Конечно, теперь, спустя какое-то время, я допускаю, что моя "самодеятельность" могла принести больше вреда, чем пользы. Я делала все неумело, непрофессионально, давала виновным шанс укрыться! Выяснить по горячим следам то, что я была в состоянии, все-таки полезно. Даже пусть меня осудят за мои действия, но я такая, какая есть. Тем более что даже Николай Алексеевич, видимо, допустил ошибку, слишком доверяя завербованным в Антарктиду энтузиастам. У нас не имелось в городе, насчитывающем несколько тысяч жителей, ни полиции, ни судебных органов, как нет их в обычных научных поселениях - полярных станциях, экспедициях и тому подобное. Так решили в ООН.
      Неожиданно Генри Смит явился сам, решил наглой прямотой "разоружить" меня.
      Он был возбужден, одет неопрятно, небрит, говорил отрывисто, перебивая сам себя, изображая человека, перенесшего величайшее потрясение.
      - Мэм! Именно к вам я хотел прийти к первой! - начал он. - Перед вами чудом уцелевший. Я знаю, как волнуется сейчас весь Город-лаборатория. Не мне решать его судьбу. Достаточно того, что я сам определил собственную судьбу, не разделив участи тех, кто оказался на борту злосчастного самолета. Он исчез, исчез в районе Бермудского треугольника. И этим сказано все, ибо нет в мире места страшнее.
      Я слушала Смита в кабинете Николая Алексеевича. Больного мужа осматривал сейчас в спальне доктор Танага.
      Я сидела на диване, а Генри Смит расхаживал по ковру между письменным столом и книжным шкафом, размахивая руками и то дело поминая бога.
      - Да! Только вмешательством божьей силы могу я объяснить свое чудесное спасенье, мэм!
      - Но, кроме божьей силы, вам, очевидно, помогло и то, что вы трусливо не явились на самолет? - с достаточной холодностью спросила я.
      - О да! Именно вам, мэм, я могу признаться в этой так называемой "трусости"! Я лично объясняю ее внушением свыше. И не боюсь в этом признаться, ибо это сохранило мне жизнь, а она для меня, поверьте, представляет некоторую ценность. Не то я вместе с недавно гостившими здесь почтенными членами Особой комиссии ООН метался бы сейчас за решеткой гнусного зоопарка.
      - Что вы имеете в виду? - нахмурилась я. - Шутки неуместны.
      - Помилуйте, какие шутки! Ведь я вам сказал о Бермудском треугольнике. Позвольте мне напомнить вам о нем. Прошу вашего внимания. Это очень важно.
      - Безусловно, - согласилась я, едва преодолев неприязнь к этому человеку.
      Журналист достал записную книжку и стал цитировать:
      - Я приведу лишь несколько случаев из многих сотен. Но они наиболее впечатляющи и, безусловно, безупречны. Итак: "Исчезновение самолетов 5 декабря 1945 года, уже после окончания второй мировой войны, с военной базы на полуострове Флорида, США. Пять военных самолетов с опытными летчиками вылетели в обычный патрульный полет с возвращением обратно. Вылетели в 14 часов. В 15 часов 15 минут легли на обратный курс, все время поддерживая связь с военной базой. И вдруг такой разговор по радио:
      База: Каковы ваши координаты?
      Командир звена: Не можем сообщить, не понимаем, где находимся.
      База: Держать в сторону запада.
      Командир звена: Не можем установить, где запад.
      Командир базы: Определите по солнцу.
      Звено: Не видим солнца. Не знаем, в какой оно стороне".
      И дальше отрывочные радиосигналы терпящих бедствие. И все...
      Я поежилась. Смит продолжал:
      - С базы вылетел специальный спасательный гидросамолет, оборудованный на случай помощи при всяких катастрофах, способный сесть на воду, спустить лодки, гасить пожар и прочее. Он был снабжен самыми надежными приборами связи и локаторами.
      - И что же? Он вернулся ни с чем? - спросила я.
