Прокурор Цент усмотрел в словах подсудимого оскорбление Библии, о которой на процессе шла речь, и прервал обвиняемого. Заканчивая свое последнее слово, Майкл Никсон заявил, что почетным и непочетным членам мрачной Лиги "стального занавеса" не разделить вновь мир на две части и не стереть со своих лбов клейма поджигателей войны. Вопреки ожиданию речь обвиняемого, который вполне мог бы поменяться местами с прокурором, была выслушана с напряженным вниманием. Судья в явном замешательстве удалился для подготовки приговора.
      "Дайтонский приговор становится традицией! Судья Паульсен вынес точно такой же приговор, как и его предшественник на "обезьяньем процессе". Обвиняемый мистер Майкл Никсон, а также и защитник мистер Герберт Кандербль оба оштрафованы по сто долларов каждый за нарушение закона штата, воспрещающего публичное опровержение начал христианской религии. Многочисленные зрители встретили приговор свистом и отправились встречать подлежащего освобождению Майкла Никсона. Но Майкл Никсон не был освобожден.
      Сенсация! Новый процесс против рыжего Майка! Майк - убийца! Съехавшиеся на "рыжий процесс" американцы были потрясены сообщением, что против Майкла Никсона возбуждено уголовное дело по обвинению его в убийстве мисс Мэри Кэй, считавшейся "его девушкой". В отличие от "рыжего процесса" новый процесс проходил при закрытых дверях. Нашему корреспонденту удалось лишь узнать, что подсудимый не мог доказать свое алиби. Перед отъездом в Дайтон он катался со своей девушкой на лодке и по рецепту, подсказанному писателем коммунистом Драйзером, вернулся с прогулки один. Найденный при обыске его квартиры фотоаппарат был испорчен и заржавел, очевидно из-за попавшей в него воды. Угол металлической камеры поврежден, по-видимому смятый во время нанесенного тонущей девушке зверского удара. Почетный член Лиги "стального занавеса" судья Паульсен удалился для подготовки приговора.
      Прокурор Цент может быть удовлетворен. Суд вынес рыжему Манку смертный приговор казнь на электрическом стуле Защитник Майкла Никсона инженер Кандербль апеллировал в высший суд. Федеральный суд не в состоянии отменить приговор судьи Паульсена, поскольку обвиняемый не может доказать свое алиби!
      Приговор будет приведен в исполнение! Член лиги Джордж Никсон молится за душу своего погибшего брата".
      "НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС" (собственный корреспондент) Сенсация на тюремном дворе. Шествие на казнь. "Вознесение" рыжего Майка Казнь Майкла Никсона была назначена на 12 часов 07 минут пополудни. Нас поразило, что у электрического стула, похожего на дедушкино кресло с высокой прямой спинкой, были потертые подлокотники. Мы осмотрели его в 11 часов 30 минут, посетив небольшое здание в глубине тюремного двора, куда предстояло совершить свой последний путь рыжему Майку. На мраморном щите в большой, казенного вида комнате поблескивали три желтых рубильника. Их должны были включить три человека, в том числе представитель местной организации Лиги "стального занавеса". Никто из этих трех не будет знать, от чьей руки принял смерть осужденный, и призрак казненного не нарушит их покоя. Пастор показал нам молитвенник, который будет вручен осужденному перед казнью. В комнате пахло известью. Стены наспех побелили, но не смогли скрыть старых потеков. Окна заботливо открыли, чтобы осужденному перед смертью дышалось легче. В 11 часов 50 минут из тюремного здания конвойные вывели приговоренного к смерти Майкла Никсона. В этот час, как известно, по всей стране проходили демонстрации протеста, требующие оправдания рыжего Майка. Смертника сопровождали печальные врач, пастор и начальник тюрьмы. Тюрьма охранялась