" - неслось по воде. А тут еще включился Федя, неподражаемо взвыв сиреной. Люди на корабле бросились к борту, недоумевая, что за крики слышатся с катера. Они увидели, как с айсберга прыгнуло что-то белое и плюхнулось в воду. Через мгновение над поверхностью воды показалась острая медвежья морда. - Он плавает, как дельфин! - восхищенно крикнула Галя. - Эх, в глаз бы его теперь! - пробормотал Витя. - Я за винтовкой побегу. Белый медведь действительно не уступает в воде ни тюленю, ни морскому льву, ни дельфину. Скоро зверь выбрался на лед и помчался вскачь, высоко подбрасывая зад. Перебежав льдину, он снова бросился в воду, чтобы вскоре выскочить на следующую.
      Глава четвертая ЛЕДЯНАЯ ПРЕГРАДА
      В первый раз Витя получил винтовку на корабле во время так называемой охоты на белых медведей. Он так описал ее в своем дневнике: "...И вот я увидел царей белой пустыни. Это была медведица с двумя уже подросшими медвежатами. Они совсем близко подошли по льдам к кораблю и нюхали воздух, вытянув свои острые морды. Почуяли, подлецы, съестное и пришли полакомиться. Старпом протянул мне винтовку. У меня даже руки затряслись, А он смеется. "Бей, - говорит, - в медвежонка. Остальные от него не уйдут". В медвежонка можно было бы уже бросить камнем. Мне надо было еще подождать, но я не вытерпел, поторопился. Какое счастье было видеть, как большущий медвежонок забавно перекувыркнулся через голову. Жалобно скуля и оставляя за собой темный след на снегу, зверь побежал. Я не успел выстрелить еще раз. Старпом выхватил у меня винтовку. Выстрелил, но мимо. Я злорадствовал. Я-то все-таки попал! Медведи уходили. Раненый заметно отставал. Старпом выругал меня и пошел на мостик изменить курс корабля. Как и предсказал он, медведица с медвежонком не ушли, вернулись к отставшему. Корабль, легко расталкивая льдины, подходил к тому же месту. Стоя около раненного мною медвежонка, медведица рычала на корабль. Мне это было смешно! Рычи, рычи, царица! Старпом опустился на палубу и приготовился стрелять. Я впервые понял, что такое азарт охоты. Оба медвежонка бегали по льдине и сопели. Старпом выстрелил. Второй медвежонок, так же как и мой, перекувыркнулся и сразу затих. Еще бы! Старпом-то стрелял почти в упор. Медведица продолжала рычать, а раненый все бегал вокруг убитого. Раздался еще выстрел. Медвежонок завертелся, словно ловя свой хвостик, упал, кое-как поднялся и, подбежав к брату, прилег к нему, словно хотел пригреться и отдохнуть. Потом убили медведицу. Матросы спустились на лед. Обвязали канатом сразу двух медвежат и подняли обоих лебедкой на палубу. Старпом пообещал отдать мне шкуру подстреленного мной медведя и позвал вечером есть медвежатину. До вечера медвежий окорок будут вымачивать в уксусе, чтобы отбить рыбий запах. Медведицу поднять не успели. Вышел разгневанный капитан и не позволил задерживаться ни на минуту. Старик кричал о заповеднике, который надо создать для бесстыдно истребляемых медведей. Мне было неловко слушать, как он отчитывал своего старшего помощника, даже назвал его "живодером". Так старпом, белокурый великан с озорными глазами, приучал Витю к "поморскому духу", и когда Витя уж очень приставал к нему, давал винтовку. Выпросил Витя винтовку и на этот раз. Гордый своим оружием, он вернулся на палубу, где девочки с изумлением наблюдали за подошедшим к айсбергу катером. На ледяную гору с катера перебрался Денис, которого из каких-то соображений захватил с собой гидролог. Дениска был парень крепкий и выглядел старше своего возраста. Дома, в Кривом Роге, он рос, предоставленный самому себе, дружил с сорванцами мальчишками, остался в пятом классе на второй год и из-за своего роста был прозван там "дядькой". Отец корил его тем, что он "ни на кого не выучится". Упрямый мальчик пожелал идти в ремесленное училище, чтобы поскорее встать на ноги, не быть батьке в тягость. В училище