      - Он не вернулся. Он исчез, как и пять предыдущих. Это нельзя себе представить, но, увы, это так. В Бермудском треугольнике нарушаются обычные представления. Там возможно все!.. Вы можете прочесть об этом событии, обошедшем всю американскую прессу, и в книге исследователя загадочных аномалий Чарльза Бернина "БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК" начиная со 2-й страницы по 20-ю!.. Волосы поднимаются дыбом, когда читаешь!
      - Целая книга об этом?
      - Издание 1974-го, потом 1977 года. Очень серьезный труд. Но вот еще один случай. Он опубликован у вас, в России, в вашей газете "Правда" 7 марта 1977 года под заголовком "ОПЯТЬ БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК". Цитирую: "Во время тренировочного полета американского бомбардировщика КА-6, пилотируемого капитаном-лейтенантом Полом Смитом..." Это не мой родственник, мэм. "...с штурманом Ричардом Гленардом на борту, попав в зону Бермудского треугольника, самолет сразу же потерялся. Радиосвязь с авианосцем "Джон Кеннеди" оборвалась. Поиски, как обычно в этом районе, результатов не дали". Подписано спецкором "Правды" Т. Колесниченко.
      - Кажется, я читала это сообщение.
      - Вы читали, а я переживал. И только вчера определял по этим сообщениям свою судьбу, мэм. А вы готовы назвать это вульгарной трусостью. Нет! Это предвидение, опять повторяю вам - внушение свыше. Но извольте вспомнить о кораблях тоже. Вернемся к 1918 году. 4 марта того года огромный рудовоз "Циклоп" водоизмещением в двадцать тысяч тонн вышел с острова Барбадос, прошел мимо Кубы и... исчез. А на его борту находилась такая важная персона, как американский посол в сопровождении видных дипломатов. И никаких следов, ни одного спасательного круга, шлюпки, обломка... Ни одного сигнала! Об этом сообщала в свое время вся американская пресса. Но вас, конечно, убеждают лишь советские сообщения. Извольте. Журнал "Техника - молодежи", номер 5 за 1965 год, страница 33. У меня все записано. Я мог бы перечислять вам загадочные случаи до вечера.
      - Но ведь научные экспедиции обследовали тот район и ничего не обнаружили.
      - Извините, мэм. Кое-что обнаружили. Например, вмятину в океане.
      - Как вас понять?
      - Опять цитирую вам для убедительности вашу "Правду": "Американский исследовательский спутник с помощью электронного дальномера с огромной точностью определял расстояние от орбиты до поверхности Земли. И он обнаружил, что в районе Бермудского треугольника уровень океана на двадцать пять метров ниже, чем повсюду"! Каково? Это на поверхности океана! А под поверхностью? Могу сообщить вам, что американские исследователи обнаружили там пирамиду... да, да! - пирамиду размером больше пирамиды Хеопса, внутри которой, быть может, и действуют те ужасные аппараты, которые совершают бермудские преступления.
      - О чем вы говорите?
      - Об инопланетянах, мэм! О злобных гуманоидах, разбойничьи приютившихся на нашей Земле и захватывающих время от времени наших землян, чтобы пополнять свои инопланетные зоопарки.
      - Вы говорите отвратительные вещи, мистер Смит!
      - О нет, мэм! Вам легко морщиться, а каково мне, который сопровождал по долгу службы членов Особой комиссии ООН, внушающих мне не только величайшее уважение, но и искреннюю любовь и восхищение. Подумайте, каково мне представить себе несравненную Шали Чагаранджи, с которой сорвали все одежды, чтобы любопытные посетители зоосада могли лучше рассмотреть телосложение землянки. Или каково представить себе лорда и сенатора, которым через прутья решетки просовывают косточки с мясом, чего, увы, они не видели здесь и из-за чего, быть может, там подерутся между собой. И все это на потеху уродливым инопланетным зевакам с огромными головами на щупальцах или напоминающим телосложением наших мальчишек с лицами старичков. Я все это знал, мэм, я все это ярко представлял себе! И не послужит ли это оправданием тому, что вы называете трусостью, а я чувством самосохранения, благоразумием? И я молю сейчас бога лишь об одном.
