Павел Кайский
      Сны наяву или ад, похожий на рай
      "Сновидение является продуктом психической деятельности самого видящего сон".
      Зигмунд Фрейд
      "Война-мать наша"
      Эрнст Юнгер
      "Помни войну"
      Адмирал Макаров
      I
      "Все в порядке. Все более чем в порядке! ",- убеждал себя идущий размеренным шагом вдоль многоэтажки молодой человек. Рядом с нужным подъездом он поприветствовал сидящих на лавочке бабушек. Просто сказал: "Здравствуйте" и все. Не за чем все эти "добрый день и все такое". Но и произнес приветствие он неторопливо-все должно быть естественно, даже слишком естественно. Пройди он чуть быстрее и поздоровайся скороговоркой, бабульки обязательно начнут обсуждение падения нравов сегодняшнего поколения (Они и впрямь пали ниже некуда-демократия, понимаешь; права человека, блин! ). Не поздоровайся-тоже самое. А так, скорее всего, скажут, что сосед у них человек хороший (может, даже квартиру назовут, в которой он якобы живет! ) или пообсуждают к кому он пришел (тоже на здоровье). Запомнить его они не запомнят, скажут только, что был в серо-зеленом пиджаке, серой рубашке с темным галстуком и черной планшеткой в руке. Вспомнят очки-хамелеоны. И все. В лучшем случае цвет волос. И то только при условии хорошей работы оперативников, а так до них могут и не добраться-дело он сделает в другом подъезде. Войдя в подъезд (код ему сообщили заранее, так что все вышло очень естественно, никаких дурацких заминок) он поднялся на лифте на последний, 9-й этаж. После этого по лесенке он подошел к двери на чердак. На ней висел замок, но это была лишь бутафория-неизвестный ему помощник сделал все как надо, и молодой человек, похожий на менеджера из фирмы средней руки или сотрудника областной администрации, легко снял его и вошел на чердак. После этого он аккуратно повесил замок на прежнее место (не забыв сымитировать закрытость) и протер его носовым платком. После этого прошел метров 20 и раскрыл планшетку. В ней под бумагами (какие-то строительные договора и счет-фактуры) лежал завернутый в тряпку ТТ. Тульский Токарева. Любимое оружие киллеров на всем постсоветском пространстве. Рядом с ним лежал глушитель. Судьбу тэтэшки молодой человек не знал-незачем забивать себе голову, скорее всего украдена где-нибудь с армейского склада. Может быть даже в Чечне, где он успел послужить. Смешно только, подумал он, привинчивая глушитель, если спер ее тот, с кем он служил. Например, Серега, или Вадим с Краснодара. А что, они вполне могли, особенно Вадим. Ему ведь так хотелось уехать к себе со стволом. Чтоб его мафиозный дядя сразу к делу пристроил и даже на волыну не тратился (а то он разорится!? ). А если это сделал Феогност (или как там его, Феоктист)? Он же просто Пончик, маменькин сынок откуда-то из Сибири. А что, в тихом омуте черти водятся, мог и спереть и загнать кому-нето или вообще на жратву путную выменять. А если Бухой? Ну этот если только на водку выменял... Эти нехитрые размышления прервались одновременно с тем, как глушитель был привинчен. Мысль о том, что ствол засвечен, у молодого человека даже не возникла.
      Привинтив глушитель, молодой человек аккуратно протер ствол платком и положил обратно в планшетку, после чего быстрым шагом, стараясь не запачкаться в чердачной пыли (весь образ менеджера насмарку! ) двинулся к спуску в подъезд, находящийся через три подъезда от того, через который он попал на чердак. Замка на двери не было-его сняли утром специально (эксклюзивно, блин! ) для сегодняшнего действа. Киллер извлек из планшетки небольшой замочек и закрыл на него дверь. Вариант небезынтересный-жильцы вряд ли помнят, на какой замок была закрыта дверь на чердак, закрытость же помещения может даже на какое-то время отвлечь внимание оперов от чердака, а значит и от соседних подъездов, в том числе и от того, через который он сюда попал. Еще одна мера предосторожности, как знать, вдруг не лишняя? После этого киллер протер замок платком и начал спускаться вниз. Лифтом он пользоваться не стал-надежнее во всех отношениях, да и вдруг реформа ЖКХ начнется-так и застрянешь в лифте часа на 2-3, "клиент" уедет и жди следующего дня, а это могут понять совсем не так...
