26.

Поздно вечером Элли и Дерек вошли через боковую дверь отеля “Тремонт”, возвращаясь из Галвестонской оперы.

Извини, если я не выразила слишком большого удовольствия от музыки, Дерек, — грустно говорила Элли. — На самом деле все было просто прекрасно. И я действительно очень тебе благодарна за этот вечер.

Он ласково похлопал ее по руке, лежащей на сгибе его локтя.

Не думай об этом, сестричка. Я доволен уже тем, что ты пошла со мной, а не сидела, запершись, в своем номере. Мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Элли грустно вздохнула, понимая, что он прав.

Тебе он и в самом деле не безразличен? — спросил Дерек тихо.

Ее пальцы чуть сильнее сжались, смяв рукав его фрака.

Больше, чем могу выразить словами.

Она не ожидала, что ее раны легко затянутся в течение прошедшей недели, но очень надеялась, что через какое-то время все же найдет в себе силы жить дальше.

Они подошли к тому месту, где боковой холл соединялся с круглым вестибюлем в греческом стиле с колоннами и мраморным полом. Звук громких голосов, звучащих явно на повышенных тонах, привлек внимание Элли.

— Извините, сэр, но у нас есть свои определенные требования к нашим гостям.

— Но я же доказал вам, что могу заплатить. Разве вам этого не достаточно? Или мои деньги недостаточно хороши?

Элли задержала дыхание, когда узнала этот глубокий грубоватый голос. Она впилась пальцами в руку Дерека, все еще не веря и боясь надеяться.

— Деньги не проблема, сэр. Все дело в… э… внешнем виде.

— А как вы хотите, чтобы я выглядел после того, как проехал верхом весь путь от Сан-Антонио? К тому же я очень спешил.

— Я с сочувствием отношусь к вашему положению, сэр, но…

Элли услышала, как клерк вдруг крякнул от удивления. Оставив руку Дерека, она поспешила через вестибюль к конторке гостиничного администратора. Дерек медленно шел за ней, улыбаясь своей ленивой, странной улыбкой.

Невероятно грязный и взъерошенный, Мэтт стоял у конторки, схватив за грудки несчастного, дрожащего от страха служащего своей мощной рукой.

Ну, как тебе нравится моя дорожная грязь с более близкого расстояния? — произнес Мэтт хорошо ей знакомым саркастическим тоном. Как же ей не хватало этой иронии, этого глубокого, чуть грубоватого голоса! — Так вот, мне нужна комната и горячая ванна. А после этого я хочу отправить записку мисс Элисии Карлайл.

Я избавлю вас от необходимости передавать мне записку, мистер Кэссиди, — тихо сказала Элли.

Мэтт замер, все еще держа беднягу за ворот рубашки, затем оглянулся. Он посмотрел на нее таким голодным, жадным взглядом, что заставил ее всю вспыхнуть от макушки до кончиков туфель. Она вдруг почувствовала странное головокружение, необыкновенную легкость и… настороженность. Он приехал за ней, но почему? Она не должна делать слишком поспешных выводов.

Дрожащая улыбка скользнула по ее губам.

Мэтт, я думаю, теперь ты можешь отпустить мистера Кэссиди.

Сразу присмирев, как овечка, Мэтт отпустил ворот администратора. Выглядел он при этом растерянным и немного смущенным.

— Мистер Кэссиди, мой брат и я ручаемся за мистера Деверо. Вы должны найти для него удобный номер. Я могу на вас положиться? — спросила она с чарующей улыбкой.

— Да, мисс Карлайл. Полностью. Номер 36. — Вздохнув с облегчением и расправив плечи, администратор протянул ключ Мэтту, все еще с опаской на него поглядывая.

Элли взяла Мэтта за руку, и они отошли от конторки.

Ты уверена, что не хочешь, чтобы я сначала помылся и привел себя в порядок? — пробормотал Мэтт как-то растерянно. — Этот парень прав, я и в самом деле выгляжу неважно.

Ты выглядишь замечательно, — прошептала Элли. И в самом деле, Мэтт выглядел так, словно нагнать ее в Галвестоне было единственной целью его жизни и он скакал сюда день и ночь без еды и сна. Она еще никогда не видела, чтобы мужчина выглядел столь восхитительно. Мэтт улыбнулся, и от этой улыбки у нее просто заныли пальцы, так ей захотелось коснуться его губ. Ей пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы наброситься ему на шею. Она не должна давать пищу своим надеждам и позволять чувствам вырваться из-под контроля.

По-моему, мы уже были с тобой в похожей ситуации, только роли поменялись, — с лукавой улыбкой сказал Мэтт.

