Глава 9

Кэт с облегчением вздохнула, узнав, что отец решил поужинать у себя в комнате: он попросил Силию принести ему поднос с едой. Кэт, Дэниел и Силия ужинали на кухне, и Дэнни беспрерывно болтал о своем отце, задавал Кэт десятки таких мудреных вопросов про Итана, что та не знала, как ответить. Силия от этих вопросов, сыпавшихся один за другим, только мрачнела.

Метель была в самом разгаре. Нужно было бы отнести ужин Итану, но Кэт понимала, что выход этот связан с немалым риском. С другой стороны, теперь, когда в истории этой замешан Майк, нужно срочно обсудить ситуацию с Итаном.

Угадав мысли Кэти, Силия взяла заботу о Дэнни на себя: они с мальчиком отправились наверх.

Корзина с едой стояла наготове. Кэт тепло оделась, замоталась шарфом, собралась с духом. Мельком взглянув в окно на бушующую вьюгу, она подумала, что эти сто ярдов, конечно, не воскресная прогулка.

В лицо ударил резкий, колючий ветер. Не успела она сделать и десятка шагов, как перед ней, как из-под земли, выросла огромная темная фигура. Она вскрикнула, но голос ее был почти не слышен из-за сплошного, надсадного воя ветра. Инстинктивно отпрянув назад, она споткнулась и повалилась в мягкий снег. Только через несколько мгновений она поняла, что это был Итан.

— Извини! — прокричал он, стараясь перекрыть свистящее завывание ветра. — Я не хотел тебя напугать.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел тебя встретить: одной идти опасно, — опять прокричал он что есть мочи сквозь закрывавший пол-лица шарф, забирая корзинку у нее из рук.

— И долго ты ждал?

— С полчаса.

— Итан, ты ненормальный.

— Может быть. Но лучше ждать здесь, у, дверей, чем трястись, за тебя — заблудишься ты, не заблудишься… — он взял ее за руку. — Пойдем, надо идти.

Видимость была такая же, как и вчера, но ветер сильнее. Она двинулась за Итаном, ослепленная яростным напором ветра. Через несколько шагов вокруг видны были лишь сплошные вихри снега. Шаг, еще, еще, еще. Где садовый дом — впереди, справа, слева? Еще шаг, еще, еще, еще. Наконец впереди забрезжил свет в окне бревенчатого дома. Вот и крыльцо. Дверь. Тепло дома. Бедный Итан, наверное, промерз до костей. Поставив корзинку на пол, он направился к огню, на ходу откидывая капюшон, от мороза превратившийся в жесть, и ослабляя шарф. Снял перчатки, принялся греть руки. Кэт присела рядом на корточки и тоже стала греть руки.

— Ну, как?

— Жить буду. Я спрятался от ветра за крыльцом. Ноги замерзли, а так — ничего.

— Если б я знала, впустила бы тебя в дом. Отец лежит с простудой, не встает.

Они нерешительно улыбнулись друг другу. Кэт сняла шапку. Итан взял ее за плечи, повернул лицом к себе. Преодолев застенчивость, она взглянула на него. Вопреки своему недавнему намерению обсудить с ним изменившуюся ситуацию, ей не хотелось начинать разговор. Когда Итан поцеловал ее, она без колебаний ему ответила, и все, кроме ее горячего чувства, тотчас вылетело в окно.

— Я так скучал… — прошептал он, касаясь влажными губами ее щеки.

— Несколько часов всего…

— Как будто несколько лет.

Он принялся торопливо расстегивать свое пальто, а Кэт резким движением расстегнула молнию своей куртки, и они одновременно отбросили ненавистную одежду. Итан взял ее за руку и мягким движением повлек к дивану. Они сели рядом, касаясь друг друга, Итан обнял ее одной рукой за плечи; некоторое время они сидели так, молча глядя на огонь.

— Боюсь, у меня плохие новости для тебя, — произнесла наконец Кэт и рассказала ему о своем недавнем разговоре с Майком Колдуэллом.

— Похоже, шерифа больше занимают его исключительные права, чем исполнение долга.

— Он может беспокоиться сколько угодно — это его дело. Я ему ничего не должна, — сказала Кэти и мысленно удивилась резкости своего тона. — Меня по отношению к нему милосердие не распирает, — объяснила она.

— Приятно слышать.

— Не спеши радоваться. Должна заметить, что я много передумала сегодня. Не очень-то умно я поступила, отдавшись тебе.

— Это что — перемена в твоем отношении ко мне или просто предупреждение, чтобы я не очень доверял твоим словам?

Они оценивающе посмотрели друг на друга. Кэт осторожно высвободила свою руку из его руки.» Говорить — так сейчас «, — подумала она.