      - О чем?
      -Чтобы они вернулись невредимыми из безвременья.
      - Что это за надежда?
      - О мэм, недаром ваш город зовется Городом Надежды. Я процитирую вам последнее сообщение, свидетельствующее о разнообразии действий инопланетян на Земле.
      - Тоже советский источник?
      - И советский тоже. В вашем еженедельнике "За рубежом" в 1975 году воспроизведена страница 103 книги упомянутого ученого Берница: "Скачок во времени произошел пять лет назад на аэродроме Майами (это у нас в Штатах!). Он так и не нашел убедительного объяснения. Пассажирский самолет "Нейшн аэрлайн" с 127 пассажирами на борту приближался к посадочной полосе с северо-востока и фиксировался наземным радаром. Внезапно он исчез с экрана и появился лишь десять минут спустя. Самолет совершил посадку без всяких осложнений. Его командир и экипаж были удивлены беспокойством наземного персонала аэропорта. По мнению летчиков, у них все было в порядке. Но диспетчер сказал командиру: "Дружище, в течение десяти минут вас не существовало!" Летчики сверили свои часы с аэродромными и обнаружили, что все самолетные часы отстали ровно на десять минут, как раз на то время, на которое исчезал самолет. Важно сказать, что все часовые механизмы на Земле и в воздухе были сверены между собой всего двадцать минут назад!" Вот в чем моя надежда, - закончил Генри Смит. - Я молю бога, чтобы "это" было безвременье, а не гуманоиды, эти инопланетные уродцы, замышляющие, быть может, изменить западный общественный строй на Земле!"
      Глава восьмая
      СНОВА ГУМАНОИД
      "- Ну конечно, ты вспомнила о том, что меня называли гуманоидом, когда о гуманоидах зашла речь, - с усмешкой сказал мне отец, как только я начистоту выложила ему все.
      Он сидел в кресле, едва доставая ногами до пола, отвернувшись от чертежной доски и проницательно, но ласково глядя на меня.
      Верила ли я в то, что мой отец действительно гуманоид и что во мне самой течет инопланетная кровь? Стараясь быть откровенной с самой собой, я должна признаться, что чуть-чуть, совсем немножко, но допускала это. Словом, такую возможность, выражаясь математическим языком, не считала равной нулю. Честное слово! И я сказала папе:
      - Если ты гуманоид с другой планеты, то и я ведь сродни и тебе и другим гуманоидам, которых сейчас хотят обвинить в тяжких преступлениях.
      - Дело не в этом, - сказал серьезно папа. - Давай рассудим, кому на Земле выгодны такие "инопланетные преступления", как гибель "Конкорда"?
      - Думаю, тем, кого не устраивала деятельность нашего Города-лаборатории, скажем, оптовым торговцам зерном, теряющим барыши при поставке продовольствия голодающим районам мира.
      - Не только, не только... Это верная экономическая подоплека. Но есть еще и другая - общеполитическая.
      - Какая связь между научным экспериментом и политикой?
      - Прямая. Город, где люди отдают все, на что способны, получая для себя все, в чем нуждаются, пугает апологетов капитализма. Они готовы кричать о пропаганде коммунизма под флагом ООН. Теперь взглянем на наши события.
      - На приезд комиссии, на исчезновение "Конкорда"?
      - Легко понять, кому выгодно скрыть подлинные выводы комиссии. Если они отрицательны для Города-лаборатории, как утверждает Смит, то нет никакого смысла препятствовать их обнародованию. Но если они были положительными и почему-то их предварительно не передали по радио, то исчезновение членов комиссии позволило господину Смиту выступить как единственному свидетелю, который присутствовал на заключительном заседании комиссии. И он утверждает прямо противоположное тому, что устно передал Николаю Алексеевичу лорд Литльспринг.
      - Значит, Смит?