Ей вдруг стало легко и радостно. Он помнил!

Ну да, в Альбукерке, когда мы впервые встретились.

Он глянул через ее плечо и увидел Дерека. Ее брат пристально наблюдал за ними из вестибюля, где они с Элли перед этим остановились. Мэтт нахмурился.

Сжимая в руках саквояж, Мэтт потянул Элли в сторону, туда, где стояло несколько стульев под круглым навесным балконом. За стульями в огромном горшке росла пальма, широко раскинувшая свои зонтики-листья. Мэтт предложил девушке сесть как раз под эту зеленую крону, а сам сел рядом.

Я привез тебе кое-что.

Он открыл саквояж и вытащил оттуда три свертка, завернутые в белую ткань. Один из них он положил ей на колени и с усмешкой предложил:

Открой-ка.

Элли развернула ткань. Три талисмана, те самые, которые они вместе нашли, лежали у нее на коленях. Она совсем забыла о них, когда уезжала из Нью-Мексико, так как полностью сосредоточилась на своей боли и думала лишь о том, что никогда больше не увидит Мэтта. Горло сжалось от волнения. Легко, чуть касаясь пальцами, она провела по знакомым изображениям. Сколько было с ними связано надежд, сколько волнений! Однако желание владеть этими талисманами не стоило и десятой доли затраченных Мэттом усилий, чтобы привезти их ей.

Второй сверток лег ей на колени рядом с первым, но его содержимое она уже едва могла разглядеть сквозь слезы, внезапно навернувшиеся на глаза. Там, переплетясь своими шнурками, лежали два талисмана — с изображением ягуара и змеи.

Элли подняла глаза на Мэтта.

— Эти талисманы украл у нас Питер. Ты забрал их у него? Когда?

— Когда он попытался утащить еще и сокровища. Но у него ничего не вышло. Я оставил их для тебя в пещере, думая, что ты найдешь их, когда вернешься за сокровищами. Должно быть, ты их не заметила.

— Я очень спешила.

Выражение его лица неуловимо изменилось. Он отодвинул камни в сторону и протянул ей третий сверток. Волнение, с которым он следил за тем, как она разворачивает материю, передалось и ей, у нее слегка задрожали пальцы. Он явно ожидал ее реакции. Но на что?

При виде змеи из перламутра и бирюзы и жертвенного кинжала Элли потрясенно ахнула. По иронии судьбы это были самые замечательные, самые необыкновенные вещи из всей сокровищницы ацтеков.

Ты не заметила их тогда в пещере, к счастью, — ласково сказал он. — Теперь у тебя будет что-то подтверждающее существование сокровищ, и значит, твои усилия не пропали зря.

Элли молча смотрела на прекрасные артефакты. Когда-то подобные открытия значили для нее все. Но как же изменились ее жизнь и ее приоритеты всего за несколько недель! Внезапно весь ее энтузиазм, так же, как и интерес к этим вещам, исчез. Она подняла глаза на Мэтта.

Ты поэтому проделал весь путь сюда, чтобы отдать мне камни и сокровища? Это была единственная причина?

Если бы он сказал “да”, она или разрыдалась бы, или придушила бы его. Элли и сама точно не знала, но и то, и другое было вполне возможно при том смятении, что царило сейчас в ее душе.

Он смотрел на нее несколько мгновений своим пронзительным, изучающим взглядом — взглядом игрока, о котором она уже успела забыть. Затем покачал головой.

— Нет, я приехал, потому что хотел тебя видеть. Я не могу без тебя, Элли. И я не отпущу тебя без драки.

— Но зачем тебе драться за меня? — спросила она срывающимся голосом.

Он накрыл ее руки своими большими широкими ладонями. Прикосновение его рук — таких теплых, сильных, о котором она мечтала всю эту неделю, думая, что потеряла навсегда, — вызвало в ее душе настолько сильные эмоции, что они обрушились на нее подобно водопаду, поглотив все разумные доводы, возражения и сомнения.

Потому, что я люблю тебя, — тихо сказал Мэтт.

Ее сердце замерло на мгновение, затем вновь забилось, ликуя от радости.

Я хочу, чтобы ты осталась здесь, — продолжал он с яростной убежденностью. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Готова ли ты бросить вызов отцу, готова ли взять в мужья игрока и негодяя?

Тревожное, взволнованное выражение на лице Мэтта тронуло Элли даже больше, чем его слова.

Я готова бросить вызов всему и кому угодно, если ты станешь моим, и только моим негодяем. — Он потянулась к его щеке и коснулась ее ладонью. — Я люблю тебя, Мэтт Деверо.

