в Антарктиде, занятого проблемами ликвидации голода в мире. Он не постеснялся извратить выводы Особой комиссии ООН, посланной туда и погибшей при загадочных обстоятельствах. Представить себе связь между ядерной угрозой и искусственной пищей просто нонсенс!
      - Но вы, академик, против ядерных бомб? - перебил Смит.
      - Конечно.
      - Так почему вы не хотите поступиться своим бизнесом, хотя ваши уважаемые коллеги своим бизнесом готовы поступиться? Не так ли, джентльмены?
      - Подписи под манифестом против ядерных бомб вам обеспечены.
      - Этого мало. Нужно сломить упрямство вашего третьего коллеги.
      - Здесь нет упрямства! Есть только забота о голодающих на земном шаре людях! - вставил академик.
      - Вы ставите, академик, своих коллег перед тяжелым выбором. Или совместный с вами манифест против всех видов бомб, о которых я говорил, или...
      - Что "или"? - забеспокоился Стилл.
      - Или помощь нашим борцам в создании из имеющихся у них материалов еще одной боеголовки с водородной бомбочкой.
      - Кто и где будет ее взрывать? - потребовал ответа О'Скара.
      - Это не имеет никакого значения. Взрыв будет предупредительный, чисто символический. Он произойдет в пустыне, где на тысячи миль нет никакого жилья.
      - Зачем же тогда это нужно? - изумился профессор.
      - Я отвечу на этот вопрос, - вмешался академик. - Чтобы повредить ледяной купол над Городом-лабораторией и прекратить там разработку и изготовление искусственной пищи.
      - Белковых бомб, уточняю я, - добавил Смит, выпуская клуб дыма своей сигары.
      - Можете вы не дымить так своей вонючей сигарой? - возмутился Анисимов.
      - Прошу простить, здесь не ледяной Грот с его ограничениями личных свобод. Курю где хочу. Что же касается выбора, на который вы толкаете своих коллег, то принятие ими решения будет облегчено сообщением, которое я как посредник должен сделать: в руках тех, кого я представляю, находятся семьи профессора О'Скара и доктора Стилла. Жена профессора, пять его детей и два воспитанника. Все они могут испытать мучения, о которых можно прочитать лишь в обличающих фашизм документах. Престарелые родители доктора Стилла, венские евреи Штильмейстеры, могут быть переданы в руки куклуксклановцев, отличающихся, изобретательным антисемитизмом. Но все это лишь в том случае, если почтенные ученые сделают неверный выбор, забыв, что ни один волос не упадет у человека, не будь на то господней воли, и то, что от взрыва одного лишь ядерного устройства не прекратится жизнь на Земле, просто будет сделано на одну, боеголовку больше.
      Американские ученые молчали. Наглый шантажист спекулировал их собственными, очевидно, подслушанными, мыслями.
      - Что же касается отца белковой бомбы, то напомню ему, что у нас в Штатах умеют заставлять молчать всех, кто мог бы поднять нежелательный голос даже как свидетель. Вспомните убийство века, гибель Джона Кеннеди. Не менее восьмидесяти возможных свидетелей один за другим были устранены. Убрать вас, Анисимов, ничего не стоит. Но борцам за грядущее нужно сломить ваше упрямство и заставить вас с соратниками отказаться от издевательства над природой, созданной богом. Никому не дано пренебрегать ее дарами во имя гнусных достижений химиков, уродующих наследственный код людей. Я могу лишь гарантировать вам, если вы взамен пообещаете подумать, что позабочусь о вашей супруге с малюткой и вызову ее в Нью-Йорк для "свидания с вами". Но если разум не восторжествует в вас и манифест не будет подписан, то... вам же и выпадет честь присутствовать при сбрасывании ядерной бомбы на хрупкий Купол Надежды. Более того, придется даже помогать штурману правильно выбрать место для бомбометания, которое обеспечат своей помощью борцам за грядущее ваши более разумные коллеги.