мастер, которому приглянулся крутолобый хлопец, сумел привить ему любовь к изделию, выходящему из-под его рук. Дома с отцом он теперь сидел у стола "на равных", прикуривал у него и рассказывал о тяжелой атлетике или туристском походе на Каховскую ГЭС. После этого похода он сделал в кружке "Умелые руки" модель гидротурбины, за что и был премирован путешествием в Арктику. На корабле он охотно помогал матросам, в машинном отделении был своим человеком. Капитан ценил его и рекомендовал гидрологу взять Дениса в рейд на айсберг. Денис, а следом за ним и Федя перебрались на ледяную гору. Дениска легко нес на плече тяжелую кувалду, Федя - железный костыль. Вскоре послышались мерные удары. Денис опускал кувалду с молодецким кряком, приседая. Описав дугу, кувалда в его руках летела вниз со свистом. Денис лихо обрушивал ее на костыль, который придерживал рукой Федя. Из-под костыля веселыми искрами разлетались осколки льда, острые, холодные. Федя ощущал летящие льдинки рукой, щекой, даже лбом, и ему было весело. Он гордился сноровкой и силой товарища. Дядя Саша затащил на айсберг конец троса. Стальной канат обвели вокруг ледяного выступа и закрепили у забитого костыля. Снова застучал мотор катера. Суденышко отчалило от айсберга. На ледяной горе остался Денис, держась обеими руками за спускавшийся в воду трос. Этот трос ровными кольцами сходил под наблюдением Феди с бунта, лежавшего на корме катерка. - Алеша, - спрашивала Женя, - зачем они везут канат на корабль? - Увидишь, - пробурчал мальчик, болезненно переживая, что не может ответить. - Что тут особенного? - самонадеянно вмешался Витя. - Ясно, что кораблю за айсберг надежнее зацепиться, чем за якорь, который неизвестно еще как валяется на дне. Катер подошел к борту ледокола. Сверху Феде сбросили линь, и мальчик обвязал им оставшийся бунт троса. Потом трос вытащили на палубу и закрепили его за кнехты, чугунные тумбы на корме, как делают это, когда расчаливают корабль у причала. - Если мы будем стоять на рейде, зачем же разводить пары? - указала Галя на пароходную трубу. Из нее черными клубами валил дым. - Вперед, до полного! - послышалось с мостика. Ребята переглянулись. Такой команды ни Алеша и никто другой не ожидали. Как вперед, если корабль привязан канатом к айсбергу? Трос теперь натянулся, поднявшись из воды. Ребята бегом помчались на корму. Там, перевесившись через реллинги, они смотрели, как бешено бурлила и крутилась вода под кормой, как ныряли, увлеченные водоворотом, маленькие льдины и, словно перепуганные, выскакивали обратно, вертясь, отлетая в стороны. Казалось, что на дне, под кораблем, началось извержение подводного вулкана и потому вода здесь клокочет, пенится, а со дна сейчас вырвется огонь. - Ничего особенного, - сказал Витя. - Просто испытывают на разрыв стальной трос, чтобы быть в нем уверенным. - Нет! - тряхнула головой Галя. - Это буксируют... айсберг! Алеша быстро взглянул на Галю, потом на берег. Он уже давно подумал об этом, однако такая мысль показалась ему слишком невероятной. Все же он заметил на берегу ориентир и посматривал на него. Но корабль пока не сдвинулся с места. - Смотрите, мальчики. Денис машет руками, он о чем-то сигнализирует, указала Женя. Денис остался на айсберге, чтобы следить за поведением троса и положением айсберга, но сейчас он сигнализировал совсем о другом. Стремясь, как и Алеша, определить, не двинулся ли айсберг, он заметил, что белый контур вершины передвинулся на красном фоне скалы. У Дениса даже сильнее застучало сердце, но белый контур снова оказался на прежнем месте. Денис протер глаза. Двигалась не ледяная гора, а только кусочек льда на ее вершине. "И вовсе это не лед! То ж зверь!" Подросток быстро полез наверх. Кто-то белый высовывался из-за ледяного края. На всякий случай Денис захватил с собой кувалду. Ближе к вершине, примерно на том месте, где прятался белый