Сразу после прибытия уцелевшие бойцы особой тактической бригады прошли через углубленное медицинское обследование, после чего их рацион оказался изрядно увеличен. А последующие двое суток они провели в блаженном безделье, отсыпались и отъедались.
– Марта, чем занимаешься? – раздался из ком-линка голос тактика.
– Красоту навожу, – ответила она.
– Наводи быстрее. Через десять минут мы должны быть в зале для совещаний.
– Хорошо, мы подойдем. – Марта повернулась к Саре: – Собирайтесь. Нас ждут.
Густав заворчал и принялся слезать с кровати.
Выйдя в коридор, Марта столкнулась с необычайно мрачным Стефаном.
– Привет, – сказал тот, – демон меня забери, но я думаю, что сегодня нам расскажут, как мы провинились перед Пророком и как должны за это ответить.
– Посмотрим, – покачала головой Марта.
Остаток пути до зала для совещаний, расположенного парой уровней выше, проделали в молчании. Внутри перед огромным стереоэкраном обнаружился значительно посвежевший тактик и рядом с ним – худосочный форсер, называющий себя Хесусом.
При взгляде на него на Марту нахлынули воспоминания о том дне, когда она попала сюда в первый раз.
– Проходите, коллеги, – замахал руками Хесус. – Присаживайтесь.
Марта села у самого выхода, ощутила, как спинка кресла под ней прогнулась, края вонзились в спину.
– Не под нас это делано, – донесся голос устраивающегося неподалеку рыжего субтактика. – Такие залы под всяких тощих умников проектируют. А под нас – разве что посадочные места в космических кораблях…
– Э, рад приветствовать вас, коллеги! – Хесус поднялся. – Позвольте мне, прежде всего, сказать, насколько мы, научное сообщество детей форсированной эволюции, ценим ваш, э, подвиг…
Супертактик неожиданно встал тоже, поднося к сердцу сжатый кулак, взгляд его обратился к выходу из зала. Марта вскочила, с секундным опозданием поднялись Сара и Густав.
По ряду между креслами шел стратег, за ним шествовал солдат с небольшой коробкой в руках.
– Как удобно – и охранник, и носильщик, – раздался шепот рыжего задиры. – Самое дело для лентяя из Первого Параграфа…
– Кой-кому сильно не хватает возможности заработать наряд, – неожиданно для себя прошептала Марта в ответ.
– А ты думала, меня этим напугаешь? – шеолец, кажется, был вполне доволен собой.
– Ну надо же, кто бы… – начала Марта, но тут стратег остановился рядом с Хесусом и повернулся к солдатам.
Он был не столь высок и мускулист, как обычный боевой форсер, но ученый возле него казался хрупким.
– Готовы ли вы умереть за Пророка и Эволюцию? – поинтересовался стратег.
– Готовы! – Слитный рев сотряс зал.
– Садитесь. – Стратег махнул рукой.
Форсеры начали опускаться, неудобные кресла заскрипели.
– Я знаю, что вы скорбите по вашим погибшим товарищам. Это знает и Пророк! Он сам послал меня, чтобы я мог передать вам его благодарность за проведенную операцию!
Марта увидела, как благоговейно расширились глаза сидящей рядом Сары, как взволнованно потер подбородок Густав. Но сама она никаких особенных эмоций не испытала.
«Наверное, Пророк благодарил меня слишком часто», – мысль показалась кощунственной.
– Не казните себя за то, что боевая задача… – чуть заметная пауза подсказала, что стратег тщательно выбирает слова, – …выполнена не до конца. Разобранный портал, конечно, восстановят, но не скоро. Сообщение между Гефестом и Землей все-таки прервано, и месяц – а может быть, даже два – силы людей не смогут получать оружие с фабрик Гефеста. Месяц перебоев с поставкой оружия – за это время многое может измениться на поле боя!
Форсеры смотрели на него, точно зачарованные.