— Нам надо поговорить о Дэнни, — сказала она вслух.

— Хорошо. Мне кажется, именно из-за этого ты и пришла. Я не прав?

Только сейчас она вспомнила о корзине.

— Э-э-э… Ты поешь сначала, Итан. Я такая невнимательная.

— Все нормально. Давай-ка лучше поговорим, действительно. Я вижу, ты себе места не находишь.

— На моем месте ты бы тоже себе места не находил, — парировала она.

— Все правильно. Однако успокойся, Кэт. Увидев тебя, я понял, что о лучшей матери для Дэнни нечего и мечтать.

Слова эти были приятны, но все-таки ее одолевали сомнения.

— Что ты имеешь в виду? Что мальчик останется со мной?

Ужас отразился на его лице.

— Дэниел — мой сын, Кэт. Я намереваюсь быть ему отцом. Если я откажусь от него, это будет невозможно.

Теперь страх охватил Кэт.

— Ты хочешь сказать, что намерен взять его под свое попечительство?

— Я же не погубить его хочу. Я намерен разделить с ним свою жизнь. И пойми, я вовсе не намереваюсь вырывать его из твоих рук. Я хорошо понимаю, что это не пойдет на пользу ни ему, ни мне, ни тебе.

— Итан, не уклоняйся от ответа! — воскликнула Кэт, теряя самообладание. — Мне надо знать, намерен ли ты выполнять условия соглашения.

— Мое соглашение было заключено с Бекки. Я отписал все свои права в ее пользу. Но сейчас ее нет в живых, и я — законный отец Дэниела.

Кэт встала с дивана и принялась ходить по комнате.

— Ты действительно думаешь, что сможешь добиться попечительства? Я должна сказать, что мой отец никогда этого не допустит. И никакой суд на свете не отнимет у несмышленого мальчика дом и не отдаст ребенка человеку, только что вернувшемуся из тюрьмы, без работы, без дома.

— Я это понимаю, — с хмурым видом сказал Итан. — Но со временем все это изменится.

— А-а-а… Ты хочешь, чтобы я присмотрела за ребенком до того времени, когда ты созреешь. Понятно.

— Я вовсе не это имел в виду. Она начинала злиться.

— Ну хорошо. Тогда что именно ты имеешь в виду? — уже потребовала Кэт, уперев руки в бока и глядя ему прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы мы оба — и ты, и я — были родителями Дэниелу.

Она снова принялась мерить шагами комнату.

— Это невозможно, Итан, Тебе придется смириться с тем фактом, что мальчик останется с нами, под нашим попечительством. Он будет жить здесь до тех пор, пока не повзрослеет настолько, что сам сможет принимать решения.

— Но племя может решить по-другому.

— Они тоже отказались от своих прав.

— В пользу твоей сестры. А не в пользу твоего отца. И не в твою.

Теперь она начала понимать.

— Так вот что у тебя на уме. Наконец-то ты признался! Итан встал.

— У меня не было никакого определенного плана, кроме того, чтобы видеть своего сына как можно чаще. Пока ему необходимо быть с тобой. Может быть, временно. Я не знаю.

— Ты оторвался от реальности, Итан. Ты же не будешь сидеть здесь десять лет, в этом садовом домике, время от времени навещая Дэниела, чтобы удовлетворить свои отцовские потребности. Я тебе уже сказала, что это нереально. Все, что здесь произошло, — все это нереально. Неужели ты этого не понимаешь?

— Я что-нибудь придумаю.

— Это все слова. Мы говорим не только о тебе. Речь идет о жизни мальчика. Он тяжело вздохнул.

— Это все в наших силах, Кэт. Мы руководствуемся доброй волей. Мы оба любим его. С нами, с любовью твоей и моей, Дэниел вырастет здоровым, хорошим, порядочным человеком. Мы все для этого сделаем.

Он неуверенно приблизился к ней, откинул прядь волос с ее лица. Она задрожала от этого легкого прикосновения, хорошо понимая, как опасно оно может быть. Итан уже не был для нее загадочной, мистической личностью, как это было совсем недавно. Просто теперь она отчетливо понимала опасность, исходящую от него.

— Добрая воля, говоришь… А сегодня днем — тоже добрая воля? Тоже — «руководствовался доброй волей»?

Он посмотрел ей в глаза.

— Если ты хочешь спросить, были ли какие-то скрытые мотивы, то ответ будет — нет. Но вообще-то меня, как и тебя, тоже волнует, что наши отношения могут все усложнить.

— Уже усложнили.

— Но это не обязательно означает, что все плохо, — сказал он. — Все зависит от того, как мы отнесемся к этому, что будем делать дальше, как себя вести. Вот это — действительно важно.

