Глава 14

Олбани расположен на юге, путь до него долог и нелегок, потому что в этих водах встречаются два океана. И несмотря на то что это всего лишь точка на карте, когда достигаешь места, где Индийский океан встречается с южными морями, в голову лезут истории о сгинувших в пучине моря кораблях, сражавшихся за Олбани, о прекрасной тихой бухте Принцесс Ройал, где мужественные моряки могли отдохнуть. Хотя это уже не ревущие сороковые, а всего лишь тридцать пятые параллели.

Я из Олбани. Я там вырос. Я хорошо знаю это место. Пока «Леди Аброльос» неслась на юг, я старался рассуждать логически и перебирал в памяти все места, где могли бы пригодиться слова «тяни» и «толкай». Я думал о дверях в гостиницах, туалетах, магазинчиках. Но как ни напрягал свой мозг, эти слова Питеркина не вызывали никаких ассоциаций.

Но до Олбани мы не добрались. После двадцати часов пути, когда показался остров Ротнест, вдруг послышался сперва громкий удар, затем металлический скрежет, после чего последовали противные звуки, напоминающие пулеметную очередь. Мы на что-то наскочили. Оказалось к тому же, вышел из строя правый дизель и сорвало лопасти винта. Это было непостижимо. Мы ругались каждый на свой лад. Я услышал, что юная Алекс изъясняется, и очень свободно, по-японски.

Ротнест был совсем рядом, там было полно опытных яхтсменов, готовых прийти на помощь. К сожалению, починить там судно мы не могли. Чуть дальше, в двадцати пяти километрах, находился Фримантл, где полно первоклассных доков. Выбирать можно было любое место, правда, нужно было помнить, что во Фримантле сидит кто-нибудь из подчиненных Элин Гундерссон с биноклями и поджидает нас, а в море через перископ за нами наблюдает подводная лодка.

Мы решили идти во Фримантл, дотащились на парусе до Роуз-Хед, пришвартовали судно так, что корму с названием «Леди Аброльос» мог увидеть каждый, кто входил в гавань.

— Мы оставим ее здесь, — сказал я, указывая на лодку, — и будем добираться до Олбани разными путями. И желательно порознь.

— Я пойду с вами, — сразу сказала Алекс.

Я покачал головой:

— Вы — с Джо.

— Зато с тобой я, — сказал Сергей.

— Нет.

Он уверенно кивнул:

— Попробуйте только улизнуть от меня.

— Хорошо.

Я добрался до Перта, прошел через его центр, на торговых улицах сначала заскочил в магазин спортивных товаров, оттуда легко проскользнул в продуктовый магазин, потом спрятался за углом галереи, пересек винные подвалы и там, где полно восточных ресторанов, почувствовал себя в безопасности. Сергея нигде не было видно.

С Веллингтон-стрит я позвонил к себе домой и прослушал по автоответчику все звонки, которые мне поступили. Разнообразные голоса что-то бормотали, но ничего важного не сообщали. Немного о работе, о развлечениях, о барбекю у Пита, об обеде с танцами в Юридическом обществе. В самом деле, подумал я, до чего же я занятой малый. Я был поглощен этой мыслью и не сразу осознал, что со мной разговаривает Джейн. В своей слегка торопливой манере, которую трудно не узнать, она извинялась за поздний звонок.

Затем она сказала:

— Кажется, подтверждается моя первоначальная гипотеза. Возможно, кое-что тебя удивит. Прилетаю завтра, — но не уточнила когда.

Я повесил трубку с некоторым облегчением. Нам нужны ответы на проклятые вопросы, а у Джейн они есть, и, благослови ее Бог, она принесет их прямо мне. Но Джейн может угодить прямехонько в лапы Элин или попадет к Сергею, поскольку оба наверняка узнали, возможно даже раньше, чем я, что записано на пленке моего автоответчика. Им нужно лишь набрать мой номер. Там самый несложный защитный код, но оба они разберутся с этим. В конце концов, их готовили в Москве.

Я начал волноваться. Джейн хитра, она знает, что за мной следят, следовательно, и за ней тоже.

Джейн уже летала в Западную Австралию. Это для нее не ново. Так что если она из Британии вылетит в Дарвин, а затем пересядет на местный самолет, как она могла бы догадаться поступить...

Я позвонил Бобу Коллису и поинтересовался, не было ли каких-нибудь важных звонков в последнее время.

— Да, был один.

— Когда?

— Прошлой ночью. Могли быть проблемы, но их нет. Слушай, я открыл бутылку своего «Рислинга». Лучшего не достанешь в Лампье.

— Да? — спросил я, а потом воскликнул: — О! — потому что до меня наконец дошло. — Выпьем как-нибудь.

Он ответил:

— Самое время — сегодня вечером.

