– Это великий человек, – вставил Рупрехт.

– Еще он сказал: «Я полностью полагаюсь на Рупрехта. Он должен уничтожить весь архив до последнего листка. А вы, Раш, должны доставить мне эти досье, даже если вам придется прорываться через саму преисподнюю!» Может быть, – мрачно добавил Раш, – именно этим путем мне и придется возвращаться в Берлин.

– Хорошо, я сейчас свяжусь с ним по телефону.

– А пока дайте мне ключи.

– Что?

– Дайте мне ключи. Я тороплюсь! У вас тут есть автомобиль?

– Личный «хорьх» рейхсфюрера.

– Думаю, рейхсфюрер будет рад вновь увидеть свой любимый автомобиль. Прикажите персоналу, чтобы во дворе собрали старые тряпки, бумагу и все, что хорошо горит. Еще мне понадобится канистра бензина.

Они пересекли внутренний двор и вошли в главные двери замка, расположенные в западном корпусе. Внутри находился центральный зал, слева – кабинет Рупрехта. Комендант вошел к себе, немного поколебался, но все же вручил Рашу ключи. Потом сел к телефону.

Раш поспешно поднялся по широкой деревянной лестнице наверх. Комната, где раньше останавливался Гейдрих и где теперь находился секретный архив, находилась на втором этаже, в конце коридора, ведущего в Северную башню. Раш открыл стальную дверь, вошел в комнату и осмотрел шкафы. Вполне возможно, что здесь окажутся документы, которые пригодятся впоследствии лично ему. Все пока шло великолепно. Вряд ли стоит упускать такую возможность.

Хайден и Монке по-прежнему сидели на церковном кладбище, наблюдая за шоссе. Они увидели, как Раш и Зауэр приближаются к воротам замка, видели, что их впустили внутрь, и вздохнули с облегчением. Если Рашу удалось проникнуть в замок без единого выстрела, задание сильно облегчается. Можно считать, что награда уже в кармане. Еще несколько часов – и они будут загорать на испанском пляже.

Внезапно раздался шум мотора: по улице деревни полз армейский грузовик. Он остановился возле караульного помещения, и оба эсэсовца замерли.

Из кабины выскочил унтер-офицер в черном мундире. Хайден разглядел на рукаве эмблему инженерно-саперных войск.

Из караульного помещения вышел начальник охраны.

– Подразделение саперов из Арнсберга, – сказал унтер-офицер. – Майор Махер уже прибыл?

– Нет.

Унтер-офицер взглянул на часы.

– Мы договорились встретиться с ним здесь.

– Мне об этом ничего не известно. Майор еще не прибыл. Как, вы сказали, его имя?

– Махер, черт вас побери, – выругался унтер-офицер. – Это адъютант рейхсфюрера!

– Сюда прибыл другой офицер, но его зовут иначе. А как майор должен сюда попасть?

– На самолете.

– С час назад я слышал шум самолета, но это, очевидно, был не ваш майор. Иначе он давно уже оказался бы здесь, даже если бы добирался пешком. Подождите, я позвоню коменданту.

Тем временем Рупрехт безуспешно пытался связаться по телефону с Гиммлером. Убедившись, что линия мертва, он застыл в нерешительности. В это время зазвонил телефон внутренней связи, и комендант снял трубку.

– Это начальник караула, господин комендант. Прибыло саперное подразделение из Арнсберга.

– Саперное? – переспросил Рупрехт.

Он уже несколько месяцев добивался, чтобы прислали саперов починить трубы. Горячая вода поступала в замок с перебоями, давно пора было навести порядок. Наконец-то собрались!

– Пусть подождут. Когда освобожусь, поговорю с ними.

– Слушаюсь, господин комендант. Они говорят, что...

– Мне плевать, что они говорят, – оборвал его Рупрехт. – Пусть подождут.

– Слушаюсь.

