Робот послушно тронулся в путь.
      - Прошу вас, Джон, осторожно выбирать дорогу.
      Здесь легко провалиться.
      Железный Джон замер с занесенной ногой.
      - Да, сэр, - бесстрастно произнес он. - Неизвестно допустимое давление на кочку, корни и топь. Недостаток цифрового материала.
      - Делайте осторожные экспериментальные шаги, Джон. Накапливайте новые сведения, прошу вас.
      - Да, сэр, - ответил робот и стал топтаться на месте. - Собираю информацию.
      Наконец он тронулся в путь. Гарри и Керн с разных кочек с тревогой наблюдали за ним.
      Провалившись два раза по колено, робот научился выбирать правильный путь и вышел на берег почти посуху.
      Жадные, ящерицы с яростью набросились на него.
      Их накопилось теперь так много, что, разноцветные - синие и желтые, они покрыли берег движущейся пестрой массой.
      Не обращая на ящериц внимания, закованный в доспехи робот вышел на берег и остановился. Зверьки буквально облепили его, стали цепляться за железо, очевидно, липкими лапками, вскарабкивались по его ногам, по туловищу, на плечи и на голову. Серебристый робот преобразился, покрылся вдруг безобразной пестрой шкурой.
      Робот размышлял. Математическая машина перебирала сотни тысяч поступков, которые компьютер мог бы совершить, и никак не могла на чем-нибудь остановиться.
      - Информируйте, Джон, прошу вас, - радировал Керн, с трудом оставаясь вежливым. (Напомним, что его брат создал такую машину, которая реагировала только на вежливое обращение.) - Информируйте меня, пожалуйста.
      Робот невозмутимым голосом сообщил, что он подсчитал количество ящериц на квадратном футе, определил общую площадь, занятую ими, и, наконец, общее их число: двести семь тысяч триста сорок восемь штук, с точностью до двух-трех ящериц. Если давить ящериц ногами, то, для того чтобы вытоптать фут за футом всю упомянутую площадь, понадобится при оптимальной скорости передвижения восемнадцать часов тридцать две минуты шестнадцать секунд.
      - Черт возьми, шеф! - закричал Гарри. - Этот подсчет больше годится для натирки паркетных полов! Здесь нужно действовать быстро.
      - К сожалению, огнестрельное оружие тут бесполезно, а огнеметов мы не предусмотрели. Лучше всего подошел бы тяжелый механический каток, которым укатывают асфальт на дорогах.
      - Прекрасная идея, шеф! Нельзя ли внушить ее Джону?
      - К сожалению, асфальтовые дороги, кажется, не затронуты в его запоминающем устройстве.
      - Тогда переключите робота на меня, чтобы он повторял мои движения. Ведь он рассчитан на телеуправление.
      - О'кэй, Гарри! Вы начинаете мне нравиться. Внимание, Джон, прошу вас. Я переключаю вас на телеуправление. Не теряйте времени, Гарри. Передвиньте рычажок своего радиоаппарата на цифру "девять".
      Теперь робот должен был действовать не размышляя, а лишь точно повторяя движения Гарри Вуда.
      Гарри, стоя на дальней кочке, поднял ногу. Занес ногу и робот на берегу. Гарри топнул ногой. Опустил свою тяжелую ступню и робот. Раздался отчаянный визг.
      Ящерицы отбежали, оставив несколько трупов.
      Но снова они ринулись на Железного Джона.
      Гаррн неистовствовал на своей кочке. Он подпрыгивал, топтался, ударяя по кочке ногами, кажется, готов был лечь и кататься по болоту, давя тяжелым телом, как катком, несчетных врагов. Робот точно копировал все его движения. На берегу скопилась гора уничтоженных ящериц. Она мешала роботу двигаться, но он не мог перейти на новое место, потому что его повелитель был прикован к кочке.
      Ящерицы учли малую подвижность противника. Собираясь для новой атаки, они не переходили невидимую запретную черту. Робот бросился на них, но вдруг неуклюже оступился и упал, растянувшись во весь рост.
      И тотчас, повергнутый, он был покрыт толстым слоем прожорливых победителей. Их зубы скрежетали о металл.