      - Конечно, именно господин Смит представляет и отстаивает интересы врагов Города-лаборатории. И ради этого задержался, не полетел, хотя на первый взгляд ему выгоднее скорее оказаться в Америке. Спрашивается, почему?
      - Он отгородился дурной славой Бермудского треугольника, в районе которого исчез самолет, "преступлениями" гуманоидов.
      - Твоя задача не только реабилитировать воображаемых гуманоидов, но и разоблачить землян, отнюдь не воображаемых, по указке которых действовал Смит. "Иван Ефремов" еще не отплыл. Полезно поговорить с самим Смитом, припереть его к стене. Возможно, вскроется прямая диверсия.
      Я уже знала, что должна делать. И через некоторое время была на борту лайнера.
      Смита я нашла в баре "Тени минувшего", где он наверстывал упущенное за время пребывания в Городе Надежды и уже изрядно нагрузился. Быть может, этим объясняется его наглый тон, каким со мной он прежде не говорил. Или он уже считал себя недосягаемым? Преодолев отвращение, я обратилась к нему:
      - Мистер Смит, я не успела узнать у вас, почему вы сочли нужным отправить на самолете багаж, не собираясь лететь?
      - О мэм! Пустое! Не налить ли вам рюмочку? Женщинам с вашей наружностью очень идет, когда они сидят с рюмкой в руке.
      - Позвольте мне заменить ее ручкой, которой я запишу ваши показания.
      - Показания? Прикажете рассматривать нашу беседу как допрос? Вы забываете, что я уже в международных водах на борту зафрахтованного международной организацией корабля!
      - Вы давно на международной территории. Но вам полезно вспомнить, что вы на борту советского корабля.
      - Ага! Уже договорились с экипажем о попрании прав свободного журналиста? А международные соглашения? Я буду протестовать!
      - Но почему вам не ответить на такой простой вопрос? Ведь я отвечала на все ваши вопросы, когда встречала вас.
      - Пожалуйста, я отвечу. Я джентльмен. Но отвечу не "следователю", а лично вам, мэм, в знак моего к вам расположения. Особого расположения, мэм! С вами я сам не свой! Эх, будь мы в другое время, в другом месте! Но теперь... прошу вспомнить, что мне удалось доказать вам, что я вовсе не трус. Мне это очень важно!..
      - Вернемся к чемодану.
      - Да, мэм, я отправил чемодан. Но это было уловкой.
      - Уловкой?
      - Какой же вы детектив, мэм, если не делаете вывода, что при виде моего чемодана улетающие успокоились. Время шло, "Конкорд" уже нельзя было больше задерживать. На это я рассчитывал.
      - Вот теперь ваши мотивы ясны. С кем же вы отправили свой чемодан?
      - А! - махнул рукой Смит, выпивая залпом двойную порцию виски и сползая с высокого табурета. - С первым встречным. Ведь охотников получить наличные деньги, которых нет в обороте в вашем ледяном коммунистическом царстве, куда больше, чем вы воображаете.
      - И все-таки. Как выглядел этот любитель наличности?
      - Откуда я знаю? Я не заметил в нем никаких особенностей.
      - Но диспетчер аэродрома заметил.
      - Какая нелепица, господин прелестный сыщик! Какой судья поверит вам, если учтет, что диспетчер не может отлучиться от пульта, находящегося на большом расстоянии от самолета.
      - Дело в том, что диспетчер был молодым парнем, плененным красотой Шали Чагаранджи, а она, ожидая вас, в волнении ходила около самолета. Диспетчер же любовался ею в бинокль.
      - Даже это установили? Поздравляю.
      - Не только это, но и то, что Шали Чагаранджи обрадовалась, увидев посыльного с чемоданом, а диспетчер рассмотрел и его.
      - И что же? - с наглой улыбкой спросил Смит.
      - Диспетчер увидел, что толстяк хромал и у него был подбит глаз. Так кто это был?
