– Я клянусь, – повторил Ульв и склонил голову.

Ивар коснулся протянутой ему рукояти, откашлялся.

– Убери меч, воин, – проговорил он. – Призываю в свидетели Одина Вождя Битв, что ты всегда найдешь добрый прием в моем доме и на моем корабле.

Ульв улыбнулся и спрятал меч.

– Погоди, воин, не уходи, – сказал эриль. – Ты ведь в прошлом году был в Бретланде? Расскажи, что там нового.

– Не очень много узнаешь, сходив в поход с Тормодом Бешеным, – Шестирукий хмыкнул. – Саксы расселяются дальше к северу, король Артур строит замки, перекрывая путь по рекам внутрь страны. Взять добычу теперь гораздо сложнее, чем несколько лет назад.

– А в Каледонии вы не были? – поинтересовался Ивар.

– Только проходили мимо, – покачал головой Ульв.

– Единороги! – крикнул кто-то с правого борта. Викинги засуетились, кто-то восторженно засвистел.

Среди зеленоватых волн мелькали серые спины, лоснящиеся тела. Морские единороги были длинные, мощные, как бревна, на лбу у каждого торчал витой острый рог, достаточно прочный, чтобы крушить дерево.

Один из зверей выпрыгнул из воды и с плеском упал обратно, обдав драккар брызгами.

– Какие красивые, – вздохнул эриль. – Кони Эгира, самые быстрые на свете…

Ивар ощутил, как на голову ему капнуло, поднял взгляд. Берег скрылся за горизонтом, идущая с востока туча охватила серыми крыльями почти все небо, мощно ползла вперед, подтаскивая полупрозрачный подол дождя.

Убежать от непогоды не получилось.

Ветер свистел, как орава разбойников, тащил по небу черные и лохматые тучи. Море напоминало толпу седоголовых великанов, напившихся до поросячьего визга. Увенчанные шапками пены волны невнятно бурлили, сталкивались, опадали и поднимались вновь.

Когда задевали драккар, тот вздрагивал, викингов, и так промокших до внутренностей, обливало водой.

– Апчхи! – чихнул Нерейд, встряхивая головой так, что с рыжих волос полетели брызги. – Эй, Арнвид, ты что там, заснул? Покажи нам свое искусство, усмири непогоду.

– Пробовал, – ответил эриль уныло. – Ты же видел, что ничего не вышло?

– Так то вчера, – не сдавался рыжий викинг. – Может, сегодня все изменилось?

– Сомневаюсь, – вздохнул Арнвид.

Шторм не был особенно сильным и драккар, направляемый твердой рукой Эйрика, уверенно шел к цели, но непогода держалась четвертый день, и бурчать начали даже самые терпеливые.

– В бурю самое верное дело – поесть и выпить, – заметил Кари, выволакивая из-под лавки бочонок. – Сделаешь пару глотков и жизнь кажется веселее… Эй, Арнвид, это ведь чародейство?

– Самое сильное, – подтвердил эриль, сосредоточенно жующий кусок солонины.

Ивар покачал головой и отвернулся. Вгляделся в горизонт и не поверил собственным глазам – далеко справа по борту мелькнуло что-то вытянутое, похожее на корабль.

– Нерейд, а ну сюда! – рявкнул конунг.

Волна саданула в борт с такой силой, что доски затрещали, брызги ударили Ивару в лицо, заставив на мгновение зажмуриться. Когда протер глаза, рыжий викинг стоял рядом, широко расставив ноги и держа в руке кружку, пивная пена в ней колыхалась, но через край не лилась.

– Что такое? – недовольно спросил Нерейд.

– Глянь туда, – велел Ивар.

Рыжий викинг прищурился и замер, точно врос в палубу.

– Драккар, – сказал он после паузы. – Чуть побольше нашего, осадка пониже. Идет на юго-запад.

– Значит, не показалось, – вздохнул Ивар.

– Когда кажется – Тора звать надо, – ехидно ответил Нерейд и одним глотком опорожнил кружку.

Чужой корабль медленно приближался, и скоро его видели все – драконью голову, выкрашенную синей краской, ряд щитов вдоль борта, могучего воина на месте кормчего.

Ветер трепал его волосы, алые, как костер.