— Скажи мне честно. Мы встретились при необычных обстоятельствах: из тюрьмы ты сразу же попал сюда. Фактически я — первая женщина, которую ты увидел, не говоря уж об интимных отношениях, после пятилетнего одиночества. Как я тебе показалась?

— Но ты же сама говоришь, чтоб я не верил своим чувствам к тебе.

Она опять принялась ходить от стены к стене, волнение се росло.

— А ты, Кэт? Ты ведь не была в тюрьме. Ты ведь не юная девушка, как Бекки. Ты — взрослая, серьезная женщина, сама зарабатываешь себе на жизнь. О чем ты думала, когда легла со мной?

Кэт резко отвернулась к окну.

— Я не знаю. Я сама весь день задаю себе этот вопрос.

— А может быть, ты видишь во мне какое-то искупляющее начало? Может быть, тебя действительно ко мне тянет?

— Ты хорошо знаешь, что меня влечет к тебе. Объяснение — в этом, но и проблема в этом.

— Потому что я — бывший заключенный и у меня нет будущего?

— Я говорю только, что это коснется Дэнни.

— О-о-о! Для секса я гожусь, а вот для моего сына — не совсем, — сказал он, покачав головой.

— Это жестоко! Неужели ты не видишь, что я мучаюсь не меньше твоего?

— Ну, хорошо. Ты хотела знать мои намерения. А твои намерения? Что ты хочешь? Чтобы я сказал тебе «пока» и потопал по дороге? «Спасибо, что заглянул, Итан. Мы так хорошо провели время!»

— Перестань говорить за меня!

— Черт побери! — рявкнул Итан и тоже принялся ходить по комнате. — Я просто пытаюсь понять, о чем ты думаешь! Если тебе ничего от меня не нужно — это одно. Я хочу знать! Я понимаю, что наши чувства друг к другу не обязательно совпадают. Но как минимум мы должны быть честными друг с другом.

Кэт подошла к нему и стояла, нервно кусая губы, в упор глядя на него.

— Ты спрашиваешь о моих чувствах к тебе, — проговорила она, и слезы навернулись ей на глаза, — но ты еще не сказал о своих чувствах ко мне.

Он посмотрел на нее. Опять это волшебство его взгляда. Снова она почувствовала силу, исходящую от него, и ее охватило беспокойство. Итан заключил ее лицо в ладони.

— Я хочу быть с тобой! Я хочу трогать тебя, любить тебя, лелеять тебя. Я не анализировал, что все это значит и каким чувствам соответствует. Я не знаю, хорошо это или плохо. Все, что я знаю, — это мое постоянное желание быть вместе с тобой. Она опустила глаза.

— Может быть, ты права, — негромко, почти шепотом, продолжал он. — Мои чувства, сознание, тело — все сломалось, потому что я провел пять лет за решеткой. Может быть, я заблуждаюсь, но я точно знаю, что чувствую сейчас, в этот момент. Весь день я думал только о тебе. Я опять в заключении, Кэт. Я просто сменил одну камеру на другую. Если от этого я стал плохим, или опасным, или не заслуживающим доверия, то вряд ли я могу исправить что-нибудь. Но в одном ты должна быть уверена: если бы все это был расчет, если бы я действовал так из-за Дэниела — тогда, согласись, я сыграл плохо, очень плохо.

— Если б я была умнее… — сказала она тихо, почти шепотом, — я оделась бы и сразу же ушла. Да. Так и надо было сделать. — (Итан молчал.) — Так и надо было сделать, — продолжала она. — Но я не могу. Меня тянет к тебе так же сильно, как и тебя ко мне.

Он пристально посмотрел на Кэт. Ресницы ее дрожали. Чувство нежности охватило Итана, губы их сблизились. «Все! — пронеслось в голове у Кэт. — До утра не смогу уйти. Если не найду способа противостоять его колдовству, так и буду всегда рядом с ним».

Когда он проснулся, Кэт лежала на его плече. Он прикрыл ее одеялом, и она еще теснее прижалась к нему. Чувство времени было потеряно. Итан даже приблизительно не представлял, который час. Он даже не мог вспомнить, как они оказались в постели. После сумасшествия страстных объятий и ласк и он, и она на минуту расслабились, но потом — почти сразу же — все началось сначала. Лишь много позже они заснули.

Итан уже понимал, что его вынужденное пятилетнее воздержание здесь ни при чем. Просто он встретил эту женщину в такое время. Дэниел занимал все его мысли, но теперь в его душу вошла и Кэт Ролли. Будь у него выбор, он бы еще подумал. Да, это так: их отношения все усложнили. Но ясно было и другое: он не мог уйти от Кэт, так же как не мог уйти от Дэниела, своего сына.