– Так что ваши соратники погибли не зря, – продолжил стратег. – Кончина одного способствует жизни других, говорит нам Стальной Кодекс! Их смертями и вашей кровью выкуплено много жизней тех, кто воюет сейчас на передовой. Вы честно послужили победе Эволюции и должны получить награду.
Солдат Первого Параграфа медленно и торжественно подошел к стратегу. Тот принял коробку, со щелчком откинул крышку.
– Всех участников операции Пророк награждает знаком доблести – Золотой Лентой Эволюции. Многих – посмертно, но их имена будут навечно занесены в хронику освободительной войны! А теперь настало время чествовать живых. Первым награждается тот, кто командовал вами в стане врага.
Тактик поднялся, лицо его залила краска то ли стыда, то ли смущения. Когда Золотая Лента украсила его комбинезон, командир отряда отрывисто бросил:
– Служу Эволюции!
Один за другим стратег назвал имена троих выживших тактиков. Затем за наградами пошли командиры боевых звеньев.
Поняв, что вызывают ее, Марта не испытала радости, только странную горечь, словно не получала награду, а подвергалась наказанию. Вышла к стратегу, подождала, пока знак отличия прикрепят повыше левой груди, произнесла положенные слова и вернулась на место.
– Здорово, – проговорил Густав с гордостью. – Я рад, что у меня такой командир.
Марта лишь рассеянно кивнула в ответ.
Доставшаяся ей лента была гладкой и шелковистой, в точности как та, которую давным-давно, еще на Халикте, сам Пророк прикрепил на броню у сердца Анны.
Осознав, что слишком глубоко ушла в воспоминания, Марта вздрогнула и обнаружила, что знак доблести получают рядовые и что Сара возвращается от стратега вся багровая от румянца.
– Марта! – голос ее срывался от волнения. – Он сказал, что меня будет хранить Золотая Лента Пророка!.. Что с тобой?
А в ушах Марты на шепот Сары накладывались доносящиеся из глубин памяти слова Анны: «Он сказал, что теперь меня будет хранить в бою Золотая Лента, помнящая тепло его рук…»
СЫН ЗЕМЛИ 2
Пулемет надрывно затарахтел и с коротким лающим звуком умолк. Кампински, засевший между поставленных углами друг к другу пластобетонных блоков, изрыгнул страшное польское ругательство и принялся с лихорадочной поспешностью разбирать спусковой механизм.
«Ох и врежут сейчас нам», – отстраненно подумал Роберт, выцеливая модуль-разведчик.
Плазмоид размером с волейбольный мяч, выпущенный из мортиры, шлепнулся на дно окопа, в стороны ринулись кипящие «брызги». Забрало потемнело, спасая глаза хозяина, Роберта приподняло и отшвырнуло в сторону.
В голове загудело, на несколько мгновений он потерял связность мышления.
Когда очнулся, перед глазами все плыло, а во рту ощущался мерзкий привкус крови.
– Не нравится мне это… – пробормотал Роберт, поднимая ставший очень тяжелым автомат.
– Второе отделение, почему ослабили огонь? – Наушники выплюнули гневную скороговорку лейтенанта Нуньеса.
От большого волнения или спешки командир взвода забыл перестроить связь на выделенную, и его услышали все.
– Сейчас восстановим, – ответил сержант и рявкнул, обращаясь к подчиненным: – Что заснули, курвины дети? Кампински, ты долго еще?
Не вслушиваясь в их переговоры, Роберт выглянул из окопа.
Густой снегопад мешал видеть происходящее в деталях, но не утаивал главное – форсеры продолжали штурмовать позиции батальона. В серо-белом мареве короткими перебежками перемещались фигуры врагов, вспыхивали лучи ионных орудий, коротко тявкали рейлганы.
Форсер вынырнул из небольшой ложбинки, от которой до позиций взвода оставалось метров двадцать, и Роберт автоматически, не думая, что делает, нажал спусковой крючок. Очередь хлестнула по тому месту, где только что находился враг, но тот успел упасть в снег.