– А я знаю этот драккар, – заявил Ульв, когда расстояние сократилось до двух полетов стрелы. – На нем ходит в походы Гудбранд Три Уха из Хаврсфьорда в Рогаланде.

– Я слышал о нем, – кивнул Арнвид. – Один из славнейших морских конунгов.

На чужом корабле поднялась суета, забегали люди, зашевелилось рулевое весло. На носу объявился высокий воин в сером, будто козлиная шерсть, плаще и блестящем шлеме.

– Эй! – гаркнул он. – Доброго ветра вам, во имя Одина! С кем столкнули нас дочери Эгира, с другом или врагом?

– Не с врагом – точно! – ответил Ивар, перекрикивая рев моря. – Я – Ивар Ловкач из Трандхейма!

– Какая встреча! – воин на чужом корабле улыбнулся. – Давно мечтал познакомиться с конунгом, первым вернувшимся из далекого Миклагарда. Я – Гудбранд Три Уха из Рогаланда!

– Да пребудет с тобой удача, Гудбранд!

– И с тобой! – Три Уха нагнулся, а когда распрямился, в руке его появилось что-то длинное, прямое. – Прими этот дар, Ловкач, и пусть послужит он тебе в грядущих битвах!

Глава 3.

Клинки в крови

Он размахнулся, брошенное могучей рукой копье пролетело над вставшей между двумя драккарами волной и вонзилось в палубу. Ивар скосил на него глаза – выкрашенное охрой древко подрагивало, на длинном блестящем наконечнике виднелись руны.

– Доброе оружие, – проговорил Арнвид. – Надо бы отдарить.

– Само собой, – кивнул Ивар. – Принеси-ка секиру, что мы у вендов взяли, – он повысил голос. – Спасибо тебе, Гудбранд! Я постараюсь, чтобы жало этого языка измороси ран не оставалось сухим!

Три Уха заулыбался, вскинул руку со сжатым кулаком.

– Держи, – пропыхтел объявившийся рядом Арнвид, в ладонь конунгу ткнулась шершавая рукоятка.

– Прими в ответ и мой подарок! – новая волна на мгновение скрыла другой корабль, но тут же опала, рассыпалась с пенным шелестом. – Эту секиру мы взяли в походе на земли вендов! Ее носил тамошний конунг!

Ивар примерился и бросил. На мгновение показалось, что подарок улетит дальше, хлюпнется в волны и бесславно уйдет на дно, в сокровищницу морских богов, но Гудбранд вытянул руку и просто взял секиру из воздуха, точно снял с крючка.

– Спасибо! – прорычал он, махнув оружием так, что воздух загудел. – Пусть Хрофт пошлет тебе победы!

– И тебе!

Дальше разговаривать стало невозможно – драккар рогаландцев, более тяжелый, глубже сидящий в воде, постепенно отставал.

Весла с негромким плеском погружались в море, оставляли пенный след, потом выходили из него, совершали обратный путь через воздух. За каждым тянулся след из капель.

Вода, гладкая, точно зеркало, морщилась под слабым ветерком, в глубине скользили тени.

Драккар полз через клубы белого, как лебяжий пух, тумана, и стоящий на носу дозорный внимательно вслушивался – не зашумит ли где впереди прибой, глашатай укрывшейся в дымке земли?

По всем расчетам до берегов Бретланда осталось меньше дня пути.

– Нас не могло снести к северу? – спросил Арнвид, глухо кашляя.

– Не должно, – ответил Ивар. – В любом случае – земля близко. Пусть даже это будут Овечьи острова…

Туман впереди поредел, из него носом громадного драккара высунулся обрывистый мыс. Донеслось клокотание волн, крики кружащихся над скалами птиц.

– Узнаю это место, – эриль улыбнулся, обнажив желтые зубы. – Мыс Киннэрдс-Хэд.

– Он самый, – конунг повернулся, крикнул. – Эйрик, поворачивай вправо! Нам прямо на запад!

Драккар накренился, под килем забурлило, от носа пошли в стороны пологие волны.