      - Это худший вид шантажа, который можно себе представить! - воскликнул профессор О'Скара.
      - Не будем спорить, джентльмены. Могу лишь заверить вас, что с вашей помощью или без нее, но Купол Надежды будет взорван.
      Конец второй части
      Часть третья
      МОНОЛИТ
      Истинное мужество обнаруживается во
      время бедствия.
      Вольтер
      Глава первая
      ЧИСТЫЕ РУКИ
      Дэвид Броккенбергер, прозванный "Королем лобби" за искусство влиять на законодателей, любил мыть руки. Это было его страстью, привычкой, потребностью. По нескольку раз в день.
      От хорошеньких секретарш требовалось умение угождать боссу выбором туалетного мыла, ласкающего крема, освежающего одеколона и способностью так промывать каждую складочку на толстых, похожих на сардельки пальцах патрона, чтобы не удалось обнаружить на розоватой коже каких-либо пятен (словно это относилось к его репутации!). К праздникам безболезненный маникюр (мистер Броккенбергер боялся даже вида крови, ему становилось дурно!). Обрезанные, как бы заточенные жесткие ногти покрывались ярким лаком. И наконец, надлежало ответить кокетливым смешком на шлепок ниже спины, которым заканчивалась любая процедура. Отметив таким образом чистоту своей ладони, мистер Броккенбергер поворачивался на вращающемся кресле к огромному как пьедестал письменному столу без единой бумажки. Зачем они ему при его феноменальной памяти и конфиденциальных делах!
      Его стерильно чистым рукам мог бы позавидовать любой хирург, но операции Броккенбергера были совсем иного рода. "Операционными" ему служили коридоры Капитолия, тесные комнатенки его "юридической конторы" и огромный высокий зал, чем-то напоминавший внутренность европейского кафедрального собора - Чикагская зерновая биржа. В качестве "ассистентов" им привлекались почтенные конгрессмены, крикливые биржевые маклеры и юркие агенты корпораций по скупке зерна, не говоря уже о некоторых неопределенного вида помощниках, скрытых в глубокой тени.
      В этот день в Чикагском "храме зерна" множество людей толкалось вокруг двух "амвонов" - восьмиугольных возвышений, на которых восседали агенты крупнейших закупочных корпораций. Агенты помельче занимали места на еще двух восьмиугольных "эстрадах".
      Воздух гудел от возбужденных голосов. Взоры всех были устремлены на гигантское табло, заменявшее в этом "храме" иконостас. Там вспыхивали цифры.
      - Это грабеж! Рэкет! Гангстеризм! - орали со всех сторон взбешенные фермеры.
      - Почему грабеж? - елейно спрашивал с "амвона" Броккенбергер.
      - А потому, что обычная закупочная цена лишь в семь раз меньше магазинной, а теперь... Полюбуйтесь на табло!
      Светящиеся цифры сообщали, что закупочная цена в пятнадцать раз меньше, чем в магазинах! Шум и крики превратились в рев.
      Казалось, так уж бывало: ведь корпорации скупали зерно не только за цену, в семь рез меньшую, чем в магазинах, скупали и по цене, в четырнадцать раз меньшей. И многим фермерам по приезде домой предстояло расплатиться с частью долгов, погрузить свой скарб на грузовичок и ехать куда глаза глядят.
      Крайнее возбуждение в зале биржи было делом обычным. Случались и потасовки.
      Сегодня около восьмиугольного возвышения началась драка. Разъяренные фермеры набросились на агентов скупочных компаний, а за тех вступились специально нанятые молодчики. Свалка прекратилась неожиданно. Остановил ее мистер Броккенбергер.
      Взобравшись на стол одного из маклеров, в пиджаке с оторванным рукавом, с сорванным галстуком, он орал в микрофон:
      - Остановитесь, фермеры! Я спасу вас! Я повлияю на закупочные цены, положу вам в карман пачки долларов!