      Робот беспомощно взмахивал руками, под ударами которых гибли исступленные ящерицы. Их место занимали новые свирепые собратья.
      Движения робота становились все беспорядочнее.
      Он трепыхался в массе налипших на него хищников...
      Но робот лишь воспроизводил движения Гарри Вуда, который в пылу борьбы с невидимыми врагами оступился и угодил в топь. Он завяз в ней по самые плечи и судорожно цеплялся за ближние кочки... Потому и были так беспомощны, движения Железного Джона.
      Аллан Керн, перепрыгивая с кочек на узлы корней, спешил Буду на помощь.
      Еще немного - и она была бы уже не нужна. Вместе с Вудом замер бы и робот, которого не удалось бы уже переключить...
      Вымазанного по самое горло, облепленного грязью, вытащил Керн Вуда на кочку. Раздавленные грибы дымились...
      - Топчите, топчите их, подлых! - кричал Керн. - Переходите за мной, держитесь за руку! Наступайте на них!
      Робот, воспроизводя движения Гарри, снова поднялся. Он стряхивал с себя ящериц, как стряхивал с себя тину Гарри. Он делал прыжки на берегу, как Гарри на болоте. Ящерицы в страхе рассыпались из-под его ног, а у Гарри под ногами клубился дым от раздавленных грибов. Ящерицы, почуя наступательный дух бросавшегося на них железного чудовища, отбежали на почтительное расстояние, оставив на поле боя огромное количество павших. Трупы покрывали дорожку, ведшую в чащу зарослей.
      Керн заметил, что ящерицы свободно движутся лишь по открытой полосе между джунглями и болотом. Он решил этим воспользоваться и скрыться от ящериц в чаще.
      - Переключайте Джона на самостоятельные действия! - скомандовал Керн. - Он уже накопил теперь опыт. Сами - за мной!
      Гарри переключил аппарат. Робот словно и не почувствовал этого. Он продолжал выплясывать на берегу, наступая на ящериц, будто его хозяин продолжал задавать ему эти движения.
      Ящерицы бежали, уступая металлу.
      Керн и Вуд одним духом пересекли открытую полосу и остановились только в лесу, стараясь отдышаться.
      Робот двигался к ним, пятясь, устрашая ящериц тяжелыми ногами.
      - Уничтожено девять тысяч триста сорок одна штука, - равнодушно докладывал он. - Для полного уничтожения вставших потребуется...
      - Разве это не чудо техники! - воскликнул Керн. - О мой покойный брат! Его дух был с нами!
      - Во всяком случае, машина поработала с душой, - аметил Гарри. - Но какие здесь растения! Вы только посмотрите, шеф! Докторские диссертации, профессорские звания, даже Нобелевская премия - все здесь находится на расстоянии вытянутой руки!
      - К сожалению, ракета, нужная для возвращения, находится несколько дальше, - буркнул Керн.
      Глава восьмая
      МНИМАЯ ВЕЛИЧИНА
      Два человека в скафандрах без шлемов брели по венерианскому лесу. Они казались пигмеями рядом с исполинскими папоротниками. Веерообразные кроны в клочад рвали низкие, гонимые ветром тучи.
      Почва чмокала при каждом шаге, готовая засосать, поглотить.
      Стоять можно было только на узловатых корнях.
      Сети лиан проволочными заграждениями вставали на пути, угрожая острыми шипами на гибких стеблях.
      Дорогу пробивал робот.
      Во влажных блестящих латах, он крушил топором заросли, как мечом.
      Керн был мрачен и что-то шептал, может быть молитвы.
      Гарри Вуд принуждал себя смотреть по сторонам, вспоминать джунгли Амазонки, которые он когда-то мечтал сравнить с лесами Венеры.
      Теперь он мог сравнивать.
      Заросли Венеры-2 похожи и чудовищно непохожи на земные. Если джунгли Амазонки прозвали "зеленым адом", если под сводами сросшихся вверху деревьев там всегда зеленая ночь, сменяющаяся черной ночью, полной злых огоньков и пугающих звуков, то в чужезвездном венерианском лесу был "красный ад". Багровые туманные сумерки, низкое мчащееся небо, голые стволы, без коры и сучьев, поднимающиеся прямо из болота, ни трав, ни цветов...