– Не скучаешь по дому? – неожиданно спросил Арнвид. – Жена там, дети… Иногда мне совестно, что тогда, три года назад, мы с Нерейдом вновь вытащили тебя в поход. Жил бы ты бондом, сажал хлеб, растил свиней…

– Дом для викинга – море, – ответил Ивар, понимая, что его ответ слышат все дружинники, сидящие на передних лавках. – А Рагнхильд и без меня справится, золота я зарыл достаточно, чтобы правнукам хватило.

Утес на мысу остался позади, уполз в туман, скалы на берегу измельчали, потом и вовсе исчезли, потянулся пологий откос, заросший густой травой.

– Когда мы окровавим мечи, конунг? – крикнул кто-то с кормы.

– Скоро, видит Один, – ответил Ивар, не оборачиваясь.

Он знал, что дружинники соскучились по доброй схватке. Многие бурчали, что мечи их совсем заржавели, другие ходили мрачные, насупленные, вчера чуть не вспыхнула драка.

Подул ветер, полотнища тумана поползли в стороны. Вынырнула из марева полоса леса, показалась река, вода в ней блестела, точно черный металл, а на берегу виднелись дома, перевернутые днищем вверх лодки.

– Давай туда! – Ивар почувствовал, как радостно дернулось сердце. – Вот и повод обнажить оружие!

Викинги налегли на весла, корабль пошел быстрее. Воины с передних скамей перестали грести, полезли в сундуки за кольчугами.

– Что-то там не видно никого, – Арнвид пригнулся, взгляд его жадно зашарил по берегу.

– Кто-то должен быть. За мной, во имя Одина! – корабль коснулся берега и Ивар прыгнул через борт.

Плеснуло под ногами, от холодной воды заныли колени, но он уже бежал вперед, слыша за спиной топот и злые выкрики. Меч в руке вздрогнул, точно от нетерпения, по длинному лезвию побежали желтые блики.

Дома приближались, но людей по-прежнему не было видно. Поскрипывала на ветру распахнутая дверь, валялся около стены разбитый горшок, от белой лужи воняло кислым.

– Где они все? – нетерпеливо выкрикнул Харек Толстый, молодой викинг родом из Йотланда, приставший к дружине во время прошлогоднего похода. – Или селение заброшено?

– Не похоже, – ответил Ивар, потянув носом и ощутив запах горелого. – Тут недавно топили печи. А ну обыскать все!

Викинги бросились врассыпную, зачавкала под ногами грязь. Конунг неторопливо пошел вперед, за спиной негромко сопел Арнвид, слышались тяжелые шаги Кари.

– Их что, предупредил кто? – спросил могучий берсерк, в синих глазах его застыло удивление.

– Просто умные стали за столько лет набегов, – ответил эриль. – Ставят дозорных по всему берегу, на утесах, и при малейшей опасности бегут в лес. Попробуй, отыщи их там.

Со всех сторон доносился треск, грохот, полные раздражения голоса.

Из дома, над дверью которого висело искусно вырезанное из дерева изображение ворона, выскочил Харек, на круглом лице его была обида, а в руке булькал вытянутый кувшин с высоким горлышком.

– Как же так, конунг? – спросил йотландец. – Ничего нет! Ни девок, ни скота… Только вот пиво!

– Не пей, вдруг они туда яду подмешали, – хмыкнул Арнвид.

Кувшин полетел в сторону, с треском разбился о стенку, пенистая жидкость потекла по бревнам, по земле, а Харек запрыгал на месте, остервенело плюясь.

– Отхлебнул все же? – Арнвид улыбнулся тепло, почти по-отечески. – Отлично! К вечеру узнаем, какие яды ведомы местным жителям…

В дальнем конце деревни затрещало, загудело, над домами поднялся алый язык пламени.

– Нерейд развлекается, – определил Ивар. – Только вот все тут сырое, замучаешься жечь.

– Ладно, пойдем к кораблю, – эриль зевнул. – Чего тут делать?

Развернулись и зашагали назад, у корабля обнаружили скучающего Эйрика и еще пятерых дружинников.

– Что там? – спросил Две Марки.

– Пусто, как в доме бедняка, – ответил Нерейд. – Подождем, пока все вернутся, и двинемся дальше.

Викинги возвращались к драккару по одному, с пустыми руками. Рожи были злые, как у троллей, в глазах легко читалась досада – десять дней мокли и мерзли между небом и морем, и все для чего?