снаружи крупными отрядами полиции. На осужденном был пестрый арестантский костюм. Его знаменитые рыжие волосы были острижены, а на макушке выбрита своеобразная тонзура, чтобы обеспечить хороший контакт кожи с металлическим шлемом, который в последнюю минуту наденут на голову севшему в электрическое кресло. Смертник, словно не ему предстояло обрести этот "сидячий покой", беззаботно улыбался, охотно позволяя себя фотографировать. Как нам сообщили, он утром проделал свою обычную гимнастику, огорчив тем тщетно взывавшего к его душе пастора. Фоторепортеры и кинооператоры снимали рыжего коренастого человека со всех сторон, даже сверху. Над двором тюрьмы висел геликоптер, принадлежавший компании кинохроники, получившей на то разрешение. Несколько человек подскочило к процессии, чтобы взять у Майкла Никсона, в этот день самого известного человека в Америке, автограф. Осужденным попросил снять с него для этой цели наручники. Начальник тюрьмы стал совещаться с влиятельным членом лиги. В этот момент произошло то, что скоро американцы смогут увидеть на экране кинохроники. Кинооператоры - люди с железными нервами Они могут крутить ручки аппаратов, даже падая с Бруклинского моста. Внезапно сверху упала веревочная лестница, сброшенная с парящего в воздухе геликоптера. Последняя ее перекладина пришлась на метр от земли. Словно рыжий вихрь, сшибая людей с ног, пронесся среди репортеров и конвойных. Человек в полосатом костюме вцепился скованными руками в лестницу и, перехватываясь с перекладины на перекладину, стал взбираться по ней, как обезьяна. Поднималась и сама лестница. Загремели револьверные выстрелы. Стреляли конвойные, стреляли репортеры, стрелял врач, даже пастор выпустил обойму из своего миниатюрного автоматического пистолета, который он носил, страдая, по его словам, манией преследования. Не стреляли только одни кинооператоры. Цель была трудноуязвимой. Пестренькая фигурка раскачивалась на лестнице, как цирковой акробат на трапеции. Геликоптер нашей лучшей авиационной фирмы показывал рекордною скорость подъема. Через секунду пестрая фигурка была уже выше тюремных стен, через вторую ее можно было только угадывать в вышине. Судя по тому, что осужденный не свалился, пули не достигли цели. Вскоре летательный аппарат скрылся в облаках. Американская тюрьма знает самые экстравагантные побеги. Она защищена ныне самыми совершенными способами охраны с помощью токов высокого напряжения и фотоэлементов. Но защищать тюрьму с неба никому в голову не приходило. Разумеется, тюремное начальство не располагало соединением истребителей, которые могли бы догнать геликоптер. Так Майкл Никсон "вознесся" на небо. Начальник тюрьмы подал в отставку. Прокурор Цент слег в постель. В тот же день компания кинохроники заявила, что не имела в районе Дайтона никаких геликоптеров".
      "ЧИКАГО ПРОГРЕСС Интервью девушки рыжего Майка Наш репортер первым получил интервью от мисс Мэри Кэй, едва она была выпущена гангстерами на свободу. По условию, они, оказывается, похитив мисс Мэри Кэй, должны были продержать ее еще неделю после казни Майка, но наши чикагские бандиты, восхищенные бегством Майка на геликоптере, выпустили его девушку раньше. Невиновность Майкла Никсона установлена нашим репортером!"
      "НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС Федеральный суд отменил приговор Майклу Никсону, который после выплаты ста долларов штрафа может считать себя свободным".
      "САН Президент Лиги "стального занавеса" мистер Лоренс объявил о самоликвидации лиги. Некоторые члены скомпрометированной организации намерены создать. Общество борьбы с мировым коммунизмом. Гарри Цент согласился быть почетным президентом нового общества".