      Такое обещание сразу заинтересовало дерущихся.
      - Вы думаете, почему так падают цены? - продолжал Броккенбергер. Грабеж оптовиков? Ничего подобного! Они сами пролетают в трубу! Разве зерно, которое вы выращиваете, а они покупают, способно выдержать конкуренцию с дохлыми микробами? Их сбывают по бросовым ценам коммунисты из своей ледяной берлоги в Антарктиде!
      - Врешь, мерзавец! - крикнул коричневый от загара здоровяк, грозя кулаком.
      - Все вы будете разорены, - громогласно вещал Броккенбергер. - Все пойдете наниматься временными рабочими вместе с грязными черномазыми! Забудете, что такое собственность, что такое свое хозяйство? Благодарите коммунистов!
      - А вас не надо благодарить? - крикнул все тот же фермер.
      - Меня поблагодарите, когда я спасу вас! А для этого требуйте вместе со мной закрытия микробного рассадника в Антарктиде, конкурирующего с вашим зерном! В поход! В поход на Нью-Йорк, к ООН-билдингу!
      Следом за Броккенбергером возбужденная толпа приехавших из разных штатов фермеров с криками вырвалась на улицы Чикаго и двинулась в Нью-Йорк. Предупрежденная полиция бережно охраняла стихийно растущее шествие, во главе которого ехал в автомобиле (из-за одышки) Дэвид Броккенбергер, сделавший свой крупный политический шаг.
      Шаг этот не остался незамеченным.
      Теперь Дэвид Броккенбергер, кроме Вашингтона, Нью-Йорка и Чикаго, зачастил еще и в де-Мойн, столицу богатейшего сельскохозяйственного штата Айовы.
      Там он стал выступать на предвыборных митингах как кандидат... в сенаторы от штата Айова.
      Клиенты, которых он представлял в Капитолии, теперь решили, что после "исторического похода" на Нью-Йорк и ООН такому парню, как Броккенбергер, надо дать развернуться.
      И претендент на сенаторское кресло визгливым тенором пел с трибуны песню, которую охотно подхватывали фермеры и простые работяги айовских земель.
      Айова - индейское слово и означает оно "прекрасная земля". И айовцы, включая выходцев из России, пели о ней:
      Айова, Айова!
      Штат-чудо, нет слова!
      Кукуруза со столб!
      Урожаи - "сам-сто"!
      Кукуруза - со столб!
      Урожаи - "сам-сто"!
      Урожаи - "сам-сто"!*
      ______________ * Перевод с английского автора.
      Эту песню о богатстве штата и противопоставил будущий сенатор искусственной пище. Он нашел ученых, которые охотно предупреждали о возможном вреде этой пищи для внуков и правнуков тех, кто ею станет пользоваться. Это и стало предвыборной платформой Броккенбергера.
      У Дэвида Броккенбергера тугой белый воротничок упирался в шесть подбородков. И на эти шесть подбородков приходилось... три лица.
      Первое, улыбающееся лицо добряка и своего парня, смотрело с предвыборных плакатов и газетных полос.
      Второе лицо видел лишь журналист Генри Смит, подобранный на шоссе после автомобильной аварии.
      Третье же лицо Дэвида Броккенбергера сулило принести ему дополнительные голоса - лицо чадолюбивого "дедушки Дэви".
      В его обширном доме на окраине одного из городков Айовы жило множество родственников, близких и дальних, особенно детей разных возрастов. Он всех их кормил, одевал и устраивал в жизни.
      Когда он приезжал на отдых (а отдыхал он мало), ребятишки облепляли его как сказочного рождественского деда, забирались к нему на плечи, на спину, цеплялись на ноги.
      В таком виде дедушка Дэви стал появляться на предвыборных плакатах, дабы растрогать простодушных избирателей, ибо "дети любят лишь достойных!" (так гласила подпись).