Рупрехт повесил трубку и вышел из кабинета. Вся его бюрократическая натура протестовала против того, чтобы пускать кого-то в секретный архив без письменного приказа Гиммлера, даже если речь шла о герое войны вроде Раша. Месяц или два назад Рупрехт не пустил бы туда даже самого обергруппенфюрера Вольфа, хоть Вольф являлся его непосредственным начальником. Но Раш бывал здесь уже много раз, и Рупрехт знал, что рейхсфюрер будет в ярости, если приказ останется невыполненным. При одной мысли о ярости рейхсфюрера Рупрехт содрогнулся. Он отправился будить прислугу – полдюжины поваров и лакеев, все, что осталось от прежнего многочисленного штата замка. Когда-то здесь работали десятки и десятки отлично вымуштрованных слуг. Рупрехт с ностальгией вспомнил дни былой славы. Тогда все двенадцать стульев за круглым столом были заняты; рейхсфюрер наслаждался отдыхом, черпал духовные силы в возвышенном антураже эсэсовского ордена. Чудесные были времена! Развевались стяги, соблюдались все формальности, достаточно было щелкнуть пальцами, и слуги выполняли любое распоряжение. А теперь... У коменданта осталось шестеро слуг – старики, которых не взяли даже в фольксштурм. С трудом удается поддерживать чистоту, достать что-либо невозможно. Чертовы саперы прибыли чинить водопровод только теперь, после того, как всю зиму он оставался неисправным!

Рупрехт рывком распахнул дверь комнаты, где спал его денщик. Велел денщику собрать старые тряпки, найти бензин или спирт и вынести все это во двор. Потом отправился будить остальных. Архив и в самом деле лучше сжечь, думал Рупрехт. Это секретный архив Гейдриха, очень опасные материалы. Когда-то Рупрехт частенько ломал себе голову над тем, что может содержаться в этих досье. Пожалуй, он не отказался бы заглянуть туда – из чистого любопытства. Но ответственному человеку подобное поведение не к лицу. Как-никак он отвечает за крепость, являющуюся штаб-квартирой всего эсэсовского ордена. Трудно поверить, что блестящая эпоха подходит к концу, что сапоги вражеских солдат топчут священные земли рейха – англичане, американцы, французы, даже эти недочеловеки русские. Они вторглись в Германию с востока и запада. Если кто-то и может их остановить, то только сам фюрер. Но бесконечное отступление, начавшееся еще в Северной Африке и России, докатилось до самого фатерлянда. Вермахт так и не сумел остановить вражеские орды и теперь вряд ли сумеет. Саарская область захвачена. Раш сказал, что Рур почти окружен. Конечно, армия будет продолжать сопротивление, но кузница страны окажется в руках врага.

Безусловно, рейхсфюрер прав – как всегда. Архив нужно уничтожить. А что будет потом? Рупрехту придется сдать свою должность. Если враги приблизятся к Вевельсбургу – что ж, замок хорошо укреплен, оружия в нем достаточно. В прежние века Вевельсбург не раз подвергался нападениям. Иногда врагам удавалось его захватить, но всякий раз замок восставал из пепла. И национал-социализм тоже возродится. Это учение, в которое поверил целый народ. Пускай этот народ терпит поражение, учение все равно бессмертно. Пройдет какое-то время, и фашизм воскреснет. Тогда Вевельсбург вновь обретет былую славу. Нужно сберечь все священные реликвии СС. Он спрячет их в надежное место, где их не смогут уничтожить даже вражеские бомбы. Пускай бумаги горят. Зато знамена, гербы, книги будут собраны и спрятаны в подземелье Северной башни, там, где находится кремационная камера. Ее стены высечены прямо в скале, их толщина – больше четырех метров. Да, как только с архивом будет покончено, Рупрехт непременно этим займется...

Саперы недовольно ворчали. Хайден и Монке слышали каждое их слово, поскольку в утреннем воздухе голоса разносились далеко.

– Придется ждать, – сообщил унтер-офицер, вернувшись из караулки.

– Ждать? – спросил один из саперов. – Чего?

– Так сказал комендант, – буркнул унтер-офицер. – Он старше меня по званию.

– А майор Махер еще старше! Мы ведь действуем по его приказу. Послушайте, шарфюрер, если нам нужно взорвать замок, к чему тянуть время? Давайте пока хоть взрыватели подготовим.

– Раз приказано ждать, будем ждать.

Взорвать замок! Хайден взглянул на Монке, тот пожал плечами. Монке было все равно, кто и кого взорвет – лишь бы это не был он, Монке. Но весть о том, что в замке вот-вот должен был появиться майор Махер, адъютант Гиммлера, была чрезвычайно важной. Раш проник в замок, выдав себя за посланца рейхсфюрера. Махер будет знать, что Раш солгал.

Хайден наклонился к Монке и прошептал:

– Я должен его предупредить.

Монке поднес палец к губам:

– Слышишь?

Хайден услышал, что с севера приближается, нарастая, гул самолета. Звук двигателей делался все слышнее и громче.

– Нужно его предупредить. Жди здесь.

Пригнувшись, Хайден перебежал через церковный двор, подальше от караулки и саперов. Он обогнул замковую стену с южной стороны и отыскал Конуэя и Науйокса.