      Вверху что-то пролетало со свистом и хлопаньем.
      Впереди слышалось рычание или рокот. Сзади, то приближаясь, то удаляясь, что-то клокотало.
      Гарри заставлял себя оставаться ученым, все видеть, замечать, относить к тому или иному земному виду или неизвестной форме... Но сознание было подавлено безысходностью. Леденящее равнодушие парализовало мозг. Он оставался равнодушным к ящерицам с недоразвитыми крыльями, которыми они пользовались, как рулями, зигзагообразно и неуловимо скользя над водой, или к крылатому ящеру с зубастой пастью, запутавшемуся в колючей сети лиан... Когда Гарри жил на Земле, он готов был отдать полжизни за то, чтобы лишь взглянуть на такой мир... Теперь он мог видеть, ощутить, познать его, но... платил за это жизнью...
      Он понимал, что на спасение надежды не было, и все же искал эту надежду. Он представлял себе русских, командора Богатырева, расчетливого инженера Доброва, пылкого Алешу... Как поступят они? Пожмут плечами, улетая? Вздохнут притворно? Неужели прав воспитавший шефа Томас Керн и всем на свете движет выгода?
      В довершение всего пошел дождь. Он бил сверху толстыми редкими струями. Скоро он перешел в ливень, и в какой ливень! Воздух превратился в водяной поток, сбивавший с ног. Болото бурлило, стало озером, поднялось до колен.
      Гигантские папоротники сгибались от тяжести струй.
      Путники, экономившие кислород, не успели надеть шлемы. Их мокрые волосы липкими прядями сбились на лоб. К счастью, за герметические воротники вода не затекала.
      Но дышать стало легче!
      Ливень принес с собой кислород.
      Поразительно свойство человеческого организма приспосабливаться к различным условиям! Человек живет даже в Антарктиде, где температура падает почти до -90° С, когда погибает все живое. Он переносит жару, вызывающую ожоги. Он в состоянии дышать на горных вершинах, задерживает дыхание на несколько минут под водой, испытывает давление в несколько атмосфер в кессонах, выдерживает удар электрического тока, убивающий слона!..
      Когда Гарри впервые снял шлем на болоте, он едва мог дышать венерианским воздухом. А потом... потом и он и Керн приспособились, научились дышать... Помогло учение йогов о дыхании, которое они оба знали. Если дышать реже, глубже и через нос, организм лучше усваивает кислород. И если альпинисты довольствовались на большой высоте малой долей кислорода, Вуд и Керн в чужезвездном венерианском лесу обходились еще меньшей. А когда пошел дождь, дышать стало совсем легко. Нужно было лишь защищать рот и нос от воды, потому что по сравнению с дождем на Венере земной тропический ливень показался бы накрапывающим дождиком.
      А вокруг грохотало, как во время землетрясения, когда рушатся здания и обваливаются горные склоны, сметая каменной лавиной все на пути. Над головой сверкали молнии. Красный ад на мгновение становился мертво-голубым. И резкие тени стволов ложились то вправо, то влево, первые тени, которые видели люди на Венере.
      Вздрогнув при очередном ударе молнии, робот сказал:
      - Мои механизмы в опасности. Слишком много воды течет сверху.
      - О'кэй! - с горькой иронией отозвался Керн. - Правильный вывод не только в отношении механизмов.
      Гарри лишь по движению губ Керна понял, что он сказал.
      Робот же автоматически увеличил усиление и проревел, перекрывая венерианский гром: - Нужна крыша.
      - Какая тут, к черту, крыша, - заорал Керн, - когда мы не в лучшем положении, чем люди каменного века в дни всемирного потопа!
      - Каменный век... каменный дом... каменный свод... грот, пещера, последовательно отразил робот фазы своего мышления.
      - Браво! - отозвался Керн. - Мой брат Томас на моем месте отдал бы часть будущих прибылей за самую гнусную пещеру на свете.