Итан с наслаждением вдыхал аромат ее волос, живой, теплый мускус их тел, разгоряченных любовью. Это был самый лучший день в его жизни — он сказал это Кэт, и так оно и было. Надо только решить все эти проблемы, обойти все препятствия.

Скоро будет светать. Ветер заметно стих, но прекратился ли снегопад — трудно сказать. Не проспать бы — Кэт должна быть в доме до рассвета. Это будет такой день! Кэти обещала привести Дэниела с собой, когда понесет обед. Они будут все вместе, втроем! Он ничего не сказал вслух — слишком рано, их отношения еще не настолько близки, — но мысль эта принесла ему радость: это могло вылиться во что-то серьезное, большое.

Следующие два-три дня должны быть решающими. Майк Колдуэлл — насколько серьезную проблему он собой представляет? Как бы то ни было, его не сбросишь со счетов. Может быть, действительно стоит побыть какое-то время в резервации? У него там есть друзья. Все, что ему нужно, — это время, чтобы обдумать, как жить дальше. В одном Кэт совершенно права — нельзя игнорировать будущее. Надо что-то придумать. И — для всех троих.

— Кэт! — почти закричал он. — Кэт, солнце взошло! Тебе надо, быть дома!

Она резко «приподнялась, заморгала спросонья.

Первые солнечные лучи уже настойчиво пробивались сквозь замерзшее окно. Только сейчас она поняла, что находится в постели Итана и что уже утро. Итан лежал рядом, обнаженный.

— О-о, Господи, — пробормотала она, приподнимаясь. — Сколько времени?

Кэт выскользнула из-под одеяла, босиком прошлепала к своим часикам, лежащим на комоде, посмотрела.

— Господи, восьмой час! Отец может встать с минуты на минуту! Мне надо домой.

Сдернув одежду со стула, она бросилась в ванную. Когда она вышла через несколько минут, Итан был уже одет и разводил огонь в камине. Он обернулся на постукивание ее каблучков по деревянному полу.

— С добрым утром! — Итан, рассмеявшись, подошел к ней, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.

Она вспыхнула:

— Не дело встречаться вот так.

— Но, с другой стороны, это уже стало… как бы традицией.

Кэт обняла его.

— Это все, конечно, здорово, но… так нельзя, Итан.

Он взглянул на нее своим прямым, волевым взглядом:

— Этот домик, конечно, не самое лучшее, но мы найдем выход.

Кэт очень бы хотелось разделить его оптимизм, но она не совсем представляла себе этот» выход «, который он собирался найти.

— Тебе надо уезжать, Итан. Я позвоню… выясню, можно ли прочистить дорогу от дома до шоссе. Если удастся, я выясню сегодня же. После того, как ты повидаешься с Дэнни, мы могли бы отправиться пешком к машине. Ты пока подумай, куда тебя отвезти.

— В резервацию. У меня там друзья.

— Хорошо. — Она поцеловала его и застегнула молнию куртки.

— Кэт… — (Она подняла голову.) — Это не конец, Кэт. По-моему, все только начинается. Она кивнула.

— По-моему, тоже. — Она резко надвинула шапочку и стала натягивать перчатки. — Мне надо спешить.

Еще один поцелуй на прощанье, и она распахнула дверь и вышла в морозное, но безветренное утро. Солнечные лучи отсвечивали от белоснежных сугробов; ей захотелось надеть солнечные очки.

Добравшись до вершины холма, Кэт оглянулась. Узкая ленточка дыма поднималась в небо. В окне она увидела Итана. Она помахала ему рукой, и он махнул в ответ. Волна нежности охватила ее. Кэт действительно стало казаться, что, как сказал Итан, » все только начинается «. Хотя впереди еще много неразрешенных проблем.

Добравшись наконец до крыльца дома, она отряхнула ботинки, взошла по ступеням на крыльцо. Дверь отворилась. Силия с озабоченным выражением стояла на пороге.

— Мистер Ролли сегодня встал рано, — прошептала она с тревогой в голосе. — Он сейчас на кухне, завтракает.

— О Господи! — проговорила Кэти, входя в дом. Она понимала, что когда-то это должно было случиться, но почему именно сейчас? Она сняла перчатки, шапку, куртку, отдала все это Силии, пригладила волосы и прошла в кухню. Джейк Ролли сидел в своем кресле и, вытягивая шею, смотрел в направлении садового домика.

— Где ты была, Кэт? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил он.

Она хотела было сказать, что встала рано и пошла прогуляться, но слова застряли у нее в горле. Она не умела лгать.

— Это не печной ли дым поднимается из трубы садового домика? — спросил отец.

— Да, — ответила она.

— Ты была там?