      II
      "Скорый поезд к дому мчится"... Собственно, так оно и было. Сначала, Владикавказ-Москва, а затем уже Москва-Нижний Новгород (на билетах, по старинке, почему-то пишут Москва-Горький). А еще до того доставили из Грозного, но это уже совсем другая история... На вокзале в Москве потный, одышливый мент выцепил взглядом тебя и твоих товарищей, неторопясь подошел и растягивая слова произнес: "Ну, вы, это. В общем, чтоб все в порядке тут было. А то я вас всех закрою... " Нормальная встреча, а что еще можно ожидать!? Девку с сиськами, в кокошнике и с караваем!? А вместо соли презик, пахнущий апельсином!? Нет, тебя встретят такой вот мент; хач, с которым ты воевал (ну или почти такой же); тинейджеры, говорящие на каком-то птичьем языке и просто обыватели, которым вообще ничего не надо (не их бьют и ладно-пройдут мимо и не вступятся, человеческий материал короче, полное быдло электоральное, пусть и с дипломом о высшем образовании). А на тебе камуфляж (в бауле, правда, есть неплохой костюмчик, купленный во Владикавказе), в кармане бабки, и тебе на все и на всех по х... Ну не совсем, конечно, на всех. Не по.. на товарищей, с которыми ты прощаешься, может быть даже навсегда, не по на тех, кто остался там, в Грозном и рядом с ним, на какое-то время или навсегда, не по на тех, кто ждет тебя в Нижнем. А потом будет поезд до Нижнего, к тебе в плацкарте опять подойдет мент, правда теперь уже худой и опять начнет тебе что-то выговаривать. Не понимает он, что тебе пока еще все здесь на гражданке по х... и пугать тебя обезьянником после фугасов и обстрелов просто глупо. Во всяком случае пока.
      А в Нижнем будут сперва родители-мать, устроившаяся недавно бухгалтером в какую-то контору (может "Рога и копыта", а может и что-то получше) и батя, перегоняющий в первопрестольную для какой-то московской фирмы "Газели". Ты примешь с ними за встречу сначала водочки, припасенной батей, а затем зальешь ее привезенным с юга навороченным коньяком из рога. Ты приволок с собой таких четыре штуки, а еще одну раздавил перед дембелем с пацанами в Грозном.
      А потом, к вечеру к тебе придут пацаны, с которыми ты на гражданке играл в футбол, ходил в школу, бегал за девчонками, пил пиво и курил анашу. Кто-то из них сейчас учится в институте, кто-то только что освободился, кто-то трудится в фирме менеджером. И вы все нажретесь несмотря на разный социальный статус и разное количество денег в карманах. В ход пойдет и навороченный коньяк, и принесенная ими водка, разлитая на заводе шампанских вин. А на следующее утро, когда у тебя похмелье и ты сосешь из горла "клинское", а к тебе зайдет участковый Терещенко. Старший лейтенант с минимумом карьерных перспектив и двумя детьми в загашнике. Он, как и ты, не любит черных, но живущие рядом чурки (армяне и таджики) приплачивают ему, и он по мере сил и возможностей старается оберегать их драгоценное здоровье от аборигенов. А что делать-це ж Автозавод, кузница кадров для местного криминалитета, а у Петренки двое детей, сын и дочь, их надо будет потом в ВУЗ поступать, а пока их надо кормить, одевать, обувать и давать им бабки на походы в компьютерный клуб. Вот "участок" и пашет на черных, да и не только на них... Потому он и заходит к тебе на огонек, стараясь не только застращать тебя (если он всерьез хочет этого достичь, то он мудак! ), но и пробить, привез ты с собой ствол (или хотя бы наркотиков) или нет. Ничего от тебя не добившись, он на прощание все же говорит: "А ствол ты все-таки сдай, самому ж спокойней будет... " Все в общем-то нормально, расстраивает тебя лишь одно-твоя бывшая любовь тебя кинула. Нагло. С особым цинизмом. Обещала и... теперь живет где-то в городе с коммерсом. Он возит ее на иномарке на учебу, шейпинг и шоппинг. А ты, несостоявшаяся звезда российского футбола, непрошедший по конкурсу на юрфак (она-то как раз прошла), безымянный герой какой-то там контртеррористической операции и прочее, прочее, прочее ей не нужен. И она в чем-то права: может и у тебя тоже будет иномарка и бабки, но лет через пять, не раньше, а так ты будешь гонять "Газели", как твой батя (может всю жизнь), может сядешь, а может встанешь к конвейеру на ГАЗе. А жить ей хочется хорошо и сейчас.