За первым из ложбины выскочил второй, третий…
За то время, что молчал пулемет, форсеры ухитрились подойти очень близко к позициям взвода.
– Сомий хвост! – Роберт дернул гашетку подствольного гранатомета, но тот лишь глухо щелкнул, показав, что кассета пуста.
Очередь ударила с той стороны, где засел Трэджан, несколько пуль угодили в совершающего новую перебежку форсера, но тот даже не покачнулся.
Роберт сменил кассету, с холодком отметив, что она последняя.
Плазмоид зацепил левое плечо, но броня выдержала, так что Роберт всего лишь зашипел от боли. С наслаждением дернул гашетку, когда кружок целеуказателя совпал с поднявшейся из сугроба массивной фигурой.
Взрывом форсера отшвырнуло, из дымного облака вылетела и закувыркалась в полете деталь его амуниции.
Но порадоваться успеху Роберт не успел, на месте поверженного врага оказались сразу трое, и плазменные пушки в их руках одновременно изрыгнули огонь. Наступление собратьев поддержали оставшиеся чуть позади бойцы с мортирами и снайперы с ионными орудиями.
Позиции батальона мгновенно превратились в пылающий ад.
Роберт, почти ослепший, несмотря на забрало, стрелял раз за разом, целясь в темные силуэты. Снег под ударами плазмоидов кипел и испарялся, трещала, получая ожоги, скованная морозом земля, над полем боя колыхалось густое облако из тумана и дыма.
Молниями пронизывали его выстрелы.
Когда из продолжающих изрыгать метель облаков выпал быстрый, крылатый силуэт, Роберт едва не дернул оружие вверх, чтобы встретить нового врага, и только в последний момент опомнился.
А десантно-штурмовой корабль описал изящный пируэт над полем боя, и в шум сражения вплелся новый звук – стрекот автоматических пушек, посылающих сотни снарядов в наступающих форсеров.
Заснеженная равнина мгновенно покрылась фонтанчиками разрывов, в стороны полетели осколки.
– Наши, – только и смог просипеть Роберт, пытаясь отклеить занемевший палец от спускового крючка.
Второй корабль вынырнул из клубящейся мглы, качнул крыльями, и Роберт понял, что пришедшие им на выручку летательные аппараты отличаются от тех, что он видел ранее.
Лишенные массивности штурмовых кораблей, они выглядели стремительными, как громадные осы из металла, и несли на себе куда больше оружия.
Роберт увидел, как свалился форсер, пробитый выстрелом из рейлгана, как другого просто разорвало на части несколькими пушечными снарядами. Услышал виртуозное ругательство, сорвавшееся с уст Кампински, и треск заработавшего пулемета.
И форсеры не выдержали. Принялись отступать, сначала неспешно, затем быстрее и быстрее.
– Бегут, – сказал Роберт, выдергивая обойму и тщетно пытаясь найти в подсумке новую.
Силуэты врагов скрылись в дымке, умчались за ними штурмовые корабли, и грохот боя, терзавший уши последние несколько часов, стих.
Неподалеку зашевелилось что-то черное, покрытое сажей, щелкнуло поднявшееся забрало, и стало видно осунувшееся лицо Трэджана, круги под лихорадочно блестящими темными глазами.
– Мы их сделали, елки-палки, – проговорил уроженец Аляски.
– Точно, – отозвался Роберт, ощущая, как болезненно ноют глаза, – только вот ты стал похож на трубочиста.
– Ты много лучше, что ли? – хмыкнул Трэджан. – Броню с нас можно счищать, как скорлупу с вареных яиц, и выкидывать.
– А ведь еще и в наступление такими пойдете, если прикажут, – вступил в разговор сержант, выглядывая из своей ячейки.
– Это запросто, – кивнул Роберт, стаскивая шлем.
Несколько мгновений наслаждался холодным воздухом, овевающим разгоряченное лицо, а потом неожиданно для себя уловил тихий, едва различимый шорох падающих на изуродованную землю снежинок.