      - Ищу пещеру, - доложил робот. - Включил радиолокатор. По азимуту семнадцать обнаружил скалы с выемкой.
      - Идите, почтенный Джон, уступаю вам руководство! - прокричал Керн.
      В отсвете молний сверкнула серебристая спина робота, который, взмахивая топором, пробивал путь в намеченном направлении.
      Вуд едва вытаскивал ноги из липкой грязи, с трудом взбирался на корни, соскальзывал с них в пузырящуюся воду.
      Керн властно взял Вуда под локоть:
      - Не будьте прочитанной газетой на панели, парень! Нам остается полагаться только на бога да на робота.
      Вуд не ответил. Он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы держаться на ногах.
      Робот точно вывел астронавтов к скалам, с которых каскадами, пенясь и вздымаясь фонтанами, сбегала вода.
      Обнаруженное радиолокатором углубление оказалось гротом.
      Люди уже не могли идти. Повинуясь указанию, робот втащил их по скользким камням в пещеру.
      Вуд и Керн свалились на каменный пол.
      Вуд видел, как приподнялся на локте Керн, как подполз к роботу и стал протирать его тряпкой.
      Робот равнодушно стоял, поворачивая голову вправо и влево. Он, наполняя заложенную в нем программу, запасался впечатлениями, запоминал их, обрабатывал, подготавливал выводы. Он был лишен человеческих слабостей.
      Гарри подумал об этом и усмехнулся. Что сказала бы Мэри! Она так горячилась в споре.
      Дождь стихал, воздух был влажен, а во рту пересохло.
      - Хотелось бы проверить, - заметил Керн, отжимая тряпку, - сколько удалось нам пройти по этой чужепланетной грязи.
      Робот реагировал:
      - Пройдено две и три десятых мили со скоростью шестьдесят две сотых мили в час. Падающая сверху вода задержала нас на сорок семь минут.
      - И задержит еще, - добавил Керн, пряча тряпку в спину робота и захлопывая железную дверцу.
      Робот принялся высчитывать возможные потери времени в пути.
      Гарри Вуд устало слушал его, поражаясь и его методичности, и в то же время убогости его фантазии. Машина использовала запас полученных впечатлений, но на большее она не была способна. Однако и возможных, с ее точки зрения, препятствий было достаточно, чтобы вероятность не опоздать к отлету ракеты, подсчитанная электронным мозгом, составила всего 1,74 шанса из ста.
      Гарри Вуда тошнило. Но, когда он узнал о выводах машины, ему стало еще хуже. Давая выход внутреннему протесту, он сказал:
      - Ваш робот туп! Он не учитывает, что русские пойдут к нам навстречу.
      Керн расхохотался:
      - О наивный варвар! Он не знает элементарных законов отношения друг к другу волков или людей, что, впрочем, одно и то же, как учил меня брат Томас. Однако, чтобы ответ был убедительным, мы зададим вопрос его детищу, воплощению железной логики и бесстрастного разума.
      - Спрашивайте хоть у птеродактиля, - устало отмахнулся Вуд.
      Он сидел теперь на каменном полу, уткнувшись мокрой головой в колени. Его знобило.
      - Уважаемый Джон, - обратился Керн к роботу, - прошу вас, подсчитайте, сколько шансов, что русские в соответствии с нормами поведения людей, зафиксированными в вашей электронной памяти, покинут свою ракету и, рискуя всем, отправятся через пролив и джунгли нам на помощь.
      - О'кэй, - равнодушно отозвался робот и стал вычислять.
      Ливень почти стих. Мимо пещеры неслись мутные ручьи, по воде плыли сорванные ветви и не то рыбы, не то ящерицы.
      Было жарко и душно, парило. Лужи, из которых выпирали корни деревьев, словно дымились, от них поднимался туман.
      Робот щелкнул и размеренным голосом произнес: - Вероятность того, что русские решатся оказать помощь, рискуя не вернуться на Землю, равна семи и трем десятым, помноженным на корень квадратный из минус единицы.