медведь, оказалось углубление, похожее на занесенный снегом грот. "Чи песец там, чи еще кто?" - подумал парень, крепко сжимая рукоятку молота. И вдруг он увидел высовывающуюся из пещерки забавную мордочку совсем еще маленького медвежонка. "Ух ты, ведьмешка!" - рассмеялся Денис и храбро подошел к покинутому испуганной матерью зверенышу. Медвежонок заворчал было, тревожно засопев, - медведи всегда сопят при тревоге, - но ласковая рука Дениса успокоила зверька. Денис вытащил медвежонка за загривок. Он сонно жмурился и облизывал мордочку розовым языком. "Ух ты, ведьмешка!" - ласково повторил Денис, гладя найденыша по головке и прижимая его к груди. Медвежонку это понравилось. Тогда Денис сунул малышу большой палец, и тот стал с аппетитом его сосать. Денис был счастлив. Ему представилось, что он приручит "билого ведьмидя", привезет в Кривой Рог и будет водить на ремне по улице. Держа одной рукой медвежонка, Денис другой делал знаки, стараясь сообщить на корабль о своей находке. Наконец он догадался поднять медвежонка над своей головой. Это было совсем не так легко, помогло лишь увлечение тяжелой атлетикой. - Медвежонок! У него медвежонок! - не своим голосом закричала Женя. Дети побежали к капитанскому мостику, чтобы сообщить о находке их товарища. Витя с размаху наскочил на старпома: - Сенсация! Вы понимаете, мы нашли медвежонка... То есть наш Дениска нашел на айсберге медвежонка! - Неладно, - сразу нахмурился старпом. - Снимать надо парня. Ошкуиха беспременно за детенышем вернется... Эк ее угораздило не по расписанию медвежонка принести. Действительно, вроде научная сенсация. - Приложив руку козырьком, он всмотрелся в фигуру Дениса и быстро взбежал по трапу на капитанский мостик. Через минуту он так же быстро спустился и скрылся на спардеке. И тотчас заревел гудок, затем сразу же смолк, потом опять взревел, погудел дольше и снова замолк... - Азбука Морзе, - прошептала Галя, вцепившись в Алешину руку. Действительно, короткие и длинные чередующиеся гудки напоминали азбуку Морзе. На катере, находившемся в свободной ото льдов части бухты, видимо, поняли приказ. Застучал мотор, и суденышко двинулось к айсбергу. Денис же ничего не понял. Он опустил медвежонка на лед и стал забавляться с ним. Зверенышу было месяца два или чуть больше. Обычно медведицы приносят детенышей в марте, этот же появился на свет по меньшей мере на два-три месяца позже. Денис и не подозревал, что столкнулся с интересным для науки случаем. Его забавлял медвежонок сам по себе. Но тут он увидел медведицу... Старпом, хорошо знавший повадки зверей, не ошибся. Испугавшаяся в первый миг медведица оправилась и, повинуясь материнскому инстинкту, вернулась к детенышу. Денис увидел медведицу, когда она неслышно подплыла к айсбергу и выбралась на его пологую часть, обращенную к скале Рубиновой. Сначала Денис так перетрусил, что почувствовал себя, как во сне, когда хочешь крикнуть и не можешь, хочешь бежать - нет сил. А медвежонок разыгрался, тыкался своей мордочкой Денису в колени. Медведица вылезла на лед и стала подниматься по откосу. Пот выступил у Дениса на лбу. Он готов был уже спрыгнуть в воду и даже подвинулся к обрыву, но тут натолкнулся на брошенную им же самим кувалду. Из чувства самосохранения он схватил свое единственное оружие и застыл с ним скорее в оцепенении, чем в готовности обороняться. Медведица поднималась не спеша. В одном месте она остановилась, понюхала след на снегу и тревожно засопела. Потом быстро полезла наверх. Юные товарищи Дениса с волнением следили за фигурой мальчика, четко вырисовывавшейся на фоне зари. Они не понимали, зачем он взял кувалду. И вдруг почти рядом с Денисом на оранжевом небе появился силуэт медведицы. Общий вздох пронесся по палубе. Многие отвернулись... Витя сорвал с плеча винтовку, прицелился и, когда мушка оказалась на медвежьем силуэте, нажал спусковой крючок. Он даже не