* * *
Стоящий на земле десантно-штурмовой корабль еще больше напоминал насекомое. Узкие «глаза» посверкивали между броневыми пластинами, «хоботки» пулеметов торчали из крыльев.
На боку выделялись нанесенные алой краской цифры два и семь.
– Этот – наш, – проговорил Бьерн. – Вообще рассчитан на отделение, но у нас народу осталось мало, а в первом еще меньше, так что все уберемся…
Одна из бронепластин отошла в сторону, открыв внутренности кабины и сидящего в ней пилота.
– Привет, парни, – махнул он рукой, – забирайтесь.
В ближней к кабине секции корпуса открылся прямоугольный люк, стал виден отсек для десантников, выглядящий так же уютно, как холодный, продуваемый ветром сортир в какой-нибудь далекой колонии.
С позиций на окраине города солдат «Одина» сняли несколько часов назад, и на смену им из тыла подошел один из полков «Сибири», отдохнувший и пополненный свежими бойцами.
Судя по решительным лицам уроженцев холодной планеты, они готовы были сражаться до последней капли крови.
Всю дорогу от передовой Роберт надеялся, что им дадут хотя бы пару суток на отдых.
Но полк сначала довели до склада, где солдаты заменили броню и набили подсумки, а также непонятно зачем получили каждый по топору с вибролезвием. Затем они оказались на одной из городских площадей, превращенной во взлетно-посадочную площадку для десантно-штурмовых и ударных кораблей.
– Джемисон, куда вперед батьки? А ну, осади! – Бьерн, пользуясь тем, что сержант первого отделения погиб, принялся командовать его бойцами. – Кампински, затаскивай свою махину, да поживее!
Вслед за пулеметчиком Роберт запрыгнул в отсек, плюхнулся на сиденье у дальней стенки. Негромко щелкнули крепления на страховочных ремнях. Рядом уселся Трэджан, с другой стороны – очень высокий парень из третьего отделения, вооруженный рейлганом.
– Полетели, курвины дети. – Бьерн занял место рядом с люком, тот закрылся, на потолке, рассеивая мрак, загорелся осветительный блок.
Снаружи донесся громогласный рев, пол задрожал, десантный корабль вздрогнул. Роберт ощутил, как его слегка придавливает к полу. Через несколько минут вой стал тише, а неприятная тяжесть исчезла.
Стало слышно, как вполголоса молится Шриван:
– …дай нам силы и избавь от страха…
– Куда хоть летим? – спросил, глянув на сержанта, солдат с рейлганом.
Он появился во взводе недавно, перед отправкой на Сибирь, и познакомиться с новичком Роберт просто не успел.
– В кудыкину галактику, – мрачно ответил Бьерн. – Больно мне доложили куда. А вообще я думаю, что нас забрасывают в тыл к форсерам.
– В тыл? Ну и хрень! – Кампински огладил усы. – Неужто все-таки решили вмазать им под зад?
Ответить сержант не успел. Десантный корабль ухнул вниз, точно под ним расступился воздух. Роберт ощутил, как подскочивший желудок норовит выбраться наружу через горло.
Заскрипели страховочные ремни.
Падение закончилось столь же резко, как и началось, звучно клацнули чьи-то зубы, а корабль накренился так, что Роберт обнаружил себя висящим на потолке.
– Чего это они? – выдавил Трэджан.
– Развлекаются, – ответил Роберт, истово надеясь, что ремни выдержат вес его тела, отягощенного полной выкладкой.
– Слава тебе, Единый, и Многим проявлениям твоим… – продолжал бормотать Шриван, то и дело осеняя себя священным знаком.
Корабль выровнялся и снова пошел вниз. Солдат тряхнуло, Роберт ударился затылком о стенку. Раздался громкий скрежет, скрип и стон, и двигатели внезапно смолкли.
Люк открылся, внутрь хлынул яркий дневной свет.
– Приехали… – Ошеломленный довольно жестким приземлением Бьерн рычал не так напористо, как обычно, но достаточно убедительно. – Забрала опустить – и все из корабля. Давай-давай!