Нерейд явился последним, на лбу его темнело пятно сажи, а брови были опалены.

Прибой ревел, будто разгневанный великан, волны тысячами пенных зубов грызли поднимающийся из моря мыс. Драккар обходил его по широкой дуге, чтобы не напороться на выпирающие из воды скалы, похожие на черные клыки засевшего на дне зверя.

Дружинники гребли, перекатывались мускулы на широких спинах, свежий ветерок, несущий с суши запахи сырой земли, сдувал витающий над палубой крепкий запах пота.

Ивар, чтобы размяться, сегодня сел за весло. Поставил на нос Нерейда, а тот время от времени начинал нести какую-то ерунду о том, как было бы все славно, стань он конунгом.

– Вы бы тогда поняли что такое – настоящий предводитель! – вещал он. – Пиво выплескивалось бы у вас из ушей, а девки валялись под каждой лавкой, готовые к употреблению…

Его особенно никто не слушал, попутного ветра не было третий день, и все это время приходилось грести, борясь с прибрежными течениями, норовистыми, как молодые жеребцы.

Эйрик на корме ворочал рулевым веслом.

Драккар плыл мимо скалистых, окутанных туманами берегов, под истошный гвалт морских птиц миновал истыканные гнездами утесы. Редкие селения, пустеющие при появлении корабля с драконьей головой на носу, викинги проходили, не приближаясь к суше.

Север Каледонии слыл местом бедным и пустынным, викинги тут появлялись нечасто, разве что по пути к Ирландии, но о них прекрасно знали в каждой прибрежной деревушке.

– Как думаешь, конунг, когда он заткнется? – пропыхтел Гудрёд, занимающий лавку у противоположного борта.

– В тот день, когда Гарм порвет свою привязь, – хмыкнул Ивар. – Хотя и в этом уверенности нет. Вдруг Болтун отправится на Последнюю Битву и заговорит там Локи насмерть…

– Хорошо бы, – вздохнул Гудрёд, прозванный Меченым из-за шрама на лбу.

– Ага, что я вижу! – в крике Нерейда прозвучало злое торжество. – Замок! Клянусь хвостом Фенрира, замок!

– Ты что, мухоморов объелся? – Ивар нахмурился. – А ну иди на мое место.

Зазвучали шаги, рядом появился рыжий викинг, глаза его возбужденно блестели.

– Что, не веришь? Зря! – заговорил он, опускаясь на скамью.

Ивар выпустил отполированную ладонями гребцов рукоять весла и встал. Развернулся и шагнул на носовой настил, туда, где положено стоять конунгу, когда драккар в море.

Берег по левому борту выглядел дружелюбным, как укушенный пчелой медведь. К самой воде спускались заросли низкорослых деревьев, кудрявились зеленые кроны, а дальше, на высоком утесе, похожем на исполинский пень, высился самый настоящий замок.

Неровными казались стены, сложенные из исполинских камней, бойницы напоминали глаза-щелочки.

Замок был не столь изящен, как те, что возводят в землях Бретланда или Валланда, от него веяло угрюмой, древней мощью, словно от укрепления, сложенного инеистыми великанами.

– К берегу! – приказал Ивар, не пытаясь сдержать пьянящую радость. – Сегодня повеселимся!

Викинги ответили дружным ревом, драккар пошел чуть быстрее. Открылось устье реки, похожей на след от удара громадным мечом, и Эйрик повернул к нему.

На стенах замка забегали люди, видно было, как поблескивают низкие округлые шлемы.

– Даг, Нерейд, – сказал Ивар, когда корабль ткнулся носом в мягкую землю. – Сходите и посмотрите, что там да как…

Терять людей по собственной глупости молодой конунг не собирался. Лучше узнать как можно больше и потом атаковать разумно, чем лезть напролом, надеясь только на силу.

Даг и Нерейд перемахнули через борт, исчезли в зарослях.

Оставшиеся на драккаре дружинники вооружались, возбужденно переговаривались, вспоминали прошлые походы.

– Конунг, – подошел Эйрик, мрачный, точно грозовая туча. – Позволь отправиться с вами. Сколько можно меня при корабле оставлять? Скоро забуду, с какого конца за меч браться!