      "НЬЮ ЙОРК ТАЙМС Реакция американской общественности на так называемый "рыжий процесс" не может не внушить серьезной тревоги. Самоликвидация обанкротившейся лиги не приносит успокоения. Подобные лиге общества могут появляться, как грибы с отнюдь не питательными свойствами. Биржа нуждается сейчас совсем в других средствах для оздоровления деловой конъюнктуры. Возможно, что сейчас своевременно обсудить высказанную инженером Кандерблем мысль о совместном американо-советском строительстве ледяного мола в американских полярных морях. Незамерзающий короткий морской путь между континентами послужил бы тем мостом, в котором будут нуждаться и Европа и Америка в связи с возможным более тесным экономическим сотрудничеством, сулящим, по мнению дальновидных бизнесменов, больше выгод, чем возврат к мрачному времени "холодной войны".
      Глава седьмая ПРИНЯВ РЕШЕНИЕ
      Виктор тщательно раскладывал на столе газетные вырезки. Он собирался воспользоваться ими сегодня во время выступления на открытом партийном собрании. Денис мрачно сидел на койке в одной майке, растирая могучие мышцы. "Бис меня дернул вылезти со своим предложением. Раскол между руководителями стройки получился. Теперь строители должны соображать, а я сам ничего придумать не могу. Оно, конечно, металл жаль. Тут спору нет. Так ведь и людей надо беречь..." Денис поднялся и стал расхаживав по комнате. ...Предстоящее открытое партийное собрание волновало многих. К нему готовились, строители спорили между собой, что-то вычисляли, писали пояснительные записки к своим выступлениям. Предложение Дениса было заранее широко обнародовано, чтобы все могли продумать выгоды и недостатки нового метода строительства. Особенно волновался перед собранием Алексей. В этот день он должен был не только отстоять свое мнение и доказать, что предложение Дениса дает огромные преимущества, но и предстать перед собранием как кандидат партии, которого в этот день должны принимать в партию. Алексей считал, что дядя Саша неспроста соединил эти два вопроса в одной повестке дня. Он хотел, видимо, чтобы руководитель строительства и автор замысла ледяного мола был принят в партию собранием, на которое придут все без исключения строители, и, кроме того, чтобы Алексей держал перед ними свой жизненный экзамен, выбирая позицию в вопросе о дальнейшем методе строительства. И Алексей еще раз проверял себя. В разговоре с Ходовым он был излишне горяч. Доводы Василия Васильевича были очень основательны. Мог ли он отмахнуться от них? Он много думал, вспомнилась былая самонадеянность, упрямство, тщеславие. Ни одна из этих ненавистных ему черт не должна была проявиться сейчас, когда принималось такое важное решение. Не влияет ли на его позицию стремление сделать выдвинутую им когда-то идею еще более совершенной? Строить ледяной мол не только без затраты энергии, но и без металла! Заманчиво! Еще как заманчиво! Но можно ли руководствоваться только этим соображением? Не будет ли это противоречить подлинно партийному, государственному подходу к решению вопроса? Не должен ли он побороть себя, не обязан ли взглянуть на дело действительно по государственному? И главное, это ответственнейшее решение он вынужден принять сам лично! Он даже не имеет права посоветоваться с близкими друзьями. Федор, дядя Саша сами будут участвовать на равных правах в обсуждении. Ах, если бы он мог посоветоваться сейчас с отцом!.. Он представлял себе отца, всегда выдержанного, спокойного, его манеру говорить тихо, никогда не повышая голоса, заставляя собеседника прислушиваться, дорожить каждым услышанным словом. Что бы сказал сейчас отец? Он занят грандиозной идеей комплексного изменения климата Арктики и зоны пустынь! Он будет говорить об этой идее, вероятно, с самим Николаем Николаевичем! Вот если бы Алексей мог посоветоваться с таким человеком, как Волков! Легко сказать! Как раз Волков и будет одним из тех, кто должен решать!.. И все же есть человек, с которым можно было бы посоветоваться! Есть! Алексей вздохнул. Он думал о Гале. Если бы он постарался объяснить, почему его мысли обращаются в этот момент к ней, он, конечно, ответил бы, что преклоняется перед нею, как перед героиней. Но он не задавал себе таких вопросов. Он был застенчив даже наедине с собой. Он только острее почувствовал одиночество. "Да, сейчас он должен принять решение один. Быть может, сила не в том, чтобы противоречить Ходову, а в том, чтобы понять его и согласиться с ним. Что ж, он постарается поступить так, как если бы он руководил не технической стороной строительства, а всей страной. Только так может поступить коммунист Карцев, кем сегодня он станет. И он покажет себя не менее холодным и логичным, чем Ходов". Сев к столу, Алексей стал собирать сделанные за ночь эскизы. Галя, приехавшая на вездеходе для участия в собрании, не повидавшись с Алексеем, побежала переодеваться. Когда же она в изящном платье, в туфлях на высоких каблуках, волнуясь, подошла к Алешиной каюте, дверь уже была заперта. Галя мимоходом взглянула в зеркало, задержалась, поправляя волосы. Лицо обветрено, и пятно с обмороженной щеки никак не сходит. Но это пустяки! Главное, знать, как Алеша? Поддержит ли Алеша новую идею, ведь она выдвинута не им?.. Почему у нее такие гадкие, низкие мысли? Почему она сама безоговорочно выбрала позицию? Как может она сомневаться в Алексее? Вспомнилась сцена у телевизора. Алеша так замкнулся в себе после этого. Сколько было встреч на гидромониторе, но всегда дружеская улыбка, наспех сказанные фразы - и все. Галя тряхнула волосами и пошла вниз, в кают-компанию - огромный зал с дубовыми панелями и металлическими серебристыми полосами, подчеркивающими строгость отделки. Парторг Петров, решив посоветоваться со строителями по вопросу о дальнейшем ведении стройки, созывал открытое партийное собрание одновременно на всех ледоколах, разбросанных в Карском море. Позади стола президиума полукругом стояли телевизоры. На экранах должны были появиться кают-компании, в которых собрались строители далеких участков. Радисты внесли еще один телевизор. Ходов подошел к Александру Григорьевичу и сказал, что дал указание установить телевизионную связь с Барханским заводом, - металлурги хотят принять участие в обсуждении вопроса. Председатели далеких собраний, видимые на первом плане, выжидательно смотрели на парторга строительства. Его густая борода спускалась на грудь, полуседые волосы были закинуты назад, продолжая четкую линию лба. - Товарищи! - начал парторг. - По инициативе одного из рядовых коммунистов строительства перед всем коллективом полярной стройки выдвинут вопрос: как дальше строить мол? Все вы были предупреждены по радио о предложении Денисюка и могли подумать. У руководителей стройки нет единого мнения. Необходим совет самих строителей, партийных и непартийных. В нашем обсуждении принимают участие и металлурги, поставляющие нам трубы, Александр Григорьевич указал на экран одного из телевизоров, где был виден кабинет директора завода и сидящие там люди. Александр Григорьевич объявил, что первым просил слова капитан гидромонитора Федор Иванович Терехов. Федор посмотрел на Женю, улыбающуюся ему с экрана, и пошел в президиум. Одной рукой он оперся на край стола и смотрел прямо перед собой, чуть хмуря брови и наморщив лоб. - Подойти к вопросу реально. Экономия металла заботит всех. Менять проект на ходу трудно. Корабли не помогут в переброске вытащенных труб. Автотранспорту не справиться. Ставить под удар сроки окончания мола нельзя. Лучше достроить мол в Карском море по старому проекту. Возможность экономии металла учесть при строительстве мола в остальных морях. Федор сел. Ходов одобрительно кивнул ему. Заговорил крайний телевизор. На экране виднелось лицо загорелого, полного человека в тюбетейке на бритой голове. - Слова просит директор Барханского металлургического завода, - объявил Александр Григорьевич. - Товарищи полярные строители! Жаркий привет вам от металлургов бывшей пустыни. Вы на севере продолжаете великое дело преобразования природы. Ваша стройка - это наша стройка, общенародная стройка. Сотни заводов поставляют вам свою продукцию. Мы, металлурги, с волнением узнали о вашем желании