– Сигнал был?

Науйокс кивнул:

– Он открыл ставни и махнул рукой. Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Прибыли саперы-эсэсовцы, которые собираются взорвать замок. Ждут только, пока прибудет их командир. Смотрите в оба.

Все окна замка были заперты на ставни – стало быть, изнутри никто его заметить не сможет. Хайден добежал до угла, где возвышалась круглая Западная башня, спустился в ров и добежал до того места, где со стены свисали веревки. В небе показался самолет – маленький «файзелер», похожий на комарика. Он шел на посадку. Должно быть, прибыл Махер. Если его на аэродроме ждет машина, он будет в замке через несколько минут!

Хайден взглянул наверх и увидел, что в одном из окон ставни открыты. Возможно, окно тоже открыто. Он свистнул, подождал, свистнул громче, но Раш не слышал. Свистнув еще раз, Хайден стал нервно переминаться с ноги на ногу.

Придется лезть наверх. И чем быстрее, тем лучше. Того и гляди, из-за поворота покажется машина Махера. Среди бела дня он сразу увидит, что по стене замка карабкается человек.

Перекинув автомат за спину, Хайден схватился за веревку и стал быстро подниматься по стене. Он умел это делать превосходно – слишком много часов в свое время было проведено на тренажере. Подъем был довольно высокий, но, подстегиваемый тревогой, Хайден оказался наверху через какие-нибудь три минуты. Он постучал в стекло, встав коленом на подоконник.

Раш так стремительно открыл раму, что чуть не сшиб боевого товарища вниз. Однако лишних вопросов гауптштурмфюрер задавать не стал. Он схватил Хайдена за пряжку ремня и быстро втянул в комнату.

Задыхаясь, Хайден объяснил, в чем дело.

– Махер! – повторил Раш и посмотрел в сторону аэродрома. Самолетика было уже не видно, во всяком случае, Раш разглядел его не сразу – пришлось воспользоваться биноклем. Из-за деревьев он разглядел краешек крыла – оно застыло в неподвижности. Вскоре на шоссе появился автомобиль, двигавшийся по направлению к замку.

– Убрать его? – спросил Хайден.

Раш смотрел на автомобиль. Он хорошо знал Хайнца Махера, майора войск СС. Это был волевой, жестокий офицер, безгранично преданный. Гиммлеру.

– Здесь не получится. Мы не знаем, есть ли здесь другие войска. Звуки выстрелов вызовут переполох. Будем разбираться с ним в замке.

– Мы что, вдвоем будем воевать против всего гарнизона?

– Здесь одни старики, – ответил Раш. – К тому же нас не двое, а трое. В коридоре дежурит Зауэр.

Тут в дверь постучали – это был сам Зауэр. Раш открыл дверь.

– В чем дело?

– Комендант.

В дальнем конце коридора появился Рупрехт.

Раш велел Хайдену спрятаться и вышел Рупрехту навстречу.

– Еще несколько минут. Горючее и материалы приготовлены?

Рупрехт кивнул:

– Все готово. Когда американцы будут здесь?

– Не уверен, что их вообще сюда пустят. Пока они находятся к северу от Зальцкотена. Возможно, к югу будут пробиваться разведывательно-поисковые группы.

– Мне жаль первых американцев, которые приблизятся к Вевельсбургу, – мрачно заявил Рупрехт, потом повернулся и скрылся в Северной башне.

Раш запер стальную дверь и вновь занялся шкафами. У него оставалось совсем мало времени. Надо было как можно скорее разыскать документы, касающиеся американских и британских инвестиций в немецкую промышленность. Очень скоро в замке станет жарко.

Тем временем Рупрехт спускался по винтовой лестнице на второй этаж. Если придется оборонять замок от американцев, последним оплотом станет эта массивная башня. Комендант хотел проверить, в порядке ли его арсенал.

На втором этаже, возле бойниц, выходящих на северную сторону, находились два оружейных шкафа. Рупрехт открыл один из них, где стояли шесть винтовок «гевер 33/40» и два новых автомата «маузер». Все это оружие комендант перетащил к бойницам, которые выходили во внутренний двор. Достав ключ, Рупрехт открыл специальное отделение, расположенное внизу оружейного шкафа, и достал боеприпасы – обойму для винтовок и дюжину магазинов для автомата. Еще здесь оказался ящик гранат. Отличный будет сюрприз для американцев, когда сверху полетят эти хлопушки! Взять замок можно только с помощью артиллерии, а разведывательно-поисковые группы обычно артиллерию с собой не таскают...