Я повесил трубку, нашел газетный киоск, купил газету. Если кто-нибудь слышал наш разговор с Бобом, что нежелательно, но и не исключено, тогда слово «Лампье» их обманет. Оно обмануло бы и меня, если бы Боб прошлой осенью не рассказал мне о нем.

Джейн, как я полагал, находилась в коттедже Боба в Дейвсвилле, на берегу залива, где ее прятали раньше. Она была в безопасности, и мы с ней увидимся этой ночью у Лампье.

Я позвонил в агентство, предоставляющее машины напрокат. Оттуда за мной приехали, привезли в свою контору, наблюдали, пока я подписывал бланки. Были очень учтивы. Столкновения с Сергеем, с Элин пока избежать удалось. Я поехал на запад, через пригороды. Некоторые названия чудесны: Эппл-Кросс, Комо. Интересны и местные названия, такие как Муари и мое любимое Кулбеллап. Не знаю, что оно означает, но окончание «ап» показывает на близость воды. Названия даны аборигенами, а они понимают ее ценность.

Шли часы. Температура поднялась до тридцати градусов. Теперь мне было бы легко спрятаться от любопытных глаз в каком-нибудь кафе или держась подальше от главных дорог. Но я — уроженец Западной Австралии и, как все мы, обожаю море и серфинг с рождения. Меня вдруг потянуло на солнце и морской берег.

Я направился к Буссельтону, купил плавки и полотенце, затем поехал в Коварамап и остановился на вершине горы полюбоваться серфингом. Может быть, австралийский серфинг не самый известный, но, несомненно, лучший в мире, я в этом уверен.

Внизу перекатывались буруны. Прямые, словно прочерченные по линейке, они шли с интервалом в двести метров. Волны зарождались в полутора километрах от берега, вставали на дыбы и неслись с огромной скоростью к пляжу. Любители серфинга ждали момента, когда высокая волна подбросит их вверх и они, скользнув по ее крутым бокам вниз, будут раскачиваться, пока новая снова не заставит их взлететь на гребень.

Я не мог остаться равнодушным при виде всей этой красоты, хотя у меня были сомнения, смогу ли я удержаться на доске. Ведь я не занимался серфингом почти год. Кроме того, здесь я вряд ли кому-то попадусь на глаза. Никому и в голову не придет искать меня на большом расстоянии от берега.

Я съехал вниз и на доске отправился в море. Приобретенные в детстве навыки остаются на всю жизнь. После двух часов плавания на серфе я так устал, что болели все мышцы и кости. Я лег в тени и уснул. Когда проснулся, опять схватил доску и ушел туда, где возникали буруны. Чтобы добраться к ним, нужно преодолеть большие волны. Одну я недооценил, и она меня швырнула с такой силой, что я с трудом удержался на доске. Я взлетел в воздух и тут заметил невдалеке предмет, напоминающий перископ подводной лодки.

В этот момент солнце, казалось, померкло, я вернулся к действительности. Могло так случиться, что меня узнали, хотя человека с мокрыми волосами, облепившими лицо, вряд ли так легко распознать. Но возможность того, что меня засекли, существовала. Я подождал следующей хорошей волны, взобрался на доску и помчался к берегу. Быстро оделся, сел в машину и пустился в обратный путь по розовой пыли. На дороге остался след, который виден за полтора километра, мой след там не единственный. Через час или около того пыль разнесется по всей дороге.

Недалеко от Кейпа в естественном амфитеатре расположен винный завод с виноградниками. Но нынешним вечером там зазвучит не только пение москитов. Оркестр Лондонской филармонии, выступавший в Сиднее, должен был лететь в Сингапур, но его уговорили прервать путешествие и дать в Западной Австралии концерт. К Культуре, которая здесь пишется с прописной буквы, австралийцы относятся с большим уважением. Поэтому все граждане Западной Австралии, несмотря на погоду и расстояние, устремятся на концерт на всех видах транспорта: на самолетах и вертолетах, на машинах всех марок — от самых древних до новеньких «роллс-ройсов», а жены гуртовщиков — в четырехколесных экипажах. Сливкам местного общества представится возможность, надев смокинги и вечерние туалеты, «выехать в город»: очаровательные дамы смогут показать себя и свои бриллианты, а того и другого в Перте хватает. Это был превосходный замысел, поддерживаемый верой в то, что все австралийские змеи уползут прочь, оставив виноградники любителям музыки и участникам пикника. Для меня идея была привлекательна еще и тем, что я смогу встретить Боба среди виноградных кустов, и с ним будет Джейн. Более того, в этой неразберихе мы с Джейн сможем незаметно ускользнуть.

Я припарковал машину достаточно далеко от места, где должен состояться концерт, чтобы потом было легче уехать и не попасть в пробку.