Роберт выпрыгнул наружу одним из последних, сощурился, чтобы глаза привыкли к стоящему в зените солнцу.
Десантные корабли рядком стояли на тянущейся через лес дороге, из трюмов спешно выбирались солдаты. Снег на обочинах после испачканного сажей города казался ослепительно белым. Деревья, похожие на земные сосны, но куда более мощные и высокие, роняли иссиня-зеленые иголки, на горизонте поднимался величественный горный хребет Вертебарн.
Отсюда он выглядел существенно меньше, чем из города.
– В стороны! – гаркнул Бьерн. – Им взлетать сейчас! Или ты хочешь поджарить свою задницу?
Замешкавшийся солдат отскочил, десантный корабль с ревом начал подниматься. За ним рванул вверх второй, третий, и вскоре на дороге остались только люди. Корабли превратились в облако черных пятнышек, затем точек и исчезли за горизонтом.
В наушниках клацнуло, и из них донесся размеренный голос командира батальона, майора Марджена.
– Солдаты, – сказал он, – наша задача – перекрыть эту дорогу. Атакующий Снежногорск враг должен остаться без подкреплений и лишиться удобного пути для отступления. Для этого придется поработать. Первая рота – в резерв, вторая перекрывает дорогу с востока, третья – с запада.
Майор отключился, заговорил капитан Цай, негромко и занудливо разжевывая детали боевой задачи, из которой выходило, что солдатам предстоит на время превратиться в лесорубов.
– Чем я только на этой войне не занимался, а вот деревьев еще не валил, сомий хвост, – заметил Роберт, когда командир роты замолк.
– Это точно, – уныло согласился Трэджан. – А где другие два батальона, интересно?
– Другие хреновы дороги перекрывают, наверно, – предположил Кампински. – Если уж загораживать, так все.
На самой дороге снег был утоптан, но в сугробах на обочинах люди проваливались по пояс.
– Начинайте рубить, – приказал лейтенант Нуньес, когда Роберт и Трэджан добрались до одной из «сосен». – Через пятнадцать минут вас сменят.
Топор оставил на чешуйчатой коре небольшую зарубку, потом дело пошло веселее, в стороны полетели куски древесины. Роберт согрелся, а глянув на Трэджана, обнаружил, что от того валит пар.
Когда на смену пришла очередная пара рубщиков, на стволе красовалась довольно большая выемка. Кампински и Шривану понадобилось несколько минут, чтобы углубить ее до нужного размера.
Дерево заскрипело, начало медленно падать.
– Поберегись! – зычно крикнул лейтенант.
– Ой! – Роберт невольно отшатнулся, когда ствол лег на снег, а отскочившая от пня здоровенная щепка ударила в забрало.
– Так бы и остался без глаза, – хмыкнул Трэджан.
– Чего заснули? – объявился рядом с приятелями сержант. – Обрубайте ветви, те, что снизу! Надо устроить тут такую баррикаду, чтобы за ней чувствовать себя, как у Единого за пазухой!
Роберт вздохнул и поднял топор.
* * *
Солнце медленно опускалось к горизонту, от гор ползли облака, суля очередную метель. Над лесом царила тишина, нарушаемая только скрипом терзаемых морозом стволов.
Роберт лежал за образующими настоящий вал бревнами и вглядывался в уходящую вдаль просеку дороги. Расположившийся по соседству Кампински задумчиво гладил подбородок, издалека, от того места, где расположились свободные от дежурства бойцы, доносился приглушенный смех.
За день, что батальон провел на этот месте, Роберт не увидел ни одного врага. Несколько раз с востока, где держала оборону вторая рота, доносился гул моторов, а затем ожесточенная стрельба.
Форсеры пытались доставить подкрепления и боеприпасы частям, сражающимся на окраинах Снежногорска, но без особого рвения.
– Так мы скоро от скуки помрем, – сказал Трэджан, выразительно зевая.