В словах пожилого воина звучала искренняя досада.

– А на кого я оставлю драккар? – развел руками Ивар. – Хотя… – он обвел взглядом притихших викингов: – Рёгнвальд, ты останешься за старшего.

Рёгнвальд Волк, брат-близнец Гудрёда, такой же высокий, русоволосый и желтоглазый, недовольно оскалился, но возражать конунгу не осмелился.

– Отлично, – Эйрик оживился, глаза блеснули весельем. – Наконец-то я прирежу кого-нибудь!

– Что за удовольствие – просто так убивать людей? – задумчиво проговорил Ингьяльд. – Я понимаю – ради чести или золота. Но лишь для того, чтобы лить кровь?

– В крови – наслаждение викинга и жертва богам, – наставительно изрек Ивар. – Если не питать ей землю, она оскудеет и перестанет родить, а асы отвернутся от Мидгарда.

– Не думаю, – покачал головой ученик эриля. – Жертвы в разных странах приносят по-разному…

– Но кровь льется везде. И в Миклагарде, где бойцы на арене выпускают друг другу кишки, и у серков, где за малейшее преступление человека волокут на эшафот, – сказал Ивар убежденно. – Так что я каждый день молю Владыку Ратей, чтобы наши клинки всегда оставались багровыми!

Ветви на берегу качнулись, из-за ствола выступил Даг, за ним показался Нерейд.

– Проход к замку только один, – сказал рыжий викинг. – Ворота крепкие, плечом не вышибешь.

– Что значит – только один? – удивился Ивар.

– Со всех сторон отвесные скалы, – пояснил Даг, – и только с одной полого.

– Раз все так плохо, я сам с вами пойду. Глянем, что там за отвесные утесы, – сказал Ивар. – Всем оставаться на корабле, для нападения подождем ночи.

Когда спрыгнул на землю, под ногами мягко чавкнуло, а из-под сапог брызнула вода.

В лесу было сыро, точно в болоте, мягко шуршала мокрая трава. Между стволов клубился туман, делая мрак непроглядным, глухо и тревожно перекликались в кронах птицы.

Ивар шел за Дагом, стараясь не потерять его из виду. Следопыт двигался стремительно и бесшумно, как несомое ветром облако, а когда замирал, мгновенно сливался с ветвями и листьями.

За спиной конунга недовольно сопел Нерейд, слышались мягкие шаги Ульва.

Целый день они провели, сидя в зарослях и изучая утес, служащий опорой для замка. Время потратили не зря – отыскали место, где можно подняться, а к драккару вернулись перед самым закатом.

– Тише! – прошипел Ивар, когда под ногой Нерейда чуть слышно хрустнула ветка.

– Да ладно… – буркнул рыжий викинг.

– Стрелу в горло получишь – вот и ладно, – ответил конунг сурово, думая, что пробирающемуся к воротам замка отряду Эйрика, куда более многочисленному, соблюдать тишину будет куда сложнее.

Утес выдвинулся из мрака, отвесный, как стена крепости. Викинги пошли вдоль него, ступая еще осторожнее, чем раньше.

Мелкие камушки перекатывались под ногами, и этот звук казался Ивару чудовищно громким. Сверху, от замка долетали обрывки разговоров, один раз донесся обрывок смеха.

– Место, – Даг остановился, глянул через плечо. – Кто первым?

– Я, – стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Ивар.

Бешено забилось сердце, лезть по отвесной скале в темноте – трудное дело даже для викинга. Напомнив себе, что конунг должен быть всегда впереди, Ивар сделал шаг, чуть ли не уткнулся в утес носом, положил ладони на шероховатый камень.

Прикрыл глаза, восстанавливая в памяти каждую пядь предстоящего пути, подтянулся и поставил ногу на едва заметный уступ.

Под сапогом скрежетнуло, вниз посыпалась каменная крошка, но конунг уже подтягивался, впившись пальцами в трещину, такую узкую, что в нее не протиснулась бы и гадюка.

Полз, тесно прижимаясь к скале, точно к жене на первом году после свадьбы, животом елозил по острым выступам, несколько раз слышал треск рвущейся ткани. Ныли лодыжки, ободранные пальцы дергало болью.