      Утешить ты себя можешь лишь одним. Ты горд за свой район. Ты знаешь, что именно Автозавод выстоит, если сюда с гор спустятся чичи. Они же чехи, они же чеченцы. Они же нохчи. Город падет, долго он не продержится. А Автозавод с его босяцкими традициями будет держаться долго. Может быть, в конечном итоге вы все погибнете, и ты, и неделю назад откинувшийся с семерки Валек Слива, и менеджер Олег Панама, и Эдик Биба, работяга с ГАЗа и все-все-все. Но просто так вы не сдадитесь, и чабанам здесь придется ох как не сладко...
      III
      - Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия. Перезвоните позднее...
      - Да... твое мать,- не в ответ виртуальному оператору, а исключительно для себя произнес сидящий за столом мужчина. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Буквально только что его отфутболили в приемной губернатора: "Иван Александрович занят, будет позднее". Причем сказано было таким тоном, как будто он не главный редактор "Деловой газеты", а простой, наирядовейший гражданин. Сказано секретаршей, которая прекрасно знала его, Сергея Владимировича Старикова, а теперь сделала вид, что не узнала его. Теперь вот обломил начальник ГУВД. Сперва его мобильник не отвечал (в смысле гудки были, но трубку никто не брал), а теперь вот аппарат абонента выключен... В принципе, конечно, возможно, что начальник ГУВД сейчас на совещании или еще где-то при исполнении и поговорить со своим добрым знакомым главным редактором ему просто не судьба, но в нынешней ситуации Старикову казалось уже совсем иначе. Вчера-подозрительно холодный разговор с мэром, с утра свежий номер "Деловой газеты", в котором на главной полосе было интервью с вице-губернатором (ставленником Москвы и обладателем большей реальной власти, нежели губернатор! ), взятое, якобы, замом Старикова, шеф-редактором "Желтых страничек" (другая газета, издававшаяся в их холдинге), а теперь вот обломы от губернатора и главного областного мента. И вроде бы все объяснимо-мэр не в духе, а особых претензий у него к "Деловой газете" и к Старикову в общем-то нет, интервью это (по принципу "Вот Вы такой умный, красивый и замечательный, а как Вам это удается? " или "Вы, правда, хотите сделать Россию великой!? ") состряпали в пресс-службе губернатора, после чего послали по и-мэйлу в редакцию, затем его "причесали", отправили обратно на утверждение, после же получили добро из пресс-службы от ее главы Ксении Львовны, очаровательной ервеечки, которую Сергей Владимирович страстно желал затащить к себе в постели (мечтать не вредно-Ксения Львовна-жена местного олигарха!!! ), опосля этого вставили на главное место в номер. Интервью у такой VIP-особы могли брать либо сам Стариков, либо его зам, так что все вроде бы в норме. Губернатор же действительно где-то в области, секретарша его опять поругалась с мужем (он у нее доцент в универе, пьет запоями из-за того, что она большой человек, а ему не судьба стать даже завом кафедры, а ведь когда они поженились он был молодым кандидатом наук, а она студенточкой, жившей в общежитии) и потому не в духе, мент же где-то рядом с трупом или еще что-нибудь такое. Все могло быть именно так, но смущало лишь нагромождение этих случайностей или совпадений, и именно это нагромождение мешало считать все происходящее случайностью.