вернуть обратно тот металл, который вам выделила страна. Но мы отлично понимаем, какой ценой можете вы это сделать. Нам легче, товарищи, взять на себя этот груз. Металлурги обещают возместить стране то количество металла, какое вы хотите ей сберечь. Мы переведем наши домны на кислородное дутье с добавкой водорода, чтобы сделать процесс интенсивнее. Добьемся большего обогащения руды, пустим в ход резервные агрегаты, обязавшись сохранить основные без ремонта более долгий срок. Это предложение наших рабочих и инженеров. Просим принять этот дружеский вклад металлургов в ваше дело. У нас здесь тепло. Скоро начнут цвести маки. Приглашаем вас, полярные строители, после окончания мола приехать в наши санатории. Нет более благодатного места, чем орошенные Черные барханы, чем зеленые берега древнего русла, чем голубая гладь среднепустынного моря. Работайте, товарищи! Не заботьтесь о металле. Трубы у вас будут. Сверхплановый металл страна получит. Слова эти были встречены аплодисментами. Алексей взглянул на непроницаемое лицо Ходова: "Надо отдать ему справедливость - умеет подкреплять делом свое мнение. Это он связался с металлургами. С ним нужно спорить, но надо и учиться. И я буду учиться!" - У экрана еще один наш далекий друг из бывшей пустыни, один из авторов метода, которым изготовляются для нас трубы, инженер Евгения Михайловна Омулева, - объявил Александр Григорьевич. "Женя! - Алексеи украдкой взглянул на Федора. - Вот она! Все такая же серьезная, чуть холодная, строгая..." - Предложение Денисюка несвоевременно, - звенел в репродукторе безапелляционный голос Жени. - Нельзя предложить дивизии, ведущей тяжелый бой, выкапывать картошку из-под гусениц танков. Дорогие полярные бойцы! Не думайте о трубах, которые вы опускаете под лед. Мы их дадим столько, сколько нужно стране. Здесь, на Барханском металлургическом заводе, мы подсчитали возможности. Трубный цех-автомат может удвоить свой выпуск. Опыт промышленного применения новой машины непрерывного литья показал, что она может дать много больше труб, чем рассчитывали мы, ее проектировщики. Директор завода уже говорил, что металлурги берутся дать больше металла, улучшая методы производства. - Женя смотрела на Федора и Алексея. Лицо ее уже не было холодным и строгим. Она дружески улыбалась им. - Стройте мол! Не меняйте проекта! Алексей подумал, что она считает его заинтересованным в сохранении старого проекта, и краска прилила к его лицу. Он хотел сорваться с места, попросить слова. Но дядя Саша сделал ему глазами знак сдержаться, быть спокойнее. Из задних рядов к столу президиума пробиралась Галя. Ее брови сошлись в одну черту. Глаза горели. - Товарищи! Мне стыдно слушать, как нас хотят отговорить от выполнения коммунистического долга! Мы тут слышим с экрана о картошке, которая валяется под ногами. Не надо, дескать, нагибаться за ней, Неверно это! Пусть все это сказано из самых хороших чувств. Мы не примем таких советов. Хотите дать стране больше металла, товарищи металлурги? Честь вам! Слава! Протяните вашу руку! Мы жмем вам ее. Давайте ваш металл! Делайте все, что вы сейчас придумали! Страна требует от вас этот металл, раз вы его можете дать. Я геолог. Когда я узнала о предложении Дениса, меня в жар бросило. До сих пор считалось, что бывают самородки золота, но не бывает самородков стали. А тут вдруг Денисюк, не будучи геологом, открыл на трассе мола залежи стальных самородков, имеющих форму труб!.. Собрание прервало Галю. Строители аплодировали ей, ее удачному сравнению, ее страстному голосу. Алексей аплодировал стоя, переводя взгляд с Гали на экран, и Галя показалась ему ярче Жени и чем-то ближе. - Какое мы имеем право пройти мимо этих удивительных стальных самородков? Да я жажду добывать их вместе со всеми, кто собрался здесь! Ведь само появление мысли о ледяном моле, ее осуществление силами всей страны, наконец ее усовершенствование нами самими - все это шаги на пути к коммунизму. Мы можем идти только вперед! Под гром аплодисментов Галя отошла от стола и, увидя Алексея, села с ним рядом. - Как ты хорошо сказала! - шепнул Алексей.