      - Корень квадратный из минус единицы. О безошибочность математической логики! Она показывает в итоге вычисления мнимую величину! Логический вывод - шансы на возможную помощь мнимы!.. Это математика, Вуд, а не хиромантия...
      Гарри Вуд покачал головой.
      - Здесь все мнимо, - хрипло сказал он. - Мнима дружба, мнима надежда... Даже жара мнима. Вода испаряется, как на раскаленной плите, а мне холодно.Вуд стучал зубами.
      - Перестаньте, Вуд! - прикрикнул на него Керн. - Никто еще так не хотел жить, как я! Мы должны жить, черт возьми! Должны, хотя бы всю Землю разнесло на миллионы кусков в термоядерном взрыве океанов... и нам некуда было бы вернуться!
      Вуд поднял на Керна воспаленные глаза: - Выжить? Выжить на этой планете? Одним?
      - Да! Одним! Раз дышать здесь можно, должно и выжить... хотя бы нас навеки забыли в этих чертовых джунглях и не искали сто лет!..
      - Вы бредите, шеф, - сказал Вуд, видя неестественный блеск у Керна в глазах.
      - Вот наш первый дом! - указал Керн на каменный свод. - Пещера! Великолепная первобытная пещера, ничем не хуже, чем у наших предков на Земле. Разве у нас с вами мозги устроены хуже, чем у людей каменного века?
      - Мозги у нас устроены, кажется, так же.,, и объем мозга такой же...
      - Но знаний у нас побольше, чем у первобытных охотников!
      - Зачем нам эти знания, если мы сами станем здесь первобытными охотниками?
      - Я не уверен, что мы смогли бы передать знания нашим потомкам. Но охотниками своих внуков сделали бы не худшими, чем были неандертальцы, кроманьонцы или австралийские аборигены. Недостатка в мясе гадов, которые напали на нас у болота, не будет, даже когда разрядятся через год аккумуляторы несравненного Джона и его разберут на ножи и топоры.
      - Вы рассуждаете, шеф, о потомках, словно моя Мэри с нами.
      Керн криво усмехнулся: - Вы уличили меня. Я действительно начинаю бредить.
      - На этот раз вы бредили, как ясновидец.
      - Что вы имеете в виду?
      - Запасной планер, сэр.
      - Ага! Значит, бредите все-таки вы...
      - Ничуть. Не думайте, что Мэри отдаст русским топливо на обратный рейс и полетит с ними.
      - Ах, вот зачем вам запасной планер!
      - Не планер, а Мэри, которая им воспользуется. На "Просперити" ее удерживал только долг, сэр. Если планер занес нас сюда, то почему другой планер не даст ей возможности найти нас?.
      - Этого я не знаю, - мрачно сказал Керн. - У меня иные взгляды на людей и их чувства. Пусть мой несравненный брат заложил и в меня и в робота принципы отжившего мира, но... изменились ли люди вместе с переменой формации? Например, мы оба? Мы выживем с вами, если не передеремся. А передраться нам нельзя потому, что в одиночку не выжить. О'кэй! Считайте меня вождем нового племени венерианских дикарей! Обещаю вам полнейшую западную демократию. Мы будем выбирать меня каждые четыре года, как в доброе старое время!
      - Шеф, я ценю, что вы пытаетесь подбодрить меня. Вы лучше, чем я о вас думал.
      - Наплевать мне на то, что вы обо мне думали! Не подбадриваю я вас, а убеждаю: надо выжить, черт возьми! Целый год с нами будет Железный Джон! А пещеру мы найдем и поуютнее этой.
      Робот глубокомысленно прореагировал на последние слова:
      - Уют пропорционален пещере, помноженной на корень квадратный из минус единицы, - И здесь мнимая величина! - мрачно констатировал Вуд. - Впрочем, здесь ваша чертова машина права.