– Как по мне, так не самая худшая смерть, – хмыкнул сержант, засовывая в рот сигарету. – А вообще солдат спит, служба идет. Чего ты переживаешь?
– Так холодно, согреться охота, – проворчал Трэджан.
– Плазмоидами? Через полчаса нас сменят, и погреешься.
– Идут, – негромко бросил сидящий на дереве Шриван, и разговоры мгновенно прекратились.
Индус принялся спускаться, сержант выплюнул сигарету, опустил забрало и забормотал вполголоса, сообщая командиру о появлении врага. В глубине расположения батальона забегали солдаты, заспешили к баррикаде.
– Ну и где они? – спросил Роберт, тщетно пытаясь разглядеть врага.
– Вон, тащатся, – хмыкнул Кампински.
Форсеры один за другим выныривали из сгущающегося над лесом сумрака. Шагали они нестройной толпой, меньше всего напоминая грозное войско. Некоторые шатались, другие шли, опираясь на товарищей.
– Крепко им досталось, раз они летучих модулей лишились, а о том, чтобы дозор вперед выслать, не задумались, – проговорил сержант. – Без команды не стрелять, пусть подойдут ближе…
Роберт пошевелил слегка застывшими пальцами, положил ладони на холодящее даже через перчатки тело автомата.
– Помилуй нас Единый, – только и успел сказать Шриван, и первый плазмоид ударил в баррикаду и лопнул, разбросав вокруг ошметки пламени.
За ним прилетел второй, третий, луч ионного орудия пробил, судя по истошному воплю, чью-то броню, и только в этот момент все солдаты роты услышали голос капитана, сказавшего:
– Огонь!
Тявкнули рейлганы, зачастили настроенные на заградительную стрельбу пулеметы. Настоящий огненный вал ударил вдоль дороги, сметая с нее не успевших залечь форсеров. Роберт увидел, как летят в стороны куски химерина, как один за другим падают воины в серой броне.
– Хватит! – рявкнул командир роты. – Не тратить боеприпасы зря!
Наступила тишина, ветер развеял повисшее над дорогой облако дыма, стал виден изрытый выстрелами снег, черные кляксы тел, покореженные пулями стволы.
– И где они, елки-палки? – удивился Трэджан. – Удрали? Так быстро?
– Что, не согрелся? – с улыбкой проворчал сержант. – Покричи, может, там какая из их девиц и осталась…
– Придет и так тебя обогреет, – зажмурившись, промурлыкал Кампински, – что на всю жизнь запомнишь…
Оба негромко засмеялись.
– А они не обойдут нас через лес? – спросил Шриван.
– Не должны, – Бьерн задумчиво глянул в сторону пущи, – там сугробы такие, что в них утонуть можно. Форсеры, они же тяжелые, еще глубже людей должны проваливаться. Да и майор посты там расставил…
Солнце ушло за деревья, забрало шлема самостоятельно перешло на инфракрасный режим. Соратники превратились в зеленовато-синие фигуры, исчерканные оранжевыми линиями там, где тепло выходило через щели между броневыми пластинами. Лес стал набором малахитовых и сапфировых полос.
На уходящей к западу дороге не двигалось ничего.
Приглушенная стрельба донеслась с севера, и тут же, словно эхом, автоматная очередь раздалась на юге.
– Пытаются обойти, гады, – заметил Бьерн, – смотрите в оба… И слушайте!
– Как в брюхе урчит? – уточнил Трэджан, но получил от сержанта грозный взгляд и заткнулся.
Роберт до боли в глазах всматривался в чащобу, но ничего особенного не видел. Несколько раз ветки начинали колыхаться, но никто из-за них не появлялся, кроме мелких лесных тварей.
– Вот они! – крикнул кто-то с другой стороны баррикады, глухо хлопнула снайперская винтовка, и снег заскрипел со всех сторон.
Между стволов метнулся пылающий багровым огнем силуэт, за ним еще один. Несколько выстрелов из мортиры угодили в баррикаду, толстенные бревна разметало, как легкие веточки.