      - Оставьте меня в покое, господин частный детектив! Я не обязан знать, кто дерется в вашем прославленном подледном раю и ставит друг другу фонари под глазами.
      - Мне вполне достаточно этого вашего подтверждения, - сухо закончила я.
      - Я ничего не говорил вам, ничего не показывал! - заволновался Смит.
      - Ничего, кроме того, что записано моим магнитофоном.
      - Вы не предупредили меня об этом!
      - Я думаю, что вам еще представится возможность давать показания следственным органам на континенте.
      - Не думаю, не думаю, мэм. Едва ли ваши руки дотянутся дотуда.
      Я вернулась в Город Надежды. Теперь предстояло найти хромого толстяка с подбитым глазом.
      За все время существования Города Надежды у нас не произошло ни одной драки. Доктору Танаге не было известно ни об одной травме за эти дни. Я оказалась в тупике".
      Глава девятая
      КЛИНКИ РЖАВЕЮТ
      "Я ничего бы не добилась, если бы не Спартак с Остапом. Они с воодушевлением решили помочь мне.
      Нашелся человек, который все знал. Это был наш знаменитый кулинар "маркиз де Грот".
      Его привел ко мне Остап:
      - Клевое дело: "последние известия", "светские сплетни", "утиное стадо для западных газет" - и все это нормально в одном лице, вернее, личике с усиками. Рекомендую, "маркиз де Грот", который все знает. Дай тете ручку.
      "Маркиз" смущенно улыбался:
      - Мсье Остап слишком преувеличивает мою осведомленность, мадам. Я лишь кое-что слышал и кое-кого видел.
      - Кто он? Приведите его ко мне.
      - Если позволите, мадам, мы приведем к вам одну даму. От нее вы узнаете больше, чем от прихрамывающего толстяка с подбитым глазом, ибо глаз ему подбила именно она.
      - Балдей не балдей, а похоже, что это так, - глубокомысленно заключил Остап. - Ждите нас с Марией. Крутанем с пол-оборота.
      Мария пришла робкая, сконфуженная, в черной мантилье. Когда-то красивое лицо ее осунулось. Она заговорила страстно:
      - Да заступится за меня пресвятая дева! Не выгоняйте нас из Города, сеньора. Я не могла поступить иначе. Я расскажу вам все как на исповеди, если господа оставят нас одних.
      - Зажигать фонари под глазом, должно быть, дело дамское, придется нам, маркиз, топать ножками, пока не позовут.
      Это была Мария, жена Педро, которых повстречал в Южной Америке Николай Алексеевич.
      Едва мы остались одни, Мария расплакалась:
      - О сеньора, да защитит вас пресвятая дева, мы так преданы вам, так преданы! И, если бы он не сказал так о вас, которую мы все чтим, у меня рука не поднялась бы.
      - Расскажите по порядку, милая Мария.
      - Да благословит вас господь за вашу ласку, добрая сеньора. Он явился в наш дом со словами, что старая дружба, как клинки из хорошей стали, не ржавеет.
      - Кто он?
      - Да все тот же проклятый Мигуэль Мурильо, с которым связала нас судьба из-за нашей с Педро добросердечности. Когда ваш супруг, сеньора, будь благословенно его имя, угостил нас замечательной едой в самые наши голодные дни, то этот Мурильо проходил мимо нашей лачуги и от запаха разогретой еды упал в обморок - так изголодался. А каждый голодный нам друг, мы накормили и выходили его, сеньора. С тех пор они с мужем стали дружить. Куда-то уезжали на заработки, скрывая это от меня. Но толку было мало, если не считать того, что оба завербовались в ваш благословенный Город Надежды. Только здесь обрели мы надежду жить, не умирая с голоду.
      Я подсела к Марии, обняла ее за плечи и вытерла платком слезы, которые струились по ее смуглому лицу. Она поцеловала мне руку, которую я не успела отдернуть.
      - Я все расскажу вам, сеньора, все-все, только не выгоняйте нас отсюда.
      - Никто не выгонит вас, Мария. Важно, чтобы Город не прикрыли, как того хотят некоторые богатеи.
      - Да коснется их черный ангел своим крылом. Вот теперь мне становится понятнее, зачем он явился к нам. Сначала он перевел разговор на воспоминания, твердил все о каком-то Централь-парке, пугал, будто их с Педро могут узнать, тогда им несдобровать, их сразу же вышибут отсюда. А что делать тогда нам с ребятишками?
      - Полно-полно, Мария. Никто здесь не обидит вас, честное слово!
      - И он еще сказал, что "старик в свое время откупился от них, дав каждому по десять долларов, и теперь припомнит, если Педро не послушает Мигуэля".
      - Если не послушает?
      - Да. Он грозил открыть "старику", кто они такие - Мигуэль с Педро. И он говорил, пусть и меня вышибут отсюда, но ты со своими ублюдками пойдешь по миру. И еще стращал, будто бы в Городе Надежды должна произойти чистка, всех неугодных сошлют на Большую землю, и Педро в первую очередь, если он не послушается старого друга. Он говорил все это и курил.
      - Курил? - ужаснулась я. Для меня это было кощунством!
      - И курил и пил спиртное. Мой Педро попробовал только одну рюмочку, клянусь пресвятой девой, а от сигарет отказался.
      - К чему же склонял Педро его старый друг?
      - Чтобы Педро подговаривал всех защищать свои "права", угощал бы сигаретами, подносил выпивку и требовал бы от дирекции отмены всяких там запретов. И чтобы привозили из Австралии настоящее мясо, не то откажутся от работы. Он уверял, что недовольных много. Дай им только сигнал. И напоследок потребовал, чтобы Педро и эти недовольные выбрали бы его, Мурильо, одним из директоров.
      - И вы все это слышали, Мария?
      - Я вступила в мужской разговор, потому что тревожилась за детей. Я сказала, что не надо бояться чистки, что можно обратиться к вам, сеньора, что вы душевная женщина. И тогда Мигуэль стал зло смеяться. Мне страшно повторить его слова.
      - Повторите, Мария, это важно.
      - Но они касаются вас, несравненная наша заступница.
      - Все равно. Это нужно для следствия.
      - Для следствия? - испугалась Мария. - Он назвал вас распутной женщиной, которая якобы продалась старику, чтобы ловко устроиться здесь со своим бывшим мужем, сделав его любовником. И будто сыночек ваш вовсе не от старика, который на это не способен, а от бывшего мужа и вы вдвоем старика водите за нос.
      - Какая мерзость! - не выдержала я.
      - Именно мерзость, сеньора. Я тут не выдержала и ударила Мигуэля в морду, иначе ведь не назовешь его свиное рыло. Он бросился на меня с кулаками. Тут Педро ввязался в драку, и мы вдвоем так отдубасили негодяя, что он вылетел с лестницы нашего второго этажа. Добавлю, что и ребятишки наши помогали нам. Это была драка так драка! Всем семейством, да простит мне пресвятая дева. И мы выбросили вслед ему его дрянные фляжки, из которых Педро должен был угощать спиртным своих друзей.
      - Спасибо, Мария. Теперь ясно, кто принес в самолет чемодан.
      Остап и Спартак, едва Мария закончила свой рассказ, пообещали привести Мигуэля Мурильо.
      Он был отвратителен, этот тип, неопрятный, опустившийся, с одутловатым лицом и синяком под глазом. От него несло перегаром.
      - Не верьте ни одному слову из того, что наговорила на меня эта ведьма, - сразу начал он, даже не выслушав моего вопроса. - У нас здесь учреждение Организации Объединенных Наций, и я требую присутствия при разговоре со мной беспартийного чиновника ООН. И моего адвоката из Филадельфии.
      - Вам еще придется говорить в США со следователями и другими чиновниками и вызывать своего адвоката. Вы принесли в самолет чемодан журналиста?
      - Я не знаю, что в нем было. Наверное, обычное барахло.