      - Она всегда права! И она не сказала, что жизнь на Венере - мнимая величина! - торжествующе воскликнул Керн. - Черт с ним, с уютом, комфортом и цивилизацией! Лучше стать пещерным человеком, чем подохнуть... И мы приспособимся, пусть без университетских знаний, но приспособимся, Вуд. Отныне вы будете называться не Вуд, что означает на последнем земном и первом венерианском языке "дерево", вы будете называться Дубина. А я уже не Керн, что означало "инструмент, оставляющий при ударе отметину", а Удар. Итак: Дубина и Удар! Неплохо для первых старейшин племени. Черт возьми, даже неплохо было бы, если бы спустилась ваша Мэри. Мэри Стрем... Мы назвали бы ее Стремя! Вождю племени будут нужны охотники и воины.
      Глаза Керна лихорадочно блестели. Он вскочил и стал хлопать Железного Джона по плечу:
      - Клянусь памятью Томаса, ты неплохой парень, Джон! Целый год ты будешь равноправным членом нашего племени, последним остатком ненужной здесь цивилизации... пока не разрядишься. А потом... потом цивилизацией здесь будут Дубина и Удар!
      Керн нервно захохотал и повалился на каменный пол.
      Вуд лежал без движения, он с тоской смотрел на Керна, словно хотел что-то сказать ему.
      Обоих било в лихорадке..
      А они... хотели выжить! Хотели, не веря в людей...
      Конец первой части
      Часть вторая. ЗАКОН КОСМОСА
      "Разумное существо? Это высшее млекопитающее! Его организм должен быть построен на высшей энергетике млекопитающего, он должен обладать теплой, горячей кровью!.. И у него должны быть свободные от ходьбы конечности, способные к труду, который и делает существо разумным. Оно должно ходить вертикально, имея наибольший обзор местности, иметь стереоскопические органы зрения и слуха в непосредственной близости от мощного мозгового образования, оно должно обладать, короче говоря, человеческой головой, а не головой
      диплодока!.."
      Глава первая
      УДАР ДУБИНОЙ
      В багровых зарослях шел дождь.
      Косые струи гнули деревья, отламывали ветви. Болото бурлило и вздувалось.
      Сверкали звездоподобные молнии. Гром прокатывался волнами, как косо набегающий на берег морской прибой, усиленный в сотню раз.
      Не обращая внимания на ливень, по лесу, крадучись, пробирались двое. Их мокрые косматые плечи переходили в могучую шею, слипшиеся волосы скрывали крутой лоб с выпуклыми надбровными дугами. Маленькие и острые глазки настороженно смотрели из-под лохматых .бровей с густо заросшего лица. Длинные бугристые руки раздвигали колючие лианы, не боясь шипов.
      С волосатых плеч спускались чешуйчатые шкуры, скорее напоминающие панцири, чем одежду.
      У каждого было по огромной узловатой дубине.
      Ящерицы с недоразвитыми крыльями бросались врассыпную при их появлении. Но мелкие твари не интересовали охотников, уже видевших желанную добычу.
      Большой ящер на выгнутых суставами наружу лапах, с пилообразным хребтом, переходящим в хвост с бивнем на конце, нежился в дождевых струях, довольно пофыркивал и прикрывал глаза пленками.
      Перед ним лежала мокрая груда объедков, среди которых еще трепыхалась пара раненых ящериц.
      Сытый ящер равнодушно наблюдал, как рдна из них, опираясь на хвост, заковыляла по луже на задних лапах и скрылась за сетью лиан. Он не преследовал ее...
      Охотники набросились на ящера с разных сторон.
      Две дубины почти одновременно опустились на глаза чудовища.
      Взметнув фонтан воды, ослепший ящер повернулся.
      Его хвост наугад ударил острым бивнем невидимого врага. Бивень с размаху вонзился в топкую почву.
      Охотники ждали этого и бросились к завязшему концу хвоста, накинули на него петлю из лиан.
      Взбешенный ящер неистовствовал. Он не мог вырвать хвост и не видел врагов.
      Один из них бросил в разверстую зубастую пасть моток колючих лиан. Зверь в ярости проглотил моток и стал бросаться из стороны в сторону. От боли, страха и бешенства ящер взвивался на привязанном хвосте, огромное его тело отделялось от болота, и все четыре когтистые лапы рассекали воздух.
      Все тот же охотник, с ловкостью тореадора увертываясь от ударов, стоял прямо перед щелкающей зловонной пастью, выбирая момент.