      Глава восьмая ВЫБРАТЬ ПУТЬ
      Галя любовалась Алексеем. "Какие у него яркие глаза! Он стоит у стола президиума и кажется выше ростом, шире в плечах". - Мы можем строить мол дешевле, чем железную дорогу! Мы можем обойтись без труб. Как же пройти мимо такой возможности? Мы обязаны строить по-новому. Метод строительства должен быть пересмотрен! И в этом пересмотре должны принять творческое участие все строители. Я уверен, что их энергия, смелая мысль, смекалка, знания, опыт, изобретательность перевернут все вверх дном, как перевернут был когда-то сам замысел арктического мола. Ведь я, товарищи, хотел весь мол целиком замораживать искусственно, затратив на это шестьсот миллиардов киловатт-часов энергии! Гул прошел по залу. Строители переглядывались. Им казалось, что инженер Карцев шутит. - Меня поправил житель тундры, учитель, ныне наш радист Ваня Хорхай, и, как видите, ледяной мол стал сооружением вполне реальным и рентабельным. И сейчас, когда есть возможность построить мол без труб, дело не в одном только Денисюке, который высказал блестящую мысль, - дело во всех нас, которые должны найти технический способ завершения к весне строительства по новому методу. - И Алексей рассказал, вытащив сделанные эскизы, как с имеющимися уже средствами можно начать строить по-новому. Вслед за Алексеем выступал Ходов. Он обдал собрание холодом: - Мой заместитель, инженер Карцев, звал к полному пересмотру методов стройки, а как руководитель стройки не предложил ничего конкретного, кроме использования уже существующих средств. Как можно очертя голову бросаться в бой ради одного только геройства? Мы ведем бой для того, чтобы его выиграть. Мы можем его выиграть и выиграем, если не будем заниматься посторонними делами. Вспомните: наши войска под Берлином не жалели снарядов! У стола появился Андрей Корнев, машинист дизельной станции, выступавший когда-то на комсомольском собрании. - Я предлагаю... я предлагаю, - кричал он, - работать по-коммунистически! А что такое коммунизм, по-моему? Я когда-то еще перед началом стройки выступал на собрании и предлагал всем строителям отказаться от зарплаты, думал, в этом и есть коммунизм. Надо мной посмеялись, меня поправили. Теперь я хорошо знаю, что такое коммунизм. И вот что это такое, по-моему: коммунизм - это не только справедливость, изобилие... ну, там еще отдых и благоденствие... Я вот тут записал когда-то: "Коммунизм - это прежде всего страстное служение народу, невиданные трудовые подвиги во всю силу талантов, подвиги, подобные тем, которые совершали наши отцы, защищая Родину!" Металлурги хотят нас заменить, хотят вместо нас дать стране ту сталь, которую мы могли бы вынуть изо льда! Так пусть они увеличивают свою производительность, пусть дают дополнительную сталь. Коммунизм - это еще и непрерывный рост производительности труда. Так нас учили. А мы добавим к их стали свою! Мы будем первыми металлургами Арктики, которые будут добывать стальные самородки из морской воды! Пусть для этого потребуется подвиг! Пусть будет больше работы! Разве мы не помним, как восстанавливались города-герои? Все люди после трудового дня поднимались на строительные леса и клали кирпичи. Вот и мы после своей обычной смены выйдем на лед, чтобы достать трубы! Да мне радостно будет вытаскивать трубы изо льда! И кто посмеет отнять у меня эту радость - радость служения коммунизму? Подумайте, насколько богаче металлом станет наша страна! Тут хорошо сказали о движении вперед! Мы можем идти только вперед! Из всех телевизоров, из отделанного дубом зала гидромонитора несся шум одобрения. На экране одного из телевизоров появился пожилой рабочий. - Горячо говорит молодежь, - послышался его хрипловатый голос из репродуктора. - Но не прислушаться ли нам к Василию