Разложив оружие и приведя его в боевую готовность, Рупрехт спустился на первый этаж и вышел во двор. Нужно было вернуться в кабинет, там еще оставались незаконченные дела. Едва он вошел в дверь, как зазвонил внутренний телефон.

– Да? – раздраженно сказал Рупрехт, уверенный, что ему опять надоедают чертовы саперы.

– Это майор Махер. У меня срочное задание от рейхсфюрера.

– Махер? – изумился Рупрехт.

Что это рейхсфюрер вздумал посылать в Вевельсбург офицеров своего штаба одного за другим?

Рупрехт вышел во двор, приблизился к воротам и отодвинул засов.

Там уже стоял Махер, нетерпеливо постукивая носком сапога. За его спиной, на мосту через ров, Рупрехт увидел грузовик, возле которого стояли саперы в эсэсовской форме.

– Хайль Гитлер! – сказал Рупрехт.

– Хайль Гитлер, – буркнул Махер, едва шевельнув рукой. – Почему вы заставили моих людей ждать?

– Саперов? У меня есть дела поважнее...

Не дослушав, Махер обернулся и махнул рукой – грузовик двинулся вперед по мосту.

– Он здесь не пройдет. – Рупрехт показал на низкий свод ворот. – Застрянет.

Махер нетерпеливо поморщился. Обернулся к командиру саперов и крикнул:

– Разгружайте вручную! Складывайте во дворе, возле главного входа в замок.

– Что происходит? – насупился Рупрехт. – Я думал, что саперы будут... чинить водопровод.

– Водопровод? – недоверчиво переспросил Махер и рассмеялся. – Нам тут не до водопровода. Собираемся устроить хороший костер. Я прислан для того, чтобы взорвать замок.

– Взорвать?!

– Разнести его на куски. Таков приказ рейхсфюрера, – резко сказал Махер. – И я приказ выполню.

– Но это невозможно! – возмутился Рупрехт. – Вы знаете, во сколько обошлась реставрация замка? Это стоило одиннадцать миллионов марок!

Один из саперов рысцой подбежал к воротам, таща на плече деревянный ящик. Рупрехт преградил ему дорогу.

– Не мешайте! – резко приказал Махер.

– Это невозможно! Вы не имеете права! – взвился Рупрехт. – Господи, да ведь это же Вевельсбург! Это храм всего СС! Здесь обитает дух Черного Корпуса!

Махер положил Рупрехту руку на плечо и сказал:

– Не мешайте. – Глядя прямо в свирепые глаза коменданта, он успокаивающе добавил: – Рейхсфюрер построил этот замок, он его и уничтожит.

– Нет! – яростно замотал головой Рупрехт. – Все гораздо важнее! Римляне считали, что дух их легионов живет дольше, чем командир или полководец. Речь идет о духе нашего движения!

Размахнувшись, Махер ударил коменданта по лицу.

– Никто меня не остановит! – рявкнул он. Рупрехт остолбенело уставился на него; из краешка рта на подбородок сбегала струйка крови. – У меня приказ фюрера. Даже вы не смеете мне мешать! Отойдите, не стойте на пути у моих людей. Собирайте свои личные вещи, предупредите слуг. В вашем распоряжении всего несколько минут.

Майор Махер был мужчиной рослым, но Рупрехт был еще здоровее. Махеру показалось, что комендант сейчас на него набросится, и на всякий случай майор расстегнул кобуру. Он уставился на Рупрехта с не меньшей яростью, чем комендант на него.

Рупрехт заколебался, потом резко развернулся, пересек двор и скрылся в замке, захлопнув за собой тяжелые дубовые двери. Махер услышал, как заскрежетали засовы, и громко выругался. Надо было пристрелить Рупрехта к чертовой матери. Комендант совсем свихнулся, с ним не оберешься проблем. А рейхсфюрер ждет возвращения своего адъютанта.

Махер приказал унтер-офицеру:

– Тащите сюда фосфорные гранаты.

Эсэсовец бегом вернулся к грузовику и притащил зеленый деревянный ящик с надписью по-английски – гранаты были трофейными. Всковырнув крышку, унтер-офицер уставился на аккуратные баночки, похожие на консервированный компот. Махер наклонился и взял одну из банок.

– Как быстро срабатывает запал?

– Четыре секунды, герр штурмбаннфюрер. Чека вот здесь, видите?

– Разбейте вон то окно.

Сержант взмахнул ломиком и разбил стекло в ближайшем окне. Махер вырвал чеку, примерился и швырнул гранату внутрь.