      "Попробую-ка я позвонить хозяину, интересно, что из этого получится",
      - подумал Стариков. На том конце провода ему ответили далеко не сразу.
      - Да, я это,- с нескрываемым раздражением в голосе ответил ему молодой человек с редко встречаемым сочетанием ИО Арнольд Орестович.
      В целях конспирации Стариков начал консультироваться со своим хозяином относительно каких-то редакционных дел, чего он, кстати, до того практически никогда не делал. Причина тому была вполне очевидной: Арнольд Орестович был молодым человеком 23 лет от роду, никаким особым интеллектом или деловой хваткой отягощен он не был. Просто у него имелись весьма влиятельные родственники и в столице и здесь. Они то и поставили его на эту ключевую должность. Основные вопросы Стариков, как правило, решал совсем с другими людьми, а они-то как раз и не собирались сегодня с ним общаться. Разговор же с Арнольдом Орестовичем ничуть не развеял темных мыслей Старикова-зиц-председателю пока еще могли ничего не сообщить. Ну или сообщили, но из-за похмельного своего состояния он ничего не понял.
      Дабы немного отвлечься (а вдруг что-то да и само прояснится! ) Стариков взял в руки лежащий у него на столе последний номер "Желтых страничек". В качестве анонса на первой странице большими буквами значилось: "Валерий Леонтьев опять упал с крыши! " Беспокоиться по этому поводу Стариков не стал-не то, чтоб он был ярым противником творчества советско-российского певца, просто он уже слышал пару дней назад в коридоре о том, что с крыши свалился Валерий Никодимович Леонтьев, 73 лет от роду, проживающий в деревне Криуша. На днях, ремонтируя свою крышу, он с нее рухнул аки рубль 17 августа 1998 года и сломал себе три ребра и левую ногу. В прошлый раз, 25 лет назад, он, падая с крышу (что он там тогда делал, статья умалчивала), сломал себе правую ногу и левую руку.
      Кроме того, анонсировалась статья про загадочное убийство на улице 26 бакинских комиссаров.
      - Опять, наверное, Шкатов что-то мудрит,- буркнул глядя на анонс Стариков. Шкатов был одним из криминальных репортеров. В "Деловой газете" он практически не задействовался-профиль не тот, а в "Желтых страничках" он пришелся как раз ко двору. Из любой бытовухи (заказных убийств в регионе практически не было-все уже поделено, а больших денег в общем-то нет) он мог развить чуть ли не детектив с несколькими версиями. Первоначально все скептически относились к шкатовским пассажам, но вскоре выяснилось, что статейки его пользуются популярностью, и они стали неотъемлемой частью "Желтых страничек". Коллеги даже советовали ему начать писать детективы, но он все время отнекивался. Прочее же заполнение номера (а это без малого 24 полосы) лежало на Бивисе и Баттхеде, в миру на Алексее и Андрее Мишиных, однофамильцах (!!! ), с минимумом интеллекта (при наличии соответствующих предков они тоже могли бы быть хозяевами медиахолдинга) и максимумом любви к интернету, и Татьяне Павловне, бывшей преподавательнице музлитературы из закрытого несколько лет назад за ненадобностью музучилища (она набирала двумя пухлыми как сардельки пальцами статьи из нескольких глянцевых журналов, не имевших своих сайтов во всемирной паутине).
      От столь интеллектуального чтива Старикова отвлек телефонный звонок.
      - Шьто, дарагой, не ожидал, да,- с ярко выраженным акцентом спросил его собеседник,- я ведь тэбэ фьсе на мабильник званю, а тут вот решиль на рабочий....