Васильевичу? Человек он огромного опыта. Не думаете ли вы, товарищи дорогие, что трубы изо льда можно вынуть, когда мол закончим? Что с ними сделается? Да ничего! Сделаем мол, а потом не спеша, поманенечку и достанем их, употребим на другое дело. И технологический процесс пересматривать не надо. - Нет, надо! - крикнул с места Виктор и пошел к столу слишком тяжелой для его возраста походкой. Склонившись над столом, он некоторое время деловито перебирал принесенные газетные вырезки. Потом выпрямился и оглядел зал. Поднять такой спор, какой ведется здесь, могут только люди, строящие в своей стране коммунизм. А строить коммунизм - это в первую очередь "строить" самих себя, становиться достойными нового общества. Еще недавно я очень отставал в этом строительстве собственного "я". Сегодня мне хочется проверить себя. Как отвечу я на поставленный здесь вопрос? Пусть я геолог, но разведывательные работы заканчиваются, Завтра я уже смогу прийти к товарищу Ходову и просить, чтобы меня направили на какой-нибудь строительный участок. И я прошу вас, Василий Васильевич, пошлите меня туда, где будет вдвое труднее, но где, помимо сооружения мола, из воды будет добываться металл, который я всю жизнь искал в тундре. Пусть я не выгляжу спортсменом, но, честное слово, я готов вдвое напрячь свои мускулы, готов выполнить двойную работу, и я знаю, что поступать так должен любой советский человек. Слова Виктора звучали неподдельной искренностью. Но строители переглядывались. Во всем ли он был прав? Важнейший государственный вопрос он все-таки свел к его, Омулева, личному поведению; пересмотр технологического процесса свел к перенапряжению мускулов. Может быть, поэтому Виктор не услышал тех горячих аплодисментов, на которые рассчитывал. Смущенно улыбаясь, он собрал свои вырезки, которые так и не использовал, увлекшись своей ролью в сенсационной перестройке, и прошел в задние ряды. Говорил Александр Григорьевич, парторг стройки: - Товарищи! Романтично, но не очень практично искать радость в лишениях и трудностях. Героично, но не в духе времени рассчитывать на двойное напряжение мускулов, о чем говорил наш геолог Виктор Омулев. Так мы поступили бы в былые годы, когда на развалинах старой России строили основы нового общества, не имея еще необходимой технической базы. Когда же мы приступили к первым грандиозным стройкам, то взялись за это не с помощью лопат, а имея уже электрические ковши-великаны, стальные экскаваторы, бульдозеры, скреперы, земснаряды и другие специальные механизмы. Мы строим ныне в Арктике грандиозное сооружение, в нем участвует весь советский народ и шлет сюда, помимо материалов, много замечательных машин. Нельзя представить себе, что мы, командиры этих машин, покинув свои кабины и пульты управления, взялись теперь за лопаты или голыми руками стали бы хватать на морозе железные трубы. Задача экономии труб - подлинно государственная задача. Она требует пересмотра технологического процесса строительства. Но новый технологический процесс должен быть столь же механизированным, как и старый, как и любой другой процесс на строительстве или на заводе нашего времени. Пусть не покажется присутствующим, что я отвергаю строительство мола без труб. Напротив, я считаю своим партийным долгом бороться за новый метод, но бороться так, чтобы он был методом коммунистическим, не старым штурмовым методом былых лет. Возможно ли создать такой метод стройки? Возможно. Но для этого действительно придется пересмотреть все, как об этом довольно нечетко говорил инженер Карцев. Нужно найти совсем новые приемы, пересмотреть старые, попробовать на деле. Для этого целесообразно выделить опытный участок и там учиться строить мол без труб. Выступление парторга дало иное направление дискуссии. Вопрос, надо или не надо экономить трубы, как-то сам собой был снят. Все выступавшие вслед за дядей Сашей предлагали уже что именно надо сделать, как облегчить вытаскивание труб и остальную работу. Всех обрадовала речь подводника. - Я давно думал, как бы без кессона обойтись, - признавался он.