– Осторожно! – крикнул унтер-офицер.

Махер отшатнулся в сторону и прижался спиной к стене. Раздался треск, потом пронзительное шипение, и граната взорвалась. Брызги горящего фосфора вылетели в окно и пылающими каплями разлетелись по булыжной мостовой. Из комнаты повалил густой белый дым.

Все помещение было окутано дымом и пламенем. Махер заглянул внутрь и одобрительно кивнул.

– Это еще лучше, чем взрывчатка. – Он оглядел массивные стены замка. – На то, чтобы взорвать крепость, понадобится слишком много времени. Быстрее будет ее спалить. Как по-вашему, унтер-офицер?

Унтер-офицер кивнул:

– У нас два ящика этих гранат, по сорок восемь штук в каждом.

Махер немного подумал, мысленно вспоминая внутреннее устройство замка. Первый этаж сложен из камней, но верхние этажи деревянные. Рейхсфюрер приказал, чтобы замок был взорван, на это потребуется много времени и огромный запас взрывчатки. Гораздо проще будет замок спалить. Трофейные гранаты, которые саперы привезли из Арнсберга, подходят для этой задачи идеально.

Чертов Рупрехт! Его идиотское, бессмысленное сопротивление лишь усложняет задачу. Неужели он не понимает, что приказ есть приказ – его нужно выполнять. Сам рейхсфюрер приказал уничтожить Вевельсбург. Рупрехт давал присягу, клялся безоговорочно, не рассуждая, выполнять приказы начальства.

– Ну что ж... – начал было Махер, но не договорил.

Прозвучал выстрел, и один из саперов, охнув, рухнул навзничь. Ящик, который он держал в руках, упал на землю. Махер наклонился над упавшим и увидел, что он мертв.

– В укрытие! – крикнул майор и нырнул в ближайший дверной проем – слева от главного входа. Потом осторожно высунулся. Непосредственно перед выстрелом послышался звон стекла, и теперь Махер попытался понять, из какого окна стреляли. Почти сразу он увидел, что стекло разбито в кабинете Рупрехта. Оттуда комендант мог простреливать весь внутренний двор, даже арку, в которой укрылись саперы. Прижимаясь спиной к двери, Махер почувствовал, что створка начинает раскаляться – пожар внутри разгорался все сильнее.

– Шарфюрер!

– Да, господин майор?

– Возьмите еще одну гранату и швырните ее вон в то окно, слева от главного входа.

Щелкнула чека, и «консервная банка» бухнулась прямо под окно кабинета коменданта. Короткая пауза, потом взрыв и вспышка огня.

На открытом пространстве звук разрыва прозвучал еще оглушительнее. Метров на пять во все стороны разлетелись огненные хлопья. Всю западную часть двора заволокло густым дымом.

– Придется взорвать дверь главного входа, – сказал Махер. – Тащите сюда динамит и взрыватель.

Шарфюрер наскоро соорудил бомбу, воткнул в нее взрыватель. Махер нетерпеливо ждал. Когда бомба была готова, он размахнулся и швырнул ее к самым створкам дверей главного входа.

Прогрохотал мощный взрыв, волна чуть не сбила саперов с ног. Они были готовы к взрыву и заранее закрыли уши руками. Теперь пришлось ждать, пока рассеется дым.

Рупрехта в кабинете давно уже не было. Заперев двери на засов, он заскочил к себе буквально на минуту – выбил окно и метким выстрелом прикончил одного из саперов. Убедившись, что не промазал, Рупрехт схватил трубку внутреннего телефона и связался с караульным помещением. На всякий случай он опустился на пол, чтобы подоконник прикрывал его от огня.

– Караульное помещение, – произнесли в трубке.

– На замок совершено нападение! – крикнул Рупрехт. – Люди майора Махера меня атакуют. Приказываю нанести по ним удар с тыла!

В трубке молчали.

– Вы меня слышите? Немедленно атакуйте!

Ефрейтор нерешительно сказал:

– Господин комендант, но майор Махер – адъютант рейхсфюрера...

– Идиот! Он собирается взорвать замок! Приказываю его уничтожить. И его людей тоже. Вы слышали – это приказ!

– Но, господин комендант, – чуть не взвыл ефрейтор, – я не могу...

– Иначе будете расстреляны, – отчеканил Рупрехт. – Приказ ясен?

– Так точно.

– Повторите.

– Напасть на людей майора Махера.

– Отлично. Исполняйте.

Рупрехт положил трубку и выскочил из кабинета.