      - Не слышали ли вы в чемодане тиканья часов?
      - О сеньора! Меня изувечила эта проклятая семейка. Я стал туг на ухо и ничего не слышал. Я и вас-то слышу с трудом.
      - Современные адские машины делают без часовых механизмов, - заметил Спартак. - Химический или радиоактивный запал.
      - Ясное дело, - согласился Остап. - Нормально. Из такого типа признание добрым словом не вышибешь, надо припереть его к стенке.
      - Что он говорит, сеньора? Я требую, чтобы его слова были переведены на принятый здесь международный язык.
      - Он говорит, - сказал Спартак по-латыни, - что вас, господин Мурильо, надо припереть к стенке.
      - Что? - испуганно завопил Мигуэль. - Меня хотят поставить к стенке, расстрелять? Это самосуд! Я требую вмешательства академика Анисимова. Он не допустит расстрела ни в чем не повинного человека, который позволил себе лишь выкурить одну сигарету. За это не расстреливают, не расстреливают!..
      - Не бойтесь, - заверила я его. - Если вас будут судить, то не за сигарету, а за соучастие в диверсии, погубившей самолет "Конкорд" вместе со всеми пассажирами и экипажем.
      - Я ничего не знаю об этом. Спросите лучше мистера Смита. Его багаж я нес, а не свой. И я не мог знать, что несу.
      - Это другое дело, - оказал Спартак. - А сейчас смывайся, пока мы с Остапом не добавили тебе к тому, что ты уже получил от семейства Педро.
      Мигуэль Мурильо исчез.
      У нас, добровольных исследователей, было слишком мало доказательств того, в чем мы были уверены.
      Но что толку от нашей уверенности? Она никого не убедит!"
      Глава десятая
      РЕЙС СПАСЕНИЯ
      "Я была в отчаянии! В отчаянии от того, что не могу удержать Николая Алексеевича от полета в Нью-Йорк.
      Там на Генеральной Ассамблее ООН некоторые страны под давлением заинтересованных монополий потребовали, чтобы "Город-лаборатория прекратил существование, поскольку Особая комиссия ООН, трагически погибшая при возвращении, по свидетельству чудом уцелевшего журналиста, высказалась против продолжения эксперимента".
      Умом я понимала, что Николаю Алексеевичу необходимо отбить в Нью-Йорке нападение, но сердцем...
      Словом, не знала, что делать.
      Николай Алексеевич, огромный, уверенный, спокойный, как утес, участливо выслушивал мои тревоги с тем тактом, на который только он один способен. Однако оставался непреклонным в своем намерении. Его действительно как скалу нельзя сдвинуть с места, если он что-либо продуманно решил.
      На Генеральной Ассамблее вслед за советским делегатом выступили представители прогрессивных стран. И в результате принятие решения о Городе-лаборатории было отложено до прибытия на Ассамблею его Генерального директора.
      За академиком Анисимовым прилетел из Москвы специальным рейсом сверхзвуковой лайнер Ту-144М (модернизированный вариант первого в мире сверхзвукового самолета).
      Николай Алексеевич ласково утешал меня:
      - Не следует находиться во власти сенсационных легенд, родная. Это нонсенс! Подобными вымыслами мог пользоваться лишь такой субъект, как господин Генри Смит, дабы выгородить себя при твоих расспросах.
      - Но ведь он цитировал авторитетные сообщения!
      - Допустим, он говорил о фактах. Но их можно объяснить и без привлечения "зловредной деятельности" инопланетных гуманоидов на Земле.
      - Как же объяснить? - спросила я упавшим голосом, подумав об отце и его возможной связи с этими пришельцами.
      Пусть буду выглядеть непроходимой дурой, но я готова умолять папу обеспечить одному ему известными путями безопасность полета Николая Алексеевича. Конечно, папа посмеется надо мной, чего доброго, обзовет "бабой". Ну и что ж! Пусть баба! Честное слово! Должно быть, в этом моя сущность!