Добравшись до большого карниза, расположенного на половине высоты, некоторое время отдыхал.

– Ты что, конунг, задремал? – донесся снизу шепот Нерейда. – Или решил, что добрались? Нам еще далеко…

Ивар мрачно покосился туда, где тьма скрывала рыжего викинга, двинулся дальше. Впился пальцами в крохотный карниз, тот начал крошиться. Сердце кольнуло так, что едва не заорал, бешеным усилием вздернул себя выше, нащупал ногами опору и застыл, прижавшись к холодной скале.

Сверху донеслись голоса, чуть заметное алое сияние разогнало мрак.

Ивар замер, рука потянулась к мечу, хотя толку от него, заметь их стража, не будет никакого – защитникам замка достаточно скинуть пару не самых больших камней, чтобы викинги сами попадали с утеса, будто спелые груши с дерева, которое трясет медведь.

Но сияние исчезло, все стихло, и он пополз дальше.

Подтянулся в очередной раз, перехватил руками и понял, что под ладонями не дикий камень, а высеченный из него блок. Вздох облегчения получился такой силы, что окажись рядом драккар – унесло бы к троллевой бабушке.

Полез быстрее, не обращая внимания на боль в мышцах, перевалил через гребень и мешком шлепнулся на проложенную поверху стены дорожку.

– Опять спит, – на фоне темного неба появилась голова Нерейда. – Хуже бурундука, честное слово.

– Тихо ты, – вяло огрызнулся конунг.

Через стену перевалил Даг, за ним показался Ульв, дышали тяжело, словно пробежали не одну милю, попадали пластом, да так и остались, как выброшенные на берег киты.

С того места, где лежали, был виден весь замок. У ворот горели факелы, блики бегали по кольчугам лениво переговаривающихся стражников. Из тьмы выступали очертания строений, поблескивали решетки на узких окнах.

– Давай туда, – Ивар поднялся, указал на прижавшийся к стене длинный сарай. – Спрыгнем на крышу, а потом – вниз…

– Заметят, – сказал Даг.

– Если будем сидеть тут, то точно заметят, – Ивар зло оскалился. – И убьют. Так что за мной. Одину слава!

Боевой клич, произнесенный шепотом, прозвучал как хрип издыхающей собаки, но викинги сдвинулись с места. Ивар спрыгнул со стены, ощутил, как скрипнули под ним доски, зашуршала под ногами солома.

– Что там такое? – сказал кто-то у ворот. – Ты слышал?

Ивар пригнулся, побежал вперед, внизу, под крышей недовольно всхрапнула лошадь, ударила копытом другая.

– Нет, – отозвался другой стражник. – Это кони беспокоятся.

Ивар прыгнул, мелькнули удивленные рожи под округлыми шлемами, земля ударила в подошвы. Еще не приземлившись, сделал выпад, ощутил, как лезвие просекло кольчугу, вошло в плоть, заскрипело по костям.

– Вра… – успел выкрикнуть второй страж, но меч вонзился ему в горло, перерубил гортань.

Ивар чуть не застонал от острого, звериного наслаждения.

Третий отскочил, поднял щит, сверху на него обрушился рычащий Нерейд, смял и вдавил в землю. Затрещало, загрохотало, будто упало ведро, отлетел в сторону чужой клинок.

– Тревога! – во весь голос рявкнул четвертый, ловко уходя от выпада Ульва.

Ивар ударил, и последний уцелевший враг рухнул на землю, воя и хватаясь за обрубленную у локтя конечность. Из обрубка хлестала кровь, впитывалась в темную землю.

Загрохотали вверху, на стене шаги, возбужденные крики донеслись из-за конюшни.

– Давай, потащили! – таиться смысла больше не было, так что Ивар закричал в полный голос.

Вдвоем с Ульвом ухватились за тяжелый, окованный металлом засов, дернули. От напряжения задрожали руки, в спине что-то хрустнуло, а соленый, как морская вода пот заструился по лицу, обжигая глаза.

За спиной лязгнуло, раздался насмешливый голос Нерейда:

– Что, вояки, проснулись? Лучше бы прислали вперед ваших жен, клянусь подолом Фрейи! Мы бы показали им, что такое настоящие мужчины!