      - Да, не ничего Анзор, все путем. Здравствуй, кстати,- с некоторой растерянностью в голосе ответил ему Стариков. Звонившего звали Анзор Алисултанович Магомедов. Познакомились они еще в студенческие годы на футболе. Стариков играл тогда за университет, а его нынешний собеседник за политех. Кстати, Магомедов в политехе учился, а не бил, подобно многим его соплеменникам баклуши, в расчете на возможность с помощью денег, присылаемых родней, договориться с преподавателями. Потом они трудились, один в редакции, другой на заводе, в последние годы оба пошли в гору (в смысле карьерного роста, а не в смысле на родину Анзора Алисултановича). Магомедов последние семь лет являлся владельцем сети магазинов "Пятачок". Своим землякам он помогал, но без особого рвения, какового можно было ожидать от руководителя дагестанского землячества, каковым он был избран два года назад. Акцента особого у него никогда не водилось, хотя, в последнее время он понемногу стал прорезаться.
      - Ну, канешьно, зравствуй, дарагой. Тут тебя слит рэшили! Ти в курсе, да?
      - Да не очень чтобы...
      - А зря. Нэ вписался ти куда-то. Савсэм, видать не вписался... А жаль, ти хароший челавэк, настоящий мужчина...
      - Спасибо тебе Анзор!
      - Нэ за шьто. Так что ти гатофься...
      Слушай, а зачем ты мне это рассказываешь,- спросил Стариков пытаясь не столько понять мотивацию своего собеседника, сколько установить источник утечки информации.
      - Тэбя фисэ здадут. Фисэ. Но если сдам я, то ти это запомнишь и будишь гаварить, что этот чурка (это слово Магомедов как бы выделил в своей реплике) сдал тебя первым. А зачем минэ это, а? Нэт, скажи, дарагой, зачэм....
      IV
      Сидящий на броне в очередной раз вытер рукавом свой лоб-что поделать, пекло сегодня необычайно, если уже ему, уроженцу здешних мест невмоготу, то каково интересно Мурману-долговязому нескладному парню из далекого северного Мурманска. Тот сидел внутри БТРа, прячась от палящего чеченского солнца. Впрочем, от несусветной жары и духоты спастись он там никак не мог.
      - Хоть бы обстрелял что ли кто,- не без мечтательности произнес обращаясь куда-то вдаль другой сидящий на броне,- может боевые дадут потом.
      - Неа, не обстреляют, все лески уже проехали,- лениво ответил ему местный уроженец, которого звали Серегой,- считай до Шелковской степь одна, дураком надо быть, чтоб палить. А вот дальше могут. До Каргалинской часа два как минимум пилить будем.
      - Что хорошо места эти помнишь,- спросил Серегу Пончик, веснушчатый толстый пацан, призванный откуда-то из Сибири. Имени его никто не помнил-то ли Феоктист, то ли вообще Феогност какой-то, потому и звали за "худобу" просто Пончиком, но, впрочем, он на это нисколько не обижался.
      - А фигли не помнить-у меня дядя Витя в Гребенской шофером работал, председателя колхоза на УАЗике возил. Ну и меня малолетку с собой брал. Так что я с ним почитай всю Чечено-Ингушетию тогда объездил. А уж Наурский с Шелковским как облупленные знаю.
      Настроение после этого абсолютно невинного на первый взгляд вопроса испортилось окончательно. Сразу же вспомнился не только дядя Витя-высокий упитанный казак с неизменной добродушной улыбкой на лице. На память пришел и тот пасмурный ноябрьский день 91-го, когда перепуганные мать и отец в спешке собирали нехитрые пожитки и запихивали их в старенький "Москвичонок". Как он узнал уже сидя в нем, утром того дня дядя Витя погиб вместе со своей женой, такой же добродушной как и он казачкой тетей Клавой. Их убили чечены с соседней улицы, после того как он сперва отказался отдать им за бесценок дом и огород, а затем набил морду одному из них за хамство. Сразу же после этого чечены просто решили выгнать всех казаков из станицы. Сопротивляться им было бесполезно-против калашниковых, водившихся у них в изобилии с голыми руками не попрешь. Вот и пришлось бежать к дальним родственникам в Ставрополье. В спину на выезде из родной станицы им дали залп из автоматов над крышей, в Наурской едва не попали камнем в боковое стекло. Кстати, правильно сделали, что бежали-пару месяцев назад Серега оказался в Гребенской и почти никого не встретил из своих старых знакомых. Кого-то убили, многие же, как он с родителями, уехали куда подальше.
