Из люка вылез Бенеш с ножнами коричневой кожи в руках. При взгляде на небо побледнел, но голос его прозвучал твердо:

– Держи! – и ножны отправились в полет.

Олен поймал их, одним движением выдернул меч. Тот вспыхнул всего на миг, как голубая молния, а затем стал обыденно-серым. Но исполинское существо в вышине резко пошло вниз, точно собираясь врезать в корабль. Отвернуло в последний момент, едва не задев пузом верхушку мачты. Крылья исчезли, точно их и не было, сияние померкло, туша гиганта с плеском грохнулась в воду.

Волна толкнула «Дракон» в бок. Судно качнулось, и туман начал стремительно рассеиваться. Последние его обрывки уползли на левый берег, под тень густого леса, открылась деревушка на правом, полощущие белье женщины. Золотые лучи светила побежали по речной поверхности, точно пальцы, норовящие проникнуть в глубины Дейна.

Рыжий подошел к борту, вскочил на него и уставился на воду.

– Что… кто это был? – проговорил Олен, чувствуя, что его бьет самая настоящая дрожь, а меч в руке ходит ходуном.

– Великий сом… хозяин реки… – срывающимся голосом отозвался Харен, поднимаясь с палубы. – О нем рассказывают, что тысячи лет спит на дне реки… Я думал – сказки, а теперь…

Гоблин-маг встал с колен, бросил на клинок в руках Олена уважительный взгляд. Даже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но затем махнул четырехпалой рукой и ушел внутрь надстройки.

– Мне кажется, да… – проговорил Бенеш, когда отошедший боцман принялся с помощью окриков и пинков приводить в чувство матросов. – Это, ну… один из Древних.

– Из кого?

– Одно из существ, что владели этим миром до прихода богов. О них мало что известно… – ученик мага понизил голос. – Но говорят, что небольшое их число пережило Войны Творения.

– Скажешь тоже… – Олен наконец справился с дрожью в руках и сунул меч в ножны. – Честно говоря, я бы не отказался от глотка самогона!

– И я, – признался Бенеш.

Самогон нашелся во фляжке у боцмана, ядреный, на дубовой коре и смородине. От него у Рендалла и ученика мага вышибло слезы, но воспоминания о невероятной встрече мигом потеряли остроту. К тому моменту, когда на палубу выбрались проспавшие самое интересное пассажиры, очевидцы невероятного явления выпили еще не раз и сошлись в том, что лучше всего промолчать.

Остаток дня прошел спокойно. Саттия попыталась расспрашивать, с чего это Олен и Бенеш напились с самого утра. Пришлось срочно выдумать что-то о посвящении в речное братство тех, кто впервые оказался на корабле. Девушка поверила, но зато обиделся Гундихар – на то, что пили без него. До самого вечера проходил надутый, как индюк, но зато молчаливый.

А на следующий день корабль добрался до Ферлина, второго по размерам города Золотого государства. Открылось устье Ланы, куда более широкой тут, чем у Гюнхена. Стал виден мыс у слияния двух рек и грозная крепость на нем, чьи стены вырастали прямо из воды.

«Дракон» повернул, пошел по Лане межу портом и посадом на противоположном берегу, на соединяющий его с основной частью Ферлина деревянный мост.

– Его каждые несколько лет смывает во время весеннего паводка, – сообщил Гундихар, с утра нарушивший обет молчания.

– Почему не возвести каменный? – удивилась Саттия.

– Клянусь своей бородой, ферлинцам проще скидываться много раз, но понемногу, чем один – но солидно. Эй, Харен, долго стоять будем?

– Часа три, – отозвался боцман. – Можете сойти на берег, ноги размять.

– Отлично! – гном кровожадно улыбнулся и потер руки. – Пойдем со мной, покажу вам пару живописных местечек! И заодно пива выпьем! Ух, соскучился я по пиву!

– Вчера же пил, – заметил Бенеш.

– Вот, с тех пор и соскучился!