      Другой спокойно наблюдал в стороне, готовый заменить товарища при неудаче.
      Ящер плюхнулся брюхом в воду. Голова его с бугром на темени оказалась как раз напротив охотника. Тот взмахнул дубиной и, крякнув, опустил ее на бугор.
      Ящер повалился на бок, как падает на бойне оглушенный бык.
      Ящер был еще жив, шея его то вздувалась, то спадала, но охотники, подойдя к нему вплотную, засунули дубины в щели между пластинами, прикрывавшими шею, и отодрали их.
      Под пластиной дрожала нежная мякоть. Охотники хорошо знали, где проходит важная артерия.
      Через минуту огромный ящер был мертв.
      - Мы могли бы убивать даже летающих, - гордо сказал один из охотников.
      - Ты опять о топорах из звонкой шкуры Чуда?
      - Для этого надо опустить дубины на головы стариков.
      - Они скоро умрут сами.
      - Умирают только охотники. Старики не охотятся и все время живут.
      - Они мудрые.
      - Мы сильнее их. Я опущу дубину на нх головы и получу звонкую шкуру Чуда.
      Нагруженные добычей охотники добрались до скал.
      Из пещеры шел дым.
      Отблески огня играли на каменном своде.
      Косматые охотники отнесли добычу в глубь пещеры.
      Иссохшая старуха подбрасывала корни в костер и монотонно говорила.
      Несколько грязных волосатых детей, сидя на корточках, слушали ее.
      Охотники, грубо отпихнув детей, подсели к огню.
      - Старые прилетели из-за туч, - рассказывала старуха. - Они видели небо.
      Один из мальчишек толкнул другого в бок, тот захихикал.
      Охотник наградил обоих тумаками, дети притихли.
      - Они видели, - продолжала старуха, - рассыпанные по небу горящие угли и Великий Костер, который разгорается по утрам, даря нам день, и гаснет к ночи.
      Охотник усмехнулся.
      - Старые, живя на небе, знали великую мудрость,- рассказывала старуха. - У них был ящер со звонкой шкурой, который изрыгал огонь костра и летел сам, как выброшенная из костра искра.
      - Чего ж старые не летают, - спросил охотник, - а только жрут мясо?..
      - Для этого нужно много звонкой шкуры, которой нет в наших лесах, возразила старуха.
      - Зато она есть там, - зловеще кивнул головой охотник в глубину пещеры.
      - Я знаю, о чем ты говорить, Хам, - прошамкала старуха. - Почему ты не захотел учиться мудрости, когда я еще только начинала подбрасывать сучья в Вечный Костер племени?
      - Зачем слушать про выдуманный мир? Разве охотники устраивают из камней пещеры одну над другой? Разве увидишь вверху рассыпанные угли? Они упали бы вниз. Надо добывать мясо. В этом мудрость. А старые глупы.
      Старуха уничтожающе посмотрела на Хама и отвернулась к детям:
      - Старые прилетели на двух крылатых. Сначала мужчины, потом женщина, от которой пошло все наше племя.
      - Лучше скажи, старуха, про Чудо в звонкой шкуре. Из нее можно сделать много топоров и ножей получше каменных.
      - Молчи, презренный! Чудо в звонкой шкуре может заговорить. Один только раз. Последний. В нем сосредоточена мудрость другого мира. Только старейшины могут заставить его говорить.
      - Мне не нужен голос Чуда, мне нужна его звонкая шкура, - сказал Хам, вставая.
      - Может быть, подождем? - спросил его младший спутник.
      Но Хам пнул его ногой, и тот вскочил.
      Взяв в руки дубины, они пошли в глубь пещеры.
      Им встречались женщины, почти не покрытые шерстью, с перевязанными лианами волосами. Они испуганно уступали дорогу, волоча за руку маленьких детей.
      У пещеры было много переходов, они привели в конце концов к полутемному гроту, из которого был второй выход в лес.
      - Кто тут тревожит старейшин? - спросил дребезжащий старческий голос.