почувствовал плечом удара отдачи. Выстрел показался ему сухим щелчком... ствол винтовки запрыгал, руки задрожали. Не веря глазам, он увидел, как медведица осела, скользнула по крутому откосу, обращенному к кораблю, и, цепляясь когтями за лед, стала сползать все ниже и ниже. Крики людей на корабле заглушили ее рев. Зверь скатывался к обрыву. Второй раз сегодня с корабля видели, как плюхнулось в воду медвежье тело, но медведь на этот раз не поплыл, как дельфин, а остался недвижным на поверхности, похожий на маленькую льдину. Женя кинулась на шею брату, стала целовать его: - Я всегда думала, что ты такой!.. Витя растерянно оглядывался: он увидел восхищенное лицо Гали, сияющие, удивительно яркие глаза Алеши, протягивающего руку, и сейчас же взглянул на мостик. Заметил ли кто-нибудь из командиров корабля, как он вскинул винтовку?.. Больше всего ему хотелось, чтобы на капитанском мостике оказался сейчас его "приятель" - старпом. Моряк-охотник действительно стоял там, держа в руке винтовку, но он вовсе не смотрел на Витю. Обиженный Витя иронически усмехнулся. "Мне очень жаль, сэр, но вы опоздали. На этого зверя понадобился только один патрон". С той же усмешкой Витя положил руку на затвор, сделал привычное движение, чтобы выбросить стреляную гильзу и довести в казенник новый патрон. Затвор щелкнул, но... гильза не вылетела. Витя автоматически повторил движение. И снова гильза не вылетела. Витя похолодел: он вдруг вспомнил, что в магазине его винтовки не было обоймы. Старпом не позволял ему ходить с заряженным оружием. Почти с испугом посмотрел он теперь на мостик. Старпом уже ушел. Алеша крепко жал Вите руку: - Я зря о тебе думал... ты хороший! Витя, багрово-красный, молча выслушивал слова благодарности. Пожилая полярница сказала: - Подумайте! Ведь совсем мальчик... и так метко! "Но ведь я тоже мог попасть, если бы у меня была обойма, - подумал Витя. Важно, что я не растерялся, прицелился и спустил курок одновременно со старпомом. Просто в теле медведицы могли бы быть две пули. Интересно, будут ли ее подбирать? Хоть бы она утонула!.." - Почему ты такой красный, Витя? - спросила Галя. Витя смерил ее уничтожающим взглядом. Галя уже смотрела в другую сторону. - Женя! Денис с медвежонком на катере. - Мы будем с тобой заботиться о медвежонке, это будет наш медвежонок, правда, Галя? - заговорила Женя, обнимая подружку. Витю увели полярники. Алеша остался один. Только сейчас заметил он, как значительно передвинулся айсберг. Он тотчас мысленно объяснил это себе: "Сказалась постоянно приложенная к буксиру сила тяги винта. Чем она хуже ветра, который гонит айсберг, как парус? Ведь в машине ледокола тысячи лошадиных сил!" Ледяная гора, сдвинувшись, пока все были заняты историей с медведицей, поплыла... Плыла она и сейчас, хотя буксир ослаб. Гора двигалась или по инерции, или попав в полосу отливного течения. Корабль уже не буксировал ее, а делал разворот. Айсберг сам собой проплывал между кораблем и берегом. Совсем близко под бортом стучал мотор катера. И вдруг Алеша понял все. Айсберг встанет на мель, и все льдины, которые плыли бы между кораблем и берегом, мешая выгрузке, будут задержаны, нагромоздятся сзади айсберга... Между кораблем и берегом появится чистая вода! Значит, дядя Саша с этим и пришел с берега. Алеша болезненно поморщился, словно у него заныл зуб. "Денис храбро шел на медведя с кувалдой, Витя застрелил медведя и спас товарища, Федя переплыл пролив в резиновой лодке... Один лишь я ничего не сделал... только изобретал изобретенное! А мог бы сам придумать здесь ледяной мол". Подошел улыбающийся дядя Саша. Мальчик спросил его: - Простите меня, пожалуйста, кто додумался построить здесь ледяной мол? - Ледяной мол? - переспросил полярник, поглаживая бороду. - Ты хорошо сообразил. Комсомольцы острова выдвинули это на своем общем собрании. Инженер Ходов, начальник рудников, старый