Он смотрел на нее таким голодным, жаждущим взглядом, что ей на миг показалось, что он сейчас ее проглотит. Мысль показалась ей настолько забавной, что помогла ей чуть-чуть прийти в себя.

Звук шагов немного разрядил накаленную обстановку. Мэтт поднял глаза и увидел Дерека, подходящего к ним с суровым выражением во взоре.

Мэтт осторожно переложил все сокровища обратно в саквояж. Затем поднялся, загородив собой Элли.

— Возможно, тебе это и не понравится, Карлайл, — сказал Мэтт с вызовом, — но я собираюсь жениться на твоей сестре!

— Ты в этом уверен?

— Чертовски уверен! — Голос Мэтта сейчас напоминал глухие раскаты громад — Я спросил ее, и она сказала “да”. Хотя я все еще не отказался бы от твоего благословения. Что я могу сделать, чтобы заслужить его?

Дерек улыбнулся. В его голубых глазах неожиданно сверкнула добрая усмешка.

— Ты уже заслужил его, Деверо. Ты приехал за ней. Мне просто надо было убедиться, что ты действительно ее любишь. — Дерек направился к мраморной лестнице, но затем обернулся и добавил насмешливо: — Хотя ты слишком долго медлил. Если бы мне еще хоть немного пришлось наблюдать за ее мучениями, я, пожалуй, сам бы за тобой отправился.

27.

— Возможно, мне надо поехать, — говорила Элли Дереку два дня спустя. — Я должна сама встретиться с отцом и все ему объяснить.

— Тебе уже двадцать семь, Элли, и ты давно совершеннолетняя.

— Но я дала ему слово!

— И ты с честью его сдержала. Сегодня утром ты вышла замуж. Это все, чего отец в действительности хотел для тебя все эти годы: видеть тебя счастливой с человеком, который будет заботиться о тебе и который заслуживает твоего уважения.

— Ты уверен, что отец будет счастлив, узнав о том, кого я выбрала себе в мужья? — спросила она недоверчиво.

Дерек оглянулся через плечо на Мэтта, стоящего немного в стороне, на палубе, предоставляя брату и сестре возможность попрощаться наедине. Свежий морской бриз шевелили его черные волосы. Его руки были сложены на груди, ноги в сапогах расставлены на ширине его могучих плеч, вся его поза была пронизана достоинством и уверенностью в себе.

Абсолютно уверен, — сказал Дерек, заговорщицки подмигнув ей. — Известно ли тебе, что главной причиной, по которой отец занялся археологией, было стремление избежать скуки светской жизни и тупой ограниченности нашего класса? Он часто жаловался, что женщины из нашего общества скучны и неинтересны, а мужчины — пресные и вялые. Они считают спорт и охоту главным развлечением, а игру в карты и бесконечные пари — чуть ли не смертельным риском. При этом их больше ничего не интересует. Меня всегда удивлял тот парадоксальный факт, что в мужья тебе он выбрал именно такого человека. Какое счастье, что ты все-таки не вышла за него замуж! Думаю, когда я расскажу обо всем отцу, он одобрит твой выбор.

Элли оглянулась на Мэтта, своего мужа. От него исходила чисто мужская энергия. Ей до сих пор не верилось, что теперь он полностью и навсегда принадлежит ей. Они спешили со свадьбой, чтобы Дерек смог проводить к алтарю свою сестру перед тем, как уедет обратно в Англию. Но, пожалуй, их собственное нетерпение сыграло в этом не менее важную роль.

— Наверное, единственное, в чем нельзя упрекнуть Мэтта, так это в том, что он “пресный”, — заметила Элли.

— Думаю, отец и Мэтт сумеют поладить, когда вы приедете в Лондон, как я надеюсь, через несколько месяцев. Конечно, если не окажутся оба одинаково упрямыми. Подари старику внуков, Элли, и он будет считать, что твой своевольный муж — это его собственный выбор.

Элли вспыхнула. Дерек лишь усмехнулся.

В действительности я думаю, что, несмотря на явную иронию, судьба поступила весьма справедливо, наградив Уинстона Карлайла мошенником-авантюристом в качестве зятя.

Что ж, по крайней мере, это его не слишком удивит. Ведь у него уже есть один такой — в качестве его родного сына.

Я?! — изумленно воскликнул Дерек с видом оскорбленной невинности. — Я всего лишь степенный археолог, ведущий серую, скучную жизнь ученого.

* * *

Элли с грустью смотрела, как Дерек отплывает на своей яхте “Золото фараона”, беря курс на Англию. Она была так рада снова встретиться с братом, вновь почувствовать его поддержу и помощь, узнать, что их глубокая привязанность друг к другу не исчезла и не уменьшилась с годами или расстоянием.