      Глава вторая
      ПРОКЛЯТЫЕ БЕРМУДЫ
      Фред Стовер и Чарльз Мак-Гарни встретились в кафетерии одного из аэропортов Флориды, откуда их лайнер должен был отправиться в специальный, приобретенный частной компанией, рейс.
      Фред Стовер допивал кофе и доедал свою неизменную порцию "хэм энд эгг". Он кивком указал Чарли на свободный стул.
      - Кому нужна эта чертова переделка багажного отсека? Пропороли самолету брюхо. Как бы не было завихрений! - проворчал он, дожевывая ветчину и соскабливая ножом со сковородки припекшееся яйцо.
      - А мне даже интересно, что за чертовщину везут эти научники, если ее можно загрузить только снизу?
      - Как бы не вывалилась в воздухе.
      - Ничего, командир! Зато во всех последующих рейсах мы будем разгружать пассажирские чемоданы одним поворотом рычага в салоне. Р-раз! И они посыплются на подставленную платформу.
      - Вот именно. Посыплются. Как яблоки из корзины. С меня хватит новшеств. Это вы хотите перейти в астронавты и слетать на Марс. А я мечтаю о пенсии.
      - Но она же маленькая, командир!
      - Ничего. Парни подросли. Девочки выскочат замуж. Нам со старухой хватит. Ну тронем сбережения...
      - Старуха? - рассмеялся Мак-Гарни. - Да она же красавица, командир!
      - У вас везде красавицы! По очереди влюбляетесь во всех наших стюардесс.
      - Разве я виноват, что компания заменяет их, едва они выйдут замуж? Но такой, как наша Лиз, еще не было? Правда?
      - О'кэй! Но должен вас огорчить, парень. Она с нами не полетит.
      Чарльз сразу сник:
      - А как же пассажиры?
      - Их только шестеро. И у них свой повар.
      - Что же, пассажирские салоны так и будут пустыми?
      - Нет, парень. Пойдем с полной нагрузкой. Вместо пассажиров возьмем горючее, горючее и горючее. В специальной таре. Словно собираемся долететь до вашего Марса и обратно.
      - Я думал, только перелет через Атлантический океан.
      - Кто платит деньги, тот и заказывает... - глубокомысленно закончил Фред Стовер вставая.
      Мак-Гарни залпом допил свой кофе и тоже поднялся.
      Пилоты вышли на летное поле.
      Их самолет стоял в стороне от других. К нему подъехала платформа-прицеп с какой-то огромной "штуковиной", скрытой в длинном ящике.
      - Вот наш "главный пассажир", - усмехнулся командир.
      - Любопытно, что бы это могло быть? Похоже на гроб великана.
      - Не вижу такого сходства! - вдруг рассердился командир.
      Летчики подошли к самолету.
      Платформу подвели под багажный отсек. Створки пола в нем, специально сделанные для этого рейса, были открыты.
      - Прямо как на бомбардировщике, - присвистнул Чарли.
      Фред Стовер сердито посмотрел на него.
      - А где же Джим? - оглянулся Чарли.
      - Тоже не полетит. У них свой штурман.
      Чарли опять присвистнул, но уже без слов, чтобы не раздражать командира.
      За погрузкой "штуковины" наблюдали, два джентльмена. Один из них, седой, походил на директора банка, а другой, чернявый и вертлявый, - на неудачливого актера.
      Поодаль с мрачными лицами стояли еще два человека: один сутулый, с длинными руками и низким лбом, другой длинноволосый, с блуждающим взглядом голубых глаз.
      К летчикам торопливо шагал плотно сбитый человек в клетчатом костюме.
      - Хэлло, джентльмены! Генри Смит, журналист, - представился он. Сопровождаю научную группу. Все сношения с пассажирами только через меня.
      - Хэлло! - хмуро отозвался командир. - А где штурман?
      - Его заменю я. Отбывал военную службу в авиации.