Корабль прошел несколько занятых причалов, маг-гоблин отпустил ветер, и подопечные Харена принялись спускать паруса. Шлурс повернул штурвал, «Дракон» скользнул на свободное место. Стоявшие со швартовочными тросами матросы начали прыгать через борт.

– Прибыли, ха-ха! – гном от избытка чувств звучно хлопнул себя по ягодицам. – Эх, Гундихар фа-Горин как-то нажил в этом городе большие неприятности! Как в том анекдоте – приходит эльф домой, а жена раздета и в прихожей топор стоит…

– О нет, я этого не выдержу, – с мукой в голосе проговорила Саттия. – Давай убьем его, а?

– Лучше лишим голоса, – Олен глянул на Бенеша.

– Э, ну… это сложно… – признался тот, – хотя идея заманчивая. Я подумаю… да…

Гном, не обративший внимания на то, что его никто не слушает, закончил анекдот, и сам же над ним оглушительно расхохотался.

С борта спустили сходни, и первыми на причал сошли купцы. За ними проследовал Калист ари Бон.

– Вперед, друзья! – с энтузиазмом завопил Гундихар, оставивший «годморгон» в каюте, но зато повесивший на пояс широкий, устрашающего вида тесак в деревянных ножнах и с оплеткой на рукояти. – Покажем этому городу, где зимуют раки!

– Ох, покажем, – вздохнул Олен. – Рыжий, ты с нами?

Оцилан выразительно моргнул и отвернулся, показывая, что его Ферлин не интересует.

По сходням сошли на причал. По его скрипящим, попахивающим гнильем доскам выбрались на берег. Тут угодили в густую толпу, состоявшую из пьяных матросов, трезвых грузчиков, горластых торговцев и подозрительно шустрых типов с острыми глазками и липкими руками.

Гундихар пер через нее, как тур сквозь лес, пихаясь и громогласно ругаясь. На него оглядывались, но тут же забывали, увлеченные своими делами – выпивкой, сделками или поиском доступных девиц.

– Ну и толкотня… – пробурчал Бенеш, когда они вышли в сравнительно тихий переулок и зашагали к городской стене. – Не хуже, чем в Безарионе…

– Лучше! – отозвался гном. – О, а вот мы и пришли! Ха-ха!

Обещанным «живописным местечком» оказался самый обыкновенный кабак, разве что очень большой. С вывески над крыльцом улыбнулась посетителям грудастая баба с рыбьим хвостом вместо ног. Скрипнула дверь, и Олен вслед за Гундихаром вступил в просторный зал, уставленный длинными столами. Под ногами зашуршала солома, в нос ударил запах прокисшего пива.

От окна на вошедших подозрительно уставились двое ободранных типов, из угла донеслось выразительное цыканье.

– Эй, кто там? – из полумрака за стойкой выдвинулась коренастая фигура, сверкнули вплетенные в бороду кольца. Стало ясно, что это гном, достаточно рослый для своего народа, в черном меховом ремизе и круглой шапочке.

– Не узнал, слепой крот? Или с самого утра зенки залил, слизняк недоделанный? – завопил Гундихар так, что под потолком колыхнулась паутина.

К удивлению Олена, хозяин кабака не попытался зарезать горлопана. Он ухмыльнулся и проговорил:

– Кто не знает вечно орущего бездельника, который вместо того, чтобы работать, шляется по людским землям? Чего подать? Бочку пива – тебе, и три кружки – твоим спутникам?

– Такой вариант меня вполне устроит. Тащи пива и еще пожрать чего-нибудь, – Гундихар решительно направился к столу в самой середине зала. – Эй, ребята, садитесь, тут место хорошее…

Хозяин кабака хмыкнул и ушел за стойку. Посетители, убедившись, что пришли свои, вернулись к пиву и разговорам.

– Куда лучше! – Саттия провела ладонью по лавке, пытаясь найти место почище. С таким же успехом она могла искать снег на дне реки.

– Это точно! – иронии гном не заметил. – Гундихар фа-Горин плохого не посоветует! Это я вам говорю!