комсомолец, - он еще Комсомольск когда-то строил, - их сразу же поддержал и попросил меня капитана уговорить. Вот и попробовали. Кажется, получается. - Получается! Еще как получается! - восхищенно заговорил Алеша. - А я, дурак, хотел канатную дорогу через льды построить. - Канатную дорогу? И это неплохо... когда-нибудь пригодится, - похлопал мальчика по плечу полярник. Ободренный Алеша пошел на ют к ребятам. Девочки, занявшись медвежонком, не видели, как айсберг сел на мель и как напиравшие на него льдины постепенно образовывали ледяной затор. Длинная льдина, кусок ледяного поля, зацепив за айсберг, повернулась и почти задела берег. Она тоже стала задерживать лед. На глазах у моряков и полярников в бухте в каких-нибудь десять минут образовалась ледяная преграда. С корабля спускали на воду кунгас. Через полчаса, когда кунгас нагрузили оборудованием для рудников, катер потащил его к берегу по чистой воде. Ребята, как всегда, были на юте. В ноги им все тыкался медвежонок, пока девочки не принесли ему еды. Особое предпочтение медвежонок оказал сгущенному молоку. Витя демонстративно чистил винтовку, что полагалось делать после каждого выстрела... Алеша как завороженный смотрел на нагромождение льдин, которые он назвал "ледяным молом". Федя и Денис вполголоса говорили о чем-то. - Ни... - гудел Денис, затягиваясь самокруткой. - Я дюже крепко испугался... тикать ведь некуда было...
      Г лава пятая ШТОРМОВАЯ ВОЛНА
      Осенние бури в Баренцевом море страшные бури. Когда в другом полярном море начинается шторм, капитаны стремятся укрыться во льдах. В Баренцевом же море льдов не было. Всюду гуляли гигантские валы, похожие на сорвавшиеся с места железнодорожные насыпи. Они вскидывали корабль так, что винт под кормой обнажался и руль беспомощно повисал в воздухе. Судно теряло управление. Корабль, казалось, уменьшился в объеме, стал по сравнению с волнами размером чуть ли не со шлюпку. Как-то неуклюже, боком взлетал он на пенные гребни и срывался с них в глубокие седловины. Качка была одновременно и бортовая и килевая. Пароходная труба стала мокрой от пролетавших над палубой брызг. Витя слышал, как его друг старпом сказал: "Эк, взводни разошлися порато". Щеголяя поморскими словечками, Витя повторял эту фразу. Однако вскоре он скис и уже не показывался из каюты, проклиная и море и поморский говор. На корме, под приподнятой частью палубы, был проход. В нем стояла сколоченная Денисом деревянная клетка, запиравшаяся дверью с задвижкой. В ней жил медвежонок. Девочки горевали, что ему там холодно, что его окатывает ледяной водой и он простудится. Напрасно утешал их сам капитан, уверяя, что "холодная вода для Гексы милее ватного одеяла". Кличку "Гекса" для медвежонка придумал Витя. Произошла она от ласкового прозвища, с которым обращался к медвежонку Денис, - "Ведьмешка". Девочки, переиначив это слово, стали называть свою любимицу "Ведьмочкой". Но тут вмешался Витя и предложил кличку "Гекса", что в переводе с немецкого и значит "Ведьма". Гекса в шторм чувствовала себя прекрасно, у нее только непомерно увеличился аппетит, в то время как у всех ребят, кроме Феди, он совсем пропал. Девочки несли Гексе еду. Пробираясь по палубе, они цеплялись за мокрые, местами обледеневшие штормовые канаты, перебегали от переборки к переборке, которые, как теперь выяснилось, нарочно были поставлены, чтобы прятаться за них от ветра. Галя все время держалась молодцом, но Женя от качки была едва жива. Галя подняла ее с койки и заставила нести медвежонку корм, потому что от морской болезни, как сказал капитан, лучше всего помогает работа. На ветру, когда вышли на палубу, Жене, пожалуй, стало лучше, но ее пугали грозные волны, она боялась смотреть в сторону моря и держалась за Галин рукав. Добравшись до клетки, Женя испуганно вскрикнула. Дверца от качки со скрипом открывалась и закрывалась, клетка была пуста. Галя