Знойный день угасал, наступил столь же жаркий вечер. В машине не было кондиционера, и неизвестно, что лучше — сидеть с закрытыми окнами и изнемогать от зноя или опустить стекла и отдать себя на съедение москитам. Я решил окна не открывать.

Около шести вечера на небе в разных направлениях вспыхнули огни, это летел цвет Перта, чтобы приземлиться на местном полевом аэродроме. Пыль из-под колес поднялась до небес. Змеи и те, наверное, устремились к холмам, заслышав шум, а москиты уже предвкушали обильную трапезу. Когда совсем стемнело, я выбрался из машины и направился к виноградникам, слегка топая ногами, чтобы предупредить змей о моем приближении. У ярко освещенного амфитеатра уже собралась толпа, и я смог спокойно стоять и наблюдать за происходящим, не привлекая ничьего внимания.

По моим предположениям, я находился на пятнадцать или восемнадцать метров выше длинных рядов стульев, поставленных лицом к оркестру. Слева возвышался старый дом, перестроенный под ресторан. Вход в концертный зал был напротив меня. Справа — место для оркестра, а позади — величественные старые эвкалипты. Я рассматривал разноцветные фонарики, развешенные на ветвях, прожекторы, освещавшие деревья и камни. Мое хорошее настроение внезапно улетучилось, потому что я увидел Сергея, в его очках с синими стеклами и черной шляпе, который шел по краю амфитеатра, а затем начал спускаться вниз по тропинке. Я разглядывал его в бинокль. По тому, как он держался и оглядывался вокруг, я понял, что он кого-то высматривает. На нем был смокинг, в руке он держал бумажный листок, наверное, билет, а в зубах — сигарету в мундштуке.

Сергей появился на концерте не просто так, подумал я, видимо, узнал, что я буду здесь, и он осведомлен о существовании Джейн, хотя не знает, как выглядит она сегодня. Джейн придет с Бобом Коллисом. Она хитра и что-нибудь придумает для маскировки. Я смотрел вниз и ждал, украдкой поглядывая в просвет между виноградными лозами. Смогу ли я узнать Джейн в непривычном для нее наряде? Да, конечно, любимая девушка и все такое... Я старался посчитать в уме, сколько времени мы провели вместе, и оказалось, не так уж и много: в общей сложности месяц, причем большую часть времени она была в брюках и старой рубашке, а иногда в военной форме. А женщины умеют при помощи иной прически и нового платья изменять внешность, как хамелеоны. Я должен увидеть ее до того, как это сделает Сергей.

Но не сумел. И все из-за Боба Коллиса и его манер. Если бы он вошел первым с бутылкой в одной руке, с бокалом в другой, с друзьями по обеим сторонам, тогда я бы сразу узнал его. Но Боб Коллис был не похож на себя, пижонистый, галантный, — он осторожно, бережно вел Джейн несколько впереди себя. Честно говоря, я оказался не очень бдительным и внимательным. А Сергей не упустил ничего.

Я лениво наблюдал за одной дамой в платье из голубой тафты, в сережках и ожерелье с бриллиантами и за ее спутником в синем смокинге и галстуке под цвет платья... И вдруг я увидел, как рядом с ними возник Сергей. Негодяй был быстр, словно змея! Секунду постоял с безразличным видом, а в следующую — вынырнул рядом с этой женщиной. Только тогда я понял: дама в голубом — загримированная Джейн в черном парике, а ее спутник — бедный Боб, тоже переодет, чтобы его не узнали. Сергей доказал свою проницательность. Он не нашел меня, но это и не было нужно: он знал, что Джон Клоуз прямиком направится к Джейн.

Я решил подойти незаметно и похлопать Сергея по плечу, но мне это не удалось. Он опередил меня, вежливо поздоровавшись.

— Добрый вечер, мистер Клоуз! Какая радостная встреча! — Волшебник, нет сомнения. Затем сладким голосом произнес: — А где ваши места? — И когда Боб Коллис ответил, пробормотал: — Какое приятное совпадение! Я сижу в следующем ряду.

— Как вам это удалось? — в свою очередь спросил я.

Он слегка пожал плечами.

— Никак, — и протянул мне стодолларовую купюру. — Неплохо бы выпить шампанского, приятель, лучше всего — французского.

Я ничего не успел ответить. Неожиданно спокойный голос за моей спиной произнес:

— Как приятно вас всех видеть!

Я обернулся. Передо мной стояла Элин Гундерссон в элегантном туалете, улыбающаяся, как королева.

Вместе с ней была парочка определенно знакомых типов, одетых без всяких претензий на изящество — в темные костюмы. Низкие лбы, огромные кулаки, торчащие из рукавов, говорили об отсутствии всякого интеллекта. Полагаю, и вооружены они так же, как и Элин Гундерссон. У нее в руках была маленькая вечерняя сумочка, в которой мог уместиться пистолет 32-го калибра.