      А Николай Алексеевич продолжал:
      - В районе Бермудского треугольника, кроме понижения там уровня океана, обнаружены вихревые морские течения, неизвестные в других местах. Они способны вызвать самые необычные погодные условия, когда полностью исчезает видимость, нарушается радиосвязь. При взаимодействии же с сильными ветрами возможно возникновение волн, вызывающих инфразвуки с частотой около пяти герц. Такие частоты, не воспринимаемые слухом, губительны для людей, вызывают у них не только психическое расстройство, но даже и гибель! Вот почему там могли исчезать самолеты, которыми уже некому было управлять, и погибали корабли; или с них в панике, рожденной психическим расстройством из-за инфразвуков, бежали все пассажиры и команда. Естественно, что на той высоте, на которой пролетит наш сверхзвуковой лайнер, все эти явления не могут сказаться в такой мере, как при патрульном полете исчезнувших самолетов из Флориды или надводном плавании судов.
      - Но ведь "Конкорд" летел так же высоко!
      - Это еще одно логическое заключение для выводов твоего расследования. "Конкорд" не мог погибнуть над Бермудским треугольником из-за причин, которые я перечислил.
      - А гуманоиды? Может быть, они управляют временем или четвертым измерением?
      - Это уже, прости меня, чистые спекуляции!
      - А самолет, который пробыл в безвременье десять минут?
      Николай Алексеевич задумался:
      - Видишь ли, мы мало знаем о времени как субстанции. Есть ученые с именами, которые допускают возможность вмешательства в эту загадочную субстанцию. Что касается меня, то я не допускаю приравнивания времени к другим координатам континуума "пространство - время". И время в нем особая, воображаемая координата, движение по которой и характеризует существование материи. Материя проявляется, поскольку она движется во времени. И, разумеется, движется лишь в одном направлении. Время не температура, которая может повыситься или понизиться, оно неадекватно ей, как необоснованно полагают авторы некоторых гипотез.
      - А при достижении околосветовых скоростей?
      - Течение времени замедлится. Теоретически по Лоренцу - Эйнштейну, практически - в результате эксперимента с американским реактивным самолетом, часы на котором отстали за время облета земного шара.
      - А не потому ли отстали часы на злополучном самолете в Майами на десять минут, хотя он не летал вокруг Земли, а всего лишь шел на посадочную полосу аэродрома?
      - Не знаю, родная. Вспоминаю слова Шекспира: "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".
      - Не хочу, чтобы сны, неведомые "нашим мудрецам", случились с тобой наяву! - в полном отчаянии воскликнула я.
      - Но пойми, я должен быть там, должен!
      - Хорошо. Я отпущу тебя, но лишь при одном условии.
      - При каком же условии, родная?
      - Если сверхзвуковой лайнер обойдет стороной Бермудский треугольник. Ведь Ту-144М ничего не стоит сделать такой крюк!
      Николай Алексеевич заразительно рассмеялся:
      - Поистине невозможно переспорить женщину. Будет по-твоему. Собственно, командир корабля уже предложил мне такой маршрут.
      Казалось, можно успокоиться, но я все-таки, не страшась насмешек, пошла упрашивать папу использовать влияние на "своих собратьев гуманоидов", хотя, возможно, их вовсе и нет.
      Конечно, он хохотал, мой папка, взявшись за бока, похожий на озорного мальчишку с выгоревшей добела шевелюрой. Но в его ласково-проницательных глазах мне удалось увидеть нечто такое, отчего я сразу, сама не зная почему, уверилась в благополучном исходе перелета в Нью-Йорк. Клянусь, если бы я не поверила в тот миг, что отец связан с гуманоидами, то ни за что не отпустила бы мужа, ему не привелось бы сделать всего, что он сделал, решающим образом повлияв на ход событий. Словом, если бы не эта моя слепая, пусть легкомысленная вера, все было бы по-другому! Но Николай Алексеевич в решительный час смог выступить на Генеральной Ассамблее ООН.
      Но могла ли я, пока он был там, быть спокойной за него?"