нахмурилась, свела свои прямые, сросшиеся брови. - Это Витя, это все твой любимый братец! - с горечью сказала она Жене. - Я видела, как он учил Гексу поворачивать задвижку. Гекса исчезла. Медвежонка искали по всему кораблю, искали матросы, искали девочки, Алеша, Федя, даже Денис поднялся "пошукать любую свою Ведьмешку". Витя встать отказался. - Неужели Гекса спрыгнула в море и теперь утонет? - плакала Женя. Федя утешал своих новых друзей: - Ошкуя застрели - не потонет. Помните, около айсберга медведица не тонула. Жиру много, вот она и легче воды. Плывет Гекса. - Но она захлебнется, умрет с голоду, - беспокоилась Галя. - До льдов бы добраться, - задумчиво продолжал Федя. - Льды далеко, миль за сто, - напомнил Алеша. - Ой, не доплывет! - принималась плакать Женя. - А выберется на лед, кто ее кормить будет сгущенным молоком? Федя рассказывал: - У медведей обычай. Встретит медведица медвежонка - усыновит... Дети уныло смотрели в иллюминатор каюты, то и дело закрывающийся зеленой стеной. Больше всего на свете они хотели бы сейчас увидеть льдину. Но льдов не было. Шторм не стихал. Казалось, что море изрезано холмами, вершины которых покрыты снегом. Снег этот вскипал, исчезал и снова появлялся на пенных гребнях косматыми гривами, а холмы двигались. Издали они походили на застывшие зубцы. Пропажа медвежонка неожиданным образом сказалась на юных путешественниках. Всех ребят, кроме Феди, охватило безразличие, они даже перестали выбегать на палубу, к борту. Тогда-то капитан и спустился к ребятам в каюту. Все они лежали на койках, лицами вниз. Только Федя был на палубе. При виде капитана Алеша и Денис, лежавшие на верхних койках, сели, свесив ноги. Капитан поднял упавший стул и поставил его рядом с койкой Жени. - Вот что, ребята. Задание. - Ой, плохо, Григорий Иванович, - пожаловалась Женя. - Штормяга разыгрывается, - продолжал капитан. - Пассажиры полегли. А морская болезнь... только поддайся ей - пропадешь. Должны вы мне помочь. На корабле было объявлено, что сегодня, несмотря на шторм, состоится концерт юной пианистки Жени Омулевой. Пассажирам, в каком бы состоянии они ни находились, капитан настойчиво советовал прийти в кают-компанию. Незаурядной для своих лет пианисткой Женя стала благодаря деспотическим и честолюбивым заботам матери, которая сама, натрудив когда-то руку, так и не стала виртуозом. С пяти лет талантливая девочка, послушная и усердная, познала тяжесть музыкальной муштры. Жене не раз приходилось участвовать в концертах, но никогда не чувствовала она себя такой жалкой и беспомощной, как в этот штормовой день. Галя взяла на себя заботу о подружке: наряжала, причесывала ее, завязывала большой бант. От этого и ей самой стало легче. Алеша, Денис и Федя отправились в кают-компанию занимать места. Витя громко стонал, уткнувшись в подушку. В кают-компании и на палубе около открытых иллюминаторов собрались пассажиры и моряки, свободные от вахты. У многих вид был неважный, но сообщение, что какая-то девочка будет давать концерт, подбодрило всех. Когда Женя, тоненькая, слабая, вошла в кают-компанию, она ужаснулась, пианино взлетало до уровня второго этажа, потом проваливалось, словно в подвал, но Женя твердо решила играть. Окинув взглядом слушателей, она не смогла разобрать ни одного лица, перед глазами ходили круги, грудь теснило. Девочка села за инструмент и заиграла. И сразу что-то изменилось. Она уже не замечала ни взлетов, ни падений пианино. Музыка овладела ею, вытеснив все остальное. Магическое действие звуков ощутила не только сама исполнительница. Баллада Шопена заставляла забыть о разыгравшемся шторме, сшибающем с ног ветре, а главное, о качке. Капитан, большой любитель музыки, сам игравший на аккордеоне, сидел ближе всех к юной пианистке, упершись огромными руками в расставленные колени. Слушатели устроились в креслах, задумчиво полузакрыв глаза, или стояли