      - Жаль в Червленой не остановились,- подал голос откуда-то из недр БТРа Генка. Этого бугая, пошедшего по его словам в армию добровольно, никто из сидящих как на броне, так и внутри не долюбливал. За что-никто толком объяснить не мог, просто не доверяли ему и все.
      - Там девка такая классная живет, я б с ней еще б разок перепихнулся,
      - мечтательно пробасил Генка.
      - Еще разок, блин, будто у тебя что-то с ней было,- прервал его возмечтавшийся несколькими минутами раньше о боевых краснодарец Вадим.
      - Да, представь себе, было,- резко ответил ему Генка и добавил уже примирительно,- говорил же, надо было в Науре газировки побольше взять, а то уже только на дне осталось. А все ведь Бухой виноват,- после этого послышался несильный удар куда-то по плечу. Бухим здесь звали невысокого паренька, призванного из какой-то глухой деревеньки откуда-то из под Костромы. Прозвище свое он получил за умение напиваться вусмерть при первой же возможности.
      - Что Бухой молчишь, сказать нечего, да? - продолжал задираться Генка,
      - чеха пожалел, бабок у него видишь ли мало, только три литры и взял с него, жалостливый наш.
      - Заканчивайте там бухтеть,- напомнил о своем присутствии лейтенант Морозов. В принципе его положение среди едущих давно позволяло ему прервать эту "беседу", но он не делал этого по элементарной причине-здесь не казарма, солдаты с ним практически ровесники, а Вася Контрабас (в смысле контрактник, а не музыкант) так и вообще его лет на пять старше, а судя по наколкам такие университеты прошел, что никому не пожелаешь. Кроме того, здесь в любую минуту может вспыхнуть заварушка, а неудачно сказанное каким-то мгновением назад слово запросто могло стоить жизни-просто не вынесут бойцы своего раненного командира с поля боя и все. До причин потом никто не докопается, а самому "неудачнику" можно будет молиться о тихой смерти. А то и того хуже-пальнут свои же в спину, потом на чеченов и спишут-калаши-то у всех одинаковые. Это, впрочем, не только к командирам относится, но и к остальным тоже.
      Тем временем впереди на дороге показался затор из видавших в основном виды машин. Это означало, что рядом располагался блокпост.
      - Ну все, хоть будет с кем потрещать трохи,- радостно прокомментировал увиденное Вадим,- интересно кто там сегодня-рязанцы, аль скопари?
      - А не один х.. разница?,- напомнил о своем существовании Мурман.
      - Ну это как сказать...
      - Хоть бы у них радио было,- отозвался молчавший до того все дорогу Артур, водитель БТРа,- а то вчера наши во Владикавказе бились. Борман, говорят, новую команду набрал, так интересно как они с горцами сыграли.
      - В футбол сам играл раньше?,- спросил его Контрабас (всех поразил его на удивление спокойный тон, обычно он со всеми говорил сквозь зубы).
      - Да было дело, у нас в Нижнем в молодежке локовской был,- с нескрываемым удовольствием заговорил о "прошлой жизни" Артур, в центре защиты играл.
      - Я тоже играл, помню три года назад в лагере мы в финале 9-й отряд 3: 0 сделали, я тогда хет-трик сотворил. Третий гол вообще красавец был-я его с лету, с разворота в девятину уложил.
      За этими воспоминаниями доехали до блокпоста, благо пустая встречная полоса позволяла сделать это. На блокпосте шла обычная жизнь-здоровенный контрактник, в накинутым на плечи камуфляже выгребал у желающего проехать дальше чеченца из пачки "Мальборо" сигареты.
      - Опять фуфло, блин. Денег у тебя нет, сигареты-дерьмо, из-под Шали, наверное,- раздраженно говорил Контрабас.
      - Да нэт, настоящие, да, зачем мне из-под Шали...