Роберта ударило в бок и отбросило в сторону. Хрястнулся обо что-то спиной, но автомата из рук не выпустил. Не вставая, нажал спусковой крючок и всадил чуть ли не весь магазин в выскочившего на дорогу форсера. Тот устоял на ногах, но выстрел из рейлгана угодил ему прямо в плечо, едва не оторвал руку.
Тяжелое тело упало, хлынула кровь.
– Сомий хвост! – Роберт приподнялся, пытаясь разобраться, где соратники и что именно происходит.
С таким же успехом он мог ковырять вилкой суп.
Стрельба доносилась со всех сторон, в том числе и сзади, мешало видеть зарево от горящей баррикады, у ее дальнего края несколько автоматчиков исступленно палили в сторону леса.
– Прекратить огонь! – В голосе майора Марджена не звучало и следов паники. – Всем оставаться на местах! Командирам взводов немедленно доложить обстановку!
Роберт перевернулся на живот и обнаружил, что неподалеку, уткнувшись лицом в землю, лежит Кампински.
Крови видно не было, но пулеметчик казался подозрительно неподвижным.
– Эй, Пол? – позвал Роберт и пополз вперед. Добравшись до товарища, осторожно перекатил его на бок и заглянул в забрало.
Глаза Кампински были закрыты, но он, без всякого сомнения, дышал.
Сугроб на обочине издал смачный хруст, и из него выбрался похожий на снеговика сержант.
– Тьфу ты, – сказал он, выковыривая снег из щелей бронекостюма. – Что с ним?
– Оглушен, похоже, – ответил Роберт.
– Ничего, очухается. – Сержант замер, выслушиваясь в доносящееся из наушников шлема бормотание. – Так точно. Сейчас приступим.
– Что там такое?
– Приказано баррикаду растаскивать, – ответил Бьернсон, звучно шмыгнув носом. – Похоже, что все, драка на сегодня закончена.
Эта новость не вызвала ожидаемой радости. Роберт лишь вяло кивнул, подумал о том, когда же им дадут выспаться.
Кампински отдали на попечение подоспевших медиков, из тьмы явился Шриван, за ним – перепачканный чужой кровью Трэджан. И они зашагали туда, где солдаты спихивали на обочины тлеющие бревна.
Усталость достигла такой степени, что Роберт мог двигаться, делать то, что ему приказывают, не обращая внимания на ноющие мускулы, но при этом начисто лишился способности связно мыслить.
В голове царила гулкая, звенящая пустота.
Они расчистили дорогу, а затем с запада донесся негромкий гул мотора.
– Наши? – неуверенно спросил Трэджан.
– Они самые, – кивнул сержант.
Вдали мелькнули два огонька, стал виден ползущий по дороге небольшой разведывательный транспортер. Забрало перешло в обычный режим, и Роберт прищурился – свет фар показался болезненно ярким.
– Ура! – завопил кто-то, его поддержали, и вскоре десятки людей прыгали, орали и обнимались, словно узнали о том, что война закончилась.
Транспортер остановился, дверца хлопнула, и наружу выглянул плечистый сержант в шлеме с поднятым забралом. Сверкнул на грудной пластине символ корпуса «Сибирь» – медвежья морда.
– Здорово, братцы! – весело крикнул сержант. – Как вы тут?
– Нормально! Отлично! – принялись отвечать ему с разных сторон.
– Форсеры вас стоптать не пытались? А то после того, как мы им врезали, они побежали, точно крысы из горящего дома!
– Мы и сами им врезали, елки-палки! – гордо сказал Трэджан.
– Ну и отлично, – кивнул сержант. – Тогда мы поехали дальше. А вы особо под колесами не путайтесь, скоро тут наши пойдут…
Он махнул рукой и скрылся в кабине, транспортер укатил. Роберт остался стоять, не обращая внимания на царящее вокруг ликование.
«Сибирь» шла на восток, прочь от Снежногорска, а это могло означать только одно – две фронтовые бригады форсеров, пытавшиеся взять штурмом столицу планеты, разгромлены.