вдоль стен, широко расставив ноги, привалившись к дубовой обшивке. Это были моряки с обветренными лицами, полярники, кое-кто с отпущенными бородами, все люди простые и мужественные, которые, живя вдали от Большой земли, слушают музыку по радио и, пожалуй, любят ее больше, чем обычные жители материка. Инструмент гремел, как оркестр, звенел и пел, заглушая грохот шторма. Вошел дядя Саша, наклонился к уху капитана, и капитан тотчас, осторожно ступая на носки поскрипывавших сапог, вышел. Следом за капитаном вышел второй штурман, а потом еще несколько моряков. Женя подумала, что играет плохо, но в это время накренилась кают-компания. Слушатели начали тесниться к выходу. Женя прикусила губу. Глаза ее наполнились слезами. "Корабль тонет", - решила она. - Играй, девочка, - сказал в иллюминатор дядя Саша. Женя приняла его слова как приказ и продолжала играть. Ей было страшно, но гордость не позволяла ей выказать страх. В буфете за переборкой что-то звякнуло, разбилось. Потом все вокруг заскрипело. Женя осталась одна в кают-компании, но мужественно продолжала играть, уверенная, что уже спускают спасательные шлюпки, и ветер ревет в снастях, и волны с грохотом бьют в накренившийся борт... Через открытые иллюминаторы на палубе слышны были могучие аккорды прелюда Рахманинова. В кают-компанию вбежал Алеша. Он остановился в изумлении перед Женей. Что-то в ее бледном одухотворенном лице поразило его. - Мы тонем, да, Алеша? - спросила она сквозь слезы, не прекращая игры. Тогда Алеша понял, какой подвиг, по существу говоря, совершала эта маленькая пианистка. - Ты... - взволнованно начал он, - ты как герой, - и он неожиданно для себя чмокнул Женю не то в нос, не то в глаз. - Корабль гибнет, только не наш. Пойдем, - и он потащил ее на палубу. Ветер обрушился на них, лица сразу стали мокрыми от брызг. Корабль валяло с боку на бок. Он шел теперь не поперек, а вдоль волны. Ребята стояли у реллингов, указывая руками вдаль. - Корабль на горизонте. Он гибнет! - крикнул Федя. Пожалуй, это походило на правду. Вдали, над зубцами волн, похожая на маятник заброшенного сюда метронома, из стороны в сторону качалась одинокая мачта. Корпуса судна не было видно. - Он передавал "SOS"? - в ужасе спросила Жекя. - Нет... мы слышали его передачу, но он прекратил ее, как только принял наш запрос, - сказал Алеша. - Мы идем к нему на выручку, а он... видишь, пытается уйти... - Неужели он хочет бежать от нас, скрыться? - Мы находимся в советских территориальных водах, - многозначительно заметил Алеша. Неизвестный корабль действительно старался скрыться от "Лейтенанта Седова", но, видимо, с рулевым управлением у него было неладно. Он никак не мог встать против волны. Расстояние между кораблями все уменьшалось. Узнав о необычайной гонке, Витя, кое-как пересилив себя, тоже выбрался на палубу. Остальные ребята, увлеченные погоней, совсем забыли про качку. - Почему он уходит? Почему хочет скрыться? Чей это корабль? Федя сбегал на капитанский мостик и посмотрел оттуда в бинокль. - Флага нет, - сообщил он ребятам, вернувшись. Уйти беглецу от "Лейтенанта Седова" было невозможно. У ледокольного корабля, рассчитанного на борьбу со льдами, была куда более сильная машина. И меньше чем через час корабли сошлись в море. Маленькое невзрачное судно уже не пыталось скрыться. Труба и палубные надстройки у него были расположены ближе к корме, как у лесовозов, трюм которых рассчитан на длинные бревна. На носу судна латинскими буквами было написано: "Мони". - Деньги, - перевел Федя. - Откуда ты знаешь английский язык? - кисло спросил Витя. - Федя свободно говорит по-английски, - вместо Феди ответил стоявший с ребятами дядя Саша. - Он выучился на острове. Родители его так хотели... И он дал мне много очков вперед. Ну как, переводчик, не побоишься в шлюпку сесть? Федя с упреком посмотрел на дядю Сашу, но тот, смеясь, обнял мальчика за