Принесли пиво, и в самом деле – целый бочонок, пузатый и лоснящийся, а к нему – четыре деревянные кружки и блюдо с копчеными лещами.

– Ну, поехали! – провозгласил Гундихар, открутив одной из рыбин голову и наполнив посудину.

Пил он так, будто не меньше полугода скитался в пустыне. Рыбьи кости хрустели на крепких зубах, ошметки чешуи летели из-под пальцев. При этом гном вроде не пьянел, только глаза блестели сильнее и сильнее, а движения становились дергаными, как у марионетки.

В один момент Бенеш не выдержал и заявил, что пойдет «подышит воздухом». Когда за ним закрылась дверь, Гундихар буркнул «Слабак!» и полез к хозяину кабака обниматься. В руках у того появилась бутыль из темного стекла, хлопнула вынутая из горлышка пробка.

– Все, готов, – заметила Саттия. – Может быть, пойдем?

– Нет, нельзя. Он сам и не вспомнит, что надо на корабль возвращаться.

– И хорошо, – девушка фыркнула. – Что от этого бородача толку, кроме храпа, хвастовства и воплей?

– С ним не скучно, – признался Олен. – Хотя, если хочешь, то захвати Бенеша и идите на «Дракон».

– Нет уж, я тебя одного не брошу! – глаза ее гневно блеснули. – А то натворишь еще чего-нибудь!

– Ну, ради тебя я готов натворить что уг…

– Выпьем ешо, ха-ха! – Гундихар практически упал на стол, сбил с него одну из кружек, но не обратил на это внимания. – Я заказал ешо бочку этого… пива, сейчас она придет…

Саттия поморщилась. Олен почувствовал желание треснуть кулаком в наглую гномскую рожу, или схватить ее обладателя за бороду и как следует стукнуть об стену. Чувства, судя по всему, ярко отразились у него на лице, поскольку Гундихар побледнел и отшатнулся, лопоча что-то совершенно невразумительное.

– Тебе хватит, корни и листья, – проговорила Саттия решительно. – Какая еще одна бочка? Ты сам ничем не хуже бочки – толкнешь, а внутри пиво забулькает. Эй, хозяин, сколько мы должны?

– Половины цехина хватит, – отозвался из-за стойки гном в шапочке.

– Как же так? А поблевать? А подраться? – растерянно забормотал Гундихар, но Олен и Саттия подхватили его под руки и вытащили из кабака. У крыльца наткнулись на унылого Бенеша.

– А, ну да… – сказал тот. – Этого стоило ждать. А то я собирался сам идти на корабль…

– На корабль так на корабль, – согласился Гундихар. – Я сам пойду! Ха-ха! А теперь надо спеть… Так… – он прокашлялся и заревел на всю улицу. – Ой, цветочки-лютики, листики и прутики! И судьба несчастная, доля ты солдатская!

Так, с песней, под веселыми взглядами горожан, и шли до «Дракона». По сходням гнома пришлось буквально затаскивать.

– О, вот мы и дома… – сказал он, оказавшись на палубе, после чего упал на колени и принялся целовать грязные доски. – Ладно, вы как хотите, а я пошел спать…

Покачиваясь, он добрался до люка и с грохотом исчез под палубой. Явившийся из-за надстройки Рыжий проводил Гундихара заинтересованным взглядом и побежал за ним.

– Когда только успел напиться? – покачала головой Саттия. – Вроде бы он, как все гномы, крепок, а тут…

– Да он у стойки еще какую-то настойку пил, – сказал Олен. – Прямо из бутылки. Вместе с хозяином. После этого Гундихара и развезло…

На душе было погано. Чувствовал, что в кабаке имел шанс поговорить с девушкой по душам, но упустил его. Теперь Саттия вновь выглядела холодной и неприступной, как покрытая снегом вершина горы.

– Что, проветрились? – подошел Харен, на загорелой роже которого красовалась ехидная ухмылка. – А друг-то ваш так нагулялся, что едва на ногах стоит. Устал, болезный…