– Ыыыыы, – прохрипел Ульв, и засов медленно пополз в сторону.

Позади них вовсю рубились, звенели клинки, слышалось тяжелое дыхание и частый топот.

Потные руки скользили, но Ивар ухитрился нажать, давившая на руки тяжесть рванула вниз, оба с воплем отскочили, засов с тяжелым треском шлепнулся наземь, едва не отдавил ноги.

Рядом с ухом Ивара что-то свистнуло, стрела вонзилась в ворота.

– Толкай! – конунг уперся в толстые, занозистые доски, налег изо всех сил, рядом засопел Ульв. – Давай, нажали!

Заскрипело, створка медленно пошла наружу, потом неожиданно двинулась быстрее. Ивар поскользнулся в луже и упал бы, не вцепись ему в локоть чья-то сильная рука.

– Спасибо, – прохрипел он, разворачиваясь.

– В Вальхалле сочтемся, – ответил Ульв, выхватывая из ножен меч.

Несколько воинов в округлых шлемах лежали на земле, но Нерейд и Даг медленно пятились, теснимые со всех сторон, сверкали клинки, лязг стоял как в кузнице.

– Умрите! – Ивар прыгнул вперед, принял на лезвие удар, направленный Дагу в бок, и атаковал сам.

Меч перерубил рукоять секиры в руках усатого толстяка, полоснул того по лицу, с треском разрубил хрящи носа. Хлынула кровь, и раненый повалился наземь, хрипя и дергаясь.

Ивар расхохотался, в глазах оказавшихся перед ним воинов появился страх.

– Эй, выходи, кто посмелее! – Ульв махал оружием с такой скоростью, что клинок превратился в полосу смазанных бликов, глаза Шестирукого горели, а из горла рвался хриплый рык.

Из глубины двора бежали еще воины, слышались злые голоса.

Чей-то меч сверкнул в свете факелов, едва не зацепил Ивара за шею. Конунг отпрянул, уклонился от нацеленного в лицо тычка копьем, и услышал за спиной дружный топот.

– Одину слава! – проревели десятки голосов, наседавшие на Нерейда воины попятились.

– Руби! – вслед за Эйриком в проеме ворот возник Кари, похожий на тролля, схватил труп и с легкостью швырнул его через головы соратников. Покатились сбитые с ног воины.

Ивар шагнул в сторону, освобождая место, вывернул запястье, отражая очередной удар. Краем глаза заметил выскочившего вперед Сигфреда, тот ухватил засов и легко поднял.

Деревяшка, которую с трудом толкали двое сильных воинов, порхала в руках тощего берсерка, точно перышко, ломая мечи, сокрушая щиты, превращая в кашу черепа и внутренности.

Изо рта Сигфреда текла пена, глаза были вытаращены.

– Одину слава! – крикнул Ивар, несмотря на то, что в груди не осталось воздуха.

Меч, выкованный некогда под землей, словно тянул руку за собой, направляя удары, подставляя лезвие под чужие клинки, осекая конечности и разрубая панцири. По нему текли пурпурные струйки, при каждом замахе в стороны летели тягучие багровые капли.

Ивар вонзил оружие в грудь очередного противника, переступил через тело.

Сопротивляющихся врагов видно не было, стонали раненые, немногие уцелевшие убегали вглубь двора, викинги мчались за ними, раздавался довольный гогот и полные страха вопли.

Между трупов валялся засов от ворот, весь перемазанный алым и серым, рядом сидел Сигфред, его грудь конвульсивно вздымалась, в темных глазах берсерка было опустошение.

– Победа за нами, – проговорил Эйрик, выискивая, обо что обтереть вымазанный в крови меч.

Ивар глянул на помощника и невольно хмыкнул – тот весь перемазался алым, точно резал свиней, багровые пятна виднелись на штанах, капли цвета осенних листьев сползали по кольчуге.

– Там еще кто-то остался, – сказал Ангус Дятел, вслушиваясь в крики.

– Не уйдут, – ответил Ивар и, повернувшись, столкнулся взглядом с Ингьяльдом. На лице ученика эриля читалось величайшее отвращение, в глазах застыло горестное недоумение.

– Конунг! – завопил кто-то из глубины двора. – Мы местного ярла захватили!