      - Авиация сейчас не та, - проворчал командир.
      - И пассажиры у вас не те. Заметьте, - назидательно произнес Генри Смит. - О'кэй?
      - Понятно, - буркнул Фред Стовер и стал подниматься в кабину пилотов.
      Второй пилот задержался. Он видел, как из подъехавшего "кадиллака" через почтительно открытую Генри Смитом дверцу вышел огромного роста пожилой джентльмен, наверное, главный из ученых.
      Генри Смит предупредительно поддерживал его под локоть и, стараясь заглянуть ему в глаза, в чем-то убеждал его.
      До Чарли, донеслись последние слова Смита:
      - Поверьте, сэр! Я сделал для вас все, что мог. Она с ним здесь, на континенте. И в полной безопасности. И даже отец с матерью прилетели за ней сюда. О'кэй? Но ваша подпись под манифестом спасет остальных...
      Старый ученый ничего не ответил и стал подниматься в салон.
      Погрузку закончили, и наблюдавшие за ней пассажиры тоже направились к трапу.
      И тут Мак-Гарни заметил, что двое из них держали в руках автоматы.
      Так вот почему лайнер отправлялся из этого захолустного аэропорта! Вот почему не осматривают багаж пассажиров и не пропускают их через специальную камеру с приборами, реагирующими на скрытое оружие!
      Странные пассажиры и не думали его прятать, словно были конвоирами заключенных.
      Мак-Гарни все это чрезвычайно не понравилось.
      Когда он доложил о виденном командиру, тот ответил:
      - Я так и думал, парень. Мы с вами влипли в скверную историю. Никогда не прощу ее нашей авиакомпании.
      - Должно быть, они здорово заплатили.
      - Да. Купили и рейс, и нас с вами, двух болванов. Достаньте из сейфа два пистолета. Спрячьте один в карман, другой дайте мне.
      - О'кэй, сэр! Но пистолеты против автоматов - это все равно что трехколесный велосипед против "бьюика".
      - Все-таки жаль, что Лиз не летит с нами. Некому присмотреть за пассажирами.
      - Нет! Что вы, шеф! Это очень хорошо, что ее нет с нами. Я так думаю.
      - Может быть, и правильно думаете, Чарли, - ласково закончил командир.
      В кабину пилотов заглянул Генри Смит:
      - Поехали, джентльмены! Моя команда на местах!
      - Курс? - сухо поинтересовался Фред Стовер, берясь за штурвал.
      - Как в договоре. Через Атлантику - Кейптаун.
      - Кейптаун? - удивился Мак-Гарни.
      Фред Стовер надел наушники, поправил ларингофон на шее и запросил диспетчера аэропорта:
      - Иду на взлет. Прошу разрешения.
      - Разрешаю взлет с полосы 4а, - послышалось в наушниках. - Счастливого полета!
      - Знает ли он, куда нас провожает? - тихо произнес Мак-Гарни.
      Ревели моторы. Лайнер, стоя на месте, содрогался, словно объятый ужасом. - Как правый? - спокойно осведомился командир.
      - По-моему, в полном порядке, - отозвался второй пилот. - Скорее всего барахлил прибор.
      - Во всяком случае, хорошо, что мы позавтракали. Никто не принесет нам сюда съестного на подносике.
      - Хорошо, - согласился Чарли и добавил: - Хорошо, что Лиз нету.
      Самолет тронулся с места, развернулся, вышел на указанную для взлета полосу и стал разбегаться. Двигатели шумели, свистели, ревели.
      Через минуту он уже был в воздухе.
      В кабину заглянул Генри Смит.
      - Все о'кэй! - весело крикнул он и захлопнул дверь.
      - Хоть с погодой повезло, и то ладно! - заметил Чарли.
      - Бермудский треугольник обойдем слева. Небольшой перерасход горючего. Наш новый штурман, наверное, мало что понимает в Бермудских сюрпризах.