плечи и повел с собой. На штормовую волну спускали шлюпку. - Она сейчас перевернется, - шептала Женя, зажмурившись. Галя с бьющимся сердцем наблюдала, как шлюпка ударилась о гребень, подскочила, потом повисла в воздухе, снова ударилась о воду. Галя гордилась Федей, своим товарищем. Он крепко, обеими руками держался за борт шлюпки, напряженный, сосредоточенный. По сравнению с матросами он казался совсем маленьким. Рядом с ним сидели дядя Саша и старпом. - Винтовку взял, - заметил Витя. - Тогда уж лучше меня надо было, а не Федьку... - Витя, как тебе не стыдно! Ты не так уж хорошо знаешь английский язык, укоризненно сказала ему сестра. - Ерунда! Зато стрелять умею. Медведица знает, как... Шлюпка подошла к самому борту "Мони". Иностранные моряки покорно сбросили штормтрап. Федя видел, как он то погружался нижними ступеньками в воду, то пролетал мимо борта шлюпки, взвиваясь кверху. Первым за ступеньки ухватился старпом и ловко, как акробат, "на лету" вскочив на лестницу, полез по ней. - Теперь ты, - скомандовал Феде дядя Саша. У мальчика сжалось сердце. Он никогда в жизни не пробовал в такое волнение взбираться по штормтрапу. Ведь он пока только мечтал стать моряком, а жил-то всегда на острове. Федя не боялся упасть в воду и утонуть, - это ему не приходило в голову. Он просто не хотел показаться морякам неуклюжим или трусливым. Дядя Саша видел, что его питомец один раз уже пропустил пронесшиеся мимо него скользкие ступеньки. Выждав момент, когда штормтрап пролетал мимо шлюпки в следующий раз, он легонько подтолкнул мальчика. Федя рванулся вперед, ухватил мокрую ступеньку и... повис в воздухе. Он хотел поймать ногой другую ступеньку, но не мог. Кто-то схватил его ногу и поставил ее на перекладину. Конечно, это был дядя Саша. Федя, взволнованный и смущенный, выбрался на палубу. "Грязная", - подумал он, оглядываясь. На него смотрели хмурые, небритые лица чужих моряков. Федя приосанился. Над поручнями показалась голова дяди Саши, и Федя сразу заметил его аккуратно расчесанную бороду. "В шлюпке успел", - подумал мальчик. Полярник перепрыгнул через реллинги и, широко расставив ноги, прочно встал на кренящуюся палубу. - Мистер кэптэн? - вопросительно сказал он, обводя взглядом одинаково одетых в мокрые макинтоши моряков. - Толмедж, - указал он рукой на Федю. - Как поживаете, сэр? - выступил вперед один из моряков. - Наш капитан просит извинить его. В шторм он всегда читает библию. Он просил также напомнить вам, что мы не просили помощи. Федя перевел. Дядя Саша и сам все понял. - Вы в советских территориальных водах, - заметил он. - Мы очень сожалеем, сэр. Наше рулевое управление повреждено. Шторм затащил нас в эти проклятые воды... Федя гневно взглянул на наглого моряка. Тот осклабился: - Ветер, сэр. Переведите, бой, что виной всему ветер. - Переведи, Федя, что ветер все последние дни был северный и северо-восточный, а никак не западный. Моряк развел руками: - Проклятый ветер, сэр! Никогда не знаешь, откуда он дует. - Мы знаем, - ответил дядя Саша. - Судовые документы, - потребовал старпом. - Капитан не может вас принять. Как я уже сказал, он читает библию... - Судовые документы, а не библию! Живо! И откройте трюмы, - скомандовал старпом. - Мы осмотрим их. Повелительный тон советского моряка, казавшегося богатырем рядом со щуплым иностранцем, произвел на того впечатление. Но он все же пробовал сопротивляться: - Да, сэр... Но... открывать люки в такой шторм небезопасно. Я ведь только помощник капитана. Право, я не знаю, как сочтет нужным наш капитан. Трюм может залить водой. Я не могу взять на себя такую ответственность... - Ответственность за судно теперь несу я, - спокойно сказал помор, смотря иностранному моряку в лицо холодными, прищуренными глазами. - Мы подчиняемся, сэр, - сразу сменил иностранец тон. - Мы всего-навсего норвежское рыболовное судно... нас занесло сюда штормом.