- А теперь это особенно нужно. Ведь для чего мы опускаемся на дно? Для того, чтобы зарыть в дно патрубки. Потом водолазы должны вставить в эти патрубки спущенные сверху трубы. И все это нужно только для того, чтобы ледяной мол смерзся с дном и не всплыл. А ведь достаточно сверху спустить трубы с уже надетыми патрубками, и образовавшийся лед все равно смерзнется с дном. Если так делать, то это высвободит и рабочие руки, и механизмы, и энергию. Пожалуй, можно будет подумать и о вытаскивании труб. Гул прошел по залу. Предложения сыпались одно за другим. Оказывалось возможным сделать многое. Накопленный опыт подсказывал упрощения и нововведения. Многие вызывались пойти работать на опытный участок строительства. Решение о выделении такого участка было принято единогласно. Даже Ходов голосовал за него, хотя, как он сам признался, скрепя сердце. Алексей вызвался возглавить новый участок и просил временно освободить его от руководства остальной частью строительства. Собрание решило обратиться в Москву за разрешением разрабатывать новый метод стройки. Будущие "опытники", как назвали себя желающие работать на опытном участке, вызывали на соревнование "стариков", обещая не только освоить новый технологический процесс, который, кстати говоря, далеко еще не был ясен, но и перегнать остальные участки строительства. Конечно, обещание это давалось не без некоторой запальчивости. Алексей недаром с такой требовательностью к себе определял свою позицию в важнейшем для строительства вопросе. В этот вечер коммунисты стройки единогласно приняли его в партию. В перерыве, поздравив Алешу, дядя Саша с улыбкой прислушивался к шумным разговорам. Переходя от группы к группе, он сообщал о приготовленном сюрпризе: комитет комсомола задумал концерт. Строители снова заполнили кают-компанию, снова осветились экраны телевизора. Телевизор, связывающий ледокол с Барханским заводом, был выдвинут вперед. На его экране виднелся концертный рояль. Галя сидела между Алексеем и Федором. Она уже догадывалась, кто будет играть. Действительно, на экране появилась Женя в длинном белом платье. - Как она хороша! - прошептала Галя. Федор улыбался. Алексей был задумчив. Раздались первые аккорды... Алексей вздрогнул. Он вспомнил эту музыку, вспомнил свою встречу с Федором у Жени. Он наклонился вперед, полузакрыв глаза. И чем стремительнее, чем громче была музыка, тем интенсивнее работала его мысль. Не замечая того, он сжимал руку Гали. Очнулся он, неприятно пораженный шумом вокруг. Все аплодировали. Музыки больше не было. Дядя Саша вел к телевизору Дениса. У рояля снова сидела Женя. Денис запел низким и могучим басом "Реве та стогне Днiпр широкий". Женя, находившаяся за тысячи километров, аккомпанировала ему. "Днепр! - думал Алексей. - Днепрострой - первенец социализма! Ледяной мол - великое, но рядовое сооружение приближающейся эпохи коммунизма!" Голос Дениса, простуженный, немного хрипел, но от этого он не потерял своей красоты, - просто чувствовалось, что поет не артист, а свой же товарищ, и поет чудесно. И вместе с Денисом пел весь зал. Концерт продолжался. Алексеи и Галя вышли на палубу. Галя ждала чего-то, но Алексей, озабоченный, погруженный в размышления, так ничего и не сказав, простился и ушел в свою каюту. Галя почти с укором посмотрела ему вслед.
      Глава девятая ПО ПЕРВОМУ ЗОВУ
      Овесян не взял Машу с собой на север. До вызова в Голые скалы она должна была одна продолжать исследования по намеченной программе.