– Тащите сюда! – Ивар отвернулся от Ингьяльда, ощущая странную и болезненную неловкость – будто на глазах у ребенка прирезал его мать. – Посмотрим, что за птица!

Из тьмы выступили двое викингов, волокущих под руки высокого и широкоплечего, но очень грузного человека. Бросили его наземь, как мешок с отрубями.

– Пытался мечом махать, – сообщил один из дружинников, оказавшийся Нерейдом. – Но мы его быстро успокоили. Я посмотрел, что он одет не так, как другие, решил не убивать сразу…

– Я – благородный эрл Мак-Кри! – лежащий поднял голову, показав перекошенную физиономию, блеснули полные гнева и страха глаза. – Вы еще пожалеете о том, что напали на меня!

– Возможно, – спокойно ответил Ивар, – но тебе это уже не поможет.

Он поднял меч, шагнул вперед и замер, ощутив, что поступает не так, неправильно. Сердце забилось тревожно и гулко, в нем заворочалось что-то маленькое и колючее.

Опомнившись, почувствовал на себе удивленные взгляды дружинников, и опустил клинок. Чавкнуло, хрумкнуло, окровавленная голова покатилась в сторону, тело дернулось и затихло.

– Замок обыскать, – сказал Ивар сквозь зубы, загоняя неприятное ощущение куда-то в недра души. – Ценное вытащить, остальное – поджечь. Всех, кого найдете – убить.

Дружинники радостно осклабились, ринулись в темноту, туда, где соратники обшаривают помещения замка, вытаскивают из убежищ визжащих женщин, терзают их плоть…

Ивар понимал, что поступил так, как полагается морскому конунгу, но сомнение продолжало глодать душу – что-то сделано не так, совершена какая-то ошибка. Какая именно, понять не удавалось, и это злило больше всего.

И еще беспокоил странный взгляд Ингьяльда.

Арнвид декламировал, стоя на носу, и его голос, обычно дребезжащий и слабый, легко перекрывал гул волн за бортом и свист ветра в вышине:

Что там за мелочь
виляет хвостом,
пресмыкаясь пред
сильными?
Вечно подачек
ты просишь у Фрейра
за жерновом ноя.

Под днищем плеснуло, драккар качнулся и Ивар отвлекся от эриля, взглянул, что происходит.

Эйрик на корме был спокоен, рулевое весло надежно покоилось в его руках, далеко по левому борту медленно уползала назад земля – холмистая, покрытая яркой зеленью. На горизонте виднелись седые, затянутые пеленой туманов горы, полосами серебра казались текущие к морю ручьи.

Локи, ты весел
но будешь недолго
резвиться на воле,
ибо к скале тебя
сына кишками
боги привяжут.

Викинги сидели так тихо, будто впервые слышали с детства знакомую каждому обитателю Северных Земель «Перебранку Локи».

Когда Арнвид закончил, раздалось одобрительное гудение и гулкие хлопки ладонями о дерево. Скальд гордо улыбнулся, закряхтел, глаза его сверкнули довольством.

– Что бы вы без меня делали! – сказал он. – Давно бы со скуки померли!

– Это вряд ли, – ответил Нерейд, для которого молчать так долго было сложнее, чем лентяю – работать, а трусу – взяться за меч. – Глядишь, чаще останавливались бы…

После сожжения замка эрла Мак-Кри Ивар беспощадно гнал драккар вперед. Заставлял грести с утра до вечера. На землю сходили только чтобы переночевать, давно миновали Оркнейские острова, обогнули Каледонию с севера и оставили по правому борту Гебриды.

Конунг до рези в глазах всматривался в горизонт, надеялся, что на глади моря мелькнет парус.

– Ничего, – сказал Ивар, усмехнувшись. – Осталось недолго, клянусь глазом Тунда. Скоро Ирландия.

Берег круто свернул к востоку, открыв просторную бухту, окаймленную пологими холмами. У их подножия вольно раскинулась деревушка в несколько десятков домов.

Поднимались дымки из труб, по склонам бродили овцы, похожие на комочки белого пуха, покачивались на волнах лодки и небольшой корабль.

– Я не я, если эта шнека выстроена не в Трандхейме, – уверенно заявил Арнвид.