      - Ладно, езжай,- Контрабас положил несколько сигарет в карман камуфляжных штанов, одну засунул за ухо, а еще одну протянул тощему лопоухому срочнику, стоящему рядом,- поднимай колдобину, блин,- это уже относилось другому срочнику, такому же, впрочем, тощему и лопоухому.
      Рядом с БТРом на обочине стояло несколько чеченок лет 40-а и о чем-то напряженно разговаривали.
      - Интересно б узнать, о чем базарят,- с неподдельным любопытством обратился к Сереге Вадим.
      Зачем он это сделал непонятно-по слишком часто употребляемым словам "Наур" и "Чернокозовка" и так все можно было понять.
      - А базарят они о следующем,- тем не менее решил в лишний раз продемонстрировать свое знание местного наречия Серега, про то, как съездили в Наур на тюрягу к родственникам, да про творящийся там беспредел.
      Реакция Вадима была для всего экипажа предсказуемой:
      У меня в 81-ми на Науре дядька сидел, он у нас на "четверке" под Краснодаром начотряда на х.. послал, ну и еще кое-что там было, так его на строгий сюда на перековку этапировали. Он год с этими зверями сидел, но ничего-сейчас у нас в Краснодаре бригадир, на Опеле ездит.
      - Да задолбал ты, сявота, со своим дядей,- в своем привычном стиле отозвался Контрабас.
      В это время чеченец наконец проехал за шлагбаум и блокпостовцы обратили внимание на БТР.
      - Здорово, братва,- не слишком-то по уставному приветствовали они проезжающих.
      - И вам привет,- ответил им за старшего (ну не любил лейтенант Морозов такие вещи, вроде как по Уставу надо, но никак не получается) Вадим.
      - Куда едим-то?
      - Да на Каргалинскую?
      - А на фига?
      - А о том начальство спрашивай,- подал голос Пончик, а нам по х.., не за Терек и то ладно.
      - И то верно...
      - Как "Локомотив" нижегородский вчера с "Аланией" сыграл, не знаешь?,
      - из недр БТРа громко прокричал Артур.
      - Как сыграл, как сыграл, хм.. Как сыграли вчера там,- грозно крикнул контрактник стоящему рядом срочнику.
      - 1: 1 твои сыграли, кипер твой вообще герой, со сломанной рукой стоял...,- обратился тот минуя своего сурового сослуживца обратился он напрямую к Артуру.
      Стоит ли говорить, что настроение у того поднялось выше некуда.
      - Ну че вылупился, поднимай давай колдобину, мудило,- это уже находившемуся под его началом другому срочнику,- люди не зря едут. Да вот еще чего,- это обращаясь к Вадиму,- в Каргалинской Галу встретишь, ну казачка такая центровая-не ошибешься-от меня привет передай, если чеху какому врезать за нее надо-врежь.
      - Чеху врезать-это хоть сейчас,- без какой-либо доли иронии ответил Вадим.
      - Слюшай, командир, опаздываю, да,- вприпрыжку подошел из стоящей вслед за БТРом на левой полосе дороги "Нивы" к блокпосту седой чеченец лет 45-и,
      - вот 200 рублей возьми, да, только пропусти, спешу очень-дела...
      - Ну ладно, мужики, пока, служба не ждет,- крикнул на прощание БТРу контрактник, зажимая в потной ладони только что полученные купюры,
      - колдобину не опускай-видишь спецпропуск у человека....
      До Каргалинской доехали нормально, никто не обстреливал, вдалеке, правда, пару раз были слышны очереди из "калашникова", но на такие мелочи здесь уже никто не обращал внимание. В станице их встретил едва державшийся на ногах майор, взглянул на документы, обматерил за невыполнение какой-то инструкции, обещал даже отправить всех на 5 дней на губу, впрочем, тут же забыл о том и скрылся в казарме. Никаких заданий им в тот вечер не дали, даже патрулировать станицу и окрестности отправили других.
      Перед сном Артур достал из кармана фотографию, на которой была запечатлена его подруга Лия. Он внимательно взглянул на нее, поцеловал в губы (насколько это, конечно, было возможно) и посчитал через сколько дней от нее придет ответ на его вчерашнее письмо. Потом он положил фотографию обратно и вынул календарик, на котором зачеркнул еще один день пребывания в Чечне.