      - Не очень он мне нравится.
      - Да. Он мало смахивает на нашего Джима.
      - Что верно, то верно.
      Стовер перевел управление самолетом на автопилота. Приказал Чарли сидеть в своем кресле и следить за приборами, а сам направился в пассажирский салон посмотреть на "команду" Генри Смита.
      Генри Смит встретил его в штурманской рубке, наполненной радио- и навигационной аппаратурой.
      - Хорошо, что вы заглянули ко мне, - преградил путь командиру Генри Смит. - Будем менять курс.
      - Как менять? - удивился Фред Стовер.
      - Очень просто. Под прямым углом. Девяносто градусов, как в прямоугольном треугольнике. Летим на юг.
      - Куда?
      - В Антарктику.
      - Такого уговора не было. Трасса незнакомая. Опытного штурмана нет. Возможно обледенение. Мы не подготовились к такому перелету.
      - Пустое, командир! О каком уговоре идет речь, если в договоре обусловлено, что курс буду прокладывать я? Вот и подчиняйтесь.
      - Вы разговариваете со мной, сэр, как террорист, захвативший самолет.
      - Самолет не захвачен, шеф, а закуплен мной на этот рейс. И если вы не хотите, чтоб он стал для вас последним, выполняйте мои указания. Марш в кабину. Поворачивайте ваше летающее корыто на девяносто градусов!
      - Вы понимаете, что требуете? Мы же влетим в Бермудский треугольник!
      - Вот и прекрасно! Никому не придет в голову нас там искать.
      - Предпочел бы, чтобы этого не требовалось, - буркнул Фред Стовер и добавил: - О'кэй! Я только проверю баки с дополнительным горючим. Мне следовало бы догадаться, зачем они.
      - Так-то лучше, шеф. Проверяйте и выполняйте.
      Фред Стовер прошел через отсек, где обычно Лиз готовила пассажирам обед. Сейчас здесь хозяйничал гориллоподобный субъект, положив автомат прямо на пустые тарелки.
      Другой субъект с автоматом растянулся в пассажирском салоне в кресле рядом с двумя учеными, они наблюдали перед вылетом за погрузкой "штуковины". Третий ученый, тот, что приехал последним, сидел в конце салона, в кресле у прохода.
      Идя мимо него, Фред Стовер тихо сказал, не обращаясь к нему:
      - Вы не можете намекнуть мне, сэр, зачем мы поворачиваем в Бермудский треугольник?
      - Нет места удачнее, - многозначительно ответил тот.
      - Для чего, сэр?
      - Для овладения положением.
      - Но гуманоиды?
      - Если они не найдут вас, то вам стоит найти их.
      - Зачем? - искренне удивился Стовер.
      - Эй вы там! - закричал Джо, вскидывая автомат. - Поменьше болтовни!
      Фред Стовер открыл дверь в следующий салон. Здесь на всех креслах лежали большие канистры с горючим.
      "Тупица! - обругал он себя мысленно. - Какой же осел! Судя по количеству горючего, можно дотянуть до Антарктики и обратно. А он сказал про бермудских гуманоидов. Это, пожалуй, куда ближе. Видно, над каждым его словом стоит поразмыслить".
      И он вернулся. На седого джентльмена в последнем кресле не обратил теперь внимания, дружески кивнул Джо и даже подмигнул ему, прошел через "кухню" и бросил на ходу "повару":
      - Не забудьте и пилотов, парень.
      В штурманской он отрапортовал Генри Смиту:
      - Все о'кэй, сэр. Хватит до Южного полюса и обратно.
      - Так-то лучше, - усмехнулся Генри Смит.
      В кабине пилотов Фред Стовер взгромоздился в свое кресло и скомандовал второму пилоту:
      - Беру на себя. Курс на Бермуды.
      - Как? Бермуды? - ужаснулся Чарли.
      - Да. Проклятые Бермуды!