Насколько Роберт знал, для людей это был первый успех такого масштаба. Да, им случалось наносить поражения отдельным частям врага и даже заставлять его отойти, как тогда на Валории. Но это всегда достигалось большой кровью и не давало особого эффекта.
Сегодняшнее поражение, судя по всему, обернется для форсеров как минимум потерей захваченных на Сибири территорий, а в худшем случае – их полным уходом с планеты.
– Мы победили! Ты понял? – проорал Трэджан прямо в ухо Роберту и хлопнул того по плечу. – Мы их разгромили?
– Да, конечно, – ответил тот и, видя, что приятель смотрит на него с обидой, добавил негромко: – Ура, сомий хвост.
СТРОИТЕЛИ 1
Издалека планета казалась злобным алым глазом, смотрящим через дырочку в черной ткани Космоса.
Вблизи впечатление пропадало, становились видны ползущие над красно-бурой поверхностью серые ленты облаков, тускло поблескивающие лужицы морей, уродливые шрамы горных хребтов.
И висящий на орбите объект, мало похожий на спутник и еще меньше – на космический корабль.
Он скорее напоминал громадную, обзаведшуюся толстой шкурой гусеницу и на самом деле состоял из многих десятков существ, образующих единый, разумный по человеческим меркам организм.
Эти существа, похожие на знакомую людям Химеру, недавно оставили лежащую внизу планету. Мощные крылья размахом в полторы сотни метров подняли их в верхние слои атмосферы, где заработали биологические реактивные двигатели, позволившие огромным тварям набрать первую космическую скорость.
Сейчас внутри «гусеницы» активно шло перерождение. Отмирали крылья, ноги, глаза, прочие ненужные органы, активно формировалась оболочка, способная защитить ценный груз, заключенный в разбитом на независимые отсеки чреве громадного организма.
Груз состоял из множества особей, мелких и невзрачных по сравнению с тварями, доставившими их на орбиту.
Но именно тем, кто пока дремлет в анабиотическом сне, предстоит выполнить главную задачу возникшего на орбите красной планеты колосса – освоить другой мир, воздвигнуть новые Хайвы, чтобы Великое Строительство продолжалось, чтобы опять взвились в небо громадные крылатые существа, способные составить новый живой звездолет.
Который, в свою очередь, высадит Строителей на еще девственной планете.
Их в Галактике много, но рано или поздно Хайв будет построен на каждой – это твердо знала любая тварь внутри «гусеницы», и она сама в целом, и те ее сородичи, что остались внизу, на планете.
Когда перерождение завершилось, живой звездолет двинулся с места, и одно из составляющих его существ, расположенное в самом хвосте, задействовало уникальный, только у него имеющийся орган – размыватель пространства.
Окажись тут земной ученый, вооруженный соответствующей техникой, он бы от удивления принялся жевать собственную бороду.
В обычном пространстве безо всяких энергозатрат и эффектов возникала локальная нуль-дыра!
«Гусеница» окуталась сияющей дымкой, содрогнулась и провалилась в нее.
А на орбиту выходила еще одна похожая на Химеру тварь, первая из тех, что образуют следующий живой звездолет…
ДОЧЬ ЭВОЛЮЦИИ 3
– Бригада, смирно! – Голос тактика убежал за повороты длинного коридора, в котором построили солдат, и вернулся шуршащим эхом.
Марта привычно вытянулась, прижав руки к бокам, уставилась прямо перед собой. Что бы ни произошло в ближайшие мгновения, вряд ли потребуется способность думать, скорее, умение повиноваться без рассуждения.
– Налево! За мной – шагом марш! – И тактик повел бригаду в ту сторону, где несколько тоннелей сходились к лестнице.
Форсеры одну за другой миновали расходящиеся перед ними двери, а Марта думала, что когда-то тут точно так же ходили люди, построившие эту базу в надежде спрятаться от ядовитой атмосферы и жесткого перепада температур на поверхности Гекаты.