      Где-то за Тереком во всю шла война, а здесь было спокойно и лишь кузнечики нарушали тишину. Артуру снилась Лия, с которой он во сне гулял по волжскому откосу, Контрабас опять во сне забивал гол 9-у отряду, Вадим-катался с девчонками по Краснодару на дядином "Опеле", Пончик видел свой дом и маму, только что испекшую пироги, Мурман... Мурман не видел ничего-он просто давно уже не видел снов. Так закончился еще один день.
      V
      Следуя свой привычке, ровно в полдень Стариков уходил со своего рабочего места. Окинув взглядом свой кабинет (как знать, может, в предпоследний раз он в нем сидел, приедет во второй половине дня и все, больше никогда сюда не вернется! ). Жизнь в редакции тем временем шла своим чередом. Бивис и Баттхед, сидя за соседними компьютерами, наплевав не только на трудовую дисциплину, но даже на элементарную конспирацию, сосредоточенно переписывались друг с другом в аське; Татьяна Павловна методично набирала что-то из лежащего перед ней глянцевого журнала; Геннадий, репортер, пишущий на экономическую тематику, а по совместительству редкостный жополиз (а может и наоборот-сначала жополиз, а по совместительству репортер), читал "Коммерсантъ"; Шкатов громко ругался по мобильнику, активно перемешивая при этом отборную феню с отборным же матом (такова судьба криминального репортера! ); веселые хохотушки-репортерши Ниночка и Анечка активно обсуждали достоинства своей косметики. В другой раз Стариков призвал бы всех, исключая Татьяну Павловну и Геннадия к порядку и трудовой дисциплине, но сегодня он не стал этого делать-придет его приемник, пусть он этим и занимается.
      На лестнице, буквально на входе в редакцию Старикову попался Саша Мачос (в миру Александр Владимирович Смирнов, псевдоним ему придумали Ниночка и Анечка), пишущий о разных культурных и околокультурных событиях региона. В настоящий момент Мачос с ярко выраженными следами похмельного синдрома на лице громко матерился в трубку. Судя по высказываниям "Заткнись, корова! " и "Чтоб я с тобой еще раз связался, б... косорылая! " было ясно, что его собеседником был не Шкатов. Прерывать столь высоко интеллектуальное общение Стариков тоже не стал.
      - Как всегда, Сергей Владимирович?,- услужливо спросил Старикова его шофер Володя, возивший его уже без малого десять лет.
      - Как всегда,- "на автомате" ответил ему Стариков, думая совершенно о другом.
      В этот раз редакционная "Волга" сумела избежать даже полуденных пробок, ставших в городе нормой в последнее время. Через 20 минут после выхода из редакции Стариков уже входил в свой подъезд. Володя остался в машине. Формально он кроме шофера являлся еще и охранником Старикова. Впрочем, последнему давно уже никто не угрожал-просто человеку его уровня полагалось иметь телохранителя. Трудно сказать, что случилось бы, вздумай Володя в этот раз исполнить свои охранные обязанности. Скорее всего, одним трупом стало бы больше.
      Стариков же, выйди из лифта и сделав два шага налево, к двери своей квартиры, получил три пули. В принципе, уже первый выстрел был смертельным, но, несмотря на это киллер подошел к трупу и для верности добавил контрольный в голову. После этого он бросил на пол тэтэшку и вошел в еще не успевший уехать на другой этаж лифт.
      Выстрелов, естественно, никто не услышал. Одна из стариковских соседок, правда, слышала несколько хлопков, но решила, что это балуются на лестнице юные наркоманы. "Дверь с кодом поставили, а все равно не закрывают, ну и народ.. ",- подумала она.
      Володя киллера тоже проглядел. Нет, он его даже видел, но не придал факту выхода из подъезда молодого человека, похожего на менеджера, никакого значения. Кроме того, в этот момент он усиленно выбирал между "Шансоном", "Максимум" и "Хит-Эфэмом".