      Глава третья
      СБРОШЕННАЯ БОМБА
      Самолет висел во мгле. Казалось, без всякого движения. Сверху, снизу, с боков его окружала белесая муть. Солнце исчезло, и нельзя было определить, в какой оно стороне. Блеклый свет исходил отовсюду.
      - Наш Джим испугался бы, - заметил Мак-Гарни.
      - Испугаешься, как почувствуешь себя глухим слепцом в темной комнате, где нет ни шороха, ни звука.
      - Вы так думаете, шеф? А радио?
      - Он запретил связь с континентом. Надолго ли?
      - Помните, говорил, что с погодой повезет, - усмехнулся Чарли.
      - Так вы же правы, мой мальчик! Еще как повезло! За такой туман и полжизни не жалко! Декорация первый сорт!
      - Ах вот как? Тогда другое дело, командир!
      - Люблю догадливых, - удовлетворенно хмыкнул Фред Стовер. - Как правый?
      - Работает на полную мощность, как и левый.
      - О'кэй!
      Открылась дверь кабины. Послышался голос Генри Смита:
      - В чем дело, ребята? Почему стоим?
      - Самолет стоять не может, сэр. Он или летит, или падает.
      - Куда мы летим?
      - Этот вопрос, сэр, я привык задавать штурману, которого вы взялись заменить.
      - Какого черта ни один прибор не работает? Даже компас! У вас на пульте нет общего выключения?
      - Выключение снаружи, сэр. Мы в мешке из мглы. Предпочел бы другой материал. Попробуйте радио. Пусть запеленгуют с суши.
      - Никакой связи с континентом! Если вы выполнили точно мой приказ, то мы летим на юг.
      - Хотелось бы в это поверить.
      - Мне не нравится ваш тон, шеф! Я подозреваю, что этот мешок неспроста.
      - Я тоже так думаю, сэр.
      - Вы нарочно влетели в него!
      - Я предупреждал вас о Бермудском треугольнике. Самолеты перед гибелью успевали сообщить, что теряли ориентировку в этих проклятых богом местах.
      - Плевать мне на ваши предупреждения! Я хорошо знаю бермудские сказки. Сам к ним руку прикладывал.
      - Очевидно, им показалось мало вашей руки. Хотят еще и голову.
      - Кому это "им"?
      - Гуманоидам, инопланетянам или как там их еще назвать.
      - Не устраивайте мне здесь балагана! У нас на борту ученые, которые поднимут вас на смех.
      - Ничего не имею против, сэр. У меня будет спокойнее на душе. Надо проведать пассажиров. Долг командира, сэр. Вы не против?
      Генри Смит неохотно пропустил вперед первого пилота.
      Трое ученых и гангстеры встретили их молчаливо.
      - Джентльмены, - обратился к пассажирам Фред Стовер. - Положение серьезное. Требуется научная консультация.
      - По специальности? - едко осведомился доктор Стилл.
      - Самолет потерял ориентировку, и я очень боюсь, что россказни о Бермудском треугольнике и гуманоидах, похищающих самолеты, имеют под собой почву.
      - Я буду признателен вам, - вставил Генри Смит, - если вы своим научным авторитетом развеете нелепое суеверие, которое мешает нашим пилотам.
      - Я не взялся бы так огульно порочить летчиков, - неожиданно вмешался академик Анисимов.
      - Что вы хотите сказать? - насторожился Смит.
      - То, что все мы, находящиеся на борту самолета ученые, допускаем вмешательство инопланетян.
      - Ну уж от кого-кого, но от вас, академик, такого утверждения никак не ожидал! - с упреком воскликнул Смит.
      Анисимов и глазом не моргнул, хотя заметил удивленные взгляды коллег:
      - Полагаю, что профессор О'Скара и доктор Стилл подтвердят мои опасения.
      - О чем это они бубнят? - мрачно спросил Гарри, толкая Джо стволом автомата в бок.