Так мы и стояли кучкой, а людской поток обтекал нас, как река скалу. Мы смотрели друг на друга с вежливой неприязнью. Сергей сказал с иронией: «Забавно, право». И ждал, чтобы кто-либо спросил, что именно забавно. Все молчали. Это его не расстроило. Думаю, Сергея ничто не могло расстроить. Он, словно ничего не произошло, продолжил:

— О, очень забавно и почти трагично. Я имею в виду оркестр, который прилетел в Перт со всеми инструментами. А потом пересел из одного самолета в другой, чтобы попасть сюда. Здесь они вышли, но автобус опоздал, было и правда ужасно жарко... Вы не представляете, моя дорогая, что тут начало твориться!

Элин холодно взглянула на него. Наверное, подумала, как эта кривляющаяся обезьяна может быть в самом деле советским шпионом?

Я поддразнил его:

— Что же произошло, Сергей, расскажите.

— Жара, знаете ли. Клей стал плавиться. О, этот клей, — разливался Сергей. — Вещество, при помощи которого держатся все части скрипок Страдивари. И Гварнери тоже. Маленькая птичка донесла мне, что там были еще и Амати. Ужасно, если здесь все это превратится в кучу лакированного дерева! — Сергей говорил громко, и проходившая мимо пара остановилась, мужчина спросил:

— Я случайно услышал ваш разговор. Что случилось?

— Они сложили все это в холодильники винных погребов, — ответил Сергей, — но будет интересно, не правда ли, послушать, как скрипки будут звучать после всего происшедшего.

Он вдруг сделал какое-то быстрое движение ногой, и Боб Коллис полетел вниз по склону. Одновременно рукой он грубо толкнул в грудь Элин Гундерссон, она пошатнулась, налетела на своих спутников и все трое тоже покатились по склону. Через секунду я получил удар в солнечное сплетение и упал, хватая ртом воздух, а Сергей схватил Джейн, перебросил ее через плечо и побежал с криком:

— Дорогу! Дорогу! Кислорода!

Я еще слышал его крики, когда поднялся на ноги и неуверенно последовал за ними, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Несколько мгновений я видел их, потом они исчезли среди старых эвкалиптов, на которых сверкали разноцветные огни. Колени мои дрожали, и меня шатало из стороны в сторону. Я был в отчаянии, чувствуя себя уничтоженным морально и физически. Разевал рот, словно толстяк, пытающийся догнать автобус, будто больной, которому вдруг перекрыли кислород. Все, что я мог сделать, — собрав оставшиеся силы, не терять из виду просвет между деревьями, за которым исчезла Джейн.

Неловко зацепившись за что-то ногой, я потерял равновесие и упал, ударившись левым плечом о дерево. Боль от ушиба заглушила внутреннюю боль. Я прерывисто дышал, вглядываясь в темноту, но больше не услышал криков о кислороде для дамы. Я поднялся, потирая плечо, и пошел, пошатываясь, между деревьями. Кругом была темнота, освещающие амфитеатр огни остались позади. Взошедшая над головой круглая луна светила слабо. Они не могли убежать далеко, они были где-то здесь, близко, я был в этом уверен.

Услышав впереди какой-то треск, ринулся наугад, надеясь, что бегу в нужную сторону. Наталкивался на деревья, падал, но продвигался вперед. Совершенно неожиданно справа увидел автомобиль с включенными фарами, из-под его колес вырывались клубы красной пыли, а на этом световом фоне черными силуэтами выделялись эвкалипты. Я осознал, что автомобиль движется быстро и у меня есть секунда или две, чтобы осмотреться, пока все опять не поглотит темнота. Я пытался заметить хоть какое-то движение, но источник света быстро перемещался, а вместе с ним двигались деревья, кусты, ветки и земля...

И тут слева что-то вроде бы шевельнулось. Не дерево, не ветка, не куст. Что-то живое. Я повернулся и заспешил туда. Услышал мычание, а секундой позже — ругательство. Тут до меня дошло, что двигаюсь с большей легкостью и уже могу дышать — боль утихла. У меня не было иллюзий: один на один мне с Сергеем не справиться. Но, может быть, если удастся его догнать, ему придется оставить Джейн, чтобы защищаться, а она в этот момент сможет укрыться в темноте. Я ринулся вперед. И вновь уловил совсем близко какое-то движение. В следующие мгновения я приблизился настолько, что смог уже ясно разглядеть Сергея. Этот упрямый человек упорно шел вперед с Джейн на плече. Вряд ли он слышал, что я приближаюсь, вокруг слишком много других звуков: его собственное дыхание, шум шагов. Когда расстояние сократилось до двух метров, я крикнул: