Глава 5

Гален помчался к Элизару и Элрику. Слева от него, неподалеку от обрыва, там, куда ее отшвырнуло, сидела во тьме Изабель, неуклюже подвернув ноги. Справа среди палаток бушевал огонь.

Создав летающую платформу, Элрик появился на месте взрыва в считанные секунды. Он опустился на колени рядом с Элизаром. Гален остановился позади него. Запах горелого мяса наполнял воздух. Не оборачиваясь, Элрик протянул назад руку, схватил ею руку Галена и заставил того опуститься на колени рядом с Элизаром. Гален был шокирован, видя, что Элизар выглядел только оглушенным. Его взгляд был прикован к какой-то точке на небосводе, он поверхностно и часто дышал.

– Я что, ничему тебя не научил? – прошипел Элрик.

Голова Элрика была наклонена вниз. Гален проследил за направлением его взгляда, и увидел левую руку Элизара – она была черной. Сначала Гален не понял, что увидел. Потом до него дошло, что рукав куртки Элизара сгорел весь. От руки Элизара осталась лишь тонкая, почти скелетообразная, покрытая кожей черная поверхность. Его кисть была похожа на окаменелую клешню. В свете огня она неестественно блестела.

Вот откуда разносился запах горелого мяса.

Вокруг них стали собираться остальные маги. Инг-Ради сразу же опустилась рядом с Элизаром. Ее узкие глаза быстро скользнули по Галену, и четыре оранжевые руки протянулись к Элизару.

– Нет, – прошептал Элрик, – это должен сделать Гален.

Впервые за все время, что Гален знал его, лицо Элрика утратило свою строгость. Даже когда Элрик бывал в хорошем настроении, в выражении его лица всегда чувствовалась строгость и собранность, как будто он все время кого-то экзаменовал, что-то оценивал. Но сейчас его лицо было полностью расслабленным: ни морщин меж бровями, ни сурово поджатых губ. Будто он потерял контроль над собой, был сейчас очень далеко от Галена, от данного момента, даже от своего тела.

Гален осознал, что собственными руками лишил себя возможности стать техномагом, что его поступок противоречил всем принципам техномагов. Он даже не в состоянии исполнить последнее задание Элрика.

– Я не могу, – сказал Гален.

Лицо Элрика от этих слов снова стало суровым.

– Сможешь.

Элрик положил руки на предплечье Элизара, передавая от себя Элизару армаду микроскопических органелл. Он достал из кармана кристалл на серебряной цепочке, положил кристалл на ладонь Галена. Затем Элрик встал и занял свое место позади ученика, взялся за кризалис Галена.

Здоровая рука Элизара приподнялась на несколько дюймов, шлепнулась обратно.

– Я могу, – каждый слог сопровождался тяжелым вздохом, – сам сделать это.

Его лицо было бледным, как мел.

Элизар был не в состоянии лечить себя сам. У Галена не было выбора. Он должен попытаться. Гален закрыл глаза и визуализировал уравнение подключения к кристаллу, осуществлявшему связь с органеллами. Кристалл потребовал ввести пароль Элрика: секретный символ, знание которого позволит Галену управлять кристаллом. Элрик использовал один и тот же пароль ко всем зондам и устройствам, если он хотел, чтобы Гален имел к ним доступ. Гален визуализировал пароль и получил доступ к кристаллу.

Он расположил кристалл, висящий на конце цепочки, над рукой Элизара. Органеллы были очень слабыми передатчиками и не могли передавать информацию от одного тела к другому без помощи устройства, усиливающего сигнал. Кристалл был создан магами именно для этой цели.

Мозг Галена принимал изображения и данные с органелл, по мере их движения по поврежденному участку. Кожа была сожжена полностью. Ближе к поверхности раны преобладали слои мертвой мышечной и жировой ткани, выглядевшие очень похожими на вареное мясо. В некоторых местах жир послужил защитой для расположенных под ним мышц, но в других, таких, как кисть, мышечные ткани были серьезно обожжены. Нервные окончания погибли или были перегружены противоречивыми сигналами. Капилляры были либо разорваны, либо закупорены, либо расплавились.

Здоровые клетки сохранились глубоко внизу. Новые ткани могли нарасти. Применяя традиционные методы лечения, спустя некоторое время Элизар вылечился бы, хотя его конечность никогда не восстановилась бы полностью.

Из ранних этапов обучения, когда Гален еще не пришел к выводу о том, что у него нет способностей к целительству, он имел представление о том, что надо делать. Сначала надо блокировать нервные импульсы к поврежденному участку. Необходимо стимулировать рост здоровых клеток кожи на краях обожженного участка так, чтобы закрыть рану. Это удержит влагу внутри и предохранит от проникновения микроорганизмов. Одновременно, для кровоснабжения новой кожи необходимо было создать капилляры, продолжив кровяные русла на краях обожженного участка. Всю мертвую плоть требуется расплавить и вывести из-под новой кожи, тогда в нижележащем пространстве должны вырасти мышцы, нервы, сухожилия, вены, артерии. Последнее – убрать нервную блокировку.

Проблема была в том, что лечение происходило иначе. Не было заклинания для блокировки нервных импульсов, или для стимуляции роста кожи над поврежденным участком. Из всего, что Гален прочитал, из дискуссий с Элриком, Инг-Ради и другими, он так и не понял, в чем заключалась конкретная связь между задачами, которые было необходимо выполнить для лечения различных повреждений, и заклинаниями, применявшимися для этого. Поэтому Гален не преуспел в переводе на свой язык уравнений ни одного заклинания исцеления. Заклинания исцеления были наиболее сложными из применяемых магами заклинаний. Инг-Ради, например, мурлыкала песенку, слегка изменяя громкость и тон звука. Ее объяснения, как это работает, были столь же туманными. Ты должен разобраться в повреждении. Ты должен определить форму того, что необходимо сделать. И ты должен стать этой формой. В ее случае форма была звуком.

Гален смог сделать первый шаг: определить повреждение. Но он не знал, как необходимые для лечения действия могут заключать в себе «форму», или как ему самому стать этой «формой».

В прошлом, когда он пытался переводить заклинания исцеления, ни одна попытка не возымела значительного эффекта. Но, если это будет его последним действием в качестве ученика мага, то он изо всех сил постарается сделать то, чего от него требовали, чтобы, по крайней мере, хоть чуть-чуть исправить тот ужасный вред, который он нанес.

Он глубоко вздохнул и очистил свой разум. Мысленно визуализировал переданную ему органеллами информацию о повреждениях руки Элизара. Визуализировал то, что необходимо сделать: нервы, кожу, капилляры. Поискал форму для лечения: звук, слово, уравнение. Представил себе двигающиеся микроскопические органеллы. В них, как и в случае с кризалисом и с имплантируемым биотеком, применялась органическая технология. Они были гибридом биологии и электроники. Гален мысленно представил, как они химически блокируют нервные сигналы, стимулируют отдельные клетки к делению, собирают и расплавляют мертвые клетки. Но кризалис Галена не ответил эхом, не возникло ощущения, что его команда была принята и выполнялась.

Гален снова просто представил лечение в виде задания вместо того, чтобы каким-то образом увидеть его целостной формой. Он попробовал еще раз: очистил свой разум, в надежде увидеть хоть какой-то знак, какой-то способ помочь. Он потерял своих родителей в огне и страстно желал стать целителем, чтобы лечить такие повреждения. Вместо этого, он сам принес огонь.

Он не смог найти никакой «формы» для лечения. Вероятно, это было самым важным уроком его ученичества. Он хотел стать целителем, но так и не стал им. Он ранил друга и сейчас не смог помочь ему.

Перед ним на траве лежала черная, блестящая рука Элизара. Его дыхание по-прежнему было частым и неглубоким. Взгляд был устремлен на Галена.

– Прости, – сказал Гален, – прости, прости за то, что я ранил тебя. Прости за то, что я не могу вылечить тебя. Не знаю, как.

Гален почувствовал, что Элрик отпустил его кризалис, повернулся и увидел, что его учитель удаляется.

Инг-Ради склонилась над Элизаром и прикоснулась ладонями к его руке. Ее кристалл висел на длинной цепочке, и, пока она работала, раскачивался над телом Элизара. Через несколько секунд она закрыла глаза и начала мурлыкать. Дыхание Элизара стало замедляться, лицо слегка порозовело. Гален пытался отслеживать легкие изменения в тоне и громкости звука. Он сумел различить несколько мотивов, накладывающихся друг на друга. Мотивы переплетались между собой так запутанно, что общий мотив невозможно было распознать. Мурлыканье казалось немелодичным, бесформенным, но Гален осознал, что захвачен им и что понятия не имеет, как долго слушает его.

Бледная, безволосая кожа принялась расти, начиная с плеча, покрывая обугленную руку, подобно рукаву. Инг-Ради сейчас не только стимулировала деление нужных типов клеток, но и выстраивала их в нужном порядке, правильным узором – невообразимо сложная работа. Кожа выросла до локтя, покрыла предплечье, запястье, клешню кисти, сомкнулась вокруг пальцев.

После этого внешне мало что изменилось. Потом чуть выше локтя Элизара появилась узкая трещина, оттуда стал вытекать желто-коричневый гной. Несколько других трещин появились выше и ниже по руке Элизара, открывая дорогу еще большему количеству расплавленных тканей. От гноя воняло протухшим жиром. По мере того, как вытекали мертвые ткани, новая кожа становилась мешковатой и морщинистой, остатки руки как бы висели внутри нее.

Наконец весь гной вытек, тонкие трещины закрылись. Теперь структуры под новой кожей начали восстанавливаться: нервные окончания росли вдоль их старых направлений, из следов коллагена формировались основания сухожилий, из неповрежденных остатков начали расти мышцы. Рука начала восстанавливать прежнюю форму и объем, складки на коже разгладились. К коже вернулся розоватый цвет. Наконец кисть разжалась, пальцы расслабились.

Инг-Ради, наконец, выпрямилась, мурлыкание смолкло. Рука казалась странной: слишком единообразной, слишком мягкой, и, тем не менее, она выглядела восстановленной. Элизар спал, его дыхание было ровным, цвет лица нормальным.

Изабель вздохнула, когда Инг-Ради рухнула ей на руки.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Вам что-нибудь нужно?

– Все в порядке, – ответила Инг-Ради.

Но ее кожа была не обычного оранжевого цвета, а бледно-оранжевого, и она, казалось, была не в состоянии выпрямиться.

– Ей нужен отдых, – произнес Келл. – Блейлок, если вас не затруднит…

Блейлок коротко кивнул и опустился на колени рядом с Инг-Ради, забирая ее у Изабель.

Гален почувствовал, что от сидения у него отсохли ноги, и окоченело все тело. С тех пор, как Инг-Ради начала лечение, прошло много часов. Каким-то образом ее песня так захватила его, что он потерял ощущение времени. Большинство магов к настоящему моменту или ушли, или их попросили уйти. Оставались лишь члены Круга, за исключением Элрика, и он с Изабель.

Блейлок создал под собой и Инг-Ради летающую платформу и полетел к ее кораблю.

Келл создал платформу под Элизаром, поднял ее на несколько футов над землей. Хотя лицо Келла скрывала тень, Гален чувствовал, что темные глаза Келла изучают его. Из темноты донесся тяжелый вздох.

– Вы не ранены? – спросил он.

– Нет, – ответил Гален, Изабель эхом вторила ему.

– Мы обсудим все это утром, – сказал Келл.

Тяжело шагая, он удалился вместе с Элизаром и Херазад.

У Галена не было никакого желания вставать. Да и вообще двигаться.

– Я тоже подумала, что он собирался напасть на нас, – сказала Изабель. – Он был очень зол. Все время, пока мы разговаривали, мои руки были готовы создать щит.

Гален припомнил ее руки, которые она держала стиснутыми перед собой, припомнил легкие движения, создавшие щит в тренировочном зале. Теперь он понял, что она все время готова была развернуть щит. Ему вообще незачем было действовать.

– Ты появился в середине разговора, и не был готов так, как я.

– Мне в голову не приходило, что он может напасть на нас до тех пор, пока он не поднес руки ко рту. Дальше я действовал инстинктивно, – сказал Гален. – Почему-то я, не задумываясь, отреагировал именно таким образом. Моим первым побуждением было убить его. Я не знаю, почему.

– Но ведь ты что-то сделал, да? Что-то, остановившее действие заклинания. На этот раз все было не так, как в тренировочном зале.

– Я пытался сделать так, чтобы оно не причинило вреда. Я опоздал.

Несколько минут прошло в молчании. Потом Изабель протянула к нему руку. В руке было сенсорное устройство.

– Ты уронил его. При взрыве.

Гален взял прибор. Он не знал, что сказать.

– Я пойду. А то Бурелл будет волноваться.

Гален кивнул. Темная фигурка Изабель исчезла в тумане.

Сейчас он не может пойти домой, ему не под силу выдержать встречу с Элриком. Назавтра он уйдет, когда сделает так, чтобы Изабель и Элизара не обвинили в случившемся. Он сможет отправиться в город, найти там работу. Выбросит из головы все мечты о том, чтобы контролировать события вокруг себя, о том, чтобы управлять своей силой и применять ее во благо.

Лучше заняться чем-нибудь безвредным.

Ветер утих и лишь шум моря раздавался в ночи. «Шум смерти», как назвала его Разил.

Гален безразлично взглянул на экран сенсорного устройства, принялся, не задумываясь, нажимать на его кнопки, вызвал запись того, что он натворил в тренировочном зале. Устройство зафиксировало тот же громадный энергетический всплеск, ту же гигантскую нестабильность, что обнаружили его сенсоры. Однако, запись содержала еще кое-какие подробности. Устройство не только обладало хитрым набором встроенных сенсоров, но и собирало информацию с разбросанных по всей планете сенсоров Элрика.

Сначала Гален думал, что сфера могла быть черной дырой, основой сферы были искажения пространства-времени. Однако, черная дыра должна была затягивать все окружающие объекты, чего в данном случае не произошло. Некоторые показания наводили на мысль о гиперпространственном туннеле или о точке перехода, однако, они излучали бы энергию, а сфера – нет. Согласно данным сенсоров, энергия, которую он первым делом засек повсюду вокруг себя, скопилась на мембране сферы. Пока сфера формировалась, она, казалось, все сильнее отгораживала себя от окружающего пространства зала. Келла и Изабель, находившихся позади сферы, сначала можно было разглядеть сквозь нее, а позже – нет. Свету, заключенному в сферической области пространства в момент наложения заклинания, становилось все труднее и труднее проникать сквозь нее, поэтому сфера казалась все темнее и темнее. Покраснение света наводило на мысль о доплеровском смещении, как будто сфера с большой скоростью удалялась от них.

Прямо перед тем, как Элрик прервал действие заклинания, сфера начала блекнуть и сжиматься. Энергия начала уменьшаться и вернулась к более-менее нормальному уровню, как будто мембрана и все, что содержалось внутри нее, просто исчезли.

Но энергия не может просто взять и исчезнуть. Она перетекла куда-то еще. По мнению Галена потускнение было финальным логическим шагом в процессе отгораживания сферой самой себя от внешнего мира. Она отгораживалась не только от света и энергии зала, но от пространства и времени зала. Сфера заключала себя в отдельной вселенной.

Хотя он не мог с уверенностью сказать, что именно означало потускнение и возвращение к норме. Но почему в конце сфера стала уменьшаться? Записанные прибором гравитационные волны говорили о гигантской нестабильности. Созданная вселенная выглядела сильно нестабильной, казалось, находилась в состоянии коллапса.

Второй элемент уравнения должен стабилизировать сферу, создать баланс между условиями внутри сферы и вне ее, и дать возможность энергии, пространству и времени свободно проходить сквозь сферу. В отсутствии этого элемента, сфера пыталась отграничиться от всего, и при этом уничтожила саму себя.

Он вновь мысленно увидел красноватую, постепенно темнеющую сферу, которая смыкалась вокруг Элизара. Как он мог применить это заклинание против своего друга? Если бы он не смог ослабить действие заклинания, оказался бы Элизар запертым в своей собственной вселенной, сжимающейся вселенной, сокрушившей бы его в ничто?

Он не был уверен. Он до сих пор не видел результата действия заклинания. Возможно, мембрана, отгораживающая нестабильную вселенную, не выдержала бы, и энергия вырвалась бы подобно Большому Взрыву в миниатюре. Содержимое двух вселенных перемешалось бы и, если физические константы и законы физики, действующие в них, оказались бы отличными друг от друга, то это могло бы в результате привести к глобальной цепной реакции уничтожения.

Да, случалось, что другие маги дрались, но обычно они применяли звуки и ярость, огненные шары и щиты, как в поединке Элизара и Изабель в зале. За сотни лет ни один маг не умер не своей смертью, разве что от старости.