      - Кажись, дело дрянь, - отозвался тот, весь превратившись в слух. Заблудились мы, что ли... не пойму...
      Первым понял игру Анисимова Стилл.
      - Русский академик, безусловно, прав! Вполне вероятно, что всем нам без исключения, - он выразительно взглянул на гангстеров, - грозит гибель, а может быть, и хуже...
      - Куда гнете, научник? - оборвал его Гарри.
      - В плену у гуманоидов нас выставят в инопланетном зоопарке. И сквозь решетку инопланетный уродец просунет палку с куском мяса, из-за которого вы, Гарри, подеретесь с Джо.
      - Послушайте, Стилл! - возмутился Смит. - Вы бессовестно цитируете мою статью, где я рисовал подобные картины.
      - Тем они значительнее, сэр!
      - Болван! Это же было для печати! Выдумка!
      - Я не знал, что для печати вы пользуетесь, необоснованными выдумками.
      - Джентльмены, - вмешался командир корабля.- Если есть хоть малейшее подозрение на вмешательство инопланетных сил, надо убедить мистера Смита пойти на радиосвязь с континентом.
      - Прошу простить меня, я только музыкант. Вернее, был им. Конечно, я не все как следует понимаю, но мы с Гарри тут перемолвились словечками и думаем, что дело дрянь. А как, эти гуманоиды в самом деле существуют?
      - Спросите у такого авторитета, как профессор О'Скара, - пожал плечами доктор Стилл.
      Профессор, недоуменно прислушивавшийся к происходившему, теперь откашлялся и солидно произнес:
      - Любая гипотеза оправдывается только фактами. Думаю, что в создавшейся обстановке нет надобности держать за руку одного из гуманоидов, чтобы понять связанную с ними опасность.
      Смит позеленел от бешенства.
      - Вы что, сговорились все?
      - Когда? - спокойно спросил Анисимов. - Вы только что сообщили о нашем критическом положении.
      - Скажите, это верно, что гуманоиды где-то близко и мы в их власти? напрямик спросил Джо, покусывая губы.
      - Похоже на то, - заметил Фред Стовер, глядя в иллюминатор.
      За окном было мутно, как в грязной воде. Там даже чудились какие-то сгустки в виде пятен.
      - Так чего с ними церемониться? Перестрелять! - вскочил Гарри, вскидывая автомат.
      - Мысль в основном правильная, - заметил Анисимов. - Думаю, что под словом "перестрелять" надо понимать применение оружия.
      - Какого еще оружия? - возвысил голос Генри Смит.
      - Которым оснащен самолет, самого мощного из всего боевого арсенала человечества, - продолжал академик.
      - Что? Применить против гуманоидов водородную бомбу? - вне себя закричал Генри Смит.
      - Я не знал, что мы везем водородную бомбу. Это в самом деле меняет дело, - сказал Фред Стовер. - Стоит рискнуть.
      - Ничего это не меняет! - кричал Смит. - У бомбы иное назначение.
      - Стоп, стоп! - вмешался Гарри. - Если есть чем обороняться от всякой там проклятой внеземной нечисти, так нечего миндальничать.
      - В самом деле, сэр, - поддержал Гарри Джо. - Мы взялись доставить вашу игрушку до нужного места. Но если туда не попадешь, не лучше ли пальнуть ею?
      - Молчите вы, "Шопен с автоматом"!
      - Шопена не троньте! - вспылил Джо. - А молчать мы не будем. Гарри, займись-ка им!
      - А ну-ка, босс! Какого вам еще Шопена надо? Тут дело до шкуры доходит. - Говоря так, гориллоподобный гангстер стал теснить Смита, целясь в него из автомата. - А ну живо! Если научники говорят, что надо оборвать их щупальца этой водородной штучкой, то пошевеливайтесь! Мы не обучены, как ее сбрасывать, придется вам самим!