Спиной она почувствовала надежное тепло и с благодарностью прислонилась к широкой груди Мэтта. Его руки обхватили ее, заключив в теплый уютный плен. Элли положила свои руки поверх его и прижалась к нему теснее. Вместе они смотрели, как ставят паруса на “Золоте фараона” и как легко он скользит по волнам к выходу из бухты.

Мэтт наклонил голову, коснувшись ее губ обжигающим поцелуем.

— Ты готова вернуться назад в отель и начать наш медовый месяц, querida?

— И не только, — тихо ответила она и, повернувшись в его объятиях, обвила его шею руками. — Я готова начать нашу новую жизнь вдвоем. Отныне и навсегда.

28.

Мэтт обхватил рукой Элли и ближе притянул ее к себе. Он полностью насытился и теперь лежал, жмурясь от наслаждения, как сытый кот на солнышке. Ее дыхание овевало его плечо. Она положила свою ногу поверх его ноги, и теперь ее бедро чуть касалось его отдыхающей плоти. Едва Мэтт это осознал, как тут же почувствовал, что в нем снова просыпается желание. Не слишком ли после многочасового тура по бескрайним просторам любовных игр? Похоже, сколько бы он ни занимался с ней любовью, ему никогда не будет достаточно.

Свежий соленый бриз ворвался в номер отеля. Лучи послеполуденного солнца залили комнату мягким белым сиянием. Прямо сейчас Мэтт ничего другого не хотел, кроме того, чтобы ощущать всем телом свежесть прохладных льняных простынь и рядом — теплую женщину, которую он любил больше жизни.

Ее левая рука лежала на его груди. Мэтт взял ее и, перебирая тонкие нежные пальчики, покрутил золотой ободок на ее безымянном пальце.

— Никак не могу поверить, что после всех этих прекрасных золотых произведений искусства ты довольствовалась самым простым кольцом.

— Мне оно нравится. И я вовсе не нуждаюсь в этих вычурных украшениях для того, чтобы они напоминали мне о моей любви к тебе. Я и так принадлежу тебе.

— Навсегда, — пылко прошептал Мэтт, — как и я тебе. — И он снова прижался к ней.

Он ожидал, что Элли сразу заснет, устав от их многочасовых любовных игр. Но не тут-то было. Он просто ощущал, как новые идеи бродят в ее хорошенькой, но слишком беспокойной головке. Мэтт снисходительно усмехнулся:

Ну, так расскажи мне, куда мы теперь двинемся? — Элли взглянула на него. Ее зеленые глаза сверкали.

— Ну, я изучала историю пирата Джина Лафитта. Он был явно одним из наиболее удачливых и богатых пиратов. И он жил прямо здесь, в Галверстоне. — Она приподнялась на локте, не скрывая своего возбуждения. — Совершенно очевидно, что Лафитт спрятал часть своей добычи прямо здесь. Ты только подумай, какие изумительные вещи могли попасть в его тайники после того, как он ограбил не одно испанское судно, вывозившее золото, отнятое у индейцев!

— Хорошо, хорошо! — засмеялся Мэтт, видя ее энтузиазм. — Я хорошо представляю себе эту картину. Меня это вполне устраивает.

— Ты тоже заразился лихорадкой, правда? — спросила она с довольной улыбкой.

— Какой еще лихорадкой?

— Археологической, конечно.

— Правда? В таком случае археология — это просто приличное название для обозначения охоты за сокровищами.

Она легко толкнула его в бок. Он громко застонал и согнулся, как от сильной боли. Схватив золотистую косу, Мэтт намотал ее вокруг своей руки и притянул Элли к себе. Другой рукой он развязал ленту на конце косы и отбросил в сторону. Белый шелк легко спланировал на пол, словно крылья ангела. Расплетая косу, Мэтт пробормотал:

В действительности у меня сейчас есть гораздо более важное занятие. Я захвачен другой лихорадкой. — И добавил, нежно целуя ее в висок: — Ты зажигаешь огонь в моей крови, querida. Я люблю тебя.

Она улыбнулась, и в ее глазах появилось то восторженно-влюбленное выражение, которое до сих пор удивляло и смущало его. Ее ладонь легко заскользила по его груди, упругому животу, затем спустилась вниз на бедро. Мэтт задержал дыхание.

— Думаю, будет справедливым предупредить тебя, муж мой, что от этой лихорадки нет лекарства. Я бы знала.

— Тогда, любовь моя, мы сгорим вместе, — прошептал он, припав к ее губам жарким поцелуем.