Постепенно Гален понял, что кроме постоянного шума моря, слышит еще один звук – тихое рыдание. Он поискал того, кто плачет, и заметил в тумане темный силуэт. Он неуклюже поднялся на ноги. Сначала ноги отказывались двигаться, до тех пор, пока в них не восстановилось кровообращение. Когда ноги стало покалывать, он двинулся на звук, переставляя их вперед шаг за шагом.

Остановился невдалеке от фигуры, все еще неуверенно держась на ногах.

– Фа?

Он же велел ей идти домой.

– Этот человек был в огне.

Он едва мог разглядеть ее в темноте да еще в тумане. Она прижалась к земле.

– Да.

– Зачем он сделал это?

– Это не он, – ответил Гален, – это я сделал.

Она вытерла глаза.

– Я больше не хочу видеть людей в огне.

– Тогда тебе лучше пойти домой.

Он понял, как сейчас поздно, и как она устала и перепугалась. Он наклонился и развел руки:

– Я могу тебя понести.

Она шарахнулась от него.

– Нет. Я сама могу идти.

Он хотел, чтобы она уважала могущество магов. И он этого добился. Теперь она до ужаса боялась его.

– Я не причиню тебе вреда.

Она вскочила на ноги и убежала в ночь.

Он остался в одиночестве.

Ему стало еще хуже при мысли об Элрике. Элрик не смог выбрать себе ученика, а вместо этого взвалил на себя заботы о Галене. Одиннадцать лет своей жизни он посвятил обучению Галена, и все это только для того, чтобы его недостойный ученик так опозорил себя в ночь перед посвящением. Гален хотел, чтобы все знали – это не вина Элрика. Элрик был лучшим учителем, какого только мог пожелать себе ученик.

А он подвел его. Гален размахнулся и швырнул устройство с утеса. Оно исчезло без звука.

Элрик несся на летающей платформе над равниной, опаздывая на собрание Круга. Он был вне себя. Он потерял ощущение времени, просидев всю ночь, и дошел до того, что чуть не забыл побрить голову.

От его места силы, как обычно бывало по утрам, поступили доклады о различных выполненных заданиях и свежие данные. Место силы передавало ему информацию о процессах, за которыми он вел наблюдение, собирало вместе изображения со всех зондов, то есть, предоставляло в его распоряжение данные, которые он имел обыкновение просматривать по утрам. Каждое утро, как и каждый вечер, ему доставляло удовольствие связываться с разбросанными по всей планете зондами, проверять, все ли в порядке в месте, которое он сделал частью себя самого, поддерживать эту крепкую связь, при необходимости помогать планете и ее обитателям.

Однако сегодня утром он изменил своим привычкам. У него не было времени любоваться красотой утра, солнцем, туманом, наслаждаться дуновениями морского бриза. Он не мог сосредоточиться, всего одна мысль владела его разумом.

Элрик влетел в лагерь и направился к тому месту, где уже собрались члены Круга. Сперва Элрик устроил чуть в стороне просторный шатер для собраний Круга, но сегодня Круг собрался в маленькой, едва достигавшей двадцати футов в диаметре, палатке. Прошлой ночью пожар уничтожил почти треть лагеря. После того как огонь, в конце концов, был потушен, лагерь пришлось устраивать заново, используя сохранившиеся палатки. Маги будут сильно стеснены. Потребуется снова обустраивать лагерь и доставлять припасы. Ему придется этим заняться.

Элрик долетел до палатки Круга, уничтожил платформу, откинул в сторону полог и вошел внутрь. Четверо других членов Круга уже находились там.

– Приношу извинения за опоздание, – сказал Элрик.

Как обычно, Инг-Ради создала иллюзию огромного каменного амфитеатра, в котором, как гласила легенда, Вирден встречалась с первыми членами Круга. Трава, на которой стоял Элрик, превратилась в пол, вокруг образовался каменный амфитеатр, над ним – купол сине-зеленого неба и видневшееся в вышине бледно-желтое солнце. Для того, чтобы он уместился в палатке, диаметр амфитеатра был меньше обычного, но, тем не менее, иллюзия создавала впечатление более обширного пространства, чем то, в котором Элрик реально находился.

Свет несуществующего солнца падал вниз под углом, освещая пол и нижние уровни противоположной стороны амфитеатра. Даже в воздухе ощущалась сухость, как будто Элрик стоял на поверхности другой планеты. Вдоль нижнего уровня амфитеатра горели семь рун, представлявших семь принципов Кодекса.