      - Это я, Хам. И мой брат со мной. Мы принесли мясо, - нерешительно сказал охотник.
      - Мясо отдай сидящим у Вечного Костра племени. Что тебе нужно здесь?
      - Мне нужна звонкая шкура Чуда. Мы сделаем из нее топоры и ножи для всего племени.
      - Вы слышите, Вуд, что говорит ваш отпрыск? Стоило для них хранить аккумуляторы электронного мозга!.. - закричал старик другому.
      Второй из старейшин застонал в углу.
      - Я не понимаю, что ты говоришь, старый, которого звали Ударом, сказал Хам, наступая. - Мне нужна звонкая шкура Чуда. В прошлый раз ты отдал нам его руку, теперь мне нужна вся шкура.
      - Удались, пещерный! - закричал старейшина.
      Но охотники топтались на месте. Потом Хам взмахнул дубиной:
      - Я решил опустить дубину на ваши головы. Вы только жрете мясо и бормочете про пустую мудрость. Мы возьмем звонкую шкуру.
      Два худых седобородых человека, почти голых, в каких-то невероятных отрепьях, вскочили на ноги и стали отступать в темноту грота.
      Но охотники прекрасно видели в темноте, их глаза никогда не знали солнечного света. Они наступали, размахивая дубинами.
      - Отойди, дикий! Да включайте же наконец, Вуд!.. Включайте! Или вы тоже одичали! - кричал старик другому.
      - Я не могу, шеф... Меня лихорадит, как в тот первый день.
      - Да включайте, включайте, черт вас возьми! Видите, они размахивают дубинами, ваши дикие потомки!.. Включили? Уважаемый Джон, прошу вас...
      В углу что-то щелкнуло, там замерцал красноватый свет.
      Охотники отступили на шаг.
      - Ты разжигаешь костер внутри Чуда. Я не боюсь костров.
      - Ты великий охотник, Хам, - заговорил старик. - Ты услышишь голос, который молчал больше времени, чем ты живешь. Кроме нас, старейшин, только он, Чудо, может сказать о Великой Мудрости.
      - Ты лжешь, старик, которого звали Ударом! Ты заслужил удар. Я опущу дубину на твою голову и послушаю, как ты будешь болтать.
      - Отойди!.. Дай Чуду разогреться... Уважаемый Джон, прошу вас... Неужели он совсем разрядился?
      В углу снова щелкнуло, и оттуда раздался безучастный скрипучий голос: - Да, сэр.
      - Уважаемый Джон, прошу вас, скажите... скажите что-нибудь!
      Железный голос произнес:
      - Можно осушить заболоченное пространство. Для этой цели понадобится прорыть траншеи с общим объемом земляных работ в шестьдесят семь миллионов кубических футов.
      - Ты не испугаешь Хама голосом. Ящер тоже бормочет, прежде чем я убиваю его. Ты заслужил свое, старик.
      Хам взмахнул дубиной и, крякнув, опустил ее на голову старейшины.
      Худой, изможденный старик повалился на каменный пол пещеры.
      Другой старик спрятался за одноруким железным изваянием, чуть уступавшим по размерам размахивавшему дубиной охотнику.
      - Джон, прошу вас!.. Спасите меня, спасите!..
      - Аккумуляторы почти полностью разряжены, безучастно сообщил робот. Работает только электронная память. Спасение было в достижении русской ракеты, которую отделяло от пещеры шестьдесят девять миль.
      Два охотника подскочили к роботу с двух сторон и с привычной сноровкой обрушили на его светящиеся глаза дубины.
      В роботе что-то звякнуло, свет в нем погас, он покачнулся и, громыхая, покатился по каменному полу.
      Уцелевший старик бросился к выходу, но путь ему преградил Хам. Он толкнул мохнатой рукой старейшину в грудь, и тот упал.
      Старик видел занесенную над ним окровавленную дубину и зажмурился.
      Слышалось, как со свода пещеры падали капли в лужу на ее полу. Невнятно бормотал, очевидно лежа на камнях, робот: - До русской ракеты можно доехать в автомобиле за тридцать семь и две десятых минуты, если воспользоваться бетонным шоссе.